Мертвые люди (часть2)

Да вот дела, за мародеркой я этого не заметил, как бы и нас в паразиты не записали, ведь тащим, как хомяки, только себе, это и сказал Яне.

— Не волнуйся, — она махнула рукой и умолкла, пацан, лет пятнадцати, принес нам два пива и тарелку с орешками, бонус, что ли, от заведения, блин, про себя забыл, надо было сока заказать или кофе, но это потом, надо Яну дослушать, — так вот, не волнуйся, вы же исправно платите налог.

Она поняла, что я не имею ни малейшего понятия о налогах, всеми переговорами занимался Петр, надо однозначно больше уделять времени общественной жизни.

— В общем так, есть люди, которые работают на поселения, за что получают еду и талоны, скажем на поход в бар, ну типо строителей и "Василия и Ко". А есть такие как вы, платите налог, в зависимости от дела и от количества запрашиваемых ресурсов от поселка.

— А что мешает Главному все приватизировать, у него Сарги, плюс полиция, никто пикнуть не успеет. Или вообще заставить работать за еду? — ответ на этот вопрос я давно уже себе дал, хотелось слышать мнение Яны.

— Да кому нужны рабы, — и только сейчас она сделала небольшой глоток пива, прислушалась к ощущениям и, одобрительно кивнув, продолжила, — рабство — это тупик, где он будет брать новые ресурсу, когда старые износится? Да и рабы очень плохо размножатся. А тут Главный пытается развести феодализм, платите налог и спите спокойно, вояки за всем присмотрят. Он поставил на долгосрочную перспективу.

— Остаётся надеяться, что наш правитель мудр и добр, — не весело прогорел я.

Понимание того, что ты под монаршей пятой, заставляло чувствовать себя неуютно.

— Пока это лучшее, что можно найти, — факт, не поспоришь.

— Все, хватит о грустном, давай лучше, — я посмотрел на телек, — о мультиках.

Не большой телевизор начала нулевых висел над барной стойкой, транслируя нам "Том и Джерри" старого образца, где звук не особо и нужен.

Она слегка отклонилась, операясь на спинку стула, и мечтательно начала рассуждать, о мультипликации в целом и об американской в частности. Умеет рассказывать простым понятным языком, слегка отвлекаясь на нужные подробности, иногда разбавляя рассказ шутками или иронией. Прям энциклопедия с приятным голосом.

За соком я так и не сходил, за время разговора она умудрилась выпить первую бутылку, я без лишних слов открыл вторую. Народу за это время прибавилось, все больше работяг, немного грязноватые, но в целом опрятные, никто не шумел, спокойно заходили, брали выпивку и занимали столики, уже там о чем-то в полголоса разговаривали. Не было веселого угара или беззаботного смеха.

— Пойду я за соком, а то что-то в горле пересохло.

Сок взял в счет пива, правда никто мне не наливал, дали пакет со стаканом и на том спасибо. Не успел открыть пакет, как за спиной послышался деликатный кашель. Да кто там еще бациллами раскидывается. Обернулся. Кашлял среднего роста парень: слегка сутулый, с ровной не бритостью на лице, весенняя куртка болотневого цвета, да джинсы. Вообще заурядный тип, если бы не взгляд, нет в нем ни усталости, ни задавленности.

— Здрасти, — вежливо поздоровался он, протягивая руку.

Я на автомате пожал, хотя желания не было.

— Что хотел?

— Да поговорить, буквально минуты полторы, не более.

— Садись, рассказывай, — я кивнул на стул, инстинктивно ожидая как ножки начнут сгребать деревеней пол.

Но ошибся, парень аккуратно поднял стул, уверено сел, скрестив пальцы на животе заговорил.

— Меня зовут Олег, работаю на Василия, того, что занимается снабжением, — он сразу взял быка за рога, обещал же коротенько, — собираюсь от него уходить и хотелось бы присоединиться к вам. По моим сведениям — вас пять человек, так что, лишние руки не повредят. У меня есть ружье, патроны, могу достать нормальный транспорт, если понадобится. Мародёру чуть ли ни с первых дней мертвяков убивал, проблем в команде не было, — из всего монолога он впервые замялся, — если на косячу, то выгоняйте, скандалить не буду. Работать готов за не большой процент от награбленного, так, чтобы с голоду не помереть, а там если приживусь...

