Гарри Поттер и Тайная комната

— Такими темпами мы останемся единственными, кто сможет приехать, — сказал Рон Гарри и Гермионе. — Мы, Малфой, Крэбб и Гойл. Какие веселые будут каникулы.

Крэбб и Гойл, которые всегда делали все, что делал Малфой, тоже согласились остаться на каникулы. Но Гарри был рад, что большинство людей уезжало. Он устал от того, что люди шарахались от него по коридорам, как будто он вот-вот выпустит клыки или выплюнет яд; устал от всех этих бормотаний, указаний и шипения, когда он проходил мимо.

Однако Фреду и Джорджу все это показалось очень забавным. Они изо всех сил старались идти впереди Гарри по коридорам, выкрикивая:

— Уступите дорогу наследнику Слизерина, по-настоящему злому волшебнику, который идет сюда....

Перси был глубоко недоволен таким поведением.

— Это не повод для смеха, — холодно сказал он.

— Перси, отойди с дороги, — сказал Фред. — Гарри торопится.

— Да, он отправился в Тайную комнату на чашку чая со своим клыкастым слугой, — сказал Джордж, хихикая.

Джинни тоже не находила это забавным.

— О, не надо, — причитала она каждый раз, когда Фред громко спрашивал Гарри, на кого он собирается напасть следующим, или когда Джордж делал вид, что отгоняет Гарри большим зубчиком чеснока, когда они встречались.

Гарри не возражал; ему стало легче от того, что Фред и Джордж, по крайней мере, считали идею о том, что он наследник Слизерина, довольно нелепой. Но их выходки, казалось, раздражали Драко Малфоя, который с каждым разом выглядел все более кислым, когда видел их за этим занятием.

— Это потому, что ему не терпится сказать, что это действительно он, — со знанием дела пояснил Рон. — Ты же знаешь, как он ненавидит, когда кто-нибудь его обыгрывает, и все заслуги за его грязную работу достаются тебе.

— Это ненадолго, — довольным тоном сказала Гермиона. — Оборотное зелье почти готово. Со дня на день мы узнаем от него правду.

Наконец семестр закончился, и на замок опустилась тишина, глубокая, как снег на земле. Гарри находил это место скорее мирным, чем мрачным, и наслаждался тем фактом, что он, Гермиона и Уизли могли гулять по Гриффиндорской башне, а это означало, что они могли громко играть в "Взрывающийся снег", никого не беспокоя, и практиковаться в дуэлях наедине. Фред, Джордж и Джинни предпочли остаться в школе, а не навестить Билла в Египте с мистером и миссис Уизли. Перси, который не одобрял то, что он называл их детским поведением, не проводил много времени в гриффиндорской гостиной. Он уже напыщенно заявил им, что останется на Рождество только потому, что его долг как старосты — поддерживать учителей в это трудное время.

Наступило рождественское утро, холодное и белое. Гарри и Рон, единственные, кто остался в спальне, были разбужены очень рано Гермионой, которая ворвалась в комнату, полностью одетая и с подарками для них обоих.

— Просыпайтесь, — громко сказала она, отдергивая занавески на окне.

— Гермиона, тебе не положено здесь находиться, — сказал Рон, прикрывая глаза от света.

— И тебя с Рождеством, — сказала Гермиона, бросая ему подарок. — Я не спала почти час, добавляла в зелье еще кружевниц. Оно готово.

Гарри сел, внезапно проснувшись.

— Ты уверена?

— Уверена, — сказала Гермиона, пододвигая крыса Паршивца так, чтобы она могла присесть на край кровати Рона с балдахином. — Если мы собираемся это сделать, то, по-моему, это должно произойти сегодня вечером.

В этот момент в комнату влетела Хедвиг, неся в клюве очень маленький сверток.

— Привет, — радостно сказал Гарри, когда она приземлилась на его кровать. — Ты снова со мной разговариваешь?

Она нежно ущипнула его за ухо, и это был гораздо лучший подарок, чем тот, который она принесла ему, как оказалось, от Дурслей. Они прислали Гарри зубочистку и записку с просьбой выяснить, сможет ли он остаться в Хогвартсе и на летние каникулы тоже.

