— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — она схватила его за шиворот и нечеловечески сильным рывком поставила на ноги; в нос Мэту ударил запах кофе и сигарет. Прямо перед ним очутились налитые кровью глаза Донны.

— Ты будешь делать, что я говорю, или девчонка умрет в страшных мучениях. У меня много способов это сделать, я могу облить ее бензином и поджечь, как тебе такая идея? Если ты не научишь меня, я так и сделаю, и мы вместе с тобой будем смотреть, как огонь пожирает ее смазливую мордашку. Ты меня понял? — Донна встряхнула его. — Понял?

Мэт в страхе кивнул. Он не представлял, чему и зачем он может научить Донну, но надеялся, что ему хотя бы удастся спасти Келли.

Донна отшвырнула его обратно на пол, и, ударившись об пол, Мэт от боли снова на миг потерял сознание, Донна чуть слышно ахнула, и, увидев ее лицо, Мэт внезапно понял: она боится.

— Я пришлю кого-нибудь привести тебя в порядок, а потом тебя отведут в мой кабинет. И запомни: будешь упрямиться — девчонке несдобровать.

Донна повернулась и выскочила из каморки, хлопнув дверью и оставив Мэта в полной темноте.

Он пробыл в одиночестве не слишком долго, но достаточно для того, чтобы переждать приступ тошноты, а потом проверить своё состояние. Медальоны исчезли. Карманы были пусты, по крайней мере, так ему показалось. Ботинки тоже пропали, однако на нем по-прежнему была старинная одежда, в которую его нарядила чета Сприггзов. Если верить Донне, Келли всё еще была жива, но что случилось с Ману и капитаном? И как насчет Фитци? Неужели они все убиты? Паника и беспомощность накатили на него, но усилием воли Мэт взял себя в руки. Я не сдамся! Не сдамся! Он припомнил выражение лица Донны. Чему я должен ее научить? Чего она боится? Тики у нее в руках... что еще она от меня хочет? Тики уже в ее руках. Разве она не должна отдать его Пуарате? Где же тогда сам Пуарата? Если я могу воспользоваться тики, может ли Донна сделать это? Она хочет, чтобы я научил ее пользоваться тики! Но зачем?

И где Пуарата?

Наконец дверь открылась, и толстяк-полицейский с большим носом ввалился в чулан, где был заперт Мэт. От его мундира разило потом и табаком, и Мэт, узнав этот запах, догадался, что перед ним тот же человек, который ударил его. Носатый бесцеремонно поднял Мэта, подхватив одной рукой под живот, и поволок его прочь из каморки, да так неосторожно, что задел его плечом дверной косяк.

Протащив мальчишку через холл, носатый втолкнул его в ванную. Это оказалась самая обыкновенная современная ванная комната, здесь была ванна с душем, и раковина, и бледно-желтый коврик на полу. За унитазом виднелась мусорная корзина, а полочка под зеркалом была заставлена баночками с косметикой и какими-то щеточками и кисточками.

Носатого вся эта современная обстановка, казалось, совершенно не смущала. Он бросил Мэта на пол и навис над ним, развязывая путы на руках и ногах. Кровь устремилась в освобожденные конечности, вызвав почти болезненное пощипывание. Солдат легонько пнул Мэта носком ботинка.

— Давай, делай свои дела и умойся. У тебя на всё про всё пятнадцать минут.

— А ты не можешь выйти? — буркнул Мэт.

— Нет, не могу, — отрезал носатый. — Давай-ка без разговоров, маленький дикарский ублюдок.

С трудом подавив свой бессильный гнев, Мэт включил воду и стянул с себя одежду трясущимися от унижения и ярости руками. Стоять нагишом перед этим грубым солдафоном было невыносимо, и Мэт испытал несказанное облегчение, когда задернул занавеску и залез под душ. Какое-то время он просто стоял под водяными струями и беззвучно плакал, и вместе со слезами в ванну стекали его отчаяние и беспомощность.

Потянувшись за шампунем, Мэт заглянул в мусорную корзину, почти пустую, не считая нескольких обрезков ногтей со следами алого лака. Значит, он в доме Донны, догадался Мэт. Должно быть, их привезли сюда, пока он лежал без сознания. Как же долго он пробыл в отключке и где сейчас остальные?

