— Вот значит как? Пока я в университете вкалываю, как проклятый, собственного здоровья не щадя, ты с кем попало по пляжам шастаешь, в полуобнажённом виде?

— Прекрати. Чего говоришь со мной, как с маленькой? Рассказывай, как умудрился так поменяться.

— Лиль, я не пойму, чего ты хочешь от меня услышать? — натягивая футболку, а потом и свитер, спросил я. — Ты сформулируй вопрос поконкретнее, а я, если смогу, отвечу.

— Откуда у тебя всё это появилось, за четыре месяца? — выставив вперёд ладонь, громко продекламировала она.

С трудом сдерживая смех, ответил: — "Оттуда" — и тут же заржал.

— Шут ты, гороховый! Никуда я с тобой не поеду! Можешь сам ехать, куда хочешь!

— Да, ладно тебе. Не обижайся. Знал бы сам откуда, сказал. Скрывать мне нечего. А так, чего зря языком молотить? Не знаю я, как это всё получилось — врал я самозабвенно, время ещё не пришло откровенно с девушкой говорить. — Плавал по шесть часов в день, вот оно, как то, само собой и получилось. Сам не заметил, как. Случайно обратил внимание, что джинсы малы и футболка не лезет, а потом друг пристал, и вместе с ним померили рост. Оказалось, что вырос, а при более внимательном осмотре и всё остальное, впечатление произвело. В зеркало смотреться у меня привычки отродясь не было, вот внимания и не обращал.

— Это правда? Не врёшь?

— Вот, чем хочешь поклянусь. Истинный крест. Как комсомолец комсомольцу — снова, куда то мысленно провалившись, сказал я и перекрестился.

— А в шахматы, ты действительно так играешь, как отец говорил? — не обратила девушка внимания, на мои кривлянья.

— Действительно. Здесь без дураков. В шахматы, как бог играю. Я сомневаюсь, что у меня вообще, кто нибудь выиграть в состоянии.

— Ну и хвастун же ты. Знаешь, что у меня проверить не получится, вот и врешь, нисколько не стесняясь.

— Да на фига мне врать? — возмутился я.

— Не ругайся — остановила меня Лиля.

— Это детское ругательство, им можно собственное возмущение прикрывать — парировал я. — Ты любого шахматиста сюда приведи, вот кого захочешь. И мы посмотрим, кто кого возьмёт. Шансов у него не будет. Это тебе я говорю, Антон Алёхин.

— Что тут у вас? — услышали мы грубый голос сверху. — Чего орёте по утрам?

— Да он, папа, врун и хвастун — сказала девушка, словно ученица второго класса. — Говорит, что он один такой умный.

На собрание руководящей верхушки меня вёл Жора, а Алексей Сергеевич уже там сидел, ещё до начала его. Он решил предварительно прозондировать обстановку, узнать, приехал ещё кто нибудь или нет и вообще, показать всем, что он в полном порядке.

— Антон? — встретил меня вопросом, у дверей чужого дома, мой старый знакомый из КГБ.

— Он самый, Пётр Сергеевич. А вы, как меня узнали? Аркадий, про мои изменения в росте рассказал? — не стал я шифроваться.

— Говорил, скрывать не стану. Но его описание мне ни к чему. Не так уж и сильно ты изменился. Движения, ужимки, всё осталось при тебе. Да и глаза, они ж не стали больше, а это зеркало души. Как был ты парень нараспашку, так и остался им до сих пор. И никакие мышцы этого не скроют. Так то вот, парень.

— Это у тебя профессиональное — не согласился с ним, дядя Жора. — Я так вот, его не узнал.

— Вполне возможно — коротко ответил Пётр Сергеивич и открывая двери, спросил: — Вы тоже сюда?

— Сюда — подтвердил мой провожатый. — Сегодня все сюда.

Собрание проходило в обычной гостиной, за стандартных размеров овальным столом, правда сработанным не из опилок, как у большинства из нас, а из настоящего дерева, естественно, неизвестных мне пород. Не силён я, в плане знания сортов древесины. Почётные места были заняты и нам с Жорой пришлось пристроиться в углу, на обычных, мягких стульях.

