Волчица и пергамент. Том 11

— Тогда в этот момент подтвердится, что мы думали правильно.

— А как насчёт твоей безопасности? — не унимался Коул, Миюри пропустила его слова мимо всех четырёх ушей. — Как мы можем быть уверены, что ты не пострадаешь?

Миюри устало опустила плечи, тяжело вздохнула и в упор посмотрела на Коула:

— Ты же сам говорил, что я рыцарь. И сейчас, именно такой момент ты выбрал, чтобы обращаться со мной как с девчонкой?

— Я бы так же беспокоился бы и о мальчишке. Если тебя возьмут заложницей, у меня не будет иного выбора, кроме как слушаться его во всём, что бы он мне ни сказал.

— Агхх... — вырвалось у Миюри.

Её глаза широко распахнулись, потом она скривилась, будто вот-вот заплачет, и в смущении отвернулась. В такие моменты её пушистый сворачивался, она обнимала его и прижимала к себе, такая привычка у неё была с детства.

— Ладно, и что тогда ты хочешь, чтобы я сделала?

Однако то, что она сумела собраться и ответить, вероятно, было признаком её взросления.

Да, что же нам делать... — задумался Коул. Есть предположение, но нет возможности его проверить. Лес, конечно, территория волка, но также и место для охоты филина. Особенно по ночам.

— У нас не так много путей, верно? — заговорила Миюри. — Откажемся от предложения этого типчика, нам не избежать драки в любом случае. Иначе он может нанести вред нашим друзьям.

— Тогда...

— Тогда мой брат действительно примет то, что говорит этот филин? Я... — глаза Миюри налились слезами. — Я совершенно не хочу видеть, как ты весь день ходишь с поддельной улыбкой на лице.

Коул вздрогнул.

— Поэтому я пойду и проверю. Что к чему.

Она нанесёт ответный удар и разрушит замысел Роше.

Её мокрые от слёз глаза горели красным огнём. Но в них было столько счастья, что Коул не мог не улыбнуться. Однако его улыбка быстро погасла, потому что он не мог отмахнуться от выгод предложения Роше, в такой момент должно было проявиться его взрослое лицо.

Предложение Роше обладало невероятной привлекательностью. Борьба с Церковью не перерастёт в войну, пусть в результате её не будут достигнуты все цели, она будет завершена с определённым успехом.

Может быть, Коулу следовало растянуть губы в поддельной улыбке...

Улыбка, появившаяся при этой мысли на лице Коула, имела привкус сожаления. Сожаления, что Роше прибегнул к таким мерам, не подошёл к теме более мягко.

Коул понимал, почему Роше использовал угрозу. Роше не мог позволить себе неудачи и, вероятно, был готов предстать плохим, лишь бы привлечь Коула на свою сторону.

Однако Роше, похоже, очень хорошо знал Коула. Но, как оказалось, не доверял ему.

Если бы он попросил бы помощи у стороны Коула в критической ситуации, чтобы не допустить разгорания в мире пожара войны, тогда, вероятно, всё было бы иначе. Если слова Роше были правдивыми, наверняка было бы возможно объединить усилия с ним, не вынуждая Коула пойти на предательство.

Сторона Коула уже доверяла члену Церкви Ханаану и смогла бы принять ещё одного, даже если он был инквизитором.

Хайленд, возможно, не без некоторых колебаний, зато Клевенд был бы просто в восторге. А Предрассветный кардинал, зная, что Роше был воплощением филина, принял бы его с тем большей готовностью.

Так, да, именно так.

Коул припомнил неприятное чувство, посетившее его прежде. Теперь оно обрело форму, стало словами.

— Господин Роше, зачем тебе надо было угрожать мне?

-Э? — переспросила Миюри, пристально глядя на Коула.

— Я не думаю, что это было необходимо.

Почему он изо всех сил изображал злодея и почему заставлял выбирать, подчиниться ему или нет?