Вымыв волосы, он намылил свое усталое тело. Все мышцы ныли. Ему нестерпимо хотелось лечь, свернуться калачиком, и лежать так и никогда уже не вставать... Но я не могу. Я должен спасти Келли, Вири и остальных.

— Побыстрее там, — окрикнул его носатый.

Мэт почувствовал, как усталость и отчаянье в нем сменяются злостью. Он думал об обрезках ногтей: маникюрные ножницы Донны тоже должны быть где-то здесь. Может, если удастся заставить своего надсмотрщика выйти хоть на минуту... Мэт выключил воду и выбрался из ванны, обдумывая свой план. Под неусыпным взглядом поросячьих глазок толстого солдата он насухо вытерся большим полотенцем и оделся.

— Мне надо, — пробормотал Мэт, кивнув в сторону унитаза.

— Ну и в чем проблема? — отозвался носатый.

— Я не могу, когда смотрят.

— А придется. Мне велено не спускать с тебя глаз.

Черт! Мэт отвернулся и расстегнул брюки. Что же делать? Он обвел взглядом ванную в поисках ножниц или чего-то другого, что он мог бы использовать в качестве оружия. Ничего. Он снова безнадежно опустил глаза и уставился на мусорную корзину, где на самом дне лежали обрезки ногтей Донны, словно окровавленные осколки костей.

Костей.

У него появилась новая идея.

Застегнув ширинку, Мэт притворился, будто на него напал новый приступ тошноты, и, упав на колени, он обхватил унитаз, кашляя и отплевываясь. Услышав, как носатый с отвращением фыркнул и отступил на шаг, Мэт запустил руку в корзину и схватил обрезки ногтей Донны. Ему удалось подобрать четыре из них, и он быстро сунул их в карман, прежде чем носатый поставил его на ноги.

— Умойся, — рявкнул толстяк. Понимая, что отплатить своему надзирателю прямо сейчас не удастся, Мэт проглотил обиду и молча повиновался, а затем носатый вытолкал его обратно в холл и провел еще через пару дверей, пока они не оказались в большой комнате.

Это был кабинет в классическом стиле, с огромным дубовым столом, на котором не оказалось ничего, кроме чернильницы и подставки для пера. Пол украшал индийский ковер с черно-бордовым узором. В углу расположился телевизор, а на полке над ним — стереосистема. По стенам высились два книжных шкафа, заполненные томами, то в старинных кожаных переплетах, то в современных бумажных обложках. Одну из полок занимали глянцевые журналы. В комнате были два окна, оба плотно зашторенные, так что единственным источником света служил электрический светильник на потолке над столом.

Донна, сменившая черное платье с кринолином на вполне современные блузу и джинсы, сидела в кожаном кресле за столом, разглядывая тики.

— Оставь его тут и подожди снаружи, — приказала она носатому. Тот толкнул Мэта на середину комнаты и вышел, закрыв за собой дверь.

— Сядь, — коротко велела Донна. Мэт неуверенно присел на ближайший стул.

— Почему? — произнесла Донна, протягивая к нему тики. — Почему какой-то жалкий крысеныш, вроде тебя, может заставить эту штуку работать, а мне, той, которая всю свою жизнь посвятила изучению магии, это не удается? Как это возможно?

— Не знаю, — пожал плечами Мэт.

— Но должно же быть что-то! — Донна приподнялась с кресла и подалась в его сторону. — Какое-то секретное слово? Заклинание?

Мэт покачал головой.

— Тебе лучше рассказать мне сейчас, мальчик. Иначе твоим друзьям придется плохо.

Друзьям, она сказала "друзьям". Значит, они всё еще живы!

Должно быть, что-то промелькнуло на его лице, поскольку Донна, нахмурившись, прибавила:

— Рано радуешься. Капитан и дикарь сейчас в камере, и ты их уже не увидишь. А вот девчонка здесь, а значит, я могу делать с ней всё, что захочу. И ей наверняка не понравится то, что я захочу с ней сделать.

