Новая Русь 2

Новая Русь.

(Вторая книга)

Часть II.

Колония строгого режима.

Глава 1.

Первый день пребывания колонии был целиком посвящен обустройству в необычных условиях. Нужно было еще привыкнуть к жизни по соседству с шумным водопадом, к высоченному виду из открытой стороны плато. Сергей сразу эту сторону назвал Балконом.

Вигвамы расположили в ряд по противоположной скальной стене, неподалеку от пещеры, из которой бил кристально чистый поток. Поодаль соорудили из камней несколько общих очагов.

С первой же минуты пребывания тут, Сергей всем запретил посещение пещер, которых было вокруг во множестве. Конечно, затаенных там хищников можно было не опасаться, но могли быть природные сюрпризы, вроде обвалов, провалов. Первым спелеологом станет сам, прежде чем туда войдет еще кто нибудь.

Задачей первого дня была: заиметь возможность спускаться-подниматься с Балкона, и поставлять оттуда вверх древесину.

Спуск совершался просто: скинул вниз канат, по нему соскользнул на землю. А дальше, нужно будет временно соорудить нечто наподобие того, что достает воду из колодца. Вроде вала с большими ручками на торцах, а к валу закрепить пару канатов с крюками.

Сергей объяснил кузнецам, что и как тут нужно соорудить, затем, с Виктором за компанию соскользнули вниз. Чтобы руки уцелели, приладили к ладоням куски плетенок, стремительно понеслись к подножью возле водопада. За ними спустили на канате двуручную пилу, пару топоров.

Сразу на опушке леса нашли подходящее дерево. Срубили, отпилили двухметровую ровную часть его ствола, дополнительно приготовили куски для опор. Все это перетащили к канату, завязали канатом, отправили наверх. Там уже Григорий с помощниками, по заранее полученным инструкциям, на самом краю Балкона собрали две треугольные опоры, на рогатинах которых установили выточенные пазы вала. По его торцам забили втулки из запаса, закрепили к ним по две перекладины с каждой стороны. Оставалось забить две скобы, пропустить сквозь них, канат с крюками на концах, за которые уже можно цеплять металлическую подножку.

Виктор решил первым самому испытать конструкцию на прочность.

Канат терся об торчащий край обрыва. Это вызывало беспокойство у Виктора.

Оказавшись наверху, оттуда крикнул Сергею, чтоб немного обождал с подъемом, сам занялся изготовлением из полос приспособы для плавного скольжения каната с края обрыва. В конце концов, сделал ее, изогнув полосы дугой, заколотил на деревянные сваи, а их забил под канаты. Получилось вроде направляющих рельсов. Можно было подниматься и Сергею.

Когда он тоже оказался наверху, принялись за изготовление грузовой площадки.

Коммуникация с подножьем Балкона, хоть и примитивная, но появилась.

Второй задачей этого же дня, а точнее, уже вечера, было: отпраздновать две свои запоздалые свадьбы, обещанные друзьями подругам. Поэтому, вечер ожидался веселый.

Роль местного 'святого отца' решили поручить самому внешне подходящему кандидату в 'попы', Василию Иванычу. Ему пришлось, под диктовку Сергея, конспектировать текст, зубрить его до самого венчания, пока не стали невесты прихорашиваться, а женихи обреченно воздыхать по совсем недавнишнему рурскому патриархальному устою.

Настал торжественный момент, когда из 'женской половины', в окружении сразу шестнадцати девушек, появились сияющие невесты. И обе в фате. Как только успели за полчаса?

Катя, уже с заметной округлостью животика, а Мила, как всегда порхающая, подбежали к своим женихам, буквально, повисли на них.

Появился 'святой отец' с торжественно оттопыренной бородой. Он важно прошествовал к ним и пошел выкладывать вызубренный текст.

Друзья сдержали слово, данное своим любимым.

А утро пришло вместе с неотложными делами.

В срочном порядке необходимо было заложить производство кирпичей, столярно-плотничьих работ и создать кузницу.

На этот раз по канатам вниз соскользнули с Сергеем и Виктором восемь человек.

— Ты в тот раз, где нибудь в этих краях замечал глину? — спросил Сергей.

Виктор на минуту задумался, вспоминая, что и где замечал, когда впервые оказался тут. Вспомнил:

— Идем в сторону болота. Там, вроде, была глина.

Действительно, очень быстро обнаружили бурую жижу на берегу в стыке болота и озера.

— Так! Строить печь будем тут. Придется сюда таскать дрова. Ясно, ребята?

Четверо, как по команде, похватали топоры, умчались в сторону леса. Друзья же, вместе с оставшимися парнями, начали таскать сюда камни.

Нужно было собрать хотя бы небольшую обжиговую печь, продемонстрировать им весь процесс от начала до конца, прежде чем сами станут самостоятельно работать.

Мокрая красная глина оказалась жирной и относительно чистой от примесей. Значит, отсюда можно брать сырье для кирпича-сырца, что было крайне необходимо, чтобы ставить нормальную печь и кузнецам.

Сергей подошел к канатам. Сообщил парням наверху, что именно нужно спустить вниз. Получив авоську с инструментами и чанами, вернулся к своим, задорно выкрикнул:

— Ну что, начнем? — И взялся за лопату. Он рыл яму в сухой затвердевшей части берега. Остальные тоже к нему присоединились, отрыли яму глубиной в полметра.

— Теперь заполним ее глиной, — скомандовал он. Пошла вереница чанов с глиной, пока яма не заполнилась доверху.

Глина еще была влажная; они разулись, полезли в нее, ногами стали месить.

Работенка оказалась не из легких. Выбрались оттуда, замученными вконец, пошли к озеру отмываться.

Неутомимый Сергей не дал им передохнуть и полчаса. Сразу перешел к постройке самой печи.

Небольшую возвышенность вплотную к скале, размером в два метра шириной, три метра длиной, он потребовал заложить ровным рядом из собранных камней, затем промазать глиняным тестом из ямы.

Покончив с этим, они взялись устанавливать поперечные топки, упирающиеся концами на скалу. Одна ровно посередине площадки, две — ближе к краям. Эти топки тоже собрали из камней, промазанных глиной. Чтобы их верха не обваливались, велел обтесывать камни под трапецию, складывать сводом.

Наконец, получились они, подобные трем деформированным трубам: широкие, низкие, глубокие.

Сергей вновь пошел к канатам. Заказал Григорию, что еще тому спустить вниз.

Опустилась площадка с длинными прутками и ножовкой. Сергей притащил к месту постройки, нарезал их по длине печи. Прутья он устанавливал поверх топок вторым этажом. Потом еще столько же нарезал для третьего и четвертого этажей. Но те нужно будет устанавливать в процессе возведения боковых стен сушилки.

К вечеру закончили и боковые стенки с воткнутыми перегородками из прутьев, крышу, которую тоже пришлось ставить сводом, чтобы не обрушивалась. Оставался открытым только фасад.

— Я думаю, что их, — сказал Сергей, имея в виду топки, — можно пока прикрывать воинскими щитами. Как раз по размеру подходят. А остальное — будем прикрывать так, чтобы можно было убирать, когда необходимо. Эти щиты мы изготовим уже завтра, вместе с формовочными ящиками. Пока же, заполняем яму глиной, месим.

По завершению этого повторного утомительного процесса, наконец-то, Сергей дал команду прекратить работы.

У канатов уже лежали два свежесрубленных оголенных ствола.

Когда и их доставили наверх, пристроили уже подножку и сами тоже по очереди взобрались на Балкон.

Неугомонный Сергей как отпустил их отдыхать, сразу завербовал лекарей, кузнецов и Федора. Дал им задание до ночи расслоить стволы на доски, также обстругать. Федора назначил над ними ответственным, а сам с Виктором пошли к шалашу Василия Иваныча.

— Добрый вечер, профессор, — поздоровался он, запихиваясь в тесное помещение. — Есть к вам большая просьба. Возьмите пока на себя обязанность обучать здешних ребят речи.

Василий Иваныч только развел руками:

— Где же мне их обучать?

— Да где угодно. Лишь бы начали. Будет потом и помещение, и столы, и доска. Но пока в полевых условиях. Очень надо, профессор.

Василий Иваныч усмехнулся:

— Ладно уж. Раз очень надо...

— Спасибо, профессор. Очень надо.

Сергей пожал ему руку, так что бедный профессор весь скривился.

Теперь стал Сергей протискиваться обратно.

Виктор предложил ему посетить сейчас ту пещеру, где он в первый раз заметил залежи железа.

— Только фонарь возьму.

Они пошли в ту самую пещеру, в дальнем конце которой было ответвление.

— Вот там видел. Пошли туда.

Виктор повел Сергея к ответвлению. Там, немного пройдя, наткнулись на те самые бурые разводы в камнях.

Сергей присвистнул.

— Блин! Да тут добывать и добывать

— Ну, тогда кузницу поставим прямо в этой пещере. Места предостаточно.

— Тоже верно. Так и сделаем.

Еще немного пощупав стены, Сергей удовлетворенно сказал:

— Подфартило. Ладно, поворачиваем назад.

Они вышли из этой пещеры. Виктор повел его в ту вторую, которую тогда не успел обследовать.

— Да тут же стадион! — воскликнул Сергей.

Когда они вошли в нее, свет фонаря затерялся в громадине зала.

Они, осторожно ступая во мраке, прошли к противоположному концу пещеры.

Тут чернели зевы сразу семи ответвлений.

Решили пока начать с левого крайнего. В дальнейшем исследовать и остальные.

Это ответвление извиваясь вело вглубь скалы.

Каменная кишка позволяла пока идти в полный рост друг за другом. Но шагов тридцать пройдя, они вынуждены были уже пригибаться.

Неожиданно проход уперся в следующий зал. Свет фонаря высветил новое помещение, несколько меньше по сравнению с первым.

Пришлось пролезать через узкую щель прохода.

Оказалось, что в этой спрятанной в глубине скалы пустоте, есть еще множество других щелей-проходов.

— Как бы не заблудиться в этих катакомбах, — пробурчал Сергей, пытаясь возле входа процарапать острым краем камушка отметину. Но у него ничего не получалось.

Виктор попробовал концом фонаря почиркать крестик. Но алюминий тоже не оставлял заметных следов на твердой породе.

Они опасались отойти от щели, чтобы не потерять ее потом в куче остальных. Поэтому, прямо отсюда попытались рассмотреть ближайшие части стен. На них оказались выпуклые вкрапления чернеющих камней. Их было тут множество. Почти вся видимая отсюда часть стены при свете фонаря чернела подобными вкраплениями.

— Как же не сообразили взять кирку! — сокрушался Сергей. — Взяли бы скол.

— Успеем. Давай уходить. В следующий раз возьмем.

Они в три погибели протиснулись обратно в лаз и потопали назад, в первый зал.

Когда выбрались из пещеры, почти стемнело, но некоторые еще ужинали.

Сергей и Виктор пошли умываться в стремительной ледяной водице, чтобы тоже пристроиться к общей циновке.

Появились их женушки с горячим.

— Милая, скажи мне, — Сергей поймал за руку Катю. — Вы с Милой обучаете женщин, как я просил?

— Конечно дорогой, учим. Уже неплохо понимают и говорят.

— Прекрасно. А теперь, поди, позови сюда наш мужской состав, кроме работающих на резке досок.

Пока они ели подтянулись к ним все, включая профессора.

— Все здесь? — спросил, прожевав кусок птицы, Сергей.

Ребята поогляделись. Один из них сказал:

— Все, кроме дозорного.

— Ну, ему скажете, когда освободится. Слушайте внимательно. Вам отныне необходимо все свободное время изучать наш язык. Понятно всем?

— А у кого будем учиться?

— У Василия Иваныча пока. Как будет свободное время, сразу идете к нему. Но учитесь быстро. Скоро на вашем языке тут никто не будет разговаривать. Запомните это.

Ребята разошлись, а Сергей попросил профессора:

— Очень прошу, не отказывайте никому, когда придут к вам.

Профессор заверил, что посвятит этому силы и время, тоже удалился.

Поужинав, друзья отправились в ту сторону плато, где столярничали. Лекари просто падали с ног. Непривычные к физической нагрузке, теперь они терпели муки, набивали мозоли.

Рядом лежали штабелями подготовленные доски. Один ствол был полностью распилен и обработан. От другого ствола оставалось меньше половины. Теперь пилили только кузнецы, а Федор ставил отпиленные на козлы, проходился по ним большим рубанком. Да так мастерски, что для второй проходки не бывало надобности. Парень просто чувствовал материал как никто другой.

Сергей отозвал уморившихся лекарей в сторонку, сказал им:

— Мне так и не удалось с вами близко познакомиться. Все время работали, как проклятые. Давайте теперь сделаем это.

— Мы родные братья, — начал представляться один из них. — Я старший. Зовут меня Ваэно. Вот средний, Гарасаэн. А младший Маэилек. Вы нас простите, что не можем лучше работать, но мы стараемся.

— Я вижу, что вы стараетесь. Спасибо вам и за этот труд. Но я не для этого вас отозвал сюда. Я хочу предложить вам стать еще и воинами. Тренироваться с остальными воинами, когда я начну их тренировать. Еще вам придется срочно учиться нашему языку у профессора. Сами ходите к нему, как будет свободное время.

— Хорошо, главнокомандующий, — за всех согласился Ваэно.

— Больше меня так не называй. Забудьте. Теперь я Сергей, и всё.

— Хорошо, Сергей, — поправился Ваэно. — Мы пойдем пилить. А то они устали.

— Пойдете. Хочу еще кое-что сказать вам. В колонии все имеем новые имена. Вам тоже нужно запомнить свои новые имена. Только их всегда произносите. Ты, Ваэно, отныне будешь Валентин. Ты, Гарасаэн, будешь Георгий. Ну а младший будет Михаил. Нравятся вам ваши новые имена?

Молодые люди заулыбались и согласно покивали головами.

Вопрос был решен.

— Тогда идите пока, работайте дальше. Не забудьте всем сообщить, как вас теперь зовут. А по своей специальности, скоро будете творить чудеса в этом мире. Обещаю.

Когда обнадеженные братья отошли, друзья вдруг вспомнили, что они же молодожены.

Глава 2.

На высокой скале, с восхитительным видом и успокаивающим белым шумом падающей воды, колонисты жили в ожидании удивительного будущего, о котором часто в общих сходках по вечерам рассказывали их нынешние вожди. Это стимулировало к скорейшему освоению нового языка с его непростой письменностью.

Новый кирпичный артель теперь ежедневно выдавал не только строительные кирпичи, но и огнеупорный кирпич-сырец. В бригаде строителей быстро разобрались в режиме работы печи. Сами догадались, как можно улучшать качество кирпичей, проводя предварительную суточную сушку под навесом, прежде чем грузить в печную сушилку.

Одним словом, пещерки на дальнем краю плато постепенно превращались в склады, забитые готовыми кирпичами. А лесорубы истребляли ближайшую опушку, превращая ее в запасы веток и стволов, складируемых неподалеку от кирпичных складов, в другие пещерки.

Однажды поутру Сергей и Виктор объявили сбор мужчин. Собрались все поработать топорами, киркой, лопатой. Захватили еще с собой емкие корзины и чаны.

— Мы сегодня — поисковая экспедиция, — объявил им Сергей и повел к, свисающим с Балкона канатам.

Собрались они отправиться по берегу реки, что омывала правое плечо скального ряда. Проскочили с веселыми криками под водопадом, вышли на правое крыло скального ряда.

Полсотни метров по противоположному берегу сопровождала их, булькающая газами, болотная топь. Болото кончилось, уступив место бескрайней долине, огораживаемой параллельно реке далекой стеной густого леса. А совсем далеко, на горизонте, проступали голубоватые силуэты высоченных гор.

Между скалами и рекой пролегала полоса каменистого берега, по которой они и пошли. Но дальше постепенно берег расширялся. Стали попадаться на пути небольшие холмики, живописно разбросанные, то тут, то там.

Неподалеку обнаружили еще небольшое мутное круглое озерцо с серыми от солей аридными берегами.

Сергей зачерпнул в ладошку воду из него, принюхался. Едко пахло.

Он же первым засек серые каменные отложения между дальними холмами.

— Вот, что я искал! — воскликнул он.

Воины недоуменно переглянулись. Камней вроде таких было навалом всю дорогу. Но они уже не сомневались, что их командир всегда знает, что делает.

Приблизились к этим камням; Сергей поднял один, молотком отбил кусок. Разглядывал его внимательно, вертел, взвешивал на ладони. Его довольная улыбка росла.

— Это точно то, что искали? — спросил у него Виктор.

— Ага. Чистый известняк. Причем довольно жирный.

Потом вернулся к своему воинству, разделил на две группы. Одной поручил таскать сюда и складировать возле скалы побольше крупных валунов, других отправил таскать сюда глину. Сам же с Виктором за компанию киркой принялся выбивать куски известнякового бута, складывать их в кучу.

К полудню, по его расчетам уже должно было хватить собранных валунов и глины для сооружения новой печи. Поэтому, без всякого отдыха тут же погнал всех заготавливать дрова.

К вечеру голодные, вымотанные непрерывным трудом мужчины, еле держались на ногах.

— Ничего. Воины нашей колонии должны быть выносливыми. Вот, завтра с утра продолжим такую тренировку, — заявил им Сергей. Выгрузив тут снаряжение, повел всех обратно.

Во время ужина Виктор сказал Сергею:

— Ты не думаешь, что пора дать название нашему поселению? Как-то несолидно получается без названия.

Сергей хмыкнул:

— Что предлагаешь?

— Ну, не знаю. Давай вместе подумаем.

— Я тоже не знаю. Давай еще профессора подключим.

На том и порешили.

После ужина пошли за ним.

Вопрос поставил в тупик и профессора. Он растерянно оглядел плато, потом обратился к ним:

— Давайте думать логично. Мы попали сюда из России. Находимся на ничейной земле. Приглашаем местных жить с нами на этой территории с условием пользоваться только нашим языком. Даем им русские имена. Собираемся их уклад жизни перестраивать под нашу культуру. Их детей точно обучим нашему образу жизни.

Вот и возникает вопрос: следующие поколения на этих условиях — это кто?

— Вроде, тоже русские... — неуверенно вывел Виктор.

— Почему же 'вроде'? — возмутился Василий Иваныч.

— Вы правы, профессор. Они будут русскими, — Согласился Сергей.

— Вот и хорошо. Так, где живут русские, если земля никому из других народов не принадлежит?

— На Руси, что ли?

— Именно! Потому, раз в этой реальности нами создается первый русский град, пусть и будет территория новой Русью называться. А пока нет хотя бы одного города, так только плато пока и есть наша новая Русь.

Друзья переглянулись. Как будто бы есть резон в словах профессора.

— Спасибо за совет, дорогой Василий Иваныч, — сказал Сергей. — Еще скажите, как дела идут с обучением?

— Неплохо, вроде. Только старайтесь поскорее специальное помещение построить для этого дела. Доску повесить.

— Сделаем, уже мало осталось.

Они отправились в сторону палаток, где, оказывается, ждали их жены в окружении девушек.

Как они приблизились, Мила за них всех спросила:

— А почему мы ничего не делаем полезного? Только готовим и стираем для вас.

От такого внезапного пикета слабого пола Виктор в недоумении остановился и вопросительно посмотрел на Сергея. А он просто улыбался. Видать, весьма был доволен ростом эмансипации женщин в новой Руси.

— Что же вы хотите еще делать?

Ответила Сергею одна из девушек в задних рядах кучки:

— Мы хотим работать, как вы.

Самое удивительное для друзей было то, что сказала все это девушка по-русски. Сказала свободно. Та, которая несколько дней назад вообще не могла говорить.

— С ума сойти! Все вы уже так умеете говорить?

Мила гордо вздернула носик:

— Конечно.

Сергей давно перестал улыбаться. Вместо этого теперь стоял, хлопая глазами. Наконец, он овладел собой и спросил девушку:

— Что вы сможете делать полезного, кроме как готовить кашу?

Девушка выбралась вперед, чуть не прижавшись к Сергею.

— Мы можем строить, копать, пилить.

Сбоку стремительно выскочила Катя, оттеснила нахалку от мужа и стала перед ним, воинственно выставив округлившийся животик.

Сергей приобнял ее за плечи и сказал им:

— Мы подумаем, чем вас можно полезным загрузить. Правда, Виктор?

Женская половина, недоверчиво косясь на них, разошлась. А Мила и Катя взяли своих мужей подручку, повели по своим шалашам.

Наступала ночь.

* * *

Наступило следующее утро.

Сергей вновь повел воинство, ставшее теперь бригадой, к канатам. Пора было продолжить начатый труд.

Когда они оказались на прежнем месте, первое, что велел сделать Сергей, это заложить фундамент для новой печи по подобию фундамента кирпичной.

Имея опыт, это было сделано быстро. Но дальше пошли необычные команды. Теперь требовалось из собранных валунов собрать на этом фундаменте огромное горнило по форме стоймя поставленного яйца.

Сначала долго не могли понять работники, как камни так будут держаться. Но Сергей терпеливо в подробностях описал последовательность процесса кладки валунов с одновременными подпираниями к скале глиняными шматками.

Возились до обеда. Несколько раз построение обрушивалось. Но, в конце концов, Сергей добился своего. Новая форма горнила, высотой выше трех метров, а в среднем диаметре под два, все же стала на фундамент.

Дальше пошло укрепление внешней стороны. Конструкцию, кроме самой верхушки, постепенно наращивали глиняным тестом вперемежку с камнями.

В итоге получился массивный саркофаг, внутри которого заключено было гигантское пустое яйцо.

Теперь, Сергей наметил на конструкции место на уровне живота, и осторожно стал проделывать метровый проход вовнутрь горнила. Следом он разобрал верхушку. И там тоже образовалось отверстие с метр в диаметре.

— Всё, — сказал он облегченно. — Теперь все это будет сохнуть при слабом огне.

Он повелел закладывать вовнутрь сухие ветки и солому, а Виктор их поджег.

Что было весьма примечательно, уже никто из присутствующих не реагировал на зажигалку, как на волшебство.

За последние дни Сергей успел выбить из них всю дурь о духах и волшебстве частыми беседами об этом. Но больше — все же, авторитетом. Даже сумел объяснить принцип работы зажигалок, пообещав, что придет время, и такой же будет носить с собой каждый желающий.

Что не менее примечательно, такой переход от мистицизма к прагматизму у них совершенно не вызвал ожидаемых Виктором психологических стрессов.

Как легко до этого принимали факт существования могучих духов, так же легко отвергли их. Об этом феномене друзья много говорили по вечерам, после работ, но так и не нашли вразумительного объяснения. Поэтому, решили спросить, как нибудь, у Василия Иваныча. Просто пока было не до этого.

Огонь поддерживали слабым, чтобы глина не трескалась сильно, сохраняла заданную форму.

Пока прогрев делал свое дело, началась кропотливая работа по дроблению добытого уже Сергеем известнякового бута в нужные размеры. Их необходимо было дробить, стараясь, чтобы были одинаковыми, и величиной с кулак. Ими нужно было заполнить всю емкость их овальной печи.

Над форматированием работали все, включая и Виктора, и Сергея. Но даже при этом оно затянулась до самого вечера.

Когда гора известняковых осколков поднялась до уровня середины печи, Сергей притормозил работников.

— Ладно, ребята. Теперь другое. Нужно добыть крупные буты и их обтесывать вот в такую форму. — Он на земле нарисовал трапецию. — Чтобы строить из них свод.

Сам тут же подобрал бут размером в арбуз и принялся топором создавать нужный образец.

Все переключились на новый заказ Сергея.

Через некоторое время он счел, что и их достаточно. Теперь требовалось Саше, как самому низкорослому среди них, забраться вовнутрь через лаз и строить этот самый свод внутри печи, начиная класть от дальней глубины с фундамента, заканчивая упором над метровым проходом.

Сергей через отверстие прохода руководил процессом кладки.

В определенный момент Саше понадобилась помощь поддержать свод. Сергей загнал вовнутрь еще одного из низкорослых парней. Там они вдвоем через 'не могу' собрали, все-таки, свод и изможденные выбрались на свежий воздух.

Сергей сразу приобнял обоих, поздравил с успехом.

Осталось частично заложить проем прохода камнем и начать загружать печь приготовленными осколками через верхнее отверстие.

Встали в цепочку от горки до печи. Пошел процесс загрузки. Уже темнело, когда печь заполнилась под завязку.

— Сегодня останемся мы с Виктором, — сообщил всем Сергей. — А вы идете домой. С кем нибудь пошлите сюда еду и шкуры. Ясно? Тогда вперед.

Как только все ушли, Виктор заложил под сводом внутри печи сухие ветки, поджег их.

В наступающем мраке из дыры на верхушке печи уже валили клубы пара, причудливо парящие над ними большими комьями.

Поужинав, Сергей пошел отсыпаться на три часа. А Виктор уселся у печи, поставив рядом с собой небольшой запас дров.

Везло, что погода в последние дни устаканилась и не было дождей. Но, по словам местных, это затишье протянет недолго.

Постепенно из дымохода печи стал валить чернеющий дым.

Виктор подбросил под свод еще дровишки. Огонь занялся больше. Жар из прохода заставил Виктора отступить подальше.

К концу дежурства из дымохода уже не валил дым, а струился высокий голубоватый столб.

Виктор поднялся, притащил к печи очередную порцию дров.

Был уже четвертый час, когда пошел будить Сергея. Виктор свою вахту отстоял, и страсть хотелось спать.

Сергей, как всегда поворчал, что никогда не дают ему досмотреть, и как только поднялся на ноги, Виктор юркнул в согретые шкуры. Блаженный сон моментально закрыл глаза.

* * *

Утро было такое холодное, что не хотелось вылезать из-под прогретых шкур. Но было уже позднее утро, а не рассвет. Виктор, скрипя зубами, тоже поднялся.

Он увидел, что Сергей забрался наверх и шерушит в проеме печи железкой.

— Как там дела? — спросил его Виктор снизу.

Сергей, всем довольный, продемонстрировал поднятый большой палец.

— Замечательно! Витек, подай сюда шкуру.

Он им прикрыл отверстие, а затем спрыгнул вниз, заявил, что теперь они могут строить хоть дом, хоть небоскреб.

— Дело сделано, Витек. Пошли и мы по домам. До завтра тут делать нефига.

Только тут Виктор заметил, что огня в печи больше нет. Значит, процесс уже завершен.

Они побрели в сторону плато, окрещенное с легкой руки профессорской логики новой Русью.

— Вот теперь мы с тобой сумеем сделать кое-что толковое, Витя, — возбужденно говорил по пути Сергей. — Как ты думаешь, может, резоннее сразу строить трехэтажное здание, чем много избушек?

Виктор с сомнением посмотрел на друга.

— А не развалится?

— Теперь нет. — Он уверенно отверг такую потенциальную опасность. — Будем жить в трехкомнатных квартирах с санузлами, кухнями, прихожками. А? Каково тебе это?

— Если так масштабно подходить, то еще не скоро начнем строиться.

— Это верно. Но, думаю, есть смысл подождать, чем потом сносить.

Добрались до палаток, где их уже ждал обильный завтрак.

После завтрака, Сергей сразу зашел за Виктором, предложил вместе пойти за кузнецами.

Ребята слонялись без дела. А как узнали, что задумывается обустройство кузни, от радости чуть не прыгали.

— Хватайте кирки, факелы и пошли в пещеру, — дал очередную команду Сергей.

Втроем те быстро скрутили на концы нескольких палок лоскутки, обмакнули их жиром и, прихватив кирки, припустили за Сергеем и Виктором.

— Вот тут будет стоять ваша новая плавильная печь, — сказал Сергей, когда они вошли в пещеру. — Называться будет домной. Запомните название.

Дальше, они повели кузнецов к ответвлению. Подожгли чадящие факелы, при пляшущих отсветах которых стали видны рыжие пятна на стенках.

— Здесь вы будете добывать железную руду. Пока сами. Позже — другие этим будут заниматься, а вы только плавкой, ковкой. Можете приступать к работе как будете готовы. А складируйте пока в пещере, у входа.

Друзья пошли назад и услышали, как за спиной уже поднялся перестук кирок. Кузнецам не терпелось начать свое привычное дело.

— С освещением надо что-то придумать, Серега. При факелах невозможно работать. А у нас ни стекла, ни керосина. Только восковые свечки да костры.

Сергей задумчиво кивнул:

— Стекло нам нужно варить в обязаловку для окон тоже.

Немного подумав, добавил:

— Нам нужно соду добывать из того маленького озерца. Но у нас людей не хватает...

Сергей осекся и глянул с озарением на Виктора.

— Вот достойная работа для девушек! — воскликнул он. — Хотели помогать, припашем на этом деле. Пускай займутся выпариванием из галургии сульфата.

— А дальше как?

— Потом спекаем с древесной золой и получаем соду. Именно так и делается. Но девочки...

— А что? Сами напросились. Забастовку устроили. Теперь пусть отвечают за базар.

И они в веселом настроении пошли к сборищу девушек неподалеку от очагов.

— Девушки, кто из вас желал работать наравне с мужчинами?

Не ожидавшие, что так скоро их впрягут, они, молча, переглядывались. Потом, та же самая, храбрая среди них, опять за всех ответила:

— Все.

— Очень хорошо. Есть работа. И очень ответственная.

Сергей изложил им процесс получения минералов из воды. Потом повелел, троим из свободных воинов таскать до озерца чаны, готовить для них там дрова. И, вообще, все время бдительно охранять их пока они будут там.

Все еще не веря, что им поручают важную работу, девушки со смешками направились к глиняным сосудам, наваленным неподалеку, отобрали несколько больших плоских чанов. В одну из них сразу загрузили еще куски мяса и лепешки, чтобы обедать на месте. А друзья подумали: женщины, все же, сообразительнее. Сами-то работали голодными. Не догадывались брать с собой еду.

Пока красавицы спускались по очереди с Балкона вниз, остальные с недоумением провожали их глазами.

Справившись и с этим делом, пошли искать Федора. Нашли его за шалашом в обнимку со своей Ларисой.

— Федор, на минутку тебя можно? — позвали его. — Нам пора запускать столярный цех, — начал Сергей, когда он подошел к ним. — Продумывай план, как и что. А пока нужно слепить две вот такие вещи. — Он протянул Федору готовый чертеж водяного колеса. — Витя, объясни подробности.

Виктор сначала пояснил ему для чего это и как оно работает.

Было ему смешно видеть как Федор, восхищается таким простым устройством двигателя. Далее, Виктор перешел на детализацию размеров, форм рам жесткостей. Пояснил, в каких местах будет больше нагрузок и как нужно эти места усиливать, чтобы дольше проработало.

Оставили его в покое, когда он сказал, что задачу свою понял. По опыту знали: раз сказал так, обязательно выполнит работу максимально хорошо при их данных возможностях.

— Ну что, Серега. Пойдем теперь к лекарям нашим насчет масла узнавать.

Их нашли в самом отдаленном уголке плато, где они собирали травы.

Когда друзья еще приближались, они остановили свою возню и собрались вместе.

— Начали учить язык? — спросил Сергей еще издали.

— Да, Сергей, — как всегда за всех отвечал старший, Валентин.

— Очень хорошо. Молодцы. А у нас к вам вопрос есть: знаете тут растение, с которого можно выжимать масло?

— Да, Сергей, — опять ответил Валентин. — Много растет, возле леса. Крил называется. Из его семян получаем масло, чтобы лечить боли спины. Родившим матерям давали пить, когда у них молока мало...

— Вот как? Тогда вы отправляйтесь туда и собирайте семена. Чем больше соберете, тем лучше. Нам понадобится много растительного масла.

Братья, не задавая лишних вопросов, сразу отправились выгружать собранные уже травы, и пошли за семенами крила.

— Попробуем использовать пока вместо керосина, — сказал Сергей. — По идее должно гореть неплохо.

Раскидав так необходимые задания, они вернулись в палатку обдумать, как складывать будущее литейное дело.

После долгих жарких обсуждений способов, решили остановиться на двухступенчатом процессе плавки, и сразу строить двухшахтную печь. Сначала в первой половине шахты домны из руды получать чугун, а во второй — переплавкой, из чугуна — сталь.

Решили домну сделать порядка пяти метров в высоту с увеличенным объемом ее верха и открывающейся передней стенкой.

Также, использовать водяное колесо для постоянной продувки. На его вал сажать кулачки в разбивку, чтобы они оттягивали попеременно крышки сразу двух мехов. Ближе к вечеру, отбросив множество вариантов, остановились на этом последнем, который казался выполнимым при нынешнем состоянии дел.

— Ладно уж, — потянулся, засидевшийся в тесной палатке, Сергей. — Давай-ка лучше пойдем по второму разу в ту пещеру. Пройдем дальше. Мне интересно, что там, все-таки, чернело на стенах.

Они выбрались на затекшие ноги, нашли кирку, на всякий случай, подобрали пару факелов заготовленных кузнецами для себя.

В пещеру вошли со светом фонаря. До крайнего левого ответвления на этот раз проходили без опасений. В прошлый раз уже выяснили, что тут ничего опасного нет.

Из ответвления скорым шагом дошли до второй пещеры и вновь протиснулись через узкую щель прохода в неисследованное помещение.

Виктор пристроил в трещине у прохода один из факелов, поджег его.

Теперь можно было не опасаться потерять выход.

Они, внимательно глядя под ноги, направились к чернеющим камням.

Вблизи, при свете фонаря, разглядели, что это не просто черные камни, а вкрапления минералов, отливающих темно бордовым.

Виктор принялся выбивать один из каменной оправы стены. Наконец, ему это удалось. Он передал его Сергею.

— Что это, ты знаешь?

Сергей под фонарным светом осмотрел камень со всех сторон, сообщил, что это, насколько он знает, есть самый настоящий касситерит.

Виктору это название ничего не говорило.

— И что это значит?

— А это то, из чего мы можем получать олово, дорогой друг.

Он взял у Виктора кирку, отбил еще несколько минералов.

— Поехали домой, — сказал он весело. — Сегодня нам досталась еще одна козырная карта.

— А ты не хочешь дальше пройти?

Виктору очень хотелось знать, что еще в скалах сокрыто, но Сергей не захотел. Он планировал все осмотреть, когда у них будут условия для этого лучше нынешних.

— Так ты быстро просадишь батарейку, Витя. А где больше пригодится твой фонарь, пока он единственный нормальный источник света, мы не знаем. Давай лучше пойдем обратно.

Они повернули назад.

Постепенно темнело.

Первыми они увидели поднявшихся с подножья девушек в сопровождении троих воинов. Парни несли шесть кувшинов. Сразу всей гурьбой подошли к Сергею, чтобы продемонстрировать сегодняшний улов. Два кувшина были полны серого порошка.

— Отлично, девочки. Пересыпайте добычу в мешок. Завтра продолжите. Или уже надоело мужчинам помогать? — с иронией спросил Сергей. Но девушки даже не соизволили отвечать. Прошли мимо с гордо скинутыми головами.

Когда они разошлись, Сергей сказал Виктору:

— Ты представляешь, сколько еще печей нам придется запускать в пещерах? Одну, чтобы олово доставать, вторую, чтобы стекло варить. И они не проще, чем по металлу. Сколько же дров понадобится!

Потом покачал головой и добавил:

— Я был прав. Нужны не меньше сотни колонистов, чтобы справляться.

— Я тоже это понимал всегда, — упорно стоял на своем Виктор. — Но, гораздо важнее избирательность первого состава.

Сергей задумчиво покосился на вершину, где вдалеке маячила фигура дозорного.

— Как же мы сами решим возникающие проблемы?

— А элементарно. Печей в кузнице будет три, а не две. Построим трехшахтную печь. В третьем будут они же добывать олово. Их трое. Справятся.

— А стекло кому варить?

Пусть из строителей один обучается этому делу тоже. Один день нужен, чтобы загрузить печь и отжечь, сутки свободны. Вот в эти сутки может заниматься стеклом.

— Такой прессинг люди не выдержат.

— Если тесты нас не обманули, то выдержат, — категорично заявил Виктор.

Сергей только пожал плечами.

На следующее утро пошли выгружать первую партию извести, затем, нужно было заново зарядить печь. Для этого необходимо было из подручных вещей достать что-то на подобии ковша, чтобы прикрепить его к концу палки. Использовали подходящую глиняную чашу с длинной ручкой.

По пути они догнали девчонок с теми же сопровождающими парнями. Заметили, что двое из парней уже идут подручку с кокетливо хихикающими подружками. Значит, возможно, скоро профессору придется повторить выученный текст.

Девушки уже рассаживались на берегу, когда заприметили идущих друзей и сопровождающих работников. Парни резво отдалились от своих избранниц, сделав индеферентное выражение лиц. Когда поравнялись, Виктор заговорщически подмигнул парням, и они прошли дальше.

Остывшая печь ожидала их прихода.

Сергей выбрал из завала веток более-менее длинную, привязал к ней чашу. Послал с ковшом одного из парней наверх, а остальным поручил подносить мешки.

За час работы набились до отказа двадцать мешков.

Сейчас мы понесем мешки, — объяснял Сергей, — Потом вы вернетесь и повторите все то, что мы сделали тут в прошлый раз. Надеюсь, все запомнили, как тут делать надо?

Ребята дружно покивали.

— Отлично. Тогда понесли.

Каждый закинул на плечи по два мешка. Остались на земле еще четыре.

Сергей позволил оставить их тут, пока после смены не будут возвращаться.

— Кстати, — вспомнил Виктор, когда они выгружались у палаток. — Не забывайте брать с собой еду. Вы там будете еще долго.

Теперь можно было, сколько надо, гасить известь, заготовлять связующий состав для кладки кирпичей. И в первую очередь, печей.

Федор завершал сборку первого водяного колеса. Уже точил заготовки для второго. Сергей попросил его сначала собрать три больших меха, а потом уже продолжить работу со вторым.

Пора было озаботиться сбором новой бригады из свободных.

Кроме троих кузнецов были еще только четверо лесорубов. Все остальные нынешние колонисты были уже впряжены, конечно, кроме профессора.

Виктор предложил его тоже включить в бригаду печников, чтоб не скучал в одиночестве.

Сергей сомневался, что от него будет какая-либо польза, но, чтоб чувствовал себя их профессор необходимым членом общества, согласился с другом, и послал за ним тоже.

Василий Иваныч, как узнал, что будет выполнять тяжелую физическую работу, сначала засиял и с энтузиазмом схватил из кучки, почему-то, самую большую кирку, но, сообразив что-то свое, гордо повел окладистой бородой и потребовал назначения его бригадиром. Его заявление вызвало у всех смех, но он не обиделся. Даже наоборот, громче всех смеялся.

Перво-наперво, нужен был песок. И в немалом количестве. Причем, отсеянный от всего лишнего содержания.

За песком отправились к берегу озера. Там Сергей выбрал под карьер место с кремнистым глинистым песком. Тут же все занялись отсеиванием его в мешки и доставкой до канатов.

До обеденного перерыва они не только натаскали песок до будущей стройплощадки, но и перетаскали огнеупорных кирпичей в нужном количестве.

Кирпичи к пещере таскали уже тремя нормальными носилками, которых Федор изготовил еще в первый день их пребывания на плато.

Натаскав достаточно, занялись гашением извести. Процесс — невидаль для местных. С интересом наблюдали за бурной реакцией в чанах с известью, залитых водой.

Когда в чанах было уже известковое тесто, их выложили все в одну кучу, засыпав столько же песка, мешали лопатами до однородности.

Наконец, раствор оказался в пещере рядом с кирпичами. Началось строительство остова трехшахтной печи.

Большая часть времени ушла на упрочнение поверхности фундамента, которую Сергей называл пнем.

Он тщательно рассматривал каждый кирпич и отбирал только некоторые. При этом требовал, касающиеся меж собой поверхности при их кладке, тщательно шлифовать до полного соприкосновения.

Когда уже проложили ровную поверхность, площадью полтора на четыре с половиной начали воздвигать боковые, высотой в пять метров. Каждую стенку ставили в четыре ряда кирпичей и вплотную к стене пещеры, оставляя в нужных местах отверстия для продувки, и отверстия для слива шлака.

Передняя стенка должна была быть с метровым проемом на уровне застывающей будущей крицы. Он должен был закрываться сложенной из кирпичей пробкой в металлической оправе и зажиматься железной перекладиной.

Первая шахта, что была рассчитана под руду, должна была загружаться сырьем и углем с добавлением извести, сверху, через колошник. А через специально оставленные щели должны были выходить газы отработки. Поэтому необходимо было еще изготовить общий для всех трех шахт большой горновой кожух с вытяжкой из пещеры на плато.

Чтобы иметь возможность кузнецам добираться до верха крайней шахты для ее загрузки, нужно было сколотить поодаль сбоку печи массивную деревянную стремянку.

Окончательно удалось им завершить установку домна без кожуха только к вечеру следующего дня.

Вышли из пещеры изможденными до предела. У всех, включая профессора, сил оставалось только добраться до своих палаток и закрыть глаза.

А с утра нужно было заново впрягаться в продолжение этого важного для колонии дела. Поэтому, как только позавтракали, все заново стали собираться у палатки Сергея.

Сейчас, в первую очередь, необходимо было запустить двухметровое водяное колесо.

Федор возле выхода потока уже изготовил из стволов два массивных остова со скобами в пазах. Широкие, почти на всю ширину потока, лопасти должны были создавать на валу хорошую мощность.

Толстый вал торчал по обе стороны от потока чуть ли не на метр.

На стороне, выходящей к кузнице, на него было насажено еще одно двухметровое колесо, по краю которого шли частые отверстия с протянутым жгутом, оплетающим окружность на подобии венца шестерни.

Как только они опустили водяное колесо на пазы остова, оно стало со скрипом бешено вращаться. Должно было пройти некоторое время, чтобы скобы пазов и втулки вала меж собой притерлись.

Рядом с ведомым колесом установили, верстак с выдвижным ящиком, из которого торчал еще один вал с квадратным железным концом. На этот конец можно будет надевать колеса для той или иной работы. Но пока готовым было одно колесо для мехов, точно с таким же жгутовым венцом по окружности.

Три больших меха с коленчатыми перекладинами на крышках, Федор уже стационарно закрепил на полке под верстаком.

Он насадил на вал верстака это колесо и выдвинул его до соприкосновения с колесом на валу водяного колеса.

Меха тут же пришли в движение и из их раструбов с шумом, перекрывшим все остальные звуки, ударили мощные струи воздуха.

Сергей довольный донельзя, прижал Федора к груди.

— Здорово! — только и сказал он.

— Это ничто по сравнению с тем, что ты сделал для меня, Сергей.

Теперь осталось только подсоединить раструбы с отверстиями поддувов, а над шахтами навесить горновой кожух, и кузнецам уже некогда будет дыхнуть. Правда, сами ждут плавку с нетерпением.

Кузнецы занялись оставшимися делами, а остальных Сергей повел заготавливать уголь.

Вырыли большую яму под диаметр самого большого чана, что имелся в наличии на складе, затаскали в этот чан поленья из лиственных пород, плотно закрыли крышкой. Подожгли под ним жаркий костер и сели вокруг в ожидании конца обугливания.

Одни готовую продукцию перетаскали в пещеру с домной, а теперь уже в официальную кузницу колонии, складывали в дальнем углу за деревянной перегородкой, пока другие заправляли чан новой порцией поленьев.

К вечеру склад местных дровосеков почти опустошился. Поэтому, с утра необходимо было начать новые заготовки.

За это время кузнецы тоже завершили оставшиеся недоделки. Могли начать работать хоть сейчас. Но Сергей порекомендовал оставить начало до утра следующего дня. А сейчас еще руды подобывать.

Когда друзья пошли к палаткам, встретили возвращающихся братьев лекарей. Несли два мешка и три сумы семян крила. Когда поравнялись, Виктор заприметил торчащие из одной сумы стебельки, застеленные под семенами.

— Это и есть тот самый крил? — спросил он у братьев.

Потом повернулся к Сергею:

— Это же конопля. Выходит, получим конопляное масло.

— А оно как, гореть будет нормально?

— Естественно, — уверенно ответил Виктор. — Изготовим полсотни аргандовых ламп — всю округу осветим. А вот как пахнет при горении, не знаю нужно проверить. У вас есть немного?

— Есть у нас немного. Сейчас принесем, — ответил Валентин.

Они понесли груз к палатам, потом принесли на донышке пиалы густое зеленоватое конопляное масло. Виктор нашел обрывок лоскутка, нацепил на палочку, макнул его один конец в масло, подождал, пока пропитка достигнет до другого конца, и поджег зажигалкой.

На верхнем конце зачадил язычок пламени.

— Нормальный запах, — сказал он Сергею. — И свет будет давать яркий. Вы, ребята собирайте побольше этих семян, пока погода держится хорошей.

Братья пообещали сделать все возможное и ушли.

А Сергей и Виктор направились к возвратившимся девушкам.

— Ну, как идут дела? — спросил их Сергей.

Девушки продемонстрировали свой немалый улов за эти дни.

— Очень даже неплохо. Теперь, завтра пусть тут останутся две желающие. Будут собранный урожай превращать в соду. А остальные, как всегда, к озерцу идут.

— Что с этим будем делать? — спросили они с любопытством.

— Ничего сложного, — заверил Сергей. — Нужно будет спекать с древесным углем. А дальше что делать, потом скажу.

— Серега, пора и нам отдыхать. Ты так не считаешь? — устало проговорил Виктор.

— Да. Конечно. Давай разбежимся на пока.

Глава 3.

Следующие за этими событиями дни оказались чрезвычайно насыщены трудом колонистов и весьма плодотворны по результатам.

Несмотря на то, что спустя несколько дней погода вновь стала портиться, чаще стало моросить, работы ни на минуту не прекращались. И это приносило свои плоды.

Кузнецы работали за десятерых.

Механизация продувки, да еще такой сильной, резко подняла температуру в шахтах, заметно сказалась на ходе процесса и на качестве металла.

К процессу продувки были сделаны Сергеем дополнения. Теперь возле каждой шахты стояла своя большая замкнутая глиняная емкость, которую тоже грели. А воздух из мехов сначала попадал в нее и перегретым шел дальше.

В первой шахте теперь металл восстанавливался из руды раньше, чем даже образовывался шлак. И железо, сплавляясь с углеродом, превращал металл в чистый чугун.

Кузнецы доставали его, перекидывали во вторую шахту, где он быстро плавился продуваемый насквозь раскаленным воздухом, превращаясь в кричную ковкую сталь.

Третья шахта тоже дала пока один раз продукцию в пару сотен килограмм белого олова, но Сергей приостановил на время ее работу. Сейчас нужда была в хорошей стали, а не в олове.

Интенсивная деятельность кузнецов выбрасывала из труб кожуха так много отработанных газов и дыма, что колонисты вынуждены были сняться с насиженного места и перенести свои шалаши подальше от кузнечной пещеры.

Однако стало даже лучше, потому что теперь, возле другой стены плато, жилища расположили входами к стене, и в них стало гораздо теплее во время сильных ветров.

Сразу, после необходимой большой наковальни, но уже с рогом, первые же отливки пустили на обшивку тех же печей стальными листами на заклепках. Эта предосторожность должна была сделать домну более надежно защищенной от разрушения.

Остальные партии ушли на изготовление станков по чертежам Виктора.

Первым он спроектировал чертеж небольшого токарного станка, а вторым — за счет него более сложного большого.

На обоих установили довольно прилично получившиеся суппорты, что давало Федору раздолье в деятельности.

Все детали подгонялись и точно выверялись им самим, потому что только ему и предстояло на них работать.

Оба токарных станка приводились в движение вторым водяным колесом его же производства, которое установили сразу следом за первым.

По собственной инициативе Федор собрал еще одно полюбившееся ему водяное колесо для подъемника на Балкон. Оно было аж под три метра и в два раза массивнее предыдущих. Поэтому редукция получилась достаточная, чтобы поднимать и спускать на подъемнике большой вес. При этом он сам придумал, как автоматически отключать ведомое колесо от ведущего натяжением каната, когда подъемник достигал подножья плато.

К новому устройству Виктор тоже приложил руку. Он организовал растяжку из канатов, по которым скользила теперь вверх вниз что-то вроде кабины. За счет этого исключилась ее раскачка, и можно было увеличить скорость движения без опаски удара об камни.

Постоянные рационализации Федора радовали друзей. Он уже пытался использовать силу потока во всех делах. И уже точильный, шлифовальный и полировочный камни тоже крутились колесом.

Строители по настоянию Сергея нашли время возвести на этом участке воды что-то вроде ангара с кирпичными стенами и деревянной крышей, накрывающей часть потока с вращающимися колесами, станками и другими приспособлениями.

Федор захотел, чтобы в этом помещении, несмотря на наступающие холода, было много оконных проемов.

Ему освещенность теперь значила больше чем тепло. Тем более что скоро планировался выпуск оконных стекол тоже.

Для этого дела была уже отведена небольшая пещера, не имеющая никаких достопримечательностей и ответвлений. В ней закончили строить высокую печь в одну шахту, аналогичную средней шахте домна.

Во время остановки кузнецов планировалось запустить ее меха и экспериментально расплавить первую партию стекла. Для этого уже все было готово: кварцевый отсеянный песок, доставленный сюда из определенного неблизкого берега верхней реки, сода, полученная из спекания сульфата с древесным углем, и известь, собравшаяся уже в большом количестве на складе.

Раскатку в лист жидкой консистенции планировали делать в пяти греющихся углями чанах с расплавленным оловом. По размеру чанов должны были получаться стандартные оконные стекла размером в полметра на метр.

Кроме оконных стекол собирались выдувать стеклянные цилиндры аргандовых ламп. А этому, как потом порешили Виктор и Сергей, из-за дефицита людских ресурсов предстояло обучиться кому нибудь из братьев лекарей, и на собственной практике догадаться, как это делается. В помощь ему собирались выделить одного из строителей.

Теперь Виктор готовил чертежи деталей для фрезерного станка. И еще думал, отливать водопроводные трубы.

Словом, проекты на будущие дела пошли в гору с получением продукции из кузни.

Правда, в связи с дождливыми днями поставки извести временно прекратились, но зато освободились руки, чтобы использовать тот большой запас, который уже накопился, и заложить фундамент Сергеем планируемого здания.

Но это тоже относилось к будущим планам.

Зиму решили прокантоваться в своих палатках на шкурах. Они оказались достаточно теплыми, чтобы не сильно опасаться холодов.

* * *

Виктор, ежась, вылез из палатки.

Утро было самым мерзлым из прошедших. Жуть как не хотелось умываться в ледяной воде потока, но надо.

Из своей палатки уже вылезал сонный Сергей. Он тоже пер к воде за тем же.

Виктор, тщательно драя лицо полотенцем, спросил у друга:

— И чо, так и будем грязными ходить до лета?

— Что поделаешь. Се ля ви, — зябко пожал плечами Сергей.

— Ну, это не дело. Никаких 'се ля ви'. Срочно ставим баньку. Парную!

Сергея от его слов парализовало. Даже дрожать перестал.

— Блин! — наконец он пришел в себя. — Нет, правда, какой ты умный! Сам не догадался бы ни в жисть.

— Ну, не всем же в мудрецах ходить, — засмеялся Виктор. — Зато есть у тебя шанс стать первым банщиком новой Руси.

— Нет, правда, ты молодец. Сейчас же начнем ставить.

Он повернулся в сторону палаток и зычно заорал:

— Эй! Кто из мужиков тут есть? Срочные сборы.

Из палаток стали выглядывать любопытствующие головы. Потом стали проявляться все остальные части тела. И наконец, возле Сергея столпились шесть бравых колонистов.

— Вас мало. Нужны все, кто есть в шалашах.

И снова заорал громче прежнего:

— Эй, Мужики! Все вылазтье сюда.

Появились недоумевающие кузнецы, братья лекари, Федор и Василий Иваныч.

Сегодня не будут никаких других работ кроме рубки леса, друзья, — заявил во всеуслышание Сергей. — Берем все имеющиеся топоры, пилы. Пойдем с утра лес валить.

— А как же оставим печь? — возмутился Григорий. — Остынет ведь!

— Ребята, мы должны сделать сегодня важнейшую и нужнейшую для всех нас дело. Потом мне все спасибо скажете за это. Точнее, скажете Виктору. Он догадался. А сейчас по-быстрому завтракайте и хватайте инструментарий. Время не ждет.

Так завелся идеей Сергей, что и завтракать сам не захотел.

Вскоре большая толпа мужчин, вооруженных перечисленными орудиями убийства деревьев отправилась к существенно поредевшей опушке леса.

Виктор и Сергей искали большие, ровные лиственницы. А как находили, сразу подзывали пару из парней заняться им и шли дальше. До полудня в разных частях начала леса уже валялось штук сорок великанов.

Началась работа по удалению веток и нарезанию стволов на ровные куски по три метра. Готовые сразу уносили к подножью плато, снова возвращались работать.

Сергей только один раз дал им передохнуть. И то потому, что им нужно было поесть. А то бы и этого не позволил.

Виктор опасался, что новый подъемник не осилит трехметровые толстенные бревна. Поэтому предложил быть некоторым людям наверху, и канатами подсоблять двигателю.

Мысль была разумной. С помощью дополнительных канатных тягачей до вечера наверху оказались уйма стройматериалов под сруб баньки.

Нужно было срочно решать, где она должна располагаться.

Сразу было ясно, что должна стоять близко к будущему зданию их общего дома. Но пока они не определились, где точно его будут возводить. Выходило, что это вопрос не будущего. Нужно именно сейчас же определяться.

Василий Иваныч предлагал строиться на самом краю Балкона, чтобы вид из окон был незабываемый. Идею отвергли сразу. Еще не ясно, что будет в дальнейшем. Не окажутся ли эти самые окна с прекрасным видом прекрасной мишенью.

Сергей, наоборот, предлагал ближе к дальней стене плато, чтобы минимизировать опасность со стороны возможных внешних угроз.

Виктор выбирал золотую середину: строить здание ровно посредине, возле потока, чтобы водоснабжение этажей решалась без проблем и вид, чтобы был из окон, и дальность соблюдалась.

Поспорили они излишне долго. Остальные уже скучать стали, когда решено было провести срочные демократические выборы места с участием всех тех, кто, собственно, будет жить в том доме.

Действительно, пора было приучать народ к мысли, что по новым условиям никто за них не будет решать как жить и где им жить.

Сбором к референдуму стал громовой призыв Сергея.

Быстро повыскакивали кто оставался, чтобы выяснить какая на них надвигается катастрофа, но встречали только улыбку Сергея.

Вкратце изложив вместе собравшимся суть топографической проблемы, Сергей просил их проголосовать за каждый из двух вариантов.

Федор задал вопрос, который просто эту проблему перевел в ранг простой задачи. Он спросил их:

— Разве кроме этого здания больше не будем здесь строить другие?

