Гарри Поттер и Тайная комната

глава один

САМЫЙ УЖАСНЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Не в первый раз за завтраком в доме номер четыре по Бирючиновой аллее разгоралась ссора. Мистер Вернон Дурсль был разбужен ранним утром громким улюлюканьем, доносившимся из комнаты его племянника Гарри.

— Третий раз за неделю! — проревел он через стол. — Если ты не можешь управлять этой совой, ее придется выбросить!

Гарри снова попытался объяснить.

— Ей скучно, — сказал он. — Она привыкла летать на улице. Если бы я только мог выпускать ее гулять по ночам...

— Я что, похож на идиота? — проворчал дядя Вернон, и с его густых усов свисал кусочек яичницы. — Я знаю, что произойдет, если выпустить эту сову.

Он обменялся мрачными взглядами со своей женой Петунией.

Гарри попытался возразить, но его слова потонули в долгой, громкой отрыжке сына Дурслей, Дадли.

— Я хочу еще бекона.

— На сковородке еще осталось, сладенький, — сказала тетя Петуния, устремив затуманенный взгляд на своего огромного сына. — Мы должны помочь тебе, пока у нас есть такая возможность. ...Мне не нравится, как пахнет эта школьная еда. . . .

— Ерунда, Петуния, я никогда не голодал, когда учился в Смелтингсе, — искренне сказал дядя Вернон. — Дадли получает достаточно, не так ли, сынок?

Дадли, который был таким большим, что его задница свисала с кухонного стула, ухмыльнулся и повернулся к Гарри.

— Передай сковородку.

— Ты забыл волшебное слово, — раздраженно сказал Гарри.

Эффект, произведенный этой простой фразой на остальных членов семьи, был невероятным: Дадли ахнул и упал со стула с таким грохотом, что сотряслась вся кухня; миссис Дурсль тихонько вскрикнула и прижала ладони ко рту; мистер Дурсль вскочил на ноги, на его висках вздулись вены.

— Я имел в виду "пожалуйста"! — быстро сказал Гарри. — Я не имел в виду...

— ЧТО я ТЕБЕ ГОВОРИЛ, — прогремел его дядя, брызгая слюной на стол, — НАСЧЕТ ТОГО, ЧТОБЫ ПРОИЗНОСИТЬ СЛОВО НА БУКВУ "М" В НАШЕМ ДОМЕ?

— Но я...

— КАК ТЫ СМЕЕШЬ УГРОЖАТЬ ДАДЛИ! — взревел дядя Вернон, ударив кулаком по столу.

— Я просто...

— Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ ТЕБЯ! Я НЕ ПОТЕРПЛЮ УПОМИНАНИЯ О ТВОЕЙ НЕНОРМАЛЬНОСТИ ПОД ЭТОЙ КРЫШЕЙ!

Гарри перевел взгляд со своего багроволицего дяди на бледную тетю, которая пыталась поднять Дадли на ноги.

— Хорошо, — сказал Гарри, — хорошо.

Дядя Вернон снова сел, дыша, как запыхавшийся носорог, и внимательно наблюдая за Гарри уголками своих маленьких острых глаз.

С тех пор как Гарри приехал домой на летние каникулы, дядя Вернон обращался с ним как с бомбой, которая могла взорваться в любой момент, потому что Гарри Поттер не был нормальным мальчиком. На самом деле, он был настолько ненормальным, насколько это вообще возможно.

Гарри Поттер был волшебником — волшебником, только что закончившим свой первый курс в Школе чародейства и волшебниц Хогвартс. И если Дурсли и были недовольны его возвращением на каникулы, то это не имело никакого отношения к тому, что чувствовал Гарри.

Он так сильно скучал по Хогвартсу, что это было похоже на постоянную боль в животе. Он скучал по замку с его потайными ходами и привидениями, по своим занятиям (хотя, возможно, и не по Снейпу, мастеру зелий), по почте, доставляемой совой, по банкетам в Большом зале, по постели с балдахином в спальне башни, по визитам к егерю Хагриду в его хижине по соседству. К Запретному лесу на территории парка и, особенно, к квиддичу, самому популярному виду спорта в волшебном мире (шесть высоких ворот, четыре летающих мяча и четырнадцать игроков на метлах).

Все книги Гарри с заклинаниями, его волшебная палочка, мантия, котел и первоклассная метла "Нимбус Две тысячи" были заперты дядей Верноном в шкафу под лестницей, как только Гарри вернулся домой. Какое Дурслям дело до того, что Гарри потерял место в школьной команде по квиддичу из-за того, что не тренировался все лето? Какое Дурслям дело до того, что Гарри вернулся в школу, не сделав ни одного домашнего задания? Дурсли были из тех, кого волшебники называют магглами (в их жилах не было ни капли магической крови), и, по их мнению, наличие волшебника в семье было предметом глубочайшего стыда. Дядя Вернон даже запер сову Гарри, Хедвиг, в клетке, чтобы она не передавала сообщения кому-либо в волшебном мире.

Гарри был совсем не похож на остальных членов семьи. Дядя Вернон был крупным, без шеи, с огромными черными усами; у тети Петунии было костлявое лошадиное лицо; Дадли был светловолосым, розовощеким и толстым. Гарри, напротив, был маленьким и худощавым, с блестящими зелеными глазами и черными как смоль волосами, которые всегда были растрепаны. Он носил круглые очки, а на лбу у него был тонкий шрам в форме молнии.

Именно этот шрам делал Гарри таким необычным, даже для волшебника. Этот шрам был единственным намеком на очень загадочное прошлое Гарри, на причину, по которой его оставили на пороге дома Дурслей одиннадцать лет назад.

В возрасте одного года Гарри каким-то образом пережил проклятие, наложенное величайшим Темным колдуном всех времен, лордом Волдемортом, чье имя большинство ведьм и волшебников все еще боялись произносить. Родители Гарри погибли во время нападения Волдеморта, но Гарри отделался шрамом от удара молнии, и каким-то образом — никто не понимал почему — силы Волдеморта были уничтожены в тот момент, когда он не смог убить Гарри.

Итак, Гарри воспитывали сестра его покойной матери и ее муж. Он провел десять лет с Дурслями, так и не поняв, почему с ним продолжали происходить странные вещи, хотя он этого и не хотел, поверив в историю Дурслей о том, что он получил свой шрам в автокатастрофе, в которой погибли его родители.

А потом, ровно год назад, Гарри написали из Хогвартса, и вся история выплыла наружу. Гарри поступил в школу волшебников, где он и его шрам были знамениты. ...но теперь учебный год закончился, и он вернулся к Дурслям на лето, и с ним снова обращались как с собакой, которая вывалялась в чем-то вонючем.

Дурсли даже не вспомнили, что сегодня у Гарри двенадцатый день рождения. Конечно, он не возлагал больших надежд; они никогда не дарили ему настоящего подарка, не говоря уже о торте, но полностью игнорировать это. . .

В этот момент дядя Вернон важно прочистил горло и сказал:

— Итак, как мы все знаем, сегодня очень важный день.

Гарри поднял глаза, едва осмеливаясь в это поверить.

— Вполне возможно, что сегодня я заключу самую крупную сделку в своей карьере, — сказал дядя Вернон.

Гарри вернулся к своему тосту. Конечно, с горечью подумал он, дядя Вернон говорил о том дурацком званом обеде. Он уже две недели ни о чем другом не говорил. Какой-то богатый строитель с женой собирались прийти на ужин, и дядя Вернон надеялся получить от него крупный заказ (компания дяди Вернона производила сверла).

— Я думаю, нам следует еще раз пройтись по расписанию, — сказал дядя Вернон. — Мы все должны быть на своих местах в восемь часов. Петуния, ты будешь?..

— В гостиной, — быстро ответила тетя Петуния, — жду, чтобы любезно поприветствовать их в нашем доме.

— Хорошо, хорошо. А Дадли?

— Я буду ждать, чтобы открыть дверь. — Дадли изобразил на лице мерзкую, жеманную улыбку. — Могу я взять ваши пальто, мистер и миссис Мейсон?

— Он им понравится! — восторженно воскликнула тетя Петуния.

— Отлично, Дадли, — сказал дядя Вернон. Затем он повернулся к Гарри. — А вы?

— Я буду в своей спальне, не буду шуметь и сделаю вид, что меня здесь нет, — бесцветным голосом ответил Гарри.

— Вот именно, — злобно сказал дядя Вернон. — Я отведу их в гостиную, представлю тебя, Петуния, и налью им выпить. В восемь пятнадцать...

— Я объявлю, что подан ужин, — сказала тетя Петуния.

— А ты, Дадли, скажешь...

— Могу я проводить вас в столовую, миссис Мейсон? — сказал Дадли, протягивая свою толстую руку невидимой женщине.

— Мой идеальный маленький джентльмен! — фыркнула тетя Петуния.

— А ты? — злобно спросил дядя Вернон у Гарри.

— Я буду в своей комнате, не буду шуметь и притворяться, что меня здесь нет, — глухо ответил Гарри.

— Именно так. Теперь мы должны постараться сделать несколько хороших комплиментов за ужином. Петуния, есть какие-нибудь идеи?

— Вернон сказал мне, что вы замечательный игрок в гольф, мистер Мейсон. ...Расскажите мне, где вы купили свое платье, миссис Мейсон. . . .

— Отлично. Дадли?

— Как насчет того, чтобы написать сочинение о нашем школьном герое, мистер Мейсон, и я написал о вас.

Это было уже слишком и для тети Петунии, и для Гарри. Тетя Петуния разрыдалась и обняла своего сына, а Гарри нырнул под стол, чтобы они не увидели, как он смеется.

— А ты, мальчик?

Гарри изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица, когда вынырнул.

— Я буду в своей комнате, не буду шуметь и притворюсь, что меня там нет, — сказал он.

— Совершенно верно, так и будет, — убежденно сказал дядя Вернон. — Мэйсоны ничего о тебе не знают, и так оно и останется. Когда ужин закончится, ты, Петуния, отведешь миссис Мейсон в гостиную выпить кофе, а я продолжу разговор о тренировках. Если повезет, я подпишу сделку и скреплю ее печатью до начала новостей в десять. Завтра в это же время мы отправимся за покупками для загородного дома на Майорке.

Гарри не был в восторге от этого. Он не думал, что Дурсли полюбят его на Майорке больше, чем на Тисовой улице.

— Ладно, я ухожу в город за смокингами для нас с Дадли. А ты, — прорычал он Гарри. — Держись подальше от своей тети, пока она занимается уборкой.

Гарри вышел через заднюю дверь. День был чудесный, солнечный. Он пересек лужайку, опустился на садовую скамейку и запел себе под нос::

— С днем рождения меня. ...с днем рождения меня. . .

Ни открыток, ни подарков, и ему придется провести вечер, притворяясь, что его не существует. Он с несчастным видом уставился на живую изгородь. Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким. Больше всего на свете в Хогвартсе, даже больше, чем по квиддичу, Гарри скучал по своим лучшим друзьям, Рону Уизли и Гермионе Грейнджер. Однако они, похоже, совсем не скучали по нему. Ни один из них не написал ему за все лето, хотя Рон и сказал, что собирается пригласить Гарри к себе погостить.

Бесчисленное количество раз Гарри был готов открыть клетку Хедвиг с помощью магии и отправить ее Рону и Гермионе с письмом, но рисковать не стоило. Несовершеннолетним волшебникам не разрешалось использовать магию за пределами школы. Гарри не сказал об этом Дурслям; он знал, что только их страх, что он может превратить их всех в навозных жуков, помешал им запереть его в чулане под лестницей вместе с волшебной палочкой и метлой. Первые пару недель Гарри наслаждался, бормоча себе под нос бессмысленные слова и наблюдая, как Дадли выбегает из комнаты так быстро, как только позволяли его толстые ноги. Но долгое молчание Рона и Гермионы заставило Гарри почувствовать себя настолько отрезанным от волшебного мира, что даже насмешки над Дадли потеряли свою привлекательность — и теперь Рон и Гермиона забыли о его дне рождения.

Чего бы он сейчас не отдал за весточку из Хогвартса? От любой ведьмы или волшебника? Он был бы почти рад увидеть своего заклятого врага, Драко Малфоя, просто чтобы убедиться, что все это не было сном. . . .

Не то чтобы весь его год в Хогвартсе был веселым. В самом конце прошлого семестра Гарри встретился лицом к лицу ни с кем иным, как с самим лордом Волдемортом. Волдеморт, возможно, и превратился в развалину своего прежнего "я", но он по-прежнему был страшен, по-прежнему хитер, по-прежнему полон решимости вернуть себе власть. Гарри во второй раз ускользнул из лап Волдеморта, но это было чудом, и даже сейчас, несколько недель спустя, Гарри просыпался по ночам в холодном поту, гадая, где сейчас Волдеморт, вспоминая его мертвенно-бледное лицо и широко раскрытые безумные глаза...

Гарри вдруг резко выпрямился на садовой скамейке. Он рассеянно смотрел на живую изгородь, а живая изгородь смотрела в ответ. Среди листьев показались два огромных зеленых глаза.

Гарри вскочил на ноги как раз в тот момент, когда над лужайкой разнесся насмешливый голос.

— Я знаю, какой сегодня день, — пропел Дадли, ковыляя к нему.

Огромные глаза моргнули и исчезли.

— Что? — спросил Гарри, не отрывая взгляда от того места, где они только что были.

— Я знаю, какой сегодня день, — повторил Дадли, подходя прямо к нему.

— Молодец, — сказал Гарри. — Итак, ты наконец-то выучил дни недели.

— Сегодня твой день рождения, — усмехнулся Дадли. — А почему у тебя нет никаких открыток? У тебя что, даже друзей нет в этом дурацком заведении?

— Лучше бы твоей маме не слышать, как ты говоришь о моей школе, — холодно сказал Гарри.

Дадли подтянул штаны, которые сползали с его толстой задницы.

— Почему ты уставился на изгородь? — подозрительно спросил он.

— Я пытаюсь решить, каким заклинанием лучше всего ее поджечь, — сказал Гарри.

Дадли тут же отшатнулся, на его жирном лице отразилась паника.

— Ты н-не можешь... Папа сказал тебе не заниматься м-магией... он сказал, что выгонит тебя из дома... и тебе больше некуда пойти... у тебя нет друзей, которые могли бы тебя отвезти...

— Джиггери-покерист! — свирепо воскликнул Гарри. — Фокус-покус — скуигли вигли.

— МАААААМ! — завопил Дадли, спотыкаясь о собственные ноги и бросаясь обратно к дому. — МААААМ! Сам знаешь, что он делает!

Гарри дорого заплатил за свое веселье. Поскольку ни Дадли, ни изгородь никоим образом не пострадали, тетя Петуния знала, что на самом деле он не колдовал, но ему все равно пришлось пригнуться, когда она нанесла ему сильный удар по голове мыльной сковородой. Затем она дала ему задание, пообещав, что он больше не будет есть, пока не закончит.

Пока Дадли бездельничал, наблюдая за происходящим и поедая мороженое, Гарри вымыл окна, машину, подстриг газон, подстриг цветочные клумбы, подрезал и полил розы, а также перекрасил садовую скамейку. Солнце палило ему в затылок. Гарри знал, что ему не следовало попадаться на удочку Дадли, но Дадли сказал именно то, о чем Гарри и сам думал. ...может быть, у него и не было друзей в Хогвартсе. . . .

"Жаль, что они не могут сейчас увидеть знаменитого Гарри Поттера", — свирепо думал он, разбрасывая навоз по цветочным клумбам; спина у него болела, а по лицу струился пот.

Было половина восьмого вечера, когда, наконец, измученный, он услышал, как тетя Петуния зовет его.

— Иди сюда! И пройдись по газете!

Гарри с радостью перешел в тень сверкающей кухни. На холодильнике стоял приготовленный на вечер пудинг: огромная горка взбитых сливок и засахаренные фиалки. В духовке шипела свиная вырезка.

— Ешьте скорее! Мейсоны скоро будут здесь! — рявкнула тетя Петуния, указывая на два ломтя хлеба и ломтик сыра на кухонном столе. На ней уже было коктейльное платье лососево-розового цвета.

Гарри вымыл руки и проглотил свой жалкий ужин. Как только он закончил, тетя Петуния унесла его тарелку.

— Наверх! Скорее!

Проходя мимо двери в гостиную, Гарри мельком увидел дядю Вернона и Дадли в галстуках-бабочках и смокингах. Он едва успел подняться на верхнюю площадку, как в дверь позвонили, и разъяренное лицо дяди Вернона появилось у подножия лестницы.

— Запомни, мальчик, один звук...

Гарри на цыпочках прошел в свою спальню, проскользнул внутрь, закрыл дверь и повернулся, чтобы рухнуть на кровать.

Проблема была в том, что на кровати уже кто-то сидел

вторая глава

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ДОББИ

Гарри едва сдержался, чтобы не закричать, но был близок к этому. У маленького существа на кровати были большие уши, как у летучей мыши, и зеленые глаза навыкате размером с теннисные мячи. Гарри сразу понял, что именно это существо наблюдало за ним из-за садовой изгороди в то утро.

Пока они смотрели друг на друга, Гарри услышал голос Дадли, доносившийся из прихожей.

— Могу я взять ваши пальто, мистер и миссис Мейсон?

Существо соскользнуло с кровати и поклонилось так низко, что кончик его длинного тонкого носа коснулся ковра. Гарри заметил, что на нем было надето что-то похожее на старую наволочку с прорезями для рук и ног.

— Э-э... здравствуйте, — нервно сказал Гарри.

— Гарри Поттер! — произнесло существо высоким голосом, который, Гарри был уверен, разнесется по лестнице. — Добби так давно хотел познакомиться с вами, сэр. ...Это такая честь. . . .

— С-спасибо, — сказал Гарри, пробираясь вдоль стены и опускаясь на свой рабочий стул рядом с Буклей, которая спала в своей большой клетке. Он хотел спросить: "Что вы такое?", но подумал, что это прозвучит слишком грубо, поэтому вместо этого спросил:

— Кто вы?

— Добби, сэр. Просто Добби. Добби — домашний эльф, — представилось существо.

— О, правда? — сказал Гарри. — Э-э... я не хочу показаться грубым или что-то в этом роде, но... сейчас не лучшее время для того, чтобы держать домашнего эльфа в своей спальне.

Из гостиной донесся высокий, фальшивый смех тети Петунии. Эльф опустил голову.

— Не то чтобы я не рад с вами познакомиться, — быстро сказал Гарри, — Но, э-э, есть ли какая-то особая причина, по которой вы здесь?

— О, да, сэр, — искренне ответил Добби. — Добби пришел сказать вам, сэр. ...это трудно, сэр. ...Добби не знает, с чего начать. ...

— Садитесь, — вежливо сказал Гарри, указывая на кровать.

К его ужасу, эльф разрыдался — очень громко.

— С-сядь! — завопил он. — Никогда... никогда в жизни.

Гарри показалось, что он услышал, как голоса внизу стихли.

— Прости, — прошептал он, — я не хотел тебя обидеть или что-то в этом роде...

— Обидеть Добби! — выдавил эльф. — Волшебник никогда не просил Добби присесть, как равного...

Гарри, пытаясь сказать

— Ш-ш-ш! — и в то же время выглядеть успокаивающим, усадил Добби обратно на кровать, где тот и сел, икая, похожий на большую и очень уродливую куклу. Наконец ему удалось взять себя в руки, и он уставился на Гарри своими огромными глазами, полными слезящегося обожания.

— Вряд ли ты встречал много достойных волшебников, — сказал Гарри, пытаясь подбодрить его.

Добби покачал головой. Затем, без предупреждения, он вскочил и начал яростно биться головой о стекло, крича:

— Плохой Добби! Плохой Добби!

— Нет, что ты делаешь? — прошипел Гарри, вскакивая и затаскивая Добби обратно на кровать — Хедвиг проснулась с особенно громким криком и бешено билась крыльями о прутья клетки.

— Добби пришлось наказать себя, сэр, — сказал эльф, у которого слегка скосились глаза. — Добби чуть не сказал плохо о своей семье, сэр. ...

— Ваша семья?

— Семья волшебников, которой служит Добби, сэр. ...Добби — домашний эльф, и он обязан вечно служить одному дому и одной семье...

— Они знают, что вы здесь? — с любопытством спросил Гарри.

Добби вздрогнул.

— О, нет, сэр, нет. ...Добби придется жестоко наказать себя за то, что пришел навестить вас, сэр. За это Добби придется прижать уши к дверце духовки. Если они когда-нибудь узнают, сэр...

— А они не заметят, если ты прижмешь уши к дверце духовки?

— Добби сомневается в этом, сэр. Добби всегда приходится наказывать себя за что-то, сэр. Они позволяют Добби справляться с этим, сэр. Иногда они напоминают мне о необходимости дополнительных наказаний. . . .

— Но почему вы не уходите? Сбежите?

— Домашний эльф должен быть освобожден, сэр. А семья никогда не освободит Добби. Добби будет служить семье до самой смерти, сэр.

Гарри уставился на него.

— А я-то думал, что мне не стоит оставаться здесь еще четыре недели, — сказал он. — На фоне этого Дурсли кажутся почти людьми. Неужели никто не может тебе помочь? А я не могу?

Почти сразу же Гарри пожалел, что заговорил. Добби снова разразился благодарственными воплями.

— Пожалуйста, — отчаянно прошептал Гарри, — пожалуйста, помолчи. Если Дурсли что-нибудь услышат, если они узнают, что ты здесь...

— Гарри Поттер спрашивает, может ли он помочь Добби. Добби слышал о вашем величии, сэр, но о вашей доброте Добби никогда не знал....

Гарри, у которого явно запылало лицо, сказал:

— Все, что ты слышал о моем величии, — полная чушь. Я даже не лучший ученик в Хогвартсе; это Гермиона, она...

Но он быстро остановился, потому что думать о Гермионе было больно.

— Гарри Поттер скромный человек, — благоговейно произнес Добби, и его круглые глаза заблестели. — Гарри Поттер не говорит о своей победе над Тем-Кого-нельзя-называть.

— Вол-де-Морте? — переспросил Гарри.

Добби прижал ладони к ушам летучей мыши и простонал:

— Ах, не произносите этого имени, сэр! Не произносите этого имени!

— Извините, — быстро сказал Гарри. — Я знаю, многим людям это не нравится. Мой друг Рон...

Он снова замолчал. Думать о Роне тоже было больно.

Добби наклонился к Гарри, его глаза были огромными, как фары.

— Добби слышал, — хрипло сказал он, — что Гарри Поттер встретился с Темным Лордом во второй раз всего несколько недель назад. ...что Гарри Поттер снова сбежал.

Гарри кивнул, и глаза Добби внезапно наполнились слезами.

— Ах, сэр, — выдохнул он, вытирая лицо уголком грязной наволочки, которая была на нем надета. — Гарри Поттер отважный человек! Он уже преодолел столько опасностей! Но Добби пришел, чтобы защитить Гарри Поттера, предупредить его, даже если потом ему придется прижать уши к дверце духовки. ...Гарри Поттер не должен возвращаться в Хогвартс.

Воцарилась тишина, нарушаемая только звоном ножей и вилок, доносившимся снизу, и отдаленным рокотом голоса дяди Вернона.

— Ч-что? — Гарри запнулся. — Но мне нужно возвращаться — семестр начинается первого сентября. Это все, что меня поддерживает. Ты не представляешь, каково здесь. Мне здесь не место. Я принадлежу вашему миру — Хогвартсу.

— Нет, нет, нет, — пропищал Добби, мотая головой так сильно, что у него захлопали уши. "Гарри Поттер должен оставаться там, где он в безопасности. Он слишком велик, слишком хорош, чтобы его потерять. Если Гарри Поттер вернется в Хогвартс, он окажется в смертельной опасности.

— Почему? — удивленно спросил Гарри.

— Существует заговор, Гарри Поттер. Заговор, направленный на то, чтобы в этом году в школе чародейства и волшебства Хогвартс произошли самые ужасные вещи, — прошептал Добби, внезапно задрожав всем телом. — Добби знал об этом уже несколько месяцев, сэр. Гарри Поттер не должен подвергать себя опасности. Он слишком важен, сэр!

— Что за ужасные вещи? — сразу же спросил Гарри. — Кто их замышляет?

Добби издал странный сдавленный звук и отчаянно ударился головой о стену.

— Хорошо! — воскликнул Гарри, хватая эльфа за руку, чтобы остановить его. — Ты не можешь мне сказать. Я понимаю. Но почему ты предупреждаешь меня? — Внезапная неприятная мысль поразила его. — Погоди-ка, это ведь не имеет никакого отношения к Вол— прости-Сам-Знаешь-Кому, не так ли? Ты мог бы просто пожать плечами или кивнуть, — поспешно добавил он, когда голова Добби снова тревожно наклонилась к стене.

Добби медленно покачал головой.

— Не Тот-Кого-Нельзя-Называть, сэр...

Но глаза Добби были широко раскрыты, и он, казалось, пытался что-то подсказать Гарри. Гарри, однако, был совершенно сбит с толку.

— У него ведь нет брата, не так ли?

Добби покачал головой, его глаза расширились еще больше.

— Ну, тогда я не могу представить, у кого еще мог быть шанс устроить ужасные вещи в Хогвартсе, — сказал Гарри. — Я имею в виду, что, во-первых, есть Дамблдор — ты ведь знаешь, кто такой Дамблдор, не так ли?

Добби склонил голову.

— Альбус Дамблдор — величайший директор, который когда-либо был в Хогвартсе. Добби знает это, сэр. Добби слышал, что силы Дамблдора соперничают с силами Того-Кого-нельзя-называть, когда тот был на пике своего могущества. Но, сэр, — голос Добби понизился до настойчивого шепота, — есть силы, которых нет у Дамблдора. ...силы, которых нет ни у одного приличного волшебника. ...

И прежде чем Гарри успел его остановить, Добби спрыгнул с кровати, схватил настольную лампу Гарри и начал колотить себя по голове с душераздирающими воплями.

Внизу внезапно воцарилась тишина. Две секунды спустя Гарри с бешено колотящимся сердцем услышал, как дядя Вернон выходит в холл и кричит:

— Дадли, должно быть, опять оставил телевизор включенным, маленький негодяй!

— Быстрее! В шкаф! — прошипел Гарри, запихивая туда Добби, захлопывая дверь и бросаясь на кровать как раз в тот момент, когда дверная ручка повернулась.

— Какого-хрена-ты-делаешь? — сказал дядя Вернон сквозь стиснутые зубы, его лицо было ужасно близко к лицу Гарри. — Ты только что испортил суть моей шутки о японском гольфисте. ...Еще один звук, и ты пожалеешь, что родился на свет, мальчик!

Он решительно вышел из комнаты.

Дрожа, Гарри выпустил Добби из шкафа.

— Видишь, на что это похоже? — сказал он. — Теперь понимаешь, почему я должен вернуться в Хогвартс? Это единственное место, где у меня есть... ну, я думаю, что у меня есть друзья.

— Друзья, которые даже не пишут Гарри Поттеру? — лукаво спросил Добби.

— Я полагаю, они только что были... подожди минутку, — нахмурился Гарри. — Откуда ты знаешь, что мои друзья не писали мне?

Добби переступил с ноги на ногу.

— Гарри Поттер не должен сердиться на Добби. Добби поступил так, как было лучше всего...

— Ты блокировал мои письма?

— Они здесь у Добби, сэр, — сказал эльф. Проворно отойдя на безопасное расстояние от Гарри, он вытащил толстую пачку конвертов из-под наволочки, которая была на нем. Гарри смог разобрать аккуратный почерк Гермионы, неряшливые каракули Рона и даже каракули, которые, похоже, были написаны егерем Хогвартса Хагридом.

Добби тревожно заморгал, глядя на Гарри.

— Гарри Поттер не должен сердиться. ...Добби надеялся. ...если Гарри Поттер решит, что его друзья забыли о нем. ...Гарри Поттер, возможно, не захочет возвращаться в школу, сэр. . .

Гарри не слушал. Он потянулся за письмами, но Добби отпрыгнул в сторону.

— Гарри Поттер получит их, сэр, если даст Добби слово, что не вернется в Хогвартс. Ах, сэр, вы не должны сталкиваться с такой опасностью! Скажите, что не вернетесь, сэр!

— Нет, — сердито сказал Гарри. — Отдай мне письма моих друзей!

— Тогда Гарри Поттер не оставляет Добби выбора, — печально сказал эльф.

Прежде чем Гарри успел пошевелиться, Добби бросился к двери спальни, распахнул ее и сбежал вниз по лестнице.

Во рту пересохло, желудок скрутило, Гарри бросился за ним, стараясь не издавать ни звука. Он перепрыгнул последние шесть ступенек, по-кошачьи приземлившись на ковер в прихожей, и огляделся в поисках Добби. Из столовой он услышал, как дядя Вернон говорит:

— ...расскажите Петунии эту очень забавную историю об американских водопроводчиках, мистер Мейсон. Она до смерти хотела это услышать. ...

Гарри побежал по коридору на кухню и почувствовал, как у него скрутило живот.

Шедевральный пудинг тети Петунии — гора сливок и засахаренных фиалок — парил под потолком. На шкафу в углу скорчился Добби.

— Нет, — прохрипел Гарри. — Пожалуйста. ...они убьют меня. ...

— Гарри Поттер должен сказать, что он не вернется в школу...

— Добби. ...пожалуйста. ...

— Скажите это, сэр...

— Я не могу...

Добби бросил на него трагический взгляд.

— Тогда Добби должен сделать это, сэр, ради блага Гарри Поттера.

Пудинг упал на пол с таким грохотом, что сердце замерло. Сливки забрызгали окна и стены, когда блюдо разбилось вдребезги. Добби исчез с треском, похожим на удар хлыста.

Из столовой донеслись крики, и дядя Вернон, ворвавшись на кухню, обнаружил застывшего от потрясения Гарри, с головы до ног покрытого пудингом тети Петунии.

Поначалу казалось, что дяде Вернону удастся замять это дело. (— Просто наш племянник — очень нервный человек — его расстраивают встречи с незнакомцами, поэтому мы держали его наверху. ...)

Он прогнал шокированных Мейсонов обратно в столовую, пообещал Гарри, что сдерет с него шкуру до полусмерти, когда мейсоны уйдут, и вручил ему швабру. Тетя Петуния достала из морозилки немного мороженого, а Гарри, все еще дрожа, принялся наводить чистоту на кухне.

Дядя Вернон, возможно, и смог бы заключить свою сделку, если бы не сова.

Тетя Петуния как раз раздавала всем коробку мятных леденцов после ужина, когда огромная сипуха влетела в окно столовой, уронила письмо на голову миссис Мейсон и снова скрылась. Миссис Мейсон завизжала, как привидение, и выбежала из дома, крича о сумасшедших. Мистер Мейсон задержался ровно настолько, чтобы рассказать Дурслям, что его жена смертельно боится птиц всех форм и размеров, и спросить, не было ли это их шуткой.

Гарри стоял на кухне, ухватившись за швабру, чтобы не упасть, а дядя Вернон надвигался на него с демоническим блеском в крошечных глазках.

— Прочти это! — злобно прошипел он, размахивая письмом, которое принесла сова. — Давай, прочти это!

Гарри взял его. В нем не было поздравлений с днем рождения.

"Дорогой мистер Поттер,

Мы получили информацию о том, что сегодня вечером, в двенадцать минут десятого, по месту вашего жительства было применено заклинание зависания.

Как вы знаете, несовершеннолетним волшебникам не разрешается творить заклинания вне школы, и дальнейшая работа с заклинаниями с вашей стороны может привести к исключению из указанной школы (Декрет о разумном ограничении колдовства несовершеннолетних, 1875, параграф С).

Мы также просим вас помнить, что любая магическая деятельность, которая может быть замечена членами немагического сообщества (магглами), является серьезным правонарушением в соответствии с разделом 13 Статута о секретности Международной конфедерации колдунов.

Приятных вам каникул!

Искренне ваша,

Мафальда Хопкирк

КАБИНЕТ ПО НЕНАДЛЕЖАЩЕМУ ИСПОЛЬЗОВАНИЮ МАГИИ

Министерство магии"

Гарри оторвал взгляд от письма и сглотнул.

— Ты не говорил нам, что тебе запрещено использовать магию вне школы, — сказал дядя Вернон, и в его глазах заплясал безумный огонек. — Забыл упомянуть об этом. ...Вылетело у тебя из головы, наверное. . . .

Он надвигался на Гарри, как огромный бульдог, оскалив все зубы.

— Что ж, у меня для тебя новость, мальчик. ...Я запираю тебя. ...Ты никогда не вернешься в эту школу. ...никогда... а если ты попытаешься выкрутиться с помощью магии — тебя исключат!"

И, хохоча как сумасшедший, он потащил Гарри обратно наверх.

Дядя Вернон сдержал свое слово. На следующее утро он заплатил человеку, который установил решетки на окна Гарри. Он сам приделал к двери спальни откидную дверцу, чтобы внутрь можно было просовывать небольшие порции еды три раза в день. Они выпускали Гарри в туалет утром и вечером. В противном случае он был заперт в своей комнате на круглые сутки.

Три дня спустя Дурсли не проявляли никаких признаков смягчения, и Гарри не видел никакого выхода из сложившейся ситуации. Он лежал на своей кровати, наблюдая, как солнце садится за решетку на окне, и с тоской думал о том, что же с ним будет дальше.

Какой толк в том, чтобы с помощью магии выбраться из своей комнаты, если за это его исключат из Хогвартса? И все же жизнь на Бирючиновой аллее достигла небывало низкого уровня. Теперь, когда Дурсли поняли, что не проснутся летучими мышами, он потерял свое единственное оружие. Возможно, Добби и спас Гарри от ужасных событий в Хогвартсе, но обстоятельства сложились так, как они сложились, если он уйдет, то, скорее всего, все равно умрет с голоду.

Хлопнула дверца, и показалась рука тети Петунии, которая проталкивала в комнату миску с консервированным супом. Гарри, у которого все внутри болело от голода, спрыгнул с кровати и схватил ее. Суп остыл, как лед, но он выпил половину залпом. Затем он пересек комнату, подошел к клетке Букли и высыпал размокшие овощи со дна миски на ее пустой поднос для еды. Она взъерошила перья и бросила на него взгляд, полный глубокого отвращения.

— Нечего воротить от этого нос — это все, что у нас есть, — мрачно сказал Гарри.

Он поставил пустую миску на пол рядом с кошачьей полкой и снова лег на кровать, чувствуя себя еще более голодным, чем до супа.

Предположим, что он все еще будет жив через четыре недели, что произойдет, если он не появится в Хогвартсе? Пошлют ли кого-нибудь узнать, почему он не вернулся? Смогут ли они заставить Дурслей отпустить его?

В комнате становилось темно. Измученный, с урчанием в животе и мыслями, терзаемыми все теми же неразрешимыми вопросами, Гарри провалился в беспокойный сон.

Ему приснилось, что он на выставке в зоопарке, а к его клетке прикреплена карточка с надписью "НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЙ ВОЛШЕБНИК". Люди смотрели сквозь прутья на него, когда он лежал, голодный и слабый, на подстилке из соломы. Он увидел в толпе лицо Добби и закричал, прося о помощи, но Добби крикнул:

— Гарри Поттер здесь, в безопасности, сэр! — и исчез. Затем появились Дурсли, и Дадли принялся трясти прутья клетки, смеясь над ним.

— Прекрати, — пробормотал Гарри, когда в его больной голове раздался грохот. — Оставь меня в покое. ... прекрати это. ...Я пытаюсь уснуть. . .

Он открыл глаза. Лунный свет проникал сквозь решетку на окне. И кто-то пристально смотрел на него сквозь решетку: веснушчатый, рыжеволосый, длинноносый человек.

Рон Уизли стоял за окном Гарри.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

НОРА

— Рон! — выдохнул Гарри, подкрадываясь к окну и открывая его, чтобы они могли поговорить через решетку. — Рон, как ты... Что за...?

У Гарри отвисла челюсть, когда он в полной мере осознал то, что увидел. Рон высунулся из заднего окна старой бирюзовой машины, которая была припаркована в воздухе. На передних сиденьях Гарри улыбались Фред и Джордж, старшие братья-близнецы Рона.

— Все в порядке, Гарри? — спросил Джордж.

— Что происходит? — спросил Рон. — Почему ты не отвечаешь на мои письма? Я раз двенадцать просил тебя остаться, а потом папа пришел домой и сказал, что ты получил официальное предупреждение за использование магии в присутствии магглов...

— Это был не я — и как он узнал?

— Он работает в министерстве, — сказал Рон. — Ты же знаешь, что нам не разрешается заниматься заклинаниями вне школы.

— Тебе следует поговорить, — сказал Гарри, глядя на парящую машину.

— О, это не считается, — сказал Рон. — Мы только позаимствовали это. Это папино, мы его не зачаровывали. Но колдовать перед магглами, с которыми ты живешь...

— Я же сказал тебе, что я этого не делал, но объяснять сейчас будет слишком долго, — послушай, ты не мог бы сказать им в Хогвартсе, что Дурсли заперли меня и не позволят вернуться, и, очевидно, я не смогу выбраться с помощью магии, потому что министерство подумает, что это второй случай заклинание я сотворил за три дня, так что...

— Прекрати тараторить, — сказал Рон. — Мы пришли, чтобы забрать тебя домой.

— Но и меня ты тоже не сможешь заколдовать.

— Нам это и не нужно, — сказал Рон, кивнув головой в сторону переднего сиденья и ухмыльнувшись. — Ты забываешь, кто со мной.

— Привяжи это к прутьям, — сказал Фред, бросая Гарри конец веревки.

— Если Дурсли проснутся, мне конец, — сказал Гарри, крепко привязывая веревку к перекладине, а Фред завел мотор.

— Не волнуйся, — сказал Фред, — и отойди в сторону.

Гарри отодвинулся в тень рядом с Хедвиг, которая, казалось, поняла, насколько это важно, и хранила молчание. Машина ревела все громче и громче, и внезапно, с хрустом, решетки на окнах были вынуты, и Фред взмыл прямо в воздух. Гарри подбежал к окну и увидел, что прутья решетки болтаются в нескольких футах над землей. Тяжело дыша, Рон втащил их в машину. Гарри с тревогой прислушался, но из спальни Дурслей не доносилось ни звука.

Когда Рон благополучно уложил решетку на заднее сиденье, Фред развернулся как можно ближе к окну Гарри.

— Садись, — сказал Рон.

— Но все мои вещи из Хогвартса — моя палочка, моя метла...

— Где это?

— Заперты в шкафу под лестницей, и я не могу выбраться из этой комнаты...

— Нет проблем, — сказал Джордж с переднего пассажирского сиденья. — Гарри, с дороги.

Фред и Джордж по-кошачьи забрались через окно в комнату Гарри. "Надо было отдать им должное", — подумал Гарри, когда Джордж достал из кармана обычную шпильку для волос и начал вскрывать замок.

— Многие волшебники считают, что знать подобные магловские трюки — пустая трата времени, — сказал Фред, — но мы считаем, что этим навыкам стоит научиться, даже если они немного медленные.

Раздался негромкий щелчок, и дверь распахнулась.

— Итак, мы принесем твой чемодан, а ты возьми из своей комнаты все, что тебе понадобится, и передай это Рону, — прошептал Джордж.

— Осторожно, нижняя ступенька на лестнице скрипучая, — прошептал Гарри в ответ, когда близнецы исчезли на темной лестничной площадке.

Гарри заметался по комнате, собирая свои вещи и передавая их Рону через окно. Затем он пошел помочь Фреду и Джорджу поднять его чемодан по лестнице. Гарри услышал, как дядя Вернон кашлянул.

Наконец, тяжело дыша, они добрались до лестничной площадки, затем пронесли сундук через комнату Гарри к открытому окну. Фред забрался обратно в машину, чтобы помочь Рону, а Гарри и Джордж толкали его со стороны спальни. Дюйм за дюймом сундук протиснулся в окно.

Дядя Вернон снова закашлялся.

— Еще чуть-чуть, — выдохнул Фред, который тянул из машины. — Один хороший толчок...

Гарри и Джордж навалились плечами на багажник, и он выскользнул из окна на заднее сиденье машины.

— Ладно, поехали, — прошептал Джордж.

Но как только Гарри взобрался на подоконник, за его спиной внезапно раздался громкий визг, за которым немедленно последовал раскатистый голос дяди Вернона.

— ЭТА ПРОКЛЯТАЯ СОВА!

— Я забыл про Буклю!

Гарри бросился обратно через комнату, когда на лестничной площадке зажегся свет — он схватил клетку с Буклей, подбежал к окну и передал ее Рону. Он как раз забирался обратно на комод, когда дядя Вернон забарабанил в незапертую дверь, и она с треском распахнулась.

На долю секунды дядя Вернон застыл в дверном проеме, а затем взревел, как разъяренный бык, и бросился на Гарри, схватив его за лодыжку.

Рон, Фред и Джордж схватили Гарри за руки и потянули изо всех сил.

— Петуния! — взревел дядя Вернон. — Он убегает! ОН УБЕГАЕТ!

Но Уизли сильно дернули Гарри, и нога выскользнула из рук дяди Вернона — Гарри был в машине, он захлопнул дверцу...

— Нажми на педаль, Фред! — крикнул Рон, и машина внезапно рванулась к Луне.

Гарри не мог в это поверить — он был свободен. Он опустил стекло, ночной воздух трепал его волосы, и оглянулся на уменьшающиеся крыши Бирючинного проезда. Дядя Вернон, тетя Петуния и Дадли, остолбенев, выглядывали из окна Гарри.

— Увидимся следующим летом! — крикнул Гарри.

Уизли покатились со смеху, а Гарри откинулся на спинку стула, улыбаясь от уха до уха.

— Выпусти Хедвиг, — сказал он Рону. — Она может полететь за нами. У нее уже целую вечность не было возможности расправить крылья.

Джордж передал заколку Рону, и мгновение спустя Хедвиг радостно выпорхнула из окна и заскользила рядом с ними, как привидение.

— Так в чем же дело, Гарри? — нетерпеливо спросил Рон. — Что случилось?

Гарри рассказал им все о Добби, о предупреждении, которое тот сделал Гарри, и о фиаско с фиолетовым пудингом. Когда он закончил, воцарилось долгое, потрясенное молчание.

— Очень подозрительно, — сказал наконец Фред.

— Определенно, подозрительно, — согласился Джордж. — Значит, он даже не сказал тебе, кто должен был все это замышлять?

— Я не думаю, что он смог бы, — сказал Гарри. — Я же говорил вам, что каждый раз, когда он был близок к тому, чтобы что-то пропустить, он начинал биться головой о стену.

Он увидел, как Фред и Джордж переглянулись.

— Вы что, думаете, он мне врал? — спросил Гарри.

— Ну, — сказал Фред, — скажем так: домашние эльфы обладают собственной могущественной магией, но обычно они не могут использовать ее без разрешения своего хозяина. Я думаю, старина Добби был послан, чтобы помешать тебе вернуться в Хогвартс. Это чья-то шутка. Ты можешь вспомнить кого-нибудь в школе, кто затаил на тебя злобу?

— Да, — мгновенно ответили Гарри и Рон в один голос.

— Драко Малфой, — объяснил Гарри. — Он ненавидит меня.

— Драко Малфой? — спросил Джордж, оборачиваясь. — Это не сын Люциуса Малфоя?

— Должно быть, это не очень распространенное имя, не так ли? — спросил Гарри. — почему?

— Я слышал, как папа рассказывал о нем, — сказал Джордж. — Он был большим сторонником Сами-знаете-кого.

— А когда Сам-Знаешь-Кто исчез, — сказал Фред, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Гарри, — Люциус Малфой вернулся и сказал, что он ничего такого не имел в виду. Чушь собачья — Папа считает, что он был вхож в ближайшее окружение Сам-Знаешь-Кого.

Гарри и раньше слышал подобные слухи о семье Малфоев, и они его нисколько не удивляли. Малфой изобразил Дадли Дурсля добрым, вдумчивым и чувствительным мальчиком.

— Я не знаю, есть ли у Малфоев домашний эльф. . .. — сказал Гарри.

— Ну, кому бы он ни принадлежал, это будет старинная волшебная семья, и они будут богаты, — сказал Фред.

— Да, мама всегда мечтала, чтобы у нас был домашний эльф, который бы гладил белье, — сказал Джордж. — Но все, что у нас есть, — это старый вурдалак на чердаке и гномы по всему саду. Домашние эльфы живут в больших старинных усадьбах, замках и тому подобных местах; в нашем доме вы их не встретите. . . .

Гарри молчал. Судя по тому, что Драко Малфою обычно доставалось все самое лучшее, его семья купалась в волшебном золоте; он просто представил себе Малфоя, расхаживающего с важным видом по большому особняку. Послать слугу, чтобы помешать Гарри вернуться в Хогвартс, тоже было в точности похоже на то, что мог бы сделать Малфой. Был ли Гарри глупцом, когда воспринял Добби всерьез?

— В любом случае, я рад, что мы пришли за тобой, — сказал Рон. — Я очень забеспокоился, когда ты не ответил ни на одно из моих писем. Сначала я подумал, что это Эррол виноват...

— Кто такой Эррол?

— Наша сова. Он древний. Это был не первый раз, когда он падал в обморок во время доставки. И тогда я попытался одолжить Гермеса...

— Кого?

— Сову, которую мама с папой купили Перси, когда он стал старостой, — сказал Фред с переднего ряда.

— Но Перси не дал мне ее взаймы, — сказал Рон. — Сказал, что она ему нужна.