Мэт сглотнул и опустил руку в карман, ощупывая лежащие там обрезки. Выбрав самый крупный, он сжал его в ладони и твердым голосом спросил:

— А зачем тебе это? Разве ты не должна отдать тики Пуарате?

— Не твое дело, — отрезала Донна. — Скажи, как включить тики.

Мэт тихо вздохнул. Для осуществления его плана ему нужно было вытащить Вири из тики... и при этом не дать ему попасть под власть Донны. План был очень рискованный, но иного выхода Мэт не видел.

— Ладно, — сказал он, — но сначала я хочу увидеть Келли.

Донна бросила на него злобный взгляд.

— Какой же ты наглый маленький засранец!

Но Мэт был непреклонен. Она стукнула кулаком по столу:

— Капрал!

Носатый приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

— Приведи девчонку.

В ожидании, Донна поднялась с кресла и открыла окно слева от Мэта, и он увидел свет электрических фонарей, а вдалеке — огоньки Оклендского моста[1]. Мы вернулись в реальный мир! Но как тогда здесь очутились солдаты?..

Донна что-то пробормотала себе под нос и распахнула занавески на окне справа. Там в темноте тускло светились газовые фонари, и медленно двигалась вереница повозок, ведомых колонистами с факелами. Аотеароа!

Мэт был в замешательстве. Каким-то образом дом Донны существовал сразу в обоих мирах... вот как ей удавалось так легко переходить из одного в другой! Взволнованный, Мэт принялся обдумывать новый план, путь к спасению. Он бросил взгляд на стол. Тики по-прежнему был в руках у Донны, но его кору и кельтский узел лежали на полированной дубовой столешнице. При мысли о том, как Донна касается их своими холодными пальцами, Мэта передернуло от бешенства и отвращения.

Носатый капрал вернулся, волоча связанную Келли, и швырнул ее на середину комнаты. Келли уставилась на Мэта круглыми от ужаса глазами. Платье на ней было порвано, ноги исцарапаны, а рот был завязан какой-то белой тряпкой, поэтому, когда она попыталась что-то сказать, ей удалось только издать нечленораздельное мычание и шипение.

— Оставь нас, — велела Донна носатому. — А ты не смей даже приближаться к ней, — добавила она, обращаясь к Мэту.

Донна обошла вокруг стола, тики покачивался в ее бескровных пальцах.

— Ну вот, ты убедился, что твоя подружка всё еще жива. Теперь говори, если не хочешь, чтобы я исправила это досадное недоразумение. Как заставить талисман работать?

Она остановилась перед Мэтом, глядя на него сверху вниз, и на ее изуродованном лице отразилась смесь страха и алчности.

Мэт бросил взгляд на Келли, которая отчаянно замотала головой, и ободряюще кивнул. Затем перевел глаза на Донну и сказал:

— Хорошо. Я могу тебе показать.

Донна презрительно усмехнулась.

— Думаешь, я настолько глупа? Нет, ты расскажешь мне.

Ну, что ж, попытка не пытка...

— Лучше поторопись, потому что скоро здесь будет Пуарата. Думаешь, он окажется к тебе добрее? — она пыталась запугать его, но по ее голосу Мэт понял, что Донна сама до смерти напугана.

— Ты даже не в силах вообразить, что значит быть слугой Пуараты, — неожиданно сказала Донна. — Ты не представляешь, что он со мной сделал. Помоги мне, и я отпущу тебя. Вас обоих. И остальных тоже. Но только если ты мне поможешь.

Мэт прочел на исковерканном лице Донны всю ее историю: ее жажду власти над другими людьми, жажду денег, красивой жизни, магии, всё, что привело ее к Пуарате. Он понял, как она попалась в ловушку колдуна, и какой бессильный ужас она теперь перед ним испытывала. Всё, что осталось ей в жизни, — это бесконечное служение своему безжалостному хозяину. И наконец Мэт понял, что движет ею: отчаянная надежда, что власть над тики и духом Вири каким-то образом поможет ей освободиться.

