Снегурочка

Потом поменяла местами числа... Мужской голос ответил на другом конце, но после моего вопроса: 'Антон?', он сам положил трубку.

Я уже начинала волноваться: Никита мог в любую минуту вернуться, и я лишилась бы единственной надежды на спасение. Набрав очередную комбинацию цифр, я наконец услышала говос Антона, привычно растягивающего гласные! Кто бы мог подумать, что я когда-либо так обрадуюсь его голосу.

— Алло, Антон, — радостно начала я, — это я, Кристина!

— Привет! — обрадовался он, — ты всё-таки позвонила...

— Слушай, Антон, — продолжала я, — мне нужна твоя помощь!

— А что случилось? — его голос напрягся.

— Я сейчас в где-то в Подмосковье, какая-то деревня Дедовск, и я абсолютно голая... Забери меня пожалуйста отсюда.

— Голая...? — в его голосе появились сладкие нотки.

— Я не шучу, Антон, — я начинала злиться, — мне грозит опасность. Если заберёшь меня отсюда — я готова провести с вами весь вечер.

— Ладно, я что-нибудь придумаю, — сказал Антон, — где ты говоришь? В Дедовске?

— Да, вроде так называется. Антон, дом тут большой с зелёной крышей, увидишь. Ты посигналь, как подъедешь, ладно? На телефон на этот не звони.

— ОК! — сказал он и повесил трубку.

Сердце колотилось от волнения со страшной силой. Я радовалась своей находчивости и удачному стечению обстоятельств: у меня 'под рукой' оказался телефон, а в моей памяти сохранился номер телефона того, кто мог бы мне помочь. Пусть не безвозмездно, но зато без лишних допросов и расспросов. У меня появилась надежда выкрутиться из этой неприятной ситуации. Сейчас я была готова на что угодно, только бы вырваться отсюда. Перспектива провести здесь всю ночь, а раньше, как я подозревала, меня никто отпускать не собирался, совершенно меня не устраивала.

Обернувшись по сторонам, я посмотрела , куда можно спрятать телефон. Внизу, в стене между стенкой и настилом из досок виднелась щель, и слегка приложив усилия, я вставила туда Nokia . Со стороны его было абсолютно невидно.

Теперь оставалось только тянуть время и ждать, когда Антон приедет за мной. Я зябко передёрнула плечами и обхватила себя руками — без привычного 'допинга' т.е. без возбуждения, я стала уже подмерзать. Соски от холода были словно каменные, а кожа приобрела синеватый оттенок, а может просто на улице становилось темней — сколько уже прошло времени, я не понимала.

Надо было постараться как-то согреться. Я решила, что лучше сделать это проверенным уже способом — усевшись на деревянный настил и разведя в стороны ножки, я положила ладошку на гладенькую писечку. Моя киска была лишь немного теплее моих пальчиков.

'Сейчас я тебя согрею',— подумала я...

Я нежно поглаживала губки, ласкала свой волшебный бугорок, забиралась пальчиками в щёлочку и.... И вспоминала свой сегодняшний оргазм на танке... Вскоре я почувствовала знакомое приятное тепло внизу живота, мой очаг возбуждения разгорался, снабжая теплом мою писечку и всё моё тело. Пальчики, ласкающие щёлочку, постепенно согревались, и мне захотелось погреть уже всю руку. Вот уже два пальчика внутри... Три пальчика... Вот уже все пальчики, кроме большого, погружаются в писечку, а моей ненасытной дырочке, всё мало!

В моих фантазиях дуло танка, раздвигая стенки влагалища, протискивалось в меня...

— М-ммм...

Оргазм был уже где-то рядом...

— Ты посмотри, какая ненасытная шлюшка! — услышала я голос Никиты.

Вздрогнув от неожиданности, я открыла глаза. Никита вместе с каким-то молодым парнем, улыбаясь, стояли в дверях туалетного домика, и взгляд их был направлен на мою писечку. Я медленно вынула руку из влагалища...

— Не может без секса жить, я же говорил, — продолжал Никита.

