Параллель 2

-Ну что, Петр Иванович, — после крепкого рукопожатия усмехнулся он, — присаживаться будем или стоймя постоим?

-Насидимся ещё, — негромко ответил генерал, — причем все. Нити, которые мы уже сумели нащупать в ходе Ленинградской операции, а теперь ещё и "Южного кордона" ведут к людям на очень серьезных руководящих постах. А теперь ещё одно новое дело образовалось. Уж не знаем, как его назвать, то ли рыбное, то ли икорное.

-По поводу "Южного кордона" мне уже доложили, Николай Анисимович перед Вами заходил ко мне, — Брежнев не торопясь вернулся к окну, — а вот рыбное, это что-то новенькое.

-Не такое уж оно получается и новенькое, — довольно грустно сказал Ивашутин, — уже больше года этой истории.

Он откашлялся и перешёл на сухой деловой тон, — черная икра из двух крупнейших рыбхозов Приазовья поступает по подложным документам на Кулешовский таро— упаковочный комбинат. Там ее фасуют в банки из-под кильки и отправляют в наши консульские представительства в Италии и Франции. Там она попадает на местный черный рынок, после соответствующей перефасовки, естественно. В деле замешаны, как руководящие работники министерства рыбной промышленности, так и некоторые сотрудники нашего МИДа. Сама же операция находится под негласным контролем Первого главного управления КГБ СССР, точнее, заместителя начальника одного из его отделов. Залегендировано же все это, как источник валюты для нужд на специальные операции. Общая сумма средств, находящихся в нелегальном обороте, по самым скромным оценкам, составляет несколько миллионов рублей, причем инвалютных. Подробности в папке.

С этими словами он положил на стол довольно толстую папку в черном кожаном переплете. Леонид Ильич взял ее, не торопясь перелистал, иногда останавливаясь и, смешно шевеля толстыми мясистыми губами, перечитывая негромко вслух явно бросившиеся ему в глаза моменты. Потом с заметной брезгливостью бросил ее обратно на стол.

-Ну и что вы с этим планируете делать? — повернулся он к собеседнику.

-Первая мысль у меня была — всех участников этой аферы раскрутить по полной, а потом и наказать, по всей строгости закона, — ответил генерал, — а это, учитывая масштабы хищений, вполне себе расстрельная статья, для многих из них. Но первая мысль, она же почти всегда не самая правильная. Что мне буквально на пальцах и доказал товарищ Минцев.

-Кто доказал? — изумился генсек, — Минцев, это который Георгий? А он-то здесь, с какого перепугу взялся?

-У него очень-очень нестандартный, я бы даже сказал оригинальный склад ума, — усмехнулся Петр Иванович, — поэтому я его к себе в помощники планирую взять. Тем более, что он уже столько всяких секретов знает, что одним больше или меньше, ему вообще теперь без разницы. А приезжал он в Москву, во-первых, товарища раненого навестить, того в Польше шальная пуля зацепила, во-вторых, доклад привез, о последних событиях в той стране. И вот он и предложил, очень аккуратно и не торопясь, постепенно заменить участников этой аферы на наших людей. А деньги, полученные от продажи черной икры, использовать на государственные нужды. Тем более, что рынок сбыта налажен.

-Действуйте, как считаете нужным, — махнул рукой Леонид Ильич, — только раз в месяц мне полный отчёт предоставьте. А что там товарищ Минцев по поводу поляков сообщил?

-Герека надо менять, вот только на кого, пока не ясно, — твердо сказал Ивашутин, — генерал Ярузельский пользуется большим авторитетом в армии и партии, но он склонен к простым решениям. А это в данной ситуации довольно серьезный минус, так как его действия очень легко просчитать. Нам сейчас удалось серьезно внедриться в польское профсоюзное движение и найти общий язык с некоторыми его лидерами. А это важно, учитывая то, насколько быстро растет влияние профсоюзов у них в настоящее время. Так вот, в принципе, с ними разговаривать и договариваться вполне возможно, в отличие от тех же лавочников и местных фермеров. Те требуют от государства всяческие льготы и кредиты на развитие личного бизнеса, при этом сами хотят диктовать цены на свою продукцию. Поэтому они и пытаются всячески мутить воду и подбивать польский пролетариат на протестные акции и даже противоправные действия. В своих шкурных интересах.