И умолк, что хотел — сказал. В принципе, люди нам нужны как воздух, но брать вот так, без проверки, как-то страшновато, с другой стороны, если всего бояться, то вообще никогда ни расширимся.

— А что тебе у Васи не понравилось?

— Скажем так, отношение к рабочим и заработная плата.

— Я не могу так однозначно тебе ответить. Давай так: ты завтра с утра подходи к конторе, там мы тебе с компаньонами все расскажем.

— Хорошо, до свидания, — он бесшумно поднялся и, больше не поворачиваясь, ушел из бара.

— Что скажешь? — обратился я к, до этого тактично молчавшей, Яне. Не то чтобы нуждался в совете, скорей, чтобы как-то продолжить разговор.

— Да вроде нормальный парень, нашел тебя в баре, внятно рассказал чего хочет.

После ухода Олега разговор разладился, к тому же, общий шум в помещении увеличился. Раньше мне нравилось находиться в гуле голосов, слышать обрывки фраз и додумывать их значение и контекст. Я любил бары, но теперь все это тяготило, хотелось тишины и покоя. С девушкой можно и при свечах книги почитать, а бар для друзей, но увы, теперешние друзья по баром не ходят.

Я спокойно дожидался пока Яна допьёт пиво, чтобы потом предложить покинуть это заведение. Но не успел. Меня кто-то хлопнул по плечу и, прежде чем я оглянуться, заскрипел стул, и на него плюхнулся Роман.

— Здорово, — улыбаясь во все тридцать два зуба, гаркнул Роман.

— Виделись.

— А с хорошим человеком можно и дважды поздороваться. Здравствуйте! Рома, — слегка склонив голову представился парень Яне.

— Яна, рада знакомству, — дежурно ответила она.

— Чего вы такие злые? — он положил руку мне на плечо, — пива мало?

— Да нет, — мне очень захотелось скинуть кисть с плеча, но это точно вызовет конфликт, а этого мне не хотелось парень то он не плохой, только очень уж общительный.

— Ром, давай к нам, — послышалось из-за столика, где сидели Сарги.

Вот и славно.

— Не мужики, я здесь посижу. Вы же не против? — дождался моего утвердительного кивка, продолжил, — я тут с девушкой познакомился, так вот, пригласил, так сказать, отдохнуть. А где сидеть? Не с ним же, заклюют бедолагу, а тут ты, то есть вы. Я сейчас сгоняю к бару. Вам чего? Все за мой счет, так сказать, оплата за неудобства.

— На ваш вкус, Роман, — слегка улыбнувшись, ответила Яна.

— Если хочешь, можем уйти, — сказал я, когда Рома отошел.

— Да все нормально, Игорек. Веселый парень.

Она чуть наклонилась над столом, я машинально заглянул в небольшое декольте, устыдимся и перевел взгляд к ее глазам. Она, понятно дело, все увидела, лукаво улыбнулась и поцеловала меня. Раз ей хорошо, буду сидеть, а то и правда, совсем нелюдимым стал.

Рома принес много пива и сока, плюс закуска, начиная от рыбы заканчивая чипсами. Он постоянно пытался шутить, пусть юмор все больше казарменный, но как ни странно, без мата и откровенной пошлости. Затем пришла Люда: женщина не высокого роста, чуть в теле, с удивительно милым лицом, ямки на щёках, вздернутый нос и глаза, горевшие озорством. Все общались, смеялись, слегка подтрунивали друг друга, словно были знакомы ни один год и просто встретились после долгой разлуки. Один я был не особо разговорчив и весел, не знаю отчего, раньше в компаниях охотно общался со всеми без исключения, почти на любые темы. Меня интересовало все. А сейчас что-то надломилось, я стал замкнутым и угрюмым.

