Новая Русь 2

Что касается теперь оценки существенности.

Есть общий язык всех ученых во всех временах: логика. Ее законы позволяют выявлять качество выводов из истинных фактов.

Если ученый выдал новизну и не может доказать, что эта новизна приводит к существенно полезному в жизни людей, то это не ученый, а гадалка. Даже, если учился в лучших университетах мира.

Доказать не утверждениями, типа 'я верю', 'так должно быть', а строгими бесстрастными рассуждениями.

Следовательно, логика должна быть так развита у оценщиков, чтобы их не могли при желании вводить в заблуждение. Следовательно, общество тоже должно, прежде всего, обогащаться не только материальными и духовными благами, а глубокими знаниями логики. Требования должны быть приравнены к требованию знания разговорного языка.

Чем больше знаний логики, тем он и моральней, потому что мораль построена именно на логике благополучия общества. Это только в голливудских фильмах ученых выставляют аморальными дурачками.

— Позвольте, профессор. Разве не ученые атомную бомбу разработали?

— Бомбу создали наученные. Ученые — нашли использование атомной энергии. Если бы власть была у ученых, а не у политиков, заинтересованных только в наученных, не было бы никаких атомных бомб.

Разве вы не замечали, что в том мире крупных открытий в науке в последнее время не стало. Только комбинацией и перекомбинаций уже сделанных занимались. Это власти направляли науку куда им надо направлять.

Если власть в руках ученых, а не политиков, и даже, не наученных, мир избавится от большинства бед.

— Вы предлагаете власть определять не выбором большинства страны, а волевым решением? — спросил Сергей.

— Безусловно. Пока преподавание логики слабо и не внедрились важные законы о выборах по этому поводу. Народ, не способный требовать доказательства того или другого решения и правильно анализировать эти доказательства, не должен выбирать власть над собой. Поэтому, достижение народных выборов — далекое будущее. Пока эти функции должны брать на себя специально обученные группы. Сейчас — это мы. Постепенно триумвират перерастет в другое количество. Все больше и больше кривая должна быть устремлена в пределе ко всему обществу.

Одним словом, право выбирать предоставляться должно не по достижению каково-то от винта взятого возраста, а по достижению хороших знаний логики. То есть, сдав соответствующий экзамен на готовность выбирать правительство.

— Это грандиозный план, профессор! — восхитился Виктор.

— Я знаю, — нескромно заулыбался Василий Иваныч. — Уже закладываю основу этого плана в своей школе. Дети у меня в основном обучаются логике мышления.

— А нам теперь как все тут организовывать, чтобы не натворить бед в этом мире? Так, прятать ящик Пандоры или руки рубить? — задал основной вопрос Сергей.

Василий Иваныч снова взялся набивать трубку.

— Думаю, пока мы начали неплохо. Отсутствие денег дает шанс выдвигать другую валюту: ценность знаний и умений. Если нет нужды в материальном, потому что их и так полно в складах, остается нужда в духовном, которое нельзя приобрести из склада.

Нужно чутко наблюдать за поведением людей и выявлять отдельные отклонения из общего. А отклонения, само собой, будут. Генетические, по старому образу жизни, по воспитанию и прочее, прочее. Их немедленно изгонять из нашей колонии, кто бы это ни был. Захочет семья последовать за таким — пожалуйста.

В общество вводить мораль даосизма и коммунизма сколько влезет.

На общем вече ввести поправку в правило по выборам. Объяснить им, что народный выбор должен быть доказан, как целесообразный для жизни колонии. А это значит, что мы внедряем важность логики в массы.

Теперь, касательно сути твоего вопроса, Сережа.

Требуется немало времени, а может, и поколении, чтобы достичь заметного результата в том, что я говорил уже. Чтобы все это время не потерять пульс, требуется внутренняя жесткость. Возможно, даже, жестокость, которую историки в будущем будут ставить нам в вину. Поэтому, пока будем рубить руки.

— Я тоже так считаю, профессор, — вмешался Виктор. — Мы не должны терпеть беззаконие и в остальных странах. Рабство, угнетение людей не должны оставаться в стороне от нас.

— Эта спорная позиция тоже стара, как мир. Я тоже задавался вопросом: существует ли суверенитет, как верная позиция, или это приспособленческая позиция?

Невмешательство в дела других стран может приводить к страданиям миллионов, что, в конечном итоге, на совести тех, которые могли бы их избавить, но не избавили.

С другой стороны, вмешательство может под этим лозунгом колонизировать тех же страдающих. Что, как вы знаете, широко использовалось американцами на востоке.

Наша позиция не может повторять ни первое, ни второе.

Единственное, что я вижу, как выход, так это ультиматум властям не использовать рабский труд и соблюдать простые нормы, которые будем требовать от этих властителей. Значит, будем сажать у них послов-наблюдателей.

Нарушение ультиматума с их стороны будет означать войну с нашей стороны. Цель — свергнуть конкретного властителя, а не форму правления. Пусть избирают следующего.

Если очередной будет даже еще хуже, из страха перед нами будет придерживаться наших простых правил. Остальное — дело самих граждан.