— Вот, это и есть тот самый Антон, о котором я вам говорил — не успел я сесть, как снова был вынужден подняться, так как меня всем представил Алексей Сергеевич.

Встал, раз возникла необходимость. От меня не убудет, а людям приятно, надеюсь. Всё таки я, среди них, самый молодой.

— Огорчил ты меня — скользнув по мне нейтральным взглядом, недовольно буркнул моложавый мужчина, занимавший место у дальнего края стола. — Подумай, Алексей Сергеевич, может всё таки поедешь? Как мы там, без тебя.

— Нет — отрезал отец Лили. — С ним будете теперь работать, он всё знает не хуже меня.

— Так он что, помощником у тебя работал? А почему тогда, я о нём ничего не знал.

— Помощником — нагло врал наш "папа". — А кроме этого разрабатывал наш будущий, южный филиал.

— Вот как? — недовольно хмыкнул, тот же самый мужчина. — И когда же ты нам собирался об этом сказать?

— Общие наброски уже готовы, а конкретика... Скорее всего была бы подбита к февралю. Так, Антон Алексеевич? — взглянув на меня, спросил "отец".

— Да — подыграл я ему. — Мы же с вами перед самым Новым годом, обсуждали эти сроки. Получается, что так.

— А не боишься, так рано дочку, замуж выдавать? — спросил моего знакомого неприятный субъект, сидящий, как раз напротив него.

— Уже нет. Может раньше бы побоялся, а скорее всего и думать о таком ей запретил. А сейчас нет. После того, что со всеми нами стало. Выйти замуж в семнадцать лет, это уже ерунда. А, что касается Антона... Антона Алексеевича. Так вы не смотрите, что он такой молодой и не в меру упитанный. На его умственных способностях это не отражается, никак. С головой у него всегда всё было в порядке.

Круто. Меня тут уже и обженили, даже не поинтересовавшись толком, а сам то я этого хочу? Приданное, конечно, за невестой большое, тут я ничего не скажу, но всё равно, не мешало бы для начала с женихом, более конкретно, о правилах предстоящей игры поговорить. Одно дело в узком кругу со всем соглашаться, а другое вот так, как говорят у нас в колхозе, "на людях" о свадьбе объявить.

— Ну, это мы ещё посмотрим — сказал председательствовавший за этим красивым, овальным столом.

— Мне объясните, в чём дело? Я позже пришёл и кое чего не пойму — встрял в разговор Пётр Сергеевич.

— Всё просто — заговорил ещё один мужчина, если верить полученному мной ночью описанию, занимающийся в данной организации учётом. — Алексей Сергеевич передал свою долю в управление, этому молодому, никому тут неизвестному, человеку. А сам решил, никуда не ехать и остаться здесь.

— Вот оно, как — кивнув головой, сказал КГБшник. — Ну что же, это его право. Я думаю, что со своей долей он вправе делать всё, чего ему захочется. Если это не так, поправте меня. А что касается этого, как вы сказали незнакомого молодого человека, то мне он знаком и достаточно хорошо. И я полностью поддерживаю Алексея Сергеевича в том, что касается умственных способностей парня. Голова у него на плечах крепко сидит.

— Ну что ж. Если так, тогда закроем прения — вновь заговорил, как я уже понял, заместитель министра. — И будем считать, что замену провели. А теперь я попросил бы высказаться по главному вопросу и начать предлагаю вам, Пётр Сергеевич. Что скажите? Будем ещё ждать отстающих или пора уезжать?

Обсуждений вопроса: ехать или нет, практически не было. Желающих оставаться ещё на сутки не нашлось, да и не могло найтись, если я всё правильно понимаю. Из Москвы, до сих пор, не вернулось три человека, уехавшие вместе со всеми, собирать пожитки и привезти сюда семью. В сумме они владеют шестью процентами, находящегося в маленьком, карельском городке товара, которые легко делятся между остальными участниками объединения. Все приличия соблюдены, опоздавших ждали, но время вышло и можно с лёгким сердцем уезжать, тем более к дальней поездке у всех, всё готово.

