-Я предлагаю всех, ну всех, к сожалению, не получится, но большинство тех, чьей деятельности уделяет особое внимание Корпус жандармов и тех, кто проживает под надзором полиции отправить во Францию, поработать на благо России и Франции. Это представители социал-демократов, особенно большевики, социалисты-революционеры, представители анархистских кругов. Да мало ли у шефа жандармов под наблюдением подобных личностей.

Для России они не просто бесполезны, оружие им давать нельзя, на фронт, как политически неблагонадёжных не отправишь, но и вредны. Ведь пока большинство приличных людей на фронте, эти..., господа всячески вредят. Везде вредят. Вредят как могут, причём на немецкие и англо-французские деньги.

Вот пусть пользу и принесут. Там, во Франции. А если начнут там безобразничать, так намекнуть осторожно союзникам, чтобы действовали так, как посчитают нужным, без оглядки на подданство и сословия.

-И как же вы планируете всех этих..., будущих рабочих отправить? Без их-то согласия? Да те же газетчики такой крик могут поднять! Да и за границей..., тоже писать начнут всякое...

-Ваше Императорское Величество, а зачем о технической стороне дела вам думать? Есть прекрасный специалист по всем этим гражданам — министр МВД Маклаков Николай Алексеевич. Он выполнит просьбу наших союзников быстро, качественно, а главное с удовольствием. От Вашего Величества требуется только озвучить эту мысль. А газетчики..., а что газетчики? Наиболее непонятливые, которые давно уже Россию ругают или Германию хвалят, возглавят эту поездку. Просто непонятливые или тупые, поедут во втором-третьем эшелонах. В России останутся только патриотически настроенные.

А уж Николай Алексеевич, я думаю, позаботится, чтобы и погрузились пассажиры быстро, и паровозы найдёт, и вагоны, и поездные бригады подберёт из приличных людей, — тут я не выдержал и широко улыбнулся.

Но Николай задумался.

Через несколько минут он продолжил разговор.

-А не получится ли так, что под это дело во Францию попадут нормальные люди? Просто кто-то не поладил со своим околоточным или исправником. Как тогда? И как быть с дамами? Они же встречаются среди революционеров?

— Ваше Величество, гарантировать я ничего не могу. Единственным действенным инструментом против злоупотреблений может быть только выборочная проверка личных дел тех, кого отправляют во Францию специально назначенными людьми. И, возможно, личная беседа. Всех, конечно, не проверишь, но жандармы и полицейские должны знать — отправил кого-то по личной неприязни — сам едешь работать в следующем вагоне.

А дамы, участвующие в подобной противоправной деятельности, практически все требуют равенства в правах с мужчинами. Вот мы это им и предоставим. Вспомните Веру Засулич, Лидию Стуре или Марию Спиридонову. Разве эти..., женщины не заслуживают того, чтобы к ним относились как к мужчинам?

И ещё, Ваше величество. Поработав там, многие из отправленных уже не вернутся в Россию. А те, кто захочет вернуться, поработав там от души, возможно изменят свои взгляды на воспеваемую ими революцию.

-Хорошо, я переговорю сегодня с Николаем Алексеевичем, и дам ему такое распоряжение, но попрошу, чтобы он отнёсся к делу со всей ответственностью, и вначале подготовил такие списки.

Обратно к морю с хорошим попутчиком.

Вечером этого же дня поезд уносил меня на юг, в соседнем вагоне направлялся на Кавказский фронт и генерал Юденич. Государь на прощание пообещал ещё раз в этом году побывать на Чёрном море и даже посетить освобожденные армянские территории.

А Николай-то действует осторожно, и ко мне вроде бы прислушивается, и с Алексеевым особо не спорит. Эверта не снял, хотя и сам знает, что он уже не тот, что был хотя бы год назад. Возможно решил посмотреть, как тот поведёт себя в предстоящем наступлении, и если всё пройдет хорошо, то Эверт останется и дальше командовать Западным фронтом, а если нет, то уже не послушает Алексеева и заменит его на другого генерала. Только вот это неудачное командование России будет стоит нескольких десятков тысяч убитых и покалеченных солдат.