— Ага, точняк! — поддакнул парень, вожделенно глядя мне между ног.

Я жутко смутилась — они появились настолько неожиданно, что застали меня совершенно врасплох.

— Ты посмотри, — продолжал парень, — такая маленькая писечка и такая большая в ней дырочка!

Они оба дико заржали.

— А как думаешь, бутылка войдёт в неё? — парень в руке держал бутылку водки и перехватив её в виде гранаты и вытянув её по направлению ко мне, он как бы примеривался к тому, чтобы вставить её в меня.

— Конечно войдёт! — уверенно подтвердил Никита, — уже входила. Она любит, когда её бутылкой.

Снова раздался пьяный хохот...

— Надо вот только сначала кое-что вынуть оттуда, — загадочно произнёс Никита.

— Ой, а он у меня выпал..., — сказала я тихо.

— Чего! — угрожающе проговорил он, — Что значит выпал?

— Туда.., — ответила я, показывая пальцем вниз, в отверстие выгребной ямы.

— Ах ты, сука! — Никита, разозлившись, отвесил мне пощёчину.

Я не ожидала от него настолько бурной реакции, и его пощёчина была для меня совершенно внезапной. Левую щёку словно обожгло огнём. От обиды и боли слёзы навернулись на глаза.

Никита достав другой телефон, начал набирать номер. Спрятанный Nokia зазвонил глухим виброзвонком. Понять, откуда раздаётся этот звук, было невозможно. Никита заглянул в отверстие туалета, пытаясь разглядеть свой мобильник.

— Зря ты это сделала..., — угрожающе произнёс он.

Я молчала.... Говорить что-либо в этой ситуации, как я понимала, было не только бесполезно, но даже опасно...

Никита выхватил у приятеля бутылку и с видом, совершенно не принимающим возражения, донышком вперёд приставил её к моей писе.

— Держи её, — обратился он к парню, сам при этом отведя в сторону мою согнутую в колене ногу.

Я не могла сопротивляться, меня держали с двух сторон. Слёзы, ещё не высохшие после его удара, снова покатились по лицу — он решительно вдавил в меня бутылку, буквально раздирая влагалище...

— У-ую.., — пискнула я.

— Молчи, — грозно прорычал Никита.

Жёстко и бесцеремонно он пропихивал в меня бутылку.

Если бы не мои предварительные ласки, растянувшие немного влагалище и увлажнившие моё лоно соками, он бы наверно порвал меня. Добившись, наконец, того, что бутылка вошла в меня, Никита стал нарочито грубо трахать меня ей.

— У-уу... — скулила я...

Он делал всё, чтобы сделать мне больно и это у него получалось...

— Замени-ка меня, — сказал Никита, внезапно остановившись и передавая горлышко бутылки своему приятелю, — я кое-что придумал.

С этими словами он вышел из туалетной будки. Движение бутылки в моём влагалище продолжилось, но характер этого движения поменялся кардинально: парень действовал нежно и мягко... и немного нерешительно. И именно эта нерешительность была особенно приятна, после наглых и грубых действий Никиты. Другая рука парня, также нерешительно, легла мне на грудь... Потом на живот и бедро... От его тёплой ладони и нежной ласки по телу пробежала приятная волна истомы.

Вскоре орудие пытки превратилось в источник наслаждения. Влагалище освоилось с новым размером, и бутылка всё свободней двигалась во мне, с каждым погружением вызывая новый прилив сладостных ощущений.

Я медленно уплывала, всё глубже и глубже погружаясь в океан наслаждения... Я уже не чувствовала холода... Я забыла то, в какой страшной ситуации я оказалась, и что меня может ожидать в ближайшем будущем...

Нежные руки совершенно незнакомого парня, сотворили невероятное. Несмотря на всю необычность и дикость ситуации, я неуклонно приближалась к оргазму... Я была уже рядом...

