Снегурочка

Начало

Урок Физкультуры

Вся в снегу

Прогулка голышом

Ручей

Стужа

В плену

Весна

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Лето-осень

Роман

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Лена Иванова

'СНЕГУРОЧКА'

Начало

Я люблю зиму! Люблю снег, люблю мороз, люблю ощущение свежести. А ещё я люблю зиму потому, что она дарит мне чувство невероятного наслаждения. У каждого из нас есть свои странности и странные пристрастия. У кого то совершенно безобидные, а у кого-то, такие, о которых он бы никому, ни при каких условиях не рассказал.

А вот я, решилась поделиться с вами своей странностью. Не знаю, почему и зачем... Может быть из желания найти единомышленников, убедиться в том, что моя странность не самая редкая странность. А может быть... Сама не знаю зачем. Однако всё по порядку.

Меня зовут Кристина. И начиналось всё совершенно безобидно. Я только сейчас поняла, когда стала 'отматывать' события назад, что именно послужило причиной развития во мне этой странности.

Мне было 14 лет, и я себя совершенно не помню в то время. Только обрывками всплывают те или иные события, которые оставили заметный след в моём сознании. Судя по фотографиям, на которые я сейчас смотрю, я была очень симпатичной девочкой. Это не значит, что я сейчас не симпатичная, просто я довольно критично отношусь к своей внешности и к фигуре. Т.е к себе в настоящем времени, а если оценивать себя по фотографии, которой более 10 лет, то тут я уже могу достаточно объективно и без ложной скромности заметить — красивая девочка. И хотя все мне всегда и сейчас говорят, что я красивая, моя самокритичность не позволяет мне расслабиться. Постоянно нахожу какие-то причины работать над собой. Я всегда занималась и продолжаю заниматься спортом. В детстве художественной гимнастикой и танцами. Сейчас я занимаюсь фитнесом, и с благодарностью вспоминаю те детские тренировки , понимая, в какой степени это повлияло на то, как выгляжу сегодня.

Итак, продолжу. Маленькая, белокурая, симпатичная девочка в гостях у своей подруги и одноклассницы Надьки. На улице стояла зима. Мы с ней играли, дурачились, родителей в квартире не было, и было весело. Надежда всегда ходила дома в шортиках, футболке и босиком. И вот она в порыве какого-то ребячьего задора, с криками 'ля, ля, ля...' выскакивает на балкон... А я, разинув рот, смотрю, как она босыми ножками топчется на снегу, который в небольшом количестве намело на балконе.

— Кристинка, иди ко мне — кричала она.

А я только смотрела... Смотрела на её босые ножки в снегу, на неё, в шортиках и футболке. Зима и она, на улице и в таком виде. Такой это был контраст. Я наотрез отказалась последовать её примеру, мотивируя это тем, что могу простудиться, что родители будут ругаться, если узнают. Но в моей голове, в моём детском сознании накрепко засел этот ерундовый случай.

Как же мне захотелось после этого ощутить на себе то, что чувствовала тогда Надя. Но, почему то, мне казалось это, чем-то запретным, хотелось повторить это, но скрытно. И вот, дождавшись случая, когда останусь дома одна, я решила попробовать, что же это такое: босиком на снегу. Разделась до трусов и одела сверху короткую курточку — мне почему то казалось, что если я выйду в майке, или хуже того, без неё — все будут на меня смотреть и осуждать. Т.е чувство чего-то очень запретного не покидало меня, и при этом сильно возбуждало. Ну и конечно возбуждала сама ситуация: как так, на снегу и босиком! Сердце стучит, кровь пульсирует в висках, какое-то странное, дикое возбуждение охватило меня, когда я взялась за ручку балконной двери.

Я открываю дверь и ступаю на снег....

Я чувствую, как приятное тепло наполняет меня... Как это тепло концентрируется внизу живота...

Я стою на балконе, стараясь скрыть своё возбуждение, и делаю вид, что вышла просто так, подышать воздухом. А сама смотрю на свои ноги. Снега было немного, и я одной ногой загребла снег и прикрыла им другую ногу, чтобы стопа скрылась под снегом. И как ни странно, я не испытывала холода. Ну да, ну прохладно, но прохлада скорее приятная, остужающая мой жар и возбуждение. Но этого мне было мало. Эпицентр этого жара сместился целиком вниз живота, к моей маленькой щёлочке. И мне захотелось приглушить этот жар! Как? Я немного подсела и стянула трусы на пол балкона, присела на корточки и с нетерпением зачерпнула рукой снег и прижала эту пригорошню снега к своей изнывающей от жара письке. А-аааа! Волна оргазма прошла по телу....

Когда я пришла в себя, я встала и с опаской огляделась по сторонам, боясь обнаружить, что меня кто-нибудь видел. Но, слава богу, я осталась незамеченной.

Это был мой первый снежный оргазм!

Урок Физкультуры

К сожалению, это снежное приключение на балконе произошло уже на исходе зимы и больше не представилось мне удобного случая повторить его. Весной и летом всё немного забылось, и об этом приключении я уже и не вспоминала. Но это я только так думала. Пока, как у нас всегда бывает, неожиданно не наступила зима.

Снег начался в пятницу вечером и шёл все выходные без перерыва. К нам в гости приехала бабушка, родители были дома, и я выйти на улицу не могла. А как мне этого хотелось. И всё сразу вспомнилось. И особенно мои ощущения! В голове лишь одна навязчивая идея — повторить.

В понедельник с утра я вышла из подъезда и обомлела — на улице, во дворе, на деревьях, на машинах лежал снег. Много! Такой чистый, свежий и нежный! Дворник как раз убирал снег и было видно какой он пушистый, когда он загребал его лопатой и бросал в кучу. Вот оно опять — знакомое ощущение внизу живота.

Но ничего не поделаешь, надо идти в школу. Последним уроком у нас была физра, и наш физрук сказал, что по случаю такого снегопада, урок физкультуры мы проведём в лесу на лыжах. Школа наша располагалась рядом с лесом, где традиционно пролегала наша лыжная трасса. Там мы сдавали нормативы, и там же проходили школьные соревнования. Через полчаса я уже подходила к нашей точке сбора у входа в лес, с лыжами в руках, в штанах, в короткой куртке и лыжных ботинках. На улице было не холодно, градусов — 1 — 2С. Начался урок.

Лыжники уже успели до нас 'протоптать' подобие лыжни и мы пошли по знакомой трассе, обозначенной вешками на деревьях. Через пару кругов, несмотря на то, что я оделась достаточно легко, мне стало жарко. Жара мне добавляло и моё возбуждение. И не понятно, что больше: сама по себе физическая нагрузка, трение ног, друг о друга, при ходьбе или моё возбуждение, которое сосредоточилось жаром и приятным томлением внизу живота. Я не могла этого терпеть...

И решила свернуть с нашей трассы, немного в сторону. По мере удаления от маршрута возбуждение нарастало. Я остановилась и стала оглядываться по сторонам — риск, что неожиданно с любой стороны может возникнуть лыжник был велик. Сердце стучало, пытаясь вырваться наружу. Жар был нестерпим. Сдерживать себя я уже не могла! Я спустила ниже колен штаны, трусы и с высоты своего роста, не снимая лыжи рухнула в снег... Опять забытые ощущения ворвались в меня с новой силой!

Я утонула полностью в снегу. Какие— то мгновения я приходила в себя, а потом стала пытаться подняться. Оказалось это дело совсем непростым. Во-первых, я оказалась ниже уровня лыжни, во-вторых, мешались лыжи, невозможно как, и ноги приходилось поднимать и разводить шире, и в-третьих, снег был такой рыхлый, что совершенно не возможно было в него упереться. И вот в этих барахтаньях лыжная палка случайно скользнула по внутренней поверхности бедра и коснулась маленького набухшего бугорочка между ног... Ещё одна волна оргазма накатила на меня!

Кое-как я всё-таки поднялась и оглядываясь по сторонам, стала отряхиваться от снега. Внутренняя часть трусов и штанов были в снегу, куртка в снегу, волосы в снегу и конечно голая попа и ноги. На теле снег быстро таял и кожа слегка покраснела. Стряхнуть весь снег было не реально, и я быстро натянула трусы со штанами на тело. Ну, упала в снег, с кем не бывает. Ну, растаял снег, вот и мокрые все штаны. Так, внутренне договорившись с собой, стала выходить на нашу трассу. Шла и офигевала от своей наглости — я сделала это!

Вся в снегу

Я стала постепенно мысленно вынашивать свой план очередного снежного приключения. И эти мысли не давали мне покоя... Меня возбуждали фантазии, в которых я гуляла голая и босая по белому пушистому снегу и внизу живота становилось тепло и приятно... Я представляла, как опускаюсь в глубокий сугроб и руки сами тянулись с ласками к моей взволнованной щёлочке.

Для начала надо было определиться с местом моего снежного купания. В лесу было рискованно — было много катающихся на лыжах и просто прогуливающихся. И тут мне пришла в голову идея пойти на нашу дачу. Вообще то, тот домик, который стоял у нас на участке, в садоводческом товариществе, можно было назвать дачей с большой натяжкой. Но всё таки, какой ни какой, а домик, да ещё огороженный забором. И я решила, что там я наконец смогу реализовать свои фантазии и вряд ли мне кто-то сможет помешать — зимой на огороде,что делать то?

Теперь надо было подумать над тем, что же мне надеть. Участок располагался не очень далеко от моего дома, где то минут 25-30 пешком или минут десять на автобусе. И одеться надо было так, чтобы можно было быстро раздеться и в то же время достаточно прилично (всё таки по городу идти или тем более на автобусе ехать). Идеальный вариант это длинное пальто или шубка и высокие сапожки. Но единственная длинная куртка, которая у меня была, доходила мне до середины бедра. Или одеть джинсы, или колготки. И тут меня осенило! А что если взять мамины чулки? При этом моя киска будет голенькой и никто этого даже не заподозрит. М-мммм.... Как клёво!

Так, что ещё? Надо взять полотенце с собой. По своему опыту в лесу, я поняла, что вытираться от растаявшего снега, чем— то нужно. Было уже четыре часа, и надо было торопиться, чтобы успеть домой до прихода родителей с работы.

Я достала из шкафа мамины чулки и одела — почти в пору. Посмотрев на себя в зеркало, я увидела в отражении голую, в одних только чёрных чулках, симпатичную блондинку с длинными волосами. Эти чулки, меня сразу как то сделали взрослее. И судя по моей груди, уже почти полностью оформившейся, я выглядела лет на 18. Я была похожа на тех девушек из мужских журналов — в чулках и с бритыми письками. А что если мне тоже сбрить волосики? Я метнулась в ванную. Сняла чулки, взяла папину бритву, пену для бритья и устроилась на краю ванны. Выдавив пену на ладошку, я растёрла её по лобку, а затем стала втирать в свою щёлочку, нежно поглаживая губки... Ммм-м-м..... Как же это приятно! Я закрыла глаза и окунулась в свои фантазии... Я представляла, как сижу голой в сугробе и ласкаю свою письку снегом. Я была возбуждена до предела. И хотя в мои планы не входило кончать здесь, дома, т.к. хотелось донести этот уровень возбуждения до дачного участка, но неловкое движение моего пальчика по скользкой от пены киске и.... Вот уже моё тело содрогается мелкими конвульсивными толчками. Волна наслаждения прокатилась по моему телу... Уф!

Но я, что-то отвлеклась, а нужно было бы поторопиться. Я брилась там в первый раз и было жутко не удобно. Лобок я побрила быстро, а вот со складочками пришлось помучаться. Порезалась пару раз, но не сильно.

Всё, надо одеваться. Одела чулки, куртку прямо на голое тело и сапожки. Посмотрела на себя в зеркало — очень даже неплохо. Сапожки доходили до середины голени, а курточка сантиметров на 15 — 20 выше колена. Чулочки отлично дополняли эту картину. Создавалось впечатление, что я в мини юбке или коротком платье, которые не видны из под куртки.

Полотенце положила в сумочку и вышла из квартиры. Температура в подъезде была ниже, чем в квартире и я уже там ощутила приятный холодок, который пробежал между ног, когда я спускалась по лестнице. М-ммм, как приятно... )) Моя голенькая киска вышла на прогулку.

Я вышла из подъезда. Снег кончился и был местами убран, а местами притоптан. На улице было не холодно, где то около нуля. Но этот несильный морозец приятно холодил мою, свежепобритую письку. И мне это жутко нравилось! Лёгкое, постоянное движение воздуха, при ходьбе, меду моих ног и осознание того, что я под одеждой голая — возбуждали меня.

Я решила не ждать автобус и идти пешком. Я шла довольно быстро и подходя к дачному участку поняла, что мне жарко. Реально жарко! Зачем только, думала я, одевала раньше столько лишней одежды?

Когда я вошла на территорию садоводческого товарищества, то была приятно обрадована отсутствием следов на свежевыпавшем снегу. Мои следы были первыми, а значит и риск, быть обнаруженной, сильно снижался. Я оказалась права в своей догадке, что вряд ли кому-то придёт в голову припереться сюда зимой и в приподнятом настроении продолжила свой путь.

Прокладывая в снежной целине следы, я дошла до своего участка. Калитку открывала вся дрожа от смеси возбуждения и нетерпения. Вот я и на месте. Поскорей бы уже...

К сожалению, ключа от самого домика у меня не было, отец носил их с собой, на связке. Ну и ладно, главное, что я наконец смогу осуществить свою идею.

Я стала раздеваться. Расстегнула куртку — морозец приятно пробежал по моему телу. Сосочки от холода встали торчком. Повесила куртку на сучок, на яблоне. Расстегнула сапожки и вынув из сапога сначала правую ногу, ступила на снег. Потом сняла левый сапог. Я осталась в одних чулочках.

Снег был такой нежный, и казалось совсем не холодный. Во всяком случае, через чулки я этого не чувствовала. Было совершенно не холодно и дико приятно. Ураааа! Я голая! Я гуляла по участку, удивляясь, что совсем не испытываю холода. И зачем люди носят зимой столько одежды?

Ну всё, нет больше сил сдерживаться. Я сняла чулки и ступила босыми ногами в снег. Вот теперь я почувствовала прохладу. Приятную и нежную прохладу. Я опустилась на колени в сугроб и снег едва не дошёл до моей бритой писи, нежно охладив внутреннюю поверхность бёдер и почти касаясь моей попы. Зачерпнув руками снег, я прижала его к своей разгорячённой письке. А-а-ааа... Как же приятно!

Я легла грудью в снег. Этого мне было мало! Я стала ползти по-пластунски, выбрасывая ноги как можно дальше в сторону и ближе к телу. Старалась максимально погрузиться в снег всем телом. Но к сожалению снега было не так много. Я перевернулась на спину и руками стала загребать снег и засыпать себя, засыпать свою грудь, живот. Я растирала снег на своей груди и вся тряслась, тряслась от холода и возбуждения.

Я села на попу и стала натирать снегом свою письку. Всё новую и новую порцию снега я загребала рукой и втирала его в свою разгорячённую щёлочку. И тут взрыв! А-а-аааа! Вот оно наслаждение. Мощнейшая волна оргазма окатила меня.

И вот я сижу голая на снегу. От холода и оргазма мое тело наполнилось, какой— то непонятной истомой. Ни думать не хотелось, ни двигаться вообще... Было ощущение, что все мои мысли замёрзли или залегли в спячку. Снег, медленно тающий на моём теле, постепенно превращался в капли воды. Цвет кожи, особенно в районе моей щёлочки, был уже красно-синим. Не знаю, сколько времени я повела на снегу... Холод стал постепенно проникать в меня. Особенно сильно чувствовалось, как замёрзли руки, попа и пальчики на ногах.

Я заставила себя подняться и начала вытираться полотенцем. Вскоре я согрелась. Пар шёл от моего тела. Вот только ноги сильно замёрзли. Встала ногами на лежащие в снегу сапожки и начала одевать чулки. Пальцы ног я почти не чувствовала, да и руки плохо слушались. Опа! Стрелка пошла по всей длине и образовалась дыра. Идти так было как-то позорно. Придётся идти с голыми ногами. Вот блин.

Делать нечего, надо одеваться. Кое-как одела сапоги. Пока они лежали в снегу, и я топталась на них, туда забился снег и тепла они совершенно не давали. Одела куртку и стала двигаться к выходу. Ладно думаю, сейчас побыстрей пойду — согреюсь.

На ходу мои ноги действительно согрелись. Кожа моя, по мере согревания, постепенно стала приобретать привычную смуглую окраску. По поводу отсутствия чулков, я уже почти не парилась. На улице становилось всё темнее и поэтому я надеялась, что никто не обратит внимание на мои голые ноги.

Я шла, и мне снова было тепло. Мороз свободно гулял по моим голым ногам и ощущения были совершенно необычными. Было так тепло, что хотелось расстегнуть куртку и идти нараспашку. Но я была уже в городе и на такой сумасшедший поступок конечно не решилась. А вообще неплохая идея! Надо бы подумать, как можно реализовать прогулку голышом.

До дома я добралась без приключений. Когда шла по улицам, старалась избегать сильно освещённых участков. До квартиры по лестнице взлетела на одном дыхании.

Дома после душа меня сильно разморило, навалилась сонная расслабленность... Моё тело, постепенно отходило от мороза. Я легла на диван и накрылась пледом. Замёрзшие пальчики на ногах приятно ныли в тепле. Я постепенно проваливалась в сон, а в голове моей рождалась очередная снежная идея.

Прогулка голышом

После моей последней снежной вылазки, мне не давали покоя мысли о прогулке голышом. Ощущения после моего пребывания зимой на улице в обнажённом виде были настолько необычны и сильны, что мне не терпелось их повторить. Находиться голенькой на морозе было так странно и вместе с тем дико приятно...

Меня переполняло ощущение единения с природой. Это наполняло меня энергией и нереально возбуждало. Кожей всего тела я чувствовала этот приятный остужающий морозец, который тонизировал меня и бодрил. И что было совершенно странно и непонятно — я не ощущала холода, так как по идее должна была его ощущать, находясь голышом на морозе. В прошлый раз замёрзли только немного ноги, которые дольше других частей тела находились в контакте со снегом.

Создавалось впечатление, что если не разуваться, то на улице можно было бы находиться голенькой неопределённо долго. Мне не терпелось проверить это.

Продолжая размышлять на эту тему, я задавала себе вопрос: а зачем вообще надевать на себя столько ненужной одежды? В моей голове витали фантазии, в которых все, девчонки, мальчишки — ходят, гуляют, играют зимой и при этом совершенно без одежды. В шапочках, в рукавичках и ботиночках и больше ничего. Как они резвятся на улице, играют в снежки, катаются на лыжах....

Все эти фантазии меня сильно возбуждали. Всякий раз я чувствовала, как тёплая, приятная волна подкатывает книзу живота и рука сама тянулась к моей возбуждённой щёлочке. И если при этом я была наедине с собой — фантазии мои практически всегда заканчивались сладким оргазмом.

Постепенно во мне созрел план моего следующего снежного приключения. Мне понравилось на дачном участке — безлюдно, уединённо, много снега и свою прогулку я планировала осуществить именно там. Идея была дойти до своего участка, оставить там всю свою одежду и пойти гулять по территории голышом. Заборы, соседних друг с другом участков, образовывали своеобразные улочки, проходы. Какие-то улочки были проездными, т.е. достаточно широкими, чтобы мог проехать грузовик, а какие-то, совсем узкими, такими, что встречные могли разойтись только боком. Я хорошо ориентировалась в этом лабиринте проходов, т.к. в детстве часто играла с соседскими по участку детьми.

Я стала готовиться к прогулке, с учётом всех ошибок допущенных в первый раз. Во первых, надо взять два полотенца, чтобы на одно вставать босыми ногами, а другим вытираться. Во вторых, надо было взять с собой носочки. И в третьих, надо одеть, что то более длинное, чем моя куртка, чтобы не мучиться с чулками и вообще не одевать больше ничего, кроме сапог. Вспомнила про мамино пальто. Оно было, правда, не зимним, но зато необходимой длины. Да и размер, я надеялась, подойдёт — мы с мамой были похожей комплекции.

Когда я одела сапоги и пальто на голое тело и посмотрела в зеркало, то была полностью удовлетворена своим видом Пальто было свободного покроя и плотно касалось тела, только в области плеч и груди, а остальные части тела, чувствовали на себе касание подкладки только в процессе движения. Длина его была аккурат до сапог, и лишь слегка открывала голые ноги в движении. Я несколько раз прошлась перед зеркалом. Моя, от природы, смуглая кожа создавала эффект одетых тонких колготок. Я повесила на плечо сумку со всем необходимым и поспешила на выход — надо было успеть вернуться до прихода с работы родителей.

Я шла пешком, шла быстро... На улице было достаточно тепло (что то около + 2 градуса). Ощущение раздетости было не менее сильным, чем когда я была одета в короткую куртку. Благодаря свободному крою пальто, свежий воздух свободно гулял по моему телу. Холодная подкладка в движении касалась моего разгорячённого тела, и каждое такое касание было крайне волнительным. Я постепенно возбуждалась. Мои мысли, в которых я гуляла голышом и проделывала всякие глупости , добавляли дров в огонь моего нарастающего возбуждения. Мне не терпелось вновь ощутить на своём теле касание холодного снега и морозного воздуха.

И вот в этих мыслях, разгорячённая и изрядно возбуждённая, я подошла к садовому товариществу. Меня ожидал неприятный сюрприз в виде большого количества следов обуви на уже утоптанном снегу. Странно — подумала я, — кому и что понадобилось здесь зимой. Я была уверена, что я одна такая идиотка.

Но отступать было поздно — мои колебания длились пару секунд. Слишком сильно я этого хотела. Моё возбуждение пересилило риск быть обнаруженной.

Чем ближе я подходила к своему участку, тем уже становилась снежная тропинка, а когда я подошла к своей калитке, она сузилась до ширины постановки ног. В первый раз я была после свежего снегопада и наверно поэтому не видела следов пребывания здесь кого-либо. А сейчас я видела явное подтверждение присутствия здесь ещё кого-то кроме меня и это настораживало... Непонятно, кому понадобилось забредать сюда зимой.

Я сошла с тропинки в сугроб, чтобы дойти до калитки, открыла дверь (дверь открывалась вовнутрь) и вошла на свой участок. Мне не терпелось воплотить в жизнь мои мысли, но лёгкая тревога меня не покидала. Не было того ощущения безопасности, какое было в первый раз. Оглядываясь по сторонам, я стала раздеваться. Повесила пальто на ветку, положила полотенце на снег, предварительно утоптав его, и сняла сапожки, встав босыми ногами на полотенце. Всё — я голая!

Я стала пробираться к выходу. Снег был влажный и проминался под ногами, оставляя на себе чёткие отпечатки босых ног. Дойдя до калитки, я осторожно высунулась на улочку и огляделась. Прислушалась... Тихо. И наконец, я решилась сделать шаг наружу.

И вот я на широкой улочке, на снежной тропинке, а моя одежда осталась на участке. Я потихоньку стала идти по тропинке, удаляясь от своей калитки. Вся безрассудность и дикость моего поступка лишь усиливали нарастающее волнение.

Я шла, совершенно не чувствуя холода. Я чувствовала дикое возбуждение! Тот факт, что я удаляюсь от своей одежды, ощущение беспомощности и незащищённости, а также риск, что меня могут обнаружить в любой момент, придавали мне какой-то дьявольской энергии.

Мне хотелось прыгать от переизбытка этой энергии. Небо было голубое и чистое, светило солнышко! Я шла, всё дальше удаляясь от своей одежды, забывая про свои тревоги, наслаждаясь ощущениями своего обнажённого тела.

И вот, проходя мимо очередного узкого прохода, я увидела какие-то тени в нём и услышала мужские голоса. У меня внутри всё обмерло. Может показалось? Я вернулась назад и осторожно выглянула из-за угла. БОЖЕ! Так и есть... Двое мужчин. И самое ужасное, что они меня заметили.

— Ты видел? — спросил один.

— Бежим, догоним, — сказал другой шёпотом.

Я ринулась со всех ног! Мне нужно было успеть свернуть в другой проход, пока они не выбежали на центральный. Я бежала, что есть сил. Бежать было не просто, т.к. босые ноги скользили по мокрому, утоптанному снегу. На повороте я поскользнулась и упала в сугроб на бедро и в спасительный узкий проход заползала уже на четвереньках, вся в снегу.

В этом проходе ничьих следов не было и я, вскочив, побежала по глубокому снегу. Я не была уверена, что меня не заметили до поворота, поэтому останавливаться ни в коем случае было нельзя. И тут я, зацепившись за что-то ногой, рухнула в снег. Я упала навзничь, лицом в снег. Вскочив, вся в снегу (отряхиваться было некогда) я продолжила убегать. Я бежала, удаляясь всё дальше от свой одежды. Но в данный момент это заботило меня меньше всего, я хотела только одного — убежать от преследователей.

Я остановилась, чтобы перевести дух и прислушаться. Стараясь успокоить своё тяжёлое дыхание, я вслушивалась в редкие звуки.

— Вот её следы, она сюда побежала, — донеслось издалека.

Блин! Следы моих босых ног на снегу отчётливо видны... Что делать?

Ручей! На территории садоводческого товарищества протекал ручей. Это был отвод от основного ручья, который тёк с ТЭЦ. Эта вода использовалась на ТЭЦ для охлаждения чего-то там, турбин что ли... Фиг его знает. Этот ручей начинал свой путь на ТЭЦ и вода в нём там была горячая, а по мере удаления от станции, вода в нём остывала и когда он впадал уже в речку, температура воды в нём едва отличалась от температуры воды в самой реке. Вода в ручье была чистая (в нём водилась рыба) и местные дачники использовали её для полива. А чтобы было удобно, сделали отвод от него, через всю территорию дачного товарищества. Вот в этом-то канале, я и решила спрятать свои следы.

Проход, по которому я бежала до ручья, был тупиковый. Заборы, вдоль которых я бежала, с двух сторон доходили до канала и расходились в стороны по берегу ручья.

Мои ноги здорово замёрзли в снегу и когда, я ступила в воду, я почувствовала приятное тепло. Вода была почти стоячей и поэтому холодной, но в сравнении со снегом, она заметно теплей. Ширина этого канала была метра полтора, глубина сантиметров тридцать, а на дне был толстый слой ила. Ноги глубоко проваливались в ил и вода доходила до колена, а иногда и выше. Я медленно шла, высоко поднимая ноги, когда услышала приближающиеся голоса. Я успела отойти от места погружения в воду метров 15 и несмотря на наличие кустарника на берегу, хорошо просматривалась с того места.

Мне ничего другого не оставалось, как сесть в воду. Когда я садилась, я почувствовала, как вода приятно охладила внутреннюю поверхность бёдер, попку и разгорячённую от возбуждения щёлочку, пытаясь забраться в самые потаённые дырочки. Глубина ручья была небольшая, и мне пришлось сесть на дно, чтобы максимально спрятаться под водой. Я замерла в ожидании.

Из воды торчала только моя голова и я видела, как один из них выскочил на берег, посмотрел по сторонам и спустя какое-то время ушёл обратно.

Ухх-х-х!!! Пронесло! Но для уверенности, надо было посидеть в воде ещё немного.

Моя попка погрузилась в ил и это были новые ощущения не похожие ни на что. Я черпнула руками ил со дна и подняла на поверхность — ил был чёрный, густой и нежный. Я сжала руку, он продавился через пальцы и большими, тянучими каплями, стал стекать в воду.

Я черпнула горсть ила, и направила эту горсть к моей щёлке. Ощущения были очень прикольные... Встав из воды, я опустилась попой на берег ручья, прямо в снег и зачерпнув рукой ил, размазала его по своей киске. Необычно было наблюдать, как этот чёрный, жирный ил покрывает мои интимные складочки. Эта картинка и ощущения настолько меня захватили, что я совсем перестала контролировать себя. Я зачерпнула ещё горсть, затем ещё одну, потом ещё... Я втирала ил в писечку, забыв обо всём на свете. Сейчас ничего не существовало в этой жизни для меня, кроме сладостных ощущений. Я была сконцентрирована только на них!

Я уже наполовину вылезла из воды, спиной откинувшись на снег на берегу ручья, одной рукой втирая ил в мою щёлочку, другой размазывая ил по груди.... Аааа-а-аххх!!!

Мощный оргазм накрыл меня с головой.

Когда я пришла в себя и встала из воды, увидела, что почти всё моё тело чёрное от ила. Моя грудь, живот, бёдра, ноги, моя пися...

Я стала пытаться отмыться в воде, но взвесь ила с водой, только равномерно размазывали по телу черноту. Постаралась насколько это возможно, отмыть свою щёлочку, а затем вылезла на берег и сев попой в снег продолжила оттираться снегом.

Зачерпнув рукой снег, я стала оттирать грудь... Сосок набух и стал твёрдым. Потом другая грудь. Я растирала снегом грудь, потом живот, потом... Потом я стала втирать снег в свою, успевшую опять возбудиться, разгорячённую щёлочку....

Оргазм ещё большей силы накатил на меня! Обессиленная, я откинулась на снег...

Я пришла в себя от холода. Было жутко холодно. Особенно явственно чувствовалось, как замёрзли ноги и руки. Меня трясло от холода! Я не понимала в чём дело. Было одно лишь желание — добраться до одежды и поскорей одеться.

Когда я, наконец, дошла до своего участка, ног я почти не чувствовала. По дороге я несколько раз садилась попой в снег, поднимала ноги и растирала их руками.

Негнущимися пальцами, я одела носочки, сапожки и пальто. Я реально испугалась — не обморозила ли я, не дай бог, пальцы на ногах. Собрала второпях сумку и бегом домой. Я шла не быстро, на негнущихся ногах, пока они потихоньку не начали согреваться, а потом добавила темп. По мере моего согревания, стали появляться новые идеи снежных вылазок.

Знакомое, приятное тепло внизу живота, стало заполнять меня и согревать. Я поняла, какое именно тепло не даёт мне замёрзнуть.

Ручей

Я продолжала выдумывать идеи моих новых снежных вылазок. Даже в школе, на занятиях я постоянно ловила себя на мысли, что стоит мне только посмотреть в окно, на покрытый снегом школьный двор, как я моментально переключалась на свои дикие фантазии. Из-за этого было сложно сосредоточиться на предмете. Моё тело диктовало свои правила, оно требовало очередного снежного наслаждения.

Какие-то из этих фантазий были совершенно нереальными, и я их использовала исключительно, во время мастурбации, для быстрого достижения оргазма.

А какие-то идеи могли быть вполне реализованы и нужно было только обдумать детали.

Во время моей последней выходки, когда меня заметили голой, и чуть было не догнали, я испытала жуткий страх. В то же время это добавило к моим привычным ощущениям, какой-то особенной остроты. Как приправа, добавленная в блюдо, делает его вкус более пикантным, так и мой снежный оргазм в присутствии близкой опасности был более насыщенным и мощным. А ещё я поняла, что мне нравится, когда на меня смотрят. Меня это возбуждает!

Как же всё— таки интересно, что с каждым днём, я узнаю о себе всё больше нового, открываю себя совсем с другой, непознанной ранее стороны. Причём, прежнюю себя, я узнаю всё меньше и меньше.

Где та девочка, примерная ученица и достойная дочь своих родителей? Воспитанная в строгости и послушании, начитанная интеллигентная девушка, которую родители тщательно оберегали от любой информации, связанной с сексуальной темой.

И второе моё Я — девушка, которая живёт только желаниями своего тела и жаждой наслаждения. Каждой частичкой своего тела, каждую свободную минуту, моё второе я — стремилось к волнующим ощущениям.

Не знаю, может быть каждая девочка проходит подобный период в своем развитии. Я стеснялась спросить об этом у кого либо, т.к. то, что творилось со мной я считала чем-то противоестественным и постыдным, поэтому эта часть моей жизни была моей тайной.

Мне нравилось находиться голой и это меня возбуждало. Но также, как я поняла, мне нравится, когда меня видят обнажённой. Я была удивлена, обнаружив в себе эту очередную странность. Мне очень хотелось поэкспериментировать в этом направлении, вот только, как это сделать, без риска подвергнуться насилию. Я пока не могла придумать подходящий безопасный сценарий.

Дома, в отсутствие родителей, я отрывалась по полной — раздевалась до гола и ходила только босиком, потому что, даже носки или обувь не давали полного ощущения раздетости и впечатления немного смазывались. Ещё меня особенно радовало, то что пися моя, такая охочая в последнее время до ласки, была всё время доступна и я, сама того не замечая, баловалась к ней постоянно. Я играла с ней, теребила губки, поглаживала клитор, ныряла пальчиком в щёлочку и делала это совершенно машинально. И конечно же, я абсолютно не давала ей покоя, во время разработки плана очередного своего приключения.

После лёгкой оттепели, когда я совершала свою последнюю голую прогулку, подморозило и осадков с тех пор не было. На снегу образовалась тонкая ледяная корочка и босиком гулять по такому насту не было никакого желания. Поэтому, для очередного своего приключения, я ждала снегопада. Ждала долго... Две недели... И дождалась — началась сильная метель. Снег шёл без перерыва почти два дня и всё это время, я пребывала в состоянии крайнего возбуждения, предвкушая свою новую прогулку.

Намело огромные сугробы! Я смотрела в окно и с нетерпением ждала своего часа — мне хотелось поскорее окунуться в эти манящие снежные глубины.

И вот, наконец, я дождалась удачного момента — последнюю пару уроков отменили, снег как раз только закончился, а погода стояла отличная, и очень подходящая для прогулки — небольшой морозец и много-много снега. Если бы мои одноклассники только знали, куда я собираюсь пойти после школы.

Я одела мамино пальто, сапожки и взяла собой пакет, в который положила некоторые ванные принадлежности, носочки и рюкзачок. По моему плану, я дохожу до малого ручья, где пряталась от преследователей, раздеваюсь, все вещи укладываю в рюкзак и по дну канала иду до основного, тёплого ручья, берущего своё начало на ТЭЦ. А там я уже отрываюсь по полной.

По мере приближения к дачным участкам, волнение моё нарастало, а сердце колотилось, как никогда. Во мне нарастало чувство опасности и одновременно росло возбуждение. Воспоминания о моей прошлой прогулке, адреналин, выделяющийся в кровь в предвкушении очередного приключения и растущее возбуждение, заставляли моё тело сотрясаться мелкой дрожью.

Меня ждал приятный сюрприз — свежих следов на центральном проходе между участками не было. Была тропинка, но следы были наполовину засыпаны снегом, а значит, они не могли появиться после снегопада. Отличная новость!

Это меня успокоило и я решила пересмотреть первоначальный план, раздеться уже здесь и к ручью идти уже голой.

Я сняла пальто. Морозный воздух приятно холодил моё тело. Пламя моего возбуждения нарастало, разливаясь приятным теплом по телу с эпицентром в моей маленькой щёлочке. На весу уложить пальто в рюкзак было невозможно, и я опустилась на колени в снег. Я пыталась сконцентрироваться на этом процессе, не отвлекаясь на свои ощущения, что давалось мне с большим трудом — глубокий снег доходил до моей возбуждённой киски, нежно и приятно холодил мои бёдра.

Затем я выпрямилась и сняла один сапог поставив босую ножку в снег. А-а-а-а! Кайф! Сняла второй. Как же здорово! Стоя на снегу босиком я с удовольствием потянулась, вытянув руки вверх и поднявшись на цыпочки. Как же клёво! Наконец то, я дождалась этого!

Снег был свежий, ещё не слежавшийся и поэтому очень пышный, и он нежно ласкал мои ножки. Я уложила в рюкзачок сапожки, пакет, надела его на плечи и пошла к ручью. Я почувствовала, как снег, оставшийся на рюкзачке, начал таять на спине и стекать капельками воды между ягодиц. Я шла босиком по снегу, проваливаясь иногда по колено в сугробе. Было дико здорово. Дико было видеть свои ножки, всякий раз, когда на ходу они показывались из сугроба, все в снегу. Дико было видеть пар, густой и плотный, который вырывался из моего рта при каждом выдохе. Дико было понимать, что я абсолютно голая! ЗИМОЙ!

До ручья оставалось метров 200, когда я почувствовала, что пальчики на ногах стали замерзать. В прошлый раз я преодолела это расстояние без проблем, но тогда я бежала бегом, да и температура была, около нуля и снег не такой глубокий. А сегодня однако мороз — 6С, и снега больше.

Я решила идти столько, сколько хватит сил терпеть. Немного ускорившись, прошла ещё метров 100 и поняла, что дошла до предела — пальчики пора было погреть. Я опустилась попой в снег, прямо на дороге, и подняв ноги, стряхнула снег с пальчиков и стала греть их руками. Было очень необычно осознавать, что для того, чтобы погреть ножки я села голой попой в сугроб. Но попой я чувствовала лишь лёгкую приятную прохладу, в то время, как пальчики на ногах замёрзли уже до боли.

Но вот "кому" было действительно тепло, так это моей разгорячённой письке, которая буквально горела огнём от накопившегося возбуждения. И я решила немножко её остудить... Зачерпнув рукой снег, я растёрла его по половым губкам. А-а-ааа! Какое же это наслаждение! Оргазм уже стал подкатывать и едва не обрушился на меня, но я вовремя остановилась — надо было поберечь силы.

Я продолжила свой путь и дошла до ручья, как раз, когда ноги опять нестерпимо замёрзли. Зайдя в воду я испытала настоящее облегчение — холодная вода по сравнению со снегом казалась тёплой и ноги в ней быстро согревались. Я пошла влево, в противоположную сторону, чем в прошлый раз. Мои босые ноги утопали в толстом слое ила, вода доставала до колен — я шла аккуратно, прощупывая дно.

Мне захотелось немного похулиганить — наклонившись, я зачерпнула со дна горсть густого ила. Он, просачиваясь между пальцами, стекал в воду чёрными тягучими каплями. Остаток ила на ладошке, я размазала по своей левой груди. Следующую порцию ила, не дожидаясь, пока он стечёт в воду, я размазала по своей правой грудке. Мои сиськи стали грязно-чёрными. Очередные порции я размазала по животу, бёдрам, попе и конечно не пропустила свои интимные складочки. Я почти вся была покрыта этой чёрной грязью и меня это здорово возбуждало. Было странно наблюдать свои чёрные части тела на фоне окружающего со всех сторон белого чистого снега.

Постепенно я приближалась к основному ручью, я услышала шум воды — течение там было довольно быстрым. Дно под ногами становилось плотнее. Заборы, стоящие вдоль малого ручья, закончились, и я вышла к большой воде.

Какая же это была красота! Ручей был шириной метра три-четыре. От воды поднимался пар, и поднимаясь, оседал на ветках растущих вдоль ручья деревьев в виде инея. Эти снежные ветви, склоняясь, с обоих берегов друг к другу, образовывали белоснежный свод.

А снег на берегу доходил до самой воды. Я шла по воде, внутри этого снежного храма и меня распирало от восторга.

Вода была теплее, чем в малом ручье, но не такая тёплая, как можно было подумать, видя такие испарения. На ощупь градусов 15, может чуть больше. Было уже глубже, вода доходила до середины бедра. Течение было сильным, особенно в местах сужения, так что иногда было сложно удержаться на ногах. Дно было твёрдым, но неровным и я жутко боялась рухнуть в воду. Чтобы я тогда делала, я не представляла, ведь в рюкзаке у меня лежали пальто и сапожки, и если бы они намокли, я бы осталась тогда совсем без одежды.

Я шла по руслу ручья и искала пологий подъём наверх, т.к. берега были довольно крутыми. Ил на моём теле понемногу подсыхал, но я по этому поводу совершенно не переживала — найду удобное место и отмоюсь. И вот я нашла, наконец, то что искала: пологий спуск к ручью в виде тропинки, засыпанной снегом, русло, немного, расширялось в этом месте и течение было не сильным, а рядом с берегом, на глубине примерно сантиметров 10, лежала плашмя старая, чугунная радиаторная батарея, наполовину вкопанная . Похоже, летом здесь частенько набирали воду, и всё было сделано для того, чтобы делать это было удобней.

Я сняла рюкзак с плеч и стала доставать оттуда свои вещи. Пальто повесила на сук растущего рядом дерева, сапожки кинула на берег, полотенца повесила сверху пальто и достала маленький заветный пакетик. Я собрала этот пакет дома, лелея надежду, что у меня получится осуществить мою любимую фантазию — принять ванну зимой прямо на улице. И у меня с собой была мочалочка, гель для душа, пена для бритья и бритва.

Вместе с мочалкой я полностью окунулась в воду, плеснула побольше геля на мочалку и стала намыливаться. Сначала пены было немного, но мочалочка сделала своё дело — вскоре моё тело было покрыто белой душистой пеной. Окунувшись и смыв с себя мыло, я решила повторить процедуру. Я села на эту батарею попой, а ноги свесила в воду — было очень удобно и при этом совершенно дико. Дико было сидеть голой на берегу реки, в этом зимнем снежном царстве и намыливать себя душистой пеной. Вся эта ситуация меня нереально возбуждала.

Мыльной пены становилось всё больше. Откинув в сторону мочалку, я гладила себя руками возя по себе мыло и возбуждение моё нарастало. Тело было всё в мыле , руки легко и приятно скользили по нему: вот грудь, вот животик, вот бёдра, а вот....