Сергей только покачал головой.

Действительно. По идее со временем вся территория плато должна быть застроена домами. Не коров же здесь пасти собрались. Выходит, что просто нужно начать с первого, и все.

— Значит, не имеет значения? То есть, кинем жребий. Все согласны с этим?

Возражений не было. Хотя бы потому, что пока никто из местных понятия не имел, что это значит, жить в каменных помещениях, да еще нагроможденных друг на друга.

Жребий пал на предложенное Виктором.

— Раз так, то сруб ставим у скалы, чтобы будущим домам не мешал. Значит, тащим бревна на тот конец плато.

Работа возобновилась и длилась до самой темноты.

На прощанье Сергей поручил бригаде вновь с утра оставить все другие дела и собираться тут на продолжение строительства.

Рано утром он первым пришел на место и, не дожидаясь остальных, начал разметку места под фундамент.

Чуть отступя от камней, он забивал колышки, обвязывал бечевой и ограничивал квадратную территорию ровно шесть на шесть.

Как подходили остальные, сразу впрягал рыть по углам квадрата до скальной породы.

Когда все собрались и зияли на земле четыре глубоких ям, на дне которых белела уже скала, Сергей скомандовал вкопать в них стоймя по пеньку. Они должны были стать опорными точками углов сруба.

Со склада подобрали самые широкие и плотные пни, обрезали в подходящий размер и утрамбовали в эти ямы.

Потом вырыли еще четыре ямы по центрам сторон квадрата. В них тоже утрамбовали по опоре.

Сергей, продолжая разметку, новой бечевой еще и посредине разделил квадрат на два прямоугольника. Разделив его, скомандовал туда тоже врыть опоры.

— Можно начинать складывать бревна, — довольный Сергей потирал руки в предвкушении скорого жаркого пара и дубовых веников.

Некоторое время они сортировали собранные бревна по диаметрам. Как решил шеф, ставить будут от самых широких до самых узких. При этом половина бригады, во главе с Федором, должны были обтесывать каждый из них с двух сторон и вырезать топорами на заданном расстоянии лунки с двух концов каждого бревна. А профессору дали персональное задание собрать сухой мох, в изобилии растущий в кавернах дальней стены плато.

Первые бревна легли на столбчатый фундамент будущей бани.

Сначала возвелись внешние стены из самых широких бревен на высоту в три метра.

С одной стороны одного угла в обло, где планировался предбанник, оставили проем низкой двери с высоким порогом, а с другой стороны этого угла — проем для небольшого окошка. Все остальное собирали глухим.

Поднятые стены тщательно законопатили профессорским мхом.

Можно было начинать сборку перегородок из оставшихся более тонких бревен.

До полудня следующего дня были готовы основы всех трех нужных помещений: предбанника, небольшой мойки и большой парилки.

После того, как по-быстрому перекусили, начали установку балок крыши и пола. И все работники отправились в ангар помогать Федору заготавливать доски покрывать пол и потолок. Только Григория и Василия Иваныча Сергей оставил сооружать в углу парилки со скального фундамента каменку с низким поддувалом и высоким дымоходом.

По мере заготовки досок их приносили в сруб, где Сергей и Виктор резали их по нужной длине и заколачивали на балки, пряча шляпки гвоздей под пробки.

На другой день, покончив с обшивкой пола и потолка, вновь все собрались, чтобы ставить уже крышу из запасов древесины.

Затыканная обильно мхом, крыша выглядела не очень привлекательной, но зато получилась надежной.

Каменка к тому времени заняла свое почетное место в углу парилки.

Осталась чистая работа Федора из липового дерева сколотить двухэтажно гладких полок в парилку, лавку и стол в предбанник и одну лавку в мойку.

— Сколько тебе времени понадобится для этого, Федор?

— День, если дашь помощников.

— Дам, — заверил Сергей. — Сам выбирай кого хочешь. Только и двери тоже сколоти за одно. Чтобы послезавтра с утра опробовали баньку.

Федор записал размеры, с несколькими лесорубами поспешил в сторону ангара. Сергей повернулся к остальным и от души поблагодарил за завершенный стахановский труд.

— Уверен, после пара вы не будете жалеть, что запускали свои дела, — сказал им на прощание.

— Витя. А не хочешь ли ты прогуляться до ближайших дубков? — хитро спросил Сергей.

Виктор заулыбался и пошел с ним к подъемнику.

До вечера они собрали еще веток на десяток веников и повесили сушиться в предбаннике.

Сергей хозяйски оглядывал общественную баньку, а Виктор заметил ему, что он действительно теперь стал похож на настоящего банщика.

— Нужно притаранить котел воды на каменку и пару бадей в мойку. Я за ними пошел, а ты неси в предбанник дровишки.

Сергей угомонился только тогда, когда, наконец-то, Федор навесил обе двери, и затащили полок и все остальное.

Как всегда, заказ Федором был сделан чрезвычайно качественно.

Сергей слов не находил, ощупывая округленные ровненькие края его изделий без единой шляпки гвоздя. Все они были утоплены и закрыты деревянными пробками, хотя этого Сергей не подсказывал ему.

Сколько раз уж он благодарил судьбу, что встретил такого редкого мастера в таком убогом месте, как поселение руров.

А на следующее утро всякий вылезший из палатки первым делом видел, как из высокой кирпичной трубы сруба валит густой дым. А Сергей с двумя бадьями, плеская на землю водой, носится от потока к бане и обратно.

Когда вылез Виктор тоже, раскрасневшийся Сергей на бегу закричал ему:

— Щасс париться будем, Витька. Готовься морально.

— А что ты носишься туда-сюда?

— Так воды не напасешься, если не бегать.

— Возьми нашу сванговую трубку, один конец погрузи против течения в воду, а другой тяни туда. Будет тебе там вода.

Сергей сходу затормозил. И если бы был рядом, точно сшиб бы Виктору плечо от восхищения.

— Нет, ты гений, — воскликнул он, и понесся к складской пещерке.

— Только не заболоть там, — закричал ему вслед Виктор. — Как воды будет достаточно, конец шланга отведи к краю Балкона.

— Понял, — не оглядываясь крикнул Сергей, залетая в каптерку.

Весь народ высыпал поглазеть на происходящее непонятное. Даже дозорный сверху пытался разобрать, что там внизу за ажиотаж такой.

Еще раз подбежав до воды с длиннющим шлангом, Сергей заорал во все горло:

— Мужики, скоро пойдем париться! Выходите из берлог. Вторыми пойдут наши красавицы.

Тут ему стали возражать сами красавицы, мол, почему не первыми.

Да. Вот времена наступили!

Сергей повел всю ораву, но их численность, конечно, не уместилась бы в предбанник.

Виктор предложил разбиться на две смены. Со второй сменой пойдет он, чтобы обучать их париться, а первым зайдет Сергей с первыми.

Конечно, было смешно видеть растерянных голых аборигенов в плотном горячем пару, столбом стоящем в парилке.

Они сначала норовили выскочить обратно, но Сергей был неумолим, и садистически заставлял их забираться выше, на вторую полку.

Первая партия парилась долго, пока все ребята не допетрили до его прелестей.

Когда же они, вконец уплывшие вылезли к остальным, стало ясно, что их теперь оттуда не выгонишь. Это еще без употребления веников. А что будет тогда? Кто же работать захочет, когда есть такое наслаждение под боком?

Вторая партия прошла аналогичное крещение паром в течение двух часов с лишком.

Настала пора попробовать женской половине. Но кто их обучит этому удовольствию? Валентины Петровны с ними не было.

Пришлось их поход отложить до после полудня, а Виктору по второму разу на день париться с Милой. Чтобы полученный опыт передала остальным женщинам.

Мила никак не могла понять, как можно сидеть рядышком обнаженными и не заниматься любовью. Пусть хоть в пару или в чем угодно.

Виктор, ухмыляясь, объяснял ей основную цель посещения подобных заведений, но все явно было бестолку.

Тем не менее, обучение состоялось, потому что Мила под конец тоже уплыла от обжигающего удовольствия.

Теперь ей уже предстояло сегодня по второму разу париться. Что она и сделала с большим удовольствием.

Итак, этот день, можно сказать, стал знаменательным банным днем на новой Руси. И на этом празднике пара и души поучаствовали все, включая преждевременно смененного дозорного. А некоторые напросились по второму разу.

Глава 4.

В застекленном уже ангаре установили новенький фрезерный станок и лесопилку с большим диском. Добавились в снаряжение Федору разнокалиберные тиски и ручные прессы.

А еще тут появился ювелирный верстак с разными приспособлениями для мелкой работы. Рядом небольшой очаг, для прогрева паяльника и тигель с оловом.

Кроме всего, Федор сам застелил ангар деревянным полом, перекрывавший поток, сделал себе столики и скамейки. Сколотил полки, шкафы для инструментов, которых у него стало немерено.

Так что, времянка превратилась в солидный инструментальный цех.

Сначала Федор по чертежам Виктора на этих станках проточил пресс для выжимки конопляного масла с четырьмя винтовыми прижимами по углам и приспособлением стока. Это устройство резко облегчило и повысило производство масла.

Затем, за короткое время Федор наточил на токарном станке металлические детали аргандовых ламп, ювелирно сделал к ним механизм подачи фитиля. А стекольщик, в которого с удовольствием переквалифицировался младший из братьев, Михаил, наловчился выдувать цилиндрические трубки.

Теперь и в ангаре и в бане, и на вершине скалы, а главное, в пещерах и штреках, где добывали, плавили металл, светились ярким светом висячие с крюков фонари.

Производство Михаила цилиндрами для ламп не ограничилось. Он стал производить стеклянную тару тоже. Пили колонисты уже не из глиняных пиал, как раньше. Теперь у них были настоящие стеклянные стаканы. Появлялись у колонистов, пока им ненужные, вазы и чаши, украшенные стеклянным орнаментом мейд ин Михаил.

Словом, фантазировал парень как мог, порой помогая помощнику отливать оконные стекла, которых уже набралось достаточно, чтобы застеклить будущие окна еще не построенного дома.

А Федор из стеклянных отливок, получившихся достаточно чистыми, по указаниям Виктора вытачивал линзы, из которых собирали складные подзорные трубы с многократным увеличением. Теперь дозорному удобно было наблюдать необозримые дали, а не щуриться, как раньше.

Имея под рукой станки, Федор постепенно совершенствовал не только свои умения точить линзы, но и совершенствовал водяные колеса. Они все больше теряли деревянные части, заменяемые стальными.

Однажды, Федор предложил Виктору перекинуть канат и на лебедку, что на вершине.

— На сто метров? — удивился Виктор. — Ты не думаешь, что конструкция колеса развалится под такой нагрузкой?

— Мы можем сделать его целиком из стали. Уже думал, как изменить передачу, чтобы не ломалось, а отключалось при чрезмерной нагрузке. Опоры колеса поставим на фундаменты, под большим углом. Наверху сделаем такое же принимающее обороты колесо под обратным углом. А с него подадим на редуктор.

Виктор задумчиво почесал заросший подбородок. Потом сказал молодому изобретателю:

— Сделай чертежи. Подумаем.

Холода наступали все увереннее.

Однажды повалили хлопья снега. Стало ясно, что новый год на носу. И нужно запускать местный календарь новой эры. Объявить какой-то день тридцать первым днем декабря здешнего календаря. Но какой именно день для этого выбрать, не могли решить. Нужно было посоветоваться с остальными.

Гораздо важнее была другая работенка: иметь возможность прокладывать водопроводные трубы, к весне начать строительство большого общего дома и школы, создавать наброски законодательства. Ведь, не вечно же они будут в таком меньшинстве здесь находиться. Обязательно соберется вокруг новой колонии множество людей. Должны приходить на готовые права и обязанности.

Благо, все нынешние колонисты худо-бедно умеют уже по слогам читать. Значит, нужно готовить тексты, давать всем обдумывать их. Узнать, что в ответ скажут. Социализм надо зарождать с первых же шагов, а не после того как.

Виктор пошел в ангар. Там нашел Федора корпевшим над чертежами.

— Федор, ты знаешь, что такое водопровод? — спросил он его. — По нему будет вода поступать в сторону нашей бани и в наши будущие жилища. Поэтому, тебе нужно заготовить деревянный макет трубы. Давай я тебе дам размеры, а ты на токарном выточишь.

Виктор на бумаге изобразил цилиндр и указал размеры.

— Смотри сюда. Этот конец идет под такой конус, а другой под такой конус, чтобы плотно друг в друга садились. Вся длина кругляка два метра. Диаметр десять сантиметров.

Федор кивнул, подобрал из свалки в углу подходящую липовую палку, зажал в бабке токарного станка, и через пять минут протянул Виктору то, что он попросил.

Виктор, когда проверил размеры, только развел руками. Ведь он даже не заметил, как Федор что-то замеряет.

Он смущенно поблагодарил мастера и пошел к кузнецам в пещеру.

Жар тут стоял неимоверный. Виктор сразу подумал о необходимости принудительной вентиляции помещения.

— Григорий, — оторвал он его от работы. — Подь сюда. Слушай, что надо. Помнишь еще, как опоки делаются?

Григорий кивнул.

— Вот такие же нужны под такую отливку. — Виктор протянул ему изделие Федора. — Только это не всё. Оно должно быть полое со стенкой в один сантиметр. Значит, ты делаешь еще из огнеупорной глины двухметровый цилиндр диаметром в восемь сантиметров и вставляешь в земляную опоку со слепком этой палки. Заливаешь чугуном из первой шахты.

— Сколько таких нужно? — спросил Григорий.

— До весны пятьсот штук. А пока до бани полсотни хватит.

— Тогда приготовлю сразу десяток опок, потом начну лить.

— Да. Делай так. Это неспешная работа.

И он уже собирался уйти, когда снова повернулся к Григорию.

— Послушай. А почему бы вам не проковать хороший широкий мост с перилами через поток? А то все время скачем по бревнам. Не солидно как-то.

— Дай чертежи, сделаем.

— Григорий, вы уже мастера. Особенно ты. Какие тебе нужны чертежи? Сделайте сами красивый мост на свое усмотрение. А мы посмотрим и оценим ваш вкус.

Григорий благодарно улыбнулся и пообещал постараться.

А Виктор вернулся к Федору с новой заботой.

— Ты бывал в кузнице? — спросил его Виктор.

— Нет еще. А что?

— Да там дышать нечем. Бедные ребята, как терпят столько времени. Срочно нужен туда вентилятор.

— Что это такое? — удивился Федор.

— Сейчас изображу и объясню.

Федор моментально понял что к чему и обещал на днях установить там над входом большой вытяжной вентилятор.

— И еще один мех под верстак, чтобы отвести трубку в дальний конец пещеры. Пусть оттуда дует впустую.

— Понял идею. Сделаю.

Виктор только вышел из ангара, как наткнулся на Сергея. Оказывается, он его обыскался.

— Осталось последнее ответвление. Пойдем и его проверим, — попросил он Виктора.

— Пошли. Возьмем лампы кирку и вперед.

Непроверенным оставалось только седьмое ответвление. Предыдущие пять оказались пустышками. Три из них, вплетаясь друг в друга, вели в то же помещение, где нашли касситерит, а два оказались тупиковыми, но тоже погруженные в руды гематита.

* * *

Несли лампы с полированными жестяными отражателями. Так глаза не слепило, и освещался путь ярче.

Сразу заметили, что седьмое резко поворачивает в противоположную сторону от остальных. А это хороший признак, что вряд ли поведет в то же, уже известное, скальное помещение. Главное, чтоб тоже тупиковым не оказалось. Но пока оно тянуло влево с небольшим уклоном вниз.

Впереди стало слышно журчание воды. Словно, кран забыли закрыть. Это, скорее всего, от близости подъема потока к его стенам. Постепенно каменная кишка становилась более покатым, а далеко падающий свет показывал ее существенное расширение впереди. Теперь приходилось идти осторожнее, чтобы не скатиться вниз.

— Что-то не то, — пробурчал Сергей. — Не упасть бы. И что это так запахло?

Впереди действительно наклон увеличивался, и действительно оттуда несло словно газом.

Они уже шли вперед, придерживаясь за выступы на стенах, сконцентрировав все внимание под ноги, когда, сзади идущий Сергей, остановил Виктора возгласом.

— Ого! А это что такое?

Виктор обернулся на Сергея, уставившегося на небольшой выступ стены, за который держался.

— Чего там?

— А тут галенит есть.

— Это что такое? — не понял Сергея Виктор.

— Это минералы, друг ты мой сизый. Плохо, что не знаешь такие вещи.

— Все невозможно знать, — легко обиделся Виктор.

— Да шучу я. Конечно, ты прав. А из этих минералов добывать можно окись свинца и серу. Ты догадаешься с трех раз, что мы можем делать из них?

— Ну-у, не знаю...

— Зато я знаю. Спички.

— Спички? — удивился Виктор. — Насколько я знаю, этого мало. Нужен, минимум фосфор.

— Ха! — презрительно воскликнул Сергей. — Прекрасно знаю, как добывать фосфор.

— Серьезно?

— Серьезнее не бывает. Считай, что спички у тебя в кармане.

— У меня зажигалка есть. Тебе необходимее.

— Значит так! Сегодня же сюда пошлем двух-трех парнишек. Пусть добывают. А дальше спускаться будем?

— Пойдем за канатами. Мало ли что. А пока, ставь на стене метку и вернемся.

Сергей сильными ударами кирки отметил обе стороны ответвления большими крестами, потом собрал несколько кристаллов с серебристым блеском в суму, и они пошли обратно, но уже на подъем, который оказался тяжелее, чем путь сюда.

— Вот и необходимость ставить еще одну печь в наших пещерах. И ни одного свободного человека, — проворчал Сергей, когда, запыхавшиеся, достигли ровной части дороги.

— Сережа, не драматизируй. Зачем нам много свинца? Сделаем партию, как олово сделали, и все пока. И печь новую ставить нет надобности. Оловянная пустая.

Сергей только хмыкнул. Конечно же, Виктор, как всегда, был прав. Только поворчать захотелось, что не дал в большем количестве набрать колонистов. Очень уж хотелось масштабных дел.

Как только выбрались из пещеры, Сергей в первую очередь ко входу в нее привел одного строителя и одного лесоруба, показал на нужное ответвление и взятые образцы.

— Я там, на стенках кресты поставил. Мимо не пройдете. Берите лампы и кирки. Прихватите еще пару мешков. Перетаскивайте сюда сколько можете таких минералов. К вечеру приду, проверю.

Парни побежали за кирками и мешками, а они отправились на склад за жгутом и колом.

Когда они снова вернулись на то место, тут уже было ярко освещено от четырех ламп, свисающих с потолка прохода. А те двое уже наполняли первый мешок черными минералами.

Сергей похвалил их за оперативность, затем рядом в камень заколотил прихваченный кол, крепко привязал к нему конец жгута и дальше они продолжили спуск, придерживаясь за страховочный канат.

Но покатость практически пока не увеличивалась. Местами, даже наоборот, полностью выравнивалась. Только раз пришлось спускаться в провал, скользя по канату, чтобы продолжить движение дальше вглубь.

— Сергей, ты не думаешь, что дышать стало трудней? — обернулся Виктор к отставшему Сергею.

— Давно думаю, — угрюмо ответил он. — Может повернем назад?

— Еще пару десятков шагов сделаем в том направлении. Интересно, что это там за щель такая?

Виктора любопытство, как ни странно, на этот раз увенчалось успехом, потому что тут они обнаружили вход в потаенную в глубине этих, из магмы возникших скал, полость, откуда едко и специфично пахло. Зажав носы, они решились все-таки проскользнуть вовнутрь.

Свет лампад достиг свода, с которого гирляндами свисали темные сосульки сталактитов. Как будто стремились к ним навстречу такие же длинные сталагмиты, торчащие снизу вверх. Боковые стороны пещеры покрывали множество каверн.

Друзья, тяжело дыша, замерли с представшей глазам мрачной картиной. Но они решились переместиться ближе к источнику запаха. Там обнаружили еще один сюрприз: булькающая пузырями в бурых парах большая лужа.

— Кажется, здесь вырывается наружу оксид азота, — глухим голосом объяснил Виктору Сергей. — Где-то там под нами залежи окислившегося свинца. Редкое явление. А эта лужа самая настоящая азотная кислота. Осторожно. Дальше не идем.

— Тогда давай убираться отсюда, Сережа. И так чрезмерно отравились.

— Ладно, пошли назад.

Сергей протиснулся через щель и поспешно пошел к канату, свисающему в провале. За ним, так же торопливо двинулся Виктор.

Как только выбрались, надышаться не могли. Сергей тут же предложил очистить легкие паром. Да и Виктор сейчас вовсе не был против бани.

Они разделись в предбаннике и юркнули через низкую дверь с высоким порогом в парилку. Тут еще стоял пар. Кто-то, видимо, только что выбрался отсюда.

Они раскочегарили каменку вовсю, и при свете лампы забрались на верхнюю полку.

— Давай, и тут прорежем окошечко, — предложил Виктор. — Чтоб лампа не нужна была.

— Хорошо. Скажу Федору, пусть окошко слепит с двойными стеклами. Витя, поговорим о недалеком будущем. Я думаю, нужно потихонечку поднажать на возможности расширения состава. Людей сюда звать. Пусть даже не на плато. Перекидывать людей через скалы, чтобы заселялись поблизости от нас.

— Ты имеешь в виду руров?

— А других мы пока и не знаем.

— Руров позовешь, может и придут. Но у них устоявшийся уклад жизни. Мы же не собираемся у подножия иметь клон поселения руров. Естественно, стариков своих приведут. Будут молиться на скалу Гитлера, если не притащат еще свою пузатую бабу. Нет, это плохая идея.

— Ты предлагаешь так горсточкой тут возиться?

— Нет, конечно... Но мы сначала отразим, на каких строгих условиях в нашей колонии жить можно. Все переселяющиеся к нам обязаны будут карантин проходить, прежде чем клятву давать соблюдать их. А нарушивших условия — изгонять из колонии. Мы уже это решили когда-то.

— Это все верно. Но нам уже нужны работники. Минимум, как физическая сила.

— Ладно, Серега. Так и быть. Пошли весть старшинам, что Гитлер требует им всем гамбузом переселиться ближе к скале. Никуда не денутся. Снимутся с засиженных мест, и поселяться на той стороне скал ближе к нам. Будут под рукой. А ты, когда очень нужно будет, на время вербуй сюда на работы, без права на прописку.

— Славно. Как еще раз придут снабженцы, я пошлю эту весть. Сами пока засядем те условия писать.

— И еще, Сергей. Давай все делать правильно с первых дней. Условия, а точнее права и обязанности наших теперешних и будущих граждан, будем тщательно продумывать с профессором.

— Согласен. Будем обсуждать все вместе.

Прохлеставшись еще немного, они перешли в моечную комнатку, смыли прилипшие к телу банные листы, а потом, вытерлись полотенцами, что теперь постоянно поставлялись свежими на лавку в предбанник, оделись и пошли в палатку прикидывать черновики проекта того, о чем говорили.

Глава 5.

Мила сказала Виктору, что это обычные холодные дни. Но еще наступит день мороза. Правда, он длится не больше одной ночи и никогда не повторяется в течение зимы. Но, оказывается, тут происходит подобная погодная аномалия, как краткое резкое падение температуры. Пик холода, когда человек по неосторожности в эту ночь вышедший из дома может не вернуться.

Оказывается, по окончании этой ночи, чуть ли не неделю охотники носили в поселение мясо насмерть замерзших животных. Некоторых даже теплые шкуры не спасают.

— Озера и реки превращаются за ночь в лед. Но только на ночь. С утра снова погода становится обычной. Льды таят, и люди продолжают жить, как жили.

Виктор, удивленный услышанным, не понял, как тут такое может случаться. Должно быть логичное объяснение такой аномалии. А у него его не было.

— И когда ждать такую ночь? — встревожено спросил он у жены.

— Первыми о приближении этой ночи узнавали охотники, потому что дичь исчезает за много дней до этого. А перед наступлением небо весь день сверкает. Сам увидишь.

— Вот как? — обалдел от необычной информации Виктор. — И что надо делать тогда?

— Много шкур и дров запасать. Никуда не выходить в эту ночь. Не страшно, если готовиться, — успокоила его Мила.

— Вот так новый год! Надо нашим тоже рассказать.

Но пока все, вроде, было как обычно. Дождь, иногда снежок. Ну и порой сильные холодные ветра.

По проекту Федора, согласованного с расчетами Виктора, наклонно установили на специальном фундаменте целиком металлическое колесо. А на вершине — другое, ведомое. Оба колеса быстро завращал двухсотметровый жгут. Теперь, лебедка гоняла подъемник по ту сторону скалы с такой скоростью, что пятнадцати минут на это вполне хватало.

Виктор уже стал опасаться за надежность втулок, решил сменить их на более массивные, прочные.

Кроме того, обязал дозорных, у лебедки и колеса все трущиеся детали постоянно смазывать густым жиром.

На вершине еще построили кирпичную башенку, окнами с двойным остеклением.

Башня дала возможность в любую погоду с достаточным комфортом наблюдать за окрестностями. Конечно, только не в ночь мороза.

На плато тоже производились усовершенствования.

В кузнице стало легче дышать. Вот уж кому не будет страшен ночь мороза.

Виктор даже подумал, что все могут забиться на ночь в кузницу и не заметить ничего необычного. Пока печи остынут и ночь пройдет.

А еще получена была первая партия свинца и серы. Правда, серы выходило на много меньше чем свинца, но для изготовления серной кислоты, что требовалось для извлечения фосфора из костной золы, вполне хватало, чтобы заиметь достаточное количество спичек.

Кузнецы под чутким руководством своего начальника, Сергея, сначала галенит подвергли окислительному обжигу, с добавлением ржавчины железа и просеянным песком, используемым в производстве стекла. Затем, плавили в древесных углях, до получения жидкого свинца и еще не сжиженной серы.

А сам Сергей, тем временем, добывал фосфор из животных костей в сооруженной специальной печи в другой пещерке. Этим он и был сейчас занят вместе со своей бригадой из свободных от работ парней.

Здесь у него стояли уже два странных сооружения, мало похожих на предыдущие печи. Первый, который Сергей называл трубчатой печью, целиком был из огнеупорной керамики. Состоял из двух пятилитровых чанов под тяжелыми крышками, и соединенных параллельно двумя вытянутыми емкостями. Под одним чаном установил глухое горнило, а с боку привнес трубку от меха. В него он загружал растолченные минералы серы, а в другом вытянутом сосуде — ржавые опилки. После перегонки, на выходе получал серную кислоту.

Вторая печь была покруче, и тоже имела странную конструкцию. Чем-то напоминая русскую печь, на которой в свое время катался небезызвестный Иванушка дурачок.

Но существенные отличия тоже были. Вместо Иванушки на печи восседал большущий глиняный чан, а в полости печи обжигались кости, которых потом перемалывали до белесой золы.

Сергей эту золу погружал в чан, заливал крутым кипятком и при тщательном перемешивании доливал серную кислоту до пенящего состояния.

Процесс был долгим. Чуть ли не двое суток подряд посменно этим занимались все свободные мужчины колонии.

Потом еще целый день он отстаивал все это под залитой водой. Так удалял гипс.

Еще много раз промывал потом то, что оставалось, прежде чем перелить для фильтрации в свинцовый ящичек с дырчатым дном покрытым песочком.

И, наконец, выпарка, прокалка в глиняном чане, того, что оставалось.

Этим долгим, но в принципе, простым методом Сергей получил самый настоящий фосфор.

Теперь ничто не мешало ему приготовить зажигательную смесь для первых спичек этого мира.

Изготовление самих спичин Сергей поручил Виктору, так как считал, что он придумает быстрее и лучше. А имея такого мастера, как Федор, это уже была не проблема. Виктор только изобразил на бумаге резец рубанка, кромка которого должна будет состоять из нескольких заостренных спереди трубочек под снятие палочек спичин, как стружек.

На следующий день такой рубанок уже лежал на верстаке.

Федор продемонстрировал ему на куске сосновой доски его работу и, как всегда, заработал очередную похвалу.

Палочек настругали уйму. Под шаблон нарезали их до приличествующих спичкам размеров и поручили паре девчонок клепать для их упаковки кусочки бамбука, затыканные деревянными пробками.

Виктору оставалось поручить другой паре девчонок макать концы спичин сначала в сковороду с жидкой серой, а следом в сковороду с зажигательной смесью, состоящей из коктейля перекиси свинца и фосфора в воске. После этого подсохшие спичины легко воспламенялись от трения обо что угодно.

Казалось бы, что такое спички по сравнению, скажем с тем же токарным станком или домной, но это, оказывается не так.

Вынужденное поддерживание вечного огня или трудоемкое его добывание оставляла колонию со всеми ее другими достижениями все равно в примитивном состоянии. А такая малость, как спичка, сразу бросала ее прогресс далеко вперед. Вот такой парадокс!

Кузнецы тоже выполнили заказ Виктора и отлили нужное количество чугунных труб. Несколько из них в раскаленном состоянии погнули под прямым углом. Теперь куда угодно можно было легко протянуть водопровод.

Как уплотнитель стыков идеально подошли нарезанные в полосы те же сванговые трубки. Этот удивительный природный материал не только со временем не терял свою упругость, но как оказывается, совершенно не поддавался, ни гниению, ни усушке.

Пока что, без контакта с потоком, эти трубы проложили до бани. Нужен был вентиль на тот конец. Федор уже работал над его созданием.

А Сергей с Виктором составляли права и обязанности колонистов.

Пока у них были изложены только основные пункты. Но и они были в этом мире революционными, и должны были влиять в дальнейшем на правильное развитие создаваемого ими справедливого общества управляемого пока триумвиратом из Сергея, Виктора и Василия Иваныча.

Первым пунктом прав и обязанностей шло, что колонисты имеют право участвовать в управлении колонией. Должны участвовать в обсуждениях и принятиях законов, касающихся их жизни. Имеют право критиковать и вносить предложения по улучшению жизни. Всякая попытка лишения колониста такой возможности будет считаться тяжелым преступлением, и виновник будет изгоняться навечно из колонии.

Вторым пунктом шло, что брак в их колонии будет основываться только на добровольном согласии женщины и мужчины, и супруги будут полностью равноправны в семейных отношениях.

Третьим пунктом изложили право каждого из колонистов получать готовое благоустроенное жилище. Никто не имеет права, кроме судьи и им назначенного главного милиции, войти в их жилище против воли хозяина. Но к предоставленному им жилищу должны будут они относиться бережно и всегда поддерживать в чистоте и исправности.

Четвертым пунктом отразили право на образование. Каждый, желающий учиться ежедневно будет освобождаться от других работ на назначенный преподавателями срок. Но их дети, начиная с семи лет от роду, обязаны учиться в общеобразовательной школе в течение семи лет. Дальше и они получают право продолжать учиться по желанию или работать.

Пятым пунктом шло провозглашение колонии чистым от проповедования религий. Каждый колонист будет обязан соблюдать такую чистоту. Нарушение пункта будет относиться к преступлениям.

Шестым пунктом шло право колонистов на их защиту от посягательств на честь и достоинство, жизнь и здоровье, на личную свободу и имущество. Для этой цели создается суд и милиция, обязанные следить за соблюдением всех прав и обязанностей граждан.

Ну и, наконец, седьмым пунктом описывалась обязанность каждого мужчины с двадцати лет отроду ежедневно обучаться в специальных казармах ратному искусству и всегда быть готовым по призыву главнокомандующего, назначаемого только самими воинами на ежегодном общем ратном вече, быть готовым отразить врага.

Эти пункты, написанные крупными буквами в нескольких экземплярах, были розданы остальным с просьбой выразить по ним свое мнение.

* * *

С утра дошла очередь и до друзей посетить парную.

Как только из нее с хохотом повыскакивали сразу восемь девушек, вошли они, закинули засов на двери, чтобы знали: занято.

Пар еще стоял густой, но только не для них. Подкинули дровишки под полный чан и полезли к окошку под самый потолок на полок.

Теперь уже не было надобности светить лампой. Из маленького низкого окошка, сквозь накрывающие стекла капельки влаги, лилось достаточно света.

— Как ты думаешь, — начал разговор Сергей, обхаживая веником спину, — лопасти колес не пострадают от морозной ночи?

— Не знаю. Поэтому, вытащим из воды, на всякий случай. Вроде, времени будет достаточно, как говорят местные. Лучше подумай, как такое может происходить.

— Не стоит ломать голову. Мы сделаем иначе. Со временем будет развиваться и местная астрономия. Сегодняшние наши знания, хоть и скудные, помогут для старта в правильном направлении, но не более. В этом мире космос из другого теста. Другая планета. Хотя, возможно, и схожая по некоторым параметрам. Будущие ученые разгадают причину такой необычной аномалии, а не мы.

— Даже версий у тебя нет?

— Если честно, совсем никаких. Но, чувствую, ты что-то в голове уже имеешь.

— Да. Ты прав. Предполагаю, возникает между солнцем и планетой кратковременный экран, не имеющий собственную массу, но стремительно поглощающий энергию.

— Похоже на фантастику.

— Похоже, — согласился Виктор.

В этот момент требовательно постучали в дверь бани.

Друзья удивленно переглянулись, а Сергей, высунув голову из парной, закричал:

— Что случилось?

Мужской голос с той стороны ответил:

— Небо засверкало!

Виктор невольно вздрогнул. Несмотря на жару в парилке, легкий озноб пробежал по позвоночнику.

— Вылазим! — Сергей поспешил в моечную.

Виктор последовал за ним; вскоре они выскочили из бани.

Небо действительно сверкало. Но что поразило друзей, так то, что высверки отливали фиолетовым отцветом.

— Ого! — прошептал Виктор. — Уж не та ли самая аномалия?..

— Ладно. Пошли работать. — Мрачно оглядывая небо, Сергей зашагал к палаткам.

Все колонисты повылазили из палаток в ожидании приказов. Сергей не заставил себя долго ждать:

— Срочно демонтируем водяные колеса. Вы четверо тащите в кузню дрова. Остальные перетаскивают туда же шкуры. В кувшинах занесите воду.

Федор, бери сколько надо мужчин и срочно изготовьте из досок щит закрыть вход в кузню. Потом у себя прибери что надо.

Зовите вниз дозорного. Только сначала пусть замажет лебедку жиром целиком, потом по канату съедет. Колеса снимаем. — Потом, торжественно всем объявил:

— Сегодня, ровно в полночь наступит новый год! Друзья, завтра по нашему новому календарю наступит первого января нового года!

Но, кажется, никакого особого эффекта эта новость на колонистов не произвело. Ну и что же, что год наступает? Почему надо радоваться по этой причине? — читалось на их лицах.

Сергей больше не стал задерживаться на этой новости и продолжил распоряжаться с перестановками вещей в пещере кузницы.

К полудню все приготовления встрече нового года, а точнее, к встрече опасной морозной ночи, были окончательно завершены. Даже запирающий вход щит успели изнутри завесить шкурами. Времени было предостаточно, чтобы разобраться что забыли доделать.

По канату со стометровой высоты, в специально для этого связанных перчатках, съехал дозорный. Он ловко приземлился и сразу подбежал к Сергею.

— Есть новость, командир! — еще не добежав, закричал он. — Руры идут!

— Что?!! — задохнулся от возмущения Сергей.

— Я видел в трубу, что еще с ночи стали собираться в дорогу. Вышли утром и все идут сюда.

— Где они сейчас? — закричал Сергей. — Почему не дошли до сих пор?

— Кроме своих пожитков, они волокут с собой статую Марак, командир. Поэтому, медленно передвигаются. А сейчас они на полпути сюда.

— О, боже мой! — схватился за голову Сергей. — Эти старики своим фанатизмом убьют их всех! Что делать, Витя?

— Как это ни жестоко говорить, но мы уже ничего не сможем сделать, — грустно сказал Виктор. — Единственная надежда на их сообразительность немедленно готовить убежища.

* * *

С наступлением сумерек заколотили входной щит.

Пока еще домна была достаточно горяча, чтобы не разжигать кострище. Но все колонисты уже обустроились вокруг дров на множестве мехов.

До двенадцати ночи оставались минуты, но не было никакого настроения, не то чтобы праздновать новый год, даже как-то пошутить.

У них перед глазами стояли оставленные на произвол морозной аномалии целое племя им уже близких людей. Среди них Валентина Петровна и Семен. Множество нормальных мужчин и женщин. А сколько с ними детей!

Сергея бросало то в жар, то в холод. Порой он вскакивал и метался по пещере, как разъяренный лев. На его массивных челюстях бегали желваки.

На вопрос: что может быть хуже равнодушия, есть только один ответ: бессилие.

По 'командирским' Виктора пошел четвертый час ночи, когда стали слышны отдаленные скрипы, словно, стронулись с мест множество несмазанных телег. Те, которые еще не спали у разожженного костра, понимающе покивали друг другу.

Виктор вопросительно глянул на рядом сидящего лесоруба.

— Это Буд бродит, — пояснил тот. — Он всегда бродит поблизости, когда люди остаются на морозе в этой ночи.

— Ты это о чем?— не понял Виктор. А Сергей притормозил свой бег и набычился рядом.

— Старейшие рассказывали, что есть такое существо, Будом называют. То ли на него этот мороз не действует, то ли сам является его причиной. Раз в году выходит на охоту в эту ночь, чтобы поедать замерзших досмерти.

Сергей презрительно махнул рукой и возобновил свое движение вокруг костра. А Виктор спросил лесоруба:

— Кто нибудь за эти годы находил съеденные останки людей сразу после мороза?

Вопрос смутил парня.

— Я о таком не слышал...

— А замерзших людей находили?

— Только в прошлую зиму четверо наших охотников попались так в лесу. До этого тоже несколько зим погибали люди.

— И что, были следы зубов Буда твоего? — допрашивал его Виктор.

-Нет, кажется...

— А звуки такие же слышны были?

— Да. Всегда слышны на этом морозе.

— Вот и соображай. Значит, врали ваши старики. Придумали сказку, а вы поверили. Ну, ничего. Все вы станете скоро достаточно научены уму разуму. И рассуждать вас научит Василий Иваныч. А звуки такие, — продолжал Виктор, — наверное, промерзшие деревья издают, когда раскачиваются под ветром.

Парень задумался, потом кивнул:

— Похоже, ты прав.

Дело шло к утру. Люди то засыпали в тревожном сне, то просыпались, испуганно озираясь. Только Сергей и Виктор ни на секунду не смогли сомкнуть глаз. Так и просидели до семи утра.

Когда остальные все тоже проснулись, выяснилось, что все позади и можно выходить, Сергей сразу подналег плечом к заколоченному щиту, с треском отвалил его на землю.

Моментально все продрогли. Поспешили укрыться с головой в шкуры.

В помещение ударил сильный холод вместе со слепящим светом.

Так приветствовала их первого января первого года по-новому местному исчислению.

Плато накрыла неестественно мертвая тишина. И не сразу поняли ее причину, что, водопад вместе с потоком превратился в гигантскую сосульку.

Колонисты, похватав что могли, направились к палаткам. Предстояло восстановление всего до первозданного состояния.

Хлопоты длились недолго. Солнце уже делало свое дело. Водопад тихо-тихо сначала зажурчал, потом все сильнее. Поток стронулся с места, скинув с обрыва Балкона вниз громадное количество льда.

Грохот воды со льдом занял привычное место в ушах людей.

Природа на глазах оживала, но деревья все потеряли последние листочки и теперь лес выглядел серой стеной голых веток. Только озеро пока частично оставалось покрытым льдом.

Сергей потребовал, чтобы срочно начали монтаж водяных колес, спрятанных на ночь в ангар. Нужно было оказаться на вершине как можно скорее.

Пока шли монтажные работы, Виктор нацепил кошки и подошел к тем самым выступам, по которым он когда-то давно уже лазал.

— Может, дозорного пошлем? — неуверенно предложил Сергей.

— Ты что? Сорвется еще. Сам полезу.

Виктор начал свой очередной подъем по торчащим выступам.

За то время, пока он преодолел стометровую высоту, водяное колесо лебедки стало на свой фундамент.

Наверху первым делом Виктор схватил подзорную трубу и уставился на темные силуэты, копошащиеся вдали.

Они были живы!

Радость переполнила его, и он завопил с вершины своим:

— Они в порядке!

Он в трубу увидел, как Сергей бессильно опустился на промерзшую землю без единой травинки, а все остальные радостно закричали.

Виктор повернулся в сторону руров.

Там где они попались под мороз, зияла глубокая, широкая яма, из которой сейчас они доставали свой скарб.

Прямо перед этой ямой валялась на боку пополам треснувшая Марак. И люди с носилками теперь обтекали ее, шли дальше по дороге в их направлении.

Виктор прекратил наблюдать. Занялся запуском лебедки.

Тут ее колесо бешено заработало. Теперь вверх поднималась платформа с дозорным и Сергеем.

Сергей, только соскочил на камни, сразу схватил подзорную трубу и уставил ее на идущих в их сторону руров.

— Они носят носилки с людьми тоже, — стал он комментировать, что видит. — Возможно даже трупы. Их много... десть... тринадцать... семнадцать. Семнадцать носилок с людьми. О! я вижу Валентину и Семена. А вот и кузнецы ихние. Все загружены мешками. Только к вечеру доберутся.

Сергей оторвался от переселенцев и сказал дозорному:

— Когда будут в получасе до нас, дай мне знать. А теперь, отправляй нас вниз.

Друзья с комфортом покатили на плато.

— Итак, — резюмировал события Сергей. — Мы имеем у подножья, под рукой целое племя. Они наши будущие граждане. Надо серьезно готовиться к их приему.

— Ну, уж куда серьезней, — ухмыльнулся Виктор.— Каждый желающий будет проходить карантин по другой стороне скал. Если потом примет наши условия, поклянется, что будет их соблюдать, то переселится на плато.

— Мы должны начать строительство, Виктор. Ждать весны уже не можем. Вроде, все главные процессы запустили. Чего ждем?

— Так, для этого и позвали остальных сюда. Поднимем наверх мужчин сколько надо для строительства. Пусть осваивают под предводительством наших строителей. Наши уже знают что к чему.

— Ладно. Так и сделаем, — согласился Сергей. — А пока объявлю общий сбор, пока не запустили домну. Узнаем мнение граждан на счет новых условий.

Сергей быстро собрал нынешнее население, возле палаток поставил лавку и пригласил сесть рядом с собой профессора и Виктора. Как он назвал: 'триумвират временного правительства колонии'.

— Все ознакомились с содержанием условий? — без всякого вступления Сергей перешел к сути.

Кивки означали, что все.

— Есть, что вам не нравится в этих условиях? Или, может, есть еще мысли в дополнение.

Одна из девушек робко спросила:

— Равноправие супругов, это что? Муж готовит еду, а жена лес валит?

Виктор не выдержал, негромко рассмеялся. А Сергей с улыбкой объяснил:

— В общем-то, и в этом ничего плохого нет, если муж слабое создание, а жене сил девать некуда.

Тут все залились смехом. А Сергей продолжил:

— Но суть равноправия не в этом, а в равенстве перед нашими законами. Пусть будет не муж и жена, а две женщины, одна из которых моя жена, а другая жена вон Михаила.

Бедный парнишка покраснел от такой перспективы.

— И обе они совершили одно и то же преступление. Например, отобрали у тебя что твое. Так вот, равноправие означает, что обе они, независимо от того чьи они жены, будут одинаково наказаны судом на одинаковый срок. А я, как член триумвирата, ничего не смогу с этим поделать. Суд мне не будет подчиняться. Но суд будет подчиняться всем нам вместе взятым потому, что его можем, как назначить, так и снять с судейства в любой момент только мы, а не триумвират без нас.

То же будет касаться самого триумвирата. Любого или даже всех разом можете заменить на других.

Федор поднял руку:

— А мне не понятен сам процесс. Предположим, по отдельности одни довольны, другие нет. Чтобы узнать кого больше, нужно всех собрать вместе и спросить. Но когда нас будет сотни или еще больше, как может, предположим, один кузнец собрать на площадь всех остальных граждан и задать свой вопрос?

Друзья переглянулись. Ну и молодец Федор наш, говорили их взгляды.

— Это, конечно, делается нелегко. Согласен. Но ты, Федор, еще не знаешь все наши планы на будущее. Обязательно возникнет у нас в обществе возможность писать свои мысли на бумаге, а написанное будет повторено в большом количестве вместе с собранными текстами остальных желающих поделиться мыслями, и роздано читать всем гражданам. Именно поэтому нужно учиться всем. Особенно детям.

Написанное на этих бумагах, которые будем называть 'газетами', будет обсуждаться в каждой голове, даже, если ты ему этого лично не говорил. Если твои мысли доказывают необходимость общего решения, какое тебе хочется, то на всеобщем собрании, которое будет регулярным каждый год, люди сделают так, как ты хотел.

— А если многие захотят плохого оставить? — спросил еще один парнишка из собравшихся.

— Тоже возможно, — ответил Сергей. — Но, все равно, сами же и будете виноваты, что не подумали кого оставлять. Вот и будете винить себя целый год, пока не выберите в следующий раз лучшего из своих рядов. У нас говорили, что каждый народ достоин своего правительства. Не будете безразличными — будете достойны хорошего правления.

Валентин поднялся и сказал:

— Что тут обсуждать? Чувствуется много хорошего в этих ваших словах. Правда, очень непривычно такое слушать, но тут все непривычное, не только эти слова. Мы знаем, что вы делаете для нас хорошие дела. Мы все вас бесконечно уважаем и доверяем вам. Давайте начнем жить по этим новым условиям. Если что будет не так, сразу увидим, и вы улучшите их, как улучшаете вот те водяные колеса.

Все остальные ему покивали, громко потребовали, чтобы так и было.

Растроганный Сергей широко улыбнулся, обнажая белоснежную улыбку, встал и пообещал:

— Обязательно так будет. Спасибо вам за такое доверие.

Когда все разошлись по своим делам, обратился к членам нового триумвирата:

— Вы готовы пахать на их будущее, друзья?

— Только, если домоемся, — ответил Виктор.

Смех Сергея огласил округу. Но живущие тут уже привыкли к его голосу, перекрывающий шум водопада.

— Тогда пошли, втроем мыться и поговорим там же.

Когда они вошли в предбанник, поняли, что минимум час не будут париться.

Холод стоял неимоверный.

Они раскочегарили каменку на полную катушку, раскрыли настежь двери парной и моечной и вышли на воздух. Пусть сначала прогреется как следует.

— Итак, — начал Сергей. — Решили первым строить трехэтажный дом на тридцать трехкомнатных квартир. Подведем водопровод, канализацию. Что еще нужно для счастья?

— Для счастья нужно еще построить школу и больницу. Причем одновременно, — заявил Виктор.

— Погодите, ребята, — вмешался профессор. — Это на тридцать семей квартиры будут, а не на тридцать человек. А холостым и незамужним где жить?

— Пусть пока ютятся в палатках, если не хотят семьи заводить. Лишний стимул будет для демографического подъема. Вы так не считаете, профессор? — С иронией косясь на него, съехидничал Сергей.

— Стоит еще сразу и детский сад строить, — продолжал Виктор. — Родители пойдут на работу, а дети одни в квартирах останутся?

— Ой, блин! — закатил глаза Сергей. — Да, как же столько сразу построить можно?

— А ты думал запросто обещания давать народу? — захихикал Василий Иваныч. — Пахать готов на будущее народа своего?

— Профессор, не подкалывайте. Голова итак кругом идет. Надо срочно заняться проектированием здания.

— Нам бумаги нужны, Сережа. Остались листочки.

— Ой! — Сергей скатился на холодную землю. — Не могу! На заводе было даже легче.

Виктор громко захохотал, а профессор продолжал тихо хихикать.

— Чего вы ржете? Помогать нужно, а не ржать.

— Ладно. Поможем. Вот, искупаемся, как следует, и поможем.

— От вас дождесся.

— Повторим процесс получения бумаги. Не проблема. Даже лучше получится. Только пока подождите меня здесь. Я сейчас приду.

Виктор побежал в сторону кузни.

Сергей и Василий Иваныч так и остались в удивлении, мол, чего это с ним такое?

Виктор добежал до кузнецов вовремя. Они уже собирались начать загрузку первой шахты.

— Стойте, — остановил их Виктор. — Нужно сначала сделать одно грязное дело, а потом уже топить.

— Что нужно сделать, Виктор? — с готовностью спросил Григорий.

— А нужно открыть переднюю стенку именно этой шахты, влезть вовнутрь ее и с кирпичей содрать и собрать для меня черные отложения. Они сильно пачкают. Так что милости просим после работы в баню.

— Сделаем, — пообещал Григорий.

Виктор поспешил к друзьям.

Те все еще недоумевали его выходкой.

— Ты чего разбегался? — спросил Сергей.

— А я тебе уже помогаю, — засмеялся Виктор. — Ладно. Пошли париться. Там уже наверняка нормально прогрелось.

Они вошли в действительно нормально прогретый предбанник, позакрывали двери. А Сергей еще подбросил в каменку дров.

Все-таки, для отдыха души ничто не сравнится с парной! Так бы они и просидели сутки. Но надо было дальше работать. Поэтому, шли одеваться, когда постучали в дверь.

Виктор сразу догадался кто стучится, и открыл чумазому до неузнаваемости Паше.

У Сергея от удивления глаза на лоб полезли.

— Ты где это так разукрасился?

— В домне, — буркнул Паша и, скинув грязнущие шмотки, юркнул в моечную.

— Ну и ну... — Сергей только развел руками. — Теперь что, кузнецов плавим заместо чугуна?

На обратном пути, навстречу им вышел Григорий и протянул Виктору большую чашу с черными отложениями.

— Спасибо, Григорий. Работайте дальше.

Сергей всё косился на чашу, пока улыбка не заиграла на его лице. Наконец, до него дошло, куда и зачем убегал Виктор.

А профессору все эти дела были по барабану. Он думал гораздо масштабнее.

Когда уже они собирались нырнуть в свои палатки, сверху раздался окрик:

— Командир!

Сергей и Виктор вскинули головы и увидели дозорного, машущего рукой.

— Они приближаются!

— Ну что, пойдем навстречу? — спросил Сергей у друга, и они направились к подъемнику.

Скоростной подъем наверх, перекидка каната и скоростной спуск вниз, заняло не больше получаса.

Они оказались на той стороне скал и зашагали навстречу процессии.

Их узнали еще издалека. Как же могут они забыть своих героев?

Радостные крики дошли до друзей.

Встреча была теплой. Даже слишком.

Каждый их пытался прижать к груди. И женщины не оставались в стороне. Друзья радовались, что не вздумали прихватить на встречу своих жен. Иначе бы истерики ни один из них не избежал, включая новоприбывших женщин.

Семен тоже подскочил к ним обниматься.

— Как рад вас видеть, — восклицал он бесконца.

А Валентина, в противоположность всем и мужу, чопорно поздоровалась с ними без попытки какого либо физического контакта.

Как только затих первый порыв ажиотажа вокруг их персон, друзья поинтересовались людьми на носилках.

Оказалось, Сергей наполовину был прав: на них были пять трупов, которых собирались кремировать у скал и двенадцать обмороженных.

Виктор и Сергей с удивлением заметили, что все пятеро старейшин за раз погибли.

— Как так вышло? — спросил Виктор Семена, показывая на прикрытые одной огромной шкурой гронда трупы стариков, что лежали на носилках в ряд.

Семен только грустно вздохнул. Потом тихо, чтобы не слышала Валентина, прошептал друзьям:

— Как вы правы на счет религиозного фанатизма! Вместо того чтобы с нами вместе прятаться в яме под шкурами, решили вылезти молить статую защитить руров от мороза. Уверены были, что Марак их защитит. И, конечно же, погибли. Мы пытались затащить их под шкуры, но они вырывались.

— Семен, а почему эти парни обморозились? Не успели спрятаться?

Семен с грустью поглядел на молодых парней в полуобморочных состояниях.

— Не на всех хватало по три шкуры. Мы остались с одними. Они накрыли нас своими телами, чтобы мы выжили. Я пока их даже не осматривал толком. И лекарства все запрятаны в тюки. Не достать просто. Только укутал, решил у скал заняться лечением, чтоб больше не останавливаться в пути на ночь.

Сергей подошел к их носилкам. Долго стоял, смотрел в их лица. Потом повернулся к Виктору и твердо сказал:

— Считай, что эти воины прошли не только карантин, но и все дальнейшие проверки. Теперь они мои воины.

Конечно же, Виктор не возражал.

Процессия продолжила путь. Вскоре стали станом у подножья.

Первым делом подняли обмороженных воинов и Семена. Также по очереди перенесли их на плато.

Сергей сверху распорядился, чтобы больных уложили на время в палатки, пока он не спустится. Потом вернулся опять к переселенцам, которые, тем временем, уже собрали пять больших кострищ.

В сумерках вспыхнули их огни, озарив далеко округу.

Руры трогательно прощались со своими старейшинами.

— Уже поздно что-то еще делать, — после сказал им Сергей. — Утром уже мы придем говорить с вами.

Мужчины направились вырубать ветки, ставить у подножья шалаши, а женщины постепенно доставали шкуры и самые необходимые припасы. Готовились к ночевке.

Сергей с Виктором прошли к подъемнику.

— Вот видишь, как все сложилось, — сказал ему Сергей. — Теперь они без Марак и старейшин. Не было бы нас, выбрали бы тут же новых. Карусель закружилась бы заново. А так мы есть. Сразу сможем изменить их жизнь в лучшую сторону.

— Я только за, — согласился с ним Виктор. — Перекинем их на ту сторону. Поговорим. А там решим, как быть дальше.

На том и порешили.

На плато Сергей выбрал самую подходящую пещерку под временную больницу. Над сводом навесили пару лампад. Затащили туда по инициативе Виктора весь запас сванговых трубок, расстелили, превратив в упругие матрацы. Поверх разложили шкуры и перенесли на них больных.

Сюда же на время поселили Семена, его учеников.

Погодя Сергей и Виктор зашли их проведать.

— Самогон остался? — спросил Виктор у Семена.

— Да. Только он там внизу, среди моих вещей. А он сейчас тебе нужен?

— Не мне нужен, а больным. Нужно им растереть самогоном спины. И как можно скорее. Потом перевязать.

Лекари удивленно переглянулись. О таком лечении от мороза они и не догадывались.

Семен поднялся.

— Я быстренько пойду за ним. Лекарства свои тоже принесу сюда.

Сергей подозвал первого же встречного парня, попросил пойти с Семеном и помочь ему принести все что надо.

Когда они удалились, спросил у братьев:

— А чем собирались лечить?

— Настоем дубовой коры. Другого способа мы не знаем.

Виктор подтвердил:

— Это нормальное дело. Помогает.

Сергей с удивлением посмотрел на него.

— А ты откуда знаешь?