— Ахуеть! — услышала я голос вернувшегося Никиты, и, открыв глаза, увидела его стоящего в открытых дверях с бобиной скотча, — она того гляди от бутылки кончит! Вот шлюха! Ну ничего, я приготовил тебе сюрприз.

За спиной Никиты стоял ещё один парень, тот самый который ехал с нами в кортеже в одной машине. Пьяно покачиваясь, он для уверенности опирался рукой о косяк.

— А я х-хочу писать, — запинаясь, проговорил он, расстёгивая ширинку.

— Во! Давай, ссы сюда, — Никита подсуетился и выхватил горлышко бутылки, которая продолжала находиться во мне, из рук своего приятеля.

— Я сейчас открою дырку, — Никита заржал, довольный своей шуткой, — только смотри не промахнись.

Вынув бутылку, он действительно открыл мою 'дырочку'— растянутая после бутылки, она не спешила закрываться. Придерживая с двух сторон колени, они не давали мне свести ноги.

Тёплая струя, жёлтого цвета, метко попадая в цель, стала быстро наполнять моё влагалище...

Благодаря эластичности тканей, щёлочка моя всё-таки закрылась, и этому уроду стало не интересно мочиться туда. Он направил свой член мне на лицо...

От неожиданности я вскрикнула и в тот же момент почувствовала во рту резкий вкус мочи настоянной на алкоголе Крепко сомкнув губы и веки, я пыталась увернуться от струи, которая стала гулять по всему моему телу. Было ощущение, что это никогда не закончится... Моча лилась на лицо, на грудь, на живот...

Они дружно ржали...

— Что? Горько? — спросил Никита.

— Горько, горько! — подхватили другие.

Мне хотелось провалиться сквозь землю от позора...

Нескончаемая струя наконец иссякла, и он, пошатываясь, начал запихивать свой 'инструмент' в ширинку.

— На, промой горлышко, — Никита, открутив пробку с бутылки, направил горлышко к моим губам. Водка полилась мне в рот, и мне ничего не оставалось, как захлёбываясь, глотать её. Тепло наполнило мой пустой желудок, а потом стало распространяться по телу. С утра ничего кроме пары конфет я не ела, и алкоголь мгновенно всосался в кровь. Голова помутнела и закружилась...

Я смутно помню, как меня, придерживая за руки, вывели из туалетной будки во двор дома. По сугробам мы дошли до конструкции, которая представляла из себя, два деревянных столба, врытых вертикально в землю и металлической перекладины между ними. Может быть это был турник или станок для выколачивания пыли из ковров — не знаю.

Я, как была абсолютно нагая, в одних лишь туфлях и трое мужчин, в костюмах, шли, утопая в снегу к этому, стоящему в сугробе турнику. Я не понимала тогда, куда и для чего меня ведут — алкоголь в моём организме, притупил мой разум и полностью подавил во мне всякое желание к сопротивлению.

Меня поставили между деревянных опор и подняв руки закрепили скотчем по верхним углам конструкции — я едва доставала руками до металлической перекладины. Раздвинув мои ноги, они примотали их в районе лодыжек к столбам. Снега здесь было так много, что он почти полностью закрывал мои икры, и им пришлось ногами разгрести его немного в сторону, чтобы привязать меня.

Мои ноги раздвинулись широко в стороны, так что я даже почувствовала холодок в приоткрывшейся щёлочке.

Удар снежного комка в живот привёл меня в сознание. Подняв голову, я увидела, как ребята, отойдя метров на пять, лепят снежки, собираясь по-видимому использовать меня в качестве мишени.

'Так вот что они придумали', — пронеслось в голове.

Очередная их выдумка очень забавляла ребят, особенно Никиту, который весело хохотал, призывая их попробовать метнуть в обнажённую мишень. Это его первый снежок попал в меня.

Они дружно размахнулись, а я, закрыв глаза, хотела закричать, но удалось лишь глухо промычать — рот мой они тоже заклеили скотчем. Три снежка, с небольшим интервалом, разбились о моё тело, попав в плечо, в грудь и бедро.

— Вау! — восторженно закричали они.