У-уххх! Разрядка наступила мгновенно. Одного касания моего заветного бугорка, оказалось достаточным для мощного оргазма.

Окунувшись в воду, и смыв мыло, я решила продолжить водные процедуры — теперь надо побрить мою маленькую писечку. Сидя на батарее и разведя ноги в стороны, я нанесла пену на мои складочки и стала брить. Я брилась аккуратно, стараясь не порезаться, и мне это удалось. Сама не знаю, как так получилось, но рука сама направила рукоятку бритвенного станка ко входу во влагалище. Я была такая мокрая внутри, что пластиковая рукоятка с утолщением на конце, свободно, как будто сама, скользнула внутрь. Одной рукой я мастурбировала бритвой, другой — ласкала свою грудь — гладила, сдавливала её, гладила сосочек. Напряжение постепенно нарастало, темп увеличивался и-иии.... У-уууу! Мощная волна оргазма прокатилась по всему телу, заставив его сильно вздрогнуть. Это был мой первый вагинальный снежный оргазм.

Немного посидев и придя в себя, я решила, что пора приступать к реализации основной цели моего прихода сюда. Пора переходить к снежным процедурам.

Отложив в сторону ванные принадлежности, стала выбираться на берег. Прямо из воды босыми ножками я наступила в снег, лежащий на берегу — было жутко приятно. Я стала подниматься наверх. Сугробы на тропинке были по колено, а когда я поднялась наверх, то местами даже выше колена. Передо мной открылась чудесная картина — заснеженное поле, нетронутая снежная целина. Изредка глаза выхватывали на этом поле заснеженные кусты. Вдалеке виднелась дорога, и слышно было, как по ней изредка, нарушая царящую тишину, проносились машины.

Я не могла больше сдерживаться — хотелось упасть в эту снежную перину. Раскинув руки в стороны, я плашмя рухнула в сугроб. Снег был свежий, не слежавшийся, пушистый и нежный, и упав, я полностью утонула в нем. Кайф! Поднявшись из сугроба, я увидела, что снег полностью покрывает всё моё тело. Ого! Прям снежный человек.

Я нырнула с головой в сугроб, кувыркалась и барахталась в нём, как помешанная. Мне хотелось нарушить эту девственную снежную целину по всему полю. Хотелось изрыть своим телом всю эту площадь.

Спустя какое-то время, я стала замерзать, мои пальчики на ножках стали просить отогреть их. Вскочив, я побежала к ручью. А-ааа! Как здорово! Вода в ручье была такая теплая по сравнению со снегом, что казалась горячей. Уровень воды в этом месте доходил до середины бедра и чтобы окунуться полностью, нужно было немного присесть.

Сидя в воде, я вскоре уже совсем отогрелась и мне захотелось опять в снег. Нужно было поставить себе какую-нибудь задачу, например проползти по-пластунски до какого либо куста и вернуться обратно. Так будет интересней!

Выбравшись наверх, я стала определять себе цель. Вон тот кустик, метрах в пятидесяти от меня, вполне подойдёт. Я нырнула в снег и поползла вперёд. Я ползла, максимально вжимаясь грудью в снег, широко раскидывая свои руки и ноги. Снег был очень рыхлым и глубоким, и продвигаться вперёд, стоило мне значительных усилий — я всё время проваливалась, теряя опору. Ура! Цель достигнута. Теперь обратный путь.

Я прилично запыхалась, доползя обратно. Всё моё тело было красным, от постоянного контакта со снегом, особенно живот, грудь и бёдра. Было интересно наблюдать, как снег, облепивший моё тело, тает, по мере погружения в воду. Отогреваясь в воде, мне захотелось усложнить задачу, выбрать самый дальний куст, как ориентир. Выбравшись снова наверх и увидев вдалеке, метрах в ста невысокое деревце, я поняла — вот моя новая цель.

Я нырнула в сугроб и поползла. Я ползла долго, специально не поднимая головы, чтобы не знать оставшееся расстояние до него. Я уже тяжело дышала, у меня стали замерзать пальцы на руках. Сдерживаться не было сил, мне захотелось посмотреть, как далеко находится это деревце. Я подняла голову и ужаснулась — ещё метров двадцать пять до него. А мне ведь ещё обратно ползти! Я конечно могла встать и бегом добраться до спасительного ручья. Но не такой я была человек! Я поставила себе цель, и я её достигну. Чего бы мне это не стоило. А боль терпеть я могу.

Я ускорила темп, пытаясь согреться. Вот уже и заветное деревце, осталось теперь добраться обратно. У меня ныли пальцы на ногах и руках, я уже не чувствовала своих сисечек, ног и рук. Стискивая зубы, я ползла и ползла, не обращая внимания ни на что. Я ползла, пропахивая своим телом эту снежную целину. Я была вся в снегу: мои волосы, моё лицо и всё тело. Я понимала, что только движение поможет мне не замёрзнуть и поэтому не останавливалась.

Вдруг я услышала журчание ручья, я была метрах в пяти от него. Ура! Я сделала это!

Я перевернулась на спину, и моя рука потянулась к заветной щёлочке. Ого! А ты у меня всё равно горячая! Ничто не способно тебя охладить. Мне захотелось погреть внутри себя, свои замерзшие руки. Я ввела в себя два пальчика и чуть не обожглась — такой жар пылал во мне. Я стала ласкать свою щёлочку. Я совершенно не соображала, что я делаю — я лежала голая на снегу, обессиленная и замёрзшая и мастурбировала окоченевшими пальцами. Приятная, тёплая волна нарастала во мне. А-ааа! Взрыв сотряс моё тело. Такой силы оргазм, я ещё не испытывала никогда. По яркости и насыщенности это был один из самых запоминающихся моих оргазмов.

Главное не лежать, не расслабляться. Надо в ручей. Я поднялась и медленно пошла к ручью. Ног я не чувствовала, сил не было — к воде я уже съехала с горки на попе. Вот она вода, вот оно, долгожданное тепло. Я опустилась в воду. Как же хорошо! Кожа постепенно отходила от мороза и её начинало приятно пощипывать. Руки и ноги отогрелись. Я лежала полностью погружённая в воду и только голова моя была на поверхности. Не хотелось никуда идти, хотелось остаться здесь навсегда. Было тепло и хорошо.

Но надо было собираться. Я вылезла из воды, положила одно полотенце на снег и встав на него босыми ногами стала вытираться. Протёрла волосы, тело, ноги. Я всё делала неспеша, мне было как-то лениво и при этом совсем не холодно. Одела сапожки, пальто и медленно поднялась наверх. Я была в шоке от увиденного — почти всё заснеженное поле было изрыто, как будто целое стадо кабанчиков резвилось на нём.

Я закинула рюкзачок за спину и двинулась по направлению к дороге. Пока дойду до неё по глубокому снегу, согреюсь окончательно. Я шла подобрав полы пальто, снег попадал в сапоги, такой он был глубокий, но я не обращала на это внимания. Для меня это были теперь такие мелочи. Перед моими глазами стояла картинка, навсегда отпечатавшаяся в моей памяти: снежное поле, перерытое моим обнажённым телом. Да! Я сделала это!

Стужа

Постепенно зима шла к концу. Стоял февраль. С момента моей последней прогулки прошло несколько недель и в течение этого времени, я ещё несколько раз ходила купаться в снегу, но случаев, особенно запоминающихся и ярких, оставивших заметный след в моей памяти не было.

А запомнилось мне купание в сильный мороз, в минус 22 градуса. Это было очень экстремально, наверно поэтому и запомнилось. Решиться раздеться и плюхнуться в сугроб в такой мороз мне стоило приличных усилий. Оделась я, как всегда для таких случаев — пальто и сапожки. Пока я дошла до садовых участков, у меня замёрз нос и голые коленки. Руки я держала в карманах, они оставались тёплыми и щупая свои бёдра и коленки, я понимала насколько действительно было холодно — они были ледяными... И только моя возбуждённая щёлочка горела огнём, согревая меня в эту стужу, и даря моему телу тепло...

Целые сутки мела февральская метель и снег лежал неравномерно — где-то по колено, а где-то только по щиколотку. Я уже стала настоящим специалистом по определению качества снега и по его воздействию на мои центры возбуждения. Я знала, что снег сейчас представляет собой мелкую крупу, которая при попадании на кожу тела — рассыпается и почти не остаётся на ней. А вот если бы температура была сейчас градусов 8 — 10 мороза, то снег имел бы вид снежинок, маленьких и нежных. Вот такой снег моментально облепляет всё тело, ложась на него тонким слоем.

Но самый приятный и нежный снег, который дарит исключительные ощущения при контакте с ним, это свежевыпавший снег при температуре около нуля. Невозможно передать словами, какой это кайф. На теле он почти не задерживается, он тёплый и мягкий и находиться в нём можно намного дольше, без всяких признаков переохлаждения. А какое, непередаваемое удовольствие удаётся испытать, гуляя голышом в снегопад. Когда в безветренную погоду снег идёт крупными, пушистыми хлопьями, и падение каждой такой снежинки на обнажённое тело, вызывает бурю эмоций.

Есть ещё снег после оттепели, но он самый противный. Он крупнозернистый, грубый и грязный. А вот если после оттепели вдруг ударит мороз — всё, прощай мои снежные прогулки, до следующего сильного снегопада. Снег покрывает ледяная корка, о которую очень легко поранить кожу.

Поэтому погоду я оцениваю в последнее время, исключительно с точки зрения того уровня наслаждения, которое она мне может подарить. Идеальная зима для меня — это зима с устойчивой, небольшой минусовой температурой и большим количеством снега. А каждый снегопад дарит мне шанс на ещё одно незабываемое приключение.

Итак, я подошла к своей калитке, я поняла, что на свой участок я пройти таким образом не смогу — огромную кучу снега намело как раз с противоположной стороны калитки, а так как она открывалась вовнутрь, отворить я её не смогла. Следов на снегу было немного и это не могло не радовать. Но я до сих пор не понимала, зачем кому-то сюда вообще ходить зимой.

Но раздеваться в этом проходе мне что-то не хотелось, тем более, что у меня в запасе был тайный вход — я знала, что одна из досок в ограде держится только на верхнем гвозде и отодвинув её можно пробраться на территорию участка.

Ну, вот я и на месте. Я немного утоптала снег, постелила на него полотенце, чтобы вставать на него босыми ножками и замерла в нерешительности. Надо снять пальто.

Я нерешительно расстегнула пуговицы и, помедлив немного, сняла пальто и повесила на сук вишни. Я стояла, прислушиваясь к ощущениям. А что, вроде и не очень холодно. Я даже особо и не почувствовала разницы, в пальто или без. Я чувствовала кожей всего тела этот жгучий морозный воздух, но холодно мне не было. Я сняла сапожки и встала босыми ножками на полотенце. Колебалась ещё какое-то время, но босиком ступить в снег так и не рискнула. Я одела прихваченные из дома низкие носочки.

Я сошла с полотенца в снег. Странно, я совсем не чувствовала холода от снега. Настолько здорово тонкие носки изолировали мои ножки от контакта со снегом. Я прошла в глубь участка, выбирая местечко с нетронутым глубоким снегом. Я опустилась на колени в снег. Тоже вроде ничего особенного.

Я легла грудью в снег. А-а-ааа! Немного, по-пластунски, проползла вперёд, перевернулась на спину и стала руками загребать снег и засыпать им своё тело. Ууух-х! Да, вот теперь я мороз почувствовала в полной мере. Всё тело стало покалывать маленькими иголочками, кожа покраснела, руки замёрзли моментально. Мне было интересно, сколько ещё я выдержу вот так, лёжа голышом в снегу, поэтому я подавила в себе желание бежать одеваться. Я села на попу и стала растирать снегом своё тело: бёдра, ноги, живот, грудь... У меня стала замерзать попа. Нет, ещё рано, надо ещё потерпеть. Я встала на колени и продолжала растирать снег по всему телу. Цвет кожи стал приобретать какой— то синеватый оттенок, покалывание усиливалось. Ну всё, пора! Я направила очередную порцию снега в свои половые губки, и стала втирать его в мою щёлочку. Вот единственное место на моём теле, в котором всегда поддерживалось тепло. Моя писька была действительно тёплой, я чувствовала это своими замёрзшими пальчиками.

Моя киска была благодарна мне за эту порцию снега. По моему телу стала разливаться приятная волна истомы, предвестница оргазма. Я захватила рукой новую порцию снега, потом ещё. Ты хочешь снега? Я дам тебе его!

— На, на, на! — говорила я, с остервенением втирая в свою щёлочку снег.

Мощнейший оргазм сотряс моё тело. Вот так! Да! Я доказала себе, что мне нипочём любой мороз! После такой экстремальной вылазки, мне теперь уже ничего не страшно.

Невзирая на мороз, я с победным видом сняла носочки и отшвырнув их в сторону босиком пошла к месту, где лежало полотенце.

Стоя босиком на полотенце, я вытиралась от растаявшего снега. Пар шёл от моего раскрасневшегося тела. Мороз сковал моё тело, мышцы, руки меня не слушались, пальцы на ногах и руках замёрзли, а все движения были вялыми и получались неуклюже, но внутри я торжествовала. Конечно, я не победила мороз, но я одолела страх перед таким сильным морозом!

А ещё, я вдруг осознала, что открыла ещё одну тайную страничку, моего второго "я" — я мазохистка. Разве нормальный человек стал бы добровольно подвергать себя таким испытаниям...

Наконец, одевшись, я перебралась через щель в заборе и на негнущихся ногах пошла домой. Меня переполняло чувство гордости за себя. Было ощущение полного удовлетворения собой. Тогда я думала, что ничего более страшного от зимы мне ждать уже не придётся.

В плену

На дворе стоял март, и казалось, зима уже кончилась — светило солнце и текли ручьи. И эти ручьи символизировали собой, помимо начала весны, мои слёзы по нереализованным фантазиям — я с сожалением прощалась со снегом. Прощай снег — мой источник невероятного наслаждения!

Но зима решила так просто не сдаваться и показать напоследок, что рано списывать её со счетов — в середине марта выпал снег. Я буквально прыгала от радости, глядя на непрекращающийся снегопад. А погода радовала ещё и тем, что было вовсе не холодно: 0 градусов. Моя любимая погодка! Я, конечно же, не могла устоять пред таким соблазном, не могла себе позволить упустить такой шанс, шанс доставить себе удовольствие поваляться на снежочке, теперь уже точно последний раз в этом году.

Я стала собираться на прогулку — моя привычная форма одежды: пальто и сапожки и те вещи, которые я обычно беру с собой: 2 полотенца, и носочки. Всё складывалось удачно, снега намело много, погода самая моя любимая, а родители сегодня вечером идут к кому то-на день рождения и вернутся поздно, так что можно не торопиться, стараясь успеть попасть домой до их прихода.

Я шла счастливая, в предвкушении предстоящего наслаждения и мне не терпелось дойти до места и скинуть, наконец, с себя всю одежду. Не подозревала я тогда, чем закончится для меня эта прогулка.

Когда я подходила к садовым участкам, какое-то смутное беспокойство посетило меня. Снег шёл не переставая. Погода стояла безветренная, и снег падал почти вертикально. Он падал большими пушистыми хлопьями. Было необычайно красиво! И я решительно откинула от себя всякие сомнения.

Я шла по центральному проходу, следы на тропинке были полузасыпаны снегом, и было их немного. Дойдя до своего участка, я открыла калитку и прошла внутрь. Какая же была красота! Всё было покрыто снегом: деревья на нашем участке, наш маленький домик, даже забор. Снег падал не прекращаясь.

Ключей от домика у меня не было и я как всегда, постелив на снег полотенце, стала раздеваться прямо на участке. Мне не терпелось поскорее избавиться от одежды и остаться голенькой.

Я ступила босой ногой в снег, прислушиваясь к ощущениям. Я всегда ждала этого момента. Это был один из самых волнующих моментов — моё знакомство со снегом на ощупь. Вот он, какой снег сегодня — нежный, мягкий и совсем не холодный. Именно такой мне нравится больше всего.

Большие, пушистые снежинки падали на моё тело. Они ласково и нежно опускались на мою кожу и медленно таяли. Невероятно приятные ощущения!

Я опустилась на колени, наклонившись вперёд, загребла двумя руками снег и направила его на бёдра, живот и растёрла его на своих грудках. Маленькие сосочки возбудились и вытянувшись, смотрели в стороны.

Я села на попу, развела ноги в стороны и зачерпнув рукой горсть снега стала ласкать им внутреннюю часть бедра. Какое же это наслаждение! Я гладила снегом свои ножки, доходя почти до своей маленькой щёлочки, но при этом её не касаясь — я специально растягивала удовольствие. На коже оставался мокрый след от талой воды...

И тут я поняла, что не хочу вот так просто кончить — моё тело требовало приключений. В такую идеальную погоду хотелось максимально продлить весь букет своих снежных удовольствий. В последний день зимы, в этот удивительно сказочный снегопад хотелось, чего— то необычного.

— Прогуляюсь, — решила я.

Мне захотелось погулять голышом в снегопад, и погулять непременно по дачным участкам. Выйти, из-за скрывающего меня забора, наружу. Я помнила, чем, едва было, не закончилась одна такая прогулка, но сейчас моя осторожность отошла на второй план — моя плоть неудержимо требовала экстрима.

Я вышла со своего участка на центральный проход. Я шла и наслаждалась буквально каждым шагом — мои босые ножки по щиколотку утопали в этом нежном и совсем не холодном снегу. Я шла и наслаждалась каждой снежинкой, которая падая, ласково касалась моего тела.

Не знаю, на сколько я удалилась от своей калитки, но забрела я в какие-то дальние, незнакомые проходы, где раньше не бывала. Я шла, наслаждаясь своими ощущениями, когда повернув на очередную "улочку", я вдруг увидела мужчину.

Последовала секунда замешательства, причём как с моей стороны, так и с его. Казалось, эта секунда длилась целую вечность и в течение этого времени мы стояли и разглядывали друг друга. Нас разделяло несколько метров. Мужчина был средних лет, одет он был в поношенную куртку, штаны, а на ногах были грубые ботинки. Он был невысокого роста, плотного телосложения, и растительность на лице сливалась с растительностью на голове — настолько он был небритый.

Для меня эта встреча была полной неожиданностью — я настолько увлеклась своими ощущениями, что совсем забыла об осторожности. Представляю, какой шок был и для мужчины — в этом диком месте, зимой, в снегопад увидеть прелестную и полностью обнажённую девушку!

Я первая опомнилась от ступора — развернувшись, я со всех ног бросилась бежать, совершенно не глядя куда. Его реакция была точно такая же — он побежал за мной. Меня охватила дикая паника. Сердце бешено колотилось, угрожая выскочить наружу. Я слышала тяжёлое дыхание за спиной. Я бежала, боясь обернуться назад. Мне оставалось надеяться только на своё преимущество в возрасте и выносливость.

Повернув в очередной узкий проход, я вдруг налетела всем телом на другого мужчину. Послышался звон бутылок в пакете, который он держал в руках. Для него это было такой же неожиданностью, как и для меня.

— Славик, держи её! — закричал догоняющий меня.

Славик не растерялся. Пакет, занимающий его руки, моментально оказался в сугробе, и он схватил меня в охапку. Я пыталась вырваться, но он держал меня крепко и выпускать не собирался.

— Попалась!

Я стала извиваться, как могла — сейчас был единственный шанс убежать, пока не подбежал второй. Ура! Мне удалось. Он теряет равновесие, разжимает руки и мы оба падаем в снег!

Я, оказавшись в снегу, пытаюсь отползти от него, но чувствую, как его рука смыкается на моей щиколотке... А вот и рука второго, добежавшего до нас, хватает мою вторую ногу... Я попалась...

Силы внезапно покинули меня.

Они за ноги подтянули меня к себе, протащив меня грудью по снегу, и перевернули на спину.

— Попробуешь сбежать, покалечу, — грозно проговорил низкорослый, — понятно?

— Да... — ответила я на автомате.

— А будешь вести себя хорошо и будешь слушаться, отпущу. Усекла?

— Да... — сказала я, плохо соображая, что происходит и желая только одного, чтобы отпустили меня, как можно скорее.

Я продолжала лежать на спине, вся в снегу и снизу глядела на них взглядом затравленного зверя. Я видела, как их глаза блуждают по моему телу, проникают в самые сокровенные места. Я видела, как меняется выражение их взгляда, как пелена похоти заволакивает их глаза. Думаю, им не приходилось ещё видеть в своей жизни полностью обнажённое женское тело запорошенное снегом. От бега, страха, возбуждения и общей напряжённости ситуации, я тяжело и часто дышала. В этом состоянии мощнейшего стресса я совершенно не чувствовала холода — мне было не до этого.

— Ну и что же ты тут делаешь в таком виде? — поинтересовался низкорослый, уже совсем другим, игривым тоном.

Естественно я не могла признаться им в своей тайной страсти и поэтому не знала, что ответить... Я стала лихорадочно соображать, что бы им такое соврать.

— Спор проиграла, — выдала я, — и должна была голышом пробежать через все садовые участки и вернуться к главному входу. Это игра такая. Ребята меня там сейчас ждут.

— Не пизди, — сказал Славик, — я только, что оттуда. Нет там никого.

Я потом уже поняла, как же всё так получилось — во всём виноват был непрекращающийся снег. Когда я была на своём участке, он прошёл мимо меня, не заметив и не услышав меня за забором, а когда я вышла на центральную "улочку", то не заметила его следов, которые к тому времени уже засыпало снегом. Как потом оказалось, Славик ходил за пивом в город.

— Ну, не хочешь говорить, не надо, — заговорщически сказал низкорослый, — игра, так игра. Давай ка и мы сейчас поиграем.

С этими словами он начал расстегивать штаны.

— Дяденька, не надо... отпустите меня..., — заскулила я.

— Будешь послушной девочкой, отпущу, — ответил тоном, не терпящим возражений, низкорослый.

Он достал свой "прибор", который оказался под стать ему — толстый и короткий. Я впервые видела мужской член вживую. Мне он показался просто огромным. Я не представляла, как он влезет в мою маленькую щёлочку, ведь именно это, как я понимала, он и хотел сделать.

Я продолжала лежать на снегу, и с ужасом ждала этого момента. Он ботинком раздвинул мои ноги в стороны и опустился между ними на колени.

— Какая милая пиздёнка. Бритенькая....

Говоря это, он схватил меня под бёдра и приподнял, так что моя щёлочка оказалась рядом с его бородатой мордой. То, что он сделал дальше, я не могла никак ожидать. Он впился зубами в мои половые губки! Он, похоже, совсем не контролировал себя и сжал зубы так сильно, что мне показалось — сейчас откусит! От боли и неожиданности я громко вскрикнула!

— Тихо, тихо... Сейчас мой дружок зайдёт погреться в твою тёплую пещерку.

Он опустил меня опять в снег и приблизил свой член к моей щёлочке. На удивление, его член вошёл в меня достаточно легко.

— Ого! — удивился он, — да ты вся мокрая внутри. Тебя это заводит? У-ммм?

Он навалился на меня всем телом, вдавливая меня в снег. Я почувствовала, как член начал ритмично двигаться во мне. Он трахал меня прямо на снегу! Он насиловал меня! А я вдруг с ужасом осознала, что вместо страха и отвращения чувствовала плавно нарастающее возбуждение...

Спустя какое-то время, не прекращая движения, он немного отстранился от меня и рукой стал насыпать на меня снег и растирать его по моей девичьей груди. Славик в этот момент стоял уже тоже со спущенными штанами и поглаживая свой член , наблюдал за процессом.

— Никогда ещё не ласкал женскую грудь снегом, — сказал он, — и смотри , Славик, похоже, ей это нравится!

Я была полностью во власти этого мужчины и мне это действительно нравилось. Моё возбуждение достигло пика и ещё бы чуть-чуть и я взорвалась бы оргазмом. Но тут я почувствовала, как напрягся низкорослый, как он зарычал и, по конвульсивным движениям поняла, что он кончил.

— Твоя очередь, Славик, — сказал он, поднимаясь с меня.

Я продолжала лежать на спине, с расставленными в стороны ногами и чувствовала, как его тёплая сперма вытекает из меня. Славик наклонился надо мной, зачерпнул рукой большую горсть снега и стал протирать мою писечку от спермы. Он делал это грубо, раздавливая снежный ком о половые губки, так, что часть снега попадала во влагалище. После второй порции снега я кончила. Кончила со стоном, бурно и мощно, зажав его руку своими бёдрами. Кончила так, как никогда раньше не кончала.

Когда я пришла в себя и разжала бёдра, я увидела, как Славик смотрит на меня круглыми от удивления глазами.

— Действительно горячая штучка, — сказал он, немного оправившись от увиденного.

Славик был мужчиной средних лет, похудощавей и не такой заросший, как низкорослый. Член его был меньше в диаметре, но длиннее и полностью вошёл он в меня не сразу.

Славик насиловал меня грубо. Он больно щипал мои нежные соски, грубо мял груди, шлёпал с силой по бёдрам, по моим грудкам, так, что снег и талая вода с моего тела летели в стороны. Шлёпал он умело, с оттяжкой, вызывая на месте удара долгое ощущение жжения.

Решив внести разнообразие, он поставил меня на четвереньки, пристроившись сзади. Он запустил во влагалище палец, а потом стал медленно вводить его в мою попку. Затем ещё и ещё раз, пока палец не стал свободно входить в мой анус. То же самое он проделал со своим членом — после нескольких движений в щелочке, он направил его в попку. Он медленно пробирался в меня, причиняя дикую боль.

Низкорослый в этот момент опустился на колени в снег, и его обмякший член оказался прямо перед моим лицом. Я не понимала, чего он хочет, пока он не направил его к моим губам. Я взяла член в рот и стала неумело ласкать его язычком и губами. Постепенно я почувствовала, как он наливается кровью и это ощущение мне понравилось — было ощущение, возрождения к жизни живого существа. Я сосредоточилась на этих ощущениях.

Концентрация на этом процессе, помогла мне отвлечься от того, что происходило сзади. Меня вернул в реальность жёсткий шлепок по моей попе, казалось уже потерявшей чувствительность от долгого контакта со снегом. Славик уже вовсю таранил мою девственную попку, вгоняя по самые яйца свой член. И мне уже не было так больно. Я не понимала, что происходит. Меня имели во все отверстия, и мне это нравилось!

И тут кончил Славик и медленно отвалился в сторону.

— Добей её, Колян! — сказал он.

Так вот значит, как зовут низкорослого. Колян, дёрнув меня за руки и лишив тем самым опоры на них, вынудил лечь на живот. Развёл мои ноги в стороны. Я лежала на животе в позе звезды, а он навалился на меня сверху и вогнал свой вернувшийся к жизни член в мою щёлку. Он долбил меня мощно, обрушивая на меня при каждом толчке на всю массу своего тела и вдавливая меня в снег. Я ощущала уже, как холод пробирается в меня. Не знаю, сколько времени я провела на снегу, но поняла, что ни рук ни ног я уже не чувствовала. И только тепло, давящего на меня сверху тела, не давало мне замёрзнуть.

Постепенно темп его движений стал увеличиваться, я поняла, что он приближается к оргазму. Второй раз он кончил ещё более бурно. Раздался его победный рык и тело его обмякло.

Полежав какое-то время, он стал подниматься. Я, подняла голову, и упираясь в снег замерзшими руками, тоже стала медленно вставать.

— Отпустите... меня... пожалуйста... — простонала я, — я очень сильно... замёрзла...

Я видела, по их глазам, что они не хотят расставаться со своей 'игрушкой'.

— Вот мы сейчас тебя и согреем, — ответил Коля, — мы тут рядом обитаем. Посмотришь, как мы живём.

Мы отправились в путь: Славик шёл впереди, неся пакет с бутылками, я за ним и замыкал шествие Колян.

Снег всё ещё продолжал падать. Все мои волосы были в снегу, он таял, и талая вода медленно струилась по голове на плечи, где соединяясь с другими каплями растаявшего снега на моей коже, стекала ниже. Я очень замёрзла. Кожа на теле приобрела синеватый оттенок, а рук и ног я не чувствовала. Из моего влагалища сочилась сперма и стекала вниз по ногам. Я шла совершенно голая и босая в сопровождении двух одетых мужчин, и что ждёт меня дальше, я не знала. Я чувствовала себя совершенно жалкой, беспомощной и униженной.

Вскоре мы подошли к их месту обитания. Жили они, похоже тайно, в одном из дачных домиков. Не понятно, скрывались они тут от кого или просто пережидали зиму. Домик, как и все остальные, был за забором и представлял из себя однокомнатную хибару, кое как утепленную и приспособленную для круглогодичного проживания. В домике стояла маленькая печка и создавала более-менее сносную для существования температуру. Но мне она показалась протопленной до красна — так я замёрзла. Из мебели были стол, два стула и двухярусная кровать, типа нар.

Я сразу села на этот грязный топчан, поджав колени к груди и обхватив их руками. Трясясь от холода, руками я пыталась согреть пальчики ног.

Они сели за стол, на котором уже стояла бутылка водки и какая-то немудрёная закуска. Славик достал из пакета несколько бутылок пива и поставил на стол.

— Будешь? — спросил он, протягивая мне бутылку.

— Нет, спасибо... — промямлила я.

— Не пьёшь, что ли? — я замотала головой, — ну и не надо.

Я понемногу отогревалась и чувствовала, как по всему телу разливается приятная, сладкая истома. Ленивая расслабленность была во всех мышцах. Для меня это было уже привычное состояние после сильного переохлаждения.

Колян, вышел из домика и через минуту вернулся с ошейником, к которому была прикреплена длинная цепь. Сама цепь крепилась снаружи к столбу — похоже, летом здесь держали собаку.

— Ну вот, теперь ты от нас не убежишь, — с этими словами он закрепил ошейник на моей шее, — а то, гоняйся потом за тобой.

Ошейник крепился обычной пряжкой, но чтобы его отцепить нужно было время, т.к. он был довольно тугой, а во-вторых — было элементарно неудобно.

— Выпьем, друг Славик, за тот подарок, который нам уготовила сегодня судьба, — с этими словами Колян налил водку в стаканы .

Подняв их, они оба выпили до дна. 'Пейте, пейте, — думала я, — чем скорее опьянеете, тем лучше'. Размышляя над побегом, я понимала, что сейчас нужно максимально усыпить их бдительность, а потом дождаться удобного момента.

— Надо бы тебе подмыться, — сказал Колян, — пойдём со мной.

Он встал и вышел за дверь.

— Ну что сидишь, давай за ним, — прикрикнул на меня Славик, и сам тоже поднялся из-за стола.

Я подскочила и выбежала на улицу. Снег к этому времени перестал идти, стояла спокойная и тихая погода. Колян стоял у колодца, метрах в пяти от дома и переливал воду из ведра в лейку. Я шла к колодцу, а цепь волочилась за мной по снегу. Длины цепи хватило, чтобы дойти до Коляна и ещё оставался запас.

— Расставь ноги пошире, — приказал он, — а теперь мойся. С этими словами он стал поливать на мою писечку воду из лейки. Вода была совершенно ледяная. Я стояла босиком на снегу, расставив ноги и рукой тёрла свою щёлочку, промывая все складочки. Лейка была без рассеивателя и струя воды была довольно сильной.

— Гигиена превыше всего, — глумился он.

Вдруг струя воды резко поднялась выше, окатив живот, грудь и плечи. От неожиданности я резко выпрямилась, у меня перехватило дыхание. Они оба весело заржали. От моего тела шёл пар, но это был пар не от воды, а от тела.

— А давай поиграем в снежки, — предложил Славик, — поставим её раком, и кто первый попадёт ей в пизду, тот первый придумает ей какое-нибудь задание, и первый будет иметь право её выебать.

Они заставили меня встать в сугроб, опираясь на колени и локти, сильно прогнуться в пояснице и расставить ноги. Таким образом, все мои прелести оказались на виду. Отойдя метров на пять, они принялись лепить снежки и с гоготом и улюлюканьем кидать их в меня.

Снежки больно разбивались о мои бёдра и ягодицы, и мне инстинктивно хотелось сгорбиться в спине и свести вместе ноги, закрыть от них мою писечку. Я со страхом ждала очередного удара снежка, не зная, куда он придётся на этот раз. Только бы поскорее всё это закончилось... Только бы поскорее...

И тут со всего маха снежный комок попадает мне прямо в щёлочку! От боли и неожиданности я вскрикнула и упала на бок в снег.

— Ура! Моя взяла, — победоносно заревел Колян.

— А ну давай, в дом, на четвереньках, — приказал он, дёрнув за цепочку, — и спинку, спинку прогни.

Я шла через весь участок на четвереньках, с откляченной попой и в этот момент мне хотелось только одного, чтобы всё это поскорее закончилось. По дороге они больно шлёпали меня ладонями по попе, выкрикивая всякие непристойности.

В домике они снова сели за стол, накатили по стакану.

— Иди сюда, шлюшка, — позвал Колян, похлопывая себя по колену.

Я подошла, села на колено. Мне налили полстакана водки.

— Пей, — приказал он.

Сопротивляться я не могла, и быстро, едва не поперхнувшись, опрокинула в себя это пойло. Жар прошёл сначала по пищеводу, потом в желудок, а затем тепло стало разливаться по всему телу. Никогда до этого я не пила ничего кроме шампанского, и эти пьяные ощущения были мне не знакомы. Я стала куда-то улетать. Я плохо соображала, что происходит.

Я сидела на коленях у Коляна, он нежно гладил мои грудки, водил пальцем между интимных складочек, лаская заветный бугорочек, забирался внутрь меня. Мне было хорошо.

— А ну ка, поласкай себя для нас, — сказал Колян.

Я вернулась на топчан и села, поставив ноги на край и расставив их пошире. Затем я начала делать то, что никогда ещё не делала в присутствии кого-либо — я мастурбировала. Наверное выпитая водка и страх сняли какие-то барьеры и я делала на виду у незнакомых мужиков то, что всегда считала самым интимным занятием. Они смотрели не отрываясь, на моё представление, на мою щёлочку, и мне как ни странно было это приятно.

— Поиграй с бутылочкой, — сказал Славик, протягивая мне бутылку из-под 'Балтики'.

Я стала водить горлышком бутылки по своим губкам, раздвигая их в стороны и постепенно всё глубже и глубже погружая её в себя. Я возбуждалась всё сильней, и чем больше я возбуждалась, тем легче и глубже бутылка проникала в меня. Я была уже на грани оргазма, а бутылка, своим самым широким местом была уже у входа во влагалище, когда Славик меня остановил.

— Стоп, а теперь бутылку переверни.

Я вынула её из себя, и перевернув пыталась теперь уже донышком засунуть её в себя. У меня никак не получалось это сделать — уж больно толстая была бутылка. Было жутко больно. Я боялась себе всё разорвать там.

— Я не могу, — захныкала я.

— Не можешь ты, я смогу, — грозно прорычал Славик, — А ну, засовывай давай!

Я стала облизывать бутылку, стараясь её смочить и сделать более скользкой. Постепенно, всё сильнее надавливая на неё и поправляя губки, мне удалось пропихнуть её в себя.

— Ого! Давай, не останавливайся. Теперь выеби себя ею, — закричали мои зрители.

Превозмогая боль, я стала совершать аккуратные поступательные движения бутылкой внутри себя. Я опять стала возбуждаться. Бутылка начала двигаться легче, я ускорила темп. Бутылка всё глубже и глубже проникала в меня, касаясь матки. И каждое такое касание, неотвратимо, приближало меня к оргазму. Всё вокруг, кроме моих сладостных ощущений внутри, перестало для меня существовать. Вскрикнув и сжав ноги, в судорогах оргазма, я повалилась на топчан.

— Да она настоящая малолетняя шлюшка, — произнёс Колян, впечатлённый увиденным зрелищем.

К этому времени, у них у обоих уже стояло. Колян подошёл ко мне, вытащил из меня бутылку и заправил в меня свой член. После 'Балтики', движения его члена в себе, я почти не ощущала. Славик вставил свой мне в рот. Я, как могла, работала язычком — мне хотелось, чтобы весь этот ужас закончился, как можно быстрее и готова была на всё ради этого. Вскоре он выстрелил в мой рот зарядом спермы, так, что от неожиданности я чуть было не подавилась.

Колян продолжал долбить меня своим инструментом, а кончить всё никак не мог. Видно было, что и сам он не рад такому положению дел. От этого он начал злиться и вгонять в меня свой член с удвоенной силой. Похоже, сказалось, то, что он уже кончал до этого 2 раза, а также то, что влагалище моё после бутылки было растянуто и не создавало необходимого контакта с его членом. Да и принятый им алкоголь, тоже я думаю, не способствовал этому.

— Заебало это, — сказав это, он выпрямился, вынув из меня своё хозяйство, и со спущенными штанами и стоящим членом вышел на улицу.

Мы недоумённо переглянулись со Славиком.

Спустя несколько секунд, Колян вернулся, держа в руке ковшик со снегом. Поставив его на топчан, рядом со мной, он зачерпнув горсть снега, направил его мне во влагалище. Моя растянутая и натёртая писечка с благодарностью восприняла его действия — этот снег был бальзамом для моей натруженной щёлочки. Он продолжал запихивать в меня снег снова и снова, пока он полностью не заполнил меня. После этого он своим членом стал утрамбовывать во мне этот снег.

Буквально через пару минут он с рёвом дикого зверя кончил в меня. Похоже, снег явился тем недостающим для него раздражителем. Постоянный контраст температуры в моём влагалище, привёл его к долгожданному оргазму.

Он без сил обрушился на топчан рядом со мной. Я тоже, обессилив, сидела, свесив ноги на пол, и чувствовала, как талая вода ручейком стекает из моей щёлочки на пол. И тут я поняла, что безумно хочу писать.

— Хочу в туалет, — жалобно сказала я.

Они были настолько обессилены и пьяны, что не то что встать, чтобы проводить и проконтролировать, а даже просто сказать что-нибудь — у них ни сил, ни желания не было. Рукой махнув на дверь, Колян продолжил лежать на топчане. Я поняла, что это мой шанс сбежать! Ошейник на моей шее с длинной цепью, был единственной к этому преградой.

Выйдя на улицу и сев неподалёку от домика на корточки, я сразу же занялась ошейником. Мне повезло — я на удивление легко смогла его расстегнуть. Ещё не успев дописать до конца, я сорвалась и пустилась бежать. На улице уже стемнело, но я не знала который сейчас час. Находясь в плену, я потеряла ощущение времени, а судя по темноте, сейчас могло быть как семь часов вечера, так и двенадцать. Я бежала со всех ног, и мне не верилось, что я сделала это. Я сбежала! Ура!

Я бежала босиком по снегу и совершенно не чувствовала холода. Лишь две мысли, сбивая друг — друга крутились в моей голове, — '...хоть бы не догнали, хоть бы не догнали', и '... я жива, я жива'.

Добежав до своего участка и влетев в калитку, я наспех накинула на плечи пальто, взяла в охапку сапожки и босиком, не застёгивая пальто продолжила свой бег. Я так бежала до самого выхода с садовых участков, где ворота выходят на проезжую часть.

Мимо, осветив край обочины, пронеслась грузовая машина. Я стала потихоньку успокаиваться. '...я жива, я жива', — стучало в голове. Я стояла босая и, не считая накинутого пальто, совершенно голая у дороги, в десяти минутах ходьбы от центра города. Эта мысль привела меня в чувство. На замерзшие, все в снегу ноги, я кое-как надела сапожки, застегнула пальто на три пуговицы и пошла в сторону автобусной остановки.

Вот сейчас к моему телу стали возвращаться ощущения. Я шла медленно, стараясь пошире в стороны ставить ноги, потому что было ощущение, что половые губы увеличились в размере и трут друг о друга при каждом шаге. Ощущение в писечке было такое, будто её вывернули наизнанку. Моя попка, в результате дерзкого проникновения неё, отзывалась лёгким зудом. Ныли замученные соски. Ноги замёрзли и были, как деревянные. Не было сил идти пешком до дома.

Как только я дошла до остановки, подъехал автобус. Пассажиров почти не было, я благополучно пробралась на заднее сиденье и села у окна. Я смотрела на мелькающие в окне деревья и дома и вспоминала сегодняшний день.

Я хотела экстрима и получила его сполна... Да уж... Надо быть поаккуратнее со своими мечтами...

Весна

Часть 1

Прошло около месяца, со времени моего последнего приключения. Я часто вспоминала тот последний снежный мартовский день и мою экстремальную вылазку. Странная штука наша память — я была тогда на волосок от гибели и, казалось должна была вспоминать именно трагическую часть моего приключения... Ужас, страх, боль и унижение — именно такие эмоции должны были по идее сопровождать мои воспоминания о том дне.

Странно... Но почему-то именно мой оргазм, отпечатался в моей памяти наиболее ярко! Эмоции именно сексуального характера добавляли основные тона в сложную палитру моих чувств.

Меня увидели абсолютно голой совершенно незнакомые люди. Я всегда боялась этого, боялась быть застигнутой врасплох, во время моих обнажённых прогулок. И в тот момент я жутко испугалась, когда это произошло. А сейчас, когда я вспоминаю этот эпизод — меня это возбуждает!

Меня грубо лапали две пары рук, совершенно незнакомых мне мужчин. Прикасались к самым сокровенным частям моего тела. По идее мне должно было быть ужасно стыдно при воспоминании этого, а я чувствую, как приятное тепло наполняет низ живота.