-Подготовите мне полный отчёт по польскому вопросу, — распорядился генсек, — я его потом с информацией от товарища Шахназарова сопоставлю, он же у нас в ЦК за это направление отвечает. Ну и с материалами, полученными из других источников тоже.

-А теперь мы с вами давайте поговорим о моей предстоящей поездке в Ленинград, — переключился он на другую тему, — до нее месяц остался. Как питерские товарищи, готовы нас принять или пока ещё нет?

-По организации Вашей встречи с Сенатором практически все решено, — сообщил Ивашутин, — наши предложения он принял. Товарищи из "девятки" тоже. А вот я думаю на следующей неделе лично посетить Ленинград, и кое-кому мозги там вправить, за излишнюю самодеятельность!

-Если этот кто-то является бывшим сотрудником Вашего комитета, так же известным некоторым по имени "Дядя Ваня", а другим по псевдониму "Старый", то я вам эту поездку запрещаю, — тоном, исключающим любые возражения, произнес Брежнев.

-И это приказ, — тут же добавил он.

-Леонид Ильич, — искренне удивился генерал, — но он же там чуть ли не собственную службу собрал, причем из сотрудников различных ведомств. И заставил их работать на себя в своих личных интересах.

-Вы уверены, что в личных? — прищурился генсек, — а вот товарищ Романов эту его деятельность всячески одобряет и поддерживает. Поэтому, не стоит горячиться. Не нужно вам туда сейчас ездить, а то как бы коса не нашла на камень. Если вас двоих лбами столкнуть, то такие искры могут полететь, что и до пожара недалеко! А нам сейчас, да и потом это совсем не нужно. Так что никаких контактов с Иваном Васильевичем без моего личного, я подчёркиваю, личного разрешения! Вам понятно?

-Так точно, разрешите выполнять? — вытянулся Ивашутин.

-Петр Иванович, не нужно так тянуться, — поморщился Леонид Ильич, — у меня к вам ещё одно поручение имеется. Надо выйти на аятоллу Хомейни, он сейчас в Париже обитает, и передать ему информацию о том, что в ночь с 16 на 17 сентября в городе Табас произойдет землетрясение. Город будет полностью разрушен. Пусть спасает людей, через своих сторонников в стране.

-А почему не предупредить об этом официальные власти? — спросил генерал.

-А они нам не друзья, и вдобавок, режим шаха Пехлеви похоже обречён, — объяснил Брежнев, — так что будем потихоньку с будущим Иранским лидером контакты налаживать. И ещё, поговорите с Геращенко. В ближайшее время цены на нефть должны подняться. Основные причины, это переговоры между Израилем и Египтом в Кэмп-Дэвиде, результаты которого вряд ли понравятся арабским государствам. Значит, возможно новое нефтяное эмбарго. И второе, это события в Иране, там начались забастовки на предприятиях нефтяной отрасли. А скоро к ней и порты присоединятся. Так что иранской нефти а ближайшее время на рынке не будет. Этим обязательно надо воспользоваться. Через наши банки в Европе. Поговорите с Владимиром Сергеевичем, он наверняка что-нибудь придумает. И последнее, по поводу землетрясения, неплохо бы американцев по Ленинградскому каналу о нем проинформировать, только числа пятнадцатого, не раньше и без подробностей. Сказать, что оно будет в Иране, но точное место и время не называть. Или еще что-нибудь такое придумать. Чтобы они поняли, откуда ноги растут и посговорчивее были. В наших будущих переговорах.

Понедельник 11 сентября. Ленинград. Проспект Огородникова. Райком КПСС. Вечер.

