Гарри Поттер и узник Азкабана

Он остановился на фотографии, сделанной в день свадьбы его родителей. На ней был изображен его отец, который махал ему рукой, сияя, его растрепанные черные волосы, унаследованные Гарри, торчали во все стороны. На ней была его мать, сияющая от счастья, рука об руку с его отцом. И там. ...это, должно быть, он. Их шафер. ...Гарри никогда раньше не задумывался о нем.

Если бы он не знал, что это один и тот же человек, он бы никогда не догадался, что на старой фотографии он Блэк. Его лицо было не осунувшимся и восковым, а красивым, полным смеха. Он уже работал на Волдеморта, когда был сделан этот снимок? Планировал ли он уже смерть двух человек, сидевших рядом с ним? Понимал ли он, что ему грозит двенадцать лет в Азкабане, двенадцать лет, которые сделают его неузнаваемым?

Но дементоры на него не действуют, подумал Гарри, глядя в красивое, смеющееся лицо. Он не услышит криков моей мамы, если они подойдут слишком близко...

Гарри захлопнул альбом, потянулся и запихнул его обратно в шкаф, снял мантию и очки и забрался в постель, убедившись, что занавески скрывают его от посторонних глаз.

Дверь спальни открылась.

— Гарри? — неуверенно произнес Рон.

Но Гарри лежал неподвижно, притворяясь спящим. Он услышал, как Рон снова ушел, и перевернулся на спину, широко раскрыв глаза.

Ненависть, какой он никогда раньше не испытывал, растекалась по телу Гарри, как яд. Он видел, как Блэк смеется над ним в темноте, как будто кто-то приклеил ему на глаза фотографию из альбома. Он смотрел, как будто кто-то прокручивал ему фрагмент фильма, на котором Сириус Блэк разрывал Питера Петтигрю (который был похож на Невилла Лонгботтома) на тысячу кусочков. Он слышал (хотя и понятия не имел, как может звучать голос Блэка) тихое, взволнованное бормотание. — Это случилось, милорд. ...Поттеры назначили меня своим Хранителем Секретов. . . А затем раздался другой голос, пронзительно смеющийся, тот самый смех, который Гарри слышал в своей голове всякий раз, когда дементоры приближались. . . .

* * *

— Гарри, ты— ты выглядишь ужасно.

Гарри так и не смог заснуть до рассвета. Проснувшись и обнаружив, что спальня пуста, он оделся и спустился по винтовой лестнице в общую комнату, где не было никого, кроме Рона, который ел мятную жабу и массировал живот, и Гермионы, разложившей свою домашнюю работу на трех столах.

— Где все? — спросил Гарри.

— Ушели! Сегодня первый день каникул, помнишь? — сказал Рон, внимательно наблюдая за Гарри. — Скоро обеденное время, я собирался прийти и разбудить тебя через минуту.

Гарри плюхнулся в кресло у камина. За окнами все еще падал снег. Косолап был расстелен перед камином, как большой рыжий ковер.

— Знаешь, ты действительно неважно выглядишь, — сказала Гермиона, с тревогой вглядываясь в его лицо.

— Я в порядке, — сказал Гарри.

— Гарри, послушай, — сказала Гермиона, переглянувшись с Роном, — Ты, должно быть, очень расстроен тем, что мы услышали вчера. Но дело в том, что ты не должен делать глупостей.

— Например, что? — спросил Гарри.

— Это все равно, что пытаться напасть на Блэка, — резко сказал Рон.

Гарри мог поклясться, что они репетировали этот разговор, пока он спал. Он ничего не сказал.

— Ты ведь не будешь, правда, Гарри? — спросила Гермиона.

— Потому что Блэк не стоит того, чтобы за него умирать, — сказал Рон.

Гарри посмотрел на них. Казалось, они вообще ничего не поняли.

— Знаете, что я вижу и слышу каждый раз, когда дементор оказывается слишком близко ко мне? — Рон и Гермиона с опаской покачали головами. — Я слышу, как моя мама кричит и умоляет Волдеморта. И если бы ты услышал, как твоя мама так кричала, когда ее вот-вот убьют, ты бы не забыл это так быстро. И если бы ты узнал, что кто-то, кто считался ее другом, предал ее и наслал на нее Волдеморта...

