Хорошие тогда стояли времена, в чём-то даже беззаботные.
Как бы там ни было, а в Таргосту флот вошел хоть и не одновременно, но корабли появились рядом друг с другом. В этом повезло. Неудача случилась в ином — флот вывалился из гипера в десяти единицах от местной звезды, а главная база местного барона, завод по производству кораблей и обогатительный фаб были выстроены единым комплексом и располагались в богатом астероидном поясе, где-то в полутора-двух единицах от звезды. В системе планет зелёного типа не нашлось, терраформинг на одном планетоиде шел со скрипом, потому пираты обитали на базах да астероидах. И всё это разместилось компактно, защищенное десятком крупных фортов и множеством бастионов.
Лихого наскока не выйдет, — понял адмирал. — Придется ковырять, медленно и печально.
В том, что флот справится с местной обороной, Рескин не сомневался. Но эти десять единиц давали пиратам время провести хоть и поспешную, но эвакуацию. Неплохо, конечно, разнести пиратское гнездо, но куда лучше выловить всех крыс. А так они разбегутся и через год-два восстановят свою базу. В звуке фанфар прозвучит фальшивая нота, а то и вообще — инфирные комментаторы объявят, что Федерация не смогла справиться с блохой и солгала о победе. И потому адмирал отправил весь москитный флот вперед — прервать эвакуацию, перехватить тех, кто попытается удрать.
Потом скажут, что решение оказалось ошибкой, которая всё и определила. Но по правде, уход москитов ни на что не повлиял.
Через четверть часа после появления в системе флота Федерации, были отмечены массовые запуски. Корабли стартовали из фортов, из местного подобия цитадели и даже со стороны астероидных фабов. Защитников системы оказалось намного больше расчётного, — сотни, если не тысяча! — но почти все они — корабли с массой корветов; крейсеров обнаружили меньше, чем предполагали штабные аналитики.
Две армады устремились навстречу друг другу, а "Цикадатор", единственный, имеющий дальнобойные катапульты сверхтяжёлого класса и лучшие системы прицеливания, приготовился к стрельбе. Кинетика штука своеобразная — стрелять можно с любой дистанции, но попадать — увы. И сенсоры не идеальны, и на определённой дистанции разогнанный до одной девятой световой снаряд теряет стабильность и испаряется со взрывом. Восемь единиц — предел для пушек флагмана. И потому флот тащился ещё долгих четыре часа, пока "Цикадатор" не произвёл прицельный выстрел.
Ещё через час москиты Федерации и внешний фронт флота защитников встретились и... прошли сквозь друг друга. Местные довольно эффективно глушили инфир, потому адмирал поздновато выяснил в чём дело: незадолго до встречи все малые корабли противника включили маскировку. Кое-кто из пиратских лёгких кораблей был сбит; скорее по случайности. Зато местным крейсерам досталось — федератные москиты разорвали их в клочья и двинулись дальше, к фортам.
Первые потери были малы и, казалось, — прогнозы оправдываются. Однако адмирала беспокоил призрачный флот из сотен корветов и потому подтянул ближе к флагману четыре тяжелых фрегата со скоростной артиллерией. Некий сумрачный гений-кораблестроитель так впечатлился роевыми флотами Сантас Самалантис, что сумел пробить программу антиистребительных фрегатов. Программа шла ни шатко, ни валко, но четыре таких корабля адмирал урвал. Остальной флот он выстроил так — впереди шли тяжёлые аркианские линкоры, позади них флагман, а затем и остальные толстолобики, в том числе два авианосца, которые сбросили авиагруппу и теперь двигались в кильватере флагмана, прячась в тени его щита. Большая часть кораблей не могла похвастать нормальной защитой и хоть сколько-нибудь приличным оборонительным вооружением, ведь адмирал выдергивал их с верфей в разной степени готовности. И теперь левиафан собирался принять на себя основной удар, защитить калек.