— Приходилось самому тоже лечиться как-то. Отморозил ноги в деревне. Бабка одна корой дуба припарки делала. Вылечила.

Через полчаса вернулся Семен с кувшином и с большой сумой.

Они тут же занялись растиранием, как наказал Виктор.

Их уложили на животы, осторожно сняли с них одежды.

Виктор с тревогой заметил, что дыхание у них редкое, тяжелое. Скорее всего, температура тела резко понизилась.

У парней были бледные синюшные плечи и поясницы. Местами кожа пузырилась.

Все четверо лекарей аккуратно втирали самогон на их спины. Потом обвязали чистыми тканями, что в большом количестве заранее принесли девчонки, и перевернули обратно на спины.

— Сейчас девушки принесут горячий бульон. — Сергей заботливо подправил сползшую с воина шкуру. — Пусть вам помогают поить больных. А завтра с утра они еще подежурят тут, чтобы вы немного отдохнули.

Они попрощались с лекарями и пошли по своим палаткам. Вторую ночь подряд не спать, это уже перебор.

* * *

А с раннего утра эвакуация продолжилась.

В этот раз лебедка отработала в десять больше метража, чем в первый день их переселения. Триста пятьдесят человек перетащила вместе с их немалыми тюками на плато. Правда, в пассажирах теперь были за сотню детей, но все равно, Виктору нужно было произвести технический осмотр ее теперешнего состояния.

А на плато состоялась радостная встреча родственников, друзей, подружек. Стихийно организовался огромный пир на половину плато.

Пришлые руры с удивлением рассматривали технические новшества, слушали бесконечные рассказы о нововведениях в жизни колонистов.

Пораженные слушали, что нет никаких духов и небесных сил, что все это заблуждения, а есть только знания их новых руководителей, которые умеют совершать дела получше, чем Марак и остальные духи вместе взятые.

Старший кузнец, посетивший пещеру с домной и ангар Федора, был потрясен так, что Сергей стал беспокоиться за его самочувствие.

Виктор решил, что по старой памяти на этом пиру можно вновь разлить по чарочке из оставшегося самогона. Сергей и профессор немедленно поддержали его инициативу.

Веселье с утра продолжилось почти до вечера. Единственная, кого мало коснулось оно, была Валентина, прижатая с двух сторон Милой и Катей. Она сидела чересчур отрешенно.

Сергей изредка бросал в ее сторону гневные взгляды. И был прав. Разве можно так встречаться со своими в мире, где может больше и нет более близких.

Под конец пиршества Сергей все-таки решил ее подколоть в отместку за такое нелепое поведение. Он встал и своим громовым голосом заявил, что сейчас озвучит на русском для тех, кто не знает рурский, и на рурском для тех, кто не знает русский, семь строгих условий жизни в нашей колонии. Кто поклянется их придерживаться, смогут стать колонистами. После он с достаточной точностью пересказал каждый пункт составленных прав и обязанностей.

На пункте о запрете на религии, когда перешел на русский он увидел, как переменилась в лице гостья. И не будь под боком их жен, точно бы что нибудь нехорошее выдала.

Когда Сергей закончил оглашать условия, поднялся невероятный шум. Почти каждый тут находившийся требовал, чтоб ему дали возможность поклясться.

Сергей удовлетворенно покивал сидящим и повернулся к Виктору:

— Ну что? Дадим им право стать колонистами?

— Дадим. Но сначала карантин.

И народ возопил с новой силой.

— Всё, друзья, — поднял руку Сергей. — Уже поздно. А вам нужно еще обустраиваться на той стороне. Сейчас всех вас спустим к подножью. Там вы сегодня поставите, как вчера, палатки. А с утра начнем думать, как вашу жизнь обустраивать на новом месте.

У нас к вам будут интересные предложения, а вы выберете, что вас больше устроит. Хорошо?

Хор голосов, по-видимому, означающее согласие было ему ответом. Люди повставали с мест и потащили свои поклажи к подъемнику Балкона.

Спуск был быстрый, поэтому много времени не занял. Вскоре внизу закипела деятельность по подготовке к ночевке. А Сергей, Виктор и Василий Иваныч устроили в предбаннике совещание. Необходимо было разработать план дальнейших действий в изменившейся обстановке.

— Что делать будем? — задал классический вопрос Сергей.

— Вот что, друзья. — Василий Иваныч сосредоточенно уставился в окошко. — Не кажется ли вам, что с появлением тут такого большого количества людей мы привлечем внимание?

— Чье внимание? — не понял Виктор.

— А я понял, что хочет сказать профессор. Внимание недругов. И он совершенно прав. Могут заметить и устраивать нашествия. Прав я, профессор?

— Да. Именно это я хотел сказать. Потребуется немедленно готовиться к такому случаю. Иначе нам может настать конец. И им тоже. — Профессор кивнул в окошко.

— Принято. — Сергей пометил на бумаге. — Завтра же начнем производство оружий. Виктор, ты разработаешь что надо. Я займусь их подготовкой. Теперь по поводу мирной жизни. Может быть, стоит перейти на настоящую форму колхозного труда?

— Конечно, это эффективней нынешней, — согласился Виктор. — Только суметь бы внедрить.

— Вот, внедрением займемся вплотную тоже с завтрашнего дня. — Снова Сергей сделал себе пометку.

— Прежде всего, — заметил Василий Иваныч, — нужно отказаться от пропитания охотой. Нужно масштабно скот разводить, поля сеять. А то разбегаются на целый день по полям и лесам, а женщины и дети остаются беззащитными.

— Тоже верно, — согласился с этим Сергей. — Нужно внедрять грамотное сельское хозяйство.

— Скот откуда возьмется? Диких животных приучать, выводить домашние они смогут?

— А почему нет? — удивился Сергей. — Научим методу загона. Выделим место разведения. О селекции расскажем. Вот и сумеют потихонечку. А главное, посевы поможем правильно вести. С весны пусть начинают пахать и сеять. На тех полях, что за озером.

— Значит, — задумчиво вывел Виктор, — нужно паром ставить и соответствующую пахотную технику предоставить. Я займусь этими вопросами.

Сергей все помечал.

— Ну, ты бумагу будешь производить? — спросил Виктора профессор. — А то мне уже писать не на чем.

— И карандаши тоже, — улыбнулся Виктор. — Есть теперь уже кому работать. Сергей, выдели для их производства пещерку. Поставим большой чан, проведем туда водопровод.

— Угу, — пометил Сергей. — Сделаем.

Время шло, и рос список в первую очередь необходимых дел. Да в основном, таких масштабных дел!

Глава 6.

У Федора рук не хватало на все те заказы, что на него посыпались. Поэтому, Сергей попросил его подобрать себе пару, тройку, помощников из новоприбывших толковых молодых людей.

Кузнецам подбирать не пришлось. Сами пришли и слезно просили их загрузить работой. Старший мастер согласен был стать хоть учеником Григория, лишь бы плавить на домне.

Бригада строителей, раз в пять взбухшая, собирала у стройплощадки новоиспеченных строительных кирпичей на семьсот квадратных метров, по проекту Сергея поднимала трехрядные несущие стены дома прямо со скальной поверхности плато.

А Виктор первым делом начал с установки небольшого парома через озеро. Для этого ему необходим был двухсотметровый канат, который он планировал протащить от водопада до противоположного берега. Но канатный запас почти весь был уже использован. Поэтому пришлось потратить остатки трофейного порошка на болоте, чтобы вырастить еще один сванг-переросток. На этот раз решили потянуть как можно дальше, пока хватит сил тянуть. И вытянули, чуть ли не в километр, заметно осушив край болота.

Оттяпав нужную длину от жгута сванга, натянули его струной между растущим прямо на берегу дубом и вбитой в камни скалы скобой. А самим паромом, напоминающим фрагмент мостика, стал тростниковый плот, своими роликами зависший на этом канате.

Теперь была возможность компанией, но не более десяти человек за раз, очень быстро очутиться на другом берегу, куда до сих пор добирались за полчаса ходьбы.

Крутить рукоять поставили пожилого рыбака, которому заодно было удобно собирать улов прямо с этого же парома из стационарных сетей, раскиданных вдоль каната.

Сергей провел на тот берег группу энтузиастов. Показал на участок луга, который должен был быть огорожен деревянным забором под посевы пшеницы. Указал, где будет стоять амбар с зерном.

— На том берегу построим мельницу. За вас будет работать водопад. Там же поставите себе дома, огороды. А готовую муку будем складировать на складе там. — Сергей показал на плато. — Там же будет пекарня.

Те покивали, демонстрируя готовность взяться за работу хоть сейчас.

— Начинайте с забора и амбара, — поручил им Сергей.

Они пошли переправляться на другой берег за инструментами.

Тем временем, Виктор уже запустил в выделенной ему пещерке производство бумажной массы из стеблей конопли. Братья показывали работникам, где тут растут они, заодно собирали семена. Но скоро будут конопляные поля свои тоже.

Федор же по чертежу Виктора выполнил ювелирную работу: выточил на станке корпусы автокарандашей. Их он сделал пока четыре штуки, но ему так понравилась сама идея, что обещал придумать способ механизировать процесс и изготовить много.

Виктор в полученный доменный графит добавил ту же белую глину, которую охотники искали неделю по побережью для добавки в бумагу. После перетирания и прессовки в форму и размер получил сам грифель под автокарандаши.

Радости друзей не было предела, когда им принесли большие кипы бумаг, а Виктор торжественно вручил то, чем могут писать и чертить.

Сам Виктор после долгих мучительных раздумий засел проектировать арбалет собственной конструкции. И первым делом вычертил удобную форму приклада с выдвижным на пазах плечом для индивидуальной регулировки под рост каждому воину. Потом перешел к металлической части арбалета. Сделал чертеж направляющей и двойных пластинных плеч. Засел за сложную конструкцию колоды, на которой пластины плеч могли складываться, а в раскрытом виде закрепляться специальной подвижной стальной планкой.

На этих плечах предусмотрел небольшие площадки, служащие не только как опоры при стрельбе с упора, но и как подножки для быстрой зарядки арбалета. Тем самым отпадала необходимость таскать с собой рычаг для его зарядки. Достаточно будет в сложенном состоянии плеч накинуть тетиву на спусковой крючок и наступить обеими ногами на подножки, чтобы закрепить их в боевом натяжении.

На концах плеч планировал крепить серьги для блоков, через которые будет перекидываться жгут, скользящий по верху и низу направляющей от поворотного ореха с шепталой до пластин плеч. Все детали собирался крепить шурупами и гайками, чтобы можно было при надобности их быстро заменять или ремонтировать.

Боевые болты получались короткими, но с тройным стальным оперением изогнутыми так, чтобы болт в полете завращался по оси и, тем самым, наконечник, заточенный саморезом, ввинчивался в цель.

Но самым прогрессивным внедрением будет оптический прицел этих арбалетов, устанавливаемых регулируемым ласточкином хвостом над направляющей.

Последним, прочертив форму и размеры деталей спускового механизма, Виктор за четыре часа напряженной работы впервые откинулся от стола и облегченно вздохнул.

Было уже поздно. Завтра с утра нужно будет раскидать работу для серийного производства нового невиданного тут доселе оружия.

За этот же день Сергей тоже сделал великое дело: собрал всех свободных мужского пола, включая подростков, и повел всех к лесу. Там он раскинул скрепленные меж собой все запасы рыболовных сетей меж длинных шестов и стометровой скобой перегородил выход из леса. У краев поставил по человеку, которые должны были в нужный момент захлопнуть ловушку. Потом, от краев этой ловушки, цепляя за деревья, протянул вглубь леса канатную воронку, равномерно расставив по ней людей, которым нужно было кричать, когда побежит стадо. А остальные, уже самые лучшие охотники, пошли на разведку и на сам процесс загона.

Обнаружили стадо оленей левее открытой горловины воронки. Им пришлось ждать до вечера, пока тихими шорохами спецы охоты не переместили стадо туда, куда им надо.

Выскочили длинной цепочкой на них, заставив рвануть между протянутыми жгутами. Олени, напуганные еще окриками боковых загонщиков, стремглав понеслись прямо в сети ловушки. Как только влетели туда и запутались рогами, рожками в прочных ячейках, выход тут же захлопнулся. Десятки оленей от сосунков до матерых самцов попались Семену для селекции будущего домашнего скота. А может быть и тяглового.

Охотники весело носились вокруг сети, насмерть пугая сбитых в плотную кучу несчастных травоядных. Сергей запретил им так шуметь. Призвал успокоиться самим и успокоить животных, что они выполнили беспрекословно. Такую оригинальную охоту они увидели впервые и были поражены эффективностью до глубины души. Если бы не запрет по пятому пункту условия, на которых они поклялись недавно, то точно Сергея наградили бы сверхсилой небожителя.

Настала пора транспортировки немного успокоившихся животных в высокий загон, что незадолго поставили строители возле новеньких сельских домиков.

Теперь по одному распутывали и выводили из сетей оленей, стреножили им все четыре конечности, загружали на низкие телеги, специально для этой цели собранные. Сами впрягались в них и тащили к загону.

Достигнув места, животных выпускали за высокую ограду.

* * *

В один прекрасный день на плато появилась Валентина Петровна.

Все эти дни у подножья она жила в палатке с Семеном, который сильно огорчался от такой своей раскорячки. Сам он давно прошел посвящение в гражданство, а жена все не хотела уступать. Кроме того, теперь ее проповеди никто не желал слушать, и не позволяли своим детям их слушать.

Валентина сильно страдала от такого одиночества. И наконец, сломалась.

Как раз, в этот момент триумвират заседал в предбаннике за обсуждением проделанных дел, когда робко вошла Валентина Петровна.

Они все встали, почтительно предложив ей сесть рядом.

— Слушаем вас, Валентина Петровна. — Сергей поставил перед ней стакан холодного лимонада и сел напротив.

— Я вынуждена признать вашу волю, ребята. Я согласна клясться исполнять условия...

— Вот и прекрасно! — обрадовался Виктор. — Увидите, как это легко жить без груза, всех вокруг обращать в христиан. Верьте себе на здоровье. Только других не заставляйте.

— Да, я это поняла. Да будет так.

— Валентина Петровна, — с недоверием спросил Сергей. — А это точно, что вы не нарушите клятву? А то, при всем уважении к вам и Семену, мы вынуждены будем использовать наказание изгнания. Ваш муж может такого не перенести. Вы осознаете это?

Валентина опустила глаза и прошептала:

— Осознаю.

— Вот и чудненько, — воскликнул профессор. — Будет теперь у нас профессиональный педагог по языку. Детям повезло. А то я все ломал голову с чего начинать уроки с ними.

Все засмеялись, и даже Валентина улыбнулась.

— Тогда вы, Валентина Петровна, получайте у Виктора бумаги, карандаш и составляйте программу преподавания. Как школу построим, начнем работу. Договорились?

Валентина ушла, а члены триумвирата облегченно вздохнули.

— Как я переживал, друзья за нее, если бы вы знали! — воскликнул Сергей. — Особенно за Семена. Вот он обрадуется, как узнает.

— Кстати, как наши больные себя чувствуют? — поинтересовался профессор.

— Вчера был там, — ответил ему Сергей. — Вроде, идут на поправку. Семен говорит, что через неделю встанут на ноги.

— Это хорошо, что так. Но нам нужно озаботиться одной очень важной деятельностью. И как можно скорее, — заинтересовал их Виктор. Они с интересом повернулись к нему. — Нам требуется пенициллин. И чем скорее мы его сумеем выделять из местной плесени, тем больше болезней наши лекари одолеют.

— Да. Ты прав, Виктор, — поддержал его профессор. — Величайшее открытие пенициллин. Если получим его здесь и сейчас, предвосхитим здешнюю медицину на века.

— Это не так просто, друзья. Нужно сначала накопить знания и провести опыты на местных формах плесеней и хотя бы иметь микроскопы, колбы и прочее. Словом, сначала лабораторию.

— Вот, в больнице ее и организуем, — завершил идею Виктор.

— Пусть будет так. — Сергей поднялся. — Пора делами заняться. Ты, Витя, пойди арбалеты принимать, а я к строителям. Профессор, пока вы свободны, пораскиньте мозгами над сводом законов. В дальнейшем именно вы будете у нас первым судьей.

— Думается, долго еще не будет нужды в судах. Удивительно чистые люди они, не то, что у нас творилось. А вы знаете, почему так?

Сергей и Виктор разом пожали плечами. А профессор усмехнулся и воскликнул:

— Да потому, что деньги не испортили их еще! Они пока те, в кого мечтали превратить порочных людей первые наши коммунисты. Ладно, пошли уж.

Сергей направился к возвышающейся коробке из десятиметровых кирпичных стен, испещренных оконными и балконными проемами.

Пока погода была без осадков, нужно было по-быстрому строить. И строители старались изо всех сил.

Сергей указал им, что пора по чертежным меркам протаскивать на указанные места отводы водосточной и канализационной труб, и начинать крепить полы. Трубы должны были приложиться плотно к несущим стенам и иметь по два ответвления на каждом этаже на нужном уровне.

Сергей планировал на днях распределить меж строителей узкие специализации, чтобы все всеми сразу не занимались. Но пока до этого руки не доходили. Дел было невпроворот. Пока же строители, делая все подряд вместе, укрепляли толстые балки полов и потолков, прикрепляли швеллера балконов. Вроде бы всё шло, как положено.

Сергею сегодня надо было еще посетить загон. Потом еще принимать загороженное луговое поле с амбаром.

В это время Виктор получал первую партию из сотни заказанных арбалетов и тысячи болтов. Пока изготовили тридцать арбалетов и сотню болтов.

Дубовые приклады Федор чем-то морил, отчего они приобретали красный оттенок. А вся сталь была воронена до черноты. Смотрелись красиво. Оставалось, чтобы и стреляли так же.

С оптикой ребята отставали. За все это время их было изготовлено всего восемнадцать штук. Виктор решил поставить еще кого нибудь на это производство.

Закрепив один из оптических прицелов на арбалет, Виктор в отдалении трехсот шагов установил доску мишени. Притащил на позицию лавку, на нем укрепил заряженный арбалет.

Первый же выстрел болт мощно ввинтился в доску. Виктор навел оптику точно на точку попадания и закрепил ласточкин хвост. Второй выстрел произвел прицельно сам через установленную оптику. И второй болт вошел вплотную к первой. Этот готов.

Виктор взялся за следующий арбалет. А еще ему предстояло щипцами отвинчивать все отстрелянные болты.

Через час он в черновую закрепил все восемнадцать оптик. Сложил их отдельно от остальных в секцию пещерного склада под готовую продукцию.

Оптику точили в ангаре, поэтому он пошел туда, чтобы разобраться с причиной задержки поставок.

А Сергей съездил вниз, где до сих пор вертелись охотники перед загоном, никак не налюбуясь целым стадом в собственном распоряжении. Глаза их так и сияли восторгом. Особенно у подростков, что принимали тогда участие в загоне.

Сергей потрепал кудри подвернувшихся под руку, подозвал остальных к себе.

— Вот что еще нужно сделать, други, — обратился он к старшим охотникам. — Достроите пока еще один загон вплотную к этому, с задвижным проходом. Отберем туда самцов. Потом будем думать, как их скрещивать. А вот там, в отдалении от этих тоже нужен загон, для молодняка. Их уже надо приручать. Займутся этим вот эти парнишки. Пускай учатся их повадкам и сами научатся одомашниванию.

Охотники тут же взялись за топоры и молотки, а Сергей пошел к строящейся мельнице.

Там уже устанавливали в добротно сложенной башенке из бревен, гигантские жернова, высеченные из базальтовой породы камней. К концу вала из цельного ствола подходящего дерева уже закрепили огромное колесо со скошенными лопастями, которые должны были вращать вал с жерновами немалой силой падающей воды. Это колесо целиком спроектировал сам Федор, поэтому не было сомнений, что будет вращать жернова как надо.

Когда Сергей подходил к парому, рыбак-паромщик доставал очередной улов, набивал уже десятую корзину. Увидев Сергея, поднял над головой большую рыбину и закричал:

— На ужин годится?

Сергей с улыбкой кивнул ему и поманил к берегу. Паром мягко пошел по канату в его сторону.

— Перекинь на тот берег, отец.

На лугу стоял огороженным участок в два гектара. На краю его возвышался большой высокий амбар на бревенчатых сваях, пока без крыши.

Сергей открыл скрипучую массивную дверь.

Несколько парней забивали в щели сухой мох, а другие уплотняли половицы.

— Где же вентиляция будет? — сделал замечание Сергей. — Под потолком ставьте окошко, а на низу двери несколько щелей. Еще, землю под сваями покройте глиной. Все строение до весны подсушится, потом еще немного придется конопатить.

— Какую крышу будем ставить, Сергей?

— Покатую деревянную. Потом покроем кровельным железом.

— А что насчет забора?

Сергей махнул рукой:

— Такой сойдет. Нужно будет, поднимем выше.

Они вновь с головой ушли в работу, а Сергей вернулся к парому.

На том берегу, он увидел Виктора о чем-то разговаривающим с охотниками. Он тоже поспешил туда.

— Это нужно сделать обязательно, ребята, — говорил Виктор собравшимся вокруг него охотникам. — И чем скорее, тем лучше.

— Об чем речь держим? — подошел Сергей.

— Говорю, чтобы выискивали логово тех самых полуволков полукабанов, что когда-то нападали на меня, и добыли их детенышей, — объяснил Виктор.

-Ты, как всегда, прав. Очень хорошая мысль. Если сможем приручить, будет хорошая подмога сельчанам.

Потом обратился к охотникам:

— Ну что? Сможете?

— Это не трудно, Сергей. Мы их столько истребляли, когда находили. Теперь притащим сюда.

— Замечательно. Тогда заранее постройте надежные будки, где их держать будете. Выделите из парнишек смотрящих. Будут поить сосунков оленьим молоком. А как дрессировать, после расскажу. Виктор, пошли наверх. Поговорить надо.

Они подошли к подъемнику и вскоре опять засели в предбаннике. Пока у них более удобного для бесед места не было.

— Ну что, Витек? Так и будешь до дыр носить спортивку?

Виктор в недоумении оглядел себя:

— А что?

— Я это к тому, что и одежу твою и местное барахло пора сменить на нормальные шмотки. Много женщин бездельничают. Так что давай, организуем швейную фабрику. Дадим им идею мужской и женской одежды, к которым мы привыкли. Переоденем и их. Пусть тоже привыкают одеваться как надо, раз будут считаться русскими.

— Было бы неплохо, — сразу же согласился Виктор. — Только я видел их, так называемые, ткацкие станки. Нужно будет их на корню заменить. Потом, на счет раскроя. Я не знаю, как это делается. А ты знаешь?

— Валентина наверняка знает. Как-никак женщина.

— Может быть... Ладно. Подумаем, как быть.

— Ты уж прикинь насчет ткацкого станка, если знаешь как.

— Вообще-то не знаю. Но, думаю, если поломать голову, можно сообразить.

— Ага. Поломай на досуге. А то жуть как надоело индейца изображать.

Виктор от души засмеялся.

— Обещаю, займусь. А ты бы лучше подумал о катапультах на Балкон. Тоже очень важная штука.

— Я думал, Витя. Еще кое-что продумываю по этому поводу. Просто все сразу не получается. Кстати, ты обедать собираешься? Пошли, пожуем.

Они вернулись к палаткам вовремя. Женщины уже приготовили все. Виктор поднял лепешку и обратился к Сергею:

— Думаю, пора дрожжи в оборот пускать. Заодно нужно с помощью братьев возобновить самогоноварение.

— Замечательная мысль. За это надо выпить. — Он вскочил и побежал на склад за кувшином.

Глава 7.

Первый дом завершался вчерне. Оставалось оштукатурить помещения, установить балконные перила. Поставить окна и двери. Их изготовлением и мебелью должны были заняться пятеро избранных Федором парней.

После многодневной подготовки он доверил им работать с ним в ангаре. Пилить, строгать на станке окна, двери, детали мебели по его чертежам.

В углу ангара уже штабелями стояли столешники, ножки, кроватные спинки, висячие шкафы, и многое другое от составной мебели. Рядом стандартные двухстворчатые окна и внутренние двери.

Это все Федор еще будет сам проверять. Заставлять шлифовать и скрупулезно подгонять, придираясь к каждой недоделке.

Его помощники стонали от чрезмерной строгости. Но тем самым он из них лепил хороших мастеров. А они это хорошо понимали, и ни за какие пряники добровольно не ушли бы из ангара на другие работы.

Рядом с новым домом теперь достраивался двухэтажный дом. Под детский сад и начальную школу. И то и другое рассчитаны были вмещать по шестьдесят детей. Первый этаж просто был одной большой детской площадкой, а на втором этаже — два класса каждая на тридцать учеников. И если погода подфартит, то через неделю должны были завершить это строительство тоже.

Виктор за это же время отладил прицелы и укомплектовал колчаны болтами всех ста арбалетов. Пронумерованные в прикладах, они аккуратными штабелями лежали на складе.

Одна группа женщин стала работницами новой пекарни, размещенной тоже в глухой пещерке. Поставили им там печи, чаны-мешалки, научили разводить дрожжи и поднимать тесто, которое мешалось не вручную, а водяным колесом.

Теперь колонистам подавали не сухие лепешки, как раньше, а самый настоящий душистый хлеб. Заодно стали фантазировать с начинками пирогов.

В соседней пещерке еще несколько женщин из оленьего молока готовили масло, творог, сыр, но только по технологии, подсказанной Виктором.

Одним словом, женское население колонии все больше втягивалось в технический прогресс, что сразу стало отражаться у них в чувстве равноправия с мужчинами. И не только в семейных отношениях.

Завершался третий месяц первого года нового календаря. Через месяц погода должна была начать существенно теплеть. Скоро придет время сеять на огороженном лугу. Для этого дела Виктор планировал начать ковку новых, более совершенных орудий труда, а не старыми железками ковыряться в земле. С этой же целью охотники специально приучали молодых оленьих самцов к упряжке, соху тянуть, когда нужно будет. Заодно дрессировали собранных детенышей тех хищников служить людям — скот пасти и жилища охранять от заблудших мелких хищников.

Сергей потребовал их называть, не как называют руры агулом, а просто и ему привычно, собаками. Хотя таких пород собак отродясь не бывало в его предыдущей жизни. Пусть теперь тут будут.

Все эти дни Виктор и Сергей ломали головы, как сделать так, чтобы люди ориентировались во времени. Очень трудно было планировать дела, если не можешь сказать точно когда, кроме как 'с утра', 'в полдень' или 'вечером'. И даже при этом интервалы ожиданий оказывались заметными. Ну, не могли же еще часовщиками стать!

Тогда Виктор сделал сенсационное для всех колонистов изобретение: колокол.

Отлили кузнецы массивный бронзовый купол. А на вершине строители построили нечто вроде колокольни. На нем и повесили этот бронзовый купол с бронзовым языком, свисающим из него.

Виктор лично занимался обучением дозорных ориентироваться во времени по его 'командирским' часам. И научил, как их регулярно заводить. Теперь в обязанности дозорных входило нужным количеством звонов оповещать каждый наступивший час на его ручных часах оставленных возле колокола.

Дополнительно, ввел в обиход сигнал всеобщей колокольной тревоги и сообщил о нем в одном из общих собраний. Теперь все знали, что непрерывный перезвон колокола означает немедленно бросить все дела и собираться тут.

В это утро, как только колокол прозвенел восемь раз сотня отобранных Сергеем воинов стали стекаться к новеньким перилам Балкона. На плато теперь бегали дети, поэтому вынуждены были загораживать не только Балкон, но и все пещерные проемы. Единственное, что еще оставалось пока незагороженным, так это сам поток. Уже и с таким населением людей стало не хватать для всех нужных дел.

У каждого новобранца за спиной на кожаных ремешках висели арбалет и колчан с двадцатью болтами. У половины уже были на голове шишаки, а в правой руке — выпуклый круглый щит.

Так и остался факт фактом, что руры в большинстве левши. Но это дело ни на чем не сказывалось. Так что можно было игнорировать его за исключением некоторых ориентаций при изготовлении инструментов.

— Мы не можем останавливать работы надолго, — сказал воинам Сергей, когда все собрались возле подъемника. — Поэтому, ежедневно только с восьми до десяти будем тренироваться на опушке леса. Сразу приходите туда с восьмым ударом колокола.

И еще. Спуск к подножью совершайте по канатам. Теперь вот тут за перилами будут всегда свисать пять канатов. Женщины вам должны были специальные перчатки сшить. У всех они есть?

Каждый воин достал из подвешенной на боку маленькой сумки с медикаментами, необычное для них изделие из жгутов с рядом металлических шипов, и надел на ладони.

— Отлично. Эти же перчатки удобны и в рукопашном бою. Поэтому, их нужно всегда носить вместе с доспехами. А теперь быстро вниз!

Воины лихо покатили по канатам к подножью плато. Там Сергей разделил их, ориентируясь по росту, на десять десяток. Но пока наобум не назначал главных. Это он собирался сделать после нескольких тренировок, определившись в их индивидуальных умениях.

Сразу же каждую десятку построил по-два, десятки друг за другом по номерам и строевым бегом повел к поредевшей опушке.

— Будем учиться стрелять из арбалета. Каждый свой арбалет должен узнавать по номеру, вырезанному на прикладе. Это потому, что каждый подгонит оружие как лично ему удобно. Вот тут, — Сергей показал на сумку у себя на боку, — лежат нужные инструменты для вас. Регулируется арбалет вот так. — Сергей показал, как выдвигается опорное плечо, как устанавливается оптический прицел по высоте и остроте зрения. И как эти регулировки фиксируются недвижимо. — Приступайте.

Минут за двадцать все выполнили поручение и вновь построились на своих местах.

Дальше два часа тренировались по стрельбе с упором. В первый день мишени ставили в ста шагах от линии огня.

Сергей внимательно следил за их результатами и делал для себя на бумаге карандашом пометки. В конце, когда колокол отбил десять раз, он дал команду собрать болты и строиться.

Воины достали, теперь неизменную принадлежность амуниции, небольшие щипцы и побежали к мишеням отвинчивать отстреленные болты.

— На сегодня все. Работы вас ждут. А завтра продолжим учебу. Бегом к подъемнику!

И воины наперегонки припустились к платформе.

Пока Сергей неспешным шагом тоже туда дошел, никого внизу уже не было. Очень быстрым вышел подъемник Федора.

* * *

Всюду вновь кипела работа, когда Сергей, Виктор и Василий Иваныч заседали в предбаннике.

— После школы с детским садом, начнем еще один трехэтажный дом возводить. Первый этаж — больница, а второй и третий тоже трехкомнатные квартиры. К середине весны рассчитываю сдать, — отчитался Сергей. — А что у вас нового, профессор?

— Я по пунктам условий детализирую наши будущие законы. Это мне не сложно. Просто, известные мне адаптирую к местному сознанию.

— Замечательно. Нужно в конце переписать в виде фолианта на беловик. И будет у нас свой свод законов.

— Я тоже кое-что сделал, — вмешался Виктор. — Насчет ткацкого станка. Должно получиться полумеханическое устройство. Посмотрел на их станки и попытался модернизировать. В чертежах пока, но есть. Как будет возможность нужно изготовить экспериментальный образец.

— Ну, спасибо. Давно пора модой заняться, — обрадовался Сергей. — Но с этим, действительно пока подождем. Нужно остальное обустроить. Например, в квартиры унитазы, мойки. И как это сделать?

— Не проблема, раз с нами их горшечники. Откроем и для них цех. Пусть занимаются своим непосредственным делом и тут. А то впряг пожилых людей амбары строить.

— Я не против. Завтра же поставлю обжиговую печь. И это решит проблемы?

— Нет. Нужно подвозить сюда издалека белой глины. Значит, нужно послать туда нашу телегу.

— И это сделаем. Уже имеем шесть тягловых оленей. Пусть пара тренируется на глине, пока не началась страда. Глину доставим, будут изделия?

— Будут, — уверил Виктор. — Формовку механизируем. Будут из печи выскакивать, как яйца Фаберже.

— Тогда я сегодня же пошлю за первой партией.

— Посылай. А завтра приступим к реализации.

В дверь предбанника ворвался один из строителей.

— Дозорный говорит, что видит приближающихся со стороны дальнего леса полулюдей полуживотных!

— Не понял! — вскочил с места Сергей, а за ним и остальные.

Они припустились за гонцом к Балкону. Там уже стояла толпа побросавших работы колонистов.

Они протиснулись к перилам и взялись за подзорные трубы.

Действительно вдалеке разглядывалась приближающаяся кавалькада. Только не монстров, как говорили, а людей верхом на незнакомых животных. Издали эти животные напоминали непомерно высоких быков.

— Значит, о нас уже узнали, — прокомментировал увиденное в трубу Сергей. — Ну что же. Добро пожаловать, если без злого умысла идете.

Потом повернулся к толпе:

— Тридцать воинов ко мне!

Минуты три не прошло, как рядом оказались все его воины при полном облачении и вооружении.

— Тридцать. Больше не нужно. Остальные могут продолжать работать.

Но никто не сдвинулся с места. Все с тревогой оглядывали туманную даль, не появится ли за пришельцами армия врагов.

Сергей, Виктор и Василий Иваныч встали на подъемник, а тридцать выделенных воинов привычно соскользнули по канатам вниз.

Сергей решил выйти на луг навстречу едущим гостям.

Там они встали впереди в шеренгу построенных воинов с заряженными арбалетами и ожидали приближения процессии.

Еще с Балкона они увидели, что в основном это вооруженные до зубов воины. И, как разобрались, знакомы с луком. Их было человек двадцать верхом на быках и двое пожилых людей безоружных и бездоспешных в небольшой кибитке со снятым верхом, что тянул еще один запряженный бык.

Это были первые белокожие люди, встреченные ими в этом мире.

Все они выглядели словно родственники. У всех были чем-то похожие немного вытянутые широкоскулые лица, серые, как седые, волосы и квадратные тоже серые бородки, украшающие волевые подбородки.

На воинов были надеты одинаковые кожаные доспехи с нашитыми бронзовыми блямбами на груди и плечах. Длинные сабли на боках в кожаных ножнах и составные луки за плечами. Возле крупа животных свисали щиты треугольной формы и колчаны с разноцветно оперенными стрелами.

Только на тележке сидящие двое пожилых мужчин одеты были в тогу, заметно, что сшитых из дорогих шерстяных тканей. Поверх надеты серые плащи-накидки с капюшонами.

Они неспешно приближались к встречающим хозяевам и, как сообразил Сергей, на ходу воины перестраивались в боевое построение. Возможно, не для атаки, а на всякий случай.

Наконец они приблизились достаточно близко, чтобы иметь шанс наверняка перестрелять друг друга, там и остановились.

Пришлые воины сидели прямо на спинах животных без всяких седел и стремян. Уздечек тоже не было. Управляли они животными, как мотоциклом, держась за короткие рога, торчащие в стороны и чуть загнутые концами вперед. Сергей сразу разглядел этот недостаток занятости рук.

Сам же решил сделать первый шаг. Он сказал, чтобы все оставались на своих местах и один пошел вальяжной походкой в сторону незваных гостей.

Приблизился к настороженным людям, улыбнулся, как может улыбаться только он и приставил указательный палец к повязке на голове. К его облегчению, все они ответили тем же.

Сергей заговорил на языке руров в надежде, что и они знают.

— Приветствую вас, незнакомцев на своей земле.

Среди гостей прошел говор на грани замешательства. Потом выдвинулся один верховой и на неплохом рурском ответил ему:

— И мы тебя приветствуем, жителей этих земель. Мы из Гордана. Наш хозяин нанял нас сопровождать его в страну этрад. Увидели, что и здесь живут люди, решили посетить вас тоже.

Сергей кивнул:

— Хорошо. Будете сегодня нашими гостями. А завтра продолжите путь.

Воин повернулся к сидящим в кибитке пожилым пассажирам и, почтительно прижав кулак к груди, передал им слова Сергея на своем языке. После чего один из пассажиров кибитки приподнялся с лежака, согласно кивнул ему.

Сергей повел эскорт в сторону парома. Поравнявшись со своими воинами, приказал бегом пуститься назад, чтобы женщины накрывали столы к пиршественной встрече гостей.

Пока они не спеша шли к парому, паромщик успел перекинуть на другой берег часть воинов. Те сразу кинулись оповещать остальных.

Удивление появилось на лицах гостей, когда они поняли, каким образом перемещается странная лодка по озеру. А Виктор, заметив их такую реакцию, прошептал Сергею:

— Что с ними будет, когда все остальное увидят?

— Шок, — кратко ответил Сергей и ухмыльнулся.

Потом он глазами поискал переводчика, попросил передать остальным, что животных и телегу можно им оставить здесь под присмотр паромщика, а самим с ними стать на паром, чтобы переправиться на тот берег.

Наемники нехотя, но исполнили просьбу хозяина. Затем с опаской перебрались на паром.

Первым паромщик переправил наемников, а под конец остальных.

Второе еще большее удивление вызвал уже подъемник. Тут первыми взобрались на него старшие из гостей.

Гости судорожно вцепились друг в друга, когда площадка стремительно погнала на пятидесятиметровую высоту.

Наверху Сергей жестами успокоил их, указал на поверхность земли, мол, вылезайте. А подъемник покатил за остальными гостями.

Женщины у Балкона споро накрывали скатерти двух больших поднавесных столов пирогами горшками со щами, блинами. Словом, всем тем, чему уже научила их готовить Валентина Петровна. Спасибо ей за это.

Валентин лично понес на стол большую бутыль водки из самогона трехразовой перегонки.

Но гости смотрели не на изобилие угощений, а открытыми ртами глядели на вращающиеся огромные колеса, интуитивно понимая, что те совершают полезные для хозяев дела.

Виктор еще заметил, как пристально разглядывают некоторые пришлые наемники арбалеты за спинами здешних воинов, и про себя ухмыльнулся: даже дай им такое, навряд ли смогут его повторить, если нет таких же станков, как у Федора. А такого точно тут быть не должно.

Один из их главных гостей покачал головой и что-то сказал остальным.

— Видать, гадают куда попали, — захихикал профессор.

Сергей оторвал их от созерцания колес, показал рукой на угощения:

— Милости просим, — произнес он по-русски. Но его легко поняли и потянулись гуськом к лавкам.

Здесь тоже без большого удивления не обошлось. Они щупали пушистые ломти хлеба, нюхали их, маленькими крошками пробовали. Потом внимание их переключилось на иноземные пироги с мясом, с рыбой, с сушеными ягодами.

Но, когда через переводчика, которого Сергей посадил рядом с собой, гости узнали для чего это вода в прозрачном сосуде непонятно как сделанном, они долго обнюхивали свои стопки, из такого же непонятного материала, и долго не решались выпить. Смелыми оказались двое из наемников. Залпом выпили первыми. Остальные напряженно ожидали их реакции. Когда те заулыбались и снова протянули к Сергею пустые стопки, остальные тоже осмелели, тоже стали пить сразу до дна.

Минут через пятнадцать Валентину пришлось сбегать за вторым бутылем.

Гости на глазах раскрепощались. Стали бурно жестикулировать, громко что-то провозглашать, хохотать, как безумные.

Развалившиеся на лавках наемники уже хватали обслуживающих их женщин за попки. А те визжали и пунцово краснели.

Сергей заметил, что околачивающиеся поблизости мужчины напряглись. Как бы до мордобоя не дошло. Поэтому, он по-русски через стол закричал:

— Женщины! Пусть вас сменят мужчины.

А парням только это и было надо. Получили возможность толкнуть, будто ненароком, прежде чем класть на стол очередное яство или убрать опустевшую чашу.

Когда все отвалились от угощений навеселе, рядом с Сергеем сидевший хозяин наемников достал из складок одежды кисет и глиняную трубку с длинным муштуком.

Сергей замер от неожиданности, но постарался виду не подавать, что заинтересовался. Он заметил, как и Виктор пристально смотрит на гостя, постарался глазами его предупредить молчать.

Сергей повернулся к переводчику и попросил его:

— Передай воинам-наемникам, что их приглашают посетить нашу баню. В такой они еще никогда не мылись.

Тот перевел старшему наемнику его слова. Наемники теперь готовы были испытать на себе все диковинные удовольствия этого края. С шумом поднялись с мест, а Сергей попросил двух своих парней в две смены организовать им жаркую баньку.

Когда все они отошли, а за столом остались два пожилых гостя и переводчик, Сергей попросил переводить им его слова.

— Мы только перебрались сюда из поселения руров. Нет и четырех месяцев, как оказались тут. Мы нуждаемся во многих товарах. Готовы взамен предоставить свои хорошие товары. Не захотят ли торговцы Гордана и с нами торговать?

Гость задумчиво пустил под навес клуб дыма, потом спросил:

— А что могут диковинного поставлять в Гордану бедные руры?

— Мы русские. С нами бывшие руры, но они уже забыли об этом. Каждый называет себя русским и говорит не на рурском, а на русском. И мы не бедные, хотя только начали строить здесь свое поселение.

Когда переводчик закончил переводить его слова, глаза гостей выражали интерес и удивление одновременно.

— Я вижу, вы строите огромные храмы. Каким вашим богам они посвящены?

— Это не храмы. Это наши жилые дома. Там будут удобные жилища для русских. А богов мы не почитаем, и никогда не почитали.

Гости были так потрясены этим признанием, что недвижимо застыли. Наконец спросили, что, все-таки могут предоставить русские горданам?

Сергей поискал глазами Михаила, подозвал ближе и попросил:

— Принеси сюда несколько образцов своих изделий. Вазы, чаши и тому подобное. Лист оконного стекла прихвати тоже.

Михаил убежал на склад. Пока он нес свои стеклянные изделия, Сергей расспрашивал о Гордане у самого переводчика.

Оказывается на предгорье тех далеких гор, что видели они за лесом, раскинулась страна с многотысячным населением, могучей сильной армией. Там несколько городов-крепостей, развитые относительно остальных здешних стран различные производства.

Еще выяснилось, что они часто воюют с многочисленными кочевыми племенами, что передвигаются с места на место по западным бескрайним степям.

Прибежал Михаил в сопровождении Георгия. Они разложили на опустевших лавках стеклянные образцы и лист оконного стекла.

Гость ахнул от такого изобилия незнакомого материала. Каждый внимательно рассмотрел, долго любовался прозрачностью и ровностью оконного стекла. Потом спросил:

— Что за материал такой?

Сергей загадочно улыбнулся:

— Это объяснить трудно. Сложно и долго его добывать из редких камней. Потом изготавливать — еще сложнее. Потому, он очень дорогим получается.

Виктор обалдел от торгашеского вранья друга. Сам, скорее всего, просто рассказал бы как получают стекло, и всё. Но Сергей туго знал свое дело. Собирался выудить максимальную выгоду с торговцев.

Гость охрипшим голосом спросил, сколько могут дать такого, и на что хотят обменять этот дорогой товар?

Тут Сергей огорошил гостей еще больше. Он просил сначала прислать ему по образцу тех минералов, что горданы добывают в своих горах.

— Есть у нас разные руды в горах. Только есть и такие, которыми мы не пользуемся. Используем иногда, как украшения.

— Все образцы я хочу видеть. Что не плавите, что вообще не используете тоже, — категорично ответил Сергей. — Еще мешок табака. А еще ткани, как на вас, общей длиной в тысяча шагов. И пока десять животных, на которых вы приехали сюда. Сам отберу. За ткань, табак, что принесете и животных, что сегодня дадите, я сразу предлагаю все то, что лежит на лавке. Забирайте!

По глазам гостей было видно, что Сергей с лихвой переплачивает, но было поздно переигрывать.

— Тогда мы не поедем к северному племени. По сравнению с этими сокровищами там ничего нет, — перевел переводчик, не отрывая глаза от стекляшек. — Мы вернемся, и хозяин сразу вышлет образцы руд.

— Договорились, — поднялся с места Сергей, а за ним остальные. Гости торопливо упаковывали стеклянное добро в сумы, а лист стекла понесли вдвоем, как настоящее сокровище. — Будьте осторожны. Этот материал легко ломается от тряски и удара.

Потом добавил:

— Сейчас мы вас проводим, а я отберу себе десять ваших животных, как договорились.

Искупавшиеся наемники сейчас торчали у перил Балкона и оттуда сладострастно глазели на пробегавших мимо девушек. Увидев идущих к ним, подтянулись, следом по команде своего хозяина направились к подъемнику.

Сергей прихватил с собой десять молодцов, чтобы транспортировать животных к водопаду.

Добрались до места. Сергей придирчиво разглядывал все двадцать, пока не отобрал самых крупных.

Наемникам пришлось возвращаться домой подвое на каждом быке. Но это уже были их проблемы.

Как только процессия повернула назад, Сергей дал команду парням сесть на животных верхом и погнать кругом озера на тот берег.

Впервые в жизни видевшие верховых животных, они не решались взбираться.

Сергей вскочил на одного из них.

— Чего вы боитесь? — пристыдил он их.

Нерешительно вскарабкались и остальные. Только один остался на земле.

— Садись позади, — позвал его Сергей.

Когда последний вскарабкался на круп животного, Сергей тронул пятками бока и двинул своего в сторону берега. За ним, повторяя его движения, тронулись остальные тоже.

Сергей понял, что животное чутко управляется за рога. Хорошо бы еще выяснить, как быстро может скакать. Но сейчас этого делать он опасался. Во-первых, сам еще не умел скакать. Во-вторых, за ним трясутся от страха даже при такой езде. Куда там скакать. Впереди еще проблема обучиться всему этому.

Наконец, под восторженные возгласы, раздающиеся с перил, они добрели до оленьих загонов. Теперь появилась работа для его кавалерии быстренько строить этим животным большую конюшню.

Как всегда, Виктору досталось продумывать внутреннее устройство новых конюшен. Он и не возражал. Для него это были мелочи жизни.

Застучали топоры, заскрипели пилы сразу десятерых работников. До вечера сколотили, на первый взгляд, неплохую конюшню новому виду транспорта.

Как поднялись друзья наверх, кинулись к ним остальные с одним и тем же вопросом: для чего им нужны такие странные животные? Сергей успокоил толпу и ответил всем сразу:

— Этих животных называйте отныне лошадьми. Ясно вам? А нужны, чтобы на них быстро и долго перемещаться в пути.

Парень рядом с Сергеем засмеялся:

— Они же еле двигаются. Я быстрее их хожу.

— Это ты потом проверишь, можешь ли быстрее этих животных двигаться. Пока мы сами их вынуждали медленно шагать. А как поскачут, попробуй, догони.

Парень вопросительно поднял бровь. Пришлось Сергею рассказывать и о возможностях, которые открываются с лошадьми не только при передвижении с места на место, но и при боевых ситуациях, когда стремительно атакующую конницу практически невозможно отразить.

Все, кто был рядом, зачарованно слушали его описания тяжелой кавалерии, идущей рядами в атаку плотной стеной, с выставленными длинными копьями. О неуловимости и опасности для врагов легких лучников на конях, постоянно на ходу осыпающих навесными стрелами.

— А что такое лук? — не понял тот же любознательный парень.

— Если будет на вооружении — узнаешь, — едва заметно улыбнулся Сергей. — Тоже, как арбалет, только из него можно стрелять и с лошади. Ну, хватит болтать. Работы всех ждут.

Он пошел в сторону моста над потоком, где склонившись к ажурным перилам, стоял задумчивый Виктор.

Когда Сергей оказался рядом, он спросил его:

— Ты считаешь, что мы выживем, если вместо образцов руд пришлют армию?

Сергей и не ожидал, что мысль, которая его гложет с тех пор, как проводили гостей, один к одному мучает Виктора тоже.

Сергей рядом с ним тоже навис над стремительной водой.

Они оба молча, глядели на поток и не знали, что и думать о потенциальных возможностях данной ситуации.

Наконец Сергей выдавил из себя охрипшим голосом:

— Нет. Не выживем.

Глава 8.

Уж в чем — в чем, а в трудолюбии и сообразительности рурам не откажешь. Удивительным был факт их стабильно умеренного характера. Только у старых руров проявлялось некое подобие выраженных характеров. А у молодых он проявлялся только как сдержанность, граничащая с олимпийским спокойствием при любых жизненных ситуациях. Еще ни разу никто из попаданцев не заметил ругань, а тем более, драку среди руров. Даже разговор на повышенных тонах практически не слышался среди них.

Удивительные были люди! При этом врожденная хорошая память позволяла им налету осваивать речь своих руководителей. Даже акцент пропадал через пару недель. Слова не нужно было повторять, чтобы запоминали их значения, и навсегда.

А как они работали! Словно, соревновались меж собой кто лучше.

Пока в сомнениях по результату последствий встречи с горданами тревожились Сергей и Виктор, остальные с энтузиазмом продолжали обустраивать колонию.

Правда, ни Сергей, ни Виктор не сидели без дела ни минуты. Так, Сергей организовал доставку белой глины телегами, колеса которых уже имели рессоры. Завершил отделку жилого дома от и до, и начали рядом строить двухэтажное здание. Протащил подземно общую канализацию до реки, чуть ли не до места глиняного карьера, и там погрузил в огромное шамбо возле реки. А, главное, наконец-то добился огородить поток высокими перилами от пещеры, до края водопада. Дополнительно, место, откуда падает вода, тоже заставил решеткой. Только по завершению этих работ пропало беспокойство за снующих вокруг детишек. Да и сразу освободились от обязанностей нянек десятки, исполняющих их роль на целый день, женщин. Их сразу же завербовал Виктор на ткацкие работы.

Он, все же, добился своего. Собрал пять полумеханических станков собственного измышления.

Они представили из себя металлическую довольно высокую, вертикально торчащую, раму метровой ширины, наверху которой были установлены рейки с подпружиненными крючками.

В боковинах рамы были установлены два валика с храповиками и собачками.

Нити, полученные из полного расслоения жгута, должны были протягиваться между валиками, продеваться в отверстия-глазки на тех рейках, и образовывать нитяные петли, вдетые друг в друга.

Под некоторым углом к этой раме установил другую, короткую, которая откидывалась взад-вперед храповиком нижнего валика. При ее качании между нитями проскальзывали две спицы, передающие друг другу уточную нить. А короткая рама уплотняла их в нарабатывающуюся ткань метровой ширины.

Все устройство такого ткацкого станка приводилось в движение по принципу ножной швейной машинки. То есть, работница протягивает от катушек нити до глазков реек, садится на скамеечку и качает ногой пластину на перекладине. Станок при этом сам выдает ткань простой вязки.

Даже, уже привычные к технологическим новшествам рурки, просто обалдели от такого удивительно продуктивного и удобного станка.

В тот день открытия ткацкой фабрики в очередной небольшой пещерке, Виктора расцеловали девушки так страстно и долго, что Мила собралась, несмотря на свою беременность, немедленно разойтись с ним. Только совместные уговоры друзей успокоили и отвернули ее от этого решительного шага, предоставленного уже женщинам по законам, написанным самим судьей колонии, то есть, профессором. А Виктор дал себе слово остальные новшества, касающиеся женской половины населения, совершать исключительно инкогнито.

Первый же масштабный заказ получила новая ткацкая фабрика на пошив стандартных чехлов для сидений стульев, кресел, диванов и для кроватных матрацев. Там же в эти чехлы должны были плотно в два ряда закладывать отрезки упругих трубок от сванга, окончательно дошивать и закреплять до готовности изделия. Благо трубками была завалена полпещеры под склад.

С работой этой фабрики началось и завершилось заселение первого жилого дома.

Первыми, начиная с третьего этажа, квартиры получили Сергей, Виктор, Семен и Федор. Дальше по давности свадеб выделили и остальным семьям по квартире. А требовалось минимум еще два таких дома, чтобы всем хватило.

Ощущение у друзей было фантастическое. Словно вернулись в те времена.

Не могли нагуляться по обставленным мебелью комнатам. Заходили в душевую, просто так открывали и закрывали бронзовые краны, спускали воду бачка, выскакивали на балконы, кухни, и ликовали за совершенный подвиг.

С завистью посетил их первым гостем Василий Иваныч.

— А мне прикажете пожизненно куковать в палатке? — укорил он Сергея.

— А вы женитесь, профессор. Не блюдите постоянство по прошлому. Ни к чему оно в нашем положении.

— Мне за пятьдесят, дорогой. Кто же выйдет за старого перешника, когда столько молодых бегают вокруг? — сокрушался профессор.

— Во-первых, подбрейте бородище свое до бородки. Моложе будете выглядеть. И еще. Почему на девчонке обязательно нужно жениться? Есть и постарше незамужние женщины. Ну, не мне же вас учить!

Свидетельница этого разговора, Катя, держась за живот, подошла к Василию Иванычу и обещала самой подыскать ему подходящую женщину, если он сбреет бороду, как говорит муж.

Профессор пошел в палатку обдумывать их столь заманчивое предложение.

Но ликование ликованием, а тревога все-таки не отступала, пока однажды к полудню не пришел вестник с сообщением, что сюда вновь направляются гости.

Сергей схватил из ящика стола свою, заметно усилившуюся, подзорную трубу и, выскочив к двери квартиры Виктора, дернул бечевку колокольчика.

Открыл сам Виктор.

— Идут! — только и воскликнул Сергей, сразу бросился по лестницам вниз.

Они добежали до перил и уставились на горизонт, где в колышущемся мареве тумана еле различались контуры двух горкой груженых телег. Еще двадцать всадников, вели перед собой небольшое стадо верховых животных.

И никакой армии!

Сергей громко облегченно вздохнул. Аналогичное облегчение вырвалось у Виктора.

— Пронесло... — только и сказал он.

— Значит, снова небольшой пир и банька гостям. Или наоборот? — усомнился Сергей. — Лучше сначала в парную их загоню. Так эффектней выйдет.

Сергей обратился к толпе за спиной:

— Накрывайте столы, топите баню. Десятерым строителям срочно нужно бежать вниз, пристраивать к конюшне еще большую конюшню, чем есть. Нам гонят лошадей.

После Сергей сам один спустился вниз и, собрав всех скотников и дрессировщиков, вместе с ними паромом переправился на другой берег.

Час спустя гости тоже достигли этого берега.

С ними прибыл тот же переводчик. Он соскочил со своего быка и, улыбаясь, от имени всех прибывших поприветствовал Сергея.

— Передай, что и мы очень рады снова видеть таких дорогих гостей.

Те же двое торговцы привели еще третьего с собой. Видимо, тот был особо важной персоной, потому что с большим почтением к нему относились.

Сергей подумал, что на его стекляшки клюнула большая рыбина Гордана. Но он ошибался, о чем узнал позднее.

Сергей широким жестом пригласил их на паром, а телеги и стадо, теперь уже лошадей, скотники и наемники погнали по берегу в сторону загонов.

Переводчик представил новоприбывшего как выдающегося ученного самого вершителя Гордана. Звали его искусный Каром. Услышав о чудесах техники в этом поселении, не утерпел и лично решил посмотреть на них.

