Дар Королевы

— Дорогая моя! — стиснула она меня в объятиях, совершенно забывая про Мирослава.

У ректора как будто горная гряда упала с плеч. Пока Валерия Анатольевна расспрашивала меня, не случилось ли чего за эти несколько дней, барон ретировался туда, где стояла Ария, и сквозь зубы прошипел:

— Я тебя убью.

— Мирослав Борисович, я не знала, что она сюда приедет, — действительно устыдилась Ария. Удивительно. — Просто думала порадовать старую женщину.

— А ректора своего ты поберечь не думала?! Она же меня в гроб загонит!

— Кстати, про гроб! — Валерия Анатольевна, как ни в чем не бывало, повернулась к собеседникам, демонстрируя отличный слух. — Я собираюсь помочь свергнуть узурпатора и восстановить в Рейхарде законную власть.

— Час от часу не легче, — прошептал ректор.

— Что ты сказал? — нахмурилась королевская бабушка.

— Мы безмерно благодарны вам за поддержку! — Олег, стоявший рядом, ответил раньше, чем завязалась перепалка. Ответил и затаил дыхание.

Валерия Анатольевна осмотрела его оценивающим взглядом, самодовольно улыбнулась, а потом заметила:

— Какой хороший молодой человек. Далеко пойдет. Но за помощь надо благодарить исключительно мою внучку.

— Она воистину великодушна! — заверил Олег, напряжённый как струна — будто сложный экзамен сдавал. Руки держал по швам, на лбу проступила испарина.

— Очень хороший молодой человек, — благосклонно кивнула королевская бабушка. — Учись, Мирослав. А сейчас, надеюсь, вы сможете представить мне вашу стратегию? Или вы даже не удосужились составить план?

— Что вы, — медленно произнёс Мирослав. Казалось, что он сейчас усиленно убирает все маты из этого маленького предложения и проговаривает их в голове. — Мы с радостью обсудим с вами все детали!

— То-то же! — гордо вскинула голову Валерия Анатольевна. — Тогда сейчас весь руководящий состав — в кабинет ректора!

И без лишних слов направилась в нужном направлении. Здание академии явно ей было знакомо даже лучше, чем мне. Шёл восьмой час утра... Мирослав жестом показал профессорам и парочке преподавателей следовать за бабушкой и мной, у которой выхода-то не было. Ария под шумок попыталась улизнуть.

— А ты куда? — схватил её за воротник ректор.

— Не надо, Мирослав Борисович, не душите меня. Я вам песенку спою, — предложила завхоз, пытаясь действовать как Анжела. Самой Арие бывать в таких ситуациях не приходилось.

— Я знаю, что ты скоро запоёшь, — зловеще предупредил ректор, — поэтому пойдёшь с нами. Ты всё это заварила — тебе тоже без завтрака оставаться!

Валерия Анатольевна устроилась чуть ли не на месте Мирослава. Она бы прямо там и села, если бы Эдик, зашедший чуть раньше, просто не убрал кресло из-за стола. В результате, барон Буревой сидел хоть и на краю, но на привычном 'троне'. Я заняла диван — и помягче, и подальше. Рядом неуверенно пристроилась Ария, которая первый раз в жизни не знала, как расхлёбывать заваренную кашу. Остальные расселись на стулья, притащив часть из соседних кабинетов.

— Выкладывайте свой план, — потребовала новая претендентка на пост главы восстания.

Неуверенно, по частям, все начали рассказывать задумки, идеи, наработки. Королевская бабушка только кривила губы, слушая, но непонятно, чего она ожидала. Утро понедельника, все перепуганы до трясучки, голодные, только недавно отошли от первой кампании... Мы с Арией в разговоре участия не принимали, шёпотом переговариваясь друг с другом.

— Вообще вам очень повезло, она настоящий лидер, — шепнула мне Ария.

— Боюсь, Мирослав после своей безвременной кончины не осознает счастья, — кивнула я, глядя на красное лицо ректора.

— К сожалению, это погрешности.

— И вот это вы называете планом? — оборвала всех в комнате бывшая королева.

