Одна программная ошибка

Вне всякого сомнения, эльф затесался где-то в школе, причем он — кто-то из его новых знакомых, и притом не самых лучших, иначе бы Цуёси так бы резво не убегал... А это значит, что они уже пересекались в реале, и встреча эта доставила эльфу не самые приятные воспоминания. И теперь Вику нужно лишь сопоставить факты и людей, чтобы найти остроухого гаденыша, который уже н-ный день в игровом мире его достает (да и к тому же, надо же оторвать малышу уши и взаправду, чтоб потом в "Новом герое" думал, что делает).

Но тут вырисовывалась следующая проблема — как?! Как найти парня?! Не подходить же к каждому в классе и спрашивать со страшной миной на лице: "Это ты — Цу?!!" — мало того, что саму птичку спугнет, так ещё и остальных достанет до белого каления.

Нет, тут нужно действовать аккуратно, тщательно, ведь эльф заранее находится в более выгодном положении — он уже знает, кто такой Рю, и, разумеется, Цуёси не полный идиот, который будет выпячивать свой ник на всеобщее обозрение, нет, он скорее запрячется на самое дно, а с Виктором будет вести себя предельно осторожно... чтобы вовремя заметить, когда Вик попробует выпустить когти, чтобы схватить его.

Или нет?

На этой мысли Вик осторожно повернул голову и уставился на свою одноклассницу, Настю Кудрявцеву, с которой его припрягли заниматься выставкой на тему "Прекрасные традиции" (про неё парень старался совсем не вспоминать — и без того тошно). Что-то ему не нравилось в этой девушке, определенно. С виду — тихая, ведет себя спокойно, да и такой тяги к приключениям, как у Цу, у неё пока не обнаруживалось... Но вот что-то иногда такое эльфячье, как у этого ненормального остроухого, в ней проскальзывало, на уровне интонаций, слов, логики.

Тут логическую цепочку пришлось оборвать: теория вырисовывалась, конечно, интересная, на тему двойственности человеческого поведения и общих черт, но в неё присутствовал один существенный минус — Настя — девушка, а Цуёси — парень сто процентов, не даром Цу всю ночь к нему прижимался.

От неприятных воспоминаний Вик вздрогнул, по спине пробежался холодок: да уж, вот он ужас юноши с нормальной ориентацией — провести всю ночь в обнимку с ненормальным эльфом мужского пола.

"Сгинь!" — мысленно буркнул всплывшему в памяти событию, чтобы то, не дай бог, потом Виктору в кошмарах не приснилось, — "Исчезни!"

И все-таки, надо было как-то начать искать ушастого, придумать какую-нибудь хитроумную ловушку или способ, чтобы изловить гада и устроить ему вечер чудесного разговора "по душам".

Ухмыльнувшись своим кровожадным мыслям, Вик начал продумывать свою коварную стратегию.

* * *

Не знаю почему, но меня не переставало преследовать какое-то нехорошее предчувствие... Нет, я не суеверная и уж тем более не параноик, но что-то мне все время не давало покоя, словно червячок грыз. Но с чего бы? Ведь причин — нет!

Виктор вряд ли догадается, что Цу — это я (но все равно, лучше не расслабляться), Рине я все расскажу после уроков, может, она мне даже поможет выкрутиться. Но тогда на ум приходил вопрос: а все же, что не дает мне покоя?

Была перемена, класс уже бродил по коридору, в классе народа было мало: я, Рина, пара моих одноклассников, ну и, конечно же, дрыхнущий Вик. Все занимались своими делами, не обращая внимания на остальных, когда в кабинет влетел какой-то маленький, очень шустрый вихрь.

-ВИК!!! — крик заставил юношу подскочить на ноги, запутаться в хитросплетениях ножек стула и стола и рухнуть обратно на свое место, не забыв наградить то кричащее чудо недовольным, многообещающим взглядом.

Этим чудом оказался Миша, он же Клык в "Новом герое". Вид у парня был запыхавшийся, а главное — взволнованный. Чувствую своей левой печенкой правой стороны — либо что-то случилось, либо скоро случиться, и неизвестно, что хуже.

