Прогрессоры

В этот раз мы с Таней пристроились непосредственно за основной группой. Идти в темпе, диктуемом бородачом, было намного удобнее. Я думал, что мы будем обходить озеро, но бородач повёл караван на север. Пройдя в конец долины мы, через ещё одно ущелье, вышли в другую более узкую и постепенно заворачивающую к западу. По ней шли без остановок до самого вечера. Зато на ночлег разместились в безветренном закутке, с трёх сторон окруженном почти отвесными горными склонами. Небольшое озерцо находилось метрах в пятидесяти. В общем, лучшего на высоте трёх километров над уровнем моря даже пожелать было невозможно. Вот только ничего, что можно было бы использовать в виде дров, тут не имелось в принципе. Но мы знали об этом заранее и прихватили их с собой. Неразлучная троица догнала нас, когда уже начало темнеть. Усталые вусмерть. И без хвороста! Стоят покачиваясь и не знают куда приткнуться.

Вот ведь глупая ситуация получается. Если их сейчас не привадить и не опекать в дальнейшем, то не дойдут они. И какой тогда смысл в нашем дополнительном круизе? Денег немножко заработать? Так у нас для этого Толик имеется. Любопытство своё за счёт тайной полиции удовлетворить? Можно, разумеется. И даже Хорст согласится, что мы правильно поступили. Но дел больше с нами иметь не будет. Значит, придётся мне подружиться с этим уродом. Ох, не хочется-то как!

— Давайте к нам, — махнул я рукой, подзывая дворянчика.

Тот, не раздумывая, повалился на траву рядом с костерком. Рядом с ним, предварительно избавившись от груза, улеглись его спутники.

— Чай будете? — задал я риторический вопрос (разумеется, будут, вон как промёрзли!).

Температура к ночи опустилась почти до нуля, и обогрев был не просто желателен, а жизненно необходим. Именно ради подобных ночей все и несли на себе дрова. Без горячей пищи несколько дней пережить можно. А вот без горячего питья и возможности хоть немножко погреться снаружи в горах не выживешь.

Чаёк Таня приготовила знатный. Сыпанула в казанок с кипящей водой пригоршню травок, собранных и высушенных ещё на Тэчч, смешанных в примерно равной пропорции с длиннолистовым чаем с земного Цейлона.

Покосившись на мою серебряную пиалу, дворянчик вытащил из мешка свою, почти такую же, но более вычурную. У его спутников кружки были глиняными, но существенно большего объёма. Таня налила из казанка всем доверху. Попробовав чай, и слегка отогревшись, троица начала выгружать свои припасы. Тут и домашняя колбаса была и ржаной хлеб.

Освоившись, начали знакомиться. Дворянчик на поверку действительно оказался сыном одного из князей, владения которого измерялись сотнями квадратных километров. Назвался он Кеном де Пупсом. Вначале я подумал, что он меня разыгрывает, но потом увидел соответствующую надпись на его пиале. Фантастическое совпадение. Старше меня раза в полтора, но дурак... Неописуемый. Как такого придурка могли в секретную миссию направить, мне было не понять. До тех пор, пока к его подчинённым не присмотрелся. Гнат и Манч. Тоже не Сократы, разумеется, но по сравнению с Кеном весьма смышлёные ребята. Причём, себе на уме.

Костерок прогорел. Вторую вязанку хвороста я приберёг на следующую ночь. Расстелив шкуру, положил мешки в изголовье вместо подушек. Улеглись рядом, завернувшись в бурки. Бородач специально предупредил всех, что завтра будет тяжёлый переход и рекомендовал хорошенько выспаться.