— Мы будем только рады пообщаться с таким ученым человеком, — усмехнулся Сергей. — Жаждем получить от него хотя бы крупицы его знаний.

Переведенные слова Сергея привели к надменной улыбке на холеном лице Карома.

Но уже только на пароме он пристально впился глазами в роликовую подвеску, как на невидаль. Сергею стало ясно, что посложнее все равно ничего не сообразит.

' Поведу я его сразу в ангар, — со злорадством думал он про себя. — Пусть его хватит кондрашка разом. Чего мучить зазря?'.

А в это время другой купец уже говорил через переводчика, как вершителю понравились изделия из прозрачных камней. Особенно, то, что поставили в проем его дворцового окна.

Сергей пообещал, что сможет изготовить таких проемных прозрачных камней столько, сколько пожелает их вершитель. Торговцы засияли в предвкушении больших прибылей.

На подъемник купцы встали уже привычно. А искусник Каром не понимал, почему нужно вставать на площадку на земле.

Когда подъемник стремительно стал подниматься, он только охнул и побледнел, как полотно. Но слишком быстро все кончилось, чтобы успел описаться.

Тут он увидел ряд больших сумасшедше вертящихся колес и встал, как вкопанный. Великий ученный вершителя обратился в один вопросительный знак. Он только сумел протянуть палец к ближайшему из них и промямлить слова на своем языке.

К Сергею приблизился переводчик:

— Искусный Каром хочет знать, как вы используете силу этого вращения?

— Передай ему, через то, что мы называем редуктором, — решил немного поиздеваться над их мудрецом Сергей.

Но Каром оказался не таким простаком, как посчитали его. Он приблизился к колесу почти вплотную, рискуя, что оно его потащит под воду, и поизучал систему передач. По его бегающим глазам было ясно, что начинает кое-что соображать, что оно и как делает.

Но увидеть мало. Без знаний такое не повторишь. По крайней мере, такую.

— Предлагаю дорогим гостям посетить баню, прежде чем сесть за пиршество в честь вашего прихода.

Они уговорились быстро, и Сергей повел их в парную, которая уже клокотала на полную мощь.

Тут уже искусному Карому не было сил разглядывать новинку. Да и остальные гости впали в ступорное состояние, пока Сергей приучал их к пару. Полчаса спустя, до них, наконец, дошло, что за удовольствие они получают. Еще с полчаса они пытались прохаживаться вениками. Было смешно видеть, как они дергаются в конвульсиях от легкого движения веток.

Но вышли они из бани розовые и довольные.

За дверью стояли в две очереди наемники. Теперь они без провожатого знали, что это такое — русская парная.

А пока руководство решило без них начать пир. Ели пили больше, чем в прошлый раз. Видать, пар и аппетит нагуливает. Только они встали из-за лавок, как подвалили наемники, с грохотом навалились на яства.

Перенесенные с телег товары парни уже уложили у входа в складскую пещеру.

Сергей и Виктор с купцами подошли к ним. Первым увидели мотки отрезов. Это были шерстяные и хлопчатые ткани разных оттенков. То, о чем Сергей мечтал в последние дни. Но, не подав вида, попросил ребят перетащить ткани внутрь склада, а сам с купцами подошел к мешку табака и рядом лежащему мешку с камнями. Виктор взял щепотку, понюхал. Нормально.

Камни, а точнее минералы, Сергей все высыпал на землю, теперь их перебирал; поднял белый полупрозрачный кристалл, переливающий цветными оттенками, и спросил через переводчика:

— Сколько такого камня могут достать?

Купцы посоветовались меж собой. Один из них ответил Сергею, что сколько захотите.

— Тогда, для начала пусть везут десять телег. Дальше — сколько смогут. Будем забирать сразу.

Когда перевел его слова, у купцов глаза полезли на лоб. А переводчик объяснил, что они не ожидали такую большую необходимость удобрять итак богатые земли вокруг вас.

Сергей сообразил, что у них этот минерал используется только в сельском хозяйстве для обогащения почвы калием.

— Передай им, у нас, на той стороне скал много неплодородных земель, — не очень убедительно объяснил причину Сергей и, чтобы замять тему, снова склонился над рассыпанными по земле минералами.

Следом под руки подвернулся минерал бесцветного корунда.

Купец через переводчика спросил, не из него ли получают они свои прозрачные изделия?

— Не только из него, — неопределенно ответил Сергей.

Этот минерал был ему нужен в любом случае, как добавка к массе стекла. Поэтому, отложил его в сторону. Поискал глазами второй компонент добавки и заметил желтеющий среди камней кусок магнезита. Его тоже положил рядом с корундом. — Пока я заберу у вас только эти минералы по телеге от каждого. Сколько листов прозрачного камня дать мне за отобранные и за двадцать животных, которые вы сегодня пригнали?

Купцы задумались. Сергей понял, что сейчас назовут двойную цену.

— Они хотят по четыре листа за каждую телегу и еще четыре за всех животных, — заявил переводчик.

— Дам сейчас десять листов и одну вазу, как подарок от себя. А при доставке двенадцати телег передам еще двадцать, и пять ваз.

По ликующим лицам купцов Сергей догадался, что мог в два раза меньшее количество назвать, все равно согласились бы.

С другой стороны, это Сергей просто играл в бизнес. Да сказали бы они по сто стекол, с удовольствием бы отдал за сильвинит. Уж очень теперь ему он был нужен. Что стекло? Могут изготовить, сколько нужно, и без проблем.

Договорились о поставке отобранных минералов в течение месяца.

Потом повел Сергей Карома и купцов в ангар.

Бедняга Каром, чуть ли не затравленно смотрел на крутящие и вертящие станки. Никак не соображал, что тут происходит. Но после колеса больше вопросов не задавал. Ему стало понятно, что ответы еще непонятнее делают то, что он видит.

— Удовлетворен ли искусный Каром увиденным? — спросил Виктор через переводчика.

Тот неопределенно покивал и потребовал у купцов немедленно отправиться в обратный путь. А те явно не желали так быстро покидать столь гостеприимного, а главное, щедрого хозяина этого удивительного поселения. Наемники тоже вроде пока не торопились покидать застолье. Но авторитет искусника вершителя был выше их пожеланий.

Сергей повелел упаковать им на дорогу десять оконных листов стекол и принести самую большую вазу с вензелями. Хотя там их осталось не так много, потому что женщины ими уже приукрасили полочки в квартирах, но парни нашли нужное и принесли.

— Я даю заранее часть товара, потому что доверяю вам. Через месяц должны быть у парома двенадцать телег с камнями.

— Они спрашивают, могут ли послать сюда других купцов с другим товаром? — спросил переводчик.

— Почему же нет? Пусть все везут. Все, кроме оружия.

При этих словах Каром удивленно посмотрел на Сергея.

Они уже встали на подъемник, когда Виктор спросил через переводчика, а нет ли в Гордане карты земель?

Те пошушукались, прежде чем переводчик сообщил:

— Могут достать. Только, говорят очень дорого стоит. Если заплатите за нее листом прозрачного камня...

Виктор не дал договорить переводчику.

— Заплатим. Принесите с телегами и карту.

На этот раз паром не понадобился. Их две телеги и животные стояли готовые возле водопада.

Каром напоследок оглядел могучее колесо мельницы, кивнул неопределенно, взобрался на телегу.

Наемники вознеслись на свой транспорт, и кавалькада тронулась в обратный путь после, очевидно, очень удачной сделки.

Сергей с ухмылкой повернулся к Виктору.

— Что скажешь? Все пока идет, как по маслу или нет?

— Пока по маслу. Но зачем приперся этот искусник царский, так и не понял.

— Может, просто любопытно стало человеку.... Хотя, похоже было и на разведку сил противника.

— Вот именно. Я тоже насторожился с его появлением. Уж очень он внимательно рассматривал не только технические новшества.

— Да? — удивился Сергей. — Я другое и не приметил.

— Ты был увлечен торговлей, а я следил только за ним.

— И что?

— А то, что он разглядывал и подступы к плато. Одним словом: наша ближайшая цель — это вооружение и фортификация плато.

Сергей ухмыляясь потирал ладони.

— Хе-хе. А ты так и не догадался, что я от них буду иметь через месяц?

— Как я понял, собираешься нас кормить возовым минералом.

— Да уж. Пироги получатся отменные. Эх ты! Плохо знаешь возможности главнокомандующего своего.

Потом Сергей заговорщически пригнулся к уху Виктора:

— Порох!

— Что?! — обалдело заулыбался Виктор. — Это ты серьезно?

— Совершенно. Мы вооружимся не долбаными камнеметателями, а самой что ни на есть настоящей артиллерией. Пусть тогда сунутся к нам! Да хоть десятками тысяч.

Виктор с великим уважением посмотрел на друга.

Кто бы мог подумать, что из обогащающих почву минералов можно сотворить непобедимую армию этого мира.

— А за этот месяц нужно будет набрать азотную кислоту. И много. Поэтому, срочно будем запускать еще одно стратегически важное производство. — И Сергей энергично зашагал к подъемнику.

Наверху он сразу заразил ажиотажем всех работников. Немедленно началась подготовка выбранной пещерки под производство будущих смертоносных гранул.

Сначала близко ко входу установили горн, над которым на треноге поставили большое чугунное корыто с плотно закрывающейся крышкой.

Несколько лесорубов отправились валить ольху, дрова собирать в этой пещере. Еще семерым, после подробнейшего инструктажа по технике безопасности, поручил отправляться в провал и издали собирать стеклянными ковшиками из лужи в стеклянные емкости. Там была достаточно концентрированная кислота. Оставалось только суметь перенести сюда.

Еще троих отправил в спичечный цех доставить сюда ящик сурика. На время, что собирались необходимые ингредиенты будущего пороха, Сергей с Виктором отправились к Семену домой.

На звон колокольчика открыл дверь сам Семен и радостно поприветствовал друзей.

— А Валентина Петровна дома?

— Заходите. Дома, — позвал их Семен в гостиную. — Не откажетесь от лимонада?

Вышла Валентина и удивленно посмотрела на гостей.

— Валентина Петровна, — сразу перешел к делу Сергей, потому что времени было в обрез, да и чтобы долго не гостить тут. — Вы когда нибудь имели дело с пошивом одежды?

Ничего не понимающая Валентина, сначала замялась, подумала, что ей хотят предложить работать в ткацкой фабрике. Но потом, все же, призналась:

— Будучи еще студенткой второго курса, преподавала в школе уроки кройки и шитья. Немного осталось в памяти. А что хотели?

Сергей обрадовался ее признанию:

— Это значит, что вы сможете помочь нашим ткачихам сделать шаблоны раскроев, чтобы шили платья и костюмы. Надоело ходить в этих дурацких туниках.

Валентина задумчиво ответила:

— В принципе могу...

— Прекрасно. Сделайте одолжение. Ткани на складе. Яркие пустите на женские платья, и что там еще одеваете, а из однотонных — мужские одежды, что получится. Только с размерами не знаю как решить.

— Я дам им формулу раскроя по размерам. Не беспокойся, это еще помню. Можно будет шить и под каждого в отдельности, вроде как в ателье.

— Вы нас обрадовали, Валентина Петровна. И, пожалуйста, приступайте как можно скорее. А мы уж пойдем. Много срочных дел.

— Ну, тогда до свидания, ребята, — попрощалась Валентина и пошла в свою комнату.

Они тоже встали и, не допив принесенных Семеном лимонадов, пошли в сторону двери. По дороге Сергей попросил Семена:

— Нам очень скоро понадобится много самогона, минимум тройного перегона. Задействуй своих и свободных женщин. Круглые сутки, если понадобится. Но дайте нам спирт. Сможешь, Семен?

-Обязательно, раз срочно.

Как будет готовая партия, поставляй в пороховой цех.

— Непременно, — пообещал Семен.

Они, попрощались с ним, вышли в коридор.

— Надеюсь, скоро оденемся по-человечески, — мечтал Сергей по дороге. — А ты, наконец-то, скинешь с себя свой дурацкий спортивный костюмчик.

Вернулись в пороховой цех, когда появились первые дровосеки.

Сергей им указал, как использовать дрова. Нужно было ольшаник обугливать в плотно закрытом чане. Полученные угли складировать в ящики.

— За месяц соберем все необходимое для пороха, — уверил Сергей друга. — А тебе, Витек, нужно будет спроектировать четыре от колеса работающих установок: мешалку, как та, что тесто готовит, дробилку, чтобы измельчать сильвинит, небольшую мельницу, чтобы молоть компоненты в муку и специальный барабан для полирования пороховых гранул. Ну, как на заводах бывают, ты знаешь. Пусть будут емкости под сто килограмм.

— Сделаем, — пообещал Виктор. — Сейчас сяду за чертежи, а потом закажу нашим ребятам в ангаре.

* * *

Колокол зазвонил четыре раза.

— Витя, давай ко мне нырнем, и профессора по дороге прихватим.

Василий Иваныч согласился сразу, и они отправились к Сергею.

Местный триумвират расселся в гостиной. Виктор принес с собой, запрятанные до поры до времени, три новенькие курительные трубки, выточенные Федором из мореного дуба, еще кисет с табачком. Остальные ахнули. Такого сюрприза не ожидали.

Сергей достал из кухни спички, набили табаком трубки и впервые за это долгое время, наконец-то, блаженно затянулись.

— А как здорово, что нас заметили, — расслабленно молвил Василий Иваныч.

— Возможно.... А возможно, что и не здорово, — возразил Сергей. — Поживем, увидим.

Потом он задал Виктору, неожиданный для слуха профессора, вопрос:

— Какие ты думаешь создавать пушки?

Василий Иваныч обронил из ослабевших пальцев трубку. Потом быстро схватил и с тревогой спросил их:

— Это вы о чем?

— О нашей артиллерии, — невозмутимо пояснил Виктор. — Наверное, точно не будут заряжаться ядрами через дуло. Следует продумать надежный затворный механизм зарядки и заряжать снарядами.

— Тогда нужны будут капсюли, — задумался Сергей. — Как воспламенитель, сможем использовать ту же зажигательную. Только боек сделать специальный. Я сегодня же поднапрягу изготовителей зажигательного состава. Пусть увеличат производство.

— Можно, — подтвердил Виктор. — Большой токарный загрузим под завязку и выточим нужного калибра снаряды. На шлифовку и полировку стволов понадобится собрать еще один токарный. У Федора уже большой опыт убирать люфты. Сделаем за месяц.

Василий Иваныч робко спросил:

— Ожидается война?

— Нет, профессор. Но потенциальная возможность всегда имеется. Нужно держать ухо востро.

Глава 9.

Месяц еще не прошел, как пришла весть от дозорного, что приближается большое количество груженых телег.

До этого события колонисты под предводительством Сергея и Виктора успели совершить необычайно много полезных дел.

Ну, во-первых, завершили строительство двухэтажного здания, где теперь под присмотром только трех нянек резвилось большинство малолетних детишек. А на втором в двух классах, оснащенных партами и досками, в три смены преподавали Валентина Петровна и Василий Иваныч. Третья смена была для освоения взрослыми письменности.

Виктор обучал детей азам математики и физики. Сергей — химии и геологии. А профессор, назначенный официально директором школы, обучал основам логики, а взрослым рассказывал еще о сути материалистической философии.

Тем временем на плато началось третье строительство. Трехэтажное здание, первый этаж которого спланировали под больницу. Понятное дело, главврачом будет Семен. Он же должен был заведовать лабораторией, как планировали друзья. Поэтому, Семен и братья лекари аккуратно посещали все уроки Сергея по химии.

Виктор уже оснастил пороховой цех необходимым оборудованием и теперь с головой ушел, вместе с Федором на разработку нового токарного станка для будущих небольших гаубиц-пушек.

В кузнице уже отливали экспериментальные детали, которых следовало еще подправлять.

Но, чему уже с полмесяца как не мог нарадоваться Сергей, так это тому, что все окружающие, включая и его, выглядели по-человечески, переодевшись в обязательном порядке по вкусу Валентины. Возможно, это и не было криком моды французских салонов, но, по крайней мере, колонисты смотрелись цивилизованными людьми. Если бы еще заменить им мокасины на более приличествующее...

Валентина сообразила предложить два типа одежд: праздничных и трудовых. Материалов с лихвой хватало еще на столько же одежд. Особенно, женской. Чем не преминула сразу воспользоваться женская половина колонии, набив шкафы всевозможными фасонами платьев.

Сергей и Виктор торопливо переоделись в новые свои костюмы и в компании десятков провожатых спустились встречать купцов.

А те сразу пустили груженые телеги, зацепленные друг за другом в состав, ведомые купеческим транспортом, круговым путем доехали прямо до водопада.

Сначала они не узнавали их в новых одеяниях и непонимающе оглядывали их. Потом узнали, с улыбкой поздравляли с обновой.

Подкатили ровно двенадцать телег с Сергеевым заказом, не считая кибитку купцов, из которого купцы с собой забрали два ящика. Ну и само собой, их сопровождающие те же самые наемники на своих громоздких скакунах.

Только на этот раз среди них не было искусника Карома.

Как догадывались друзья, вряд ли еще раз ему взбредет в голову сюда прийти.

Встретили гостей, как старых проверенных в деле знакомых. И как сошли наверху с подъемника, веселый Сергей потащил их в баню, предложив ящики пока оставить прямо тут. Купцы, хитро хихикая, предложили взять с собой в баню хотя бы один ящик. Виктор почувствовал скрытый смысл в этом, и через переводчика спросил:

— Узнай у них, а в бане чаши нам не понадобятся?

Переводчик залился смехом и уже сам подтвердил его догадку:

— Обязательно понадобятся.

В предбаннике купцы распаковали один из ящиков. Достали на божий свет двенадцать изящных кувшинчиков.

Тем временем Виктор выложил на лавку пять стаканов. Стеклянных!

В них засверкало рубиново красное вино.

Сто лет друзья уже не пили вино.

Сергей жестом задержал протянувшиеся руки, предложил сначала нормально познакомиться.

— Я Сергей, он Виктор. Мы тоже, как ваш Каром, искусники. С нами в прошлый раз был Василий Иваныч. Но он сильно занят, чтобы всегда вас встречать, как мы. Он учитель. Учит детей с утра до вечера. Ну а вы?

Переводчика, оказывается, звали Волонод. А торговцы оказались смотрителями гильдии купцов Гордана: почтенные Фелодон и Паланит.

— Вот теперь выпьем за знакомство, — поднял стакан Сергей. — Передай это, Волонод.

Переводчик перевел и те, одобрительно кивая, подняли свои стаканы из дорогущего прозрачного камня.

Вино на вкус оказался божественно терпким и густым. Тут же Виктор задумал после бани заказать им еще телегу такого вина.

Немного посидели, потягивая подарочное вино пока пар не войдет в силу. А пока купцы через переводчика рассказали, как их мудрый Каром всю обратную дорогу сидел потерянным и ни с кем не разговаривал. Что он там собрался доложить вершителю о результатах похода, так никто из них не узнал. Друзья долго смеялись над несчастным мудрецом Гордана. Вместе с ними над ним насмехались остальные. Видать, почтение к нему внешнее не совпадало с почтением внутренним.

На этот раз парились они до неприличия долго, часто выскакивая в предбанник провозгласить очередной тост. Но всему есть физический предел.

Они вышли навстречу недовольной очереди из наемников, направились к навесу, под которым ломились яствами столы.

Парни все еще таскали груженые ящики с минералами по складам.

Гости же сразу заметили, что палаток стало на порядок меньше. Тревожно спросили через Волонода: не ушли ли от них колонисты?

Друзья рассмеялись, сразу решили до еды показать им и свои квартиры. Они потащили их к зданию, голодно оглядывающихся на вкусности.

Ничего не понимая, как такое тут может быть построено, они поднялись на третий этаж. Сначала зашли к Виктору. Мила была дома. Гости непонятно от чего больше балдели от невиданной обстановки или от того, что ее представили гостям, как равную. Скорее и от того и от другого в равной степени.

Сергей пояснил Волоноду:

— Передай купцам, что в нашей колонии полное равенство мужчин и женщин.

— Но разве она не рурка? — удивился Волонод.

— Теперь нет, — обескуражил переводчика Сергей. — Теперь все, кто в колонии живут, русские. И язык у них теперь другой.

Гости с интересом обследовали все в доме, садились, вставали с мягких кресел диванов. Вышли на балкон, долго цокали открывшейся панораме. А самое смешное вышло в душевой. Никак не понимали, как можно пользоваться унитазом при нужде.

— Ну не буду же я вам демонстрировать, — воскликнул Виктор под хохот гостей.

Как же блестели их глаза от обилия оконных стекол, чудесных дорогих ваз, чаш на полках и шкафах кухни.

Сергей решил, что с них пока достаточно. Уже не повел к себе. Только сообщил, что у всех тут жилье одинаковое как две капли воды и повел их, наконец, в едальню под навесом. Как сели на лавки Виктор задал гостям вопрос: не забыли ли привезти карту?

Паланит полез за пазуху, достал вчетверо сложенный толстый пергамент и протянул Виктору. Тот нетерпеливо раскрыл его прямо на блюдах.

Это была, конечно, от руки нарисованная карта с рисунками химер по краю. Но он нашел контуры скального хребта, на которых они сейчас находились.

В нужной части изображены были леса и озера. Даже определил местоположение старого поселения руров с символом, изображенным полукольцом. Но на этой карте были изображены еще и страны, пока неведомые друзьям. Судя по детализации мелочей, у гор как раз находилось изображение Гордана в виде достаточной территории, закрашенной красным цветом.

Надписи были сделаны на закорючках их языка. Поэтому, потребуется рядом Волонод, чтобы их перевести.

— Не поможешь ли ты перевести эти слова после окончания пира? — спросил он у него.

— Конечно, помогу, — тут же согласился Волонод.

Виктор поторопил вызвать Федора. Попросил, пока они будут здесь, скопировать эту карту, но без текстов.

Потом настала очередь очищенного самогона с закуской всех даров этой благословенной земли.

Они уже завершали свой пир, как навалилась первая смена парившихся наемников. Порозовевшие и веселые, они накинулись на еду с другого конца лавки. Тут же женщины испарились. Возникли суровые воины в роли официантов.

Раскурив по трубке, старшие встали из-за стола, предоставив молодежи куражиться дальше, отправились к перилам Балкона.

— Купцы интересуются, как же называется ваша земля теперь? — спросил Волонод.

— Скажи им, — ответил Сергей, — здесь будут земли большой страны под названием 'новая Русь'.

После его перевода купцы удивленно глянули на Сергея и попросили спросить: не опасаются ли они десятков тысяч кочевников, что соседствуют на западе?

— Ни запада, ни востока, ни севера, ни юга. Никто не сможет живым уйти от нас, если вздумает напасть.

Этот перевод подействовал на гостей шоком. В их глазах откровенно читалось беспокойство за его рассудок. Они же видят только пятидесятиметровую преграду, которую, хоть и трудно преодолеть с первого наскока, если наверху сотня защитников, то со второго уж точно одолеют несчастной горсткой из тысячи воинов. Чего это он так хорохорится однако? Но вслух этого не сказали. Неудобно, все же в гостях они. А друзья, все это понимая, только усмехались в ус. Если придет такое время, сами убедятся в их мощи. Молва быстро разнесется по этому миру о могуществе новой страны.

Чтобы замять тему, купцы поинтересовались, нет ли нужды еще в чем-то у них, кроме уже заказанного удобрения?

— Есть, — вмешался Виктор. — Посылайте нам еще и такого вина, как привезли.

Купцы понимающе покивали.

— Спрашивают, сколько?

— Серега, пару телег нам хватит на двоих? — пошутил Виктор. А Сергей с совершенно серьезным лицом подтвердил:

— Думаю, хватит. Пусть посылают сразу десять телег.

Волонод перевел изумленным торговцам.

— Они согласны. Тоже за тридцать листов прозрачного камня.

— Скажи и мы согласны. Через месяц будем ждать еще десять телег удобрения и десять телег с вином. Дадим шестьдесят листов.

Вторая смена парившихся тоже загрузилась на скамейки под навесом.

Из двери ангара высунулась голова Федора. Он махнул Виктору рукой, мол, готово.

Виктор потащил Волонода в ангар, а остальные, по причине отсутствия связи, стояли и пускали в небо круги дыма.

Волонод с Виктором вернулись как раз тогда, когда все наемники тоже поднялись со скамеек.

Вечерело уже. Гости собрались отправляться в обратный путь.

По требованию Сергея упаковали для гостей двадцать одно оконных стекол и пять ваз.

— Это мой оставшийся долг, — передал им упаковки Сергей. — В течение месяца буду ждать обещанные двадцать телег.

Снова они тепло распрощались, и снова кавалькада тронулась в путь.

Колокол уже давно пробил шесть раз, а Сергей стоял и мучился: прямо сегодня начать производство пороха или с утра?

Посоветовался с Виктором и узнал, что сегодня никак не получится, потому что уже готовятся к очередной свадьбе. Сегодня женится их любимец Григорий.

— О! — обрадовался Сергей. — В таком случае второй ящик вина выставляй на лавку. Гулять, так гулять на свадьбе лучшего кузнеца.

Женщины уже вереницей несли подносы. А толпа ожидала торжественного момента венчания, когда со стороны здания приблизился незнакомый друзьям мужчина.

Он был одет в черный костюм с приталенным пиджаком, на воротнике рубахи красовалась синяя бабочка, но ноги украшали все те же мокасины, что были на всех, кроме Виктора.

Незнакомец с причесанными назад подстриженными коротко волосами и с мушкетерской бородкой чинно прошел мимо них к молодоженам.

— Неужели!.. — только смог выдавить из себя Сергей.

— Да-а... — потянул Виктор, обомлев. — Точно, это он.

Василий Иваныч, помолодевший лет эдак на двадцать, не спеша прошествовал к жениху и невесте и повторенные много раз фразы-повторы опять торжественно прозвучали на плато. Появлялась еще одна семейная ячейка, надеющаяся на свое успешное будущее.

Все расселись на лавки. И впервые запивали угощения замечательным заморским вином.

* * *

А с утра Сергей уже привычно тренировал свою сотню.

Они уже легко вгоняли болт с пятисот шагов в бревнышко. И Сергей устроил им движущуюся мишень. Теперь он все быстрее заставлял ее тянуть по полю.

После стрельбищ в обязательную программу тренировок входила верховая езда.

Лошади приучились к седлам и стременам. Уздечкой служила специальная привязь к концам рогов, чтобы можно было и одной рукой ими управлять.

Теперь тренировки начинались с семи ударов колокола и завершались к десяти.

Мечами и шипастыми щитами пока тренировались на чучелах. Набирались опыта нанесений ударов. Но скоро должны были устраивать спарринги, начав с деревянных.

Как Сергей услышал десятый звон, он вновь за пару секунд построил их строго по группам и по ровненьким рядам, дал стандартные команды по такому построению и отпустил на мирные работы.

Сам же поспешил в пороховой цех. Пора было начать основные работы по получению пороха.

Состав работников, которые уже постоянно должны были заниматься этим делом, повторяли текст по технике безопасности, прописанный для них лично Сергеем.

С инструктажа и начал Сергей, как влетел в пещеру. Он задавал вопросы, на которые те должны были не задумываясь отвечать. Только затем он начинал сами работы.

Начали с получения кристаллов нитрата калия в глиняном чане с подогревом.

Размельченные в дробилке Виктора минералы сильвинита пропустили через Викторову мельницу и порошком загрузили чан наполовину и, в увлажненных масках и рукавицах, залили его азотной кислотой до краев. Слегка грели дно, чтобы ускорить процесс растворения.

Когда порошок, полностью растворенный в кислоте, исчез, убрали поддон с дровами и подвели с холодной водой.

Через долгое время на дне чана накопились длинные слоистые кристаллы.

Работники доставали их длинными стеклянными ковшами и бросали в посуды, погруженные в воды потока. Затем заново загружали чан новой порцией порошка, кислоты и вновь заменяли поддоны.

Это и был весь цикл, который растянулся на целый день.

Под вечер уже целиком эту работу Сергей мог поручить производить им самостоятельно, не опасаясь за их здоровье.

По окончанию дня он распорядился достать полученные кристаллы из проточной воды потока и расставить просушиваться до следующего утра.

Следующее утро должно было ознаменоваться первыми гранулами пороха.

В этот же день с раннего утра Виктор заставил молодожена выйти на срочные работы, пообещав потом предоставить ему целый медовый месяц. А пока нужно было работать, как проклятому.

Стахановский труд кузнецов завершился через десять дней отливкой десятка двухметровых стволов, противооткатных пружин, заготовками массивных дульных тормозов, щитовых прикрытий и деталями чугунных раздвижных станин.

Все это перетаскали тележками в ангар, где Федор и пять его помощников занялись их расточкой, шлифовкой на фрезерном и токарном станках.

В то же время в кузнице началась отливка двух составных частей снарядов.

А Федор каждый ствол закреплял на специально собранном для этого токарном станке, надевая их на двухметровый шабер, затем на цилиндрический каркас с войлочным покрытием. Центробежная сила оборотов бабки выдавливала постепенно шлифовочную пасту, затем полировочную на поверхность цилиндра, и войлок обрабатывал полость по всей длине, пока полость не сверкала.

Потом, готовый изнутри, ствол передавал помощнику, и на другом токарном станке обрабатывалась до блеска уже его поверхность. Треть конца ствола резался под легкий конус, что давала возможность на этот конец забить щелевидный дульный тормоз, отлитый под угол конуса.

Все десять стволов были доведены до состояния такой готовности в течение долгих двадцати дней.

Федор и все остальные засели за изготовление сорокасантиметрового диаметра поршневого затвора, разработанный Виктором бессонными ночами.

Затвор имел механизм, выталкивающий отстрелянную гильзу из казенника, когда его откроют. Целиком затвор вворачивался по глубокой резьбе на нижний конец ствола и его дополнительно намертво заклинивали на нем.

Боек был в виде подпружиненного стержня в отверстии на торце затвора и с кольцом извне. Чтобы произвести выстрел, нужно будет оттянуть за кольцо стержень до упора и отпустить. Шершавый стержень пробьет тонкую перегородку капсюли и трением подожжет зажигательную смесь, погруженную в порох гильзы в пропитанном серой тонкостенном пергаментном корпусе.

Такой же трубчатый корпус должен был зажиматься вершинами конусов снаряда. Только подпружиненный шершавый боек запирался в взведенном состоянии в конце трубки, связанным через конусное отверстие сквозь неплотную конусную пробку и с внешним фиксатором на конце снаряда. От удара об землю фиксатор легко сорвется, а освобожденная пружина чиркнет по зажигательной смеси. Взрыв пороха заткнет отверстие металлической конусной пробкой и корпус по рискам должен разрываться, на осколки.

С противооткатным устройством, Виктор решил просто. Мощные, как автомобильные пружины-рессоры и рычаг торможения колебаний. Боковые шестерни с редукцией поднимали противооткатное устройство со стволом от станины с горизонтального положения вверх, вплоть до сорока пяти градусов.

Сами чугунные станины имели колья фиксации и колесный ход. На них же стояли квадратной формы щиты прикрытия.

Еще Виктор планировал стационарно закрепить на этих щитах подзорные трубы, подвижно наводимые зубцами редуктора на цель для точности пристрелки.

По окончании полной сборки, в олифе, полученной перекипятением конопляного масла, размешали нужное количество сурика, добытого Сергеем, и им покрасили весь металл пушек.

И однажды, когда поздним вечером Сергей утомленный выходил из порохового цеха, увидел, как катит к перилам Балкона вереница свежеокрашенных пушек.

Глазам не веря, он подбежал к Виктору, и точно на этот раз раздавил бы его в объятиях, если тот не успел бы ловко увернуться.

— Ты того! — предупредил Виктор. — Смотри, ребра сломаешь, останешься без снарядов.

Сергей от души захохотал и воскликнул:

— Такой талантливый и такой неженка! Давай обниму тебя тихонько.

Но это он считал, что тихонько. А дыхание Виктору все равно перехватило.

— Достаточно с тебя, великий герой. Лучше пойдем, отметим событие. Вино осталось?

— Есть еще немного, — заулыбался Сергей. — Пойдем ко мне.

Они устало побрели к дому.

Третье здание почти достроилось. Осталась крыша и отделка.

— Скоро заселим еще двадцать семей, — мечтательно заметил Сергей.

— Послушай. Я недоволен крестьянскими домиками. Это что там за маразм творится? Почему ставят такие примитивные избушки?

Сергей только вздохнул:

— Некогда, Витек. Ну, две руки же всего! Страда началась. Им тоже некогда строительством заниматься. А наши тут горбатятся. Вот, завершится тут, всех пошлю поселок строить.

— И еще, — вспомнил Виктор. — Теперь есть школа, и крестьянские дети пользуются подъемником. А он открыт передней стороной. Нужно срочно обезопасить.

— Точно! Я и не подумал. Завтра с утра пошлю доделать. Спасибо, что заметил.

* * *

С утра воины уже были в строю. Он сразу двоих из строителей вывел из строя и послал доделывать перила подъемника. Остальных погнал на стрельбы по движущимся мишеням. После пошли обычные занятия по верховой езде, что, как правило, пока завершались частыми ушибами от падений на скаку. Но Сергей с удовлетворением замечал, что пикирований на землю совершают в последние дни меньше.

С ударом в десятый раз по колоколу, воины вновь превратились в строителей, кузнецов, лекарей, крестьян и разбежались по своим каждодневным работам. А Сергей отправился, как обычно, в свой пороховой цех.

По-быстрому провел дежурный инструктаж по технике безопасности, потом опять разрешил двоим работникам самостоятельно добывать кристаллы нитрата калия.

Остальные вновь должны были мелить в муку готовые уже нитраты. Так же помелить уголь, серу, и каждый порошок собрать по отдельным емкостям.

По завершению этих работ, в нужных порциях от каждого порошка засыпали в мешалку.

Основательно замешанные меж собой порошки пересыпали в другую емкость.

Когда запасы порошка нитрата калия заканчивались, все обратно пересыпали в емкость мешалки, добавляли немного графитового порошка, немного окисла олова и поливали смесью сурика в очищенном самогоне с двумя процентами воска. Поливали до тех пор, пока все не принимало вязкую консистенцию.

Раскатывали полученное тонкими колбасками и нарезали на мелкие кусочки. И оставалось только высушить гранулы и отполировать в барабане.

К концу дня бывала готова новая партия пороха где-то под тридцать килограммов. Ими можно было уже начинять снаряды, которыми активно занимались в ангаре Виктор и Федор.

Те вытачивали снаряды из массивных отливок, как две завинчивающиеся основаниями круглые пирамидки, одна из которых была снабжена стабилизаторами. На месте стыков был паз для вальцовки медной гильзы.

Федор вырезал во внутренней поверхности пирамидок сетку рисок, по которым при взрыве снаряд должен будет рассыпаться на множество осколков.

Уже готовые части снарядов расфасовывались по ящикам в ожидании очередной поставки пороха и зажигательной смеси. И до конца рабочего дня, что наступала с девятым ударом колокола, уже накапливали запчастей более чем на десятки снарядов.

В очередной вечер замученный Виктор прямиком отправился домой отсыпаться. Но не тут-то было: в дверях встретил веселых не ко времени Сергея и Василия Иваныча.

Они шумно поприветствовали Виктора и явно напрашивались в гости.

— Поздно уже, — жалобно сопротивлялся Виктор. Однако его аргумент не прошел. Решением большинства нужно было раздавить последние два кувшинчика. Видите ли, Катя в положении, а у Василия Иваныча только шалашик. Оставался только он, Витек, безвольный и мягкий, как пластилин. Ну, что поделать, если он действительно таков с друзьями.

Открыл дверь и впустил нахальных гостей на кухню.

Мила, хотя тоже была в положении, но не до такой степени, поэтому, мило поздоровавшись с гостями, выставила на столик им закуски и удалилась к себе. Виктор со вздохом достал три стакана и тоже приземлился рядом.

— Ну, и за что мы пьем в столь поздний час? — вопросил он друзей-алкоголиков.

— Есть за что, Витек, — улыбнулся Серега. — Наш дорогой профессор женится.

Это действительно оказалось сенсацией для Виктора.

— Серьезно?

— Дорогой мой, — ответил на его вопрошание Василий Иваныч. — Это более чем серьезно. Но одно меня смущает в этом деле... Слишком она молода для меня.

— Это он так говорит о сорокалетней, Витек, — засмеялся Сергей. — Представляешь? Считает себя стариком девяностолетним.

— Да ладно тебе, — обиделся Василий Иваныч. — Считаю себя пятидесяти шестилетним. Все равно слишком молода.

— Дорогой профессор, — не выдержал Виктор. — Для вас не молода и тридцатилетняя. Успокойтесь.

— Правда вы так считаете? — оживился Василий Иваныч. — Жениться советуете?

— Непременно! — чуть не кричал Сергей громовым голосом. — И немедленно! Иначе квартиру, как такую, — Сергей обвел вокруг рукой, — вам не видать.

— Ладно, уговорили, — захихикал, как только мог хихикать Василий Иваныч. — Женюсь.

— Ну и отлично. Сам буду вас венчать. Только... слова, кажется подзабыл. Сам сочинил и подзабыл.

Они захохотали над Сергеем, над его забывчивостью и разлили вино по стаканам.

— За будущего молодожена! — оповестил первый тост Виктор и залпом выпил.

— Ура-а! — заорал Сергей и тоже залпом выпил.

Василий Иваныч ничего не сказал. Только вздохнул и пил маленькими глоточками. Видать, понравилась ему холостяцкая жизнь, начатая на ветвях высокого дуба.

— Ладно, ребята. Женюсь-то завтра. А сегодня хочу вас кое о чем предупредить.

Друзья невольно посерьезнели и уставились на него.

— Имейте в виду всегда одно обстоятельство. Как я вам уже говорил, этот мир зеркален нашему бывшему. Значит, солнце тут восходит с запада, а заходит на востоке. Если пойти отсюда по компасу на север, то пройдем через экватор на северный полюс. По компасу.

Сведения профессора ввели друзей в ступор.

А ведь, правда, предупреждал. Про такое мог догадаться только его светлый ум. На языке руров слово, означающее 'сторона, где восходит солнце', они автоматически переводили на русский, как восток, а нужно было, значит, как запад.

— Это очень ценное замечание, профессор, — промолвил Виктор. — Спасибо вам, что подправили нас. Теперь иначе придется ориентироваться по карте горданов.

— У вас есть и карта? — восхитился Василий Иваныч. — Где же она?

— Сейчас принесу. — Виктор перешел в свою комнату и вернулся с копией, сделанной Федором.

Парень не только саму карту скопировал точка в точку, но и химер по полям ее изобразил.

— Вот, — разложил на столике карту.

Все трое молчаливо склонились над ней. Потом Василий Иваныч показал на ломаные линии:

— Мы, наверное, здесь. И предполагали, что на северном полушарии. Значит, на самом деле — мы на южном полушарии. Либо нужно для себя на карте переименовать стороны света, либо переучиваться на слова 'север-юг' правильно реагировать. Второе предпочтительнее, потому что учим молодежь в школе. Им-то зачем наши старые реакции?

— По карте выходит, что совсем рядом вокруг нас живут агрессивные племена, черт побери! — ткнул толстым пальцем Сергей на три стороны от места скал на карте. — Здесь этрады и зеуды, здесь кочевые карябаны, тут еще эти дикие глоты. Остается только южный народ Гордана, которых пока можно не опасаться.

— Вот именно: пока, — сделал Виктор акцент на непостоянстве положения. И добавил: — Еще неизвестно, что собой представляют другие кроме этих пяти. — Он имел в виду еще несколько названий неизвестных им народов, прописанных на разных местах карты.

— Вопрос станет актуальным, когда про нас дойдут до них легенды. А пока нас считают мелюзгой, нам ничего серьезно не грозит.

— До первого залпа, Серега. Как заговорят пушки, все будут о нас легенды слагать. И уверяю тебя, тут же станем лакомым кусочком в глазах их всех. — Виктор хлопнул кулаком по столешнице. — Только и будем успевать снаряды готовить, да порох добывать.

— Кстати, — вклинился, как всегда, с точным замечанием профессор. — Количество пороха, как я понимаю, прямо пропорционально дружественности с горданами.

Виктор косо посмотрел на Сергея. Ему стало интересно, что он ответит.

— Надеюсь, разнюхаем, где они добывают минералы до ссоры с ними, — угрюмо ответил он.

— Разнюхаем, сидя на скале? — ехидно хихикнул Василий Иваныч. — Ну, ты даешь, командир! Давайте, идите на прямой контакт. Отправляйтесь к ним и подружитесь для начала с их... как там его?

— Вершителем, — тоскливым голосом промямлил Сергей. — Вы правы как всегда, профессор. Придется так и сделать. Хотя, ой как не люблю общаться с вершителями.

— Серега, — Виктор с пониманием посмотрел на друга. — Из тебя дипломат, как из меня китаец. Точно добазаришься до войны. Тебе туда нельзя соваться. Поручите это дело мне одному. В прошлой жизни приходилось налаживать отношения с тамошними 'вершителями'. Хотя и небольшой, но опыт имеется.

— Хорошо... подумаем, — неохотно согласился Сергей. — Утро вечера мудреней. Давайте-ка пока разбежимся по берлогам.

Глава 10.

Каждое утро, когда шел Сергей мимо артиллерии, выстроенных в ряд десяти зачехленных пушек, сердце его наполнялось гордостью.

Поднять с нуля, и так быстро заиметь огневую мощь, не каждому по плечу. Плюс поднять и обустроить уровень жизни вчерашнего отсталого племени до развивающегося народа. Плюс всех их сделать образованными, а избранных хорошими специалистами, не хуже многих оставшихся в той жизни.

Да, было чем ему и Виктору гордиться. Инженерное мышление и их увлечения побочными знаниями делали свое нужное дело.

Сергею уже удалось до автоматизма довести у своей сотни воинов выполнение маневров во время ежеутренних учений. Теперь они были в состоянии за считанные минуты правильно рассредоточиться и грамотно обстрелять болтами хоть тысячную армию, разредив ее наполовину. Малочисленная конница его теперь могла дать отпор целой кавалерии, хотя бы только тем, что имела стремена, позволяющие верхом делать то же, что и пешему. Великое, все же, изобретение — стремена.

А что могут натворить пушки с Балкона!

Учебные пристрелки снарядами песком вместо пороха показали, что надежно перекрыта большая часть территории подступов к озеру. Если враг попытается пройти в их сторону через лес или болото, достаточно повернуть пару пушек на неширокое побережье, что на тренировках не занимало и пары минут, чтобы полностью истребить там все живое. Были бы снаряды.

Проблема, поднятая профессором, оказалась чрезвычайно актуальной. И ее необходимо было решить, во что бы то ни стало, и быстро.

Виктор готовился к дальней дипломатической миссии серьезно. Нужно было так заинтересовать ихнего царька, чтобы сам был заинтересован в ненападении. В путь он собирался отправиться вместе со следующим возвращением купцов. Нужно было придумать, что необычное повести, как дар доброй воли соседей.

Сергей предложил изготовить для этого случая зеркала. И не столько сам царек Гордана, как его супружница должна была обомлеть от такой невидали. То, что такой диковинный подарок может сделать ее их союзницей, Сергей не сомневался. Только нужно изготовить зеркала, да и всего-то.

Для зеркальной амальгамы Сергею понадобились еще кое-какие составы. Потребовалась дополнительно еще соляной кислоты.

Сергей приставил двоих к стеклянной ванночке, в чем запустили реакцию поваренной соли с серной кислотой. Как вскипятили, смесь забурлила, выделились газы хлора, а в сосуде образовалась соляная кислота.

В другом сосуде, в азотной кислоте растворили корольки серебра из кузнечных шлаков, затем досуха выпарили раствор и прокалили осадок. Залили водой. Через некоторое время перелили воду, выкинули осадки и заново выпаривали воду.

Таким путем и получили немного кристаллов азотнокислого серебра для нескольких небольших зеркал.

С производством стекла тоже произошли существенные изменения. Купленные Сергеем две телеги других минералов ему необходимы были именно для улучшения качества стекол. Включение в массу стекла порошка прозрачного корунда, порошка магнезита и сурика существенно повлияли на прозрачность и прочность. В дальнейшем Сергей собирался добывать еще поташ из пшеничных стеблей. Добавка, которая стекло сделает, к тому же, огнеупорным. А такие сосуды нужны были для химической лаборатории Семена.

Несколько небольших, но специально утолщенных кусков из нового стекла, парни разложили на столешнике. Выровняли до полной горизонтальности с помощью чаши с водой. Потом обезжирили поверхности этих стекол и облили раствором олова в соляной кислоте. Протерев, напоследок равномерно залили водным раствором азотнокислого серебра, размешанного с раствором сильвинитного порошка. При отстаивании на амальгаме образовывались белые осадки, которые регулярно приходилось Сергею удалять.

После окончательной сушки на столе уже лежали три разных величин зеркальца, и отличного качества. Главное было не повредить серебрение. Для этого поверхность амальгамы промазал суриком и отдал Федору оправить в рамы. Федор постарался на славу: украсил рамки вензелями, приладил изящные ручки и все это густо проолифил. Постарались еще по законам маркетинга красиво упаковать в резной сундучок, чтобы подарок вышел вершителю привлекательным.

А Сергей уже подумывал о запуске производства больших настенных зеркал, в первую очередь для комнат своих колонисток.

— И еще бы низкий столик перед такими зеркалами ставить, вообще получится шик! — говорил он сам с собой.

Условленный месячный срок очередной поставки товара приближался.

Виктор готовился к одиночному посольству. Намеревался отправиться в путь на своем транспорте, а не попутчиком. Нужно было чем-то отличаться от крестьянских телег.

Вот тут и потребовалась художественная фантазия Федора. Из обычной отрессоренной телеги он должен был вылепить карету для Золушки.

Отсутствие драгоценных металлов и каменьев необходимо было компенсировать резными по дереву фигурами химер и орнаментами, достойными короля. Чем он успешно занимался в своей мастерской. И пока он вырезал их, Виктор, для усиления эффекта новизны, решил задние колеса телеги заменить в два раза большими, немного выдвинув их за борта. Как шину использовать сванг. Из плетенки на металлических реечках изготовили складывающийся навес с бахромой, что-то вроде, как на каретах.

Словом, полная безвкусица, но зато эффектно в глазах средневекового народа.

А когда налепили на модернизированную рабочую телегу еще резные фигурки, куда ни попадя, и настелили шкурами дно, Сергей и Виктор со смеху попадали. Получился транспорт, достойный великого хана Персии. Еще и рабов бы штук сто вокруг и сорок наложниц. Но, ни того, ни другого в их колонии не сыскать. Да и Мила была бы против наложниц.

Они еще возились с мелочевкой украшений, когда сверху донесли весть, что замечена вереница телег.

— Едут, — подтвердил Сергей, поглядев в трубу. — Сегодня мы с тобой прощаемся, Витек. Очень надеюсь на твою благоразумность не вляпаться во что нибудь неприятное там.

— Сам не хочу, — буркнул Виктор, забираясь с другом на платформу подъемника.

Длинная цепь телег, зацепленных друг за другом, словно состав, а по бокам цепь охраны из наемников, приближалась к встречающим.

Не было еще полудня. До вечера будут гостить, париться, есть, пить, гулять. Потом поведут посла к своему повелителю, от дружбы с которым, на время хотя бы, зависела дальнейшая судьба их предприятия.

Вновь состоялась шумная встреча, как со старыми друзьями. Уже как к себе домой, без официальных приглашений, по группам забрались на плато и, от чего умилились друзья, купцы сами, схватив один из ящиков с вином, по-свойски поперли к срубу, из трубы которого валил густой дым.

Всю дорогу Волонод не успевал с переводом их постоянной болтовни о тех фурорах, что производят у них стекляшки Михаила.

Сергей по-русски, чтоб не понял переводчик, сказал Виктору:

— Так и не заметили пушки под чехлами. Вот, точно был бы фурор.

В предбаннике гости разделись, обмотались простынями и завалились устало на лавку. Виктор достал стаканы, наполнил искрящимся вином и заявил обескураживающую весть, что вернутся они с ним в качестве сопровождающих посла новой Руси.

— Они этому очень рады, — перевел Волонод слова Паланита. — Посол будет их почетным гостем в Гордане. А я буду сопровождать Виктора.

— Отлично! — обрадовался Сергей. — Надеюсь, не позволите никому обидеть моего друга.

— Только наш вершитель на это будет способен. Больше никто, — заверил Паланит. — Гость гильдии торговцев неприкосновен.

Чтобы не терять время попусту, наемники гуляли под навесом, обслуживаемые множеством парней. К их огорчению девушки давно попрятались по домам.

Когда, наконец, спустя два часа, выбрались из бани старшие, они с гиком кинулись в атаку на сруб. Но, конечно, первыми попали туда те, которых ноги еще крепко держали после водки. Остальным пришлось пару часов валяться на травке, трезветь.

Вино и минералы перегрузили с телег в склады. И теперь взамен грузили оплату в виде упакованных для транспортировки стекол. Дополнительно отпущенные десять листов стекла шли за проживание у купцов Виктора и оплату услуг переводчика. Если бы Сергей знал, как много он переплачивает!

В обслуге вновь замелькали девушки, нарядно одетые в необычные для гостей платья.

Вновь пошла вереница деликатесов и потекла водка.

— Когда же тут появятся ваши торговые люди? — поинтересовался Сергей у купцов.

Услышав вопрос, они довольно покивали и заявили:

— Уже вышли в путь сразу за нами. Везут сюда лучшие свои товары. Так что, завтра, или послезавтра организуете внизу ярмарку.

Потом еще что-то пообсудили меж собой и попросили Сергея:

— Единственно, прозрачного камня для окон им не предлагайте. Пусть это будет наш основной доход. А они возьмут с радостью вазы. Напиток этот, пироги такие тоже с удовольствием будут брать. Предлагайте свои оригинальные светильники. Таких у нас еще нет.

Сергей пообещал поступить именно так, чем невероятно обрадовал своих гостей. Оба купца вскочили с мест, подбежали к Сергею и с обеих сторон приобняли его могучие плечи.

— Ладно уж, — смущенно пробормотал он. — Мы же уже друзья. Чего там...

Пир в честь приезда окончился под вечер, когда и последняя группа наемников, наконец, выползла из бани, налакавшись остатками забытого там ящика с кувшинками.

Пора было им в обратный путь, а Виктору пуститься в странствие в качестве посла.

Провожать вышла вся колония. Безмерная любовь к нему была так велика, что слезы появились в женских глазках, а многие парни настаивали сопровождать.

Отказав всем и пообещав скоро вернуться, Виктор в парадном своем костюме последним спустился вниз, забрался вместе с Волонодом в вычурную карету запряженную крупным оленем, куда уже загрузили сундучок и пятнадцатилитровую бутыль водки в дар вершителю.

Процессия тронулась в путь с наступающими сумерками.

* * *

Пустые телеги катили впереди, по бокам прижатые двадцатью вооруженными всадниками. За ними трусил тягловый олень погоняемый Волонодом. Виктор собирался Волонода сменить с наступлением темноты, поэтому пока разлегся на шкурах, немного вздремнуть.

Проснулся он посреди ночи. Зябко потерся и присел.

Тактичный Волонод не собирался его будить. Так бы и правил до рассвета, не проснись он сам.

— Теперь моя очередь. — Виктор послал его на лежанку, а сам взобрался на высокие козлы.

Во мраке светились факелы, которые жгли на нескольких телегах, чтобы держаться ровней в строю по дороге, в полной мгле. Только на их карете не было света. Виктор не подумал, купцы не подсказали подвесить лампу. А так как шли последними, то и особой нужды, вроде, в этом не было.

Непроглядная ночь окутывала всю округу. Виктор ничего не видел куда идут, как ориентируются. Но опытные провожатые уверенно держались прокатанной тропы.

Так и трусили до утра в полной тишине, тревожимой только скрипом колес.

Виктор подумал, какие же выносливые здешние наемники. Прийти до них без сна, нализаться там, и сразу же в обратный путь до дому, и тоже без сна. Он сам бы не выдержал.

Наступал рассвет.

Постепенно стали проглядываться серые силуэты, ставших неожиданно близкими, горных вершин. Теперь они оказались невероятно велики и подавляюще величественны.

Дорога, по которой они катили весь вечер и всю ночь, вела прямо к их подножью.

На пути стояли дубы-великаны в высокой траве, а между ними росли темнохвойные еловые, пихты и кедры. И пока не замечал ни одного из диковинных драконовых. Неужели тут они не растут?

Спустя пару часов передвижения в тени дубов, когда стали попадаться уже сосны на пути, телеги резко завернули на встречную небольшую поляну и стали ровным кругом на ней. Так уж вышло, что карета Виктора оказалась хвостиком этого круга.

Волонод, который уже не спал, пояснил ему, что пора сделать привал и подкрепиться.

Наемники соскочили со своих животных и, совершенно не заботясь о них дальше, отправились собирать дрова для костров.

Виктор съестное с собой не брал. Поэтому с пустыми руками примкнул к коллективу. А те доставали из сум всевозможные снеди, о существовании многих из которых Виктор и не подозревал. На вкус тоже оказались весьма экзотичными. Подслащенные маринады в уксусе, соленое мясо обмазанное медом, отварная рыба, начиненная вовнутрь крупными незнакомыми плодами, и многое подобное. Но Виктор не капризничал. Ел все подряд чем угощали. А некоторые из тех, вроде несовместимых с его изнеженным вкусом блюд, даже понравились. Запивали черной жидкостью из бурдюков, на вкус напоминающий квас, смешанный с уксусом. Тоже, вроде, ничего, пошло.

После, где-то с час просто отдыхали на травке. Купцы с заспанными лицами все улыбались ему и через переводчика пытались узнать: как ему это путешествие? Виктор, в свою очередь, пытался выяснить о вершителе ихнем, о характере, о нравах. Как надо держаться по принятым у них стандартам приличия. И всякие подобные мелочи дворцового поведения. Многие вопросы Волонод не переводил купцам, а сам подробно объяснял. Напоследок пообещал Виктору быть рядом и подсказывать прямо на месте. На том и порешили. Поэтому, Виктор перестал сыпать дальше вопросы и успокоился, приняв неожиданное решение вообще не придерживаться их дворцового этикета. Будет привлекательнее смотреться только.

Пора было сходить с поляны на тропу, что и стали делать головные телеги.

Виктор и Волонод на козлах, тоже выехали за ними на проезжую часть, и процессия тронулась дальше.

Путь пошел зигзагами меж возникших средь деревьев каменных глыб. Одни были очень большими, поросшими у оснований колючками. Другие торчали узкими стелами. Некоторые глыбы стелились возле дороги, напоминая Виктору осыпанными камнями спины монстров.