Меня оскорбляли, унижали и извращённо насиловали, а при воспоминании подробностей всего этого, моя рука сама тянется к щёлочке, текущей от возбуждения.

И наконец, от того, что я почти весь день провела совершенно голой на морозе, от того, что насиловали меня прямо в снегу — кровь должна стынуть в жилах. Как я ещё ничего не отморозила себе, непонятно. А я, вспоминая это, довожу себя до бурного оргазма!

Этот день оставил в моём сознании глубокий отпечаток. Странно только, почему с оттенком ностальгии? Может я больная? Ненормальная?

В тот день во мне уже явно проявились такие сексуальные отклонения, как эксгибиционизм и мазохизм. Желание обнажаться было у меня и раньше, но делать это я старалась скрытно. И эту тягу к обнажению я объясняла естественными причинами — желанием слиться с природой отказавшись от одежды, которая не столько защищает наше тело, сколько разъединяет нас от 'общения' с окружающим миром. Причисляла я себя при этом к лагерю натуристов и нудистов. Я испытывала удовольствие от ощущения полного обнажения, особенно на природе, тем более зимой. А снег долгое время вообще был моим единственным источником настоящего наслаждения. Но ведь снег это тоже часть природы. Именно снег помог мне вытащить из моего подсознания эту страсть, страсть к единению с природой. Так я считала...

Но анализируя события того дня и мои чувства, я вынуждена была признать, что я — извращенка!

Мне кажется, что склонности к сексуальным извращениям, в большей или меньшей степени заложены в каждом из нас. Заложены именно природой. Эти страсти дремлют в нас и не дают свои всходы, пока обстоятельства не сложатся определённым образом, благоприятным для их пробуждения.

Поэтому считать извращенцем кого-то, кто получает сексуальное удовольствие, отличным от стандартного способа образом — неправильно!

И даже если это и не так.... Ну и пусть! Пусть я ненормальная!

Но ведь об этой ненормальности всё равно никто кроме меня самой не знает. Ведь в другой жизни, в той жизни, где меня знают, как скромную, воспитанную, интеллигентную девушку, никто даже и представить не может, какая я бываю наедине с собой. Никто даже и подумать не может, какие мысли приходят мне в голову.

А значит, мне нечего беспокоиться. Просто надо быть осторожней, и контролировать себя, вот и всё.

Тем более, что основной источник моей болезненной страсти, СНЕГ, постепенно сходил на нет. Неотвратимо наступала весна!

Озеро.

Я часто вспоминала последнее приключение. О попытке его повторить, не могло быть и речи — это было слишком опасно. Но отдельные его моменты мне бы воспроизвести хотелось.

Но, как я уже говорила, снега с каждым днём становилось всё меньше — основной источник моей сексуальной радости таял.

Лаская себя, я вспоминала различные ситуации, в которых я оказывалась, давала волю своей дикой фантазии, но всё равно это было всё не то. И оргазмы мои, по своей глубине и яркости были далеки от тех, что мне довелось испытать в тот день.

Кстати, после событий того дня у меня появилась новая привычка — мастурбировать различными предметами: огурец, флакон из-под дезодоранта, бутылочка пепси. До этого я ограничивалась невинными ласками своей щёлочки и "волшебного бугорочка". Причём, чем толще был этот самый предмет, тем более яркие ощущения я испытывала. Я натренировала свою щёлочку уже до такой степени, что могла засунуть в неё бутылочку пепси донышком вперёд. Мне нравилось это ощущение растяжения стенок влагалища — было немного больно вначале, но затем, по мере нарастания возбуждения, чувство боли сменялось наслаждением. И чем крупнее был члено-имитатор, тем ярче был контраст при переходе от боли к удовольствию.

Но приблизиться к тем, экстремально мощным ощущениям, которые запомнились по тому ужасному дню, мне не удавалось. По всей видимости, недоставало каких-то сопутствующих факторов — чувства опасности, присутствия сторонних наблюдателей. Эти дополнительные 'раздражители' вероятно обладали своеобразным синергическим эффектом, и помогли мне достичь того пика наслаждения, которого я никак не могла повторить.

А между тем, моё тело жаждало новых приключений.

Эта неделя в апреле выдалась чрезвычайно тёплой — температура воздуха поднималась до +20 . Для всех это было настолько неожиданно, что многие не успев перестроиться, продолжали надевать на себя теплые куртки и пальто, а кто-то, наиболее смелый, ходил уже в футболке.

В школе, на перемене, я услышала из разговора мальчишек, что в лесу оказывается, ещё лежит снег, а лесное озеро до сих пор покрыто льдом. В моей голове стал рождаться очередной план.

Я решила сходить на разведку. Сбежав со второго урока, я закинула домой сумку и направилась в сторону озера. Озеро располагалось так, что пройти к нему можно было либо через лес, либо через окраину города, где производилась добыча песка и шло строительство новых жилых домов. Я хотела выйти из города через стройку, а вернуться через лес, совершив тем самым круговую прогулку через озеро.

Хорошая погода, солнце и предвкушение сильных эмоций подгоняли меня. Я шла и поглядывала на себя в отражении витрин магазинов — я определённо себе нравилась. Джинсы плотно облегали мои стройные ножки и подчёркивали мою небольшую, но округлую, правильной формы попку. Длинные, светлые волосы развевались на ходу. Кроссовки упруго амортизировали при каждом шаге, как будто ускоряя меня.

Но сухой асфальт города скоро закончился и пришлось идти, тщательно выбирая дорогу, где-то перепрыгивая через лужи. Стройку я кое-как прошла, перепачкав в грязи свои кроссовки почти полностью. Осталось спуститься с крутого откоса вниз, в карьер и по дороге наезженной самосвалами дойти до озера.

Сюрприз меня ожидал у подножия откоса — ноги мои по щиколотку утонули в раскисшем грунте. Терять мне было уже нечего и по этому рыхлому косогору я спустилась в карьер. По дороге в этот момент проезжал Камаз и я увидела, как его колёса с трудом прокладывают себе путь в толстом слое грязи. Эта грязь представляла собой густую однородную массу похожую на раствор цемента, коричневого цвета. Машины, постоянно курсирующие по этой 'дороге' туда-сюда, перемешивали эту массу. Не было даже колеи — грязь была по всей ширине сплошняком!

Я взглянула на свои кроссовки и, поняв, что грязней они уже не будут, шагнула на дорогу.

Кроссовки полностью утонули в грязи. Я почувствовала, как грязь проникает внутрь обуви. Уровень её дошел до середины голени. Она была холодной и мерзкой.

Я шла, высоко поднимая ноги, которые при каждом шаге издавали чавкающие звуки. Вскоре мне стало жарко, и я сняла лёгкую курточку, оставшись в футболке. До озера оставалось ещё километра полтора, а я уже изрядно притомилась. Грузовики проезжали мимо и пару раз кто-то из водителей просигналил — им наверно было удивительно видеть в этом месте, красивую и совершенно неподобающим образом одетую девушку.

Неожиданно рядом со мной остановился самосвал. Над кабиной у него развевался российский флаг.

— Эй, тебе куда? Может подкинуть? — спросил мужчина, лет сорока, высунувшись из открытой двери кабины....

— Ой, спасибо, — сказала я, — мне бы до озера. Только у меня денег нет...

— Да, ладно... Залезай давай.

Подняв ногу на ступеньку, я увидела, как грязная масса стала медленно стекать с моего кроссовка.

— Ой, — выронила я, взглянув на свои, чуть ли не по колено грязные ноги — я вам всю машину испачкаю.

— Залезай, залезай... Тут и без того грязно.

Кое-как обстучав ноги, я забралась в кабину и закрыла дверь. Мы тронулись.

— Не боишься одна то гулять по таким местам? — спросил он.

— Мы должны с друзьями встретиться у озера, — соврала я. Кто знает, что он задумал.

Я заметила, как он косится на мою грудь. Бюстгальтеры я не ношу, и мои сосочки заметно выступали сквозь ткань футболки.

Камаз медленно прокладывал путь по толстому слою грязи и наблюдать за этим процессом из кабины самосвала было даже интересно. Водитель продолжал искоса посматривать на меня, раздевая меня глазами. И с каждым его взглядом, я чувствовала себя всё менее и менее одетой. Одновременно с дискомфортом, я ощутила все признаки лёгкого сексуального возбуждения — мои сосочки, напрягшись, предательски натянули ткань футболки, лицо залилось краской.

Самосвал остановился.

— Остановка 'озеро', — сказал водитель с сожалением в голосе.

Открыв дверцу, я спрыгнула в грязь.

— Спасибо! — улыбаясь поблагодарила я его, радуясь окончанию пути с этим явно озабоченным водилой.

— Да чего уж там, — ответил он, оценивающе глядя при этом на мою попку.

Я поняла, что в накладе он не остался.

Я захлопнула дверцу и самосвал и поехал дальше.

Я оглянулась на озеро.

Фантастическое зрелище — солнце печёт вовсю, я в одной футболке, и озеро, почти полностью покрытое льдом. Лучи солнца искрились, отражаясь от ледяной поверхности. Красиво и необычно!

В центре озера был остров из огромных известковых камней, различной причудливой формы. Очень красивое место, давно облюбованное киношниками — летом здесь, частенько снимались фильмы. Да и фотографы регулярно наведывались сюда с фотосессиями. Ну, вообще это был не совсем остров — с моего берега к нему вела песчаная коса, метра 2-3 шириной. Я непременно хотела попасть на этот остров.

До косы нужно было идти ещё метров 100 по этой грязюке или, как вариант, можно было пройти к острову напрямик — по льду. Я спустилась к берегу.

Лёд у берегов подтаял и начинался где-то в метре от него. Терять мне было нечего, ноги в кроссовках промокли в грязи насквозь, и я не снимая их ступила в воду...

— Бррр, — вырвалось у меня. Вода была жутко холодной. Впечатление ещё усиливалось тем, что на улице было жарко и температурный контраст был очень сильный.

— Почиститься, что ли, — подумала я, глядя, как грязь медленно, тёмными клубами, отстаёт от моей обуви, погруженной в воду.

Я вернулась на берег и стала разуваться. Взглянув на испачканные, чуть ли не до колен джинсы, я поняла, что по хорошему, надо бы почистить и их. А для этого нужно их снять!

В ответ на эту мысль, кровь немедленно стала приливать к моей писечке — я почувствовала это по знакомому, растекающемуся в низу живота, теплу. На мне не было трусиков, и сняв джинсы я бы оказалась в одной футболке, с голой попой, на виду у всех. А это уже приключение в моём духе...

— Что ж, — подумала я, с опаской оглядываясь по сторонам, — вроде никого и нет.

Самосвалы проезжали выше, чуть в стороне от берега и водители если и могли видеть меня, то только по пояс, а если я приседала на корточки, то полностью скрывалась из их поля видимости. На озере виднелись рыбаки, но они были достаточно далеко и в основном сидели ко мне спиной.

Оглядев скалистый берег острова, я тоже не обнаружила какого либо движения.

Я расстегнула пуговичку на джинсах, молнию и стала медленно стаскивать их, продолжая оглядываться по сторонам. Освободившись от джинсов, я присела на корточки — от страха быть замеченной и от возбуждения, сердце учащённо билось. Я почти голая... В новом для себя месте...

Зайдя по щиколотку в воду, я стала отмывать кроссовки, носочки и штанины от грязи. Отчистив всю грязь, я вышла на берег — ножки и ручки замёрзли в ледяной воде и хотелось их погреть. Моя рука сама потянулась к моей голенькой, разгорячённой писе...

— А-ааа...., — какой кайф.

Моя писечка нуждалась в снятии жара и напряжения, и мои ледяные пальчики, ласкающие нежные складочки, были настоящим спасением для неё. Я сидела на корточках, закрыв глаза и полностью отдавшись своим ощущениям, не обращая никакого внимания на проезжающие, в десяти метрах за моей спиной, грузовики.

Едва не доведя себя до оргазма, я остановилась. Стоп, стоп, стоп... У меня ещё будет возможность довести дело до конца. Надо перебраться на остров. На льду, в метре от берега, лежала доска, она как раз помогла бы мне взобраться на лёд — у берега он был тонкий и мог бы подломиться.

Я натянула на себя мокрые по колено джинсы, взяла в руки кроссовки, курточку и ступила босыми ножками в воду. Вода уже не показалась мне такой ледяной, как в первый раз. Аккуратно взобравшись на доску, я выбралась на лёд.

Лёд был рыхлый, снежно-водянистый и мои ножки иногда по щиколотку утопали в этой кристаллической массе. Эта масса была довольно грубой, и месить её босыми ножками, удовольствия не доставляло. По снегу босиком ходить было намного приятней.

Я благополучно дошла до острова, но выйти на него не смогла — лёд отступал от берега острова намного больше, чем от основного берега, здесь было глубже, да и доски никакой не было. Я решила пройтись вокруг острова в поисках более подходящего места для 'высадки'. Ножки уже прилично замёрзли, несмотря на припекающее солнце. Хотелось поскорее выбраться на берег.

То, что произошло дальше, случилось настолько быстро, что я не успела даже что-либо предпринять. Лёд подломился подо мной, и я с головой ушла в ледяную воду. Кое-как вынырнув, я сделала вздох, но держаться на поверхности не получалось — ледяная вода, паника и неумение хорошо плавать, не позволяли мне это сделать. Я плохо помню, что было дальше.

Помню уже, как сижу на берегу, вокруг меня голые люди, что-то говорят...

Постепенно до меня стал доходить смысл их слов — мне предлагают снять одежду, чтобы можно было растереть тело водкой. Я молча согласилась с этим — с меня стянули футболку, сняли джинсы и стали растирать моё тело.

Во мне перемешалось в этот момент столько разных чувств, что я не могла среди них выделить, преобладающее. Шок, чувство холода внутри и одновременно чувство жара на поверхности тела, возбуждение от ощущения на моем теле чужих мужских рук и одновременно чувство стыда...

Немного придя в себя, я огляделась. Я сидела на полотенце, которое лежало на песке, а другое полотенце, было накинуто мне на плечи. Меня окружали совершенно голые люди, пятеро мужчин и две девушки. Все с тревогой и сочувствием смотрели на меня.

— Ну, ты как? — спросил рослый и самый загорелый мужчина. Он сидел на коленях, рядом со мной, заботливо положив руку мне на плечо. Голос у него был тихий, вкрадчивый и почему-то очень внушающий доверие.

— Всё хорошо, спасибо... — неуверенно ответила я. Как то необычно было ощущать себя голой, в окружении таких же голых как я людей.

Каньон.

— Меня зовут Михаил, — представился загорелый мужчина, — мы тут загораем.

Я поняла, что именно он растирал меня водкой, он и ещё один мужчина, ниже ростом и немного менее загорелый, чем Михаил. Как я потом узнала, его звали Володя — он стоял немного поодаль и держал в руке бутылку.

— А меня зовут Юлиана, — приветливо улыбаясь, сказала, стройная, с со светлыми, вьющимися волосами девушка, — а тебя как?

— Кристина, — ответила я.

Юлиана была похожа на ангелочка — светлые кудряшки до плеч, голубые глаза, остренький носик. На вид ей было лет 20-22, стройные ножки, плоский животик, небольшая грудь — можно было залюбоваться. Но меня больше всего привлекала её гладко выбритая писечка, расположенная как раз на уровне моих глаз. Точнее колечко в клиторе с маленьким камушком, который сверкал на солнце, словно бриллиант. Я никогда раньше не видела пирсинг в таком месте.

— Сейчас согреешься, — сказал Михаил, — у нас тут в 'каньоне' особый микроклимат. Смотри. Видишь, камни, которые нас окружают, они защищают нас с трёх сторон от ветров, а солнце находится как раз напротив, максимально долго в течение дня. Здесь всегда теплее, чем 'снаружи'.

Я, оглядываясь по сторонам, знакомилась со своим местом пребывания и заодно с остальными присутствующими. Камни нас окружали своеобразной подковой, края которой подступали к самой воде. Камни неправильной, совершенно причудливой формы и у воды они были невысокие, плавно поднимались до 4-5 метровой высоты, приближаясь к округлой части этой подковы. Каменные стены защищали не только от ветра, но и от посторонних глаз, а песочек здесь был такой светлый и чистый, что это укромное местечко показалось мне просто райским.

Постепенно осваиваясь в новой для себя компании, я рассказала, как решила прогуляться до озера, перепачкалась в грязи, пришла идея срезать через озеро по льду и почти дойдя до острова, провалилась под лёд. Кроссовки и куртку, которые я несла в руках не нашли при мне, похоже они утонули. Из одежды у меня остались только джинсы и футболка — они сейчас были разложены на камнях и сохли на солнышке. В голове сразу возникла мысль, ' а что я скажу родителям'. Хорошо ещё, что ключ от квартиры, я решила оставить под ковриком, у двери, а то бы домой я не попала.

Я продолжала сидеть на чьём-то полотенце, с укрытыми другим полотенцем плечами. Все вели себя настолько естественно без одежды, что я довольно быстро освоилась, и мне захотелось тоже встать — через слой нагретого песка, стал проникать холод непрогретой земли. Нужен был только какой-нибудь повод.

— Слушай, я смотрю ты вроде согрелась, — пришла мне на помощь Юлиана, — пошли, прогуляемся?

— Пошли! — с удовольствием согласилась я.

Я встала, сняла с себя полотенце и оказалась совершенно голенькой среди всех этих, таких же голых людей. Я понимала, что в этот момент все смотрят только на меня — мне было одновременно неловко и приятно. За свою внешность я была абсолютно спокойна — мои многолетние занятия гимнастикой и танцами не могли не сказаться на моей фигуре благоприятным образом, да и грудь моя в 15 лет, выглядела вполне себе по-взрослому.

Юлиана ловко стала взбираться по камням наверх, предоставляя возможность всем находящимся внизу, созерцать её попку и бритую киску. Мне ничего другого не оставалось, как последовать её примеру. Необычность всей этой ситуации, действовала на меня возбуждающе.

Мы взобрались наверх, и нам открылся замечательный вид на противоположный берег озера, со стороны леса.

Какой же это кайф, гулять голышом! Чувствовать, как ветерок гуляет по телу, ощущать босыми ножками шершавую поверхность камня или нежный, прохладный песок. Необыкновенное чувство свободы и лёгкого возбуждения!

Мы гуляли с Юлианой по острову, разговаривали. Она рассказала, что 'каньон', это излюбленное место нудистов. Благодаря сложившимся природным условиям, снег там сходит раньше, чем в любом другом месте острова и нудисты начинают собираться там, уже начиная с марта. Сама она, загорает там второй год.

Мы шли с ней по направлению к косе, соединяющей остров с берегом. Шум, курсирующих туда-сюда самосвалов, постепенно приближался.

— Слушай, — остановившись и повернувшись ко мне, хитро сказала Юлиана, — а ведь ты не такая скромница, как кажешься на первый взгляд. Когда тебя раздевали, то на тебе не оказалось ни лифчика, ни трусиков.

Я сказала, что меня всегда привлекали идеи натуризма и поэтому была сторонницей минимального количества одежды на теле, так как к сожалению, полное её отсутствие по морально-этическим соображениям, казалось мне невозможным. Я не стала ничего ей рассказывать о моих предыдущих приключениях.

Незаметно мы подошли к дороге, если так можно её назвать. Юлиана прошла чуть дальше, а я нерешительно задержалась. Вся эта ситуация меня изрядно возбуждала, моя щёлочка взывала к ласкам, но в присутствии Юлианы, я смела даже прикоснуться к ней.

— Не бойся, Крис, иди сюда, — крикнула Юлиана, — у водил сейчас обед будет, давай подурачимся!

Юлиана уже стояла на "дороге", в этой рыже-коричневой грязюке. Похоже она была ещё та экстрималка. Я пошла следом. Босые ножки постепенно стали погружаться в грязь — сначала она была густая, и медленно продавливалась через пальцы ног, потом постепенно становилась жиже и глубже и вскоре я стояла рядом с Юлианой, по голень в этой массе.

— Ты говорила, что хотела стать натуристкой? — сказав это, она наклонилась и зачерпнула в обе ладошки грязь.

— Ну, да... — ответила я, не понимая к чему она клонит

— Значит, ты должна спокойно принимать всё, что создано природой: солнце, дождь, снег и гряяязь...

Сказав это, она протянула свои ладошки ко мне и растёрла её содержимое по моему телу...

— Уй, — вскрикнула я.

В следующий момент она приблизилась ко мне, её руки сомкнулись у меня за спиной, притянув меня к себе. Наши лобки и груди сомкнулись, лица сблизились... Её губы потянулись к моим... и вскоре я почувствовала её вкус... вкус поцелуя.

Я никогда не целовалась с девушкой, это было необычно и очень волнующе. Сладкая истома стала растекаться по моему телу. Мои руки невольно легли на ягодицы Юлианы и я приблизила её к себе. Тогда я не понимала, что происходит — я была погружена в свои ощущения. Но потом, вспоминая это, сознавала, что со стороны это выглядело наверно дико восхитительно: две очаровательные обнажённые девушки, обнявшись, стоят в грязи и нежно целуются.

Мои руки у себя на ягодицах, Юлиана восприняла, как сигнал к действию — она опустилась на колени в грязь и её лицо оказалось на уровне моей 'киски'. Вскоре я почувствовала её язычок на своих половых губках. Непроизвольно мои ноги сами собой расступились пошире и вот уже её озорной язычок проник в мою щёлочку, а спустя мгновение уже поглаживал мой "волшебный бугорок".

Всё моё возбуждение, моё сексуальное напряжение, которое копилось во мне целый день, не находя 'разрядки', готово было вырваться наружу. Я почувствовала, как её пальчик проник в меня.... Потом ещё один...

Я понимала, что её пальчики были перепачканы грязью, но данный момент мне было всё равно. Я была во власти грядущего оргазма. Мои ноги подкосились и я опустилась в грязь, сев на попу. Потеряв счёт, количеству пальчиков, погружавшихся в меня, я откинулась назад и опираясь на руки, полностью отдалась чувству невероятного наслаждения.

Часть 2

Я хотела крикнуть Юлиане, что мне мало её пальчиков, но похоже она сама догадалась, именно мне надо. Поглядев на свою щёлочку, я увидела её наполовину погрузившуюся в грязь. Юлиана сидела между моих ног, сложив пальчики щепоткой и судя по всему она намеревалась ввести свою грязную по локоть руку в моё влагалище.

Она уткнулась рукой в мою щёлочку и стала плавно, короткими поступательными движениями, пропихивать её в меня. И вот все её пальчики уже скрылись во мне, снаружи остались лишь костяшки. Я не могла больше терпеть — схватив двумя руками её за предплечье, я погрузила её кулачок в себя.

Жидкая грязь смешалась с моими выделениями и рука довольно легко 'вошла' в моё влагалище. Юлиана нежно и вкрадчиво трахала меня своим грязным кулачком. Но вскоре Юлиана поменяла свои нежности на более агрессивный вариант — стала полностью вынимать руку и резко засаживать её в меня, вращала кулаком внутри влагалища — моя писечка позволяла ей проделывать всё это. При этом раздавались хлюпающие, чавкающие звуки. Уровень грязи почти полностью закрывал вход в мою "дырочку" и рука Юлианы при каждом новом движении, словно поршень, вгоняла в меня порцию грязи и при движении обратно, её 'выбрасывала'.

Моё возбуждение достигло пика! Сил больше не было сдерживаться... Я буквально взорвалась оргазмом! Моё тело стали сотрясать мощные толчки! Это было что-то невероятное....

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я очнулась, то увидела себя лежащей прямо в грязи. Голова моя опиралась на ногу Юлианы, которая сидела рядом со мной, и рисовала на моей груди, перепачканной грязью, какие-то узоры. Во время оргазма, я упала навзничь, буквально утонув в грязи и поэтому теперь всё моё тело, мои волосы и даже часть лица — покрывала бурая масса.

— Очнулась?! — обрадовалась Юлиана, — Ну, ты даёшь! Такого оргазма, как только что в твоём исполнении, я ещё никогда не видела...

— Это ты виновата, — пошутила я, постепенно приходя в себя.

— Да, я такая! — засмеялась она, — я могу завести!

Я поняла для себя, что у Юлианы большой опыт отношений с девушками.

Вдалеке послышался звук приближающейся машины. Я начала вставать, собираясь уйти с дороги, пока ещё незамеченной.

— Подожди, давай похулиганим немного.

— Как это? — спросила я, поддаваясь её задору.

— Подразним водил! Пусть посмотрят на нас красивых. Не боись, в таком виде тебя всё равно никто не узнает.

Всё моё тело покрывал ровный слой коричневой грязи.

— Давай! — согласилась я, — только вот ты не совсем готова, для представления...

С этими словами, я, зачерпнув в ладошки грязь, размазала её по спине Юлианы, которая ещё оставалась чистой выше пояса.

— Точно! Давай, измажь меня всю!

Я стала замазывать всё её тело грязью — было интересно наблюдать, как её нежная, чистая кожа, покрывается постепенно грязным слоем. Мои руки легко скользили по телу Юлианы, и по её набухшим сосочкам, я поняла, что этот процесс ей явно приятен.

Вскоре мы с ней были похожи на две глиняные статуэтки.

Звук машины приближался и вскоре, она показалась из-за поворота. Это был тот самый самосвал, на котором я ехала на озеро — я узнала его по развевающемуся над кабиной флагу. Пока он приближался, мы творили невероятные вещи: принимали сексуальные позы, раздвигали ноги, ласкали друг друга, шлёпали по попкам... Мы отрывались по полной. Когда машина была уже рядом, я лежала на обочине, а Юлиана сидела рядом, тиская своей грязной ручкой мою писечку. Возбуждение моё опять стало нарастать — я голая, с широко распахнутыми ногами, сижу в грязи, Юлианка ласкает мою киску и всё это на виду у водителя, подвозившего меня недавно!

Я видела обалдевшее лицо водителя, когда машина поравнялась с нами — эту картину, я уверена, он запомнит на всю жизнь. Нам же было дико весело — чувство невероятной свободы охватило меня. Чувство волнующей свободы!

Вдоволь подурачившись, мы отправились обратно на остров. Грязь стала подсыхать на теле и неприятно стягивала кожу. Теперь её надо было как-то отмывать — мы с Юлианой пошли к воде.

Пока шли, разговаривали о том, о сём, Юлиана рассказала о себе. Она училась в институте, по вечерам иногда подрабатывала, танцуя в клубе стриптиз. Жила в одном городе со мной, у неё был парень и она любила 'похулиганить'. Слушая её, я думала, как странно — я только сегодня познакомилась с ней, и она сразу стала для меня так близка, как будто знала её всю жизнь.

Мы решили не идти в "каньон", пока не отмоемся. Выбрали местечко на острове, так чтобы лёд был подальше от берега и было при этом неглубоко. Вдалеке виднелись рыбаки — они сидели в тулупах на сверкающей поверхности льда и мирно ловили рыбу. При этом лишь двое из них располагались достаточно близко к нам, метрах в 50, да и то, сидели боком и на нас не обращали внимание.

Первая зашла в воду Юлиана.

— А-аай, — взвизгнула она, зайдя в воду по щиколотку, — ледяная какая...

Лёд начинался метрах в трёх от берега, и куски его, разной величины, плавали на поверхности.

— Уффф... Да, уж... — ответила я, последовав за ней — а мне ещё с головой мыться...

Мы отдалялись от берега, заходя глубже и постепенно привыкая к ледяной воде. Дойдя до кромки льда, мы углубились только до пояса. Контраст температур, между верхней частью тела, согреваемой солнышком, и нижней частью, скованной холодом — был очень сильный. Нужно было его сравнять.

Выдохнув несколько раз, собираясь духом, а потом, вздохнув глубоко, я присела в воду с головой. Я старалась, как могла, насколько хватало воздуха, прополоскать волосы под водой.

Вынырнув, я не могла открыть глаза — грязная вода текла по лицу. Дыхание перехватило от леденящего холода. Отдышавшись, я опустилась в воду ещё раз с головой — второй раз было уже не так холодно. Кое-как отмыв волосы, я принялась за тело.

Юлиана не стала нырять с головой, волосы у неё были чистые. Она умылась, а потом, черпая воду ладошкой, стала отмывать плечи и грудь. Всякий раз, поливая себя ледяной водой, она громко взвизгивала.

Зачерпнув двумя ладошками побольше воды, я неожиданно плеснула её на спину Юлианы.

— Ай! — вскрикнула она, — ну, я тебе сейчас покажу!

С этими словами, Юлиана тоже стала плескать в меня водой. Она работала двумя руками, поднимая кучу брызг. Я тоже в долгу не осталась. Мы дурачились, визжали и смеялись, прыгая и плескаясь в воде. Теперь уже рыбакам было явно не до рыбалки — они во все глаза таращились на нас, двух голых девчонок, барахтающихся в проруби.

Постепенно холод стал проникать в меня, кожу стало покалывать, как будто тысяча микро иголочек вонзились в тело. Первая сдалась Юлиана — она выскочила на берег, а я, посмотрев на её посиневшую кожу, немедленно последовала за ней.

Она разлеглась на песочке, раскидав руки и ноги в стороны, открыв солнышку все свои прелести.

— Аааа, — с наслаждением, произнесла она, — какой же кайф! Здорово...

Я легла рядом на живот — действительно классно, тёплый песочек приятно грел животик и грудь, а солнце — спинку. Несмотря на лёгкий загар Юлианы, и мою природную смуглость — сейчас наша кожа была синюшней, как у мертвецов.

Я лежала чуть ниже Юлианы и мне не давал покоя её необычный пирсинг.

— Юлиан, а можно я посмотрю?

— Да, конечно, — ответила она, сразу поняв по моему взгляду, что именно я имела ввиду.

Я передвинулась поближе к ней, устроившись между её ног — киска её оказалась прямо передо мной. Никогда раньше, я не видела женские гениталии так близко. Её писечка была гладко выбрита, так гладко, что, казалось, волосы там вообще никогда не росли. Она была такая аккуратненькая, малые губки почти не выступали наружу, а колечко в клиторе, делало её просто красоткой. Я никогда не думала раньше, что можно залюбоваться половым органом, точно так же, как другими, привычными нам, частями тела. Мы же можем оценить красоту, допустим, женской груди, мужских рук, а тут...

— А больно было? — спросила я.

— Да, нет... С анестезией делали. Самое противное, что трахаться нельзя было две недели, чтобы инфекцию не занести. Тесную одежду не могла первое время носить — натирала. Пришлось зимой ходить в юбке и без трусиков, представляешь? Теперь привыкла, даже нравится.

— Ну, и как?

— Клёво! Чувствительность лучше стала. Чуть подёргаешь за колечко и я уже завожусь. Это моя маленькая 'игрушечка' — я бывает даже не замечаю, как рука на автомате, сама тянется туда. Чуть задумаешься, а рука уже там — можно потеребить, покрутить. Здорово! Я вот думаю губки ещё проколоть.

Я продолжала лежать между ног у Юлианы и любоваться её киской. Такая она была хорошенькая, что мне непреодолимо захотелось её поцеловать. Приблизившись к ней губами, я нежно поцеловала её в самое начало складочек, в то самое место, через которое было продето колечко. На ощупь, её писечка была ещё холодной от воды и при этом очень нежной. Мне захотелось согреть её.

Я провела языком по её щёлочке, снизу вверх, потом ещё раз... Её вкус был такой необычный: это был коктейль из её собственного вкуса, немного солоноватого и аромата природы — свежего лесного воздуха, солнца и воды.. Не контролируя себя, я раскрыла рот и сомкнула зубы, сжав её маленькую, вкусную писечку. Укусила я её не сильно, Юлианка вскрикнула, но мне кажется больше от неожиданности, потому что она не отстранилась от меня, а продолжала лежать с закрытыми глазами и выражением неги на лице.

Её клитор и половые губки слегка набухли. Я продолжала ласкать её, совершая язычком разнообразные движения, стараясь уделять больше внимание клитору, украшенному колечком.

В какой-то момент, я почувствовала, как тело Юлианы напряглось, спинка её выгнулась и через мгновение на неё обрушился оргазм. Я слегка отстранилась — ноги её инстинктивно сжались на несколько секунд и потом опять раскинулись по сторонам.

Снова приблизившись к её щёлочке, я продолжила ласки. Её клитор, после оргазма, приобрёл сверхчувствительность, и на моё лёгкое касание языком, реагировало всё тело Юлианы, сильно при этом вздрагивая. Меня это дико забавляло!

Через некоторое время, отогревшись на солнышке, мы пошли опять купаться. Мне нужно было ещё писю попытаться отмыть, попу и ноги, а Юлианке только попу чуть-чуть и песочек с тела смыть. Ноги и попку я отмыла легко, а вот отмывать мою щёлочку пришла на помощь моя новая подруга.

— Давай помогу, — хитро сказала она, — я её испачкала, я и почищу.

Я села на попу, рядом с берегом где было неглубоко, и раздвинула ножки, а Юлианка пристроилась рядом. Сначала она промыла мои складочки снаружи, а потом стала пытаться ввести во влагалище свои пальчики, пытаясь отмыть изнутри. Но пропихнуть туда всю руку у неё не получалось — то ли моя писечка от холода сжалась, то ли в воде смазка моя смывалась. А как ещё вымыть грязь из влагалища?

Мы снова вернулись на тёплый песочек, погреться. Я сидела на песке, отклонившись назад, и с удовольствием принимала солнечные ласки — не предать словами, как это приятно после ледяной воды. На какое-то время я ушла в себя, наслаждаясь всем букетом переполнявших меня чувств. Вывела меня из этого состояния Юлианка.

— Смотри, что у меня есть! — восхищённо произнесла она. В руках она держала плоский, но большой по площади кусок льда с поверхности озера. Он был чистый и почти прозрачный, как стекло.

— Ого, какой, — ответила я, — а зачем ты его принесла?

— Сейчас узнаешь.

С этими словами, она подняла его над головой и с размаху кинула на плоский камень, лежащий в стороне. Большой кусок льда, раскололся на множество маленьких кусочков.

Юлианка собрала несколько льдинок в горсть, и подойдя ко мне, пристроилась меду моих ног.

Взяв в руку кусочек льда, средних размеров, она стала нежно водить им по моим складочкам, по клитору. Мммм... Невероятные ощущения. Мммм... Почти как зимой, во время моих прогулок, вот только припекающее, словно летом, солнце вносило необычный оттенок в эти ощущения...

Медленно, этот кусочек спустился вниз, лаская внутреннюю часть бёдер и когда он оказался напротив входа во влагалище, Юлиана, неожиданно надавив на него, ввела его внутрь. Он легко, словно намыленный вошёл в меня. Сначала я ничего не почувствовала, но постепенно стало нарастать ощущение холодка внутри меня. За первым кусочком последовал второй, потом третий... Первая горсть льдинок исчезла во мне и Юлиана пошла за второй.

— Может хватит, — спросила я жалобно.

— Нет, — твердо ответила она, — пока эту горстку не 'съешь', не встанешь.

Следующую кучку льдинок, она принесла в двух руках. Пока она одну за одной запихивала в меня льдинки, я пыталась сдержаться, чтобы не закричать — ощущение холода, внутри меня, нарастало и постепенно перешло в нестерпимое жжение. Юлиана продолжала 'фаршировать' меня льдом, кусочки уже с трудом пропихивались вовнутрь — влагалище было сильно растянуто.

— Ну, вот, — сказала она, когда последняя льдышка, исчезла во мне, — теперь надо немного полежать, подождать когда они немного растают.

— А-ааа! — я не могла больше сдерживаться, — ты что, сдурела? Я и так еле терплю!

— Ничего, сейчас полегче будет. Я тебя погрею.

Она, прижав свой ротик к моей щёлочке, стала её интенсивно ласкать, лизать и покусывать. Через какое-то время действительно стало терпимей — боль внутри меня и удовольствие, испытываемое снаружи, боролись друг с другом!

Юлиана ввела в меня два пальчика и совершая вращательные движения перемешала льдинки.

— Ну всё, готово, — с видом знатока, сказала она, как будто она готовила сложное блюдо и именно сейчас оно было доведено до готовности.

Я встала на ноги и тужась стала пытаться выдавить из себя кусочки льда. Из меня начали падать льдинки и грязная вода потекла по ногам. Юлианка пальчиком пыталась мне помочь.

Вроде лёд мы весь вынули, но холод внутри меня остался.

— У меня идея! Вот, что тебе нужно, — сказала она, показывая на камень, лежащий на песочке, по форме и размеру напоминавший куриное яйцо.

Я сначала не поняла, что она имела ввиду, но как только взяла его в руку, сразу догадалась — он был такой приятно тёплый на ощупь. С нетерпением, я ввела его в себя... М-мммм... Какой же кайф! Камень, нагретый на солнце, стал приятно согревать меня изнутри, возвращая тепло, моей замороженной писечке. Мне захотелось добавить тепла, и я стала ползать по песку, в поисках ещё камушка. Но похожего по размеру не было, был поменьше и он сразу же последовал вслед за первым. Потом ещё один. Мммм... Невероятные ощущения внутри — от нестерпимого ледяного жжения, до приятного, нежного тепла. Юлианка с интересом наблюдала за мной. Забавно наверное было смотреть, как голая девушка ползает по песку и засовывает себе во влагалище найденные там "голышики".

— Юлиана, ты не представляешь, как здорово, — блаженно произнесла я.

— Пора возвращаться, на ходу ещё письку погреешь, — весело отозвалась она.

Мы пошли в сторону каньона. Где-то шли по песку, где-то забирались на камни или спускались с них — увесистые голышики внутри меня, при каждом моём шаге меняли своё положение, вызывая очень приятные и необычные ощущения.

Вдруг, откуда не возьмись, нам на встречу выбегает собака, помесь дворняги с терьером. Она весело виляла хвостом и держала при этом в зубах кусок какой-то голубой ткани.

— Жуля, Жулечка, — Юлиана, присев на корточки, протянула руки к собачке, — иди ко мне.

Жуля подойдя к ней, присела, ожидая, когда её погладят. Юлиана потрепала её по голове.

— А это, что у тебя? — спросила она, взяв в руки кусок ткани

Жуля зарычала, явно давая понять, что выпускать она его из своей пасти, не собирается.

И тут я поняла, что это за ткань...

— Юлиана, это ведь кусок моих джинсов! — закричала я в панике.

Мы ринулись в каньон. Прибежав туда, мы обнаружили, что пока мы гуляли, все уже разошлись — остался лишь Михаил и ещё один мужчина. Он был среднего роста, худощавый, лет сорока и тоже голый. Мужчины этого я не помнила, видимо он пришёл, когда нас не было. И собака, похоже, была именно его.

— Девчата, извините пожалуйста нас с Жулей, — произнёс он извиняющим тоном, — не уследил я за своей хулиганкой.

— Непонятно вообще, Кристина, как это получилось, — рассказывал Михаил, — Жуля ни с того, ни с сего схватила твои джинсы и ломанулась со всех ног. Хорошо ещё футболка осталась.

Я обречённо посмотрела на свою футболку, лежащую на камне — в чём же я теперь пойду домой...

— Так вас Кристина зовут, — продолжал мужчина, — я вас здесь раньше не видел. А меня зовут Евгений. Очень приятно, что наш коллектив пополняется. Тем более такими красивыми девушками.

— Я сегодня первый день, — ответила я грустно. Я понимала, что глупо на него злиться — откуда он мог знать, что в голове у этой собаки.

— Ладно, Кристин, не переживай, — подбодрила меня Юлиана, — что-нибудь придумаем.

— Ой, а вы знаете, — воодушевлённо сказал Евгений, — я кажется знаю, как мог бы загладить свою вину! С меня красивые фото. Я же фотограф, а профессиональный фотограф, никогда не расстаётся со своей камерой! Такое редкое сочетание природной красоты и красоты обнажённого женского тела требует увековеченья.

Я была как-то не очень обрадована его предложением — я и так чувствовала себя неуютно, совершенно голой, в компании незнакомых голых мужчин, а тут ещё и фотографироваться. Кто знает, что потом этот Евгений будет делать с фотографиями. Не хотелось бы потом случайно увидеть свою фотографию где-нибудь в инете.

— Давай, Кристин, соглашайся, — видя мою нерешительность, пободрила меня Юлиана, — это память на всю жизнь. Смотри, как необычно — ледяное озеро, солнце, камни и мы голышом. Станешь старой и дряблой — будешь смотреть на себя молодую и вспоминать. Давай вместе с тобой фоткаться. А?

Я подумала, что раз Юлианка знает этого Евгения, и не боится сниматься голой, значит ему можно доверять.

— Ладно... Можно попробовать, — сказала я, стараясь откинуть последние сомнения.

Часть 3

— Вот и отлично, — обрадовался Евгений, — Я пока достану и настрою технику, а вы тоже пока подготовьтесь.

Мы осмотрели друг друга, не осталось ли где следов грязи на теле, кое-как привели в порядок волосы и вот в принципе и вся подготовка. Евгений в это время делал тестовые снимки — судя по фотоаппарату, это была серьёзная и дорогая техника.

Начали сниматься на песке. Евгений выбрал ракурс, расположил нас на камнях, лицом друг к другу, отошёл в сторону и начал снимать. В процессе съёмки, мы, или по команде Евгения или по своей инициативе, меняли позы. По замыслу Евгения, мы должны были изобразить влюблённую парочку, что в свете предыдущих событий, нам давалось довольно легко. Мы опустились на песок, продолжая ласкать друг друга.