Все шепотки, все высказывания и мысли стихли. Только Мирослав, казалось, багровел со звуковыми эффектами.

— Нет, мои дорогие, так не пойдёт. Нам нужны не куски и обрывки, а чёткая стратегия! Давайте запишем все предложения и упорядочим. И, Эдуард, открой, пожалуйста, форточку. Мирославу, кажется, плохо.

Ректор выдохнул пар, вдохнул воздух и заорал на весь замок дурным голосом:

— Да как вы смеете тут командовать?!

И начался скандал! Затяжной, как ливень с вечера. Тех, кто пытался влезть в перебранку, посылали сразу и намного дальше, чем можно было дойти пешком. Оставалось молча наблюдать и слушать — даже шептаться стало невозможно. Без завтрака мы остались стопроцентно. Это злило. Ещё бесило, что бабушка с ректором сейчас по сути дела ничего не говорят, а народ держат. Когда время близилось к девяти, преподаватели засуетились. У многих уже начинались пары, а прогуливать не хотелось.

Хотелось высказать им всё. Напомнить и про еду, и про сон, и про занятия, но лезть под горячие руки я побоялась. В итоге, прикидывая, как бы перенести скандал на вечер, я лишь барабанила пальцами по подлокотнике.

— Иди уже, наверное, — предложила мне Ария, неуверенно пожимая плечами.

— Уверена?

— А что толку тебе здесь сидеть?

Кивнув, я осторожно просочилась к двери, и, как ни странно, выскользнула в коридор никем не замеченная. Правда, через пару секунд я чужие другие шаги. Гуськом из кабинета выбрались Эдик, Олег, Анжела и Альбина.

— Олег, у тебя же вроде нет пар? — спросил Эдик за моей спиной.

— Пар нет, — подтвердил оборотень. — А вот кушать очень хочется. Я испугался, что если останусь, то съем наше уважаемое руководство.

Я усмехнулась и, глянув на часы, припустила в свой кабинет. Даже бутерброд зажевать не успевала. Студенты уже собрались. О появлении королевской бабушки они были в курсе, а вот моего, кажется, не ожидали — вздрогнули, когда я хлопнула дверью, и изумлённо уставились, а на столах ни ручек, ни тетрадок не лежало.

— Что я вам сегодня обещала? — спросила я вместо приветствия.

— Опрос, как обычно, — робко ответила Маша, наблюдая за мной.

— Отлично! — обрадовалась я, присаживаясь. — Сразу предупреждаю, говорить только по теме и выходить к доске.

Иначе я найду, кем закусить.

— А можно с места? — уточнил кто-то с задней парты.

— Нет! — гаркнула я так, что вся группа отшатнулась. — Начнём не по списку!

— Сейчас мы узнаем, кого больше всех не любит наша принцесса, — сказал Богдан. По задним партам пронёсся шепоток.

— Богдан, — вызвала я, не обращая внимания, — расскажи, какие необходимы условия, чтобы магически вырастить дерево высотой с пятиэтажный дом.

— Спасибо, профессор, — кивнул Богдан под дружный хохот группы, — я знал, что вы ещё и вопрос мой самый любимый подберёте. Понял намёк.

Он вышел к доске, заложил руки за спину и поднял голову вверх. Подумал секунду, потом спросил:

— Надеюсь, на практике показывать не надо?

— Если не хочешь разбираться с завхозом, то нет, — уже занесла ручку над листком бумаги, как только он снова замолчал.

— А что вы делать собираетесь?

— Двойку ставить, — спокойно ответила я. Кривляется он тут!

Группа удивлённо замерла, а Богдан, опережая меня, затараторил — будто с листа читал. Закончил, выдохнул, выжидающе посмотрел на меня.

— Садись, четыре, — кивнула я.

— Почему четыре?

— Ответ неполный.

— Ещё нужно, чтобы ничего не мешало корням!

— Садись, пять.

Богдан осторожно сел, как примерный ученик: руки полочкой, глазки внимательные. В кабинете было так тихо, что стало слышно, как в соседней комнате ворчит Игорь. Я, правда, не поняла, что он ворчит, но решила, что вечером ощиплю птицу.

