Боеслав покачал головой:
— Нет.
— Не спеши отказываться. Подумай, крепко подумай. Дважды такое не предлагают.
— Нет, — так же твёрдо повторил княжич.
— Молодец, — шепнул ему Ванька. — Не верь им, они всё врут. Наобещают с три короба, а потом обманут.
— А можно нам его посмотреть? — попросил вдруг Стёпка.
К его удивлению князь тут же протянул пергамент:
— Смотрите. Всё верно, всё по закону.
— По вашему закону, — уточнил Стёпка, подходя. — В Таёжном княжестве законы другие.
Он взвесил в руке пергамент — увесистая штука, это тебе не лист бумаги, да и заклинаниями ощутимо разит, — и передал его княжичу.
Тот развернул, вчитался в на удивление ровные строки (магия, не иначе), затем долго разглядывал печати и подписи под ними. А когда поднял глаза, воеводы-изменники невольно съёжились. "Убьют они княжича, — подумал Стёпка. — При первой же возможности убьют".
— Ну так что, кня-ажич? — лениво поинтересовался крон-магистр Д'Варг. — Пожалеешь своих люде-ей, приложишь оберег и своё имя? Место там е-есть.
Боеслав вместо ответа молча отдал пергамент Стёпке.
— Да, — горько прошептал он. — Все подписали. И печати магические стоят... Я не знаю, что делать, Стеслав.
— Зато я знаю, — так же прошептал в ответ Стёпка. И уже в полный голос спросил:
— А если я это ваш ряд сейчас сожгу?
Почти все присутствующие опять заулыбались. Только в руке у воеводы Стояна жалобно звякнул раздавленный бокал.
— Попробуй, — с готовностью предложил маг-хранитель Краесвет, оглаживая висящий на груди конхобулл.
Стёпка помедлил, затем мстительно прищурился. Веселитесь? Ну-ну, щас вам станет не до веселья.
— Можешь даже попросить своего дракона, — разрешил ему Краесвет. — Говорят, против драконьего пламени не может устоять даже сталь.
— Говорят, курей доят, — зачем-то брякнул Стёпка, на что маг-хранитель лишь поморщился. — К вашему сведению, дракон выдыхает не пламя, а магический жар. И я знаю, что вот такие грамоты его жар не берёт. Но у меня есть кое-что получше.
Он достал из кармана огниво и жестом фокусника показал его всем присутствующим. Пресветлый князь прищурился, крон-магистр ухмыльнулся, Благомысл слегка подался вперёд, возжелав уже, видимо, заиметь явно магическую вещицу. Краесвет смотрел на Стёпку весело и даже, вроде бы, едва заметно кивал, мол, давай, жги, не стесняйся, это будет интересно.
Пергамент горел неохотно, потрескивая и чадя. Когда огонь добрался до печатей, Стёпка бросил горящие остатки под ноги. Освобождённые заклинания разрядились в песок пола с недовольным пшиком. Не такими уж они оказались и сильными. Помнится, удавка на шее Смаклы взорвалась почти как граната.
— Вот так, — довольно произнёс Стёпка. — Вот и нет больше вашего согласного ряда.
Когда все вокруг снова начали смеяться, он даже не удивился. Ждал чего-то именно такого.
— То был всего лишь один из нескольких списков, Стеслав, — посмеиваясь, пояснил Краесвет. — Даже если бы ты сумел сжечь их все, ничего бы не изменилось. Магический слепок нашего договора можно уничтожить только с нашего всеобщего согласия. Коего, как ты понимаешь, никогда не будет.
— Да я в общем так и думал, — признался Стёпка. У него с трудом получилось не показать, что он жутко разочарован. А он что, думал, что ему и вправду удастся вот так просто, с помощью всего лишь одного огнива изменить судьбу целого мира? Ха-ха! А вот княжич, кажется, думал. Побледневший и напряжённый, он прикусил нижнюю губу чуть ли не крови и сжал кулаки. И в глазах его плескалось такое отчаяние, что смотреть в них было больно.
