Вообще-то Ушастый обозвал его герольдом, но тут вмешался Щепка, ехидно поинтересовавшись, откуда в тех диких местах взяться такому редкому зверю. И Хасси, которому во время путешествия в Карс довелось однажды (при посещении Его Величеством храма предков) этих герольдов увидеть, с ним согласился.

Когда Хассрат рассказал о разгоне вражьего войска, долинщики дружно повернулись к Грибнику, однако тот, состроив значительную мину, только развёл руками. Мол, что вы хотели, магия!

А вот описание суда вызвало интерес у всех. Причём живейший. Хасси поначалу удивился, но потом вспомнил рассказы Бруха о первом знакомстве подземников с Господином и понял, что и под горой, и собственно в долине случается всякое...

Ну а завершился рассказ описанием поединка. Точнее, тем, как его увидели обычные зрители: вот бойцы замерли напротив друг друга — а вот один убирает меч в ножны, а второй хоть и стоит, но уже умер... После чего осталось только развести руками — вот как-то так! — и допить, наконец, четвёртую кружку... неторопливо... маленькими глотками...

Первым из состояния глубокой задумчивости вышел Грибник. Тряхнув головой, он посмотрел на наслаждающегося жизнью оборотня и тоже приложился к кружке. Почти сразу за ним очнулись Грим с Элирандом, ну а за ними вернулся к действительности и Щепка. Что не вызвало у Хассрата ни малейшего удивления: как-никак, представитель пусть и самого многочисленного, но, в то же время, и самого слабого из населяющих долину народов...

"А ведь и верно! — ухватил мелькнувшую мысль за хвост Хасси. — Великаны, эльфы, дварфы и хумансы! Интересно складывается! Надо будет Наставнику рассказать!"

Пока он так рассуждал, остальные успели допить своё пиво, после чего Элиранд со Щепкой засобирались — и вставать завтра рано, и пятая кружка будет явно лишней. Вместе с ними засобирался и оборотень, хотя и получивший некоторое время назад — года четыре, не меньше — устойчивость к выпивке. Не полную — пара кружек так и осталась парой кружек, а вот упиться до бессознательности или хотя бы до того, чтобы с утра страдать от похмелья, уже не грозило. И эта избирательность явно намекала на работу Господина при участии (пусть даже только советом) Наставника. Но каковы бы ни были причины, извещать окружающих о новообретённой способности Хассрат не спешил. Так что поблагодарив хозяина за гостеприимство и попрощавшись с каждым в отдельности, оборотень неторопливо зашагал домой...

* * *

С возвращения Кайгара-старшего из Грата не прошло и недели, а в Кай зачастили гости. Кто по делу, кто проезжал мимо и решил заглянуть, а кто (всего один) и честно признался: за новостями. И всех без исключения интересовал Его Сиятельство. Как он с вассалом-то? Неужели на первую ночь молодую себе потребовал?

Вообще, слух этот — что по ту сторону Каменных Клыков такое в ходу — гулял по Диким Землям уже довольно давно. Доходил и до Кая. Однако же Кайгару-старшему и в голову не приходило связать его со своим другом и благодетелем! И потому, в первый раз услышав даже не поклёп, а лишь намёк на него, барон едва не вышвырнул наглеца вон. Собственноручно!

Однако сдержался и, изобразив задумчивость, пожал плечами. Мол, слышал о таком обычае. Правом первой ночи называется. Поговаривают, что у тех, кто за Клыками живёт и ложного бога почитает. Только вот Его Сиятельство — он не из тех мест, а дальше с севера. Где и боги правильные, и обычаи. И вообще, князь уже несколько раз бывал в замке (что правда), поглядывал на симпатичных служанок (тоже правда — он на всех, кто его приветствовал, поглядывал), но ни разу ни к одной не пристал. Как и его слуга-оборотень. Что есть правда чистейшая.

