Ах да, пока мы перестреливались с врагами тут, в джунглях, отряд Рейс Сильвии взял на абордаж корабль противника — то ли большой катер, то ли маленький корвет47 с голографическим проектором. Он то и изображал для нас нуменорскую эскадру — только вот зачем?! Даже думать над этим не хочу, и без того голова болит.
Сейчас 'шепот' возвращается домой, конвоирует трофей.
...Понемногу к машинам подходят те солдаты, кто прочёсывали опушку. Они добавляют в общий ряд ещё восемь вражеских тел, столько же укоротов 'смерч' и ПНВ, а так же прочую военную мелочёвку. К двум подранкам добавили контуженного — его оглушил взрыв ракеты. Пока всё осмотрели, подобрали-подчистили, рассвело.
На часах — шесть с минутами, ясное утро. Тут, на опушке, ещё пахнет гарью, но в лесу уже поют птицы.
Итог ночного боя на опушке — одиннадцать уничтоженных диверсантов, трое пленных. У нас — двое раненых. На море уничтожена дюжина вражин, восемь захвачены в плен. Ранены трое абордажниц.
Надеюсь, не слишком серьёзно.
Надеюсь... но почему-то за девчонок — даже за андроидов — у меня ноет сердце...
Отправляю Стюарту свой рапорт, доклад и допросные листы.
Командую отбой тревоги. Приказываю всем подразделениям и группам вернуться на базы и нести службу по стандартному расписанию, пленных поместить в тот обезьянник, что в комендатуре, трупы передать в госпитальный морг, выставить охрану.
Всем остальным отдыхать!
Четырёхтонный 'торо' повела Андре, в его кузов сложили трофейную амуницию и тела диверсантов. Вместе с андроидом в кабину села Элле. Пленных загрузили в 'буро' к пехотинцам, и колонной из трёх машин двинулись вперёд.
Спустя семь минут и два поворота вырулили к комендатуре, где нас терпеливо дожидались Гарсия, Решетов и другие офицеры батальона. С чистой совестью поручил им пленников, тела убитых, разгрузку грузовиков, забрал Элле, Андре и на 'хантере' отправился в Барнс-Палас.
По дороге успел полюбоваться на трофейный корвет, мирно покачивающийся метрах в трёхстах от пляжа...
4
Дом встретил нас утренней суетой в исполнении Ларисы, Марго и её мамы. Тёщенька бросила все дела и примчалась в Барнс-Палас, едва узнала о выдвижении Добровольческого батальона к пляжу для отражения попытки нуменорцев высадить десант.
Присел в кресло, чтобы послушать новости — едва не уснул. Меня растормошила Элле. Золотоглазая лично приготовила чай по своему рецепту, и я уже после первого глотка почувствовал прилив бодрости.
Новости двух планет взбодрили ещё сильнее.
На Земле нарастает противостояние между 'имперцами' под руководством счастливо нашедшегося президента Амрита Бодхи, и 'националистами', собравшимися вокруг Стивена Кларка. И те, и другие, конечно, именуют себя иначе. Первые утверждают, что они — консерваторы, признавшие необходимость обновления. Вторые набросили тоги патриотов и якобы желают сохранить целостность Единых Наций от реформаторов и не позволят развалить людской союз допуском в него всякой там длинноухой нелюди. Ругань стоит страшная, а массмедиа взахлёб и с каким-то упоением её комментируют. До драк и открытых сражений пока не дошло, но, скорее всего, их не избежать, поскольку ни одна из сторон не склонна уступать другой. Как говорится, дело принципа.
Транспортное сообщение между Ардой и Землёй всё ещё не восстановлено. Специалисты полагают, что товарные перевозки возобновятся через месяц, а то и два, а пассажирские и того позже. Журналисты охотно берут интервью у туристов, застрявшим на чужой планете, на словах им активно сочувствуют. Правительства Суверенных Наций даже приняли согласованное решение, что подобным беднягам страховые компании обязаны выплатить компенсацию, а работодателям рекомендовано сохранять их рабочие места столько, сколько потребуется...