Утром, перекусив копчёной козлятиной (немного пересушенная получилась) и остатками лепёшек, мы тронулись в путь. Горы стояли вокруг долины сплошной стеной. Никаких ущелий между ними не наблюдалось. Будь мы одни — вряд ли нашли бы куда двигаться дальше. Но бородач двигался уверено. Подойдя к каменной осыпи в распадке между двумя крутыми склонами, он полез вверх. Остальные последовали за ним. Уклон больше шестидесяти градусов, но камни не осыпаются, более того, за них можно хвататься, подтягиваясь вверх. Похоже, что это и не осыпь вовсе, а карстовый размыв: растворимую породу вымыло водой, а гранитные выступы остались. На высоте около сотни метров уклон резко уменьшился, и мы вышли на горизонтальную площадку, на противоположном конце которой в отвесной скале имелась узкая щель, начинающаяся на уровне чуть выше колена и уходящая на десятки метров вверх. Протиснувшись через неё, мы оказались в огромном нерукотворном тоннеле, шириной примерно в двенадцать метров. Свода видно не было, но где-то высоко над головой, он, без сомнения, имелся. За несколько метров до левой стены тоннеля пол обрывался в глубокую пропасть, на дне которой шумела подземная река.

Это действительно был карст. Вода размыла известняковый пласт, оставив в целости окружающий его гранит. И ушла глубоко вниз. Судя по небольшому сквозняку, тоннель пронизывал гору насквозь, выходя наружу где-то на той стороне. Бородач размотал длинную верёвку и, построив всех в одну шеренгу, велел обвязаться ей вокруг пояса. Мне, как замыкающему, вручил короткий факел. Сам он (с другим факелом) встал впереди колонны, и мы двинулись вперёд. Факелы коптили и давали мало света, но позволяли идущим в непосредственной близости от них ориентироваться на балконе (не биться головой о стену и держаться на безопасном расстоянии от пропасти). Все остальные шли вслепую, ориентируясь только по натяжению верёвки. Первое время это многих напрягало, но постепенно все приноровились и темп передвижения увеличился.

Когда мой факел догорал, я кричал об этом бородачу, тот останавливал движение, и мне передавали по цепочке новый зажжённый факел. Так мы шли практически весь день, постепенно поднимаясь всё выше над уровнем моря. По моим прикидкам к вечеру мы уже находились на высоте в три с половиной километра. Наружу мы вышли, когда уже смеркалось.

Впереди опять были горы, но стояли они уже не настолько часто, да и выглядели поскромнее. А в разрыве между двумя из них медленно погружался в океан красноватый диск Анда.

— Да, — ответил на мой незаданный вопрос бородач, аккуратно сматывая верёвку, — это перевал, дальше мы будем спускаться вниз.

Воспользовавшись случаем, я решил уточнить некоторые вопросы, которые для меня пока оставались неясными, и познакомиться, наконец. Бородача звали Панасом. Караваны он водил уже не первый год.

Я спросил: насколько это опасно и не следует ли в эту ночь выставить стражу? Оглянувшись по сторонам и понизив голос, Панас заявил, что не просто опасно, а даже очень. Но не на протяжении всего маршрута, а только на последнем этапе. В эту ночь, в частности, нападения ждать не нужно — далеко в горы разбойники не забираются. Они предпочитают нападать в предгорьях, когда груз уже почти доставлен в точку назначения. Вот там нужно быть предельно внимательными.

В свою очередь он заинтересовался моим арбалетом, уточнил, насколько хорошо я стреляю и можно ли на меня рассчитывать в критической ситуации. Я продемонстрировал арбалет, упомянув, что убойная дальность стрельбы у него раза в полтора больше, чем у лука (поскромничал) и что попадаю в цель на такой дистанции вполне уверено. Заверил, что он может полностью на меня рассчитывать в любой ситуации, так как я рассчитываю вместе с ним вернуться обратно. Напоследок Панас сказал, что дрова нужно дожигать, так как на следующей стоянке можно будет собрать новые. В общем, расстались довольными друг другом.

Пока я прояснял обстановку Таня уже организовала костёр и поставила кипятить воду. Дело в том, что на привал мы остановились почти у самой пещеры. Кен со товарищи уже по-хозяйски расположились возле огня. Пришлось их слегка потеснить. Кен в очередной раз начал хвастаться могуществом своего папаши. Очень уж нудный он. Но приходится терпеть. Хотя, во всём можно найти положительную сторону. У нас с Таней из продуктов кроме чая и соли осталась только копчёная козлятина. Так что мы добросовестно слушали Кена, поили всю троицу чаем и старательно объедали буржуя.