Тебя устраивает такое развитие событий? — обратился он к Сергею.

— Есть еще один щекотливый момент во всех этих делах: как нам уберечь секрет пороха от остального мира?

— Секрет — это пока секрет. Сами откроют тоже. Нам нужно всегда существенно опережать в развитии остальные страны за счет собственного научно-технического прогресса. А пока порох только у нас, думаю, нужно знать этот секрет только конкретно избранным и хорошо проверенным людям, которых никогда не отправлять никуда и не позволять самим уходить из колонии. Не позволять контактировать с приезжими. Словом, ужесточить за ними контроль. Другого выхода у нас нет.

Сергей растерянно уставился на профессора.

— Вы повторяете слова Виктора. Можно подумать, уже договаривались.

Профессор захихикал:

— Правда? Я всегда считал Виктора умницей. Не мудрено, что я повторил его слова.

— Выходит, что и вы за создание тайной агентуры?

— Хорошая мысль. Тоже Виктора? Молодец, парень. Только зачем создавать, если уже создана в принципе?

— Кого вы имеете в виду?

— Я имею в виду группу захвата, что подчиняется Виктору. В мирное время они же и могут вести эту непростую работу. Моя милиция может получить от меня приказ во всем им содействовать. Вот вам и целая агентурная система.

— Вы гений, профессор! — не сдержавшись, воскликнул Виктор. — Просто и ясно решили наши сложные проблемы.

— Если бы решил, — грустно вздохнул Василий Иваныч. — Они навалятся, как только приступите к их реализации. Помяните мое слово.

Глава 16.

Непрерывный колокольный звон ударил по нервам. Люди просыпались от него и ошалело оглядывались, спросонок не соображая в чем дело.

Но не все так среагировали в колонии.

Когда Сергей, скоро одевшись, выскочил на улицу, увидел свои отряды, которые уже построились у перил при полном вооружении, а артиллеристы без команды стоят возле расчехленных гаубиц, и рядом с каждым стоит ящик со снарядами.

Он бегом припустился туда же, на ходу достав складную трубу из кармана.

Сергей увидел вчерашнюю картину, только в два раза большим числом исполнителей.

— Заряжай! — гаркнул он.

Громко щелкнули затворы казенников.

— Наводка на то же место!

Вновь зажужжали редуктора на станинах.

Готовься!

Сергей внимательно рассматривал выстраивающихся в шесть рядов конницы врага.

Они одновременно тронулись с места водимые тремя вожаками, чьи кони шли несколько впереди остальной конницы. Приближались к месту вчерашней гибели своих соратников.

Но произошло непредвиденное: конница остановилась за двадцать, тридцать шагов до места, где полегли карябаны в прошлом бою.

И с удивлением Сергей смотрел, как они почти все сошли с коней, побежали в сторону трупов.

— Какая мерзость! — презрительно скривил губы Сергей, когда увидел, что воины собирают все ценное, что осталось на поле.

Дождавшись, когда воины занялись мародерством, скомандовал:

— Огонь!

Вновь грохнули стволы, выплюнув на врага смерть.

Наученные прошлым опытом, публика заведомо зажала уши, а артиллеристы уже не забыли слегка приоткрыть рот.

Снаряды легли точно там же, где вчера их предшественники: на равном расстоянии друг от друга по всей длине шеренги.

Грохот разрывов, и все новые трупы посыпались на гниющие уже.

Уродливая черная полоса нехилой длины и ширины перечеркивала зелень прекрасного луга. От разрывов большинство коней без седоков понеслись по ней в их сторону. Чудом уцелевшие — стремглав кинулись назад.

Сергей ухмыльнулся. Лишние объезженные кони им не помешают.

— Очистить стволы, зачехлить пушки! Снаряды — на склад! Всем отбой.

Потом он сказал ребятам, которые успели уже подняться на плато:

— Ловите коней и в стойлах поставьте. Наверное, еще придется строить конюшни.

Ребята кивнули и пошли выполнять приказ.

— Витек, как ты думаешь: всех перебили, или еще будут ходить?

— Блин! — поражался Виктор. — Это каким надо быть тупым, чтобы после первого залпа попереть туда же с еще большим числом!

— Карябаны, есть карябаны, — засмеялся Сергей. — Ладно пойдем досыпать или ну его?

— Нет, я лично уже не хочу спать. В голове до сих пор грохот стоит. Пойду завтракать и в ангар.

— Ты давай, не очень увлекайся ковбойством. Гранатами займись. Это сегодня важнее.

— Всенепременно, товарищ главнокомандующий, — дал честь Виктор.

— Не юродствуй, — засмеялся Сергей. — Делом лучше займись.

— Кстати, насчет дела. Федор дельное предложение дал. Он хочет наконечники болтов боеголовками снарядить. Как тебе такое предложение?

Сергей только восхищенно раскрыл объятия.

— Только не надо меня обнимать. Это не я предлагал. Иди его калечь.

— И пойду! — Сергей зашагал, только не в ангар, а к себе домой, тоже завтракать.

