— Если это провокация, то какая-то топорная, — возразил Угерин. — Рассчитывать, что вольные такие дураки и поверят, что акцию устроил официальный Дожвелигн — это глупость. Какой вообще смысл дожвелигнийцам с вольными ссориться? Никакой выгоды не вижу.
— Как знать. Если учесть, что Дожвелигн всегда крайне настороженно относился к вольным из-за своей гипертрофированной приверженности идеалам честной войны, то все может быть.
Угерин задумался. Дело представлялось непростым. То, что происшествие не было обычной стычкой, было ясно как день. Разумеется, акция была спланирована заранее и наверняка в случае неудачи дожвелигнийцев могли подстраховать с корабля. Сложнее было объяснить невесть откуда взявшихся людей, в совершенстве владевших "киун-садом" и при этом вряд ли имеющих отношение к "Падающим звездам". Именно "Звезды" считались экспертам по данному виду боевого искусства. И при этом по всей Галактике было не найти силы, которая, во-первых, могла организовать такую операцию, а во-вторых, получила бы реальную выгоду от ее результатов. И тут Угерин вспомнил о "серых".
— Как ты думаешь, а не связаны эти дожвелигнийцы с организацией "Галактика"? — спросил он Тамнауина. — Уж очень все сходится — группа неизвестных людей, в одиночку способных драться с любым количеством врагов. Появились непонятно откуда, исчезли неизвестно куда. И тоже ненавидят вольных.
— Этот вариант уже рассматривался. Сходство, разумеется, есть, но совершенно не похоже на Серых Призраков. Есть серьезные отличия.
— Серых Призраков? — непонимающе переспросил Угерин.
— Ас-Эфахно Дванн. Так "серых" начали называть в Галактике. И, по слухам, им самим это название пришлось по душе. Во всяком случае, оно довольно метко передает их сущность — появляются внезапно, нападают, штурмуют корабли, закрываясь серыми облаками. А потом растворяются в пространстве на дисколетах, которые они называют тарсерами.
— Ну призраки так призраки. Что ты там начал говорить про отличия?
— Я говорил о том, что "Галактика" действует совершенно иначе. Нам неизвестно даже о получении ранений Серыми Призраками, не то что о гибели. Хотя боевых столкновений зарегистрировано уже несколько десятков. Похоже, они вообще неуязвимы для переносного оружия. А дожвелигнийцы, судя по описанию, не имели защиты от резонаторов и рассекателей. Кроме того, у Серых Призраков налицо опора на технологии оружия, а не на боевые искусства. Они просто подавляют противника технологически, пользуясь своим превосходством в этой области. Да и количество участников боя, равное семи, является нетипичным для "Галактики". Во всех случаях, когда серые имели возможность выбирать, они применяли пять, шесть, одиннадцать или кратное одиннадцати число участников. Видимо, их минимальная активная боевая группа — это пятерка или шестерка, причем в составе устойчивой группы из одиннадцати человек. Они никогда не использовали именно семь человек или семь кораблей. И в дополнение ко всему есть еще одно обстоятельство. У Серых Призраков налицо разнородный состав — среди них хватает представителей всех планет Восьмерки Развитых. А на Авиде были исключительно дожвелигнийцы.
— Объяснения приняты, допускаю, что ты прав. Но ничего не мешает этим дожвелигнийцам быть союзниками "Галактики". Либо они могут выполнять какой-то заказ Серых Призраков.
— А "серым" это зачем? — возразил оперативник. — Настроить вольных против Дожвелигна? Так в этом нет никакого смысла — "Галактика" вроде бы никаких претензий к Дожвелигну не имеет, как и к любой другой планете из Восьмерки Развитых. С их стороны логичнее было бы делать как раз наоборот — настраивать дожвелигнийцев против вольных. Чтобы у Тройственного Союза было меньше желания покрывать пиратские действия вепратов. А так — ну станут вольные в основной массе дожвелигнийцев ненавидеть, и что? Нашему Союзу не любовь вольных нужна, а их активность.