— Ты ничего не сможешь сделать! — потрясенно воскликнула Гермиона. — Дементоры поймают Блэка, и он вернется в Азкабан, и... и поделом ему!

— Ты слышал, что сказал Фадж. Азкабан не действует на Блэка так, как на обычных людей. Для него это не наказание, как для других.

— Так что ты хочешь этим сказать? — спросил Рон, выглядя очень напряженным. — Ты хочешь... убить Блэка или что-то в этом роде?

— Не говори глупостей, — в панике спросила Гермиона. — Гарри не хочет никого убивать, правда, Гарри?

Гарри снова не ответил. Он не знал, что хочет делать. Все, что он знал, это то, что идея ничего не делать, пока Блэк на свободе, была для него невыносима.

— Малфой знает, — внезапно сказал он. — Помнишь, что он сказал мне на зельеварении? "Если бы это был я, я бы сам его выследил. ...Я бы хотел отомстить".

— Ты собираешься последовать совету Малфоя, а не нашему?

— послушай! — яростно воскликнул Рон. — Послушай. ты знаешь, что вернули мать Петтигрю после того, как Блэк покончил с ним? Папа рассказал мне — орден Мерлина первой степени и палец Петтигрю в коробочке. Это было самое большое, что они смогли о нем узнать. Блэк — сумасшедший, Гарри, и он опасен...

— Должно быть, отец Малфоя рассказал ему, — сказал Гарри, игнорируя Рона. — Он был из ближайшего окружения Волдеморта...

— Скажи Сам-знаешь-кому, ладно? — сердито перебил Рон.

— итак, очевидно, что Малфои знали, что Блэк работает на Волдеморта.

— и Малфой был бы рад увидеть, как тебя разорвет на миллион кусочков, как Петтигрю! Возьми себя в руки. Малфой просто надеется, что тебя убьют до того, как ему придется играть с тобой в квиддич.

— Гарри, пожалуйста, — сказала Гермиона, и в ее глазах заблестели слезы, — пожалуйста, будь благоразумен. Блэк совершил ужасный поступок, но не подвергай себя опасности, это то, чего хочет Блэк. ...О, Гарри, ты бы сыграл на руку Блэку, если бы отправился на его поиски. Твои мама и папа не хотели бы, чтобы ты пострадал, не так ли? Они бы никогда не захотели, чтобы ты отправился на поиски Блэка!

— Я никогда не узнаю, чего они хотели, потому что, благодаря Блэку, я никогда с ними не разговаривал, — коротко ответил Гарри.

Наступила тишина, во время которой Косолап с наслаждением потянулся, разминая лапы с когтями. Карман Рона задрожал.

— Послушай, — сказал Рон, явно пытаясь сменить тему, — сейчас каникулы! Скоро Рождество! Давай-ка спустимся и навестим Хагрида. Мы сто лет его не навещали!

— Нет! — быстро сказала Гермиона. — Гарри не должен покидать замок, Рон...

— Да, пойдем, — сказал Гарри, садясь, — и я могу спросить его, почему он никогда не упоминал Блэка, когда рассказывал мне все о моих родителях!

Дальнейшее обсуждение Сириуса Блэка явно не входило в планы Рона.

— Или мы могли бы сыграть в шахматы, — поспешно добавил он, — или в магические камни. Перси оставил набор...

— Нет, давай навестим Хагрида, — твердо сказал Гарри.

Итак, они взяли плащи в своих спальнях и направились через портретный проем (— Стойте и сражайтесь, вы, желтобрюхие ублюдки!) вниз по пустому замку и вышли через дубовые парадные двери.

Они медленно шли по лужайке, оставляя неглубокие следы в блестящем, рассыпчатом снегу, их носки и подолы плащей промокли и замерзали. Запретный лес выглядел так, словно был заколдован, каждое дерево было покрыто серебром, а хижина Хагрида была похожа на покрытый глазурью торт.

Рон постучал, но ответа не последовало.

— Он не ушел? — спросила Гермиона, которая дрожала под своим плащом.

Рон приложил ухо к двери.

— Какой-то странный звук, — сказал он. — Послушайте, это Клык?

Гарри и Гермиона тоже приложили уши к двери. Из хижины донеслись тихие, прерывистые стоны.