Проехав еще пару часов, стали слышны неравномерные удары кирок. А вскоре стала видна и сама шахта, вход которой, как черная пасть, зияла из горного выступа при дороге.

Виктор видел небольшую толпу исхудавших, полуодетых в рвань людей с цепями на ногах. С десяток доспешных всадников вокруг них.

— Что это? — спросил шокированный увиденным Виктор, хотя уже сам знал ответ.

Сначала Волонод не сообразил о чем это он. Потом понял и сам удивился:

— Рабы. А что?

— У вас есть рабы?

Хотя вопрос был больше укором, чем вопросом, но Волонод догадался, что с рабовладельчеством их гость недоволен, и сказал ему:

— Ты не единственный, который против труда рабов. У нас есть некоторые такие. Бывали случаи, когда они помогали рабам устраивать восстания. Их жестоко подавляли. Порой ни один не выживал.

— И много у вас рабов в Гордане? — глухим голосом спросил Виктор. Глаза его стали жесткими, заиграли желваки.

Волонод махнул рукой:

— Кто это может точно знать? Много. Очень много.

Все тепло его к сопровождающим горданам, словно корова слизнула. Он уже злорадно подумывал о будущей войне с ними. Захватить страну рабовладельцев — великое благо. Точно такое же, как истреблять тех лесных дикарей, глотов.

— И откуда вы их достаете в таком количестве?

— Их везут торговцы с разных концов света, Виктор. Иногда мы сами завоевываем племена, жителей которых обращаем в рабство.

— Много среди них руров? — В ожидании ответа Виктор невольно напрягся, будто перед прыжком.

— Да, Виктор. Много. Меня няня-рабыня научила рурскому языку. Теперь, как видишь, я этим зарабатываю себе на хлеб.

— И где она теперь?

— Продал я ее, когда деньги кончились, — небрежно ответил Волонод, будто говорил о лошади или собаке. Скорее всего, именно на таком уровне рабы и котируются у них.

Телеги катили дальше мимо полсотни жалких лачуг, окруживших большую добротную деревянную избу. По расставленным у ее стены мишеням и чучелам, можно было догадаться, что она являлась казармой той охраны.

— И что эти рабы здесь добывают? — поинтересовался Виктор.

— Те самые минералы, что идут на удобрения ваших бесплодных земель. Этот рудник теперь принадлежит Фелодону и Паланиту. Они его купили, чтобы вам поставлять минералы сколько потребуется. Вот и сейчас тут добывают их для вас на следующий раз.

— Вот как? — задумался Виктор. — А далеко еще отсюда до границ Гордана?

— К вечеру обязательно доедем, и ты отдохнешь. Наверное, устал от тряски.

— Да, есть малость.

Тут показались ряды навесов, укрытые за камнями возле лачуг. Десять телег отвязали от общей цепи вереницы и завели туда, передав нескольким тамошним рабам. Остальные десять продолжили дальнейшее движение по пути, что вилял среди глыб, разбросанных в еловом леске.

Дорога постепенно вела к возвышенности. Горные вершины уже нависали над ними, почти закрывая собой небо. Заметно стало прохладней. Виктор пожалел, что не прихватил свой плащ. Хотя, что стоит на месте приобрести с его-то богатством по ихним меркам.

Через несколько часов Виктор, наконец, увидел на горизонте крепостные стены.

— А вот и Сонара, — показал Волонод на далекие стены города-крепости. — Здесь и находится дворец нашего вершителя, несравненного Бадалаха.

Тут только Виктор вспомнил, что так до сих пор и не поинтересовался именем их царька. Значит, Бадалах. Очень хорошо.

— Скажи, Волонод, много таких городов в Гордане, как этот?

— Таких больших вовсе нет. Есть еще несколько крепостей. Но они малые. И в основном военными укреплениями являются.

Уже начало вечереть, когда телеги с каретой Виктора докатили к высоким каменным стенам, усеянным башенками бойниц.

К железным воротам, охраняемым закованными в железо воинами, вышел их встречать тамошний офицер. И судя по украшениям на шлеме, высокого звания.

Купцы сошли, чтобы вежливо поздороваться с ним. Затем немного проболтали, показывая на карету Виктора. Офицер понимающе покивал и дал приказ охране всех пропустить.

И вот, посол новой Руси въехал в город-крепость несравненного Бадалаха.

Глава 11.

Сразу за воротами оказалась многолюдная круглая площадь. Вокруг нее возвышались двухэтажные дома весьма причудливой архитектуры. И что сразу бросалось в глаза, все различные не только архитектурными формами, но и цветом.

Первые этажи всех этих разноцветных домов были лавками. За распахнутыми ставнями восседали, наперебой громко галдящие продавцы. Как было ясно и без объяснения, зазывали покупателей и расхваливали товары. Тут, скорее всего, было всё. От оружия, до горшков. От тканей, до окороков. И, как он теперь узнал, в обороте в этой стране были золотые и серебряные монеты с изображением морды дракона. Об их покупательных способностях пока он не мог судить. А стоит выяснить, чтобы знать цену своего товара. Виктор подозревал, что с них сдирают втридорога их друзья-купцы.

От площади прямо отходила широкая, выложенная плоскими камнями дорога до видного вдали большого дворца со шпилем, торчащим высоко над всеми остальными построениями. По обеим сторонам этой дороги стояли серые тоже двухэтажные дома. Только уже похожие друг на друга, как отражения. Местами их первые этажи тоже оказывались лавками.

По перпендикуляру к этой дороге от площади отходили еще четыре гораздо более узкие дороги. Только одна телега по ним и могла катить. И то, пока навстречу не попадется другая. Хотя, как будто, кроме их телег в крепости вообще не было других. По крайней мере, Виктор сразу не видел ни одну.

По краю тех дорог видны были только одноэтажные серые построения с многочисленными балкончиками и ставенками окон.

Люди сновали повсюду. Одевались тут разнообразно и разноцветно. Пока Виктор так и не усмотрел в их одежде нечто объединяющее.

-Тут площадь гильдии торговцев, — перегнулся на козлах Волонод, чтобы объяснить Виктору, куда они попали.

А тем временем десять оставшихся телег укатили в одну из узких дорог и исчезли из виду. Маленькой тележки купцов тоже не оказалось.

Паланит и Фелодон приблизились к его карете.

— Позволишь им сесть рядом с тобой? — перевел их фразу Волонод.

Виктор подвинулся, жестом указывая им освободившиеся места на скамеечке.

Те ловко взгромоздились, и карета покатила по широкой дороге ко дворцу.

Они достигли еще одной, но относительно меньшей площади, в центре которой возвышалась трехметровая статуя дракона из ярко красного камня. У подножья на таких же красных камнях коленопреклоненно стояли три седобрадых служителя в вычурных белых тогах, отороченных белым же мехом и в красных высоких колпаках.

— Это площадь молитв красному дракону Буд, — пояснил Волонод. — А они его священники.

— Буд? — Виктор наморщил лоб, стараясь вспомнить, где слышал это слово, но так и не вспомнил. — Вы молитесь красному дракону?

— Да, Виктор. Он наш бог. В отличие от вас, мы все преклоняемся богам, а Буд — самый старший среди них.

Карета докатила до дворцовых парадных дверей, где толпились богато наряженные мужчины и женщины в окружении сверкающих лат стражей дворца.

Двери были прикрыты, и, по всему видать, толпа ожидала, когда они откроются.

Купцы вылезли на площадь, а за ними спустился Волонод с козел, попросил Виктора тоже выйти. Объяснил, что сидеть у дворца считается неприлично.

Как только он тоже вылез, глаза присутствующих уставились на него в упор. Особенно старались женщины. По глазам читалась в их взгляде нескрываемая похоть. У мужчин взгляды выражали и недоумение, и удивление, и настороженность одновременно.

Паланит подошел к офицеру, пошептал ему на ушко. Тот степенно поклонился, пошел к дверям.

Не прошло пятнадцати минут, как открылись парадные двери. Лакей, грохнув об пол посохом, на вершине которого зазвенели висячие колокольчики, воскликнул нечто непонятное. Толпа придворных живо поспешила вовнутрь. А они еще оставались на площади.

Еще через пятнадцать минут вновь появился лакей и вновь, прозвенев посохом, опять что-то воскликнул.

— Вершитель ожидает тебя, Виктор, — сообщил Волонод. — Поспешим на прием.

Виктор взял в подмышку сундучок, а Волонод прихватил бутыль. Они пошли к мраморным лестницам, что вели в зал на некотором возвышении от входа.

Там уже звенел другой лакей и восклицал.

Наконец, Виктор очутился в мраморном зале, в самом дальнем конце которого толпилась та же публика придворных у подступа к возвышению трона Бадалаха.

Виктор видел рядом сидящих на пьедестале щуплого молодящегося старичка в блестящих нарядах, похожего больше на арлекина, чем на вершителя и молоденькую красавицу-блондинку, тоже вся в блестящих нарядах, выгодно подчеркивающих все ее женские прелести.

Паланит и Фелодон кинулись со всех ног к трону и пали на колени. Виктор же не собирался этого делать, если даже его тут же за это зарежут. Он медленно, словно нехотя, приблизился к коленопреклоненным купцам, кивнул сиятельной чете.

Глухой говор возмущения раздавался за его спиной. Виктор нетерпеливо махнул Волоноду, чтобы оказался рядом.

Бледный, как мел, Волонод буквально добежал до трона и плюхнулся на колени, чуть не разбив бутыль.

Как это ни странно было для окружающих, сиятельная чета улыбалась.

Виктор за шкирку поднял Волонода и потребовал:

— Переводи!

Потом повернулся к вершителю:

— Я посол великой страны новая Русь. Принес от нас чудесный дар красавице среди красавиц, а тебе — невиданный напиток грез. Водкой мы его называем.

Дождался, когда Волонод заплетающимся языком переведет, а у четы в глазах засветится любопытство, отобрал у дрожащего переводчика бутыль и поднялся по ступеням трона. В огромном зале наступила гробовая тишина. Видать такого поступка пока никто тут не осмеливался совершать.

Виктор с обезоруживающей улыбкой протянул сундучок даме, бутыль — вершителю.

К удивлению публики сиятельная чета без колебаний приняла подарки, что значило, что им любопытство сейчас выше этикета.

Супруга нетерпеливо открыла сундучок, подняла за ручку первое зеркальце и онемевшая уставилась на себя.

Действительно, трудно себе представить такое, если впервые можешь себя видеть так отчетливо, как со стороны.

Бадалах норовил через ее голову заглянуть в то же зеркальце, чтобы понять чему она там так поражается, но, видимо, различал только отражения дальних стен.

Супруга вершителя пришла в себя не скоро. Потом она протянула супругу зеркальце, а сама взяла следующее, побольше.

Теперь Бадалах замер с поднятым к лицу зеркальцем. Его глаза расширились, а губы вздрагивали. Видел-то он там старика, а не красавца, как до сих пор считал себя.

Несколько успокоившись от пережитых стрессов, вершитель дал приказ лакею. Тот живо доставил стакан, мейд ин Михаил.

Бадалах плеснул самогон в стакан и протянул тому же лакею. Тот побледнел, наверняка, уже прощаясь с жизнью, отхлебнул.

Бадалах испытующе поглядел на него, поглядел, потом и сам выпил.

А напиток был специально для такого случая хорошо очищенным. Почти спирт с чистой водой потока.

Некоторое время вершитель сидел с закрытыми глазами. А когда их открыл, Виктор догадался, что уже плывет.

Заплетающимся языком сказал свое мнение. Несколько пришедший в себя Волонод поспешил перевести, что они довольны дарами посла новой Руси и будут ждать его завтра отобедать с ними.

Виктор снова поклонился сиятельной чете, потом на секунду помедлил, подошел к супруге вершителя, взял ее ладошку и поцеловал на манер щеголей девятнадцатого века.

Это что будет означать в глазах горданов, он не подумал. Пусть будет экспромт по случаю.

Сам Бадалах продолжал пока плыть. Иначе, возможно, была бы какая-то реакция с его стороны. Но только не сейчас. Зато была интересная реакция у его супруги. Она, почему-то зарделась и кивнула ему.

Виктор, озадаченный покинул ступени трона, пошел к выходу, сопровождаемый не только Волонодом и купцами, но и взглядами вельмож вершителя, не соображающими ничего из произошедшего на их глазах.

Тем не менее, первый контакт с правительством состоялся. А со слов Волонода, крайне успешно. Как он пояснил, после им совершенных поступков в Гордане, остается только два пути: один на эшафот, другой в сторону трона. И, кажется, Виктор вступил на второй путь.

Купцы суетливо взобрались в карету, и Волонод погнал оленя в обратный путь, на площадь купцов гильдии. Там он пристал у фигурных дверей сиреневого цвета, сообщил Виктору, что, пока находится здесь, будет жить тут.

Купцы поклонились, поспешили умотать куда-то. Волонод же отправился с ним в дом, чтобы показать, что к чему.

Виктор оказался на втором этаже, в опрятной комнатке, с мягкой кроватью. Рядом была другая комнатка, где стоял шкаф набитый снедью и напитками. К нужнику надо было спускаться в маленький дворик. Там же был небольшой колодец.

Как только Виктор сориентировался на новом месте, Волонод поставил на столик возле кровати канделябр, массивный бронзовый ключ от входной двери и удалился. Обещал зайти завтра с утра.

Но Виктору спать совершенно не хотелось. Утомительная дорога, затем сразу же посещение царька, вызвали не усталость, а, наоборот, подействовали возбуждающе.

Он опустился на край кровати. Задумчиво вертел на столе канделябром, когда раздался стук по ставням окна. Ясно, что кинули камушком. Но кто тут по ночам так балуется?

Он подошел к ставням и приоткрыл их.

На улице под окном маячила изящная фигурка в черном плаще с поднятым капюшоном. Виктор увидел, что балуется не мужчина и не мальчик. Но как такое нужно понимать, пока не соображал.

А тем временем, женская фигурка заметила его в проеме и энергично поманила на улицу. Ничего не понимая, что происходит, врожденно любопытный Виктор спешно накинул пиджак, положил в карман ключ, стал спускаться по ступенькам вниз. А в голове проносились возможные последствия такого его необдуманного действия одно хуже другого. Зарежут, обокрадут, возьмут в заложники... Но ноги уже вынесли его на улицу.

Пока ничего плохого с ним не происходило. Даже наоборот: видел перед собой красивое смуглое личико с испуганными глазищами. Чем-то она была похожа на Милу.

— Ты посол Виктор? — спросила она на рурском дрожащим от страха голосом.

— Да. А ты кто?

— Я служанка сиятельной Эхи. Послана за тобой, чтобы провести в покои...

— Кто такая Эхи? — перебил ее Виктор, ничего не соображая.

Служанка испытующе поглядела на него. Видно, усомнилась: не издевается ли он над ней? Потом прошептала:

— Моя повелительница. Сиятельная супруга вершителя.

Виктор обалдел. Вот так история! Это во что же он так влип, не успев вступить в славный город Сонара?

— Почему ночью? — Виктор пытался потянуть время, чтобы принять обдуманное решение.

Но служанка, кажется, и не собиралась ему отвечать. Она, молча, ждала, только постоянно опасливо осматривалась. Виктор понял, что она рискует головой, поэтому, дальше решил не тянуть резину. Решительно затворил дверь и повернулся к служанке:

— Веди.

Та облегченно вздохнула, вцепилась в его руку, потащила по темной дороге. Только не ко дворцу, а куда-то в сторону от него.

— Разве твоя хозяйка не во дворце?

— Там. Я тебя поведу через тайный ход. Не беспокойся, я дорогу хорошо знаю.

— А ты ведь, красавица, рурка. Как тут оказалась?

Девушка поглядела снизу вверх на него. Глаза ее сверкнули во мраке.

— Меня захватили в рабство, когда еще была малой. Продали в этом городе купцу по имени Паланит. А когда я стала женщиной, он подарил меня вершителю. Сиятельная Эхи отобрала меня у него для себя. Теперь я ее преданная служанка.

— Из какого племени ты? — Виктор дружески обнял ее за плечики. А она только сильнее прижалась к нему. Чувствовалось, непроизвольно искала защиту.

— Маленькая была. Не помню. Даже отца и мать не помню.

— Зовут тебя как, красавица?

Словно не веря, что кому-то может быть интересно, как ее зовут, она вновь испытующе взглянула на Виктора и тихо произнесла:

— Карябаны называли волчицей. Паланит называл просто служанкой. А моя госпожа называет куклой. Какое имя тебе больше нравится, так и называй.

— Постой, постой. Как-то же тебя назвали родители.

— Не знаю как, — грустно опустила головку служанка.

Виктор сильнее прижал девушку к себе.

— Скажи, а тебе нравится имя 'Мария'?

Служанка не понимала, о чем это толкует посол, но подумав чуть-чуть, ответила:

— Красиво звучит. Ты хочешь так меня называть?

— Нет, милая. Я хочу, чтобы все тебя так называли. Я обещаю тебе, что так и будет.

Служанка вновь вскинула на него черные глазища. Но в этот раз Виктор заметил в них промелькнувшую надежду.

Они добрались до одноэтажного дома, ничем не отличающегося от остальных соседствующих. Виктор бы в жизни не нашел сюда дорогу сам, пожелай повторить маршрут без служанки. Она же быстро отперла маленькую дверь и юркнула туда. Виктор последовал за ней. Оказался в комнате, укрытой полным мраком. В темноте взяли его за руку и повели. Это, конечно, была сама служанка.

Как он оказался в подземном проходе, так и не сообразил. По узкому лазу, протащила его служанка еще метров сто, пока глаза не ослепил свет факела, за резким углом поворота.

Там тоже оказалась запертая дверь, которую отворила она. И очутились в опрятном коридорчике, ведущем к мраморным лесенкам. Там была еще одна дверь, только уже резная. За ней дальний конец коридора прикрывала тяжелая ткань занавеса.

Служанка остановилась и, указав направление к занавесу, прошептала:

— Дальше иди сам. Я останусь тут и буду ждать твоего возвращения.

Виктор кивнул. С невольным волнением двинулся в ту сторону. Медленно раздвинул ткань, и при тусклом освещении единственной свечи на полочке увидел супругу вершителя. Она стояла в полупрозрачной накидке; ее распущенные серые волосы рассыпались по точеным плечикам.

Виктор встал в нерешительности. Понятна стала цель ее приглашения. Виктор тоже, собственно был не против попробовать такую соблазнительную плоть супружницы вершителя. Но, если это подстава? Влетит сюда обиженный старый супруг с кучей охранников, и вот реальная причина начать военные действия против колонии с таким количеством чудес. Заставь их работать на Гордану, и все в порядке.

Виктор понимал, что теперь-то поезд ушел: выбьет им зубы Сергей за раз. Но сам-то тут точно погибнет! А ему это надо теперь?

Вот такие паскудные перспективы сейчас мешали ему просто войти и овладеть роскошной блондинкой, истосковавшейся по экзотике.

Но сиятельная Эхи истолковала его нерешительность иначе. Страшно почетно коснуться тела повелительницы великой страны. Стать ее фаворитом мечтают все мужчины Гордана с момента половой зрелости, до старческого маразма. А тут первый день появился посол и сразу получил разрешение юркнуть в теплую постель, доступную только вершителю. Конечно, станешь у занавесей в нерешительности.

И что в этом великане ее соблазняет, думала она, томно раскачивая бедрами, так это невероятно умные глаза, а не галантность или гора мышц. Такого добра и тут полно.

Но глаза! Где она еще сможет встретить мужчину, кстати, весьма привлекательной наружности, который так умеет смотреть на тебя пронзительно. Ну и не устояла, почувствовав на руке прикосновение его губ. Вот и теперь, сделала пару шагов к нему и увидела его глаза в тот момент, когда он напряженно обдумывал нехорошие последствия своего прихода сюда. Этого уже сил не было вынести. Со стоном бросилась вперед и всем роскошным сиятельным телом прижалась к Виктору.

Моментально гормоны потекли куда надо. Воздержание из-за беременности его Милы сыграли роль запущенных двигателей внутреннего сгорания. А топлива было хоть отбавляй.

Он моментально свалил ее прямо тут же на ковры. Теперь его могли оторвать от нее только сильно долбанув тяжелым по башке.

Сиятельная глухо стонала, а он вертел ее на коврах во все стороны. Изодранная в клочья накидка служила им уже в роли тряпок.

Скинув пар, Виктор встал, снял, наконец, с себя парадный костюм, который успел обрести вид одеяния бомжей его бывшего мира, потом на руках потащил добычу на кровать, где продолжал любовные игрища до рассвета.

Конечно же, все это время не обмолвились ни словом. Переводчика не было.

Под утро, Виктор дружески потрепал попку вершительницы и стал одеваться.

За занавесками обнаружил дремавшую служанку. Чтобы разбудить, он пригнулся, поцеловал ее в лобик. Та вскочила, потирая глаза.

— Пошли назад, милая, — попросил усталый Виктор.

Теперь ему зверски хотелось спать. Хотя бы пару часиков, но поспать.

Обратно вернулись тем же путем, через те же двери и той же дорогой. Но Виктор с удивлением подумал, что все равно не найдет дорогу к этому дому с лазом, несмотря, что возвращаются уже при свете.

Вошел он в комнату с догоревшими до бронзы свечами, быстро скинул с себя шмотки и завалился на кровать. Уснул мгновенно.

* * *

Его оторвал ото сна настойчивый стук в двери.

Сонно поворчав, полуголый пошел открывать. Пришли оба купца и Волонод.

— Виктор, хватит спать. Пора готовиться к встрече с вершителем, — пожурил его Волонод. — Вот и почтенные беспокоятся.

— А что так рано? — забурчал Виктор, — Спать не даете.

Сразу попер наверх досыпать.

Там ему уже не дали снова лечь в вожделенную постель.

— Пора, Виктор. Уже почти полдень. Ты мне не открыл утром дверь. Пришлось просить Паланита и Фелодона поискать в городе. А ты, оказывается, изнутри закрылся.

— Я спать хочу, Волонод, а не обедать с вершителями.

Тот только развел руками.

— Он нас казнит, если не приведем тебя вовремя.

Это был серьезный аргумент. Пришлось подчиниться.

Злой, нацепил на себя костюм, кое-как отряхнув его от пыли с ковра сиятельной особы, и поплелся за ними вниз.

Волонод пригнал его карету прямо к дверям. Они расселись, тронулись в сторону дворца.

Въехали на площадь с красным драконом. На сей раз увидели только одного коленопреклоненного служителя дракона. Он усердно кивал идолу красным колпаком, шептал молитвы.

У дворца не было толпы вельмож. Как пояснил Волонод, их запускают вовнутрь только по вечерам. У него же исключительный случай, как у посла. Потом подумал и поправился:

— Как я знаю, послов принимает тоже только вечерами.

Они сошли с транспорта, дождались лакея. Паланит ему что-то заветное нашептал.

Оставалось дожидаться особого приглашения.

— Скажи Волонод, — спросил Виктор. — А видали ли вы живого дракона Буд?

Тот потряс головой:

— Нет, не видали. Дракон живет далеко за этими горами в поднебесной ледяной стране. Священники говорят, что никто из смертных не вступал еще на землю страны Буд. Если кто посмеет это сделать, на месте превратится в сосульку.

— Но ведь пролетающего над вами видали? — настаивал Виктор. — Я несколько раз видел. Даже однажды слышал его рык. Страшный рык.

Волонод выслушал его с открытым ртом, потом быстро перевел и купцам, чтобы они тоже удивленно уставились на него.

— Когда же ты слышал его божественный голос, Виктор? — придя в себя, спросил Волонод.

— Почти год прошел. А что?

Волонод замялся перед ответом, о чем-то проговорил с купцами, потом сказал Виктору:

— Считается, что только избранные имеют честь слышать голос Буд. Если ты на самом деле слышал, тогда и ты избранный драконом Буд.

— Избранным на что? — не понял Виктор.

— Я не знаю. Это очень непростой вопрос. Можно у священников спросить, если захочешь с ними пообщаться.

— Почему бы и не захотеть? — пожал плечами Виктор. — Пообщаюсь, пока в Сонаре нахожусь.

Открылись парадные двери, возник лакей с колокольцами на палке. Они прошли с их звоном в зал, где обедать изволила сиятельная чета.

Купцы в зал не вошли. Они притормозили возле лакея, а Виктор еще попросил Волонода тоже остаться с ними.

— Но, кто переводить будет? — попытался возразить он.

— Не твоя печаль. Стой тут, и все. Нужно будешь, сам позову.

Виктор отпихнул лакея, произносивший в дверях тираду по случаю появления посла, и пошел прямиком к огромному столу, на вершине которого восседали Бадалах и Эхи. За их спиной стояли несколько непонятно кто пожилых людей в помпезных одеяниях, четыре офицера в сверкающих доспехах и множество слуг и служанок.

На другом конце километрового стола стоял табурет, видимо рассчитанный на его зад.

Виктор по пути прихватил его, понес в сторону сиятельного Бадалаха и сел с ним рядом.

Решил сразу поставить точки над и. Если взбухнет сейчас, войны не миновать. Придется сразу разнести к чертовой матери это осиное гнездо рабовладельчества. Если проглотит, то можно обождать с этим еще некоторое время.

Бадалах проглотил. Не только проглотил, но и тщательно прожевал.

Он широко улыбнулся Виктору, обнажив желтые кривые зубы, пролопотал что-то. Виктору этого и надо было. Показал рукой в сторону служанок и спросил:

— Кто может переводить с рурского языка?

Вперед двинулись несколько человек; среди них была и будущая Мария.

— Ты! — Виктор указал на нее. — Иди сюда и переводи.

Служанка поспешила встать за их спинами и перевела слова вершителя:

— Сиятельство спрашивает, не хочешь ли ты вместе с ним испить жидкость грез?

— О! С удовольствием!

После перевода Бадалах подал знак. Быстренько на столе возле них поставили на четверть опустевшую подарочную бутыль.

Виктор про себя присвистнул. Это же надо за ночь литра три хлопнул. То-то у него мешки под глазами теперь такие.

Слуги разлили в знакомые Виктору стеклянные стаканы по полной и отошли.

— Почему сиятельная супруга вершителя не пьет? — с усмешкой спросил Виктор, глядя, какие томные взгляды она бросает на него.

Узнав значение вопроса посла, Бадалах махнул рукой, чтобы и сиятельной супруге налили.

— Мы, русские, первый раз пьем эту жидкость за прекрасных женщин, и только стоя. Позволит ли вершитель и тут придерживаться наших правил, выпить за прекрасную Эхи.

Не дожидаясь пока Бадалах замутневшим с перепоя сознанием сообразит что ответить, он поднялся со стаканом в руке и вопросительно посмотрел на Бадалаха.

Когда и тот грузно оторвал седалище с табурета, вздох прошел среди присутствующих свидетелей такого невероятного подчинения.

Выпил Бадалах до дна и грузно рухнул обратно на табурет. Виктор, улыбаясь Эхи, тоже выпил и принялся за угощения. Только теперь он уяснил себе, что голоден как зверь.

Окосевший Бадалах, панибратски закинув руку на плечо Виктора, в это время через переводчицу пытался узнать у него, каким же образом они получают такой удивительный напиток?

— Передай ему, что готовить этот божественный напиток может один единственный человек на свете. И он у них в плену. Если на новую Русь нападет сильный враг, этого пленника мы тут же убьем, чтобы никто его тайну не раскрыл.

Перевод его слов возымел отрезвляющий эффект на вершителя. Аж глаза твердо посмотрели на посла.

Он энергично стал лопотать, а Мария, еле успевая, перевела:

— Сиятельство говорит, что Гордана никогда не позволит врагу захватить новую Русь. Лишить его жидкости грез он никому не позволит. Предлагает отправить войско для охраны ваших границ.

Виктор от души захохотал. Знал бы он кого пытается огородить своими войсками.

— Спасибо, — вытерев выступившие слезы, ответил Виктор. — Если нужно будет, попросим о помощи сами. И пусть не беспокоится. Получит столько жидкости грез, сколько сумеет выпить.

— Перевод этих слов моментально вернул вершителя в состоянии полного опьянения. Глаза тут же скосились, и дурацкая улыбка засияла на и так сиятельном челе.

Супруга тоже опьянела сразу от первых глотков. Теперь она без стеснений чмокала губками в его направлении

Одним словом: официальный прием на обед прошел в дружеской обстановке и считай, был подписан пакт о ненападении.

Во второй раз величайшее изобретение века из злаков помогла друзьям в этом мире достигнуть без особых трудов поставленной цели.

По окончании обеда, а точнее, по достижению вершителя до кондиции, Виктор через переводчицу попросил Бадалаха подарить ему всех здешних слуг, которые умеют говорить на языке рур. За это он обещал выслать, как вернется домой, больше жидкости грез, чем даже он закажет.

Вершитель небрежно махнул рукой, мол, да хоть всех забирай. И не знающих язык тоже.

Виктор вопросительно посмотрел на засиявшие глаза переводчицы.

— В таком случае подойди к ним и спроси: хотят ли уйти на свободу прямо из этого зала? Или им уже нравится тут? А ты сама беги отсюда прямо к моему дому и жди меня там. Никаких вещей своих не забирай. Новые у тебя будут.

Виктор поднялся на обмякшие после водки ноги, поплелся вокруг громадного стола к сиятельной супруге вершителя и смачно поцеловал ее в щечку. Потом обернулся к Бадалаху, по-русски рявкнул: 'Честь имею!' и потопал к выходу, откуда зачарованными взглядами за его выходками следили купцы и Волонод.

Глава 12.

— Ты говорил, что здесь есть те, которые против рабства. Я хочу с ними встретиться. Как их найти?

Волонод испуганно размахался руками.

— Это очень опасно, Виктор. Если узнают, то нам несдобровать.

— Хорошо. Ты не пойдешь на встречу. Только скажи, где их искать.

Волонод задумчиво побродил по комнате. Потом, подошел к открытым ставенкам оконного проема, долго смотрел на площадь. А скорее, на стражников.

— Я не советую тебе, — проговорил он тихо, — но если настаиваешь, ищи в харчевне 'Золотой ус' некоего Марзана. Он скажет тебе, куда и с кем.

— Спасибо тебе. Так и сделаю прямо сейчас.

Виктор вышел на улицу. Отправился к домику, где купцы временно пристроили Марию. Нашел ее у себя и попросил пойти с ним переговоры вести. Заодно, чтобы показала, где этот 'Золотой ус'.

Харчевней оказался один из одноэтажных серых домов на самом дальнем конце узкой улочки.

Вошли в душное, прокуренное помещение, еле освещенное чадящим пламенем лампадки на прилавке и небольшим оконцем под потолком.

За грубо обтесанными столами просиживали деньги малоимущее население Сонары. Что-то вонючее в глиняных кружках стояло перед каждым посетителем убогой харчевни.

За прилавком восседал толстопузый мужик и лениво обтирал грязной тряпицей пустые кружки. Виктор с Марией, прячущейся за его спиной, подошли к хозяину.

— Мария спроси, где мне можно будет найти Марзана.

Услышав одно только имя, еще без перевода, хозяин застыл с кружкой и тряпкой в руках. А как перевела, так сразу стал тараторить.

— Что он говорит?

Мария перевела:

— Требует немедленно уходить отсюда, пока он не сообщил страже.

— Ага! — Виктор вскинул руку, схватил за ворот толстяка и прижал к стойке прилавка. — Теперь передай, что я жду ответа.

Хозяин заорал, видимо звал на помощь посетителей. А это для них шанс бесплатно выпить.

С мест, шатаясь, поднялось с десяток оборванцев. Они медленно обступали Виктора со всех сторон.

'Придется бить', — неохотно отпустил ворот хозяина и угрожающе обернулся к посетителям.

Мария, бледная, прижалась в угол у стойки. Но тут один из посетителей узнал ее. Он что-то вякнул остальным и обратился к ней. Мария что-то, ожесточенно жестикулируя, стала объяснять. Остальные посетители странно поглядели на Виктора и ближе подошли к Марии. А она все говорила, кивая на Виктора.

Все разом пошли по своим местам и молча, уткнулись в свои кружки.

— Мария, что ты им сказала?

— Только то, что ты недавно освободил слуг вершителя из рабства и отпустил по домам. И сказала, что ты ненавидишь рабство. Что-то неправильно сказала?

— Нет. Все правильно. Только мне нужен для дела Марзан. А они не скажут, где его найти?

Мария собиралась уже обратиться ко всем с его вопросом, но тут хозяин сзади толкнул Виктору в плечо и глазами показал на оборванца, сидящего поодаль в углу.

Виктор кивнул и пошел к его столу.

— Мария, садись тут, — показал Виктор место рядом с собой. — И переводи ему.

Мария с готовностью присела.

— Переводи. Я приехал сюда из новой Руси, где нет и быть не может рабства. Кроме того, мы будем убивать каждого работорговца, кого поймаем.

Мария перевела заплетающимся от страха языком.

— Дальше говори. Я могу на карте показать место в двух днях отсюда, где каждый сбежавший раб станет не просто свободным гражданином, но под сильной защитой. Ни одна армия не сможет одолеть мою страну.

Как она перевела и эти слова, оборванец поднялся с места и ушел.

Виктор сидел, как в воду опущенный. Вот так Марзан! Борец против рабства. Плюнул на такую возможность реализовать свои идеи о свободе, не промолвив ни слова и не прощаясь, просто ушел.

Виктор растерянно поогляделся по сторонам и решил, что ничего у него не выйдет. Напрасно решил, что с такими можно договориться. Нужно с позором убираться отсюда.

Совсем уже собирался подняться, как в дверях харчевни вновь возник Марзан. Нес в руках сложенный пергамент.

Он сел на свое место, на столе раскрыл такую же карту, что ему приносил Паланит и вопросительно посмотрел на Виктора.

Виктор облегченно вздохнул и ткнул пальцем в изломанные линии скал.

Марзан внимательно разглядел указанное место, потом сложил карту, запихнул за ворот и вновь уткнулся в свою кружку. Это значило, что аудиенция окончена.

Виктор понимающе улыбнулся, взял Марию подручку, и они направились к выходу.

* * *

Однажды Виктор спросил у Волонода:

— Могу ли я посетить храм дракона Буд?

— Ты хочешь услышать об избранных, — одобрительно покивал головой Волонод. — Это правильно. Раз ты слышал голос бога, надо знать тебе для чего он тебя избрал. А это могут знать только священники Буд. Пойдем прямо сейчас в храм.

Виктор был готов, и они вышли на площадь.

Народ толпился кругом у прилавков. Шум гам, типичный для больших рынков, не давал возможности беседовать. Они поспешили перебраться на одну из боковых дорог, и Волонод повел его улочками в сторону дворца.

Неожиданно из-за угла бокового дома к ним метнулась фигура в черном плаще. Виктор слишком поздно заметил сверкнувший кинжал. Тот уже пронзил грудь Волонода и теперь тем же кинжалом собрался его проткнуть.

Виктор прыжком подался назад и стал в стойку для захвата вооруженной руки. Черный плащ тоже замер, поняв его намерения. Выжидал момент. Но он не успел прыгнуть. За ним Виктор заметил возникшего еще одного человека. Человек в черном плаще конвульсивно дернулся и стал оседать. За спиной того оказался Марзан. Он пригнулся и быстрым движением перерезал глотку умирающему убийце. Потом, протер широкий клинок об его черный плащ, спрятал за пояс и, буквально, исчез с глаз.

Виктору было тут не до загадок. Рядом лежал тяжелораненый Волонод. Он поднял его на руки и бегом понес обратно на площадь. Благо, недалеко успели отойти.

Толпа, при его появлении с окровавленным человеком на руках, прыснула в стороны, но охрана, наоборот, устремилась к нему.

Виктор положил его у двери и собирался открыть дверь, как охрана оказалась уже тут как тут. Они требовательно что-то спрашивали, но он только беспомощно разводил руками.

Неожиданно четверо схватили его руки и скрутили за спину. А один побежал в сторону крепости.

Виктор беспокоился сейчас не за себя, а за Волонода; остался лежать у его двери, истекая кровью. Хотя бы кто догадался привести лекаря...

Охранники поволокли его к пристройке возле ворот, затолкали в вонючую дыру с железными решетками.

Виктор не мог ни слова сказать в свое оправдание хотя бы потому, что ни одного их слова еще не знал. Только трехэтажно матюгнул их на русском и беспомощно опустился на грязную скамейку.

Что еще оставалось делать? Был бы тут Бадалах. Или хотя бы любвеобильная Эхи... А тут только грубые стражи порядка.

Постепенно наступали сумерки.

Он, иностранный посол забыт всеми, и все еще кукует в этом отстойнике.

Потом, при свете факелов в коридоре запрыгали приближающиеся тени людей. К его решетке шумно приближалась толпа.

'Линчевать идут, что ли?' — нелепая мысль показалась ему вполне допустимой.

Первым увидел блистательного офицера. За ним шли Паланит, Фелодон и Мария в сопровождении двух стражей. Один из них отпер скрипучий засов и, наконец-то, распахнулась проклятая решетка.

Мария бросилась в объятия, а остальные тепло улыбались ему.

Офицер толкнул небольшую речь минут на десять, которую Мария перевела ему двумя словами: он извиняется. Затем двинулись из этого мрачного места в его временный дом.

По дороге выяснилось, что Волонод погиб, так и не придя в сознание. А стражи обнаружили на месте преступления известного наемного убийцу.

Купцы тут же наняли лучшего следователя из свиты вершителя, который доказал за этот день, что Виктор не мог быть убийцей Волонода и, даже, наемника. Теперь, пока идет официальное расследование, купцы организовали параллельное, чтобы выяснить: кто покушается на его жизнь и зачем?

— Мария, меня спас клинок того оборванца из 'Золотого уса'. Но купцам не обязательно этого знать.

Мария понимающе кивнула.

— Почтенный Паланит готовится в путь в вашу страну, Виктор. Скоро ты будешь у себя.

— Ты тоже. Будешь жить с нами на высоченной скале, — улыбнулся Виктор.

Потом через Марию поблагодарил купцов за оперативную помощь ему и рассказал, куда шли с Волонодом этим утром.

— Я, все же, хотел бы до отъезда попасть в храм.

Мария проговорила с ними и повернулась к Виктору:

— Они предлагают прямо сейчас проводить тебя в храм, если ты готов идти после пережитого.

— Конечно, готов! Отправимся.

Теперь они пошли по центральной дороге, где вероятность покушения близка к нулю. Слишком много внимания уделяют этой части города стражи порядка.

Уже почти стемнело, когда достигли дворца вершителя и пошли ему в обход.

За дворцом, вплотную к нему возвышалось почти сферическое построение, из купола которого истекало непонятное свечение. Словно, неоновые лампы были внутри установлены.

Широкие сферические двери храма были заперты.

На стук Паланита высунулась голова служка. Выслушав просьбу Паланита, она исчезла, а вскоре в дверях появился один из священников в типичной одежде и в красном колпаке. Он тоже побеседовал с Паланитом, после чего двери окончательно раскрылись и впустили поздних посетителей.

Они оказались в зале, естественно, сферической формы. Под самым потолком Виктор видел застекленное знакомыми стеклами квадратное отверстие. Больше других окон в зале не было.

Вогнутые стены от полу до окна на потолке плотно были расписаны драконами во всевозможных положениях кроваво-красной краской, видимо, чтобы создавать у посетителя подавленное состояние. Именно это состояние теперь видел Виктор у своих сопровождающих. Особенно заметна была у Марии. Она шла съежившись, притупив глаза, словно, избегала взглянуть на драконьи стены храма.

Виктору, конечно же, было наплевать на цели храмовников и, естественно, их рисунки никакого впечатления на него не могли произвести. Собственно, он пришел в храм и не для того, чтобы послушать их сказки об избранных и всякую такую чепуху. Его интересовало одно: как сильно влияние этих храмовников на население? Смогут ли они, если нужно им будет, ополчить народ во имя крылатого бога? А теперь еще заинтересовал вопрос: откуда они берут киноварь, чтобы получать ярко-красную краску?

Мраморный круглый пол храма оттенком камня образовывал концентрические окружности, от входа до центра зала. И последняя самая малая окружность оказывалась как раз под окном на потолке. Она сама дополнительно выделялась от остальных перилами по своей окружности, огораживающими массивную каменную чашу. В чаше сверкала серебристая жидкость, которая отражала свет лампад, расставленных по краю чаши.

Тут до Виктора дошло, что видит в чаше ртуть.

— Что это значит? — спросил он у Марии. А Мария спросила у служки, торчащий возле них.

Мария перевела, что они говорят это вытяжка из каменной крови красного дракона Буд.

Виктор давно сообразил, что тут добывают киноварь, но почему же тогда купцы и этот минерал не привезли?

К ним приблизился главный храмовник. На его колпаке было самое большое изображение морды дракона. Видать, подчеркивал его высший ранг.

Пришлось Виктору до конца играть роль избранного и попросить священника растолковать его предназначение в этом мире.

Как ни удивительно, но священник сначала долго, пристально глядел на него, потом почапал к чаше и там проторчал достаточно, чтобы окончательно отравиться парами ртути, затем вернулся к Виктору и глухим голосом произнес тираду. По окончанию ее свалился у его ног в бессознании. Точно отравился, решил Виктор.

Его куда-то оттащили, а Виктор спросил у Марии:

— Что он там сказал?

— Как я поняла, он пророчил. Сказал, будто ты явился из мира духов. Буд это знает и следит за тобой.

Виктор был поражен таким странным совпадением. Ай да храмовник! Так кого хочешь в веру обратишь!

В любом случае, видать, умеют держать марку среди населения. Вот бы сюда Василия Иваныча на собеседование направить.

Потом, через Марию спросил Паланита:

— Почему красные камни, что вы называете твердой кровью дракона, ты нам не приносил?

— Он говорит, что этот рудник принадлежит храму. Только они им распоряжаются. Больше никто не может, — перевела Мария.

Виктор понимающе кивнул и пошел в ту сторону, куда понесли тело главного храмовника.

Он нашел их за ширмой в дальнем конце зала. Тут его поили густой темной жидкостью. Неужели это тоже считается священным выделением Буд? — подумал брезгливо.

Старик на глазах оживал. Медленно встал, растолкал от себя руки помощников, и лебезящим голоском обратился к Виктору. А Мария перевела:

— Он говорит, что Буд желает, чтобы люди из мира духов отомстили за пролитую кровь дракона.

— Кому? — невольно поинтересовался Виктор, хотя прекрасно понимал мифичность содержания слов храмовника.

— Карябан! — завопил вдруг старик истерично.

Перевода не потребовалось. Хочет чужими руками избавить Гордану от заклятых врагов. Ну что же, можно и пообещать, взамен потребовав камни драконьей крови.

— Передай, Мария, что мы уничтожим весь их род. Только пусть пошлет с купцами нам десять телег каменной крови драконов. Мы сделаем, как и они на площади, огромную статую красного дракона.

Перевод взволновал старика со странным результатом. У него заплыли пеленой глаза, изо рта пошла пена и, если бы его не поддержали, точно рухнул бы снова.

Он опять стал издавать нечленораздельные возгласы, но Паланит, вроде разобрал, и через Марию обрадовал Виктора: завтра из запасов будут загружены десять телег для отправки.

Виктор дружески похлопал старца по тщедушным плечам, а своим сказал, что тут ему больше не на что смотреть, можно и возвращаться.

* * *

Наутро следующего дня в дверь постучала встревоженная Мария.

— Ты просил сказать тебе, если появятся торговцы рабами? Так, они уже здесь. На площади строят помост.

— Спасибо, что сказала. Мария, срочно приведи сюда наших купцов, пока я одеваюсь.

Мария пустилась бегом в соседние дома, а Виктор с волнением надевал свой костюм.

Когда он вышел, там уже были Мария и оба купца. Они, очевидно, не понимали, с чего это Виктор заинтересовался торговлей живым товаром, если у них не бывает рабов, но не спешили его об этом спрашивать. Ждали, что он скажет. Он тоже ничего не говорил. Молча, повел их к, пока пустующему помосту. Встали в первых рядах. За ними постепенно собирался народ.

Виктор оглядел их; в основном лоснящиеся жирком и в роскошных одеяниях. Среди них попадались похожие на мастеровых, одетые похуже. В самых дальних рядах — обычная публика. Сразу видать, собрались не покупать, а зрителями на представление.

Так они простояли еще с полчаса, прежде чем прозвучал барабанный бой зазывал.

Из-за ворот повели на большой помост закованных в цепь вереницу рабов.

'О, боже мой! — возмутился Виктор. — Да тут только детей десятки!'.

Вереница была очень длинной. Все не помещались на помост. Поэтому местный кузнец часть сразу отковал, и их оставили на подмостках. Остальных взгромоздили наверх в ожидании торговцев.

Ими оказались четыре типа с бандитскими рожами. У одного она была точно бандитская из-за перевязи на глазу. Как раз он и выступил вперед, как конферансье кривляясь и раскланиваясь публике. Только аплодисментов не хватало для полной ассоциации.

Фарс начинался.

Виктору не хотелось упускать никого из представленного 'товара', поэтому, грубо оттолкнув впередистоящих, вскочил на край помоста и рявкнул на одноглазого:

— Сколько стоит весь твой 'товар'?

Тот от неожиданности сделал шаг назад и недоумевающе уставился на прыткого покупателя.

— Мария, переведи этому хмырю, — попросил он.

— Он говорит, — напряженным голосом заявила Мария, — что его товар самый лучший в округе. И за все шестьдесят два человека со скидкой он возьмет тридцать золотых.

— Передай, договорились. Пусть раскуют всех.

Мария радостно перевела ошарашенному продавцу. Тут же кузнец принялся за работу с расковки внизу оставшихся.

-Паланит, заплати. Сколько листов оконного камня делает тридцать золотых?

Обалдевший Виктор услышал, что, оказывается, всего два листа. Более шестидесяти рабов за два листа стекла! Ну, купцы! Вот заработали на них!

Виктор, наконец, обрел возможность отвлечься от мерзких рож продавцов живым товаром и взглянуть на сам 'купленный товар'.

Тут были, по всему видать, жертвы из разных стран. Были похожие на европейцев из его мира. Были смуглые, как и руры. Мускулистые черные негры и невысокие коренастые, как из легенд о гномах. Ну а дети, это всегда дети, какие бы ни были их родители. Они сразу же бежали к матерям и отцам и крепко хватались за их лохмотья.

Расковка заняла много времени, потому что Виктор добродушно объяснил кузнецу, что убьет его на месте, если хоть одного поранит неверным движением.

Недовольная толпа постепенно расходилась. Обломали радость торговли.

На поредевшей площади Виктор заметил бродившего нищего, в котором узнал Марзана.

— Мария, позови его, — попросил Виктор.

Она пошла в его сторону и вскоре привела.

— Передай ему, что все эти люди должны благополучно добраться до того места, куда я говорил. А если кто из них захочет в другом направлении отправиться, пусть и это организует. Паланиту скажи, пусть еще передаст и ему тридцать золотых. Там получит четыре лишних листа.

Пока все эти слова Мария переводила, и Паланит передавал деньги, Марзан не отводил взгляда с Виктора.

Наконец услышали его хриплый бас. Он сказал Марии пару фраз и направился за ворота, где уже толпились бывшие рабы, хотя еще никто из них не знал, что они уже совершенно свободные люди.

Мария сначала что-то сказала Паланиту, который обмер от услышанного, потом передала и Виктору слова оборванца:

— Марзан сказал, что за тобой охотится Велероз. И просил быть осторожным в пути домой.

— Кто это такой? — поразился неожиданной новостью Виктор.

— Он главный советник вершителя, Виктор, и тайный любовник сиятельной Эхи. Хотя об этом знает всякий тут. Опасный зверь. Говорят, за сущий пустяк сам лично отрубает руки-ноги у своих слуг.

— Вот как? Значит, Велероз говоришь? — Виктор был рад, что Марзан определил конкретного его врага. Предупрежден, значит, вооружен, говорят. И точно говорят.

Да, Виктор теперь был в неоплатном долгу (причем, в двойном) перед этим оборванцем, борцом против рабства.

Глава 13.

За воротами выстроился караван из десяти телег с каменной драконьей кровью. Вновь тележка купцов являлся их локомотивом, а вычурная карета Виктора пристроилась в хвосте. Оленя тоже зацепили в общую колонну, чтобы не понадобился возчик. В ней разместились со всеми удобствами Виктор и Мария, его персональная переводчица.

На этот раз провожающих не было. Поэтому, тихо мирно, ранним утром вереница со скрипами колес тронулась в дальний путь.

Проезжая мимо шахты купцов, к колонне подцепились еще десять груженых телег.

Удлинившаяся процессия продолжила свой неспешный исход к далеким скалам.

Те же знакомые наемники гарцевали по обе ее стороны. Предупрежденные о возможности атаки убийцами коварного Велероза, они постоянно выдвигали вперед дозорного. Сами внимательно оглядывали все места, где могут быть укрытые в засаде. Кроме всего, четверо из них скакали почти вплотную к бортам кареты, загородив собой возможный прицельный полет стрелы.

Виктор особенно и не беспокоился за себя. Прихваченный из Сонара узкий меч был его гарантом, что просто так с ним не справятся. Он больше беспокоился за Марию. Поэтому, объяснил ей в подробностях, куда и как прятаться в случае заварушки.

Решили передвигаться только в дневное время, а ночами разбивать хорошо защищенную оборону из груженых телег. Эта предосторожность, хоть и продлевала на сутки их путешествие, но зато обеспечивала безопасность путешественников.

То, что они оказались правы, убедились в первую же ночь.

Выбрали поляну пошире, плотным кольцом расставили двадцать одну телегу. Животных распрягли, чтобы паслись внутри круга. Сюда же загнали потенциальную цель атаки, карету Виктора. Развели костры и готовились ко сну, когда в один из костров залетела навесом пущенная стрела.

За несколько секунд спрятали Марию и купцов в закрытую карету и приняли кольцевую оборону, пока луками.

С характерным шелестом в траву вонзились еще несколько стрел. По ним определили направление и расстояние до вражеских лучников, что метили пока на авось.

Виктор из под телеги перекатился во внешний мрак поляны и, пригнувшись, кинулся по направлению затаенных стрелков. Ночь дала возможность оказаться на месте незамеченным. Из-за ствола дуба, в отблесках лагерного костра, он увидел шестерых в черных плащах с короткими луками в руках.

Никогда бы Виктор не подумал раньше, что он способен с такой хладнокровностью резать живую плоть. Первый раз это заметил в том лесу с дикарями. Теперь тоже, когда стремительно накинулся сзади на стрелков. И откуда появлялась и исчезала в его мышцах такая скорость владения холодным оружием, он не понимал. Только вдруг руки начинали сами шевелиться в нужном направлении и с большой скоростью.

Он сам от себя обалдел, когда увидел вокруг себя валяющихся шесть окровавленных черных плащей.

Чтобы так скоро зарубить профессиональных убийц, обученных стремительно двигаться, нужно быть на порядок выше их натренированным. Откуда в нем такое?

Пальцы судорожно сжимали рукоять, хотя только секунду назад еле соприкасались с ней.

Его отпустило не сразу. Стряхнув наваждение, что порой превращается в монстра, устало поплелся к наемникам.

Он объявил отбой и сопровождаемый восхищенными взглядами забился в карету спать. Сна не было. Был только стыд за кровожадное удовольствие, которое он испытывает в момент погружения металла в живую плоть.

Мария с тревогой поглядывала на его страдающее лицо, не понимая причину его.

С утра вновь восстановили колонну и продолжили путь дальше.

Больше ни ночью, ни, тем более, днем никто на них не покушался, хотя они не теряли бдительность, пока не стали подкатывать, к ставшим родным, скальному хребту.

Издали уже стала видна толпа, обступившая перила на пятидесятиметровой высоте.

Ждали их с нетерпением.

На поляну, естественно, первым выскочил Сергей. Его могучая фигура бежала в их сторону, опережая остальных, как средний танк в атаке.

Виктор всегда невольно жалел тех его врагов, на которых он может так вот попереть.

Он пронесся мимо двадцати телег и чуть не раздолбал дверцу кареты.

— Витек! — заорал он, насмерть перепугав бедную Марию. — Жив здоров?

— Я тоже рад тебя видеть, Серега, — заулыбался Виктор. — Только, пожалуйста, не вздумай обниматься.

Хохот главнокомандующего напугал всех сорок одно вьючных животных, а оленя довел до инфаркта.

— Ладно, поговорим еще, — бросил Сергей и теперь кинулся к купцам выражать радость хозяина от встречи с гостями.

Караван пошел в обход озера вместе с наемниками и встречающими, а остальные, как всегда воспользовались паромом и первыми оказались на плато.

— Мария, — умоляюще и виновато, повернулся к девушке Виктор. — Мы приехали. У меня к тебе огромная просьба будет...

— Да? Что случилось? — Мария с готовностью помочь подалась вперед.

— Ты, надеюсь, никому тут не скажешь о той встрече... Ну, с Эхи. Меня жена точно прирежет во сне, если узнает.

Мария залилась звонким смехом. И надолго.

— Так, не скажешь? — допытывался Виктор, которому было не до смеха.

— Нет, — сквозь смех и слезы выдавила Мария. — Не бойся, мой храбрый друг.

Тут кинулась к Виктору женская половина населения во главе с Милой. В последний миг она бросила ревнивый взгляд на новоприбывшую с мужем, но в объятиях Виктора тут же о ней забыла.

Купцы, не задерживаясь ни на секунду, направились сразу к бане. Виктор тоже соскучился по хорошему пару и, несмотря на протесты Милы, переобнятый всеми женщинами колонии, наконец, тоже припустился туда.

В предбанник влетел вовремя: они уже разливали вино.

-А где наш философ? Почему не встречал меня?

— Ты же знаешь, что он днем всегда в школе. Он не оставит свой пост даже ради встречи с покойным отцом, — засмеялся Сергей. — Ничего. Вечером у него посидим. Ты лучше скажи о своих посольских достижениях.

— Подписан вечный мир, Сережа, — поспешил он обрадовать друга. — Подробности изложу на нашем совете, вечером. А сейчас давайте выпьем, не чокаясь, и молча, за нашего общего друга, Волонода...

— Что случилось? — встревожился Сергей. — Действительно, а где же он?

— Погиб парень.

Виктор вкратце рассказал о случившемся.

— Только ее величество Судьба первым подставила его вместо меня, — завершил Виктор рассказ о трагедии в Сонаре.

Они, молча, выпили. Сергей косо поглядел на купцов. Очевидно, думал: их счастье, что не Виктор подвернулся первым убийце. Разнес бы Сергей всю Гордану, как пить дать.

Постепенно отошли от тяжелых дум. После второго стакана полезли в пар.

Настроение Виктора повышалось по мере повышения температуры пара. Эх, как хорошо у себя дома, среди друзей! Никогда бы в жизни никуда не уезжал, ни за какие коврижки.