Следующий сюжет окончательно изгоняет сон из моих глаз. Какой-то журналюга, захлёбываясь от восторга, ведёт репортаж с городского пляжа, с линии оцепления. В качестве фона выступает пара скучающих пехотинцев Решетова. Вторым планом служит песок, омываемый ленивым прибоем. На заднем плане привлекает внимание зрителей трофейный корвет, вставший на якорь вблизи берега. Куда там стандартным медийным фантазиям до воображения профессионального корреспондента! Оно развернулось реально широко и очень высоко взлетело!
Я и Элле с огромным интересом, даже, я бы сказал, с изумлением, слушаем захватывающее повествование о кровавом ночном бое героических добровольцев команданте Барнса с морским десантом нуменорцев.
Сначала дрон с птичьего полёта показывает идущую к берегу огромную эскадру нуменорцев и тонкую ниточку добровольцев, выбегающих спросонья на пляж и разворачивающихся в тонкую белую линию. С удивлением слышу свой голос: 'Ни шагу назад, мои герои! За нами столица! Наши дети, наши семьи!! Стоять насмерть!!!'
'Насмерть!' — ревут в ответ добровольцы, и руки судорожно сжимают разномастное старенькое оружие, но глаза сверкают, а зубы упрямо сжаты.
Смотрю, слушаю и, как вживую, вижу поднятые взрывами тучи песка, плоские морды десантных крейсеров, выползшие из моря на пляж. Откидываются аппарели, изливаются на священную землю Валинора цунами зверообразных десантников, поголовно вооружённых огромными топорами и здоровущими автоматами.
'Тра-та-та!' — отчаянно строчат из стареньких пулемётов пожилые добровольцы. 'Бах-бах!' — грохочут древние двустволки. 'Буф-буф!' — взрываются гранаты, окатывая врага осколками и мокрым от крови песком. Озверевшие враги гибнут тысячами, но взамен погибших ещё больше их выскакивает на пляж из чрева десантных кораблей. Они остервенело кидаются на редкую цепочку измождённых бойцов. Кажется, ещё чуть-чуть, вот-вот безжалостная тёмная волна сотрёт их тонкую белую линию, втопчет израненные тела защитников в песок.
Тьма снова желает уничтожить Свет, а тот в который раз проспал, оказался не готов. Потому что доверял не тем. Потому что прощал вместо того, чтобы ненавидеть.
Чтобы поддержать и без того неудержимый натиск десанта артиллерией и лазерами, вплотную к берегу подходит вражеский корвет, но бесстрашный команданте Барнс поднимает стариков-добровольцев в последнюю, решающую контратаку. Он встаёт во весь богатырский рост и сквозь летящие навстречу пули, лазерные лучи и хищный блеск клинков бросается на врага, за команданте следует верная супруга, эльфийка, вооружённая двумя саблями...
Элле сидит рядышком, но не выдерживает, отворачивается и тихо ржёт, спрятав лицо у меня на груди.
...Враг не выдерживает и бежит. Кто-то прыгает обратно в десантные корабли, кто-то ныряет в джунгли за пляжем. Крейсера, надрывно ревя моторами, торопливо сползают в воду и спешат уйти подальше от берега.
Наш доблестный команданте, его эльфийская супруга с верными друзьями рвутся вдогон, на одном кураже врываются на борт корвета...
— Вот он, дамы и господа, перед вами! — корреспондент 'Визио Целесто' тычет рукой в корабль на заднем плане. — Добровольцы команданте Барнса взяли его на абордаж, потопили артиллерийским огнём и залпами ракет десантные крейсера врага, а после, до самого рассвета, уничтожали затаившихся в джунглях врагов...
Сижу, крепко прижимаю к себе Элле, глажу ушки, водопад чёрных волос. Золотоглазая вжалась лицом в мою грудь и безудержно ржёт. Плечи вздрагивают, со стороны кажется, будто она плачет. Домашние — тёща, Марго, Лариса, Том, Нити — смотрят на нас огромными круглыми глазами.