* * *

Жители колонии постепенно привыкали к мысли, что самопровозглашенный триумвират не только бескорыстен к своим гражданам, но и способен защитить их от любых внешних агрессоров. А это немыслимое сочетание в этом полудиком времени.

Купцы узнавали про их чудесную жизнь, когда привозили свои товары сюда, получая взамен не золото, а удивительные изделия.

Их поражал масштаб покупок, когда кто что хотел у них забирал и складывал в большую кучу. Потом появлялся сам покупатель и платил за все сразу.

Правда, у них возникали при этом свои трудности: приходилось вместе идти дальше продавать уже взамен полученные вещи, чтобы распределить золото меж собой. Но выгода получалась так велика, что покрывала все эти лишние хлопоты.

И шли по миру легенды о чудесной стране, где все равны. Где нет рабов и батраков. Где все живут в одинаковых красивых хоромах. Где каждый имеет все, что надо для довольной жизни.

В результате этих сказаний поплыл поток обездоленных к высоким скалам.

* * *

Колокол ударил девять раз. Люди приступали к своим обязанностям с девятым ударом. Это уже стало привычкой у колонистов.

Виктор нырнул в ангар, обрадовать Федора, что получил добро на его идею, а Сергей давно был со своим отрядом на месте обычных утренних тренировок.

Спустился он вниз, как всегда, в семь по свисающему канату. Командиру негоже иначе спускаться, как не все воины.

У него опять остались десять отрядов. Один стал милицией, другой — у Виктора.

Все десять квадратов четко стояли в ряд. Впереди командиры отрядов.

Сергей давно уже ввел в свою армию отличия по погонам. Ввел стандарт по лычкам и офицерским значкам. Сам пока из скромности ничего не цеплял, но всегда оставался для других высшей военной инстанцией.

Сегодня тоже собирался проводить стрельбу на меткость и конные маневры.

Каждый в сотне должен был уметь стремительно добираться до нужной дистанции и из-за крупа своего коня поразить цель. Снова вскочить на седло и возвратиться на исходную позицию.

Чтобы боевых коней использовать как живые щиты, на них надевали поверх плетенок тонкостенные, но прочные стальные латы. Сталь защищала коней целиком, кроме глаз и копыт. Попробуй, порази такую цель! Зато мощные телеса самих животных могли превратиться сами во всесокрушающий таран. В помощь рогам приходил и щип, торчащий по центру стального покрытия лба.

Сергей только начал тренировки, как вновь прервали занятия. Примчался мальчик-гонец и сообщил, что дозорный видит большую толпу безоружных, которые приближаются к скалам с юга.

— Черт возьми! Да когда же дадут проводить занятия? Ладно, малыш. Спасибо, что предупредил.

Сергей вскочил на своего бронированного скакуна и скомандовал:

— По коням!

И помчался по южной дороге навстречу толпе.

Пятнадцать минут бешеной скачки, и они увидели около двухсот человек, плетущихся по дороге разношерстной толпой.

— Эй, стойте! — закричал Сергей на языке руров.

Среагировали. Значит, знают их язык. Но при контакте выяснилось, что только некоторые знают этот язык, а не все. Их и позвал к себе ближе Сергей.

— Куда идете? — спросил он у них.

— К скалам, — ответил ему старый седовласый путник.

— И что вы там потеряли?

— Мы знаем, что там живут люди, которые равны богам в своем могуществе и милости. И мы хотим жить с теми, кто уже там.

— Откуда идете, отец?

— Из Гордана. Извели нас вельможи. Сил нет больше терпеть.

— Вот как? — Сергей задумался, какое принять решение.

Отказать — свинство. Принять — кто знает, какую порчу могут занести.

— Вот что, отец, — принял решение Сергей. — Я сам из правителей той страны, куда вы путь держите. Поэтому, слушайте, что вам нужно делать. К скалам не ходите. Отправляйтесь до озера и разбейте там лагерь. Мы вам пошлем еду, питье, инструменты, одежду и все такое необходимое, чтобы продержались, пока не поднимите поселение. Пошлю людей, которые вас научат, как правильно все делать. Поля богаты на урожай. Пашите, сейте. Дам орудия и скот сколько нужно для этого. И на разведение хватит. Будете сами себя кормить. Но будет одно условие: всем нужно учить наш язык лучше своего теперешнего. Согласны?

Старик повернулся обсудить с остальными услышанное от Сергея. Говорили и спорили недолго.

— Согласны, — подытожил обсуждение старик.

— Тогда, в путь! — Сергей развернул скакуна и помчался вместе с воинами обратно к месту тренировок.

С десятым ударом колокола распустил их и направился к новоприбывшим. Те уже ставили палатки и доставали свои скудные пожитки.

Теперь Сергей внимательней пригляделся к ним.

Это были в основном коренные жители Гордана. Много среди них было детей разного возраста и женщин немало. Все беженцы выглядели изможденными от непосильного труда и голодания. На всех лохмотья, как на Марзане в первый день его пребывания сюда.

Сергей поспешил на плато. Там он дал команду обеспечить всем необходимым новоприбывших и передать им вдоволь еды.