На выходе их, как всегда ждала нетерпеливая толпа уже обожравшихся наемников.

В разноголосье покричав, 'сколько можно!', они штурмом поперлись до отказа в предбанник, а они пошли под навес, откушать на свежем воздухе.

Вечером, хорошо отдохнувшие купцы и наемники собрались в обратный путь. Виктор обещал Сергею попозже все объяснить, а пока дать купцам что скажет. Получили свои тридцать листов за удобрения и четыре сверху, за рабов. Из стратегических запасов передали для доставки вершителю три больших бутыля водки. И пошли провожать гостей в обратный путь.

Как только караван растаял в сумерках, друзья пошли устраивать Марию.

Ей выделили комнату в пустующей квартире на втором этаже над больницей с условием, что получит ее целиком, как выйдет замуж. А сами пошли к Василию Иванычу.

Ему досталась квартира на третьем этаже того же дома, где он счастливо жил со своей молодой женой.

Позвонили в дверь, и Виктор вновь подвергся атаке с обниманием и тисканьем со стороны молодой четы.

— Пройдемте в мой кабинет, — важно повел гостей Василий Иваныч в крайнюю комнату. Кроме как у него в колонии ни у кого комнат под кабинет не было.

Тут у него стоял специально для него изготовленный большой письменный стол, на котором кроме кучи бумаг, стояла чернильница и вазочка с гусиными перьями. Несколько, естественно, пустых полок над столом и куча цветных ковров вокруг на стенах и полу.

— Откуда ковры? — удивился Виктор.

— О! Тут ярмарка была знатная, — объяснил Сергей. — Теперь часто будет. Я тебе тоже несколько штук взял и Миле передал.

— Рассаживайтесь ребятки, — Василий Иваныч придвинул к столу еще стулья.

— Ну что, Витек, рассказывай про свои приключения, — Сергей пристроился поудобнее возле друга.

И Виктор рассказал им все, что случилось с ним за месяц его посольства в Сонаре.

Особую радость у Сергея вызвала причина надежного мира.

— Это здорово, что алкоголик попался. А какова его супруга в постели, расскажи подробней, — озорно засверкал глазами Сергей. Как ни странно, всегда солидный профессор тоже заинтересованно придвинулся ближе.

Виктор хмыкнул, и описал, что вытворял с ней на ковре у входа.

— Ну, ты даешь! — постоянно вставлял в его рассказ восхищенный Сергей.

Рассказ о Марзане их обоих заинтересовал не меньше.

— Вот бы и нам с ним встретиться, — заметил профессор. — Таких днем с огнем не найдешь.

— Скоро встретитесь. Я просил его доставить сюда освобожденных, которые пожелают здесь жить. Лишь бы невредимыми добрались. А то подонок Велероз, тот советник Бадалаха, может организовать на них тоже нападение в пути. На меня же дважды организовывал. Первый раз Волонода зарезали. Во второй — я их зарезал, как свиней.

Рассказал о разговоре с главным храмовником, о его пророчестве и о десяти телегах киновари, что он привез, как плату за уничтожение карябанов.

— Киноварь привез? — обрадовался Сергей. — Это же ртуть. Сделаем гремучую ртуть. Значит, у нас будут настоящие капсюли.

Потом он довольным голосом промурлыкал:

— А у меня ведь тоже есть две новости для тебя, Витек. Первая, самая главная — У меня сын родился! Уже целые сутки, как я отец.

Виктор аж подскочил.

— О! Чего же до сих пор молчал, отец? Поздравляю! То-то я смотрю, Кати не видать. Как она? Как малыш?

— Все в порядке с ними. Завтра покажу их тебе.

— А вторая новость какая?

— Вторая новость — изготавливаем бездымный порох.

— Ух ты! — опешил Виктор. — И как?

— В становлении. Федор собрал самостоятельно интересный прибор, чтобы по каплям смешивать кислоты и глицерин.

— А глицерин откуда?

— Это не сложно, — махнул рукой Сергей. — Омыляем жир. Главное, что получим мощный порох. А теперь, с твоей легкой руки, еще и капсюли настоящие. Можно нарезать стволы наших пушек, Витя. Сможем гранаты изготавливать. Взрывчатки. Представляешь? А потом займемся разработкой еще и ручного огнестрельного.

— Эх, напрасно спешили так с вооружением. Нужно было с самого начала под такое производство ставить.

— Кто знал, что не будет атак на нас, Витек? Нужно было нам что-то по-быстрому заиметь. Вот и налепили совсем неплохие пушки. Теперь зато не сложно доделать их до ума.

— Все верно Серега. Доделаем. А Вы профессор, как?

— Мне, ребята туго приходится. Непрерывно преподавать не шутка. Да и Валентина на пределе. Нам бы еще пару педагогов.

— Я много времени теряю на производстве, профессор, — повинился Сергей. — Мало остается на школу. Не знаю даже что и делать. Витек тоже теперь весь занятой. Одна надежда на вас двоих, пока решим основные вопросы обороны.

Василий Иваныч тяжко вздохнул:

— Понимаю.

— Серега, не драматизируй. Максимум еще месяц понадобится наше плотное присутствие. Практически, имеем достаточно квалифицированных кадров.

В двери кабинета возникла Глаша, обожаемая жена профессора.

— Вася, ужинать собираетесь? Все стынет.

Василий Иваныч спохватился:

— Действительно, ребята. Пошли, слегка перекусим.

Под 'слегка', оказывается, имелся в виду стол, наваленный жирными закусками, и трехлитровый бутыль водки.

— Эдак, до состояния вершителя недолго, — застонал Виктор.

Но Сергею, кажется, все теперь было в радость. Он с удовольствием произнес подряд несколько пафосных тостов с небольшими перерывами во славу рождающейся страны, за его первых основателей, а последний поднял за здоровье Ивана Сергеевича.

Виктор и профессор недоуменно переглянулись.

— За кого?

— Угадайте с трех раз, — засиял Сергей.

— А!

— Ну да!

Наконец, дошло до их затуманенного сознания. Выпили и за новорожденного.

Было уже поздно. Колокол недавно назвенел десять раз. И триумвират решил на этом закрыть свое 'совещание', расходиться по домам.

* * *

Сергей проводил утренние тренировки своего войска, когда к нему прибежал колхозный мальчик с вестью.

— Дядя Сережа. Дядя Сережа. Дозорный говорит, сюда идут какие-то люди со стороны гор!

Сергей глянул наверх. У перил собралась толпа, а платформа подъемника скользила вниз. Это Виктор спешил к нему.

Сергей прервал стрельбы и построил всю сотню. К тому времени подбежал Виктор.

— Марзан народ привел! — воскликнул Виктор. — Сейчас Мария прибежит, и пойдем встречать.

Наконец появилась заспанная переводчица, и они втроем пошли навстречу приближающейся толпы.

На поле за озером произошла первая встреча Сергея с представителями разных народов этого нового мира. Он их разглядывал, чуть ли не руками пытался пощупать. Похлопал по плечу здоровых, как и он сам, представителей черной расы.

А Виктор тепло поприветствовал Марзана, все еще бродившего в рвани, несмотря, что передал ему тогда тридцать золотых.

— Сергей, иди сюда, — позвал он друга, увлеченного внешним видом пришлых людей. — Познакомься. Это тот самый Марзан, о котором я говорил.

— Здорово, друг! — Сергей заключил парня в железные тиски.

Тот только охнул. Виктор, наконец-то увидел улыбку на его лице.

— Ты чего делаешь, медведь? Оставь его в живых. Ладно, пошли наверх.

Мария еле успевала с переводом вопросов и ответов. Всем было интересно кто они, как живут, что тут делают, где они будут жить.

— Серега, а действительно, есть куда их заселить? — услышав вопрос, спросил Виктор.

— Пока в колхозе всех заселим. Я же и им понастроил. Теперь у них там поселок нормальный. Еще достроим сколько надо. Пройдут карантин, а там решим кого куда.

Паром и подъемник произвели на гостей неизгладимое впечатление. Особенно на детей. Всех подняли наверх и сразу посадили на лавки под навесом.

Наставили кучу еды и вина, а детям профессорского лимонада. Сами с жалостью смотрели, как бедняги жадно едят.

Сергей распорядился не сильно натопить баню и женщинам искупать детей с матерями; их рвань сжечь и выдать одежду.

— За ними — мужчин. Сам научу париться, — заявил Сергей.

Прервавшие занятия воины стали на время гидами. Некоторые из пришлых знали рурский, но многие не знали, но все равно общались. И, оказывается, без знания языка тоже можно вполне доступно общаться, если душевно дружески настроен.

Только к полудню сорок пять приведенных Марзаном бывших рабов искупались, переоделись и только теперь выглядели, как нормальные люди.

Строители за эти часы сколотили что-то вроде бараков возле нового поселка. Как могли, обустроили и доложили Сергею о готовности.

— Мария, передай всем, кто тебя поймет, что завтра с утра для них будут строить такие же дома, как в поселке. Чтобы быстрее шло строительство, пусть их мужчины тоже помогают строителям строить. А сегодня и завтра придется им жить в тех бараках.

И еще одно! Скажи им, Мария, что они равноправны с нами. Кому что надо может взять когда угодно и сколько угодно.

Слова Марии толпа встретила восхищенным говором. Затем занялись их отправкой к баракам. Всех, кроме Марзана.

Ему дали комнату в той же квартире, где жила Мария.

— Извини, выбора нет, — виновато улыбнулся Виктор на удивленный взгляд Марии. — Он порядочный человек, сама знаешь.

— Кстати, и симпатичный, — лукаво добавил Сергей. — И легче будет вдвоем осваивать наш язык.

Переодетый в костюм Марзан действительно выглядел импозантным парнем. Еще бы ему побриться. Но в душевой все необходимое было. Так что завтра он, может быть, станет для Марии неотразим.

Пристроив и его, друзья решили, что пора производством заняться.

Виктор отправился с Сергеем в пороховой цех.

За месяц его отсутствия цех существенно преобразили. Пещерное помещение изнутри отделали кирпичной кладкой, превратив в аккуратное помещение с отделениями под разные процессы. На всех работниках были теперь специальные защитные одежды, перчатки и маски. Тут соблюдали строжайшую дисциплину. Весь день входная решетка была наглухо заперта, и без разрешения Сергея никто не имел права входить, выходить.

В цеху были установлены множество вытяжек и вентиляторов. Было устройство принудительного продува воздуха.

В самом дальнем уголке возвышался новый прибор, созданный совместно Михаилом и Сергеем: четыре бака из огнеупорного стекла меж собой соединенные тоже стеклянными трубками.

В четвертом баке нитроглицерин из змеевика капал на порции подаваемого пороха.

— Теперь понадобится другое для гремучей ртути, — сказал Виктор. — Пойду к Федору.

Федор со своими помощниками собирал лебедку, которой должны были заменить устаревшую на вершине.

Появление Виктора вызвала у них большую радость.

— Наконец-то ты с нами опять. Что будем делать?

— Федор, для тебя это новость. Мы будем создавать еще более мощные снаряды и немного переделывать стволы наших пушек.

Виктор подробно рассказал о бездымном порохе и снарядах с капсульным взрывателем, что собирались они пустить в серию.

— Про бездымный порох я уже знаю кое-что. А вот про капсюли слышу впервые. Это очень интересная идея. А что со стволами нужно сделать?

— Сложное дело, Федор. Снаряды вылетать будут из ствола вращаясь вокруг оси.

Мы должны прорезать в стволах винтовую резьбу. Для этого тебе нужно пристроить к новому токарному станку специальное приспособление. Сейчас будем с тобой его проектировать.

Они засели за работу до самого окончания рабочего дня, к которому был уже готов чертеж прибора для получения состава капсюлей и еще эскизы нарезного устройства.

— Дальше сам доработаю, Виктор, — обещал Федор. — Можешь заняться капсюлями. А я потом изготовлю инструмент, и по одной пушке буду демонтировать, и монтировать обратно с резьбой.

Виктор отправился домой, чтобы с утра пойти к Михаилу в стекольный цех.

Глава 14.

За следующий месяц упорного труда перевооружение успешно завершилось. Из каждой гаубицы произвели по паре испытательных выстрелов для юстирования оптики, оказавших ошеломляющее впечатление на всех присутствующих колонистов.

А Виктор уже заразился желанием запустить в серийное производство шестизарядные револьверы.

Сергей был только рад такой инициативе. Он и для этого производства отделил пещерку под удобный цех.

Теперь ни одно подобное помещение просто как емкость пещер не использовался. В каждом стелился пол, и возводились стены. Только потолками не заморачивались. Оставляли высокий свод свободным. Больше воздуха и производственная копоть не видна. А осветительные лампы можно и по стенке расставлять.

Не успел Федор сдать готовые гаубицы и заменить лебедку, как навалили на него изготовление прецизионных станков под детали револьверов и пуль к ним. Но он не жаловался. Это для него была в радость выполнять такие сложные заказы Виктора. И он с удвоенной требовательностью взял сотрудников за горло. В ангаре закипела работа.

Новоприбывших заселили в удобные поселковые дома, где они долго не могли привыкнуть к новым представившимся возможностям свободной и цивилизованной жизни. Но им тактично помогали соседи, и дело у них постепенно налаживалось.

Пока они работали только в колхозе. На пшеничном и конопляном полях. На мельнице и на прессе. С оленеводами разводили оленей, что уже развелось в большое одомашненное стадо. Собирали и запасали на зиму им сено.

Дети их с первого же дня пошли в школу профессора, где ими отдельно занялась Валентина Петровна. А для взрослых в самом поселке поставили школу-сарай, где сами колхозники их учили говорить и писать на русском.

Сергей мужской состав новоприбывших разбил на дополнительные два отряда и назначил им командиров из своих ветеранов. Те только рады были погонять салаг.

Но очень скоро выяснилось, что среди новобранцев, оказывается, есть настоящий мастер меча. Теперь уже он обучал старый призыв искусству владения холодным оружием. А это умение никогда не помешает, даже после того, как Виктор вооружит их револьверами.

В этом мире, что ни делай, но меч пока основной аргумент при стычке лицом к лицу. Поэтому, и Виктор, и Сергей тоже выкраивали время тренироваться у нового инструктора.

Новоприбывшие восприняли как шок, что тут нет нужды платить за потребление. Что понятие денег полностью отсутствует в колонии. Только работай, как способен работать, и бери со складов все, в чем нуждаешься.

Но самым большим шоком для новоприбывших стал пятый пункт правил колонии.

В отличие от рур, они просто растерялись от такого кощунства. Это ломало практически все их предыдущее мировоззрение до самого основания.

Пришлось Виктору и Сергею дожидаться, пока они достаточно освоят язык, чтобы беседовать с ними на просветительные темы. Пока это делали их окружающие, как могли. И пока это так, значит, еще карантин не пройден.

Исключение было сделано только Марзану за его героическую борьбу с рабством в Сонаре. Он остался сразу на плато под их плотной опекой. Ждали, чтобы ускоренными темпами прошел курс языка, что он и делал со всем усердием.

Мария тоже старалась вовсю. Она, кажется, делала успехи не только по языку, но еще успешно покоряла сердце героя. По крайней мере, Виктор не раз замечал нечто интимное в их отношениях, когда заходил к ним в гости. Тем лучше. Квартиру не нужно будет делить по комнатам в коммуналку.

Хотя, проблем с жильем не ожидалось. Шло интенсивное строительство очередного трехэтажного жилого дома еще на двадцать квартир, первый этаж которого должен был тоже стать детским садом.

Между строениями закладывали широкие дороги из тесаного камня, ограждали садиками со скамейками и беседками. А общую лавку под навесом пришлось в два раза увеличить, чтобы помещались на торжествах все желающие присутствовать.

Словом, колония постепенно набирала силу, чтобы противостоять любым невзгодам.

* * *

В очередной раз от дозорного пришла весть, что приближаются телеги и много пешего народу.

Сергей удивился. Во-первых, было еще рано купцам возвращаться. Во-вторых, почему много пешего народу?

Он глянул через подзорную трубу и улыбнулся.

— Ярмарка будет, Виктор. Сегодня увидишь, какие хорошие товары нам везут.

Ярмарку Сергей организовывал за колхозными полями. Планировал еще там к зиме навесы добротные ставить, чтобы круглый год могли возить сюда товары.

Телеги достигли назначенного места к полудню. Развернулись полукольцом, распрягли животину, и начали выставлять товар прямо на траву.

Колонисты все до единого пошли выбирать себе товары. А Сергей распорядился приготовить собственный обменный товар колонии. Сам с Виктором тоже пошел к платформе.

В ступор попали, когда увидели и закованных в цепь рабов.

Виктор сразу узнал одноглазого и его подельников. Он угрюмо кивнул на него Сергею.

Недавнишний его товар, теперь в качестве покупателей, застыл, кто где увидел ненавистные лица. Виктор опасался, что сейчас их разорвут прямо на ярмарке, поэтому громко закричал на русском:

— Не трогайте их!

Благо, они уже такие простые фразы понимали. И поняли о чем это он.

Сергей и Виктор сначала сами приблизились к ним. Виктор подозвал Марию.

Спроси у гада: что хочет за свой... 'товар'?

Одноглазый узнал Виктора и, лыбясь, покивал ему, в ответ получив презрительный взгляд.

Закованных в цепь было сорок человек, тоже разных рас. Пять детей и три девушки.

И ни одного пожилого. Понятно было, что такой неходкий 'товар' они уничтожают, чтоб не заморачиваться лишними хлопотами.

— Хочет три листа прозрачного камня, — зло перевела Мария.

— Да? — усмехнулся Виктор. — Скажи, что дадут четыре, если скажет откуда он добывает свой 'товар'.

— Услышав перевод, одноглазый захихикал и пролопотал ответ.

— Это, говорит, он не скажет. Ему конкуренция не нужна.

— Ладно, позови Григория. Пусть берет ножовку и три оконных стекла. Пусть не упаковывает.

Мария ушла. Виктор повернулся к Сергею:

— Где наш мастер меча? Пускай с инструментом идет сюда. Работа для него будет.

Сергей понимающе кивнул и пошел распоряжаться. А Виктор гладил по голове детей и по-русски говорил им слова утешения.

Тутже подбежал Григорий и без слов принялся освобождать окровавленные ноги рабов от оков.

Тем временем, одноглазый и трое с ним любовно гладили стекла, предвкушая большую прибыль.

Вернулся Сергей вместе с негром, на боку которого сверкал оголенный меч. Торговцы живым товаром, наверняка узнали свой бывший 'товар', потому что побледнели и спешно стали собираться в дорогу, не дожидаясь, когда им вернут освободившиеся кандалы.

Виктор повернулся к мастеру меча:

— Те трое твои. Одноглазого надо живым привести к болоту. Можно и без другого глаза. Возьми любую лошадь и езжай за ними.

Негр энергично кивнул.

— Пусть отойдут подальше. Тут ярмарка все-таки, — попросил Сергей.

А торговцы уже изо всех сил гнали свою телегу в сторону леса.

Негр припустился к конюшням.

Сергей и Виктор подошли с Марией к бывшим рабам.

— Мария, — обратился к ней Виктор. — Ты уже знаешь все, что надо делать с ними. Сама организуй все как надо. И в будущем, будешь ответственной за освобожденных. Это будет твоя основная работа. Согласна?

— Конечно, Виктор. Буду ответственной.

— Ну и славно. Приступай тогда к работе прямо сейчас.

Они оставили хлопочущую Марию с освобожденными рабами, и пошли по рядам выставленного товара. Колонисты плотно обступили каждую телегу, отбирали кому что нравится. Поэтому, друзьям быстро надоело это занятие. Все равно все перетащат в склады.

Они медленно побрели в сторону болот.

Чуть погодя издалека стали слышны истошные вопли. На них ориентируясь, они вскоре вышли к месту, где пригвожденный ногой негра в болотную жижу барахтался окровавленный одноглазый. Хотя, нет. Теперь и второй его глаз вытек. Он был слеп и беспомощен, что и требовалось Виктору.

— Спроси его: кто ему поставляет рабов?

Негр заорал на жертву перевод слов Виктора. Тот что-то в ответ вякнул.

— Не хочет, — резюмировал его ответ негр.

— Дай-ка мне свой меч, — протянул руку Виктор.

Он подошел сбоку и наступил ему на руку. От боли тот раскрыл кисть и Виктор взмахом клинка отсек ему сразу три пальца.

Вой наверняка достиг ушей колонистов.

— Еще раз спроси, — потребовал он.

Негр снова заорал тому в ухо вопрос.

На этот раз ответ пришел в виде долгого монолога вперемешку с всхлипываниями.

— Он сказал, два карябана. Каждый три день. У леса.

— Значит, следующая партия через три дня, — задумчиво произнес Виктор. — Сергей, послезавтра с ночи нужно выставить на опушке разведку. Нужно выловить их во что бы то ни стало.

— Сделаем, Витек. Только давай поскорее его прикончи. Не могу смотреть на страдания.

— А на страдания стольких людей он спокойно смотрел. Пусть еще помучается в отместку.

Негр был с ним согласен. Кивал каждому его слову. Но Сергей не выдержал: выхватил из рук Виктора меч и вонзил жертве в сердце. Тот только один раз дернулся и затих.

— Эх ты, сердобольный, — огорчился Виктор. — Ладно уж, пойдем назад.

Негр носком затолкал труп глубже в болото, и они пошли в сторону веселой ярмарки.

* * *

Сергей с появлением новых освобожденных сразу сколотил первый отряд милиции из тех воинов, которые своими телами спасли соплеменников в морозную ночь. Он дал им все необходимые инструкции по их правам и обязанностям и объявил, что отряд милиции подчиняется только Василию Иванычу, и больше никому. Затем собирал группами людей и предупреждал всех о полной неприкосновенности милиционеров колонии. Любое сопротивление их требованиям грозило немедленным изгнанием из колонии. И навсегда.

Люди поняли, что Сергей постепенно ужесточает требования жизни в колонии. И верили, что это делает им же на благо.

Теперь пришла пора сколотить группу захвата, на что сподвигнула задача поймать работорговцев от карябанов.

Это он сделал за оставшиеся до захвата два дня.

Провел несколько занятий на ловкость и сообразительность в экстремальных условиях, отобрал десятку и передал Виктору обучать их приемам борьбы из того, что он еще помнит из прошлой жизни. Сергей официально объявил, что эта группа захвата, как и милиция, отделена от общей армии и подчиняется только Виктору. И больше никому.

Их переодели в тот вечер в маскировочные по окраске плетенки, кроме парных мечей за плечами завесились кинжалами и кастетами. Сегодня было их первое задание.

Когда уже стемнело, Виктор повел свой отряд к опушке леса.

В полном мраке они добрались до первых дубов. Виктор приказал им взбираться на деревья и затаиться в кронах.

Он был уверен, что приближение 'товара' они заблаговременно услышат по звону кандалов и вовремя поймают обоих мерзавцев.

Заполночь действительно услышали бряканье цепей и даже увидели свет факелов.

Вели около пятидесяти рабов. Но по числу факелов их было не двое, а шестеро. Возможно, что и больше, если некоторые шли без зажженного факела.

Они вели рабов к окраине леса, как раз туда, где в кроне затаился Виктор.

По иронии судьбы устроили привал совсем рядом с его дубом. Виктор даже слышал их переговоры меж собой. Он их хорошо различал при свете факелов. Коренастые, смуглые. У них были плоские лица и маленькие глазки. На лице растительности не было. Только у двоих жидкой щеточкой торчала пародийная бородка.

Они грубо затолкали стонущих рабов в центр импровизированного стана. Сами расселись вокруг них, подоставали из запазух сушеное мясо и жевали, противно чавкая.

Виктор, может быть, еще немного подождал бы, чтобы совсем надежно было напасть, но его с детства бесило чавканье. Теперь тоже терпеть этот отвратный звук он был не намерен.

Совершенно бесшумно свалился с дерева на их головы. Со всех сторон посыпались остальные.

Один из шести работорговцев пронзительно, по-женски завизжал, когда клинок Виктора вошел ему в живот по рукоять.

Остальные пятеро повскакали с травы и, забыв про оружие, что гордо носили на пузах, кинулись в разные стороны вглубь леса. За ними кинулись на перехват и перерезали горло четверым. Но пятый исчез, как в воду канул. Бежал перед парнями Виктора и мгновенно исчез. Сколько ни искали, а след простыл.

Пришлось признать, что оказался шустрее их. Лишний повод тщательней тренироваться.

Виктор достал ножовку, в чем будет необходимость, знал заранее и принялся за работу.

Освободили всех сорок семь страшно замученных людей, и повели их при свете трофейных факелов в сторону колонии.

Несмотря на поздний час, многие вышли их встречать. Впереди всех были недавно сами освобожденные. Они подбежали к ним и помогали поддерживая за плечи добираться до своих домов. В эту ночь все новоосвобожденные распределились по сельским домам, где их обмыли и покормили. Все получили мягкую постель и чистую одежду со склада.

Не верящие в свое счастливое избавление, они никак не могли успокоиться, чтобы лечь спать. Хозяева их хорошо понимали. То же совсем недавно сами пережили.

* * *

Кочевники узнали о существовании неизвестного им народа, что ютится у долгих скал от прибежавшего к ним торговца рабами.

Вожди племен рассорились меж собой в споре, кто возьмет подвернувшуюся добычу. Как всегда бывало между ними, в результате право на богатую добычу вырвал самый богатый вождь. А, следовательно, с самой многочисленной ордой.

На следующий день после этого 'совета', вождь позвал десятника и отправил на разведку узнать, кто там приютился, сколько их и есть ли что у них взять кроме их самих, как рабов.

Десятник вскочил с колен и помчался к своим подчиненным.

Не прошло и получаса как десять всадников мчались во весь опор к скалам.

* * *

Дозорный сообщил, что с запада скачет небольшая группа всадников. Вооружены луками.

Сергей подошел к перилам со своей подзорной трубой. Он ясно различил в трубу плоские лица карябанов. Их всего десять человек. Значит, разведка.

Сергей вызвал командира первого отряда.

— Возьмите арбалеты и укройтесь за забором колхозного поля. Вас десять и их десять. Ни один не должен уйти.

Сергей пошел в цех. Работы по горло. Не хватает еще из-за мелюзги задерживать производство.

Первый отряд через десять минут уже занял позицию и ожидал приближения конницы врага. А те цепью приблизились почти вплотную к забору, с любопытством заглядывали за него, когда их прошили с первого же залпа. Обученные сигналами пальцев указывать свою индивидуальную цель, в отряде быстро распределили своих жертв и через оптику нацелились каждому в горло — самое уязвимое место доспешного воина.

Как только те посыпались на траву нашпигованные болтами до оперения, отряд перебрался через забор, перетащил их в болото и покидал поглубже.

Командир вернулся к Сергею с отчетом о выполненной работе.

— Хорошо. Переодевайтесь и продолжайте работать, — спокойно распорядился Сергей, словно ворон отправлял гонять, а не лютых врагов ложить.

Команда Сергея в основном пока производила бездымный порох для пушек. Полученные колбаски толщиной в палец они резали тоже по длине пальца. Затем по оси проделывали в них отверстия и штук шесть по поперечному сечению. Дальше их сушили и полировали. После того как покрывали их графитом пушечный заряд бывал готов к употреблению по назначению.

Для будущих револьверных пуль тоже шла подготовка пороха, хотя это было еще не актуально. Их колбаски были тоньше, под гильзу, и резали их тонкими дисками. Остальной процесс повторял то же самое, что и с пушечным порохом.

Виктор уже продумывал автоматизацию этого пока ручного труда. Собирался сделать нечто вроде мясорубки, из которого будут выходить уже полированные колбаски пороха и механически отсекаться на нужную длину.

Вечером по колонии разнеслась весть, что сегодня состоится венчание Марии и Марзана.

Друзья первыми пошли их поздравлять, но опоздали. Молодоженов уже окружили все, кто был не на работе. Снизу тоже постоянно поднималась толпа народу.

Счастливая Мария в белом подвенечном платье модели Валентины Петровны и с настоящей теперь фатой с цветочками по ободку и смущенный Марзан в черном костюме. В таком красивом, какой у них самих никогда не был.

Привозной товар теперь обеспечивал колонистов реализацией всех таких мелочей. Но приятных мелочей.

Федор выточил два золотых кольца по размеру их пальцев, которые теперь на маленьком блюдце несла за ними свидетельница.

Все ахнули, когда явился Василий Иваныч. Теперь он решил специально одеваться в сверкающие рясы, чтобы подчеркивать торжественность таинства бракосочетания.

Глава 15.

Тревожно зазвенел колокол, сигнал всеобщего сбора на плато.

Все моментально остановили работы и потянулись к перилам Балкона. Снизу к подъемнику потек сельский люд. Вскоре внизу уже почти никого не было.

Сергей видел в подзорную трубу вражескую конницу шеренгами выстраивающуюся у обочины леса. Их было не меньше тысячи.

Оптика позволяла видеть ихнего главного. Его животное на корпус выдвинулось вперед всех остальных.

Украшенный как павлин, вождь восседал на не меньше украшенном коне. Над его головой сзади воин держал зонт, хотя до жаркого солнца было еще пару месяцев.

Его плоское лицо и плоские лица воинов свидетельствовали, что это воинство карябанов.

— Значит, решили завоевать? — злобно усмехнулся Сергей. — Тогда попробуйте угощение. Расчехлить пушки! Принести ящики со снарядами!

Уже успевшие надеть доспехи и вооружиться до зубов воины стояли по отрядам за его спиной. Приказ главнокомандующего мгновенно был выполнен.

Вперед выступили артиллеристы. Их у него пока было десять человек по количеству гаубиц. Каждый был из разных отрядов, чтобы заметно не разряжать отряд во время боевых действий.

Это был их первый бой новым оружием, и они заметно волновались.

— Зарядить пушки!

Артиллеристы зарядили пушки и замерли до следующей команды.

— К опережающей на двести метров стрельбе готовься!

Тренировки прошли недаром. Зажужжали редуктора, поднимая стволы от станин на нужные углы.

Конница плотными шеренгами, и стараясь держать устрашающую длинную цепь в три полосы, трусила в их сторону.

Когда они оказались видны в окуляр прицела, автоматически наводимый на нужное место редукторами, артиллеристы закричали в один голос 'готов!'.

— Огонь!

Оттянутые веревки разом отпустили.

Оглушительный выстрел сразу десяти гаубиц заставил всех зажать уши. Но не глаза.

Увидели десять выросших среди конницы вееров из вспаханной осколками земли. За веерами сразу услышали грохот.

Когда осело пылевое облако, уже не увидели тысячную конницу. Только трупы животных и людей тремя рядами покрывали окровавленное поле.

Все с перил молча, уставились на результат этой короткой войны. Кто что думал в этот момент трудно представить. Но одно у всех было точно на уме: они непобедимы!

Сергей выждал паузу, чтобы до всех дошло, что войны больше не будет, потом дал команду очистить стволы и зачехлить пушки. Снаряды доставить на склад, а самим приступить к прерванным работам. И это все прозвучало так буднично и привычно, что напряжение моментально всех отпустило. Раздались смешки и оскорбления в адрес кочевников.

Люди стали постепенно расходиться. Сельчане — спускаться.

К Сергею улыбаясь подошел Виктор.

— Поздравляю с первым разгромом врага, главнокомандующий.

— Да какой это враг, — махнул рукой Сергей. — Шантрапа это. Вот будет враг у стен, тогда поговорим серьезно. Тогда и поздравишь.

— А будет ли? — усмехнулся Виктор. — Молва так раздует сегодняшнее событие, что враги кипятком станут писать при упоминании о нас.

— Ну и славно. Зачем нам они нужны? Пусть сидят у себя по домам. Нас не трогают.

— Серега, ты не прав. Мы не для того тут мощь свою развиваем, чтобы иметь хату с краю. А там пусть творят беззаконие, сколько хотят. Мы всех гадов раздавим в этом мире. Про нас уже с надеждой слушают легенды обездоленные, рабы. А ты говоришь.

— Ты хочешь весь этот мир перепахать снарядами, Витек? Это что же получается? Мы из одной войны вылезем и во вторую нырнем? И так бесконца?

— Почему же бесконца? Закончим со злом и остановимся.

— А не создадим ли сами необратимое большое зло, о котором когда-то нам сказал Семен. Помнишь те его слова?

— Помню, Сергей. Помню. Но я и другое хорошо помню. Я помню окованные ножки детей. А ты не помнишь?

— Витек. Я тебя хорошо понимаю. Но и ты должен кое-что понимать. Мы можем пробудить своими деяниями великое бедствие. Мы уже стольких столькому научили, что всегда может запуститься цепная реакция массового истребления.

Ты забыл мой ответ Семену? Мы такое не допустим. Наша колония — это не обычная колония сборища человечков. Мы создаем колонию строгого режима.

— Это как понять? — удивился Сергей.

— Это надо понимать следующим образом: всякий, владеющий знаниями о производстве пороха и орудий будет ограничен в перемещениях. Попробует сбежать — живым отсюда не сможет уйти. Изгнания касаются простых смертных, а не производителей пороха. Мы создадим аппарат безопасности, тайную агентуру, Будут вести неусыпное наблюдение за носителями таких знаний.

Сергей ошарашено посмотрел на друга.

— Тайную агентуру?

— Да Серега. Это и есть суть строгости режима нашей колонии.

— Черт побери! А если нас переизберут на собрании, или после нашей смерти, пришедшие на смену, что-то напутают. Что тогда?

— Во-первых, нас нельзя переизбирать. Это недопустимо. Правила касаются идеала, теории, а не реальности, практики. Во-вторых, мы сами будем воспитывать своих детей, а не няни в детских садах. Мы их слепим по своему образу и подобию. Они должны будут нас заменить. А их — наши внуки. Триада будет постоянно править в новой Руси. Вот как я думаю.

— Ты же предлагаешь монархию! — возмутился Сергей. — Ты не хочешь демократического общества!

— Демократичное общество — это звук. Нет никакой демократии. Есть этикетка и патетика дебилов-дерьмократов. Неужели ты и здесь хочешь видеть те телевизионные рожи, что постоянно нам врали о свободе с экранов?

— Я тебя перестал понимать, Виктор. Давай оставим эту тему и продолжим в присутствии Василия Иваныча. В конце концов, он тоже член триумвирата. А эта тема непосредственно его компетенция.

— Хорошо. Вечером встретимся и пойдем к профессору. А пока отправлюсь в ангар. Работ немерено.

* * *

Посланный одним из вождей десятник вслед за ордой, чтобы проследил, какой куш возьмет соперник-вождь, оказался слишком тупым, чтобы описать странную погибель всей тысячной орды. Он вернулся и просто доложил, что в той схватке победил враг.

Срочно собрали совет вождей.

Каким образом истребили вождя соседнего племени, им было недосуг выяснять. Одно им было сейчас очевидно: в бою чужеземцы потеряли немало и своих воинов. А это значит, что они сейчас ослаблены как никогда. Почему бы не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств? Прямо сейчас, пока неизвестные зализывают раны, сокрушить вторым ударом. Сколько сильных рабов будет! Это ведь целое состояние.

Чтобы ни у кого обиды не осталось, решено было: вождям трех племен выступить в поход вместе. По числу воинов, это две тысячи сабель и луков. Вряд ли окажет серьезное сопротивление народ, только что прошедший через сражение с тысячной армией опытных удальцов.

Решено было с раннего утра выдвигаться за добычей.

* * *

После работы Сергей зашел в ангар за Виктором и с восхищением увидел в его руках настоящий блестящий револьвер.

— Он и стреляет?

— Ну, уж точно песенки не поет, — засмеялся Виктор. — Хочешь такой иметь?

— А як жиж!

— Потерпи немного. Комиссаром станешь.

— У комиссаров маузеры были, а не кольты.

— Ну, ковбоем станешь. Какая разница.

— Ладно, Витек, ты идешь?

— А як жиж! — Виктор поднялся со стула, передал оружие Федору и показал ему пальцем на барабан. — Вот тут проверь отцентровку, как следует.

Они вышли в сумерки, и пошли в гости к Василию Иванычу.

Дверь им открыла Глаша.

— Заходите, дорогие мои. Проходите. Он в кабинете работает.

В кабинете Василий Иваныч сидел за столом в позе Ломоносова с гусиным пером в руках.

— Добрый вечер, профессор.

— О! Заходите, заходите. Какими судьбами?

— Дело есть, профессор. Относительно судьбы нашей общей горемычной.

— Так уж и горемычной. Горемыки так не громят врагов.

— Вот это и будет темой разговора. — Сергей горько вздохнул и тяжело опустился на стул, скрипнувший под его массой. — Поговорим о глобальной стратегии управления колонией. Не на конкретный срок, а как о форме вообще.

У нас с Виктором два противоположных отношения к ней. Моя — это демократия, со всеми вытекающими отсюда действиями. Всегда и во всем. У Виктора позиция, как мне показалось, смахивает на помесь диктатуры с монархизмом. Но это так, вступление.

Теперь давайте проблему поставлю. А она такая: мы живем обособленно от остального мира или вмешиваемся в жизнь остальных народов?

Василий Иваныч высоко задрал бровь.

— Ну, вы ребята, даете! Я так ничего и не понял, собственно, о чем речь.

Виктор нетерпеливо вскочил и зашагал по комнате.

— Речь о том, — сердито заговорил Виктор, — что пора решить: мы сидим тихо, мирно у скал и нагуливаем жирок, ни во что не вмешиваясь, или свирепым псом грызем всех, кто не согласен жить по нашим правилам?

От этого решения зависит форма правления внутри нашей собственной колонии.

— Ага! Кажется, я догадываюсь, какой вопрос вас мучает. — Василий Иваныч довольный своей догадливостью хлопнул себя по коленкам. — А ведь в свое время я сам продумывал подобную дилемму!

Значит, вы тоже озадачились вопросом, что лучше: постоянно прятать и перепрятывать ящик Пандоры или сразу поотрубать руки тем, кто желает его открыть?

Друзья переглянулись.

— В общих чертах... да, — ответил Сергей.

Профессор покивал:

— Понимаю, понимаю. Вопрос непростой. Особенно в приложении к нашей ситуации.

Ребята, все формы правлений, которые вы знаете, есть не что иное, как попытки дать ответ именно на этот сакраментальный вопрос. Самые лучшие ответы, к сожалению, становятся утопиями, а самые худшие, к сожалению, прочно реализуемыми. Такова жизнь.

Сейчас у нас появляется шанс предложить свой собственный вариант. Упустить его, и повторить уже известный, то же самое, что пройти мимо двери, ведущую в страну чудес, потому что потянуло в клозет.

Что касается известных нам демократии и монархии...

Профессор достал трубку и неспешно набил табаком. Закурил, пустил к потолку струйку дыма.

— Демократия имеет малый объем. Она прекрасна среди друзей, в масштабах семьи. Просто, в неформальных объединениях. Страна не может быть неформальным объединением.

Вот, мы. Могли жить демократично, когда нас было не больше полусотни. Все мы неформально объединились задачей обосноваться на новом месте. Теперь, вроде, обосновались, и нас стало много. Много, за счет случайных людей. И наша неформальная общность постепенно преобразовывается в формальную. Демократия, соответственно, тоже обретает свойство формальности. То бишь, демагогической демократии.

Что касается монархии...

Профессор достал из ящика стола три бокала и кувшинчик вина.

— Монархия — устойчивость одного мышления. Но, как правило, мышление монарха не способно охватить всю формальную общность державы. Ему приходится опираться на помощников из родственников или всяких там пробившихся к нему поближе. То есть, на случайный набор. Вероятность, что все пять, десять шаров окажутся белыми из сотни черно-белых — вот вероятность славного правления в монархии.

История полна крови людской по этой вероятности.

И стали придумывать всякие сочетания первого и второго варианта: делать вид, что демократы, а править монархически. Делать вид, что монархи, а вводить демократию.

А народы ставили им оценки по шкале относительной комфортности собственной жизни. Не той комфортности, что потенциально содержится в существующей человеческой культуре, а в той, что им навязала конкретная их форма правления.

Представляете? В каждой стране свой собственный термометр. Одним тепло, потому что по их шкале плюс, другим холодно, потому что по их шкале минус. Никто не пытается посмотреть на общую шкалу, которую можно вывести из мировых достижений.

Вот и путь к монополии, коррупции, к власти подонков...

Профессор отвлекся, чтобы долить бокалы вином.

-... и всяким человеческим преступлениям. А народ что? Постепенно можно обыдлить, если управляешь их культурой.

Итак, друзья, мое утверждение: и демократия и монархия и иже с ними, все это полное фуфло. Давайте думать что нам новое создать, раз имеем шанс первыми закладывать основу правления.

— Вы уже имеете такой план, профессор? — ближе придвинулся Виктор.

— План? Есть у меня план.

Сергей тоже с грохотом придвинулся к нему.

— Не томите душу, профессор. Мы вас слушаем.

Василий Иваныч хмыкнул и задумчиво взялся за свой бокал.

— Давайте сначала я вам кое-что объясню, — он пытливо глянул на слушателей, словно, оценивал их умственные возможности. — Первое, что нужно понять, что в науке должно быть четкое разделение на ученого и наученного. Это очень важно. Есть философ, есть преподаватель философии. Есть результат труда, отличающийся существенной новизной, и есть результат, отличающийся некоторой формальной новизной. То же касается всех областей наук.

Людям лень проводить такое деление. Да и не выгодно большинству приспособленцам от науки. Но это факт, который трудно оспорить.

Что касается теперь оценки существенности.

Есть общий язык всех ученых во всех временах: логика. Ее законы позволяют выявлять качество выводов из истинных фактов.

Если ученый выдал новизну и не может доказать, что эта новизна приводит к существенно полезному в жизни людей, то это не ученый, а гадалка. Даже, если учился в лучших университетах мира.

Доказать не утверждениями, типа 'я верю', 'так должно быть', а строгими бесстрастными рассуждениями.

Следовательно, логика должна быть так развита у оценщиков, чтобы их не могли при желании вводить в заблуждение. Следовательно, общество тоже должно, прежде всего, обогащаться не только материальными и духовными благами, а глубокими знаниями логики. Требования должны быть приравнены к требованию знания разговорного языка.

Чем больше знаний логики, тем он и моральней, потому что мораль построена именно на логике благополучия общества. Это только в голливудских фильмах ученых выставляют аморальными дурачками.

— Позвольте, профессор. Разве не ученые атомную бомбу разработали?

— Бомбу создали наученные. Ученые — нашли использование атомной энергии. Если бы власть была у ученых, а не у политиков, заинтересованных только в наученных, не было бы никаких атомных бомб.

Разве вы не замечали, что в том мире крупных открытий в науке в последнее время не стало. Только комбинацией и перекомбинаций уже сделанных занимались. Это власти направляли науку куда им надо направлять.

Если власть в руках ученых, а не политиков, и даже, не наученных, мир избавится от большинства бед.

— Вы предлагаете власть определять не выбором большинства страны, а волевым решением? — спросил Сергей.

— Безусловно. Пока преподавание логики слабо и не внедрились важные законы о выборах по этому поводу. Народ, не способный требовать доказательства того или другого решения и правильно анализировать эти доказательства, не должен выбирать власть над собой. Поэтому, достижение народных выборов — далекое будущее. Пока эти функции должны брать на себя специально обученные группы. Сейчас — это мы. Постепенно триумвират перерастет в другое количество. Все больше и больше кривая должна быть устремлена в пределе ко всему обществу.

Одним словом, право выбирать предоставляться должно не по достижению каково-то от винта взятого возраста, а по достижению хороших знаний логики. То есть, сдав соответствующий экзамен на готовность выбирать правительство.

— Это грандиозный план, профессор! — восхитился Виктор.

— Я знаю, — нескромно заулыбался Василий Иваныч. — Уже закладываю основу этого плана в своей школе. Дети у меня в основном обучаются логике мышления.

— А нам теперь как все тут организовывать, чтобы не натворить бед в этом мире? Так, прятать ящик Пандоры или руки рубить? — задал основной вопрос Сергей.

Василий Иваныч снова взялся набивать трубку.

— Думаю, пока мы начали неплохо. Отсутствие денег дает шанс выдвигать другую валюту: ценность знаний и умений. Если нет нужды в материальном, потому что их и так полно в складах, остается нужда в духовном, которое нельзя приобрести из склада.

Нужно чутко наблюдать за поведением людей и выявлять отдельные отклонения из общего. А отклонения, само собой, будут. Генетические, по старому образу жизни, по воспитанию и прочее, прочее. Их немедленно изгонять из нашей колонии, кто бы это ни был. Захочет семья последовать за таким — пожалуйста.

В общество вводить мораль даосизма и коммунизма сколько влезет.

На общем вече ввести поправку в правило по выборам. Объяснить им, что народный выбор должен быть доказан, как целесообразный для жизни колонии. А это значит, что мы внедряем важность логики в массы.

Теперь, касательно сути твоего вопроса, Сережа.

Требуется немало времени, а может, и поколении, чтобы достичь заметного результата в том, что я говорил уже. Чтобы все это время не потерять пульс, требуется внутренняя жесткость. Возможно, даже, жестокость, которую историки в будущем будут ставить нам в вину. Поэтому, пока будем рубить руки.

— Я тоже так считаю, профессор, — вмешался Виктор. — Мы не должны терпеть беззаконие и в остальных странах. Рабство, угнетение людей не должны оставаться в стороне от нас.

— Эта спорная позиция тоже стара, как мир. Я тоже задавался вопросом: существует ли суверенитет, как верная позиция, или это приспособленческая позиция?

Невмешательство в дела других стран может приводить к страданиям миллионов, что, в конечном итоге, на совести тех, которые могли бы их избавить, но не избавили.

С другой стороны, вмешательство может под этим лозунгом колонизировать тех же страдающих. Что, как вы знаете, широко использовалось американцами на востоке.

Наша позиция не может повторять ни первое, ни второе.

Единственное, что я вижу, как выход, так это ультиматум властям не использовать рабский труд и соблюдать простые нормы, которые будем требовать от этих властителей. Значит, будем сажать у них послов-наблюдателей.

Нарушение ультиматума с их стороны будет означать войну с нашей стороны. Цель — свергнуть конкретного властителя, а не форму правления. Пусть избирают следующего.

Если очередной будет даже еще хуже, из страха перед нами будет придерживаться наших простых правил. Остальное — дело самих граждан.

Тебя устраивает такое развитие событий? — обратился он к Сергею.

— Есть еще один щекотливый момент во всех этих делах: как нам уберечь секрет пороха от остального мира?

— Секрет — это пока секрет. Сами откроют тоже. Нам нужно всегда существенно опережать в развитии остальные страны за счет собственного научно-технического прогресса. А пока порох только у нас, думаю, нужно знать этот секрет только конкретно избранным и хорошо проверенным людям, которых никогда не отправлять никуда и не позволять самим уходить из колонии. Не позволять контактировать с приезжими. Словом, ужесточить за ними контроль. Другого выхода у нас нет.

Сергей растерянно уставился на профессора.

— Вы повторяете слова Виктора. Можно подумать, уже договаривались.

Профессор захихикал:

— Правда? Я всегда считал Виктора умницей. Не мудрено, что я повторил его слова.

— Выходит, что и вы за создание тайной агентуры?

— Хорошая мысль. Тоже Виктора? Молодец, парень. Только зачем создавать, если уже создана в принципе?

— Кого вы имеете в виду?

— Я имею в виду группу захвата, что подчиняется Виктору. В мирное время они же и могут вести эту непростую работу. Моя милиция может получить от меня приказ во всем им содействовать. Вот вам и целая агентурная система.

— Вы гений, профессор! — не сдержавшись, воскликнул Виктор. — Просто и ясно решили наши сложные проблемы.

— Если бы решил, — грустно вздохнул Василий Иваныч. — Они навалятся, как только приступите к их реализации. Помяните мое слово.

Глава 16.

Непрерывный колокольный звон ударил по нервам. Люди просыпались от него и ошалело оглядывались, спросонок не соображая в чем дело.

Но не все так среагировали в колонии.

Когда Сергей, скоро одевшись, выскочил на улицу, увидел свои отряды, которые уже построились у перил при полном вооружении, а артиллеристы без команды стоят возле расчехленных гаубиц, и рядом с каждым стоит ящик со снарядами.

Он бегом припустился туда же, на ходу достав складную трубу из кармана.

Сергей увидел вчерашнюю картину, только в два раза большим числом исполнителей.

— Заряжай! — гаркнул он.

Громко щелкнули затворы казенников.

— Наводка на то же место!

Вновь зажужжали редуктора на станинах.

Готовься!

Сергей внимательно рассматривал выстраивающихся в шесть рядов конницы врага.

Они одновременно тронулись с места водимые тремя вожаками, чьи кони шли несколько впереди остальной конницы. Приближались к месту вчерашней гибели своих соратников.

Но произошло непредвиденное: конница остановилась за двадцать, тридцать шагов до места, где полегли карябаны в прошлом бою.

И с удивлением Сергей смотрел, как они почти все сошли с коней, побежали в сторону трупов.

— Какая мерзость! — презрительно скривил губы Сергей, когда увидел, что воины собирают все ценное, что осталось на поле.

Дождавшись, когда воины занялись мародерством, скомандовал:

— Огонь!

Вновь грохнули стволы, выплюнув на врага смерть.

Наученные прошлым опытом, публика заведомо зажала уши, а артиллеристы уже не забыли слегка приоткрыть рот.

Снаряды легли точно там же, где вчера их предшественники: на равном расстоянии друг от друга по всей длине шеренги.

Грохот разрывов, и все новые трупы посыпались на гниющие уже.

Уродливая черная полоса нехилой длины и ширины перечеркивала зелень прекрасного луга. От разрывов большинство коней без седоков понеслись по ней в их сторону. Чудом уцелевшие — стремглав кинулись назад.

Сергей ухмыльнулся. Лишние объезженные кони им не помешают.

— Очистить стволы, зачехлить пушки! Снаряды — на склад! Всем отбой.

Потом он сказал ребятам, которые успели уже подняться на плато:

— Ловите коней и в стойлах поставьте. Наверное, еще придется строить конюшни.

Ребята кивнули и пошли выполнять приказ.

— Витек, как ты думаешь: всех перебили, или еще будут ходить?

— Блин! — поражался Виктор. — Это каким надо быть тупым, чтобы после первого залпа попереть туда же с еще большим числом!

— Карябаны, есть карябаны, — засмеялся Сергей. — Ладно пойдем досыпать или ну его?

— Нет, я лично уже не хочу спать. В голове до сих пор грохот стоит. Пойду завтракать и в ангар.

— Ты давай, не очень увлекайся ковбойством. Гранатами займись. Это сегодня важнее.

— Всенепременно, товарищ главнокомандующий, — дал честь Виктор.

— Не юродствуй, — засмеялся Сергей. — Делом лучше займись.

— Кстати, насчет дела. Федор дельное предложение дал. Он хочет наконечники болтов боеголовками снарядить. Как тебе такое предложение?

Сергей только восхищенно раскрыл объятия.

— Только не надо меня обнимать. Это не я предлагал. Иди его калечь.

— И пойду! — Сергей зашагал, только не в ангар, а к себе домой, тоже завтракать.

* * *

Жители колонии постепенно привыкали к мысли, что самопровозглашенный триумвират не только бескорыстен к своим гражданам, но и способен защитить их от любых внешних агрессоров. А это немыслимое сочетание в этом полудиком времени.

Купцы узнавали про их чудесную жизнь, когда привозили свои товары сюда, получая взамен не золото, а удивительные изделия.

Их поражал масштаб покупок, когда кто что хотел у них забирал и складывал в большую кучу. Потом появлялся сам покупатель и платил за все сразу.

Правда, у них возникали при этом свои трудности: приходилось вместе идти дальше продавать уже взамен полученные вещи, чтобы распределить золото меж собой. Но выгода получалась так велика, что покрывала все эти лишние хлопоты.

И шли по миру легенды о чудесной стране, где все равны. Где нет рабов и батраков. Где все живут в одинаковых красивых хоромах. Где каждый имеет все, что надо для довольной жизни.

В результате этих сказаний поплыл поток обездоленных к высоким скалам.

* * *

Колокол ударил девять раз. Люди приступали к своим обязанностям с девятым ударом. Это уже стало привычкой у колонистов.

Виктор нырнул в ангар, обрадовать Федора, что получил добро на его идею, а Сергей давно был со своим отрядом на месте обычных утренних тренировок.

Спустился он вниз, как всегда, в семь по свисающему канату. Командиру негоже иначе спускаться, как не все воины.

У него опять остались десять отрядов. Один стал милицией, другой — у Виктора.

Все десять квадратов четко стояли в ряд. Впереди командиры отрядов.

Сергей давно уже ввел в свою армию отличия по погонам. Ввел стандарт по лычкам и офицерским значкам. Сам пока из скромности ничего не цеплял, но всегда оставался для других высшей военной инстанцией.

Сегодня тоже собирался проводить стрельбу на меткость и конные маневры.

Каждый в сотне должен был уметь стремительно добираться до нужной дистанции и из-за крупа своего коня поразить цель. Снова вскочить на седло и возвратиться на исходную позицию.

Чтобы боевых коней использовать как живые щиты, на них надевали поверх плетенок тонкостенные, но прочные стальные латы. Сталь защищала коней целиком, кроме глаз и копыт. Попробуй, порази такую цель! Зато мощные телеса самих животных могли превратиться сами во всесокрушающий таран. В помощь рогам приходил и щип, торчащий по центру стального покрытия лба.

Сергей только начал тренировки, как вновь прервали занятия. Примчался мальчик-гонец и сообщил, что дозорный видит большую толпу безоружных, которые приближаются к скалам с юга.

— Черт возьми! Да когда же дадут проводить занятия? Ладно, малыш. Спасибо, что предупредил.

Сергей вскочил на своего бронированного скакуна и скомандовал:

— По коням!

И помчался по южной дороге навстречу толпе.

Пятнадцать минут бешеной скачки, и они увидели около двухсот человек, плетущихся по дороге разношерстной толпой.

— Эй, стойте! — закричал Сергей на языке руров.

Среагировали. Значит, знают их язык. Но при контакте выяснилось, что только некоторые знают этот язык, а не все. Их и позвал к себе ближе Сергей.

— Куда идете? — спросил он у них.

— К скалам, — ответил ему старый седовласый путник.

— И что вы там потеряли?

— Мы знаем, что там живут люди, которые равны богам в своем могуществе и милости. И мы хотим жить с теми, кто уже там.

— Откуда идете, отец?

— Из Гордана. Извели нас вельможи. Сил нет больше терпеть.

— Вот как? — Сергей задумался, какое принять решение.

Отказать — свинство. Принять — кто знает, какую порчу могут занести.