На следующий день история повторилась, и опять барон готов был вышвырнуть наглеца, но сдержался и поведал ему то, что и первому гостю. И на третий день то же. И на четвёртый. И на пятый...

И только выпроводив последнего, Кайгар-старший задумался. Картинка складывалась невесёлая: или кто-то распускает о Его Сиятельстве грязные слухи в мелких владениях, или в этих владениях раздумывают, не перейти ли под руку Его Сиятельства. То есть или появился неизвестный враг, предпочитающий действовать исподтишка, или...

Или что? Барон давно уже присматривался к паре мелких соседей. И те были совсем не против принять его руку. Да только не окупалось это. Одних только дружинников пришлось бы набирать ещё два десятка. В патрули. А им ведь и коней нужно, и снаряжение, и...

В общем, не выгодно. Потом, может быть, когда-нибудь. Если дождутся. Если же нет, то пусть лучше к Его Сиятельству отойдут, чем к тому же Ригеру.

Вспомнив о соседе, отношения с которым были далеки от сердечных, Кайгар-старший некоторое время размышлял, не от него ли пошли слухи, порочащие доброго воина и славного вождя, именуемого Гельдом Проклятым. Однако в конце концов решил, что несмотря на свою склонность к Свету (точнее, к Светлым), тот не настолько опустился, чтобы пакостить тёмному таким вот образом. А если не он, то кто?..

Подумав ещё немного, Его Милость решил начать с выяснения, когда и откуда появился этот мерзкий слух. Ну и со жрецом посоветоваться — наверняка сей скромный служитель Милостивого хоть что-то, да знает...

* * *

Привычка прогуливаться по кладбищу появилась у брата Гинтия ещё во времена ученичества. Когда он вместе с ещё одним послушником сопровождали любившего погулять среди могил Наставника. Брат Тервиз, проведший изрядную часть жизни в странствиях, считал пребывание на свежем воздухе весьма полезным для здоровья. Особенно если при этом можно на примерах показать ученикам особенности того или иного вида захоронений. Как по надгробию определить ритуал, по которому проводилось погребение. В чём его отличия от других. Смысл этих отличий и многое другое, что необходимо знать уважающему себя жрецу Милостивого.

И этот же брат Тервиз на одном из первых занятий обнаружил у Гинтия способность к интуитивному мышлению. И он же был первым, кто помог будущему Генералу Ордена Ищущих в её развитии...

После посвящения в сан, в день, когда Гинтию исполнилось двадцать лет, ему предложили место в аналитической группе храма, однако молодой брат, по совету Наставника попросился в полевые агенты. И следующие четыре года бродил по землям Карсидии, Рилгера, Расция и Волийского герцогства, выполняя поручения Храма, продолжая развивать и оттачивать интуицию и мысленно вознося хвалу Наставнику за добрый совет.

После четырёх лет практики — а воспринимать эти годы иначе у Гинтия, как он ни пытался, не получалось — его пригласили в Орден Ищущих на должность Ищущего. Правда, сначала стажёром, но это-то как раз было понятно: свои задачи, своя специфика их решения.

Гинтию понадобился всего месяц на новом месте, чтобы понять: вот оно! Дело, которому стоит посвятить жизнь! И уже через год о нём говорили, как об одном из лучших молодых Ищущих, а ещё через пять — просто как об одном из лучших. При этом "один из" добавлялось по своеобразной традиции, дабы брат, о котором идёт речь, не загордился и не почил на лаврах...

Гинтий не загордился — разве только совсем немного — и, продвигаясь вверх в иерархии Ордена, продолжал выполнять порученные задания всё так же добросовестно. И, благодаря интуиции, успешно. Правда, развитие сего крайне полезного инструмента в какой-то момент замедлилось, а потом и вовсе остановилось, но роптать на это — гневить Милостивого. Поскольку и так она — интуиция — была развита лучше, чем у всех известных Гинтию братьев.