Когда пришли Белорусы, что ездили на Зомбо-даве, я не заметил. Девушка немного сменила гардероб, но все в том же постапоколептическом стиле, ну и парень от нее не отставал. Вели они себя шумно и весело. Часть молодых людей перетекли к ним за столик, девушка заигрывала с каждым. Как бы до драки дело не дошло. Но это уже не мои заботы.

Но тем не менее, вечер удался. Когда я начал отчаянно зевать, Яна предложила расходиться. На что Роман с Людой назвали нас стариками, пожелав удачно выспаться. Я подвез Яну до дома, но дальше длительного поцелуя на ступеньках дело не дошло. Фосфорные стрелки часов показывали пол первого, когда я забрался в кровать.

* * *

Проснуться в шесть утра, чтобы прибраться за скотиной, для Марии Петровны было делом обыденным и привычным. Умылась, почистила зубы, неспешно оделась, и все это под свет керосинной лампы, могла и в темноте, но со светом как-то приятнее. Делов в хлеву на раз два и обчелся, из всей живности осталось два порося, да трое кур с петухом. Корова пала еще в начале зимы, хотел прикупить новую, деньги были отложены, да вот Беда случилось, теперь за бумажки животину никто не продаст. А поменяться не на что. В дом не вернулась, поставила лампу на стол, возле газовой плиты, что располагалась на крыльце, неспешно нарезала вчерашнюю отваренную картошку в сковороду. Надо приживал кормить.

Когда появилась женщина с пацаном, она не собиралась оставлять их на постой, ну может максимум на один день, не больше. Но как бы они сильно ее не раздражали, пришлось признать — лучших соседей ей не найти. Женщина целыми днями пропадает на работе, как впрочем и пацан, приходят только переночевать. А когда появляется свободная минута, всячески помогают по хозяйству, причем даром, за еду. Раньше-то она помощь всегда могла добыть от пьянчуг за энное количество среднего качества спиртного. Но теперь, кто к ней пойдет работать за самогон? А приживала все же полезные, не то что предыдущие подселенцы, пацан в первый же день выдал годовую норму лекарств за здорово живешь и теперь, на сколько она поняла, разворовывает все что плохо лежит. Надо подождать еще денек и предъявить новый список с необходимым, пусть побегает, чай не переломится.

Картошка громко зашипела на подсолнечном масле, Мария Петровна сморщилась, когда одна раскалённая капля попала на руку. "Надо масло вписать, а то осталось бутылок шесть. Это не дело", — оставила себе памятку старушка.

Приживалы проснулись как всегда поздно, женщина быстро позавтракала и убежала, лицо еще больше осунулось, так еще неделя другая и совсем угаснет баба. Пацан же умял выданное, вякнул спасибо и убег.

— Слава тебе Господи, ушли, — громко порадовалась бабка.

Она не была верующей, выросла в строгой комсомольской семье, где всяким предрассудкам не место. Плюс ко всему, склад ума не принимал иррациональные явления. Нельзя пощупать, измерить, посчитать — значит нет того, и точка. А спорить с дурочками все ровно, что стены лбом ломать. Но когда ушла на пенсию и перебралась в родную деревню, в завещанный родителями дом, то пришлось сливаться с местными. Вот так и появилась в доме икона, да крестик на шее, ну и Бога стала поминать чаще, но это скорей прилипло от местных.

Неспешно теря тарелку губкой, Мария Петровна стала прикидывать, куда же сперва пойти, чтоб собрать информацию. Единственное развлечение на старости лет стала сборка и анализ информации, то бишь сплетен да слухов, с последующем оделённом зерна от плевна. Наловчилась она в этом деле, когда работала на Ком Партию, там сплетни в курилке решали больше, чем заседания. Когда последняя тарелка отправилась в сушилку, она приняла решения не экспериментировать, а пройтись по старому маршруту. Вытерла руки, ушла в комнату, переоделась в чистое, даже парфюма немного капнула, а то от этого пацана весь дом мертвечиной пропах. Стук в дверь испортил приподнятое настроение.