— Вот что, отец, — принял решение Сергей. — Я сам из правителей той страны, куда вы путь держите. Поэтому, слушайте, что вам нужно делать. К скалам не ходите. Отправляйтесь до озера и разбейте там лагерь. Мы вам пошлем еду, питье, инструменты, одежду и все такое необходимое, чтобы продержались, пока не поднимите поселение. Пошлю людей, которые вас научат, как правильно все делать. Поля богаты на урожай. Пашите, сейте. Дам орудия и скот сколько нужно для этого. И на разведение хватит. Будете сами себя кормить. Но будет одно условие: всем нужно учить наш язык лучше своего теперешнего. Согласны?

Старик повернулся обсудить с остальными услышанное от Сергея. Говорили и спорили недолго.

— Согласны, — подытожил обсуждение старик.

— Тогда, в путь! — Сергей развернул скакуна и помчался вместе с воинами обратно к месту тренировок.

С десятым ударом колокола распустил их и направился к новоприбывшим. Те уже ставили палатки и доставали свои скудные пожитки.

Теперь Сергей внимательней пригляделся к ним.

Это были в основном коренные жители Гордана. Много среди них было детей разного возраста и женщин немало. Все беженцы выглядели изможденными от непосильного труда и голодания. На всех лохмотья, как на Марзане в первый день его пребывания сюда.

Сергей поспешил на плато. Там он дал команду обеспечить всем необходимым новоприбывших и передать им вдоволь еды.

Потом пошел искать Марзана. Нашел его в кузнице. Оказывается, по профессии он был когда-то кузнецом. Теперь с удовольствием осваивал доменную плавку.

— Марзан, — позвал его Сергей.

Тот неохотно оставил молот и подошел.

— Прибыли беженцы из Гордана. Разберись там, что за народ явился к нам. Потом доложишь мне.

Обрадованный Марзан быстро переоделся и бегом пустился к платформе встречать своих земляков.

Сергей же отправился в пороховой цех на инспекцию. Его гложила мысль, что в свое время случайно выбранная им группа постоянных пороховников из семи парней будут по его вине под колпаком. Практически лишены всех свобод. Они даже не подозревают, какую он им подложил свинью. А парни славные, работящие. У всех открытые улыбчивые лица.

Сергею аж защемило сердце, как подумал, что жития теперь у них не будет...

Самое страшное, что контроль автоматически будет перекидываться и на их близких.

Виновато смотрел, как они бойко работают, и думал о превратностях судьбы. Выходит, без жертвенных агнцев не обойдешься никак.

А Виктор не заморачивался философствованием на подобные темы. Мог со спокойной совестью и больше принести жертв ради достижения высокой цели. Его напор был велик. Не исключено, что и единственным сыном пожертвовал бы ради светлого будущего, будь он у него сейчас и будь на это крайняя потребность.

Виктор, с крыши залетевший в изнаночный мир, был полон решимости слепить из него Аркадию. Как танк пер к цели.

Вот и сейчас. Он не просто налаживал оружие обороны. Он налаживал оружие атаки.

Револьвер вышел, вроде, по всем правилам. Остается испытать и пустить в серийное производство. В первую очередь им вооружить милицию и свою группу захвата, командиром которого он уже назначил Марзана. Но никто об этом не знает, кроме самих захватчиков и его. А те получили строгий наказ: забывать об этом при встрече с кем бы то ни было. Иначе — трибунал. На милицию и захватчиков гражданское наказание с изгнанием не распространяется. Внутренний трибунал решает судьбу провинившихся служащих. От карцера, до расстрела. Вот так-то!

Виктору уже задавали вопрос: почему командир группы захвата должен оставаться в тайне?

— Потому! — сурово ответил тогда Виктор. — Потому, что вы не только группа захвата, но и тайная агентура. А об этом ни одна живая душа не должна даже догадываться. Даже жена, даже дети. Если, конечно, вы их любите. Потому что, узнав об этом, они исчезнут навсегда. Потому что наша колония строго режима.

Когда он это им говорил, Виктор хорошо помнил, как они побледнели. Даже те, которые еще не были женаты.

Федор, их интеллектуальный вундеркинд, был вне наблюдений. Он сам перегрызет горло тому, кто посмел бы предать Виктора или Сергея.

Вот и теперь, он сидел и верными глазами смотрел, как шеф замеряет штангельцирулем отверстия барабана.

— Ну что? Пойдем, испытаем?

Виктор зарядил шестью патронами барабан и щелчком вскинул длинный ствол. Горсть патронов бросил в карман и встал.

Они направились в большую пещеру, которая поныне оставалась без надобности. Там они поставили в дальнем ее конце лампу, рядом пустую бутылку. Сами отошли к выходу. Отсюда до цели было примерно метров тридцать.

Виктор прицелился и спустил курок.

Выстрел загрохотал по пустой пещере, резонансом усилился, напугал всех в округе.

Сбежали все, включая Сергея.

— Что вы тут вытворяете? — закричал он сердито. — Нашли место стрелять. Всех перепугали.

Виктор, не обращая внимания на ворчание, снова прицелился и выпустил подряд пять пуль.

Ни одна не попала по цели, но было очень приятно смотреть, как вокруг бутылки камень разлетается на осколки.

Виктор сложил револьвер и перезарядил новыми патронами.

— Теперь ты попробуй, — протянул он оружие Сергею.

Сергей хмыкнул, принимая револьвер. Затем долго целился и выпустил шесть пуль подряд. На каком-то из них бутылка брызнула осколками. Публика за спиной разразилась криками восторга.

— Вот так нужно стрелять, — гордо заявил сияющий Сергей. — Мальчишка.

Ладно, — обиженно буркнул Виктор. — Потренируюсь маленько, потом поговорим.

Он перезарядил револьвер, пока Федор ставил вместо бутылки валявшийся там разбитый кувшин.

— Теперь твоя очередь. — Виктор протянул Федору.

Федор стрелял одиночными, каждый раз долго целясь. Но все пули ушли мимо. Огорченный вернул оружие Виктору.

— Ничего. Мы с тобой на поле потренируемся пару дней и покажем хвастунам, где раки зимуют, — косо глядя на довольного Сергея, Виктор сунул револьвер в карман и вышел из пещеры. В ангаре сказал Федору:

— Запускай в серию. Параметры годятся. Теперь начнем производство гранат.

— А когда же боеголовки?

— Параллельно, Федор. Время дорого. Начинаем.

Они заново склонились над бумагами с карандашом, линейкой, циркулем.

Сергей только вернулся в пороховой, как за запертыми решетками заметил Марзана.

Снова выбрался назад.

— Чего тебе?

— Сергей, есть проблема, — спокойно сказал Марзан, будто 'добрый день' говорит.

Человек он был прожженный. Прочный, как кремень, спокойный при любых ситуациях. А еще Сергей, почему-то, ощущал в его взгляде скрытую ярость. Словно, адский огонь в них горит.

— Какая проблема?

— Поговорил обо всех пришлых со всеми, кого знал. Все показывает на то, что среди них один посланник советника Велероза.

— Это тот, который на Виктора покушался?

Марзан коротко кивнул:

— Тот самый.

— Интересно, с какой целью послал его? Неужели еще одно покушение помышляет?

— Возможно. Поэтому, разреши убить.

— Марзан, а если ошибаешься? А если, даже с его двора, но убежал от него? Что тогда?

— Говорят, Велероз благоволил к нему. Риск нам не нужен. Разреши убить.

Сергей беспомощно развел руками. Разрешить убить, возможно, безвинного человека, который просил его защиты. Но, если посланный убийца, то может погибнуть его близкий друг и соратник. Да, он сам бы того разорвал в клочья! Но если он не посланный?

Сергей застонал, схватился за голову и пошел в сторону перил.

С ума можно сойти от бремени такого правления. А это еще маленькая колония. Что придется делать, когда будут тысячи!

Тысячи? А были, что ворочали миллионами. Сотнями миллионов!

За Сергеем след в след шел Марзан. И теперь он спокойно стоял за его спиной в ожидании разрешения пойти и зарезать человека. Возможно, невинного.

— Что ты за мной плетешься? — в ярости обернулся к нему Сергей. — Ты в группе захвата. Мне не подчиняешься. Иди к своему командиру или к Виктору. Они могут тобой командовать. Пусть кто нибудь из них и даст тебе приказ резать людей. Меня уволь!

Марзан спокойно развернулся и зашагал к ангару.

Вечером, когда усталый Сергей вернулся в семью и прижимал к груди маленький комочек по имени Ванюшка, Катя сказала:

— Ты уже знаешь, сегодня из новеньких одного нашли у болота зарезанным? А говоришь, милиция всех защищает.

Глава 17.

Семен, как всегда, с утра был в больнице. Его помощники Валентин и его брат Георгий еще проходили военную подготовку. Поэтому, по утрам он один обходил палаты с больными. Правда, их было всего шесть человек. А пятеро вообще с ерундовыми диагнозами, но один из новоприбывших был серьезно болен. С гноящейся раной ноги от кандалов, которую никак не получалось пока вылечить.

Семен, который месяц уже бился над получением пенициллина, но пока безрезультатно.

Теперь гноилась рана, а стандартные мази не помогали.

Он опять зашел в лабораторию.

На столе все еще стояла проба, взятая с раны.

Семен сел за микроскоп и снова подвел мазок под окуляр.

С появлением этого инструмента он стал понимать суть многих болезней, которых до недавних пор пытался лечить вслепую. Теперь он знал, что есть микроорганизмы, несущие болезнь. Капал на них свои лекарства и определял, какие и на что эффективнее всего влияют.

Идею получать лекарство из плесени подал Сергей. Он также подсказал что помнил из этой области. Но, к сожалению, этих его знаний не хватило, чтобы сразу получать пенициллин, как называл его Сергей.

Теперь, его задачей было проводить самому эксперименты. Желтую жидкость на бульоне с грибками и микробами он получил. Но как отделить ее из бульона, он пока не знал. Требовались больше знаний химии и множество экспериментов.

Он сидел, уставившись в отчаянии в окуляры, когда вошел Сергей.

— Доброе утро Семен. Как успехи?

— Плохие, Сергей. Ничего пока не получается.

Сергей прошел к столу и сел рядом с ним.

— Знаешь, Семен. Я вчера кое-что вспомнил. Кажется в процессе получения первых партий пенициллина использовался сульфит бария. Может я и ошибаюсь, но стоит и это попробовать.

— А где его взять? Я еще это не проходил с тобой.

— Знаю, — улыбнулся Сергей. Ты же знаешь, что у меня пока времени для занятий маловато. Поэтому, сам приготовил его для тебя и принес. На всякий случай знай, что его можно получать, растворяя шпат в серной кислоте. А шпата этого часто встретишь в пещерных кавернах. Вот такой кристалл он. — Сергей бросил на стол блеклый полупрозрачный кусочек кристалла. — А вот уже полученный сульфат для экспериментов. — Сергей положил на стол коробку, полную белой муки. — Я уже и промолол в порошок. Так его используют.

— Спасибо за заботу, Сергей. Ты спасешь парню ногу, если получится. Иначе придется отрезать...

— Попробуй, Семен. Ты обязательно добьешься успеха, — ободряюще потряс Семена за плечо. — Ну, а я пойду дальше. Работа, хоть и не волк, но может больно укусить.

Сергей вышел из больницы как раз тогда, когда туда заходили два брата.

— Ребята, помогайте, чем можете Семену. Он должен больше времени проводить в лаборатории.

— Конечно, командир! Разрешите идти?

— Да ладно вам. Занятия по военной подготовке закончились. Теперь вы врачи, — засмеялся Сергей и пошел в ангар.

— А, Серега! — обрадовался Виктор. — Вовремя пришел. Вот и первая партия боеголовок. Будешь сам испытывать или как?

— Или как, — буркнул Сергей.

Трудно сказать, как он теперь относился к своему другу. Но только точно, что не так, как в первые дни их встречи. Между ними, словно, кошка проскочила. Хотя, внешне ни в чем это не проявлялось. Просто, температура воздуха на пару градусов опустилась. Ничего особенного для окружающего мира, и на работе не сказывается.

— Ладно, — беспечно бросил Виктор. — Сами испытаем.

— Когда выдадите, наконец, гранаты?

Федор вскочил и подбежал к ящику возле фрезерного станка.

— Вот они, родимые! — Он открыл ящик, и Сергей увидел лежащие штабелями гранаты с длинными ручками. — После того как выдернешь чеку — семь секунд до взрыва.

— Ну, спасибо, ребята! — Сергей восхищенно заглядывал в ящик. — Ну, это теперь существенно поднимет мощь пехоты.

— С завтрашнего дня тренируй воинов правильно кидать муляж гранаты. Мы тебе и такие приготовили точно по весу настоящих. Двадцать штук.

— А сейчас что разрабатываете? — вытянул шею Сергей. На столе лежали чертежи, похожие на детали винтовки.

— Ружье пытаемся придумать, — ответил Виктор. — Если сумеем сделать и такое, комплектация армии станет полной.

— Потом, наверняка, пойдут чертежи танка. Ребята, вы бы и мирными вещами занимались. Что вас заклинило на орудиях смерти только?

Виктор и Федор удивленно уставились на Сергея. Потом Федор виновато выдал:

— Мощь ведь важнее... пока.

— Важнее, не важнее, но вы хотя бы параллельно подумывайте и о мирной жизни колонистов. В квартирах жены на дровах готовят. Лампы жжем, а не электрические лампочки. На лошадях скачем, а не на механическом транспорте. Река пустует, а по ней можно добираться до дальних стран...

— Пароход! Хорошая мысль... — задумчиво заключил Виктор. — Сможем, наверное, соорудить.

Потом, походил немного по цеху и добавил:

— Обшить броней, оснастить пушками большого калибра, разведчиков забрасывать в тыл врага. Хорошая мысль.

Сергей круто развернулся и вышел из ангара. Через час должен был собраться совет триумвирата по поводу составления текста ультиматума.

Собрались в кабинете Василия Иваныча.

— Вот, ребята. Я накидал черновик. Сегодня примем окончательный вариант, а уже завтра можем отправить хоть северным племенам, хоть в южную Гордану. Глоты пока подождут. Их, наверное просто нужно будет уничтожить, как и карябанов. Этих не исправишь.

— Это почему? — возмутился Сергей.

— Горбатого могила исправит, — поддержал мысль профессора Виктор. — Все равно нарушат, потому что иной жизни просто не представляют. Чего же возиться с ними и жертвовать своими наблюдателями. Их же они мученически убьют.

— Давайте обсуждение такого рода пока оставим. Первый ультиматум пошлем туда, где больше шансов на успех.

К полудню окончательное решение и полный текст ультиматума был готов.

* * *

Триумвират принял решение, первый ультиматум и своего наблюдателя за исполнением его послать в Гордану в сопровождении Виктора и его отряда.

Ранним утром четырнадцать, вооруженных до зубов разрушительными оружиями всадников, выстроились на поляне в колонну по три перед каретой посла-наблюдателя. Впереди колонны ехали Виктор и Марзан.

Для пущего официоза на козлах кареты закрепили красный стяг с изображением большого белого треугольника в центре — символ новой Руси, принятый на последнем совете триумвирата.

Воины Виктора носили толстые, окрашенные в черный цвет, плетенки, на которые зашивались металлические вороненые накладки из лучшей стали, а поверх — маскировочные плащи. Той же качественной вороненой сталью были бронированы могучие тела их коней, имеющих дополнительный стальной рог.

Все воины, включая самого Виктора, были опоясаны гирляндой гранат. У каждого на обоих бедрах — по кобуре, а за поясом — по колчану, из которых выглядывали концы болтов в виде черных шариков. Арбалеты болтались на крупах животных в специальных чехлах.

Единственным знакомым оружием для местных были парные короткие мечи, рукояти которых виднелись у воинов за плечами, как маленькие зеленые крылышки.

Карету за это время тоже существенно модернизировали. Она теперь была стационарно закрытой. Под внешнюю ткань плетенки заложили тонкую листовую сталь с отверстиями под ствол револьвера. И внутри улучшили удобства: скамейку заменили мягким диваном, пристроили откидной столик и сверху повесили маленький шкафчик с медикаментами. В прицепе была тележка с продуктами на два дня и походными палатками. Оленя заменили парой тоже бронированных коней.

Вот так выглядела кавалькада, отправленная в Гордану с ультиматумом.

В отличие от медленного шествия купеческих разъездов, они неслись с большой скоростью.

Кони этого мира, это вам не скакуны тонконогие и нежношеии. Даже тяжеловозы нашего мира уступили бы этим рогатым коням в выносливости. Живые бетеэры, заправляющиеся травой, вот что они были.

С одним привалом до ночи отряд преодолел расстояние до рудника купцов и стал там на ночь.

Стражники шахты обалдели от вида и необычного вооружения сопровождающих посла. Предложили ночь провести с ними в казарме, но Виктор категорически отказался быть рядом с мучителями рабов.

Они расставили палатки свои рядом с лачугами, развели походные костры и пригласили замученных непосильной работой шахтеров в кандалах поужинать с ними.

Достали все продукты, что у них еще оставались и сами почти не ели, глядя, как жадно рабы глотают пищу почти не прожевывая.

Виктора руки чесались приказать расстрелять тех оболтусов, что стоят в сторонке и презрительно кривят губы. Мол, с чернью грязной решили время провести, а не с ними.

Марзан, не задумываясь, исполнил бы такой приказ командира, и с великой радостью. Но Виктор не имел право нарушать уговор триумвирата: сначала ультиматум вершителю.

Марзан тихо прошептал так и не наевшимся рабам, что осталось им потерпеть день, максимум два. Будут навечно освобождены.

Видел бы кто, как на них подействовало это сообщение!

Утром, не распрощавшись с конвоем, отряд отправился галопом дальше, к высоким стенам Сонары.

Ребята после вчерашнего ужина остались голодными. Пришлось в пути устроить охоту.

Посбивали птиц и зайцев, скоренько прожарили на кострах и только начали обедать, как возникли из-за деревьев несколько лесничих вершителя.

Они произнесли гневную тираду, которую Марзан с усмешкой перевел Виктору:

— Оказывается, мы едим мясо, принадлежащее сиятельствам. Требуют в штраф золото. Иначе вызовут отряд охраны.

— Ну, дай им по золотому в зубы. Чего ждешь?

Марзан грузно поднялся и, как бы неохотно приблизился к четверке лесничих.

Те и не поняли, как они оказались на траве с выбитыми зубами. Только боль почувствовали, видать, невыносимую. Потому как все вчетвером орали благим матом и отползали вон от наглых браконьеров.

Воины перекусили дарами природы и вновь оказались в седле. Поход продолжился в том же высоком темпе, пока к вечеру не показались каменные стены города-крепости, столицы Гордана.

Стража еще издали заметила их, и в полном составе, во главе с офицером, высыпала из ворот.

Отряд сопровождения посла подлетел к строю стражи, выставивших вперед наконечники длинных копий, и осадила коней прямо перед ними.

Вперед вышел Марзан, чтобы объявить офицеру о прибытии к ним посла новой Руси. Тот его послушал, потом, с подозрением оглядывая странно вооруженных воинов, дошел до кареты. Тут он что-то сказал Марзану.

— Он говорит, что пусть карета только въезжает, а мы останемся за воротами, — пояснил его речь Виктору Марзан.

— Пошел он к черту! — заорал Виктор, теряя терпение.

Сошел с коня и угрожающе двинулся на офицера. Стал лицом к лицу с ним вплотную и приказал Марзану:

— Переводи! Этот недоносок не помнит меня?

Марзан, наверное, сумел очень точно перевести, потому что офицер побагровел, вылупив глаза на Виктора.

— Повтори вопрос. А то он, кажется не понял.

Марзан с удовольствием повторил. После чего офицер мелко задрожал и заорал стражникам приказ. Как сразу сообразил Виктор: приказ убивать.

В обоих руках Виктора и Марзана очутились по револьверу. Что позади Виктора произошло, он догадался, когда раздались и оттуда выстрелы. Сам он всадил пару пуль в офицера и в нескольких стражников.

Видать, уложили всю смену сразу, потому что больше стражников в воротах не появилось.

Они вновь поднялись на седла, и кавалькада спокойно въехала на площадь гильдии купцов.

До того полная народу площадь моментально обезлюдела. С треском закрывались ставни лавок и окон ближайших домов. Тем лучше. Быстрее докатят до дворца.

У дворца их встречал следующий отряд стражников во главе с еще одним напыщенным офицером. Тоже выставили перед ними копья. Виктор засмеялся от такой натуги остановить их. Ладно, даст им шанс остаться в живых.

Марзан снова сошел с коня и подошел теперь к этому офицеру.

Он сказал ему несколько слов, указывая в сторону ворот, потом щелкнул лабаз по его шлему.

Офицер стал белее мела и задом попятился к парадным дверям дворца.

Виктор ухмыльнулся и тоже сошел с коня.

— Пятеро — со мной. Остальные — тут у коней. Расстреливайте всех, кто будет вам представлять угрозу, — разрешил он и направился к карете.

— Уважаемый посол, — обратился он к избранному наблюдателем пожилому беженцу из Горданы. — Прошу вас следовать с нами во дворец.

Они втроем, в сопровождении пятерых с револьверами в руках воинов, вошли в двери дворца.

Теперь никаких лакеев с колокольчиками они не увидели. И без приглашения направились в тронный зал.

Вечерняя толпа вельмож уже паслась у изголовья. На двойном троне восседала сиятельная чета.

Воины Виктора заученно рассредоточились продольно стенам, не опуская стволы и сосредоточенно оглядываясь вокруг. А они втроем подошли к трону.

Виктор, не обращая никакого внимания на Бадалаха, а тем более на остальных за троном, сразу поднялся по ступеням к роскошной блондинке, сиятельной супруги, и страстно прильнул к ее губам.

Спустился бы сейчас с высокого потолка зала к трону сам красный дракон Буд, вряд ли впечатление от того было бы сильнее, чем от поступка нахального Виктора.

Женщина поплыла мгновенно. В ней сейчас пробудилось от его поцелуя при всех такой вулкан страсти, что не возражала бы, будь у Виктора желание прямо тут, у трона, или хоть на самом троне, разложить ее.

Но Виктор действовал с умыслом, а не вожделением. Он знал, что один из тех вельмож за ее троном, это Велероз. Пусть пострадает в беспомощной злобности прежде чем Виктор доберется до его кадыка.

Виктор отпустил нежную сиятельную талию, и красавица Эхи рухнула обессилено на трон.

Виктор с улыбкой обернулся к Бадалаху, который вылупив глаза, не соображал пока, что именно происходит тут с его супругой.

Позвал Марзана к себе и предложил изложить вершителю ультиматум новой Руси.

Марзан принял позу и громким голосом, а Виктору показалось, чуть ли не в рифмах, зачитал на их языке написанный им перевод ультиматума триумвирата вершителю Горданы.

Он читал, а вельможи все чаще и все громче ахали, охали. Некоторые дамы попадали в обморок. Только красавице Эхи обморок не грозил. Она и так была в полуобморочном состоянии и, скорее всего, не слышала слова сенсационного текста.

Бадалах продолжал осовело смотреть на Виктора. Глаза его, с заплывшими от пьянства веками, не мигая, смотрели, словно, уже был трупом.

Марзан дочитал текст, сложил бумагу пополам и положил на колени Бадалаха.

— Всё? — спросил он у Виктора.

— Нет, не все. — Виктор со злостью посмотрел на собравшихся за троном вельмож. — Еще скажи мне: кто из них тот пакостник, Велероз?

Марзан окинул взглядом вельмож и указал:

— Тот, что у трона супруги в зеленом камзоле.

Виктор выудил глазами такого с зеленым камзолом и поманил его указательным пальцем к себе.

Кипевший возмущением молодой вельможа, сначала повел носом, но потом, подумав, решил подчиниться.

Он важно прошагал до Виктора и дерзко уставился на него.

— Марзан, скажи Бадалаху, что я навсегда забираю его главного советника. Пускай ищет себе другого советчика.

Как только Марзан перевел его слова вершителю, что продолжал находиться в состоянии ступора, взял зеленый камзол за ворот и поволок Велероза к выходу. За ним последовали и остальные воины.

Виктор выволок Велероза на площадь и дотащил к подножью статуи. Тут он его как следует встряхнул, чтобы зубы заклацали и попросил Марзана организовать между ними дружескую беседу.

— Ты что, сучонок, на меня покушения устраиваешь?

— Ты посмел поиметь мою любимую, — ответил Велероз дрожащим голосом.

— Это почему же она твоя, а не Бадалаха, которому ты советы даешь? Или советы твои, как ее трахать?

— Ты ответишь за это кровью, — кричал Велероз на всю площадь.

Постепенно собирались вокруг зрители. В основном это была беднота города.

— Ладно, сменим тему. Говорят, ты отрубаешь конечности слугам, если они не с усердием выполняют твой приказ. Это правда?

Велероз криво улыбнулся, узнав, о чем теперь спрашивает самозванец.

— Ты решил защищать быдло? — был его ответ.

— Мне кажется, что ты сейчас не с усердием мне отвечаешь. Тоже решил укоротить твои конечности, — зашипел Виктор в ухо дрожащему Велерозу.

— Ты не уйдешь из Сонара живым! — кричал тот. — Скоро здесь будет тысячная армия. Они сами тебе укоротят конечности.

— Хватит переводить, Марзан. Держи-ка его ручку навытяжку.

Марзан живо выставил тощую и дрожащую руку вельможи перед Виктором, который небрежно выдернул один из мечей из-за плеча и хладнокровно отсек Велерозу кисть у основания.

Вой огласил площадь. Наблюдающая толпа ахнула, когда кровь, пульсируя, ударила из обрубка.

— Прижги, чтобы сразу не подох, — скомандовал Виктор.

Марзан отобрал у одного из толпы факел и прижал огонь к ране.

Велероз потерял сознание.

Виктор огорченно покачал головой.

— Давайте, приводите его в чувство.

Вылили на голову искалеченному вельможе ведро воды. Тот раскрыл обезумевшие глаза.

— Я еще не доволен твоим усердием, советник, — с усмешкой сказал Виктор. Пригнулся и одним резким движением перерубил несчастному лодыжку.

Вторичный вопль огласил город-крепость.

— Прижги! Пусть дольше живет, чтобы успел вспомнить всех тех, кого он сам покалечил.

Виктор вернулся к своему скакуну. Поехали на площадь гильдии. Там он нашел Паланита.

Бледный купец уже был в курсе всего произошедшего в городе.

Виктор посредничеством Марзана тепло его поприветствовал и попросил предоставить послу-наблюдателю те же комнаты, что ему отдавали. Плату пообещал щедрую.

— И еще кое-что, — небрежно заметил Виктор. — Рабов в Гордане больше нет. Тебе придется платить работникам на шахте. Тебе придется их обеспечить там хорошими домами. Тебе придется с ними обращаться также, как мы обращаемся со своими. Ты же видел как?

Паланит быстро покивал, как закончил перевод Марзан.

— Вот и хорошо. Плати им по совести, если хочешь, чтобы они не сбежали от тебя к нам. И будешь привозить депеши от посла нам каждый месяц. За посла будешь отвечать головой. Ни один волос не должен упасть с его головы. Понял?

Паланит снова поспешил покивать.

— Хорошо. Тогда загрузи в пятнадцать мешков продукты на два дня пути. Рассчитаемся, когда к нам приедешь.

Паланит схватил Марзана за руку и что-то сообщил ему тревожным голосом.

— Виктор, он говорит, что за воротами нас ожидает армия.

— Пускай подождут. Скоро выйдем.

Он попрощался с Паланитом и вскочил на коня.

— Скажи ему, Марзан, чтобы сберег карету. Может еще нам пригодиться других послов отправлять.

Они поскакали к воротам после того, как несколько слуг принесли пузатые мешки и приторочили к их седлам.

Как только они пересекли место, где до сих пор валялись ими убитые стражники, увидели тучу пеших воинов в латах, выстроенных стеной, загородившие дорогу из крепости.

До них было метров двести.

По команде они сами тоже выстроились в продольную цепочку, сошли с коней и загородились ими.

Все шло как на обычных ежедневных тренировках.

Зарядили арбалеты, и первые боеголовки разорвались в рядах горданской армии.

В рядах образовались существенные проплешины.

Остолбеневшая армия дождалась на месте второго арбалетного залпа. Теперь почти четверти армии не стало.

Наконец, очухались, и под предводительством своих командиров с ревом кинулись на горсточку иноземцев, странным способом уничтоживших так много их воинов.

В сторону отряда Виктора полетели каленые стрелы. Но они со звоном отскакивали от панцирей их коней, что спокойно пощипывали подножную травку. Привыкли они уже к грохоту стрельбы, в отличие от противника. Видно было, что бегут не с энтузиазмом атаки, а больше в паническом ужасе.

Виктору жаль было этих подневольных, но выхода у него теперь не было. И он приказал забросать их гранатами, когда они добегут до рубежа броска.

Полегли почти все. Целые и искалеченные стояли перед отрядом Виктора и беспомощно переглядывались. Тысячного заграждения не стало.

Виктор вновь оказался в седле.

— Поехали дальше, — весело сказал он не менее веселому Марзану, и отряд, больше не встречая попыток их остановить, проскакала поле побоища, а точнее, поле избиения, и оказалась на проезжей дороге.

Хоть и наступала ночь, но Виктор решил не останавливаться, пока не достигнут шахты.

Уже рассветало, когда они подъехали к лачугам, окружающих казарму.

Усталые от долгой скачки, они единогласно решили тут, как следует отдохнуть, прежде чем доскакать до скал. Но теперь у них не было с собой палаток. Значит, нужно конфисковать казарму, решил Виктор.

— Марзан, — позвал Виктор. — Объяви всем, что они уже свободные люди.

— Есть, командир! — соскочил с коня и побежал в сторону пасти шахты.

Не прошло пяти минут, как оттуда стали выползать окованные рабы.

До того спокойно стоявшие вокруг надзиратели, ринулись на них с плетками, что-то вопя по пути. Виктор приказал огородить конями бегущих стражников.

Из казармы выскочил полураздетый их командир с мечом в руке, и бросился с воплем к Виктору.

Виктор верхом навел на него револьвер и разрядил все шесть патронов. Не добежав трех шагов, тот свалился к ногам коня. Остальные надзиратели замерли, кто где стоял.

— Марзан, сообщи им, что их работа закончена. Рабства в Гордане больше нет. Пусть сейчас же возвращаются в город.

Минут через пятнадцать цепочка из бывших надзирателей уныло поплелась в сторону Сонары. А Виктор в первую очередь сбил все кандалы. Потом со своими людьми вошли в казарму. Подчистили царящий тут свинарник, собрали съестные запасы, что остались от охраны и передали счастливейшим людям — бывшим рабам.

Виктор хотел выставить ночной дозор прежде чем они лягут на кровати, но освобожденные рабы очень просили дать им эту возможность, как их благодарность им.

Подумав, Виктор согласился, чтобы не обижать их недоверием. Хотя спал он с тревогой. Ведь могут не справиться и их прирежут прямо в постелях.

Но все обошлось, как когда-то в лесу, когда он крепко спал среди ночных хищников.

Утро настало с ярким солнцем над горизонтом. Радостью светились люди у лачуг. Теперь, без кандалов, хоть и кровоточащими ссадинами там, где натерли худые ноги, освобожденные с утра носились кругом, стараясь помогать им чем могут. Поили, холили коней, чистили их обувь, что выставили за порог на ночь, носили воду умыться и разводили костры, чтобы подогреть завтрак. Пытались из конфискованных запасов их покормить, но они категорически отказались. И даже наоборот: произвели ревизию в мешочках, отобрали самое необходимое, а остальное добавили к запасам в лачужках.

Пора было возвращаться домой.

Глава 18.

— Друзья мои, — поднялся с места Василий Иваныч. — Пора думать о расширении. Мы уже давно не колония. Нас около тысячи. А народ все валит и валит. Считаю, что пора строить город.

Виктор крикнул 'ура!', Сергей почесал затылок.

— Где ставить будем? — спросил он у Василия Иваныча.

— Это уж вам решать, господа хорошие. Это не философская проблема.

Сергей повернулся к Виктору.

— Где заложим первый город, Витек?

— Предположим, на реке. Устраивает публику?

— Там болото. Как же на болотах город будем возводить?

— А как возвел Петр первый? Так и мы. Назовем, кстати, Сергеевград. Нравится?

— Да ладно тебе, — смутился Сергей. — Придумаешь же.

— А что? — поддержал Василий Иваныч. — Действительно подходит. Ты, Сережа, достоин того. Своими делами доказал, что достоин. Я поддерживаю идею Виктора. Пусть первым городом будет Сергеевград. Что касается места, ребята. Как, все-таки, будете осушать-то?

— Есть у меня хороший способ, — улыбнулся Виктор. Только придется в поход парнишек отправить по моему первому маршруту. Пять дней пешего пути отсюда против течения другой речки растет старшее драконовое дерево. Собрать там можно пару мешков его порошка. А на болоте протягивать как можно длиннее сванги. Болота и не станет.

Сергей опешил от такого простого, действительно гениального решения проблемы.

— Как ты просто находишь выход из непростых ситуаций! — восхитился Сергей. — Никак не могу привыкнуть к этому.

— И не надо. Так интересней, — засмеялся Виктор. — Так что, давай, снаряжай туда экспедицию. Еще, построй обжиговую печь рядом со старым, и большего объема. Кирпичей понадобится немерено.

— И извести, и стекол, и досок, и еще много чего, — буркнул Сергей. — Это же все поднимать надо. Не справлюсь.

— Надо, Федя. Надо, — веселился Виктор. — Все мы будем с тобой. Чего опасаться-то?

— Ладно. Подумаю на досуге.

— И генплан, плиз, представь на наше рассмотрение.

— С этим вопросом пока разобрались в общих чертах, — продолжил заседание триумвирата Василий Иваныч. — Теперь, касательно ультиматума этрадам и зеудам.

Пора и их к ногтю прижать. На этот раз тоже Виктора отправим или кого другого?

— Я опять пойду, — предложил Виктор. — Никто как я не справится.

— Это точно! — с иронией вставил Сергей, помня подробности одиссеи друга в Гордане.

Кстати, тот поход действительно дал блестящий результат. В Гордане бесследно исчезло рабство. Мало того, появилось нечто вроде профсоюзов, которым стоило сказать, что пожалуются Виктору, как сразу решались вопросы с работодателями. И все по справедливости.

Теперь Бадалах не котировался, как вершитель. Справедливо его считали сателлитом новой Руси а жену — любовницей Виктора.

— Хорошо, — вынес решение Василий Иваныч. Отправляешься теперь к северным с послом.

Виктор поднял руку, как школьник:

— А как мне перекинуть через скалы коней?

— Пешком почапаете. Не убудете, — ухмыльнулся Сергей.

— Так и быть. Почапаем пешком. Только вы, профессор, не забудьте милицией наблюдать за пороховниками, пока нас не будет. Как в прошлый раз.

— Обещаю, — улыбнулся Василий Иваныч.

Импонировала ему бдительность Виктора. Он это именно тот человек, который нужен сейчас поднимающемуся из ничего новому народу.

— Итак, на том и порешили, — подытожил заседание триумвирата Василий Иваныч. — Виктор с утра со своими парнями и послом мчится на север, а ты Сережа, отправляешь экспедицию к дереву, а сам проектируешь генплан и примерные начальные человеческие и материальные ресурсы. А я пойду готовить очередного посла.

* * *

Только рассвело, когда возле платформы подъемника к вершине уже собрались вооруженные под не могу Виктора люди, он сам и новый посол из первых беженцев руров, который нес в руках небольшой красный флаг.

Заработала новенькая Федорова лебедка, что была еще быстрее прежнего и стремительно доставила всех на головокружительную высоту.

Началось снижение до подножья. За час все оказались внизу. Построились в колонну и энергично зашагали к озерку.

Когда подходили к заброшенному поселению руров, на Виктора нахлынули воспоминания. Он с теплотой вспомнил дни, проведенные здесь. Вспомнил наивных старейшин, и ему вдруг стало совестно, что так грубо с ними обращались вместе с Сергеем. Буквально издевались над ними, хотя те их просто обожали.

Ему страстно захотелось зайти в свой зеленый домик, где впервые отдалась ему девочка Миел. Увидеть прислоненные к стенам резьбу по дереву Федора. Заглянуть в примитивную кузню старшего кузнеца...

Когда проходил мимо 'снеговика', духа Адольфа Гитлера, Виктор непроизвольно заулыбался.

Все тут до боли знакомо, но гробовая тишина, вместо голосов руров.

Не будет больше никогда торчать на площади смешная статуя Марак. Не будут шумные пиршества на циновках вокруг нее. И все это с их появлением.

Нарушили они естественное движение естественной жизни своими дерзкими проектами. Люди из иного мира.

Виктор обернулся к послу и увидел его грустные глаза. Значит, это не только сантименты личного характера. Значит, действительно что-то не то произошло с их появлением в этом мире...

Не стали задерживаться, а последовали мимо раскрытых ворот без охраны дальше по лугу, параллельно большой реке, что текла теперь слева от них.

Так и шли по высокой траве, никого и ничего не встречая, пока к вечеру не достигли опушки того леса, где когда-то с Сергеем они устраивали привал.

— Марзан. Вот тут на вершине дерева мы с Сергеем полгода назад нашли одичавшего человека. Угадай, кто был этот человек.

Марзан пожал плечами:

— Я разве видел дикого человека среди нас?

— Ты его часто видишь. Даже, больше скажу, он тебя венчал с Марией.

— Василий Иваныч?! — поразился Марзан.

Виктор от души захохотал.

— Я не преувеличиваю. Видел бы ты его голого, обросшего и с дубинкой в руках.

Марзан только покачал головой. Трудно представить себе такое.

— Здесь мы устроим привал до утра. Нужно развести костер, поохотиться.

Парни занялись этим делом, а Виктор с Марзаном отправились к реке.

— Не хочешь поплавать?

Марзан смущенно потупил глаза:

— Никогда этого не делал.

— Научу. Давай, раздевайся.

Виктор скинул с себя целую кучу оружия и шмоток. Рядом выросла вторая горка Марзана.

Фыркнув, Виктор стремглав кинулся в холодные воды реки и погреб налево направо.

— Давай, не бойся, — закричал он Марзану.

Тот нерешительно вступил в воду и затрясся от холода.

— Да ты сразу влезай. А то замерзнешь.

Чудом преодолев инстинктивный страх, Марзан прыгнул ближе к Виктору и нелепо замахал руками.

— Стой, стой. Не паникуй. Смотри как нужно и повторяй за мной.

Виктор демонстративно медленно поплыл кролем. Марзан неуклюже повторял за ним пока не почувствовал, что действительно может плыть. И больше не холодно.

Минут через десять Виктор не верил, что тот впервые в жизни полез в воду. Марзан плыл по воде, как заправский моряк.

— Молоток. Так и надо. Потом научу тебя баттерфляем плавать. А на пока хватит. Пошли назад.

Они выбрались на берег в ста метрах от того места, где вошли.

Марзан был счастлив, что уже умеет плавать и всю обратную дорогу только о том и говорил, что лучше плавания ничего на свете не существует.

Оделись на мокрое тело и побежали к горящему костру. Там уже жарились куски мяса. Не спрашивая, чье оно Виктор и Марзан вгрызлись зубами в еще горячую сочную лопатку с двух сторон сразу. Сок потек у них по подбородку, почему-то этим рассмешив до колик.

Виктор все больше симпатизировал Марзану. Хороший был товарищ. Надежный, как скальная стена.

После ужина Виктор поставил двоих караулить, назначил вторую и третью смену, а остальные легли у костра.

Ночь прошла без происшествий.

С утра доели остатки ужина и, рассредоточившись, проникли в лес.

Судя по карте, он был не слишком-то широк. Виктор рассчитывал к полудню выбраться на ту сторону. А там первое поселение — это этрады, а далее по карте шло поселение зеудов. В каждое племя по наблюдателю сочли излишней роскошью. Выбранному послу ничего не будет стоить курсировать между ними, чтобы быть в курсе дела, каково положение в них по отношению к ультиматуму.

Главное было не потерять верное направление строго на север. А в незнакомом лесу это проблема. Тут компас нужен.

'Черт побери! — с досадой подумал Виктор. — И чего это до сих пор мы не сделали его?'

Среди его парней проблем с ориентацией в лесах не было. Все бывшие охотники, чувствовали себя среди густых ветвей как у себя дома. Только по им известным незначительным мелочам они свободно ориентировались в направлении. И если Виктор в одиночестве день блуждал бы тут, то они раньше, чем солнце встало в зените, пробежали до противоположной опушки. Тут они, буквально, налетели на десяток воинов с копьями.

Скорее всего, это были дозорные этрад. В тонких плетенках и черенками в руках. На голове до боли знакомые повязки. На ногах те же мокасины. Как можно желать убивать таких незащищенных людей?

Виктор поднял приветственно палец к голове и улыбнулся хозяевам этих земель. Его ребята напряглись, когда дозорные ощерились копьями, но Виктор гаркнул: 'отставить!' и сразу решил их проблему. Сам же развел руки в жесте добрых намерений и пошел к дозорным.

— Мы пришли с миром, — сказал он на языке руров. — Не воевать, а разговаривать со старейшинами. Вы проводите нас к ним?

Дозорных немного отпустил напряг. Наконечники копий несколько опустились.

Вперед вышел один из них, видать, назначенный старшим над ними, и спросил хриплым от волнения голосом:

— Кто вы такие? Откуда пришли?

— Из новой Руси, — ответил с усмешкой Виктор. Понятно, что они и слухом не слыхивали про таких. Пусть поломает голову.

Дозорный действительно сморщил лоб, стараясь вспомнить про такое племя, но, так и не вспомнив, задал другой вопрос:

— Зачем пришли?

— Я сказал тебе: поговорить со старейшинами. Отведите нас к ним.

Снова поморщив лоб тот что-то пообдумал, потом заявил:

— Отведем вас. Но, если вы...

— Знаем, знаем, — перебил его Виктор. — Если что, перебьете нас, как куропаток. Согласен. Ведите. — И сказал своим: — Стройтесь по трое. Посол со мной рядом пойдет.

Отряд выбрался на такой же зеленый луг, что был до леса. Впереди на возвышенности холма и приютилось поселение этрад.

Высокий деревянный забор и ворота, охраняемые воином с копьем. А кругом беготня, суета. Множество голопопых детишек. Как все это уже знакомо. До ностальгии.

Виктор улыбнулся пролетевшим в памяти воспоминаниям и бодро зашагал в поселение. Конвой еле успевал за ними.

Один из них побежал вперед предупредить остальных и старейшин о появлении чужих странных людей, а воин в воротах телом преградил гостям путь, грозно раздувая ноздри.

— Привет, друг, — к нему с улыбкой обратился Виктор. — Как живется у вас?

Охранник растерялся: говорить с добродушным пришельцем или этого ему делать нельзя? Потом, все же, решил, что отвечать ему можно. Главное, не пропустить во внутрь.

— Трудно живется, — с горестью ответил он.

— Что так? — удивился Виктор. Обычно в племенах принято стандартно отвечать, что все окей.

— Живность далеко ушла отсюда. Часто голодаем. Только фруктами питаемся.

— Как ушла живность? — поразился Виктор. Он прекрасно помнил то изобилие, что творилось на всех полях и лесах. Сам чуть ли не руками доставал рыбу из реки. А тут — ушла.

— Уже много дней как ушла, — с грустью повторил охранник, совсем еще молодой охотник племени.

— Как при морозной ночи?

— Точно, — кивнул юноша. — Такое впервые на памяти стариков.

К воротам спешили двое старейшин в длинных туниках; у одного туника сверкала, украшенная яркими разноцветными камушками. Хозяина этой туники Виктор сразу узнал: жрец, которого когда-то они с Сергеем в плен брали, потом отпустили. Интересно, узнает Виктора?

Подбежали в окружении с десяток воинов и множества простых поселенцев.

Все уставились на незваных гостей, как на невидаль.

Виктор опять приложил палец к виску:

— Приветствую старейшин!

Попытался сказать со всем почтением, но вряд ли у него вышло так, как те этого ожидали.

Тут жрец сделал шаг вперед и в упор уставился на Виктора.

'Узнал, подлец', — усмехнулся про себя Виктор.

Но жрец молчал в тряпку. Не рассказал же своим, что тогда поступил, как последний предатель, чтобы спасти свою шкуру. Его же сами и пристукнут за такое. Скорее всего, вернувшись тогда, наплел в три короба, как он героически бился с рурами и мечом пробивал себе путь на свободу. А тут своими ногами явился свидетель тех событий. Виктор представлял, что творится сейчас в душе жреца.

— Зачем пришли к нам? — спросил старейшина.

Не уж-то у всех у них только этот вопрос в голове крутится?

— Пришли мы из той страны, которая называется новая Русь. Вы еще не слышали о ней, хотя она близко от вас. А пришли поговорить о жизни. Может, сможем помочь выжить в ваше тяжелое время. Слышали, голодаете теперь.

— Да. Это так, — грустно подтвердил старец.

— Мы сможем войти в поселение и поговорить там?

При этих словах жрец поежился.

'Неужели он думает, что из-за его персоны мы сюда пришли?'

Виктор с усмешкой глянул на его камушки. — 'А что. В свое время такие же корунды нас здорово выручили'.

— Пропусти гостей, — повелел старец воину; потом чинно повернулся и пошел назад.

Отряд вступил в поселение этрад. Оно оказалось почти в два раза больше бывшего у руров.

Сотни зеленых домов-деревьев окружали небольшую площадь, в центре которой из-под земли с гулом бил высокий столб огня. Очевидно было, что здесь фонтанирует природный газ. Вокруг скважины сверкала орнаментом оправа из крупных разноцветных корундов.

'Неужто этрады огнепоклонники?' — удивился Виктор.

Он увидел, что проходившие мимо столба гудящего огня задерживают шаг и прикладывают руку ко лбу. А жрец даже на колени опустился, прежде чем последовать дальше.

'Месторождение газа найдено. Жаль, что так далеко от скал. А где газ, там может оказаться нефть, — раздумывал Виктор. — Источник топлива искать нужно здесь поблизости'.

Их повели до большущего дома, который Сергей обязательно тоже назвал бы Белым Домом.

Со старейшиной и жрецом вошли только Виктор и посол. Остальные остались на площади. У занавешенного шкурами входа, как принято, встала охрана.

Гостей посадили на шкуры у костерка, а сами расселись напротив.

Виктор решил не терять время на принятое церемониальное начало разговора, а сразу переходить к сути.

— Часто ли бывало, что дичь уходила из этих мест?

Старейшина вздохнул:

— Впервые за все время существования нашего племени.

— И по какой причине не знаете?

— Да, знаем, — ответил шаман. — На нас прогневился дух огня. Мы давно не приносим ему в жертву кровь плененных врагов.

Виктора передернуло. Везде найдутся гады. В его мире были такие же кровожадные, но назывались политиками. Тут — сволочные шаманы. И, как правило, почитаемые. Хотя все они, по сути, хищники, проливающие чужую кровь.

— В этом случае кровь жреца намного лучше для жертвоприношения, ты разве не знал? — возразил Виктор, стараясь говорить как можно спокойней, хотя уже постепенно закипал.

Жрец растерялся от таких его слов и беспомощно оглянулся на старейшину.

— Если я сам тебя сейчас брошу в священный огонь, завтра же вся дичь вернется в леса. Хочет ли этого старейшина этрадов?

Старик, кажется, понял издевку гостя, потому хитро скосил глаза на жреца и спросил:

— А точно вернется дичь?

— Уверен, что не просто вернется в лес, а прибежит, и сама будет прыгать в ваши котлы.

Жрец побледнел и злобно бросил:

— Лжец! Кровь жреца огня не должна проливаться на алтарь огня. Кто покусится на жреца, сам сгорит на месте.

— Точно? — сделал удивленное лицо Виктор. — Не заметил, чтобы кто-то горел, когда тебя встряхивали, как мешок с дерьмом.

Жрец заткнулся, побледнев еще заметнее. А старейшина с любопытством смотрел то на него, то на Виктора. Не понимал, о чем это говорит пришлый гость и чем так напугал их жреца.

— Выходит, что вы, этрады, имеете рабов из пленных, которых можете при желании и в жертву приносить. Это так? — спросил грозно Виктор у старейшины.

Старейшина покивал:

— Так делали наши предки. И мы продолжаем их заветы.

— Почему же так не делали ваши дальние родичи руры?

— Они слабы и прокляты духом огня. Они ни на что не способны. Но мы самые сильные. Даже зеуды слабее нас. Мы их мало трогаем, потому что надеемся, что вскоре и они пойдут за духом огня. Это они пообещали нашему жрецу.

Вот как? Руры слабы? Прокляты? Вот, перед вами сидит тот, кто был недавно руром. За входом тоже стоят руры. Каждый из них в одиночку способен истребить все поселение до последнего человека пока вы досчитаете до десяти.

Старейшина в гневе подскочил с места. Жрец угрожающе полез за кинжалом.

— Садись, старик! Я еще не все сказал. — Гнев в глазах Виктора парализовал их. Они непроизвольно опустились на свои места. — Мне будет жаль уничтожать вас, потому что вы просто глупы, и не понимаете, с кем встретились. Чтобы чуть-чуть образумились, посмотрите на тот горшок в углу.

Взгляды обоих устремились на угол, где стоял горшок с благовонием.

Виктор быстро вскинул револьвер, пальнул по цели и так же быстро спрятал в кобуру.

Грохот выстрела и вдребезги разлетевшийся горшок в луже желтоватой жижи.

И старейшина, и жрец мгновенно пали ниц, словно их расстрелял Виктор, а не невинный горшок.

В помещение влетели Марзан и несколько воинов с револьверами наголо. Виктор махнул им, чтобы успокоить, мол, шучу тут. И они вышли вон обратно на площадь.

Хозяева этрадов все еще валялись, уткнувшись рожами в пол.

— Встаньте! — скомандовал Виктор. — Встаньте и садитесь на свои места.

С большой неохотой они подчинились. Теперь уже оба были бледны, и мелко вибрировали, как от мороза.

— Я не хотел вас пугать, но вы же мне не поверили на слово. Приходится быть иногда жестоким, чтобы правда дошла до людей.

— Кто вы? — почти шепотом спросил старейшина.

— Я же сказал: из страны новая Русь. Это страна там, у скал, что на юге отсюда, и дальше туда.

— Зачем вы пришли сюда? — шептал старейшина совсем безумными глазами.

Виктор только тяжко вздохнул. Опять двадцать пять!

— Я пришел помочь вам.

Оба молча, вылупили глаза на Виктора в ожидании его слов.

— Раз вы страдаете голодом, я вам помогу тем, что разрешу переселиться к подножью скал, где мы живем. Там вы не будете голодать, даже если убежит от вас последний заяц. Это я вам обещаю.

— Мы не можем покинуть священный огонь! — возмутился жрец.

— Кто не может, тот останется тут. И пусть выживает как хочет. Старейшина, выходи к своему народу и прикажи всем собираться в путь. Я же пока должен посетить зеудов. До моего возвращения вы должны быть готовы. А все пленные рабы с этой минуты пойдут с вами, как свободные этрады.

— Нет! — истерично закричал жрец. — Это невозможно! Племя этрадов должно вечно жить на огненной земле.

Виктор угрожающе пошел к нему.

— Ты, тварь, забыл, как ползал у меня в ногах? Ты говоришь теперь, что мой приказ не выполнишь? — Виктор тычком ладони опрокинул жреца на пол. — Если попробуешь убеждать людей, чтобы не шли, лично отрежу тебе голову.

Потом повернулся к послу:

— Уважаемый посол. Как видишь, тебе тут оставаться уже не потребуется. Только исполни свой долг, пока я не вернусь от зеудов. Будь здесь и присмотри за этим пройдохой. Если людям лишнее скажет, мне сообщишь, чтобы я отрубил его пустую голову на площади и бросил в огонь.

Жрец встал на колени и горько зарыдал. Точно, как там, на берегу. А Виктор, больше не теряя времени, пошел к своим парням, чтобы отправиться в следующее племя, что в километрах десяти севернее расположилось.

Почти вышел, как снова вернулся к жрецу, который все еще рыдал в скорбной позе.

— Пока я вернусь соберешь порошок старшего драконового дерева. Мне много нужно.

И вышел к отряду.

— Пошли парни дальше, — весело кивнул он в сторону ворот. — Потом еще раз вернемся сюда.

Дорога между двумя родственными племенами петляла по холмистой местности.

Виктор не ошибся: нефть тут была. Спустя час пути учуяли его неприятный запах. Потом заметили целые участки, где не росла даже колючка. Живописность резко переменилась на унылость окружения, но зато впереди стали попадаться огромные маслянисто-черные лужи.

Виктор полез на высокий холм и оглядел местность. Он думал теперь масштабно. Даже слишком масштабно.

'Сюда железную дорогу надо проложить, — мечтательно планировал он. — А тут перегонную колонну поставить, чтобы бензин и керосин добывать. С территории этрадов же запросто трубу можно проложить до скал, и газ к себе гонять. Не так уж и далеко'.

Постоял еще немного и сошел к своим.

Спустя пару часов увидели еще один холм, вершина которого была обведена забором.

— Вот и зеуды, — сообщил он Марзану. — Пойдем, пообщаемся и с ними.

В воротах стоял воин не с копьем, а кривой саблей на боку.

Виктор вспомнил тот ночной бой с ними, когда за счет трофеев руры добыли немало качественного оружия.

При их появлении за ворота высыпали десятки воинов с обнаженными саблями.

— Эй! — крикнул им Виктор. — Успокойтесь. Мы пришли с миром к вам.

Вперед пробился пожилой воин с кувалдой в руках. Здоровенный был мужик. А таким сабля кажется игрушкой. Им, как и Сергею, крушить сподручней.

— Кто вы и что от нас хотите? — пробасил этот воин.

Виктор развел руки в знак мирности намерений.

— Мне надо только поговорить со старейшинами вашими. Позови их сюда.

— А кто ты такой, чтобы они выходили тебя встречать? — захохотал басом пожилой воин.

— Я тот, который может тебя убить прямо отсюда. И не только тебя, а всех тут воинов. А захочу, еще все племя твое тоже, — сердито ответил на его смех Виктор, и уже расстегнул кобуру.

— Ну, попробуй!

Воин двинулся в их сторону. Но успел сделать только пару шагов. Пуля пробила ему сердце, и он рухнул. Кувалда откатилась к подножью холма.

На выстрел высыпал к воротам народ и застиг немую картину, как вжались в забор их доблестные воины, а на земле — их самый сильный воин. Убит, и валяется в собственной крови. У подножья холма — незнакомые им люди, как будто без оружия. По крайней мере, никто из них еще не доставал меч.

— Ну, так позовете старейшин или нет? — завопил Виктор.

Их звать не пришлось. Они сами пришли поглазеть, что тут происходит.