Через десять лет после принятия в орден Гинтия перевели с полевой работы в кабинет — старшие братья решили, что так он принесёт Храму вообще и Ордену в частности больше пользы.

Гинтий не спорил, а продолжил трудиться так же добросовестно. Правда, в его распорядке появились ежедневные прогулки по кладбищу, но никто не назвал бы их пустой тратой времени. В конце концов, те из старших братьев, кто прошёл обучение у Наставника, тоже могли похвастаться такой привычкой. И тоже согласились бы с тем, что во время этих прогулок и после них лучше думается. Вот и в этот раз, когда перед самым заходом солнца Генерал сообщил брату секретарю, что на сегодня всё, и отправился бродить по усыпанным свежим снежком дорожкам, никто не удивился и не встревожился.

Всё было как обычно: Гинтий неторопливо бродил между старыми могилами, а в пяти шагах позади вышагивали два дежурных брата — на всякий случай. Необычными были думы: Генерал Ордена Ищущих размышлял о возможности раскола в Храме Милостивого, о которой буквально вопила его знаменитая интуиция, поставившая в один ряд три факта. Запугивание молодых братьев рассказами о злобном князе Гельде — "шутников" тогда нашли и провели с ними работу, но вот откуда взялась сама идея так "пошутить"... Затем — попытка украсть у немёртвых амулет на ярмарке в Диких Землях, которая, похоже, изначально не была рассчитана на успех. Тут тоже проявившие "инициативу" братья так и не смогли вспомнить, кто подкинул им эту мысль. И наконец поступивший сегодня доклад брата Бурха о том, что утихшие было слухи о не самом достойном обычае живущих по ту сторону Каменных Клыков обрели новую жизнь. И опять, как подсказывала Гинтию интуиция, найти источник скорее всего не удастся.

С другой стороны, это вполне могло оказаться совпадением, тем более что все перечисленные события отстояли друг от друга довольно далеко по времени. И Гинтий с радостью бы с этим согласился. Но что-то мешало. И потому Глава Ищущих, вдыхая морозный воздух и то и дело поглядывая в небо, на такие далёкие и такие манящие звёзды, тщательно перебирал в памяти мельчайшие события последних лет в поисках способных либо найти своё место в картине, либо окончательно и бесповоротно её разрушить...

* * *

"Нисси. Срочно".

Сообщение, прилетевшее от Гельда, заставило Наставника, объяснявшего ученикам очередное заклинание, сначала сбиться, а секунду спустя метнуться к башне. С трудом затормозив перед входной дверью, Злоглазый как мог аккуратно отворил её и едва не столкнулся с Ниссритой, которую Рисси, неделю назад прибежавший с дальнего пастбища, осторожно вёл к лестнице на второй этаж. Явно ощутив колебание воздуха, оборотниха повернулась к Наставнику и слабо улыбнулась:

— Началось!

Стараясь двигаться как можно более плавно, лич подхватил женщину на руки и понёс наверх. Рисси двинулся было следом, но получил указание позвать брата и идти на кухню, греть воду, а появившийся через минуту Восси был послан в селение, за повитухой. На всякий случай.

Конечно, у Злоглазого имелся некоторый опыт принятия родов, но много — не мало. Пусть лучше побудет рядом. На всякий случай...

Потом опять прибежал Рисси, поставивший на плиту чан с водой и поспешивший узнать, не требуется ли ещё какая помощь. Например, сбегать известить отца. Получил уверение, что тот уже всё знает и наверняка спешит домой, и был послан на первый подземный этаж, где в одной из кладовых стояла оставшаяся от Восси резная деревянная колыбель, с заданием найти, вытащить и хорошенько почистить.

Пристроив к делу самую беспокойную часть населения башни, Злоглазый повернулся к роженице, убедился, что с ней всё в порядке, и отослал сообщение Господину. Чтобы Господин передал его Хасси. Понятно, что беспокоиться оборотень не перестанет. И даже не станет беспокоиться меньше. Но всё равно...