Олег вошёл внезапно, открыв дверь пинком. На оборотне бы я и сорвалась, если бы не поднос в его руках и предупреждение:

— Я отвоевал наш завтрак!

— Обалдеть! — обрадовалась я, с небывалым восторгом глядя на рисовую кашу и котлету. — Ты к ректору не заходил? Они ещё ругаются?

— А что могло за десять минут измениться? Орут так, что в коридоре слышно.

Выставив тарелку, кружку с горячим чаем и приборы, Олег удалился, а я продолжила опрос. Семинар проходил тихо и спокойно. От щедрот моей души сыпалось как никогда много троек и двоек. На размышление давалось пять секунд, дальше я выводила оценку и ничто меня не смущало.

Ария влетела в кабинет, когда отвечать вышел Эразмус. Преспокойно устроилась на подоконнике, забрала у меня карандаш и сходу его сломала. Взамен я протянула металлическую ручку. Блондинка благодарно кивнула и принялась её с воодушевлением крутить.

— Как успехи? — спросила я, давая Эразмусу лишнюю минуту передышки.

— Безуспешно! Они перешли на личности.

— А разве до этого они ещё не..?

— Нет, то, что ты слышала до этого — детский лепет.

— И что они говорят? — заинтересовалась я, пока методично обводила оценки, стараясь успокоиться.

— Они решили, что Мирослав козёл!

— Что оба? — удивилась я, отрываясь от занятия.

— Не поверишь, оба! Наш ректор сказал, что если после того, как он официально признает себя этим рогатым животным, Валерия Анатольевна уедет из академии, то он сделает это с удовольствием.

— Я так понимаю, бабушка отказалась?

— Конечно! — почти заорала Ария. — Она сказала, что ни за что не облегчит ему жизнь. И вообще планирует стать его личным кошмаром.

— Что будем делать? — задумалась я, всерьёз пытаясь решить непростую задачу.

— Пока Олег ведёт физкультуру за Мирослава, а потом не знаю.

— Так, об уроках! — вспомнила я, оборачиваясь к группе. — Эразмус, как отличить магический огонь от обычного?

— Ну, э... вот обычный огонь он просто горит, а магический обычно маги разжигают.

— Садись, два, — холодно сказала я, уже выводя оценку в ведомости. Хотелось на всю строку написать: 'Что и следовало ожидать'.

— Нет, ну как два? — засуетился парень. — Ну, он ещё разгорается мгновенно!

— Я сказала два!

— Ну, профессор, ну ещё одна попыточка! Вы же не можете мне просто так два поставить?

— Могу, — ответила я, указывая рукой на парту, — ты не стой здесь, ты садись.

— Ну, как два? — заканючил Эразмус. — Я же всё-таки чародей! Я Эдуарду Ольгердовичу пожалуюсь.

— Да какой ты чародей! — вскрикнула Ария, вскакивая с подоконника. — Да пенёк старый лучше тебя колдует! Даже идиот знает, что от магического огня дым не идёт! А цвет? А ожоги? Ну как этой можно не знать?! Что ты тут из себя строишь?!

Завхоз неожиданно для всех схватила Эразмуса за ухо и наклонила почти к полу. Парень взвыл, но не дёргался.

— Кому ты жаловаться собрался? Эдуарду Ольгердовичу? А если он узнает, что ты принцессе хамишь? Чародей тоже мне нашёлся! Черпак ты, а не чародей!

Выскочив в коридор, она рывком выставила наглеца на лестницу так, что он упал на колени и чуть не покатился вниз.

— И вообще! Такие как ты двойке должны быть рады. Тебе даже ноля много!

Ария с чувством хлопнула дверью, которая душераздирающе скрипнула петлями, затем спокойно вернулась на подоконник, закинула ногу на ногу и продолжила медитативно ломать ручку.

— Двойки советую больше не получать, — прокомментировала я и продолжила: — Роман, к доске.

В ведомости напротив фамилии этого скромного парня, который обычно всегда отвечал правильно, но не долго сомневался, я поставила точку.