Примерно в половине шестого вечера Андрей и Тома Большая вошли в здание райкома партии. Отпускать его туда одного девушка категорически отказалась.

-Знаю я тебя, — решительно заявила она, — говоришь, что уйдешь всего на час, а сам на весь вечер пропадешь! А я дядю навещу и в зимнем саду погуляю, там сейчас очень красиво.

-В райкоме есть зимний сад? — удивился Соколов.

-Они его так называют, — пояснила девушка, — как по мне, так это просто небольшая оранжерея, правда в самом здании. Но это неудивительно, особняк то старинный.

У кабинета Лапкиной они разбежались, Тома поздоровались со Светланой Витальевной, убедилась, что Смирнова отсутствует, и со спокойной душой отправилась в гости к дяде. А Андрей и Чернобурка вышли подышать свежим воздухом во двор.

-То, что Мэри приехала я в курсе, — негромко сказала женщина, — я уже с ней встречалась. У нее теперь новая роль, она могилы погибших у нас американцев искать будет. Но Яков Афанасьевич считает, что через нее будут к тебе подходы искать, а тут вы со своим бильярдом. Хотите облегчить американцам работу?

-Есть другие предложения? — тихо спросил Соколов, — они ведь все равно ко мне полезут, а так мы хотя бы знать будем, через кого.

-Вот и генерал про это же сказал, тем более, что Мэри к тебе и к нашей стране хорошо относится, — согласилась с ним Светлана Витальевна.

-Завербовать ее у вас, похоже, не получилось! — усмехнулся парень.

-Кузенковой своей, спасибо скажи, — легонько огрызнулась та, — такую операцию сорвала! Но что бог не делает, все к лучшему. А завербовать всегда успеем, рыжая очень эмоциональная девушка. А за то, что предупредил заранее, спасибо. За Мэри хвост обязательно будет, сам понимаешь. И Яков Афанасьевич сказал, что в бильярдной вас твои крымские знакомые встретят, а то мало ли что. По вечерам там разная публика бывает.

Она уже собиралась возвращаться в здание, когда Андрей тихонько тронул ее за руку.

-Тетя Света, — проникновенным голосом сказал он, — мне Ваша помощь требуется. Мне очень-очень нужен один ваш специальный аппарат. "Корица" называется. Делают в Красногорске. Изделие С-125. Примерно на месяц. Потом верну,

-Зачем тебе аппарат для быстрого копирования документов? — удивилась женщина, — решил в настоящие шпионы податься?

-Есть у меня несколько идей, — туманно ответил парень, — я, если честно, пока и сам их четко сформулировать не могу. И вы не переживайте, с аппаратом мы только в университете работать будем, в лаборатории. Она на ночь закрывается и опечатывается. Там все строго.

-Ладно, я подумаю, что тут можно будет сделать, — вздохнула Чернобурка, — спрошу у руководства. А сейчас пойдем, рабочий день у меня уже закончился, я теперь человек семейный, домашних дел полно.

Вторник 12 сентября. Ленинград. Московский проспект. ВЦ Ленинградского обкома партии. Утро.

Вычислительный Центр, он же Ленинградское отделение НИИ Автоматической аппаратуры, расположился в здании бывшей Чубыкинской богадельни. Трехэтажный двухподъездный особнячок выделялся на фоне окружающих его грязно-сероватых зданий довольно веселой зелено-патиновой расцветкой.

Их ждали. Высокий, интеллигентного вида мужчина, лет сорока с небольшим, представился им Игорем Константиновичем, заместителем начальника ВЦ, и провел их внутрь здания на третий этаж, где располагался его кабинет. Там они разместились за составленными буквой "Т" двумя письменными столами.

-Ну что, товарищи, — начал разговор начальник кабинета, — давайте приступим. Мне звонили из Смольного и сказали оказать вам всяческое содействие. Вот только я не совсем понял, в чем именно.