Мэт сжал к кулаке большой обрезок ногтя Донны, так что он впился прямо в тот порез, который он расцарапал, когда в последний раз воспользовался тики. Он почувствовал болезненное саднение, а затем ощутил, как выступила кровь и обволокла другие кусочки у него в кулаке.

— Тебе нужно представить его и позвать по имени, — сказал он. — И самое главное: ты должна пролить на тики свою кровь.

— Кровь! — Донна прищурилась и повторила свистящим шепотом: — Кровь. Ну, конечно же.

Она обогнула стол и открыла верхний ящичек. Мэт зажмурился и сосредоточился на Донне и кусочках ее ногтей. Он почувствовал, как возникло слабое свечение, похожее на то, что появлялось, когда он контролировал Вири, только гораздо слабее.

Донна провела по своей ладони маленьким серебряным ножом и, сжав кулак так, чтобы ее кровь стекала на тики, тихо нараспев произнесла:

— Тоа... приди!

Келли забилась на полу, пытаясь освободиться от своих пут и добраться до Мэта, пока тот сосредоточился на тики и Донне. Воздух завибрировал от невидимых разрядов, Мэт ощутил, как энергия тики нарастает, готовясь выпустить своего узника, сдерживаемая только тем, что не Донна, а Мэт по-прежнему был хозяином талисмана, и в его власти было продолжить ритуал или прекратить его. Мэт позволил Донне расходовать свою силу на оживление тики, и, когда она почти исчерпала себя досуха, выпустил энергию тики на свободу.

Донна, вскрикнув, откинулась назад. Из тики поднялся сгусток тьмы, призрак, на глазах обретающий реальность. Вири, закутанный в свой плащ из перьев, окинул окружающий мир диким взором и принял боевую стойку, но Донна оказалась проворнее. Резко выпрямившись, она гортанно выкрикнула какие-то слова, и словно темные щупальца протянулись из тики, опутывая Вири, и, связанный по рукам и ногам, он беспомощно повалился на стол.

— Получилось! — ликующе воскликнула Донна. — У меня получилось!

И тогда Мэт нанес свой удар. Нет, физически он не тронулся с места, но те мельчайшие частицы тела Донны Кайл, что оказались в его руках, открыли ему дорогу в ее разум, и на какое-то мгновение он словно стал ею. Всё еще ощущая в руке пылающие обрезки ногтей, он проскользнул мимо ее чувства ликующей злобы, мимо воспоминаний о погибшем отце и жестокой матери, мимо злобного демона, тянущего ее во тьму, прямо к холодной искрящейся воле Донны. Мэт подмял ее, оглушил и услышал, как Донна взвыла в страхе. Затем всё исчезло, и он снова стал собой, чувствуя лишь опустошенность и тошноту.

Открыв глаза, он встретил невидящий взгляд Донны. Ее руки бессильно опустились. Она дернула головой, и на ее лице промелькнула тень страха и неверия в то, что всё это действительно происходит. Мгновения потребовались ей, чтобы понять, что случилось, но было уже слишком поздно.

Темные путы спали с Вири, словно старая паутина, и он вскинул тайаху. Защищаясь, Донна закрыла лицо руками, но дубинка, пройдя сквозь зажатый в ее пальцах тики, обрушилась на ее голову. Раздался отвратительный треск, Донна вскрикнула и откинулась на стол, в попытке удержаться на ногах. Выпавший из ее ослабевших пальцев тики звучно стукнулся об пол. Донна всё не сдавалась, и уже нашла глазами упавший талисман, но второй удар тайахи настиг ее, и она безжизненно сползла на пол.

Дверь распахнулась под сильным ударом, и на пороге показался носатый капрал, а за ним целый полк под предводительством того же рыжебородого офицера, которого Мэт запомнил с того вечера, когда был пленен.

Вири выскочил им навстречу. Мэт обогнул стол и схватил тики. Донна лежала неподвижно, на полу под ее головой стремительно росла лужа крови, залившей ее лицо и светлые волосы. Мэт не понял, жива ли она, да и, если честно, не имел никакого желания в этом разбираться. Тики, всё еще горячий, быстро остывал в его руке. Схватив со стола свои деревянные медальоны, Мэт обернулся к двери, где уже кипела настоящая битва.