— Перси этим летом вел себя очень странно, — нахмурившись, сказал Джордж. — Он отправил много писем и проводил много времени взаперти в своей комнате. ...Я имею в виду, что значок старосты можно полировать не так уж часто. ...Ты заехал слишком далеко на запад, Фред, — добавил он, указывая на компас на приборной панели. Фред крутанул руль.

— Итак, твой отец знает, что у тебя есть машина? — спросил Гарри, догадываясь об ответе.

— Э-э, нет, — сказал Рон, — Ему нужно было поработать сегодня вечером. Надеюсь, мы сможем вернуть машину в гараж так, чтобы мама не заметила, что мы на ней летали.

— А чем вообще занимается твой отец в Министерстве магии?

— Он работает в самом скучном отделе, — спросил Рон. — В отделе ненадлежащего использования маггловских артефактов.

— В каком?

— Это все связано с волшебными вещами, которые сделаны магглами, на случай, если они снова окажутся в маггловском магазине или доме. Например, в прошлом году умерла какая-то старая ведьма, и ее чайный сервиз был продан в антикварный магазин. Одна женщина-маггл купила его, принесла домой и пыталась подавать в нем чай своим друзьям. Это был кошмар — папа несколько недель работал сверхурочно.

— что случилось?

— Чайник взбесился и разбрызгал кипящий чай повсюду, а один мужчина оказался в больнице с зажатыми у носа щипцами для сахара. Папа сходил с ума — в офисе были только он и старый колдун по имени Перкинс — и им пришлось применить заклинания памяти и все такое прочее, чтобы скрыть это.

— Но твой отец... эта машина...

Фред рассмеялся.

— Да, папа без ума от всего, что связано с магглами; наш сарай полон маггловских вещей. Он разбирает их на части, накладывает на них заклинания и снова собирает. Если бы он вломился к нам в дом, ему пришлось бы арестовать себя. Это сводит маму с ума.

— Это главная дорога, — сказал Джордж, глядя вниз через ветровое стекло. — Мы будем на месте через десять минут. ...Хорошо, что уже светает. ...

На горизонте на востоке виднелось слабое розоватое свечение.

Фред опустил машину ниже, и Гарри увидел темное лоскутное одеяло из полей и купы деревьев.

— Мы немного отъехали от деревни, — сказал Джордж. — Оттери-Сент-Кэтчпоул.

Летающий автомобиль опускался все ниже и ниже. Теперь сквозь деревья просвечивал край ярко-красного солнца.

— Приземление! — воскликнул Фред, когда они с легким толчком ударились о землю. Они приземлились рядом с полуразрушенным гаражом в маленьком дворике, и Гарри впервые увидел дом Рона.

Здание выглядело так, словно когда-то было большим каменным загоном для свиней, но тут и там были пристроены дополнительные комнаты, пока оно не стало высотой в несколько этажей и таким кривым, что казалось, будто оно держится с помощью магии (что, напомнил себе Гарри, вероятно, так и было). На красной крыше возвышались четыре или пять дымоходов. Покосившаяся табличка, воткнутая в землю у входа, гласила: "НОРА". Возле входной двери валялись резиновые сапоги и очень ржавый котел. Несколько жирных коричневых цыплят рыскали по двору.

— Ничего особенного, — сказал Рон.

— Это чудесно, — радостно воскликнул Гарри, думая о Бирючиновой аллее.

Они вышли из машины.

— А теперь мы тихонько поднимемся наверх, — сказал Фред, — и подождем, пока мама позовет нас завтракать. А потом, Рон, ты сбегаешь вниз по лестнице со словами: "Мам, смотри, кто заявился ночью!", и она будет очень рада видеть Гарри, и никто никогда не узнает, что мы летали на машине.

— Точно, — сказал Рон. — Пойдем, Гарри, я сплю на... самом верху...

Рон приобрел неприятный зеленоватый оттенок, его глаза были устремлены на дом. Остальные трое обернулись.

Миссис Уизли маршировала по двору, распугивая кур, и для невысокой, пухленькой женщины с добрым лицом было удивительно, насколько она похожа на саблезубого тигра.

— Ох, — сказал Фред.

— О боже, — сказал Джордж.

Миссис Уизли остановилась перед ними, уперев руки в бока и переводя взгляд с одного виноватого лица на другое. На ней был фартук в цветочек, из кармана которого торчала волшебная палочка.

— Итак, — сказала она.

— Доброе утро, мам, — произнес Джордж веселым, как ему казалось, обаятельным голосом.

— Ты хоть представляешь, как я волновалась? — сказала миссис Уизли убийственным шепотом.

— Прости, мам, но, видишь ли, нам пришлось... — Все трое сыновей миссис Уизли были выше ее, но они съежились, когда ее гнев обрушился на них.

— Кровати пусты! Записки нет! Машины нет — могли разбиться — я с ума схожу от беспокойства — тебе не все равно? — никогда, сколько я живу, — подожди, пока твой отец вернется домой, у нас никогда не было таких неприятностей от Билла, Чарли или Перси...

— Идеальный Перси, — пробормотал Фред.

— ТЕБЕ НЕ ПОМЕШАЛО БЫ ВЗЯТЬ ПРИМЕР С ПЕРСИ! — завопила миссис Уизли, тыча Фреду пальцем в грудь. — Ты мог умереть, тебя могли увидеть, твой отец мог потерять работу...

Казалось, это продолжалось часами. Миссис Уизли кричала до хрипоты, прежде чем повернулась к Гарри, который попятился.

— Я очень рада видеть тебя, Гарри, дорогой, — сказала она. — Заходи и позавтракай.

Она повернулась и пошла обратно в дом, а Гарри, бросив нервный взгляд на Рона, который ободряюще кивнул, последовал за ней.

Кухня была маленькой и довольно тесной. Посередине стояли выскобленный деревянный стол и стулья, и Гарри присел на краешек стула, оглядываясь по сторонам. Он никогда раньше не бывал в доме волшебников.

На часах на стене напротив него была только одна стрелка и совсем не было цифр. По краям были написаны такие слова, как "Пора заваривать чай", "Пора кормить цыплят" и "Вы опаздываете". На каминной полке в три ряда стояли книги с такими названиями, как "Приготовь сыр своими руками", "Волшебство в выпечке" и "Одноминутные праздники — это волшебство!". И если слух Гарри его не обманывал, по старому радиоприемнику рядом с раковиной только что объявили, что начинается "Час ведьм" с выступлением популярной поющей волшебницы Селестины Уорбек.

Миссис Уизли хлопотала по кухне, готовя завтрак немного беспорядочно, бросая неодобрительные взгляды на своих сыновей и кладя сосиски на сковородку. Время от времени она бормотала что-то вроде "не знаю, о чем ты думал" или "никогда бы в это не поверила".

— Я не виню тебя, дорогой, — заверила она Гарри, накладывая ему на тарелку восемь или девять сосисок. — Мы с Артуром тоже беспокоились о тебе. Только вчера вечером мы говорили, что приедем и заберем тебя сами, если ты не ответишь Рону к пятнице. Но на самом деле, — (теперь она накладывала ему на тарелку три яичницы), — ты проехал на нелегальной машине через полстраны — кто угодно мог тебя увидеть...

Она небрежно взмахнула палочкой в сторону тарелок в раковине, которые начали убираться сами собой, тихо позвякивая на заднем плане.

— Было облачно, мам! — сказал Фред.

— Держи рот закрытым, когда ешь! — рявкнула миссис Уизли.

— Они морили его голодом, мам! — сказал Джордж.

— И ты! — сказала миссис Уизли, но выражение ее лица немного смягчилось, когда она начала резать Гарри хлеб и намазывать его маслом.

В этот момент внимание отвлекла маленькая рыжеволосая фигурка в длинной ночной рубашке, которая появилась на кухне, тихонько взвизгнула и снова выбежала вон.

— Джинни, — вполголоса сказал Рон Гарри. — Моя сестра. Она рассказывала о тебе все лето.

— Да, она захочет получить твой автограф, Гарри, — сказал Фред с ухмылкой, но, поймав взгляд матери, молча склонился над своей тарелкой. Больше ничего не было сказано, пока все четыре тарелки не были очищены, что заняло на удивление мало времени.

— Блин, я устал, — зевнул Фред, наконец отложив нож и вилку. — Пожалуй, я пойду спать и...

— Ты этого не сделаешь, — отрезала миссис Уизли. — Ты сам виноват, что не спал всю ночь. Ты собираешься расчистить сад от гномов, они снова совсем отбились от рук...

— О, мам...

— И вы двое, — сказала она, свирепо глядя на Рона и Джорджа. — Ты можешь идти спать, дорогой, — добавила она, обращаясь к Гарри. — Ты не просил их управлять этой проклятой машиной...

Но Гарри, который чувствовал себя совершенно бодрым, быстро сказал:

— Я помогу Рону. Я никогда не видел, как разгномовливают...

— Это очень мило с твоей стороны, дорогой, но это скучная работа, — сказала миссис Уизли. — А теперь давайте посмотрим, что скажет Локхарт по этому поводу...

И она вытащила тяжелую книгу из стопки на каминной полке. Джордж застонал.

— Мама, мы знаем, как обезгномливать сад

Гарри взглянул на обложку книги миссис Уизли. На нем причудливыми золотыми буквами были написаны слова "Руководство Гилдероя Локхарта по борьбе с домашними вредителями". На обложке была большая фотография очень симпатичного волшебника с волнистыми светлыми волосами и ярко-голубыми глазами. Как всегда в волшебном мире, фотография двигалась; волшебник, который, как предположил Гарри, был Гилдероем Локхартом, продолжал нахально подмигивать им всем. Миссис Уизли сияла, глядя на него сверху вниз.

— О, он замечательный, — сказала она. — Он разбирается в домашних вредителях, да, это замечательная книга...

— Маме он нравится, — сказал Фред очень громким шепотом.

— Не будь таким смешным, Фред, — сказала миссис Уизли, и ее щеки слегка порозовели. — Ладно, если ты думаешь, что знаешь все лучше, чем Локхарт, можешь идти и продолжать, и горе тебе, если в этом саду окажется хоть один гном, когда я выйду его осмотреть.

Зевая и ворча, Уизли, ссутулившись, вышли на улицу, Гарри последовал за ними. Сад был большим и, по мнению Гарри, именно таким, каким и должен быть сад. Дурслям бы это не понравилось — там было много сорняков, и траву нужно было подстригать, — но вокруг стен росли корявые деревья, на каждой клумбе росли растения, которых Гарри никогда не видел, и был большой зеленый пруд, полный лягушек.

— Знаешь, у магглов тоже есть садовые гномы, — сказал Гарри Рону, когда они пересекали лужайку.

— Да, я видел этих тварей, которых они принимают за гномов, — сказал Рон, согнувшись пополам и пряча голову в кусте пиона, — похожих на маленьких толстых Санта-Клаусов с удочками. . . .

Произошла бурная возня шума, куст пиона содрогнулся, и Рон выпрямился.

— Это гном, — сказал он мрачно.

— Gerroff меня! Gerroff меня! — визжал гном.

Он определенно не был похож на Санта-Клауса. Он был маленьким и кожистым на вид, с большой, шишковатой, лысой головой, в точности похожей на картофелину. Рон держал его на расстоянии вытянутой руки, пока он лягался своими маленькими ороговевшими лапками; он схватил его за лодыжки и перевернул вверх ногами.

— Вот что ты должен сделать, — сказал он. Он поднял гнома над головой (— Дерни меня!) и начал размахивать им большими кругами, как лассо. Увидев потрясенное выражение на лице Гарри, Рон добавил: — Это не причинит им вреда — просто у них должно сильно закружиться голова, чтобы они не смогли найти дорогу обратно в норы гномов.

Он отпустил лодыжки гнома: тот взлетел на шесть метров в воздух и с глухим стуком приземлился в поле за изгородью.

— Жалко, — сказал Фред. — Держу пари, я смогу достать свой за этим пнем.

Гарри быстро научился не испытывать особой жалости к гномам. Он решил просто перебросить первого попавшегося гнома через изгородь, но гном, почувствовав слабость, впился острыми, как бритва, зубами Гарри в палец, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы стряхнуть его — пока —

— Ого, Гарри, это, должно быть, метров пятнадцать...

Вскоре воздух наполнился летающими гномами.

— Видишь, они не слишком сообразительны, — сказал Джордж, схватив сразу пять или шесть гномов. — Как только они узнают, что происходит уничтожение гномов, они бросаются посмотреть. Можно подумать, они уже научились просто оставаться на месте.

Вскоре толпа гномов, собравшихся на поле, начала расходиться неровной шеренгой, ссутулившись.

— Они вернутся, — сказал Рон, наблюдая, как гномы исчезают за живой изгородью на другой стороне поля. — Им здесь нравится. ...Папа слишком мягок с ними, он считает их забавными. ...

В этот момент хлопнула входная дверь.

— Он вернулся! — воскликнул Джордж. — Папа дома!

Они поспешили через сад обратно в дом.

Мистер Уизли сидел на кухонном стуле, сняв очки и закрыв глаза. Это был худощавый мужчина, начинавший лысеть, но редкие волосы у него были такими же рыжими, как у любого из его детей. Он был одет в длинную зеленую мантию, запыленную и поношенную в дороге.

— Что за ночка, — пробормотал он, нащупывая чайник, когда все уселись вокруг него. — Девять рейдов. Девять! А старый Наземникус Флетчер пытался наложить на меня заклятие, когда я повернулся к нему спиной.

Мистер Уизли сделал большой глоток чая и вздохнул.

— Нашел что-нибудь, папа? — нетерпеливо спросил Фред.

— Все, что я нашел, — это несколько съеживающихся ключей от дверей и кусающийся чайник, — зевнул мистер Уизли. — Но были и довольно неприятные вещи, которые, однако, не по моей части. Мортлейка забрали для допроса о каких-то чрезвычайно странных хорьках, но, слава богу, это Комитет по экспериментальным заклинаниям. . . .

— Зачем кому-то понадобилось заставлять ключи от дверей уменьшаться в размерах? — спросил Джордж.

— Просто травля маглов, — вздохнул мистер Уизли. — Продайте им ключ, который постоянно уменьшается в размерах, чтобы они никогда не смогли найти его, когда он им понадобится. . . . Конечно, очень трудно кого-либо осудить, потому что ни один маггл не признает, что его ключ продолжает уменьшаться в размерах — они будут настаивать на том, что просто продолжают его терять. Благослови их Господь, они пойдут на все, чтобы игнорировать магию, даже если она будет у них перед глазами. ...Но ты не поверишь, сколько всего у нас стало очаровательного...

— НАПРИМЕР, АВТОМОБИЛИ?

Появилась миссис Уизли, держа в руках длинную кочергу, похожую на меч. Мистер Уизли резко открыл глаза. Он виновато уставился на жену.

— Молли, дорогая, это тачки?

— Да, Артур, машины, — ответила миссис Уизли, сверкнув глазами. — Представьте себе волшебника, который покупает старую ржавую машину и говорит своей жене, что все, что он хочет с ней сделать, — это разобрать ее на части, чтобы посмотреть, как она работает, в то время как на самом деле он заколдовал ее, чтобы она летала.

Мистер Уизли моргнул.

— Что ж, дорогая, я думаю, ты поймешь, что он поступил бы вполне в рамках закона, даже если бы... э-э-э... он, возможно, поступил бы лучше, если бы, э-э, рассказал своей жене правду. ...В законе есть лазейка, ты увидишь. ...До тех пор, пока он не собирался управлять машиной, тот факт, что машина может летать, не будет...

— Артур Уизли, ты позаботился о том, чтобы в этом законе была лазейка! — закричала миссис Уизли. — Просто чтобы ты мог продолжать возиться со всем этим маггловским хламом в своем сарае! И, к твоему сведению, Гарри приехал сегодня утром на машине, на которой ты не собирался летать!

— Гарри? — непонимающе переспросил мистер Уизли. — Кто такой Гарри?

Он огляделся, увидел Гарри и подпрыгнул.

— Боже правый, это Гарри Поттер? — Очень рад с вами познакомиться, Рон так много рассказал нам о...

— Твои сыновья вчера вечером прилетели на этой машине к Гарри домой и вернулись обратно! — закричала миссис Уизли. — Что ты можешь сказать по этому поводу, а?

— Правда? — с нетерпением спросил мистер Уизли. — Все прошло нормально? Я... я имею в виду, — он запнулся, когда из глаз миссис Уизли посыпались искры, — это... это было очень неправильно, мальчики, действительно очень неправильно. . . .

— Давай оставим их в покое, — пробормотал Рон Гарри, когда миссис Уизли раздулась, как лягушка-бык. — Пойдем, я покажу тебе свою спальню.

Они выскользнули из кухни и спустились по узкому коридору к неровной лестнице, которая, извиваясь, зигзагами поднималась по всему дому. На третьей площадке дверь была приоткрыта. Гарри только что заметил пару ярких карих глаз, уставившихся на него, прежде чем они резко закрылись.

— Джинни, — сказал Рон. — Ты не представляешь, как странно, что она такая застенчивая. Обычно она никогда не замолкает...

Они поднялись еще на два пролета, пока не добрались до двери с облупившейся краской и маленькой табличкой на ней с надписью "КОМНАТА РОНАЛЬДА".

Гарри шагнул внутрь, почти коснувшись головой наклонного потолка, и моргнул. Это было все равно что войти в печь: почти все в комнате Рона, казалось, было ярко-оранжевого цвета: покрывало на кровати, стены, даже потолок. Затем Гарри понял, что Рон оклеил почти каждый дюйм потрепанных обоев плакатами с изображением одних и тех же семи ведьм и волшебников, одетых в ярко-оранжевые мантии, держащих в руках метлы и энергично ими размахивающих.

— Твоя команда по квиддичу? — переспросил Гарри.

— Пушки Чадли, — сказал Рон, указывая на оранжевое покрывало, украшенное двумя огромными черными буквами "С" и летящим пушечным ядром. — Девятая в лиге.

Школьные учебники заклинаний Рона были беспорядочно сложены в углу, рядом с кучей комиксов, которые, казалось, были посвящены приключениям Мартина Миггза, Безумного маггла. Волшебная палочка Рона лежала на подоконнике поверх аквариума с лягушачьей икрой, рядом с его жирным серым крысом Паршивцем, который дремал на солнышке.

Гарри перешагнул через колоду самотасующихся игральных карт, валявшихся на полу, и выглянул в крошечное окошко. Далеко внизу, в поле, он увидел группу гномов, которые один за другим пробирались обратно через живую изгородь Уизли. Затем он повернулся и посмотрел на Рона, который почти нервно наблюдал за ним, как будто ожидая его мнения.

— Она немного тесновата, — быстро сказал Рон. — Не похожа на ту комнату, что была у тебя с магглами. А я живу прямо под упырем на чердаке; он вечно стучит по трубам и стонет. ...

Но Гарри, широко улыбаясь, сказал:

— Это лучший дом, в котором я когда-либо был.

Уши Рона порозовели.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В "РОСЧЕРКАХ И КЛЯКСАХ"

Жизнь в "Норе" настолько отличалась от жизни на Бирючиновой аллее, насколько это было возможно. Дурсли любили во всем опрятность и порядок; дом Уизли был полон всего странного и неожиданного. Гарри испытал шок, когда в первый раз посмотрел в зеркало над кухонной каминной полкой, а оно кричало: "Заправь рубашку, неряха!" Гуль на чердаке выл и ронял трубы всякий раз, когда ему казалось, что вокруг становится слишком тихо, и небольшие взрывы в спальне Фреда и Джорджа считались совершенно нормальными. Однако самым необычным в жизни Гарри у Рона было не говорящее зеркало и не лязгающий гуль, а тот факт, что он, казалось, нравился всем присутствующим.

Миссис Уизли беспокоилась о состоянии его носков и пыталась заставить его съедать четвертую порцию за каждый прием пищи. Мистеру Уизли нравилось, когда Гарри садился рядом с ним за обеденный стол, чтобы он мог засыпать его вопросами о жизни среди магглов, прося объяснить, как работают такие вещи, как розетки и почтовая служба.

— Очаровательно! — говорил он, когда Гарри рассказывал ему о том, как пользоваться телефоном. — Действительно, гениально, сколько магглов нашли способов обходиться без магии.

Одним солнечным утром, примерно через неделю после своего приезда в Нору, Гарри получил известие из Хогвартса. Они с Роном спустились к завтраку и обнаружили, что мистер и миссис Уизли и Джинни уже сидят за кухонным столом. Как только Джинни увидела Гарри, она случайно с громким стуком уронила свою миску с кашей на пол. Джинни, казалось, была очень склонна опрокидывать все, когда Гарри входил в комнату. Она нырнула под стол, чтобы забрать миску, и появилась оттуда с лицом, сияющим, как заходящее солнце. Сделав вид, что ничего не заметил, Гарри сел и взял тост, который предложила ему миссис Уизли.

— Письма из школы, — сказал мистер Уизли, передавая Гарри и Рону одинаковые конверты из желтоватого пергамента, надписанные зелеными чернилами. — Дамблдор уже знает, что ты здесь, Гарри, — этот человек ничего не упускает. У вас двоих они тоже есть, — добавил он, когда в комнату вошли Фред и Джордж, все еще в пижамах.

На несколько минут воцарилась тишина, пока все читали свои письма. Гарри посоветовал ему первого сентября сесть на Хогвартс-экспресс, как обычно, на вокзале Кингс-Кросс. Также был список новых книг, которые ему понадобятся в следующем году.

"ВТОРОКУРСНИКАМ ПОТРЕБУЕТСЯ:

"Стандартная книга заклинаний", 2 класс Миранды Гошоук

"Побег с банши" Гилдероя Локхарта

"Прогулки с упырями" Гилдероя Локхарта

"Каникулы с ведьмами" Гилдероя Локхарта

Путешествия с троллями Гилдероя Локхарта

Путешествия с вампирами Гилдероя Локхарта

Путешествия с оборотнями Гилдероя Локхарта

"Год с йети" Гилдероя Локхарта

Фред, дочитавший свой список, заглянул в список Гарри.

— Тебе же сказали, что нужно взять и все книги Локхарта тоже! — сказал он. — Новый учитель по защите от темных искусств, должно быть, его фанат, держу пари, что это ведьма.

В этот момент Фред поймал взгляд матери и быстро занялся мармеладом.

— Это будет недешево стоить, — сказал Джордж, бросив быстрый взгляд на своих родителей. — Книги Локхарта действительно дорогие. ...

— Что ж, мы справимся, — сказала миссис Уизли, но вид у нее был обеспокоенный. — Я думаю, мы сможем купить много подержанных вещей Джинни.

— О, ты в этом году поступаешь в Хогвартс? — Спросил Гарри Джинни.

Она кивнула, покраснев до корней своих огненных волос, и уперлась локтем в масленку. К счастью, никто, кроме Гарри, этого не увидел, потому что в этот момент вошел Перси, старший брат Рона. Он был уже одет, к его жилету был приколот значок префекта Хогвартса.

— Всем доброе утро, — бодро поздоровался Перси. — Прекрасный день.

Он сел на единственный оставшийся стул, но почти сразу же вскочил, вытаскивая из-под себя линялую серую метелку из перьев для пыли — по крайней мере, так показалось Гарри, пока он не увидел, что она дышит.

— Эррол! — воскликнул Рон, забирая у Перси обмякшую сову и извлекая письмо из-под ее крыла. — Наконец-то он получил ответ от Гермионы. Я написал ей, что мы собираемся попытаться спасти тебя от Дурслей.

Он отнес Эррола на насест у задней двери и попытался усадить его на него, но Эррол тут же снова свалился, поэтому Рон положил его на сушилку, пробормотав:

— Жалко. — Затем он разорвал письмо Гермионы и прочитал его вслух:

"Дорогие Рон и Гарри, если вы здесь,

Я надеюсь, что все прошло хорошо, и что с Гарри все в порядке, и что ты не сделал ничего противозаконного, чтобы вытащить его, Рон, потому что из-за этого у Гарри тоже были бы неприятности. Я очень волновалась, и если с Гарри все в порядке, пожалуйста, дай мне знать сразу, но, возможно, будет лучше, если ты воспользуешься другой совой, потому что я думаю, что еще одна посылка может прикончить твою.

"Я, конечно, очень занята учебой"

— Как она может быть такой? — в ужасе воскликнул Рон. — У нас каникулы! — "и в следующую среду мы собираемся в Лондон, чтобы купить мои новые книги. Почему бы нам не встретиться в Косом переулке?

Дай мне знать, что происходит, как только сможешь. С любовью от Гермионы".

— Что ж, это прекрасно подходит, тогда мы тоже можем пойти и забрать все твои вещи, — сказала миссис Уизли, начиная убирать со стола. — Чем вы все сегодня занимаетесь?

Гарри, Рон, Фред и Джордж планировали подняться на холм к небольшому загону, принадлежащему Уизли. Он был окружен деревьями, которые закрывали его от вида на деревню внизу, что означало, что они могли там тренироваться в квиддич, если, конечно, не взлетать слишком высоко. Они не могли использовать настоящие мячи для квиддича, что было бы трудно объяснить, если бы они вырвались и улетели над деревней; вместо этого они бросали друг другу яблоки, чтобы те их ловили. Они по очереди катались на "Нимбус Две тысячи" Гарри, которая, несомненно, была самой лучшей метлой; старую "Падающую звезду" Рона часто обгоняли пролетающие бабочки.

Через пять минут они уже поднимались на холм, закинув метлы на плечи. Они спросили Перси, не хочет ли он присоединиться к ним, но он сказал, что занят. До сих пор Гарри видел Перси только во время еды; все остальное время он сидел взаперти в своей комнате.

— Хотел бы я знать, что он задумал, — нахмурился Фред. — Он сам не свой. Результаты его экзамена пришли за день до тебя: двенадцать баллов, и он совсем не злорадствовал.

— Обычный магический уровень, — объяснил Джордж, заметив озадаченный взгляд Гарри. — Биллу тоже было двенадцать. Если мы не будем осторожны, у нас в семье будет еще один старший мальчик. Не думаю, что я смог бы вынести этот позор.

Билл был старшим братом Уизли. Он и следующий брат, Чарли, уже покинули Хогвартс. Гарри никогда не встречался ни с одним из них, но знал, что Чарли в Румынии изучает драконов, а Билл в Египте, работает в банке волшебников Гринготтс.

— Не знаю, как мама с папой смогут купить все наши школьные принадлежности в этом году, — сказал Джордж через некоторое время. — Пять комплектов книг Локхарта! А Джинни нужны мантия, волшебная палочка и все остальное. . . .

Гарри ничего не ответил. Он чувствовал себя немного неловко. В подземном хранилище в лондонском "Гринготтсе" хранилось небольшое состояние, оставленное ему родителями. Конечно, только в волшебном мире у него были деньги; в маггловских магазинах нельзя было использовать галеоны, сикли и кнаты. Он никогда не упоминал Дурслям о своем банковском счете в Гринготтсе; он не думал, что их ужас перед чем-либо, связанным с магией, распространится на большую кучу золота.

В следующую среду миссис Уизли разбудила их всех пораньше. Быстро съев по полдюжины бутербродов с беконом, они надели плащи, а миссис Уизли взяла с кухонной каминной полки цветочный горшок и заглянула внутрь.

— У нас почти ничего не осталось, Артур, — вздохнула она. — Сегодня нам придется купить еще. ...Ну что ж, сначала гости! После тебя, Гарри, дорогой!

И она протянула ему цветочный горшок.

Гарри уставился на них, все смотрели на него.

— Ч-что я должен делать? — пробормотал он.

— Он никогда не путешествовал с помощью каминного порошка, — внезапно сказал Рон. — Прости, Гарри, я забыл.

— Никогда? — сказал мистер Уизли. — Но как ты в прошлом году добралась до Косого переулка, чтобы купить школьные принадлежности?

— Я поехал на метро...

— действительно? — нетерпеливо спросил мистер Уизли. — Были ли там экскапаторы? Как именно...

— Не сейчас, Артур, — сказала миссис Уизли. — С каминным порошком гораздо быстрее, дорогой, но, боже мой, если ты никогда им раньше не пользовался...

— С ним все будет в порядке, мам, — сказал Фред. — Гарри, сначала понаблюдай за нами.

Он взял щепотку блестящего порошка из цветочного горшка, подошел к камину и бросил порошок в пламя.

Пламя с ревом стало изумрудно-зеленым и поднялось выше Фреда, который шагнул прямо в него, крикнул:

— Косой переулок! — и исчез.

— Ты должен говорить четко, дорогой, — сказала миссис Уизли Гарри, когда Джордж опустил руку в цветочный горшок. — И не забудь выйти через правильную решетку. . . .

— Правильный какой? — нервно спросил Гарри, когда пламя взревело и унесло Джорджа тоже из поля зрения.

— Ну, знаешь, есть ужасно много волшебных костров, из которых можно выбирать, но раз уж ты говоришь внятно...

— С ним все будет в порядке, Молли, не волнуйся, — сказал мистер Уизли, тоже насыпая себе каминного порошка.

— Но, дорогая, если он потеряется, как мы объясним это его тете и дяде?

— Они не будут возражать, — заверил ее Гарри. -Дадли счел бы это блестящей шуткой, если бы я заблудился в дымоходе, не волнуйтесь об этом...

— хорошо. ...хорошо. ...ты иди за Артуром, — сказала миссис Уизли. — Теперь, когда будешь лезть в огонь, скажи, куда идешь...

— И держи локти наготове, — посоветовал Рон.

— И закрой глаза, — сказала миссис Уизли. — Сажа...

— Не ерзай, — сказал Рон. — Иначе ты можешь выпасть не из того камина...

— Но не паникуй и не уходи слишком рано; подожди, пока не увидишь Фреда и Джорджа.

Изо всех сил стараясь держать все это в голове, Гарри взял щепотку летучего порошка и подошел к краю костра. Он глубоко вздохнул, бросил порошок в огонь и шагнул вперед; огонь обдал его, как теплый ветерок; он открыл рот и тут же проглотил кучу горячего пепла.

— Аллея Ди-Диа-гон, — прокашлялся он.

Ему казалось, что его засасывает в гигантскую канализацию. Ему казалось, что он вращается очень быстро — рев в ушах был оглушительным — он пытался держать глаза открытыми, но от вихря зеленого пламени его затошнило — что-то твердое ударило его по локтю, и он крепко сжал его, продолжая вращаться, — теперь ему казалось, что холодные ладони хлопают его по плечу. его лицо — прищурившись сквозь очки, он увидел размытый поток каминов и мельком увидел комнаты за ними — бутерброды с беконом переворачивались у него внутри — он снова закрыл глаза, желая, чтобы это прекратилось, а затем...

Он упал лицом вперед на холодный камень и почувствовал, как лопнула дужка его очков.

С головокружением, весь в синяках и саже, он осторожно поднялся на ноги, прижимая к глазам разбитые очки. Он был совершенно один, но понятия не имел, где находится. Все, что он мог сказать, это то, что он стоял у каменного камина в помещении, похожем на большую, тускло освещенную лавку волшебника, но вряд ли что-то здесь было в списке школ Хогвартса.

В стеклянной витрине рядом на подушке лежали иссохшая рука, окровавленная колода карт и вытаращенный стеклянный глаз. Со стен на них смотрели зловещего вида маски, на прилавке лежали человеческие кости, а с потолка свисали ржавые инструменты с шипами. Хуже того, темная узкая улочка, которую Гарри мог видеть сквозь пыльную витрину магазина, определенно не была Диагон-аллеей.

Чем скорее он уберется отсюда, тем лучше. В носу, все еще болевшем от удара об камин, Гарри быстро и бесшумно направился к двери, но не успел он пройти и половины пути, как по ту сторону стекла появились два человека, и один из них был тем, с кем Гарри меньше всего хотел бы встречаться, когда он потерялся, засыпанный весь в саже и в разбитых очках: Драко Малфой.

Гарри быстро огляделся и заметил слева от себя большой черный шкаф; он юркнул в него и закрыл дверцы, оставив небольшую щелку, чтобы можно было заглянуть внутрь. Через несколько секунд звякнул колокольчик, и в магазин вошел Малфой.

Вошедший следом мужчина мог быть только отцом Драко. У него было такое же бледное, заостренное лицо и такие же холодные серые глаза. Мистер Малфой пересек магазин, лениво разглядывая выставленные товары, и позвонил в колокольчик на прилавке, прежде чем повернуться к сыну и сказать:

— Ничего не трогай, Драко.

Малфой, который потянулся за стеклянным глазом, сказал:

— Я думал, ты собираешься купить мне подарок.

— Я сказал, что куплю тебе гоночную метлу, — сказал его отец, барабаня пальцами по прилавку.

— Какой от этого толк, если меня нет в команде факультета? — сказал Малфой, выглядя угрюмым и раздраженным. — В прошлом году Гарри Поттер получил "Нимбус Две тысячи". Дамблдор дал ему специальное разрешение играть за Гриффиндор. Он даже не настолько хорош, это просто потому, что он знаменит. ...знаменит тем, что у него дурацкий шрам на лбу. ...

Малфой наклонился, чтобы рассмотреть полку с черепами.

— ...все думают, что он такой умный, замечательный Поттер со своим шрамом и метлой...

— Ты говорил мне это уже по меньшей мере дюжину раз, — сказал мистер Малфой, бросив на сына уничтожающий взгляд. — И я хотел бы напомнить тебе, что неразумно показывать, что ты не очень любишь Гарри Поттера, особенно когда большинство из нас считает его героем, который заставил Темного лорда исчезнуть — а, мистер Борджин.

За прилавком появился сутулый мужчина, откидывающий с лица сальные волосы.

— Мистер Малфой, как приятно видеть вас снова, — сказал мистер Борджин голосом, таким же елейным, как и его волосы. — Очень рад, и молодой мастер Малфой тоже очарователен. Чем я могу быть полезен? Я должен показать вам, только сегодня, и по очень разумной цене...

— Сегодня я не покупаю, мистер Борджин, а продаю, — сказал мистер Малфой.

— Продаете? — Улыбка слегка исчезла с лица мистера Борджина.

— Вы, конечно, слышали, что министерство проводит новые рейды, — сказал мистер Малфой, доставая из внутреннего кармана свиток пергамента и разворачивая его, чтобы мистер Борджин мог прочитать. — У меня дома есть несколько... э-э-э... вещей, которые могут поставить меня в неловкое положение, если позвонят из Министерства. ...

Мистер Борджин поправил пенсне на носу и просмотрел список.

— Министерство, конечно, не осмелилось бы беспокоить вас, сэр?

Губы мистера Малфоя скривились.

— Меня еще никто не навещал. Имя Малфой по-прежнему вызывает определенное уважение, но министерство становится все более назойливым. Ходят слухи о новом Законе о защите магглов — без сомнения, за этим стоит блохастый, любящий магглов дурак Артур Уизли...

Гарри почувствовал прилив гнева.

— ...и, как вы видите, некоторые из этих ядов могут создавать впечатление...

— Я, конечно, понимаю, сэр, — сказал мистер Борджин. — Дайте-ка подумать.

— Можно мне это взять? — перебил Драко, указывая на высохшую руку, лежащую на подушечке.

— А, Рука Славы! — воскликнул мистер Борджин, оставляя список мистера Малфоя и подбегая к Драко. — Вставьте свечу, и она осветит только держателя! Лучший друг воров и расхитителей! У вашего сына прекрасный вкус, сэр.

— Я надеюсь, что мой сын станет кем-то большим, чем вор или расхититель, Борджин, — холодно сказал мистер Малфой, и мистер Борджин быстро добавил:

— Без обид, сэр, я не хотел вас обидеть...

— Хотя, если его оценки не улучшатся, — сказал мистер Малфой еще более холодно, — возможно, это действительно все, на что он способен...

— Это не моя вина, — возразил Драко. — У всех учителей есть любимчики, у этой Гермионы Грейнджер...

— Я думал, тебе должно быть стыдно, что девочка из не волшебной семьи побеждает тебя на каждом экзамене, — огрызнулся мистер Малфой.

— Ха! — пробормотал Гарри себе под нос, довольный тем, что Драко выглядит одновременно смущенным и сердитым.

— Везде одно и то же, — сказал мистер Борджин своим елейным голосом. — Кровь волшебника везде ценится меньше...

— Только не у меня, — сказал мистер Малфой, раздувая длинные ноздри.

— Нет, сэр, и со мной тоже, сэр, — ответил мистер Борджин с глубоким поклоном.

— В таком случае, возможно, мы можем вернуться к моему списку, — коротко сказал мистер Малфой. — Я немного спешу, Борджин, у меня сегодня важные дела в другом месте...

Они начали торговаться. Гарри нервно наблюдал, как Драко подходит все ближе и ближе к его укрытию, рассматривая выставленные на продажу предметы. Драко остановился, чтобы рассмотреть длинный моток веревки палача и, ухмыляясь, прочитать на карточке, прикрепленной к великолепному ожерелью из опалов: "Осторожно: не трогать". Проклято — На сегодняшний день унесло жизни девятнадцати владельцев-магглов.

Драко отвернулся и увидел шкаф прямо перед собой. Он шагнул вперед и протянул руку к ручке.

— Готово, — сказал мистер Малфой, стоявший за стойкой. — Пойдем, Драко...

Гарри вытер лоб рукавом, когда Драко отвернулся.

— Доброго вам дня, мистер Борджин. Жду вас завтра в "мэноре", чтобы забрать товар.

Как только дверь закрылась, мистер Борджин отбросил свои елейные манеры.

— И вам доброго дня, мистер Малфой, и, если слухи верны, вы не продали мне и половины того, что спрятано в вашем поместье. ...

Мрачно бормоча, мистер Борджин исчез в задней комнате. Гарри подождал минуту на случай, если он вернется, затем как можно тише выскользнул из шкафа, прошел мимо стеклянных витрин и вышел за дверь магазина.

Прижимая к лицу разбитые очки, Гарри огляделся по сторонам. Он оказался в темном переулке, который, казалось, полностью состоял из магазинов, посвященных Темным искусствам. Тот, из которого он только что вышел, "Борджин и Беркс", выглядел самым большим, но напротив была отвратительная витрина с высушенными головами, а через две двери — большая клетка, кишащая гигантскими черными пауками. Два потрепанного вида волшебника наблюдали за ним из тени дверного проема, что-то бормоча друг другу. Нервничая, Гарри двинулся в путь, стараясь не снимать очки и отчаянно надеясь, что сможет найти выход отсюда.

Старый деревянный указатель, висевший над магазином, торгующим ядовитыми свечами, подсказал ему, что он находится в переулке Ноктюрн. Это не помогло, так как Гарри никогда не слышал о таком месте. Он предположил, что говорил недостаточно внятно, потому что у него был полон рот пепла в камине Уизли. Пытаясь сохранять спокойствие, он задумался, что же делать.

— Ты не заблудился, мой дорогой? — раздался голос у него над ухом, заставив его подпрыгнуть.

Перед ним стояла пожилая ведьма, держа в руках поднос с чем-то, ужасно похожим на человеческие ногти. Она искоса посмотрела на него, обнажив покрытые мхом зубы. Гарри попятился.

— Я в порядке, спасибо, — сказал он. — Я просто...

— ГАРРИ! Как ты думаешь, что ты там делаешь внизу?

Сердце Гарри подпрыгнуло. Ведьма сделала то же самое; множество ногтей посыпалось ей на ноги, и она выругалась, когда массивная фигура Хагрида, лесничего Хогвартса, широким шагом направилась к ним, сверкая черными, как у жука, глазами из-за густой щетинистой бороды.

— Хагрид! — Гарри с облегчением выдохнул. — Я заблудился — Каминный порошок...

Хагрид схватил Гарри за шиворот и оттащил его от ведьмы, выбив поднос прямо у нее из рук. Ее вопли преследовали их всю дорогу по извилистому переулку, пока они не вышли на яркий солнечный свет. Гарри увидел вдалеке знакомое здание из белоснежного мрамора — банк Гринготтс. Хагрид привел его прямо в Косой переулок.

— Ты весь в грязи! — ворчливо сказал Хагрид, стряхивая с Гарри сажу с такой силой, что чуть не сбил его с ног в бочку с драконьим навозом возле аптеки. — Прячешься где-то в Мрачном переулке, не знаю... Сомнительное место, Гарри... не хочу, чтобы тебя там кто-нибудь увидел...

— Я это понял, — сказал Гарри, пригибаясь, когда Хагрид снова попытался отмахнуться от него. — Я же говорил тебе, я заблудился, а ты что там делал?

— Я искал средство от слизняков-плотоядов, — проворчал Хагрид. — Они уничтожают школьную капусту. Ты не сам по себе?

— Я остановился у Уизли, но мы расстались, — объяснил Гарри. — Я должен пойти и найти их....

Они вместе пошли вниз по улице.

— Почему ты никогда не отвечал мне? — спросил Хагрид, когда Гарри побежал рядом с ним (ему приходилось делать по три шага на каждый шаг огромных сапог Хагрида). Гарри рассказал все о Добби и Дурслях.

— Паршивые магглы, — проворчал Хагрид. — Если бы я только знал...

— Гарри! Гарри! Сюда!

Гарри поднял глаза и увидел Гермиону Грейнджер, стоящую на верхней площадке белой лестницы, ведущей в Гринготтс. Она бежала им навстречу, ее густые каштановые волосы развевались за спиной.

— Что случилось с твоими очками? Привет, Хагрид, — о, как приятно снова видеть вас двоих, — ты зайдешь в Гринготтс, Гарри?

— Как только я найду Уизли, — сказал Гарри.

— Вам не придется долго ждать, — с усмешкой сказал Хагрид.

Гарри и Гермиона огляделись: по людной улице бежали Рон, Фред, Джордж, Перси и мистер Уизли.

— Гарри, — выдохнул мистер Уизли. — Мы надеялись, что ты зашел слишком далеко.... — Он вытер свою блестящую лысину. — Молли в бешенстве, она сейчас придет

— Где ты появился? — Спросил Рон.

— Мрачный переулок, — мрачно сказал Хагрид.

— Отлично! — хором воскликнули Фред и Джордж.

— Нас туда никогда не пускали, — с завистью сказал Рон.

— Я бы, блядь, так не подумал, — проворчал Хагрид.

В поле зрения галопом появилась миссис Уизли, одной рукой она размахивала сумочкой, а Джинни вцепилась в другую.

— О, Гарри... о, мой дорогой... ты мог быть где угодно...

Задыхаясь, она достала из сумки большую одежную щетку и принялась счищать сажу, которую не успел смахнуть Хагрид. Мистер Уизли взял очки Гарри, прикоснулся к ним волшебной палочкой и вернул их как новенькие.

— Ну, мне пора, — сказал Хагрид, которому миссис Уизли пожимала руку (— Мрачный переулок! Если бы ты не нашел его, Хагрид!). — Увидимся в Хогвартсе! — И он зашагал прочь, на голову выше всех остальных на переполненной улице.

— Угадайте, кого я увидел в "Борджине и Берксе"? — спросил Гарри Рона и Гермиону, когда они поднимались по ступенькам "Гринготтса". — Малфоя и его отца.

— Люциус Малфой что-нибудь купил? — резко спросил мистер Уизли у них за спиной.

— Нет, он продавал...

— Значит, он беспокоится, — сказал мистер Уизли с мрачным удовлетворением. — О, я бы с удовольствием прихватил за что-нибудь Люциуса Малфоя.

— Будь осторожен, Артур, — резко сказала миссис Уизли, когда гоблин, стоявший у двери, проводил их в банк. — У этой семьи неприятности. Не откусывай больше, чем можешь прожевать.

— Значит, ты считаешь, что я не подхожу Люциусу Малфою? — возмущенно воскликнул мистер Уизли, но почти сразу же отвлекся, увидев родителей Гермионы, которые нервно стояли у стойки, протянувшейся вдоль всего большого мраморного зала, ожидая, когда Гермиона представит их друг другу.

— Но вы же магглы! — восхищенно воскликнул мистер Уизли. — Мы должны выпить! Что это у вас там? О, вы меняете маггловские деньги. Молли, смотри! Он взволнованно указал на десятифунтовые банкноты в руке мистера Грейнджера.

— Встретимся здесь, — сказал Рон Гермионе, когда другой гоблин из Гринготтса уводил Гарри и Уизли в их подземные хранилища.

К хранилищам можно было добраться на маленьких тележках, управляемых гоблинами, которые мчались по миниатюрным железнодорожным путям через подземные туннели банка. Гарри понравилось головокружительное путешествие к хранилищу Уизли, но, когда его открыли, он почувствовал себя ужасно, гораздо хуже, чем в Подворотне. Внутри была очень маленькая кучка серебряных сиклей и всего один золотой галеон. Миссис Уизли ощупала все углы, прежде чем запихнуть все это в свою сумку. Гарри почувствовал себя еще хуже, когда они добрались до хранилища. Он попытался спрятать содержимое от посторонних глаз, торопливо запихивая пригоршни монет в кожаный мешочек.

Выйдя на мраморные ступени, они все разошлись. Перси невнятно пробормотал, что ему нужно новое перо. Фред и Джордж заметили своего друга по Хогвартсу, Ли Джордана. Миссис Уизли и Джинни собирались в магазин подержанной одежды. Мистер Уизли настоял на том, чтобы пригласить Грейнджеров выпить в "Дырявый котел".

— Мы все встретимся во "Флориш и Блоттс" через час, чтобы купить вам учебники, — сказала миссис Уизли, направляясь вместе с Джинни к выходу. — И ни шагу по Мрачному переулку! — крикнула она в удаляющиеся спины близнецов.