Тяжёлые гравитационные сканеры "Цикадатора" пробивали маскировку местных, и потому адмирал на оперативной карте видел, как на его небольшую группу из сорока вымпелов накатывается крупное облако вражеских корветов. Искины выдали рекомендации и пару десятков выстрелов флагман произвёл пакетами с широким рассеянием. Фронт вражеских кораблей расцветился взрывами, но было их мало.
Ещё через три часа первые снаряды "Цикадатора" добрались до дальних сооружений и те начали вспыхивать маленькими солнцами. Три сверхтяжёлых снаряда подряд — это около двух мегатонн обычной взрывчатки, мало никому не покажется. Щиты вражеских фортов падали, а потом взрывались и форты. Сканеры показали запуски новых кораблей, многие из которых разгонялись для прыжка из системы.
Крысы побежали.
И тут вал вражеских корветов добрался до тяжелых кораблей Федерации и Рескину стало не до беглецов. Вначале на тактической карте мигнул лидирующий линкор. Окрасился жёлтым. Мигнул и стал красным. Замерцал и исчез. Через минуту мигнул следующий...
— Адмирал! — в инфире проявился искажённый помехами образ командующего спецоперациями, который шел на одном из аркианских линкоров. — Это гиперторпе...
Алдар Рескин вздрогнул.
Гиперторпеды! Дорогое оружие, устройство размером с корвет, всё предназначение которого — сблизиться с целью и в предельном режиме, выжигая накопители и генератор, врубить одноразовый гипердвигатель, настроенный на короткую дистанцию прыжка и сфокусированный в передней полусфере. Часть цели и сама торпеда пропадали в гипере и потом медленно, практически вечно, рассеивались в нем... постепенно, за миллиарды лет, испаряясь. Малые цели исчезали целиком, большие — теряли огромные секции, с бронёй, генераторами щита, орудиями, двигателями, людьми.
Защиты от этого оружия так и не придумали.
Ответить адмирал не успел, но слова подчинённого подарили десяток драгоценных минут. Действуя максимально быстро, Рескин притормозил флагман и отправил вперёд те корабли-калеки, которые прятались за "Цикадатором". Они должны стать приманками для систем наведения гиперторпед. Скорострельные фрегаты начали засеивать пространство кластерными снарядами, расточительно расходуя погреба. Сам же флагман сосредоточился на расстреле системных сооружений. Щиты адмирал приказал опустить, всё равно против гиперторпед они бесполезны. Зато энергия хлынула в накопители катапульт и скорость стрельбы поднялась на четверть. Флот Калек шёл вперёд, теряя вымпел за вымпелом, а "Цикадатор" щедро раскидывал смерть по системе. И пусть снаряды долетят ещё нескоро, но Алдар Рескин намеревался выполнить приказ любой ценой.
Через час почти все корабли федератного флота превратились в обломки, истребители гибли в самоубийственных атаках на форты, а гиперторпеды атаковали из скрыта. Лишь четыре антиистребительных фрегата держались — ни одна торпеда не смогла пробиться через поле смерти, которые они создавали. Но погреба показывали дно... И федератный флот таял.
Одна за другой три торпеды прорвались через заслон и вырвали огромные куски из флагмана. Последовали иные атаки. Вскоре "Цикадатор" напоминал початок кукурузы, который грыз, да не догрыз великан. Рескин погиб. Но корабль жил и сражался. Когда десяток торпед буквально отрубили носовую оконечность и катапульты разворотило внутренними взрывами, старший из оставшихся офицеров приказал отступить. Ещё два часа флагман содрогался от попаданий, теряя секцию за секцией, сотню людей за сотней, и, наконец, выпрыгнул из системы.
Артиллерийские фрегаты погибли позже, до конца выполнив долг. От больших кораблей не осталось никого. Москиты тоже сгинули; напоследок некоторые из них удачно совершили таран форта, который управлял гиперторпедами. Теперь по системе рыскали сотни бесхозных гиперторпед, которые потеряли единое управление и атаковали любую активную цель, даже союзные корабли.
Паранойя местного барона оказалась довольно своеобразной. Впрочем, ему это не помогло, он сгорел в начале сражения, ведь форт-резиденция барона числилась в плане атаки федератного флота приоритетной целью.