А что я помню о подготовке Юго-западного фронта к наступлению? Если мне не изменяет память, то Брусилов, в первую очередь, сделал ставку на разведку, в том числе и на воздушную. Потом на обучение войск в преодолении инженерных заграждений, что соорудил противник перед своей обороной. Он, как некогда Суворов под Измаилом, построил фрагмент укреплений, повторяющий один из участков обороны австрияков, причём достаточной протяжённости, и гонял там по очереди свой войска, уча их преодолению препятствий и занятию полосы обороны противника.

При подготовке операции командующий Юго-Западным фронтом решил нанести одновременно три удара своими четырьмя армиями. Хотя это распыляло его силы, зато противник также лишался возможности своевременно перебросить резервы на направление главного удара.

Главный удар Юго-Западного фронта на Луцк, Ковель и далее на Брест-Литовск, наносила самая сильная 8-я армия генерала Каледина, навстречу этому удару должна наступать 3-я армия Западного фронта, командовал ею генерал Леш. Вспомогательные удары на Львов наносились 11-й армией генерала Сахарова, совместно с 7-й армией генерала Щербачева. 9-я армия генерала Лечицкого наступала на Черновицы, Коломыю и Станислав. Командующим армиями была предоставлена свобода выбора участков прорыва. К началу наступления четыре армии Юго-Западного фронта насчитывали, с учётом переброшенных перед самым наступлением подкреплений, шестьсот восемьдесят четыре тысячи штыков и семьдесят тысяч сабель, две тысячи сто семьдесят лёгких и двести четырнадцать тяжёлых орудий. Против них были четыре австро-венгерские армии и одна немецкая, общей численностью почти в четыреста пятьдесят тысяч штыков и тридцать восемь тысяч сабель, одной тысячи трёхсот лёгких орудий и пятисот сорока пяти тяжёлых. На направлениях ударов армий Брусилова было создано превосходство над противником в живой силе (в два с половиной — три раза) и в артиллерии (в полтора-два раза). Наступлению предшествовали тщательная разведка, обучение войск, оборудование инженерных плацдармов, приблизивших русские позиции к австрийским. В свою очередь, на южном фланге Восточного фронта против армий Брусилова австро-германские союзники создали мощную, глубоко эшелонированную оборону. Она состояла из трёх полос, отстоящих друг от друга на расстоянии до четырёх-пяти вёрст. Самой сильной была первая полоса обороны, имеющая две-три линии окопов. Основу её составляли опорные узлы, между ними были выкопаны сплошные траншеи. Все подступы к траншеям простреливались с флангов. А на всех высотах были оборудованы укреплённые огневые точки. Между полосами обороны противник устроил искусственные препятствия — засеки, волчьи ямы, рогатки и отсечные артиллерийско-пулемётные позиции. Так что, и в случае прорыва, атакующие попадали в "огневой мешок", где по ним вёлся огонь со всех сторон. На первой полосе обороны окопы были с козырьками, блиндажами, убежищами, врытыми глубоко в землю, с железобетонными сводами или перекрытиями из бревен и земли толщиной до двух метров, способными выдержать попадания почти что любых снарядов. Для пулеметчиков устанавливались бетонные колпаки. Перед окопами тянулись проволочные заграждения в две-три полосы по шесть-двенадцать рядов, на некоторых участках через них пропускался ток, подвешивались бомбы, ставились мины. Две тыловых полосы были оборудованы послабее, всего одна, иногда две линии траншей, меньше пулеметов. Австро-германское командование считало, что такую оборону без значительного усиления русским армиям не прорвать, и потому наступление Брусилова для него было полной неожиданностью. Они проморгали переброшенный резервы, разведка не заметила обучение войск, да и не успели бы подготовиться к такому удару.

