— Твои глаза. Они такие красивые... Даже серебро не сравнится с ними в чистоте и совершенстве, серебро ничтожно — оно блеклое, тусклое и грязное рядом с твоими глазами. Твои глаза излучают такой холод, какой не может дать миру даже зимнее небо, которое властвует над Страной Снега. Они прекрасны. Когда я увидела твои глаза, я захотела их. Отдай мне один свой глаз, и я сниму проклятую печать, и больше никто не сможет поставить ее обратно. Позволь мне запустить пальцы тебе в глазницу и вырвать его. А теперь подумай, настолько ли тебе хочется снять печать.

— Сука! — зло сказал Нейджи, вылетая в коридор и громко хлопая дверью. А уже из коридора крикнул: — Сбор через пять минут.

— Хорошо, Нейджи, я скоро буду, — тихо ответила Рена, не сомневаясь, что он ее слышал.

Рена как в тумане брела в центральный зал — по какой-то причине она потеряла смысл происходящего и не понимала, зачем ей продолжать что-либо делать, но двигалась за всеми механически, почти не осознавая этого. Накатило ощущение полной бессмысленности происходящего и понимание, что ранги эти — сущая иллюзия, морковка, за которой все охотятся так рьяно, что забывают посмотреть на нее внимательнее и понять, что она давно прогнила насквозь.

"Черт с вами, доведу дело до конца, а иначе просто жаль бросать все на полдороге", — вяло подумала Рена и переступила порог зала.

Там уже собрались те немногие, кто смог добраться до конца первого этапа. Рену удивило, что, оказывается, для многих это было сложно. Отсеялось больше трех четвертей участников, хотя, по мнению Рены, все еще осталось довольно много людей. Их построили колонами по одному человеку, и она пристроилась за Тен-Тен самой последней. Когда все собрались, Хокаге обратился к ним с речью и что-то объяснил. Рена уловила только "парные поединки по жребию" и "до смерти или сдачи". Ее мозг был плотно завернут в толстый слой марли и ваты, а мысли упаковали чемоданы и отправились в другие страны.

Речь Хокаге-самы она прослушала и вяло отметила, что кто-то ушел. Она стояла ровно, почти не дыша, не глядя по сторонам и внимательно рассматривая удивительно интересный затылок Тен-Тен. Когда Рена была уверенна, что даже через тысячу лет сможет точно рассказать о каждом волоске на голове своей напарницы, ее кто-то осторожно потянул за рукав и потащил на балкон.

Организаторы поступили по-житейски несправедливо — те, кто приполз в Башню только пару часов назад, не имели возможности даже отдохнуть и подлечить свои синяки и ссадины. Значит, те, кто пришел раньше всех, имели большое преимущество над опоздавшими.

Поединки начались, но смотреть Рене не всегда было интересно. Пока на арену не вышли Гаара и Ли. И это было что-то особенное, настолько потрясающее, что мир для нее дрогнул и перевернулся. Такой красоты, грации и боли она не видела еще ни разу. Истинная отвага, настоящий долг перед собой и перед другими. Ее мнение о Ли поменялась настолько кардинально, что она сама себе удивилась. Рена поймала себя на том, что не может оторваться от них обоих, что смотрит и даже не моргает, сжимая перила ограждения все крепче и крепче и не обращая внимания на то, что они начинают гнуться под ее пальцами. Она до конца не представляла, что Гаара обладает таким могуществом, не хотела открыть глаза и понять его силу и ту опасность, которую он нес. Это была почти любовь, та самая, о которой они говорили чуть раньше. После такого зрелища Сестры извивались в ее теле и шипели от вожделения.

"Да, да, я тоже его хочу. И его тоже хочу. Хочу их обоих", — мысленно согласилась с ними Рена, досматривая бой и его печальный финал.

Из задумчивости ее вывело чувство чужого присутствия.

— Рена... — тихий шепот над ухом отвлек ее от невеселых мыслей.

— Что? — без малейшего интереса к собеседнику ответила она.