Или, может, то, что рассказал Роше, было вообще выдумкой?

Может, он пытался заставить нас предать, чтобы сделать своими подручными ради преимущества в борьбе с Церковью?

Нет, подумал Коул, в этом случае мог существовать и другой способ. Например, неожиданно захватить в заложники дорогих ему людей — это было бы хорошей идеей.

Если подумать, что-то в поведении Роше выглядело странным. Как-то не укладывалось в целое.

— Миюри, ты что-то поняла? — спросил Коул.

Миюри сделала безразличное лицо. Вероятно, это был её способ разобраться с чувствами. Она так интенсивно вздохнула, что её спина округлилась, после чего недовольно ответила:

— Мне кажется, поняла.

И она, не глядя на Коула, подтянула к себе колени, обхватила руками и пристроила на них подбородок.

— Допустим — лишь допустим! — допустим, что рассказанное им правда, — не без колебаний произнесла Миюри, а потом, будто положение её тела ей не понравилось, рывком встала с кровати. — Вероятно, он больше не может никому доверять.

Коул вдруг представил себе Роше, стоявшего рядом с Миюри. Они при всех своих различиях показались ему чем-то схожими.

— Медведь-Лунобивец встрял в самую гущу противостояния, и обе стороны сочли его врагом, так? Никто его не слушал, обе стороны нападали, ему приходилось давать отпор обеим сторонам. Это для должно было быть постоянной болью, потому что он был вынужден причинять боль тем, кого он вроде бы защищал. Если филин наблюдал за этим, ему наверняка кое-что должно было прийти в голову.

Грустная улыбка Миюри поразительно напоминала Коулу улыбку Роше. Словно у них могло быть нечто общее.

Подумав над этим, Коул быстро пришёл к ответу.

Миюри была наполовину человеком, наполовину волчицей. Если бы она увидела Медведя-Лунобивца, вставшего меж двух сторон, она наверняка встала бы на том же месте.

— Нельзя открывать своё сердце ни одной из сторон... — тихо сказал Коул.

Потому что в этом мире у Роше, как и у медведя, нет товарищей.

— Этот тип, вероятно, не считает своими товарищами не только людей Церкви, но и тех из нас, кто выражает готовность помочь ему. Думаю, он делает это только для одного — очистить имя Медведя-Лунобивца. Потому что... — Миюри замолчала, чтобы шагнуть к Коулу и взять его за руку. — Только Медведь-Лунобивец никогда его не предаст.

Существо из прошлого, ушедшее неизвестно куда. В сущности, может быть, именно благодаря тому, что его не существовало сейчас здесь, в него можно было верить. Потому что таковы все боги.

— То, что он заставил моего брата делать выбор, в котором не было места для выбора, и намеренно попытался вынудить его пройти через мучительное предательство, это я как-то могу понять. Если этот тип... этот тип в самом деле такой... я могла бы поверить ему.

Тонкие пальцы Миюри сжали руку Коула, немного вдавив в кожу острые ногти.

— У меня был старший брат, а у него не было.

Одиночество.

Когда Миюри поняла лицедейство угроз Роше, она увидела, что именно оно, в первую очередь, стояло за этой игрой. Возможно, Миюри уже приходилось оказываться в подобной ситуации внутреннего противоречия. К примеру, если в тот момент, когда она играла с детьми в горах Ньоххиры, на них напал дикий зверь, и ей пришлось решать: защитить ли детей, выдав при этом свою истинную сущность.

Даже если она раскрыла себя ради их спасения, спасённые дети могли её испугаться, счесть её одержимой демоном, а после такого обвинения ей вместе с её семьёй, возможно, пришлось бы покинуть Ньоххиру.

Тогда что, бросить своих товарищей по играм? Это обладая клыками и когтями, с помощью которым можно было им помочь?

Для маленькой Миюри этот мир, возможно, казался пугающим местом, потому что она не знала, кто в нём мог быть на её стороне, кому она могла доверять.