"Цикадатор" вышел из боя в таком состоянии, что инженерная группа гарантировала лишь один прыжок на двадцать светолет. К счастью, нашлась система с Вратами на подходящем расстоянии, пусть и в низине. Когда флагман флота Федерации появился в той системе, караулящие Врата пираты напасть не рискнули. Даже в полуразрушенном состоянии "Цикадатор" производил впечатление.
А если за ним придут те, кто сумел так избить левиафан? Обдумав эту мысль, местная пустотная гопота от греха подальше рассосалась по окрестным системам.
— — —
...Президент Федерации дочитал информационный пакет и, подняв взгляд на личного финансиста, заключил:
— Мы потеряли сорок тысяч человек. Все эти корабли-калеки бились до конца. Никто не отступил.
— Так сообщают, домус, — осторожно согласился старейший брат-эконом Ордена; именно он исполнял роль личного финансиста Приора и Президента. — Флот подготовил спасательную экспедицию, но шансов мало. На "Цикадаторе" из старших офицеров не осталось никого, погиб даже тот, который отдал приказ на отступление. Прямой инфирики в те края нет, а пока сообщение с низким приоритетом от простого техника дошло до штаба флота, пока собрали корабли... Искины показывают, что сроки вышли. И, домус, экспедиция не успеет вернуться до окончания срока ваших полномочий. Стоит ли отправлять?
Джохан ен-Лейден поднялся из-за стола, шагнул к окну, за которым виднелась Олимпия, залитая кровавым светом закатного солнца. Долго молчал. Затем, не оборачиваясь, уронил:
— Всех погибших наградить посмертно. Придумайте обоснование. Данные по Атаке Калек сдать в архив под семь замков. Флагман отправить на периферию. Найдите там владельца верфи с коротким языком и заплатите побольше. Пусть ремонтирует и забудет, что умеет говорить.
— Что с теми проектами, из которых изъяли корабли?
— Закрыть как провалившиеся. Команды расформировать и разбросать по другим задачам. Людям дать премию. Небольшую.
Президент помолчал.
— Сколько ещё дней моего правления?
— Одиннадцать, домус.
— Возьми причитающуюся Братству четверть процента от бюджета за это время. На полученные деньги создай слепой трастовый фонд. Прибыль от его деятельности за сто лет должна быть потрачена на семьи погибших.
— Домус... Целых одиннадцать дней?! Некоторые из братьев могут не понять такой щедрости.
Президент резко обернулся, подошёл и навис над финансистом.
— Не поймут? А может эти, непонятливые, не такие уж и братья нам? Пеплоносные не могут быть глухи к страданиям народа.
Брат-эконом тут же вспомнил о любви Великого приора к простым решениям.
— Уверен, домус, мы убедим сомневающихся.
Джохан ен-Лейден холодно кивнул и отпустил помощника.
...Деньги выделили, фонд создали, а семьи погибших переселили на дальнюю планету, где сотню лет те жили в довольстве и праздности, пока в один прекрасный день не узнали, что счастье это не навсегда.
Впрочем, ен-Лейден посчитал свои обязательства перед родными и близкими погибших в Атаке Калек выполненными. А если вдруг история раскроется, то создание благотворительного фонда можно успешно раскрутить в инфирных трансляциях и перекрыть любое недовольство потерями. Великий приор Пеплоносных Братьев хоть и любил простые решения, но жизнь научила иногда стелить соломку.
Со временем про Таргосту совсем забыли — окрестности пусты и бедны, как высохший трупик церковного таракана, а в самой системе сотни гиперторпед волчарили в автоматическом режиме. Некоторые сорвиголовы пробовали сунуться, да мало кто вернулся. В конце концов даже самые отчаянные решили, что риск не стоит нажора, и есть иные места, где рыбы больше, а воды не столь темны.
Почти семьсот лет в Таргосту никто не летал, а если и заглядывал, то не возвращался. Длилось это до тех пор, пока молодой и наглый дилер не прикупил по случаю копию древней, но всё ещё секретной, военной базы данных. Искал, как обычно, вкусненького, где сладко постричь можно, а нашёл стылое барахло. И лишь через годы и годы, когда на рынке поднялся ажиотаж на корабли, дилер сообразил, какое сокровище попало в руки.