Гарри, Рон и Гермиона зашагали прочь по извилистой мощеной улице. Мешочек с золотом, серебром и бронзой, весело позвякивавший в кармане Гарри, требовал, чтобы его потратили, поэтому он купил три больших порции мороженого с клубникой и арахисовым маслом, которые они с удовольствием уплетали, прогуливаясь по аллее и рассматривая очаровательные витрины магазинов. Рон с вожделением разглядывал полный комплект мантии Пушек Чадли в витрине магазина качественных принадлежностей для квиддича, пока Гермиона не утащила его в соседнюю лавку за чернилами и пергаментом. В магазине волшебных шуток "Гамбол и Джапс" они встретили Фреда, Джорджа и Ли Джордана, которые закупались потрясающим фейерверком доктора Флибустьера, который запускается без подогрева, а также в крошечной лавке старьевщика, полной сломанных волшебных палочек, кривобоких медных весов и старых плащей, покрытых пятнами от зелий. Перси, глубоко погруженный в маленькую и ужасно скучную книгу под названием "Префекты, обретшие власть".

— Исследование о префектах Хогвартса и их дальнейшей карьере, — прочитал Рон вслух с обратной стороны обложки. — Звучит увлекательно. ...

— Уходи, — рявкнул Перси.

— Конечно, он очень амбициозен, Перси, у него все распланировано. ...Он хочет стать министром магии. — вполголоса сказал Рон Гарри и Гермионе, когда они оставили Перси наедине.

Час спустя они направились в "Флориш и Блоттс". Они были далеко не единственными, кто направлялся в книжный магазин. Подойдя к нему, они, к своему удивлению, увидели большую толпу, толкущуюся у дверей, пытаясь попасть внутрь. Причина этого была указана на большом плакате, натянутом на верхних окнах:

ГИЛДЕРОЙ ЛОКХАРТ

будет подписывать экземпляры своей автобиографии

ВОЛШЕБНЫЙ Я

сегодня с 12:30 до 16:30.

— Мы действительно можем с ним познакомиться! — взвизгнула Гермиона. — Я имею в виду, он написал почти весь список книг!

Толпа, похоже, состояла в основном из ведьм примерно того же возраста, что и миссис Уизли. В дверях стоял волшебник встревоженного вида и говорил:

— Пожалуйста, спокойно, дамы. ...Не толкайтесь там. ...следите за учебниками. . . .

Гарри, Рон и Гермиона протиснулись внутрь. Длинная очередь тянулась прямо к задней части магазина, где Гилдерой Локхарт подписывал свои книги. Каждый из них схватил по экземпляру "Стандартного учебника заклинаний" за 2 класс и прокрался вдоль очереди туда, где стояли остальные Уизли с мистером и миссис Грейнджер.

— О, вот и вы, хорошо, — сказала миссис Уизли. У нее перехватило дыхание, и она продолжала приглаживать волосы. — Мы сможем увидеть его через минуту. ...

В поле зрения медленно появился Гилдерой Локхарт, сидевший за столиком окруженный большими фотографиями своего собственного лица, он подмигивал толпе и сверкал ослепительно белыми зубами. Настоящий Локхарт был одет в мантию цвета незабудок, которая в точности соответствовала его глазам; остроконечная шляпа волшебника лихо сидела на его волнистых волосах.

Невысокий мужчина раздраженного вида, пританцовывая, фотографировал большим черным фотоаппаратом, который при каждой ослепительной вспышке испускал клубы фиолетового дыма.

— С дороги, там, — рявкнул он на Рона, отодвигаясь, чтобы сделать снимок получше. — Это для "Ежедневного пророка"...

— Подумаешь, — сказал Рон, потирая ногу, на которую наступил фотограф.

Гилдерой Локхарт услышал его. Он поднял голову. Он увидел Рона, а затем и Гарри. Он уставился на него. Затем он вскочил на ноги и буквально закричал:

— Это не может быть Гарри Поттер?

Толпа расступилась, возбужденно перешептываясь; Локхарт бросился вперед, схватил Гарри за руку и потащил его вперед. Толпа взорвалась аплодисментами. Лицо Гарри пылало, когда Локхарт пожимал руку фотографу, который бешено щелкал, окутывая Уизли густым дымом.

— Милая широкая улыбка, Гарри, — сказал Локхарт, обнажив свои блестящие зубы. — Вместе мы с тобой достойны первой полосы.

Когда он, наконец, отпустил руку Гарри, тот едва чувствовал свои пальцы. Он попытался бочком вернуться к Уизли, но Локхарт обнял его за плечи и крепко прижал к себе.

— Леди и джентльмены, — громко произнес он, призывая к тишине. — Какой это необыкновенный момент! Идеальный момент для того, чтобы сделать небольшое объявление, над которым я уже давно работаю!

— Когда юный Гарри пришел сегодня в "Флориш и Блоттс", он всего лишь хотел купить мою автобиографию, которую я с радостью подарю ему сейчас бесплатно, — толпа снова зааплодировала. — Он понятия не имел, — продолжил Локхарт, слегка встряхнув Гарри, отчего его очки съехали на кончик носа, — что вскоре он получит гораздо, гораздо больше, чем мою книгу "Волшебный я". Он и его одноклассники, по сути, получат настоящего волшебного меня. Да, дамы и господа, я с большим удовольствием и гордостью объявляю, что в сентябре этого года я займу должность преподавателя защиты от темных искусств в Школе чародейства и волшебства Хогвартс!

Толпа восторженно зааплодировала, и Гарри увидел, что ему показывают все работы Гилдероя Локхарта. Слегка пошатываясь под их тяжестью, он сумел пробраться подальше от центра внимания к краю комнаты, где Джинни стояла рядом со своим новым котлом.

— У тебя есть это, — пробормотал Гарри, высыпая книги в котел. — Я куплю себе...

— Держу пари, тебе это понравилось, не так ли, Поттер? — произнес голос, который Гарри без труда узнал. Он выпрямился и оказался лицом к лицу с Драко Малфоем, на лице которого была его обычная ухмылка.

— Знаменитый Гарри Поттер, — сказал Малфой. — Не может даже зайти в книжный магазин, чтобы не попасть на первую полосу.

— Оставь его в покое, он не хотел всего этого! — сказала Джинни. Это был первый раз, когда она заговорила в присутствии Гарри. Она свирепо смотрела на Малфоя.

— Поттер, у тебя появилась девушка! — протянул Малфой. Джинни стала пунцовой, когда Рон и Гермиона пробились к ней, сжимая в руках стопки книг Локхарта.

— А, это ты, — сказал Рон, глядя на Малфоя так, словно тот был чем-то неприятным на подошве его ботинка. — Держу пари, ты удивлен, увидев здесь Гарри, а?

— Ты не так удивлен, как я, увидев тебя в магазине, Уизли, — парировал Малфой. — Полагаю, твоим родителям придется голодать целый месяц, чтобы оплатить все это.

Рон покраснел не меньше Джинни. Он тоже бросил свои книги в котел и направился к Малфою, но Гарри и Гермиона схватили его сзади за куртку.

— Рон! — окликнул мистер Уизли, пытаясь оттащить Фреда и Джорджа. — Что ты делаешь? Здесь слишком людно, давайте выйдем.

— Так, так, так — Артур Уизли.

Это был мистер Малфой. Он стоял, положив руку на плечо Драко, и ухмылялся точно так же.

— Люциус, — холодно кивнул мистер Уизли.

— Я слышал, в Министерстве сейчас напряженная работа, — сказал мистер Малфой. — Все эти рейды. Надеюсь, тебе платят сверхурочные?

Он сунул руку в котел Джинни и извлек из-под глянцевых книг Локхарта очень старый, сильно потрепанный экземпляр "Руководства по трансфигурации для начинающих".

— Очевидно, нет, — сказал мистер Малфой. — Боже мой, какой смысл позорить имя волшебника, если тебе за это даже хорошо не платят?

Мистер Уизли покраснел еще больше, чем Рон или Джинни.

— У нас совершенно разные представления о том, что позорит имя волшебника, Малфой, — сказал он.

— Очевидно, — сказал мистер Малфой, и его светлые глаза остановились на мистере и миссис Грейнджер, которые с опаской наблюдали за происходящим. — Какая у вас компания, Уизли. ...и я думал, что ваша семья не опустится ниже...

Раздался металлический стук, когда котел Джинни отлетел в сторону; мистер Уизли бросился на мистера Малфоя, отбросив его назад, к книжной полке. Десятки тяжелых книг с заклинаниями с грохотом обрушились им на головы; Фред и Джордж закричали:

— Держи его, папа!

Миссис Уизли пронзительно закричала:

— Нет, Артур, нет!

толпа в панике попятилась, опрокинув еще несколько полок;

— Джентльмены, пожалуйста, пожалуйста! — закричал помощник, а затем громче всех

— Разойдитесь, джентльмены, разойдитесь...

Хагрид пробирался к ним сквозь море книг. В одно мгновение он растащил мистера Уизли и мистера Малфоя в разные стороны. У мистера Уизли была рассечена губа, а мистеру Малфою в глаз попала Энциклопедия поганок. Он все еще держал в руках старую книгу Джинни по трансфигурации. Он сунул ее ей, его глаза злобно сверкали.

— Вот, девочка, возьми свою книгу — это лучшее, что твой отец может тебе дать, — Высвободившись из объятий Хагрида, он поманил Драко и вышел из магазина.

— Тебе не следовало обращать на него внимания, Артур, — сказал Хагрид, почти сбивая мистера Уизли с ног, когда тот поправлял свою мантию. — Прогнившая до мозга костей, вся семья, все это знают — ни один Малфой не стоит того, чтобы его слушать — вражда, вот что это такое — давай же, давай уйдем отсюда.

Помощник выглядел так, словно хотел помешать им уйти, но он едва доставал Хагриду до пояса и, похоже, передумал. Они поспешили вверх по улице, Грейнджеры тряслись от страха, а миссис Уизли была вне себя от ярости.

— Прекрасный пример для ваших детей. ...публичная драка. ...что, должно быть, подумал Гилдерой Локхарт...

— Он был доволен, — сказал Фред. — Разве вы не слышали, как он говорил, когда мы уходили? — Он спрашивал того парня из "Ежедневного пророка", не сможет ли тот включить драку в свой репортаж — сказал, что это всего лишь реклама...

Но это была подавленная группа, которая направилась обратно к очагу в "Дырявом котле", где Гарри, Уизли и все их покупки должны были отправиться обратно в Нору с помощью летучего пороха. Они попрощались с Грейнджерами, которые выходили из паба на маггловскую улицу на другой стороне; мистер Уизли начал спрашивать их, как работают автобусные остановки, но быстро замолчал, увидев выражение лица миссис Уизли.

Гарри снял очки и аккуратно положил их в карман, прежде чем подсыпать себе каминного порошка. Это определенно не был его любимый способ передвижения.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГРЕМУЧАЯ ИВА

На взгляд Гарри, летние каникулы закончились слишком быстро. Он с нетерпением ждал возвращения в Хогвартс, но месяц, проведенный в "Норе", был самым счастливым в его жизни. Трудно было не позавидовать Рону, когда он думал о Дурслях и о том, какой прием может ожидать его, когда он в следующий раз появится на Бирючиновой аллее.

В их последний вечер миссис Уизли наколдовала роскошный ужин, в который вошли все любимые блюда Гарри, а завершился он аппетитным пудингом с патокой. Фред и Джордж завершили вечер фейерверком "Флибустьер"; они украсили кухню красными и синими звездочками, которые прыгали с потолка на стены не менее получаса. Затем пришло время выпить последнюю кружку горячего шоколада и лечь спать.

На следующее утро потребовалось много времени, чтобы приступить к работе. Они встали ни свет ни заря, но, похоже, у них все еще было много дел. Миссис Уизли в плохом настроении носилась по комнате в поисках запасных носков и перьев; люди, полуодетые, с кусочками тостов в руках, то и дело сталкивались на лестнице; а мистер Уизли чуть не сломал себе шею, спотыкаясь о бродячую курицу, он пересекал двор, неся чемодан Джинни к машине.

Гарри не мог представить, как восемь человек, шесть больших чемоданов, две совы и крыса поместятся в один маленький Ford Anglia. Он, конечно, не учел особых особенностей, которые добавил мистер Уизли.

— Ни слова Молли, — прошептал он Гарри, открывая багажник и показывая, как он был волшебным образом расширен, чтобы багаж легко помещался.

Когда, наконец, они все оказались в машине, миссис Уизли бросила взгляд на заднее сиденье, где Гарри, Рон, Фред, Джордж и Перси удобно устроились бок о бок, и сказала:

— Магглы действительно знают больше, чем мы думаем, не так ли? — Они с Джинни уселись на переднее сиденье, которое было растянуто так, что напоминало парковую скамейку. — Я имею в виду, вы бы никогда не подумали, что снаружи оно такое просторное, не так ли?

Мистер Уизли завел мотор, и они выехали со двора, Гарри обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на дом. Он едва успел подумать, увидит ли он его снова, когда они вернулись — Джордж забыл свою коробку с фейерверками "Флибустьер". Через пять минут после этого они резко затормозили во дворе, чтобы Фред мог сбегать за своей метлой. Они почти выехали на шоссе, когда Джинни закричала, что забыла свой дневник. К тому времени, как она забралась обратно в машину, они уже сильно опаздывали, а настроение было на пределе.

Мистер Уизли взглянул на часы, затем на жену.

— Молли, дорогая...

— Нет, Артур...

— Никто не увидит — вот эта маленькая кнопка — усилитель невидимости, который я установил, — поднимет нас в воздух, и мы полетим над облаками. Мы будем там через десять минут, и никто ничего не узнает...

— Я сказал, нет, Артур, не среди бела дня...

Они добрались до вокзала Кингс-Кросс без четверти одиннадцать. Мистер Уизли бросился через дорогу за тележками для их чемоданов, и все они поспешили на вокзал.

В прошлом году Гарри ездил на Хогвартс-экспрессе. Сложнее всего было попасть на платформу девять и три четверти, которую не было видно маггловскому глазу. Все, что нужно было сделать, это преодолеть прочный барьер, разделяющий платформы девять и десять. Это было не больно, но делать это нужно было осторожно, чтобы никто из магглов не заметил твоего исчезновения.

— Сначала Перси, — сказала миссис Уизли, нервно поглядывая на часы над головой, которые показывали, что у них было всего пять минут, чтобы незаметно исчезнуть за барьером.

Перси быстро шагнул вперед и исчез. Мистер Уизли пошел следом, Фред и Джордж последовали за ним.

— Я заберу Джинни, а вы двое идите сразу за нами, — сказала миссис Уизли Гарри и Рону, схватила Джинни за руку и пошла прочь. В мгновение ока они исчезли.

— Пойдем вместе, у нас всего минута, — сказал Рон Гарри.

Гарри убедился, что клетка с Хедвиг надежно закреплена на его сундуке, и развернул тележку лицом к барьеру. Он чувствовал себя совершенно уверенно; это было не так неудобно, как использовать летучий порошок. Оба они низко склонились над ручками своих тележек и целеустремленно направились к барьеру, набирая скорость. В нескольких футах от него они перешли на бег и...

авария.

Обе тележки ударились о барьер и отскочили назад; чемодан Рона с громким стуком упал, Гарри был сбит с ног, а клетка Хедвиг подпрыгнула на блестящем полу, и она откатилась в сторону, возмущенно визжа; люди вокруг уставились на них, а охранник неподалеку завопил:

— Какого хрена? ты думаешь, что делаешь?

— Потерял управление тележкой, — выдохнул Гарри, хватаясь за ребра, когда вставал. Рон подбежал, чтобы забрать Хедвиг, которая устроила такую сцену, что в толпе послышались крики о жестоком обращении с животными.

— Почему мы не можем проехать? — прошипел Гарри Рону.

— Я не знаю...

Рон дико огляделся по сторонам. Дюжина любопытных все еще наблюдала за ними.

— Мы опоздаем на поезд, — прошептал Рон. — Я не понимаю, почему ворота закрылись сами по себе...

Гарри взглянул на гигантские часы, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Десять секунд. ...девять секунд. . .

Он осторожно покатил тележку вперед, пока она не уперлась в барьер, и толкнул изо всех сил. Металл оставался твердым.

Три секунды . ... две секунды. ...одну секунду. . .

— Он пропал, — ошеломленно произнес Рон. — Поезд ушел. А что, если мама с папой не смогут с нами связаться? У тебя есть маггловские деньги?

Гарри глухо рассмеялся.

— Дурсли не давали мне денег на карманные расходы около шести лет.

Рон прижался ухом к холодному барьеру.

— Ничего не слышно, — напряженно произнес он. — Что мы будем делать? Я не знаю, сколько времени потребуется маме и папе, чтобы вернуться к нам.

Они огляделись. Люди все еще наблюдали за ними, в основном из-за продолжающихся визгов Хедвиг.

— Я думаю, нам лучше пойти и подождать у машины, — сказал Гарри. — Мы привлекаем слишком много внимания...

— Гарри! — воскликнул Рон, и глаза его заблестели. — Машина!

— Что с ней?

— Мы можем долететь на машине до Хогвартса!

— Но я подумал...

— Мы застряли, верно? И нам нужно добраться до школы, не так ли? И даже несовершеннолетним волшебникам разрешается использовать магию в случае крайней необходимости, согласно статье девятнадцатой или что-то в этом роде закона об ограничениях...

— Но твои мама и папа... — сказал Гарри, снова толкая барьер в тщетной надежде, что он поддастся. — А как они доберутся домой?

— Им не нужна машина! — нетерпеливо сказал Рон. — Они знают, как аппарировать! Ну, знаешь, просто исчезать и появляться дома! Они беспокоятся только о летучем порошке и машине, потому что мы все несовершеннолетние и нам пока не разрешено аппарировать.... Паника Гарри внезапно сменилась возбуждением.

— Ты сможешь на нем летать?

— Без проблем, — сказал Рон, разворачивая свою тележку к выходу. — Давай, поехали. Если мы поторопимся, то успеем на Хогвартс-экспресс...

И они направились сквозь толпу любопытных магглов к выходу со станции и обратно на боковую дорогу, где был припаркован старый "Форд Англия".

Рон отпер огромный багажник несколькими ударами волшебной палочки. Они погрузили свой багаж обратно в машину, посадили Хедвиг на заднее сиденье и сели на переднее.

— Проверь, чтобы никто не наблюдал, — сказал Рон, заводя зажигание еще одним взмахом палочки. Гарри высунул голову из окна: впереди по главной дороге с грохотом катилось движение, но их улица была пуста.

— хорошо, — сказал он.

Рон нажал крошечную серебряную кнопку на приборной панели. Машина вокруг них исчезла — и они тоже. Гарри чувствовал, как вибрирует сиденье под ним, слышал шум двигателя, чувствовал свои руки на коленях и очки на носу, но все, что он мог видеть, это то, что он превратился в пару глазных яблок, парящих в нескольких футах над землей на грязной улице, полной припаркованных машин.

— Поехали, — раздался справа от него голос Рона.

И земля, и грязные здания по обе стороны пропали из виду по мере того, как машина набирала высоту; через несколько секунд весь Лондон, дымный и сверкающий, лежал под ними.

Затем раздался хлопок, и машина, Гарри и Рон появились снова.

— О-о-о, — сказал Рон, тыча пальцем в усилитель невидимости. — Он неисправен...

Они оба ударили по нему кулаками. Машина исчезла. Затем изображение снова замерцало.

— Держись! — Крикнул Рон и вдавил педаль газа; они влетели прямо в низкие, клубящиеся облака, и все вокруг стало тусклым и туманным.

— И что теперь? — спросил Гарри, моргая при виде плотной массы облаков, надвигающихся на них со всех сторон.

— Нам нужно увидеть поезд, чтобы знать, в каком направлении двигаться, — сказал Рон.

— Опустись обратно, быстро...

Они снова опустились под облака и развернулись на своих сиденьях, щурясь на землю.

— Я вижу это! — Закричал Гарри. — Прямо впереди — там!

Хогвартс-экспресс проносился под ними, как алая змея.

— Прямо на север, — сказал Рон, сверяясь с компасом на приборной панели. — Хорошо, нам просто нужно проверять его каждые полчаса или около того — подождите...

И они взмыли над облаками. Минуту спустя они вырвались на яркий солнечный свет.

Это был другой мир. Колеса машины скользили по морю пушистых облаков, небо было ярким, бесконечно голубым под ослепительно белым солнцем.

— Все, о чем нам сейчас нужно беспокоиться, — это самолеты, — сказал Рон.

Они посмотрели друг на друга и начали смеяться; они долго не могли остановиться.

Они словно погрузились в сказочный сон. Гарри подумал, что это, несомненно, единственный способ путешествовать — мимо завитков и башенок снежных облаков, в машине, залитой жарким, ярким солнечным светом, с толстой пачкой ирисок в бардачке и перспективой увидеть завистливые лица Фреда и Джорджа, когда они плавно и эффектно приземлятся на широкой лужайке перед замком Хогвартс.

Они регулярно проверяли поезд, пока летели все дальше и дальше на север, и каждый раз, когда они опускались под облака, открывался новый вид. Вскоре Лондон остался далеко позади, сменившись аккуратными зелеными полями, которые, в свою очередь, сменились широкими пурпурными вересковыми пустошами, огромным городом, кишащим машинами, похожими на разноцветных муравьев, деревушками с крошечными игрушечными церквушками.

Однако спустя несколько часов, проведенных без происшествий, Гарри вынужден был признать, что веселье пошло на убыль. От ирисок им ужасно захотелось пить, и им нечего было пить. Они с Роном сняли свитера, но футболка Гарри прилипла к спинке стула, а очки то и дело сползали на кончик его вспотевшего носа. Он уже перестал замечать фантастические очертания облаков и с тоской думал о поезде, стоящем в нескольких милях внизу, где можно купить тыквенный сок со льдом на тележке, которую толкает пухленькая ведьма. Почему они не смогли попасть на платформу девять и три четверти?

— Дальше уже некуда, не так ли? — прохрипел Рон несколько часов спустя, когда солнце начало опускаться за облака, окрашивая их в темно-розовый цвет. — Готов к еще одной проверке поезда?

Он по-прежнему был прямо под ними, проплывая мимо заснеженной горы. Под пологом облаков было намного темнее.

Рон нажал на акселератор и снова повел машину вверх, но как только он это сделал, двигатель начал завывать.

Гарри и Рон обменялись нервными взглядами.

— Наверное, он просто устал, — предположил Рон. — Так далеко мы еще никогда не заходили...

И они оба притворились, что не замечают, как вой становился все громче и громче по мере того, как небо становилось все темнее. В темноте расцвели звезды. Гарри снова натянул свитер, стараясь не обращать внимания на то, что дворники на ветровом стекле теперь слабо подрагивали, словно в знак протеста.

— Уже недалеко, — сказал Рон, обращаясь скорее к машине, чем к Гарри, — уже совсем недалеко, — и нервно похлопал по приборной панели.

Когда некоторое время спустя они снова оказались под облаками, им пришлось прищуриться в темноте, чтобы найти знакомый ориентир.

— Там! Вперед! — крикнул Гарри, заставив Рона и Хедвиг подпрыгнуть. — Прямо вперед!

На темном горизонте, высоко на скале над озером, вырисовывались силуэты многочисленных башенок замка Хогвартс.

Но машина начала дрожать и терять скорость.

— Давай, — ласково сказал Рон, слегка встряхивая руль, — Почти приехали, давай...

Двигатель застонал. Из-под капота вырывались узкие струйки пара. Гарри поймал себя на том, что изо всех сил вцепился в края сиденья, пока они летели к озеру.

Машину сильно тряхнуло. Выглянув в окно, Гарри увидел гладкую, черную, как стекло, поверхность воды в полутора километрах внизу. Костяшки пальцев Рона, сжимавшие руль, побелели. Машину снова тряхнуло.

— Давай, — пробормотал Рон.

Они были над озером, замок был прямо перед ними, и Рон нажал на педаль газа.

Раздался громкий щелчок, фырканье, и двигатель полностью заглох.

— О-о-о, — сказал Рон в наступившей тишине.

Нос машины опустился. Они падали, набирая скорость, направляясь прямо к прочной стене замка.

— Нееееет! — Крикнул Рон, крутанув руль; они пролетели в нескольких дюймах от темной каменной стены, когда машина описала большую дугу, пролетая над темными теплицами, затем над огородом, а затем над черными лужайками, все время теряя высоту.

Рон полностью отпустил руль и вытащил из заднего кармана волшебную палочку —

— СТОЙ! СТОЙ! — закричал он, колотя по приборной панели и ветровому стеклу, но они продолжали стремительно падать, земля летела прямо на них —

— ОСТОРОЖНО, ВОН ТО ДЕРЕВО! — взревел Гарри, бросаясь к рулю, но слишком поздно...

хруст.

С оглушительным стуком металла о дерево они ударились о толстый ствол дерева и с сильным толчком упали на землю. Из-под смятого капота валил пар; Букля кричала от ужаса; шишка размером с мяч для гольфа пульсировала на голове Гарри в том месте, где он ударился о ветровое стекло; а справа от него Рон издал низкий, полный отчаяния стон.

— ты в порядке? — Настойчиво спросил Гарри.

— Моя палочка, — дрожащим голосом произнес Рон. — Посмотри на мою палочку...

Она сломалась почти надвое; кончик безвольно болтался, удерживаемый несколькими щепками.

Гарри открыл рот, чтобы сказать, что он уверен, что в школе они смогут все уладить, но так и не начал. В этот самый момент что-то ударило его в бок машины с силой атакующего быка, заставив его отшатнуться в сторону и врезаться в Рона, как раз в тот момент, когда на крышу обрушился не менее сильный удар.

— Что случилось?..

Рон ахнул, уставившись в лобовое стекло, а Гарри оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как в него врезалась ветка толщиной с питона. Дерево, в которое они врезались, напало на них. Его ствол был согнут почти вдвое, а узловатые ветви колотили по каждому сантиметру автомобиля, до которого могли дотянуться.

— Ааааа! — воскликнул Рон, когда еще одна изогнутая ветка пробила большую вмятину в его двери; лобовое стекло теперь дрожало под градом ударов сучковатых веток, а ветка толщиной с таран яростно колотила по крыше, которая, казалось, вот-вот прогнется —

— Беги отсюда! — Крикнул Рон, наваливаясь всем весом на дверь, но в следующую секунду он был отброшен назад, на колени Гарри, сильным апперкотом с другой ветки.

— Нам конец! — простонал он, когда потолок просел, но внезапно пол машины завибрировал — двигатель заработал снова.

— Задний ход! — Крикнул Гарри, и машина рванулась назад; дерево все еще пыталось их сбить; они слышали, как скрипят его корни, когда оно почти вырвалось из земли и набросилось на них, когда они оказались вне досягаемости.

— Это было близко, — выдохнул Рон, — Это было близко. Отличная работа, машина...

Машина, однако, была на пределе своих возможностей. С двумя резкими щелчками дверцы распахнулись, и Гарри почувствовал, как его сиденье опрокинулось набок: следующее, что он осознал, — это то, что он растянулся на влажной земле. Громкие удары подсказали ему, что машина выбрасывает их багаж из багажника; клетка Букли взлетела в воздух и распахнулась; она выскочила из нее с сердитым визгом и помчалась к замку, не оглядываясь. Затем, помятая, поцарапанная и дымящаяся, машина с грохотом умчалась в темноту, сердито сверкая задними фарами.

— Вернись! — Крикнул Рон ей вслед, размахивая сломанной волшебной палочкой. — Папа меня убьет!

Но машина скрылась из виду, в последний раз фыркнув выхлопной трубой.

— Ты можешь поверить в нашу удачу? — жалобно произнес Рон, наклоняясь, чтобы поднять Паршивца. — Из всех деревьев, по которым мы могли бы ударить, мы должны были выбрать то, которое наносит ответный удар.

Он оглянулся через плечо на древнее дерево, которое все еще угрожающе размахивало ветвями.

— Пойдем, — устало сказал Гарри, — нам лучше подняться в школу...

Это было совсем не то триумфальное прибытие, которое они себе представляли. Окоченевшие, замерзшие и покрытые синяками, они схватились за концы своих чемоданов и потащили их вверх по травянистому склону, к большим дубовым парадным дверям.

— Я думаю, праздник уже начался, — сказал Рон, опуская свой чемодан у подножия крыльца и тихонько подходя к ярко освещенному окну, чтобы заглянуть в него. — Эй, Гарри, подойди и посмотри — идет сортировка!

Гарри поспешил туда, и они с Роном вместе заглянули в Большой зал.

Бесчисленные свечи парили в воздухе над четырьмя длинными, заставленными столами, заставляя сверкать золотые тарелки и кубки. Над головой, на заколдованном потолке, который всегда отражал небо за окном, сверкали звезды.

Сквозь лес остроконечных черных хогвартских шляп Гарри увидел длинную вереницу перепуганных первокурсников, входивших в зал. Среди них была Джинни, которую было легко разглядеть из-за ее ярких волос Уизли. Тем временем профессор Макгонагалл, ведьма в очках, с волосами, собранными в тугой пучок, ставила знаменитую распределяющую шляпу Хогвартса на табурет перед вновь прибывшими.

Каждый год эта старая-престарая шляпа, залатанная, потрепанная и грязная, распределяла новых учеников по четырем факультетам Хогвартса (Гриффиндор, Хаффлпафф, Равенкло и Слизерин). Гарри хорошо помнил, как ровно год назад надел её и, оцепенев, ждал её решения, пока она громко шептала ему на ухо. На несколько ужасных секунд он испугался, что шляпа отправит его в Слизерин, на факультет, который выпустил больше Темных ведьм и волшебников, чем любой другой, но в итоге он оказался в Гриффиндоре, вместе с Роном, Гермионой и остальными Уизли. В прошлом семестре Гарри и Рон помогли Гриффиндору выиграть чемпионат факультета, впервые за семь лет обыграв Слизерин.

Очень маленького мальчика с волосами мышиного цвета вызвали вперед, чтобы он надел шляпу себе на голову. Взгляд Гарри скользнул мимо него туда, где профессор Дамблдор, директор школы, сидел за преподавательским столом и наблюдал за распределением, его длинная серебристая борода и очки-полумесяцы ярко блестели в свете свечей. Через несколько мест от него Гарри увидел Гилдероя Локхарта, одетого в аквамариновую мантию. А в самом конце стоял Хагрид, огромный и волосатый, и жадно пил из своего кубка.

— Подожди. — Пробормотал Гарри Рону. — За преподавательским столом есть свободный стул. ...Где Снейп?

Профессор Северус Снейп был самым нелюбимым учителем Гарри. Гарри также оказался самым нелюбимым учеником Снейпа. Жестокий, саркастичный, которого не любили все, кроме студентов его собственного факультета (Слизерина), Снейп преподавал зелья.

— Может быть, он болен! — с надеждой предположил Рон.

— Может быть, он ушел, — предположил Гарри, — потому что снова пропустил работу по защите от темных искусств!

— Или его могли уволить! — с энтузиазмом предположил Рон. — Я имею в виду, его все ненавидят...

— Или, может быть, — произнес очень холодный голос прямо у них за спиной, — он хочет услышать, почему вы двое не приехали школьным поездом.

Гарри резко обернулся. Там, в развевающейся на холодном ветру черной мантии, стоял Северус Снейп. Это был худой человек с землистой кожей, крючковатым носом и сальными черными волосами до плеч, и в этот момент он улыбался так, что Гарри понял: у них с Роном большие неприятности.

— Следуйте за мной, — сказал Снейп.

Не осмеливаясь даже взглянуть друг на друга, Гарри и Рон последовали за Снейпом вверх по ступеням в огромный, гулкий вестибюль, освещенный горящими факелами. Из Большого зала доносился восхитительный запах еды, но Снейп повел их прочь от тепла и света, вниз по узкой каменной лестнице, которая вела в подземелья.

— Входите! — сказал он, открывая дверь в середине холодного коридора и указывая пальцем.

Дрожа, они вошли в кабинет Снейпа. Вдоль темных стен тянулись полки с большими стеклянными банками, в которых плавали всевозможные отвратительные штуки, названия которых Гарри в данный момент знать не хотел. Камин был темным и пустым. Снейп закрыл дверь и повернулся, чтобы посмотреть на них.

— Итак, — тихо сказал он, — поезд недостаточно хорош для знаменитого Гарри Поттера и его верного друга Уизли. Мы хотели прибыть на ура, не так ли, мальчики?

— Нет, сэр, это был барьер на Кингс-Кросс, он...

— Тишина! — холодно сказал Снейп. — Что вы сделали с машиной?

Рон сглотнул. Это был не первый раз, когда Снейп создавал у Гарри впечатление, что он умеет читать мысли. Но мгновение спустя он все понял, когда Снейп развернул сегодняшний выпуск "Вечернего пророка".

— Вас видели, — прошипел он, показывая им заголовок: "ЛЕТАЮЩИЙ FORD ANGLIA ОЗАДАЧИВАЕТ магглов". Он начал читать вслух: — Двое магглов в Лондоне убеждены, что видели старую машину, пролетавшую над башней почтамта. ...в полдень в Норфолке миссис Хэтти Бейлисс развешивала белье. ...Мистер Ангус Флит из Пиблза обратился в полицию. ...Всего шесть или семь магглов. Я полагаю, твой отец работает в Отделе по борьбе с незаконным использованием маггловских артефактов? — он посмотрел на Рона и улыбнулся еще более гадкой улыбкой. — Дорогой, дорогой. ...его собственный сын. . .

Гарри почувствовал себя так, словно одна из самых больших веток безумного дерева ударила его в живот. Если кто-нибудь узнает, что мистер Уизли заколдовал машину. ...он об этом не подумал. . . .

— Осматривая парк, я заметил, что, похоже, был нанесен значительный ущерб очень ценной Гремучей иве, — продолжил Снейп.

— Это дерево причинило нам больше вреда, чем мы... — выпалил Рон.

— Молчать! — снова рявкнул Снейп. — К сожалению, вы не на моем факультете, и решение о вашем исключении не зависит от меня. Я пойду и приведу людей, которые действительно обладают этой счастливой способностью. Вы подождете здесь.

Гарри и Рон с побелевшими лицами уставились друг на друга. Гарри больше не чувствовал голода. Теперь его сильно подташнивало. Он старался не смотреть на что-то большое и скользкое, подвешенное в зеленой жидкости на полке за столом Снейпа. Если бы Снейп отправился за профессором Макгонагалл, деканом Гриффиндора, им бы вряд ли стало лучше. Может, она и была справедливее Снейпа, но все равно оставалась чрезвычайно строгой.

Десять минут спустя Снейп вернулся, и, конечно же, его сопровождала профессор Макгонагалл. Гарри несколько раз видел профессора Макгонагалл сердитой, но то ли он забыл, как поджимались ее губы, то ли он никогда раньше не видел ее такой сердитой. Войдя, она подняла палочку; Гарри и Рон вздрогнули, но она просто указала ею на пустой камин, где внезапно вспыхнуло пламя.

— Садитесь, — сказала она, и они оба опустились на стулья у огня.

— Объясните, — попросила она, зловеще поблескивая очками.

Рон пустился в рассказ, начав с того, что шлагбаум на станции отказался их пропустить.

— ...так что у нас не было выбора, профессор, мы не смогли сесть на поезд.

— Почему вы не отправили нам письмо совой? Я полагаю, у вас есть сова? — Профессор Макгонагалл холодно обратилась к Гарри.

Гарри уставился на нее, разинув рот. Теперь, когда она это сказала, это казалось очевидным.

— Я... я не думал...

— Это, — сказала профессор Макгонагалл, — очевидно.

В дверь кабинета постучали, и Снейп, выглядевший счастливее, чем когда-либо, открыл ее. На пороге стоял директор, профессор Дамблдор.

У Гарри онемело все тело. Дамблдор выглядел необычно серьезным. Он уставился на них, задрав свой очень кривой нос, и Гарри вдруг понял, что ему хочется, чтобы их с Роном все еще избивала Гремучая Ива.

Последовало долгое молчание. Затем Дамблдор сказал:

— Пожалуйста, объясните, почему вы это сделали.

Было бы лучше, если бы он закричал. Гарри ненавидел разочарование в его голосе. По какой-то причине он не мог смотреть Дамблдору в глаза и вместо этого обратился к своим коленям. Он рассказал Дамблдору все, за исключением того, что заколдованная машина принадлежала мистеру Уизли, представив все так, будто они с Роном случайно нашли летающую машину, припаркованную возле станции. Он знал, что Дамблдор сразу все поймет, но Дамблдор не задавал вопросов о машине. Когда Гарри закончил, он просто продолжал разглядывать их сквозь очки.

— Мы пойдем и заберем наши вещи, — сказал Рон безнадежным голосом.

— О чем ты говоришь, Уизли? — рявкнула профессор Макгонагалл.

— Ну, вы же нас исключаете, не так ли? — спросил Рон.

Гарри быстро взглянул на Дамблдора.

— Не сегодня, мистер Уизли, — сказал Дамблдор. — Но я должен убедить вас обоих в серьезности того, что вы сделали. Сегодня вечером я напишу вашим семьям. Я также должен предупредить вас, что если вы еще раз сделаете что-нибудь подобное, у меня не будет другого выбора, кроме как исключить вас.

Снейп выглядел так, словно Рождество отменили. Он прочистил горло и сказал:

— Профессор Дамблдор, эти мальчики нарушили Указ об ограничении волшебства среди несовершеннолетних, нанесли серьезный ущерб старому и ценному дереву — несомненно, подобные действия...

— Решение о наказании этих мальчиков будет принимать профессор Макгонагалл, Северус, — спокойно сказал Дамблдор. — Они учатся на ее факультете и, следовательно, находятся под ее ответственностью. — Он повернулся к профессору Макгонагалл. — Я должен вернуться на праздник, Минерва, мне нужно раздать несколько объявлений. Пойдем, Северус, я хочу попробовать восхитительный пирог с заварным кремом...

Снейп бросил на Гарри и Рона полный яда взгляд и позволил увести себя из кабинета, оставив их наедине с профессором Макгонагалл, которая все еще смотрела на них, как разъяренный орел.

— Вам лучше отправиться в больничное крыло, Уизли, у вас идет кровь.

— Немного, — сказал Рон, поспешно вытирая порез на глазу рукавом. — Профессор, я хотел посмотреть, как мою сестру сортируют...

— Церемония отбора окончена, — сказала профессор Макгонагалл. — Ваша сестра тоже учится в Гриффиндоре.

— О, хорошо, — сказал Рон.

— И, кстати, о Гриффиндоре... — резко сказала профессор Макгонагалл, но Гарри прервал ее:

— Профессор, когда мы брали машину, семестр еще не начался, так что... так что с Гриффиндора не должны были снимать баллы, не так ли? — он закончил, с тревогой наблюдая за ней.

Профессор Макгонагалл бросила на него пронзительный взгляд, но он был уверен, что она почти улыбнулась. Во всяком случае, ее губы казались менее тонкими.

— Я не сниму никаких баллов с Гриффиндора, — сказала она, и на сердце у Гарри заметно полегчало. — Но вы оба останетесь после уроков.

Это было лучше, чем Гарри ожидал. Что касается письма Дамблдора Дурслям, то это ничего не значило. Гарри прекрасно понимал, что они будут разочарованы тем, что Гремучая Ива не раздавила его в лепешку.

Профессор Макгонагалл снова подняла палочку и направила ее на стол Снейпа. На столе с громким хлопком появились большая тарелка с бутербродами, два серебряных кубка и кувшин с тыквенным соком со льдом.

— Вы поешьте здесь, а затем сразу поднимитесь в свою спальню, — сказала она. — Я тоже должна вернуться на праздник.

Когда дверь за ней закрылась, Рон издал протяжный низкий свист.

— Я думал, с нас хватит, — сказал он, беря бутерброд.

— Я тоже так думал, — сказал Гарри, тоже беря один.

— Но ты можешь поверить в нашу удачу? с трудом выговорил Рон с набитым курицей и ветчиной ртом. — Фред и Джордж, должно быть, летали на этой машине пять или шесть раз, и ни один маггл их ни разу не видел. — Он проглотил и откусил еще один огромный кусок. — Почему мы не смогли пройти через барьер?

Гарри пожал плечами.

— Теперь нам придется быть осторожнее, — сказал он, с благодарностью отпивая тыквенный сок. — Жаль, что мы не смогли пойти на праздник.

— Она не хотела, чтобы мы выпендривались, — глубокомысленно заметил Рон. — Не хотела, чтобы люди думали, что это умно — прилетать на летающей машине.

Когда они съели столько бутербродов, сколько смогли (тарелка наполнялась сама собой), они встали и вышли из кабинета, направляясь по знакомой тропинке в Гриффиндорскую башню. В замке было тихо; казалось, праздник закончился. Они прошли мимо бормочущих портретов и поскрипывающих доспехов, поднялись по узким каменным лестницам, пока, наконец, не достигли прохода, где за картиной маслом, изображающей очень толстую женщину в розовом шелковом платье, был спрятан потайной вход в Гриффиндорскую башню.

— Пароль? — спросила она, когда они приблизились.

— Э-э... — начал Гарри.

Они не знали нового пароля, так как еще не встречались с префектом Гриффиндора, но помощь пришла почти сразу; они услышали торопливые шаги позади себя и, обернувшись, увидели Гермиону, спешащую к ним.

— Вот и вы! Где вы были? Самые нелепые слухи — кто-то сказал, что вас исключили за то, что вы разбили летающую машину.

— Ну, нас не исключали, — заверил ее Гарри.

— Ты же не хочешь сказать, что прилетели сюда? — спросила Гермиона почти так же сурово, как профессор Макгонагалл.

— Пропусти лекцию, — нетерпеливо сказал Рон, — и назови нам новый пароль.

— Это "болотная птица", — нетерпеливо сказала Гермиона, — но дело не в этом...

Однако ее слова были прерваны, так как портрет толстой дамы распахнулся и раздался шквал аплодисментов. Казалось, что весь Гриффиндор еще не спал, набившись в круглую гостиную, стоя на кривобоких столах и мягких креслах в ожидании их прибытия. Сквозь отверстие в портрете протянулись руки, чтобы втащить Гарри и Рона внутрь, оставив Гермиону карабкаться следом за ними.

— Блестяще! — воскликнул Ли Джордан. — Вдохновенно! Какое появление! Влететь на машине прямо в Гремучую иву, люди будут говорить об этом годами...

— Хорошо для вас, — сказал кто-то на пятом году обучения который с Гарри никогда не разговаривал; кто-то похлопал его по спине, как будто он только что выиграл марафон; Фред и Джордж пробивались на глазах у толпы и сказали в один голос:

— Почему мы не пришли в машину, а? — Рон был пунцовый и смущенно улыбался, но Гарри заметил одного человека, который совсем не выглядел счастливым. Перси был виден поверх голов возбужденных первокурсников, и, казалось, он пытался подобраться достаточно близко, чтобы начать отчитывать их. Гарри толкнул Рона локтем в бок и кивнул в сторону Перси. Рон сразу понял, о чем речь.

— Мне нужно подняться наверх, я немного устал, — сказал он, и они вдвоем начали проталкиваться к двери в другом конце комнаты, которая вела к винтовой лестнице и спальням.

— Спокойной ночи, — крикнул Гарри Гермионе, у которой было такое же хмурое выражение лица, как и у Перси.

Им удалось добраться до другой стороны общей комнаты, все еще чувствуя, как их хлопают по спинам, и они оказались в тишине на лестнице. Они поспешили подняться по ней до самого верха и, наконец, достигли двери своего старого общежития, на которой теперь висела табличка "ВТОРОКУРСНИКИ". Они вошли в знакомую круглую комнату с пятью балдахинами, обитыми красным бархатом, и высокими узкими окнами. Их чемоданы были принесены наверх и стояли в ногах кроватей.

Рон виновато улыбнулся Гарри.

— Я знаю, что не должен был получать от этого удовольствия, но...

Дверь спальни распахнулась, и в комнату вошли второкурсники Гриффиндора, Симус Финниган, Дин Томас и Невилл Лонгботтом.

— Невероятно! — просиял Симус.

— Круто, — сказал Дин.

— Потрясающе, — восхищенно произнес Невилл.

Гарри ничего не мог с собой поделать. Он тоже улыбнулся.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГИЛДЕРОЙ ЛОКХАРТ

Однако на следующий день Гарри едва заметно улыбнулся. После завтрака в Большом зале все пошло наперекосяк. Четыре длинных стола под волшебным потолком (сегодня тускло-серым) были уставлены супницами с кашей, тарелками с копченой рыбой, горами тостов и блюдами с яйцами и беконом. Гарри и Рон сели за гриффиндорский стол рядом с Гермионой, которая прислонила раскрытый экземпляр "Путешествий с вампирами" к кувшину с молоком. В том, как она произнесла "Доброе утро", чувствовалась некоторая скованность, и Гарри понял, что она все еще не одобряет то, как они приехали. Невилл Лонгботтом, напротив, радостно поприветствовал их. Невилл был круглолицым и склонным к несчастным случаям мальчиком с самой плохой памятью из всех, кого Гарри когда-либо встречал.

— Почта придет с минуты на минуту — я думаю, бабушка пришлет несколько вещей, которые я забыл.

Гарри только-только принялся за кашу, когда, конечно же, над головой раздался шум, и около сотни сов влетели в зал, кружа над залом и роняя письма и посылки в оживленно болтающую толпу. Большой комковатый пакет ударился о голову Невилла, а секунду спустя что-то большое и серое упало в кувшин Гермионы, забрызгав их всех молоком и перьями.