Так, наверное, глядели бы малыши на былинного богатыря, Илью Муромца, заглянувшего на детский утренник, или на настоящего Деда Мороза, внезапно посетившего новогодний праздник. С огромным трудом держусь, чтобы не заржать самому. Ну, Стюарт, удружил!
— ...Бой с безжалостным врагом был непростым, — камера эс-ви показывает грузовики, подъехавшие к госпиталю, провожает взглядом носилки с ранеными, показывает дыры от пуль на кузове 'торо', выделяет пленных, понуро бредущих к дверям бывшего здание полиции. — Вглядитесь в их лица, поблагодарите от души тех, кто своей кровью защитил ваши и наши жизни от злобы коварного врага. Каждый час следите за самыми свежими новостями вместе с 'Визио Целесто'!!
— Это правда? — ох, и недоверчивая у меня тёща!
— Всё так и было! — отвечаем с Элле хором, переглядываемся и начинаем дружно взахлёб хохотать.
5
Прибыл в комендатуру на своё рабочее место к двум часам дня после того, как четыре часа поспал и второй раз позавтракал. Венди виртуозно прорулила тяжёлой машиной сквозь толпу гражданских лиц — фанатов, журналистов, папарацци — прямо к лестнице. Люди размахивали руками, бросали цветы, сверкали вспышками стереокамер коммуникаторов. Эмоции перехлёстывали через край. Жители Пригорода и Целесто, даже без вздорного медиа репортажа, знали, кто в ночном бою спас их жизни.
Трофейный корвет всё ещё стоял недалеко от берега, и любой желающий мог лично убедиться, что история, рассказанная 'Визио Целесто', по крайней мере, в этой своей части правдива. Что касается прочих фантазий, их достоверность перед любопытными отстаивает куча 'свидетелей', в том числе из добровольцев батальона.
— Да-да, видели лично, даже участие принимали!..
Особо предприимчивые мошенники за скромную плату демонстрировали зевакам отметины на песке, оставленные десантными крейсерами Нуменора, и даже собрали немалую сумму. Надо отдать им должное, всю — или большую её часть — хитрецы перечислили на нужды Добровольческого батальона Восточного пригорода. Не сразу и не совсем добровольно. Им подсказали и поторопили комендачи Гарсии, патрулирующие пляж.
Мне не слишком нравится чувствовать себя медиа звездой, но политическая ситуация вокруг Пригорода и батальона, организованная Стюартом, требует от меня соответствующего поведения. Поэтому на ступенях комендатуры я остановился, развернулся лицом к толпе и помахал всем рукой. Сказал пару банальностей — вроде 'вместе мы победим!'— призвал всех успокоиться, разойтись по домам, не мешать работе и отправился в свой кабинет.
В приёмной меня ожидали кандидаты в Добробат, прибывшие на собеседование. Их много, гораздо больше, чем вчера, но зато все они отслужили в Армии Наций, имеют опыт, воинскую закалку и профессию, так что дело шло быстро. Когда же ко мне присоединились офицеры, очередь в ускоренном темпе пошла на убыль. К шести вечера мы успели распределить личный состав по постам и подразделениям, обсудить схемы охраны ключевых мест Пригорода. Практическую работу с добровольцами я доверил Решетову. Не могу сказать, что он обрадовался подобному поручению, хе-хе, но деваться-то ему некуда!
Да и я был убедителен, специально для Решетова нашёл правильные слова:
"...Это реальная армия, Максим. Субординация, Максим. Как говорится, хай-офицер должен знать, где поставить подпись, капитан обязан знать, кому поручить, лейтенанты должны правильно запомнить приказ и передать его сержантам. Те выполняют всю работу в любой армии. Естественно, не сами — для этого есть солдаты..."
К шести ко мне в кабинет прибыл курьер от Никольского с 'секретным' чемоданчиком. Пришлось расписываться в двух десятках сопроводительных бумаг, которые грозили Никольскому миллионом всевозможных кар, если я нарушу условия их использования.