Спустя чуть меньше получаса опять прибежал Рисси и сообщил, что колыбель найдена, перетащена на кухню, самым тщательным образом протёрта от пыли и теперь ждёт, когда её начнут использовать по назначению...

Наставник, который в это время развлекал Ниссриту рассказами о своей жизни (ни-ни! Ничего слишком смешного! Ничего страшного! Ничего волнующего!.. Во всяком случае, до прибытия повитухи), едва не схватился за голову — ничего такого, чем можно было бы занять этот сгусток энергии, на ум не приходило. Но, к счастью, Нисси в этот момент чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы осознать всю серьёзность ситуации и выдать старшему очередное задание: в той же кладовой, где хранилась колыбель, разыскать вещи для младенца. Всякие там пелёнки, распашонки, чепчики и прочее. Разыскать, перебрать, разложить по кучкам — самые чистые и целые в одну, не очень чистые и целые в другую, остальные в третью. После чего первую кучку принести матери для вынесения окончательного решения — подойдёт или не подойдёт. Когда же Рисси умчался выполнять задание, хитро подмигнула Наставнику. Мол, ты, конечно, старый и мудрый, но и мы, женщины...

А ещё через десять минут, постучав и получив разрешение, в комнату вошла повитуха, сопровождаемая надувшимся от гордости Восси.

Почтенная Гальдира, как её называли, была страшнее (или прекраснее, тут кто как понимает) оскала драколича, но дело своё знала. Так что Злоглазый, прихватив Восси, вышел в коридор. Там он для начала объяснил мальчишке, что тот должен делать (ждать у дверей, когда прибежит Рисси, предупредить, чтобы сначала постучался), а потом поинтересовался, каким образом малолетний хулиган ухитрился привести повитуху так быстро.

Упомянутый хулиган начал было гордо задирать нос и выпячивать грудь, но, наткнувшись на насмешливый взгляд Наставника, тут же сдулся и сообщил: на химере. Мол, маме всё равно сейчас никуда ехать нельзя, а повитуха пешком по тропе... В общем, подумал-подумал, да и отправился за ней на тварюге...

Коротко похвалив мальца за находчивость и на всякий случай напомнив, что нужно делать, Злоглазый направился на тренировочную площадку. Там должны были находиться ученики, которым он, Наставник, не озаботился выдать задание на время своего отсутствия. И которые в силу этого могли...

"Да нет, не могли, — поправил себя Тервиз, завернув за угол башни и не обнаружив на площадке никого из подопечных. — Удрали..."

Ученики обнаружились за следующим углом. Сидя на установленной там скамье, они спорили о том, следует ли дарить что-нибудь Ниссрите и малышу и если да, то что лучше. Дело осложнялось незнанием обычаев перевёртышей вообще, обычаев перевёртышей, обитающих по ту сторону Каменных Клыков, и довольно скромными возможностями дарителей. Причём оные дарители настолько увлеклись обсуждением, что даже не сразу обратили внимание на появившегося рядом Наставника. Что не удивительно, поскольку вопрос на самом деле был более чем серьёзным. Когда же наконец обратили, тот объяснил, что поскольку у Ниссриты есть муж, то дарить подарки непосредственно ей, мягко говоря, неприлично. Их надо дарить её мужу, а уж он...

Но и с этим есть сложность: поскольку Хасси находится на службе у Его Сиятельства, то и принимать подарки от кого-то, кроме своего господина, ему нельзя.

Ученики погрустнели: Ниссриту, заботившуюся о них, как о собственных детях, будущие тёмные маги любили и уважали. Правда, настоящий маг — а собравшиеся здесь были самыми настоящими магами, правда-правда! — как однажды сказал Наставник, столкнувшись с препятствием, не сдастся сразу, а для начала подумает...