— Эррол! — воскликнул Рон, вытаскивая перепачканную сову за лапы. Эррол без сознания рухнул на стол, задрав ноги кверху и держа в клюве влажный красный конверт.

— О, нет... — выдохнул Рон.

— Все в порядке, он все еще жив, — сказала Гермиона, легонько ткнув Эррола кончиком пальца.

— Дело не в этом, а в этом.

Рон указывал на красный конверт. Гарри это показалось совершенно обычным, но Рон и Невилл смотрели на него так, словно ожидали, что он вот-вот взорвется.

— В чем дело? — спросил Гарри.

— Она... она прислала мне вопилку, — еле слышно произнес Рон.

— Тебе лучше открыть ее, Рон, — робким шепотом попросил Невилл. — Будет хуже, если ты этого не сделаешь. Моя бабушка как-то прислала мне письмо, но я его проигнорировал, и, — он сглотнул, — это было ужасно.

Гарри перевел взгляд с их окаменевших лиц на красный конверт.

— Что такое Ревун? — он сказал.

Но все внимание Рона было приковано к письму, уголки которого начали дымиться.

— Открой его, — настаивал Невилл. — Через несколько минут все закончится...

Рон протянул дрожащую руку, вытащил конверт из клюва Эррола и вскрыл его. Невилл заткнул уши пальцами. Долю секунды спустя Гарри понял почему. На мгновение ему показалось, что она взорвалась; огромный зал наполнился грохотом, от которого с потолка посыпалась пыль.

— ...УГНАЛ МАШИНУ, Я БЫ НЕ УДИВИЛАСЬ, ЕСЛИ БЫ ТЕБЯ ИСКЛЮЧИЛИ ИЗ ШКОЛЫ, ПОДОЖДИ, ПОКА Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ, НЕ ДУМАЮ, ЧТО ТЫ ЗАДУМЫВАЛСЯ О ТОМ, ЧТО ПЕРЕЖИЛИ МЫ С ТВОИМ ОТЦОМ, КОГДА УВИДЕЛИ, ЧТО ЕЕ БОЛЬШЕ НЕТ...

Крики миссис Уизли, в сто раз более громкие, чем обычно, заставляли тарелки и ложки дребезжать на столе и оглушительным эхом отражались от каменных стен. Люди по всему залу обернулись, чтобы посмотреть, кто получил "Вопилку", а Рон так низко опустился на стул, что был виден только его багровый лоб.

-...ПИСЬМО ОТ ДАМБЛДОРА ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ, Я ДУМАЛА, ТВОЙ ОТЕЦ УМРЕТ ОТ СТЫДА, МЫ НЕ УЧИЛИ ТЕБЯ ТАК СЕБЯ ВЕСТИ, ВЫ С ГАРРИ ОБА МОГЛИ ПОГИБНУТЬ...

Гарри все гадал, когда же всплывет его имя. Он изо всех сил старался сделать вид, что не слышит голоса, от которого у него звенели барабанные перепонки.

— ...АБСОЛЮТНО ВОЗМУЩЕНА — ТВОЕМУ ОТЦУ ГРОЗИТ РАССЛЕДОВАНИЕ НА РАБОТЕ, ЭТО ПОЛНОСТЬЮ ТВОЯ ВИНА, И ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ РАЗ ПЕРЕСТУПИШЬ ЧЕРТУ, МЫ ОТПРАВИМ ТЕБЯ ОБРАТНО ДОМОЙ.

Воцарилась звенящая тишина. Красный конверт, выпавший из рук Рона, вспыхнул и превратился в пепел. Гарри и Рон сидели ошеломленные, как будто их только что накрыла приливная волна. Несколько человек рассмеялись, и постепенно снова поднялся шум разговоров.

Гермиона захлопнула "Путешествия с вампирами" и посмотрела на макушку Рона сверху вниз.

— Ну, я не знаю, чего ты ожидал, Рон, но ты...

— Только не говори мне, что я это заслужил, — огрызнулся Рон.

Гарри отодвинул тарелку с кашей. Внутри у него все горело от чувства вины. Мистеру Уизли предстояло расследование на работе. После всего, что мистер и миссис Уизли сделали для него за лето...

Но у него не было времени размышлять об этом; профессор Макгонагалл двигалась вдоль гриффиндорского стола, раздавая расписания занятий. Гарри взял свое и увидел, что сначала у них было двойное занятие по гербологии с Хаффлпаффцами.

Гарри, Рон и Гермиона вместе покинули замок, пересекли огород и направились к теплицам, где хранились волшебные растения. По крайней мере, Ревун сделал хоть что-то хорошее: Гермиона, похоже, решила, что они уже достаточно наказаны, и снова стала вести себя вполне дружелюбно.

Приблизившись к теплицам, они увидели, что весь класс стоит снаружи, ожидая профессора Спраут. Гарри, Рон и Гермиона только что присоединились к ним, когда она появилась в поле зрения, пересекая лужайку в сопровождении Гилдероя Локхарта. Руки профессора Спраут были забинтованы, и с очередным приступом вины Гарри заметил вдалеке Гремучую иву, несколько веток которой теперь были обмотаны веревками.

Профессор Спраут была приземистой маленькой ведьмой, которая носила залатанную шляпу поверх своих растрепанных волос; на ее одежде обычно было много земли, а от ее ногтей тетя Петуния упала бы в обморок. Гилдерой Локхарт, однако, был безупречен в широких бирюзовых одеждах, его золотистые волосы блестели под идеально сидящей бирюзовой шляпой с золотой отделкой.

— О, привет всем! — воскликнул он, сияя улыбкой перед собравшимися студентами. — Я только что показывал профессору Спраут, как правильно лечить Гремучую Иву! Но я не хочу, чтобы вы думали, что я разбираюсь в гербологии лучше, чем она! Я просто случайно встретил несколько таких экзотических растений во время своих путешествий. . .

— Сегодня, ребята, у нас третья теплица! — сказала профессор Спраут, которая выглядела явно недовольной, а вовсе не такой жизнерадостной, как обычно.

Послышался заинтересованный шепот. До этого они работали только в теплице номер один — в теплице номер три росли гораздо более интересные и опасные растения. Профессор Спраут сняла с пояса большой ключ и отперла дверь. Гарри уловил запах влажной земли и удобрений, смешанный с тяжелым ароматом каких-то гигантских, размером с зонтик, цветов, свисавших с потолка. Он уже собирался последовать за Роном и Гермионой внутрь, когда Локхарт протянул руку.

— Гарри! Я хотел поговорить с вами — вы не возражаете, если он задержится на пару минут, профессор Спраут?

Судя по хмурому выражению лица профессора Спраут, она была против, но Локхарт сказал:

— Так тому и быть, — и закрыл дверь оранжереи у нее перед носом.

— Гарри, — сказал Локхарт, его крупные белые зубы сверкнули на солнце, когда он покачал головой. — Гарри, Гарри, Гарри.

Совершенно сбитый с толку, Гарри ничего не сказал.

— Когда я услышал... ну, конечно, это была моя вина. Я мог бы дать себе пинка.

Гарри понятия не имел, о чем он говорит. Он уже собирался сказать об этом, когда Локхарт продолжил:

— Не знаю, когда я был более шокирован.

— Полетел на машине в Хогвартс! Ну, конечно, я сразу понял, почему ты это сделал. Выделялся на целый километр. Гарри, Гарри, Гарри.

Было удивительно, как он мог показывать все свои блестящие зубы, даже когда молчал.

— Я привил вам вкус к рекламе, не так ли? — спросил Локхарт. — Я дал вам "жучок". Вы попали на первую полосу газеты вместе со мной и не могли дождаться, когда сможете сделать это снова.

— О, нет, профессор, видите ли...

— Гарри, Гарри, Гарри, — сказал Локхарт, протягивая руку и хватая его за плечо. — Я понимаю. Естественно захотеть еще, как только попробуешь, — и я виню себя за то, что дал тебе это, потому что это должно было вскружить тебе голову, — но пойми, молодой человек, ты не можешь начать летать на машинах, чтобы привлечь к себе внимание. Просто успокойся, ладно? У тебя будет достаточно времени для всего этого, когда ты станешь старше. Да, да, я знаю, о чем ты думаешь! "С ним все в порядке, он уже всемирно известный волшебник!" Но когда мне было двенадцать, я был таким же никем, как и ты сейчас. На самом деле, я бы сказал, что я был еще большим никем! Я имею в виду, что несколько человек слышали о тебе, не так ли? Вся эта история с Тем-Кого-нельзя-называть! Он взглянул на шрам в виде молнии на лбу Гарри. — Я знаю, я знаю, это не так хорошо, как пять раз подряд выигрывать награду "Самая обаятельная улыбка" журнала "Ведьмин еженедельник", как это делал я, но это начало, Гарри, это только начало.

Он сердечно подмигнул Гарри и зашагал прочь. Несколько секунд Гарри стоял ошеломленный, затем, вспомнив, что должен быть в оранжерее, открыл дверь и проскользнул внутрь.

Профессор Спраут стояла за скамейкой на козлах в центре оранжереи. На скамейке лежало около двадцати пар разноцветных наушников. Когда Гарри занял свое место между Роном и Гермионой, она сказала:

— Сегодня мы будем пересаживать мандрагоры. Итак, кто может рассказать мне о свойствах мандрагоры?

Ни для кого не стало сюрпризом, что рука Гермионы первой взметнулась в воздух.

— Мандрагора — мощное восстанавливающее средство, — сказала Гермиона таким обычным голосом, словно проглотила учебник. — Ее используют, чтобы вернуть людей, подвергшихся трансфигурации или проклятию, в их первоначальное состояние.

— Отлично. Десять баллов Гриффиндору, — сказала профессор Спраут. "Мандрагора является неотъемлемой частью большинства противоядий. Однако она также опасна. Кто может сказать мне, почему?

Рука Гермионы едва не задела очки Гарри, когда он снова взметнулся вверх.

— Крик Мандрагоры смертелен для любого, кто его услышит, — быстро ответила она.

— Совершенно верно. Прибавьте еще десять баллов, — сказала профессор Спраут. — Мандрагоры, которые у нас есть, еще очень молодые.

Говоря это, она указала на ряд глубоких подносов, и все подвинулись поближе, чтобы лучше рассмотреть. Там рядами росло около сотни маленьких кустистых растений пурпурно-зеленого цвета. Гарри они показались совершенно непримечательными, потому что он понятия не имел, что Гермиона имела в виду под "криком" Мандрагоры.

— Всем взять по паре наушников, — сказала профессор Спраут.

Возникла суматоха, когда все пытались схватить наушники, которые не были бы розовыми и пушистыми.

— Когда я скажу вам надеть их, убедитесь, что ваши уши полностью закрыты, — сказала профессор Спраут. — Когда будет безопасно их снять, я подниму большой палец вверх. Наденьте наушники.

Гарри натянул их на уши. Они полностью заглушают звук. Профессор Спраут надела розовую пушистую пару себе на уши, закатала рукава мантии, крепко ухватилась за одно из кустистых растений и сильно потянула.

Гарри издал удивленный возглас, которого никто не услышал.

Вместо корней из земли высунулся маленький, грязный и чрезвычайно уродливый ребенок. Листья росли прямо у него из головы. У него была бледно-зеленая, покрытая пятнами кожа, и он явно орал во все горло.

Профессор Спраут достала из-под стола большой цветочный горшок и опустила в него мандрагору, зарыв ее в темный, влажный компост, пока не остались видны только пучки листьев. Профессор Спраут отряхнула руки, показала всем большие пальцы и сняла свои наушники.

— Поскольку наши мандрагоры — всего лишь саженцы, их плач еще не убьет нас, — спокойно сказала она, как будто только что не сделала ничего более интересного, чем полила бегонию. Тем не менее, они отключат вас на несколько часов, и, поскольку я уверен, что никто из вас не хочет пропустить свой первый рабочий день после возвращения, убедитесь, что ваши наушники надежно надеты на время работы. Я привлеку ваше внимание, когда придет время собирать вещи.

— По четыре на поднос — здесь большой запас горшочков — вон в тех мешках компост — и будьте осторожны с ядовитыми щупальцами, у них режутся зубки.

Говоря это, она резко шлепнула по остроконечному темно-красному растению, заставив его втянуть длинные щупальца, которые украдкой пробирались через ее плечо.

К Гарри, Рону и Гермионе присоединился кудрявый мальчик из Хаффлпаффа, которого Гарри знал в лицо, но с которым никогда не разговаривал.

— Джастин Финч-Флетчли, — весело сказал он, пожимая Гарри руку. — Я, конечно, знаю, кто ты такой, знаменитый Гарри Поттер. ...А ты Гермиона Грейнджер, которая всегда и во всем была лучшей. (Гермиона просияла, когда ей тоже пожали руку), -и Рон Уизли. Это была не твоя летающая машина?

Рон не улыбнулся. Ревун, очевидно, все еще был у него на уме.

— Этот Локхарт — нечто особенное, не так ли? — радостно сказал Джастин, когда они начали наполнять свои цветочные горшки компостом из драконьего помета. — Ужасно храбрый парень. Вы читали его книги? Я бы умер от страха, если бы оборотень загнал меня в угол в телефонной будке, но он держался хладнокровно и — бац! — просто потрясающе.

— Знаешь, меня записали в Итон. Не могу передать, как я рад, что вместо этого поступил сюда. Конечно, мама была немного разочарована, но с тех пор, как я заставил ее прочитать книги Локхарта, я думаю, она начала понимать, насколько полезно иметь в семье полностью обученного волшебника. . . .

После этого у них почти не было возможности поговорить. На них снова надели наушники, и им нужно было сосредоточиться на мандрагорах. Профессор Спраут постаралась, чтобы все выглядело очень просто, но это было не так. Мандрагорам не нравилось вылезать из земли, но, похоже, они и не собирались прятаться обратно. Они извивались, лягались, молотили своими маленькими острыми кулачками и скрежетали зубами; Гарри потратил целых десять минут, пытаясь посадить особенно жирную в горшке.

К концу урока Гарри, как и все остальные, вспотел, у него все болело, и он был весь в земле. Все побрели обратно в замок, чтобы быстренько умыться, а затем гриффиндорцы поспешили на трансфигурацию.

Занятия профессора Макгонагалл всегда были тяжелой работой, но сегодняшний день был особенно трудным. Все, чему Гарри научился в прошлом году, казалось, вылетело у него из головы за лето. Предполагалось, что он превратит жука в пуговицу, но все, что ему удалось сделать, — это хорошенько потренировать своего жука, пока тот бегал по столу, избегая его палочки.

У Рона были куда более серьезные проблемы. Он залатал свою палочку какой-то одолженной пленкой для заклинаний, но, похоже, она была повреждена и восстановлению не подлежала. Она продолжала потрескивать и искрить в разные моменты, и каждый раз, когда Рон пытался трансфигурировать своего жука, его окутывал густой серый дым, пахнущий тухлыми яйцами. Рон не мог видеть, что делает, и случайно раздавил своего жука локтем, и ему пришлось просить нового. Профессор Макгонагалл была недовольна.

Гарри с облегчением услышал звонок на обед. Его мозг был словно выжатая губка. Все вышли из класса, кроме него и Рона, который яростно колотил палочкой по парте.

— Глупая — бесполезная — штука...

— Напиши домой, чтобы заказали еще одну, — предложил Гарри, когда волшебная палочка взорвалась, как фейерверк.

— О, да, и купи еще одну ревунью, — сказал Рон, запихивая шипящую палочку в свою сумку. — Ты сам виноват, что твоя палочка сломалась...

Они спустились на обед, где настроение Рона не улучшилось, даже когда Гермиона показала им горсть идеальных пуговиц для пальто, которые она изготовила на трансфигурации.

— Что у нас сегодня? — спросил Гарри, поспешно меняя тему.

— Защита от темных искусств, — сразу же ответила Гермиона.

— Почему, — спросил Рон, схватив ее расписание, — ты расписала все уроки Локхарта сердечками?

Гермиона выхватила расписание обратно, сильно покраснев.

Они закончили обедать и вышли во двор, затянутый тучами. Гермиона села на каменную ступеньку и снова уткнулась носом в "Путешествия с вампирами". Гарри и Рон стояли и разговаривали о квиддиче несколько минут, прежде чем Гарри осознал, что за ним пристально наблюдают. Подняв глаза, он увидел, что тот самый маленький мальчик с волосами мышиного цвета, которого он видел вчера вечером, примерявшим Распределяющую шляпу, смотрит на Гарри как завороженный. Он сжимал в руке что-то похожее на обычный маггловский фотоаппарат, и в тот момент, когда Гарри посмотрел на него, он стал ярко-красным.

— Все в порядке, Гарри? Я... я Колин Криви, — сказал он, затаив дыхание, делая неуверенный шаг вперед. — Я тоже в Гриффиндоре. Как ты думаешь... ничего, если... можно мне сфотографироваться? — спросил он, с надеждой поднимая камеру.

— Снимок? — Непонимающе повторил Гарри.

— Так я могу доказать, что встречался с вами, — нетерпеливо сказал Колин Криви, продвигаясь вперед. — Я знаю о вас все. Мне все рассказывали. О том, как ты выжил, когда Сам-Знаешь-Кто пытался тебя убить, и как он исчез, и обо всем остальном, и о том, что у тебя до сих пор на лбу шрам в виде молнии, — (его взгляд скользнул по волосам Гарри), — и мальчик из моей спальни сказал, что если я проявлю пленку в нужном зелье, то... картинки будут двигаться. — Колин судорожно вздохнул от волнения и сказал: — Здесь удивительно, не так ли? Я и не подозревал, что все те странные вещи, которые я умею делать, — это магия, пока не получил письмо из Хогвартса. Мой папа — молочник, он тоже не мог в это поверить. Поэтому я делаю кучу фотографий, чтобы отправить ему домой. И было бы здорово, если бы у меня был кто-нибудь из вас, — он умоляюще посмотрел на Гарри, — может быть, ваш друг смог бы это сделать, а я мог бы постоять рядом с вами? И потом, не могли бы вы подписать это?

— Фотографии с автографами? Ты раздаешь фотографии с автографами, Поттер?

Громкий и язвительный голос Драко Малфоя эхом разнесся по двору. Он остановился прямо за спиной Колина, окруженный, как всегда в Хогвартсе, своими рослыми дружками-головорезами Крэббом и Гойлом.

— Всем построиться! — Крикнул Малфой толпе. — Гарри Поттер раздает фотографии с автографами!

— Нет, я не буду, — сердито сказал Гарри, сжимая кулаки. — Заткнись, Малфой.

— Ты просто завидуешь, — пропищал Колин, чье тело было толщиной с шею Крэбба.

— Завидуешь? — спросил Малфой, которому больше не нужно было кричать: половина двора слушала. — Чего? Спасибо, я не хочу, чтобы у меня на голове остался неприятный шрам. Лично я не думаю, что то, что тебе раскроили голову, делает тебя таким уж особенным.

Крэбб и Гойл глупо хихикали.

— Ешь слизняков, Малфой, — сердито сказал Рон. Крэбб перестал смеяться и начал угрожающе потирать костяшки пальцев.

— Будь осторожен, Уизли, — усмехнулся Малфой. — Ты же не хочешь, чтобы у тебя начались неприятности, иначе твоей маме придется прийти и забрать тебя из школы. Он заговорил пронзительным голосом. "Если ты еще хоть раз переступишь черту"...

Пятикурсники Слизерина, стоявшие неподалеку, громко рассмеялись.

— Уизли хотел бы получить фотографию с автографом, Поттер, — ухмыльнулся Малфой. — Это стоило бы больше, чем весь дом его семьи...

Рон выхватил свою волшебную палочку, но Гермиона резко закрыла "Путешествия с вампирами" и прошептала:

— Осторожно!

— Что все это значит, что все это значит? — К ним приближался Гилдерой Локхарт, его бирюзовая мантия развевалась позади него. — Кто раздает фотографии с автографами?

Гарри начал что-то говорить, но был прерван, когда Локхарт обнял его за плечи и весело прогремел:

— Не стоило спрашивать! Мы снова встретились, Гарри!

Прижатый к Локхарту и сгорающий от унижения, Гарри увидел, как ухмыляющийся Малфой скользнул обратно в толпу.

— Ну же, мистер Криви, — сказал Локхарт, лучезарно улыбаясь Колину. — Двойной портрет, лучше не придумаешь, и мы оба подпишем его для тебя.

Колин достал фотоаппарат и сделал снимок, когда за их спинами прозвенел звонок, возвещая о начале дневных занятий.

— Идите, идите туда, — крикнул Локхарт толпе и направился обратно в замок, все еще прижимая к себе Гарри, который жалел, что не знает хорошего заклинания исчезновения.

— Пару слов мудрому человеку, Гарри, — по-отечески сказал Локхарт, когда они вошли в здание через боковую дверь. — Я прикрывал тебя там с молодым Криви — если он тоже фотографировал меня, твои одноклассники не подумают, что ты так сильно подставляешься....

Не обращая внимания на заикание Гарри, Локхарт повел его по коридору, заполненному уставившимися на него студентами, и вверх по лестнице.

— Позволь мне просто сказать, что раздавать фотографии с автографами на данном этапе твоей карьеры неразумно — откровенно говоря, Гарри, это выглядит немного самоуверенно. Вполне возможно, что настанет время, когда вам, как и мне, понадобится иметь под рукой стопку документов, куда бы вы ни отправились, но, — он слегка усмехнулся, — я не думаю, что вы еще до этого додумались.

Они дошли до класса Локхарта, и он наконец отпустил Гарри. Гарри одернул мантию и направился к месту в самом конце класса, где занялся тем, что разложил перед собой все семь книг Локхарта, чтобы не смотреть на настоящего.

В класс с шумом ввалился остальной класс, и Рон с Гермионой уселись по обе стороны от Гарри.

— Ты мог бы поджарить яйцо себе на лице, — сказал Рон. — Тебе лучше надеяться, что Криви не встретит Джинни, иначе они создадут фан-клуб Гарри Поттера".

"Заткнись", — огрызнулся Гарри. Последнее, что ему было нужно, это чтобы Локхарт услышал фразу "фан-клуб Гарри Поттера.

Когда весь класс расселся, Локхарт громко прочистил горло, и наступила тишина. Он потянулся вперед, взял книгу Невилла Лонгботтома "Путешествия с троллями" и поднял ее, чтобы показать свой собственный подмигивающий портрет на обложке.

— Я, — сказал он, указывая на него и тоже подмигивая. — Гилдерой Локхарт, кавалер ордена Мерлина третьей степени, почетный член Лиги защиты от темных сил и пятикратный обладатель премии "За самую обаятельную улыбку" журнала Witch Weekly, но я не об этом. Я не избавился от Бэндон-Банши, улыбнувшись ей!

Он подождал, пока они засмеются; несколько человек слабо улыбнулись.

— Я вижу, вы все купили полное собрание моих книг — молодцы. Я подумал, что мы могли бы начать сегодняшний день с небольшой викторины. Беспокоиться не о чем — просто нужно проверить, насколько хорошо вы их прочитали, как много вы усвоили...

Раздав контрольные работы, он вернулся к началу класса и сказал:

— У вас есть тридцать минут — начинайте прямо сейчас!

Гарри посмотрел на свою работу и прочитал:

1. Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта?

2. В чем заключается тайная цель Гилдероя Локхарта?

3. Что, по вашему мнению, является самым большим достижением Гилдероя Локхарта на сегодняшний день?

И так далее, на трех страницах, вплоть до:

54. Когда у Гилдероя Локхарта день рождения и каким был бы идеальный подарок для него?

Полчаса спустя Локхарт собрал бумаги и просмотрел их перед классом.

— Да, да, вряд ли кто-нибудь из вас вспомнил, что мой любимый цвет — сиреневый. Я говорю это в "Году с йети". И некоторым из вас стоит более внимательно прочитать "Странствия с оборотнями" — в двенадцатой главе я четко заявляю, что моим идеальным подарком на день рождения была бы гармония между всеми волшебными и немагическими народами, хотя я бы не отказался от большой бутылки огденовского огневиски!

Он снова лукаво подмигнул им. Рон теперь смотрел на Локхарта с выражением недоверия на лице; Симус Финниган и Дин Томас, сидевшие впереди, тряслись от беззвучного смеха. Гермиона, с другой стороны, слушала Локхарта с напряженным вниманием и вздрогнула, когда он упомянул ее имя.

— ...но мисс Гермиона Грейнджер знала, что моя тайная цель — избавить мир от зла и вывести на рынок свой собственный ассортимент средств по уходу за волосами — хорошая девочка! На самом деле, — он перевернул ее листок, — высшие оценки! Где мисс Гермиона Грейнджер?

Гермиона подняла дрожащую руку.

— Отлично! — просиял Локхарт. — Просто отлично! Ставлю десять баллов Гриффиндору! И перейдем к делу

Он наклонился над своим столом и поставил на него большую закрытую клетку.

— А теперь — внимание! Моя работа — вооружить вас против самых отвратительных существ, известных волшебному миру! В этой комнате вы можете столкнуться со своими худшими страхами. Знайте только, что пока я здесь, с вами ничего не случится. Все, о чем я прошу, — это сохранять спокойствие.

Гарри невольно высунулся из-за стопки книг, чтобы получше разглядеть клетку. Локхарт положил руку на обложку. Дин и Симус перестали смеяться. Невилл съежился на своем месте в первом ряду.

— Я должен попросить вас не кричать, — тихо сказал Локхарт. — Это может их спровоцировать.

Когда весь класс затаил дыхание, Локхарт сорвал тряпку.

— Да, — драматично ответил он. — Только что пойманные корнуэльские пикси.

Симус Финниган не смог сдержаться. Он издал смешок, который даже Локхарт не смог бы спутать с криком ужаса.

— да? — Он улыбнулся Симусу.

— Ну, они не... они не очень опасны, не так ли? — Симус поперхнулся.

— Не будь так уверен! — сказал Локхарт, раздраженно погрозив Симусу пальцем. — Они могут быть демонически хитрыми маленькими негодяями!

Пикси были ярко-голубыми, ростом около восьми дюймов, с заостренными мордочками и такими пронзительными голосами, что казалось, будто спорит стая волнистых попугайчиков. Как только тряпка была снята, они начали что-то бормотать и носиться по комнате, греметь решетками и корчить странные рожи ближайшим к ним людям.

— Ну ладно, — громко сказал Локхарт. — Давайте посмотрим, что вы о них скажете! — И он открыл клетку.

Это было настоящее столпотворение. Пикси бросились врассыпную, как ракеты. Двое из них схватили Невилла за уши и подняли в воздух. Несколько пикси вылетели прямо в окно, осыпав задний ряд осколками стекла. Остальные разгромили класс эффективнее, чем разъяренный носорог. Они схватили бутылки с чернилами и обрызгали ими класс, разорвали в клочья книги и бумаги, сорвали картины со стен, перевернули мусорную корзину, схватили сумки и книги и выбросили их из разбитого окна; через несколько минут половина класса пряталась под партами, а Невилл раскачивался на железной люстре под потолком.

— Давайте же, соберите их, они всего лишь пикси, — кричал Локхарт.

Он закатал рукава, взмахнул волшебной палочкой и проревел:

— Пескипикси Пестроми!

Это не возымело абсолютно никакого эффекта; один из пикси схватил его волшебную палочку и тоже выбросил ее в окно. Локхарт сглотнул и нырнул под свой стол, чудом избежав столкновения с Невиллом, который упал секундой позже, когда люстра подломилась.

Прозвенел звонок, и все бросились к выходу. В наступившей относительной тишине Локхарт выпрямился, заметил Гарри, Рона и Гермиону, которые были почти у двери, и сказал:

— Что ж, я попрошу вас троих просто загнать остальных обратно в клетку. — Он пронесся мимо них и быстро закрыл за собой дверь.

— Вы можете ему поверить? — взревел Рон, когда один из оставшихся пикси больно укусил его за ухо.

— Он просто хочет дать нам немного практического опыта, — сказала Гермиона, обездвиживая сразу двух пикси хитроумным замораживающим заклинанием и запихивая их обратно в клетку.

— Руками? — переспросил Гарри, который пытался схватить эльфа, танцующего с высунутым языком, за пределы досягаемости. — Гермиона, он понятия не имел, что делает.

— Чушь собачья, — сказала Гермиона. — Вы читали его книги — посмотрите на все те удивительные вещи, которые он сделал...

— Он говорит, что с него хватит, — пробормотал Рон.

глава семь

ГРЯЗНОКРОВКИ И ПЕРЕШЕПТЫВАНИЯ

Следующие несколько дней Гарри проводил много времени, прячась из виду всякий раз, когда видел Гилдероя Локхарта, идущего по коридору. Труднее всего было избежать встречи с Колином Криви, который, казалось, выучил расписание Гарри наизусть. Казалось, ничто так не взволновало Колина, как вопрос: "Все в порядке, Гарри?" шесть или семь раз в день слыша в ответ: "Привет, Колин", — каким бы раздраженным ни звучал голос Гарри, когда он это произносил.

Хедвиг все еще злилась на Гарри из-за неудачной поездки на машине, а волшебная палочка Рона все еще работала со сбоями, превзойдя саму себя в пятницу утром, вылетев из руки Рона в Заклинаниях и попав крошечному старичку профессору Флитвику прямо между глаз, отчего на том месте, куда она попала, образовался большой пульсирующий зеленый нарыв. Так что, несмотря ни на что, Гарри был очень рад, что дожил до выходных. Он, Рон и Гермиона планировали навестить Хагрида в субботу утром. Однако Оливер Вуд, капитан гриффиндорской команды по квиддичу, разбудил Гарри на несколько часов раньше, чем ему хотелось бы.

— В чем дело? — неуверенно спросил Гарри.

— Тренировка по квиддичу! — сказал Вуд. — Пошли!

Гарри покосился на окно. Розово-золотое небо было затянуто тонкой пеленой тумана. Теперь, когда он проснулся, он не мог понять, как он мог проспать из-за шума, который издавали птицы.

— Оливер, прохрипел Гарри. — Еще рассвет.

— Точно, — сказал Вуд. Он был высоким и крепким шестикурсником, и в тот момент его глаза горели безумным энтузиазмом. — Это часть нашей новой программы обучения. Давай, бери свою метлу и поехали, — с воодушевлением сказал Вуд. — Ни одна из других команд еще не приступила к тренировкам; в этом году мы будем первыми.

Зевая и слегка поеживаясь, Гарри выбрался из постели и попытался найти свою квиддичную форму.

— Молодец, — сказал Вуд. — Встретимся на поле через пятнадцать минут.

Найдя свою алую форму команды и накинув плащ, чтобы было теплее, Гарри нацарапал Рону записку, в которой объяснил, куда он ходил, и спустился по винтовой лестнице в гостиную, неся на плече свой Нимбус Две тысячи. Он как раз подошел к отверстию для портрета, когда позади него раздался грохот, и Колин Криви стремительно спустился по винтовой лестнице, его фотоаппарат бешено болтался у него на шее, а в руке он что-то сжимал.

— Я услышал, как кто-то произнес твое имя на лестнице, Гарри! Смотри, что у меня тут есть! Я уже подготовил это, хотел показать тебе...

Гарри озадаченно посмотрел на фотографию, которой Колин размахивал у него перед носом.

Движущийся черно-белый Локхарт сильно дергал за руку, в которой Гарри узнал свою собственную. Он был рад видеть, что его фотографическое "я" упорно сопротивляется и отказывается попадать в поле зрения. Пока Гарри наблюдал, Локхарт сдался и, тяжело дыша, прислонился к белому краю снимка.

— Ты подпишешь это? — нетерпеливо спросил Колин.

— Нет, — решительно ответил Гарри, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что в комнате действительно никого нет. — Извини, Колин, я спешу — тренировка по квиддичу.

Он пролез через отверстие в портрете.

— О, ничего себе! Подожди меня! Я никогда раньше не смотрел игру в квиддич!

Колин пролез в дыру вслед за ним.

— Это будет очень скучно, — быстро сказал Гарри, но Колин проигнорировал его, его лицо сияло от возбуждения.

— Ты был самым молодым игроком факультета за последние сто лет, не так ли, Гарри? Не так ли? — спросил Колин, шагая рядом с ним. — Ты, должно быть, великолепен. Я никогда не летал. Это легко? Это твоя собственная метла? Это лучший из всех, что есть на свете?

Гарри не знал, как от него избавиться. Это было все равно, что иметь дело с чрезвычайно разговорчивой тенью.

— Я действительно не разбираюсь в квиддиче, — сказал Колин, затаив дыхание. — Это правда, что мячей четыре? И два из них летают вокруг, пытаясь сбить людей с метел?

— Да, — тяжело вздохнул Гарри, смирившись с необходимостью объяснять сложные правила квиддича. — Они называются бладжерами. В каждой команде есть два отбивающих, у которых есть биты, чтобы отбивать бладжеры со своей стороны. Фред и Джордж Уизли — загонщики Гриффиндора.

— А для чего нужны остальные мячи? — Спросил Колин, спотыкаясь на пару ступенек, потому что уставился на Гарри с открытым ртом.

— Ну, квоффл — вот этот, большой, красный — это тот, которым забивают голы. Трое игроков из каждой команды бросают квоффл друг другу и пытаются забросить его через стойки ворот в конце поля — это три длинных шеста с обручами на концах.

— И четвертый мяч...

— ...это Золотой снитч, — сказал Гарри, — и он очень маленький, очень быстрый, и его трудно поймать. Но это то, что должен делать Ловец, потому что игра в квиддич не заканчивается, пока снитч не пойман. И игрок, который поймает снитч, зарабатывает своей команде дополнительные сто пятьдесят очков.

— А ты ловец Гриффиндора, не так ли? — с благоговением спросил Колин.

— Да, — сказал Гарри, когда они вышли из замка и зашагали по мокрой от росы траве. — А вот и Вратарь. Он охраняет ворота. Вот и все, на самом деле.

Но Колин не переставал расспрашивать Гарри, пока они спускались по наклонной лужайке к квиддичному полю, и Гарри отмахнулся от него, только когда добрался до раздевалок; Колин крикнул ему вслед пронзительным голосом:

— Я пойду и займу хорошее место, Гарри! — и поспешил на трибуны.

Остальная часть гриффиндорской команды уже была в раздевалке. Вуд был единственным, кто выглядел по-настоящему проснувшимся. Фред и Джордж Уизли, с опухшими глазами и взъерошенными волосами, сидели рядом с четверокурсницей Алисией Спиннет, которая, казалось, дремала, прислонившись к стене позади нее. Напротив них зевали ее подруги-преследовательницы, Кэти Белл и Анджелина Джонсон.

— Вот и ты, Гарри, что тебя задержало? — оживленно спросил Вуд. — Итак, я хотел бы быстро поговорить со всеми вами, прежде чем мы выйдем на поле, потому что я провел лето, разрабатывая совершенно новую программу тренировок, которая, я действительно думаю, изменит все к лучшему. . . .

Вуд держал в руках большую схему поля для квиддича, на которой разноцветными чернилами было нарисовано множество линий, стрелок и крестиков. Он достал волшебную палочку, постучал по доске, и стрелки запрыгали по схеме, как гусеницы. Когда Вуд начал рассказывать о своей новой тактике, голова Фреда Уизли упала прямо на плечо Алисии Спиннет, и он захрапел.

Объяснение первой доски заняло почти двадцать минут, но под ней была еще одна доска, а под этой — третья. Гарри впал в ступор, а Вуд все бубнил и бубнил.

— Итак, — наконец произнес Вуд, отрывая Гарри от грустных фантазий о том, что он мог бы есть на завтрак в замке в этот самый момент. — Это понятно? Есть вопросы?

— У меня вопрос, Оливер, — сказал Джордж, который, вздрогнув, проснулся. — Почему ты не мог рассказать нам все это вчера, когда мы не спали?

Вуд был недоволен.

— А теперь слушайте сюда, вы все, — сказал он, сердито глядя на них. — Мы должны были выиграть Кубок по квиддичу в прошлом году. Мы, несомненно, лучшая команда. Но, к сожалению, по независящим от нас обстоятельствам...

Гарри виновато заерзал на стуле. Он лежал без сознания в больничном крыле во время прошлогоднего финального матча, а это означало, что Гриффиндору не хватило одного игрока, и он потерпел худшее поражение за последние триста лет.

Вуду потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Их последнее поражение явно до сих пор мучило его.

— Итак, в этом году мы тренируемся усерднее, чем когда-либо прежде. ...Ладно, пойдем и применим наши новые теории на практике! — Крикнул Вуд, хватая свою метлу и направляясь к выходу из раздевалки. На негнущихся ногах и все еще зевая, его команда последовала за ним.

Они пробыли в раздевалке так долго, что солнце уже полностью взошло, хотя над газоном стадиона еще висели остатки тумана. Выйдя на поле, Гарри увидел Рона и Гермиону, сидящих на трибунах.

— Вы еще не закончили? — недоверчиво спросил Рон.

— Еще даже не начинали, — сказал Гарри, с завистью глядя на тосты с джемом, которые Рон и Гермиона принесли из Большого зала. — Вуд учит нас новым приемам.

Он вскочил на метлу и, оттолкнувшись от земли, взмыл в воздух. Прохладный утренний воздух ударил ему в лицо, разбудив его гораздо эффективнее, чем долгие речи Вуда. Было чудесно снова оказаться на квиддичном поле. Он промчался по стадиону на полной скорости, обогнав Фреда и Джорджа.

— Что это за странный щелкающий звук? — крикнул Фред, когда они завернули за угол.

Гарри посмотрел на трибуны. Колин сидел на одном из самых высоких кресел, подняв камеру, и делал снимок за снимком, звук странно усиливался на пустынном стадионе.

— Посмотри сюда, Гарри! Сюда! — пронзительно закричал он.

— Кто это? — спросил Фред.

— Понятия не имею, — солгал Гарри, прибавляя скорость, чтобы оказаться как можно дальше от Колина.

— Что происходит? — нахмурившись, спросил Вуд, приближаясь к ним по воздуху. — Почему этот первокурсник фотографирует? Мне это не нравится. Он может быть шпионом Слизерина, пытающимся разузнать о нашей новой программе обучения.

— Он в Гриффиндоре, — быстро сказал Гарри.

— И слизеринцам не нужен шпион, Оливер, — сказал Джордж.

— Почему ты так думаешь? — раздраженно спросил Вуд.

— Потому что они здесь собственной персоной, — сказал Джордж, указывая пальцем.

Несколько человек в зеленых мантиях вышли на поле с метлами в руках.

— Я в это не верю! — Вуд возмущенно зашипел. — Я забронировал место на поле на сегодня! Мы еще посмотрим!

Вуд устремился к земле, приземлившись в гневе несколько жестче, чем хотел, и слегка пошатнулся, когда спешивался. Гарри, Фред и Джордж последовали за ним.

— Флинт! — Вуд заорал на капитана слизерина. — Это время нашей тренировки! Мы специально встали! Теперь вы можете убираться!

Маркус Флинт был даже крупнее Вуда. На его лице появилось выражение троллььей хитрости, когда он ответил:

— Места хватит для всех нас, Вуд.

Анджелина, Алисия и Кэти тоже подошли. В слизеринской команде не было девушек, которые стояли бы плечом к плечу перед гриффиндорцами и пялились на мужчину.

— Но я забронировал место! — сказал Вуд, буквально плюясь от ярости.

— Я забронировал его!

— А-а, — сказал Флинт. — Но у меня есть специально подписанная записка от профессора Снейпа. "Я, профессор С. Снейп, разрешаю команде Слизерина потренироваться сегодня на поле для квиддича в связи с необходимостью подготовить нового ловца".

— У вас новый ловец? — растерянно спросил Вуд. — Где?

И из-за спин шести больших фигур перед ними появился седьмой, мальчик поменьше, с ухмылкой на бледном заостренном лице. Это был Драко Малфой.

— Разве ты не сын Люциуса Малфоя? — спросил Фред, с неприязнью глядя на Малфоя.

— Забавно, что вы упомянули отца Драко, — сказал Флинт, и вся слизеринская команда заулыбалась еще шире. — Позвольте мне показать вам щедрый подарок, который он сделал слизеринской команде.

Все семеро протянули свои метлы. Семь отполированных до блеска, совершенно новых ручек и семь комплектов изящных золотых надписей, в которых были написаны слова "Нимбус Две тысячи один", сверкали под носом у гриффиндорцев в лучах раннего утреннего солнца.

— Самая последняя модель. Вышла только в прошлом месяце, — небрежно сказал Флинт, стряхивая пылинку с кончика своей собственной. — Я считаю, что она значительно превосходит старую двухтысячную серию. Что же касается старых Чистильщиков, — он ехидно улыбнулся Фреду и Джорджу, которые оба сжимали в руках по пятых Чистильщиков, — то они сметают все с доски.

Никто из гриффиндорской команды на мгновение не нашелся, что сказать. Малфой ухмылялся так широко, что его холодные глаза превратились в щелочки.

— О, смотрите, — сказал Флинт. — Вторжение в поле.

Рон и Гермиона пересекали лужайку, чтобы посмотреть, что происходит.

— Что происходит? — Спросил Рон у Гарри. — Почему ты не играешь? И что он здесь делает?

Он смотрел на Малфоя, разглядывая его слизеринскую мантию для квиддича.

— Я новый игрок Слизерина, Уизли, — самодовольно сказал Малфой. — Все только что восхищались метлами, которые мой отец купил нашей команде.

Рон с открытым ртом уставился на семь великолепных метел, лежащих перед ним.

— Они хороши, не так ли? — спокойно произнес Малфой. — Но, возможно, команда Гриффиндора сможет собрать немного золота и купить новые метлы. Вы могли бы разыграть эти пятерки чистильщиков; я думаю, музей предложил бы за них цену.

Слизеринская команда покатилась со смеху.

— По крайней мере, никому из гриффиндорской команды не пришлось покупать билет, — резко сказала Гермиона. — Они поступили благодаря чистому таланту.

Самодовольное выражение промелькнуло на лице Малфоя.

— Никто не спрашивал твоего мнения, ты, маленькая грязнокровка, — выплюнул он.

Гарри сразу понял, что Малфой сказал что-то действительно плохое, потому что его слова сразу же вызвали бурю негодования. Флинту пришлось поднырнуть под Малфоя, чтобы Фред и Джордж не набросились на него, Алисия закричала:

— Как ты смеешь! -, а Рон сунул руку под мантию, вытащил палочку и с криком:

— Ты за это заплатишь, Малфой! — яростно ткнул ею под Флинтову руку у лица Малфоя.

Громкий хлопок эхом разнесся по стадиону, и из волшебной палочки Рона вырвалась струя зеленого света, ударив его в живот и отбросив назад на траву.

— Рон! Рон! С тобой все в порядке? — взвизгнула Гермиона.

Рон открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог произнести ни слова. Вместо этого он громко рыгнул, и несколько слизняков вывалились у него изо рта ему на колени.

Слизеринская команда была парализована от смеха. Флинт согнулся пополам, держась за свою новую метлу, чтобы не упасть. Малфой стоял на четвереньках и колотил кулаком по земле. Гриффиндорцы столпились вокруг Рона, который продолжал изрыгать крупных блестящих слизняков. Никто, казалось, не хотел к нему прикасаться.

— Нам лучше отвести его к Хагриду, это ближе всего, — сказал Гарри Гермионе, которая храбро кивнула, и они вдвоем подняли Рона за руки.

— Что случилось, Гарри? Что случилось? Он болен? Но вы можете вылечить его, не так ли? — Колин выбежал со своего места и теперь танцевал рядом с ними, когда они покидали поле. Рон сильно дернулся, и еще больше слизняков посыпалось ему на грудь.

— О-о-о, — восхищенно воскликнул Колин и поднял камеру. — Ты можешь подержать его спокойно, Гарри?

— Уйди с дороги, Колин! — сердито сказал Гарри. Они с Гермионой вывели Рона со стадиона и повели через площадку к опушке леса.

— Почти пришли, Рон, — сказала Гермиона, когда показалась хижина лесничего. — Через минуту все будет в порядке, почти пришли.

Они были в двадцати футах от дома Хагрида, когда открылась входная дверь, но вышел не Хагрид. Гилдерой Локхарт, одетый сегодня в бледно-лиловую мантию, широким шагом направился к выходу.

— Быстро, сюда, — прошипел Гарри, затаскивая Рона за ближайший куст. Гермиона неохотно последовала за ним.

— Это просто, если ты знаешь, что делаешь! — Громко говорил Локхарт Хагриду. — Если тебе понадобится помощь, ты знаешь, где я! Я дам тебе экземпляр своей книги. Я удивлен, что у тебя его еще нет — я подпишу его сегодня вечером и отправлю тебе. Что ж, до свидания! И он зашагал прочь, к замку.

Гарри подождал, пока Локхарт скроется из виду, затем вытащил Рона из кустов и подвел к входной двери Хагрида. Они настойчиво постучали.

Хагрид появился сразу же, выглядя очень недовольным, но его лицо просветлело, когда он увидел, кто это.

— Я все гадал, когда ты придешь ко мне — заходи, заходи — думал, может, ты снова встретишь профессора Локхарта...

Гарри и Гермиона помогли Рону переступить порог однокомнатной хижины, в одном углу которой стояла огромная кровать, а в другом весело потрескивал огонь. Хагрида, казалось, не беспокоила проблема Рона со слизняками, которую Гарри поспешно объяснил, усаживая Рона на стул.

— Лучше выйти, чем войти, — весело сказал он, ставя перед собой большой медный таз. — Поднимай их всех, Рон.