— Извини меня за "суку", ты меня вывела. Для меня остается загадкой, как тебе это удается — ты единственная, кто доводит меня до исступления одним своим присутствием. Наверно, ты и сама понимаешь, что потребовала невозможного, — опустив глаза, покаялся Нейджи.

— Забудь.

— Ты не обиделась?

— Нет. Поверь, "сука" в мой адрес — это еще нежно, — Рена усмехнулась, мысленно перебирая в памяти все эпитеты, которые были ей в свое время пожалованы.

— Ты серьезно хочешь забрать мой глаз за то, чтобы снять печать?

— Да.

— Но зачем он тебе? Продать секрет бьякугана другой деревне? Изучить его самостоятельно? Это же безумие! Пока печать на моем лбу, ты не сможешь его извлечь — он сразу разрушится.

— Мне он не нужен, — Рена смотрела на него с насмешкой и детской радостью. — Все просто — если я сниму печать безвозмездно, ты навсегда будешь чувствовать себя обязанным мне. Или будешь ненавидеть меня за то, что я это сделала, если у тебя начнутся проблемы со Старшей и Младшей семьями. А они у тебя начнутся, ты и сам все прекрасно понимаешь. Поэтому я вынуждена была назвать достаточно серьезную цену за свою услугу, и теперь ты сам сможешь принять решение — стоит ли овчинка выделки. Если бы я попросила за него деньги, то оскорбила бы себя. Если бы услугу — то признала бы себя несостоятельной. Поэтому глаз — нечто такое, что для тебя имеет огромную ценность, а для меня совершенно бесполезно. К тому же в этом есть какая-то ирония — за секретом бьякугана охотятся тысячи людей, вся мощь Конохи и твоей семьи направлена на то, чтобы сохранить его, а я могу его посолить и проглотить, запив вином.

Нейджи был настолько взволнован разговором, что был невнимателен и просмотрел все признаки лжи на ее лице. После небольшой паузы он сказал:

— Я услышал тебя, пусть я совершенно не согласен, но я тебя услышал.

— Это хорошо. К тому же хочу напомнить, что мое предложение не имеет срока — когда решишься, тогда и приходи.

Они еще долго стояли на балконе, наблюдая за поединками на арене. В какой-то момент Нейджи нахмурился и отвернулся от группы шиноби на противоположном конце балкона.

— Что случилось? — заинтересовалась Рена, бросая быстрый взгляд на ту команду, на которую Нейджи так отреагировал, и не видя ничего особенного.

— Так, ерунда, — он отвел взгляд.

— Нейджи, любовь моя, ты отвратительный лжец, — Рена улыбнулась.

— Посмотри на мою сестру. — Нейджи вздохнул, но поворачиваться к той группе шиноби все еще отказывался.

— Которая? — спросила любопытствующая Рена, чуть стряхнув апатию и пробегая глазами по залу.

— Невысокая брюнетка с короткой стрижкой. И с бьякуганом, разумеется, — голос Нейджи был очень недовольным. Он сложил руки на груди и надулся еще сильнее.

Рена тотчас же обратила внимание на эту куноичи. Действительно невысокая, чуть-чуть сутулая, она производила впечатление слабой, безвольной и запуганной. Даже не запуганной, а забитой.

— И что дальше?

— Опиши ее.

— Забитая и несчастная.

— Ее зовут Хината Хьюга. Она — позор обоих Семей. Хоть она и принадлежит к Главной ветви, но она слабее всех. Она — полное ничтожество и неудачница. Она ничего не может. Но зато по праву рождения она имеет право приказывать мне, а я обязан защищать это ничтожество даже ценой своей жизни. И это при том, что я один из лучших представителей своего клана.

— Нейджи, ты ублюдок, — холодно сказал Рена, с трудом сдерживая желание дать ему пощечину.

Он опешил от такого поворота разговора.

— Что?