— Так, положи ручку ей на писю, — командовал он, — а другую руку запусти ей в волосы, А ты ножки раздвинь пошире... Тааак... Ножку потяни... Воооот.... Хорошооо... Молодцы девочки.

Михаил сидел неподалёку и наблюдал за процессом. Первое время, я чувствовала себя немного зажато, а потом осмелела настолько, что совершенно непринуждённо принимала, самые откровенные позы демонстрируя свои самые интимные части тела.

Евгений тоже не оставался равнодушным к нашей красоте — его член величественно и гордо стоял в полный рост, но он продолжал снимать, не обращая на это никакого внимания.

Меня процесс съёмки тоже прилично захватил. А тут ещё камушки в моём влагалище, при каждом изменении позы, меняли своё положение внутри меня, вызывая волнующие ощущения.

— Так девочки, давайте попробуем как-нибудь обыграть это ледяное великолепие, — предложил Евгений, задумчиво разглядывая покрытое льдом озеро.

— Есть идея, — сказала Юлиана. Сказав это, она пошла к берегу. Дойдя до кромки воды и коснувшись её босой ножкой, Юлиана вздрогнула — кожа отвыкла от ледяного холода. Но пересилив себя, она продолжила свой путь, пока не дошла до льда. Вода в этом месте доходила ей до пупка. Отломив ледяной кусок, она стала возвращаться на берег.

— Стой, стой, — крикнул ей Евгений, продолжая снимать, — оставайся пока там.

Я, оставаясь на берегу, любовалась этой картиной: обнажённая девушка стояла по пояс в проруби, на фоне ледяной 'пустыни' и держала в руках кусок почти полностью прозрачного льда, который сверкал и переливался на солнце, словно драгоценный камень.

Юлианка, прижала ледяное стекло к своей груди и её напряжённые сосочки вдавились в ледяную поверхность.

— Супер! — крикнул фотограф, — продолжай.

Куда только не пристраивала, этот ледяной обломок, Юлиана. Она застенчиво закрывала им свою писю, жеманно прикладывала к попке, сексуально зажимала его между ног... Евгений щёлкал затвором не переставая. Я видела, что она сильно замёрзла, но продолжала стоически переносить холод ледяной воды, улыбаясь при этом.

— Всё, — сказал ей Евгений, — выходи, погрейся. Молодчина!

Юлианка не заставила просить себя дважды — она ринулась на берег, отбросив в сторону кусок льда. Добежав до песка, она кинулась на него и стала засыпать им своё тело, пытаясь согреться.

— У меня тоже есть идея, — сказала я, — хочу выбраться на лёд.

— Хорошая идея, — согласился Евгений, — только ты не сможешь выбраться туда... Лёд очень тонкий в этом месте. Что же придумать....

— Давай я тебя на руках перенесу, — предложил Михаил.

— Отлично!

Михаил взял меня на руки и пошёл в воду. Он был рослый, нёс меня высоко и когда мы дошли до кромки льда, я даже ничем не коснулась воды. Михаил положил меня на лёд и я постаралась аккуратно сдвинуться подальше от края, туда, где лёд был крепче. Михаил же вернулся на берег и мы продолжили съёмку.

Я принимала различные позы, лёжа на ледяной поверхности. Сексуально выгибала спинку, раздвигала ножки, садилась на шпагат... Просто лежала, делая вид, что загараю и мне тепло и хорошо... Я чувствовала настоящий кайф! Кайф от того, что могу быть самой собой, делать то, что мне всегда хотелось и чего не могла себе позволить.. Не могла позволить, боясь осуждения со стороны... Боясь, что все поймут, какая я на самом деле...

А сейчас я была моделью, и просто старалась хорошо делать свою работу. Я была готова выполнить любые команды фотографа, тем более, что его просьбы здорово совпадали с моими собственными желаниями.

Даааа... А ведь фотосъёмка была хорошим прикрытием для меня и могла бы мне позволить реализовать многие мои дикие фантазии. Работа в качестве модели — это лучшее занятие, о котором только может мечтать эксгибиционистка.

Чувствовала я кайф и ещё и от того, при любом изменении положения тела, камушки внутри меня, переворачивались и ложились совершенно непредсказуемым образом, вызывая каждый раз новые волнующие ощущения.

Чувство постоянного возбуждения, в котором я находилась, позволяло мне не обращать внимания на жгучий холод ледяного покрытия.

— Кристина, — крикнул мне Евгений, — попробуй сесть на край, а ножки свесить в воду...

Медленно, сидя на попе, я стала перебираться на край льдины. Правая ножка коснулась воды... Левая... Сдвигаясь всё ближе к краю, я наконец смогла согнув ноги в коленях, опустить их в воду. Лёд меня еле держал.

— Молодчина! А теперь попробуй немного расслабиться..

Я постаралась принять непринуждённый вид, как будто для меня это совершенно естественно, сидеть голышом на краю льдины и болтать ножками. Щелчки затвора фотоаппарата не прекращались.

В какой-то момент, лёд всё-таки не выдержал подо мной и я с визгом полетела в ледяную воду. Уххх... Холод, словно тисками сжал всё моё тело! Слава богу, в этом месте было не глубоко и встав на ноги, я отфыркиваясь пошла к берегу. Евгений продолжал снимать.

— Девочки, вы просто супер! — восхищённо сказал Евгений, — Я думаю, отличные получатся фото.

Мы обменялись телефонами, чтобы он мог передать нам фотографии.

Солнце стало опускаться всё ниже, стало заметно прохладней. Юлиана стала отряхиваться а я ей помогла — со спины, попки и ножек ладошками смахнула приставший к коже песок. Она одела кофточку, короткую джинсовую юбку и лёгкие сапожки, чуть ниже колена. Трусики и лифчик она не носила. Сверху Юлиана надела короткую кожаную курточку.

У меня кроме моей футболки, ничего из одежды не осталось... И та была настолько короткой, что едва прикрывала пупок. Даже оттянув её максимально вниз, я не смогла бы скрыть свою писечку. Я не представляла, как я пойду домой....

— Главное пройти через лес, — сказала Юлиана, — а там сейчас почти никого нет. А на выходе леса нас встретит мой парень на машине. Так что не боись.

Мы попрощались с Михаилом и Евгением, и стали выбираться из 'каньона'. Мы должны были выбраться на лёд и по нему дойти до берега. В месте, где мы перебирались с острова на озеро, был самый толстый лёд, а для подстраховки лежала ещё широкая доска. Сначала Юлиана, а следом за ней и я, без проблем перешли на лёд и пошли к берегу, в сторону леса. Место было довольно нахоженное и на льду была своего рода тропинка, соединяющая берег острова с основным берегом. Но босиком идти по этой ледяной поверхности, всё равно было мало приятного.

Юлиана шла передо мной, а я, глядя на её стройные ножки в сапожках и аппетитную попку, обтянутую коротенькой юбкой, думала, что по сравнению с ней я выгляжу наверно совершенно голой. Скорее даже — неприлично голой. В этой коротенькой футболке, не прикрывающей ничего ниже пояса, я чувствовала себя более раздетой, чем если бы была вообще без одежды.

Вскоре мы дошли до противоположного берега и вообще без проблем перебрались на него — лёд в этом месте был ещё толстый. Сам по себе берег был довольно крутой, а ещё деревья росли на самом его верху, создавая тень, так что лёд здесь ещё не скоро должен был растаять.

Забравшись на крутой берег, мы сразу оказались в лесу. Солнце сюда практически не попадало, и везде ещё лежал снег. Снега было много — на тропинке правда сильно подтаявший, но в глубине леса сугробы были чуть ли не по колено. Но что меня особенно удивило, снег был совершенно чистый!

— Ну, как, — поинтересовалась Юлиана, — тебе не холодно? Босиком по снегу...

— Ну, так... А ты, что, хочешь мне свои сапожки отдать? — игриво спросила я.

— Нееет, — засмеялась она, — просто интересно...

— А ты попробуй.

Она остановилась, расстегнула один сапог, и вынув из него босую ножку, аккуратненько поставила её на снег.

— А клёво..., — сказала она. Затем освободив из сапога вторую ножку, она переступала ими на месте, с интересом наблюдая за ними.

— Ну пойдём тогда, — сказав это, я пошла вперёд.

Юлиана шла следом за мной, неся в руках сапожки. Вдруг, я неожиданно почувствовала шлепок по свой попке.

— Ты чего, — спросила я, оборачиваясь.

— Ничего, — смеясь, ответила Юлиана, — просто у тебя такая хорошенькая попка, что я не удержалась.

Через несколько шагов, она опять, довольно больно, шлёпнула меня по попе.

— Ах, ты так, — с этими словами, я набросилась на неё.

Я повалила Юлиану в сугроб, пытаясь перевернуть её на живот, чтобы как следует отшлёпать по попке. Она же сопротивлялась, звонко заливаясь смехом. Мы барахтались в снегу, две полуголые девочки, и каждая из нас пыталась шлёпнуть друг друга. Мне никак не удавалось перевернуть Юлиану, но получилось задрать юбку, оголив тем самым полностью её бёдра и лобок. И в то время, когда она беспрепятственно продолжала шлёпать меня по голой попе, мне ничего другого не оставалось, как хлестать её ладошкой по голым ногам, по письке... Мы визжали, как резанные. Снег, брызгами, разлетался от наших тел, в местах ударов...

. Вдруг я почувствовала, как её ладошка скользнула между моих бёдер, и её пальчик проник ко мне в щёлочку. В следующее мгновение, я уже лежала на спине, а Юлиана уже двумя пальчиками буравила мою письку.

— Ого, да у тебя там тесно, — сказала она, нащупав во влагалище камушки.

— Ничего, всем места хватит, — шутя, ответила я.

Благодаря этим каменным "стимуляторам", в моей письке было так мокро, что рука Юлианы, пальчик за пальчиком, стала быстро исчезать внутри меня. Вскоре в моё влагалище погрузился её большой пальчик и через несколько мгновений уже весь кулачок. Я чувствовала, как Юлиана перебирает внутри меня находящиеся там камушки, и мне было дико приятно.

Юлиана, засучив рукав куртки, трахала меня своим кулачком, и ничего, кроме нахлынувших на меня ощущений приближающегося оргазма, для меня не существовало. Я лежала голая в сугробе, полузасыпанная снегом и мне было хорошо...

Юлиана, вынув из меня руку и схватив горсть снега, прижала его к моей разгорячённой щёлочке. А-аааа... Какой кайф!

Затем она продавила этот снежок внутрь меня и следом за ним запустила туда свою ручку. Волна новых ощущений нахлынула на меня. Внутри меня была горсть камней, снежный комок и рука Юлианы. "Моя щёлочка ставит рекорды", — подумала я и это было последнее , что я запомнила.

Сладкий оргазм обрушился на меня, впечатав меня в снег!

Пришла я в себя от того, что Юлиана снегом протирала мне лоб и виски.

— Ну ты даёшь, подруга..., — с восхищением сказала она, — таких бурных оргазмов, как у тебя, я ещё ни у кого не видела.

Я почувствовала сильный холод, до дрожи и мне захотелось встать со снега. Юлианка тоже замёрзла.

— Мои ножки, мои ножки..., — с этими словами она стала торопливо обуваться.

Всё моё тело и футболка были мокрые от снега. Никакого тепла от этой мокрой футболки не было — было зябко, и я решила вообще её снять. Я вышла из сугроба на тропинку и сняв этот единственный элемент моей одежды — почувствовала облегчение. Смахнув футболкой с себя, остатки снега и воды, я была готова идти дальше. Вот только пальчики на ножках сильно замёрзли...

Чтобы согреться мы двинулись дальше в более быстром темпе. Вскоре, мои пальчики немного отогрелись. Юлиана шла за мной, едва успевая и периодически делая комплименты моей фигуре и моей смелости. Я шла абсолютно голая по зимнему лесу, ступая босыми ножками по мокрому снегу и мне было хорошо! Мне было хорошо от того, что наконец-то моя мечта (прогулка голышом по лесу), осуществилась... Было хорошо от пьянящего чувства свободы... Свободы от одежды, от законов природы, от своих комплексов...

Мы уже почти вышли из леса на дорогу, как впереди показалась фигура, неторопливо идущего в сторону города, рыбака. Обгонять его голышом и привлекать к себе его внимание не хотелось.

— Слушай, давай я пойду пока к своему парню — он тут рядом живёт, — предложила Юлиана, -а ты подожди нас около дороги, в кустах. Мы вернёмся на машине и отвезём тебя домой.

— Юлианочка, а ты не долго?

— Да он рядом, не переживай, — успокоила она меня, — ну всё, я побежала.

Поцеловав меня, она стала быстро удаляться по тропинке, постепенно догоняя рыбака.

Я осталась в лесу совершенно одна и абсолютно голая....

Оставшись одна, я испугалась. Испугалась быть замеченной кем-либо... Насколько было спокойней в присутствии Юлианы. А без неё я чувствовала себя совершенно беззащитной... И очень голой...

Я поторопилась уйти с тропинки и шагнув в сугроб, стала пробираться к дороге. Снега было много, иногда нога проваливалась по колено. Ножки опять сильно замёрзли, а пальчики на ногах болели от холода.

Дойдя до края леса, я нашла укромное местечко в кустах, где и решила остаться, ждать Юлиану. Тут снега было немного поменьше. Положив свою мокрую футболку в сугроб, я села на неё попой и схватив пальчики ног руками, попыталась их согреть. Постепенно к ним стала возвращаться чувствительность. Сердце моё бешено стучало от волнения... Каждый раз, когда по дороге проезжала машина, я ложилась в снег, боясь, что буду обнаружена... От любого звука я вздрагивала...

У меня не было часов, и не знаю, сколько прошло времени, но тянулось оно, очень, очень медленно... Я чувствовала, что начинаю замерзать...

Постепенно темнело...

Я сидела на попе, обняв руками согнутые в коленях ноги, и уже не обращала внимания на проезжающие мимо машины. Моё тело колотила крупная дрожь...

Вдруг на дороге остановился какой-то автомобиль, открылась дверь и из неё вышла тёмная фигура. Я вся сжалась от страха...

— Кристина..., — позвал меня женский голос.

— Я здесь, Юлианочка, — тихо отозвалась я.

На негнущихся, заледеневших ногах, я пошла ей на встречу.

— Кристиночка, извини, — сказала она, — еле уговорила его. Он с друзьями футбол смотрел и никуда не хотел ехать. А где твоя футболка?

— Там где-то, — махнув рукой в сторону леса, безразлично ответила я.

Мы подошли к машине. Мне хотелось поскорее сесть в неё — моё замёрзшее тело жаждало тепла. Это была старенькая БМВ, чёрного цвета. Задняя дверь открылась, из неё вышел молодой парень и сделал жест рукой, предлагая сесть в машину. Я вопросительно посмотрела на Юлиану.

— Это друзья Юры, — ответила на мой немой вопрос Юлиана, — Ты извини, но я смогла их уговорить ехать за тобой, только при условии, что ты их... М-ммм... приласкаешь.

Заглянув внутрь, я увидела ещё одного парня.

— Привет, красотка! — сказал он.

Я так замёрзла, что мне было всё равно... Я села на заднее сиденье. Следом за мной сел тот, который выходил и открывал мне дверь — я оказалась зажатой между ними. Юлиана села на переднее сиденье и мы поехали.

В машине было жарко натоплено, я сидела голая между двух мужчин и постепенно отогревалась. Приятная нега растекалась по телу. Знакомое ощущение лёгкого покалывания в замёрзших конечностях, чувство полной расслабленности, приятной сонливости и полной апатии к происходящему. Мужские руки блуждали по моему телу, забираясь в самые сокровенные уголки. У меня было ощущение полной отрешённости от происходящего. Не было даже обиды по отношению к Юлиане — настолько я замёрзла, что казалось замёрзли все мои чувства.

Мы куда-то ехали, я даже не следила за дорогой. Потом оказалось, что мы отвозили одного их приятелей Юры в соседний город. Меня продолжали всю дорогу грубо лапать: мяли мою грудь, пощипывали соски и половые губы, забирались пальцами в мои дырочки. Я видела, как Юра, сидевший за рулём, периодически поглядывал на меня в зеркало заднего вида.

В какой-то момент один из его приятелей попросил притормозить — было видно, что он сильно возбудился и сил терпеть, у него уже не было. Юра свернул немного с дороги и остановился. Сидевший справа от меня, расстегнул ширинку, вытащил своё возбуждённое 'хозяйство', молча приглашая меня, приступить к делу. Я встала на сиденье коленями, наклонившись к нему, и аккуратно облизнула язычком головку члена. Потом осторожно ввела его в ротик, и нежно сомкнув губы, провела ими снизу вверх по напряжённому члену.

У себя во рту я почувствовала вкус мочи и лёгкой несвежести. Постепенно этот вкус стал исчезать, уступая место, какому-то другому, который довольно сложно описать, но приятно было чувствовать.

В это время другой приятель готовил мою попку — макая пальчиком в мою мокренькую писю, он вводил его в анус. Его палец уже достаточно свободно себя чувствовал в заднем проходе и парень начал готовиться ввести туда член.

Он открыл дверь и вылез из машины — я почувствовала, как прохладный воздух ласкает мою влажную щёлочку и попку. Эта дверь располагалась со стороны дороги, и я только могла представлять, какой вид открывался всем, кто проезжал в это время мимо. Продолжая, стоя на коленях, с почти высунутым наружу задом, делать минет, я прислушивалась к ощущениям в попке. Я помнила, что в этот момент нужно постараться расслабиться, чтобы было не так больно. Он ввёл член сначала в мокрую щёлочку, а потом стал буравить им мой анус. Вскоре, я почувствовала, как он упёрся своими бёдрами мне в ягодицы, и его член начал ритмично двигаться во мне.

Постепенно моё ощущение полной расслабленности и апатии стало сменяться наполняющим меня чувством приятной истомы. Мне приятно было чувствовать во рту мужской член — было ощущение, что он находится в этот момент в моей власти. Я могла дать ему невероятное наслаждение или могла, сжав зубы, причинить ему боль. Я начинала чувствовать моменты, когда он приближался к оргазму и оттягивая эти моменты, я контролировала его. Я им управляла и мне это нравилось.

Неприятные ощущения в моей попке, тоже постепенно сменились на растущее возбуждение. Я уже не обращала внимания на проносящиеся мимо, каждые несколько секунд, машины. Очень необычно было чувствовать внутри себя сразу двух мужчин.

Первым кончил парень в мою попку... Потом кончил парень, которому я делала минет... Его сперма брызнула мне в рот — густая, тягучая и безвкусная. Спермы было много, я едва не подавилась, глотая её.

Юра в это время тоже кончил — ему отсасывала Юлиана.

Некоторое время все сидели молча, приходя в себя...

— Хорошая у тебя подружка, — сказал, обращаясь к Юлиане, сидевший справа от меня парень.

— Да, уж, — поддакнул второй, — жалко расставаться. Может ещё покатаемся?

Машина тронулась и минут через пять мы уже были в соседнем городе. У въезда в город, всеобщее внимание привлекла палатка, стоящая у дороги — все проголодались. Юлиана с ребятами хотели выпить пивка с чипсами, да и я, не отказалась бы перекусить — с самого утра нечего не ела.

— Вот ты и принесёшь нам пожрать что-нибудь, — обращаясь ко мне сказал сидевший справа.

Все дружно заржали, радуясь его выдумке.

У меня всё похолодело внутри — мне предлагали выйти совершенно голой на улицу. Было уже темно, но как раз у ларька стоял фонарь и освещал пространство вокруг него. На окраине города прохожих было немного, но машины постоянно проносились мимо. Я поняла, что сопротивляться бесполезно. Мне дали денег и каждый стал заказывать, что ему купить.

Собравшись с духом, я открыла дверь, и босыми ножками ступив на холодный асфальт, вышла в прохладный и такой чужой город...

Я думала, мир сейчас перевернётся! Но, как не странно, ничего не случилось... машины, как ни в чём не бывало, продолжали катиться по улице... Немногочисленные прохожие шагали по своим делам, только иногда оборачиваясь на меня.

Немного осмелев, я, зажав в руке деньги, подошла к палатке. Заглянув в окошко, я увидела пожилую женщину. По её немому вопросу в глазах, я поняла, что она видела, как я голая выходила из машины.

— Что милая, мужики издеваются? — сочувственно спросила она, — да, они такие... думают заплатили, так могут делать что хотят....

Она приняла меня за проститутку... 'Что ж, недалеко от истины', — с грустью подумала я.

Я купила несколько бутылок пива, чипсы, орешки, сок. Пока продавец искала необходимый товар и подавала мне, я периодически оглядывалась по сторонам. Вроде никого рядом не было. БМВ стояла у тротуара, метрах в 10 от меня, окна были открыты, доносился звук играющей магнитолы. Все смотрели только на меня.

Расплатившись за товар, я, собрав в охапку и прижав к груди шесть бутылок пива, пошла к машине. Бутылки были холодные, но я старалась как можно крепче прижать их к себе, боясь уронить. Отдав их в машину, я вернулась за остальными продуктами. В этот момент, из проезжающей мимо 'девятки' мне посигналили. Всё-таки меня заметили.

Наконец я вернулась в тёплую машину. Юра отъехал от обочины и направил автомобиль в сторону центра. Постепенно я расслабилась. Мы болтали, пили пиво, ели чипсы... Алкоголь здорово ударил мне в голову — с самого утра я ничего не ела.

— Слушай, а сигареты-то забыли купить, — вспомнил Юра.

— Точняк, — подтвердили все и начали искать глазами ближайший ларёк, у которого можно было бы припарковаться.

Остановились около небольшого магазинчика '24 часа'. Я даже не сомневалась, что они опять меня попросят выйти, купить им сигареты. Им, похоже, доставляло особенное удовольствие выставлять меня абсолютно голой на всеобщее обозрение.

Мне дали денег и я стала выбираться из машины. На улице становилось прохладней. По ощущениям было не больше +5 градусов. На улице здесь было заметно многолюдней, и я поторопилась поскорей добраться до магазинчика, чтобы скрыться в нём от любопытных глаз.

Открыв дверь и зайдя вовнутрь, я поняла, что мои испытания только начинаются. У прилавка стояли люди: двое мужчин покупали что то из спиртного, а молодая женщина с ребёнком ждали своей очереди. Первая на меня обратила внимание девочка лет пяти — шести.

— Мам, а почему тётя голая? — спросила она.

После этих слов на меня обернулись и посмотрели все, кто находился в магазине. Я почувствовала, как моё лицо стало заливаться 'краской'. Я не знала, куда деваться от стыда... Руки мои совершили непроизвольное движение, желая закрыть интимные части тела от посторонних взглядов, но невероятным усилием воли, я их остановила. Я постаралась вести себя максимально непринуждённо, насколько позволяла окружающая обстановка, успокаивая себя тем, что в этом городе я не бываю и меня здесь никто не знает. И может быть больше никогда не увидит..

— Ого! — прокомментировал один мужчина.

— Девушка вам не холодно, а то может вас погреть, — игриво предложил другой.

Девочка продолжала бесцеремонно разглядывать меня, особенно, почему-то, её заинтересовала моя голенькая пися, находящаяся как раз на уровне её глаз.

— Мам... А мам, — продолжала допытываться девочка,— а почему тётя без одежды?

— Не знаю, — ответила мама, почему-то тоже посмотрев мне между ног, — может ей так нравится...

Я вдруг поняла, почему она так сказала! Я поймала себя на том, что происходящее действительно меня сильно возбуждает. Я чувствовала, как моя писечка увлажняется... И наверное эта влага, блестевшая на моих половых губках и привлекла внимание мамаши.

Мне стало ещё более стыдно! Она видела не только моё обнажённое тело, но и моё возбуждение — и я почувствовала себя ещё более голой. Мне хотелось поскорее уйти отсюда.

Но молодая продавщица, как будто специально, совсем не торопилась отпускать товар. Она абсолютно не стесняясь, с любопытством рассматривала меня. Мужчины, обронив ещё пару скользких шуточек в мой адрес, вышли из магазина и остались мама с дочкой и продавщица.

Я с нетерпением, ждала, когда, наконец-то, мамаша расплатится и подойдёт моя очередь.

И вот, едва я успела сказать продавщице, какие мне нужны сигареты, как открылась дверь, и в магазин ввалилась шумная толпа подростков.

— Вау! — раздался возглас.

— Вот это сюрприз!

— Она наверное нас ждёт!

Похоже, что ребята были в изрядном подпитии и вели себя совершенно развязано. Каких только 'комплиментов', не услышала я в свой адрес. Я не знала, куда деваться от их рук. Они бесцеремонно хватали меня за все части тела. Вот чья-то рука легла мне на грудь, потрогав напряжённый сосок... Чья-то рука легла на попу, сминая её. Чья-то рука скользнула между ног... Именно скользнула, потому что я была так сильно возбуждена, что мои 'соки' уже текли по ногам...

Я с мольбой в глазах посмотрела на продавщицу, но она даже и не думала торопиться: не спеша достала пачку, медленно положила на прилавок — её явно забавляло моё положение. Бросив ей деньги, я схватила пачку сигарет и даже не взяв сдачу, ринулась к выходу. Скорее к спасительной машине!

Но, когда я выбежала на улицу, меня ждал очередной шок! Машины перед магазином не было! Я была одна, на улице, в незнакомом городе, совершенно голая! У меня всё похолодело внутри...

Метрах в пятидесяти, по направлению к центру города, я увидела в темноте светящиеся габариты автомобиля, по силуэту похожего на "бэху". С надеждой, что это имена та машина, я быстрым шагом направилась к ней. Подойдя ближе, я увидела в открытых окнах знакомые лица и почувствовала облегчение. Но как оказалось рано...

Когда я уже почти сравнялась с ней, машина тронулась и медленно покатилась дальше. Я поняла, что издевательства продолжаются.

Я замедлилась и оглянулась по сторонам. По мере приближения к центру, людей на улице становилось всё больше. Они сидели на лавочках, вдоль дороги, прогуливались по тротуару... И я была среди них одна, совершенно голая и беззащитная...

Я снова ускорила свой шаг, но Юра, увидев это, отъехал ещё на несколько метров вперёд.

В отчаянии я залезла с ногами на ближайшую лавочку, поджав и обняв руками колени. Я была раздавлена и унижена...

Сдав назад, "бэха" остановилась напротив меня.

— Ладно, Крис, — сказал один из парней, которому я делала минет, — не обижайся. Мы немного пошутили... Иди сюда.

Я продолжала сидеть на лавке, готовая вот-вот зареветь от отчаяния.

— Ну, хватит тебе... — высунувшись в открытое окно, сказала Юлиана, — Юра больше не будет...

Я встала и подошла к машине.

— Давай сюда сигареты, — сказал парень, протягивая руку из открытого окна, — выполнишь одно задание, и мы тебя впустим обратно.

Я была согласна на что угодно, лишь бы только они не оставили меня тут в чём мать родила.

— Вот, — продолжал он, вынув из машины и поставив на обочину, пустую бутылку из-под пива, — без помощи рук и ног, перенеси её до урны и выбрось её.

Я догадалась, что он хочет от меня, но у меня не было другого выхода. Оглянувшись по сторонам, я поняла, что зрителей будет много — все кто в это время сидел на лавочках или прогуливались по дорожке, с любопытством смотрели на меня. Кто-то даже достал телефон...

Господи, какой позор... Мои унижения продолжались...

Подойдя к бутылке и расставив пошире ноги я стала медленно приседать, стараясь, чтобы горлышко бутылки было нацелено в мою щёлочку. Ура, я попала в цель! Горлышко легко скользнуло внутрь моего текущего влагалища, но когда я начала подниматься, стараясь сжимать мышцы, бутылка так же легко выскользнула из меня. Я стала пытаться повторить, но меня снова ждала неудача. Потом ещё раз... И самое страшное, что с каждым разом моё возбуждение росло, я обильно текла, и удержать в себе бутылку становилось всё сложнее!

Заинтересовавшись, люди стали подходить ближе, остановилась машина, кто-то снимал на мобильник... это был самый страшный позор в моей жизни....

— На, подотрись, — сжалилась надо мной Юлиана, выкинув из машины, какую то тряпку, сомнительной чистоты.

Я немедленно начала подтираться этой тряпкой. Сначала снаружи, затем запихивая её в себя, как можно глубже. И всё это на виду у десятка людей! Мне было уже плевать — хотелось только закончить всё это как можно скорее.

Потом я обтёрла бутылку.

Все с напряжением следили за тем, как я медленно опускаюсь на бутылку, как горлышко исчезает во мне, как я медленно поднимаюсь, отрывая бутылку с земли, как расставив ноги, маленькими шажочками продвигаюсь к урне...

Урна была невысокая и, поднявшись на носочки, я смогла перенести бутылку через её край. Опустившись ягодицами на её заплёванный, грязный край, я расслабила мышцы влагалища, и бутылка со звоном упала на дно урны.

Послышались возгласы одобрения, свист, аплодисменты...

Я кинулась к машине и, оказавшись внутри, почувствовала невероятное облегчение. Меня переполняли эмоции. Сердце бешено колотилось. Я не могла разобраться, что происходит сейчас со мной, какие чувства преобладают во мне. Но я понимала, что это шоу, которое я устроила на улице, точно никогда не забуду.

Юра довёз приятеля до дома, второй решил остаться у него. Они оба вышли, так что всю дорогу назад, я сидела сзади одна. Мы ехали практически молча, играла негромкая музыка и я, прокручивая события сегодняшнего дня, понимала, что похоже подошло к концу ещё одно моё приключение. День выдался очень длинным и сексуально насыщенным и я чувствовала себя совершенно вымотанной. Но, не смотря на всю мою усталость, приятное тепло внизу живота не покидало меня. Рука лежала на писечке, периодически её поглаживая, и мне было умиротворительно хорошо...

К моему дому мы приехали уже ночью. Слава богу во дворе никого не было и я попрощавшись с Юлианой и Юрой, кинулась к подъезду. Только бы никого не встретить!

Одно дело устроить эротическое представление в незнакомом городе, и совсем другое, когда меня увидит голышом, кто-нибудь из соседей.

Добежав до свой квартиры, и достав из под коврика ключ, я стала судорожно открывать дверь. Родителей дома не было, они с ночёвкой поехали в гости к друзьям на дачу. 'Мне определённо везёт' — подумала я. 'Да, уж везёт...' — ответила я сама себе, вспоминая сегодняшние приключения.

Я так устала, что еле заставила себя пойти в ванну. Я сняла с душа рассеиватель и вставив в себя шланг, открыла воду. Ого! Я и забыла совсем про камни. Я выдавила их из себя и положила на полочку — они блестели от моих соков, как будто натёртые маслом. Я отмыла своё влагалище, попку, волосы... всё свое тело...

Я добралась до кровати и без сил рухнула на неё. В руке я держала большой камень, который весь день провёл в моей писечке. Этот камень всегда будет хранить воспоминания о моём сегодняшнем приключении.

Это была последняя мысль, которая посетила меня в тот день... Я провалилась в сон.

Лето-осень

Наступило лето. Каникулы.

Сейчас, когда я вспоминаю то время, моя душа наполняется ощущением какой-то лёгкости и беспечности. Хорошее было время. Счастливое... К сожалению, понимать это я стала только сейчас. Почему так устроен человек, что всегда ему чего-то не хватает... Чуть-чуть, немножечко, но для счастья всё равно чего-то, но не хватает. Всегда думаешь, что вот если бы ещё у меня было вот 'это' — вот тогда я была бы абсолютно счастлива... А вот 'этого' то — всегда и не хватает... И только потом, по прошествии какого-то времени, понимаешь, что вот именно тогда-то и было по настоящему счастливое время. Причина банальна и проста — всё познаётся в сравнении.

А время действительно было хорошее. Работать мне было не надо, и меня это очень даже устраивало — родители зарабатывали достаточно хорошо и деньги у меня всегда были. Ещё больше меня устраивало то, что они редко бывали дома (по той причине, что много работали) и некому было капать на мои мозги нравоучениями.

Учиться тоже не надо — каникулы. Никаких обязательств!

Счастливое время!

Я много времени проводила с Юлианой. Она часто бывала у меня дома. Она нравилась моим родителям — Юлиана, если захочет, может понравиться кому угодно. Мне даже смешно становилась иногда, когда видела, как она изображает из себя паиньку. Я то знала, какая она была на самом деле.

Но мои родители искренно верили, что моя новая подруга, воспитанная и благоразумная девушка. Даже частенько ставили её мне в пример. И меня это устраивало, хотя и страшно веселило.

Меня могли отпустить с ней куда угодно — настолько сильно ей доверяли мои родители. И мы, конечно же, этим пользовались. Мы с ней ездили в ночной клуб, я оставалась у Юлианы на ночь, мы один раз даже провели ночь на озере — отмечали день рождения одного из завсегдатаев 'каньона'.

Конечно, на озере я проводила большую часть свободного времени. На острове, в обществе нудистов — я чувствовала себя как дома. Почти весь день я находилась там без одежды. Я загорела и выглядела, на мой взгляд, просто обалденно — светлые волосы сильно выгорели на солнце и здорово контрастировали со смуглой кожей. Голубые глаза выделялись на загорелом лице. Моё тело с благодарностью отзывалось на нежные солнечные ласки — равномерный загар покрывал всё моё тело. И это только благодаря тому, что большую часть светлого времени суток, я была совершенно голой. Играя в пляжный волейбол, перекидываясь в картишки, загорая в самых разнообразных позах, а иногда и засыпая в них — я давала возможность солнышку подобраться к самым потаённым участкам своего тела.

И, конечно же, я жутко гордилась своим загаром.

Евгений, как и обещал, сделал фотографии. Снимки, и правда, получились профессионального качества. На этих многочисленных фото, было изображение красивой, обнажённой и раскрепощённой модели, которая была немножко возбуждена — блеск солнца на моих влажных половых губках, выдавал этот факт. И эта модель была я! И я нравилась самой себе — это бывает настолько редко. В течение всего дня, все присутствующие 'каньона' рассматривали эти фото, передавая их из рук в руки. Я с большим удовольствием и гордостью принимала сыплющиеся на меня весь день комплименты.

Я настолько привыкала находиться в течение всего дня голой, что уже вечером, собираясь домой, с трудом заставляла себя одеться. Ощущения, когда каждый миллиметр твоего тела открыт для солнца, лёгкого ветерка, прохладной воды — становились уже приятной нормой и дарили непередаваемое чувство свободы. И поэтому одежда, которую мне приходилось одевать в конце дня, воспринималась моим телом, как нечто чужеродное — она сковывала меня, сдавливала, мешалась и я мечтала только о том, чтобы поскорее добраться до дома и немедленно скинуть её с себя.

Несколько раз я едва удержалась, чтобы не снять с себя одежду, уже по дороге.

Во-первых, как я уже говорила раньше, я обнаружила у себя склонность к демонстрации своего обнажённого тела. И если раньше это вызывало во мне бурю противоречивых чувств и во мне боролись стыд, страх и возбуждение, то теперь это переросло в практически постоянное стремление к эпатажным поступкам, с целью удовлетворения своих сексуальных потребностей.

Во-вторых, постоянное моё пребывание в обнажённом виде, формировало в моём сознании обманчивое представление о том, что это является нормой. И для меня постепенно стали стираться грани того, что считается нормальным, а что аморальным.

Иногда было желание раздеться и лечь загорать на общественном пляже, не доходя до нудисткой зоны, до которой нужно было идти заметно дальше. Я настолько привыкла к своему обнажённому телу, что для меня это было естественно. И останавливало меня только то, что меня могут увидеть мои одноклассники и знакомые моих родителей.

Один раз, на спор, я пошла голышом на текстильный пляж в палатку за мороженым. Я помню получила тройное удовольствие: выиграла спор, съела мороженое, ну и конечно насладилась всеобщим вниманием к моей персоне, во время этой прогулки.

Я стала много внимания уделять уходу за своим телом. По рекомендации Юлианы, я регулярно стала наведываться в один из салонов красоты. Особое внимание я уделяла своим ножкам и пальчикам на руках и ногах. При помощи эпиляции, я безжалостно удалила со своего тела все волоски. Первый раз, конечно, было очень больно, особенно, когда удаляли волосы в зоне бикини. Но постепенно привыкла и уже не испытывали никакого дискомфорта на этой процедуре.

Дома, где в отсутствие родителей, я всегда была без одежды, всякий раз проходя мимо большого зеркала, висевшего в прихожей, я останавливалась. Я любовалась своим стройным, пропорциональным телом, ровным загаром — руки сами собой тянулись сначала к небольшим, упругим грудкам... стискивали их, отчего сосочки моментально становились твёрдыми. Затем рука спускалась ниже... ласкала писечку....такую нежную и гладкую, словно у младенца. Моим пальчикам было приятно ощущать гладкую, абсолютно без волос, кожу моей писечки, а щёлочке, было приятно чувствовать, как мои пальчики ласкают её складочки.

Я стала одеваться по-другому — выбирала одежду максимально открытую, не стесняющую движения и где-то, может быть, вызывающую. Мы частенько с Юлианой, вместе ходили по магазинам покупали себе шмотки. А ещё чаще нас возили — Юлиана обладала выдающейся способностью располагать к себе окружающих, а особенно мужчин. Меня всегда восхищало то, как она управляла мужиками... как манипулировала ими.. Мало того, что её возили по магазинам — ей давали деньги на покупки. Мы гуляли с ней по дорогим магазинам и ни в чём себе не отказывали. Я тогда ещё не подозревала, чего ей это стоило. Но, это отдельная история, и я расскажу об этом позже.

Со своим приятелем Юрой, Юлиана рассталась и, слава богу, ни его, ни его приятелей, я больше не видела. На пляж она частенько приходила, с мускулистым красавчиком по имени Тарзан. Она мне не особо рассказывала о нём, а я и не настаивала. Знала только, что он работает стриптизёром в ночном клубе. Все знакомые мужчины Юлианы, были людьми в возрасте, и как она объясняла, не могли ей дать в сексуальном плане того, чтобы её удовлетворило. А этот жеребец Тарзан, ей давал. Причём, зачастую, занимались они сексом прямо на пляже, совершенно не стесняясь окружающих.

Я немножко завидовала ей — у меня не было парня, а попробовать вот так, на песке, под ласкающими лучами солнца, под приятное дуновение ветерка, заняться любовью — мне бы хотелось. Я из деликатности старалась не смотреть на них в открытую, но украдкой, как бы невзначай, конечно же поглядывала.

Юлиана видела мой интерес, и как будто специально, в такие моменты располагалась с Тарзаном, поближе ко мне. Меня это сильно возбуждало, но я старалась не подавать вида. А Юлиана, словно нарочно, дразнила меня — сладко постанывала, раскидывала в стороны ручки, как будто случайно меня касаясь. Когда мне становилось совсем невмоготу, я вставала и шла окунуться — в воде, где меня не было видно, я могла снять накопившееся напряжение.

Мне было хорошо с Юлианой. Мы понимали друг друга, когда занимались сексом — она удовлетворяла меня, а я её. Но я скучала по грубым мужским рукам, тискающим моё тело..... Скучала по мужскому члену....по тем ощущениям, которые он дарит, находясь внутри меня.... Скучала по мужской силе и власти.

Вот так проходило лето. Беспечно и легко пролетало время. Было хорошо, но... Чего-то не хватало...

Вот и сентябрь незаметно подкрался — снова в школу. Я увидела своих одноклассников после каникул, и у меня возникло ощущение, что мы как-то отдалились друг от друга. Точнее я отдалилась — слушая их разговоры и глядя на них, я понимала, насколько мне далеки их проблемы и интересы. Я как-то неожиданно для себя повзрослела за эти два месяца.

Мне стало не хватать ощущения наготы. Я скучала по этим ощущениям. Сидя за партой я мечтала о том, как прихожу на "каменку" и скидываю с себя всю одежду. Всякий раз, когда была возможность, я садилась на велосипед и ехала на озеро. Когда занятия заканчивались рано, или была возможность прогулять какой-нибудь урок, или в выходной день — я надевала шортики, кроссовки, курточку и крутила педали в сторону острова.

Там, избавившись от одежды, я гуляла и наслаждаясь ощущениями обнажённого тела. Пока ещё было не холодно, я встречала там своих единомышленников — на нашем месте, в 'каньоне', они наслаждались последними тёплыми лучами солнца. Я оставляла там одежду, велосипед и шла бродить по острову — мне было хорошо и спокойно.

Но в 20-х числах сентября, пришёл холодный фронт, принеся с собой заметное похолодание и дожди. Температура днём не поднималась выше 12-13 градусов тепла, дул холодный ветер. Остров опустел.

Но меня это не испугало — я продолжала ездить к озеру на велосипеде, всё так же, одевая только коротенькие трикотажные шортики и лёгкую курточку. Нижнее бельё я не носила уже давно, а под куртку не хотелось ничего надевать. Даже если было прохладно, в момент, когда я выезжала, то приезжая на место, с меня уже лил пот — настолько активно я крутила педали. Да и раздеваться удобней, когда одежды минимум. Брала с собой только полотенце, на случай если решу окунуться и фляжку с водой или колой, которую крепила на велосипеде.