Остальные рождественские подарки Гарри были гораздо более приятными. Хагрид прислал ему большую банку ирисок с патокой, которые Гарри решил размягчить у огня перед употреблением; Рон подарил ему книгу "Полет с пушками", в которой были интересные факты о его любимой команде по квиддичу, а Гермиона купила ему роскошное орлиное перо. Гарри открыл последний подарок и обнаружил новый свитер ручной вязки от миссис Уизли и большой сливовый торт. Он прочитал ее открытку с новым чувством вины, подумав о мистере Уизли. Машина Уизли (которую никто не видел с тех пор, как она столкнулась с Гремучей Ивой), и то, что они с Роном планировали дальше нарушать правила.

Никто, даже тот, кто боялся позже принять Оборотное зелье, не мог не насладиться рождественским ужином в Хогвартсе.

Большой зал выглядел великолепно. Здесь была не только дюжина рождественских елок, покрытых инеем, и толстые гирлянды из остролиста и омелы, перекрещивающиеся на потолке, но и волшебный снег, теплый и сухой, падал с потолка. Дамблдор спел несколько своих любимых гимнов, а Хагрид с каждым выпитым бокалом гоголь-моголя распевал все громче и громче. Перси, который не заметил, что Фред заколдовал его значок старосты так, что теперь на нем было написано "Булавочная головка", продолжал расспрашивать их, над чем они смеются. Гарри даже не волновало, что Драко Малфой отпускал громкие ехидные замечания по поводу его нового свитера со слизеринского стола. Если повезет, Малфой получит по заслугам через несколько часов.

Гарри и Рон едва успели расправиться с третьей порцией рождественского пудинга, когда Гермиона выпроводила их из зала, чтобы обсудить планы на вечер.

— Нам все еще не хватает людей, в которых вы превращаетесь, — сказала Гермиона как ни в чем не бывало, как будто отправляла их в супермаркет за стиральным порошком. — И, очевидно, будет лучше, если ты сможешь раздобыть что-нибудь от Крэбба и Гойла; они лучшие друзья Малфоя, он расскажет им все. И нам также нужно убедиться, что настоящие Крэбб и Гойл не смогут ворваться к нам, пока мы его допрашиваем.

— Я все продумала, — спокойно продолжала она, не обращая внимания на ошеломленные лица Гарри и Рона. Она взяла два пухлых шоколадных пирожных. — Я добавила в них простое снотворное. Все, что вам нужно сделать, это убедиться, что Крэбб и Гойл их найдут. Вы же знаете, какие они прожорливые, они обязательно их съедят. Как только они уснут, выдерните у них несколько волосков и спрячьте их в кладовке для метел.

Гарри и Рон недоверчиво посмотрели друг на друга.

— Гермиона, я не думаю...

— Это может серьезно навредить...

Но у Гермионы был стальной блеск в глазах, похожий на тот, что иногда появлялся у профессора Макгонагалл.

— Зелье будет бесполезным без волос Крэбба и Гойла, — строго сказала она. — Ты ведь хочешь разобраться с Малфоем, не так ли?

— О, хорошо, хорошо, — сказал Гарри. — А что насчет тебя? Чьи волосы ты выдирешь?

— У меня уже есть свои! — радостно воскликнула Гермиона, доставая из кармана крошечный флакончик и показывая им единственный волосок внутри. — Помните, Миллисент Булстроуд боролась со мной в Дуэльном клубе? Она оставила это на моей мантии, когда пыталась меня задушить! И она уехала домой на Рождество, так что мне просто придется сказать слизеринцам, что я решила вернуться.

Когда Гермиона снова отправилась проверять Оборотное зелье, Рон повернулся к Гарри с обреченным выражением лица.

— Ты когда-нибудь слышал о плане, в котором так много всего может пойти не так?

Но, к полному изумлению Гарри и Рона, первый этап операции прошел именно так гладко, как и говорила Гермиона. После рождественского чаепития они притаились в пустынном вестибюле, поджидая Крэбба и Гойла, которые остались одни за слизеринским столом, поглощая четвертую порцию трайфла. Гарри пристроил шоколадные пирожные на перилах. Заметив Крэбба и Гойла, выходящих из Большого зала, Гарри и Рон быстро спрятались за доспехами рядом с входной дверью.