Ведь кому нужна жирная и богатая система, когда вокруг есть бедные и ободранные до скелета?! Очень и очень близкие к Таргосте, один-два световых.
Расстояние рывка гиперторпеды.
* * *
12784 год Основания Мира, апрель.
Полтора месяца от точки Неизбежности.
Федерация миров Стрельца, оранжевый сектор 3.
Система Лаартен (0.4), станция "Паретида".
Линейка дергалась и скреблась, пытаясь удрать.
Аксён постукивал ею по обшивке корабля и хмурился в задумчивости. Старая деревянная линейка аркианского производства, купленная по случаю на местном базаре, здорово пригодилась во время ремонта. Правда, ветхая сорокасантиметровка уже глубоко не мерила, цепляла сантиметров двадцать пять, а то и меньше. Для проверки обшивки на трещины и дефекты хватало, а вот узлы сопряжения просматривались лишь поверхностно. Да и крупные чертежи в память инструмента не помещались, проверку приходилось часто прерывать.
Клонер устало хлопнул деревяшкой по броне и отпустил. Обрадованный инструмент уцепился за обшивку и пополз по кораблю, а в воздухе появились светлые зелёные линии, которые постепенно складывались в схему этой части корабля. Аксён зевнул, потёр глаза и принялся таращиться в малахитовой расцветки чертеж. Авось, да увидит чего-то, не замеченное ранее.
Серая махина корабля нависала и давила. Огромный куб, высотой с двадцатиэтажный дом, и почти на каждой плоскости — широкий десятиметровый выступ, на котором крепились ремонтные и демонтажные модули, тяговые лучи и слабенькие пушчонки. Только передний выступ отличался: крупнее и шире, в нём разместили рубку, да почти всю нижнюю плоскость занимали створки громадных ворот. Из кормового выступа торчали допотопные пустотные двигатели, даже без форсажных камер.
Старый крейсер оказался ещё древнее, чем думал Аксён, кораблю шла уже девятая сотня лет. Возраст почтенный, не все корабли даже первую сотню разменивают. А тут — бодрый такой старикан, хоть и сильно запущенный. Все системы работали нормально, реактор вообще новенький, и десяти лет не прошло с момента выпуска. Но остальное оборудование поизносилось, а внешней обшивкой, сенсорами и маскировкой, поди, лет триста не занимались. Многое требовало осмотра и тестирования, а кое-что и замены.
Сейчас шла уже третья полная проверка. На первый взгляд с обшивкой всё нормально — ведь довольно удачные ремонтные модули, снятые с корабля, удалось нужным образом настроить и применить. Соорудив из металлолома, найденного в огромном пустом трюме, собственной фантазии и такой-то матери, нечто вроде подвески портального сканера, Аксён установил туда ремонтные модули и последовательно прошёлся по всем бортам корабля. Соскрёб накопившуюся грязь, безжалостно срезал лохмотья старой фототропной 49* плёнки, а затем ободрал поверхность обшивки до полистальной облицовки, за которой шёл слой преобразованной ячеистой самозатягивающейся нанопасты.
После чего прошвырнулся по внутренним помещениям корабля, наковырял килограммов шестьсот нанопасты из не слишком ответственных мест, с помощью тех же ремонтных модулей разогрел и пластифицировал её. И полез по внешней обшивке, как муравей, с рюкзаком на десяток кило нанопасты. Искал разрывы в броне, усталостные трещины, повреждения от микрометеоритов. Находил и заделывал нанопастой, аккуратно и методично проверяя каждый миллиметр поверхности. Когда паста заканчивалась, спускался и садился за пульт управления портальной подвески — которой, кстати, управлял искин саквояжа — и так же методично с помощью ремонтных модулей превращал нанопасту в нужное: полиметалл обшивки, амортизирующую заливку швов, ячеистую сеть в местах пробоин.