Особенный кайф был, когда однажды я приехала на остров и только успела раздеться, как пошёл дождь. Дождь был сильный, крупные холодные капли падали на моё разгорячённое тело и я в экстазе кружилась по острову, наслаждаясь чувством свободы и ощущением наготы.

В тот день, прогуляв физру, я точно также, на велосипеде, отправилась к озеру....

Небо было затянуто тучами и воздух был тяжёлый и влажный. Было прохладно, но на полпути к озеру, я уже достаточно согрелась, так что на лбу выступила испарина.

Приехав на остров, я разделась, спрятала за большим камнем велосипед с одеждой и пошла окунуться в озеро. Вода была холодная, и я с большим удовольствием постепенно погружала в неё свое разгорячённое тело, заходя всё глубже и глубже. И вот зайдя по пояс, я оттолкнулась ногами от дна и поплыла. Непередаваемые ощущения. Почему-то в прохладной воде чувство обнажённого тела, заметно острее, чем в тёплой — вода плотнее, что ли. Она приятно холодила мои складочки, разогретые движением и трением о седло велосипеда.

Когда выходила на берег, вода уже не казалась мне холодной. Под босыми ногами был влажный и прохладный песок — мне было приятно идти по нему.

Я хотела вытереться полотенцем и потом погулять немного по острову. Но подойдя к велосипеду, я обнаружила, что ни одежды, ни полотенца нет!

Первая мысль, которая мелькнула в голове: 'я на острове не одна'. У меня всё похолодело внутри. Я резко обернулась по сторонам, но какого-либо движения я не обнаружила. Я понимала, что за мной, скорее всего, наблюдают и мне стало страшно.

Одно дело, когда за мной подсматривали на пляже, любители вуайеристы , и я нарочно, как бы невзначай, принимала откровенные позы, давая им возможность насладиться созерцанием всех моих прелестей. Я и сама получала от этого дикое удовольствие. Но сейчас, когда я была одна, на этом пустынном острове и был ещё кто-то таинственный, который наблюдал за мной — я реально испугалась. Что он задумал.....

Я присела, спрятавшись за камень. Сердце колотилось в бешенном ритме. От волнения во рту у меня пересохло и я потянулась к фляге, закреплённой на раме велосипеда. Сделав несколько глотков колы, я почувствовала на языке странный привкус. Следом за этим я ощутила лёгкое головокружение и.... что было потом, я уже не помнила.

Когда я очнулась, то обнаружила себя лежащей на спине, на холодном плоском камне. Камень располагался немного под углом, и лежала я головой вверх. Голова и всё моё тело, включая ягодицы, находились на шершавой поверхности камня, а ноги, согнутые в коленях, свисали по его сторонам и стопами касались земли. Руки и ноги были разведены в стороны и привязаны к двум кустам, росшим с двух сторон от камня. Мой рот был плотно закупорен какой-то тряпкой и позвать на помощь я не могла. Да и кто бы меня здесь услышал... Я, распятая на этом камне, была полностью открыта и абсолютно беспомощна...

Не знаю, как долго я пролежала на камне. В ожидании неизвестности время тянулось очень долго. То ли от холода, то ли от страха, по телу пробегала крупная дрожь.

Сердце моё учащённо забилось, когда я услышала позади себя приближающиеся шаги. Потом справа от себя услышала, как на песок с шуршащим звуком что-то свалили.

Повернув голову, я увидела огромную охапку крапивы. Её стебли, мощные и стройные, только что срезанные, усыпанные сочной листвой, вызывали ощущение ужаса. Меня посетила страшная догадка...

Мой похититель стоял рядом с крапивой. Это был худощавый мужчина, лет шестидесяти, среднего роста в крупных очках, из-под которых на меня смотрели маленькие колючие глаза. Он был в плаще и сапогах, а на его руках были кожаные перчатки.

— Ну, что, очнулась сучка? — зло проговорил он, — я тебя отучу бегать, пиздой сверкать...

Я попыталась ответить, хотела попросить его пожалеть меня, отпустить... Но кроме мычащих звуков, ничего произнести не смогла.

Я поняла, что он видел меня тут уже неоднократно. Поняла, что он готовился к моему очередному появлению здесь, на острове. Господи, как я была неосторожна...

Мужчина взял в руки крапивный стебель и медленно поднёс его к моей груди. Я с ужасом наблюдала за приближением к моим соскам, ощетинившейся мелкими иголками, листвы.

Листья медленно легли на мою правую грудь... и через мгновение, я почувствовала нестерпимое жжение.

Он медленно стал двигать стебель крапивы вниз к животу... к писечке... провёл по внутренней стороне бедра. Вслед за движением крапивы, тянулся обжигающий след.

Потом, то же самое он проделал с левой стороной моего тела: левая грудка, живот, бедро...

И писечка... Она находилась на самом краю камня, и так-как ноги были разведены в стороны,и губки были распахнуты, то стебель продолжил свой путь, как раз между ними.

— А-ааа, — хотелось мне крикнуть во весь голос, но вместо этого смогла издать лишь глухой звук.

Он продолжал 'ласкать' моё тело крапивой. Прижав у самого основания стебель крапивы к моей писечке, он пальцами другой руки, сомкнул мои губки, так, что стебель оказался зажатым между ними. Затем он с силой, пропустил через мою писечку весь стебель с листвой!

Моя нежная писечка взорвалась огнём!

— А-ааа! — мой истошный крик потонул в невнятном мычании...

Мучитель взял в руку пучок крапивы и стал прохаживаться им по всему телу. Слегка шевеля этим букетом, он проглаживал всё моё тело. Тысяча микро иголочек пронзали меня. Все эти уколы слились в один мощный болевой фон. Я уже не понимала, что у меня жжёт сильнее. Мои грудки, ножки, животик.... моя писечка — горели огнём.

Я мычала от боли, не в силах произнести не слова...

Садист взял в руки новый пучок крапивы и теперь уже начал с силой хлестать им по мне. Странные ощущения: боль наиболее сильно ощущалась именно в месте удара, но перемещаясь по телу, крапива всякий раз оставляла после себя в месте удара очаги боли, которые не утихали... И с каждым ударом таких очагов становилось всё больше. Вскоре всё моё тело превратилось в сплошную боль. Ручки, грудь, мои ножки до кончиков пальцев, мой живот — всё было покрыто крапивным ожогом.

Но постепенно, основной очаг боли, переместился на писечку — мой мучитель сосредоточился на пытке моей киски. Он хлестал её крапивой, хлестал изо всех сил. Брал всё новые стебли и продолжал стегать ими по моим нежным половым губкам, между губок.

Я извивалась от боли, лёжа на камне, но связанные ноги и руки, не давали возможности изменить как-то своё положение.

— Я тебе покажу, как голышом бегать, — со злостью проговорил мой садист. Ему почему-то казалось, что мне ещё не достаточно той порки, которую я получила.

Он переломил пополам в районе листвы очередной пучок крапивы и стал пытаться запихнуть его мне во влагалище. Моя горящая и раздувшаяся снаружи от крапивы писька, теперь стала гореть и внутри. Я продолжала только глухо мычать...

Садист продолжал запихивать в меня всё глубже и глубже пучок крапивы. Грубые, колючие стебли, казалось, раздирали всё внутри меня... Он стал трахать меня этим пучком, вынимая и вновь запихивая его в меня.

Вскоре, этого ему и этого показалось мало. Он стал срывать листья со стеблей и пропихивать их своими грубыми пальцами, внутрь моей письки. Всё новые и новые порции крапивных листьев исчезали во мне. Он срывал их со стеблей и пропихивал во влагалище. Я плакала от боли и беспомощности.

Не знаю, как долго это продолжалось, но крапива закончилась. Наступил перерыв в моих мучениях...

Мой мучитель ушёл за новой порцией крапивы. Я не могла терять время — нужно было попытаться освободиться. Кляп во рту пропитался моей слюной и стал более податлив. Раскрыв рот, что есть силы, я попыталась языком выпихнуть этот кусок ткани изо рта. Наконец, мне удалось избавиться от кляпа.

Правая рука была привязана к более тонкому кусту и во время моих истязаний, когда я извивалась на камне, дёргая за верёвки, узел переместился с основания ствола, к верхней ветке, тем самым обеспечивая правой руке, чуть большую степень свободы. Был шанс подтянуть правую руку ко рту.

Я изо всех сил пыталась согнуть в локте руку с одной стороны, а с другой, старалась дотянуться к узлу зубами. Наконец у меня получилось дотянуться ртом до верёвки и ослабить узел.

— Есть! — выкрикнула я, освободив правую руку. У меня появилась надежда на освобождение. Сердце бешено стучало, пытаясь вырваться из груди.

Трясущейся рукой, я торопилась развязать узел на левой руке.

— Да! — воскликнула я, когда у меня это получилось.

Освободив ноги, я вскочила и едва удержалась на ногах — от долгого положения с разведёнными ногами, мышцы свело. Но время терять было нельзя. Чтобы убежать с острова, нужно было идти через перешеек, по той же дороге, по которой я сюда добралась. Но в таком случае был риск столкнуться с моим мучителем. Оставался один выход — вплавь перебраться до другого берега. Я, не раздумывая, шагнула по направлению к воде.

Вода принесла облегчение моему истерзанному телу, зуд и жжение слегка утихли. Моя писечка, исхлёстанная крапивой, с удовольствием погрузилась в прохладу озера.

Я плыла к противоположному берегу, совершенно не раздумывая о том, как я доберусь до дома без одежды. Не думала о том, что на острове остался мой велосипед, довольно дорогой и как мне предстоит объяснять родителям его пропажу. Мне хотелось только одного — как можно скорее убежать с него и оказаться как можно дальше от моего мучителя.

Вскоре вода, казавшаяся мне вначале прохладной, стала казаться ледяной. Я, пытаясь согреться, постаралась ускориться. До берега было метров 200, но плавала я не очень хорошо и поэтому полоска песка приближалась очень медленно. Небо было такое тёмное и мрачное, что непонятно было, то ли это сумерки уже сгущались, то ли тучи нависли так низко. Того гляди, в любую минуту мог начаться дождь.

Наконец я достигла берега и едва мои ноги коснулись дна, побежала. Песчаная полоска была узкой в этом месте, а дальше начинался крутой подъём. Босым ногам было больно натыкаться на торчащие ветки и корни деревьев, но я не обращала на это внимания — мне казалось, что маньяк наблюдает за мной с того берега и хотелось, как можно скорее, скрыться в лесу. Взобравшись на крутой берег и оказавшись в лесу, я немного успокоилась.

Я села голой попой прямо на землю, в опавшую осеннюю листву — ноги подгибались от усталости. Тут я вспомнила про листья крапивы, которые утрамбовывал в меня этот садист. Я посмотрела на свою письку, которая представляла собой жалкое зрелище — внешние и внутренние половые губки распухли и покраснели, словно покусанные осами. При этом боль сочеталась со страшным зудом. Введя осторожно во влагалище два пальчика, я захватила ими, сколько смогла, крапивы и вытащила наружу.

— Да, уж...., — с грустью и отчаянием, произнесла я, глядя на пару листочков.

Не понятно, сколько напихал в меня листьев этот извращенец. Но так я их точно не достану. По-хорошему, только введя всю руку можно было бы вытащить крапиву, и то не сразу. Но писечка моя была так измучена, что я не представляла себе, как это сделать.

Быстро смеркалось, и я решила идти к дороге, пока видно было куда наступать. Ветки, шишки и корни деревьев больно саднили босые ножки. Было очень зябко — тяжёлый, влажный воздух неприятно ласкал голое тело с каждым порывом ветра. По ощущениям, было градусов 6 — 8 тепла.

Вскоре я окончательно замёрзла. Сказался долгий день без еды и воды, усталость, отчаяние... Я брела по направлению к дороге, надеясь выйти на какую либо тропинку.

Вскоре мне это удалось — я вышла на тропу, по которой зимой пролегала лыжная трасса и где проходили занятия по физре. Вот и турник с брусьями справа! Точно, это тропинка ведёт в город, мимо домика лесника.

Чем ближе я подходила к дороге, ведущей в город, тем с большей силой наваливалось на меня отчаяние — как я смогу дойти до своего дома в городе? Ведь я же совершенно голая!

В какой-то момент я ощутила полную безвыходность своего положения и ноги мои подкосились. Я в полном отчаянии села на землю, обхватила руками колени и поникнув головой горько заплакала....

Мне было себя так жалко, я чувствовала себя такой несчастной и беспомощной, что до меня не сразу дошёл тот факт, что кто то, шершавым языком лижет мне руку. Подняв голову, я увидела рядом с собой собаку. Это была лайка, она смотрела на меня своими весёлыми глазами и как будто говорила мне: 'не грусти, не печалься.... всё будет хорошо...'. Лайка лизнула меня в лицо, проведя по всей щеке своим языком, и я увидела на ней ошейник. В голове мелькнула мысль — 'где-то рядом должен быть хозяин'....

Не успев до конца осознать эту мысль, как услышала рядом с собой чей-то голос.

— Дочка, что с тобой случилось? — мужской голос был так насыщен сочувствием и заботой, что я совершенно не испугалась. Где-то внутри меня родилась надежда, что этот человек поможет мне в моём безвыходном положении.

Мужчина был невысокого роста, худощавого телосложения, лет сорока и своим вешним видом походил на охотника. Он был одет в брезентовую куртку, сапоги и за спиной виднелось ружьё.

Напрочь забыв о своём внешнем виде, я встала с земли и отряхивая попу, начала сквозь слёзы рассказывать ему о том, что произошло со мной сегодня.

— Пойдём, милая, я тебе помогу, — сказал он.

Я шла за ним, продолжая рассказывать о своих злоключениях сегодняшнего дня. Вскоре мы достигли высокого забора, за которым располагался дом лесника.

Так вот значит кто этот мужчина. Я помнила, как детьми мы боялись подходить близко к этому дому. Ходили слухи о жестоком нраве лесника, о злых собаках, которые охраняли его дом. А теперь, я голая и беззащитная иду следом за ним, и он для меня сейчас является единственной надеждой на спасение.

— Проходи, не бойся, — сказал он, открыв калитку и пропуская меня вперёд.

Пока он закрывал калитку, я прошла через весь двор и подошла к дому. У меня страшно зудело всё тело от крапивных ожогов, но я старалась сдерживаться и не чесаться, потому что это только усиливало мои страдания — зуд и боль становились просто невыносимыми.

Дом был построен из брёвен, гладких на вид и производил впечатление основательной конструкции. Дверь в дом, которую открыл лесник, была такая же крепкая. Перешагнув через порог дома, я почувствовала всем телом и в первую очередь босыми ступнями, долгожданное тепло.

— Проходи, садись, — сказал лесник, показывая на стул стоящий рядом со столом, — сейчас попьём чайку, согреешься.

— Спасибо, — ответила я, присаживаясь на деревянный стул. Он был жёсткий, но самое главное — тёплый, моя голая попка с благодарностью принимала его приятное тепло.

— Обращайся ко мне, Пётр, — представился, наконец, лесник.

Я кивнула в ответ. Я продолжала сидеть голая на стуле, пока Пётр, ставил чайник и собирал на стол. Почему то, я совершенно не стеснялась его — то ли я уже за весь день привыкла к своему голому состоянию, то ли усталость и общее стрессовое состояние, давали о себе знать, то ли сам Пётр, был виноват в этом, ведя себя так естественно, как будто он каждый день принимал у себя в гостях красивых обнажённых девушек.

Вскоре чайник вскипел. Я хотела и пить и есть — не знаю чего больше. Я набросилась на еду, уплетая за обе щёки бутерброды, приготовленные Петром, и запивая сладким чаем.

Пётр заботливо смотрел на меня, глаза при этом были у него какие-то тоскливо-счастливые.

Когда с бутербродами было покончено, Пётр протянул мне полотенце и проводил в ванную комнату. Ванная комната представляла собой отдельное помещение, задёрнутое шторой в центре которого стояло пластмассовое корытце-ванночка. На полу стояло ведро с водой, которую Пётр принёс из колодца и рядом ведро с горячей водой.

Плеснув в корытце холодной и горячей воды, и размешав рукой, он предложил мне сесть в ванночку. В этой маленькой ванне я могла сидеть только с согнутыми коленями. Воды было немного и она едва закрывала мою писечку.

Пётр, поливал меня из кувшина, нежно намыливал меня мыльной мочалкой, смывал мыльную воду.... Я настолько разомлела и размякла, от горячего чая, от тёплой воды, от приятных поглаживаний моего тела, что совершенно спокойно позволила Петру мыть себя в самых сокровенных местах. Мне было так хорошо в тот момент. Я чувствовала себя маленькой девочкой.

— У меня дочка была, — грустно произнёс Пётр, — такая же красавица, как и ты.

Я не стала спрашивать его, где его дочка сейчас и что произошло, поняв, что история эта достаточно трагична.

После ванны, обернув меня полотенцем, Пётр проводил меня в другую комнату, где стояла кровать.

— Постели полотенце и ложись, — предложил он, — я сейчас принесу мазь. Мазь такая, что укусы пчёл, проходят за сутки. Сам готовил, по древнему рецепту.

Я легла на кровать, удивляясь тому факту, что совершенно спокойно себя чувствую, оставаясь совершенно голой в присутствии этого, сурового на вид человека. При этом я удивлялась этому факту, как бы со стороны, потому что в тот момент я продолжала оставаться, в каком-то притуплено расслабленном состоянии.

Пётр принёс баночку с мазью жёлто-зелёного цвета. Присев рядом с кроватью на стул, он начал наносить эту мазь на моё истерзанное крапивой тело. Он нежно растирал эту жирную массу по моему телу — мои ручки, грудь, животик, мои ножки и даже пальчики на ногах, всё вскоре было покрыто этой целебной мазью. От его нежных поглаживаний, я всё глубже погружалась в блаженно-расслабленное состояние, граничащее со сном.

Когда он начал гладить, скользкими из-за мази руками, внутреннюю поверхность бёдер подбираясь к моей писечке, я невольно развела в стороны ноги. Почувствовав приятное тепло, разливающееся внутри меня, я вдруг вспомнила про листья крапивы, которые всё ещё находились в моём влагалище.

— Пётр, у меня там внутри ещё крапива, — тихо и растянуто произнесла я.

Он посмотрел на меня удивлённо, но ничего не ответил. Он продолжал намазывать мои половые губки. Зачерпнув пальцем из банки свой чудо-крем, он направил его прямо во влагалище.

Я лежала на кровати, разведя ноги в стороны и к моему расслабленному чувству блаженства, стало примешиваться ощущение нарастающего возбуждения.

Пётр аккуратно смазал вход во влагалище и ввел в меня уже два пальца, пытаясь зацепить ими листья крапивы. Вытащив один листочек, он покачал головой.

— Надо рукой, — произнесла я, не соображая, что я говорю.

Ладонь у Петра была узкая, с тонкими длинными пальцами, а я была уже достаточно возбуждена, так что постепенно, во мне оказалось уже три, потом четыре пальца... Смазав всю ладонь мазью, Пётр приготовился погрузить в меня всю руку. Слегка затормозившись на входе костяшками пальцев, ладонь погрузилась в меня...

— Мммм..., — невольно вырвалось у меня.

Внутри меня стало тесно и одновременно приятно. Возбуждение моё нарастало. Я чувствовала внутри себя движение пальцев, которые пытались нащупать листья, и это движение, сводило меня с ума.

Собрав листья, Пётр начал вынимать руку.

— М-ммм...,— опять промычала я.

Постепенно рука его, стала спокойно входить в меня. Не знаю сколько раз, он вводил в меня свою руку, продолжая вытаскивать из меня крапиву, я уже не понимала, что происходит... Ещё мгновение и я, не в силах больше сдерживаться, взорвалась оргазмом.

— А-аааа....

Всё, что происходило далее, я помню смутно. Помню, как Пётр укрывал меня одеялом... Как погас свет...

Очнулась я только утром. В окно пробивалось солнышко, часы показывали 10 часов утра. Я лежала на кровати, вспоминая вчерашний день. Откинув одеяло, я осмотрела своё тело — следов от ожогов крапивы почти не осталось. Жутко хотелось в туалет.

Встав с кровати, я оглянулась по сторонам, в поисках какой-либо одежды, но ничего не нашла. 'Хотя чего я переживаю, — подумала я, — здесь всё равно никого нет кроме Петра'. Выйдя из комнаты, я не обнаружила и Петра. Обойдя дом, я поняла, что искать туалет надо на улице. Открыв дверь, я выглянула во двор.

На улице было прохладно, но солнечно. По ощущениям было не больше 2 — 3 градусов тепла.

Высокий забор защищал меня от внешнего мира, но всё равно было как-то не по себе. Я слышала, как машины проезжали по расположенной недалеко дороге, как проходили мимо домика лесника люди, идущие на прогулку в лес, как шумела детвора.

Оглянувшись по сторонам, я увидела тот самый, интересующее меня строение — нужно было пройти через весь двор. Собравшись с духом, я вышла из дома. Прохладный воздух охватил моё тело в объятия, босые ноги чувствовали холод каменных плит, которыми был выложен путь к туалетному домику. Буквально в метре от меня, за забором шумела жизнь, а я тут совершенно голая шлёпаю в туалет. Я почувствовала приятную теплоту внизу живота — меня возбуждала необычность этой ситуации.

Пописав, я не торопилась вернуться в дом, прогуливаясь по двору. Осмелев, я подошла вплотную к забору. Найдя щель между досок, я смотрела на прохожих, которые проходили мимо, не подозревая о моём существовании. Невольно рука моя потянулась к моей киске и стала её нежно гладить....

— Стоп, — сказала я сама себе, — надо решать, что делать дальше...

Нужно было разыскать что-нибудь из одежды и собираться домой. Найдя в доме длинный плащ и резиновые сапоги, я решила, что это одеяние мне подойдёт, чтобы скрыть мою наготу и добраться до дома.

Вид у меня, конечно, был ещё тот: большой плащ и сапоги не по размеру, но это лучше чем совсем ничего. Я была похожа на грибника, корзинки только не хватало.

Написав записку Петру, в которой благодарила от души за проявленную заботу, я оставила её на столе и вышла из дома.

Так завершилось моё очередное сексуальное приключение....

Роман

Часть 1

Вновь наступила долгожданная зима. Ура-ааа!! Снег, как я соскучилась по тебе. Как я хотела вновь ощутить всем своим телом прохладные и нежные прикосновения снежных объятий. Ступить босыми ножками в нетронутую, девственно чистую снежную целину... Упасть обнажённой на пушистую снежную перину и провалиться в неё.

Мне не хватало ощущения адреналина в крови. Не хватало ощущения свободы, когда находясь абсолютно голой на улице, кожей всего тела чувствуешь пролетающий мимо ветерок. Мне не хватало мощной и запоминающейся разрядки — сексуальное напряжение копилось во мне, не находя выхода.

Но, как назло, судьба всё ни как не давала мне шанса вновь насладиться этими, такими манящими ощущениями. Родители были в отпуске и после своих многочисленных командировок, практически всё время сидели дома, а я была вынуждена ходить одетой даже в квартире, отчего я совершенно отвыкла. И выйти на прогулку в том полураздетом виде, в котором я привыкла получать необходимые мне сильные эмоции, тоже не получалось — моя мать всячески меня опекала, словно компенсируя всё то время, что была в разъездах по работе и не могла уделить мне должного внимания.

А в памяти было ещё свежо моё последнее приключение, которые едва не закончились для меня весьма и весьма плачевно. И не смотря на весь тот страх и всю ту боль, что я испытала — я жаждала нового экстрима.

Но вот как и где?

На дачный участок я опасалась уже ходить, на остров далеко было ехать, в лесу всегда были люди. Наиболее реальная была идея прогулки на лыжах: отъехать подальше в лес, раздеться и там уже вволю покувыркаться в снежочке. Прогуляться голышом по лесу, закопаться всем телом в сугроб, а потом зачерпнуть рукой горсть снега втирать-втирать его в дышащую огнём писечку....

Но пока я разрабатывала план своего очередного снежного приключения и ждала подходящего момента — время шло. Тем мучительней мне было видеть наметённые свежие снежные сугробы, наблюдать за падающим большими хлопьями снегом. Воспоминания о моих прогулках невольно всплывали в памяти и рука сама забиралась в трусики... В ответ на мои ласки писечка реагировала нестерпимым зудом нарастающего возбуждения...

В какой-то момент возбуждение достигло такого пика, что я проснулась посреди ночи с диким желанием немедленной разрядки. Причём тело моё требовало именно снежного оргазма! Это было похоже на сумасшествие!

Я, как была голышом, подскочила к окну: тишина и спокойствие, белые сугробы, красиво подсвеченные светом фонарей, падающий редкими снежинками снег. Всё это великолепие манило меня! Термометр показывал — 2 С — моя любимая погодка. На часах 3:10...

Не было сил больше сдерживаться. Я пробралась тихонько в коридор, боясь скрипнуть паркетом и разбудить родителей, спавших в соседней комнате, сняла с вешалки дублёнку, взяла в руки сапожки и открыв входную дверь вышла на лестничную клетку.

Если бы в этот момент меня увидел кто-нибудь из соседей, то меня бы ждали серьёзные проблемы. В тот момент я ни о чём таком не думала — я не контролировала себя совершенно. Сейчас, вспоминая ту ночь, я не могу поверить, что сделала это.

Держа в руках одежду, я продолжала стоять абсолютно голой на лестничной клетке. Я прислушивалась к своим ощущениям: холод кафельной плитки под босыми ногами, страх быть замеченной и одновременно желание этого, поднимающаяся внизу живота волна возбуждения.

Затем я надела дублёнку, сапожки и с нетерпением стала спускаться по лестнице. Ещё пролёт, ещё ступенька.... И вот я на улице! Тишина, царящая на улице, была такой успокаивающей, что возникло желание скинуть с себя всё уже здесь, у подъезда. Я едва сдержалась, чтобы не сделать этого. Но руки шалунишки не слушались меня: сами расстегнули верхнюю пуговицу, потом ещё одну, затем пуговицу внизу... Вскоре, лишь одна пуговица на поясе осталась застёгнутой на моей дублёнке.

Мороз приятно холодил разгорячённое от возбуждения молодое тело. Мои грудь, мою писечку, ножки... Я шла по улице, наслаждаясь ощущениями. Было тихо и безлюдно. Моё напряжение росло.

Перейдя через дорогу, я оказалась в небольшом городском парке. Пройдя ещё несколько метров, я расстегнула последнюю пуговицу, полы моей дублёнки распахнулись и моё тело полностью открылось. Я шла по утоптанной дорожке, залитой электрическим светом, поражаясь своему безрассудству. Соски мои затвердели и дерзко смотрели в ночь. Мороз пощипывал влажную от возбуждения щёлочку...

Мне хотелось продлить это ощущение растущего возбуждения, пройти ещё несколько метров, сотню метров, тысячу метров... Но снежная целина в стороне от тропинки, манила меня безудержно. Сил терпеть больше не было. Скинув дублёнку на лавочку и сняв сапожки, я закружилась в экстазе на освещённой светом дорожке. Босые ножки совершенно не чувствовали холода. Какой же кайф!

Я шагнула с тропинки в сугроб и сразу же провалилась по колено. Отойдя метров пять, я упала в снег на колени. Снег приятно остужал внутреннюю часть бёдер. Растягивая удовольствие, я медленно опускалась вниз, пока моя разгорячённая писечка не коснулась снежной поверхности.

— Мммм..., — звук наслаждения вырвался из меня.

Зачерпнув двумя руками снег, я растёрла его по своим грудкам, зачерпнув ещё — растёрла по животу, потом по бёдрам. Какой же это кайф!

Раскинув руки в стороны, я упала навзничь в сугроб!

— А-ааа....

Я лежала в снегу, раскидав руки и ноги по сторонам и прислушивалась, как постепенно холод проникает в моё тело. Это было так здорово, что не хотелось даже двигаться. Я лежала, наслаждаясь долгожданными ощущениями.

Где-то в стороне, в ветвях деревьев, хрустнула ветка. Этот звук вывел меня из состояния эйфории — нельзя было терять бдительность. Встав из сугроба на колени, я оглянулась по сторонам — было безлюдно и тихо. Вроде всё норм...

Зачерпнув горсть снега, я направила его в мою писечку. Потом ещё горсть, потом ещё... Я втирала снег в разгорячённую киску, возбуждение росло, неминуемо приближалась долгожданная разрядка.

Оргазм вспыхнул одновременно с ярким светом, осветившим меня. На дороге разворачивался автомобиль и свет его фар выхватил моё обнажённое тело из темноты парка. Я рухнула на бок в снег, прячась от машины и продолжая при этом содрогаться от оргазма.

— Ммммм...

Не знаю, как долго я провалялась в сугробе, но пришла в себя от холода — ноги, руки сводило от мороза. Поднявшись на ноги, я стала смахивать руками с себя снег — всё тело, волосы были в снегу. Брррр... Полотенце то я с собой не взяла. Затем я выбралась из сугроба на тропинку, села на лавочку и постаралась стряхнуть снег с босых ног. Пальцы на руках и ногах закоченели. Снег на коже медленно таял.

Опомнившись, что сижу на скамейке под фонарём, просматриваемая со всех сторон за сотню метров, быстро накинула на себя дублёнку. Помучилась порядком, пытаясь надеть сапожки — пальцы на руках и ногах меня абсолютно не слушались. Что же делать? Дом мой был в принципе недалеко, и я решилась на ещё один отчаянный поступок — дойти до дома босиком.

Схватив в руки сапоги, я побежала домой босиком. Пальчики на ножках болели от мороза и не давали идти быстрее, чем получалась. Вскоре я достигла своего дома и распахнув дверь оказалась, наконец, в подъезде. Пол в подъезде показался мне по-домашнему тёплым. Быстро достигнув своего этажа, я вздохнула с облегчением — никого на своём пути, я, слава богу, не встретила.

Приняв быстренько душ и отогревшись немного, я заснула, так крепко, что проспала до часа дня. Родители даже не подозревали, на какое дерзкое приключение я отважилась этой ночью. Ночная вылазка на самом деле была чрезвычайно рискованной — это я стала понимать уже потом. Не знаю, что именно руководило мной в тот момент, что решилась на такое. Слава богу, всё обошлось благополучно и воспоминания об этом приключении до сих пор являются темой моих мастурбаций.

Прошло какое-то время и мне снова стало не хватать острых ощущений — я словно наркоман, стала зависима от подобного экстрима. Отпуск у родителей закончился. Ура! Я снова могла позволить себе некоторые шалости. Я наконец избавилась от ненавистной домашней одежды и дома снова стала ходить только голышом. Возвращаясь со школы, я скидывала с себя всё и наслаждалась почти забытым чувством наготы. Для прогулки по улице, одевала на голое тело дублёнку, а на ноги сапожки. Длина моей шубки была такова, что закрывала мои голые ноги до голенища сапог и догадаться, что я голая, было почти невозможно.

В одну из таких прогулок, я шла бесцельно по улице, прислушиваясь привычно к нарастающему внутри меня возбуждению. Морозец приятно холодил голые ноги и даже иногда пробирался выше, к моей влажной щёлочке, чем вызывал новый прилив сладкой неги в моём теле.

Неожиданно рядом со мной остановилась машина.

— Привет, Кристин! — окликнул кто-то меня..

Я оглянулась и увидела в припаркованной рядом девятке, Романа — парня старше меня на три-четыре года, который жил в соседнем доме. Мы учились в одной школе и я всегда заглядывалась на него — красивый, рослый парень, спортсмен. Сейчас он закончил школу и работал охранником в какой то фирме. Иногда мы пересекались, у нас были общие знакомые, но никогда тесно не общались.

— Куда направляешься? — спросил он, — может подкинуть?

— Да никуда, гуляю просто, — ответила я, смущаясь.

— Поехали со мной, — предложил Роман, — я сейчас еду на озеро, купаться в проруби.

Во мне всё заиграло от его слова — вот это предложение!

— Ого, а я и не знала, что ты морж, — удивилась я, стараясь никак не проявить свою радость.

— Я второй год уже закаляюсь, — похвастался он.

Во мне боролись противоречивые чувства: мне очень хотелось поехать с ним, но в то же время я опасалась, что он увидит, как именно я одета и не знала, как ему это всё объяснить. Он видел моё сомнение, и его рука потянулась к спортивной сумке, лежащей на переднем сиденье, чтобы освободить его для меня. В голове пронеслась мысль: 'если я сяду рядом с ним, полы дублёнки распахнутся, и тогда я точно спалюсь'. Мешкать было больше нельзя, и я решительно потянулась к ручке задней двери.

— Хорошо, — сказала я, — но только я сзади поеду.

— А то ещё приставать будешь, — пошутила я, усаживаясь на заднее сиденье.

— Конечно, буду, — улыбаясь, ответил он, — разве смогу я устоять перед такой красотой?

Сидя сзади, я поправила дублёнку так, чтобы он не заметил моих голых ног в зеркало заднего вида.

Пока ехали на озеро, мы весело шутили, разговаривали — время пролетело быстро и незаметно. Мне было легко и хорошо с ним. Меня всегда удивляло, что все мои подруги, и даже менее симпатичные чем я, почему то были в отношениях с ребятами, а у меня парня не было. У кого-то "романы" были крепкие и длительные, у кого-то мимолётные — и тем и другим я немного завидовала.

Когда мы проехали через лес и стали уже спускаться к озеру, нам открылся красивейший вид. Всё озеро было, как на ладони: наш берег, довольно широкий со спасательной вышкой и кабинками для переодевания, противоположный берег, с крутыми песчаными берегами, полуприкрытыми снегом и в центре озера каменный остров.

На ледяной поверхности озера виднелись многочисленные рыбаки. Одетые в толстые тулупы, они сидели на раскладных стульчиках, кто-то даже в ярких маленьких палатках и были похожи детей, очень увлечённых какой-то интересной игрой.

Роман вырулил на берег и перед прорубью развернулся. Не глуша мотор, мы вышли из машины и огляделись по сторонам. Прорубь располагалась у самого берега, была шириной метра полтора и уходила в озеро метров на пять.

— Кто-то здесь недавно был, — заметил Роман, — прорубь почистили, даже льдинки не плавают.

Кроме сидевших вдалеке рыбаков, вокруг не было ни души. Царили умиротворяющая тишина и спокойствие.

— Ну, что? Искупнёшься? За компанию... — спросил Роман, — Смотри какая красота!

— Неее, спасибо..., — скромно ответила я, — я на тебя посмотрю...

— Да, ладно тебе... Давай! — подзадоривал он.

Роман начал раздеваться, складывая вещи на стоявшую рядом с берегом лавочку. Глядя на его мускулистое тело, я почувствовала, нарастающее внутри меня возбуждение. Оставшись в одних плавках, Роман шагнул в сторону проруби.

Прорубь начиналась у самого берега и пологий песчаный спуск постепенно терялся в глубине прозрачной воды.

— Ух! — с криком Роман решительно шагнул в воду.

— Уухх! — спустя мгновение он уже погрузился в воду с головой.

Мне жутко захотелось присоединиться к нему. Пока он окунался во второй и третий раз и меня не видел, я быстро скинула с себя шубку, сапожки и не спеша направилась к проруби, забирая на ходу резинкой в хвост свои длинные волосы.

Роман обратил на меня внимание, когда уже выходил из воды. Судя по его остолбеневшему виду, он никак не ожидал увидеть меня в таком виде — совершенно голой, спокойно и не торопливо идущей босиком по снегу.

— Афигеть! — только и смог произнести он.

Он жадно смотрел на меня, скользя взглядом по моему телу, так что я даже немного засмущалась. Но его внимание было мне очень приятно — знакомое волнующее тепло заполняло низ живота, тем сильнее, чем ближе мы подходили друг к другу. Я немного отвыкла от такого интереса к моему обнажённому телу. Летом на нудистском пляже мне было всё равно, кто и как на меня пялился. А тут... Я себя не узнавала.

Хотя по поводу своей внешности у меня никаких комплексов не было — я знала, что выглядела шикарно. У меня был ровный загар без белых пятен, сохранившийся с лета, стройная фигура с плоским животиком и кругленькой аппетитной попкой, небольшая, но красивая грудь, гладенькая киска.

Я миновала Рому, который продолжал стоять на месте, поедая меня взглядом и вошла в прорубь. На контрасте со снегом, вода показалась мне даже слегка тёплой. Но когда я стала заходить глубже, я ощутила, насколько она ледяная. Роман к этому времени уже вышел на берег и вытирался полотенцем. Он смотрел на меня — я чувствовала это. Собрав в кулак всю свою волю, не обращая внимания на сковывающий холод, я зашла в воду по пояс и вздохнув глубоко, окунулась полностью в прорубь.

— Ааа-й! — взвизгнула я.

После первого погружения, второе и третье далось уже легче. Смахнув с лица воду, я двинулась к берегу. Роман к этому времени, уже успел надеть штаны и обуться. Закинув на плечо полотенце, он направился в мою сторону.

Но вид обнажённой девушки, выходящей из проруби, похоже, совершенно лишил его разума — он даже не догадался подать мне полотенце. Я стояла перед ним на снегу, голая, босая и вся мокрая, а он остановился в полуметре от меня, и тупил. Какое-то время мы просто молча смотрели друг на друга.

А потом он решительно шагнул ко мне, положил свои руки мне на плечи и глядя с восхищением в мои глаза, сказал:

— А ты оказывается, горячая девочка!

А я стояла и млела... Я таяла под его взглядом, под его большими и тёплыми ладонями.

Наши губы сомкнулись...

Я таяла от счастья...

Его руки спустились на спину, легли на мою попу и сжав её, с силой притянули к себе. В низ живота мне упёрся его твердеющий член и я вдруг захотела ощутить его внутри себя прямо сейчас.

Роман, словно прочитав мои мысли, подхватил меня под бёдра и понёс к лавочке. Мы были возбуждены до предела и ничто не могло остановить наше взаимное желание. Он кинул полотенце на скамейку и приспустив штаны сел — его большой член гордо взмыл вверх. Я села на Рому верхом, лицом к лицу и его член легко проскочил в мою истекающую писечку.

— Ммм-м...

Я начала двигаться, наши губы сомкнулись, его руки жадно блуждали по моему телу. Я вся была во власти наслаждения и не контролировала происходящее вокруг. Я не думала в тот момент, что на этой лавочке, мы с Романом были, как на ладони. Особенно я, голая, гарцующая на его огромном фаллосе.

Мне просто было очень хорошо!

— Люди идут, — неожиданно произнёс Рома, выведя меня из этого блаженного состояния.

Посмотрев в сторону, я увидела, что к нам приближается группа людей. Две женщины и четверо мужчин, метрах в ста от нас, двигались в нашу сторону и судя по всему направлялись они именно к проруби.

Я чувствовала приближающийся оргазм и не хотела останавливаться. Ничего, кроме ощущений в моей щёлочке, не существовало для меня вокруг. Я продолжала насаживаться на его член. Возбуждение росло! Оргазм приближался одновременно с приближающимися людьми. Вместе с возбуждением возрастал уровень адреналина в крови!

Ещё немного...

Ещё ближе...

Группа людей находилась от нас в метрах в двадцати, когда я почувствовала, как напряглось тело Ромы и вслед за этим ощутила внутри себя мощную струю спермы. А потом и я, сначала изогнувшись, а затем прижавшись с силой к его груди, содрогнулась в конвульсиях оргазма....

— Совсем стыд потеряли!

— Сношаются посреди бела дня!

— Шалава малолетняя!

Все эти окрики подошедших женщин и мужчин, подбросили нас с Романом с лавочки, и мы бегом ринулись к стоящей неподалёку машине. Я, как была — голышом, Роман — натягивая на ходу штаны и голый по пояс. Усевшись в девятку и захлопнув двери, мы всё ещё продолжали слышать возмущённые крики 'моржей'. С пробуксовкой Роман отъехал от берега озера. Сердце моё колотилось, как бешенное.

Поднявшись в крутой подъём и скрывшись из поля зрения зимних купальщиков, мы остановились. Я посмотрела на Рому — он сидел с полуспущенными штанами, член его уже слегка обмяк, а из под штанов торчало полотенце, которое он случайно подхватил с лавочки, впопыхах натягивая штаны.

Он выглядел настолько комично, что я не в силах удержаться, громко засмеялась.

— Во, бля, — пробубнил он и сосредоточенно стал вытаскивать из-под себя полотенце.

Это ещё больше развеселило меня. Вскоре мы уже вместе хохотали, вспоминая наше недавнее приключение.

— Блин! У меня вся одежда кроме куртки осталась на лавочке, — опомнился Рома.

— Ты же закаляешься, — проговорила я, сквозь смех.

— Ой, и у меня тоже, — соврала я, спустя мгновение, словно только поняла это. На самом деле, кроме шубки с сапожками, которые я, раздевшись, кинула на заднее сиденье машины, на мне больше ничего и не было. Не хотелось, чтобы Рома это знал и поэтому весьма кстати, как мне показалось, я решила соврать про свою одежду.

— Будем закаляться вместе! , — заржал Ромик, хлопнув в ладоши.

Я присоединилась к его смеху, обрадовавшись, что он поверил моей истории. Ещё какое-то время мы веселились, вспоминая удивлённо-возмущённые лица и реплики этих свидетелей нашего секса. Музыка нежно лилась из динамиков, печка ненавязчиво дышала на моё обнажённое тёплым воздухом, а за окнами искрился снегом зимний лес.