Но нашёлся кое-кто нудный и глупый, кто с гордостью называл себя её старшим братом. А сверх того он с особым упорством твердил, что даже если весь мир будет против неё, он, единственный, останется на её стороне.

— Может, моему брату следовало сделать меня своей женой, как думаешь? — спросила с улыбкой Миюри, но Коулу послышался упрёк в её голосе.

Он посмотрел на их переплетённые пальцы, перевёл взгляд на Миюри и ответил:

— Прочное доверие может приобретать различные формы.

Глаза Миюри прикрылись, улыбка стала шире. Однако теперь были ясно видны клыки, её улыбка выглядела достаточно устрашающе.

Сейчас он без проблем выдерживал эту улыбку, но трудно было представить, какой пугающей она станет, когда Миюри повзрослеет.

Может быть, Коул искренне хотел, чтобы она поскорее вышла замуж, ещё и потому, что предчувствовал, что однажды он уже не сможет сопротивляться этой улыбке.

— Этот тип не может заставить себя просто попросить о сотрудничестве. У меня с братом есть тайна, и именно она даёт нам понять причину одиночества этого парня, верно?

— И у нас много товарищей, а он одинок...

Миюри, способная подружиться с кем угодно, пожала плечами.

— Когда ребёнок дуется, он пропустит мимо ушей всё, что ему скажут, — заметила она.

Слова сорванца гор Ньоххиры были весьма весомы. По крайней мере, она должна была куда больше понимать в этом, чем Коул, у которого в детстве не было друзей в его деревне.

— Он может доверять лишь тем отношениям, которые приносят боль ему самому и позволяют ему причинять боль другим.

Пред обнажённым мечом невозможно не быть честным, — сказал когда-то известный воин.

Коул глубоко вдохнул, закрыл глаза и стал думать.

То, о чём говорил Роше, скорее всего, правда. В условиях продолжения борьбы с Церковью ход Собора может стать неуправляемым, что сторонам ничего не останется, кроме как взяться за оружие.

При всей своей невежественности в политике Коул был в состоянии понять значение того, что на противостоящей стороне имеется тот, с кем можно разговаривать.

Являлось ли это предательством?

Если вопрос истинности веры будет отброшен, а противостояние перейдёт в противоборство гордыни, репутации и алчности сторон, будет ли противоречить учению Господнему объединение сил с представителем стороны врага в попытке погасить пламя?

И не написано ли в писании Господнем: "Возлюби ближнего своего"?

— Другого пути нет, кроме как схватить его за глотку, — сделала вывод Миюри.

Сам Коул не думал, что Роше можно убедить. Слова могут заключать в себе сила, но решительная личность подобна горе. А гору двигают не слова, а сила, превосходящая прочность горы.

— И потом, — продолжила Миюри, — как бы высоко ни летал противник, для атаки ему придётся снизиться. А если дойдёт до этого, на земле я буду сильнее!

Миюри пыталась сказать, что она даже готова выступить в роли приманки, но Коулу в её рассуждении что-то показалось неправильным. И она оставалась Миюри, пока не обернулась волчицей.

— Как твой брат, я не могу этого допустить.

Миюри лишь крепче сжала в руке мешочек с пшеницей.

— Я забочусь о тебе, твои родители доверили тебя мне.

Пусть ей и понравилась роль пленённой принцессы, но, похоже, обращение с ней как с девочкой оставило её недовольной.

Миюри была хитрой девушкой, а необузданность её характера в какой-то степени скрашивалась его яркостью.

Да, она всегда была хитрой. Однако именно это свойство позволяло ей всегда добиваться своего.

Значит, и Коулу следовало быть хитрым.

Итак, ему были нужны выгоды предложения Роше. Но он не хотел сам попасть в невыгодное положение. И ещё он не хотел подвергать Миюри излишней опасности.

А всё это вообще осуществимо?

Если всё сложить в один котёл и поставить его на сильный огонь, то все составляющие варева перемешаются в единое, однородное целое.