— Тогда на этом и остановимся. Общий сбор у меня, ровно в восемь — подвёл черту руководитель. — Просьба не опаздывать. Ждать никого не будем. Окно захлопнется сразу же, после проезда через него. Всё товарищи. Собираемся в дорогу.

Вышли на улицу. Мне, Жоре, Алексею Сергеевичу и его тёзке, по отцу, было по пути. Первым заговорил сотрудник специальных служб, гибнущего государства.

— Лёша. Я так и не понял, почему не едешь? — спросил он у своего, старого знакомого, не став ходить вокруг да около.

— Когда жену похоронишь, поймёшь — коротко ответил отец Лили.

— Я и так понимаю, не бесчувственное бревно. Но у тебя дочь. С ней что, дальше будет?

— О ней позаботится Антон — ответил Алексей Сергеевич и внимательно посмотрел на меня.

— Да он то здесь, причём?! — вспылил майор и нестесняясь, громко крикнул.

— Любовь у них. Как оказалось — коротко ответил отец.

— Вот как? А, когда же она успела случиться? И, где он познакомился с ней?

— Петя — заговорил Жора. — А тебе не всё ли равно? Ваша доля не поменялась, остальные довольны, только ты нервничаешь. Почему?

— Да потому, что не совсем понятно, чего нас ждёт там. Одно дело, когда мы с ним приедем — Пётр ткнул пальцем в Алексея Сергеевича, — и совсем другое, когда без него. Ты уверен, что нам там сильно будут рады?

— Я сейчас ни в чём не уверен — снизив обороты, сказал наш общий друг.

— Вот видишь, ты сам себе и ответил. Пойми Лёша, к нашему приезду, там может быть всё, что угодно. Может так случится, что и власти нормальной не останется, никакой. И что прикажешь, тогда делать? Своих убивать? За еду драться?

— А я тебе, чем в этом случае помочь смогу? — спросил Алексей Сергеевич.

— Ты? Да один ты, тех людей знаешь. Остальные, как я понял, только накладные проверяли, деньги считали и тратили их. Кто будет договариваться? Антон? Жора? А может этот ваш, министр?

— Он зам — вступился за начальство, Георгий.

— Да мне плевать, кто он. Сейчас это уже не важно. Сейчас важны отношения между людьми. Если они у вас, с хранителями вашего товара, были, мы сможем с ними договориться, а если нет, то можно и не ехать туда. Вы что же думаете, те проценты, которые вы себе тут нарисовали и нам отдали, так у нас, и остануться? Не будьте дураками, мужики. Дай бог если удасться половину оттяпать.

— Что ты от меня хочешь? — притормозив спросил, Алексей Сергеевич.

— Ничего сверхъестественного. Тебе надо ехать вместе со всеми, как бы ты этого не хотел.

Прав чекист. Без Лилькиного отца, им там делать нечего. Я другое дело. Было бы чего отбирать, я всё заберу, только покажите, где именно. Если, конечно, народ из глубинки начнёт сверх меры задираться.

— Хорошо, я подумаю — ответил, уже бывший, работник министерства. — Только не дави на меня, Петя. Сейчас обещать, ничего не могу... Но ещё раз всё взвешу.

На повороте мы расстались. Пётр Сергеевич повернул к себе. Комнату здесь он, как и многие другие, снимает. А мы двинулись вперёд. Кто то пойдёт дальше, по улице, а кому то надо ещё переговорить с другом, затем прогреть автомобиль и только после этого догонять остальных.

— Машина твоя? — спросил меня Алексей Сергеевич, заприметив, что я пытаюсь вскрыть, стоящую на обочине Ниву.

— Моя — ответил я, забираясь внутрь промёрзшего салона.

— И барахло?

— Оно тоже моё — улыбнулся я, не совсем хорошему слову.

— Жора — обратился Алексей Сергеевич к вечному заму и ткнул указательным пальцем на меня. — Ему багажник нужно сделать.

— Зачем? У меня и так всё влезает. Не нужно мне ничего — попытался я заступиться за незыблемость заводского дизайна.

— А Лилькины вещи, куда будите пихать? А продукты? Ты что же думаешь, она совсем ничего не ест?

