Мне уже надоело слушать про себя, поэтому я кашлянул и взял слово:
— Скажите, тогда что нам с ним делать? И, возможно, стоит не предавать ему значения, раз осталось подождать до следующих суток? После этого уже никто не будет нам проблемой.
— Вы как всегда резки и видите только цель. — Каркнул верховный магистр, затем обернулся к Дитриху: — Действительно, хватит о нем. Возможно, он связан с 'Тварью'. Возможно, это совпадение. В любом случае, проект 'Шайтан и Иов' был запущен только для подстраховки. Если у нас не получится с девой. Но с ней всё идет по плану и остается только почтить память Братьев, погибших на проекте. Потому что они не смогли увидеть финал и приход того, кого мы ждем. С девой же у нас все получится и поэтому надо сосредоточиться только на этом. У вас еще есть что доложить?
— В таком случае нет, Верховный Магистр. — Как мне показалось, с ноткой неодобрения произнес Дитрих фон Браун.
— Отлично. Тогда так. Этого... частного колдуна мы больше не трогаем. Пусть делает что хочет. Вреда нанести нам и нашему делу он уже не успеет. Усилить охрану базы. Не спать. Нести вахту. Усилить защитные и 'тревожные' заклинания по периметру. Местных проводников отослать и казнить у коллектора. Тела сбросить в подземную реку. Палач пусть уничтожит до завтра всех, кто знает о нас хоть что-то из унтерменшей Черного Круга. Утром все должны быть в тюремной камере, где находится дева. Как только Палач будет готов, он войдет туда также, и мы проведем ритуал. Я умру, но вы увидите нашу победу в огне и стали. Всё ради цели!
— Всё ради цели...
Глава 13
Сектанты начали вставать из-за стола. Я же ненадолго притормозил, задумавшись. Во-первых, меня удивил общий фон, когда упоминался некий Палач, которого я 'даже оглушил'. Кто это такой? Я помнил, что меня накрыло как раз когда я шел на кафедру и я оказался, видимо, в их пыточной. И там было это существо. И вот сейчас я ощущаю, что он действительно сильно отличается от этих колдунов-паралитиков. Что за существо работает на них чистильщиком? К тому же, даже без всякой магии ощущается всеобщее отторжение и доля страха при его упоминании. У всех, кроме верховного магистра. Скорее всего, он этого Палача и нанял. Надо будет подготовиться, прежде чем сюда приползать на штурм их базы. Потому что что-то меня смущает эта тварь.
Во-вторых, меня очень не порадовало, что срока на подготовку осталось всего-то ничего. Если уже завтра они проводят свой сумасшедший ритуал... Денег я не получу, если не успею. Девочи явно не останется. И к чему тогда были все эти мучения? Кроме того, вызовут они на нашу голову какую-нибудь фигню из бездн адских фиговин и успею ли я свалить из Столицы в город на побережье? Да и что мне там делать? А здесь у меня обустроенная собственность, связи... Все заново? Ну уж нет.
В-третьих, мне сейчас нужно точно понять где эта их база, желательно без погружений в глубины мозга и памяти 'моего' инвалида. Рискованно и устал уже от постоянных за последние дни погружений. Плюс ко всему, надо разведать более-менее безопасные подходы к их базе в этих подземельях. А в Столице они огромные и отнюдь не безопасные даже сами по себе. Капитан же больше мне ничего не должен и с ним я больше не свяжусь. Поэтому рейд сюда мне придется организовывать своими силами. Что опять же, сложно и время, время, время!
Конечно, было бы неплохо все провернуть уже сейчас. Будучи внутри этой мумии с нацистским прошлым. Но, к сожалению, на это не хватит того же самого времени. Потому что скоро, так или иначе, придет срок возвращаться в себя, валяющегося на кресле в кухне Александра. Да и вряд ли с учетом моих ограниченных здесь и сейчас возможностей, я одолею в одиночку их всех, и до кучи их таинственного Палача. Это было бы просто смешно. Такое только в плохом фэнтези возможно.