— Ты — ублюдок, — еще раз повторила Рена, со вкусом акцентируя интонацией ругательство. — Из-за того, что она от рождения была слабее телом всех остальных, кто-то поставил на ней клеймо. А потом изо дня в день издевался над нею, морально доводил, ни во что не ставил. Думаешь, ей лучше, чем тебе? Думаешь, ей нравится всеми командовать? Да я уверена, что она и не командует даже самой последней поломойкой! А еще я думаю, что Хината скорее умрет, чем позовет тебя на помощь.

— Она слабая! Я вообще не понимаю, зачем она пошла в Академию и решила стать шиноби!

— Она, в отличие от некоторых придурковатых фаталистов, хочет победить свою судьбу и снять со своего лба еще более страшную печать — клеймо не оправдавшей доверия. Неужели ты, такой глазастый, этого не видишь? — презрительно бросила Рена. — Подумай об этом, а пока пришло время моего поединка.

И действительно, на табло загорелось ее имя.

Вниз она шла, гордо подняв голову и выпрямив спину, шаг держала неторопливый, вид — скучающий. По пути ее следования все расступались, ведь каждый новый бой был любопытным, особенно когда сталкивались неизвестные всем противники. По костям резанул глубокий, приносящий боль и страх резонанс. Рена завертела головой и тут же наткнулась взглядом на яркое оранжевое пятно, скачущее на месте и шумное, поймала взгляд Наруто, улыбнулась и подмигнула.

— Эй, Наруто, пожелай мне удачи!

Мальчишка улыбнулся и замахал ей руками:

— Покажи ему, на что способна! Не сдавайся! Я буду за тебя болеть!

Стоящая рядом с ним Сакура незамедлительно отвесила ему затрещину и стала что-то возмущенно выговаривать.

— Спасибо, мой хороший! Я уверена, что именно твое пожелание принесет мне удачу!

Выйдя на середину зала, она откинула тяжелую косу за спину и внимательно посмотрела на своего противника. Когда была проведена жеребьевка, она даже не удосужилась поинтересоваться личностью своего противника, и теперь эта беспечность могла выйти ей боком. Ее соперником оказался молодой парень с нагловатым лицом и развращенными глазами. Крупный, жилистый, гораздо старше самой Рены, в мешковатой одежде. На его запястьях чернели вытатуированные печати, чье назначение было совершенно не понятно. Демонстративно оглядев тело Рены с головы до ног, а потом с ног до головы, он послал ей воздушный поцелуй, омерзительно причмокнув влажными пухлыми губами.

— Ах, какая очаровашка! Зачем тебе сражаться? Бросай свой меч и ступай на кухню!

Рена в ответ улыбнулась и показала ему оттопыренный средний палец. По балкону прокатился смешок, и лицо противника исказилось от плохо скрываемой ярости.

— Дешевая сучка, — прошипел он. — Я тебе сейчас покажу место, чтоб знала, дрянь, как хамить мужчине! Пощады не жди, гадина!

— Радость ты моя ебанутая, кто же тебя так по голове приложил? Или ты с раннего детства богами обиженный?

— Рот закрой, шлюха! — он крепко сжал кулаки, хрустнув костяшками. — Тебя нужно обучить повиновению и скромности! Я вобью в тебя почтительность!

— Ну так иди сюда и попробуй сделать со мной то, что так опрометчиво обещаешь, — Рена смеялась, глядя на него. — Только что-то мне подсказывает, что у тебя обломится и больше никогда не встанет. А ручки тебе я переломаю.

— Начали! — произнес экзаменатор, начиная бой и тем самым прерывая ненужную словесную перепалку.

Ее противник быстро сложил серию печатей и выкрикнул:

— Техника зеркального подобия!

В тот же миг он начал раздваиваться, расстраиваться и всячески множиться, пока его дублей не стало с два десятка. Самое интересное заключалось в том, что вооружены эти клоны были по разному и явно не были просто иллюзией, а вполне реальными противниками.

— Фи! Всего лишь попытка задавить числом! Тебе никто не объяснял, что дешевый мордобой стенка на стенку далеко не всегда бывает актуален? — презрительно сморщила носик Рена. — Похоже, что мы с тобой на пару не сможем развеять скуку ни одному из присутствующих. Может, пока не поздно, придумаешь что-то более оригинальное?