Их было трое, дряхлых старцев в белых балахонах. Точь в точь, ожившие старейшины руров.

— Я хочу поговорить с вами, уважаемые старейшины, — закричал им снизу Виктор. — Примете?

Старцы пошептались, после чего один из них махнул рукой:

— Идите.

Виктор, на всякий коварный случай, прошептал отряду быть готовыми ко всему, и пошел с револьвером в руках к воротам. Как и во всех подобных племенных поселениях, стояли те же дома-деревца, те же очаги, та же вокруг публика, такая же площадь от ворот. Только опять со статуей.

Виктор с удивлением увидел стилизованную статую зверя, очень схожего с грондом на задних лапах. Того хищника, чей хвост до сих пор украшает рукояти его мечей.

На этот раз он один вошел в дом старейшин, приказав Марзану смотреть в оба.

Тут ему предложили сесть прямо возле входа, что, как помнил Виктор из жизни с рурами, что-то близкое по символичности к параше в тюрягах.

Виктор ухмыльнулся и прошел туда, где возвышались у дальней стены три кучи белых шкур. Откуда только смогли достать такие?

Там он устало опустился на среднюю кучу и угрюмо уставился на негостеприимных хозяев.

Только что символично Виктор дал им по пощечине. Так мог себя повести гость, который способен сравнять с землей весь их род. И старцы почему-то поверили, что гость на это способен. По крайней мере, в душе решили: не рисковать.

Один из старцев приволок те шкуры, что были сначала предложены Виктору, поближе к остальным и сам сел на них. Двое других опустились на оставшиеся свободные.

Виктор угрюмо заговорил:

— Я пришел сюда после того, как посетил ваших соседей этрадов. Они меня хорошо поняли, и сейчас собирают свои пожитки. Готовятся переселиться к скалам, что на юге отсюда.

— Почему? — удивился самый древний из тройки.

— Потому что я им приказал, — небрежно пояснил Виктор.

— Наши дозорные сразу сообщили бы, если на них напали бы ...

— Никто на них не нападал. Я пришел и приказал переселиться к скалам. Что тут непонятного?

— Как это понять, — возмутился другой старец. — Кто ты такой, чтобы приказывать этрадам?

— Я один из трех вождей новой Руси. Слыхали о такой стране?

Старцы странно переглянулись.

— Слышали, что вы повелеваете громом. Что истребили многих карябанов. Вы истребляли наших лютых врагов. Они многих наших людей брали в рабство. Вы отомстили за нас. Все наше племя вам благодарно за это.

Старцы поднялись и пали перед Виктором на колени.

Виктор опешил от перемены ситуации и смутился донельзя поведением таких старых людей.

— Очень прошу, вставайте.

Сам встал и поднял каждого с колен. И так получилось, что рассадил их на свои законные места, а сам сел на изначально предложенную кучу.

— Вы великие воины, если одолели их воинов на животных.

— Да. Мы очень сильные воины. Мы это доказали горданам тоже. Поверьте мне, мы не хотим ни вам, ни этрадам ничего плохого. Наоборот. Мы хотим, чтобы вы имели шанс, как и руры, стать такими же сильными.

— Что мы должны сделать для этого, чужеземец?

— Ничего особенно. Только тоже переселиться к тем скалам и слиться с этрадами в один народ. И выучить общий для всех один язык. Русский.

— Что? — подскочил аж один из старцев. — Как ты назвал свой язык?

— Русский... — растерялся Виктор. — А что случилось?

— У нас есть человек, который всегда пытается остальных обучать своему языку. Говорил, что это русский.

— Человек? — теперь вскочил на ноги Виктор. — Кто этот человек? Где он?

— Он наш кузнец. Очень хороший кузнец. И он всегда в кузне бывает.

Виктор, сломя голову кинулся из помещения вон.

— Где здесь кузня? — схватил он первого попавшего под руку молодого человека.

Тот перепугано ткнул пальцем направление.

Виктор торопливо сообщил Марзану, что, кажется, тут есть его земляк и попросил подождать пока тут и бросился в указанном направлении. Еще издали услышал звон наковальни — побежал на звук. Влетел в кузню и сразу вычленил земляка среди прочих смуглых местных.

Высокий молодой парнишка с кудрявыми светлыми волосами, не оборачиваясь, дубасил молотом по раскаленному металлу.

Виктор подошел к нему сзади, по-русски поприветствовал:

— Здрав будь, кузнец.

Поднятый молот, словно, зацепился за воздух. Потом он с грохотом упал на наковальню. Виктор увидел широко раскрытые голубые глаза на веснушчатом лице паренька.

А Виктор стоял перед ним, радостно улыбался, и ждал дальнейшей его реакции. Конечно же реакция не заставила себя ждать.

— Свой!!! — закричал парень, — Наконец-то, свой! — крепко прижался к Виктору.

Это, конечно, не сравнится с медвежьей хваткой Сергея, но все равно дыхание перехватило.

— Свой, свой. — Виктор похлопал его по плечу. — Теперь ты всегда будешь среди своих. Как зовут тебя?

— Саша я... в смысле, Александр.

— А я Виктор. В смысле, Витя, — пошутил он. — Все, Саша. Здешняя твоя жизнь завершилась. Бросай всё, и айда за мной.

— Куда?

— К своим. Будешь пятым из России. Кстати, ты из какого места сюда залетел?

— Из Тучково я.

— Студентом был, наверное.

— Нее. Автомехаником в профилактории.

— Понятно. А я рязанский. Остальные сами тебе представятся. Пошли скорее.

Вытащил он ошалевшего от счастья Александра из кузни и потащил к своему отряду.

Всю дорогу Александр твердил только одно: 'ой блин!, ой блин!'.

Виктор оставил его возле Марзана.

— Посмотри за ним. Мне надо еще немного поговорить со старейшинами.

Когда он вошел, старцы еще переговаривались.

— Что решили, отцы? Переселяетесь?

— Мы решили, что ты говоришь мудрые слова. И этрады решили мудро, что согласились. Мы соберем народ, чтобы отправиться вслед за вами к скалам.

— Я рад, что у зеудов оказались разумные старейшины. Ваши потомки вам спасибо скажут за это ваше решение. Будем ждать вашего переселения. А теперь мы уходим. Я забираю с собой вашего кузнеца. Там он вам не будет нужен. Там вы будете и так иметь все, что вам понадобится.

Виктор вылез из помещения на площадь и, подмигнув Александру, дал приказ строиться по трое.

Глава 19.

Трех мешков порошка хватало на пятнадцать саженцев с запасом. Семь из них собирались сажать со стороны глиняных карьеров, восемь — со стороны луга. Понадобились пятнадцать телег запряженных сильными парами коней.

Расстояние между саженцами взяли равноудаленными, чтобы охватить всю территорию болота.

Вырыли в нужных местах по яме, засыпали отмеренную порцию порошка, подвели канавками к зонам болотную воду, чтобы стволы не сгорали, и по договоренному сигналу седьмого удара колокола посадили сразу пятнадцать саженцев. Успели только засыпать землею, как пошел процесс.

Хватали по несколько свангов с каждой кроны и поспешно зажимали в специально сделанных для этого шпильках.

И все телеги стронулись с места прочь от болота.

Бешено заклубил пар. Это начали нагреваться стволы. Коней гнали все быстрей, потому что из-за обилия порошка рост пошел с ускорением.

Картина была впечатляющая.

По берегам укутанных в столбы паров, болото на глазах светлело. В нем росли, извивались и клубились толстенные корни-монстры. Телеги разбегались от растущих вдогонку шипастых стволов и, словно, вытягивали из вод пятьдесят длиннющих канатов. Они разбегались все дальше и дальше, а болото, уже не болото, а озерцо с беснующимися в нем фантастическими удавами.

Телеги уже отдалились на километр, и это озерцо на глазах съеживается, оседает, а вода становится все прозрачней. А бег коней продолжается. Могучие животные уже напрягаются. Тяжеленна их ноша. Болото на себе тащат.

Кончается очистка-осушение, когда животные в пене уже больше не могут шевелиться. Теперь пусть сами корни трудятся, пока не сгорят могучие стволы и они сами.

Выпарилось до дна болото. Стала серым песком дно. Все соки земли выпиты до капли. А корни жадно все сосут и сосут, пока перегревшись, не вспыхивают дымными кострами. Теперь тут пожар.

Люди смотрят зачарованно на такое чудо природы. Горит то, что было недавно болотом.

К полудню видят только глубокий ров полсотни метров в длину и двадцать в ширину, и полная серой золы.

— Вот и нету болота! — Виктор хлопнул Сергея по плечу. — Можешь возводить свой город.

— Да уж, — имитируя интонацию Папанова, сказал Сергей.

Начиналось великое историческое строительство. И начиналось оно с возведения неприступных стен.

Спланировали по нынешним меркам огромный город. Как пять Сонара вместе взятые.

Стены должны были обхватить гигантской скобой весь город. Канализационные трубы с плато придется удлинить чуть ли не на километр. Создать канатную дорогу от плато до центра строительной площадки. И не просто обычную, а чтобы грузы сверху подавать. Правда, канатов теперь у них было завались. Хорошо что карьеры, кирпичные, и известковые оказались под рукой, при строительной площадке.

Но самой трудной задачей окажется доставка на периметр будущей стены каменных блоков. На ее выполнение выделили почти все мужское население с той стороны скал, где еще проходили карантин объединенные племена и почти всех тягловых животных. Сергей в пятистах метрах от водопада обнаружил подходящие скальные камни: плотная порода и сверкающая, как мрамор. Теперь там трудились в две смены несколько сотен камнетесов. Готовили метровые кубы, которые потом загружали на специально изготовленные для этого четырехосные низкие телеги и буксировали на место.

Население росло, как говорится, не по дням, а по часам. Чтобы кормить, одевать, обувать, предоставлять хотя бы необходимый минимум, того, что у всех остальных, приходилось вертеться, как юла.

Руководство новой страны требовала неукоснительного исполнения всех своих прописанных жизненных правил, к которым уже добавилось еще множество дополнительных пунктов, взамен предоставляя полную гарантию безопасности и каждому по потребности. Условие гарантии, конечно, сравнительно легко выдерживалось, но с потребностями напряг рос. Возникала диспропорция между производителями потребляемого и трудящимися в остальных областях. Нужно было срочно принимать решение. По этому поводу и собрался сейчас совет триумвирата.

— Решение вижу только в ограничении въезда, — говорил Сергей. — Можем временно на дорогах поставить посты и не пропускать к нам переселенцев. Прокормить бы хотя бы тех, кто уже здесь.

— Есть и другой выход, — возразил Виктор. — Сделать ярмарки постоянными. Обезопасить их маршруты теми же постами, и пусть себе тащат непрерывно к нам все необходимое. Тогда один только стекольный цех обеспечит всем что нужно.

— При условии, что будут таскать сюда денно нощно товары. Мы будем зависимы от гильдий. Если не пришли продукты, мы голодаем. А они это быстро прочухают и начнут спекулировать на этом. Нет, это не выход.

— Выход есть всегда, — веско возразил Василий Иваныч. — Сделаем так: нашего посла-наблюдателя внедряем в руководство гильдии купцов Горданы. А саму гильдию обязуем работать на поставки, что говорил Виктор. А заодно, наш человек будет еще контролировать цены на поступающий сюда товар. Вот и все.

— Но руководство гильдии избирают купцы, а не внедряют извне. Это будут не те принципы, которых мы придерживаться собирались.

— Принципы хороши, когда все уже налажено. Сейчас идет война за выживание. Не до высоких принципов.

— Есть еще одно предложение. — Глаза Виктора горели энтузиазмом. — Предлагаю одновременно с этим совершить поход к западным соседям и экспроприировать все ими неправедно накопленное. Заодно, освободить всех их рабов.

— Освобождение рабов — это хорошо, — ехидно улыбнулся Сергей, — а экспроприация — это уже называется грабеж.

— Серега, очнись! — воскликнул Виктор. — Спустись на землю. Мы обязаны построить страну своей мечты, а не заботиться о диких, подлых, бессовестных существах, что там скачут по степи. Нам нужны ресурсы, и мы их добудем, во что бы то ни стало.

Сергей только тяжко вздохнул. Не знал он, что убежать от гнилости политики не удастся.

— Я поддерживаю предложение Виктора, — поставил точку Василий Иваныч. — Значит, получается так: я, с несколькими милиционерами отправляюсь в Гордану, и там все организовываю. Виктор берет своих и несколько твоих отрядов, отправляется на запад. Ты, Сережа, строишь тут город и руководишь один всеми делами до нашего возвращения. Выходим с утра.

* * *

Ранним утром профессор на тележке (так и не научился ездить верхом) с пятью милиционерами на скакунах, направились по южной дороге.

Одновременно, Виктор, с тремя конными отрядами дополнительно к своему отряду, направился в западном направлении, в сторону бескрайних степей. За ними катила тележка, запряженная тройкой. На ней везли все необходимое: палатки, провиант, гранаты, разрывные болты и патроны. Джентльменский набор экспроприаторов.

К полудню обошли слева лес и выбрались на искомую степь.

Она действительно казалась бескрайней. По крайней мере, до горизонта тянулся совершенно ровный травостой.

На карте Виктора не были обозначены карябанские стойбища. Как можно указать где искать кочевье? Это нужно самому искать в каждом конкретном случае или спросить...

'Точно! — озарило Виктора. — Спросить надо'.

— Всё. Приехали, — повернулся он к Марзану, который временно был общим старшим командиром над командирами отрядов. — Все входим в лес и маскируемся. Будем ожидать появления кого живого.

Марзан отдал нужные команды, и конница повернула в сторону ближайшей опушки. На ее самое крайнее дерево, на дуб с роскошной плотной кроной выставили наблюдателя с подзорной трубой, назначили ему смены и углубились в лес, где на маленькой прогалинке парни устроили временный стан с пикником.

Виктор рассудил верно: лучше здесь ждать появления живой души, чем бесплодно блуждать гурьбой по голой степи под постоянными суровыми ветрами, рассчитывая на авось. А так, кто нибудь, да появится, и как миленький скажет, где именно кочевье.

Наступала ночь. Выставили круговой дозор и легли спать прямо на траву. Не стоило в такую теплынь ставить еще палатки.

Среди ночи Виктора разбудили револьверные выстрелы. Это дозорные отстреливали обнаглевших хищников.

Недовольно поворчав, он повернулся на другой бок и снова крепко уснул.

Утром в рацион добавились шматки свежего мяса. После вновь лениво разлеглись в тени высоченных деревьев.

Так гуляли два дня, прежде чем, как однажды утром прибежал разведчик с сообщением: 'обнаружены!'.

— Марзан, приведи их сюда, — лениво попросил Виктор, даже не поднявшись с травы.

Марзан кивнул, прихватил своих, и их кони понеслись в указанном разведчиком направлении.

Вдали раздались хлопки выстрелов.

'Коней ихних косят, — догадался Виктор. — Теперь пешком не скоро дойдут. Может еще вздремнуть?'

Он сладко зевнул, закрыл глаза и, как ему показалось, поспал секунду, когда его разбудили снова.

Виктор недовольный приподнялся на локтях и увидел перед собой четыре перепуганные плоские лица карябанов. У одного из носа текла кровь, у другого было припухшее ухо. Еще один — с фингалом под щелью глаза.

— Ну и цирк! — ухмыльнулся Виктор. Потом заговорил на языке руров: — Кто вы? Из какого кочевья?

Пленные испуганно вслушивались в его голос, но явно не понимали язык.

Виктор стал беспокоиться. Среди них никого не было, кто их поймет.

— Марзан, спроси на своем. Может, поймут?

Марзан своим хриплым голосом повторил вопрос. К великому облегчению Виктора, его понял один из пленных и что-то быстро протараторил. Как показалось Виктору, не совсем похожими звуками и интонацией, что были у Марзана. Но Марзан разобрал его ответ.

— Они из кочевья вождя Гурдурурса... или что-то в этом роде. В кочевье пятьсот воинов и столько же женщин с детьми.

— Рабов сколько?

Марзан спросил и получил ответ:

— Около ста, говорит.

— Отлично. Пусть, на всякий случай, скажет своим глухонемым, что мы хотим попасть в их кочевье.

Марзан понял опасение Виктора, кивнул и потребовал, чтобы пленник объяснил остальным пленникам, что им от них нужно.

— А теперь спроси: кто поведет до кочевья?

Вопрос Марзана ввел пленников в смятение. Стали меж собой болтать, бросая порой на них взгляды, полные скрытной ненависти.

Виктору надоело ждать, пока те наболтаются. Встал, взял самого здорового среди них за шиворот и отволок от остальных.

— Спроси у него: поведет или нет?

Марзан спросил.

Пленник, хотя не знал язык, но от своего уже понимал о чем тот спрашивает и испуганно, но отрицательно покачал головой. Виктор тут же разрядил револьвер в его живот. Пленник кулем упал к его ногам.

Виктор подошел к следующему пленнику. Теперь того отволок туда же.

— Спроси у него.

Марзан повторил вопрос, о содержании которого тот догадывался.

Пленник часто-часто покивал головой.

— Ну и славно, — успокоился Виктор, засовывая оружие в кобуру. — Их связать друг за дружку, и вперед.

Скакать не получалось. Пришлось ползти за проводниками под палящим солнцем на северо-запад.

Под вечер, пущенный вперед дозорный, сообщил, что впереди заметно движение.

Виктор жестом остановил отряд и поскакал за дозорным. Через сотню метров, в подзорную трубу различил множество пасущихся животных под присмотром нескольких пастухов. А в отдалении пирамидки шатров.

— Где же ихние воины? — пристальней вглядывался Виктор, но не замечал вооруженных мужчин.

Виктор поскакал обратно к своим.

— Марзан, спроси у того, кто язык твой знает, где их воины сейчас.

Марзан спросил и перевел:

— Он считает, что они там же, где и остальные.

— Врет, шакал. Нет их там. Нутром чую. — Виктор сошел с коня и подбежав схватил того пленного за руку и достал меч.

— Скажи ему, что если он не скажет, точно где воины, я отрублю ему кисть.

После перевода Марзана пленный захныкал и, судя по запашку, еще и обделался. Потом он нехотя затараторил, показывая налево.

— Ага! — Марзан засиял. — Воины собираются напасть на торговый караван из Гордана. Сборище за тем восточным холмом.

— Ладно, пусть идут они в свое кочевье. А мы будем атаковать воинов.

Отряды резво развернули скакунов и понеслись за Виктором в сторону высокого холма, что одинокой зеленной шапкой сидел на ровной макушке степи.

Вылетели цепью перед ошарашенными от неожиданности конниками кочевья и разом закидали сорок гранат в их сторону.

Грохот разрывов, полет ошметок животных и кочевников — вот, что они имели в результате этой короткой атаки гранатами.

Не стали добивать умирающих. Все равно передохнут в мире без антибиотиков.

Слету развернули коней и помчались к шалашам.

Тут поднялся визг и беготня потому, что началась экспроприация кочевья.

Десятки местных телег, на которых совершали они свое движение по степи, были конфискованы и доверху забиты всеми имеющимися в наличии съестными запасами.

Парни обнаружили большую палату, видимо, уже погибшего вождя, заваленную сундуками с золотыми и серебряными монетами, изделиями и украшениями.

Освободили около сотни рабов, рабынь и детей. Исхудалые, больные, они норовили голыми руками придушить местных баб, что над ними все это время издевались. Но Виктор отговорил их от самосуда. Он аргументировал это тем, что вряд ли теперь они выживут в степи при нынешнем своем положении. Этого для мести вполне достаточно. Потом досыта покормил их и, дав трех провожатых воинов, отправил к скалам с вереницей телег и трофейным стадом.

Путь туда был чист. Сами только что прошли его. А сам Виктор планировал дальше, добраться до следующего кочевья. О нем только что узнал от освобожденного раба, которого два дня как оттуда привели сюда.

Отряд, ориентируясь по заходящему солнцу, тронулся на запад в указанном направлении.

Под утро увидели огромное скопище шалашей и людей. За шалашами мелькало море спин животных на пастбище.

Заметили сразу, и в их сторону навесными пустили в полет острые стрелы.

Виктор мгновенно построил всех в цепь, и приказал приготовиться к стрельбе разрывными болтами.

Воины тут же соскочили с седел, поставили бронированные бока скакунов, как свои щиты, взвели арбалеты.

Конница этих кочевников оказалась многочисленной. В прикидку, около тыщи.

Карябаны волнами накатывали на расстояние до ста метров, выпускали тучу бесполезных стрел и уступали место следующей волне. И стрелы непрерывно барабанили об сталь брони, не причиняя никакого вреда.

При очередном подкате волны им навстречу вылетели болты. Их головки, как маленькие гранаты, разлетались мелкими осколками и валили сразу по пять шесть человек мертвыми или тяжело раненными. Поэтому, атакованная болтами волна откатилась назад мелкой рябью.

Замешательство там продлилось на пару минут. Вперед понеслась следующая волна конных лучников. Их тоже встретили разрывные болты и тоже посыпались на трупы своих боевых товарищей.

Половина скошена на расстоянии. Вождь взбеленился и приказал атаковать в лоб, саблями изрубить наглых пришельцев.

Весь остаток его воинства, хотя это было немалое число, ринулся на полном скаку к цепочке железнобоких животных, за которыми прятались ненавистные враги.

Еще один залп странных стрел встретил их в полпути, разредив ряды на четверть. А как доскакали до расстояния броска гранаты, их больше не стало совсем.

Вождь со своего высокого постамента увидел, что войска у него больше нет. А что еще хуже, к нему уже несутся во весь опор несколько вражеских воинов. Пленение стало неизбежно.

Марзан и двое с ним быстро скрутили руки вождю за спиной и привязали к седлу. Теперь он будет резво трусить рядом, как собачка на привязи до самого центра кочевья, где Виктор позволит освобожденным рабам, а число их тут было в два раза больше, чем в предыдущем кочевье, собственноручно казнить его, как им заблагорассудится.

Освободившиеся рабы, под вой женщин кочевья, разрезали вождя по кусочкам. Месть за страдания в этот раз состоялась вполне.

Снова подогнали телеги, набили всем, что считалось нужным. И снова обнаружили клад вождя, который на одну телегу уже не вместился. Но телег теперь было предостаточно и возчих, то есть бывших рабов, тоже было предостаточно.

Караван стал очень длинным. А еще огромная отара.

Вся эта кавалькада, управляемая сотней счастливых бывших рабов и четырьмя отрядами Виктора, тронулась на восток. К граду, что ставил у скал в это же время Сергей.

* * *

На третью ночь они разбили лагерь у леса и уже собирались отдыхать, как из мрака раздался далекий звон колокола. Ударил одиннадцать раз и умолк.

— Вот и пришли почти, — улыбнулся Виктор.

Марзан тоже воспрял. Красавица жена заждалась.

Выставили очередной дозор и уснули.

Среди ночи Виктора растолкал за плечо воин.

— Что такое? — сразу вскочил на ноги Виктор.

Воин, молча, указал на небо.

Та же гигантская тень кружилась над их ночным лагерем. В полной тишине округи, только временами заслоняющиеся звезды говорили о присутствии невероятного нечто рядом.

Виктор притих, опять почувствовав древний страх, что разливается по жилам и сжимает сердце в тиски.

Так они вдвоем, среди остальных спящих, стояли с задранными головами, пока гигантская тень с невероятной скоростью не устремилась к горизонту.

Виктор тяжело вздохнул, снова прилег на траву. Теперь сон совсем не шел. А ведь скоро наступит утро.

Глава 20.

Число кандидатов на гражданство геометрически росло. Каждый, кто свободно говорил и умел мало-мальски писать, читать, и мог наизусть повторить правила, если давал клятву придерживаться их, становился гражданином новой Руси. И с той торжественной минуты считался русским. Его (или ее) поздравляли остальные. И тогда, как полноправный гражданин, обретал право быть на плато без особого разрешения. А мужчины автоматически вливались в основные силы армии. Мужчины и женщины, став гражданами, могли выбирать себе по душе работу, а не как прежде, куда направят.

Много появлялось привилегий при гражданстве, но много и ответственности на них накладывалась. Граждане должны были зорко следить за зоной карантина, всячески готовить их по языку и новой морали. Если обнаружится, что кто-то отлынивает от своих обязанностей, тот будет просто лишен гражданства. И навсегда. Такая угроза была хуже смерти для них. Поэтому, пока ни одного случая нарушения обязанностей в их коммуне еще не происходило. Ни одного пока суда не состоялось. Милиция без дела слонялась по территории, никак не проявляя инициативу.

— В коммуне пока все идет идеально гладко, — доложил Василий Иваныч на очередном совете триумвирата Виктору и Сергею. Но они и сами это знали. — Город строится нормальными темпами. Продуктов хватит еще на столько же людей и на целый год. Промышленность в пике. Что еще нужно?

— Технические новшества, — ответил ему Сергей. — Нельзя пахать конями, когда способны создавать механизмы. Электричества до сих пор не имеем. Есть нефть и газ, а мы безудержно лес сжигаем. Лес редеет на глазах. Как поставим город, вообще полностью сожжем. Расти не будет успевать.

— Это точно, — согласился Василий Иваныч. — Виктор, что сможем в этой области сделать?

Виктор пожал плечами:

— Всё!

— Вот как? А в чем задержка?

— Ни в чем. Мы с Федором и Александром уже месяц, как паровоз проектируем. В первую очередь нужно железную дорогу до нефти протянуть. Там перерабатывающую колонну поставить, чтобы бензин в цистерны качать. Чтобы цистерны паровозом сюда гонять. Потом их в эту сторону перекидывать... Короче, проблем много, но мы работаем над ними, как можем.

— Хорошо. Работайте. А ты, Сергей, только строительством стен занимайся. До зимы нужно поднять бетонную ее часть.

— По моим расчетам так и будет. До зимы поднимем их на все десять метров. Может, даже пушечные площадки успеем достроить.

— Хорошо. Раз все идет своей чередой, так нечего терять время тут. Пошли работать. Меня уже заждались в школе.

Они встали и прошли каждый на свой участок работы.

Было ясно, что самый ответственный участок достался профессору. Грош цена всем их трудам, если молодежь не окажется именно той, которая может продолжить и умножить начатое ими.

Сергей по пути заглянул в больницу повидать Семена. Тот, как всегда, был в лаборатории.

Увидав Сергея, радостно поднялся навстречу.

— Давно не видались, Сергей. Как идут твои дела?

Нормально. А у тебя как вышло с пенициллином?

— Вроде, получил. Нечистый, но лечит. Парню спас ногу от ампутации.

— Расскажи, как тебе удалось.

— Ты сам мне дал подсказку чем можно связать пенициллин из бульона. Соли бария растворили в себе пенициллин. Потом мне с трудом удалось крохи выделить из солей. Если бы мне удавалось вакуумировать и охлаждать раствор, добыл бы пенициллин в нужном количестве. А без этого никак, — грустно покачал Семен головой.

— Поговори с ребятами в ангаре. Может, смогут помочь.

— Думаешь? Ладно, поговорю. Спасибо за совет.

Сергей побежал на стройку, а Семен решил не откладывать попытку и поспешил в ангар. Там он застал всех технарей вместе.

— Ребята, можно вас отвлечь на минуту?

Виктор сразу оставил карандаш и подошел к Семену.

— Здравствуй доктор. Чем могу послужить?

— Изготовлением двух устройств, очень важных для моей работы.

Виктор посмотрел на него вопросительно.

— Мне нужно в сосуде создавать разряжение и еще его охлаждать до нуля.

Виктор почесал кончик носа.

— А сосуд большой?

— Хотя бы литровую колбу.

— Придумаем что нибудь, Семен. Я сам скажу, как что будет.

Семен ушел от них весьма обнадеженным. Раз Виктор обещал, обязательно сделает. Он это уже не раз доказывал.

Виктор же вернулся за раскиданные на столе бумаги.

— Итак, — продолжил он прерванное конструирование будущего паровоза вместе с Федором и Александром. — Решили, что топка будет работать на нефти. Тогда Александр возьмется за устройство запускаемой полуавтоматической нефтяной форсунки, о которой вчера говорили, а ты, Федор, выдаешь конструкцию топки под нее и котла. Я же пока проектирую двигательную часть.

Все трое расселись за столы с бумагами, карандашами и чертежными принадлежностями.

Виктор совсем недавно обнаружил, что молодой Александр, оказывается, вполне грамотный технарь, даже, несмотря на то, что не заканчивал высшее учебное заведение. До профилактория, куда нырнул за длинным рублем, несколько лет, пока жил у тетки, работал в инструменталке московского завода 'Молния'. Числился неплохим слесарем-инструментальщиком. Виктор и сам убедился, как тот с полуслова выхватывает суть задачи и на пальцах их решает без всякой математики и расчетов. Теперь тоже был убежден, что парень справится с поставленной задачей.

Когда он оказался впервые на плато, вначале бродил в шоке по цехам. Потом слету предложил рационализаторство в кузнице, чем заслужил уважение кузнецов, в особенности Григория. Он уговаривал работать с ними, но Александр был сыт по горло этой работой у зеудов. Ему захотелось быть ближе к металлорежущим станкам, а не к горнам.

Виктор с улыбкой вспоминал выражение его лица, когда тот впервые услышал, что будет здесь жить как при коммунизме: без оплаты труда и по строгим законам.

— Это что же получается? — тогда воскликнул Александр. — Будем жить как жили зеуды?

Василию Иванычу пришлось потерять целых полчаса своего драгоценного времени, чтобы разъяснить новоприбывшему, что роль играет не форма, а содержание отношений. Рассказал о роли морали и образования, что конкретно питает новорожденное общество. И, что отказ от валюты есть только следствие моральных норм, а не самоцель.

Вроде, понял и успокоился. Но продолжал с недоверием коситься на профессора.

Зато, к радости Виктора, просто отнесся к категорическому отказу от религий. Оказалось, что и сам только под общим ажиотажем всегда называл себя православным. А так, никаких эмоций такая идентификация у него, как выяснилось, не вызывала.

Виктор отогнал посторонние мысли и снова углубился в работу. Создавал на бумаге чертеж корпуса с золотником и рабочим цилиндром.

Первый паровоз будет у него двухцилиндровым. Каждый золотник будет использовать кулисный механизм, чтобы регулировать отсечку пара в цилиндр и передавать усилие на контркривошип и реверс. Он же должен являться пускателем распыленной нефти из форсунки. Ручным способом запущенная, дальше сама будет закачиваться, пока паровоз не остановится.

Федор строил на бумаге кирпичностенную топку, от которой отходила связка труб в емкость цилиндрической части котла. По ним будет подаваться жар топки, превращать воду в бассейне котла в пар, который и будет поступать в корпус, проектируемый сейчас Виктором.

Основная трудность такого котла — это была его безопасность. Давление в десять атмосфер, не шутка. Может взорваться, как бомба. Поэтому, Федор ломал голову, как минимизировать количество стыков. Идеально, конечно, цельнолитая конструкция топки и котла. Но он сомневался, что при нынешнем состоянии литья кузнецам может такое удаться.

Федору оставалось только одно: придумать сложную форму сцепок мест стыков, чтобы закрепы удержали бешеное давление пара.

Виктор только принялся за чертеж шатуна, как непрерывно и громко зазвонил колокол на вершине. Всеобщая тревога!

Бросили, что делали и кинулись вон из ангара.

Со всех сторон повыскакивали остальные встревоженные граждане. Зажужжала лебедка подъемника у перил. Это срочно вверх доставляли сельских детей, которые сейчас не в школе.

Непрерывный поток одним из первых доставил Сергея.

Он сверху уставился в свою самую мощную подзорную трубу, потом повернулся к Виктору и кратко бросил:

— Война!

Виктор забрал его трубу и сам посмотрел: с юга горизонт занимала огромная армия. Не менее, чем двадцатитысячная. Несли на катках катапульты и баллисты. Конные отряды построились по леву и праву от пехоты. Вся эта лавина медленно, но целеустремленно продвигалась в их сторону. Через несколько часов должны были достичь луга за озером.

Неизвестно было, из какой страны они выступили против них. Скорее всего, из дальней. А на карте их там, на юге несколько.

— Вот видишь, почему в первую очередь нужно мощь наращивать? — упрекнул Виктор друга. — Не терпят наше вольное существование в этом мире.

Армия Сергея из пятидесяти отрядов, объединенных в десять взводов, и на две роты, выстроились на платформе.

Десять артиллеристов уже стояли у расчехленных гаубиц. Рядом лежали ящики со снарядами.

— Всем вниз! — сказал он командирам рот, а сам поспешил к складу за своим обмундированием.

Воины потоком заскользили к подножью за своими командирами. Через несколько минут последним прокатился по канату и Сергей, передав командование артиллерией Виктору.

Вся армия Сергея была конная, вооруженная только арбалетами и гранатами, не считая револьверов и коротких мечей за спинами. Вся она была с четверть одного только кавалерийского крыла наступающей армии.

Сергей с тревогой подумал, что потери могут оказаться неизбежными, если враг все равно будет наступать после того, как заговорят пушки на плато.

Он поднялся в седло и повел обе роты в обход озеру. Собирался стать приманкой в чистом поле, чтобы снаряды по максимуму косили.

На лугу, на другом берегу озера, он все пятьсот воинов построил в один ряд. Каждый загорожен броней животного и держит на изготовке арбалет.

Вся надежда Сергея была на сообразительность Виктора. Сумеет ли правильно распределить удары по агрессору?

Теперь Сергей различал в свою трубу штандарты неприятеля. На пестрых шестах насажена стилизованная голова дракона. Только не красного, как у горданов, а синяя.

Ясно стало, что это родственник Бадалаха на них пошел. Неужели вершитель решил освободиться от власти новоявленной страны? Вот почему навалили сразу столько сил. Узнали через родственника, что на мякине не завоюешь.

'Без рабства тяжко стало, наверное' — усмехнулся Сергей.

Армия неприятеля приближалась, одновременно совершая маневры.

Кавалерия начала обтекать по бокам строй войска Сергея, тогда как пехота стала уплотнять свои ряды. Загороженные большими квадратными щитами и выставив длинные, трехметровые копья, они шли на сшибку. Сзади подкатывались десятки катапульт. Им нужно было преодолеть еще с километр, прежде чем их снаряды смогут достать до озера. А пехоте — все два до них.

Сергей дал приказ командиру левой роты по его команде обстреливать только левое крыло кавалерии, а командир правой роты, получил соответственный приказ, обстреливать только правое крыло.

— Не обращайте внимание на пехоту. Начнете обстрел, услышав револьверный выстрел, — достал Сергей револьвер и замер в ожидании первой атаки кавалерии.

Она оказалась на расстоянии арбалетного выстрела, когда с ревом покатила на безнадежно обреченную цепочку защитников.

Сверху ухнули две гаубицы сразу. Снаряды разлетелись осколками точно по центрам скачущих лавин. За ними сразу бухнули еще два залпа.

Конницы бешено завертелись по обе стороны озера, разрываемые гаубицами в клочья. Сергей выстрелил в воздух, и сотни разрывных болтов ударили по целям.

Увидев какие потери несут, конница резко развернулась и во весь опор помчалась в сторону пехоты. В спину им сразу грохнули все десять пушек, истребляя уцелевших.

Пришла пора царицы бойни — пехоты. Но им в голову не могла прийти, что с такого расстояния до них могут добраться. Однако снаряды не просто добрались, еще и преследовали, когда в панике и она стала отступать.

Сергей вскочил на своего скакуна и, крикнув оглушительным голосом: 'вперед!', помчался на панически отступающую пехоту. Нужно было только доскакать на расстояние броска.

Полетели гранаты над головами последних рядов, зарываясь под ноги врагов. Разрывы слились в единый грохот, превращая все живое в неживое.

Трупы покрыли километры поля.

Сергей доскакал в сопровождении нескольких взводов до одинокого шатра, вокруг которого, ощетинившись копьями, сгрудились десятки напуганных досмерти вражеских офицеров.

Их еще с расстояния всех перестреляли и вытащили из шатра бледного вельможу.

На обратном пути подожгли десяток катапульт, разломали вдребезги их баллисты.

Победа оказалась донельзя простой и без единой царапины.

'И зачем я так разволновался вначале? — удивлялся Сергей. — Еще сто лет с нами никто не сможет сравниться. А после — тем более'.

Их возвращение встретили громом приветствий и поздравлений. А как увидели доставшегося в подарок вельможу, так вообще залились криками радости.

— Витя, ты молодец, — похлопал Сергей по плечу друга. — Точно все сделал. Спасибо тебе.

— Да брось, Серега. Это было не сложно. Паровоз гораздо сложнее, — улыбнулся Виктор. — А ты уже знаешь, откуда этот гусь к нам пожаловал?

— Нет еще. Только же привел. Пойду переодеваться, а ты пока сам займись допросом. Марзан наверняка будет знать его язык. Вроде на родственника Бадалаха смахивает.

— Да?! — воскликнул Виктор. — Ага! Освободительное восстание алкоголиков.

— Что-то в этом роде. Вот, разбирайся с ним пока. Скоро и я подойду.

Виктор с тоской глянул в сторону ангара и нехотя отправился к пещерке-карцеру, куда пока заключили пленного вельможу.

— Позови сюда Марзана, — сказал он милиционеру у входа и, отворив тяжелый замок на решетке, вошел в полумрак помещения.

В углу в гордой позе со скрещенными руками на груди и в растрепанном одеянии, стоял молодой дворянин и презрительно поглядывал на Виктора.

Когда-то шикарный камзол и брючки в обтяжку, теперь висели на нем разодранные в нескольких местах будто изжеванные.

— Ну и хамло же вырастили твои родители, — буркнул Виктор, когда тот сплюнул под ноги Виктору.

Так и чесался его правый кулак огреть по уху гаденыша, но он не знал, чей это сыночек. Не придется ли с его папашей еще вести дипломатические переговоры. Поэтому, экзекуцию решил на время отложить.

Пришел Марзан и Виктор решил начать допрос.

— Узнай кто он, из какой страны.

Марзан спросил. Пленник отвечал охрипшим от волнения голосом, стараясь при этом выглядеть ни о чем не беспокоящимся.

— Он Дорсис, вершитель соседней с Горданой страны, Эритреи.

— Вершитель? Этот мальчик вершитель страны? — удивился Виктор.

Марзан кивнул:

— Я когда еще в Гордане был, говорили, что умер вершитель Эритреи, и на его место возвели сына. Вот он теперь перед тобой.

— Интересно, и что это он сам отправился воевать. Спроси его, почему напал на нашу страну?

Марзан обернулся к пленнику. На этот раз они дольше переговаривались, прежде чем Марзан пересказал Виктору содержание.

— К нему недавно явился мудрец Бадалаха.

— А, знаю такого. И что дальше?

— Рассказал ему, что Бадалах оказался во власти служителей демонов. Заколдовали его так, что он собственноручно отпустил в Гордане всех рабов на свободу, а сам ежемесячно платит служителям демонов непомерную дань. Тогда Дорсис сам отправился к дяде и застал его в состоянии околдованности. Увидел, что нет больше в Сонаре рабов. Понял, что мудрец говорил правду. Собрал войско, чтобы истребить служителей демонов. Только, говорит, не сообразил, что демонов одолеть сталь не может. Сожалеет, что не привел священников храма, — засмеялся Марзан.

— Да, — Виктор тоже засмеялся. — Нам крупно повезло.

А Дорсис недоумевал, с чего это так развеселились они от его слов.

— Ладно, Марзан. Я уж пойду, поработаю. А ты будь здесь. Скоро придет Сергей, и ты ему тоже расскажешь версию пленника. Потом сам займись этим... вершителем. Про ультиматум скажешь, про посла-наблюдателя. Скажешь, отпустим, если согласится. Не согласится, все равно отпустим и все равно поставим ультиматум. В любом варианте скоро в Эритрее рабов тоже не будет.

Глава 21.

До осени кузнецы и технари пахали не покладая рук. Столярам тоже досталось. Их перекинули на ту сторону скал, где они изготавливали шпалы, для восьмидесятикилометровой железной дороги, от скал до месторождения нефти.

Тем же временем, проходящие карантин, остатки мужского населения этрадов и зеудов были отправлены к дальнему лесу, прорубать в нем проплешину для этого железнодорожного пути, а поваленный лес там же резать на шпалы.

Кузнецы, в свою очередь, нарабатывали опыт, сложного литья в земляные опоки, боя механическими молотами и выдавали детали, необходимые для сборки первого в этом мире самоходного железного монстра. На складе собирались ведущие и сцепные колеса с противовесами, оси, рессоры с балансирами, буфера.

Сложные отливки цельной рамы, цилиндра котла и корпуса топки, наполнительные цистерны на других рамах производились героическими усилиями всех кузнецов вместе взятых и множеством их помощников. А впереди ожидалась еще трудоемкая работа создания колонны по перегонке нефти.

Да. Трудный труд с нуля все начинать. Но энтузиазма им было не занимать, потому что знали, что именно они делают и для чего так мучаются все.

Однако все, не все, но произошло первое тяжкое преступление в поднимающейся стране.

Однажды был обнаружен труп строителя.

На место преступления сразу прибыла милиция. Они сразу же оцепили это место, но свидетелей не нашли. Никто ничего не видел и не слышал. Было похоже, что убили парня без свидетелей со спины и, видимо, по окончанию рабочего дня. Тем более, что на поле, сплошь обложенной фрагментами строящейся стены и завалами каменных блоков.

Василий Иваныч сразу пришел к выводу, что раз при убитом нет оружия и со спины, значит, это была не драка и не поединок, а настоящее коварное убийство. Необходимо было выяснить, кто убитый и с кем при жизни конфликтовал.

Василий Иваныч отправился к рядам одноэтажных домов сельчан.

Почти все разошлись по делам, но он встретил нескольких, которые хорошо знали того парня. Им оказался женившийся пару дней назад, по новому гражданскому имени Иван. Но, ни один из узнавших не замечал, чтобы он с кем-либо конфликтовал.

Василий Иваныч понимал, что ценности ради у них не могут убивать. У всех все есть. Остается только одно: ради женщины. На складе вторую не найдешь. Вот эту версию Василий Иваныч и решил проверить.

Отправленный милиционер вскоре привел перепуганную молодую жену убитого.

Заплаканная, с понурой головой, сразу же предположила кто мог убить ее мужа.

Оказалось, что за ней постоянно ухаживал и просил за него выйти замуж некий Евгений, ученик кузнеца Паши. Но она решила, что Иван надежней баламута Евгения, и отказала ему.

Василий Иваныч тут же приказал задержать ученика Паши и заключить в карцер. А сам с двумя милиционерами отравился в его дом.

Двухэтажное общежитие для холостяков стояло неподалеку от третьего жилого дома. Тут были однокомнатные квартиры, выходящие в один длинный коридор с общей кухней и душевой.

Подошел милиционер, отправленный арестовать подозреваемого. Он же принес отобранный от квартиры ключ. Рассказал, что тот перепугался, когда увидел его в кузне.

Они вошли в аккуратно убранную комнату искать улики.

Не прошло и пяти минут, как один из милиционеров достал из-под шкафа длинный самодельный нож. На рукояти оставались еще незаметные бурые пятнышки засохшей крови.

В этот же день под вечер, сразу после кремации тела погибшего на поле, состоялся суд.

Бой колокола созвал на плато чуть ли не тысячу сограждан.

Под открытым небом, на деревянном помосте сидел судья. Подле помоста, в окружении нескольких милиционеров стоял понурый обвиняемый.

Василий Иваныч не стал тянуть резину формальности, а просто сказал, что один из их граждан, ученик кузнеца, Евгений, совершил убийство. Об этом происшествии уже все знали, поэтому не было необходимости объяснять когда, как и где.

— Нашли в его жилище нож, которым было совершено преступление. Он признался, что убил, чтобы овладеть его женой.

Он совершил самое тяжкое преступление, убийство гражданина новой Руси — Василий Иваныч указал на арестованного. — По нашим новым законам он должен быть расстрелян на том же месте, где мы простились с телом его жертвы.

Арестованный дико закричал, упал на землю и истерично забился.

Народ молчал. Все теперь четко стали понимать, что шутить с законом, себе дороже.

— Приговор будет приведен в исполнение немедленно!

Милиционеры грубо подхватили за руки извивающегося на земле парня и потащили к платформе.

Народ все еще был в ступоре. Впервые в колонии совершилось такое предельно суровое правосудие.

Так и стояли, и Василий Иваныч продолжал сидеть на своей трибуне, пока не раздался далекий одиночный выстрел со стороны поля.

Люди в подавленном настроении стали расходиться. На их глазах яростно сверкнул карающий меч закона.

К профессору сзади подошел Сергей.

— Может, ограничились бы вечным изгнанием? — как-то неуверенно проговорил он.

Василий Иваныч посмотрел на него сурово.

— Око за око. Зуб за зуб. А вечное изгнание — за злостное нарушение правил, а не за убийство.

Потом махнул рукой и добавил:

— Сережа, займись своими делами. Правосудие — моя прерогатива. Ладно? — И пошел торопливо в сторону школы.

* * *

Как пришла пора перебросить готовые составные части паровоза и железной дороги на ту сторону скал, главным героем дня стал Виктор. Эту сложную задачу (а ее основная сложность была в том, что лебедка не выдержала бы такие тяжести), он решил, как всегда гениально просто: отправил в обход скал четыре телеги, запряженные тройками отборных тягловых животных. Еще заказал отливку четырех огромных сборных полуокружностей, соединяющихся меж собой параллельно, в виде арки моста. В собранном виде на вершине они должны были превратиться в опорные балки, по четырем пазам полуокружностей которых смогут перебросить четыре семисотметровых канатов. Такие жгуты из свангов уже были после осушки болота.

За эту неделю, что отправленные телеги обходили вокруг гряды скал, были готовы отливки частей гигантской опорной балки. Оставалось на самом плато части обвязывать концами канатов, а с другой стороны вершины таскать за другие концы четырьмя телегами, запряженными тройками.

На вершине составные части опорной балки крепили анкерными болтами, получили возможность перекинуть через вершину четыре каната, один конец которого доставал подножья со стороны стана этрадов и зеудов, а другой достигал двухсотметрового расстояния от противоположного берега озера.

Сначала подавали наверх заготовки с плато. Двенадцать новых лошадиных сил, плюс усилия сорока мужчин, проходящих пока карантин по ту сторону скал, вытянули стальные массы котла, топки, тендер, цистерну и три рамы на вершину. Это были самые тяжелые отливки. Дальше пошло легче. Шпалы, рельсы, колеса и многое другое поднимались проще, но времени затратилось гораздо больше.

Настала пора собранные там штабелями детали спустить к подножью. Опять сначала решили первыми спустить махины котла, топки и цистерны. Их по очереди цепляли на канаты, а на четыре телеги на берегу озера накидывали каменные строительные блоки приблизительно того же веса, что и опускающийся груз. Теперь, когда стравили массу груза с вершины, она почти уравновесилась с грузом на телегах и мягко пошла вниз, подстрахованная усилиями тягловых животных. Как только груз достигал подножья, животные беспомощно останавливались. Приходилось частично скидывать камни с телеги и за несколько рейсов перетаскивать их обратно на двухсотметровое расстояние от берега. Потом все повторяли заново.

Задача стала решенной: все необходимое, чтобы иметь железную дорогу до месторождений нефти и состав, было собрано по ту сторону скал. Нужно было переправиться туда и собрать.

Сотни человек клепали рельсы на шпалы и прокладывали железную дорогу. А полсотни устанавливали на первом заложенном куске этой дороги сам паровоз.

Как и предполагал Виктор, по мере сборки возникали мелкие проблемы. Приходилось возвращаться в ангар, переделывать, и вновь таскать вниз.

Почти два месяца упорно возились сборщики под предводительством Виктора, пока не родился на их глазах сверкающий сталью паровоз. Начали закладывать жаростойкими кирпичами топку и, чтобы не ржавел, покрывать металл суриком. Пока они занимались этими делами, другая бригада уже застелила перед ними длинную, ровную, железную дорогу в сторону прорубленного коридора в лесном массиве.

Виктор прикинул, что как раз они достигнут финиша, когда на рамах уже установят тендер, цистерну и соберут будку для экипажа. То есть, когда окончательно будет готов весь состав.

Был уже конец сентября, когда Виктор направил четыре телеги с бочками, привезти к паровозу нефть. Остальные вручную и на тележках натаскали воду из реки.

До конца недели отсеки тендера заполнились нефтью и водой, а дорожники достигли конца пути и уже проложили объездной путь для маневра паровозом вдоль состава, пока что состоящего из одной цистерны.

Все у кого была возможность, высыпали на вершину и на подножье поглазеть на первый в истории этого мира отправку состава.

Пришли и Сергей, и Василий Иваныч.

— Вот, — протянул профессор ярко-красный флажок Виктору. — Крепи.

Все были крайне взволнованы символичностью предстоящего события. Но больше всех переживал Федор. Его уже не удивляло ничего. Теоретически он знал гораздо больше достигнутого ныне в колонии. Но, одно есть теория, а другое, глазами видеть действующее реально самодвижущееся железное устройство. Поэтому, первым экипажем не брать его с собой Виктор не мог.

Под радостные ободряющие крики толпы Виктор и Федор взобрались по лесенке в будку.

— Ну что? Поехали? — подмигнул Виктор.

Он подкачал общий рычаг форсунок, а Федор поджег распыляемую нефть. В горниле топки загудело. Через пару минут из форсунок самостоятельно забили два огненных фонтана, опаляя новенькие огнеупорные кирпичи. Постепенно температура повышалась до нужной. Вода превратилась в первую порцию движущей силы.

Виктор с волнением перевел рычаг тяги переводного вала и привода регулятора в нужные положения и все услышали первое характерное паровозное пыхтение.

Заработал кривошипно-шатунный механизм. Колеса завертелись на месте, постепенно вышли из буксовки и состав медленно ускоряясь, тронулся по рельсам вперед.

Федор на радостях дернул за веревку клапана гудка, и округу огласил долгий победный рев железного коня. Состав помчался в первый свой рейс, развив скорость порядка сорока, пятидесяти километров в час.

* * *

И спустя пару часов первый экипаж паровоза в полной эйфории уже тормозил на подступах к концу пути.

Виктор полез проверять загруженность тендера. На весь путь сюда не потратили и четверти. Это значило, что минимум четыре рейса можно совершать без доливки.

— Вот так-то, Федор, — приобнял за плечи друга Виктор. — Недаром мы с тобой ломали головы. Получилось, как хотели. Теперь вернемся, и сядем с тобой за разработку перегоночной колонны.

Федор соскочил из будки, заправски отцепил цистерну от паровоза. Цистерна уже приехала.

Потом, они окружным путем снова вывели паровоз на пути и налегке помчались назад.

— Будет еще одна рама с товарняком, — говорил Виктор. — Если соберем колонну, нужно же ее доставлять на место.

— Теперь это не будет проблемой, Виктор. Опыт есть. Можем еще и второй паровоз слепить.

— А почему бы и нет? Могли бы проложить еще один путь на юг. До Горданы и Эритреи. Что скажешь?

— Скажу, отличная мысль. Сможем нужные руды от горы поставлять. При необходимости даже армию на юг забрасывать. Это очень хорошая мысль, Виктор.

Виктор улыбнулся его энтузиазму.

— И это сделаем. Обязательно. Только начнем с перегонной колонны.

Подъехали к скале менее чем за два часа ходу. Толпа еще в большинстве была тут. Их возвращения ждали, чтобы лишний раз покричать на радостях.

Паровоз сразу развернули по окружному пути, чтобы стоял готовым к старту, и пошли к платформе подъемника на вершину.

При их появлении дозорный подскочил к ним.

— Я видел отсюда, как вы ехали до леса. Это очень здорово. Вот бы и мне так проехаться.

— Раз очень хочется, если в следующий раз будешь свободным, подходи, прокатим, — пообещал Виктор, чем страшно обрадовал молодого парня.

А почему бы и нет? Пусть каждый желающий хоть раз попробует, что такое железная дорога. Если еще в следующий раз и товарняк будет, так пускай набиваются на него сколько влезут. Будет вместо аттракциона, пока не надоест.

Как только вернулись в ангар, местные инженеры засели обдумывать конструкцию колонны.

Так как сведения о подобных конструкциях в принципе у Виктора были крайне обобщенные, что как раньше было, когда создавали паровоз, Виктор выдал только основу принципа. Остальное, как и раньше, придется самим додумывать и изобретать.

Но им так и не дали поработать. Пришел Сергей.

— Над чем вы теперь работаете, ребята? — спросил он с порога.

Виктор неохотно оторвался от начатого эскиза.

— Над перегонной колонной... А что такое?

— Вы в курсе, что стены уже возведены? Я и пушечные площадки понаставил.

— Правда? Молодчина. — Виктор все еще не понимал: причем тут они?

— А пушки кто будет на них ставить?

— Ах, вот в чем дело!

Виктор огорчился. Не любил он оставлять новое ради старого, отработанного.

— Сколько тебе надобно?

Сергей торжественно заявил:

— Ровно шестьдесят штук.

— Ё моё! Это же пару тройку месяцев пахотни! — Виктор схватился за голову. — А когда же колонну делать?

— Вы, кажется, о мощи пеклись больше, — съехидничал Сергей. — Что это так переменилось мнение-то? Поставим пушки, чтобы спокойно строиться внутри. И вы вернетесь к колонне.

Делать было нечего. Пришлось им отложить начатое дело и вновь запускать пушечную серию.

И почти до нового года день-ночь работали токарные, фрезерные станки, перерабатывая непрерывно поступающие из кузницы отливки заготовок частей таких же пушек, что на перилах стоят.

Тем временем, приближался по местному календарю новогодний смертельный мороз.

Плотники готовили ставни на все окна всех домов, как на плато, так и на сельских. Благо все они были стандартные, ими же изготовленные. Поэтому, особого труда не составило наштамповать их.

Во все дома и квартиры заранее поставляли запасы дров, шерстяных одеял.

Особую трудность представляло утепление загонов с многочисленной живностью. Их надо было законопатить, завалить крыши щебнем и песком, а сверху накрывать дополнительным утеплителем. В каждом загоне построили по центру большой очаг, который перед самым моментом удара холода должны были скотники поджечь, прежде чем убежать по домам.

Оставшихся еще у подножья немногочисленных этрадов и зеудов, решили запереть на ночь в кузнечном цехе.

Главное же было технику и орудия сберечь. Для этого заготовили целыми бочками жир. Как засверкают небеса, их все, от и до, замажут толстым слоем жира.

Но пока, по календарю, до этого феномена оставалось три дня. Все работали, как и работали. Строители строили, в ангаре жужжали станки, домна варила сталь, стекольщики производили валютный товар, учителя учили, а сельчане набивали амбары.

Вот уже скоро второй год пойдет начала реализации плана, составленного на века.

Конец второй части.