— Удивительно слышать такое от сотрудника Службы внешних расследований, — иронично заметил Угерин.
Оперативник ответил спокойно, ничуть не задетый тоном начальника:
— Я прежде всего криссианин. И интересы родной планеты мне важнее всего. На данный момент действия вольных в общей массе служат интересам Крисса, и я не вижу смысла это отрицать.
Возможно, дело бы закончилось очень серьезным спором, но в этот момент перед Угерином вспыхнула проекция сергер-сферы, и ксауган показал Занвеану, подходящего быстрым шагом к кабинету директора.
— Занвеана просит принять его немедленно, — объявил ксауган. — Впустить?
— Да, впускай, — ответил Угерин. И повернулся к Тамнауину:
— Ты можешь идти.
Оперативник молча встал и направился к выходу, где нос к носу столкнулся с Занвеаной. Мазнув взглядом по взволнованному лицу первого заместителя директора, он холодно поприветствовал коллегу и вышел из кабинета. Занвеана проводил Тамнауина взглядом, дождался, пока закроется дверной проем, и лишь после этого повернулся к директору.
— Ну, что тебе удалось узнать? — нетерпеливо спросил Угерин. — Можешь говорить — если и есть где-то место, где нас не услышат посторонние уши, так это мой кабинет.
Занвеана устало рухнул в баксатовое кресло, рядом с Угерином, и начал рассказ.
Найти людей, знавших "старателей" в детстве, оказалось несложно. Занвеана разыскал учителей, работавших с этими детьми. Ничего особенного про своих учеников они вспомнить не смогли, за исключением одной интересной детали. За несколько дней до гибели семей в окрестностях видели какого-то дожвелигнийца. Внешность его была настолько специфичной, что угадать в нем вольного не составляло никакого труда. Так как свидетельства о дожвелигнийце были косвенные, то выяснить точно его внешний вид не представлялось возможным. Но у Занвеаны не возникло никаких сомнений в том, что это было один и тот же человек.
— Это еще не все, — продолжал Занвеана. — Когда я разговаривал с учителем второго "старателя", тот очень горевал, вспоминая ученика. Жаловался, что погиб будущий гений. В доказательство своих слов решил показать открытый табель, доступный в инфосети. И не нашел. Попробовал еще — и снова не нашел. После чего полез в закрытый архив учителей — но там тоже не оказалось никаких данных на их бывшего ученика. В недоумении мы принялись искать хоть какую-то информацию о нем в инфосети — и ничего! Даже официальная сводка, сообщавшая о гибели семьи — она тоже куда-то исчезла!
— Очень интересно... И что же дальше? — спросил Угерин.
— А дальше я, поняв, что больше ничего полезного не узнаю, оставил его в покое и решил поискать, что стало со сводкой по первому "старателю". И ничуть не удивился, когда и о нем не нашел никакой информации. Кто-то аккуратно вычистил из архивов инфосети все, что связано со "старателями".
— Хотел бы я знать, как это удалось? — задумчиво сказал Угерин. — Информация в инфосети не находится где-то в одном месте, а многократно дублируется в различных хранилищах. Однажды попав в инфосеть, данные не могут быть уничтожены. По крайней мере, так официально считается.
— А спецслужбы на это способны? — осторожно поинтересовался Занвеана.
Угерин пронзил заместителя острым, как игла, взглядом, помедлил и неохотно ответил:
— Несколько лет назад способны не были. Думаю, что и сейчас не смогут.
— То есть остаются "серые"?
— Кроме них больше некому. Кстати, это объясняет, почему мне ничего не удалось в этой же инфосети найти по прегетянину. Похоже, его данные точно также подчистили.
— Точно, все сходится! Все очень хорошо сходится! — взволнованно заговорил Занвеана. — Я ведь еще самого главного не рассказал!
— Ну так говори.