— Я не думаю, что можно что-то сделать, кроме как подождать, пока это прекратится, — с тревогой сказала Гермиона, наблюдая, как Рон склонился над тазом. — Это проклятие и в лучшие времена трудно снять, но со сломанной палочкой...

Хагрид суетился вокруг, готовя им чай. Его собака Клык пускала слюни, глядя на Гарри.

— Чего Локхарт хотел от тебя, Хагрид? — Спросил Гарри, почесывая Клыка за ушами.

— Даешь мне советы, как достать келпи из колодца, — проворчал Хагрид, убирая со своего выскобленного стола наполовину ощипанного петуха и ставя чайник. — Как будто я не знаю. И болтал о какой-то баньши, которую он изгнал. Если хоть одно слово из этого было правдой, я съем свой чайник.

Критиковать учителя Хогвартса было совсем не похоже на Хагрида, и Гарри удивленно посмотрел на него. Гермиона, однако, сказала несколько более высоким, чем обычно, голосом:

— Я думаю, вы немного несправедливы. Профессор Дамблдор, очевидно, считал, что он лучше всех подходит для этой работы...

— Он был единственным, кто подходил для этой работы, — сказал Хагрид, предлагая им по тарелке ирисок с патокой, в то время как Рон смачно кашлял в свою миску. — И я имею в виду единственного. Становится все труднее найти кого-нибудь для работы в области Темных искусств. Люди не очень-то стремятся браться за это дело. Они начинают думать, что это проклятье. Уже давно никто долго не продержался. Так скажи мне, — попросил Хагрид, кивая головой в сторону Рона. — Кого он пытался проклясть?

— Малфой как-то обозвал Гермиону — должно быть, это было очень плохо, потому что все взбесились.

— Это было ужасно, — хрипло сказал Рон, появляясь над столом бледный и потный. — Малфой назвал ее "Грязнокровкой", Хагрид...

Рон снова скрылся из виду, когда появилась новая волна слизняков. Хагрид выглядел возмущенным.

— Он этого не делал! — прорычал он Гермионе.

— Он это сделал, — сказала она. — Но я не понимаю, что это значит. Я, конечно, мог бы сказать, что это было очень грубо...

— Это, пожалуй, самое оскорбительное, что он мог придумать, — выдохнул Рон, поднимаясь на ноги. — Грязнокровка — это действительно грязное имя для тех, кто родился в семье магглов, ну, вы понимаете, у кого родители не волшебники. Есть некоторые волшебники — например, семья Малфоя — которые думают, что они лучше всех остальных, потому что они из тех, кого люди называют чистокровными. — Он негромко рыгнул, и в его протянутую руку упал единственный кусочек. Он бросил его в таз и продолжил: — Я имею в виду, что все остальные знают, что это не имеет никакого значения. Посмотрите на Невилла Лонгботтома — он чистокровный, и он с трудом может держать котел в правильном положении.

— И они не изобрели заклинания, которое не могла бы сотворить наша Гермиона, — с гордостью сказал Хагрид, отчего Гермиона стала ярко-пурпурной.

— Это отвратительная вещь — называть кого-то так, — сказал Рон, вытирая вспотевший лоб дрожащей рукой. — Грязная кровь, понимаешь. Обычная кровь. Это нелепо. Большинство волшебников в наши дни все равно полукровки. Если бы мы не женились на магглах, мы бы вымерли.

Его вырвало, и он снова скрылся из виду.

— Ну, я не виню тебя за то, что ты пытался проклясть его, Рон, — громко сказал Хагрид, перекрывая удары слизняков о раковину. — Но, может, и к лучшему, что твоя палочка сработала. Думаю, Люциус Малфой пришел бы в школу, если бы ты проклял его сына. По крайней мере, у тебя не было бы неприятностей.

Гарри хотел было возразить, что нет ничего хуже, чем когда у тебя изо рта сыплются слизняки, но не смог: от ирисок Хагрида с патокой у него слиплись челюсти.

— Гарри, — резко сказал Хагрид, как будто его осенила внезапная мысль. — Я должен поговорить с тобой начистоту. Я слышал, ты раздаешь фотографии с автографами. Почему у меня такой нет?

Гарри в ярости заскрежетал зубами.

— Я не раздавал фотографии с автографами, — горячо возразил он. — Если Локхарт все еще распространяет это...

Но тут он увидел, что Хагрид смеется.

— Я просто шучу, — сказал он, дружески похлопав Гарри по спине и заставив его уткнуться лицом в стол. — Я так и знал, что на самом деле это не так. Я сказал Локхарту, что тебе это не нужно. Ты даже не пытаешься стать более знаменитым, чем он.

— Держу пари, ему это не понравилось, — сказал Гарри, садясь и потирая подбородок.

— Не думаю, что ему понравилось, — сказал Хагрид, и его глаза заблестели. — И тогда я сказал ему, что никогда не читал ни одной из его книг, и он решил уйти. Ирисок с патокой, Рон? — добавил он, когда Рон появился снова.

— Нет, спасибо, — слабым голосом ответил Рон. — Лучше не рисковать

— Пойдем, посмотрим, что я вырастил, — сказал Хагрид, когда Гарри и Гермиона допили остатки чая.

На маленьком огороде за домом Хагрида росла дюжина самых больших тыкв, какие Гарри когда-либо видел. Каждая была размером с большой валун.

— Они неплохо справляются, не так ли? — радостно спросил Хагрид. — К празднику Хэллоуина. ...к тому времени должны быть уже достаточно большими.

— Чем ты их кормил? — спросил Гарри.

Хагрид оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что они одни.

— Ну, я им... ну, знаешь... немного помог...

Гарри заметил розовый зонт Хагрида в цветочек, прислоненный к задней стене хижины. У Гарри и раньше были основания полагать, что этот зонт был не таким, каким казался; на самом деле, у него сложилось стойкое впечатление, что внутри него была спрятана старая школьная палочка Хагрида. Хагриду не полагалось использовать магию. На третьем курсе его исключили из Хогвартса, но Гарри так и не узнал почему — при любом упоминании об этом Хагрид громко откашливался и становился загадочно глухим, пока тема разговора не менялась.

— Я полагаю, это заклинание усиления? — спросила Гермиона, на полпути между неодобрением и весельем. — Что ж, ты хорошо поработал над ними.

— Это то, что сказала твоя младшая сестра, — сказал Хагрид, кивая на Рона. — Мы познакомились с ней только вчера. — Хагрид искоса взглянул на Гарри, и его борода дернулась. — Сказала, что просто осматривала территорию, но я думаю, она надеялась, что встретит кого-нибудь еще в моем доме. Он подмигнул Гарри. — Если бы ты спросил меня, она бы не отказалась от подписанного...

— О, заткнись, — сказал Гарри. Рон фыркнул от смеха, и на землю посыпались слизняки.

— Осторожнее! — Взревел Хагрид, оттаскивая Рона от его драгоценных тыкв.

Время близилось к обеду, и, поскольку Гарри с рассвета съел всего одну ириску с патокой, ему не терпелось вернуться в школу и перекусить. Они попрощались с Хагридом и пошли обратно в замок, Рон время от времени икал, но смог вытащить только двух очень маленьких слизняков.

Едва они ступили в прохладный вестибюль, как раздался голос:

— А вот и вы, Поттер-Уизли. — Профессор Макгонагалл с суровым видом направлялась к ним. — Сегодня вечером вы оба будете отрабатывать отработки.

— Что мы делаем, профессор? — спросил Рон, нервно подавляя отрыжку.

— Вы будете полировать серебро в комнате трофеев вместе с мистером Филчем, — сказала профессор Макгонагалл. — И никакой магии, Уизли, — просто подмазывайтесь.

Рон сглотнул. Аргуса Филча, смотрителя, ненавидели все ученики в школе.

— А вы, Поттер, будете помогать профессору Локхарту отвечать на письма его поклонников, — сказала профессор Макгонагалл.

— О, профессор, а нельзя мне тоже пойти и заняться комнатой трофеев? — в отчаянии спросил Гарри.

— Конечно, нет, — сказала профессор Макгонагалл, приподняв брови. — Профессор Локхарт особо просил вас прийти. Ровно в восемь, вы оба.

Гарри и Рон, ссутулившись, вошли в Большой зал в состоянии глубочайшего уныния, Гермиона следовала за ними с выражением "ну-ну-ты-и-нарушил-школьные-правила" на лице. Гарри пастуший пирог понравился не так сильно, как он думал. И он, и Рон чувствовали, что им досталось хуже некуда.

— Филч продержит меня там всю ночь, — мрачно сказал Рон. — Никакой магии! В этой комнате, должно быть, около сотни кубков. Я не силен в маггловской уборке.

— Я бы поменялся местами в любое время, — глухо сказал Гарри. — У меня было много практики с Дурслями. Отвечать на письма поклонников Локхарта. ...он будет настоящим кошмаром. . . .

Субботний день, казалось, пролетел незаметно, и вот уже без пяти восемь Гарри, еле волоча ноги, шел по коридору второго этажа к кабинету Локхарта. Он стиснул зубы и постучал.

Дверь тут же распахнулась. Локхарт просиял, глядя на него сверху вниз.

— А, вот и прохвост! — сказал он. — Входи, Гарри, входи...

В свете множества свечей на стенах ярко сияли бесчисленные фотографии Локхарта в рамках. Он даже подписал несколько из них. Еще одна большая стопка лежала на его столе.

— Вы можете надписать адреса на конвертах! — Локхарт обратился к Гарри с таким видом, словно это было для него огромным удовольствием. — Первое посвящается Глэдис Гаджен, благослови ее господь — моей большой поклоннице.

Минуты тянулись незаметно. Гарри позволил голосу Локхарта окутать его, время от времени произнося "Ммм", "Точно" и "Да". Время от времени он улавливал фразы вроде: "Слава — непостоянный друг, Гарри" или "Знаменитость такая, какой она есть, помни это".

Свечи догорали все меньше и меньше, заставляя свет плясать на многочисленных лицах Локхарта, наблюдавших за ним. Гарри провел ноющей рукой по тому, что казалось ему тысячным конвертом, выписывая адрес Вероники Сметли. "Должно быть, уже почти пора уходить, — с тоской подумал Гарри, — пожалуйста, пусть уже почти пора". . . .

И тут он что-то услышал — что-то совершенно отличное от треска догорающих свечей и болтовни Локхарта о своих поклонниках.

Это был голос, от которого леденел костный мозг, голос, от которого захватывало дух, с ледяным ядом.

— Иди ко мне. ...Иди ко мне. ...Позволь мне разорвать тебя. ... Позволь мне разорвать тебя. ...Позволь мне убить тебя. ...

Гарри подпрыгнул, и на улице, где жила Вероника Сметли, появилось большое сиреневое пятно.

— Что? — громко спросил он.

— Я знаю! — воскликнул Локхарт. — Целых шесть месяцев на вершине списка бестселлеров! Побил все рекорды!

— Нет, — в отчаянии воскликнул Гарри. — Этот голос!

— Простите? — озадаченно переспросил Локхарт. — Какой голос?

— Этот... тот голос, который сказал... разве вы его не слышали?

Локхарт смотрел на Гарри в крайнем изумлении.

— О чем ты говоришь, Гарри? Наверное, тебя немного клонит в сон? Великий Скотт, посмотри на время! Мы здесь уже почти четыре часа! Никогда бы не поверил — как быстро пролетело время, не так ли?

Гарри не ответил. Он напрягал слух, чтобы снова услышать голос, но теперь не было слышно ни звука, кроме того, что Локхарт говорил ему, что он не должен ожидать подобного угощения каждый раз, когда его оставляют после уроков. Чувствуя себя ошеломленным, Гарри ушел.

Было уже так поздно, что гриффиндорская гостиная была почти пуста. Гарри направился прямиком в спальню. Рон еще не вернулся. Гарри натянул пижаму, забрался в постель и стал ждать. Полчаса спустя появился Рон, потирая правую руку и наполняя темную комнату сильным запахом полироли.

— У меня все мышцы свело, — простонал он, опускаясь на кровать. — Четырнадцать раз он заставлял меня надраивать Кубок по квиддичу, прежде чем был удовлетворен. А потом на меня снова напали слизняки, и я выблевал их на Специальную награду за заслуги перед школой. Потребовалась целая вечность, чтобы отмыть слизь. Как все прошло с Локхартом?

Понизив голос, чтобы не разбудить Невилла, Дина и Симуса, Гарри пересказал Рону все, что услышал.

— И Локхарт сказал, что ничего не слышит? — спросил Рон. Гарри видел, как он нахмурился в лунном свете. — Ты думаешь, он солгал? Но я не понимаю — даже кто-то невидимый должен был бы открыть дверь.

— Я знаю, — сказал Гарри, откидываясь на спинку кровати с балдахином и глядя на балдахин над головой. — Я тоже этого не понимаю.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ВЕЧЕРИНКА В ЧЕСТЬ ДНЯ СМЕРТИ

Наступил октябрь, принеся с собой влажную прохладу на территорию и в замок. Мадам Помфри, медсестра, была занята из-за внезапной вспышки простудных заболеваний среди персонала и студентов. Ее перечное зелье подействовало мгновенно, хотя у того, кто его выпил, еще несколько часов после этого дымились уши. Перси заставил Джинни Уизли, которая до этого выглядела бледной, принять немного. Пар, валивший из-под ее ярких волос, создавал впечатление, что вся ее голова объята пламенем.

Капли дождя размером с пулю целыми днями барабанили по окнам замка; вода в озере поднялась, цветочные клумбы превратились в грязные ручьи, а тыквы Хагрида раздулись до размеров садовых сараев. Однако энтузиазм Оливера Вуда по поводу регулярных тренировок не угас, и именно поэтому одним ненастным субботним днем за несколько дней до Хэллоуина Гарри можно было найти возвращающимся в Гриффиндорскую башню промокшим до нитки и забрызганным грязью.

Даже если не считать дождя и ветра, тренировка получилась не из приятных. Фред и Джордж, которые следили за слизеринской командой, своими глазами видели, с какой скоростью разгоняются новые "Нимбус Две тысячи один". Они сообщили, что слизеринская команда представляла собой не более чем семь зеленоватых пятен, рассекающих воздух, как ракеты.

Когда Гарри, хлюпая, шел по пустынному коридору, он наткнулся на кого-то, кто выглядел таким же озабоченным, как и он сам. Почти безголовый Ник, призрак Гриффиндорской башни, угрюмо смотрел в окно, бормоча себе под нос:

— ...не выполняю их требований. ...на сантиметр, если что.

— Привет, Ник, — сказал Гарри.

— Привет, привет, — сказал почти безголовый Ник, вздрогнув и оглядываясь по сторонам. На его длинных вьющихся волосах была лихая шляпа с плюмажем, а туника с оборками скрывала тот факт, что его шея была почти полностью перерезана. Он был бледен как полотно, и Гарри видел сквозь него темное небо и проливной дождь за окном.

— Ты выглядишь встревоженным, юный Поттер, — сказал Ник, складывая прозрачное письмо и засовывая его за пазуху.

— И ты тоже, — сказал Гарри.

— А, — почти безголовый Ник изящно махнул рукой, — это не имеет значения. ...Не то чтобы я действительно хотел присоединиться. ...Думал, что подам заявление, но, видимо, я "не соответствую требованиям"...

Несмотря на его беззаботный тон, на его лице было написано выражение глубокой горечи.

— Но ведь вы могли бы подумать, — внезапно взорвался он, вытаскивая письмо обратно из кармана, — что сорок пять ударов тупым топором по шее дадут вам право присоединиться к Охоте на Обезглавленных, не так ли?

— О, да, — сказал Гарри, который, очевидно, должен был согласиться.

— Я имею в виду, что никто так не хочет, как я, чтобы все прошло быстро и чисто, и моя голова была снята должным образом, я имею в виду, что это избавило бы меня от боли и насмешек. Однако... — Почти безголовый Ник развернул письмо и принялся яростно читать:

"Мы можем принять только охотников, чьи головы расстались с их телами. Вы должны понимать, что в противном случае члены клуба не смогли бы участвовать в охотничьих мероприятиях, таких как жонглирование головами на лошадях и поло на голове. Поэтому с величайшим сожалением я вынужден сообщить вам, что вы не соответствуете нашим требованиям. С наилучшими пожеланиями, сэр Патрик Делани-Подмор".

Кипящий от злости, почти безголовый Ник спрятал письмо.

— сантиметр кожи и сухожилий удерживают мою шею, Гарри! Большинство людей подумали бы, что это хорошо и обезглавлено, но, о нет, для сэра Подмора этого недостаточно.

Почти безголовый Ник сделал несколько глубоких вдохов, а затем спросил гораздо более спокойным тоном:

— Итак, что тебя беспокоит? Я могу что-нибудь сделать?

— Нет, — сказал Гарри. — Нет, если только ты не знаешь, где мы можем бесплатно получить семь "Нимбусов две тысячи один" для нашего матча со Слиз...

Конец фразы Гарри заглушило пронзительное мяуканье, раздавшееся где-то у его лодыжек. Он опустил взгляд и обнаружил, что смотрит в пару желтых глаз, похожих на лампы. Это была миссис Норрис, костлявая серая кошка, которую сторож Аргус Филч использовал как своего рода помощника в своей бесконечной борьбе со студентами.

— Тебе лучше убраться отсюда, Гарри, — быстро сказал Ник. — Филч не в лучшем настроении — у него грипп, а какой-то третьекурсник случайно размазал лягушачьи мозги по всему потолку в пятом подземелье. Он все утро убирался, и если он увидит, что ты размазываешь грязь по всему дому...

— Хорошо, — сказал Гарри, пятясь под обвиняющим взглядом миссис Норрис, но недостаточно быстро. Притянутый к месту таинственной силой, которая, казалось, связывала его с мерзкой кошкой, Аргус Филч внезапно прорвался сквозь гобелен справа от Гарри, хрипя и дико озираясь в поисках нарушителя правил. На голове у него был повязан толстый клетчатый шарф, а нос был необычно фиолетового цвета.

— Грязь! — закричал он, его челюсти тряслись, глаза тревожно выпучились, когда он указал на грязную лужу, которая натекла с квиддичной мантии Гарри. — Повсюду беспорядок и гадость! С меня хватит, говорю вам! Следуй за мной, Поттер!

Гарри мрачно помахал на прощание Почти Безголовому Нику и последовал за Филчем вниз по лестнице, увеличивая количество грязных следов на полу.

Гарри никогда раньше не бывал в кабинете Филча; большинство студентов избегали этого места. Комната была темной, без окон, освещалась единственной масляной лампой, свисавшей с низкого потолка. В воздухе витал слабый запах жареной рыбы. Вдоль стен стояли деревянные картотечные шкафы; судя по ярлычкам, Гарри мог видеть, что в них содержались сведения о каждом ученике, которого Филч когда-либо наказывал. В распоряжении Фреда и Джорджа Уизли был целый ящик. На стене за письменным столом Филча висела коллекция отполированных до блеска цепей и наручников. Всем было известно, что он постоянно умолял Дамблдора позволить ему подвешивать студентов за лодыжки к потолку.

Филч схватил перо из ящика на своем столе и начал рыться в нем в поисках пергамента.

— Навоз, — яростно бормотал он, — огромные шипящие драконьи внутренности... лягушачьи мозги... крысиные кишки. ...С меня хватит. ...приведите пример. ...где форма. ... да. ...

Он достал из ящика стола большой свиток пергамента и разложил его перед собой, обмакнув длинное черное перо в чернильницу.

— Имя. ...Гарри Поттер. Преступление. . .

— Это была всего лишь капля грязи! — воскликнул Гарри.

— Для тебя это всего лишь капля грязи, мальчик, но для меня это лишний час мытья! — крикнул Филч, и на кончике его носа картошкой неприятно задрожала капелька. — Преступление. ...оскверняет замок. ...предлагаемое предложение. ... —

Вытирая потекший из носа гной, Филч неприязненно покосился на Гарри, который, затаив дыхание, ждал окончания фразы.

Но как только Филч опустил перо, раздался громкий ХЛОПОК! на потолке кабинета, отчего масляная лампа задребезжала.

— ПИВЗ! — взревел Филч, в порыве ярости бросая перо. — На этот раз я тебя достану, я тебя достану!

И, не оглядываясь на Гарри, Филч сломя голову выбежал из кабинета, миссис Норрис неслась рядом с ним.

Пивз был школьным полтергейстом, ухмыляющимся, летающим по воздуху существом, которое жило, чтобы сеять хаос и страдания. Гарри не очень-то любил Пивза, но не мог не испытывать благодарности за то, что он вовремя выбрал время. Хотелось надеяться, что бы Пивз ни натворил (а на этот раз, похоже, он испортил что-то очень серьезное), это отвлечет Филча от Гарри.

Подумав, что, вероятно, ему следует дождаться возвращения Филча, Гарри опустился на изъеденный молью стул рядом со столом. На нем, кроме его наполовину заполненной анкеты, лежала только одна вещь: большой глянцевый фиолетовый конверт с серебряным тиснением на лицевой стороне. Бросив быстрый взгляд на дверь, чтобы убедиться, что Филч не собирается возвращаться, Гарри взял конверт и прочитал::

КВИКСПЕЛЛ

_____________________________________

Заочный курс магии для начинающих

Заинтригованный, Гарри открыл конверт и вытащил из него лист пергамента. Еще одна серебряная надпись с завитушками на первой странице гласила:

Чувствуете себя не в своей тарелке в мире современной магии? Находите отговорки, чтобы не выполнять простые заклинания? Вас когда-нибудь дразнили за то, что вы плохо управляетесь с палочками?

Ответ есть!

Kwikspell — это совершенно новый, надежный, дающий быстрый результат и простой в освоении курс. Сотни ведьм и волшебников воспользовались методом Kwikspell!

Мадам З. Неттлз из Топшэма пишет:

"У меня не было памяти на заклинания, и мои зелья были семейной шуткой! Теперь, после курса Квикспелла, я в центре внимания на вечеринках, и друзья выпрашивают рецепт моего сцинтилляционного раствора!"

Колдун Ди Джей Прод из Дидсбери говорит:

"Моя жена обычно насмехалась над моими слабыми чарами, но всего за месяц вашего потрясающего курса "Квикспелл" мне удалось превратить ее в яка! Спасибо тебе, Квикспелл!"

Гарри с восхищением просмотрел остальное содержимое конверта. С какой стати Филчу понадобились курсы Квикспелла? Означало ли это, что он не был настоящим волшебником? Гарри как раз читал "Урок первый: как держать в руках волшебную палочку (несколько полезных советов)", когда шаркающие шаги снаружи возвестили ему о возвращении Филча. Запихнув пергамент обратно в конверт, Гарри бросил его обратно на стол как раз в тот момент, когда дверь открылась.

Филч торжествующе смотрел на него.

— Этот исчезающий шкаф был чрезвычайно ценным! — радостно говорил он миссис Норрис. — На этот раз, моя сладкая, мы вытащим Пивза наружу...

Его взгляд упал на Гарри, а затем метнулся к конверту с Квикспеллом, который, как Гарри понял слишком поздно, лежал в полу метре от того места, где все началось.

Одутловатое лицо Филча стало кирпично-красным. Гарри приготовился к приступу ярости. Филч проковылял к своему столу, схватил конверт и бросил его в ящик.

— Ты... ты читал...? — пролепетал он.

— Нет, — быстро солгал Гарри.

Узловатые пальцы Филча судорожно сжались.

— Если бы я думал, что ты прочтешь мое личное... не то, чтобы оно было моим... ради друга... как бы то ни было... однако...

Гарри встревоженно уставился на него; Филч никогда еще не выглядел таким взбешенным. Его глаза выпучились, одна из его пухлых щек подергивалась, и клетчатый шарф не помогал.

— Очень хорошо — иди — и не пророни ни слова — только не это — впрочем, если ты не читал — иди, мне нужно написать отчет на Пивза — иди...

Пораженный своей удачей, Гарри выбежал из кабинета, промчался по коридору и поднялся обратно по лестнице. Побег из кабинета Филча без наказания, вероятно, был своего рода школьным рекордом.

— Гарри! Гарри! Это сработало?

Почти безголовый Ник выскользнул из класса. Позади него Гарри увидел обломки большого черно-золотого шкафа, который, казалось, упал с большой высоты.

— Я уговорил Пивза разбить его прямо над кабинетом Филча, — с энтузиазмом сказал Ник. — Я подумал, что это может отвлечь его...

— Это был ты? — с благодарностью произнес Гарри. — Да, это сработало, меня даже не оставили после уроков. Спасибо, Ник!

Они вместе пошли по коридору. Гарри заметил, что почти Безголовый Ник все еще держал в руках письмо сэра Патрика с отказом.

— Хотел бы я что-нибудь сделать для вас в связи с "Охотой на безголовых", — сказал Гарри.

Почти безголовый Ник остановился как вкопанный, и Гарри прошел прямо сквозь него. Он пожалел, что сделал это; это было все равно что пройти под ледяным душем.

— Но есть кое-что, что ты мог бы для меня сделать, — взволнованно сказал Ник. — Гарри, не буду ли я просить слишком многого, но нет, ты бы этого не хотел.

— В чем дело? — спросил Гарри.

— Что ж, этот Хэллоуин будет пятисотым днем моей смерти, — сказал почти Безголовый Ник, выпрямляясь и принимая достойный вид.

— О, — сказал Гарри, не уверенный, радоваться ему или огорчаться по этому поводу. "правильно".

— Я устраиваю вечеринку в одном из самых просторных подземелий. Приедут друзья со всей страны. Для меня было бы такой честью, если бы вы пришли. Мистер Уизли и мисс Грейнджер, конечно, тоже были бы очень рады, но, полагаю, вы предпочли бы пойти на школьный праздник? Он настороженно наблюдал за Гарри.

— Нет, — быстро сказал Гарри, — я приду...

— Мой дорогой мальчик! Гарри Поттер, на вечеринке в честь моей смерти! И, — он заколебался, выглядя взволнованным, — как ты думаешь, ты мог бы упомянуть сэру Патрику, каким пугающим и впечатляющим я кажусь тебе?

— Конечно, — сказал Гарри.

Почти безголовый Ник улыбнулся ему.

* * *

— Вечеринка в честь дня смерти? — оживленно спросила Гермиона, когда Гарри, наконец, переоделся и присоединился к ней и Рону в гостиной. — Бьюсь об заклад, не так уж много людей на свете могут сказать, что они были на одном из них — это будет захватывающе!

— Зачем кому-то праздновать день своей смерти? — сказал Рон, который уже наполовину закончил домашнее задание по зельеварению и был настроен мрачно. — По-моему, это звучит ужасно уныло...

Дождь все еще хлестал по окнам, которые теперь были чернильно-черными, но внутри все выглядело ярко и жизнерадостно. Свет камина падал на бесчисленные мягкие кресла, в которых люди сидели, читая, разговаривая, делая домашние задания или, как в случае Фреда и Джорджа Уизли, пытаясь выяснить, что произойдет, если скормить саламандре фейерверк флибустьеров. Фред "спас" ярко-оранжевую огненную ящерицу с урока по уходу за волшебными существами, и теперь она тихо тлела на столе, окруженная кучкой любопытных людей.

Гарри как раз собирался рассказать Рону и Гермионе о Филче и курсе Квикспелла, когда саламандра внезапно взмыла в воздух, испуская громкие искры и хлопки, и бешено закружилась по комнате. Зрелище того, как Перси до хрипоты орет на Фреда и Джорджа, впечатляющее зрелище мандариновых звездочек, сыплющихся изо рта саламандры, и ее бегство в огонь с сопровождающими его взрывами заставили Гарри забыть и о Филче, и о конверте с Квикспеллом.

К тому времени, когда наступил Хэллоуин, Гарри уже жалел о своем опрометчивом обещании пойти на вечеринку в честь дня смерти. Вся школа с радостью предвкушала праздник Хэллоуина; Большой зал, как обычно, украсили живыми летучими мышами, из огромных тыкв Хагрида вырезали фонари, в которых могли бы разместиться трое мужчин, и ходили слухи, что Дамблдор пригласил для развлечения труппу танцующих скелетов.

— Обещание есть обещание, — властно напомнила Гарри Гермиона. — Ты сказал, что пойдешь на вечеринку в честь дня смерти.

Итак, в семь часов Гарри, Рон и Гермиона прошли мимо дверей в переполненный Большой зал, который призывно сверкал золотыми тарелками и свечами, и вместо этого направились в подземелья.

Проход, ведущий к вечеринке Почти Безголового Ника, тоже был уставлен свечами, хотя эффект был далеко не радостным: это были длинные, тонкие, угольно-черные свечи, все они горели ярко-синим светом, отбрасывая тусклый, призрачный свет даже на их живые лица. Температура падала с каждым их шагом. Гарри поежился и поплотнее закутался в мантию, когда услышал звук, похожий на скрежет тысячи ногтей по огромной школьной доске.

— Это что, должно быть, музыка? — прошептал Рон. Они завернули за угол и увидели почти безголового Ника, стоящего в дверном проеме, занавешенном черными бархатными портьерами.

— Мои дорогие друзья, — печально произнес он. — Добро пожаловать, добро пожаловать. ...я так рад, что вы смогли прийти. ... —

Он снял свою шляпу с плюмажем и с поклоном пропустил их внутрь.

Это было невероятное зрелище. Подземелье было заполнено сотнями жемчужно-белых, полупрозрачных людей, которые в основном кружились по переполненному танцполу, вальсируя под жуткий, дребезжащий звук тридцати музыкальных пил, на которых играл оркестр на возвышении, покрытом черной драпировкой. Люстра над головой сияла полуночно-синим светом от тысячи черных свечей. От их дыхания перед ними клубился туман, как будто они попали в морозильную камеру.

— Может, осмотримся? — Предложил Гарри, желая согреть ноги.

— Осторожно, ни на кого не наткнись, — нервно сказал Рон, и они направились к краю танцпола. Они миновали группу мрачных монахинь, оборванца в цепях и толстого монаха, веселого призрака Хаффлпаффа, который разговаривал с рыцарем со стрелой, торчащей у него изо лба. Гарри не удивился, увидев, что Кровавого барона, изможденного призрака Слизерина, покрытого серебристыми пятнами крови, остальные призраки обходят стороной.

— О, нет, — сказала Гермиона, резко останавливаясь. — Возвращайся, возвращайся, я не хочу разговаривать со плаксой Миртл...

— Кем? — спросил Гарри, когда они быстро вернулись назад.

— Она обитает в туалете для девочек на втором этаже, — сказала Гермиона.

— Она обитает в туалете?

— да. Он весь год не работал, потому что у нее постоянно случались истерики и она заливала все вокруг. Я все равно никогда не заходила туда, если могла этого избежать; это ужасно — пытаться отлить, когда она орет на тебя.

— Смотри, еда! — сказал Рон.

На другой стороне подземелья стоял длинный стол, также покрытый черным бархатом. Они с готовностью подошли к нему, но в следующий момент в ужасе остановились как вкопанные. Запах был просто отвратительный. На красивых серебряных блюдах была разложена крупная тухлая рыба; на подносах громоздились угольно-черные лепешки; там был огромный, кишащий личинками хаггис, кусок сыра, покрытый пушистой зеленой плесенью, и, на почетном месте, огромный серый пирог в форме надгробия, политый дегтем, как глазурью, образующей слова,

"СЭР НИКОЛАС ДЕ МИМСИ-ПОРПИНГТОН

УМЕР 31 ОКТЯБРЯ 1492 ГОДА"

Гарри с изумлением наблюдал, как дородный призрак приблизился к столу, низко пригнулся и прошел сквозь него, широко раскрыв рот, чтобы протиснуться сквозь одну из порций вонючего лосося.

— Вы почувствуете это, если пройдете сквозь него? — Спросил его Гарри.

— Почти, — печально ответил призрак и удалился.

— Я думаю, они оставили его протухать, чтобы придать ему более сильный вкус, — со знанием дела сказала Гермиона, зажимая нос и наклоняясь поближе, чтобы посмотреть на вонючий хаггис.

— Мы можем отойти? Меня тошнит, — сказал Рон.

Однако не успели они обернуться, как из-под стола внезапно вынырнул маленький человечек и застыл в воздухе прямо перед ними.

— Привет, Пивз, — осторожно поздоровался Гарри.

В отличие от призраков, окружавших их, полтергейст Пивз был совсем не бледным и не прозрачным. На нем была ярко-оранжевая праздничная шляпа, крутящийся галстук-бабочка и широкая улыбка на широком, злобном лице.

— Погрызете? — привет, — ласково сказал он, протягивая им миску с арахисом, покрытым грибками.

— Нет, спасибо, — сказала Гермиона.

— Слышал, как вы говорили о бедной Миртл, — сказал Пивз, и в его глазах заплясали веселые искорки. — Вы были грубы с бедной Миртл. — Он глубоко вздохнул и крикнул: — ЭЙ! МИРТЛ!

— О, нет, Пивз, не говори ей, что я сказала, она очень расстроится, — отчаянно зашептала Гермиона. — Я не это имела в виду, я не против нее... э-э, привет, Миртл.

Приземистый призрак девочки скользнул к ней. У нее было самое мрачное лицо, которое Гарри когда-либо видел, наполовину скрытое за прямыми волосами и толстыми стеклами очков в жемчужной оправе.

— Что? — угрюмо спросила она.

— Как дела, Миртл? — спросила Гермиона притворно веселым голосом. — Приятно видеть тебя не в туалете.

Миртл шмыгнула носом.

— Мисс Грейнджер только что говорила о тебе, — лукаво прошептал Пивз на ухо Миртл.

— Просто хотела сказать... сказать, как хорошо ты выглядишь сегодня, — ответила Гермиона, свирепо глядя на Пивза.

Миртл подозрительно посмотрела на Гермиону.

— Ты надо мной смеешься, — сказала она, и серебристые слезы быстро навернулись на ее маленькие прозрачные глазки.

— Нет, честно, разве я только что не сказала, как мило выглядит Миртл? — сказала Гермиона, больно толкнув Гарри и Рона локтем в бок.

— О, да...

— Она действительно...

— Не лгите мне, — выдохнула Миртл, по ее лицу потекли слезы, а Пивз радостно захихикал у нее за спиной. — Думаете, я не знаю, как люди называют меня за глаза? Толстая Миртл! Уродливая Миртл! Несчастная, стонущая, хандрящая Миртл!

— Ты забыла прыщавую, — прошипел Пивз ей на ухо.

Плакса Миртл разразилась мучительными рыданиями и выбежала из темницы. Пивз бросился за ней, швыряя в нее заплесневелыми орешками и вопя:

— Прыщавая! Прыщавая!

— О боже, — печально произнесла Гермиона.

Почти Безголовый Ник теперь пробирался к ним сквозь толпу.

— Развлекаетесь?

— О, да, — солгали они.

— Неплохая явка, — гордо сказал Почти Безголовый Ник. — Плачущая вдова приехала аж из Кента. ...Почти подошло время моей речи, я лучше пойду и предупрежу оркестр. ... —

Оркестр, однако, в этот самый момент перестал играть. Они и все остальные в подземелье замолчали, в волнении оглядываясь по сторонам, когда прозвучал охотничий рог.

— Ну вот, началось, — с горечью произнес Почти Безголовый Ник.

Сквозь стену подземелья прорвалась дюжина призрачных лошадей, на каждой из которых сидел всадник без головы. Собравшиеся бешено зааплодировали; Гарри тоже начал хлопать, но быстро остановился, увидев лицо Ника.

Лошади галопом вылетели на середину танцпола и остановились, вставая на дыбы и ныряя. Впереди стаи шел огромный призрак, который держал свою бородатую голову подмышкой и трубил в рог. Призрак спрыгнул вниз, высоко задрал голову, чтобы видеть поверх толпы (все рассмеялись), и подошел к почти Безголовому Нику, втягивая его голову обратно себе в шею.

— Ник! — взревел он. — Как дела? Голова все еще на месте?

Он от души расхохотался и хлопнул почти безголового Ника по плечу.

— Добро пожаловать, Патрик, — натянуто произнес Ник.

— Живы-здоровы! — воскликнул сэр Патрик, заметив Гарри, Рона и Гермиону, и притворно подпрыгнул от удивления, так что его голова снова отвалилась (толпа покатилась со смеху).

— Очень забавно, — мрачно сказал почти Безголовый Ник.

— Не обращайте внимания на Ника! — крикнула голова сэра Патрика с пола. — Все еще расстроен, что мы не позволили ему присоединиться к Охоте! Но я хочу сказать — посмотрите на этого парня—

— Я думаю, — поспешно сказал Гарри, поймав многозначительный взгляд Ника, — Ник очень... пугающий и... э-э...

— Ха! — завопила голова сэра Патрика. — Держу пари, это он попросил тебя так сказать!

— Если бы я мог привлечь всеобщее внимание, пришло время для моей речи! — громко сказал почти Безголовый Ник, направляясь к трибуне и поднимаясь в лучах ледяного голубого прожектора.

— Мои покойные лорды, леди и джентльмены, это моя великая скорбь. . .

Но больше никто ничего не услышал. Сэр Патрик и остальные участники "Охоты на безголовых" только что начали игру в хоккей, и толпа повернулась, чтобы посмотреть. Почти безголовый Ник тщетно пытался вернуть себе аудиторию, но сдался, когда голова сэра Патрика проплыла мимо него под громкие аплодисменты.

Гарри к этому времени уже сильно замерз, не говоря уже о том, что проголодался.

— Я больше не могу этого выносить, — пробормотал Рон, стуча зубами, когда оркестр снова заиграл, а призраки вернулись на танцпол.

— Пойдем, — согласился Гарри.

Они попятились к двери, кивая и лучезарно улыбаясь каждому, кто на них смотрел, и минуту спустя уже спешили обратно по коридору, полному черных свечей.

— Пудинг, возможно, еще не сьеден, — с надеждой сказал Рон, направляясь к лестнице, ведущей в вестибюль.

И затем Гарри услышал это.

— ...разорвать. ... разорвать. ... убить. ...

Это был тот же голос, тот же холодный, убийственный голос, который он слышал в кабинете Локхарта.

Он споткнулся и остановился, вцепившись в каменную стену, прислушиваясь изо всех сил, оглядываясь по сторонам, щурясь по сторонам в тускло освещенном коридоре.

— Гарри, что ты...?

— Опять этот голос... заткнись на минутку...

— ...такой голодный. ...так долго.

— Послушайте! — настойчиво сказал Гарри, и Рон с Гермионой замерли, наблюдая за ним.

— ...убить. ...время убивать. ...

Голос становился все тише. Гарри был уверен, что он удаляется — поднимается вверх. Смесь страха и возбуждения охватила его, когда он уставился в темный потолок; как он мог двигаться вверх? Был ли это призрак, для которого каменные потолки не имели значения?

— Сюда, — крикнул он и побежал вверх по лестнице, в вестибюль. Было бесполезно надеяться услышать что-нибудь здесь, из Большого зала доносился гул разговоров на празднике Хэллоуина. Гарри взбежал по мраморной лестнице на второй этаж, Рон и Гермиона топали за ним.

— Гарри, что мы...

-ТСС!

Гарри напряг слух. Издалека, с верхнего этажа, до него донесся голос, который становился все слабее:

— ...Я чувствую запах крови. ...Я ЧУВСТВУЮ ЗАПАХ КРОВИ!

Его желудок сжался

— Это кого-то убьет! — крикнул он и, не обращая внимания на изумленные лица Рона и Гермионы, побежал вверх по следующему пролету, перепрыгивая через три ступеньки за раз, стараясь не слышать собственных шагов...

Гарри обежал весь второй этаж, Рон и Гермиона, тяжело дыша, неслись за ним, не останавливаясь, пока не завернули за угол в последний пустынный коридор.

— Гарри, что все это было? — спросил Рон, вытирая пот с лица. — Я ничего не слышал. ...

Но Гермиона внезапно ахнула, указывая в глубь коридора.

— Смотрите!

Впереди на стене что-то блестело. Они медленно приближались, щурясь в темноте. На стене между двумя окнами были намалеваны слова высотой в тридцать сантиметров, мерцающие в свете горящих факелов.

"ТАЙНАЯ КОМНАТА ОТКРЫТА. ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ."

— Что это за штука висит внизу? — спросил Рон с легкой дрожью в голосе.

Когда они подошли ближе, Гарри чуть не поскользнулся — на полу была большая лужа воды; Рон и Гермиона подхватили его и медленно двинулись к посланию, не сводя глаз с темной тени под ним. Все трое сразу поняли, что это было, и с плеском отскочили назад.

Миссис Норрис, кошка смотрителя, свисала за хвост с кронштейна для фонаря. Она была неподвижна, как доска, ее глаза были широко раскрыты.

Несколько секунд они не двигались. Затем Рон сказал: "Давай уйдем отсюда".

— Может, нам стоит попытаться помочь... — неловко начал Гарри.

— Поверь мне, — сказал Рон. — Мы не хотим, чтобы нас здесь нашли.

Но было уже слишком поздно. Грохот, похожий на отдаленный раскат грома, возвестил им, что пир только что закончился. С обоих концов коридора, где они стояли, донесся топот сотен ног, поднимающихся по лестнице, и громкие, радостные разговоры сытых людей; в следующее мгновение с обоих концов коридора ввалились студенты.

Болтовня, суета и шум внезапно стихли, когда люди впереди заметили висящего кота. Гарри, Рон и Гермиона стояли в одиночестве посреди коридора, и среди толпы студентов, устремившихся вперед, чтобы увидеть ужасное зрелище, воцарилась тишина.

Затем кто-то крикнул в тишине.

— Враги Наследника, берегитесь! Вы будете следующими, грязнокровки!

Это был Драко Малфой. Он протолкался вперед толпы, его холодные глаза оживились, обычно бескровное лицо раскраснелось, и он ухмыльнулся при виде висящей неподвижно кошки.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

НАДПИСЬ НА СТЕНЕ

— Что здесь происходит? Что происходит?

Привлеченный, без сомнения, криком Малфоя, Аргус Филч протолкался сквозь толпу. Затем он увидел миссис Норрис и отшатнулся, в ужасе схватившись за лицо.

— Моя кошка! Моя кошка! Что случилось с миссис Норрис? — закричал он.

И его вытаращенные глаза остановились на Гарри.

— Ты! — закричал он. — Ты! Ты убил мою кошку! Ты убил ее! Я убью тебя! Я...

— Аргус!

На место происшествия прибыл Дамблдор в сопровождении нескольких других учителей. В считанные секунды он пронесся мимо Гарри, Рона и Гермионы и отцепил миссис Норрис от держателя факела.

— Пойдем со мной, Аргус, — сказал он Филчу. — Вы тоже, мистер Поттер, мистер Уизли, мисс Грейнджер.

Локхарт с готовностью шагнул вперед.

— Мой кабинет ближе всего, директор, прямо наверху, пожалуйста, не стесняйтесь.

— Спасибо, Гилдерой, — сказал Дамблдор.

Молчаливая толпа расступилась, давая им пройти. Локхарт, выглядевший взволнованным и важным, поспешил за Дамблдором; профессора Макгонагалл и Снейп последовали его примеру.

Когда они вошли в темный кабинет Локхарта, по стенам пробежало какое-то движение; Гарри увидел, как несколько Локхартов на фотографиях скрылись из виду, их волосы были накручены на бигуди. Настоящий Локхарт зажег свечи на своем столе и отступил в сторону. Дамблдор положил миссис Норрис на полированную поверхность и начал ее осматривать. Гарри, Рон и Гермиона обменялись напряженными взглядами и опустились в кресла, стоявшие в стороне от круга света свечей, наблюдая за происходящим.

Кончик длинного крючковатого носа Дамблдора был едва ли в паре сантиметров от шерсти миссис Норрис. Он пристально смотрел на нее сквозь свои очки-полумесяцы, его длинные пальцы мягко ощупывали ее. Профессор Макгонагалл наклонилась почти так же близко, ее глаза сузились. Снейп маячил позади них, наполовину скрытый тенью, с очень странным выражением лица: казалось, он изо всех сил старается не улыбаться. А Локхарт вертелся вокруг них, делая предложения.

— Ее определенно убило проклятие — вероятно, трансмогрифическая пытка — я много раз видел, как ее применяли, к несчастью, меня там не было, я знаю то самое контрзаклятие, которое спасло бы ее....

Комментарии Локхарта прерывались сухими, мучительными всхлипываниями Филча. Он тяжело опустился на стул у письменного стола, закрыв лицо руками и не в силах смотреть на миссис Норрис. Как бы сильно Гарри ни ненавидел Филча, он не мог не испытывать к нему жалости, хотя и не такой сильной, как к самому себе. Если бы Дамблдор поверил Филчу, его бы наверняка исключили.

Дамблдор теперь бормотал себе под нос странные слова и постукивал по миссис Норрис своей палочкой, но ничего не происходило: она продолжала выглядеть так, как будто ее недавно набили чучелом.

— ...Я помню, что что-то очень похожее произошло в Уагадогу, — сказал Локхарт, — серия нападений, полный текст истории в своей автобиографии я смог снабдить горожан различными амулетами, которые сразу же прояснили ситуацию. ...

Все фотографии Локхарта на стенах кивали в знак согласия, пока он говорил. Один из них забыл снять сетку для волос.

Наконец Дамблдор выпрямился.

— Она не мертва, Аргус, — тихо сказал он.

Локхарт резко остановился, подсчитывая количество убийств, которые он предотвратил.

— Не мертва? — поперхнулся Филч, глядя на миссис Норрис сквозь пальцы. — Но почему она вся — вся окоченела?