Да, проблема. Не подумал. Вещей у неё, наверняка, будет много и по поводу еды, отец тоже прав.

— Согласен, багажник не помешает, если Лиля поедет со мной — попятился я назад. — Только, где его здесь раздобыть?

— Я же не тебе его искать предлагаю. Я Жору прошу нам помочь — снисходительно улыбаясь, ответил Алексей Сергеевич. — А он, уж ты мне поверь и не в таких местах находил, о чём его просили. Как Жора, сможешь или я тебя перехвалил?

— Достану, но не обещаю, что будет родной — ответил Георгий, меряя пальцами капот.

— Слышал. Так что давай, подгоняй машину к нам и будем думать, что вам в дорогу собирать.

Аркадия дома не оказалось, а хозяева были, у них я о нём и спросил:

— Постоялец ваш, давно ушёл? — обратился я к мужчине и только тут обратил внимание, что ему точно, давно за шестьдесят.

— Со вчера его не видел — ответил он, медленно погружаясь в подполье. — Что то передать, когда придёт?

— Нет, спасибо. Я записку лучше напишу — отказался я от услуг старого человека и снова забрался в наш закуток, где ещё оставались мои вещи.

Странно. Дедок в таком возрасте, что ему давно пора умирать, согласно изуверских планов пришельцев, а он живее всех живых. Дрова колет, по хозяйству хлопочет, воду из колодца легко достаёт. Интересно, у них тут в деревне, это единичный случай или у всех такой железный иммунитет. Надо будет разузнать, да хотя бы у того же Аркаши. Понятно, что не сегодня, сегодня будет не до того, а вот где нибудь по дороге, на привале, вопрос имеет смысл обсудить.

— Аркадий — начал я писать своё немудрёное послание. — Если буду нужен, ищи меня у...

Смешно. У кого ищи? Я же до сих пор не знаю Лилькину фамилию, да и Аркаша мне свою, вроде бы тоже не называл. И Жора, и Пётр Сергеевич, так в моей памяти, по именам и остались. Молодец. Всё вокруг знаю. Даже говорить на непонятном языке могу, а фамилию дорогой сердцу девушки, так и неудосужился узнать.

— Ищи меня у Алексея Сергеевича. Дома — продиктовал я себе нужные слова и тут же их записал.

Лиля собиралась, но не очень охотно, она то и дело бегала навещать отца. Он, как пришёл домой, поднялся в спальню, так оттуда больше и не выходил.

— Что ему там, сказали? — спросила девушка меня, после очередного похода на второй этаж, своего огромного дома.

— Где? — отозвался я, упаковывая рыбные консервы, вперемешку с ещё какой то, очень нужной ерундой.

— На собрании. Он оттуда вернулся, какой то не такой.

— Попросили с ними ехать. А так, вроде, больше ничего.

— А он что?

— Что, что. Сначала отказался. Потом подумать обещал. Вот, наверное, сидит и думает, как поступить.

— Да, думает, со стаканом в руке.

— Опять пьёт? — не поверил я заявлению Лили. Как же так, я ж закодировал его.

— Нет, не пьёт, но держит — ответила она.

— Ну. Держать ему, никто не запрещал — проболтался я и попытался тут же исправить собственную оплошность. — Слушай, тут такая радость приключилась. Мне до сих пор, фамилия твоя неизвестна.

— Как? — удивилась Лилия. — А папа? Разве он тебе её не говорил?

— Нет. Не было про это разговора.

— Странно. Не знаю даже, почему он не сказал. Ну, думаю, что не открою большой тайны, если назову её тебе. Мы Королёвы, сколько себя помню, такая фамилия у нас всегда была — улыбнулась мне девушка.

— Симпатичная фамилия — облегчённо вздохнув, сказал я.

Нет, мне по большому счёту всё равно, какая у неё фамилия, но Королёва всё таки лучше, чем Сидорова или, допустим, та же Иванова. Для уха приятнее звучит.

— А мне Алёхин больше нравится — улыбнулась мне Лиля, но тут же прикрыла рот рукой. — Нет, ты не подумай ничего такого. Я не заставляю тебя...