Ночь прошла спокойно. Единственно, было очень холодно. Даже утром изо рта шёл пар. Поэтому народ, не сговариваясь, поднялся на ноги, как только рассвело. В движении теплее. Долину пересекли в темпе (заодно и согрелись). А войдя в ущелье пошли медленнее. Дело в том, что при спуске ноги устают даже сильнее, чем когда идёшь на подъём. Тропы, как таковой, в ущелье не наблюдалось. Поэтому спускались неорганизованной толпой — каждый выбирал собственный маршрут самостоятельно. Троица, возглавляемая Кеном, снова отстала. Подгонять их я не стал — тут сложно заблудиться — ущелье длинное, но узкое, а склоны чересчур крутые, чтобы лезть по ним без альпинистского снаряжения. А нападения, по словам Панаса, сегодня ожидать не следовало. Вот завтра — другое дело. Так что пусть идут так, как им удобнее.

К полудню, спустившись почти на километр, мы вышли из ущелья в небольшую долину, протянувшуюся на несколько километров в меридиональном направлении. Тут было уже значительно теплее, зеленела травка, но деревьев и кустарников пока не наблюдалось. Устроили часовой привал. Заодно и отставших подождали.

С западной стороны долины имелось несколько распадков. Панас повёл нас к самому южному из них. Очередное ущелье — скорее даже расселина. Короткая, но с ещё более крутым спуском. Ещё через полтора часа мы вышли на балкон — плато, простирающееся в стороны на десятки километров. Вот тут, на полуторакилометровой высоте над уровнем моря, уже имелись не только заросли кустарников, но и небольшие рощицы. Пройдя ещё километров десять в южном направлении, мы вышли на берег озера. Идеальное место для ночёвки. Тут можно было не только набрать почти ничем не ограниченное количество дров для костра, но и наломать веток для подстилки. Чем мы сразу и занялись.

Панас предупредил, что в эту ночь следует на всякий случай выставить охранение. Обычно на плато не нападают, но лучше перестраховаться. Возражений не последовало: даже Кен сообразил, что лучше одну ночь слегка не выспаться, чем рисковать больше никогда не проснуться. Ночь разделили на три вахты. Панас посчитал, что поскольку с одной стороны нас прикрывает озеро, двух парных постов будет достаточно.

Мы с Таней вызвались дежурить в третью смену. И не пожалели. Рассвет в горах — это очень красиво. Сначала высоко в небе ярко вспыхивают далёкие вершины. Конусы, казалось бы висящие в пустоте. Потом, они начинают расти вниз, небо светлеет, появляются объём и полутона. Тени становятся контрастными, а потом медленно светлеют выцветая. Вспыхивают красным облака. Яркий проблеск на склоне горы наливается цветом, растёт, ширится, распуская на половину небосвода корону лучей, включающую, казалось бы, все возможные оттенки красного цвета. Цвета теплеют, сдвигаясь по спектру в оранжевую область. Светящийся диск Анда растёт с каждой секундой. В какой-то неуловимый момент он отрывается от склона и повисает в воздухе.

Позавтракав, мы перераспределяем груз таким образом, чтобы его можно было легко сбросить. Дальше начинаются опасные места. Караван — очень заманчивая цель для разбойников. Можно разбогатеть сразу. Но в открытом бою никто из них сталкиваться с караванщиками не стремится. Вот напасть из засады — это совсем другой коленкор. Панас тут ходит уже давно. И, в отличие от разбойников, не просто знает разные маршруты, но и хорошо представляет, какие именно участки каждого из них являются наиболее опасными.

Интересная ситуация. На равнине она, наверно, вообще не могла бы сложиться. Но тут горы. Пройти можно только в определённых местах. Правда мест этих почти всегда больше одного, а значит, имеется возможность для манёвра.