— Насколько толстыми они получатся? — Восторженно прошептал Рон, когда Крэбб радостно указал на пирожные Гойлу и схватил их. Глупо улыбаясь, они запихнули пирожные целиком в свои большие рты. Какое-то время оба жадно жевали с выражением триумфа на лицах. Затем, без малейшего изменения в выражении лиц, они оба повалились навзничь на пол.

Самым сложным было спрятать их в шкафу напротив. Как только они были надежно спрятаны среди ведер и швабр, Гарри выдернул пару щетинок, покрывавших лоб Гойла, а Рон вырвал несколько волосков у Крэбба. Они также украли их обувь, потому что их собственные были слишком малы для ног Крэбба и Гойла. Затем, все еще ошеломленные тем, что они только что сделали, они побежали в ванную Плаксы Миртл.

Они почти ничего не видели из-за густого черного дыма, валившего из кабинки, в которой Гермиона помешивала в котле. Натянув мантии на лица, Гарри и Рон тихо постучали в дверь.

— Гермиона?

Они услышали скрежет открываемого замка, и появилась Гермиона с сияющим лицом и встревоженным видом. За ее спиной они услышали бульканье пузырящегося клейкого зелья. На сиденье унитаза стояли три стеклянных стакана.

— Вы их достали? — Спросила Гермиона, затаив дыхание.

Гарри показал ей волосы Гойла.

— хорошо. И я стащила эти запасные мантии из прачечной, — сказала Гермиона, держа в руках небольшой пакет. — Когда вы станете Крэббом и Гойлом, вам понадобятся мантии большего размера.

Все трое уставились в котел. Вблизи зелье выглядело как густая темная жидкость, медленно пузырящаяся.

— Я уверена, что все сделала правильно, — сказала Гермиона, нервно перечитывая испачканную страницу "Самых эффективных зелий". — Похоже, в книге написано, что так и должно быть. ...как только мы выпьем его, у нас будет ровно час, прежде чем мы снова станем самими собой.

— И что теперь? — прошептал Рон.

— Мы разольем его по трем стаканам и добавим волоски.

Гермиона налила в каждый из стаканов по большой порции зелья. Затем дрожащей рукой она высыпала волосы Миллисент Булстроуд из флакона в первый стакан.

Зелье громко зашипело, как в кипящем чайнике, и сильно вспенилось. Через секунду оно приобрело тошнотворный желтый оттенок.

— Ух, эссенция Миллисент Булстроуд, — сказал Рон, глядя на нее с отвращением. — Держу пари, на вкус она отвратительная.

— Тогда добавляй свою, — сказала Гермиона.

Гарри опустил волосы Гойла в средний стакан, а Рон положил волосы Крэбба в последний. Оба стакана зашипели и покрылись пеной: стакан Гойла стал цвета козявки, а Крабба — темно-коричневым.

— Погодите, — сказал Гарри, когда Рон и Гермиона потянулись за своими бокалами. — Нам лучше не пить это все здесь. ...Когда мы превратимся в Крэбба и Гойла, мы не поместимся. И Миллисент Булстроуд не фея.

— Хорошая мысль, — сказал Рон, отпирая дверь. — Мы займем разные кабинетики.

Осторожно, чтобы не пролить ни капли своего оборотного зелья, Гарри проскользнул в среднюю кабинку.

— Готовы? — позвал он.

— Готово, — раздались голоса Рона и Гермионы.

— Раз -два-три...

Зажимая нос, Гарри выпил зелье двумя большими глотками. На вкус оно напоминало переваренную капусту.