— Поняв, что по Криссу мне уже больше ничего не найти, я принялся искать в инфосети похожие случаи на других планетах Восьмерки Развитых. Благо примерное время я знал — восемь лет назад. И, как можно догадаться, не нашел ничего. Но сидело у меня где-то в глубине памяти что-то с этим всем связанное. И никак не мог вспомнить, что именно. Только и чувствовал, что однажды встречался с чем-то близким. И вот, уже забросив поиски, я наконец вспомнил! После чего бросил все и помчался сюда.
Занвеана сделал паузу, поерзал в кресле, убедился, что начальник его внимательно слушает, и продолжил:
— На самом деле я должен был вспомнить сразу же, просто думал не о том. Я пытался отыскать похожие случаи, а на самом деле мне надо было ориентироваться на срок, а не на похожесть. Надо было воскресить в памяти все события восьмилетней давности. И как только я задал себе правильный вопрос, то все тут же встало на свои места. Этот случай забыть нельзя — я его буду помнить до самой смерти. В то время случился серьезный всплеск активности вольных, из-за чего все сотрудники Службы буквально валились с ног. Однажды, во время одной из командировок в "южную" часть Нейтральной Зоны, со мной связался начальник и приказал отправиться на Круни. Там произошло какое-то серьезное происшествие, в организации которого заподозрили вольных. При этом говорилось о большом количестве жертв, но подробности умалчивались. Крунийцы, по понятным причинам, крайне неохотно контактировали с нами. Поэтому мне была поставлена задача узнать подробности, попытавшись склонить их к сотрудничеству. Как мне удалось получить разрешение на проведение расследования — отдельная история. Пришлось надавить через официального представителя Крисса. В итоге меня все-таки пустили на место, но "хвост" местных спецслужб даже и не пытался прятаться. Крунийцы были настолько любезны, что предоставили проводника, весьма неразговорчивого типа, надо сказать. Местность там оказалась достаточно глухой и довольно далеко от столицы. Проводник вез меня на ткулансе к одному поселению, где, собственно, все и случилось. Как сейчас помню тот момент — по карте оставалось совсем чуть-чуть, мы как раз перевалили вершину холма, за которым должно было открыться поселение. Так вот, поселение осталось лишь на карте. В реальности его больше не было. Прямо на нашем пути зияла огромная воронка, диаметром метров двести. В центре воронки вздымался к небесам конус из стекловидной массы высотой в несколько десятков метров. Вокруг воронки почва вздыбилась, мелкая растительность выгорела, деревья в радиусе пары километров лежали на земле вершинами от воронки. Мне еще ни разу не приходилось видеть вживую свежий след после взрыва селгенстовой бомбы малой мощности. Зрелище после долгих часов веселого зеленого пейзажа, прямо скажу, гнетущее. Да еще полная тишина вокруг. Я так минут пять стоял и смотрел, да и дальше бы стоял, если бы неожиданно мой проводник не заговорил на лигурийском: "Что, нравится? Тут жило несколько сотен человек — и теперь только одна большая могила на всех. Ваших — инопланетников — рук дело! Все знаю, у меня сестра тут... С дочками двумя... Как раз за день до этого звонила, говорила, что какой-то подозрительный инопланетник в округе что-то вынюхивает. Мне сказали, что вы из службы, что вольными занимается. Выходит, это было их рук дело? Только вот что я скажу... Знаю, что никого вы не найдете и никого искать не станете! Делаете вид, что вам важно найти виновных, а сами с вольными заодно!". После этого посмотрел на меня таким долгим взглядом и добавил: "Так бы и удавил прямо тут, и "хвост" бы не успел. За то, что этих выродков покрываете. Да вот что толку тебя давить — никого уже не вернешь". После этого сел прямо на землю, лицом к воронке, и больше со мной не разговаривал. Я еще час по округе поездил, ничего не нашел, и уехал потом без него. Когда вернулся домой, то отчитался и постарался обо всем забыть. Случай был бы не слишком выбивающийся из сотни других подобных происшествий на других планетах — в конце концов налеты вольных бывают часто. Но странность в том, что это смахивало на спланированную акцию, на что указывало предварительное появление чужака. И при этом цели ее были непонятны. В мелком поселении сложно найти что-то достойное внимания вольных. Не удивлюсь, кстати, если тот инопланетник тоже был дожвелигнийцем.