Температура была около нуля или чуть ниже и поэтому снежки получались не плотными, но всё равно было больно от их попадания в неприкрытое одеждой тело.

Снег, рассыпавшись по телу, постепенно таял и капли стекали по коже, собираясь в области бёдер в маленькие ручейки.

— Стойте, я придумал! — воскликнул неутомимый на выдумку Никита, и побежал в сторону сарая.

Возвращался он уже с вязанкой бельевых прищепок.

— Так будет интересней, — сказал он, прикрепляя к соску моей груди одну из прищепок.

Это его действие моментально отозвалось нарастающей резью в груди, но сделать ничего я не могла, и мне оставалось только мычать от боли.

— Точно! — подхватил парень, ласкавший меня бутылкой и помогая Никите прикрепил одну из прищепок на второй сосок, — и победитель будет тот, кто собьёт все прищепки.

— А победитель придумывает новое испытание! — добавил Никита.

Нагнувшись, Никита в это время, прикреплял мучительные зажимы на мою киску — оттягивая половые губки и добавляя, одну за одной прищепки, так что я потеряла счёт им. Последнюю, с острыми краями и самую болезненную, он закрепил на клитор.

От боли и бессилия слёзы покатились по лицу... Жуткая боль с эпицентром в области моей бедной щёлочки, накрыла меня.

Они начали швырять снежки и большая их часть разбивалась о мои бёдра и живот — все старались попасть в мою писю. Вот, метким броском, пьяный парень сбил прищепку с левого соска, которая соскакивая, успела причинить напоследок жуткую боль.

Я жутко боялась каждого удара снежным комком. Каждый раз место его попадания было непредсказуемым и от этого было ещё страшней. Какой частью тела я почувствую боль от очередного попадания? Я закрывала глаза, стараясь не видеть момент броска. С другой стороны, я жаждала, чтобы поскорее с меня сбили все эти зажимы, которые доставляли невыносимую нарастающую боль...

Снежки летели в меня не переставая... Я была вся в снегу...

С каждой отлетающей прищепкой раздавался дружный победный возглас парней. А я вместе с облегчением испытывала боль...

Осталась последняя прищепка, на половой губке, которая никак не хотела слетать с меня. Град снежков сыпался на меня, парни вошли в раж, и видно было, что уже устали, но прищепка всё не отлетала. Теряя терпение, они стали подходить ближе. Мою письку с каждым новым снежком обжигало огнём. Лобок был уже красный от холода и постоянных ударов!

Слепив огромный снежный ком и подойдя почти вплотную, Никита, изо всех сил кинул его мне между ног. Если бы не скотч, державший меня, я бы наверно от этого удара отлетела бы метра на два.

— Ура! — раздался их победный клич.

Я жутко замёрзла. Мне было холодно, больно и страшно — что ещё они могут придумать...

— Шампанское в студию! — заржал, как сумасшедший Никита, — какая свадьба без шампанского!

Ребята дружно подхватили его смех... Никита, раскрасневшийся, побежал в сторону дома за шампанским.

Снег на моём теле медленно таял... Босые ножки в туфлях сильно замёрзли... Я дрожала от холода... Всё моё тело болело от холода и ударов

Пока Никиты не было, ребята отрывались по полной: шлёпали по попе, по писе, по сиськам, выкручивали соски... Моё тело превратилось в сплошную боль. Мне хотелось только одного, чтобы всё это как можно скорее закончилось.

Никита вернулся с бутылкой шампанского и подойдя ко мне, нетерпеливо стал отдирать фольгу с горлышка. Потом аккуратно открутил проволоку...

Я не понимала, что он замыслил... Затем, так же аккуратно, он поднёс горлышко бутылки к моей щёлочке...

— У-ууу..., — заскулила я от ужаса.

Он вставил горлышко во влагалище и начал ритмичные движения вверх-вниз, встряхивая тем самым бутылку.

Ребята одобрительно засвистели.

Я c замиранием сердца ждала этого самого ужасного в моей жизни хлопка шампанского.