Всё это может быть осуществимым, потому что...

— Господин Роше один, а у нас есть товарищи.

Миюри недоверчиво прищурилась, однако кончики её ушей и хвоста приподнялись в ожидании продолжения.

— Для начала, тебе не нужно бежать проверять, что там с преподобным Рееманом.

— Да кому же тогда?

— Наверное, их может быть не так много, — ответил Коул и назвал имя, на что Миюри недовольно фыркнула. — А ещё я хотел бы, чтобы ты кое-кого позвала.

— Кого же? И почему?

— Кого-то, способного захватить господина Роше.

Коулу, вероятно, было действительно непросто разговаривать с Роше. Но если бы Роше схватили за шкирку и связали бы руки за спиной — иное дело.

Недовольное лицо Миюри объяснялось, может быть, тем, что её посчитали неспособной самой с этим справиться, или, может быть, воспоминанием о том, как её саму не раз хватали за шиворот и ругали за то, что она не слушалась, когда ей что-то говорили.

— Так значит, моих когтей и клыков недостаточно?

— Так же как и копыт с рогами госпожи Илении. Если не обзаведёмся крыльями, мы останемся в невыгодном положении.

Миюри мигом поняла, кого ей следовало звать, и пожала плечами.

— Мне это не по душе... но ладно, — Миюри, прищурившись, посмотрела на Коула. — Больше всего мне нравится, когда мой брат устремлён вперёд, и я не хочу, чтобы он исполнял то, что ему говорит этот тип.

Нельзя действовать так, как это удобно Роше.

— Поможешь мне перейти в атаку?

— Конечно. Как будем действовать?

Коул обратил взор к небесам, потом посмотрел в загоревшиеся глаза Миюри.

— Давайте, вылезайте все, — произнёс он.

Они показались не сразу, возможно, их пугала мысль, что им было нечего противопоставить филину в ночном мраке.

Но, конечно же, Коул не хотел, чтобы кому-то был причинён вред.

— Что ж, обсудим.

Вероятно, Роше обдумал свой замысел уже давно и ждал наилучшей возможности. Однако, как он сам и сказал, в одиночку он действовать не мог. Один многого сделать не может. И Коул намеревался воспользоваться этим в полной мере.

Во время обсуждения с Ваденом предводитель поначалу выглядел очень недовольным, вероятно, не желая связываться с филином-инквизитором, который для воплощения крысы являлся двойным бедствием. Однако Коул, понимая суть происходившего с ним, сказал, что не будет действовать так, как сказал Роше.

Ваден и его команда были гордыми крысами, выбравшими себе море ради свободы.

— Хорошо, я покажу кое-что глазам филина. Но мы успеем? — Ваден посмотрел на Миюри.

— Уверена, успеем вовремя. Хотя мне не слишком хотелось бы оставлять брата одного.

— Дня два? Нет, три?

Миюри лишь пожала плечами. Насколько мог судить Коул, на это нужно было примерно три дня.

Миюри вполне могла бы добежать до Арберка и вернуться обратно с Иленией на спине уже к завтрашнему вечеру. Однако истинная форма Илении слишком заметна, а если Роше улетит в небо, его будет уже не поймать.

Чтобы схватить Роше за шкирку был нужен другой хозяин неба.

— Я должна была сама поймать его... — пробормотала Миюри под нос, однако нельзя было предугадать, насколько вперёд просчитывал Роше.

Более того, он, несомненно, предвидел возможность того, что ответом на его предложение может быть применение силы, и потому, скорее всего, будет держаться настороже и постарается не попасться Миюри.

Если же он скроется в небе, придётся в дальнейшем опасаться его неожиданного нападения.

Поэтому нужно было захватить Роше и удержать на месте, чтобы он не сбежал.

— Ладно, предоставьте мне выиграть нам немного времени. Пусть я и не любитель леса, но всё же я ему не чужой.