Пока наш поезд двигался к югу, у нас с генералом Юденичем состоялось несколько деловых разговоров. Как-то в одном из разговоров я задал Николаю Николаевичу провокационный вопрос, как бы он поступил, находясь на месте генерала Алексеева.

На что, он мне дипломатично ответил — что он в данный момент находится на своем месте. И в данный момент его не привлекает место начальника штаба Главковерха.

-Ладно, а будь вы на месте командующего Западным фронтом, как бы повели наступление.

-Михаил Коронатович, а что это вы всё сватаете меня на германский фронт.

-Я хочу узнать мнение генерала, войска которого уже год, как не знают поражений. Да, турецкий фронт — это не германский, и турки ещё те вояки. Но ведь они задали трёпку нашим союзникам, а если быть честным, то и нам, в начале войны. Теперь кавказский фронт самый стабильный, наши войска всё время продвигаются вперёд. Я бы назвал вас "Генерал Победа".

-Адмирал, — засмеялся Юденич, — мне кажется, что вы сегодня пропустили пару лишних стаканчиков "Варварки" от Смирнова. Какой "Генерал Победа"? Нам до победы ещё ой как далеко. И на этом пути может многое случиться, и победы, и поражения, и никто от этого не застрахован. У турок войск значительно больше чем у меня. И я опасаюсь, как бы они не отбили обратно Эрзерум или Трапезунд.

-А будь у вас столько же войск как у Эверта, что бы вы предприняли тогда?

Генерал хмыкнул на мой вопрос.

-Столько войск, как у Эверта, тут никогда не будет. Нам бы ещё тысяч двести, тогда можно было создать сплошной фронт с англичанами, и впоследствии начать совместное наступление вглубь турецкой территории. А будь у меня столько же, сколько у Эверта, мне и англичане не нужны будут. Я через полгода был бы в Константинополе.

-Николай Николаевич, как вы смотрите на то, чтобы захватить ещё один турецкий город на побережье.

-Если вы предлагаете занять Орду, то это входит в мои планы, но сначала надо захватить Эрзинджан.

-Нет, Николай Николаевич, я предлагаю захват турецкого Синопа.

-Синопа!?

Я поделился с генералом Юденичем планом по овладению Синопом.

-Михаил Коронатович, вот скажите мне, только честно, зачем вам этот Синоп?

-Как это зачем? Хорошая бухта. Находится между Батумом и Константинополем, как раз посредине турецкого побережья. Отличное место для базирования отряда кораблей, что будут блокировать Зонгулдакский угольный район. Сам город находится на полуострове, соединенным узким перешейком с материком. Для обороны просто идеально. Без флота взять обратно этот город будет практически невозможно. А пока мы стережём Босфор, ни один флот оттуда не выйдет. Перетопим подводными лодками, эсминцами и минными полями. Если туда перебросить пару дивизий, то они могут обороняться от целого корпуса или даже армии. А также оттуда можно угрожать средней Турции.

-Но, по моему разумению, я предпочел бы вначале захватить Орду, оттуда хорошая дорога на Сивас и дальше вглубь Турции. А что за дороги от Синопа? Только вдоль побережья, где и войскам развернуться негде.

-Так значит с вашей точки зрения, бесполезно нам занимать Синоп.

-Вот на данный момент, я думаю, что это делать преждевременно. А захватить после Орду ещё и Самсун, я считаю более выгодным, и опять же, там есть дороги, по которым можно вести наступление войсками.

-Ваше Высокопревосходительство, да с каких это пор, русскому солдату стали требоваться хорошие дороги? Для наступления вообще не нужны эти дороги, там у противника всегда наличествует сильная оборона, и чтобы её пробить, надо немало солдат в землю положить. Но если действительно нужна дорога, то, примерно, в сотне вёрст западней Синопа есть дорога, по которой свободно пройдут войска.

-Михаил Коронатович, а отчего вы на совещании не предложили этот вариант.

-Кому было необходимо предложить, я предложил и получил на эту операцию одобрение. А то, что на совещании этого не высказал, так это из-за секретности. Не хочу, чтобы наш противник раньше времени узнал и приготовился к торжественной встрече.