-Ах, ты, альбинос раритетный, — с шелестящим шипением выдал Виктор, заново поднимаясь на ноги, на этот раз без помех. — Ты хоть знаешь, что некоторых людей так до инфаркта довести можно?!!

Парнишка лишь посмеялся, помотав головой — вот во что он точно не верил, так в смерть Вика от инфаркта (тот сам кого хочешь до могилы доведет, и не только инфарктом).

-Ты только это слепому глухонемому объясняй — и то не факт, что поверит в твои слова! Тебя и танком не возьмешь — сам задавишь и танк себе присвоишь, — с усмешкой выдал юноша, а потом, уже серьезнее, спросил, — лучше скажи, какого хрена ты с Цу ещё бродить, черт знает, где будешь?! Мы с Кристиной вас потеряли! В какую Тмутаракань вас занесло нестабильным телепортом?!

На этой фразе Виктор тяжело вздохнул и понурился.

-К черту на кулички нас занесло... В Дикую пустыню к пятидесятникам... — пробормотал парень, вороша волосы на затылки — судя по всему, у него это нервное, — а там ещё и случилось куча чего... Знакомого заодно случайно встретил... Блин!!! В общем, если убрать лишнюю информацию, то я узнал, что Цу скрывается где-то среди нас!

Слушатель скептично поднял брови, видимо, не до конца понимая мысль, которую хотел донести Вик.

-Я, конечно, понимаю, что ты к нему неровно дышишь...

От этих слов я чуть ли не воочию увидела, как от тела юноши начала исходить убийственная, огненная аура, которая могла принадлежать только алчущему мести демону. От страха даже захотелось забиться куда-нибудь подальше и переждать бурю — все-таки шкура хорошо помнит, как Вик любит восстанавливать справедливость по-своему (причем за счет моих нервов). На миг я и думать забыла, что гнев его направлен отнюдь не на меня (вот она, сила привычки).

-...но, пожалуйста, оставь бедолагу в покое: ты его и в "Герое" прибить успеешь, — спокойным, даже холодным как вода голосом проговорил Миша, совершенно не беспокоясь за свою жизнь: либо он был стопроцентно уверен в том, что Вик его не тронет, либо он просто знал, что сможет справиться со взбесившимся другом. — У нас тут другая проблема намечается.

Одно предложение — и Виктор стал вменяемым! Как мне назвать это? Наверное — чудо!

"Надо будет потом разузнать как-нибудь, обходными путями, у Миши, как он так легко и быстро возвращает Вику холодный и здравый рассудок," — сделала себе небольшую мысленную пометку, — "мне это обязательно пригодится".

-Уже скоро заявки подавать на турнир, а у нас уровень — курам на смех! Нас оттуда другие игроки в миг вынесут и скажут, что так оно и было!

Виктор тихо и утробно зашипел: новая головная боль пожаловала, а он ещё от старой не избавился.

-Что нам делать? — уже как-то затравлено спросил парень, — ты хоть знаешь места, где можно быстро нарастить уровни?

Нахмурившись, Вик сел обратно на свое место и уперся локтями в столешницу: задуматься было над чем. Верю, он уже играл в "Нового героя", и у него уже был персонаж, причем прокаченный (правда, мне было интересно, как случилось это "был"), но всего в жизни не упомнишь... Хотя кто этого Лезина знает, может он — уникум.

С минуту он молчал, уставившись взглядом в невидимую точку перед собой. Миша его не отвлекал и терпеливо ждал ответа. Я же, кажется, уже не скрывала своего интереса и вовсю смотрела на них, не притворяясь, что занята какими-то своими делами — им было не до праздного интереса какой-то малознакомой девчонки.

-Есть один способ, — наконец выдал Виктор, немного сощурив глаза — ох, чувствует моя поясница и то, что ниже неё, что идея у парня мерзопакостная и мне она по душе не придется, — вернее, есть один такой квест... Немудреный, но сил жрет много, денег — тоже (хотя, для нас это не такая уж проблема — с моей-то профессией). Но зато сколько очков опыта!

