Опекун для дракона

— Правильно думаешь, деточка. Ты жалкая, ничтожная...

— Да кто ты такая?! — мысленно воскликнула я. Не могу поверить, что я в глубине души такая хамка! Если первые разы появления в глубине сознания чьего-то голоса я могла списать все на усталость, шалящие нервы, что постепенно схожу с ума, то сейчас меня терзают смутные сомнения, связанные с моим чудесным исцелением...

— Твоя совесть, честь и здравый смысл, — мне почему-то показалось, что моя невидимая собеседница довольно ухмыльнулась. — И я тебе от чистого сердца говорю — сдавайся. Ты ни на что негодный кусок ходячего мяса. О, забыла еще кое-что! Ты обязательно умрешь и попадешь к своим поджаристым до хрустящей корочки друзьям, которые стали королевскими блюдами для крыс, жуков и падальщиков. Так зачем бороться? Смирись, отпусти свой разум...

— За-мол-кни! — зажмурившись, я зажала руками уши, моля Повелителей, чтобы этот голос исчез. — Замолкни! Замолкни!!! Тебя не существует! Ты плод моего воображения!

К моему облегчению невидимая собеседница исчезла. На несколько мгновений. А после заливисто рассмеялась, да так, что у меня в ушах поднялся звон.

-А ты шутница... — отсмеявшись, произнесла она. — Долго думала о том, что я твой внутренний голос? Хотя, что же это я?! И вправду, я ведь говорю лишь с тобой! Какая досада, мне в собеседницы досталось такое ничтожество.

— Сгинь!!! — воскликнула я, ударив ближайшее дерево кулаком, к счастью, мыслей приложиться об шершавый ствол головой, не пришло. Рука вспыхнула болью, и я, сдавлено, будто умоляюще, простонала. — Исчезни... Несфея, молю, спаси от безумия...

— Ты бы еще Матерь попросила помочь, — почему-то обиженно фыркнул женский голос. — Дура — вот ты кто, не ведаешь своего счастья от знакомства со мной. Ладно, я вижу, что сейчас с тобой бесполезно говорить, ты можешь только жалеть себя...

И голос, словно растворившись в сознании, исчез, оставив меня в одиночестве. Я пару минут прислушивалась к своим ощущениям, дожидаясь, когда вновь в моем разуме раздастся этот раздражающий голос, но словно в насмешку он никак не хотел проявляться вновь. Может и вправду я сошла с ума, раз слышу в голове такое? Или же... а может это совсем не то, что я думаю и моя вторая личность на самом деле...

— ...син! — принес ветер чей-то отголосок. Я настороженно замерла, посмотрев в ту сторону, откуда послышался голос. Подумать о том, кто живет у меня в голове, можно было и позже. А лучше вообще не думать, а просто ее игнорировать. Да, отличная мысль, так и поступлю, а то не приведи Повелители, меня посчитают сумасшедшей...

— ...исин! — снова раздался чей-то зов, но откликаться я не спешила, а вытащив из сапога кинжал и спрятав его в рукаве, я, стараясь как можно меньше шуметь, двинулась в его сторону, где послышался подозрительно знакомый голос Кастиена. Узнавать, что он здесь забыл и главное — как очутился, мне было недосуг. Я подозревала, что Кас и тот южанин были сообщниками, и северянин вполне мог решить закончить начатое дело своего дружка, убив меня. Про этого несносного ребенка я старалась не думать, если Амару не глуп, то за ночь он успел убежать, а если нет, то упокой Тасхель душу своего порождения...

Как я и подозревала, меня встретил усмехающийся Кастиен, который рассмотрев, в каком я виде заявилась, скептически хмыкнул:

— Милаха, ты что, купалась в одежде? Ну извини, что отвлек тебя от такого важного занятия...

Я настороженно подошла ближе, готовая в любой момент отразить атаку воина.