— Думаешь, нам лучше пойти и позвать кого-нибудь? — нервно спросил Рон.

— Хагрид! — позвал Гарри, колотя в дверь. — Хагрид, ты там?

Послышались тяжелые шаги, затем дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял Хагрид с красными и опухшими глазами, слезы капали на его кожаный жилет.

— Ты слышал? — взревел он и бросился Гарри на шею.

Хагрид был по меньшей мере вдвое крупнее обычного человека, так что это было не до смеха. Гарри, едва не рухнувший под весом Хагрида, был спасен Роном и Гермионой, которые подхватили Хагрида под мышки и втащили обратно в хижину. Хагрид позволил усадить себя на стул и навалился на стол, безудержно рыдая, его лицо блестело от слез, которые капали на спутанную бороду.

— Хагрид, что случилось? — в ужасе спросила Гермиона.

Гарри заметил открытое письмо официального вида, лежащее на столе.

— Что это, Хагрид?

Рыдания Хагрида усилились, но он подтолкнул письмо к Гарри, который взял его и прочитал вслух:

"Уважаемый мистер Хагрид,

в дополнение к нашему расследованию нападения гиппогрифа на ученика вашего класса, мы приняли заверения профессора Дамблдора в том, что вы не несете никакой ответственности за этот прискорбный инцидент."

— Ну, тогда все в порядке, Хагрид! — сказал Рон, хлопая Хагрида по плечу. Но Хагрид продолжал рыдать и взмахнул одной из своих гигантских рук, приглашая Гарри читать дальше.

"Однако мы должны выразить нашу обеспокоенность по поводу данного гиппогрифа. Мы решили удовлетворить официальную жалобу мистера Люциуса Малфоя, и поэтому этот вопрос будет передан на рассмотрение Комитета по уничтожению опасных существ. Слушание состоится 20 апреля, и мы просим вас в этот день явиться в офис Комитета в Лондоне вместе со своим гиппогрифом. Тем временем гиппогриф должен находиться на привязи и в изоляции.

С уважением, члены Комитета. . .

Далее следовал список управляющих школы."

— О, — сказал Рон. — Но ты же сказал, что Клювокрыл — неплохой гиппогриф, Хагрид. Держу пари, он справится с...

— Ты не знаешь этих горгулий из Комитета по уничтожению опасных существ! — задохнулся Хагрид, вытирая глаза рукавом. — Они разбираются в интересных существах!

Внезапный звук, донесшийся из угла хижины Хагрида, заставил Гарри, Рона и Гермиону резко обернуться. Гиппогриф Клювокрыл лежал в углу и грыз что-то, из чего по всему полу сочилась кровь.

— Я не мог оставить его связанным там, в снегу! — задыхался Хагрид. — Совсем одного! На Рождество.

Гарри, Рон и Гермиона переглянулись. Они никогда не были согласны с Хагридом в том, что он называл "интересными существами", а другие люди — "ужасающими монстрами". С другой стороны, казалось, что клювокрыл не представляет особого вреда. На самом деле, по обычным меркам Хагрида, он был определенно симпатичным.

— Тебе придется хорошо защищаться, Хагрид, — сказала Гермиона, присаживаясь и кладя руку на массивное предплечье Хагрида. — Я уверена, ты сможешь доказать, что Клювокрыл в безопасности.

— Это ничего не изменит! — всхлипнул Хагрид. — Эти твари-утилизаторы, они все у Люциуса Малфоя в кармане! Я его боюсь! И если я проиграю дело, Клювокрыл...

Хагрид быстро провел пальцем по горлу, затем издал громкий вопль и наклонился вперед, закрыв лицо руками.

— А как же Дамблдор, Хагрид? — спросил Гарри.

— Он и так уже сделал для меня больше, чем нужно, — простонал Хагрид. — У него и так дел по горло, он не пускает дементоров в замок, а Сириус Блэк шныряет где-то поблизости...

Рон и Гермиона быстро посмотрели на Гарри, словно ожидая, что он начнет ругать Хагрида за то, что тот не сказал ему правду о Блэке. Но Гарри не мог заставить себя сделать это, не сейчас, когда он видел Хагрида таким несчастным и испуганным.