Только вот почему-то Миша в восторг от идеи друга не пришел, наоборот, судя по лицу, его тоже мучили смутные подозрения.

-А ты уверен? — осторожно, — не получится так же, как и с горным драконом?

Юноша обиженно дернулся — кажется, была задета его гордость.

-Не волнуйся, уж тут-то все схвачено... — при этом Вик ухмыльнулся, — если повезет, может ещё Дрона притащу, если он согласится...

На миг в их рядах повисло молчание: Мишка стоял как громом пораженный, а Виктор наслаждался произведенным эффектом.

-Андрея?! Этого ненормального?!! — у бедного альбиноса задергалось веко, да и лицо как-то перекосилось, — Ты что, хочешь, чтобы мы ещё до турнира все дружно повесились?!

-Неужели он такой страшный? — с хищной ухмылкой выдал юноша, откровенно издеваясь над другом, — по мне — вменяемый человек...

Миша как-то странно хмыкнул, подвергая слова большому сомнению.

-Ага... Вменяемый... — буркнул сначала себе под нос парень, а потом, уже громче и в лицо, — где ты видел хотя бы одного вменяемого анимешника?!

На миг Лезин задумался, да так надолго, что меня стало распирать от любопытства: кого же он назовет.

-Пожалуй...Нигде. — с непрошибаемым и совершенно серьезным лицом выдал юноша, — они все словно из психушки сбежали.

Надо сказать, ответ меня расстроил — мне очень уж хотелось узнать, кого бы Виктор назвал бы нормальным. Хотя сказанное не мешало мне злорадствовать на тему того, что Вика мои одноклассницы-анимешницы не слышали — уж они бы точно на такое обиделись. Не такие уж они и сумасшедшие... Наверное...

-Но мы отвлеклись, — вернул разговор в прежнее русло Вик, давая понять, что проблема психического состояния отдельных субкультур на сегодня закрыта, — я тоже не слишком в восторге от некоторых выкрутасов Дрона, но посмотри на ситуацию с другой стороны: в нашем отряде четыре человека (не будем вдаваться в подробности и расы): воин — Цу, целитель — ты, паладин — Кристя, ассасин — я, и ты знаешь, что этого мало. У нас, получается, огневая мощь делается на прямых атаках Цу и Кристины, плюс я — быстрое и внезапное нападение. Нам нужны лучник или маг, а лучше и тот, и другой. Специальность Дрона— магия, так что я не вижу причин оставлять его в стороне.

Миша тяжело вздохнул и покачал головой.

-С таким другом нам и противников не потребуется — сами себе харакири сделаем...

-Ты преувеличиваешь.

-Сам же потом первым взвоешь!

А мне оставалось только сидеть и гадать, о ком же они говорили... Уж не о том ли парне-ангеле говорил Виктор, ну, тот самый, которого я ещё за посланца Рая приняла?

Ох, кто знает, кто знает...

Но чувствую лимит неприятностей на наши бедовые головы ещё не исчерпан.

Глава 16. Подстава подается непосредственно перед едой.

Знаете, с каждым прожитым днем все сильнее задумываюсь над тем, что, может, в гадалки пойти? Или на крайний случай в экстрасенсы. Почему? Потому что мое чутье на беды и прочую пакость если не феноменально, то велико.

Первое, что меня насторожило — затишье в пятницу, если не считать разговора с Риной и случайно подслушанных новостей у Виктора и Миши, то ничего более в тот день не произошло. К слову о пятнице, с Риной я так и не успела переговорить после уроков: её утащила учительница по танцам, если не ошибаюсь, у них там, то ли ансамбль, то ли группа, и они скоро выступают (отсюда никакой жалости к просьбам дать поговорить ещё пять минут). Созвониться у нас тоже не получилось, а потому я почти весь вечер пятницы и субботы просидела с книгой в руке.