Поднимаюсь на ноги, чувствуя как противно скрипят суставы в теле нациста. Все уже разошлись. Парочка престарелых кретинов возились в углу зала, явно настраивая какое-то 'тревожное' заклинание. Пора работать и мне. Подхожу к ним и, вылавливая имя из верхних слоев памяти 'своего' сумасшедшего спрашиваю:
— Гюнтер, не поможете ли вы мне дойти до туалетной комнаты? Что-то сейчас совсем суставы разболелись. — Я 'вспоминаю', что он один из самых молодых. Ему было всего шестнадцать, когда он попал в хозяйственный отдел. Да и статус у него не так велик, чтобы отказать 'мне'.
— Хорошо, Ульрих. — Кивает он, делая еще пару пассов руками около стены. — Сейчас, мы только закончим.
Жду, разглядывая интерьер. Грязные, обшарпанные и мокрые от подземной сырости стены, кое-как прикрытые коврами в чёрных тонах. В паре мест со стены свисает что-то вроде вымпелов с нацистской и оккультной символикой. Эти двое работают как раз рядом с одной из таких свисающих по стене штуковин. Заряжают на оповещение о приближении живого существа? Видимо, да. Интересно, какой методикой. Может уже ночью, если успеем, или утром, если не успею собрать своих, пригодиться. Вновь касаюсь щупальцем коры головного мозга 'своего' нациста и гляжу на их работу его глазами. Непривычный ракурс восприятия потустороннего. Картинка двоится. Во-первых, способы видения разные, во-вторых, такая фильтрация и потеря энергии... Всё же это сломанный телефон какой-то получается.
Но процесс идет. Вижу, что тревога должна быть установлена по обнаружению фонового шума от условной ауры живого человека. Исключительно на уровне биополя. Мощный такой пылесос для сбора информации и обнаружения, но жестко заточенный на энергетические всплески от организма. Полезная, очень полезная информация. Именно то, что мне нужно. Скрыть биополе на некоторое время я смогу. И мои товарищи тоже. А те, кто не сможет — тех я прикрою. По остальным же факторам они не ставят свой 'радар'. Так что живем.
Наконец, серый дымок обволакивает этот вымпел, или как он там называется, и всасывается в него. Гюнтер оборачивается ко мне, утерев пот тыльной стороной ладони со лба.
— Пройдемте, я вас проведу. У вас опять болят колени? Вы же недавно ритуал с местными младенцами, выкраденными для нас унтерменшами, проводили. — В его голосе уважение к старшему и легкий оттенок зависти. Понятно, ему по статусу и возрасту не положено еще свою долю в младенцах получать.
— Прихватило. Нервы, видимо, шалить начали. Всё же завтра — великий день.
— Не переживайте, всё пройдет успешно. — Кивает он, и подхватывает меня под локоть. — Я вас понимаю. С коленями тяжело в этих коридорах. Когда коллектор, в котором уборная комната через эти противные и скользкие решетчатые ступеньки.
— Да уж, не хотелось бы поскользнуться и умереть, не дожив сутки до нашего триумфа, которого я ждал столько десятилетий. — Сдержанно шучу я, без улыбки на губах.
— А всё этот гад, доннерветтер! — Мои 'заимствованные' знания немецкого дают на мгновение сбой в последнем слове, выдавая только ответ в духе 'грозовая погода'. Потом понимаю, что это некое старое немецкое выражение, означающее возмущение как таковое без матерного контекста. А я уж было решил, что 'мой' нацист настолько культурен, что отсекает все грязные слова.
— Да, предыдущая база была на совесть. И хорошо оборудована. К поверхности близко. Воздух почище. — Шумно вдыхаю носом действительно затхлую местную атмосферу.
— Если бы еще ловушка на него сработала. Увертливая тварь... — Он помогает 'мне' подняться на ступеньки. — А теперь под этими 'Новыми Калинками', по-моему так их местные унтерменши называют, лазить приходится. Даже у меня дыхание сводит. — Пожаловался Гюнтер, когда я навалился на него всем 'своим' весом иссохшей тушки сектанта, только и ждущей добрых рук таксидермиста.