— Боеслав, — сказал пресветлый князь, глядя на княжича с почти отеческой улыбкой. — Ты совершил большую ошибку, мой мальчик, когда послушался этих демонов. Ежели ты так упрям и всей душой стоишь за свой улус, не надо было тебе сюда прилетать. Демоны тебя обманули, и за твою доверчивость будет теперь расплачиваться твой отец.
— Они меня не обманывали, — твёрдо возразил Боеслав. — Я решил прилететь сюда сам. То было моё решение.
— Тем хуже для тебя, — заключил князь. — Как думаешь, что сделает Могута, когда узнает, что его единственный сын и наследник сам, по доброй воле перешёл на сторону Великой Веси и признал весского царя своим сюзереном?
— Я этого никогда не сделаю! — вскочил княжич.
— А мы скажем князю, что ты это сделал, — смеясь, возразил Всеяр. — И он поверит. И все ваши эти... как их?.. ополченцы тоже поверят.
— Мы вам не позволим это сделать, — Стёпка встал рядом с Боеславом. — Княжича мы вам не отдадим, даже не надейтесь.
— Вы нам его уже отдали, глупые демоны, — это уже Благомысл подал голос. — Сами в ловушку влезли и княжича в неё же завели. Нашли с кем соперничать! Вы теперь для всего улуса первые изменники, вовек не отмоетесь.
Ванька дёрнул Степана за рукав:
— По-моему, нам пора уходить.
— Мне тоже здесь разонравилось, — согласился Стёпка. — Боеслав, ну что, пошли отсюда?
Княжич кивнул, но вместо того, чтобы развернуться и идти к выходу, сделал несколько неуверенных шагов в сторону стола и вдруг мягко повалился..."
* * *
Нет-нет, Стёпка даже головой помотал, отгоняя неправильные видения. Воображение опять завело его куда-то не туда. Вон сколько всего разного напридумывал, а на деле всё гораздо проще и скучнее. Обычное застолье, кто-то есть, кто-то пьёт, кто-то уже почти засыпает. И... не пора ли нам в самом деле потихоньку отсюда слинять, а? Кажется, и Боеслав тоже не против. А про Ваньку и говорить нечего. Ему с самого начала здесь кусок в рот не лезет, рыбину всю разворотил, и ничего не съел. Да и у самого тоже нет никакого желания пировать тут в этой неприятной компании. Правды здесь не найдёшь и ничего никому не докажешь.
Стёпка уже открыл рот, чтобы предложить княжичу двигать на выход, когда вновь незаметно появившийся за их спинами Краесвет вкрадчиво произнёс, склонясь к плечу Боеслава:
— Княжич, невместно тебе сидеть с краю. Пресветлый князь и крон-магистр спрашивают, не согласишься ли ты занять подобающее тебе место во главе стола рядом с ними?
Растерявшийся Боеслав оглянулся на друзей. Стёпка пожал плечами. Ему это не нравилось, но возразить было нечем. Приглашают вполне вежливо и, если честно, могли бы и сразу это сделать. Ванька напротив замотал головой, зашипел едва слышно: "Не ходи, не ходи, обманут." Всеяр издали с благодушной улыбкой указывал на свободное место.
— Ежели пожелаешь, ты можешь прочесть согласный ряд, — сказал Краесвет. — Он как раз там лежит. Неужто тебе не любопытно взглянуть, какие земли по договору твоему отцу отойдут?
И не прогадал.
Боеслав подскочил и чуть ли не бегом рванул к центру стола.
— Зря, — сказал Ванька. — Как пить дать обманут.
Стёпка вместо ответа похлопал его по плечу и показал за спину.
На освещённом заходящим солнцем полотнище шатра отчётливо обрисовывалась огромная тень — силуэт дракона с сидящим у него на спине гоблином. Друзья рядом, бояться нечего.
Глава двадцать седьмая,
в которой демона озаряет в последний раз
И вновь Стёпка убедился в том, что воображение воображением, а в реальной жизни зачастую всё выглядит иначе. Княжич читал согласный ряд, говоря иначе — вражеский договор о разделе Таёжного княжества. Стёпка тянул шею, пытаясь разглядеть, что этот документ из себя представляет и можно ли его в самом деле сжечь. Ну и разглядел. Согласный ряд оказался не пергаментным свитком, а большой и довольно толстой книгой, которую вряд ли получится быстро превратить в пепел с помощью его расчудесного огнива. Если даже она и загорится, то гореть будет долго и медленно. А жаль. Потому что такая толстая книга существует, скорее всего, в единственном экземпляре. Хотя... кто их, этих магов, знает.