Все копии ее соперника рассмеялись, и стало очевидно, что, хоть они и очень похожи между собой, но не идентичны — тембр голоса, сам смех, мелкая моторика у каждого была уникальна. Рена задумалась, чем это может ей грозить в дальнейшем. Если он и вправду собирался задавить ее массой, то особой угрозы она пока не ощущала. А вот если за этим всем скрывалась хитрость, то все могло закончиться более печально. Рена поймала себя на мысли, что по сравнению с Гаарой ее нынешний противник — мелкая сошка и не стоит переживаний по своему поводу.

Достав оружие, она подошла ближе и позволила себя окружить. Все они бросились на нее разом. Она вздохнула. Глупо. Всем давно известно, что бой с пятью — великий труд, с десятью — истинный праздник души. Когда приходится драться против большого количества противников, то можно вообще почти что расслабиться — они не синхронизированы и всегда будут мешать друг другу. А видеть слабые места и бить прицельно именно по ним всех шиноби учат с раннего детства. Так что главное — внимательно смотреть по сторонам и в полной мере пользоваться открывающимися возможностями.

Она отпрыгнула в сторону, так как один из противников попытался воспользоваться техникой, которая покрывала большие пространства густым черным дымом, полностью лишая обзора. Многие шиноби, к тому же, часто использовали отравленный дым. Отпрыгнув из возможной зоны поражения, Рена налетела на обладателя дубинки, ударила его кунаем в живот и, провернув оружие, рванула внутренности из раны наружу. На балконе кто-то восхищенно вскрикнул, но смотреть было некогда, хотя голос был очень знакомым.

"Да уж, дети-инвалиды, цирк как раз вам под стать — кровь, кишки, разворотило. Когда же вы уже все нажретесь или сдохните?" — горько подумала Рена.

В следующий момент она едва успела уклониться от комбинированной атаки сразу нескольких противников, снова отпрыгнула в сторону, отправив в полет целую серию метательных ножей и упокоив клона, который портил воздух. Самое интересное для Рены заключалось в том, что трупы были настоящими и кровь была настоящей.

"Минус два, осталось восемнадцать. Становится интереснее — ведь я смогу уйти отсюда с руками по локоть в крови. Или не уйти", — мысленно сосчитала она и поудобнее перехватила кунай, который стал опасно скользким.

Соперник осознал, что так просто с девчонкой не справиться, и сменил тактику. Теперь его клоны медленно кружили вокруг и внимательнее следили за каждым ее жестом. Одни клоны шли вправо, другие — влево, не давая ей возможности уследить сразу за всеми разом. Рена, не долго думая, активировала тсукиган, обведя зрачок одним алым кольцом. Перед ее внутренним взором вспыхнула россыпь костров и мелких искр — энергия смерти. В каждом теле ежесекундно умирают тысячи клеток, и им тоже по-своему больно. Их-то она и наблюдала, а заодно и отметила, что именно противник использовал.

Его техника была слишком неуправляемой, опасной и неэффективной. Он разделял свое тело в буквальном смысле на двадцать частей, остальные фрагменты замещая собственной чакрой. Потерять два-три клона было еще незаметно, но половину — опасно, а всех — и он может навсегда утратить способности шиноби. Слишком много клеток его тела получат непоправимый урон или погибнут. Рена смотрела, как клетки тела ее соперника плавали в потоках его чакры, как планктон, и гибли во всполохах агонии.

— Ну что же ты стоишь? — издевательски мурлыкнула Рена, заметно расслабляясь. — Ты же мне обещал интимное свидание, а теперь даже не подходишь. Нехорошо как-то.

— Самоуверенная тварь!

— О, меня жутко возбуждает, когда партнер не стесняется выражать свой восторг от происходящего! Ну иди же ко мне! Нет? Не хочешь? Тогда я к тебе, — она хищно оскалилась и ринулась на ближайшего противника.