Гюнтер, да ты просто находка для шпиона с советского плаката — хмыкаю про себя я. Может даже пытать и убивать тебя не понадобится, чтобы узнать нужную информацию. Хотя нет, всё же придется. Мне нужен точный 'адрес', а не просто подземные окрестности 'Новых Калинок'. Поэтому скоро ты очень удивишься, старичок мой услужливый. Сколько мне опять резервов понадобится, если всё пойдет криво. Но хоть раз мне же должно повезти в этом проклятом и поганом деле, а?
Поэтому когда мы поднимаемся в молчании, прерываемом только сипением 'моих' и его легких, я жду. Конца дороги, в еще пятнадцатых действительно мокрых и ржавых ступенек. Наконец мы поднимаемся по ним и оказываемся в коллекторе, на скорую руку обустроенную для нацистов сектантами 'Черного Круга', под туалетную комнату. Ну да, всё сразу сливается в подземные стоки. Очень удобно для временного нахождения в ожидании. Хотя то, чего они ждут не произойдет. Из-за меня. Точнее, из-за Александра, у которого именно они похитили дочь, которая случайно увидела их много лет назад в сорок пятом году, а они увидели ее. Я же получил свои деньги и теперь их отрабатываю, в том числе спасая свою шкуру и совершенно внезапно и параллельно с процессом получения вожделенных сокровищ, спасая еще и мир от некоей мерзопакости, которую придумали эти покрытые нафталином фанатики. Действительно, полный 'доннерветтер'. По крайней мере, пока все не закончится и я не получу свое законное вознаграждение.
Потому что знай я заранее чем обернется это дело — я бы всерьез задумался над тем, чтобы продать свою недвижимость в Столице и переехать жить в другой город, на 'запасной аэродром', переведя туда свое скудное имущество и невеликие финансы. Спасение мира — это дело для героев, а не для меня. Мир существует отдельно и параллельно со мной. Мне от него нужны только средства для того чтобы спокойно и безбедно жить в комфорте и безопасности, делая то, что считаю нужным. Пусть человечество спасают те, кому это по статусу положено. К тому же, все эти герои — вид мифический и почти несуществующий. Выдуманный людьми в плохой фантастике современности и легендах для масс в древности. Ну нет этих героев. А раз нет, то значит это должно было быть дело для Конторы и прочих организаций, специально придуманных государствами чтобы разбираться с проблемами. В том числе и такого специфического свойства. Они за это жалование, по крайней мере, получают. А я то причем здесь?
Нет же, вляпался по полной программе. А ведь не похить эти тупые идиоты дочку Александра, которая оказалась медиумом, увидевшим их случайно в прошлом много лет назад, а они в свою очередь её... Ничего бы этого не было. Ладно, единственное что меня греет — это мое личное жалование, надо только не просто разворошить это гнездо покрытых нафталином фанатичных ос, но еще и спасти эту девочку. Чтобы я хотя бы получил свои деньги и внезапно свалившееся мне на голову спасение мира хоть в чем-то окупилось. Тьфу.
За такими размышлениями я скоротал остаток пути, понимая что всё, оттягивать время больше нельзя, иначе Гюнтер оставит меня здесь, уйдя обратно, с чувством выполненного долга и легкой завистью. Значит, план таков...
Я выхватываю из кармана 'глок', который несколько последних лет всегда лежал в кармане балахона (и вообще любой одежды) 'моего' сектанта, ведь он параноик не меньший чем я, походу. И наставляю в колено своему провожатому, спуская курок. Прекрасно, глушитель действительно сработал. Я же не разбираюсь в этих штуках, ну абсолютно не разбираюсь. Никогда не фанател от 'мужских забав'. Оружие оно же выстрелить может. Например, мне самому в ногу. Случайно. Я ведь часто упоминал свою паранойю?
Более молодой чем 'я' нацист, взмахивает руками и, пытаясь схватиться руками за мой балахон, оседает на грязный бетонный пол, покрытый трещинами и разводами застарелой гадости неясного происхождения. Еле успеваю отступить немного в сторону, увернувшись от его рук. Отступив, для верности, еще на пару шагов от него, я наставляю пистолет ему куда-то в район живота.
— Молчи. Издашь хоть звук — умрешь, а главное будешь долго перед этим мучиться. — Хмыкаю я, откашлявшись в конце фразы. Всё же старый организм нациста действительно с трудом выдерживает столь сложные перемещения, несмотря на подпитку жертвенной кровью и внутренностями еще живых людей.
— Что с тобой? — Просипел сектант преклонного возраста, держась за колено, с мерзко торчащей костью, тщетно пытаясь зажать пальцами рану.
— Я сказал молчать. — Веско повторяю я, помахивая 'глоком'. — Спрашивать буду я.
В глазах Гюнтера непонимание, практически достигающее эталонного абсолютного образца. В случае, если бы, конечно, такой официально существовал для данной человеческой эмоции. Впрочем, видна выдержка. Он действительно молчит, прикусив до крови губу. Небольшая струйка алой жидкости уже стекает по его подбородку.
— Можешь ли ты сказать, кто такой Палач? — Спрашиваю первое пришедшее мне в голову.
— Я откуда знаю? — Отвечает мне продолжающий пребывать в состоянии офигения сектант. — Это только Верховный Магистр знает... Ты что, решил меня подстрелить чтобы это выяснить? — Его голос срывается на противную смесь визга и хрипа.
Всё. Вербальный контакт налажен. Он в должном состоянии, когда его воля слаба, он испытывает боль, и при этом говорит со мной и отвечает на мои вопросы в полуавтоматическом режиме.
— Слушай меня! — Выплевываю возглас и начинаю читать заклинание безусловного покорства.
Он завороженно слушает, пару раз дернувшись. Процесс пошел как надо. Ох, какая у меня будет головная боль, когда я вернусь в себя. Значит, на дело отправимся завтра с утра. Как во всей классике жанра — кавалерия в лице меня и моих своеобразных товарищей ворвется в последний момент. Но в ближайшем будущем я буду не в состоянии сразу организовывать процесс. Пусть даже ради больших денег от клиента.
Судя по тому, как 'клиент' уже забыл даже держаться за простреленное колено, безвольно уронив руки на покрытый грязью пол, я понял, что пора завершать дело. Тем более что силы мои таяли всё быстрее, а заклинание надо завершить правильно. Подойдя к сектанту, продолжая выталкивать из глотки кашляющие звуки, я положил ему на виски ладони и произнес:
— Теперь ты расскажешь мне всё, что я хочу. — Сделав паузу, пытаюсь отдышаться. Сиплые хрипы постепенно сошли на нет. — Мне нужно знать, как добраться до этой вашей базы под 'Новыми Калинками'.
Сняв с его лба ладони, я немного отодвинулся в сторону и начал слушать его рассказ, прерываемый только всхлипами боли 'клиента'. Выслушав всё, я заставил его повторить рассказ заново. Поняв, что я запомнил все возможные известные ему ходы, я кивнул сам себе и, осознавая что сил у меня уже нет, снял с него заклинание хлопком в ладони.
Ответом мне был тонкий фальцетный взвизг. Еще бы, Гюнтер мгновенно вывалился из транса обратно в реальный мир и почувствовал боль и ужас. Ну и всё остальное, что ощущает человек, оказавшись с простреленной ногой посреди подземелья, рядом со 'сбрендившим' старым знакомым.
— Что за?! — Успел прошептать он, когда я наставил на него пистолет.
— 'Доннерветтер'. — Хмыкнул я, и нажал на курок.
Тело Гюнтера дернулось и он завалился на бок. Пуля угодила ему куда-то в район живота. Я же говорил, что не умею стрелять? Вообще-то я рассчитывал что попаду ему в голову... Ладно. На всякий случай. Еще раз. Щелчок, толчок, и древний сектант затих. В этот раз я сумел попасть в грудь. Что ж, раз он помер, значит всё хорошо. И его посмертное проклятие, а он всё же очень серьёзный оккультист, падёт не на меня, а то еще с этой фигней бы разбираться, а на мой нынешний 'носитель'. Все же убийство было подленькое, а разбираться даже минут двадцать с враждебными выплесками энергии... Нет, спасибо, не стоит. В моем-то нынешнем состоянии. Да и с учетом того, что время утекает.