— Слушай ка, дай полотенце — попросила я Рому, — а то я тут тебе сейчас сиденье испачкую...

— Возьми, конечно, — ответил он, протягивая мне полотенце.

Я сползла немного с сиденья, и разведя ноги, приложила полотенце к письке. Полотенце было мокрое и холодное с мороза — самое то, для моей разгорячённой щёлочки. И я, уже совершенно не стесняясь Ромы, тщательно вытерла киску от спермы.

Рома влюблёнными глазами смотрел на меня, и мне нравилось чувствовать на себе этот взгляд.

— А ты совсем не такая, как я думал, — произнёс он.

— Что, хуже? — кокетливо спросила я.

— Нееет... — ответил он, — Наоборот...

Я кайфовала от всей этой ситуации. Я сидела голая в машине, рядом с почти влюблённым в меня парнем, в окружении снежных сугробов. В машине было тепло и это только усиливало ощущение необычности ситуации.

— Ты красивая, — пристально разглядывая меня, произнёс Ромик.

— Спасибо ), — продолжала кокетничать я.

— О! А можно я тебя сфотографирую? — спросил Рома, — У меня в сумке фотик валяется.

— Давай, — с радостью согласилась я.

Его восхищение мною было настолько сильным мотиватором, что я готова была согласиться на что угодно. Меня это возбуждало и льстило моему самолюбию. Ну, и конечно мне самой очень хотелось посмотреть на себя потом со стороны.

Открыв дверь, Рома вышел из машины — меня обдало волной прохладного воздуха. Он накинул на себя куртку и стал рыться в сумке в поиске фотоаппарата.

— Садись за руль, — скомандовал Рома, настраивая цифровую мыльницу.

Я перебралась на водительское сиденье — моё обнажённое тело ощущало на себе контрастные воздушные потоки — из дефлекторов на меня дул горячий воздух, а из открытой настежь двери моё тело охлаждал морозный ветерок. Ощущения были очень необычными. Рома отошёл подальше от дороги, чтобы захватить в кадр машину.

Я распустила волосы и сидела, повернувшись вполоборота к камере и держась правой рукой за руль — я ощущала себя лихой и бесшабашной гонщицей. Рома застыл, любуясь мною. Я представляла, как выгляжу со стороны: стройная, смугленькая блондинка с распущенными волосами, в окружении снежных сугробов — и сама же от этих мыслей возбуждалась.

Рома пришёл в себя и начал снимать. Всё так же, сидя за рулём и меняя позы, я кокетливо улыбалась на камеру и чувствовала себя фотомоделью. Я ощущала нарастающее во мне возбуждение, которое постепенно всё больше сносило мне крышу.

Оставив правую ногу в салоне, левую я широко выставила наружу, поставив на укатанную снежную дорогу. Роман в восхищении смотрел на мою босую ножку, на мою раскрывшуюся щёлочку... После минутного замешательства, он снова припал к камере. Он снимал, снимал, снимал...

А меня 'несло'... Выставила наружу вторую ножку, ввела в себя пальчик, раздвинула губки. Я видела подобные фото в интернете и неоднократно репетировала перед зеркалом, а теперь всё это я проделывала перед вчера ещё, едва знакомым человеком.

У Ромика отвисла челюсть, но он мужественно продолжал меня снимать. Правда, фоткал он, почти не целясь, так как желание смотреть на меня вживую перебарывало необходимость видеть меня через видоискатель камеры.

— Крис, а давай на фоне озера? — предложил заведённый Рома.

Озеро виднелось в просвете деревьев, но до него нужно было пройти через лес метров 50.

— Давай, — я была сейчас в таком состоянии, что согласилась бы с любым его предложением.

Оставив машину, мы сошли с дороги и двинулись по направлению к озеру. Рома в сапогах, штанах и зимней куртке, а я, как была, голая и босиком. Сугробы были не очень глубокими, снег доходил до середины голени, но пару раз я проваливалась до колена. По дороге я позировала, игриво прячась за деревьями, кокетливо выгибая спинку и выставляя свою попку. Я совершенно не чувствовала холода — моё возбуждение согревало меня.

Дойдя до обрыва, мы остановились — с крутого и высокого берега открывалась удивительная картина, всё озеро было перед нами, как на ладони. Россыпь рыбаков на его ледяной поверхности, каменный остров, прорубь...

Я встала на самом краю и зачерпнула руками горсть снега.

— Готов? — спросила я Рому

Рома не сразу понял, о чём это я, а когда наконец до него дошло — быстро припал к камере.

Я слегка нагнулась, а затем резко выпрямившись подбросила высоко вверх горсть снега! Снег веером разлетелся на мелкие снежинки и стал опускаться на мои волосы, плечи, грудь...

— Класс! — восхищённо произнёс Рома.

Его восхищение действовало на меня, как стимулятор, как допинг... Мне хотелось удивить его, ошеломить... Сделать что-то такое, чтобы восторг мною достиг ещё большей величины.

Зачерпнув ладошками снег, я приложила его к своим грудкам.

— Мммм...

Рома стоял, вытаращив глаза. Камеру он опустил и явно пребывал в состоянии шока.

Нас вернул к жизни сигнал клаксона — автомобиль стоял на дороге перед нашей девяткой, и хотел наверно проехать к озеру, а наша машина преграждала ему путь.

Мы кинулись к машине. Когда тонированные стёкла иномарки опустились, и я услышала свист и одобрительные возгласы, я поняла, что не осталась не замеченной. Да уж, не каждый день увидишь нагую девушку, бегающую босиком по зимнему лесу.

Обежав нашу машину сзади, я, быстренько открыв пассажирскую дверь, нырнула на сиденье. Было желание прикрыться чем-нибудь, иномарка стояла буквально в двух метрах от нашей и ребята, сидящие в ней, видели меня, как на ладони. Но посмотрев на Рому, который в этот момент с гордым видом приближался к своей девятке, я передумала делать это — в его неторопливых движениях, в его взгляде было столько довольства собой. Пусть у него старенькая девятка, зато внутри сидит такая красотка, да ещё, полностью обнажённая... 'Завидуйте мне', как бы говорил он, всем своим поведением. Мне захотелось подыграть ему... и вместо того, чтобы прикрыться, я выпрямилась... мои сосочки от возбуждения и мороза, вызывающе торчали в стороны... Писечка приятно ныла от возбуждения...

Рома сел в машину и вырулив немного вправо, освободил дорогу иномарке и мы неспешно разъехались — ребята медленно проезжали мимо нас, продолжая рассматривать меня во все глаза.

Как только они проехали, я забралась на сиденье с ногами — пальчики на ножках замёрзли, и я пыталась согреть их руками.

— Замёрзла? Да? — с сочувствием спросил Рома.

— Угу... Ножки замёрзли, — ответила я.

— Давай погрею, — предложил он, расстегивая куртку и поворачиваясь ко мне.

Развернувшись спиной к двери, я сунула свои ножки к Роману за пазуху, ощутив сразу приятное тепло и упругую мускулистую мужскую грудь.

— А ты горячая девочка, — восхищённо глядя на меня, проговорил он, поглаживая мои ножки.

Этот его взгляд, я ещё долго вспоминала потом — у меня было желание всегда соответствовать ему. Я готова была на всё, лишь бы видеть этот его взгляд.

В машине было тепло, пальчики на ногах согрелись, Роман приятно поглаживал мои ножки — я разомлела, меня накрыл тот самый, знакомый мне отходняк , та самая приятная истома после мороза. Было хорошо!

— Ром, можно фотки посмотрю? — спросила я

— Посмотри, конечно, а я пока поеду потихоньку.

Он протянул мне фотик и, включив передачу, медленно покатился по лесной дорожке.

Я внимательно просматривала фото, увеличивала удачные снимки, пропускала и удаляла плохие... Пристально разглядывая своё тело — я была довольна собой! Я не находила изъяна в себе — на фотографиях я видела сексуальную блондинку с идеальными пропорциями. Как же всё-таки эффектно смотрится обнажённое тело на фоне снега!

Увлечённая просмотром фоток, я не заметила, как мы въехали в город, и очнулась только, когда машина остановилась на заправке. А я продолжала сидеть голой на пассажирском сиденье и через нетонированные стёкла просматривалась со всех сторон.

— Блин! — произнесла я в шоке.

— Ну, я пошёл, — сказал Роман, выходя из машины. Он с улыбкой взглянул на меня, а в его глазах сверкнули хитрые искорки — эта ситуация застала меня врасплох и он был доволен произведённым эффектом. Ему явно доставляло удовольствие выставлять меня напоказ.

Заправщик стоял в метре от машины и откровенно пялился на меня, забыв о своих обязанностях. Наверно не часто он видел подобное зрелище. Рядом остановилась ещё машина и водитель, заметив меня, также оторопел. Я оказалась в совершенно дурацком положении, и если бы я сейчас подорвалась одеваться, то выглядела бы ещё более глупо. Казалось, эти мгновения тянулись вечно.

Наконец заправщик вспомнил о своей работе, а мужчина о том, что приехал заправляться, но легче мне от этого не стало — всё больше людей на заправке обращали на меня внимание. Где же Рома? Почему его так долго нет?!

Наш бак уже заполнился, заправщик вынул 'пистолет' из бака, закрыл лючок и решил запечатлеть столь редкую картину — голую девушку в машине. Оставив свою работу, он встал перед девяткой и через лобовое стекло стал снимать меня на мобильник. Сзади подъехала машина и стала сигналить, не понимая, почему машина заправилась и не уезжает, занимая место на заправке. Ключи от машины были в замке зажигания. Ждать больше было нельзя.

Не обращая внимания на заправщика, я, поднявшись на правой ноге, перекинула левую через центральный тоннель. Я прекрасно осознавала, что тем самым открываю ему вид на все свои прелести, но в то же время понимала, что другого выхода у меня нет. Пока я перебиралась на водительское сиденье, заправщик со счастливым лицом снимал происходящее на телефон.

Оказавшись, наконец, за рулём, я завелась и... Машина, дёрнувшись, заглохла. Босыми ногами было очень непривычно нажимать педали и дозировать усилие на них.

— Блин!

Все кто был свидетелем этого, тотчас повернули головы в мою сторону — как же, надо посмотреть на этого чайника. Конечно, они ожидали, что за рулём будет девушка (кто же ещё мог так бездарно заглохнуть), но то, что она будет в таком виде, явно для всех было полной неожиданностью! Я буквально всем телом ощущала на себе все эти многочисленные взгляды! Но я должна была сконцентрироваться! Завела двигатель ещё раз и аккуратно отпустив сцепление, отъехала от колонки, припарковавшись в стороне на стоянке. Сердце бешено колотилось, уровень адреналина в крови явно зашкаливал.

Вскоре подошёл Роман.

— Крис, извини, — проговорил он, открыв дверь, — товарища встретил, разговорились.

— Ты меня голую тут бросил, — возмутилась я, перебираясь обратно на пассажирское сиденье.

— Ого! Я смотрю, ты тут не скучала, — хитро произнёс он.

Я посмотрела туда, куда был направлен взгляд Романа, и, увидев на сиденье, которое я только, что покинула, мокрое пятно — покраснела! Моя писька и в самом деле текла от возбуждения!

— Да ладно, ладно, — весело сказал он, — не обращай внимания.

Он сел за руль, и мы выехали с заправки.

— Рома, давай я оденусь. Стрёмно как-то, увидит кто знакомый, проблемы будут.

— Я сейчас в гараж заеду, там и оденешься.

Он явно не хотел, чтобы я одевалась... Мы продолжали неторопливо ехать по зимнему городу. Я спустилась на сиденье, как можно ниже, чтобы не было видно с улицы, что я голая. Через несколько минут машина въехала в гаражные ряды.

— Я видел, как ты заглохла на заправке, — сказал Рома, — а знаешь почему?

— Почему?

— Ты плохо знаешь мою машину. Тебе надо поближе познакомиться с моей ласточкой.

Он лукаво посмотрел на меня, и я поняла, что он, что-то задумал.

— Тебе надо трахнуть её!

Я недоумённо посмотрела на него, не понимая, что он от меня хочет.

— Вот, — сказал он, показывая на рычаг передач.

— А-аааа..., — подыгрывая ему, произнесла я, догадавшись,— и мы найдём с ней общий язык?

— Ага!

— Ну, что ж, попробуем...

Рома пересел на заднее сиденье и приготовил фотоаппарат. Я, повернувшись к нему лицом, расположилась на сиденьях, на широко расставленных коленях и примерилась к рукоятке. Было очень неудобно, но, в конце концов, я приспособилась, и рычаг упёрся в моё влагалище.

Я надавила на него, и он легко проскочил в мою мокренькую дырочку. Рома сидел на заднем сиденье и, открыв рот, снимал видео на фотоаппарат.

Я стала двигаться, совершая поступательные движения на рукоятке.

— Ммммм....

Одной рукой, держалась за руль... Другой, ласкала свой клитор... Возбуждение росло...

— Всё! Больше не могу! — возбуждённо выкрикнул Рома, отбросив в сторону фотик.

Он вышел из машины, открыл водительскую дверь и расстегнул штаны — его член был уже в полной боевой готовности. Вытащив меня из машины, он бросил меня грудью на грязный капот. Мои босые ножки приятно остужал снег, тёплый капот грел мою грудь, а в моём влагалище бешено бился член Ромы. Моё сознание помутнело — я не понимала, что происходит вокруг. Все мои чувства были сосредоточено внизу живота. Мы оба достигли крайней степени возбуждения.

На этот раз оргазм настиг меня первой — содрогнувшись, я безвольно опустилась всем телом на капот.

Через мгновение, Рома настиг меня, выстрелив в меня мощной струёй и придавив меня к машине всем своим весом.

Придя в себя, мы оглянулись по сторонам — никого в нашем гаражном ряду не было. Слава богу.

— Крис, ты супер! — отдышавшись, произнёс Рома.

Я поймала на себе его восхищённый взгляд и улыбнулась в ответ — для меня его взгляд значил больше, чем оргазм. Влажным полотенцем я вытерла, как смогла грязный животик и грудь, протёрла киску. Пока я приводила себя в порядок и надевала сапожки и шубку, Рома загнал машину в гараж.

— Ну, что, пошли? — спросил он.

— Пошли...

Мы шли домой и разговаривали... Я вспоминала приключения сегодняшнего дня и чувствовала, как низ моего живота снова наполняется приятным теплом. Я не заметила, как мы подошли к моему дому, и наступило время прощаться.

— Я два дня буду на работе, — сказал он, — а потом позвоню. Может погуляем...

— Давай, — с радостью согласилась я.

Рома чмокнул меня на прощанье и стал удаляться в сторону своего дома. Через несколько метров он оглянулся и помахал мне рукой, а я стояла и ждала именно этого момента! Счастливая, я помахала ему в ответ.

Для меня начиналось время новых интересных приключений.

Часть 2

Как Рома и обещал, он позвонил мне через два дня и пригласил на свиданье. Я так ждала этого, что всё это время, не могла ни о чём другом думать. Я мечтала о том, что снова увижу Рому, мечтала о его крепких объятиях, о поцелуях... Я мечтала любить и быть любимой...

Собираясь на встречу, я страшно волновалась. Родители мои были уже дома и мама заметила моё возбуждение.

— Дочка, а ты куда собираешься?

— На свидание, — ответила я, смутившись.

— Кто же этот счастливчик?

— Роман, из соседнего дома.

— Это не Бирюкова ли сын? Завхоза нашего... Слышишь, Коля?

Отец вышел с кухни.

— Крис, ты уже взрослая девочка, и мы с мамой рассчитываем на твоё благоразумие, — серьёзным тоном проговорил он.

Эх, как бы они удивились, узнав, что я уже давно не девственница — они всё ещё считали меня маленькой наивной девочкой. Они были настолько поглощены работой, что всё моё взросление и становление женщиной, прошло совершенно незаметно для них. И я не хотела их разубеждать в этом.

По своему обыкновению я не стала одевать нижнего белья, надев прямо на голое тело джинсы и блузку. В этих узких джинсах и коротенькой курточке до пояса, моя попка выглядела наиболее привлекательно и глядя на себя в зеркало, я сама себе жутко нравилась. А мои распущенные волосы и высокие сапоги на каблуке придавали моему внешнему виду сексуальности.

Лёгкий морозец на улице приятно освежал моё разгорячённое от волнения лицо. Мы договорились встретиться в парке, и подойдя на место, я увидела ожидающего меня Рому.

— Привет! — радостно приветствовала я его.

— Привет, Крис, — ответил он, оглядев меня с видимым удовольствием с головы до ног.

Мы задержались в страстном поцелуе... Прогуливаясь под ручку по заснеженным тропинкам парка, мы разговаривали, шутили, смеялись... Было хорошо.

Рома предложил присесть на лавочку. Я села ему на колени , мы поцеловались и я потеряла контроль над собой... Я была вся во власти чувств... Тая от его поцелуев, я чувствовала, как его рука скользнула под джинсы, в ложбинку между ягодиц... Как другая рука медленно расстегнула курточку, блузку.... Вот он уже ласкает мою грудь. Я млела от его ласк... Свет электрических фонарей предательски освещал меня, но осознавая это, я почему-то вовсе не хотела сопротивляться Роману, раздевающему меня на виду у всех.

Рома медленно стал расстегивать пуговички на джинсах, молнию... Это его действие наконец-то привело меня в чувство — я поняла, что сижу с расстегнутой нараспашку курткой и блузкой. А ведь парк, в котором мы гуляли, находился буквально в двухстах метрах от дома, и здесь могли гулять мои соседи или знакомые. Падающий редкими хлопьями снег падал на мои голую грудь и таял... Возбуждённые сосочки, задорно торчали в стороны.

Я судорожно запахнула куртку.

— Рома, ты офигел?

— Я тебя хочу, Крис, — страстно произнёс он.

— Блин... Ну, давай хотя бы отойдём вглубь парка.

Мы сошли с тропинки и по сугробам стали удаляться от освещённого места. Т.к. парк был небольшой, отойти далеко не было возможности — остановились посередине между двумя аллеями. И хотя мы наверное просматривались с двух сторон, от света фонарей мы по крайней мере спрятались.

Я хотела секса не меньше, чем Рома и поэтому, когда он продолжил раздевать меня — я ему не только не мешала, но захотела даже помочь. Куртку он снял и положил на снег, я не сразу поняла зачем... Я помогла снять блузку и он накинул её на сук растущего рядом дерева. Затем Рома расстегнул джинсы и начал стаскивать их с меня. Он хотел раздеть меня целиком.

Не в силах противоречить ему, я решила помочь — расстегнув сапоги, я сняла их, оставшись в носочках, и затем стащила с себя джинсы. И вот я уже нагая стою на снегу перед Романом, в том самом городском парке, где я недавно устроила себе ночью настоящий экстрим.

Сняв с себя куртку, Рома положил её на снег, рядом с моей.

— Ложись, — предложил он мне.

Так вот что он задумал... Я легла на эту своеобразную постель, а Рома присел рядом и заботливо снял с меня носочки — единственное, что оставалось на мне из одежды. Он начал целовать мои пальчики на ногах, мои ножки, приближаясь постепенно к бёдрам.

— Ммммм......

По мере приближения его поцелуев к моей щёлочке, возбуждение во мне росло по экспоненте! Рома расстегнул штаны и его член, не сдерживаемый больше одеждой, гордо вырвался на свободу. Он легко проскользнул в мою влажную дырочку и начал ритмично и сочно погружаться в меня — с каждым новым толчком, Роман всё глубже и глубже вдавливал меня в сугроб.

Мои ножки не умещались на постеленных куртках и пришлось опустить их в снег, но я совершенно не чувствовала холода. Я вся была сконцентрирована на ощущениях в моей писечке. Я чувствовала приближение оргазма...

Но в этот раз Рома опередил меня — со стоном раненого зверя, вздрогнув всем телом, он навалился на меня и замер. Спустя какое-то время он поднялся с меня, а я продолжала лежать с закрытыми глазами, прислушиваясь как морозец ласково покусывает мою возбуждённую, слегка приоткрытую щёлочку.

И тут Рома сделал то, чего я никак не ожидала — зачерпнув рукой горсть снега, он приложил его к моей, жаждущей оргазма, письке.

— А-аааа..., — вырвалось из меня.

Оргазм мощно накатил на меня, вызвав внутри меня сильнейший взрыв! Придя в себя, я обнаружила, что почти сползла с постеленных курток, мои ноги и частично тело, были в снегу. Рома стоял рядом, заворожено глядя на меня.

Я почувствовала, как сильно замёрзли мои ножки — поджав их к себе, я стала отряхивать их от снега.

— Давай помогу, — предложил Рома.

Сняв с ветки мою блузку, он стал обтирать ею снег с меня. Стоя босиком на куртке я одела джинсы, сапожки. Блузка была вся мокрая от снега и одевать её я не стала. Отряхнув от снега куртку, и надев её я уже хотела застегнуть молнию, но Рома меня остановил.

— Ты так классно выглядишь! — восхищённо произнёс он

— Спасибо, — ответила я, смущённо.

— Слушай, а иди прямо так... А?

Разве могла я отказать — его восхищение мною, было универсальным средством от всех запретов!

Он шёл немного впереди, периодически оборачиваясь на меня, а я шла следом, в куртке нараспашку. Моя небольшая грудь упруго колыхалась при каждом шаге, а затвердевшие от холода и возбуждения сосочки, тёрлись о прохладный и гладкий атлас подкладки, изредка выглядывая наружу. Выйдя на освещённую аллею, я начала застёгиваться.

Метрах в пятидесяти, сидела парочка на лавке, с другой стороны, в нашу сторону, шла женщина с собачкой.

— Крис, ну расстегни, — проконючил Рома.

— Ты офигел, Рома? Здесь могут быть знакомые, соседи... Ты хочешь, чтобы у меня были проблемы?

Метрах в пятидесяти, сидела парочка на лавочке, с другой стороны аллеи, в нашу сторону, неторопливо шла женщина с собачкой.

— Мне так нравится, когда ты... такая.

— Какая, такая? Голая?

— Ага...

— В другом городе хоть с голой писькой, а тут нельзя!

— С голой писькой...., — проговорил мечтательно Рома.

Когда мы проходили мимо сидящей парочки, они многозначительно проводили нас взглядом. У меня закралось подозрение, что они видели наши игрища, там на снегу. А может быть просто предположили... Чем ещё может заниматься влюблённая парочка в парке? Да, уж...

Рома проводил меня до подъезда, и прощаясь поцеловал меня.

— Завтра я заеду за тобой вечером, прогуляемся, — загадочно произнёс он.

— Давай, — ответила я.

Я не подозревала, какую именно прогулку хотел мне предложить Рома.

Но я готовилась к этой встрече, мечтая приятно удивить его. Я тщательно проэпилировала ноги и зону бикини — моя кожа стала гладкой и нежной, словно шёлк, особенно моя киска. Мне было настолько приятно трогать себя там, что руки никак не хотели бросать это дело.

Затем я помыла голову и уложила волосы. А ещё ко мне зашла подружка и сделала мне маникюр.

Я нравилась себе, как никогда!

Мне хотелось сделать сюрприз моему Ромику, которому, как я поняла, нравилось меня раздевать. Родителей дома не было, и я могла себе позволить поэкспериментировать с одеждой. Я надела чулочки, сапожки и прямо на голое тело шубку! Возбуждение я почувствовала, уже выйдя на лестничную клетку и по мере того, как спускалась всё ниже — возбуждение росло. Шёлковая подкладка шубки сама по себе была приятно прохладной — неплотно прилегая к телу, она позволяя прохладному воздуху свободно прогуливаться по всему телу, пробираясь в самые потаённые его уголочки.

Когда я вышла из подъезда на улицу, все эти ощущения заметно усилились — мороз по сравнению со вчерашним днём усилился и было где-то минус 10. Снежок на утоптанной дорожке возле дома приятно поскрипывал под ногами — я успела пройтись раза три вдоль дома в ожидании Ромы.

Наконец его девятка остановилась рядом со мной, скрипнув тормозами.

— Привет, — сказала я, забираясь в машину.

— Привет, красотка! — ответил, улыбаясь Рома.

Мы страстно поцеловались.

— Куда едем? — спросила я.

— Это сюрприз, — загадочно произнёс Рома.

— Дааа? Интересненько!

— Ты сегодня офигенно выглядишь! И глаза у тебя блестят... как-то особенно... , — Рома не спеша вырулил с обочины и мы поехали в неизвестном направлении.

— Спасибо! Я кстати тоже тебе сюрприз приготовила...

— М-ммм... )

Мы выехали из города, вырулили на МКАД и дальше я уже не особенно следила за дорогой — мы двигались в направлении, известному лишь одному Роме, а мне было всё равно куда — я доверяла ему. Мы разговаривали, шутили, но чувство возбуждения не покидало меня — Ромины слова про сюрприз, и манящая неизвестность не давали мне покоя.

Спустя некоторое время мы въехали в небольшой подмосковный городок.

— Где мы?

— Здесь есть небольшой, красивый скверик, — ответил Рома, — прогуляемся...

— Пройдёмся так, как нам с тобой нравится, — добавил он.

— А-аа..., — догадалась я, — так вот значит, какой сюрприз.

— Ага, — с удовольствием произнёс он.

Мы вышли из машины. Скверик был небольшой и располагался вокруг здания, которое напоминало внешне дом культуры или театр. Мы направились по утоптанной тропинке вглубь парка, оба в предвкушении чего-то необычного. Фонари нежно освещали романтичную красоту зимнего парка. Немногочисленные прохожие, минорно хрустели своей обувью по по утоптанным, снежным аллеям.

Не в силах больше сдерживать в тайне свой сюрприз, я взяла руку Романа и расстегнув одну пуговицу на шубке, пригласила его залезть за пазуху. Его рука легла на мою грудь.

— Клёво! — обрадовался он, — ты совсем голенькая под шубкой.

— Угу, — ответила я, довольная произведённым эффектом.

Мы продолжили прогулку, и похоже мой сюрприз удался — Рома начал фонтанировать идеями.

— А давай верхнюю пуговицу расстегнем... Нет, лучше две верхних...

Растегнула...

— Давай, ещё одну расстегнем..., — не унимался он.

Каждый раз, расстегивая очередную пуговицу, он страстно меня целовал.

— Ты моя горячая девочка...

Вскоре шубка оказалась полностью распахнутой. Мы шли с ним по тропинке, держась за ручку и наверно сзади мы представляли собой совершенно нормальное зрелище и нас можно было принять за парочку влюблённых. Но вот спереди... Я только могла представить себе, как мы смотримся.

Особенно я, в полностью распахнутой шубке, с выставленными напоказ, всеми своими прелестями... Стройная блондиночка, с небольшой, упругой грудью и твёрдыми сосками, с выбритым наголо лобком и с блестящими от соков половыми губками. Мне казалось, что при свете фонарей, моя мокрая киска блестит также ярко, как искрящийся на дорожках снег. Мороз приятно покусывал влажную писечку. Я чувствовала сильнейшее возбуждение от происходящего.

Я видела, как на нас всё больше и больше людей обращают внимание. Кто-то довольно улыбаясь, показывая своим видом, что совсем даже не прочь наблюдать эту необычную картину. Кто-то со злостью и гневом, словно говоря: 'вот ведь до чего распустились'. Кто-то с завистью...

Рома был явно рад, что его 'шоу' удалось. Я могла себе только представлять, как он был возбуждён в этот момент. Что касается меня, то я была на седьмом небе от счастья — о таком приключении я могла только мечтать. Свободно гуляя по улице, почти полностью обнажённой, я чувствовала себя при этом спокойно — я была уверена, что Рома, в случае чего, защитит меня.

Таким образом, мы дошли до окраины сквера. В стороне от дорожки стояла припорошенная снегом скамейка, которая стояла спинкой к скверу, и нас с Ромой одновременно потянуло к ней. Я даже не стала смахивать с неё снег — расправив полы шубы, я села на неё. Рома сел рядом, уместившись на уголочке шубы. Рукой он развёл в стороны мои ноги и нежно прикоснулся к моей писечке.

— М-ммм..., — это его прикосновение вызвало во мне волну наслаждения, которая пробежала по телу.

— Да ты совсем мокренькая, — заметил Рома.

Он аккуратно ввёл в меня свой палец. Он нежно ласкал мою дырочку, поглаживал мой клитор... В сочетании с морозом, который добавлял свою лепту в эту симфонию чувств — незабываемые ощущения наполнили меня!

Рома добавил ещё один палец.

— А всю руку, слабо? — спросила я.

Эти мои слова он воспринял, как призыв к действию — его не надо было уговаривать. И хотя в его глазах мелькнуло некоторое сомнение и удивление, возражать он не стал и вскоре к двум пальцам присоединился ещё один... Потом ещё... Четыре пальца легко проникли в мою мокренькую щёлочку, но вот пятый никак не хотел туда влезать. Ладонь у Ромы была большая, не то что у Юлианы, и его кулак никак не хотел влезать в меня. Было ощущение, что моя писечка сейчас не выдержит растяжения и порвётся! Но сдаваться я не хотела! Я не могла допустить, чтобы Рома разочаровался во мне.

Вынув его руку, я поднесла её ко рту и стала облизывать её, щедро смачивая её своей слюной, а затем снова направила её в свою дырочку. Стараясь не обращать внимания на боль, я с усилием ввела всё-таки его руку во влагалище.

— М-ммм, — вырвался у меня вздох облегчения, одновременно с ощущением приятного растяжения внутри меня.

— Класс..., — восхищённо произнёс Рома, глядя на мою маленькую писечку, целиком сумевшую принять в себя его немаленькую ладонь.

Он начал аккуратное движение рукой, заворожено глядя на этот процесс. Постепенно моё влагалище привыкло к новому для себя размеру, и чувство боли почти совсем ушло, сменившись ощущением невероятного удовольствия. Напряжение внутри меня постепенно нарастало. У Ромы, похоже, тоже, потому что он вдруг вынул из меня руку и, выпрямившись, начал расстегивать штаны, желая достать свой член.

И тут, как гром среди ясного неба...

— Поделись девочкой, чувак, — прозвучал голос, где-то позади нас.

Мы настолько были увлечены друг другом, что не заметили, как к нам сзади подошли четверо молодых ребят.

— Заебись, вы тут устроились.

Рома выпрямился и расправил плечи — выглядел он довольно внушительно: широкие плечи, рост 190 — картина, которая не может не внушать уважение.

Я испуганно запахнула шубку.

Ребятам было лет по 15-16 и их было четверо, но спокойствие и уверенность Ромы, их явно смущала.

— Ну, и что дальше? — спокойно спросил Рома.

— Чувак, ты клёвую тёлочку отхватил.

— Я знаю, — ответил Рома, — и что дальше?

— Бог велел делиться...

— А кто ты такой, чтобы я с тобой делился?

— Мы местные пацаны, и нас тут многие знают...

— А я вот не знаю, и что дальше, — всё так же спокойно отвечал Рома, сжимая свои кулаки.

Уверенность в себе Ромы, и его грозный вид им явно не нравились — они нерешительно стояли, окружив нас, не зная, что предпринять. Им явно не хотелось попробовать на своих физиономиях его кулачищи.

Рома явно владел ситуацией.

— Ладно пацаны, давайте так: делаете, всё что хотите, но члены свои не совать — это моя привилегия.

Пацаны заметно обрадовались тому, что обстановка благополучно разрядилась, причём в их пользу.

А я, возмущённая его словами, с удивлением посмотрела на Рому, не веря, что он мог такое сказать. Но он как будто не заметил моего взгляда.

Пацаны бесцеремонно распахнули мою шубку и стали жадно лапать моё тело. Мяли мои сиськи, стискивали в руках писечку, больно щипали сосочки и половые губки. Их руки блуждали по всему телу. Четыре пары рук: сухие и влажные, тёплые и замёрзшие — им хотелось потрогать всё, и им было тесно. Вскоре я почувствовала, как расстегивают мои сапожки... как стягивают их с меня... снимают чулочки... спускают с плеч шубку... Вот я уже совершенно голая сижу перед ними.

Не смотря на их грубые ласки, возбуждение с новой силой нахлынуло на меня. Я была во власти этих четырёх, незнакомых ребят и во мне боролись о смешанные чувства: с одной стороны в этой ситуации — я была жертвой, а с другой стороны — я была главной героиней в этом сюжете. Я понимала, что продолжая контролировать ситуацию, Рома специально повернул сюжет таким образом. Ему нравилось смотреть!

Парни бесцеремонно лапали мою грудь, плечи, животик, бёдра, ножки, до самых кончиков пальцев...

— М-мммм..., — вырвалось у меня, когда почувствовала, как чей-то палец скользнул в мою дырочку.

'Наконец-то', — подумала я. Моя писечка буквально изнывала от желания.

Это был парень, который как раз вёл разговор с Ромой. Он вставил два пальца и начал очень энергично шерудить ими в моём влагалище.

— Попробуй всю руку, — услышала я слова Ромы.

Парень обернулся, посмотреть — не шутит ли, и, убедившись, что нет, начал неумело и настойчиво пропихивать в меня всю руку.

Растянутая после Роминого кулака, моя писечка была готова к подобному вторжению и довольно скоро, он уже орудовал в моём влагалище всей пятернёй. Он наслаждался этим процессом по полной программе — он вынимал полностью руку, восторженно глядя, как от его ладони, влажной и разогретой от моих соков, поднимается пар, заново вставлял обратно. Он вращал внутри меня свой кулак, и снова вынимал его...

В очередной раз, когда он захотел снова вынуть руку, я придержала её, направив обратно во влагалище. И он понял мой сигнал — он начал методично трахать меня рукой, следя за моей реакцией. А я, не в силах сопротивляться приближающемуся оргазму, выгибаясь пружиной, всем телом стремилась навстречу его кулаку.

— А-а! — вскрикнула я, и моё тело судорожно сжалось. Оргазм обрушился на меня со всей силой.

Удивительное дело — оргазм. Слово одно, а сколько оттенков может быть у этого простого и лаконичного слова, описывающего физиологическое явление. Не хватит слов в богатом русском языке для того, чтобы описать все возможные отличия одного оргазма от другого. Настолько они все разные: и уровню ощущений, по силе эмоций и по целой куче других нюансов. Но не один из них не похож друг на друга!

И этот оргазм отличался от всех предыдущих! Он был другой! И тогда мне казалось самый мощный по совокупности всех эмоциональных составляющих! Я ловила на себе восторженные взгляды пацанов, поймала восхищённый взгляд Ромы. Я словно сквозь сон помню следующие несколько минут. Помню, как ребята по очереди стали засовывать в меня свои руки... Помню, как достали они свои члены, а я ласкала их... Руками, губами, язычком... Помню, как Рома попросил парней донести меня до машины... Помню, как несли меня голую по скверу, с разведёнными в стороны ногами и с выставленной на всеобщее обозрение раздроченной писькой.

И только у машины, когда меня опустили на землю, и я почувствовала босыми ножками утоптанный снег, я стала потихоньку приходить в себя. Я увидела, как покраснели от мороза мои грудки, животик, бёдра. Я поняла, что замёрзла и мне захотелось поскорее сесть в машину, чтобы согреться там.

Усевшись на пассажирское сиденье, и закрыв за собой дверь, я сжалась в клубочек, охватив колени руками, пытаясь согреться. Машина остыла и в ней было не намного теплее, чем на улице. Рома положил на заднее сиденье мои вещи и перебросившись парой слов с местными пацанами сел в машину. Когда мы отъезжали — ребята провожали нас со счастливыми лицами.

— Ну, ты Крис даёшь! — Рома был явно впечатлён.

— Зачем ты это устроил? — вяло спросила я. Салон постепенно прогрелся, и меня от тепла разморило.

— Хотелось доставить нам обоим удовольствие. Или ты против?

Я с улыбкой посмотрела на него. Приятная истома заполняла меня. И весь мой вид достаточно ясно давал понять, что я ни чутельки не против.

— Будет, что вспомнить, — шутливо добавил Рома.

Постепенно чувства стали возвращаться в моё тело: было ощущение, будто меня имело стадо коней — своими кулаками они разворотили мою щёлочку. Казалось что моё влагалище вывернули наизнанку, а писька теперь стала, такой большой, что ни одни стринги, её уже никогда не закроют.

Моё тело постепенно отходило после мороза. Мы ехали по тёмной, заснеженной дороге домой. Я продолжала сидеть голой на сиденье — ни желания, ни сил одеваться не было.

И тут я почувствовала, что дико хочу в туалет.

— Рома, останови на минутку, я писать хочу, — взмолилась я.

Рома прижался к обочине и остановился. Это было загородное шоссе и машины проносились мимо с большой скоростью. Спрятаться было негде — до ближайших деревьев нужно было топать метров 50 по сугробам.

Я не стала одеваться и выйдя из машины сразу присела на корточки, спрятавшись за ней. Прекрасно понимая, что моя попа будет отлично видна всем машинам, следующим в нашем направлении — фары каждого проносящегося мимо автомобиля, ярко освещали обочину, но в тот момент мне было по фиг. Тем более, что на такой скорости вряд ли можно было что-то разглядеть

Струйка мочи, не успевая впитываться в укатанный снег обочины, потекла к моим босым ножкам, и я почувствовала приятное тепло. Подняв глаза, я неожиданно встретилась взглядом с Ромой — в правое зеркало заднего вида он наблюдал за мной. Мне стало невероятно стыдно — я впервые справляла нужду в присутствии кого-то. Я отвела взгляд в сторону, а буквально спустя секунду услышала за своей спиной голос Ромы.

— Крис, ты так прекрасна в своей скромности, особенно в сочетании с полным бесстыдством...

Я обернулась и увидела Рому, держащего в руках мою шубу. В следующее мгновение он бросил шубу в сугроб и повалил меня, ещё продолжающую писать, на неё...

Он ворвался в меня и начал двигаться в бешенном ритме. Он мощно и всем весом обрушивался на меня, с каждым погружением, утапливая меня всё глубже в снег. Не обращая внимания, на проезжающие мимо машины, он с остервенением дикого зверя продолжал методично долбить меня своим членом.

Когда он содрогнулся от оргазма, я была ещё далеко от него. Привстав с меня, он зачерпнул рукой горсть снега и направил её в мою писечку.

— М-ммм..., — холодный снег приятно освежил мою измученную дырочку.

Он продолжал черпать снег и втирать его в письку. Ещё горсть .... Ещё... Он растирал его по половым губкам, по клитору... Снег попадал во влагалище, освежая его стенки...

Ещё горсть... Ещё... И вот я чувствую, как оргазм постепенно приближается... Напряжение растёт...И вот уже меня бьёт волшебная судорога...

До самого дома я так и ехала голышом — приятная послеоргазменная истома навалилась на меня... Когда уже Рома остановился у моего подъезда и до меня наконец дошло, что меня могут увидеть — я начала одеваться. Натянув сапоги и кое-как надев шубку, я поцеловала Ромика.

— Спасибо за прогулку, — сказала я, — сюрприз у тебя удался...

— И тебе спасибо! Это был незабываемый вечер!

Я уже открыла дверь, чтобы выходить из машины, когда Рома неожиданно удержал меня за руку.

— Слушай, Крис, — предложил он, — меня тут пригласили на свадьбу... Составишь мне компанию?

— Конечно! — с радостью согласилась я.

— Вот только мне надеть нечего, — расстроенно добавила я.

— Это не страшно, — улыбаясь, ответил Рома, — поедем и подберём тебе, что-нибудь...

— Сексуальное..., — произнёс он загадочно.

Я вышла из машины и помахала рукой, отъезжающей девятке. Чувство приятной усталости в моём теле, соседствовало с лёгкой эйфорией в душе — я была абсолютно счастлива...

Часть 3

На следующий день, вечером, как мы и договаривались, Рома заехал за мной. Мы планировали съездить в ТЦ МЕГА, чтобы подобрать мне какое-нибудь платье. Точнее не "какое-нибудь", а сексуальное, как выразился Роман. Лучший друг Ромы пригласил его на свадьбу в ближайшие выходные, и Роман предложил мне пойти вместе с ним. А так, как в моём гардеробе ничего подходящего к такому случаю не было, Ромик предложил мне купить платье. Так приятно... Впервые кто-то, не считая конечно моих родителей, собирался меня одеть.

Всю последнюю неделю зима баловала приятной погодой: тихой, безветренной, с лёгким морозцем. Пока я прособиралась, думая, что мне надеть, Рома уже подъехал, и ждал меня внизу. Одеться хотелось так, чтобы и Рому можно было порадовать и чтобы выглядела я не особо вызывающе. При таком большом скоплении людей, какое обычно бывает в Меге, мне было немного стрёмно шалить в открытую. Мой выбор почти сразу пал на простенькое, но любимое мною платье. Во-первых, оно было по фигуре и неплохо смотрелось. Во-вторых оно было достаточно коротким, и Рома мог порадоваться моей голенькой киске, так как трусики надевать я не планировала. И в-третьих, посчитала, что так будет просто удобно — минимум действий в процессе примерки платья: одно через голову сняла, другое надела. Потом, я долго сомневалась, надевать ли чулки. С одной стороны мне очень не хотелось их одевать, а с другой стороны — в таком людном месте не хотелось привлекать к себе чрезмерного внимания своими голыми ногами. В таком коротком платье и в куртке по пояс, мои голые ноги точно бы не остались незамеченными. Но если разобраться, именно этого-то мне и хотелось. Короче во мне шла борьба между разумом и желаниями , в которой в конце концов разум одержал победу и я неохотно натянула чулки.