— Что ты здесь делаешь? — произнесла я, держа его в поле зрения и следя за каждым движением. Неизвестно что он предпримет, и его расслабленная поза, дружелюбный тон, возможно, были всего лишь уловками, чтобы притупить мою бдительность. Хотя выглядел он раскованнее, чем тогда в лагере. Вместо теплой меховой накидки он надел плащ с широкими рукавами, через которые были видны нарукавники из грубой кожи, на нем были обычные штаны, сапоги, рубаха... даже намека на доспехи не было, словно северянин не ожидал ни от кого нападения. Его оружие пребывало в ножнах, лук в колчане со стрелами — за спиной, в руках находились только нож, длинная палка и почти полностью наполненное лукошко с грибами. Последнее слегка сбило меня с толку.

— Что?! — слегка возмутился он, заметив мой интерес к его улову. — Гис террэ дивно хороши!

Гис террэ? А.. точно, эта фраза на ишеми примерно означает "грибы", причем не просто грибы, а грибы лесные... Ладно, познания в другом языке сейчас не важны...

— Кстати, Элисин, когда ты в следующий раз уйдешь, предупреждай дите об этом. А то малец весь испереживался.

— Амару? — заметно удивилась я, на миг позабыв об исходящей от Кастиена опасности, и неожиданно для себя спросила. — С ним все в порядке?

— Да что с ним сделается, — проворчал северянин и указал рукой куда-то позади меня. — Да вот он, ждет не дождется, когда его заметят.

Я вмиг повернулась и пораженно раскрыла глаза, увидев в небе белоснежного маленького дракона. Перламутровые чешуйки радужно переливались на солнце, яркие, словно два желтых топаза, глаза робко смотрели на меня, словно он в томлении дожидался моей реакции, не решаясь, но нестерпимо желая подлететь ближе. Дракончик был небольшой — размером не намного меньше коня, у него были длинными перепончатые крылья, покрытые поблескивающими чешуйками, на голове не было рогов, как у других драконов, даже шипы на спине и хвосте маленькие и выглядели не опасными. Да и сам он выглядел так, словно являлся не тварью Тасхель — совершенным орудием для убийств, а умильной зверюшкой, вроде котенка снежного барса, которого хочется приласкать, но нужно быть постоянно начеку.

Амару заметив, что я нападать на него не собираюсь, ловко лавируя между деревьями, приземлился на землю и, крадучись, пошел ко мне, неотрывно следя за каждым моим движением. Он шел тихо, осторожно, я почти не слышала его шагов, лишь хвост Амару слегка качался в разные стороны, задевая шелестящую желтую траву. Наблюдать за ним было забавно — "большая зверушка" пыталась быть как можно незаметнее, с опаской принюхиваясь ко мне. И не поверишь, что это и есть тот приставучий мальчишка, который из кожи вон лез, чтобы привлечь мое внимание и заслужить одобрение.

Мало того, что я совершенно не боялась драконыша, так еще у меня даже в мыслях не возникло идеи напасть на него, когда он будет в опасной близости от меня.

— Амару? — прошептала я, осторожно протягивая вперед свои руки, и легонько подалась вперед, чтобы дотронуться до его мордочки. — Это я, Элис.

Дракончик от неожиданности вздрогнул, но пыхнув паром, охотно уткнулся чешуйчатым носом в мои ладони. Его нос на удивление был холодным, а вот дыхание горячим, почти сразу согревшим мои замерзшие руки.

— Ну вот и славно, — хмыкнул позабытый мной Кастиен, убирая руку с рукоятки меча. Я удивленно на него посмотрела, только сейчас осознав, что он не только знает об истинной природе Амару, так еще против него ничего не имеет.

— Как же... — прошептала я, смотря то на детеныша дракона, то на северянина, — ты знал?

Воин иронично улыбнулся и пожал плечами:

— Милаха, у всех свои секреты...