-Даже так? Опасаетесь, что и в Ставке есть германские уши?

-Насчёт Ставки просто уверен. А скажите на милость, Николай Николаевич, где их гарантировано нет?

-Наверно вы правы. Сейчас в войсках только ленивый не говорит о том, что все те планы, что разрабатываются в Ставке, на другой день, а то и тот же самый, становятся известны германскому генштабу.

-Ну, думаю, что не на другой день, а на третий.

-Так уж и на третий? Впрочем, адмирал, давайте предоставим заниматься этой проблемой службам генерала Беляева. Меня интересует, какими силами вы предлагаете осуществить свой замысел.

-Для начала мне нужна дивизия. Этого должно хватить для захвата и для удержания самого города, а потом будем смотреть, как будут развиваться события.

-Но сейчас я не могу выделить даже полка.

-А мне сейчас, пока, и не нужно. Операцию по захвату города я предполагаю начать в конце июля или в начале августа.

-А, ну тогда и решим с дивизией.

-Обязательно решим. Николай Николаевич, у меня к вам одна убедительная просьба, это насчет Синопа. Пока ни с кем об этом не разговаривайте. Вообще ни с одной живой душой.

-Что, опять ради секретности?

-Бережёного, как говориться, Бог бережёт. Вы только что сами сказали, что на эту тему мы поговорим через пару месяцев. Вот пусть эти два месяца об этом никто ничего не узнает.

-Заверяю, что о нашем разговоре буду молчать.

-Николай Николаевич, — с улыбкой произнёс я, — а как вы смотрите на то чтобы уменьшить турецкие силы, противостоящие войскам под вашим командованием, так, тысяч на двадцать-тридцать, а если получится, то и на побольше.

Немая сцена из "Ревизора", удар пыльным мешком из-за угла. Любое определение подходило под внешний вид Юденича, донельзя удивлённого моим вопросом.

-Это.... Это как же вы, Михаил Коронатович, собираетесь их уменьшить?

-У меня тут одна мыслишка появилась. Надо курдов натравить на турок.

-И как же сие действо осуществить, позвольте поинтересоваться?

-Курды живут закрытыми кланами или родами. Во главе стоит какой-нибудь князёк или эмир. Некоторые из них по собственной воле подчиняются и служат туркам, большинство вынужденно. Они и турки в своего Аллаха верят по-разному. За это турки их периодически прорежают, вплоть до полного вырезания населения целых деревень. Я не знаю турки им платят за службу, или они на этой войне только грабежами мирного населения живут. А кланов и деревень таких разбросано по Турции до Ирана огромное количество и турок они сильно не любят, но пока боятся. Вот если их поддержать, хотя бы на словах, как говорят, морально поддержать, а то и оружия подбросить, то могут подняться на войну с турками. Правда не сразу, да и не все, но могут. Я, Николай Николаевич, осведомлён о планах Императора по созданию на освобождённой территории древней Армении нового, граничного с нашей империей, Армянского государства. Главное — дружественного России. Знаю, так как эту идею сам государю и подал. А если распространить среди курдов информацию что Русский Царь планирует, подчёркиваю — планирует, отобрав у турок земли между Тигром и Евфратом, основать там курдское государство, к примеру — Великий Курдистан со столицей в Мосуле. Как думаете, Николай Николаевич, найдутся среди курдов желающие повоевать за освобождение от турецкого владычества и за создание собственного государства? Ведь не так уж и давно у курдов была своя земля, где они были хозяевами. Так что можно под знамёнами наиболее адекватного вождя создать, к примеру, Освободительную Армию Великого Курдистана. И эта армия будет активно, повторяю, активно воевать с турками. Ведь русские и сами одолеют турок, это вопрос только времени, но тогда никакого Великого Курдистана не будет. Оружие и учителей Империя поставит, точнее продаст. Если не за деньги, у курдов сейчас их нет, то за что-нибудь ещё. За какие-нибудь долго-долгосрочные преференции.