— Она окаменела, — сказал Дамблдор (— Ах! Я так и думал! — сказал Локхарт). — Но как, я не могу сказать.

— Спросите его! — взвизгнул Филч, поворачивая к Гарри свое покрытое пятнами и залитое слезами лицо.

— Ни один второкурсник не смог бы этого сделать, — твердо сказал Дамблдор. — Для этого потребовалась бы самая продвинутая темная магия...

— Он сделал это, он сделал это! — Филч сплюнул, его одутловатое лицо побагровело. — Вы видели, что он написал на стене! Он нашел... в моем кабинете... он знает, что я... я... — Лицо Филча исказилось от ужаса. — Он знает, что я сквиб! — закончил он.

— Я никогда не прикасался к миссис Норрис! — Громко сказал Гарри, чувствуя неловкость от того, что все смотрят на него, включая Локхартов на стенах. — А я даже не знаю, что такое сквиб.

— Чушь собачья! — прорычал Филч. — Он увидел мое письмо с Квикспеллом!

— Если позволите, я скажу, директор, — произнес Снейп из тени, и дурное предчувствие Гарри усилилось; он был уверен, что ничего из того, что скажет Снейп, не принесет ему никакой пользы.

— Возможно, Поттер и его друзья просто оказались не в том месте и не в то время, — сказал он, и легкая усмешка искривила его губы, как будто он сомневался в этом. — Но у нас действительно есть ряд подозрительных обстоятельств. Почему он вообще оказался в коридоре наверху? Почему его не было на празднике в честь Хэллоуина?

Гарри, Рон и Гермиона пустились в объяснения по поводу вечеринки в честь дня смерти.

— ...там были сотни призраков, они скажут вам, что мы были там...

— Но почему бы вам не присоединиться к празднику после? — спросил Снейп, и его черные глаза заблестели в свете свечей. — Зачем идти в этот коридор?

Рон и Гермиона посмотрели на Гарри.

— Потому что... потому что... — сказал Гарри, его сердце бешено колотилось; что-то подсказывало ему, что это прозвучало бы очень неправдоподобно, если бы он сказал им, что его привел туда бестелесный голос, который никто, кроме него, не мог слышать, — — потому что мы устали и хотели лечь спать, — сказал он.

— Без ужина? — спросил Снейп, и торжествующая улыбка промелькнула на его изможденном лице. — Я не думал, что призраки приносят на свои вечеринки еду, достойную живых людей.

— Мы не были голодны, — громко сказал Рон, и в животе у него громко заурчало.

Злорадная улыбка Снейпа стала еще шире.

— Я полагаю, директор, что Поттер говорит не совсем правду, — сказал он. — Было бы неплохо лишить его некоторых привилегий до тех пор, пока он не будет готов рассказать нам всю историю. Лично я считаю, что его следует исключить из команды Гриффиндора по квиддичу, пока он не будет готов быть честным.

— Серьезно, Северус, — резко сказала профессор Макгонагалл, — я не вижу причин запрещать мальчику играть в квиддич. Этого кота никто не бил по голове метлой. Нет никаких доказательств того, что Поттер сделал что-то не так.

Дамблдор испытующе смотрел на Гарри. От его мерцающих светло-голубых глаз Гарри почувствовал себя так, словно его просвечивают рентгеном.

— Невиновен, пока вина не доказана, Северус, — твердо сказал он.

Снейп выглядел разъяренным. Филч тоже.

— Моя кошка окаменела! — закричал он, вытаращив глаза. — Я хочу увидеть, как его накажут!

— Мы сможем вылечить ее, Аргус, — терпеливо сказал Дамблдор. — Профессору Спраут недавно удалось раздобыть несколько мандрагор. Как только они вырастут, я приготовлю зелье, которое оживит миссис Норрис.

— Я сам приготовлю, — вмешался Локхарт. — Я, должно быть, делал это сотни раз. Я мог бы приготовить укрепляющий напиток из мандрагоры даже во сне.

— Извините, — ледяным тоном произнес Снейп. — Но я полагаю, что я мастер зелий в этой школе.

Последовала очень неловкая пауза.

— Вы можете идти, — сказал Дамблдор Гарри, Рону и Гермионе.

Они пошли так быстро, как только могли, не переходя на бег. Поднявшись на этаж выше от кабинета Локхарта, они завернули в пустой класс и тихо закрыли за собой дверь. Гарри покосился на помрачневшие лица своих друзей.

— Как вы думаете, мне следовало рассказать им о том голосе, который я слышал?

— Нет, — без колебаний ответил Рон. — Слышать голоса, которые больше никто не слышит, — нехороший знак, даже в волшебном мире.

Что-то в голосе Рона заставило Гарри спросить:

— Ты ведь веришь мне, не так ли?

— Конечно, верю, — быстро ответил Рон. — Но... ты должен признать, что это странно....

— Я знаю, что это странно, — сказал Гарри. — Все это странно. О чем была эта надпись на стене? Камера была открыта. ...Что это должно означать?

— Знаешь, мне это что-то напоминает, — медленно произнес Рон. — Кажется, кто-то однажды рассказывал мне историю о потайной комнате в Хогвартсе. ...возможно, это был Билл. ...

— А что, блядь, такое Сквиб? — спросил Гарри.

К его удивлению, Рон подавил смешок.

— Ну, на самом деле это не смешно, но это же Филч, — сказал он. — Сквиб — это тот, кто родился в семье волшебников, но не обладает никакими магическими способностями. В отличие от магглорожденных волшебников, сквибы довольно необычны. Если Филч пытается изучать магию на курсах Квикспелла, я думаю, он должен быть сквибом. Это многое объяснило бы. Например, почему он так ненавидит студентов. — Рон удовлетворенно улыбнулся. — Он озлоблен.

Где-то пробили часы.

— Полночь, — сказал Гарри. — Нам лучше пойти спать, пока не появился Снейп и не попытался обвинить нас в чем-нибудь другом.

В течение нескольких дней в школе только и разговоров было, что о нападении на миссис Норрис. Филч продолжал расхаживать по тому месту, где на нее напали, как будто думал, что нападавший может вернуться. Гарри видел, как он стирал надпись на стене универсальным волшебным средством для удаления грязи миссис Скауэр, но безрезультатно; слова на камне по-прежнему блестели так же ярко, как и всегда. Когда Филч не охранял место преступления, он с покрасневшими глазами крался по коридорам, набрасываясь на ничего не подозревающих студентов и пытаясь наказать их за такие вещи, как "громкое дыхание" и "счастливый вид".

Джинни Уизли, казалось, была очень обеспокоена судьбой миссис Норрис. По словам Рона, она была большой любительницей кошек.

— Но ты еще толком не знакома с миссис Норрис, — подбодрил ее Рон. — Честно говоря, нам гораздо лучше без нее. — Губы Джинни задрожали. — В Хогвартсе нечасто случаются такие вещи, — заверил ее Рон. — Они поймают маньяка, который это сделал, и уберут его отсюда в кратчайшие сроки. Я просто надеюсь, что у него будет время превратить Филча в камень до того, как его исключат. Я просто шучу, — поспешно добавил Рон, видя, как побледнела Джинни.

Нападение отразилось и на Гермионе. Обычно Гермиона проводила много времени за чтением, но сейчас она почти ничем другим не занималась. Гарри и Рон также не смогли добиться от нее особого ответа, когда спросили, чем она занимается, и узнали об этом только в следующую среду.

Гарри задержался на зельеварении, где Снейп заставил его задержаться, чтобы соскрести со столов трубчатых червей. Наскоро пообедав, он поднялся наверх, чтобы встретиться с Роном в библиотеке, и увидел Джастина Финч-Флетчли, мальчика из Хаффлпаффа с гербологии, который направлялся к нему. Гарри только открыл рот, чтобы поздороваться, когда Джастин заметил его, резко развернулся и умчался в противоположном направлении.

Гарри нашел Рона в задней части библиотеки, который проверял домашнее задание по истории магии. Профессор Биннс попросил написать сочинение длиной в девяносто сантиметров на тему "Средневековое собрание европейских волшебников".

— Я не могу в это поверить, мне все еще не хватает двадцати сантиметров... — в ярости воскликнул Рон, выпуская из рук пергамент, который снова свернулся в рулон. — А у Гермионы длина сто сорок сантиметров, и почерк у нее мелкий.

— Где она? — спросил Гарри, хватая рулетку и разворачивая свою домашнюю работу.

— Где-то там, — сказал Рон, указывая вдоль полок. — Ищет другую книгу. Я думаю, она пытается прочитать всю библиотеку до Рождества.

Гарри рассказал Рону о том, как Джастин Финч-Флетчли сбежал от него.

— Не знаю, почему тебя это волнует. Я думал, он был немного придурковат, — сказал Рон, делая пометки как можно крупнее. — Вся эта чушь о том, что Локхарт такой великий...

Гермиона появилась из-за книжных полок. Она выглядела раздраженной и, наконец, была готова поговорить с ними.

— Все экземпляры "Истории Хогвартса" изъяты, — сказала она, садясь рядом с Гарри и Роном. — И еще есть двухнедельный лист ожидания. Жаль, что я оставила свой экземпляр дома, но он не поместился бы в моем сундуке вместе со всеми книгами Локхарта.

— Зачем он тебе? — спросил Гарри.

— По той же причине, по которой это нужно всем остальным, — сказала Гермиона, — чтобы прочитать легенду о Тайной комнате.

— Что это? — быстро спросил Гарри.

— В том-то и дело. Я не могу вспомнить, — сказала Гермиона, прикусив губу. — И я больше нигде не могу найти эту историю...

— Гермиона, дай мне прочитать твое сочинение, — в отчаянии попросил Рон, взглянув на часы.

— Нет, я не буду, — внезапно посерьезнев, сказала Гермиона. — У тебя было десять дней, чтобы закончить это...

— Мне нужно всего пять сантиметров, давай же...

Прозвенел звонок. Рон и Гермиона, препираясь, направились к Истории магии.

История магии была самым скучным предметом в их расписании. Профессор Биннс, который вел ее, был их единственным учителем-призраком, и самым захватывающим событием, которое когда-либо происходило на его уроках, было его проникновение в класс через классную доску. Старый и сморщенный, многие люди говорили, что он даже не заметил, что умер. Однажды он просто встал, чтобы преподавать, и оставил свое тело в кресле перед камином в учительской; с тех пор его распорядок дня ничуть не изменился.

Сегодняшний день был таким же скучным, как и всегда. Профессор Биннс открыл свои записи и начал читать, монотонно жужжа, как старый пылесос, пока почти все в классе не впали в глубокий ступор, время от времени приходя в себя настолько, чтобы записать имя или дату, а затем снова засыпая. Он говорил уже полчаса, когда произошло нечто, чего раньше никогда не случалось. Гермиона подняла руку.

Профессор Биннс, оторвавшись от смертельно скучной лекции о Международной конвенции чародеев 1289 года, удивленно посмотрел на нее.

— Мисс... э-э...?

— Грейнджер, профессор. Я хотела спросить, не могли бы вы рассказать нам что-нибудь о Тайной комнате, — звонким голосом произнесла Гермиона.

Дин Томас, который сидел с открытым ртом, уставившись в окно, резко вышел из транса; Лаванда Браун подняла голову, а локоть Невилла Лонгботтома соскользнул со стола.

Профессор Биннс моргнул.

— Мой предмет — история магии, — сказал он своим сухим, сиплым голосом. — Я имею дело с фактами, мисс Грейнджер, а не с мифами и легендами. Он прочистил горло с тихим звуком, похожим на щелканье мела, и продолжил: — В сентябре того года подкомиссия сардинских волшебников...

Он запнулся. Рука Гермионы снова взметнулась в воздух.

— Мисс Грант?

— Пожалуйста, сэр, разве легенды не всегда основаны на фактах?

Профессор Биннс смотрел на нее с таким изумлением, что Гарри был уверен: еще ни один студент, живой или мертвый, не перебивал его раньше.

— Что ж, — медленно произнес профессор Биннс, — да, с этим, я полагаю, можно поспорить. — Он уставился на Гермиону так, словно никогда раньше не видел студентов как следует. — Однако легенда, о которой вы говорите, — это очень сенсационная, даже нелепая история...

Но теперь весь класс ловил каждое слово профессора Биннса. Он рассеянно посмотрел на них, и все повернулись к нему. Гарри мог сказать, что он был совершенно ошеломлен таким необычным проявлением интереса.

— О, очень хорошо, — медленно произнес он. — Дай-ка я посмотрю. ...Тайная комната. . .

— Вы все, конечно, знаете, что Хогвартс был основан более тысячи лет назад — точная дата неизвестна — четырьмя величайшими ведьмами и волшебниками того времени. В их честь названы четыре школьных факультета: Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ровена Рейвенкло и Салазар Слизерин. Они построили этот замок вместе, вдали от любопытных маггловских глаз, потому что это была эпоха, когда простые люди боялись магии, а ведьмы и волшебники подвергались жестоким преследованиям.

Он сделал паузу, обвел комнату затуманенным взглядом и продолжил.

В течение нескольких лет основатели работали в гармонии друг с другом, разыскивая молодых людей, у которых проявлялись признаки магии, и приводя их в замок для обучения. Но затем между ними возникли разногласия. Между Слизерином и остальными начал расти раскол. Слизерин хотел быть более разборчивым в выборе студентов, принимаемых в Хогвартс. Он считал, что обучение магии должно проводиться только в семьях, где есть волшебники. Ему не нравилось принимать студентов маггловского происхождения, считая их ненадежными. Через некоторое время между Слизерином и Гриффиндором разгорелся серьезный спор на эту тему, и Слизерин покинул школу.

Профессор Биннс снова сделал паузу, поджав губы, и стал похож на старую морщинистую черепаху.

— Надежные исторические источники сообщают нам об этом, — сказал он. — Но эти правдивые факты были скрыты причудливой легендой о Тайной комнате. История гласит, что Слизерин построил в замке потайную комнату, о которой другие основатели ничего не знали.

— Слизерин, согласно легенде, запечатал Тайную комнату, чтобы никто не смог открыть ее, пока в школу не прибудет его собственный истинный наследник. Только наследник сможет вскрыть Тайную комнату, высвободить заключенный в ней ужас и использовать его, чтобы очистить школу от всех, кто недостоин изучать магию.

Когда он закончил рассказывать, воцарилась тишина, но это была не та сонная тишина, которая обычно царила на занятиях профессора Биннса. В воздухе повисло беспокойство, поскольку все продолжали наблюдать за ним, надеясь на продолжение. Профессор Биннс выглядел слегка раздраженным.

— Все это, конечно, сущая чепуха, — сказал он. — Естественно, самые образованные ведьмы и волшебники много раз обыскивали школу в поисках доказательств существования такой комнаты. Ее не существует. Сказка, рассказанная, чтобы напугать легковерных.

Рука Гермионы снова взметнулась в воздух.

— Сэр, что именно вы подразумеваете под "ужасом внутри" Комнаты?

— Считается, что это какой-то монстр, с которым может справиться только наследник Слизерина, — сказал профессор Биннс своим сухим, пронзительным голосом.

Класс нервно переглянулся.

— Говорю вам, этой штуки не существует, — сказал профессор Биннс, перелистывая свои записи. — Нет ни Камеры, ни чудовища.

— Но, сэр, — сказал Симус Финниган, — если Комнату может открыть только истинный наследник Слизерина, никто другой не сможет ее найти, не так ли?

— Чепуха, О'Флаэрти, — раздраженно сказал профессор Биннс. — Если директора и директрисы Хогвартса, сменяющие друг друга, не нашли эту вещь...

— Но, профессор, — вмешалась Парвати Патил, — вам, вероятно, придется использовать Темную магию, чтобы открыть его...

— Если волшебник не использует Темную магию, это не значит, что он не может, мисс Пеннифезер, — отрезал профессор Биннс. — Повторяю, если такие, как Дамблдор...

— Но, может быть, вы должны быть родственником Слизерина, чтобы Дамблдор не мог... — начал Дин Томас, но профессор Биннс был уже сыт по горло.

— Хватит, — резко сказал он. — Это миф! Такого не существует! Нет ни малейших свидетельств того, что Слизерин когда-либо строил что-то большее, чем тайный чулан для метел! Я сожалею, что рассказал вам такую глупую историю! Мы вернемся, если позволите, к истории, к достоверному, правдоподобному, проверяемому факту!

И через пять минут класс снова погрузился в свое обычное оцепенение.

* * *

— Я всегда знал, что Салазар Слизерин — старый чокнутый, — сказал Рон Гарри и Гермионе, когда они в конце урока пробирались по переполненным коридорам, чтобы сдать свои сумки перед ужином. — Но я никогда не знал, что он начал всю эту историю с чистокровностью. Я бы не оказался на его факультете, даже если бы вы мне заплатили. Честно говоря, если бы Распределяющая шляпа попыталась отправить меня в Слизерин, я бы сразу сел на поезд и отправился домой.

Гермиона горячо закивала, но Гарри ничего не сказал. У него только что неприятно свело желудок.

Гарри никогда не говорил Рону и Гермионе, что Распределяющая шляпа всерьез рассматривала возможность зачисления его в Слизерин. Он помнил, как будто это было вчера, тихий голос, который говорил ему на ухо, когда он надевал шляпу на голову год назад: "Ты мог бы стать великим, знаешь, все это у тебя в голове, и Слизерин помог бы тебе на пути к величию, не так ли не сомневаюсь на этот счет. . . .

Но Гарри, который уже был наслышан о репутации Слизерина как учебного заведения, выпускающего темных волшебников, в отчаянии подумал: "Только не Слизерин!" а шляпа сказала: "Ну что ж, если ты уверен". ...лучше будь Гриффиндорцем. . . .

Когда они протискивались в толпе, мимо прошел Колин Криви.

— Привет, Гарри!

— Привет, Колин, — машинально поздоровался Гарри.

— Гарри, Гарри, один мальчик из моего класса сказал, что ты...

Но Колин был таким маленьким, что не мог бороться с потоком людей, несущих его в Большой зал; они услышали, как он пискнул: — Увидимся, Гарри! — и исчез.

— Что говорят о тебе мальчики в его классе? — Удивилась Гермиона.

— Что я наследник Слизерина, я полагаю, — сказал Гарри, и его желудок сжался еще на пару сантиметров или около того, когда он внезапно вспомнил, как Джастин Финч-Флетчли сбежал от него во время обеда.

— Здешние люди поверят чему угодно, — с отвращением произнес Рон.

Толпа поредела, и они без труда смогли подняться по следующей лестнице.

— Ты правда думаешь, что здесь есть Тайная комната? — спросил Рон у Гермионы.

— Я не знаю, — сказала она, нахмурившись. — Дамблдор не смог вылечить миссис Норрис, и это наводит меня на мысль, что то, что напало на нее, могло быть... ну... нечеловеческим.

Пока она говорила, они завернули за угол и оказались в конце того самого коридора, где произошло нападение. Они остановились и посмотрели. Все было точно так же, как и в ту ночь, за исключением того, что с кронштейна для факела не свисала окоченевшая кошка, а у стены стоял пустой стул под надписью "Тайная комната открыта".

— Так вот где стоял на страже Филч, — пробормотал Рон.

Они посмотрели друг на друга. Коридор был пуст.

— Не помешает немного порыться, — сказал Гарри, роняя сумку и вставая на четвереньки, чтобы можно было проползти в поисках улик.

— Следы ожогов! — сказал он. — Здесь... и здесь...

— Подойди и посмотри на это! — сказала Гермиона. — Это забавно... .

Гарри встал и подошел к окну рядом с надписью на стене. Гермиона указывала на самое верхнее стекло, по которому сновали около двадцати пауков, очевидно, пытаясь пролезть в маленькую щель. Длинная серебристая нить свисала, как веревка, как будто они все карабкались по ней, спеша выбраться наружу.

— Ты когда-нибудь видел, чтобы пауки так себя вели? — удивленно спросила Гермиона.

— Нет, — сказал Гарри, — а ты, Рон? Рон?

Он оглянулся через плечо. Рон стоял на приличном расстоянии и, казалось, боролся с желанием броситься бежать.

— Что случилось? — спросил Гарри.

— Я— не-люблю-пауков, — напряженно произнес Рон.

— Я никогда этого не знала, — сказала Гермиона, удивленно глядя на Рона. — Ты много раз использовал пауков в зельеварении... .

— Я не против, чтобы они были мертвы, — сказал Рон, который внимательно смотрел куда угодно, только не в окно. — Мне просто не нравится, как они двигаются....

Гермиона хихикнула.

— Это не смешно, — яростно возразил Рон. — Если хочешь знать, когда мне было три года, Фред превратил моего плюшевого мишку в огромного грязного паука, потому что я сломал его игрушечную метлу. ...Тебе бы они тоже не понравились, если бы ты держала в руках своего медведя, а у него вдруг оказалось бы слишком много ног и... ... —

Он замолчал, вздрогнув. Гермиона, очевидно, все еще пыталась не рассмеяться. Почувствовав, что им лучше сменить тему, Гарри сказал:

— Помните, на полу была вода? Откуда она взялась? Кто-то ее вытер.

— Это было примерно здесь, — сказал Рон, приходя в себя, чтобы пройти несколько шагов мимо стула Филча и указать пальцем. — На уровне этой двери.

Он потянулся к медной дверной ручке, но внезапно отдернул руку, как будто обжегся.

— В чем дело? — спросил Гарри.

— Я не могу туда войти, — хрипло сказал Рон. — Это туалет для девочек.

— О, Рон, там никого не будет, — сказала Гермиона, вставая и подходя к нему. — Это заведение Плаксы Миртл. Пойдем, посмотрим.

И, не обращая внимания на большую табличку "Не работает", она открыла дверь.

Это была самая мрачная и депрессивная ванная, в которую Гарри когда-либо заходил. Под большим, потрескавшимся и покрытым пятнами зеркалом в ряд стояли раковины с отбитыми краями. Пол был влажным и отражал тусклый свет, исходивший от огарков нескольких свечей, слабо горевших в подсвечниках; деревянные двери кабинок были потрескавшимися и поцарапанными, а одна из них свисала с петель.

Гермиона приложила пальцы к губам и направилась к дальней кабинке. Дойдя до нее, она сказала:

— Привет, Миртл, как дела?

Гарри и Рон пошли посмотреть. Плакса Миртл парила над бачком унитаза, ковыряя пятнышко на подбородке.

— Это туалет для девочек, — сказала она, подозрительно глядя на Рона и Гарри. — Они не девочки.

— Нет, — согласилась Гермиона. — Я просто хотела показать им, как... э-э... здесь красиво.

Она неопределенно махнула рукой в сторону старого грязного зеркала и сырого пола.

— Спроси ее, видела ли она что-нибудь, — одними губами произнес Гарри, обращаясь к Гермионе.

— Что ты там шепчешь? — спросила Миртл, уставившись на него.

— Ничего, — быстро ответил Гарри. — Мы хотели спросить...

— Я бы хотела, чтобы люди перестали говорить у меня за спиной! — сказала Миртл голосом, полным слез. — Знаешь, у меня есть чувства, даже если я мертва...

— Миртл, никто не хочет тебя расстраивать, — сказала Гермиона. — Гарри только...

— Никто не хочет расстраивать меня! Это хорошая шутка! — взвыла Миртл. — Моя жизнь в этом месте была сплошным страданием, а теперь появились люди, которые хотят погубить меня!

— Мы хотели спросить вас, не видели ли вы чего-нибудь забавного в последнее время, — быстро сказала Гермиона. — Потому что на Хэллоуин прямо у вашей входной двери напали на кошку.

— Ты видела кого-нибудь поблизости в ту ночь? — спросил Гарри.

— Я не обратила внимания, — драматично произнесла Миртл. — Пивз так расстроил меня, что я пришла сюда и попыталась покончить с собой. Потом, конечно, я вспомнил, что я... что я...

— Уже мертва, — услужливо подсказал Рон.

Миртл трагически всхлипнула, взмыла в воздух, перевернулась и нырнула головой вперед в унитаз, забрызгав их всех водой, и исчезла из виду, хотя, судя по ее приглушенным рыданиям, она остановилась где-то на повороте.

Гарри и Рон застыли с открытыми ртами, но Гермиона устало пожала плечами и сказала:

— Честно говоря, это было почти весело для Миртл. ...Давай, пошли.

Гарри едва успел закрыть дверь, чтобы заглушить булькающие рыдания Миртл, когда громкий голос заставил их троих подпрыгнуть.

— РОН!

Перси Уизли остановился как вкопанный на верхней площадке лестницы, значок старосты сиял, на его лице застыло выражение крайнего потрясения.

— Это туалет для девочек! — выдохнул он. — Что это было?

— Просто осматривался, — пожал плечами Рон. — Подсказки, знаешь ли...

Перси надулся так, что Гарри невольно вспомнил миссис Уизли.

— Убирайтесь-отсюда, — сказал Перси, направляясь к ним и начиная подгонять их, размахивая руками. — Вас не волнует, как это выглядит? Вернуться сюда, когда все будут ужинать...

— А почему нас здесь не должно быть? — с жаром воскликнул Рон, резко останавливаясь и свирепо глядя на Перси. — Послушай, мы и пальцем не тронули эту кошку!

— Я так и сказал Джинни, — свирепо произнес Перси, — но она, похоже, все еще думает, что тебя исключат, я никогда не видел ее такой расстроенной, плачущей навзрыд, ты мог бы подумать о ней, все первокурсники очень взволнованы этим делом...

— Тебе наплевать на Джинни, — сказал Рон, у которого покраснели уши. — Ты просто боишься, что я лишу тебя шансов стать старостой...

— Пять баллов с Гриффиндора! Коротко бросил Перси, теребя свой значок старосты. — И я надеюсь, это послужит тебе уроком! Больше никакой детективной работы, или я напишу маме!

И он зашагал прочь, его затылок был таким же красным, как уши Рона.

* * *

В тот вечер Гарри, Рон и Гермиона выбрали места в общей комнате как можно дальше от Перси. Рон все еще был в очень плохом настроении и постоянно портил домашнее задание по заклинаниям. Когда он рассеянно потянулся за палочкой, чтобы убрать пятна, пергамент загорелся. Разозлившись не меньше, чем на домашнюю работу, Рон захлопнул Учебник по стандартным заклинаниям за 2 класс. К удивлению Гарри, Гермиона последовала его примеру.

— Кто бы это мог быть? — спросила она тихим голосом, как будто продолжая разговор, который они только что начали. — Кому понадобилось пугать всех сквибов и магглорожденных в Хогвартсе?

— Давай подумаем, — сказал Рон с притворным недоумением. — Кто из наших знакомых считает магглорожденных отбросами общества?

Он посмотрел на Гермиону. Гермиона посмотрела на него с сомнением.

— Если ты говоришь о Малфое...

— Конечно, я говорю! — сказал Рон. — Вы слышали его — "Вы будете следующими, грязнокровки!" — да ладно, вам стоит только взглянуть на его мерзкую крысиную морду, чтобы понять, что это он...

— Малфой, наследник Слизерина? — скептически переспросила Гермиона.

— Посмотри на его семью, — сказал Гарри, тоже закрывая учебники. — Все они учились в Слизерине, он всегда хвастался этим. Они вполне могут быть потомками Слизерина. Его отец определенно достаточно злой.

— У них мог быть ключ от Тайной комнаты на протяжении веков! — предположил Рон. — Он передавался из поколения в поколение, от отца к сыну...

— Ну, — осторожно сказала Гермиона, — я полагаю, это возможно.

— Но как мы это докажем? — мрачно спросил Гарри.

— Возможно, есть способ, — медленно произнесла Гермиона, еще больше понизив голос и бросив быстрый взгляд через всю комнату на Перси. — Конечно, это было бы трудно. И опасно, очень опасно. Я полагаю, мы нарушили бы около пятидесяти школьных правил...

— Если примерно через месяц тебе захочется объясниться, ты дашь нам знать, не так ли? — раздраженно спросил Рон.

— Хорошо, — холодно сказала Гермиона. — Что нам нужно сделать, так это проникнуть в гостиную Слизерина и задать Малфою несколько вопросов так, чтобы он не догадался, что это мы.

— Но это невозможно, — возразил Гарри, а Рон рассмеялся.

— Нет, это не так, — возразила Гермиона. — Все, что нам нужно, это какое-нибудь оборотное зелье.

— Что это? — хором спросили Рон и Гарри.

— Снейп упоминал об этом на уроке несколько недель назад...

— Ты думаешь, нам на зельеварении нечем заняться, кроме как слушать Снейпа? — пробормотал Рон.

— Это превращает тебя в кого-то другого. Подумай об этом! Мы могли бы переодеться в троих слизеринцев. Никто бы не узнал, что это мы. Малфой, вероятно, рассказал бы нам все, что угодно. Он, наверное, сейчас хвастается этим в слизеринской гостиной, если бы только мы могли его услышать.

— Вся эта история с оборотным зельем кажется мне немного сомнительной, — нахмурился Рон. — А что, если мы навсегда останемся похожими на троих слизеринцев?

— Через некоторое время это пройдет, — сказала Гермиона, нетерпеливо махнув рукой. — Но раздобыть рецепт будет очень сложно. Снейп сказал, что он есть в книге под названием "Самые эффективные зелья" и наверняка находится в закрытой секции библиотеки.

Был только один способ забрать книгу из запретной секции: нужно было получить подписанное разрешение от учителя.

— На самом деле, трудно понять, зачем нам понадобилась эта книга, — сказал Рон, — если мы не собирались попробовать приготовить одно из зелий.

— Я думаю, — сказала Гермиона, — что если мы сделаем вид, будто нас просто интересует теория, у нас может появиться шанс....

— Да ладно, ни один учитель на это не купится, — сказал Рон. — Они должны быть очень тупыми...

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

БРОДЯЧИЙ БЛАДЖЕР

После катастрофического эпизода с пикси профессор Локхарт не приводил на занятия живых существ. Вместо этого он читал им отрывки из своих книг и иногда воспроизводил некоторые наиболее драматичные моменты. Обычно он приглашал Гарри помогать ему с этими реконструкциями; до сих пор Гарри был вынужден играть простого трансильванского крестьянина, которого Локхарт вылечил от проклятия Болтливости, снежного человека с насморком и вампира, который не мог есть ничего, кроме салата-латука, с тех пор как Локхарт занялся им.

На следующем уроке защиты от темных искусств Гарри вытащили перед классом, на этот раз он изображал оборотня. Если бы у него не было веской причины поддерживать хорошее настроение Локхарта, он бы отказался это делать.

— Хороший громкий вопль, Гарри — точно — и затем, если ты поверишь в это, я набросился — вот так — повалил его на пол — вот так — одной рукой мне удалось прижать его к земле — другой я приставил палочку к его горлу — Затем я зажмурился собравшись с силами, он произнес невероятно сложное заклинание Гоморфа — он издал жалобный стон — продолжай, Гарри — выше этого — хорошо — шерсть исчезла — клыки уменьшились — и он снова превратился в человека. Просто, но эффективно — и еще одна деревня навсегда запомнит меня как героя, который избавил их от ежемесячных нападений оборотней.

Прозвенел звонок, и Локхарт поднялся на ноги.

— Домашнее задание — сочинить стихотворение о моей победе над оборотнем Уогга-Уогга! Автографы на экземплярах "Волшебного я" автору лучшего стихотворения!

Класс начал расходиться. Гарри вернулся в дальний конец комнаты, где его ждали Рон и Гермиона.

— Готовы? — Пробормотал Гарри.

— Подожди, пока все уйдут, — нервно сказала Гермиона. — Хорошо...

Она подошла к столу Локхарта, крепко сжимая в руке листок бумаги, Гарри и Рон стояли прямо за ней.

— Э-э... профессор Локхарт? — Гермиона запнулась. — Я хотела... взять эту книгу из библиотеки. Просто для ознакомления. — Она протянула листок бумаги, ее рука слегка дрожала. — Но дело в том, что это в закрытой секции библиотеки, так что мне нужен учитель, чтобы расписаться за это — я уверен, это помогло бы мне понять, что вы говорите в "Прогулке с упырями" о ядах замедленного действия...

— А, гуляю с упырями! — сказал Локхарт, забирая записку у Гермионы и широко улыбаясь ей. — Возможно, это моя самая любимая книга. Тебе понравилось?

— О, да, — с готовностью ответила Гермиона. — Вы так ловко поймали последнего с помощью чайного ситечка...

— Что ж, я уверен, никто не будет возражать, если я немного помогу лучшему студенту года, — тепло сказал Локхарт и вытащил огромное павлинье перо. — Это было бы здорово. Да, красиво, не так ли? — сказал он, неправильно истолковав возмущенное выражение лица Рона. — Обычно я приберегаю это для подписания книг.

Он нацарапал на записке огромную размашистую подпись и вернул ее Гермионе.

— Итак, Гарри, — сказал Локхарт, пока Гермиона дрожащими пальцами складывала записку и засовывала ее в сумку. — Завтра, я полагаю, первый матч сезона по квиддичу? Гриффиндор против Слизерина, не так ли? Я слышал, вы полезный игрок. Я тоже был Искателем. Меня просили попробовать свои силы в Национальной сборной, но я предпочел посвятить свою жизнь искоренению Темных сил. Тем не менее, если когда-нибудь вы почувствуете необходимость в небольшой частной тренировке, не стесняйтесь спрашивать. Всегда рад поделиться своим опытом с менее способными игроками...

Гарри издал невнятный горловой звук, а затем поспешил вслед за Роном и Гермионой.

— Я в это не верю, — сказал он, пока они втроем рассматривали подпись на записке. — Он даже не взглянул на книгу, которую мы хотели.

— Это потому, что он безмозглый придурок, — сказал Рон. — Но какая разница, мы получили то, что нам было нужно...

— Он не безмозглый придурок, — пронзительно закричала Гермиона, когда они почти бегом направились к библиотеке.

— Только потому, что он сказал, что ты лучшая ученица года...

Войдя в приглушенную тишину библиотеки, они понизили голоса. Мадам Пинс, библиотекарь, была худой, раздражительной женщиной, похожей на недокормленного стервятника.

— Самые эффективные зелья? — с подозрением повторила она, пытаясь забрать записку у Гермионы, но Гермиона не отпускала ее.

— Я хотела спросить, можно ли мне оставить ее себе, — сказала она, задыхаясь.

— Да ладно тебе, — сказала Рон, вырывая записку у нее из рук и протягивая ее мадам Пинс. — Мы дадим тебе еще один автограф. Локхарт подпишет что угодно, если это будет стоять неподвижно достаточно долго.

Мадам Пинс поднесла записку к свету, словно намереваясь обнаружить подделку, но она выдержала испытание. Она прошествовала между высокими полками и вернулась через несколько минут, неся большую, заплесневелую на вид книгу. Гермиона осторожно положила его в свою сумку, и они ушли, стараясь идти не слишком быстро и не выглядеть слишком виноватыми.

Пять минут спустя они снова забаррикадировались в туалете Плаксы Миртл, который не работал. Гермиона отвергла возражения Рона, указав, что это последнее место, куда пошел бы человек в здравом уме, так что им было гарантировано уединение. Плакса Миртл громко плакала в своей кабинке, но они не обращали на нее внимания, а она на них.

Гермиона осторожно открыла "Самые эффективные зелья", и они втроем склонились над страницами, покрытыми влажными пятнами. С первого взгляда стало ясно, почему это относится к запретной секции. Действие некоторых зелий было настолько ужасным, что даже думать об этом было страшно, и там было несколько очень неприятных иллюстраций, среди которых был человек, которого, казалось, вывернули наизнанку, и ведьма, у которой из головы выросло несколько дополнительных пар рук.

— Вот оно, — взволнованно воскликнула Гермиона, обнаружив страницу, озаглавленную "Оборотное зелье". Она была украшена рисунками людей, находящихся на полпути к превращению в других людей. Гарри искренне надеялся, что художник просто изобразил на их лицах сильную боль.

— Это самое сложное зелье, которое я когда-либо видела, — сказала Гермиона, когда они просмотрели рецепт. — Златоглазки, пиявки, кипрей и спорыш, — пробормотала она, водя пальцем по списку ингредиентов. — Ну, это довольно просто, они есть в студенческом буфете, мы можем взять их сами. ...О-о-о, смотри, измельченный рог двурогого — не знаю, где мы его достанем, измельченная шкурка бумсланга — это тоже будет непросто — и, конечно, немного того, в кого мы захотим превратиться.

— Прости? — резко спросил Рон. — Что ты имеешь в виду, говоря "немного того, в кого мы превращаемся"? Я не пью ничего, в чем были бы ногти Крэбба...

Гермиона продолжала, как будто не слышала его.

— Но нам пока не стоит беспокоиться об этом, потому что мы добавляем эти кусочки в последнюю очередь....

Рон, потеряв дар речи, повернулся к Гарри, у которого было другое беспокойство.

— Ты понимаешь, сколько нам придется украсть, Гермиона? Измельченная шкурка бумсланга, которой точно нет в шкафу у студентов. Что мы будем делать, залезем в личные запасы Снейпа? Не уверен, что это хорошая идея...

Гермиона резко захлопнула книгу.

— Что ж, если вы двое собираетесь струсить, прекрасно, — сказала она. На ее щеках появились ярко-розовые пятна, а глаза сияли ярче обычного. — Я не хочу нарушать правила, знаете ли. Я думаю, угрожать магглорожденным гораздо хуже, чем варить сложное зелье. Но если вы не хотите выяснять, Малфой ли это, я пойду прямо к мадам Пинс и верну книгу обратно...

— Никогда не думал, что настанет день, когда ты будешь уговаривать нас нарушить правила, — сказал Рон. — Хорошо, мы сделаем это. Но только не ногти на ногах, ладно?

— А сколько времени все-таки уйдет на приготовление? — спросил Гарри, когда Гермиона, выглядевшая более довольной, снова открыла книгу.

— Ну, поскольку кипрей нужно собирать в полнолуние, а златоглазки нужно тушить двадцать один день. ...Я бы сказала, что оно будет готово примерно через месяц, если мы сможем достать все ингредиенты.

— Месяц? — спросил Рон. — К тому времени Малфой мог бы напасть на половину магглорожденных в школе! — Но глаза Гермионы снова опасно сузились, и он быстро добавил: — Но это лучший план, который у нас есть, так что вперед на всех парах.

Однако, пока Гермиона проверяла, все ли в порядке, чтобы они могли выйти из ванной, Рон пробормотал Гарри:

— Будет намного меньше хлопот, если ты завтра просто собьешь Малфоя с метлы.

* * *

В субботу утром Гарри проснулся рано и некоторое время лежал, думая о предстоящем матче по квиддичу. Он нервничал, в основном из-за того, что думал о том, что скажет Вуд, если Гриффиндор проиграет, но также из-за того, что ему предстояло встретиться с командой, летящей на самых быстрых гоночных метлах, какие только можно купить за золото. Он никогда еще так сильно не хотел победить Слизерин. После получасового лежания, когда все внутри у него переворачивалось, он встал, оделся и рано спустился к завтраку, где обнаружил остальную гриффиндорскую команду, сгрудившуюся за длинным пустым столом, все выглядели встревоженными и почти не разговаривали.

Ближе к одиннадцати часам вся школа начала стекаться на стадион для квиддича. День был душный, в воздухе чувствовался намек на грозу. Рон и Гермиона поспешили пожелать Гарри удачи, когда он входил в раздевалку. Команда натянула свои алые гриффиндорские мантии, а затем уселась слушать обычную напутственную речь Вуда перед матчем.

— У Слизерина метлы лучше, чем у нас, — начал он. — Нет смысла это отрицать. Но у нас на метлах летают люди получше. Мы тренировались усерднее, чем они, мы летали в любую погоду... (— Совершенно верно, — пробормотал Джордж Уизли. — Я не просыхал как следует с августа) — и мы заставим их пожалеть о том дне, когда они позволили этому ничтожеству Малфою пробиться в их команду.

Тяжело дыша от волнения, Вуд повернулся к Гарри.

— Тебе придется, Гарри, показать им, что у Искателя должно быть нечто большее, чем богатый отец. Доберись до этого снитча раньше Малфоя или умри, пытаясь это сделать, Гарри, потому что сегодня мы должны победить, мы должны

— Так что не дави, Гарри, — сказал Фред, подмигивая ему.

Когда они вышли на поле, их встретил оглушительный шум; в основном это были одобрительные возгласы, потому что Равенкловцам и Хаффлпаффцам не терпелось увидеть поражение Слизерина, но слизеринцы в толпе тоже услышали свое освистывание и шипение. Мадам Хуч, учительница квиддича, попросила Флинта и Вуда пожать друг другу руки, что они и сделали, бросая друг на друга угрожающие взгляды и сжимая друг друга крепче, чем это было необходимо.

— По моему свистку, — сказала мадам Хуч. — Три. ...два... один...

Под рев толпы, подгонявший их, четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Гарри взлетел выше всех, оглядываясь в поисках снитча.

— Все в порядке, Шрамоголовый? — крикнул Малфой, пролетая под ним, словно желая продемонстрировать скорость своей метлы.

У Гарри не было времени ответить. В этот самый момент к нему устремился тяжелый черный бладжер; он так ловко увернулся от него, что почувствовал, как он взъерошил ему волосы, пролетая мимо.

— Почти угадал, Гарри! — воскликнул Джордж, проносясь мимо него с битой в руке, готовый отбить бладжер обратно в слизеринца. Гарри увидел, как Джордж нанес мощный удар бладжером в направлении Адриана Пьюси, но Бладжер изменил направление в воздухе и снова полетел прямо на Гарри.

Гарри быстро пригнулся, чтобы избежать удара, а Джорджу удалось сильно ударить в направлении к Малфою. Бладжер снова развернулся, как бумеранг, и попал Гарри в голову.

Гарри набрал скорость и помчался на другой конец поля. Он слышал, как позади него просвистел бладжер. Что происходит? "Бладжеры" никогда так не концентрировались на одном игроке; их работа заключалась в том, чтобы попытаться сбить с ног как можно больше игроков...

Фред Уизли ждал бладжера на другом конце поля. Гарри пригнулся, когда Фред изо всех сил ударил по бладжеру; тот сбился с курса.

— Попался! — Радостно завопил Фред, но он ошибался; словно магнитом притянутый к Гарри, Бладжер снова устремился за ним, и Гарри был вынужден улететь на полной скорости.

Начался дождь; Гарри почувствовал, как тяжелые капли падают ему на лицо, забрызгивая очки. Он понятия не имел, что происходило до конца игры, пока не услышал, как комментатор Ли Джордан сказал:

— Слизерин лидирует, шестьдесят очков против нуля...

Превосходные метлы слизеринцев явно выполняли свою работу, а тем временем безумный бладжер делал все возможное, чтобы подбить Гарри в воздухе. Фред и Джордж теперь летели так близко к нему с обеих сторон, что Гарри вообще ничего не мог разглядеть, кроме их размахивающих рук, и у него не было возможности не то что поймать снитч, но и высмотреть его.

— Кто...то... испортил... этот... бладжер, — проворчал Фред, изо всех сил замахиваясь битой, когда тот начал новую атаку на Гарри.

— Нам нужен тайм-аут, — сказал Джордж, пытаясь одновременно подать сигнал Вуду и помешать бладжеру разбить Гарри нос.

Вуд, очевидно, понял намек. Раздался свисток мадам Хуч, и Гарри, Фред и Джордж бросились на землю, все еще пытаясь увернуться от бешеного бладжера.

— Что происходит? — спросил Вуд, когда гриффиндорская команда сбилась в кучу, а слизеринцы в толпе начали глумиться. — Нас расплющивают. Фред, Джордж, где вы были, когда этот Бладжер помешал Анджелине забить?

— Мы были в шести метрах над ней, Оливер, и не давали другому бладжеру убить Гарри, — сердито сказал Джордж. — Кто-то это починил — Гарри это не оставит в покое. На протяжении всей игры это ни на кого не действовало. Слизеринцы, должно быть, что-то с этим сделали.

— Но бладжеры были заперты в кабинете мадам Хуч со времени нашей последней тренировки, и тогда с ними все было в порядке.... — встревоженно сказал Вуд.

К ним направлялась мадам Хуч. Через ее плечо Гарри видел, как слизеринская команда насмехается и указывает в его сторону.

— Послушайте, — сказал Гарри, когда она подошла ближе и ближе, — вы двое все время летаете вокруг меня, и я смогу поймать снитч только в том случае, если он залетит мне в рукав. Возвращайтесь к остальной команде и дайте мне разобраться с изгоем одному.

— Не будь таким тупым, — сказал Фред. — Это оторвет тебе голову.

Вуд переводил взгляд с Гарри на Уизли.

— Оливер, это безумие, — сердито сказала Алисия Спиннет. — Ты не можешь позволить Гарри разбираться с этим самому. Давайте запросим расследование...

— Если мы сейчас остановимся, нам придется проиграть матч! — сказал Гарри. — И мы не проиграем Слизерину только из-за сумасшедшего бладжера! Давай, Оливер, скажи им, чтобы оставили меня в покое!

— Это все твоя вина, — сердито сказал Джордж Вуду. — "Поймай снитч или умри, пытаясь это сделать", — какую глупость ты ему сказал...

К ним присоединилась мадам Хуч.

— Готовы продолжить игру? — спросила она Вуда.

Вуд посмотрел на решительное выражение лица Гарри.

— Хорошо, — сказал он. — Фред, Джордж, вы слышали Гарри — оставьте его в покое и дайте ему самому разобраться с бладжером.