Амару неожиданно одобрительно рявкнув, — звук был похож одновременно на рык барса, рев медведя и тявканье лисы — радостно бросился к северянину и лизнул ему руки. Воин возмутился и попытался отодвинуть от себя разошедшегося детеныша, старающегося выразить свои эмоции, но потерпел сокрушительное поражение — Амару пихнул его в бок, но, видимо, не рассчитал силы, и Кастиен упал. Расстроенный своей оплошностью драконыш сразу попытался все исправить — помочь подняться северянину и одновременно попросить прощение, вылизав его лицо, но его благородный порыв опять не оценили.

— Сгинь, негодный... — пыхтел под детенышем северянин, пытаясь отодвинуть его морду от своего лица, — кыш... дракона мне...

Мне стало смешно и я, прикрыв рукой рот, тихонечко захихикала над мучениями бравого воина северного клана. Перед моими глазами уже пронеслась речь жреца, читающего заупокойную службу: "Он умер смертью героя — зализанный благодарным драконом..."

Внезапно, так и не закончив начатое дело по убиению своего спасителя, любопытный Амару повел носом, видно что-то учуяв, и обнаружил лукошко с грибами, которое при падении чудом уцелело. К сожалению, встречу с прожорливым всеядным драконом оно не пережило. Кастиену оставалось только горестно вздыхать, ибо дракон в один момент проглотил весь собранный улов северянина и довольно облизнулся, лукаво посматривая на него, мысленно требуя добавки.

— Вот же... — поднялся на ноги Кастиен и, отряхнувшись, взял в руки обслюнявленное разодранное лукошко. Он сердито посмотрел на довольного Амару, который как щенок стал вилять шипастым хвостом. — Это как называется? А?

Детеныш дракона в свое оправдание лизнул руки воину и, радостно подпрыгивая, кинулся ко мне. Я выставила вперед ладони и попятилась назад, справедливо опасаясь, что теперь настала моя очередь быть обслюнявленной и поваленной на землю. Мое веселье вмиг пропало, а сердце ушло в пятки. А как иначе, когда на тебя движется нечто большое с явным намерением поиздеваться всласть?

— А-амару, — проговорила я, как можно грознее взглянув на разошедшегося мальчишку. — А ну стой!

Чудо, но дракончик вмиг остановился, с обожанием взирая на меня своими янтарными глазищами.

— Веди себя как положено дракону! — неожиданно для самой себя строго приказала я. Он недоуменно наклонил голову набок и огорченно вздохнул, выпустив из ноздрей струю пара.

— Сжигать деревни и красть женщин? — учтиво осведомился в моей голове голос. Я мысленно застонала, негодуя, что шизофрения вернулась. — Ты чему учишь моего ребенка, нахальная девка!

— И исчезнуть из твоей увлекательной жизни? Дорогая, ты многого хочешь...

К сожалению, мой внутренний диалог не остался незамеченный.

— Чего это тебя так скрутило, — поинтересовался северянин, подозрительно на меня поглядывая, — аки червяки в животе зашевелились?

Я возмущенно на него посмотрела, пытаясь не обращать внимания на оглушительный смех своей второй личности. Червяки в животе? Точно. Один большой толстый червяк, но вот только не в животе, а в голове. И как мне от него избавиться? Ведь тыквенных семечек будет маловато...

Ягель* — олений мох.

* * *

Тихо потрескивал огонь, жадно сжигая сухой хворост, над ним, нанизанные на длинные ветки, жарясь, истекали соком несколько крупных рыб... Амару сидя на корточках прямо возле огня, неотрывно следил за ними, глотая слюни. Он почти не двигался, чтобы, не дай Повелители, не разорвать зрительный контакт с будущим обедом и пожирал глазами упитанного сома, которого, как меня уверяли, он сегодня сам поймал в озере, после того как меня нашли. Узнавать то ли это было озерце или же другое я не собиралась, мне было слегка неловко от осознания того, что они могли там обнаружить и приписать мне.