Занвеана замолчал. Угерин не спешил нарушать возникшую паузу, лицо его было непроницаемо. Он некоторое время просто сидел, затем принялся возиться с сергером. После пары манипуляций перед директором возникла эмблема "серых призраков" в виде стилизованной Галактики. Поверх эмблемы светились лигурийские цифры: ноль, два и девять.
Угерин о чем-то думал несколько секунд, глядя на эмблему. Потом взгляд его уперся куда-то в потолок.
— Значит, говоришь, несколько сотен человек жило, — наконец, заговорил директор. — Селгенстовая бомба на поверхности планеты... Ну что же, теперь понятно, почему Серые Призраки так ненавидят вольных.
Угерин снова посмотрел на эмблему и добавил:
— Рад знакомству, Ардан. Вечного покоя твоим родным. И много сил тебе, чтобы за них отомстить.
— Глава 6. Чужие воспоминания
Первая тысяча длинными зигзагами рассекала просторы Галактики, вслушиваясь в конселг-эфир. Тарсеры прямо на ходу расставляли зонды, способные улавливать сигналы в конселг-эфире и транслировать их на проконы Базы. Зонды эти были чуть больше футбольного мяча, при этом выглядели они как обычные астероиды. Так как принцип прокон-связи был известен только "Галактике", то можно было не бояться, что зонды кто-нибудь засечет. Но на всякий случай была предусмотрена возможность самоликвидации, если кто-то посторонний попробует разобраться в их устройстве. Умные приборы были способны засечь даже селгенст, настроенный на их сканирование. И все это было сделано только для того, чтобы секретнейшие технологии, базирующиеся на Постулатах Основы, не попали в чужие руки.
Меньше суток назад первая тысяча, находящаяся в свободном поиске, прибыла в карликовую галактику Белсак, расположенную около Крисса. Собственно, звездная система, в которой находится Крисс, с некоторой натяжкой может считаться частью Белсака — настолько близко от этого скопления она расположена. Но вопрос принадлежности звездной системы Крисса был интересен исключительно астрономам. "Галактике" же это карликовое скопление было нужно в первую очередь потому, что через нее шли маршруты с Крисса на Прегет, Санован и Шилин. Из-за чего это место очень любили вольные, в первую очередь из числа тех, кто не обращал внимания на негласный уговор не нападать на корабли Тройственного Союза. И таких пиратов хватало.
Зонды кроме прямого предназначения — перехвата конселг-связи — имели еще и вспомогательные функции. Например, они могли работать в режиме датчиков, засекая проходящие мимо корабли. Благодаря этому плотная сеть из зондов позволяла отслеживать перемещения как отдельных кораблей, так и целых флотов. Достаточно было Мыслееду на Базе получить зашифрованное конселг-сообщение вместе с параметрами пульсера и микрошагового двигателя, и через считанные минуты от него поступал подробный отчет о корабле: тип, где был построен, кому и когда продан, кто его владелец, чем корабль вооружен, какова вероятность что им владеют вольные, а если он принадлежит вольным — то кому. Мыслееду щедро скармливали всю доступную информацию по кораблям, и потому его ответы отличались большой точностью. Кроме того, он быстро учился, используя растущую сеть зондов. "Смотрящие" Чуссатона тоже не сидели сложа руки, разными путями выуживая информацию о новых кораблях. Потому с каждым днем все больше кораблей и людей оказывалось в неисчерпаемой памяти главной интеллектуальной системы "Галактики".