Князь Всеяр посматривал на вдумчиво шевелящего губами Боеслава со снисходительной усмешкой. Забавляло его, видимо, то усердие, с которым юный студиозус зачем-то пытался вникнуть в заковыристый текст договора. Неужто малец вознамерился отыскать в нём что-то, что может уберечь его (уже не его) княжество от раздела? Неужто он не понимает, что изменить уже ничего нельзя? Стёпке до сердечной боли хотелось стереть с лоснящейся великокняжеской физиономии эту противную усмешку, но это было не в его силах.
— У-у-у, гад, — злобно пробормотал в такт его мыслям Ванька. — Так бы и врезал промеж глаз. Лыбится ещё. И этот, крон-магистр который, тоже доволен.
— Ты поосторожнее, Ванес. Он же реально брат царя. Услышит кто-нибудь, что ты ему промеж... гм... хочешь, и ага. Руки за спину и допросную клеть.
— Да я же тихонько. Никто не услышит, — Ванька вспомнил про усиливающие слух амулеты и слегка струхнул. — Слышь, Стёпыч, а ведь нам теперь тут до конца сидеть придётся. Мы же без княжича уйти не можем. А они его, похоже, теперь не отпустят.
— Да просто скажем, что нам пора, и всё. А если заупрямятся, мы Дрэгу позовём.
— Я бы его уже сейчас позвал.
— Подождём немного. Боеслав ещё не всё прочитал.
— Ты вон на этого посмотри, — Ванька незаметно для остальных указал пальцем вправо. — Видал?
Тот самый могучий орфинг, задрав голову, завороженно следил за перемещающимся по трепещущему полотнищу силуэту дракона. Сейчас, когда Дрэга развернулся в профиль, его тень выглядела особенно эффектно: гордый изгиб шеи, приоткрытая клыкастая пасть, встопорщенная чешуя на груди и распахнутые могучие крылья. Заходящее солнце светило на редкость удачно, словно лампа в театре теней.
Дракон поразил орфинга в самое сердце. "Хочу такого!" ясно читалось на его страшноватой физиономии и в глубоко посаженных глазах. Видимо, решив посмотреть на крылатого зверя вживую, он встал, рыкнул что-то дёрнувшемуся за ним соседу (столь же страшному, но не столь габаритному дикарю), и нетвёрдой косолапой походкой направился к выходу.
Стёпка, которому очень не понравилось такое внимание к дракону, хотел было двинуть следом, но его опередил Ванька.
— Я посмотрю, — шепнул он и выбрался из-за стола.
На выходе Ванька замешкался, столкнувшись — вот же невезуха! — с мелким гадёнышем Г'Вартом. Оркимажек проводил Ваньку заинтересованным взглядом, затем отыскал среди сидящих за столом второго демона, чему-то обрадовался и направился прямиком к своему деду.
Стёпка при виде его бледной надменной мордашки поморщился: и этот зачем-то сюда припёрся. Почти все гады в одном месте собрались. А если ещё и Алексидор с Оглоком появятся и этот... как его... Огрех-Лихояр, то вообще полный набор будет.
А потом произошло некое изменение, этакая странная перемена. Впрочем, если припомнить, что вокруг вообще-то был самый настоящий магический мир, то странным произошедшее называть не стоило. Необычным или, на крайний случай, непривычным. Какое-то заклинание с негромким хлопком разрядилось над головами, отчего шевельнуло волосы и резко напахнуло грозовым разрядом... И дышать сразу стало легче. Исчез бесследно винный дух, воздух посвежел, и ? а вот это было самое удивительное ? со всех пирующих моментально слетел хмель. Посвежели потные побагровевшие лица, взгляды сделались осмысленными, нетрезвый смех утих, словно отрезало, и люди за столом стали выглядеть не как уставшие от чрезмерных возлияний алкоголики, а вполне себе приличные и уважаемые люди. Следует уточнить, что удивило это потрясающее вытрезвление одного лишь Степана. Прочие, кроме разве что разочарованно покривившихся молодых весичей и орфингов, восприняли заклинание с довольными улыбками. Видимо, оно срабатывало уже не в первый раз. "И значит, опять можно пить без опасения сверзиться под стол или оконфузится на глазах у достойных правителей." Удобная штука, нехотя признал Стёпка, они так всю ночь тут пировать могут, а наутро, наверное, даже головой маяться не будут.