Длинные белоснежные волосы Амару были переплетены во множество косичек и подвязаны кожаным шнурком в хвост, и теперь он больше был похож на маленького северянина, только вот не хватало прицепленных к волосам перьев и оберегов, отлитых из металла. В новом облике ребенка чувствовалась твердая рука Каса, видно, пока меня не было рядом, они умудрились найти общий язык и сдружиться. Да и само поведение мальчишки как-то неуловимо поменялось: в его взгляде, в движениях проскальзывала какая-то настороженность, он все также широко улыбался, приставал ко мне и к воину, задавал глупые вопросы и вредничал, но не было той прежней легкости в общении. Он теперь ходил хвостиком за Кастиеном, а северянин мало того, что не прогонял его, а наоборот, привечал и с готовностью отвечал на все вопросы. Я себя стала чувствовать лишней, хотя не выдержала, если бы каждую минуту ко мне подбегал мальчишка, таща в руках, например, ветку и спрашивал, как она зовется на ишеми или же канючил еду.

Да... все после этой ночи поменялось, на многие вещи я стала смотреть по-другому, хотя честно, мне было страшно. Очень страшно... оставаться одной. Этот голос, что звучал в моей голове пугал, я не могла понять что это, но точно знала, что "она" может управлять моим телом и это ощущение приводило меня в замешательство. А что если в следующий раз она не просто станет мысленно общаться со мной, а вдруг решит, вытурить законную хозяйку со своего места и вновь захватить управление телом? Что если я усну и вновь очнусь перед распотрошенными трупами, например, Кастиена и этого детеныша? Эти вопросы угнетали меня, и чтобы до конца не сойти с ума, мне нужно было находиться в компании: слушая других и наблюдая со стороны за их действиями, я просто выкидывала из головы эти глупости. О, Несфея, защити свое дитя... Ресхей, дай мне мужества и сил противостоять этой напасти.

— Элис грустит? — неожиданно поинтересовался у меня Амару, но так и не оторвал взгляда от вожделенной рыбы, будто она могла от него запросто сбежать. Кастиен, который сидел по другую сторону от костра и штопал мешок, ехидно усмехнулся.

— С чего это ты решил? — фыркнула я и подбросила в потрескивающий костер еще веток. Огонь жадно принял подношение, благодарно лизнув теплом мои холодные руки. Придя на стоянку я сразу переоделась в сухое, а мокрую одежду развесила возле костра. Уже прошло несколько часов и ничто не напоминало о том "недоразумении", даже "она" молчала, чему я была очень рада, но вот только отделаться от неприятных мыслей мне было не под силу. Меня изнутри жгло беспокойство за других и страх за себя. После той картины у озера я не знала, что от себя ожидать...

— Ты поджимаешь губы, — он все же отвернулся от сома и продемонстрировал мне, как я это делаю, — вот так. А еще вздыхаешь — глубоко и грустно. Что-то случилось?

— Нет, — я можно приветливее улыбнулась ему, — все прекрасно.

Мне не поверили. Мальчишка нахмурил белые брови и, надувшись, вновь стал следить за рыбой. Почему-то обнимать меня и заискивающе смотря в глаза, выпытывать правдивый ответ он не спешил, хотя раньше бы сразу помчался. И что случилось?

— Совесть ее заела, малец, — вступил в разговор северянин, не отрываясь от своего занятия. — Вот что.

— С чего это? — возмутилась я. Тоже мне... чтец душ нашелся. — Я ничего не делала!

— Да-да... — протянул он, продевая нитку через ушко костяной иглы. — Слушай, а не плохо ты порезвилась на озере. Сразу видно — душу вложила...

По моей спине пробежался холодок: я сразу поняла, к чему клонит Кастиен. Значит, он все же это видел...

— Она меня защищала! — внезапно воскликнул Амару и, нахмурившись, посмотрел на воина. — А он хотел убить. И Элис убить... как маму... — еле слышно пробормотав последнюю фразу он, насупившись, вернулся к своему занятию. Только вот я все же заметила, как мальчишка украдкой шмыгнул, и быстренько вытерев тыльной стороной ладони выступившие слезы, почти беззвучно добавил. — Не прощу...