Дождь лил все сильнее. Услышав свист мадам Хуч, Гарри сильно ударил ногой по воздуху и услышал характерный свист бладжера позади себя. Гарри поднимался все выше и выше; он делал петли и пикировал, описывал спирали, делал зигзаги и перекатывался. Слегка кружась, он, тем не менее, держал глаза широко открытыми, дождь заливал его очки и попадал в ноздри, когда он висел вниз головой, избегая очередного яростного удара бладжера. Он слышал смех в толпе; он знал, что, должно быть, выглядит очень глупо, но бладжер прицепившийся к нему был тяжелым и не мог менять направление так же быстро, как Гарри; он начал кататься по краю стадиона, как на американских горках, щурясь сквозь серебристую пелену дождя на стойки гриффиндорских ворот, где Эдриан Пьюси пытался пробить мимо Вуда...

Свист в ухе Гарри подсказал ему, что бладжер снова пролетел мимо него; он развернулся и помчался в противоположном направлении.

— Готовишься к балету, Поттер? — завопил Малфой, когда Гарри был вынужден сделать глупое сальто в воздухе, чтобы увернуться от бладжера, и он убежал, а Бладжер волочился в нескольких футах позади него; а затем, с ненавистью посмотрев на Малфоя, он увидел это — Золотой снитч. Он завис в нескольких сантиметрах над левым ухом Малфоя, но Малфой, занятый тем, что смеялся над Гарри, этого не заметил.

На какое-то мучительное мгновение Гарри завис в воздухе, не решаясь броситься на Малфоя, опасаясь, что тот поднимет глаза и увидит Снитч.

бам.

Он оставался неподвижным на секунду дольше, чем следовало. Бладжер, наконец, попал ему в локоть, и Гарри почувствовал, как его рука сломалась. Смутно, оглушенный жгучей болью в руке, он скользнул вбок на своей мокрой от дождя метле, все еще опираясь на нее одним коленом, его правая рука беспомощно повисла вдоль тела — Бладжер метнулся назад для второй атаки, на этот раз целясь ему в лицо — Гарри уклонился в сторону. В его оцепеневшем мозгу прочно засела одна мысль: добраться до Малфоя.

Сквозь пелену дождя и боли он нырнул к мерцающему, ухмыляющемуся лицу под собой и увидел, как его глаза расширились от страха: Малфой подумал, что Гарри напал на него.

— Что за... — выдохнул он, отскакивая в сторону от Гарри.

Гарри убрал оставшуюся руку с метлы и сделал отчаянный рывок; он почувствовал, как его пальцы сомкнулись на холодном снитче, но теперь он сжимал метлу только ногами, и толпа внизу закричала, когда он полетел прямо на землю, изо всех сил стараясь не потерять сознание.

С громким стуком он ударился о грязь и скатился со своей метлы. Его рука повисла под очень странным углом; пронзенный болью, он услышал, как будто издалека, свист и крики. Он сосредоточился на снитче, зажатом в здоровой руке.

— Ага, — неопределенно сказал он. — Мы выиграли.

И он потерял сознание.

Он пришел в себя, дождь стекал по его лицу, он все еще лежал на поле, а кто-то склонился над ним. Он увидел блеск зубов.

— О, нет, только не вы, — простонал он.

— Он не понимает, что говорит, — громко сказал Локхарт взволнованной толпе гриффиндорцев, столпившихся вокруг них. — Не волнуйся, Гарри. Я собираюсь вылечить твою руку

— Нет! — сказал Гарри. — Я оставлю это так, спасибо. ... —

Он попытался сесть, но боль была ужасной. Он услышал знакомый щелкающий звук неподалеку.

— Я не хочу это фотографировать, Колин, — громко сказал он.

— Ложись на спину, Гарри, — успокаивающе сказал Локхарт. — Это простое заклинание, которое я использовал бесчисленное количество раз...

— Почему я не могу просто пойти в больничное крыло? — процедил Гарри сквозь стиснутые зубы.

— Он действительно должен, профессор, — сказал мутный Вуд, который не смог сдержать улыбки, несмотря на то, что его Ловец был ранен. — Отличный захват, Гарри, действительно впечатляющий, я бы сказал, твой лучший на данный момент...

Сквозь заросли ног Гарри заметил Фреда и Джорджа Уизли, которые загоняли бладжера-разбойника в штрафную. Он все еще отчаянно сопротивлялся.

— Отойдите, — сказал Локхарт, который закатывал свои нефритово-зеленые рукава.

— Нет, не надо... — слабо сказал Гарри, но Локхарт уже взмахнул палочкой и через секунду направил ее прямо на руку Гарри.

Странное и неприятное ощущение возникло у Гарри в плече и распространилось по всему телу до кончиков пальцев. Ему показалось, что из его руки что-то выкачивают. Он не осмеливался взглянуть на происходящее. Он закрыл глаза, отвернув лицо от своей руки, но его худшие опасения оправдались, когда люди над ним ахнули, а Колин Криви начал что-то бешено щелкать. Его рука больше не болела и даже отдаленно не напоминала руку.

— Ага, — сказал Локхарт. — да. Что ж, иногда такое случается. Но суть в том, что кости больше не ломаются. Это следует иметь в виду. Итак, Гарри, просто поднимитесь в больничное крыло — мистер Уизли, мисс Грейнджер, не могли бы вы проводить его? — и мадам Помфри сможет... э-э... немного привести вас в порядок.

Когда Гарри поднялся на ноги, он почувствовал, что его странно перекашивает. Сделав глубокий вдох, он посмотрел на свой правый бок. То, что он увидел, чуть не заставило его снова потерять сознание.

Из-под полы его мантии выглядывало что-то похожее на толстую резиновую перчатку телесного цвета. Он попытался пошевелить пальцами. Ничего не произошло.

Локхарт не срастил кости Гарри. Он их удалил.

* * *

Мадам Помфри была совсем недовольна.

— Вам следовало сразу обратиться ко мне! — бушевала она, поднимая жалкий, безвольный остаток того, что полчаса назад было рабочей рукой. — Я могу срастить кости за секунду, но отрастить их обратно...

— Вы ведь сможете, правда? — в отчаянии спросил Гарри.

— Я, конечно, смогу, но это будет больно, — мрачно сказала мадам Помфри, бросая Гарри пижаму. — Тебе придется остаться на ночь....

Гермиона ждала за занавеской, задернутой вокруг кровати Гарри, пока Рон помогал ему надеть пижаму. Потребовалось некоторое время, чтобы засунуть эластичную, бескостную руку в рукав.

— Как ты теперь можешь заступаться за Локхарта, Гермиона, а? — Крикнул Рон из-за занавески, просовывая безвольные пальцы Гарри в манжеты. — Если бы Гарри хотел обвалять мясо, он бы попросил.

— Каждый может ошибиться, — сказала Гермиона. — И это больше не причиняет боли, не так ли, Гарри?

— Нет, — сказал Гарри, ложась в постель. — Но больше ничего не помогает.

Когда он забрался на кровать, его рука бессмысленно взмахнула.

Гермиона и мадам Помфри вышли из-за занавески. Мадам Помфри держала в руках большую бутылку чего-то с надписью Skele-Gro.

— У тебя будет тяжелая ночка, — сказала она, наливая в кружку дымящийся стакан и протягивая ему. — Сращивание костей — неприятное занятие.

Как и Скеле-Гро. Когда Гарри проглотил его, он обжег рот и горло, заставляя его кашлять и отплевываться. Продолжая ворчать об опасных видах спорта и неумелых учителях, мадам Помфри удалилась, оставив Рона и Гермиону помогать Гарри глотать воду.

— Тем не менее, мы победили, — сказал Рон, и на его лице появилась улыбка. — Ты здорово подловил. Лицо Малфоя. ...он выглядел так, будто был готов убить. ...

— Я хочу знать, как он подчинил этот бладжер, — мрачно сказала Гермиона.

— Мы можем добавить это к списку вопросов, которые зададим ему, когда выпьем Оборотное зелье, — сказал Гарри, откидываясь на подушки. — Надеюсь, это будет вкуснее, чем эта гадость....

— Если в нем есть кусочки слизеринцев? Ты, должно быть, шутишь, — сказал Рон.

В этот момент дверь больничного крыла распахнулась. Грязные и насквозь промокшие, остальные члены гриффиндорской команды пришли навестить Гарри.

— Невероятный полет, Гарри, — сказал Джордж. — Я только что видел, как Маркус Флинт орал на Малфоя. Что-то насчет того, что он держал снитч у себя на макушке и не замечал этого. Малфой выглядел не слишком довольным.

Они принесли с собой пирожные, сладости и бутылки тыквенного сока; они собрались у кровати Гарри и только начали готовиться к тому, что обещало стать хорошей вечеринкой, как к ним ворвалась мадам Помфри с криком:

— Этому мальчику нужен отдых, ему нужно вырастить тридцать три кости! Вон! ВОН!

И Гарри остался один, и ничто не могло отвлечь его от острой боли в безвольной руке.

* * *

Много часов спустя Гарри внезапно проснулся в кромешной тьме и тихонько вскрикнул от боли: теперь он чувствовал, что его рука полна крупных заноз. На секунду ему показалось, что именно это его и разбудило. Затем, вздрогнув от ужаса, он понял, что кто-то в темноте протирает ему лоб губкой.

— Отвали! — громко сказал он, а затем: — Добби!

Выпученные глаза домового эльфа, похожие на теннисные шарики, уставились на Гарри сквозь темноту. Одинокая слезинка скатилась по его длинному острому носу.

— Гарри Поттер вернулся в школу, — несчастно прошептал он. — Добби все время предупреждал Гарри Поттера. Ах, сэр, почему вы не послушались Добби? Почему Гарри Поттер не вернулся домой, когда опоздал на поезд?

Гарри приподнялся на подушках и оттолкнул губку Добби.

— Что ты здесь делаешь? — сказал он. — И как ты узнал, что я опоздал на поезд?

Губы Добби задрожали, и Гарри охватило внезапное подозрение.

— Это был ты! — медленно произнес он. — Ты не позволил барьеру пропустить нас!

— Конечно, да, сэр, — сказал Добби, энергично кивая головой и хлопая ушами. — Добби спрятался и следил за Гарри Поттером, а потом запечатал врата, и Добби пришлось гладить ему руки, — он показал Гарри десять длинных, забинтованных пальцев, — Но Добби было все равно, сэр, потому что он думал, что Гарри Поттер в безопасности, и Добби и в голову не приходило, что Гарри Поттер попадет в школу другим способом!

Он раскачивался взад-вперед, тряся своей уродливой головой.

— Добби был так потрясен, когда услышал, что Гарри Поттер вернулся в Хогвартс, что позволил обеду своего хозяина подгореть! Такой порки Добби еще никогда не получал, сэр...

Гарри откинулся на подушки.

— Из-за тебя нас с Роном чуть не исключили, — свирепо сказал он. — Тебе лучше убраться отсюда, пока мои кости не восстановились, Добби, или я могу тебя задушить.

Добби слабо улыбнулся.

— Добби привык к угрозам убийством, сэр. Добби получает их дома по пять раз на дню.

Он высморкался в уголок грязной наволочки, которая была на нем, и выглядел таким жалким, что Гарри почувствовал, как его гнев невольно улетучивается.

— Зачем ты носишь эту штуку, Добби? — с любопытством спросил он.

— Это, сэр? — спросил Добби, теребя наволочку. — Это знак порабощения домашнего эльфа, сэр. Добби может быть освобожден, только если его хозяева подарят ему одежду, сэр. Семья старается не передавать Добби даже носок, сэр, потому что тогда он мог бы свободно покинуть их дом навсегда.

Добби вытер выпученные глаза и вдруг сказал:

— Гарри Поттер должен вернуться домой! Добби подумал, что его Бладжера будет достаточно, чтобы...

— Твоего бладжера? — спросил Гарри, снова начиная злиться. — Что значит, твоего бладжера? Ты пытался убить меня этим бладжером?

— Я не убью вас, сэр, никогда не убью! — потрясенно воскликнул Добби. — Добби хочет спасти жизнь Гарри Поттеру! Лучше отправить его домой тяжело раненным, чем оставаться здесь, сэр! Добби просто хотел, чтобы Гарри Поттеру причинили достаточно вреда, чтобы его отправили домой!

— И это все? — сердито спросил Гарри. — Я не думаю, что ты собираешься рассказать мне, почему ты хотел, чтобы меня отправили домой по частям?

— Ах, если бы Гарри Поттер только знал! — простонал Добби, и еще больше слез закапало на его рваную наволочку. — Если бы он знал, что он значит для нас, для низших, порабощенных, для отбросов волшебного мира! Добби помнит, как это было, когда Тот-Кого-Нельзя-называть-по-имени был на пике своего могущества, сэр! С нами, домашними эльфами, обращались как с паразитами, сэр! Конечно, с Добби все еще так обращаются, сэр, — признался он, вытирая лицо наволочкой. — Но в основном, сэр, жизнь моего вида улучшилась с тех пор, как вы одержали победу над Тем-Кого-Нельзя-называть. Гарри Поттер выжил, и власть Темного Лорда была сломлена, и наступил новый рассвет, сэр, и Гарри Поттер сиял как маяк надежды для тех из нас, кто думал, что темные дни никогда не кончатся, сэр. ...И теперь в Хогвартсе должны произойти ужасные вещи, возможно, они уже происходят, и Добби не может позволить Гарри Поттеру остаться здесь, теперь, когда история должна повториться, теперь, когда Тайная комната снова открыта...

Добби застыл, пораженный ужасом, затем схватил кувшин с водой Гарри с прикроватного столика и разбил его о свою голову, после чего тот упал, скрывшись из виду. Секунду спустя он забрался обратно на кровать, косоглазый, бормоча:

— Плохой Добби, очень плохой Добби.

— Значит, здесь есть Тайная комната? — Прошептал Гарри. — И... ты говорил, что ее уже открывали раньше? Скажи мне, Добби!

Он схватил эльфа за костлявое запястье, когда рука Добби медленно потянулась к кувшину с водой.

— Но я не магглорожденный — как мне может угрожать опасность из Камеры?

— Ах, сэр, не просите больше, не просите больше бедного Добби, — пробормотал эльф, его глаза в темноте казались огромными. — В этом месте планируются темные дела, но Гарри Поттера не должно быть здесь, когда они произойдут — иди домой, Гарри Поттер, иди домой. Гарри Поттер не должен вмешиваться в это, сэр, это слишком опасно...

— Кто это, Добби? — Сказал Гарри, крепко держа Добби за запястье, чтобы тот снова не ударил себя кувшином с водой. — Кто его открыл? Кто открывал его в прошлый раз?

— Добби не может, сэр, Добби не может, Добби не должен рассказывать! — завизжал эльф. — Иди домой, Гарри Поттер, иди домой!

— Я никуда не уйду! — яростно воскликнул Гарри. — Одна из моих лучших подруг — магглорожденная; она будет первой в очереди, если Комнату действительно откроют...

— Гарри Поттер рискует собственной жизнью ради своих друзей! — простонал Добби в каком-то жалком экстазе. — Так благородно! Так доблестно! Но он должен спастись, он должен, Гарри Поттер не должен...

Добби внезапно замер, его уши, как у летучей мыши, задрожали. Гарри тоже услышал это. В коридоре снаружи послышались шаги.

— Добби должен уйти! — в ужасе выдохнул эльф. Раздался громкий треск, и сжатый кулак Гарри внезапно повис в воздухе. Он рухнул обратно на кровать, не сводя глаз с темного дверного проема больничного крыла, а шаги приближались.

В следующий момент Дамблдор, одетый в длинный шерстяной халат и ночной колпак, уже входил в спальню. Он нес за один конец нечто, похожее на статую. Секундой позже появилась профессор Макгонагалл, неся ноги статуи. Вместе они положили ее на кровать.

— Позовите мадам Помфри, — прошептал Дамблдор, и профессор Макгонагалл поспешила пройти мимо кровати Гарри, скрывшись из виду. Гарри лежал совершенно неподвижно, притворяясь спящим. Он услышал настойчивые голоса, а затем в поле зрения снова появилась профессор Макгонагалл, за ней по пятам следовала мадам Помфри, которая натягивала кардиган поверх ночной рубашки. Он услышал резкий вздох.

— что случилось? — Мадам Помфри что-то прошептала Дамблдору, склонившись над статуей на кровати.

— Еще одно нападение, — сказал Дамблдор. — Минерва нашла его на лестнице.

— Рядом с ним лежала виноградная гроздь, — сказала профессор Макгонагалл. — Мы думаем, он пытался прокрасться сюда, чтобы навестить Поттера.

Желудок Гарри неприятно сжался. Медленно и осторожно он приподнялся на несколько дюймов, чтобы посмотреть на статую на кровати. Луч лунного света упал на ее застывшее лицо.

Это был Колин Криви. Его глаза были широко раскрыты, а руки с фотоаппаратом были вытянуты перед ним.

— Окаменел? — прошептала мадам Помфри.

— Да, — сказала профессор Макгонагалл. — Но я содрогаюсь при мысли... Что, если бы Альбус не спустился вниз за горячим шоколадом, кто знает, что могло бы случиться...

Все трое уставились на Колина. Затем Дамблдор наклонился вперед и вырвал камеру из цепкой хватки Колина.

— Вы не думаете, что ему удалось сфотографировать нападавшего? — нетерпеливо спросила профессор Макгонагалл.

Дамблдор не ответил. Он открыл заднюю крышку камеры.

— Боже милостивый! — воскликнула мадам Помфри.

Из камеры с шипением вырвалась струя пара. Гарри, находившийся через три кровати от них, почувствовал резкий запах горелого пластика.

— Растаял, — удивленно произнесла мадам Помфри. — Весь растаял.

— Что это значит, Альбус? — Настойчиво спросила профессор Макгонагалл.

— Это означает, — сказал Дамблдор, — что Тайная комната действительно снова открыта.

Мадам Помфри прижала руку ко рту. Профессор Макгонагалл уставилась на Дамблдора.

— Но, Альбус. ...конечно. ...кто?

— Вопрос не в том, кто, — сказал Дамблдор, не сводя глаз с Колина. — Вопрос в том, как....

И, судя по тому, что Гарри мог видеть по затененному лицу профессора Макгонагалл, она понимала это не лучше, чем он.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ДУЭЛЬНЫЙ КЛУБ

Проснувшись воскресным утром, Гарри обнаружил, что спальня залита зимним солнцем, а его рука восстановилась, но совсем затекла. Он быстро сел и посмотрел на кровать Колина, но ее не было видно из-за высоких занавесок, которые Гарри задернул вчера. Увидев, что он проснулся, мадам Помфри суетливо принесла поднос с завтраком и начала сгибать и разгибать его руку и пальцы.

— Все в порядке, — сказала она, когда он неуклюже принялся за кашу левой рукой. — Когда закончите есть, можете уходить.

Гарри оделся так быстро, как только смог, и поспешил в Гриффиндорскую башню, отчаянно желая рассказать Рону и Гермионе о Колине и Добби, но их там не было. Гарри отправился их искать, гадая, куда они могли подеваться, и чувствуя легкую обиду из-за того, что их не интересовало, целы его кости или нет.

Когда Гарри проходил мимо библиотеки, оттуда вышел Перси Уизли, выглядевший гораздо лучше, чем во время их последней встречи.

— О, привет, Гарри, — сказал он. — Вчера ты отлично летал, действительно отлично. Гриффиндор только что возглавил борьбу за Кубок факультета — ты заработал пятьдесят очков!

— Ты случайно не видел Рона или Гермиону? — спросил Гарри.

— Нет, не видел, — сказал Перси, и его улыбка погасла. — Надеюсь, Рон не в другом женском туалете. ...

Гарри выдавил из себя смешок, посмотрел вслед Перси, который скрылся из виду, а затем направился прямиком в ванную Плаксы Миртл. Он не мог понять, почему Рон и Гермиона снова оказались там, но, убедившись, что поблизости нет ни Филча, ни кого-либо из старост, он открыл дверь и услышал их голоса, доносившиеся из запертой кабинки.

— Это я, — сказал он, закрывая за собой дверь. В кабинке раздался лязг, всплеск и вздох, и он увидел, как Гермиона смотрит в замочную скважину.

— Гарри! — позвала она. — Ты нас так напугал... Заходи... как твоя рука?

— Отлично, — сказал Гарри, протискиваясь в кабинку. На унитазе стоял старый котел, и потрескивание, доносившееся из-под края, подсказало Гарри, что под ним развели огонь. Создание переносных водонепроницаемых каминов было специальностью Гермионы.

— Мы бы пришли, чтобы встретиться с тобой, но решили начать готовить Оборотное зелье, — объяснил Рон, пока Гарри с трудом запирал кабинку. — Мы решили, что это самое безопасное место, чтобы спрятать его.

Гарри начал рассказывать им о Колине, но Гермиона перебила его.

— Мы уже знаем — мы слышали, как профессор Макгонагалл говорила профессору Флитвику этим утром. Вот почему мы решили, что нам лучше поторопиться...

— Чем скорее мы добьемся признания от Малфоя, тем лучше, — прорычал Рон. — Знаешь, что я думаю? Он был в таком отвратительном настроении после матча по квиддичу, что выместил его на Колине.

— Есть кое-что еще, — сказал Гарри, наблюдая, как Гермиона срывает пучки спорыша и бросает их в зелье. — Добби пришел навестить меня посреди ночи.

Рон и Гермиона удивленно подняли головы. Гарри пересказал им все, что Добби ему рассказал — или не рассказал. Гермиона и Рон слушали с открытыми ртами.

— Тайную комнату раньше открывали? — Спросила Гермиона.

— Это все решает, — торжествующе произнес Рон. — Люциус Малфой, должно быть, открыл эту Комнату, когда учился здесь в школе, и теперь он рассказал старине Драко, как это делается. Это очевидно. Жаль, что Добби не рассказал тебе, что за монстр там прячется. Я хочу знать, как получилось, что никто не заметил, как он крадется по школе.

— Может быть, он умеет становиться невидимым, — сказала Гермиона, опуская пиявок на дно котла. — Или, может быть, он может маскироваться — притворяться доспехом или чем-то вроде того — я читал о вампирах-хамелеонах...

— Ты слишком много читаешь, Гермиона, — сказал Рон, высыпая мертвых кружевниц поверх пиявок. Он скомкал пустой пакет из-под кружевниц и посмотрел на Гарри.

-Итак, Добби помешал нам сесть на поезд и сломал тебе руку. ... — Он покачал головой. — Знаешь что, Гарри? Если он не прекратит пытаться спасти тебе жизнь, он убьет тебя.

Новость о том, что Колин Криви подвергся нападению и теперь лежит, как мертвый, в больничном крыле, облетела всю школу к утру понедельника. Воздух внезапно наполнился слухами и подозрениями. Первогодки теперь передвигались по замку сплоченными группами, как будто боялись, что на них нападут, если они отважатся выйти в одиночку.

Джинни Уизли, которая сидела рядом с Колином Криви на уроке "Чары", была в смятении, но Гарри чувствовал, что Фред и Джордж пытаются ее подбодрить. Они по очереди прикрывались мехом или фурункулами и выпрыгивали на нее из-за статуй. Они остановились только тогда, когда Перси, обезумевший от ярости, сказал им, что собирается написать миссис Уизли и сообщить ей, что Джинни снятся кошмары.

Тем временем, скрытая от учителей, школа была охвачена бурной торговлей талисманами, амулетами и другими защитными приспособлениями. Невилл Лонгботтом купил большую, дурно пахнущую зеленую луковицу, заостренный фиолетовый кристалл и гниющий хвост тритона, прежде чем другие гриффиндорцы обратили его внимание на то, что ему ничего не угрожает; он чистокровный и, следовательно, вряд ли подвергнется нападению.

— Сначала они набросились на Филча, — сказал Невилл, и на его круглом лице отразился страх. — И все знают, что я почти сквиб.

* * *

На второй неделе декабря профессор Макгонагалл, как обычно, пришла в школу, чтобы собрать имена тех, кто останется в школе на Рождество. Гарри, Рон и Гермиона подписали ее список; они слышали, что Малфой останется, и это показалось им очень подозрительным. Каникулы были бы идеальным временем, чтобы использовать Оборотное зелье и попытаться вытянуть из него признание.

К сожалению, зелье было готово только наполовину. Им все еще были нужны рог двурога и шкура бумсланга, и единственное место, где они могли их достать, — это личные запасы Снейпа. Гарри втайне чувствовал, что предпочел бы встретиться лицом к лицу с легендарным монстром Слизерина, чем позволить Снейпу застукать его за ограблением своего кабинета.

— Что нам нужно, — оживленно сказала Гермиона, когда стало ясно, что двойной урок зелий в четверг ближе к вечеру, — так это отвлечься. Тогда один из нас сможет пробраться в кабинет Снейпа и взять то, что нам нужно.

Гарри и Рон нервно посмотрели на нее.

— Думаю, мне лучше самой совершить кражу, — продолжила Гермиона будничным тоном. — Вас двоих исключат, если у вас будут еще какие-нибудь неприятности, а у меня судимость чистая. Так что все, что тебе нужно сделать, — это устроить достаточно беспорядков, чтобы Снейп был занят минут пять или около того.

Гарри слабо улыбнулся. Намеренно устраивать беспорядки на уроке зелий у Снейпа было так же безопасно, как ткнуть спящего дракона в глаз.

Уроки зельеварения проходили в одном из больших подземелий. Во второй половине дня в четверг урок проходил в обычном режиме. Между деревянными столами стояли двадцать дымящихся котлов, на которых стояли медные весы и банки с ингредиентами. Снейп бродил среди испарений, отпуская язвительные замечания о работе гриффиндорцев, в то время как слизеринцы одобрительно хихикали. Драко Малфой, который был любимым учеником Снейпа, то и дело бросал на Рона и Гарри взгляды, похожие на глаза рыбы фугу, которые знали, что, если они ответят, их оставят после уроков быстрее, чем ты успеешь сказать "Несправедливо".

Раствор для снятия отеков у Гарри был слишком жидким, но он думал о более важных вещах. Он ждал сигнала от Гермионы и почти не слушал, когда Снейп остановился, чтобы посмеяться над его водянистым зельем. Когда Снейп повернулся и пошел задирать Невилла, Гермиона поймала взгляд Гарри и кивнула.

Гарри быстро нырнул за свой котел, вытащил из кармана один из пиратских фейерверков Фреда и быстро ткнул в него волшебной палочкой. Фейерверк начал шипеть и разбрызгиваться. Зная, что у него в запасе всего несколько секунд, Гарри выпрямился, прицелился и подбросил его в воздух; оно попало точно в цель, в котел Гойла.

Зелье Гойла взорвалось, окатив весь класс. Люди закричали, когда на них попали брызги набухающего раствора. Малфою досталось по физиономии, и его нос начал раздуваться, как воздушный шар; Гойл растерянно огляделся, прикрыв руками глаза, которые расширились до размеров обеденной тарелки, — Снейп пытался восстановить спокойствие и выяснить, что произошло. В суматохе Гарри увидел, как Гермиона тихо проскользнула в кабинет Снейпа.

— Тишина! ТИШИНА! — взревел Снейп. — Все, на кого брызнули, подойдите сюда, чтобы глотнуть освежающего напитка — когда я узнаю, кто это сделал...

Гарри старался не рассмеяться, наблюдая, как Малфой спешит вперед, опустив голову под тяжестью носа, похожего на маленькую дыню. Когда половина класса ввалилась к столу Снейпа, некоторые из них были придавлены руками, как дубинками, другие не могли говорить из-за огромных надутых губ, Гарри увидел, как Гермиона скользнула обратно в подземелье, и ее мантия спереди оттопырилась.

Когда все выпили по глотку противоядия, а различные припухлости спадали, Снейп подошел к котлу Гойла и зачерпнул черные остатки фейерверка. Внезапно наступила тишина.

— Если я когда-нибудь узнаю, кто это устроил, — прошептал Снейп, — я позабочусь, чтобы этого человека исключили.

Гарри изобразил на лице, как он надеялся, озадаченное выражение. Снейп смотрел прямо на него, и звонок, прозвеневший десять минут спустя, был как нельзя кстати.

— Он знал, что это я, — сказал Гарри Рону и Гермионе, когда они поспешили обратно в ванную Плаксы Миртл. — Я сразу понял.

Гермиона бросила в котел новые ингредиенты и принялась лихорадочно помешивать.

— Все будет готово через две недели, — радостно сообщила она.

— Снейп не сможет доказать, что это был ты, — успокаивающе сказал Рон Гарри. — Что он может сделать?

— Зная Снейпа, это что-то нехорошее, — сказал Гарри, пока зелье пенилось и пузырилось.

Неделю спустя Гарри, Рон и Гермиона шли через вестибюль и увидели небольшую группу людей, собравшихся вокруг доски объявлений и читавших только что приколотый к ней лист пергамента. Симус Финниган и Дин Томас с возбужденным видом подозвали их к себе.

— Они открывают дуэльный клуб! — сказал Симус. — Первое заседание сегодня вечером! Я бы не возражал против уроков дуэли, они могли бы пригодиться на днях. ...

— Что, думаешь, слизеринский монстр умеет драться на дуэли? — сказал Рон, но тоже с интересом прочитал надпись.

— Это может оказаться полезным, — сказал он Гарри и Гермионе, когда они приступили к ужину. — Пойдем?

Гарри и Гермиона были полностью за, поэтому в восемь часов вечера они поспешили обратно в Большой зал. Длинные обеденные столы исчезли, и вдоль одной из стен появилась золотая сцена, освещенная тысячами парящих над головой свечей. Потолок снова стал бархатисто-черным, и большая часть школы, казалось, собралась под ним, все держали в руках волшебные палочки и выглядели взволнованными.

— Интересно, кто будет нас учить? — спросила Гермиона, когда они влились в оживленную толпу. — Кто-то сказал мне, что Флитвик в молодости был чемпионом по дуэлям, возможно, это будет он.

— Если только это не... — начал Гарри, но у него вырвался стон: на сцену выходил Гилдерой Локхарт, облаченный в мантию темно-сливового цвета, и его сопровождал не кто иной, как Снейп, одетый, как обычно, в черное.

Локхарт взмахнул рукой, призывая к тишине, и крикнул:

— Соберитесь, соберитесь вокруг! Все меня видят? Вы все меня слышите? Превосходно!

— Итак, профессор Дамблдор разрешил мне основать этот маленький дуэльный клуб, чтобы обучить вас всех на случай, если вам когда-нибудь понадобится защищаться, как это делал я сам в бесчисленных случаях — более подробную информацию смотрите в моих опубликованных работах.

— Позвольте представить вам моего ассистента, профессора Снейпа, — сказал Локхарт, широко улыбаясь. — Он сказал мне, что сам немного разбирается в дуэлях и из спортивного интереса согласился помочь мне с небольшой демонстрацией, прежде чем мы начнем. А теперь, я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас, молодежь, волновался — у вас все еще будет ваш мастер зелий, когда я с ним закончу, не бойтесь!

— Разве не было бы здорово, если бы они прикончили друг друга? — Пробормотал Рон на ухо Гарри.

Верхняя губа Снейпа скривилась. Гарри удивился, почему Локхарт все еще улыбается; если бы Снейп так смотрел на него, он бы бежал со всех ног в противоположном направлении.

Локхарт и Снейп повернулись лицом друг к другу и поклонились; по крайней мере, Локхарт сделал это, сильно размахивая руками, в то время как Снейп раздраженно мотнул головой. Затем они подняли свои палочки, как мечи, перед собой.

— Как вы видите, мы держим наши палочки в принятой боевой позиции, — сказал Локхарт притихшей толпе. — На счет "три" мы произнесем наши первые заклинания. Разумеется, никто из нас не будет стремиться убить.

— Я бы не стал на это ставить, — пробормотал Гарри, наблюдая, как Снейп скалит зубы.

— Раз-два-три...

Они оба взмахнули палочками над головами и направили их на своего противника; Снейп крикнул:

— Экспеллиармус! — Последовала ослепительная вспышка алого света, и Локхарта сбило с ног: он отлетел назад от сцены, врезался в стену и, соскользнув по ней, растянулся на полу.

Малфой и несколько других слизеринцев зааплодировали. Гермиона танцевала на цыпочках.

— Как ты думаешь, с ним все в порядке? — провизжала она сквозь пальцы.

— Какая разница? — хором спросили Гарри и Рон.

Локхарт неуверенно поднимался на ноги. Его шляпа свалилась, а волнистые волосы стояли дыбом.

— Ну, вот и все! — сказал он, ковыляя обратно на платформу.

— Это было обезоруживающее заклинание — как видите, я потерял свою палочку — ах, спасибо, мисс Браун — да, отличная идея показать им это, профессор Снейп, но, если вы не возражаете, я скажу, что было совершенно очевидно, что вы собирались сделать. Если бы я хотел остановить вас, это было бы слишком просто, однако я решил, что было бы поучительно показать им это. ...

Снейп выглядел убийственно. Возможно, Локхарт заметил это, потому что сказал:

— Хватит демонстраций! Сейчас я подойду к вам и разбью вас всех на пары. Профессор Снейп, если вы хотите мне помочь...

Они двинулись сквозь толпу, подбирая партнеров. Локхарт поставил Невилла в пару с Джастином Финч-Флетчли, но Снейп добрался до Гарри и Рона первым.

— Думаю, пора разделить команду мечты, — усмехнулся он. — Уизли, ты можешь стать партнером Финнигана. Поттер...

Гарри машинально шагнул к Гермионе.

— Я так не думаю, — холодно улыбнувшись, сказал Снейп. — Мистер Малфой, подойдите сюда. Давайте посмотрим, что вы думаете о знаменитом Поттере. А вы, мисс Грейнджер, можете стать партнером мисс Булстроуд.

Малфой подошел, самодовольно ухмыляясь. За ним шла слизеринка, напомнившая Гарри картинку, которую он видел в "Каникулах с ведьмами". Она была крупной и коренастой, с агрессивно выпяченной тяжелой челюстью. Гермиона слабо улыбнулась ей, но не ответила.

— Встаньте лицом к своим партнерам! — крикнул Локхарт, вернувшись на платформу. — И поклонитесь!

Гарри и Малфой едва заметно склонили головы, не сводя глаз друг с друга.

— Палочки наизготовку! — крикнул Локхарт. — Когда я досчитаю до трех, произнесите свои заклинания, чтобы обезоружить ваших противников — только для того, чтобы обезоружить их — нам не нужны несчастные случаи — раз. . . два. . . три...

Гарри высоко взмахнул палочкой, но Малфой уже начал считать на "два": его заклинание ударило Гарри с такой силой, что ему показалось, будто его ударили кастрюлей по голове. Он споткнулся, но, похоже, все по-прежнему работало, и, не теряя больше времени, Гарри направил свою палочку прямо на Малфоя и крикнул:

— Риктусемпра!

Струя серебристого света ударила Малфоя в живот, и он согнулся пополам, хрипя.

— Я сказал, только разоружаться! — В тревоге крикнул Локхарт поверх голов сражающейся толпы, когда Малфой упал на колени; Гарри ударил его Щекочущим заклинанием, и он едва мог пошевелиться от смеха. Гарри попятился, смутно чувствуя, что было бы неспортивно околдовывать Малфоя, пока тот лежит на полу, но это было ошибкой; задыхаясь, Малфой направил палочку на колени Гарри, выдавил:

— Таранталлегра! — и в следующую секунду ноги Гарри задергались, выскальзывая из-под ног. он управлял собой в своего рода квикстепе.

— Остановитесь! Остановитесь! — закричал Локхарт, но Снейп взял инициативу в свои руки.

— Фините Инкантатем! — крикнул он; ноги Гарри перестали танцевать, Малфой перестал смеяться, и они смогли поднять глаза.

Над сценой витало облако зеленоватого дыма. Невилл и Джастин лежали на полу, тяжело дыша; Рон поддерживал Симуса с посеревшим лицом, извиняясь за то, что натворила его сломанная палочка; но Гермиона и Миллисент Булстроуд все еще двигались; Миллисент держала Гермиону за голову, и Гермиона стонала от боли; обе их волшебные палочки лежали забытыми на полу. Гарри бросился вперед и оттащил Миллисент. Это было непросто: она была намного крупнее его.

— Боже мой, боже мой, — сказал Локхарт, пробираясь сквозь толпу и глядя на последствия дуэлей. — Поднимайтесь, Макмиллан. ...Осторожнее, мисс Фосетт. ...Ущипни ее посильнее, и кровотечение прекратится через секунду, Бут...

— Думаю, мне лучше научить тебя блокировать недружественные заклинания, — сказал Локхарт, взволнованно стоя посреди зала. Он взглянул на Снейпа, чьи черные глаза сверкнули, и быстро отвел взгляд. — Давайте возьмем пару добровольцев — Лонгботтома и Финч-Флетчли, как насчет вас...

— Плохая идея, профессор Локхарт, — сказал Снейп, скользя к нему, как большая и злобная летучая мышь. — Лонгботтом вызывает опустошение с помощью простейших заклинаний. Мы отправим то, что осталось от Финч-Флетчли, в больничное крыло в спичечном коробке. — Круглое розовое лицо Невилла порозовело еще больше. — Как насчет Малфоя и Поттера? — спросил Снейп с кривой улыбкой.

— Отличная идея! — сказал Локхарт, жестом приглашая Гарри и Малфоя выйти на середину зала, когда толпа расступилась, чтобы дать им место.

— Теперь, Гарри, — сказал Локхарт. — Когда Драко направит на тебя свою палочку, ты сделаешь это.

Он поднял свою палочку, попытался выполнить какое-то сложное движение и уронил ее. Снейп ухмыльнулся, когда Локхарт быстро поднял ее со словами:

— Упс, моя палочка немного перевозбудилась...

Снейп придвинулся ближе к Малфою, наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Малфой тоже ухмыльнулся. Гарри нервно взглянул на Локхарта и сказал:

— Профессор, не могли бы вы еще раз показать мне эту штуку с блокировкой?

— Испугался? — пробормотал Малфой так, чтобы Локхарт не мог его расслышать.

— Как хочешь, — прошептал Гарри уголком рта.

Локхарт весело хлопнул Гарри по плечу.

— Просто сделай то, что сделал я, Гарри!

— Что, бросил свою палочку?

Но Локхарт не слушал.

— Три — два — один — вперед! — крикнул он.

Малфой быстро поднял палочку и проревел:

— Серпенсортия!

Кончик его палочки взорвался. Гарри в ужасе наблюдал, как из него вылетела длинная черная змея, тяжело упала на пол между ними и приподнялась, готовая нанести удар. Раздались крики, и толпа быстро попятилась, освобождая площадку.

— Не двигайся, Поттер, — лениво произнес Снейп, явно наслаждаясь видом Гарри, неподвижно стоящего лицом к лицу с разъяренной змеей. — Я избавлюсь от нее. . . .

— Позвольте мне! — крикнул Локхарт. Он замахнулся на змею волшебной палочкой, и раздался громкий хлопок; змея, вместо того чтобы исчезнуть, взлетела на три метра в воздух и с громким шлепком упала обратно на пол. Разъяренная, яростно шипящая, она скользнула прямо к Джастину Финч-Флетчли и снова приподнялась, обнажив клыки, готовая нанести удар.

Гарри не был уверен, что заставило его это сделать. Он даже не осознавал, что решился на это. Все, что он знал, это то, что ноги несли его вперед, как на роликах, и что он глупо крикнул змее:

— Оставь его в покое! — И чудесным образом — необъяснимо — змея сползла на пол, послушная, как толстый черный садовый шланг, и теперь смотрела на Гарри. Гарри почувствовал, как страх покидает его. Он знал, что теперь змея ни на кого не нападет, хотя и не смог бы объяснить, откуда ему это известно.

Он посмотрел на Джастина, ухмыляясь, ожидая увидеть на его лице облегчение, или недоумение, или даже благодарность, но уж никак не злость и испуг.

— Во что, по-твоему, ты играешь? — крикнул он, и, прежде чем Гарри успел что-либо сказать, Джастин повернулся и выбежал из зала.

Снейп шагнул вперед, взмахнул палочкой, и змея исчезла в маленьком облачке черного дыма. Снейп тоже смотрел на Гарри неожиданным образом: это был проницательный и расчетливый взгляд, и Гарри это не понравилось. Он также смутно слышал зловещее бормотание, доносившееся со всех сторон. Затем он почувствовал, как кто-то тянет его сзади за мантию.

— Давай же, — произнес голос Рона ему в ухо. — Двигайся, давай...

Рон вывел его из зала, Гермиона поспешила за ними. Когда они вошли в двери, люди по обе стороны от них расступились, как будто боялись что-то подхватить. Гарри понятия не имел, что происходит, и ни Рон, ни Гермиона ничего не объяснили, пока не затащили его в пустую гостиную Гриффиндора. Затем Рон толкнул Гарри в кресло и сказал:

— Ты змееуст. Почему ты нам не сказал?

— Я кто? — спросил Гарри.

— Змееуст! — воскликнул Рон. — Ты можешь разговаривать со змеями!

— Я знаю, — сказал Гарри. — Я имею в виду, что это всего лишь второй раз в моей жизни. Однажды в зоопарке я случайно натравил боа-констриктора на своего кузена Дадли — долгая история — но он рассказывал мне, что никогда не видел Бразилию, и я вроде как выпустил его на волю, сам того не желая — это было до того, как я узнал, что я волшебник...

— Боа-констриктор сказал тебе, что никогда не видел Бразилию? — Слабым голосом повторил Рон.

— И что? — спросил Гарри. — Держу пари, что многие здесь могут это сделать

— О, нет, они не могут, — сказал Рон. — Это не очень распространенный дар. Гарри, это плохо.

— Что плохого? — спросил Гарри, начиная злиться. — Что со всеми не так? Слушай, если бы я не сказал этой змее не нападать на Джастина...

— О, так вот что ты ей сказал?

— Что ты имеешь в виду? Ты был там, ты слышал меня

— Я слышал, как ты говорил на змеином языке, — сказал Рон. — Змеиный язык. Ты мог говорить что угодно — неудивительно, что Джастин запаниковал, у тебя был такой голос, словно ты подначивал змею или что-то в этом роде — это было жутко, понимаешь...

Гарри уставился на него, разинув рот.

— Я говорил на другом языке? Но я не понимал, как я могу говорить на языке, не зная, что я на нем говорю?

Рон покачал головой. И он, и Гермиона выглядели так, словно кто-то умер. Гарри не мог понять, что же было такого ужасного.

— Не хочешь рассказать мне, что плохого в том, что я остановил огромную змею, откусившую Джастину голову? — спросил он. — Какая разница, как я это сделал, если Джастину не придется участвовать в охоте на Обезглавленных?

— Это важно, — сказала Гермиона, наконец, понизив голос, — потому что Салазар Слизерин был знаменит тем, что умел разговаривать со змеями. Вот почему символом Слизерина является змея.

У Гарри отвисла челюсть.

— Вот именно, — сказал Рон. — И теперь вся школа будет думать, что ты его пра-пра-пра-правнук или что-то в этом роде...

— Но я не такой, — сказал Гарри в панике, которую он не мог объяснить.

— Тебе будет трудно это доказать, — сказала Гермиона. — Он жил около тысячи лет назад; насколько нам известно, ты мог бы им быть.

Гарри несколько часов не мог заснуть в ту ночь. Сквозь щель в занавесках своей кровати с балдахином он наблюдал , как за окном башни начинает падать снег , и удивлялся. . .

Мог ли он быть потомком Салазара Слизерина? В конце концов, он ничего не знал о семье своего отца. Дурсли всегда запрещали задавать вопросы о его родственниках-волшебниках.

Гарри попытался что-то тихо сказать на змеином языке. Слова не шли с языка. Казалось, для этого ему нужно было оказаться лицом к лицу со змеей.

Но я же в Гриффиндоре, подумал Гарри.Распределяющая шляпа не поместила бы меня сюда, если бы во мне текла кровь слизеринца.

Ах, — произнес противный голосок у него в голове, — но Распределяющая шляпа хотела, чтобы ты попал в Слизерин, разве ты не помнишь?"

Гарри перевернулся. На следующий день он встретится с Джастином на гербологии, и тот объяснит, что он хотел отогнать змею, а не подначивать ее, что (сердито подумал он, взбивая подушку) должен был понять любой дурак.

Однако к следующему утру снегопад, начавшийся ночью, превратился в такую сильную метель, что последний урок гербологии в этом семестре был отменен: профессор Спраут хотела подогнать носки и шарфы к мандрагорам — сложная операция, которую она больше никому не доверила бы, раз уж на то пошло. важно, чтобы мандрагоры быстро выросли и оживили миссис Норрис и Колина Криви.

Гарри размышлял об этом, сидя у камина в гриффиндорской гостиной, в то время как Рон и Гермиона использовали свободное время, чтобы поиграть в волшебные шахматы.

— Ради всего святого, Гарри, — раздраженно сказала Гермиона, когда один из слонов Рона сбил ее коня с коня и стащил его с доски. — Иди и найди Джастина, если это так важно для тебя.

Гарри встал и вышел через отверстие в портрете, гадая, где может быть Джастин.

В замке было темнее, чем обычно днем, из-за густого, клубящегося серого снега, который залеплял все окна. Дрожа от холода, Гарри проходил мимо классных комнат, где проходили уроки, ловя обрывки того, что происходило внутри. Профессор Макгонагалл кричала на кого-то, кто, судя по звуку, превратил своего друга в барсука. Подавив желание заглянуть, Гарри прошел мимо, подумав, что Джастин, возможно, использует свое свободное время, чтобы поработать, и решил сначала заглянуть в библиотеку.