Надев сапоги и коротенькую курточку, я бегом спустилась с лестницы. Забравшись в машину, я чмокнула Ромика в щёчку.

Он положил ладонь мне на колено и проведя ею по бедру, коснулся моей голенькой писи.

— Ммм.., — удовлетворённо протянул он, — Голенькая...

— Угу, как ты любишь — игривым тоном произнесла я.

— Это да, люблю, — хитро прищурясь, ответил он, — но я думаю, тебя это заводит не меньше, чем меня.

— Эх, — мечтательно сказала я, — была бы моя воля, я бы не одевалась вовсе.

— Я только "ЗА", — с энтузиазмом поддержал Рома.

— Слушай, — сказал Рома, когда мы уже ехали, — я вот тут подумал... Может тебе ещё и туфли купить? Знаешь, такие есть полуоткрытые. Это конечно не совсем по погоде, но тебя ведь это не испугает. Зато, как ты будешь классно смотреться в вечернем платье и в таких туфлях.

— Супер! — поддержала я идею, — давай.

Пока мы ехали, я мечтательно рисовала себе свой образ. В открытом платье, конечно же без трусиков, ну и возможно даже без чулок... Тогда ярко розовый маникюр хорошо бы смотрелся на моих пальчиках в туфлях с открытыми носами.

Пока мы ехали на улице начался сильный снегопад.

Я представила себя сейчас на улице в том виде, какой я сама себе только что нарисовала. Вспомнился репортаж из Лондона, который видела по телеку, где показывали местную тусовочную жизнь и девушки одевались зимой в ночной клуб именно так — туфли на босые ноги. Причём для них это было совершенно нормально. Конечно зима у них была не такая, как у нас, но всё равно... От всех этих мыслей внизу живота я почувствовала знакомое приятное тепло.

Машин на парковке было очень много, и припарковаться получилось довольно далеко от входа, но куртку я решила оставить в машине — в Меге и так тепло, а куртка будет только мешаться. Пока мы шли по парковке в сторону входа, я почувствовала, как морозец приятно ласкает мою голенькую писечку и от этого возбудилась ещё сильней.

Примерка первых нескольких платьев прошла на хорошем уровне возбуждения. Снимая своё платье, я оставалась практически голой, и Рома, к нашему обоюдному удовольствию, вовсю пользовался этим. То он, как бы случайно, не зашторивал до конца портьеру в примерочной кабинке, то распахивал её, когда я была ещё не одета. То есть палил меня по всякому. При этом ему доставляло огромное удовольствие наблюдать в такие моменты и за мною и за реакцией других людей, участников его шоу. Я в такие моменты тоже отрывалась по полной, принимая всевозможные сексуальные позы, абсолютно не уместные во время примерки платья.

А иногда Рома просто неожиданно распахивал портьеру, принося очередное платье.

Конечно же в перерывах между примерками, одеваться я даже и не думала (если конечно это происходило в одном павильоне). Пока Рома подбирал размер, я оставалась голенькой и меня дико возбуждала мысль, что буквально в нескольких сантиметрах от меня, за перегородкой, находятся люди и лишь тонкая ткань портьеры отделяет меня от них. Я слышала их голоса, движение, шорох их одежды — всё это было настолько близко, что хотелось иной раз оглянуться — а правда ли я одна! Градус моего возбуждения постепенно крепчал...

Как я и думала, пришлось перемерить кучу платьев. Но всё было не то... То не достаточно яркое и торжественное, то размера моего нет, то цвет не тот... Постепенно весь этот процесс становился уже утомительным. Да и Рома видно было, что устал уже...

И я решила внести немного разнообразия в этот процесс. Рома каждый раз бесцеремонно распахивал шторку в примерочной, совершенно не заботясь о том, что меня могу увидеть, и я решила преподнести ему сюрприз. Сбросив сапоги и скатав с ног чулки, я села на маленький стульчик, в углу кабинки, лицом ко входу. Ноги развела как можно шире и одну задрала на небольшой крючок, на котором висел рожок для обуви, зацепившись пальцами. Другую отвела к противоположной стороне примерочной. Моя писечка распахнулась и я вновь ощутила, уходящий было под натиском всей этой рутины, прилив возбуждения. Пальчиками я стала нежно ласкать свою киску... Погладила губки, коснулась клитора... Приятная дрожь пробежала по телу.

Ввела пальчик внутрь... Потом ещё пальчик... Писечке этого было мало. Но под рукой ничего подходящего не было... Кроме... Рожок для обуви!

Он был пластмассовый, белый и какой-то невероятно длинный. Я стала вводить его в писечку рукояткой внутрь.

Ммм-м..., — невольно выдохнула я с чувством.

Я представила себе, как войдёт Рома с очередным платьем, как отдёрнет шторку и как будет он приятно удивится, увидев меня в таком виде.

Я возбуждалась всё сильнее... Напряжение росло... Закрыв глаза, я представляла Романа, распахивающего шторку, его лицо, сначала удивлённое, а затем светящееся страстью...

Оргазм постепенно приближался... Рожок всё быстрее двигался во мне, подчиняясь растущему возбуждению... И вот, в тот момент, когда я вплотную приблизилась к оргазму, когда точка невозврата по пути к нему была пройдена — распахнулась портьера...

Я открыла глаза и с удивлением вдруг обнаружила, стоящего в проёме кабинки совершенно незнакомого мне мужчину! Он смотрел на меня абсолютно ошалевшими глазами... В этот момент я начала содрогаться в конвульсиях оргазма, а он продолжал оторопело стоять и смотреть на меня! Как мне тогда показалось, продолжалось это бесконечно долго... Мой нескончаемый оргазм... Это обоюдное состояние шокового ступора...

Я ведь даже рожок не вынула из письки!

— И-извините, — смущённо промямлил он и закрыл шторку.

Моё лицо мгновенно 'вспыхнуло' — вот так сюрприз... Я стала суматошно натягивать сапоги — Рома мог с минуты на минуту прийти, и лучше, чтобы он об этом случае ничего не знал. Вот же "блин", так спалиться...

— А вот и я, — сказал Рома, распахивая занавеску примерочной. Я как раз успела отпихнуть в угол кабинки рожок, испачканный в моих соках.

'Вовремя я успела', — подумала я.

'Бли-иин, чулки-то я не одела... Вот дуу-рра'

— Ты и чулки сняла, — спросил он.

— Да, что-то жарко стало, — солгала я, пряча глаза.

— Ах,ты моя горячая девочка, — с удовольствием проговорил он, и поцеловал меня в щёчку, — Да ты правда горишь вся.

Я примерила очередное платье, но больше для виду — мне хотелось как можно скорее уйти оттуда. Подальше от этого чувства стыда... Я мастурбировал и кончила на глазах у какого-то "хряка"! Блиииин.... Поскорее надев своё платье, я потащила Рому в другой магазинчик.

Проходя мимо павильончика с обувью, я обратила внимание на туфли. На небольшой платформе, с вырезом под два пальчика, белые... Ммм... красота! Мне захотелось непременно их примерить.

Девушка продавец с удивлением посмотрела на мои голые ноги, когда я снимала сапоги, чтобы примерить туфли.

— Супер! — сказала я, встав на ноги и глядя на себя в зеркало.

— Ага! — согласился Рома.

Белые туфли мягко подчёркивали нежный загар, оставшийся с лета и даже под это платье смотрелись офигенно! Добавить ещё яркий лак на пальчиках и будет вообще отпад! Туфли были совсем не дешёвые, но Рома, не моргнув глазом и не торгуясь, оплатил покупку в кассе. Я была счастлива!

Я решила не снимать их и продолжить подбор платья уже в туфлях. Мы шли по торговому комплексу и я чувствовала себя на фоне людей, одетых в кучу зимних вещей, невероятно голой. Лёгкое платье и туфли — вот и вся моя одежда. Каждый человек, проходящий мимо, неважно был ли он мужчиной или женщиной, провожал меня взглядом. Кто-то мельком бросал взгляд, кто-то задерживал взгляд надолго и даже оборачивался вслед... Мужчины в основном смотрели с желанием, женщины с завистью и осуждением...

Роман был в восторге от этих взглядов — он гордый шёл по Меге, и весь его вид говорил: 'да, это моя девушка, завидуйте'. Я тоже не могла оставаться равнодушной к такому вниманию, я чувствовала, как во мне начинает расти возбуждение. Моё голенькая писечка жаждала ласки.

И тут... Мы с Ромой одновременно обратили внимание на это платье, и когда наши глаза встретились, они выражали полное единодушие: да, это оно! Атласное платье, красного цвета, с глубоким декольте на спине...

Мне не терпелось примерить его! Но, к сожалению все примерочные были заняты, и люди с вещами толпились в ожидании своей очереди.

— Слушай, а давай, прямо здесь, — предложил Роман, — между рядами тебя никто и не увидит!

Я оглянулась по сторонам. Людей в магазине было достаточно много, но мы находились между рядами c одеждой, и увидеть нас могли только с противоположных сторон нашего ряда. В другой момент я бы ни за что не решилась на подобную выходку, но моё возбуждение притупляло чувство опасности.

Поколебавшись несколько секунд, я решительно сняла через голову своё платье...

— Ты просто супер! — восхищённо произнёс Рома.

В конце прохода между рядами висело огромное зеркало в полный рост. И в этом зеркале я увидела сексуальную стройную блондинку, в белых туфлях на каблуке и при этом совершенно нагую. И это была Я! Нежный загар, горящие от возбуждения глаза — я сама залюбовалась собой!

Рома протянул выбранное нами платье, напомнив мне тем самым, ради чего я собственно разделась. Посмотрев по сторонам, я поймала на себе несколько любопытных взглядов. Надо было поторапливаться — не дай бог, охрана магазина заметит мою выходку.

Быстренько надев платье, я подошла поближе к зеркалу. Да, это платье стоило потраченного на его поиски времени. Оно было свободного покроя, но при этом отлично подчёркивало фигуру. И длина была оптимальной — короткое, но не вызывающе короткое. А вырез на спине был особенно эффектен!

— То, что надо! — сказал Рома.

— Ага! — с удовольствием согласилась я.

Красный цвет отлично сочетался с моими волосами и белыми туфлями. Я выглядела и чувствовала себя, настоящей красавицей и не могла налюбоваться собой.

Ткань платья была очень нежной и гладкой на ощупь и приятно холодила кожу. Мне совершенно не хотелось его снимать.

— Берём!— решительно произнёс Рома и потащил меня на кассу. Видимо, он также, как и я, хотел, чтобы я осталась в этом наряде.

На кассе сидел паренёк, лет 20, который смущённо, но с интересом поглядывал на меня, пока мы стояли в очереди.

— Мы берём это платье, — сказал Роман, когда подошла наша очередь.

Я видела растерянное лицо этого паренька — нужно было снять ценник с платья и магнит, а как это сделать, он, похоже, не представлял.

— Подойдите пожалуйста сюда, — сказал он наконец, приглашая за прилавок.

Я подошла к нему и повернулась спиной — он стал искать ценник, и я почувствовала его дрожащие руки у себя на теле. Ценник оказался прикреплён в самом низу декольте и почти наверняка, срезая его, он видел мою голою попку. Обернувшись, я увидела, как он густо покраснев, совсем смутился.

Магнит был прикреплен спереди на подоле платья и для того чтобы его снять, нужно было его задрать к размагничивателю, который стоял на прилавке.

Нерешительно потянув подол вверх, он посмотрел мне в глаза, как бы спрашивая моего согласия. Я кивнула в ответ, давая добро.

Паренёк сидел на стуле, и когда он поднёс магнит к устройству, подол задрался уже настолько, что ему отрылся вид на мою голенькую щёлочку. В этот момент я настолько возбудилась, что казалось, коснись слегка, моей текущей письки и я кончу! Моя киска жаждала этого! Моя воля была полностью подчинена только этому желанию. В этот момент я не ничего не соображала, а ведь я находилась на виду у десятка людей, стоящих в очереди!

Но паренёк был очень аккуратен — смущённо пряча глаза, он снял магнит не коснувшись моего тела.

Моё растущее возбуждение требовало разрядки. Когда мы вышли на парковку, я почувствовала небольшое облегчение — морозный воздух слегка остудил мою разгорячённую киску. На меня обращали внимание все, кто был в этот момент на парковке — в таком наряде я явно не сочеталась с грязной и холодной парковкой. Грязный, полурастаявший снег лежал на асфальте. Свежий снег белыми шапками украшал крыши машин, заезжающих на стоянку. И я, в красном полуоткрытом платье, в новеньких ярко белых туфлях и с голыми ногами. Представляю, насколько вызывающе я смотрелась!

Но мне нравилось это внимание! Я заряжалась от него какой-то неведанной энергией!

Уже оказавшись в машине, я поняла, что возбуждена до предела и мне позарез нужна разрядка.

Выехав со светлой парковки, мы оказались на тёмной заснеженной улице. Снег валил такой, что поток машин не успевал даже накатать колею на дорогах. Рома ехал очень осторожно, но несмотря на это машину в поворотах заметно сдвигало в сторону.

Глядя на эти сугробы, мне захотелось сбросить с себя всю одежду и плюхнуться в снег. Представляя, как холодный снег остужает моё разгорячённое от желания тело, я возбудилась ещё сильнее. Писька зудела так, что только снег мог снять это растущее возбуждение.

— Рома, сверни пожалуйста к озеру, — попросила я Романа, не в силах больше терпеть.

— Зачем?

— Хочу в снег, сил нет.

— Ого! — обрадовался он, — давай. Только я буду снимать.

— Делай что хочешь, — сказала я. Мне не терпелось, поскорее окунуться в свежую снежную ванну.

Рома свернул с основной дороги на маленькую дорожку, которая вела к озеру. Машины здесь почти не ездили, и снега было заметно больше.

— Всё, тормози! — сказала я, снимая с ног туфли.

— Подожди, мы же ещё не доехали, — проговорил он, останавливая машину, прямо на середине дороги.

— Сил больше нет!

Открыв дверь машины, я вышла на дорогу, ступив босыми ножками в снег.

Достав мобильник, Рома включил камеру и приготовился снимать.

— Мммм... Как здорово!

От восторга я стала кружиться на месте. Снег приятно остужал мои босые ножки. Он был такой свежий, нежный, лёгкий и слегка прохладный.

— Готов? — спросила я, снимая через голову только что купленное платье.

— Ага, — Рома, смотрел на меня через экран мобильника, снимая видео.

Оставшись совершенно голенькой, я прошлась вперёд-назад перед машиной, освещённая светом её фар. Я шла медленно и упруго, качая бёдрами и перекрещивая ножки, как это делают манекенщицы на подиуме — мне хотелось подразнить Рому. Он вышел из машины, продолжая меня снимать.

Такой же походкой я пошла в сторону обочины, где лежал нетронутый никем снег. Ножки погрузились по щиколотку, потом вдруг резко утонули по колено, и я плюхнулась в сугроб!

— А-ааа... — вырвался из меня стон облегчения.

Я переворачивалась со спины на грудь, потом опять на спину. Черпала горстями снег, накидывая его на грудь, на плечи, на голову... Гладила снегом свои бёдра, живот, грудь...

— М-ммм...

С ног до головы я была в снегу, но холода совершенно не чувствовала — моё возбуждение, накопившееся за вечер, грело меня. Я направила порцию снега в пылающую огнём щёлочку. Мне казалось, она готова растопить тонну снега!

Уже после третьей порции снега, которую я втирала в мою щёлочку, я поняла, что оргазм вот-вот накроет меня! Зачерпнув руками очередную горсть снега, я вдавила её в свою ненасытную щёлочку и сразу же содрогнулась в сладких конвульсиях.

Не в силах больше сдерживаться, Рома бросил в машину мобильник, которым он меня снимал и кинулся ко мне. Я была в полубессознательном состоянии, когда почувствовала, как чьи-то руки поднимают меня из сугроба.

Он перетащил меня на дорогу и положил перед машиной — снега здесь было поменьше. Торопливо расстегнув штаны, он перевернул меня на живот и смахнув рукой с моей попы снег и всем своим весом вдавил меня в дорогу.

С каждым его движением, я чувствовала, как мой лобок всё глубже вдавливается в снег. Мне казалось, что ещё чуть-чуть и растопив снег и лёд, он упрётся в асфальт. При этом лобок настолько замёрз, что я его почти не чувствовала, так же как и свои сиси, которые расплющившись об дорогу, при каждом движении Ромы, елозили по снегу.

Пальчики на руках и ногах тоже сильно замёрзли. И только попе моей было хорошо — она согревалась, упруго отвечая на каждое падение сверху, тела Романа.

Наконец зарычав, Роман сильно вздрогнул и через некоторое время обмяк, полностью придавив меня своим весом. Когда он поднялся с меня, я вскочила на ноги и ринулась к машине. Хорошо, что Рома не заглушил двигатель, и в салоне было тепло. Забравшись с ногами на сиденье и обхватив их руками, я сидела замёрзшая, но счастливая — я порадовала себя незабываемым снежным оргазмом и доставила удовольствие своему мужчине!

— Замёрзла, Снегурочка моя? — спросил Рома, залезая в машину. Глаза его светились счастьем.

— Угу, — ответила я, — Не страшно, сейчас отогреюсь...

Я сидела голенькой всю оставшуюся дорогу до дома. Тело отходило от мороза и мне было хорошо. Я уже совсем согрелась, когда мы подъехали к моему дому. Не хотелось вставать, одеваться, выходить — я разомлела от тепла и приятная ленивая истома придавила меня к сиденью.

— Приехали, — услышала я.

— Ага, — ответила я.

Рома посмотрел на меня.

— Не хочешь выходить? Давай посидим немного, — предложил он. Протянув ко мне руку, он взял мою левую ножку и перенёс её к себе на бедро. Нежно водя своей ладонью по внутренней стороне бедра, он гладил мне ножку — я была на седьмом небе... Он гладил мою стопу, перебирал пальчики — я просто улетала... Я сидела голышом в машине, с разведёнными в стороны ногами рядом со своим подъездом и мне было наплевать — так мне было хорошо!

В какой-то момент я поняла, что на меня кто-то смотрит. Посмотрев в окно, я встретилась взглядом с глазами Антона, соседа, молодого парня, младше меня на два или три года, который жил этажом выше. Взгляд его был совершенно ошалелый. Машина наша стояла под фонарём и ему открывался замечательный вид на все мои прелести! Поняв, что я его заметила, он поспешил пройти мимо, в сторону подъезда.

— Блин! — дёрнулась я.

— Да, ладно... Подумаешь. Что он там увидел, в темноте, — успокаивал меня Рома.

— Да он всё видел! Мы тут под фонарём, как два тополя на... Только бы он предкам ничего не рассказал...

'Так, хватит на сегодня позора',— думала я, второпях одевая сапоги.

— Стоп, а где моё платье? — проговорила я, осматривая свои вещи.

— Так вот же оно, — сказал Рома, протягивая мне новое платье.

— Да, не это... Моё старое платье, в котором я была.

— Ой..., — проронил Ромик с виноватым видом.

— Что 'ой'? — спросила я, подозревая что-то не очень хорошее.

— Ты знаешь, когда ты примерила это платье, я забыл обо всём на свете. Мне кажется, я повесил его на ряд с одеждой и там его и оставил...

— Блин! — расстроилась я,— это было моё любимое платье.

— Ну ладно тебе..., — утешал меня Рома, — мы ещё купим... лучше...

— Ну, хорошо, — успокаиваясь, сказала я, — я согласна... Особенно если оно будет таким же красивым, как это!

Всё это время я продолжала сидеть голой в машине, совершенно не обращая внимания на проходящих мимо прохожих. Впрочем, совершенно так же, как и они не обращали на меня внимания. Или делали вид, что не замечают... Не знаю... Но определённо одно — я что-то совсем уже обнаглела... Сидеть голой в машине, рядом с домом — это конечно уже верх наглости. Но надо отдать должное, что отчасти причиной этому было моё совершенно расслабленное состояние, то состояние пофигизма, в котором я обычно нахожусь после моих снежных приключений.

Одеваться мне ничутельки не хотелось, но надо было выходить из машины. Кое-как надев на себя платье, потому что в машине делать это жутко не удобно, я вышла из машины, поправляя по ходу задравшееся до пояса платье. Куртку я одела уже на улице.

Попрощавшись с Ромиком, я забежала в подъезд. В руках я тащила пакет с туфлями и сумочку. Поднявшись на один пролёт, я столкнулась с Антоном — он стоял у окна и как будто ждал меня.

-Привет! — сказал он.

— Привет..., — пролепетала я, пряча глаза. Его мне сейчас меньше всего хотелось бы видеть.

— Ты не очень легко одета? — с ухмылкой заметил он, глядя на мои голые ноги, — зима однако.

— А тебе то какое дело? — зло проговорила я. Вся эта ситуация начинала меня подбешивать, — Ты что, нотации мне собираешься читать?

— Нотации тебе будут родаки читать, когда увидят вот эту фотку, — сказал он победоносно, протягивая мне мобильник, на экране которого была фотка голой девушки, сидящей в машине, на пассажирском сиденье.

Я была в шоке! Я стояла, как истукан, вглядываясь в изображение голой девушки, смутно осознавая, что это я. Ноги девушки были широко распахнуты в стороны, было отчётливо видна гладко выбритая писечка, на которую удачно падал свет фонаря, но вот лицо... Можно было поспорить, с тем фактом, что это я.

— Лица вообще не видно, — заявила я.

— Хорошо, а как тебе это, — сказал Антон, поколдовав немного с телефоном и вновь показывая мне экран.

Его вид победителя мне совсем не нравился. Я попой чувствовала надвигающуюся неприятность.

То, что я увидела на экране, мне понравилось ещё меньше. Это было видео того, как я вылезала из машины — этот маленький 'сучонок' снимал из окна подъезда. Платье было задрано до пояса и видно было, что ни трусов, ни колготок на мне нет. Это длилось буквально несколько мгновений, но этого было достаточно. И то, что это действительно я, на видео, сомнений уже никаких не было.

— И что ты хочешь? — подавленно спросила я.

— Секса!

— Пиписька ещё не выросла, — буркнула я.

— Я бы не советовал грубить мне, — раздражённо ответил Антон, — а то покажу твоим предкам весёлые картинки, и разбирайся, как хочешь...

— Так, что же ты хочешь?

— У нас мальчишник будет в воскресенье, у друга день рождения и ты бы здорово украсила своим присутствием наш вечер.

— Ну уж, хрен тебе! — возмутилась я, — показывай свои картинки моим родителям... Мне всё равно...

Отдаваться этим соплякам на потеху, мне совершенно не хотелось. Уж лучше пусть мне предстоит нелицеприятная беседа с родителями и масса неприятных объяснений, чем шанс прослыть шлюхой.

— Ну, ладно, — Антон почувствовал, что рыбка срывается с крючка, — тогда просто окажи мне услугу...

— Какую ещё услугу? — поинтересовалась я.

— Покрась в комнате у меня потолок.

— Ты чё, дурак? Серьёзно, что ли? — с недоверием спросила я.

— Ну, да, — проговорил он, — предки уехали, и дали задание побелить потолок до завтра. Знаешь, как неохота...

— И это всё? — всё ещё сомневаясь, спросила я, — и после этого ты сотрёшь эту запись?

— Ну, да, — сказал он, искренне глядя мне в глаза.

Про себя я подумала, что даже если его цель просто заманить меня в свою квартиру, то уж один на один, я как-нибудь с ним справлюсь. Мне конечно очень не хотелось красить сейчас потолок, тем более, что я совершенно не представляла, как это делается, но другого выхода у меня не было.

— Ну, ладно... — проговорила я, всё ещё не веря, что такой малой 'кровью' смогу отделаться от его шантажа.

Он пошёл вверх по лестнице и я следом за ним. Войдя в квартиру, он включил свет, снял верхнюю одежду, ботинки и стал наблюдать за мной. Куртку я повесила на крючок и сняв сапоги осталась босиком стоять в коридоре. На мне из одежды осталось лишь новое платье, которое мы с Ромой только что купили.

— Классно выглядишь..., — с восхищением в голосе произнёс он.

— Спасибо, — недовольно пробурчала я в ответ, хотя мне был приятен его комплимент — я видела, что он искренно это сказал.

Он провёл меня в свою комнату. Мебели в комнате почти не было, занавески с окон сняты и пол был застелен плёнкой — всё было готово для покраски. А на полу, рядом со стремянкой, стояла банка с краской — Антон не обманул меня.

— Вот... — обронил он.

— Я тут уже начал, — продолжил он, показывая на угол комнаты.

Часть потолка на самом деле уже была покрашена, и пол в этом месте был весь в пятнах краски.

— Краска капает и может попасть на голову, поэтому лучше спрятать волосы, — сказал Антон, протягивая мне трикотажную шапочку.

— Спасибо, — с грустью проговорила я, понимая, что шапочка меня наверно не спасёт.

— Слушай, а может у тебя есть какая-нибудь ненужная футболка, — без надежды в голосе спросила я, — а то я это платье не могу испачкать, а кроме него у меня больше ничего нет.

— Нет, Кристин, извини, — сказал Антон, едва скрывая удовольствие.

'Ну и хрен с тобой' — подумала я.

И я сняла платье, оставшись совершенно голой.

Антон смотрел на меня во все глаза. В его взгляде было столько эмоций: и страсть, и возбуждение, и радость, и любопытство...

Убрав волосы под шапочку, я двинулась в сторону стремянки. Окунув валик в банку с краской, я стала подниматься по ступенькам. Я видела, как краска собирается на краю валика, и старалась успеть донести валик до потолка, прежде чем краска потечёт вниз. Я уже поднялась на верх стремянки и почти распрямила руку, как вдруг неожиданно краска, не удержавшись на краю валика, густо капнула мне прямо на грудь...

— Ой! — взвизгнула я.

Антон, раскрыв рот, смотрел на меня — струйка белой краски медленно стекала по моей правой груди, окрашивая сосочек.

— Она что, теперь не отмоется? — испуганно спросила я.

— Да нет..., — запинаясь, проговорил хриплым голосом Антон, — это водоэмульсионная краска... она отмывается... водой с мылом...

— Я щас приду, — добавил он и быстро вышел из комнаты.

Пока я стояла, краска уже успела капнуть мне на бедро, надо было срочно начинать красить, и я стала неумело водить валиком по потолку, размазывая краску.

Постепенно я приноровилась — окунать валик я старалась не сильно, чтобы меньше краски стекало и разбрызгивалось. Мне этот процесс даже начинал нравиться.

Антон уже вернулся и сидел в кресле качалке, у окна, пристально наблюдая за мной. Меня возбуждало его внимание. Возбуждало и открытое окно — я представляла, какой вид на мои прелести открывается всем жильцам дома напротив. Я фантазировала, как многочисленные жители прильнули к своим окнам, разглядывая меня, обнажённую, ярко освещённую светом, принимающую на стремянке самые необычные позы...

Моя неугомонная писечка постепенно увлажнялась, и ничего не могла с этим поделать. Я настолько увлеклась своими фантазиями, что в очередной раз неосторожно окунула валик слишком глубоко в ведро и не успела донести его до потолка, как краска буквально ручейком потекла мне на живот, бедро и стала стекать к моей бритой щёлочке.

От неожиданности я вскрикнула и машинально рукой хотела смахнуть с себя краску, но только размазала краску по лобку и половым губкам... Краска продолжала стекать с валика, капая на мои ноги, на стремянку... Я совершенно растерялась.

— Если ты поласкаешь себя, — сглотнув комок волнения, сказал Антон, абсолютно диким взглядом глядя мне между ног, — я сотру с телефона твои фотки прямо сейчас...

Я и сама не прочь была поласкаться, а тут, такое выгодное предложение. Я посмотрела на свою писечку — выглядела она совершенно необычно в белом цвете. Мне самой жутко захотелось потрогать её.

— Давай, стирай! — согласилась я, — но только, чтобы я видела.

Антон встал с кресла и подошёл ко мне, не отрывая взгляда с моей писечки. Я сидела на верхней ступеньке стремянки, ножки были согнуты в коленях и слегка разведены в стороны — ему открывался замечательный вид на мою щёлочку в краске.

Он при мне удалил с телефона компрометирующие записи, и я почувствовала облегчение — ну, что же, можно и поласкаться.

Я уселась поудобнее, спустившись на одну ступеньку вниз и опираясь одной ногой на пол, а другую ножку, согнутую в колене поставила на стремянку. Я сидела напротив большого окна, а Антон расположился в кресле около окна. Ощущение, что на меня смотрят из дома напротив, не покидало меня, и от этого я возбуждалась ещё сильней.

Дотронувшись до киски, я ощутила нахлынувшее сладкое чувство, ещё далёкого, но уже приближающегося оргазма. Вот только половые губки, испачканные в краске, не позволяли пальчикам легко скользить по щёлочке, как мне того хотелось . И тут мне пришла в голову идея, раз уж писька моя уже в краске, то хуже ей уже не будет — всё равно отмывать.

Макнув руку в банку с краской, я опустила её на писечку. Краска была прохладная и скользкая. Я стала нежно поглаживать свои складочки, которые с каждым движением моих пальчиков окрашивались в белый цвет всё более толстым слоем.

Понимание того, что я ласкаю себя грязными в краске руками, добавляло дров в топку моего растущего возбуждения. Это было так необычно и так экстремально! Мне захотелось ещё окунуть пальчики в банку с краской, что я незамедлительно и сделала.

Пальчики легко заскользили по писечке. Краска стала стекать к моей ещё одной дырочке — я почувствовала, как прохладный ручеёк приближается к анусу. Антон подскочил с кресла и схватив с пола кисточку, окунул её в краску. Подойдя ко мне, он приблизил кисточку к моей груди и нежно провёл ей по соску. Посмотрев на неё, я увидела полоску краски, пересекающую наискосок мою грудь и закрашенный её, торчащий сосок. Мне было приятно, то, как он это сделал, и я не стала его останавливать.

Он макнул кисточку в краску и провёл ей по бедру — кисточка оставила за собой белый след.

Я продолжала ласкать себя пальчиками...

Антон кисточкой...

Я настолько была поглощена своими ощущениями, что уже не контролировала, происходящее вокруг... Не контролировала себя...

Пальчики сами погрузились в 'дырочку'... Я не осознавала, что крашу себя изнутри...

Приближался оргазм, и только на этом было сосредоточено всё моё внимание...

— А-аа!

Мощно вздрогнув всем телом, я кончила.

Придя в себя, я увидела обалдевшего Антона, с кисточкой в руке. Посмотрев на себя, я обнаружила, что почти всё моё тело перемазано белой краской.

'Как я буду теперь отмываться', — лениво подумала я.

Я поднялась со ступенек.

— Ну, ты даёшь! — впечатлённый увиденным, произнёс Антон.

— Круто? Да? — спросила я.

— Ага! Приходи к нам на мальчишник.

— Так. Ты опять за своё?

— Ну, приходи? — умоляюще протянул он.

— Нееет..., — ответила я.

— Мне кажется у тебя нет варианта, Крис, — каким-то другим тоном произнёс Антон.

— Смотри, — добавил он, показывая пальцем в окно.

— Куда смотреть? — не понимала я.

Он взял в руку телефон и набрал номер.

— Димоныч, моргни светом, — попросил он в трубку, а потом, снова обращаясь ко мне, — вон видишь в окне напротив.

Антон показывал мне на окно стоящего через дорожку дома напротив. Там неожиданно загорелся луч света и моргнув несколько раз, погас.

— Что это? — спросила я, ничего не понимая.

— Это, Димоныч посветил светом своей видеокамеры...

Какие-то смутные нехорошие подозрения стали зарождаться в моей голове, но Антон опередил их.

— Мой приятель Димка, снимал всё это шоу на видеокамеру. А камера у него дорогая, с хорошим зумом....

У меня внутри всё похолодело...

— Ну, и сволочь же ты! — от обиды я готова была заплакать.

— Запиши мой номер, — сказал Антон, — он у меня простой. Номер квартиры, номер дома и номер школы...

Я не дослушала его...

Схватив свои вещи, я рванула к входной двери. Не одеваясь, взяв в руки сапоги, куртку и пакет с купленными вещами, я как была, голая и вся в краске, вышла на лестничную клетку.

— В субботу вечером приходи, — успел крикнуть мне в след Антон, прежде чем я захлопнула за собой дверь.

Было уже достаточно поздно и, слава богу, на лестнице мне никто не встретился. Спустившись на один этаж, я оказалась у двери в свою квартиру. Пока я искала ключи в сумочке, я поняла, что испачкала в краске и куртку и сапожки. Хорошо, что новое платье и туфли были в пакете.

Оказавшись в квартире и включив в прихожей свет, я увидела в зеркале себя... Почти всё моё тело было замазано белой краской, особенно моя грудь, ножки и писечка... Я смотрелась очень необычно. И что самое интересное, я не выглядела голой, несмотря на то, что была полностью обнажена. Этот факт меня немало удивил...

Краска уже начинала подсыхать и неприятно стягивала кожу — надо было её срочно смывать.

Забравшись в ванну и включив воду, я стала отдраивать себя. Краска отходила очень неохотно и я уже начала беспокоится — смогу ли я её вообще отмыть. Я не жалела мыла, но моя мягкая мочалка плохо справлялась с краской. Я догадалась взять губку для посуды и стала тереть грубой стороной — вот тогда краска стала отходить. Но было довольно больно тереть тело такой губкой, особенно, когда отмывала самые нежные свои места. Грудь покраснели, сосочки набухли и неприятно зудели. Больше всего я промучилась, конечно, со своими складочками, драила губкой, чуть ли не выворачивая писечку наизнанку.

Но внутри помыть всё равно не получалось. Я посмотрела вокруг, и взгляд мой наткнулся на зубную щётку. 'Это вариант', — подумала я.

Намылив щётку, я стала оттирать внутренние стенки влагалища. Было больно и неприятно. По мере того, как кровь приливала к моим половым органам, боль постепенно притуплялась и уступала место растущему возбуждению. Я уже более смело работала щёткой и моя бедная писечка просто горела огнём.

Наконец я отмыла от краски своё тело. Кожа на теле в местах где я тёрла наиболее интенсивно покраснела и зудела — я вся была в красных пятнах. К этому моменту я уже так устала, что отмывать куртку и сапоги сил уже не было... Я завалилась спать.

Часть 4

Всё оставшееся время до субботы меня мучали противоречивые чувства: с одной стороны я очень хотела пойти на свадьбу. Хотела так сильно, будто это была моя свадьба! Мне очень хотелось одеть своё новое платье, свои беленькие туфли и... И больше ничего не надевать! Только лёгкое атласное платье с большим вырезом на спине и туфли! Я представляла, как буду классно выглядеть, какие будут при этом у меня ощущения и мне хотелось, чтобы суббота наступила как можно скорее.

Своих знакомых на этой свадьбе я не рассчитывала увидеть, и тот факт, что не надо будет ни перед кем оправдываться за свой откровенный вид, меня очень даже устраивал. Да и Роман будет только рад, если я буду так легко одета.

С другой стороны, я очень не хотела в ту же субботу идти к Антону на вечеринку, прекрасно догадываясь, что меня там ждёт. Группа молодых, пьяных отморозков, от которых можно ожидать чего угодно.

А ещё я переживала, что следы от губки на теле не пройдут до субботы, и тогда плакала 'моя' свадьба...

Но переживала я напрасно — уже на второй день следов на теле практически не осталось и я начала с энтузиазмом готовиться к свадьбе.

В салоне красоты я проэпилировала ножки и зону бикини, обновила маникюр на руках и ногах, сходила в солярий. Наверно невеста к своей свадьбе так не готовится, как готовилась я. Мне жутко хотелось показаться в своём новом платье, в туфельках, но ещё сильнее мне хотелось, чтобы кроме обуви и платья больше ничего из одежды на мне не было. Я просто жаждала появиться в таком полураздетом, вызывающем виде при большом скоплении людей. Самое восхитительное в этом было то, что меня там никто не знал! Я уже предвкушала всеобщее внимание к моей персоне, к моему наряду, и представляя себе эту картину, я уже ощущала приятное знакомое возбуждение в моей гладенькой писечке.

Мы договорились с Ромой, что утром он подъедет прямо к подъезду, и я выйду в том виде, о каком мы с ним и мечтали. Только платье и туфли — больше ничего!

Ночь я провела беспокойную — возбуждение не давало мне уснуть. В предвкушении завтрашнего дня я даже забыла про шантаж Антона. А ведь именно на завтра он приглашал меня к себе на мальчишник. Но об этом мне совсем не хотелось думать в тот момент.

Утром я поднялась раньше, чем прозвонил будильник, и стала приводить себя в порядок. Рому я ожидала уже стоя у окна. На улице было тепло — градусник за окном показывал ноль. Небо было затянуто тучами, и из этой серой и тёмной массы падал крупными снежинками снег. Я представляла, как выйду наружу, как почувствую на своём теле эти медленно падающие, пушистые снежинки... Ощущая нарастающее в писечке возбуждение, я еле сдерживалась, чтобы не выйти из дома раньше, чем приедет Роман.

Наконец знакомая девятка подкатила к подъезду.

— А вот и Рома! — радостно вскрикнула я, и взяв в руки сумочку, поспешила к выходу.

Запрыгнув в машину, и чмокнув Ромика, я стала усаживаться на сиденье, стараясь расправить платье.

— Да ты сегодня просто красавица! — восхищённо произнёс Рома.

— Спасибо! И ты, я смотрю, шикарно выглядишь! — ответила я.

Рома был одет в тёмный строгий костюм, который весьма элегантно смотрелся на его спортивной фигуре.

Мы поехали с ним в небольшой подмосковный городок, где и происходило всё это действие. По плану мы должны были оставить там машину и все дальнейшие наши передвижения совершать на заказанных женихом машинах. Конечным пунктом нашего свадебного путешествия был частный дом, тоже где-то в области, где должен был накрыт стол и где ожидалась основная торжественная часть свадьбы.

Всё это мне рассказывал Ромик по дороге в ЗАГс. Снег продолжал падать, насыпая сугробы. Машины ехали аккуратно и несмотря на субботу было их достаточно много. Несмотря на то, что я была в машине, на меня обращали внимание и это здорово меня вдохновляло — я чувствовала себя невероятно красивой!

У ЗАГСа стояло много машин, разукрашенные лентами и кольцами. Красиво одетые молодые люди, невесты в красивых белых платьях толпились у входа. Но когда мы с Ромой вышли из машины и направились к зданию ЗАГСа, я поняла, что именно мы с ним стали всеобщим центром внимания. Я видела, что на нас смотрят, я чувствовала кожей всего тела эти многочисленные взгляды. Я ощущала себя звездой!

Рома поприветствовал своих приятелей и начал меня знакомить с ними. Я была настолько взволнована, что все эти имена вылетали из моей памяти, не успевая на сколько-нибудь там задержаться. Я только смущённо улыбалась и кивала.

И только когда он представил меня этому парню, лицо которого мне показалось смутно знакомым, я почему-то запомнила, как его зовут.

— Кристи, познакомься, — сказал Роман, — это Никита, мой приятель и лучший друг жениха.

Никита, молодой парень, среднего роста и приятной наружности, улыбался мне так, будто мы с ним и в самом деле были знакомы. Но вот, где я его видела и при каких обстоятельствах, хоть убей, вспомнить не могла.

В этот момент нас всех позвали в зал. Фотограф и оператор засуетились — наступала торжественная часть свадебной церемонии, роспись. Зазвучала музыка и в зал, медленно и торжественно, вошли молодожёны. В этот момент я почувствовала, как чья-то рука, через вырез в платье, легла мне на спину, и медленно скользя по телу, опустилась до самых ягодиц.

Я почему-то была в полной уверенности, что это рука Ромы и только спустя мгновение, увидев его рядом с женихом в центре зала, осознала, что это не так. Слева от меня, совсем рядом, стоял Никита, и когда я повернулась к нему — увидела, что он улыбаясь, смотрит на меня. Его улыбка мне совсем не понравилась.

— Классно мы тогда повеселились... Да, Крис? — приблизившись ко мне и всё так же загадочно улыбаясь, тихо произнёс он.

Его слова поразили меня, словно гром и вспышкой молнии высветилось из моей памяти его лицо. События прошлой весны, уже забытые, стали вновь возвращаться во всех подробностях. Никита — это один из тех троих парней, которые катали меня голой по городу и заставляли выполнять все их сексуальные прихоти, которые им только приходили в голову.

В следующий момент я почувствовала его руку на своём бедре. Я стояла словно парализованная. Его ладонь стала подниматься, задирая моё платье, задержалась на ягодицах и пошла выше к пояснице. Он раздевал меня в присутствии стольких людей, а ничего не могла с этим поделать.

Хорошо, что стояли мы с ним позади всей толпы и вряд ли нас кто-то мог увидеть.

Я оглянулась вокруг. Внимание всех было приковано к молодожёнам и только фотограф, который в этот момент стоял сзади всех, судя по его косому взляду, обратил внимание на нас с Никитой. И конечно же он не мог не заметить, что на мне нет трусиков.

Меня в это время волновало только одна мысль: 'что будет, если обо всём узнает Рома'.

Я отстранила его руку, и подол платья упал, закрыв мою голую попку.

— Что ты хочешь? — спросила я.

— Не знаю пока, — произнёс протяжно Никита.

— Роме только не говори ничего, — попросила я, — Хорошо?

— Постараюсь..., — ответил он, многозначительно.

Его рука, снова скользнула под платье и легла мне на попу. Оглянувшись по сторонам, я постаралась лишний раз убедиться, что на нас никто не смотрит. Я жутко боялась, что нас спалят и Роман, начав разбираться, узнает обо мне ненужные подробности. Ведь я для него была маленькой девочкой, для которой он открывал дверь в разнообразный и пёстрый мир секса. Сердце мое бешено стучало.

Никита нежно поглаживал мои ягодицы. Я непроизвольно начала возбуждаться. Никита передвинулся назад, прижавшись к моей попе, и я почувствовала его твердеющий в штанах член. Руки его, оставаясь также под платьем, переместились на живот, на бёдра... Вот его ладонь легла на мой гладенький лобок...

Ноги мои сами собой немного расступившись, открыли ему доступ к моей щёлочке. Всё происходящее вокруг переместилось на второй план. Его пальцы коснулись моей киски... Приятная нега начала растекаться по телу...

Фотограф, который стоял немного в стороне, всё чаще стал коситься на нас.

Никита нежно ласкал мой клитор, его пальцы поглаживали мои половые губки... Я медленно погружалась в сладостные ощущения...

Хлопок открытой бутылки шампанского привёл меня в чувство. Вернувшись в реальность, я увидела, что люди стали подходить с поздравлениями к молодожёнам, тем самым лишая нас с Никитой естественного убежища от любопытных глаз.

Никита отстранился от меня, я поправила платье и мы, как ни в чём не бывало, присоединились к поздравляющим. Сердце продолжало колотиться с сумасшедшей скоростью.

В тот момент я поняла, что приключения меня ждут на свадьбе, совсем не те, о которых я мечтала...

После многочисленных поздравлений, молодожёны, в сопровождении приглашённых, спустились на парковку ЗАГСа и стали рассаживаться по машинам. Рома, Никита и я сели втроём на заднее сиденье белой волги. Свадебный кортеж отправился в путь.

Я сидела в середине, и между ног был выступ в полу — вместе я их поставить не могла. Приходилось сводить колени, и ноги были постоянно в напряжении. И вытянуть ноги я не могла, поэтому атласная ткань никак не хотела держаться на моих вчера только проэпилированных ножках и всё время спускалась к поясу. Я только и думала о том, чтобы не сверкнуть писькой.

Мы ехали в неизвестном для меня направлении. Машины периодически дружно гудели, заставляя оборачиваться прохожих. Через какое-то время свадебный кортеж выехал за город — дорога пролегала в лесу, среди деревьев, красиво свесивших свои ветки под тяжестью нападавшего снега.

Роме позвонили на телефон, и я поняла, что звонили из одной из машин следующих в нашей колонне. Предлагали остановиться, чтобы кому нужно, могли сходить облегчиться. Я обрадовалась, узнав об этом, так как с самого ЗАГСа хотела в туалет.

Съехав с трассы на небольшую заснеженную дорожку, машины остановились.

— Мальчики налево, девочки направо, — прокричал кто-то громко.

Люди неторопливо выбирались из машин и направлялись в зависимости от пола по разные стороны дорожки. Мужчины в костюмах, девушки в красивых платьях, с накинутой на плечи курткой или шубкой, углублялись в лес. Ну, и конечно же я, самая раздетая среди всех.

Фотограф явно охотился за мной — пока я вылезала из машины, он, как бы невзначай, пытался 'поймать' мою голенькую киску. И когда я уже углублялась в лес, стараясь ступать по следам впереди идущих — я чувствовала, направленный на себя объектив фотоаппарата. Эх, видел он всё-таки мою голую попу в ЗАГСе.

Снега было много и не смотря на все мои старания идти по чужим следам, снег всё равно попадал в туфли. Эх, жалко было туфли.

Снять бы их и пройтись босичком по этому свеженькому пушистому снегу! Кайф! Как бы мне хотелось сделать это! Но решиться на это я не смогла...

Мне не хотелось уходить далеко, как это делали многие, стараясь скрыться из поля видимости. Шагнув с натоптанной тропинки, в сторону небольшого кустика, я сразу утонула в снегу до середины голени. Я наверное просматривалась с дорожки, где стояли машины, но идти глубже в лес было неохота, да писать жутко хотелось. С этого места я хорошо видела копошащихся возле машин людей, которые доставали из багажников шампанское, конфеты и ставили всё это на капоты.

Я присела на корточки и горячий ручеёк побежал, глубоко прорезая пушистый снег. Какое облегчение... Платье моё было задрано до пояса, и голенькая попка почти касалась снежной поверхности. Не в силах удержаться от соблазна я опустилась чуть ниже, и коснулась таки снежочка. Немного с запозданием почувствовала промежностью приятный и нежный холодок.

— М-мммм..., — с удовольствием промычала я.

Внезапно я поняла, что на меня кто-то смотрит. Подняв глаза, я увидела, что на тропинке стоит полноватая женщина и не отрывая глаз смотрит мне между ног. При этом глаза у неё были такие круглые, что казалось ещё немного, и они вылезут из орбит.

Меня это возмутило — что это за наглость, стоять и смотреть, как человек писает. Понятно, что я выгляжу не совсем обычно без трусов и с голой попой в снегу, но это же не повод, чтобы так беспардонно глазеть на меня.

Закончив писать, я зачерпнула рукой горсть снега и прижала её к своей щёлочке. Сделала я это демонстративно, глядя в глаза этой тётке. Я раздавила ладошкой снег о свою писю и он рассыпался между пальцев большими крупицами.

Это моё действие привело в чувство женщину, и недовольно бормоча что-то себе под нос, она продолжила свой путь в лесок.

Я встала, оправила платье и направилась к свадебным машинам. Капельки воды от растаявшего снега медленно стекали по бёдрам. Выйдя на дорожку я отряхнула снег с туфелек и с голых пальчиков.

— Я восхищён вашей смелостью и морозоустойчивостью, — сказал подошедший фотограф, — с голыми ножками и в снег... Мой вам респект...

— Красота требует жертв, — ответила я кокетливо.

— Несомненно, — согласился он, — позвольте угостить вас шампанским.

— С удовольствием, — на капоте ближайшей к нам машины, стояли открытые бутылки, пластиковые стаканчики и конфеты.

После пары стаканчиков, я почувствовала, как кровь вместе с алкоголем прилила мне в голову — щёки зарделись, голова закружилась. Пока я шла к нашей машине, меня даже слегка шатнуло...

Уже когда я садилась, к машине подошёл Никита.

— У меня для тебя сюрприз, — сказал он, усаживаясь рядом.

В машине кроме нас больше никого не было. Водители курили неподалёку, собравшись кучкой.

— Да-а? Какой же?— удивилась я.

— Вот, — Никита протянул мне телефон.

Это был телефон Nokia, металлический и поэтому довольно увесистый.

— И что? — спросила я, беря его в руки.

— Засунь его себе в письку, а я тебе буду периодически звонить.

Я посмотрела на него с немым вопросом на лице.

— Я поставил его на вибровызов, — продолжал он.

— Но он же промокнет, — всё ещё не понимая, зачем ему это надо, сказала я.

— Вот пакет, — он протянул целлофановый пакетик, из под одноразовых стаканчиков.

— Но зачем? — допытывалась я.

— Если хочешь, чтобы Рома ничего не узнал, делай так, как я говорю, — жёстко ответил он.

Выбора у меня не было. Пакетик был узкий и длинный. Опустив в него телефон и завязав узелочек, я, расставив ноги, стала вводить его во влагалище. Он довольно легко проскочил внутрь — отсутствие трусиков давало о себе знать — щёлочка моя всегда была мокренькая. Заправив туда же хвостик пакетика, я откинулась на спинку сиденья.

— Вот и умничка, — проговорил Никита.

Откинув подол платья, он грубо помял мои губки, затем сильно их стиснул и напоследок больно шлёпнул ладонью по писе.

Он вовремя убрал свою руку, т.к. спустя мгновение открылась с моей стороны дверь и ввалился пьяный Рома с бутылкой шампанского. Я едва успела оправить платье.

— Крис, выпей вина..., — пьяным голосом проговорил он.

Сопротивляться было бесполезно, и я выпила наполненный им стаканчик шампанского. Рома сел рядом со мной, и я снова оказалась зажатой между двумя мужчинами. Люди стали рассаживаться по машинам, наш водитель и ещё один пассажир вернулись в автомобиль. Кортеж вновь стал выезжать на трассу.

После третьего стакана я что-то совсем захмелела. Все веселились, шутили, смеялись... Мне было хорошо... Но контролировать себя у меня получалось всё хуже.

Сначала я ещё сводила колени и следила за подолом платья, периодически его поправляя. А потом... Расслабилась... Спустя какое-то время я обнаружила, что сижу с разведёнными в стороны коленями, а платье спустилось до пояса... Я сидела и сверкала вовсю своей голой писькой!

Рома был в таком состоянии, что ему было уже всё равно... Водитель опустил салонное зеркало, чтобы было лучше видно, передний пассажир развернулся назад и они оба мозолили глазами мою киску. Но в тот момент мне было по хрену... Пусть смотрят, мне не жалко! Меня это только заводило. Алкоголь отодвинул границы стыда на неопределённое расстояние...

И тут зазвонил телефон... Было ощущение, будто кто-то живой проснулся во мне и монотонно жужжа куда-то пополз... Причём этот кто-то жужжал так сильно, что мне казалось было слышно всем присутствующим. Вибрация началась настолько неожиданно, что я, испугавшись, сжала вместе колени!

Но что самое неожиданное, я стала неумолимо приближаться к оргазму! Возбуждение росло лавинообразно, и я ничего не могла с этим поделать. Вибрация продолжалась...

И вдруг так же неожиданно прекратилась...

Никита смотрел на меня, довольный произведённым эффектом. Ни Роман, ни водитель, ни пассажир, по-моему, ничего не заметили. А если и заметили, то ничего не поняли.

Сколько мы ехали, я не знаю, но кортеж спустя какое-то время стал заруливать к какому-то мемориалу. Это, похоже, было излюбленное место проводимых в этом районе свадеб — у мемориала уже стояла группа красиво одетых молодых людей, и среди них видно было невесту во всём белом. Пламя вечного огня, остовы орудий и танков времён великой отечественной войны. Здесь было красиво и выглядело всё очень величественно.

Молодожёны и все их многочисленные сопровождающие лица, стали выходить из машин. Фотограф и оператор настраивали свои камеры. Мы тоже по очереди вышли из душного салона автомобиля на свежий воздух.

Снега и здесь было много, хотя и меньше чем в лесу. Желание снять туфли снова возникло в моей голове, и благодаря алкоголю, это желание я сдержать уже не смогла. Скинув туфли и оставив их в машине, я с огромным удовольствием прошлась босиком по свежему снегу.

Лица всех присутствующих, а также фотокамеры — словно по команде повернулись в мою сторону. Да уж! Полуголая девушка в лёгком ярком платье и босиком — не частое зрелище, особенно зимой.

Я наслаждалась ощущением свободы! Выпитое мною шампанское сотворило чудо: оно раскрепостило меня и вместе с тем обострило все мои чувства. У меня было ощущение, что я совершенно голая. Моя единственная одежда, лёгкое атласное платье, свободного покроя, только способствовало этому. Движение морозного воздуха я чувствовала каждой клеточкой своего тела.

Я наслаждалась каждым касанием босыми ножками, этого свежего пушистого снега. Я упивалась вниманием окружающих. Я ловила на себе разные взгляды... Это были взгляды источающие желание, и они возбуждали меня...

Это были взгляды переполненные завистью, они вдохновляли меня... А также взгляды излучающие радость, и они ободряли меня...

Я кружилась по этой площадке, не сдерживаемая никем и ничем... Я отвлекла на себя внимание двух свадеб! Молодожёны, гости, фотографы — с разными мыслями, но одинаково пристально наблюдали за мной...

Мне вдруг захотелось забраться на танк. Он стоял припорошенный снегом, гордо устремив дуло своего орудия куда-то далеко-далеко. Я чувствовала себя рядом с ним такой маленькой и беззащитной...

Молодой человек, находившийся рядом, понял моё желание и поспешил на помощь — я почувствовала на своей попе его тёплую ладонь, когда он подсаживал меня.

И вот я на танке... Моё платье, алым флагом развевалось на ветру... Я видела, как на дороге притормозили две-три машины... Чувство возбуждения, перемешанное с чувством эйфории и с алкогольным опьянением, толкало меня на подвиги. Мне захотелось оседлать это железное чудовище!

Я пробралась по броне до пушки и перекинула ногу через ствол орудия, так что дуло теперь оказалось у меня между ног. Фотографы, оператор — подтянулись поближе... Я позировала, ощущая себя звездой... Возбуждение переполняло меня!

И тут внутри меня зазвонил телефон! От неожиданности ноги мои подкосились и я голой писькой опустилась на ледяной ствол... От переполнявших меня ощущений — вибрирующий во влагалище телефон, замороженный ствол между ног, толпа наблюдающих за мной людей, я вдруг стала внезапно кончать! Кончать на виду у всех! Перед объективами фото и видеокамер! И при всём этом продолжая сидеть верхом на этом орудии!

В голове успела промелькнуть мысль, что если бы не тонкий слой снега на поверхности ствола, я примёрзла бы своей мокрой щёлочкой к этой стальной штуковине!

Телефон продолжал вибрировать во мне...

Часть 5

Это было полное сумасшествие...

Я не помнила, как спустилась с танка, как оказалась в салоне автомобиля... Помню только, что мы ехали опять в машине, Рома был пьян и с каждым новым глотком алкоголя, становился всё пьянее. Да и я была не лучше. Все шутили и смеялись и я тоже за компанию, иногда даже не понимая над чем.

Чувствовала я себя уже совершенно вольготно и сидела вытянув одну ногу между передними сиденьями, а другую перекинув через колено, сидящего рядом Романа. Я всё ещё была босиком и водитель иногда случайно касался рукой моей голой пяточки, когда переключал передачи. А может быть не случайно... Но в любом случае, мне было чрезвычайно щекотно от этих прикосновений и в то же время приятно.

Платье моё задралось и я безо всякого стеснения демонстрировала присутствующим свои прелести. Рома периодически поглаживал внутреннюю часть моего бедра, водитель и передний пассажир своими взглядами ласкали мою голенькую киску и алкоголь в моей крови усиливал все эти ощущения. Мне было безумно хорошо! Я была возбуждена, пьяна и весела...

Никита вот только подозрительно затих, но в тот момент меня это совершенно не волновало.

Я почти не следила за дорогой и запомнилось только название населённого пункта, куда с трассы стала сворачивать наша колонна машин. Наверное, из-за своей необычности. Дедовск... Смешное название.

Машины остановились у большого загородного дома с большими воротами. Рома был совершенно пьян и не мог без посторонней помощи дойти до дома. Я надела туфли, вышла из машины и сразу поняла, что дико хочу в туалет.

— Никит, а где здесь туалет, — спросила я.

— Пойдём, покажу, — ответил он и повёл во двор, вокруг дома по утоптанной дорожке.

Туалет представлял из себя будку, сколоченную из досок, как говориться 'удобства во дворе' или обыкновенная выгребная яма. Мне показалось это странным для такого роскошного загородного дома. Ещё странным было то, что тропинка, ведущая к этому архитектурному сооружению, была практически засыпана снегом.

Зайдя туда, я обнаружила отверстие в грязном деревянном подиуме. Садиться на него голой попой мне ни капельки не хотелось. Если только примоститься на корточках. Поискав и не найдя какой либо щеколды на двери, я пристроилась писать — сил терпеть больше не было.

— А вот и я, — дверь открылась, и в туалет заглянул Никита.

— Никита, ну подожди, — возмутилась я, продолжая журчать, — дай я пописаю...

— Писай. Я тебе что, мешаю?

Никита стоял, распахнув дверь и улыбаясь, смотрел мне между ног. Закончив писать, я осмотрелась по сторонам в поисках туалетной бумаги, но её не оказалось.

— Прекрасно выглядишь, — всё так же улыбаясь, сказал он.

— Издеваешься?

Я выпрямилась, поправляя платье. Сойдя с подиума, я оказалась вплотную к Никите, который даже не посторонился, хотя мог сделать шаг назад. Он нагло, по-хозяйски смотрел мне в глаза, заставив меня потупить взгляд, а потом, положив руки мне на попу, с силой притянул меня к себе.

— У тебя классная попка, — сказал он, забравшись руками под платье и сильно стиснув мои ягодицы.

Захватив подол платья, он стал поднимать его вверх, оголяя мою писю, животик, грудь... Пока не снял его совсем, оставив меня совершенно голой. Я была полностью в его власти и не могла сопротивляться.

Резко развернув меня спиной к себе, он заставил меня наклониться вперёд, и мне, чтобы сохранить равновесие, ничего не оставалось, как опереться руками на грязный деревянный настил. В следующее мгновение я почувствовала, как его член пытается пролезть в мою попку. Я приготовилась к болезненным ощущениям, но, похоже, алкоголь расслабил меня и тут — его член проскочил в меня довольно легко.

Моё лицо располагалось как раз над этой вонючей дыркой, и я поначалу ни о чём другом не могла думать, кроме как о том, чтобы пореже дышать. Но постепенно, ритмичное и упругое движение члена в моей попке, настроило меня на другие мысли. Меня стало заполнять знакомое ощущение нарастающего возбуждения, и я невольно переключила своё внимание на него.

Я стремилась навстречу каждому новому удару члена, стараясь попасть в такт. Оргазм приближался очень медленно, а мне хотелось ускорить его наступление. Но я не успела...

Навалившись на меня, так что я едва удержалась в своём не очень удобном положении, Никита кончил. Какое чувство преобладало во мне в тот момент, сказать сложно... С одной стороны закончилось очередное моё унижение, и было чувство облегчения. С другой, была обида на саму себя, за то, что я не успела кончить. И с третьей стороны злость на саму себя за то, что в такой неприятной и дикой ситуации, я, оказывается, способна получать удовольствие.

Он опять резко развернул меня к себе, так что от неожиданности я потеряла устойчивость и плюхнулась голой попой на грязный деревянный подиум. Он поднёс свой член к моему рту. Я умоляюще посмотрела на него, но его взгляд был суров непреклонен. Мне ничего не оставалось, как подчиниться ему — я взяла в рот его член, чуть не подавившись при этом. Не очень-то приятно облизывать то, что только что вытащили из задницы.

— Ну, вот и умничка, — сказал Никита, удовлетворённый наконец моим старанием.

Он застегнул ширинку.

— Платье отдам, когда отработаешь, — добавил он, выходя из туалета.

Я не успела ему даже возразить, настолько всё неожиданно произошло. Я смотрела, как он удаляется в сторону дома с моим платьем в руке и всё ещё надеялась, что он пошутил... Что вот сейчас он развернётся и вернёт мне моё платье... И мы вместе посмеёмся... Но он даже не обернулся... Зайдя за угол дома, он скрылся из глаз.

Я оказалась голой в совершенно незнакомом мне месте, может быть за сотню километров от дома и без всякого представления о моём ближайшем будущем. Чувство паники стало проникать в моё сознание... То ли от холода, то ли от страха перед неизвестностью по телу пробежала крупная дрожь...

На улице неумолимо темнело...

Я не могла поверить , что это случилось со мной. Совершенно голая, хрен знает где и с неприятной перспективой быть изнасилованной толпой пьяных гостей... Неожиданно мне пришла в голову мысль, что ведь когда-то я мечтала именно о такой ситуации: оказаться голой (и желательно подальше от одежды) в руках маньяков (желательно не очень свирепых). Именно такие фантазии особенно возбуждали меня и помогали мне при мастурбации, неоднократно и мощно 'кончать'. И вот мои мысли реализуются... Так странно...

Но что же мне делать? Убежать? Через забор я перепрыгну, но что дальше? Голая, в совершенно незнакомом месте... Зимой! Как я доберусь до дома? В отчаянии я опустилась на грязный деревянный настил, ощутив голой попой холод досок и одновременно внутри себя, движение тяжёлого предмета.

'Телефон!' — вспомнила я,— 'вот оно — спасение!'

Раздвинув пальчиками половые губы, я забралась двумя пальцами, словно пинцетом, в щёлочку, стараясь нащупать и ухватить ими целлофановый пакет. Вскоре мне это удалось, и я с победным видом вытащила из влагалища телефон. Освободив его из пакета, я приготовилась звонить. От волнения сердце учащённо билось — моё спасение в моих руках.

Но кому звонить... Звонить родителям — это бред, тем более, что их сейчас нет в Москве... Позвонить Юлиане? Но номер я её совершенно не помнила... И тут я вспомнила про Антона! Что он там говорил? Простой номер телефона... Номер школы, номер дома... И что-то там ещё... А! Номер квартиры! Или наоборот?

А какой оператор? МТС, Мегафон?? Попробую начать с МТС... Я стала набирать эти числа... Сначала в одной последовательности — трубку взяла какая-то девушка и я сразу скинула вызов...

Потом поменяла местами числа... Мужской голос ответил на другом конце, но после моего вопроса: 'Антон?', он сам положил трубку.

Я уже начинала волноваться: Никита мог в любую минуту вернуться, и я лишилась бы единственной надежды на спасение. Набрав очередную комбинацию цифр, я наконец услышала говос Антона, привычно растягивающего гласные! Кто бы мог подумать, что я когда-либо так обрадуюсь его голосу.

— Алло, Антон, — радостно начала я, — это я, Кристина!

— Привет! — обрадовался он, — ты всё-таки позвонила...

— Слушай, Антон, — продолжала я, — мне нужна твоя помощь!

— А что случилось? — его голос напрягся.

— Я сейчас в где-то в Подмосковье, какая-то деревня Дедовск, и я абсолютно голая... Забери меня пожалуйста отсюда.

— Голая...? — в его голосе появились сладкие нотки.

— Я не шучу, Антон, — я начинала злиться, — мне грозит опасность. Если заберёшь меня отсюда — я готова провести с вами весь вечер.

— Ладно, я что-нибудь придумаю, — сказал Антон, — где ты говоришь? В Дедовске?

— Да, вроде так называется. Антон, дом тут большой с зелёной крышей, увидишь. Ты посигналь, как подъедешь, ладно? На телефон на этот не звони.

— ОК! — сказал он и повесил трубку.

Сердце колотилось от волнения со страшной силой. Я радовалась своей находчивости и удачному стечению обстоятельств: у меня 'под рукой' оказался телефон, а в моей памяти сохранился номер телефона того, кто мог бы мне помочь. Пусть не безвозмездно, но зато без лишних допросов и расспросов. У меня появилась надежда выкрутиться из этой неприятной ситуации. Сейчас я была готова на что угодно, только бы вырваться отсюда. Перспектива провести здесь всю ночь, а раньше, как я подозревала, меня никто отпускать не собирался, совершенно меня не устраивала.

Обернувшись по сторонам, я посмотрела , куда можно спрятать телефон. Внизу, в стене между стенкой и настилом из досок виднелась щель, и слегка приложив усилия, я вставила туда Nokia . Со стороны его было абсолютно невидно.

Теперь оставалось только тянуть время и ждать, когда Антон приедет за мной. Я зябко передёрнула плечами и обхватила себя руками — без привычного 'допинга' т.е. без возбуждения, я стала уже подмерзать. Соски от холода были словно каменные, а кожа приобрела синеватый оттенок, а может просто на улице становилось темней — сколько уже прошло времени, я не понимала.

Надо было постараться как-то согреться. Я решила, что лучше сделать это проверенным уже способом — усевшись на деревянный настил и разведя в стороны ножки, я положила ладошку на гладенькую писечку. Моя киска была лишь немного теплее моих пальчиков.

'Сейчас я тебя согрею',— подумала я...

Я нежно поглаживала губки, ласкала свой волшебный бугорок, забиралась пальчиками в щёлочку и.... И вспоминала свой сегодняшний оргазм на танке... Вскоре я почувствовала знакомое приятное тепло внизу живота, мой очаг возбуждения разгорался, снабжая теплом мою писечку и всё моё тело. Пальчики, ласкающие щёлочку, постепенно согревались, и мне захотелось погреть уже всю руку. Вот уже два пальчика внутри... Три пальчика... Вот уже все пальчики, кроме большого, погружаются в писечку, а моей ненасытной дырочке, всё мало!

В моих фантазиях дуло танка, раздвигая стенки влагалища, протискивалось в меня...

— М-ммм...

Оргазм был уже где-то рядом...

— Ты посмотри, какая ненасытная шлюшка! — услышала я голос Никиты.

Вздрогнув от неожиданности, я открыла глаза. Никита вместе с каким-то молодым парнем, улыбаясь, стояли в дверях туалетного домика, и взгляд их был направлен на мою писечку. Я медленно вынула руку из влагалища...

— Не может без секса жить, я же говорил, — продолжал Никита.

— Ага, точняк! — поддакнул парень, вожделенно глядя мне между ног.

Я жутко смутилась — они появились настолько неожиданно, что застали меня совершенно врасплох.

— Ты посмотри, — продолжал парень, — такая маленькая писечка и такая большая в ней дырочка!

Они оба дико заржали.

— А как думаешь, бутылка войдёт в неё? — парень в руке держал бутылку водки и перехватив её в виде гранаты и вытянув её по направлению ко мне, он как бы примеривался к тому, чтобы вставить её в меня.

— Конечно войдёт! — уверенно подтвердил Никита, — уже входила. Она любит, когда её бутылкой.

Снова раздался пьяный хохот...

— Надо вот только сначала кое-что вынуть оттуда, — загадочно произнёс Никита.

— Ой, а он у меня выпал..., — сказала я тихо.

— Чего! — угрожающе проговорил он, — Что значит выпал?

— Туда.., — ответила я, показывая пальцем вниз, в отверстие выгребной ямы.

— Ах ты, сука! — Никита, разозлившись, отвесил мне пощёчину.

Я не ожидала от него настолько бурной реакции, и его пощёчина была для меня совершенно внезапной. Левую щёку словно обожгло огнём. От обиды и боли слёзы навернулись на глаза.

Никита достав другой телефон, начал набирать номер. Спрятанный Nokia зазвонил глухим виброзвонком. Понять, откуда раздаётся этот звук, было невозможно. Никита заглянул в отверстие туалета, пытаясь разглядеть свой мобильник.

— Зря ты это сделала..., — угрожающе произнёс он.

Я молчала.... Говорить что-либо в этой ситуации, как я понимала, было не только бесполезно, но даже опасно...

Никита выхватил у приятеля бутылку и с видом, совершенно не принимающим возражения, донышком вперёд приставил её к моей писе.

— Держи её, — обратился он к парню, сам при этом отведя в сторону мою согнутую в колене ногу.

Я не могла сопротивляться, меня держали с двух сторон. Слёзы, ещё не высохшие после его удара, снова покатились по лицу — он решительно вдавил в меня бутылку, буквально раздирая влагалище...

— У-ую.., — пискнула я.

— Молчи, — грозно прорычал Никита.

Жёстко и бесцеремонно он пропихивал в меня бутылку.

Если бы не мои предварительные ласки, растянувшие немного влагалище и увлажнившие моё лоно соками, он бы наверно порвал меня. Добившись, наконец, того, что бутылка вошла в меня, Никита стал нарочито грубо трахать меня ей.

— У-уу... — скулила я...

Он делал всё, чтобы сделать мне больно и это у него получалось...

— Замени-ка меня, — сказал Никита, внезапно остановившись и передавая горлышко бутылки своему приятелю, — я кое-что придумал.

С этими словами он вышел из туалетной будки. Движение бутылки в моём влагалище продолжилось, но характер этого движения поменялся кардинально: парень действовал нежно и мягко... и немного нерешительно. И именно эта нерешительность была особенно приятна, после наглых и грубых действий Никиты. Другая рука парня, также нерешительно, легла мне на грудь... Потом на живот и бедро... От его тёплой ладони и нежной ласки по телу пробежала приятная волна истомы.

Вскоре орудие пытки превратилось в источник наслаждения. Влагалище освоилось с новым размером, и бутылка всё свободней двигалась во мне, с каждым погружением вызывая новый прилив сладостных ощущений.

Я медленно уплывала, всё глубже и глубже погружаясь в океан наслаждения... Я уже не чувствовала холода... Я забыла то, в какой страшной ситуации я оказалась, и что меня может ожидать в ближайшем будущем...

Нежные руки совершенно незнакомого парня, сотворили невероятное. Несмотря на всю необычность и дикость ситуации, я неуклонно приближалась к оргазму... Я была уже рядом...

— Ахуеть! — услышала я голос вернувшегося Никиты, и, открыв глаза, увидела его стоящего в открытых дверях с бобиной скотча, — она того гляди от бутылки кончит! Вот шлюха! Ну ничего, я приготовил тебе сюрприз.

За спиной Никиты стоял ещё один парень, тот самый который ехал с нами в кортеже в одной машине. Пьяно покачиваясь, он для уверенности опирался рукой о косяк.

— А я х-хочу писать, — запинаясь, проговорил он, расстёгивая ширинку.

— Во! Давай, ссы сюда, — Никита подсуетился и выхватил горлышко бутылки, которая продолжала находиться во мне, из рук своего приятеля.

— Я сейчас открою дырку, — Никита заржал, довольный своей шуткой, — только смотри не промахнись.

Вынув бутылку, он действительно открыл мою 'дырочку'— растянутая после бутылки, она не спешила закрываться. Придерживая с двух сторон колени, они не давали мне свести ноги.

Тёплая струя, жёлтого цвета, метко попадая в цель, стала быстро наполнять моё влагалище...

Благодаря эластичности тканей, щёлочка моя всё-таки закрылась, и этому уроду стало не интересно мочиться туда. Он направил свой член мне на лицо...

От неожиданности я вскрикнула и в тот же момент почувствовала во рту резкий вкус мочи настоянной на алкоголе Крепко сомкнув губы и веки, я пыталась увернуться от струи, которая стала гулять по всему моему телу. Было ощущение, что это никогда не закончится... Моча лилась на лицо, на грудь, на живот...

Они дружно ржали...

— Что? Горько? — спросил Никита.

— Горько, горько! — подхватили другие.

Мне хотелось провалиться сквозь землю от позора...

Нескончаемая струя наконец иссякла, и он, пошатываясь, начал запихивать свой 'инструмент' в ширинку.

— На, промой горлышко, — Никита, открутив пробку с бутылки, направил горлышко к моим губам. Водка полилась мне в рот, и мне ничего не оставалось, как захлёбываясь, глотать её. Тепло наполнило мой пустой желудок, а потом стало распространяться по телу. С утра ничего кроме пары конфет я не ела, и алкоголь мгновенно всосался в кровь. Голова помутнела и закружилась...

Я смутно помню, как меня, придерживая за руки, вывели из туалетной будки во двор дома. По сугробам мы дошли до конструкции, которая представляла из себя, два деревянных столба, врытых вертикально в землю и металлической перекладины между ними. Может быть это был турник или станок для выколачивания пыли из ковров — не знаю.

Я, как была абсолютно нагая, в одних лишь туфлях и трое мужчин, в костюмах, шли, утопая в снегу к этому, стоящему в сугробе турнику. Я не понимала тогда, куда и для чего меня ведут — алкоголь в моём организме, притупил мой разум и полностью подавил во мне всякое желание к сопротивлению.

Меня поставили между деревянных опор и подняв руки закрепили скотчем по верхним углам конструкции — я едва доставала руками до металлической перекладины. Раздвинув мои ноги, они примотали их в районе лодыжек к столбам. Снега здесь было так много, что он почти полностью закрывал мои икры, и им пришлось ногами разгрести его немного в сторону, чтобы привязать меня.

Мои ноги раздвинулись широко в стороны, так что я даже почувствовала холодок в приоткрывшейся щёлочке.

Удар снежного комка в живот привёл меня в сознание. Подняв голову, я увидела, как ребята, отойдя метров на пять, лепят снежки, собираясь по-видимому использовать меня в качестве мишени.

'Так вот что они придумали', — пронеслось в голове.

Очередная их выдумка очень забавляла ребят, особенно Никиту, который весело хохотал, призывая их попробовать метнуть в обнажённую мишень. Это его первый снежок попал в меня.

Они дружно размахнулись, а я, закрыв глаза, хотела закричать, но удалось лишь глухо промычать — рот мой они тоже заклеили скотчем. Три снежка, с небольшим интервалом, разбились о моё тело, попав в плечо, в грудь и бедро.

— Вау! — восторженно закричали они.

Температура была около нуля или чуть ниже и поэтому снежки получались не плотными, но всё равно было больно от их попадания в неприкрытое одеждой тело.

Снег, рассыпавшись по телу, постепенно таял и капли стекали по коже, собираясь в области бёдер в маленькие ручейки.

— Стойте, я придумал! — воскликнул неутомимый на выдумку Никита, и побежал в сторону сарая.

Возвращался он уже с вязанкой бельевых прищепок.

— Так будет интересней, — сказал он, прикрепляя к соску моей груди одну из прищепок.

Это его действие моментально отозвалось нарастающей резью в груди, но сделать ничего я не могла, и мне оставалось только мычать от боли.

— Точно! — подхватил парень, ласкавший меня бутылкой и помогая Никите прикрепил одну из прищепок на второй сосок, — и победитель будет тот, кто собьёт все прищепки.

— А победитель придумывает новое испытание! — добавил Никита.

Нагнувшись, Никита в это время, прикреплял мучительные зажимы на мою киску — оттягивая половые губки и добавляя, одну за одной прищепки, так что я потеряла счёт им. Последнюю, с острыми краями и самую болезненную, он закрепил на клитор.

От боли и бессилия слёзы покатились по лицу... Жуткая боль с эпицентром в области моей бедной щёлочки, накрыла меня.

Они начали швырять снежки и большая их часть разбивалась о мои бёдра и живот — все старались попасть в мою писю. Вот, метким броском, пьяный парень сбил прищепку с левого соска, которая соскакивая, успела причинить напоследок жуткую боль.

Я жутко боялась каждого удара снежным комком. Каждый раз место его попадания было непредсказуемым и от этого было ещё страшней. Какой частью тела я почувствую боль от очередного попадания? Я закрывала глаза, стараясь не видеть момент броска. С другой стороны, я жаждала, чтобы поскорее с меня сбили все эти зажимы, которые доставляли невыносимую нарастающую боль...

Снежки летели в меня не переставая... Я была вся в снегу...

С каждой отлетающей прищепкой раздавался дружный победный возглас парней. А я вместе с облегчением испытывала боль...

Осталась последняя прищепка, на половой губке, которая никак не хотела слетать с меня. Град снежков сыпался на меня, парни вошли в раж, и видно было, что уже устали, но прищепка всё не отлетала. Теряя терпение, они стали подходить ближе. Мою письку с каждым новым снежком обжигало огнём. Лобок был уже красный от холода и постоянных ударов!

Слепив огромный снежный ком и подойдя почти вплотную, Никита, изо всех сил кинул его мне между ног. Если бы не скотч, державший меня, я бы наверно от этого удара отлетела бы метра на два.

— Ура! — раздался их победный клич.

Я жутко замёрзла. Мне было холодно, больно и страшно — что ещё они могут придумать...

— Шампанское в студию! — заржал, как сумасшедший Никита, — какая свадьба без шампанского!

Ребята дружно подхватили его смех... Никита, раскрасневшийся, побежал в сторону дома за шампанским.

Снег на моём теле медленно таял... Босые ножки в туфлях сильно замёрзли... Я дрожала от холода... Всё моё тело болело от холода и ударов

Пока Никиты не было, ребята отрывались по полной: шлёпали по попе, по писе, по сиськам, выкручивали соски... Моё тело превратилось в сплошную боль. Мне хотелось только одного, чтобы всё это как можно скорее закончилось.

Никита вернулся с бутылкой шампанского и подойдя ко мне, нетерпеливо стал отдирать фольгу с горлышка. Потом аккуратно открутил проволоку...

Я не понимала, что он замыслил... Затем, так же аккуратно, он поднёс горлышко бутылки к моей щёлочке...

— У-ууу..., — заскулила я от ужаса.

Он вставил горлышко во влагалище и начал ритмичные движения вверх-вниз, встряхивая тем самым бутылку.

Ребята одобрительно засвистели.

Я c замиранием сердца ждала этого самого ужасного в моей жизни хлопка шампанского.

Хлопок был настолько глухой, что наверно никто кроме меня его не услышал, а вот во мне он отозвался резкой болью внизу живота. Потом было ощущение, что моё влагалище изнутри что-то быстро распирает... Мощным фонтаном шампанское, продавливаясь между стенками влагалища и горлышком бутылки, сильно пенясь, стало прорываться наружу под громкие возгласы подвыпивших ребят.

Вынув бутылку шампанского из влагалища, Никита, заткнув горлышко большим пальцем и периодически взбалтывая, стал поливать меня шипящей струёй. Ребята продолжали одобрительно кричать.

Их крики смолкли как-то неожиданно и как-то сразу... Подняв голову, я увидела Рому... Без пиджака, с выпущенным из брюк одним краем рубашки, пьяный, он стоял слегка пошатываясь, окидывая всех мутным и грозным взглядом. Даже пьяный он выглядел угрожающе...

Я не знала радоваться ли мне спасению или горевать от возможных последствий... Он подошёл ко мне и попытался освободить меня от скотча, но у него ничего не получилось. Я дрожала от холода и страха крупной дрожью. Мне так хотелось, чтобы он обнял меня... Прижал меня к своей мощной груди... Согрел меня в своих объятиях...

Достав из кармана перочинный ножик, он полоснул им по деревянному столбу, обрезая слои скотча. Освободил руки... Потом ноги...

И повернувшись, направился в сторону дома...

Я не верила своим глазам... Как же так... А я...

— Рома, — позвала я его и на замерзших, негнущихся от холода ногах, попыталась догнать его.

Схватив за руку, я хотела остановить его... Развернувшись, он отдёрнул свою руку и с силой толкнул меня. Я отлетела в сторону и навзничь плюхнулась прямо в сугроб...

Роман медленно удалялся, а я голая сидела в снегу, поджав колени к груди и горько плакала... После всего, что я перенесла за сегодня, это было последней каплей и переполняющие меня чувства полились горючими слезами на снег...

Мне в тот момент было настолько наплевать на себя, что я совершенно не думала о том, что могу замёрзнуть. Где-то глубоко внутри была даже мысль, что пусть я замёрзну, пусть окоченею от холода... Пускай Рома знает...

Туфли я потеряла где-то в снегу и сейчас я сидела голышом в сугробе и безучастно глядела на свои покрасневшие, замёрзшие пальчики на ногах. Мне было всё равно... Было пусто внутри...

Ребята все вернулись в дом...

На улице темнело...

Я сидела в снегу, вздрагивая от рыданий и холода...

Всеми брошенная, и никому не нужная...

Услышав сигналы клаксона за забором, я не сразу сообразила, что они могут иметь ко мне какое-то отношение. 'А ведь это может быть Антон...' — неожиданно дошло до меня.

Я поднялась из сугроба. Мысль о том, что я смогу согреться сейчас в салоне автомобиля подгоняла меня. Босые ножки болели от холода, но я этого почти не замечала. Я отряхнула попу от снега и на негнущихся ногах к воротам.

Пока я шла к забору, мне никто по дороге не встретился, но я слышала, как из дома доносились звуки музыки и крики пьяных гостей. Мне хотелось поскорее пройти этот участок пути, чтобы не попасться никому на глаза и я уже перешла почти на бег.

Открыв калитку, я увидела в сумерках светящиеся габариты автомобиля, стоявшего на дороге, и поспешила к нему.

Передняя пассажирская дверь открылась и вышел Антон. Ура!

— Ну, ты даёшь, — ошеломлённо произнёс он, оглядывая меня с ног до головы, — и вправду голая...

Он открыл заднюю дверь, и я быстренько пробралась на сиденье.

— Привет.., — стуча зубами, поздоровалась я с парнем, который сидел за рулём.

— Привее-ет, — ответил он, с удивлением глядя меня, — и часто ты так ходишь?

— Угу, — пробурчала я, — когда не очень холодно.

В салоне было очень жарко, а может мне так казалось после мороза, но это был такой кайф! Замёрзшая попа сразу почувствовала тепло сиденья. Забравшись с ногами на него, я пыталась руками согреть пальчики на ногах.

— Что случилось, то? — спросил Антон, усевшись обратно в машину.

— Долго рассказывать, — мне не хотелось сейчас распространяться о том, что случилось за сегодняшний день, тем более, что начинать рассказ надо было с событий полугодовой давности, вспоминать о которых мне совсем не хотелось.

— Кстати познакомься, это мой друг Лёха, — сказал Антон, показывая на водителя.

Я лениво кивнула в ответ.

Машина тронулась...

Я сидела, всем телом впитывая в себя тепло и медленно при этом уплывала, погружаясь в негу...

Приятная истома растекалась по телу. Знакомое покалывание в пальчиках ног говорило о том, что я постепенно оттаиваю. Машина мягко покачивалась на неровностях. Меня потянуло в сон...

Вскоре я задремала...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Текст взят отсюда:

http://krissnow.livejournal.com/