Его внутренности тут же начали скручиваться, как будто он только что проглотил живую змею — он согнулся пополам, опасаясь, что его сейчас стошнит, — затем ощущение жжения быстро распространилось от желудка до кончиков пальцев рук и ног, а затем, когда он, задыхаясь, опустился на четвереньки, наступило ужасное таяние чувствуя, как кожа по всему его телу пузырится, словно горячий воск, — и на глазах его руки начали расти, пальцы утолщались, ногти удлинялись, костяшки выпирали, как болты — его плечи болезненно напряглись, а покалывание на лбу подсказало ему, что волосы начали сползать к бровям — его одежда порвалась, а грудь расширилась, как у бочки, лопнувшей обручи, — его ноги были в обуви, которая была на четыре размера меньше, чем нужно —

Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Гарри лежал лицом вниз на холодном каменном полу, слушая, как Миртл угрюмо булькает в туалете. С трудом он скинул ботинки и встал.

Вот, значит, каково это — быть Гойлом. Дрожащей рукой он снял свою старую мантию, которая свисала на сантиметров тридцать выше лодыжек, натянул запасные и зашнуровал гойловы туфли-лодочки. Он поднял руку, чтобы убрать волосы с глаз, и увидел только короткую жесткую щетину у самого лба. Затем он понял, что очки мешают ему видеть, потому что Гойл, очевидно, в них не нуждался — он снял их и спросил: "Вы оба в порядке? — Низкий хриплый голос Гойла вырвался из его рта.

— Да, — раздалось низкое ворчание Крэбба справа от него.

Гарри отпер дверь и встал перед треснувшим зеркалом. Гойл уставился на него тусклыми, глубоко посаженными глазами. Гарри почесал за ухом. Гойл тоже.

Дверь в комнату Рона открылась. Они уставились друг на друга. За исключением того, что Рон выглядел бледным и потрясенным, он был неотличим от Крэбба — от прически в форме тарелки для пудинга до длинных, как у гориллы, рук.

— Это невероятно, — сказал Рон, подходя к зеркалу и ощупывая плоский нос Крэбба. — Невероятно.

— Нам лучше идти, — сказал Гарри, снимая часы, которые врезались в толстое запястье Гойла. — Нам все еще нужно выяснить, где находится гостиная Слизерина. Я только надеюсь, что мы сможем найти кого-нибудь, за кем можно проследить.

Рон, который пристально смотрел на Гарри, сказал:

— Ты не представляешь, как странно видеть, что Гойл думает. — Он постучал в дверь Гермионы. — Давай, нам нужно идти...

Ему ответил высокий голос.

— Я... я не думаю, что все-таки приду. Ты продолжай без меня.

— Гермиона, мы знаем, что Миллисент Булстроуд уродина, никто не узнает, что это ты...

— Нет, правда, я не думаю, что приду. Вы двое, поторопитесь, вы теряете время.

Гарри озадаченно посмотрел на Рона.

— Это больше похоже на Гойла, — сказал Рон. — Так он выглядит каждый раз, когда учитель задает ему вопрос.

— Гермиона, ты в порядке? — спросил Гарри из-за двери.

— Хорошо, я в порядке, продолжай

Гарри посмотрел на часы. Пять из их драгоценных шестидесяти минут уже прошли.

— Мы встретимся с тобой здесь, хорошо? — сказал он.

Гарри и Рон осторожно открыли дверь ванной, убедились, что путь свободен, и отправились в путь.

— Не размахивай так руками, — пробормотал Гарри Рону.

— А?

— Крэбб держит их как-то скованно....

— Как тебе это?

— Да, так лучше...

Они спустились по мраморной лестнице. Все, что им сейчас было нужно, — это слизеринец, за которым они могли бы последовать в слизеринскую гостиную, но там никого не было.

— Есть какие-нибудь идеи? — пробормотал Гарри.

— Слизеринцы всегда приходят завтракать вон оттуда, — сказал Рон, кивая на вход в подземелья. Едва слова слетели с его губ, как из-за двери появилась девушка с длинными вьющимися волосами.

— Извините, — сказал Рон, подбегая к ней. — Мы забыли дорогу в нашу общую комнату.

— Прошу прощения? — натянуто произнесла девушка. — В нашу общую комнату? Я из Равенкло.

Она отошла, подозрительно оглядываясь на них.

Гарри и Рон поспешили вниз по каменным ступеням в темноту, их шаги отдавались особенно громким эхом, когда огромные ступни Крэбба и Гойла коснулись пола, чувствуя, что это будет не так просто, как они надеялись.