Группа хаффлпаффцев, которые должны были быть на гербологии, действительно сидела в задней части библиотеки, но, похоже, они не работали. Между длинными рядами высоких книжных полок Гарри разглядел, что их головы склонились друг к другу и они, похоже, увлеченно беседовали. Он не мог разглядеть, был ли среди них Джастин. Он направлялся к ним, когда до его слуха донеслось кое-что из того, о чем они говорили, и он остановился, чтобы послушать, спрятавшись в секции невидимости.

— Так или иначе, — говорил крепкий парень, — я велел Джастину спрятаться в нашей спальне. Я хочу сказать, что если Поттер наметил его своей следующей жертвой, то ему лучше какое-то время не высовываться. Конечно, Джастин ждал чего-то подобного с тех пор, как проговорился Поттеру, что он магглорожденный. Джастин на самом деле сказал ему, что собирался поступать в Итон. Это не те вещи, о которых можно говорить, когда наследник Слизерина разгуливает на свободе, не так ли?

— Значит, ты точно думаешь, что это Поттер, Эрни? — встревоженно спросила девочка со светлыми косичками.

— Ханна, — торжественно произнес толстяк, — он умеет говорить на змеином языке. Все знают, что это признак Темного волшебника. Ты когда-нибудь слышала о достойном человеке, который мог бы разговаривать со змеями? Самого Слизерина называли Змееязыким.

В ответ на это послышался недовольный ропот, и Эрни продолжил:

— Помните, что было написано на стене? Враги Наследника, берегитесь. У Поттера была какая-то стычка с Филчем. Следующее, что мы знаем, это то, что на кошку Филча напали. Тот первокурсник, Криви, приставал к Поттеру на матче по квиддичу, фотографируя его, пока тот валялся в грязи. Следующее, что мы узнаем, — на Криви напали.

— Но он всегда кажется таким милым, — неуверенно сказала Ханна, — и, ну, в общем, это он заставил Сами-Знаете-Кого исчезнуть. Он же не может быть таким уж плохим, правда?

Эрни таинственно понизил голос, халфпафцы наклонились ближе, а Гарри придвинулся поближе, чтобы расслышать слова Эрни.

— Никто не знает, как он выжил после нападения Сами-знаете-Кого. Я хочу сказать, что он был всего лишь младенцем, когда это случилось. Его должны были разнести вдребезги. Только по-настоящему могущественный Темный волшебник мог пережить такое проклятие. — Он понизил голос до шепота и добавил: — Вероятно, именно поэтому Сам-Знаешь-Кто хотел убить его с самого начала. Не хотел, чтобы другой Темный Лорд соперничал с ним. Интересно, какие еще способности скрывает Поттер?

Гарри больше не мог этого выносить. Громко откашлявшись, он вышел из-за книжных полок. Если бы он не был так зол, то счел бы открывшееся ему зрелище забавным: каждый из хаффлпаффцев выглядел так, словно окаменел при виде Гарри, а краска отхлынула от лица Эрни.

— Привет, — сказал Гарри. — Я ищу Джастина Финч-Флетчли.

Худшие опасения хаффлпаффцев явно подтвердились. Все они испуганно посмотрели на Эрни.

— Что вам от него нужно? — дрожащим голосом спросил Эрни.

— Я хотел рассказать ему, что на самом деле произошло с той змеей в Дуэльном клубе, — сказал Гарри.

Эрни закусил побелевшие губы, а затем, глубоко вздохнув, сказал:

— Мы все были там. Мы видели, что произошло.

— Значит, ты заметил, что после того, как я заговорил с ней, змея отступила? — спросил Гарри.

— Все, что я видел, — упрямо повторил Эрни, хотя его трясло, — это то, что ты говорил на змеином языке и гнал змею к Джастину.

— Я не бросал её в него! — Сказал Гарри дрожащим от гнева голосом. — Это его даже не задело!

— Я был очень близок к тому, чтобы промахнуться, — сказал Эрни. — И на случай, если у вас возникнут какие-то идеи, — поспешно добавил он, — я мог бы сказать вам, что вы можете проследить историю моей семьи, которая насчитывает девять поколений ведьм и колдунов, и моя кровь чиста, как ни у кого другого, так что...

— Мне все равно, какая у тебя кровь! — яростно воскликнул Гарри. — С чего бы мне нападать на магглорожденных?

— Я слышал, ты ненавидишь тех магглов, с которыми живешь, — быстро сказал Эрни.

— Невозможно жить с Дурслями и не ненавидеть их, — сказал Гарри. — Я бы хотел посмотреть, как ты это сделаешь.

Он развернулся на каблуках и вылетел из библиотеки, заработав укоризненный взгляд мадам Пинс, которая полировала позолоченную обложку большого учебника заклинаний.

Гарри несся по коридору, едва замечая, куда идет, настолько он был взбешен. В результате он налетел на что-то очень большое и твердое, что опрокинуло его навзничь на пол.

— О, привет, Хагрид, — сказал Гарри, поднимая голову.

Лицо Хагрида было полностью скрыто шерстяным, покрытым снегом подшлемником, но это не мог быть кто-то другой, поскольку он заполнял почти весь коридор в своем молескиновом пальто. На одной из его массивных рук в перчатке висел мертвый петух.

— Все в порядке, Гарри? — спросил он, натягивая балаклаву, чтобы можно было говорить. — Почему ты не на занятиях?

— Отменяется, — сказал Гарри, вставая. — Что ты здесь делаешь?

Хагрид поднял вялого петуха.

— В этом семестре погиб уже второй, — объяснил он. — Это либо лисы, либо кровососущий Страшила, и мне нужно разрешение директора, чтобы наложить чары на курятник.

Он пристально посмотрел на Гарри из-под своих густых, покрытых снежинками бровей.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? Ты выглядишь возбужденным и обеспокоенным...

Гарри не смог заставить себя повторить то, что Эрни и остальные пуффендуйцы говорили о нем.

— Ничего страшного, — сказал он. — Я, пожалуй, пойду, Хагрид, у нас сейчас трансфигурация, и мне нужно забрать учебники.

Он ушел, все еще думая о том, что сказал о нем Эрни.

— Джастин ждал чего-то подобного с тех пор, как проговорился Поттеру, что он магглорожденный.

Гарри поднялся по лестнице и свернул в другой коридор, где было особенно темно; факелы погасли из-за сильного ледяного сквозняка, который дул сквозь неплотно прилегающее оконное стекло. Он был уже на полпути по коридору, когда споткнулся обо что-то, лежащее на полу.

Он повернулся, чтобы посмотреть, на что он упал, и почувствовал, что у него внутри все оборвалось.

Джастин Финч-Флетчли лежал на полу, застывший и холодный, на его лице застыло выражение шока, а глаза безучастно смотрели в потолок. И это было еще не все. Рядом с ним была еще одна фигура, самое странное зрелище, которое Гарри когда-либо видел.

Это был почти безголовый Ник, уже не жемчужно-белый и прозрачный, а черный и дымчатый, неподвижно парящий горизонтально в шести дюймах от пола. Его голова была наполовину снесена, а на лице застыло выражение шока, такое же, как у Джастина.

Гарри поднялся на ноги, его дыхание было быстрым и неглубоким, сердце отбивало барабанную дробь о ребра. Он дико огляделся по сторонам в пустынном коридоре и увидел цепочку пауков, которые со всех ног удирали от тел. Единственными звуками были приглушенные голоса учителей из классов по обе стороны.

Он мог убежать, и никто бы никогда не узнал, что он был там. Но он не мог просто оставить их лежать здесь. ...Ему нужна была помощь. ...Поверит ли кто-нибудь, что он не имеет к этому никакого отношения?

Пока он стоял там, охваченный паникой, дверь рядом с ним с грохотом распахнулась. Оттуда выскочил полтергейст Пивз.

— Да это же Потти-ви Поттер! — захихикал Пивз, сбив очки Гарри набок, когда тот пролетал мимо него. — Что задумал Поттер? Почему Поттер прячется?

Пивз остановился, сделав сальто в воздухе. Перевернувшись, он увидел Джастина и почти безголового Ника. Он перевернулся вверх тормашками, набрал полную грудь воздуха и, прежде чем Гарри успел его остановить, закричал:

— АТАКУЙТЕ! АТАКУЙТЕ! ЕЩЕ ОДНА АТАКА! НИ ОДИН СМЕРТНЫЙ ИЛИ ПРИЗРАК НЕ В БЕЗОПАСНОСТИ! СПАСАЙТЕСЬ БЕГСТВОМ! АТААКА!

Треск — треск — треск — дверь за дверью распахивались в коридоре, и люди хлынули наружу. В течение нескольких долгих минут царила такая неразбериха, что Джастину грозила опасность быть раздавленным, а люди продолжали стоять в почти обезглавленном Нике. Гарри оказался прижатым к стене, когда учителя призвали его к тишине. Прибежала профессор Макгонагалл, а за ней ее одноклассники, у одного из которых волосы все еще были в черно-белую полоску. Она использовала свою волшебную палочку, чтобы произвести громкий хлопок, который восстановил тишину, и приказала всем вернуться в свои классы. Не успела сцена немного проясниться, как на сцену, тяжело дыша, выбежал Эрни из Хаффлпаффа.

— Застигнут на месте преступления! — Эрни закричал с совершенно белым лицом, драматично указывая пальцем на Гарри.

— Хватит, Макмиллан! — резко сказала профессор Макгонагалл.

Пивз, подпрыгивая над головой, теперь злобно ухмылялся, наблюдая за происходящим; Пивз всегда любил хаос. Когда учителя склонились над Джастином и почти безголовым Ником, осматривая их, Пивз запел::

— О, Поттер, ты негодяй, что же ты наделал...,

Ты убиваешь учеников, ты думаешь, это весело...

— Хватит, Пивз! — рявкнула профессор Макгонагалл, и Пивз отскочил назад, показав Гарри язык.

Профессор Флитвик и профессор Синистра с астрономического факультета отнесли Джастина в больничное крыло, но никто, казалось, не знал, что делать с почти безголовым Ником. В конце концов, профессор Макгонагалл сотворила из воздуха большой вентилятор, который она дала Эрни с инструкцией поднять почти безголового Ника вверх по лестнице. Эрни так и сделал, обмахивая Ника, как бесшумный черный корабль на воздушной подушке. Это оставило Гарри и профессора Макгонагалл наедине.

— Сюда, Поттер, — сказала она.

— Профессор, — тут же сказал Гарри, — я не делал... — поклялся Гарри.

— Это не в моей власти, Поттер, — коротко сказала профессор Макгонагалл.

Они молча завернули за угол, и она остановилась перед большой и чрезвычайно уродливой каменной горгульей.

— Лимонная капля! — сказала она. Очевидно, это был пароль, потому что горгулья внезапно ожила и отскочила в сторону, когда стена позади него раскололась надвое. Даже полный страха перед тем, что должно было произойти, Гарри не мог не изумиться. За стеной была винтовая лестница, которая плавно поднималась вверх, как на эскалаторе. Когда они с профессором Макгонагалл ступили на нее, Гарри услышал, как стена с глухим стуком закрылась за ними. Они поднимались кругами, все выше и выше, пока, наконец, слегка ошеломленный, Гарри не увидел впереди сверкающую дубовую дверь с медным молотком в форме грифона.

Теперь он знал, куда его ведут. Должно быть, здесь жил Дамблдор.

СОБЫТИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

ОБОРОТНОЕ ЗЕЛЬЕ

Они спустились с каменной лестницы наверху, и профессор Макгонагалл постучала в дверь. Она бесшумно открылась, и они вошли. Профессор Макгонагалл велела Гарри подождать и оставила его там одного.

Гарри огляделся. В одном он был уверен: из всех учительских кабинетов, которые Гарри посетил в этом году, кабинет Дамблдора был, безусловно, самым интересным. Если бы он не был до смерти напуган тем, что его вот-вот вышвырнут из школы, он был бы очень рад возможности осмотреться.

Это была большая и красивая круглая комната, полная забавных звуков. На столиках на тонких ножках стояло множество любопытных серебряных инструментов, которые жужжали и испускали клубы дыма. Стены были увешаны портретами старых директоров и директрис, которые мирно дремали в своих рамках. Еще там был огромный письменный стол на когтистых ножках, а на полке за ним стояла потрепанная шляпа волшебника — Сортировочная шляпа.

Гарри заколебался. Он с опаской оглядел спящих ведьм и волшебников на стенах. Конечно, не повредит, если он снимет шляпу и примерит ее еще раз? Просто чтобы убедиться. ...просто чтобы убедиться, что он попал в нужный дом —

Он тихо обошел стол, взял шляпу с полки и медленно надел ее на голову. Шляпа была ему слишком велика и сползла на глаза, как и в прошлый раз, когда он надевал ее. Гарри в ожидании уставился на черную изнанку шляпы. Затем тихий голосок произнес ему на ухо: — Ты в курсе, Гарри Поттер?

— Э-э-э, да, — пробормотал Гарри. — Э-э-э, извините за беспокойство, я хотел спросить...

— Вы, наверное, гадали, в тот ли дом я вас поместила, — бодро ответила шляпа. — да... вас было особенно трудно найти. Но я остаюсь при своем мнении, — сердце Гарри подпрыгнуло, — ты бы преуспел в Слизерине.

Желудок Гарри сжался. Он схватил шляпу и снял ее. Она безвольно повисла у него в руке, грязная и выцветшая. Гарри затолкал ее обратно на полку, чувствуя тошноту.

— Ты ошибаешься, — громко сказал он неподвижной и безмолвной шляпе. Она не шелохнулась. Гарри отступил, наблюдая за ней. Затем странный, рвотный звук позади заставил его обернуться.

В конце концов, он был не один. На золотой жердочке за дверью сидела дряхлая птица, похожая на наполовину ощипанную индейку. Гарри уставился на нее, и птица злобно посмотрела в ответ, снова издав свой рвотный звук. Гарри подумал, что она выглядит очень больной. Его глаза были тусклыми, и прямо на глазах у Гарри из его хвоста выпала еще пара перьев.

Гарри как раз думал о том, что не хватало только, чтобы любимая птица Дамблдора умерла, пока он был с ней наедине в кабинете, когда птица загорелась.

Гарри потрясенно вскрикнул и попятился к столу. Он лихорадочно огляделся, не найдется ли где-нибудь стакана с водой, но не увидел ни одного; птица тем временем превратилась в огненный шар; она издала громкий крик, и в следующую секунду на полу не осталось ничего, кроме кучки тлеющего пепла.

Дверь кабинета открылась. Вошел Дамблдор, выглядевший очень мрачным.

— Профессор, — выдохнул Гарри. — Ваша птичка... я ничего не мог сделать... она просто загорелась...

К удивлению Гарри, Дамблдор улыбнулся.

— Как раз вовремя, — сказал он. — Он уже несколько дней ужасно выглядит; я говорил ему, чтобы он поторопился.

Он усмехнулся, увидев ошеломленное выражение на лице Гарри.

— Фоукс — феникс, Гарри. Фениксы вспыхивают пламенем, когда им приходит время умирать, и возрождаются из пепла. Понаблюдай за ним.

Гарри опустил взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как крошечная, сморщенная новорожденная птичка высунула головку из пепла. Она была такой же уродливой, как и прежняя.

— Жаль, что вам пришлось увидеть его в такой жаркий день, — сказал Дамблдор, усаживаясь за свой стол. — Он действительно очень красив большую часть времени, у него чудесное красно-золотое оперение. Очаровательные создания эти фениксы. Они могут переносить невероятно тяжелые грузы, их слезы обладают целебной силой, и из них получаются очень преданные домашние животные.

В шоке от того, что Фоукс загорелся, Гарри забыл, зачем он здесь, но все вспомнилось ему, когда Дамблдор уселся на высокий стул за письменным столом и устремил на Гарри пронзительный светло-голубой взгляд.

Однако, прежде чем Дамблдор успел произнести еще хоть слово, дверь кабинета с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Хагрид с диким выражением в глазах, в балаклаве, нахлобученной на его лохматую черную голову, и с мертвым петухом, все еще свисающим с его руки.

— Это был не Гарри, профессор Дамблдор! — настойчиво сказал Хагрид. — Я разговаривал с ним за несколько секунд до того, как нашли того парня, у него не было времени, сэр...

Дамблдор попытался что-то сказать, но Хагрид продолжал разглагольствовать, в волнении размахивая петухом так, что перья разлетались во все стороны.

— ...это не могло случиться с ним, я поклянусь в этом перед Министерством магии, если понадобится...

— Хагрид, я...

— вы ошиблись мальчиком, сэр, я знаю, что Гарри никогда...

— Хагрид! — громко воскликнул Дамблдор. — Я не думаю, что Гарри напал на этих людей.

— О, — сказал Хагрид, и петух безвольно упал рядом с ним. — верно. Тогда я подожду снаружи, директор.

И он вышел, выглядя смущенным.

— Вы же не думаете, что это был я, профессор? — С надеждой повторил Гарри, пока Дамблдор смахивал петушиные перья со своего стола.

— Нет, Гарри, не думаю, — сказал Дамблдор, хотя его лицо снова помрачнело. — Но я все равно хочу поговорить с тобой.

Гарри нервно ждал, пока Дамблдор рассматривал его, сложив вместе кончики своих длинных пальцев.

— Я должен спросить тебя, Гарри, не хочешь ли ты мне что-нибудь рассказать, — мягко произнес он. — Хоть что-нибудь.

Гарри не знал, что сказать. Он вспомнил, как Малфой кричал: "Вы будете следующими, грязнокровки!", и как в ванной Плаксы Миртл кипело Оборотное зелье. Затем он вспомнил о бестелесном голосе, который слышал дважды, и вспомнил, что сказал Рон: "Слышать голоса, которые больше никто не слышит, — нехороший знак, даже в волшебном мире". Он также подумал о том, что все говорят о нем, и о своем растущем страхе, что он каким-то образом связан с Салазаром Слизерином. ...

— Нет, — сказал Гарри. — Ничего такого нет, профессор. . .

* * *

Двойное нападение на Джастина и Почти Безголового Ника превратило то, что до сих пор было нервозностью, в настоящую панику. Любопытно, что судьба Почти Безголового Ника, казалось, волновала людей больше всего. Что могло сделать такое с призраком? люди спрашивали друг друга, какая ужасная сила может причинить вред тому, кто уже мертв? В Хогвартс-экспрессе образовалась настоящая давка, чтобы студенты могли отправиться домой на Рождество.

— Такими темпами мы останемся единственными, кто сможет приехать, — сказал Рон Гарри и Гермионе. — Мы, Малфой, Крэбб и Гойл. Какие веселые будут каникулы.

Крэбб и Гойл, которые всегда делали все, что делал Малфой, тоже согласились остаться на каникулы. Но Гарри был рад, что большинство людей уезжало. Он устал от того, что люди шарахались от него по коридорам, как будто он вот-вот выпустит клыки или выплюнет яд; устал от всех этих бормотаний, указаний и шипения, когда он проходил мимо.

Однако Фреду и Джорджу все это показалось очень забавным. Они изо всех сил старались идти впереди Гарри по коридорам, выкрикивая:

— Уступите дорогу наследнику Слизерина, по-настоящему злому волшебнику, который идет сюда....

Перси был глубоко недоволен таким поведением.

— Это не повод для смеха, — холодно сказал он.

— Перси, отойди с дороги, — сказал Фред. — Гарри торопится.

— Да, он отправился в Тайную комнату на чашку чая со своим клыкастым слугой, — сказал Джордж, хихикая.

Джинни тоже не находила это забавным.

— О, не надо, — причитала она каждый раз, когда Фред громко спрашивал Гарри, на кого он собирается напасть следующим, или когда Джордж делал вид, что отгоняет Гарри большим зубчиком чеснока, когда они встречались.

Гарри не возражал; ему стало легче от того, что Фред и Джордж, по крайней мере, считали идею о том, что он наследник Слизерина, довольно нелепой. Но их выходки, казалось, раздражали Драко Малфоя, который с каждым разом выглядел все более кислым, когда видел их за этим занятием.

— Это потому, что ему не терпится сказать, что это действительно он, — со знанием дела пояснил Рон. — Ты же знаешь, как он ненавидит, когда кто-нибудь его обыгрывает, и все заслуги за его грязную работу достаются тебе.

— Это ненадолго, — довольным тоном сказала Гермиона. — Оборотное зелье почти готово. Со дня на день мы узнаем от него правду.

Наконец семестр закончился, и на замок опустилась тишина, глубокая, как снег на земле. Гарри находил это место скорее мирным, чем мрачным, и наслаждался тем фактом, что он, Гермиона и Уизли могли гулять по Гриффиндорской башне, а это означало, что они могли громко играть в "Взрывающийся снег", никого не беспокоя, и практиковаться в дуэлях наедине. Фред, Джордж и Джинни предпочли остаться в школе, а не навестить Билла в Египте с мистером и миссис Уизли. Перси, который не одобрял то, что он называл их детским поведением, не проводил много времени в гриффиндорской гостиной. Он уже напыщенно заявил им, что останется на Рождество только потому, что его долг как старосты — поддерживать учителей в это трудное время.

Наступило рождественское утро, холодное и белое. Гарри и Рон, единственные, кто остался в спальне, были разбужены очень рано Гермионой, которая ворвалась в комнату, полностью одетая и с подарками для них обоих.

— Просыпайтесь, — громко сказала она, отдергивая занавески на окне.

— Гермиона, тебе не положено здесь находиться, — сказал Рон, прикрывая глаза от света.

— И тебя с Рождеством, — сказала Гермиона, бросая ему подарок. — Я не спала почти час, добавляла в зелье еще кружевниц. Оно готово.

Гарри сел, внезапно проснувшись.

— Ты уверена?

— Уверена, — сказала Гермиона, пододвигая крыса Паршивца так, чтобы она могла присесть на край кровати Рона с балдахином. — Если мы собираемся это сделать, то, по-моему, это должно произойти сегодня вечером.

В этот момент в комнату влетела Хедвиг, неся в клюве очень маленький сверток.

— Привет, — радостно сказал Гарри, когда она приземлилась на его кровать. — Ты снова со мной разговариваешь?

Она нежно ущипнула его за ухо, и это был гораздо лучший подарок, чем тот, который она принесла ему, как оказалось, от Дурслей. Они прислали Гарри зубочистку и записку с просьбой выяснить, сможет ли он остаться в Хогвартсе и на летние каникулы тоже.

Остальные рождественские подарки Гарри были гораздо более приятными. Хагрид прислал ему большую банку ирисок с патокой, которые Гарри решил размягчить у огня перед употреблением; Рон подарил ему книгу "Полет с пушками", в которой были интересные факты о его любимой команде по квиддичу, а Гермиона купила ему роскошное орлиное перо. Гарри открыл последний подарок и обнаружил новый свитер ручной вязки от миссис Уизли и большой сливовый торт. Он прочитал ее открытку с новым чувством вины, подумав о мистере Уизли. Машина Уизли (которую никто не видел с тех пор, как она столкнулась с Гремучей Ивой), и то, что они с Роном планировали дальше нарушать правила.

Никто, даже тот, кто боялся позже принять Оборотное зелье, не мог не насладиться рождественским ужином в Хогвартсе.

Большой зал выглядел великолепно. Здесь была не только дюжина рождественских елок, покрытых инеем, и толстые гирлянды из остролиста и омелы, перекрещивающиеся на потолке, но и волшебный снег, теплый и сухой, падал с потолка. Дамблдор спел несколько своих любимых гимнов, а Хагрид с каждым выпитым бокалом гоголь-моголя распевал все громче и громче. Перси, который не заметил, что Фред заколдовал его значок старосты так, что теперь на нем было написано "Булавочная головка", продолжал расспрашивать их, над чем они смеются. Гарри даже не волновало, что Драко Малфой отпускал громкие ехидные замечания по поводу его нового свитера со слизеринского стола. Если повезет, Малфой получит по заслугам через несколько часов.

Гарри и Рон едва успели расправиться с третьей порцией рождественского пудинга, когда Гермиона выпроводила их из зала, чтобы обсудить планы на вечер.

— Нам все еще не хватает людей, в которых вы превращаетесь, — сказала Гермиона как ни в чем не бывало, как будто отправляла их в супермаркет за стиральным порошком. — И, очевидно, будет лучше, если ты сможешь раздобыть что-нибудь от Крэбба и Гойла; они лучшие друзья Малфоя, он расскажет им все. И нам также нужно убедиться, что настоящие Крэбб и Гойл не смогут ворваться к нам, пока мы его допрашиваем.

— Я все продумала, — спокойно продолжала она, не обращая внимания на ошеломленные лица Гарри и Рона. Она взяла два пухлых шоколадных пирожных. — Я добавила в них простое снотворное. Все, что вам нужно сделать, это убедиться, что Крэбб и Гойл их найдут. Вы же знаете, какие они прожорливые, они обязательно их съедят. Как только они уснут, выдерните у них несколько волосков и спрячьте их в кладовке для метел.

Гарри и Рон недоверчиво посмотрели друг на друга.

— Гермиона, я не думаю...

— Это может серьезно навредить...

Но у Гермионы был стальной блеск в глазах, похожий на тот, что иногда появлялся у профессора Макгонагалл.

— Зелье будет бесполезным без волос Крэбба и Гойла, — строго сказала она. — Ты ведь хочешь разобраться с Малфоем, не так ли?

— О, хорошо, хорошо, — сказал Гарри. — А что насчет тебя? Чьи волосы ты выдирешь?

— У меня уже есть свои! — радостно воскликнула Гермиона, доставая из кармана крошечный флакончик и показывая им единственный волосок внутри. — Помните, Миллисент Булстроуд боролась со мной в Дуэльном клубе? Она оставила это на моей мантии, когда пыталась меня задушить! И она уехала домой на Рождество, так что мне просто придется сказать слизеринцам, что я решила вернуться.

Когда Гермиона снова отправилась проверять Оборотное зелье, Рон повернулся к Гарри с обреченным выражением лица.

— Ты когда-нибудь слышал о плане, в котором так много всего может пойти не так?

Но, к полному изумлению Гарри и Рона, первый этап операции прошел именно так гладко, как и говорила Гермиона. После рождественского чаепития они притаились в пустынном вестибюле, поджидая Крэбба и Гойла, которые остались одни за слизеринским столом, поглощая четвертую порцию трайфла. Гарри пристроил шоколадные пирожные на перилах. Заметив Крэбба и Гойла, выходящих из Большого зала, Гарри и Рон быстро спрятались за доспехами рядом с входной дверью.

— Насколько толстыми они получатся? — Восторженно прошептал Рон, когда Крэбб радостно указал на пирожные Гойлу и схватил их. Глупо улыбаясь, они запихнули пирожные целиком в свои большие рты. Какое-то время оба жадно жевали с выражением триумфа на лицах. Затем, без малейшего изменения в выражении лиц, они оба повалились навзничь на пол.

Самым сложным было спрятать их в шкафу напротив. Как только они были надежно спрятаны среди ведер и швабр, Гарри выдернул пару щетинок, покрывавших лоб Гойла, а Рон вырвал несколько волосков у Крэбба. Они также украли их обувь, потому что их собственные были слишком малы для ног Крэбба и Гойла. Затем, все еще ошеломленные тем, что они только что сделали, они побежали в ванную Плаксы Миртл.

Они почти ничего не видели из-за густого черного дыма, валившего из кабинки, в которой Гермиона помешивала в котле. Натянув мантии на лица, Гарри и Рон тихо постучали в дверь.

— Гермиона?

Они услышали скрежет открываемого замка, и появилась Гермиона с сияющим лицом и встревоженным видом. За ее спиной они услышали бульканье пузырящегося клейкого зелья. На сиденье унитаза стояли три стеклянных стакана.

— Вы их достали? — Спросила Гермиона, затаив дыхание.

Гарри показал ей волосы Гойла.

— хорошо. И я стащила эти запасные мантии из прачечной, — сказала Гермиона, держа в руках небольшой пакет. — Когда вы станете Крэббом и Гойлом, вам понадобятся мантии большего размера.

Все трое уставились в котел. Вблизи зелье выглядело как густая темная жидкость, медленно пузырящаяся.

— Я уверена, что все сделала правильно, — сказала Гермиона, нервно перечитывая испачканную страницу "Самых эффективных зелий". — Похоже, в книге написано, что так и должно быть. ...как только мы выпьем его, у нас будет ровно час, прежде чем мы снова станем самими собой.

— И что теперь? — прошептал Рон.

— Мы разольем его по трем стаканам и добавим волоски.

Гермиона налила в каждый из стаканов по большой порции зелья. Затем дрожащей рукой она высыпала волосы Миллисент Булстроуд из флакона в первый стакан.

Зелье громко зашипело, как в кипящем чайнике, и сильно вспенилось. Через секунду оно приобрело тошнотворный желтый оттенок.

— Ух, эссенция Миллисент Булстроуд, — сказал Рон, глядя на нее с отвращением. — Держу пари, на вкус она отвратительная.

— Тогда добавляй свою, — сказала Гермиона.

Гарри опустил волосы Гойла в средний стакан, а Рон положил волосы Крэбба в последний. Оба стакана зашипели и покрылись пеной: стакан Гойла стал цвета козявки, а Крабба — темно-коричневым.

— Погодите, — сказал Гарри, когда Рон и Гермиона потянулись за своими бокалами. — Нам лучше не пить это все здесь. ...Когда мы превратимся в Крэбба и Гойла, мы не поместимся. И Миллисент Булстроуд не фея.

— Хорошая мысль, — сказал Рон, отпирая дверь. — Мы займем разные кабинетики.

Осторожно, чтобы не пролить ни капли своего оборотного зелья, Гарри проскользнул в среднюю кабинку.

— Готовы? — позвал он.

— Готово, — раздались голоса Рона и Гермионы.

— Раз -два-три...

Зажимая нос, Гарри выпил зелье двумя большими глотками. На вкус оно напоминало переваренную капусту.

Его внутренности тут же начали скручиваться, как будто он только что проглотил живую змею — он согнулся пополам, опасаясь, что его сейчас стошнит, — затем ощущение жжения быстро распространилось от желудка до кончиков пальцев рук и ног, а затем, когда он, задыхаясь, опустился на четвереньки, наступило ужасное таяние чувствуя, как кожа по всему его телу пузырится, словно горячий воск, — и на глазах его руки начали расти, пальцы утолщались, ногти удлинялись, костяшки выпирали, как болты — его плечи болезненно напряглись, а покалывание на лбу подсказало ему, что волосы начали сползать к бровям — его одежда порвалась, а грудь расширилась, как у бочки, лопнувшей обручи, — его ноги были в обуви, которая была на четыре размера меньше, чем нужно —

Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Гарри лежал лицом вниз на холодном каменном полу, слушая, как Миртл угрюмо булькает в туалете. С трудом он скинул ботинки и встал.

Вот, значит, каково это — быть Гойлом. Дрожащей рукой он снял свою старую мантию, которая свисала на сантиметров тридцать выше лодыжек, натянул запасные и зашнуровал гойловы туфли-лодочки. Он поднял руку, чтобы убрать волосы с глаз, и увидел только короткую жесткую щетину у самого лба. Затем он понял, что очки мешают ему видеть, потому что Гойл, очевидно, в них не нуждался — он снял их и спросил: "Вы оба в порядке? — Низкий хриплый голос Гойла вырвался из его рта.

— Да, — раздалось низкое ворчание Крэбба справа от него.

Гарри отпер дверь и встал перед треснувшим зеркалом. Гойл уставился на него тусклыми, глубоко посаженными глазами. Гарри почесал за ухом. Гойл тоже.

Дверь в комнату Рона открылась. Они уставились друг на друга. За исключением того, что Рон выглядел бледным и потрясенным, он был неотличим от Крэбба — от прически в форме тарелки для пудинга до длинных, как у гориллы, рук.

— Это невероятно, — сказал Рон, подходя к зеркалу и ощупывая плоский нос Крэбба. — Невероятно.

— Нам лучше идти, — сказал Гарри, снимая часы, которые врезались в толстое запястье Гойла. — Нам все еще нужно выяснить, где находится гостиная Слизерина. Я только надеюсь, что мы сможем найти кого-нибудь, за кем можно проследить.

Рон, который пристально смотрел на Гарри, сказал:

— Ты не представляешь, как странно видеть, что Гойл думает. — Он постучал в дверь Гермионы. — Давай, нам нужно идти...

Ему ответил высокий голос.

— Я... я не думаю, что все-таки приду. Ты продолжай без меня.

— Гермиона, мы знаем, что Миллисент Булстроуд уродина, никто не узнает, что это ты...

— Нет, правда, я не думаю, что приду. Вы двое, поторопитесь, вы теряете время.

Гарри озадаченно посмотрел на Рона.

— Это больше похоже на Гойла, — сказал Рон. — Так он выглядит каждый раз, когда учитель задает ему вопрос.

— Гермиона, ты в порядке? — спросил Гарри из-за двери.

— Хорошо, я в порядке, продолжай

Гарри посмотрел на часы. Пять из их драгоценных шестидесяти минут уже прошли.

— Мы встретимся с тобой здесь, хорошо? — сказал он.

Гарри и Рон осторожно открыли дверь ванной, убедились, что путь свободен, и отправились в путь.

— Не размахивай так руками, — пробормотал Гарри Рону.

— А?

— Крэбб держит их как-то скованно....

— Как тебе это?

— Да, так лучше...

Они спустились по мраморной лестнице. Все, что им сейчас было нужно, — это слизеринец, за которым они могли бы последовать в слизеринскую гостиную, но там никого не было.

— Есть какие-нибудь идеи? — пробормотал Гарри.

— Слизеринцы всегда приходят завтракать вон оттуда, — сказал Рон, кивая на вход в подземелья. Едва слова слетели с его губ, как из-за двери появилась девушка с длинными вьющимися волосами.

— Извините, — сказал Рон, подбегая к ней. — Мы забыли дорогу в нашу общую комнату.

— Прошу прощения? — натянуто произнесла девушка. — В нашу общую комнату? Я из Равенкло.

Она отошла, подозрительно оглядываясь на них.

Гарри и Рон поспешили вниз по каменным ступеням в темноту, их шаги отдавались особенно громким эхом, когда огромные ступни Крэбба и Гойла коснулись пола, чувствуя, что это будет не так просто, как они надеялись.

Лабиринтные переходы были пустынны. Они шли все глубже и глубже под школу, постоянно поглядывая на часы, чтобы узнать, сколько у них осталось времени. Через четверть часа, когда они уже отчаялись, они услышали впереди внезапное движение.

— Ха! — взволнованно воскликнул Рон. — Вот и один из них появился!

Фигура появилась из боковой комнаты. Однако, когда они поспешили приблизиться, их сердца замерли. Это был не слизеринец, а Перси.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил Рон.

Перси выглядел оскорбленным.

— Это, — сухо сказал он, — не твое дело. Ты Крэбб, не так ли?

— Ч-о, да, — сказал Рон.

— Ладно, отправляйся в свои спальни, — строго сказал Перси. — В наши дни небезопасно бродить по темным коридорам.

— Ты и есть староста, — заметил Рон.

— Я, — сказал Перси, выпрямляясь, — староста. На меня никто не собирается нападать.

Внезапно за спинами Гарри и Рона раздался голос. Драко Малфой направлялся к ним, и впервые в своей жизни Гарри был рад его видеть.

— Вот и вы, — протянул он, глядя на них. — Вы двое все это время развлекались в Большом зале? Я искал вас и хочу показать вам кое-что действительно забавное.

Малфой бросил на Перси испепеляющий взгляд.

— А ты что здесь делаешь, Уизли? — он усмехнулся.

Перси выглядел возмущенным.

— Ты хочешь проявить немного больше уважения к школьному старосте! — сказал он. — Мне не нравится твое отношение!

Малфой усмехнулся и жестом пригласил Гарри и Рона следовать за ним. Гарри чуть было не сказал Перси что-то извиняющееся, но вовремя сдержался. Они с Роном поспешили за Малфоем, который сказал, когда они свернули в следующий коридор:

— Этот Питер Уизли...

— Перси, — автоматически поправил его Рон.

— Как скажешь, — сказал Малфой. — Я заметил, что в последнее время он часто ходит вокруг да около. И, готов поспорить, я знаю, что он задумал. Он думает, что в одиночку поймает наследника Слизерина.

Он издал короткий, язвительный смешок. Гарри и Рон обменялись взволнованными взглядами.

Малфой остановился у голой сырой каменной стены.

— Еще раз, какой у нас новый пароль? — спросил он Гарри.

— Э-э... — начал Гарри.

— О, да, чистокровный! — сказал Малфой, не слушая, и каменная дверь, скрытая в стене, скользнула в сторону. Малфой прошел через нее, а Гарри и Рон последовали за ним.

Гостиная Слизерина представляла собой длинное низкое подземное помещение с грубыми каменными стенами и потолком, с которого на цепях свисали круглые зеленоватые лампы. Перед ними на каминной полке с искусной резьбой потрескивал огонь, а вокруг него на стульях с высокими спинками виднелись силуэты нескольких слизеринцев.

— Подождите здесь, — сказал Малфой Гарри и Рону, указывая им на пару пустых стульев, стоявших в стороне от камина. — Я схожу за этим — мой отец только что прислал мне это...

Гадая, что же Малфой собирается им показать, Гарри и Рон сели, изо всех сил стараясь выглядеть как дома.

Малфой вернулся через минуту, держа в руках что-то похожее на газетную вырезку. Он сунул это Рону под нос.

— Это тебя рассмешит, — сказал он.

Гарри увидел, как глаза Рона расширились от шока. Он быстро прочитал вырезку, натянуто рассмеялся и протянул ее Гарри.

Она была вырезана из "Ежедневного пророка", и в ней говорилось:

"ЗАПРОС В МИНИСТЕРСТВО МАГИИ

Артур Уизли, глава Отдела по борьбе с незаконным использованием маггловских артефактов, сегодня был оштрафован на пятьдесят галлеонов за то, что заколдовал маггловский автомобиль.

Мистер Люциус Малфой, ректор школы чародейства и волшебниц Хогвартс, где ранее в этом году разбился зачарованный автомобиль, потребовал отставки мистера Уизли.

"Из-за Уизли у министерства плохая репутация", — сказал мистер Малфой нашему репортеру. "Он явно не подходит для разработки наших законов, и его нелепый Закон о защите магглов должен быть немедленно отменен".

Мистер Уизли был недоступен для комментариев, хотя его жена попросила репортеров убираться, иначе она натравит на них семейного вурдалака."

— Ну? — нетерпеливо спросил Малфой, когда Гарри вернул ему вырезку. — Тебе не кажется, что это забавно?

— Ха-ха, — мрачно сказал Гарри.

— Артур Уизли так сильно любит магглов, что ему следовало бы сломать свою волшебную палочку и присоединиться к ним, — презрительно сказал Малфой. — По тому, как они себя ведут, никогда бы не подумал, что Уизли чистокровные.

Лицо Рона — или, скорее, Крэбба — исказилось от ярости.

— Что с тобой, Крэбб? — рявкнул Малфой.

— Живот болит, — проворчал Рон.

— Что ж, поднимись в больничное крыло и дай всем этим грязнокровкам пинка от меня, — сказал Малфой, хихикая. — Знаешь, я удивлен, что "Ежедневный пророк" до сих пор не сообщил обо всех этих нападениях, — задумчиво продолжил он. — Полагаю, Дамблдор пытается все это замять. Его уволят, если это в ближайшее время не прекратится. Отец всегда говорил, что старина Дамблдор — худшее, что когда-либо случалось с этим заведением. Он любит магглорожденных. Порядочный директор никогда бы не впустил сюда такого подонка, как этот Криви.

Малфой начал фотографировать воображаемой камерой и сделал жестокое, но точное изображение Колина:

-Поттер, можно тебя сфотографировать, Поттер? Можно мне твой автограф? Можно мне полизать твои ботинки, пожалуйста, Поттер?

Он опустил руки и посмотрел на Гарри и Рона.

— Что с вами двумя такое?

Гарри и Рон слишком поздно заставили себя рассмеяться, но Малфой, казалось, был доволен; возможно, Крэбб и Гойл всегда были тугодумами.

— Святой Поттер, друг грязнокровок, — медленно произнес Малфой. — У него тоже нет настоящего волшебного чутья, иначе он не стал бы водиться с этой выскочкой Грейнджер Грязнокровкой. И люди думают, что он наследник Слизерина!

Гарри и Рон ждали, затаив дыхание: Малфой наверняка был в нескольких секундах от того, чтобы сказать им, что это он, но потом... —

— Хотел бы я знать, кто это, — раздраженно сказал Малфой. — Я мог бы им помочь. —

У Рона отвисла челюсть, так что Крэбб выглядел еще более растерянным, чем обычно. К счастью, Малфой этого не заметил, и Гарри, быстро соображая, сказал:

— У тебя должно быть какое-то представление о том, кто за всем этим стоит. . . .

— Ты же знаешь, что нет, Гойл, сколько раз тебе повторять? — огрызнулся Малфой. — И отец тоже ничего не говорит мне о том, когда в последний раз открывали Камеру. Конечно, это было пятьдесят лет назад, то есть еще до него, но он все об этом знает и говорит, что все это держалось в секрете, и это будет выглядеть подозрительно, если я узнаю слишком много. Но я знаю одно — в прошлый раз, когда Тайная комната была открыта, умер Грязнокровка. Так что, держу пари, что на этот раз убийство одного из них — вопрос времени. ...Я надеюсь, это Грейнджер, — сказал он с удовольствием.

Рон сжимал гигантские кулаки Крэбба. Чувствуя, что, если Рон ударит Малфоя, это выдаст его с головой, Гарри бросил на него предупреждающий взгляд и спросил:

— Ты не знаешь, поймали ли того, кто открывал Камеру в прошлый раз?

— О, да. ...кто бы это ни был, его исключили, — сказал Малфой. — Вероятно, он все еще в Азкабане.

— Азкабан? — озадаченно переспросил Гарри.

— Азкабан — тюрьма для волшебников, Гойл, — сказал Малфой, глядя на него с недоверием. — Честно говоря, если бы ты ехал чуть медленнее, то ехал бы задом наперед.

Он беспокойно заерзал на стуле и сказал:

— Отец говорит, чтобы я не высовывался и позволил наследнику Слизерина разобраться с этим. Он говорит, что школе нужно избавиться от всей грязнокровочной нечисти, но не вмешиваться в это. Конечно, у него сейчас много забот. Ты знаешь, что на прошлой неделе Министерство магии совершило налет на наше поместье?

Гарри попытался придать унылому лицу Гойла озабоченное выражение.

— Да. ... — сказал Малфой. — К счастью, они нашли не так уж много. У отца есть кое-какие очень ценные материалы по темным искусствам. Но, к счастью, у нас есть своя потайная комната под полом гостиной...

— Хо! — воскликнул Рон.

Малфой посмотрел на него. Гарри посмотрел на него тоже. Рон покраснел. Даже его волосы покраснели. Его нос тоже медленно удлинялся — их время истекло, Рон снова становился самим собой, и, судя по выражению ужаса, которым он внезапно одарил Гарри, он, должно быть, тоже.

Они оба вскочили на ноги.

— Лекарство для моего желудка, — проворчал Рон, и без дальнейших церемоний они бегом пересекли слизеринскую гостиную, прижались к каменной стене и помчались по коридору, отчаянно надеясь, что Малфой ничего не заметил. Гарри почувствовал, как его ноги скользят в огромных ботинках Гойла, и ему пришлось подтянуть мантию, когда он съежился; они с грохотом поднялись по ступенькам в темную прихожую, которая была наполнена приглушенными звуками, доносившимися из чулана, где они заперли Крэбба и Гойла. Оставив обувь за дверью гардероба, они в носках взбежали по мраморной лестнице в ванную Плаксы Миртл.

— Что ж, это была не пустая трата времени, — выдохнул Рон, закрывая за ними дверь ванной. — Я знаю, мы все еще не выяснили, кто совершает нападения, но я собираюсь завтра написать папе и попросить его проверить гостиную Малфоев.

Гарри осмотрел свое отражение в треснувшем зеркале. Он пришел в норму. Он надел очки, когда Рон забарабанил в дверь кабинки Гермионы.

— Гермиона, выходи, нам нужно многое тебе рассказать...

— Уходи! — пискнула Гермиона.

Гарри и Рон переглянулись.

— В чем дело? — спросил Рон. — Ты, должно быть, уже пришла в норму, мы...

Но Плакса Миртл внезапно проскользнула в дверь кабинки. Гарри никогда не видел ее такой счастливой.

— О-о-о, подожди, ты сам увидишь, — сказала она. — Это ужасно...

Они услышали, как открылся замок, и появилась Гермиона, рыдающая, натянув мантию на голову.

— Что случилось? — неуверенно спросил Рон. — У тебя все еще нос Миллисент или что-то в этом роде?

Гермиона уронила мантию, и Рон попятился к раковине.

Ее лицо было покрыто черной шерстью. Ее глаза пожелтели, а из-под волос торчали длинные заостренные уши.

— Это была кошачья шерсть! — взвыла она. — У М-Миллисент Булстроуд, д-должно быть, есть кошка! И з-зелье не должно использоваться для превращения животных!

— О-о-о, — воскликнул Рон.

— Тебя будут ужасно дразнить, — радостно сказала Миртл.

— Все в порядке, Гермиона, — быстро сказал Гарри. — Мы отведем тебя в больничное крыло. Мадам Помфри никогда не задает лишних вопросов. . . .

Потребовалось немало времени, чтобы уговорить Гермиону выйти из ванной. Плакса Миртл поторопила их, громко расхохотавшись.

— Подожди, пока все не узнают, что у тебя есть хвост!