Парень встал с предпоследней парты, неуверенно сделал шаг в направлении доски. Потом покачнулся и осел. Одногруппники только и успели подхватить его перед самым падением.

— Я за Ядвигой, — мигом сообразила Ария, подскакивая.

— Не стоит, — сказала я, наспех осмотрев несчастного студента, — это всего лишь обморок, нашатырь у меня есть.

— Обморок? — удивилась завхоз. — А отчего? Здесь вроде не душно, питание приличное.

— Кажется, — резюмировала я, — мы с тобой перестарались.

XXII

Весь день революционные крики раздавались из кабинета ректора. Олег по очереди уговаривал кого-нибудь вести пару по физкультуре, пока он занят. Он обращался даже ко мне, но я его заверила, что оборотень из меня лучше, чем спортсмен. Однако вести свои пары Волков мне не доверил.

Эдик, заходивший в опасную зону, поделился с нами тем, что его послали. Хотя я не думаю, что на него вообще обратили внимание.

В первом часу ночи я начала беспокоиться за спорщиков, но Ария, которая отнесла им хоть что-нибудь поесть, сказала, что пока все живы. Валерия Анатольевна и Мирослав не вышли из кабинета даже на ночь, а только с крика перешли на деликатный шёпот, чтобы не мешать студентам спать.

В итоге с утра они всё же появились в столовой, чуть помятые, с красными от недосыпа глазами. И без лишних слов подали мне на подпись бумажку.

— Это что? — спросила я, отрываясь от замечательной яичницы, на которую наши полуночники смотрела голодными глазами. Шутка ли — поесть один раз за день.

— Пакт! — Валерия Анатольевна закашлялась, без разрешения взяла чей-то стакан воды, выпила его полностью и с удовольствием ответила: — Пакт о ненападении. В смысле, о перемирии.

Я деловито уставилась на бумагу, исписанную ровным каллиграфическим почерком. По бумаге в разные стороны расползались вмятины, и что-то мне подсказывало, что её пытались привести в приличное состояние не один раз. Читала я медленно, вникая в смысл.

'Сей грамотой Барон Мирослав Борисович Буревой и Великая Княгиня Валерия Анатольевна заверяем другу друга в том, что не будем прилюдно оскорблять и поносить друг друга, вести непримиримую вражду, а так же строить друг другу козни тайные или явные, пока Королева Миранда не взойдёт не престол. И будем друзьями великими, помогать друг другу во всём и планам сопутствовать, чтобы достигнуть цели'.

Потом стояли две закорючки, рядом с которыми в скобках указали их хозяев. Я недовольно пробежала глазами второй раз по тексту, а потом подняла голову и спросила:

— И что мне теперь от престола отказываться, чтобы вы не ругались? Это ж где видано, чтобы взрослые люди почти сутки друг на друга орали?

— Ну, милая моя, это не тебе судить, сколько ругаться можно, — сделав лицо оскорблённой невинности сообщила мне бабушка. — Мы давно не виделись!

— Между прочим Миранда Давидовна права, — встрял Эдик, который подслушивал, — ведёте себя как дети малые!

— А ты вообще молчи, пень трухлявый! С тобой я ничего не подписывала! — дёрнулась Валерия Анатольевна в сторону мгновенно ретировавшегося на другой конец стола профессора.

— Мне-то с этой бумагой что делать? — деликатно уточнила я, покачивая листиком в воздухе.

— Заверить, — в голос ответили спорщики, озадачив.

— Поставить рядом с вашими подписями свой начальственный крестик? — уточнила я.

— О чём ты, девочка моя? — не оценила шутки Валерия Анатольевна. Зато Мирослав всё понял:

— Да, и чем красивее, тем лучше.

— Может ещё печать из ластика сделать?

— Нет, это, пожалуй, лишнее, — спокойно ответил ректор, подавая мне ручку.

Я, стараясь не торопиться и не испачкать 'важный', но мятый документ в яичнице, вывела на нем большую и витиеватую подпись, которую придумала буквально на ходу. С удовлетворением оглядела результат и, не желая отдавать такую красоту, заявила: