Ледь движением прислушивающейся кошки вскинул голову и произнес, не оглядываясь на Кай'я Лэ, зная, что ему и так сейчас принадлежит ее внимание:
— За конюшнями...
Они сорвались с места в стремительный бег. Намо даже, кажется, перепрыгнул через перила, не тратя времени на спуск по лестнице, хотя Занила и не была в этом уверена — она, не оглядываясь, летела вперед.
Того, кто кричал, они увидели сразу же, едва завернув за угол просторных княжеских амбаров. Немолодой мужчина с лицом, чуть ли не до глаз заросшим густой черной бородой, сидел на коленях посреди двора. Снег вокруг него был весь в алых брызгах. От некогда добротного тулупа остались одни лохмотья, но видимо именно он, сшитый из толстой, грубой выделки овчины, и спас человеку жизнь, потому что Рииса рядом видно не было. Может быть, он почувствовал приближение других оборотней. Или его спугнул чересчур громкий крик жертвы. Рукава тулупа были почти оторваны, и предплечья мужчины сплошь покрывали глубокие рваные царапины. Такие раны получаются от когтей большого зверя, когда он пытается вгрызться в лицо или шею жертвы, а добыча еще жива и сопротивляется, закрывается руками.
Глаза человека были страшно расширены то ли от боли и кровопотери, то ли от того, что он никак не мог поверить в чудо, сохранившее ему жизнь. Занила шагнула к нему, и мужчина, как ни странно, мгновенно, по одному лишь взгляду ее глаз, догадался обо всем, что Хозяйка оборотней собиралась спросить.
— Там... — человек кивнул куда-то себе за спину, голос еще явно с трудом его слушался. — Туда идите...
Занила посмотрела в указанном направлении. С той стороны прямоугольник двора ограничивала стена конюшни. Между ней и амбарами оставался проход. Так что, если Риис вновь не решил взобраться на крышу, деваться ему действительно было больше некуда. Да и кухня как раз располагалась в том направлении... Мужчину уже окружали люди из княжеской дворни, кое-как пытаясь поднять его на ноги, а Занила, Намо и Ледь вновь бросились вперед.
Они вновь едва успели завернуть за угол, когда новый полный ужаса крик (на этот раз женский — пронзительный) сказал им, что они не ошиблись с направлением. Занила сжала зубы так, что стало больно челюстям. Хотелось ругаться, не переставая... Если бы еще это могло помочь!
Из дверей кухни, едва не столкнувшись с ними, вылетел пацаненок лет тринадцати, а вслед за ним с посеревшим лицом и остановившимся стеклянным от ужаса взглядом толстая женщина — повариха, простоволосая, в одном платье — так на мороз выбегают, лишь спасаясь от пожара или от чего-то еще более страшного. На ее светлом переднике алели несколько свежих пятен — вряд ли от свекольного сока. Занила проводила повариху взглядом: нет, если та и ранена, то не настолько сильно, а значит, эта кровь принадлежит кому-то другому — тому, кто остался внутри.
Дверь еще не успела до конца закрыться, когда Занила толкнула ее и шагнула внутрь. Она боялась, что полумрак после яркого солнечного дня на какое-то время лишит ее способности видеть, но в кухне от нескольких масляных плошек, подвешенных на стенах, и жарко пылающего очага было вполне светло. Так что Рииса, всеми четырьмя лапами прижимающего к полу бьющееся и вырывающееся человеческое тело, она увидела сразу же. Судя по светлой косе, разметавшейся по свежевыскобленным доскам, это была женщина — еще одна повариха или посудомойка. Лица ее от двери было не разглядеть, зато Занила прекрасно видела, как вновь и вновь смыкаются челюсти огромной кошки над ее грудиной, пытаясь сломать ребра и добраться до внутренностей. Не было ничего удивительного в том, что Риис в свою первую охоту еще не знал, что человеческое сердце гораздо удобнее добывать, подцепив его когтями снизу, со стороны живота.
Последняя мысль заставила Занилу тяжело сглотнуть, проталкивая горький комок, вставший поперек горла. Она сойдет с ума, если позволит себе задуматься! Она сойдет с ума, если продолжит смотреть... Она сойдет с ума, если останется стоять на месте... Странно, что еще не сошла.
А человеческое тело под Риисом продолжало дергаться: то ли женщина по-прежнему была жива и даже в сознании, то ли это предсмертные судороги заставляли мышцы рук и ног сокращаться. Почувствовав присутствие старших оборотней, кошка вскинула голову, оторвавшись от своей добычи, и, оскалив клыки, с которых капала кровь, глухо предупреждающе зарычала: она ни с кем не станет делиться... Не тратя больше ни мгновения, Занила метнулась вперед! Оборотень зарычал громче и присел на задние лапы, готовясь к прыжку ей навстречу, но Кай'я Лэ была слишком опытным бойцом, чтобы сломя голову кидаться прямо на клыки и когти. Она резко повернула и, ухватившись руками за висевшую над разделочным столом полку с кастрюлями, подтянулась и запрыгнула на этот самый стол, а с него — на шкаф. Тот опасно пошатнулся под ее весом, но долю мгновения спустя Занила уже летела дальше — сверху вниз и сзади на спину оборотня, не успевшего развернуться вслед за ней.
Она упала точно, куда и метила. Выступавшие лопатки кошки больно ударили по ребрам, на мгновение выбив воздух из легких, но необходимость дышать в данный момент меньше всего беспокоила Кай'я Лэ. Она обхватила руками шею оборотня, фиксируя ее так, чтобы тот не мог ни сбросить ее со своей спины, ни укусить. Огромные бритвенно острые влажно-блестящие от слюны и чужой крови клыки клацнули в каком-нибудь волоске от ее запястий, но это тоже было не тем, что могло Занилу испугать.
Оборотень, яростно рыча, попытался перевернуться на спину, подминая ее под себя, но этот самый момент Кай'я Лэ как раз выбрала для того, чтобы начать действовать. Нет, она не рассчитывала, что сумеет удержать огромного, обезумевшего от крови и ярости зверя... Руками — не сумеет. Но руками она и не собиралась.
Энергетический каркас отозвался противной ноющей болью, когда она вновь раскрыла его, но энергия послушно потекла, в третий раз за последние полчаса вытягивая тонкими чувствительными нитями. Сейчас им понадобилось всего мгновение, чтобы соприкоснуться с кружевом оборотня. Риис взвыл и содрогнулся всем телом. Наверное, и ему тоже было больно, но вряд ли это шло в какое-то сравнение с тем, что испытывала Кай'я Лэ. Ей вновь показалось, что ее с головой погрузили в чан, полный расплавленного металла, а мгновение спустя весь он хлынул на нее, сквозь нее, в нее, превращая энергетические нити в полноводные реки, а тело в комок пульсирующей боли. Руки сами собой начали разжиматься, и Риис тут же воспользовался этим. Он все-таки мотнулся в сторону, всем весом своего огромного тела приложив Занилу спиной об угол печи и пол.
Кажется, затрещали ребра... Кай'я Лэ задохнулась, не в состоянии даже закричать от новой острой боли, но именно она и привела ее в сознание. Занила вновь крепче сжала руки на шее оборотня. Потоки расплавленного металла уже стали пересыхать, значит, она на верном пути. Значит, осталось потерпеть еще немного... Вдруг чья-то тень упала на них. Занила с трудом заставила себя открыть глаза, уставившись на человека, замершего на пороге. Мысли в голове двигались с трудом, словно отяжелев от боли. Кто — Темные Боги побери — оказался настолько безумным, что рискнул сунуться сюда в этот момент?
Против солнца было плохо видно, пот, градом струящийся со лба, заливал глаза. Кай'я Лэ мотнула головой, усилием воли заставляя зрение сфокусироваться, чтобы в следующее мгновение в отчаянной злости скрежетнуть зубами... Князь Михаил!
Ледь шагнул ему наперерез, пытаясь перехватить человека, но мужчина отстранился от протянутых рук и рухнул на колени всего в каком-нибудь амме от оскаленной звериной морды своего сына.
— Горислав!.. — он подался вперед, словно не замечая вовсе ни человеческой крови, заставившей белоснежную шерсть слипнуться влажными сосульками, ни оскаленных клыков, ни яростного глухого рычания, ни взгляда, не содержащего и частички разума. Ничего этого князь не видел — только своего сына. Он протянул руку, будто собирался дотронуться до морды зверя. Оборотень рванулся вперед, пытаясь впиться в нее клыками. Кай'я Лэ понадобилась вся ее сила, чтобы удержать огромную кошку на месте, но даже после этого человек не отстранился. — Горислав, посмотри на меня!
Больше всего Заниле хотелось приказать князю убираться прочь, не злить зверя еще больше. Князь, безусловно, прав, веря, что его сын никогда не причинит ему вреда, вот только здесь и сейчас Горислава не было. Он остался где-то на самом краю сознания зверя, желающего утопить в крови целый мир. Ему не подчиняются ни мысли, ни тело. Все, что Горислав может, — это смотреть его глазами и запоминать... На всю свою жизнь запомнить все, что он сделает сейчас! Он сделает — не зверь... Еще многое Занила хотела бы сказать и сказала бы, если бы могла рассчитывать, что из ее горла вырвется что-нибудь иное, кроме звериного рычания.
Ледь решил сказать за нее. Он положил руки на плечи человека и, не предполагающим возражений жестом, потянул назад, заставляя встать и отойти. Михаил обернулся к нему:
— Вы не понимаете... Риис никому не мог причинить зла. Дайте я поговорю с ним: он узнает меня и успокоится!
— Скоро, — мотнул головой Ледь, отпихивая человека себе за спину. — Скоро поговорите.
Кошка поняла, что добыча, бывшая практически у нее в когтях, ускользает, и со всей силы рванулась вслед. Занила охнула, понимая, что не удержит его, просто грузом протащится вслед за ним... Но в это мгновение по ее кружеву словно скользнул прохладный ветер. Пламени больше не было... Сколько бы ни скопилось силы в кружеве оборотня, теперь ее не осталось больше!
Риис, напрягая сильные мышцы, начал медленно пониматься на ноги, увлекая ее вслед за собой, но Занила больше и не пыталась ему помешать. Она судорожно вздохнула, отпуская себя. Кости, стонущие от напряжения мышцы, содранная кожа, обожженное кружево благодарно начали растворяться в пустоте захлестнувшего тело обращения. Риис, ощутив, как груз чужого тела внезапно исчезает с его спины, в недоумении остановился. Занила отметила это краем сознания, еще продолжавшего удерживаться в шаге от пустоты, а мгновение спустя не стало и его. Второй уровень энергетического каркаса начал плавно подниматься к поверхности. Нити, несколькими мгновениями раньше соединившие Кай'я Лэ и Рииса, натянулись до предела. И в тот момент, когда они уже готовы были с пронзительным стоном лопнуть, Занила толкнула себя назад, вслед за собой вытягивая к человеческому облику и второго оборотня.
Ощущение было таким, будто она поймала на вытянутые руки летящую с горы лавину и теперь собирается заставить всю эту груду снега остановиться. Безумно. Невозможно. Невыполнимо... Маятник остановился, дрогнул от невыносимого напряжения, качнулся, набирая ход, и лавина снега сорвалась с места и полетела... вверх.
Тело Рииса, обнаженное, обжигающе горячее, с кожей, еще липкой от всей той крови, которая не исчезла, когда бесследно растворилась звериная шерсть, изогнулось дугой в скрутившей его судороге. Руки Занилы все-таки разжались, невольно отпуская его, и оборотень, яростно рыча, рванулся прочь. Кай'я Лэ заставила его сменить облик, но человека она так и не вернула!..
Ледь и князь Михаил бросились к нему практически одновременно. Первый перехватил за плечи, вместо Занилы удерживая на месте, второй же наконец-то сжал в ладонях лицо сына, пытаясь поймать расфокусированный слепой взгляд:
— Горислав! Горислав! Горислав...
Тело парня дернулось в попытке вырваться... и вдруг застыло.
Занила медленно, стараясь не поскользнуться на залитом кровью полу, поднялась на ноги. Она, наверное, могла бы встать и быстрее, но тогда бы ей пришлось встретиться взглядом с Риисом, осматривающимся вокруг, замечающим тело кухарки с вывернутыми наружу, выпотрошенными внутренностями... Парень рванулся прочь из держащих его рук, но Ледь вместо того, чтобы отпустить, лишь крепче сжал его плечи, прижимая к себе. Занила отвернулась, проведя руками по лицу, не замечая, кажется, крови ни на них, ни на насквозь промокшей одежде. Если бы можно было так же просто перестать слышать отчаянный, переходящий в рыдания вой...
Кто-то сжал ее руку, заставляя убрать ладони от лица. Намо стоял совсем близко, так, что Занила всем кружевом ощущала исходящее от оборотня тепло. Оно не успокаивало теперь и вряд ли было способно что-либо изменить, но оно словно напоминало: мир не кончился здесь и сейчас, он — как ни трудно в это поверить — еще продолжает существовать.
— Это из-за Кариджан, — проговорил Намо, каким-то невероятным образом с точностью угадывая то, о чем думала Кай'я Лэ. — А еще с местом неудачно получилось. Если бы мы были где-нибудь в лесу, где нет людей...
Не дав ему договорить, Занила вдруг резко отстранилась. Ее глаза расширились так, будто во внезапно вспыхнувшем свете она вдруг увидела то, что даже не рассчитывала найти. Она вновь провела рукой по лбу, на этот раз уже не пытаясь спрятаться, просто убирая волосы, цепляющиеся за ресницы.
— Скажи мне, как глупа я была! — выдохнула она, вновь поворачиваясь к Намо. Оборотень недоуменно уставился на нее, но Кай'я Лэ в действительности вряд ли замечала хоть что-то вокруг. — Я Хозяйка стаи всего пару лет, но почему вы не догадались раньше?.. Это же так просто... — она протянула руку и крепко сжала пальцы Намо в своих. — Я знаю, что нужно сделать, чтобы не было больше ни охоты, ни крови, ни безумия! — произнесла Занила. — Я знаю, как закончить эту войну!
Часть II. Поверить и отпустить
Глава 1. Где живет ложь
Империя Кариташ, к востоку от границы с Салевой. Весна 1280 года от Сотворения мира.
Земля легко ложилась под лапы, с готовностью встречая каждый новый шаг, каждый новый длинный прыжок большой кошки. Дороги не было, на многие фарсахи вокруг тянулся лишь лес без каких-либо следов пребывания в нем человека, но Хозяйку оборотней это более чем устраивало. Во всяком случае, бежать вперед можно было, не опасаясь ни нежелательных взглядов, ни случайных встреч. Никаких людей — только лес вокруг. Лес, кстати, был лиственным — совсем не таким, как на севере Вольных княжеств, — непривычно светлым, а еще — по-другому пахнущим. Ноздри Кай'я Лэ щекотал запах прошлогодней опавшей листвы, толстым мягким шуршащим ковром покрывавшей землю. Широкие лапы не тонули в ней, они упруго пружинили, будто лес сам подталкивал, помогал бежать вперед. Будто он долго-долго ждал ее, а теперь был рад ее появлению.
А еще лес что-то шептал высоко над головой: провожал, эхом отзываясь за спиной, и звал вперед. Занила не пыталась разобрать слов. И отнюдь не потому, что язык леса вряд ли был ей знаком, просто она и так знала, о чем могут рассказывать деревья, уже десятки раз наблюдавшие, как зима сменяется весной. Деревья шептали о том, как, просыпаясь, начинает бежать сок от их корней, вверх по стволу, к самым тонким ветвям; о том, как становятся тугими и липкими почки; как они лопаются, выпуская под лучи солнца тончайшее нежно-зеленое кружево первых листьев; о том, как те разворачиваются, ловя на свои глянцевые ладони первые капли самого первого дождя. А еще деревья могли рассказать о том, что жизнь есть не только внутри, но и повсюду вокруг них. Впрочем, это также Занила уже знала. Тонкий слух ловил шебуршение в корнях деревьев среди прошлогодней листвы; царапающие когтистые торопливые шажки крошечных лапок по шершавой коре стволов, уходящих вверх; пересвист и щебетание птиц в ветвях и еще выше, в светло-голубом, будто еще не успевшем набраться красок, но уже ярко сияющем небе.