— Всё в порядке, — отчитался плюхнувшийся на лавку Ванька. — Смакла драконом хвастается, а Амбразур ходит вокруг и слюни пускает. Хотел крыло потрогать, но Дрэга на него так пыхнул, чуть всю шерсть на голове не сжёг.
— Что за Амбразур?
— Ну орфинг этот здоровенный. Абри... Агри... короче — Амбразур. Предлагает Смакле тысячу золотых драков за одного живого дракона. Никак не может понять, почему Дрэга не продаётся. Тупой как валенок, честное слово. Шрам на лбу видел? У него, наверное, мозгов и так не шибко много было, а из той раны они, похоже, все и вытекли... А чё это здесь все такие трезвые и весёлые сделались?
— Заклинание кто-то использовал, — пояснил Стёпка. — Так что танцы и песни, похоже, отменяются. Им и так весело.
Он не знал ещё, что крупно ошибается.
— Стеслав! — на весь шатёр обратился к нему неожиданно пресветлый князь. — Дошёл до нас слух, что владеешь ты удивительным мечом — магической эклитаной. Верно ли то?
Чёрт! Под множеством вновь скрестившихся на нём взглядов Стёпка недовольно поджал губы. И ведь не соврёшь, что не взял её с собой, заклинание на входе наверняка определило, что именно лежит в его кармане. И кто только надоумил Всеяра вспомнить о демонском непростом мече?
Не ответить он не мог, пришлось кивнуть и подтвердить:
— Да, это правда. Есть у меня эклитана.
— Говорят, что она любой доспех рубит, словно он из мягкой глины сделан. Так ли?
И опять пришлось кивать, так, мол, правда ваша, рубит. Ну что же, не могли не донести князю о нашинкованных в мелкую стружку стальных немороках. Крон-магистр, скорее всего, и рассказал. Вон с каким интересом смотрит. А Г'Варт, чёртов оркимажик, головой довольно так кивает, словно ещё раз хочет штаны потерять. И улыбочка у него гнилая, не иначе, пакость какую-то задумал.
— А не покажешь ли ты нам это чудо дивное? — не унимался Всеяр. — Очень мне любопытно взглянуть своими глазами. Не откажи, демон, сам пресветлый князь тебя просьбой удостаивает.
Ага, все наелись-напились, теперь пришла пора поразвлечься. Певцов и музыкантов здесь нет, шутов придворных тоже не видно. Пришлось Стёпке подниматься и выходить на середину шатра. Не глядя на сидящих за столами, он дважды щёлкнул рукоятью, тут же привычно ощутив надёжную тяжесть клинка и приятный обхват запястья эфесом. А когда поднял глаза — обнаружил перед собой рыцаря-оркла в полном воронёном доспехе с открытым забралом. Судя по обилию серебра, вычурным наплечникам и гербу на грудной пластине, звания он был не малого. Какой-нибудь убер-майор или крон-полковник. Оркл смотрел внимательно, спокойно и без страха, — а чего бы ему бояться? Он, видимо, не верил, что почти игрушечная эклитана может разрубить укреплённую магией сталь его элитного доспеха.
Нападать на живого человека просто так было как-то непривычно. Неприятно даже, что уж там. К тому же, ведь именно этот рыцарь Степану ничего не сделал. Вот если бы на его месте стоял гадёныш Г'Варт, вот тогда бы, а так...
Хорошо, что Стёпка промедлил и не ударил сразу. А ведь дёрнулась уже рука. Оказалось, что демонстрировать возможности эклитаны придётся на ком-то другом. Вернее, на чём-то, потому что говорить про неморока "кто" не совсем правильно, он ведь не живой.