Конечно, можно (и даже нужно) было зайти в "Нового героя" и разобраться с текущими проблемами, например, выбраться-таки из этой чертовой пустыни... Но как вспоминала, что там меня ожидал с распростертыми объятиями Рю, готового придушить меня за все то хорошее, что успела натворить (а списочек становился все длиннее и длиннее), и желание зайти в игру неизменно пропадало.

Но с другой стороны в этом был и положительный момент — не только за компьютером время стала проводить: пару новых книг прочла (чем была неизмеримо довольна). В школе тоже ничего особенного больше не происходило, было даже немного грустно... И боязно — что-то вот-вот должно было случиться.

Спокойная и мирная жизнь продержалась недолго, до вечера воскресенья — как прошел сам день, хоть убейте, не помню: почти все события прошли как бы мимо моего сознания. Но, в отличие от этого, хорошо помню вечер, который мне бы лучше забыть и не вспоминать, но чего не дано — того не дано.

Присев часов этак в восемь за стол, я минут пять медитировала над клавиатурой и верту-очками: передо мной стоял вопрос, играть или не играть? Совесть решительно шипела, что нужно — в конце концов, я сама втянула себя же в эти неприятности, да ещё и другие люди из-за меня пострадали (считай — Рю), а я, чуть что, сразу в позу рыбки — и в кусты, прятаться. Нет, товарищ, нет! Так дело не пойдет! Надо идти и принять свою дозу дегтя на сегодня (итак, считай два дня избегала лечебно-травмирующих процедур).

Но неизменное чувство самосохранения негромко, но весомо шептало, что эта доза негатива может стать для меня последней, особенно, если Рю будет в плохом настроении (хотя, когда оно у него бывает хорошим?!).

С печальным вздохом я отложила верту-очки в сторону, до лучших времен, если они когда-нибудь настанут. Свое сердце я на сегодня отдала новой книге, которую я давно (читай, незадолго до спора с Викой) заказала по интернету. Подхватив книгу, я ушла в зал, где сидели мои дорогие родители: папа смотрел новости, держа в руках какую-то книгу про евреев, а мама, поглядывая то на экран, то на отца, печально качала головой.

Папино отношение к евреям — это отдельная семейная история: мало того, что чуть что говорит, какие они, дескать, нехорошие люди, так ещё и всякого непонравившегося ему человека подозревает в дальнем родстве с этой нацией. И сколько мы с мамой не говорили ему, что это не этично, он от нас лишь отмахивался и говорил, что это он так в шутку высказывается. Нам оставалось лишь вздыхать: у нашего папы трудно понять, где начинается истина, а где кончается шутка.

-О! Опять про взятки чиновникам говорят! — громким, лихим голосом выдал папа, решительно указывая в сторону экрана, и там, действительно, опять обсуждали какой-то скандал и последовавший за ним судебный процесс, — развелось этаких товарищей в наше-то время... А все из-за чего? Из-за того, что все они — ЕВРЕИ!

Мама покачала головой, а я лишь протянула грустным, даже отчаявшимся голосом:

-Пап... ты всегда так говоришь, — присела рядом, открыв книгу уже где-то посередине, — тебя послушаешь, о чем-то нехорошем подумаешь.

Вот тут мой отец вздохнул полной грудью, да как подскочил на ноги — этак его пробрало, а главное непонятно, с чего...

-Ты только смотри-смотри! — с патетическим тоном, исполненным искренним патриотизмом, выдал мой папенька, грозя мне пальцем, — вот захватят всю нашу Русь-матушку, продадут её за гроши китайцам и иже с ними, а мы... А мы, наследники великой державы, будем влачить жалкое существование нахлебников и полурабов! Ой... Да что там... Мы сами себя продадим!

Одновременно с матерью мы закатили глаза: такие речи для нас не впервой, наш папа любит такие пафосные речи о любви к родине, о патриотизме. И в принципе он был прав, но то постоянство, с которым отец постоянно об этом твердил, просто напрочь отбивало любовь не только к этим разговорам, но и к самим предметам обсуждения.