Никольскому — не мне! Вполне логичное решение. Бессмысленно и крайне вредно для дела угрожать главе пусть маленького, но суверенного государства, к тому же хай-офицеру союзной армии. Был один такой любитель хамить, да угрожать. Некий Козьмин. Был — да вышел весь.
В чемоданчик некто заботливый вложил для меня стерео карточку с намёком, на которой Иваныч в грязно-белой телогрейке без петлиц и погон здоровущей лопатой сгребает снег с взлётной полосы аэродрома, а над ним затейливо переливается северное сияние. К карточке приложена записка: мол, доверяю секретные сведенья не просто аристократу, офицеру и джентльмену, — кто им нынче верит? — а соотечественнику, правильному воронежскому парню Мише Баринову, который не подведёт, не предаст. Дешёвая разводка, конечно, но почему-то на душе стало тепло.
Только проводил курьера — пришла Рейс Сильвия с рапортом и рассказом о сражении с корветом и ходе абордажа. Каюсь, забыл я о ней, замотался, утонул в делах.
Неотразимая женщина в белой офицерской форме флота Единых Наций с золотым знаком капитана боевого корабля под гербом майората в возмутительно короткой белой юбке, обтягивающей тугую попу и крутые бёдра, прошла мимо оцепеневших пехотинцев и комендачей, как нож сквозь масло. Бедные солдатики не успели ни слюни подобрать, ни рты закрыть — куда уж тут спрашивать документы, пропуск, приглашение. Не думаю, что пале использовала ментальную магию, ей вполне хватило сногсшибательной внешности супермодели.
— ...Дурные вести принесла я своему князю, — едва Венди закрыла дверь в кабинет, Рейс привычно опустилась на колени и низко опустила голову, — доверие твоё не оправдала и прошу меня наказать...
К тому, что жизнь с эльфийками в чём-то похожа на бег по минному полю, за минувший месяц я привык, правда, ценой двух свадеб и постоянных недвусмысленных намёков со стороны Бри и её егерей. Лиэлелоо лишь иногда шипит, но ничего не предпринимает, Марго странно молчит, с объяснениями не спешит, а Лариса явно что-то знает, но лишь хихикает, наблюдая за неуклюжей реакцией мужа...
Опасность таится в пустяках: возьмёшь из рук Бри чашку с чаем — дал согласие... хм, на интимные отношения! Подождал девушку у лифта, пропустил перед собой, открыл ей дверь — значит, начал ухаживания с самыми серьёзными намерениями. Вот и сейчас, стоит Рейс передо мной на коленях, безмолвствует, ждёт моей реакции. И Палландо молчит. Подозреваю, тихо ржёт надо мной.
Я в смятении. Была бы на месте Рейс обычная женщина, человек, поднял бы её, усадил бы рядом, начал бы спрашивать, утешать.
А тут — неверное действие и... бр-р-р! Боже упаси!!
— Говори! — не встаю, продолжаю сидеть, слово выскакивает, как удар палкой, строго, жёстко. Сам не ожидал, но, видимо, среагировал правильно. Даже Палландо издалека одобрительно что-то крякнул, или мне показалось? Или это был не он?!
— Повинуюсь, мой князь, — Рейс вздрогнула так, будто я и вправду огрел её палкой, но взгляд от пола так и не подняла, всем видом изображая покорность и смирение.
Захотелось было рассмеяться, — вот артистка! — но я сдерживаюсь, а после первых слов женщины желание смеяться пропало. Батальон понёс первые потери — слава богу, не фатальные. Мунни попала под огонь противника и получила очень тяжёлые ранения. С такими повреждениями человека спасла бы только лечебная магия, но на андроидов та не действует.
Без срочного возвращения в родильную капсулу Мунни погибнет, поскольку собственных ресурсов на исцеление ей не хватит. Ранения получили и егеря Бри, но там ничего опасного. Бри, Санни, Рейс ранений не имеют.
6
— Извини, Майк! — шепчет Мунни.
За последние сутки она изрядно повзрослела и теперь выглядит девушкой лет этак семнадцати, шестнадцать из которых прошли, наверное, в концлагере.