-К сожалению, это касается не только Вас, — вступил в разговор Андрей, — перед нами задача тоже поставлена весьма расплывчато. Руководство обкома в лице товарища Федина хочет, чтобы мы улучшили работу вашего вычислительного центра. Как я понял, его в первую очередь не устраивает время получения от вас необходимой ему и Григорию Васильевичу информации. Потому что, как правило, она нужна им ещё вчера. Такая уж у них специфика работы.

-Это понятно, — нетерпеливо дёрнул плечом Игорь Константинович, — непонятно только, что с этим вообще можно сделать. Мы и так все запросы, идущие из обкома прорабатываем в приоритетном порядке.

-Вот это и есть наша первоочередная задача, — вздохнул Соколов, — разобраться и найти решение. Отступить мы не можем, нас просто не поймут.

-Было бы неплохо для начала, — осторожно начал Левин, — вообще понять, чем вы тут занимаетесь. Какую информацию обрабатываете. А потом мы хотим пообщаться с вашим персоналом, в первую очередь программистами и техперсоналом. Оценить их уровень.

-Насколько я понял, ваша компетенция позволяет вам это сделать, — теперь уже вздох вырвался из груди Игоря Константиновича, — а вы то, Григорий Самуилович, что молчите? Вы же в этой группе за главного, не так ли?

-Я всего лишь один из, у нас все решения принимаются коллегиально, — отреагировал на его выпад Цейтин, — а вот за связь с руководством обкома у нас отвечает Андрей Владимирович, правда, пока неофициально.

-Уже официально, — вздохнул Соколов, — со вчерашнего дня.

-Вот, — он выложил на стол небольшое удостоверение темно-красного цвета, — со вчерашнего дня я являюсь помощником товарища Федина. С зачислением в штат на полставки. В приказе я тоже вчера расписался.

-И промолчал, — восхитился Левин, — Андрюха, это же первая официальная работа в твоей жизни!

-Похоже, кого-то крепко зацепили твои слова, что у нас пока не коммунизм и любой труд должен оплачиваться, — не разделил его оптимизма Григорий Самуилович, — это Андрей, ещё одна уздечка на твою многострадальную шею. Они тебя не мытьём, так катаньем рассчитывают под полный контроль взять. Мы все через это проходили.

Его довольно эмоциональный спич произвел довольно неожиданное действие на хозяина кабинета. Тот весело улыбнулся и повернулся к парню.

-Могу я попросить Вас снять свои очки, — негромко сказал он.

Андрей снова вздохнул и сдёрнул с носа те самые старомодные очки, в которых он был на свадьбе. С некоторых пор он надевал их очень часто, особенно в университет. За довольно толстыми дымчатыми стеклами его лицо приобретало совсем другие черты, и его перестали узнавать, в коридорах ЛГУ, и его окрестностях.

-Вот теперь мне ясно, с кем имею дело, — глаза Игоря Константиновича буквально заискрились весельем, — видел я ваше выступление в Смольном. На многих вы тогда произвели впечатление, никто и не ожидал, что высокая трибуна может на несколько минут превратиться в комедийную сцену,

-Хорошо хоть не в арену цирка, — тихонько пробурчал себе под нос Соколов.

Но был услышан, причем всеми присутствующими.

-Жалко, меня там не было, — ухмыльнулся Левин, — представляю реакцию чиновников на твое выступление

-Это сложно представить, это нужно было видеть, — моментально отреагировал зам. директора ВЦ, и он с самым заинтересованным видом спросил у Андрея, — но раз к вам так серьезно теперь относятся, значит, вы свои обещания выполнили?

-Этот малолетний интриган, — тут сидящий рядом с Соколовым Цейтин, ловким движением неожиданно взъерошил ему волосы, — умудрился доказать Великую теорему Ферма. Не один, конечно, а с кучей помощников, во главе с Канторовичем и Гельфандом. Но ключевое здесь, что это именно они ему помогали, а не наоборот. И в эту пятницу в Москве Андрей будет читать доклад на эту тему.