Во время спуска с плато, я обратил внимание на столб дыма, поднимающийся над склоном соседней горы. Аккуратно, не привлекая внимания остальных, показал на него Панасу. Тот сказал, что и сам уже заметил и велел пока не подавать виду. Да, мол, нас уже заметили и известили об этом комитет по встрече. Но сейчас мы на виду. Вернёмся к разговору, когда войдём в ущелье. Спустя час Панас объявил привал. Когда все расселись на камнях в тени скального выступа, он изложил сложившуюся обстановку. Дальше — скорее всего в следующем ущелье, нас ждут. Позади, имеется группа наблюдателей. Сначала нужно избавиться от неё, а потом будем разбираться с засадой.

— Желающие есть?

Я сказал, что мы с Таней можем взять наблюдателей на себя, но только если пойдём налегке. Панаса не возражал. Договорились, что наши вещи захватят с собой и будут ждать нас на выходе из ущелья. Караван пошёл дальше, а мы полезли на склон. Шестьдесят пять градусов для обычного человека многовато, но мы себя никогда к обычным людям и не относили. Поэтому наверху оказались буквально через полторы минуты. Сняли бурки, шляпы, отложили посохи. Дальше надо было передвигаться по-пластунски, скрываясь за камнями. Преодолев открытый участок, мы осмотрелись, чуть выдвигая головы за обрез скалы. И сразу увидели троих преследователей. Они уже заканчивали спуск. Но к ущелью не пошли, а сразу полезли на склон той самой горушки, на которой мы притаились. Срезать путь решили. Как только они скрылись из глаз, мы перебежали к расщелине, из которой они должны были появиться и приготовились к встрече.

Брать "языка" не требовалось, поэтому я выждал момент, когда все трое окажутся в пределах прямой видимости и начал стрелять. Считается, что из арбалета неудобно стрелять вниз — болт может выпасть из жёлоба. На самом деле эта проблема легко решается всего двумя каплями смолы. Первый из преследователей получил болт в левый глаз, второй — в шею, чуть выше ключицы. Третий успел повернуться — арбалет перезаряжается значительно дольше лука — и поймал болт затылком.

Спустившись вниз по расщелине, я вырвал болты и, вытерев их об одежду убитых, положил обратно в колчан. У одного из преследователей я позаимствовал лук и колчан стрел, а у второго — довольно неплохой засапожный нож. Больше ничего заслуживающего внимания при них не оказалось. Лук и колчан со стрелами отдал Тане. Потом мы, уже не скрываясь, вернулись к тому месту, где оставили свою верхнюю одежду, и полезли вниз. Спуск, как это почти всегда бывает в горах, занял вдвое больше времени, чем подъём. Достигнув дна ущелья, мы скорым шагом направились вдогонку за караваном. Можно было, разумеется, и пробежаться, но зачем раскрывать посторонним имеющиеся в нашем распоряжении сверхвозможности?

Что я чувствовал после хладнокровного расстрела трёх человек? Да, практически ничего, кроме ощущения хорошо выполненной работы. Эти люди пришли в горы за нашими жизнями. Мы оказались быстрее. Ничего личного.

* * *

Лук, который мне дал Игорь, оказался так себе. Слишком тугой, да и великоват немного. И стрелы плохонькие. Такими даже кожаный доспех можно пробить только с ближней дистанции. Если попадёшь. Ладно, на сегодня сгодится и такой — кинжалом много не навоюешь, а потом надо будет продать его, или сменять на более удобный.

Караван мы догнали на выходе из ущелья. До него совсем немного оказалось. Народ отдыхал, поджидая нас. Игорь, не вдаваясь в подробности, доложил о выполнении задания. Просто сказал, что наблюдателей было трое. Мы разобрали свои вещи и приготовились идти дальше. Панас объяснил, что впереди небольшая долина, на другой стороне которой находится вход в ущелье — разлом, с почти отвесными стенами. Самый простой и короткий путь. Именно там нас и будут ждать. Чтобы забросать камнями сверху, а потом спуститься и добить тех, кто уцелеет.