— Послушай, Хагрид, — сказал он, — ты не можешь сдаться. Гермиона права, тебе просто нужна хорошая защита. Ты можешь вызвать нас в качестве свидетелей...

— Я уверена, что читала о случае травли гиппогрифа, — задумчиво сказала Гермиона, — — когда гиппогриф сбежал. Я посмотрю это для тебя, Хагрид, и узнаю, что именно произошло.

Хагрид завыл еще громче. Гарри и Гермиона посмотрели на Рона, прося его помочь им.

— Э-э-э, может, мне приготовить чашку чая? — спросил Рон.

Гарри уставился на него.

— Так делает моя мама, когда кто-то расстроен, — пробормотал Рон, пожимая плечами.

Наконец, после еще многих заверений в помощи, Хагрид, перед которым стояла кружка с дымящимся чаем, высморкался в носовой платок размером со скатерть и сказал: — Ты прав. Я не могу позволить себе разрываться на части. Мне нужно взять себя в руки. ...

Клыкастый пес робко выбрался из-под стола и положил голову Хагриду на колено.

— В последнее время я сам не свой, — сказал Хагрид, поглаживая Клыка одной рукой и вытирая свое лицо другой. — Беспокоюсь о Клювокрыле, а мои занятия никому не нравятся...

— Нам они действительно нравятся! — тут же солгала Гермиона.

— Да, они великолепны! — сказал Рон, скрестив пальцы под столом. — Э-э-э, как поживают флоббер-черви?

— Они мертвы, — мрачно произнес Хагрид. — Слишком много салата.

— О нет! — сказал Рон, и его губы дернулись.

— И из-за этих дементоров я чувствую себя крайне ужасно, — сказал Хагрид, внезапно вздрогнув. — Приходится проходить мимо них каждый раз, когда мне хочется выпить в "Трех метлах". Это как вернуться в Азкабан...

Он замолчал, отхлебывая чай. Гарри, Рон и Гермиона, затаив дыхание, наблюдали за ним. Они никогда раньше не слышали, чтобы Хагрид рассказывал о своем коротком пребывании в Азкабане. После паузы Гермиона робко спросила:

— Там ужасно, Хагрид?

— Ты даже не представляешь, — тихо сказал Хагрид. — Никогда ничего подобного не видел. Я думал, что схожу с ума. Я все время вспоминал ужасные вещи... Тот день, когда меня исключили из Хогвартса. ...день, когда умер мой отец... день, когда мне пришлось отпустить Норберта...

Его глаза наполнились слезами. Норберт был дракончиком, которого Хагрид однажды выиграл в карты.

— Через некоторое время ты действительно можешь вспомнить, кто ты такой. И ты вообще можешь понять, в чем смысл жизни. Раньше я надеялся, что просто умру во сне. ...Когда они выпустили меня, я словно заново родился, все вернулось, это было лучшее чувство в мире. Имейте в виду, дементоры не очень-то хотели меня отпускать.

— Но ты был невиновен! — воскликнула Гермиона.

Хагрид фыркнул.

— Думаешь, это имеет для них значение? Им все равно. Пока с ними там торчит пара сотен человек, и они могут высасывать из них все счастье, им наплевать, кто виноват, а кто нет.

Хагрид на мгновение замолчал, уставившись в свой чай. Затем он тихо сказал:

— Я подумал о том, чтобы просто отпустить Клювокрыла. ...хотел заставить его улететь. ...но как вы объясните гиппогрифу, что он должен прятаться? И— и я боюсь нарушить закон. ... — Он поднял на них глаза, и по его лицу снова потекли слезы. — Я никогда не хочу возвращаться в Азкабан.

Поход к Хагриду, хоть и был далек от веселья, тем не менее произвел тот эффект, на который надеялись Рон и Гермиона. Хотя Гарри ни в коем случае не забыл о Блэке, он не мог постоянно думать о мести, если хотел помочь Хагриду выиграть дело против Комитета по уничтожению опасных существ. На следующий день он, Рон и Гермиона отправились в библиотеку и вернулись в пустую гостиную, нагруженные книгами, которые могли бы помочь Клювокрылу подготовиться к защите. Они втроем сидели перед ревущим камином, медленно переворачивая страницы пыльных томов о знаменитых случаях мародерства зверей, время от времени заговаривая, когда натыкались на что-то важное.