— Это кого еще приперло нелегкая, — зло прошептала старушка.

Прежде чем выйти, привычно глянула в кухонное окно, возле двери мялись два мужика. Первый — Пашка, шестерка Андрееча. Второго она не знала: морда холеная, красная, пузо даже куртка спрятать не может, а смотрит так, словно новое хозяйство оценивает и кривится, ведать не по вкусу.

— Ну, я вас сейчас встречу, — настроение сразу скакнуло вверх, что может быть лучше устроенной головомойки.

— Ну, чего приперлись спозаранку. Дел нет что ли, лодыри, — только открыв дверь, начала она.

— Что вы, Мария Петровна. Дел много, — тут же стал оправдываться Пашка, — я к вам постояльца привел, на смену этим.

— Я тебе что гостиница, водить то этих, то тех?

— Да... — Пашка не успел оправдаться, как его перебил пузатый.

— Бабушка, вы чего ругаетесь?

— Ишь ты, хамло. Ни здасти сказал, ни о здоровье справился, сразу указывать ползет, у барин, — Мария Петровна поняла, что ее слегка заносит, сбавила обороты, — ладно, идите с миром.

Она развернулась и почти закрыла дверь, как пузан отошел от первого шока, заголосил.

— Меня сюда Главный определил, так что, будьте любезны, — злой противный голос, зря он так с пожилыми женщинами.

Бабка резво развернулась на одних пятках и хорошо поставленным скандальным голосом начала, да так, что ближние соседи уже наверняка услышат.

— Это что получается, ваш Главный возомнил себя царем и богом? Он что, теперь всех жителей за чернь считает, ноги может вытирать, да глумиться как вздумает? Силу почуял? Да кто он без нас? Аль нет, народ вы, гляньте, он нас в рабов всех превратить хочет. Да не выйдет у него ни черта, — она скрутила кукишь и почти в нос воткнула Пашке, — я против произволу, молчать не буду, я народ-то быстро подниму. Чай, мы не в разбойничьем логове живем, а в культурном поселении.

Бабка перевела дух, годы уже не те, чтобы в одном духе монологи на полчаса разводить.

— Да ладно вам, не хотите, так я другой дом найду, — пузатый даже попятился от старушки, опасаясь, что та накинутся с кулаками.

— АХ-ТЫ-СТИР-ВЕЦ. Людей из родимого дома выселять вознамерился, — Пашка понял куда все это идет, ни первый год знаком с Марий Петровной, героически вышел вперед, выставляя руки.

— Мария Петровна, вы все не так поняли. Мы хотели как лучше, один человек вместо двух, вы же сами ругались, что их подселили. Вот и выселяем.

— Счас мы узнаем, что вы там собирались, а что нет. Поехали к Андреевичу.

— Да вроде как незачем, все же уладили, — вставил слова пузан.

— А там и видно будет. Сейчас вот переоденусь и поедем, — с этими словами она ушла в дом.

Мария Петровна неспешно переоделось в выходное платье, не в самое лучшие, много чести будет. Пока она меняла гардероб, в голове вереницей прошел ряд мыслей. "И чего это я запереживал, вступилась, словно за родных. Тьфу причем тут родство, нужны они мне, вон сколько припасов приволок пацан. И дальше больше, при них я буду жить так же, как и до Мертвечины".

Закрыв входную дверь, вышла через двор, к своему удивлению обнаружила, на дороге УАЗИК. Ждут все-таки. Она обогнула развалюху пацана, мог бы и убрать за дом, стоит только вид портит, да ходить мешает, подошла к машине, уселась на задние сидение. Расположилась так, словно она народная артистка СССР, с тремя орденами героя труда. УАЗ смачно рыкнул, качнулся и тарахтя поехал. На главном перекрестке Мария Петровна гаркнула:

— Стоять!

Пашка скорее от испуга, чем от желания, повиновался — тормознул.

Старуха вышла из машины, хлопнула дверью и, не оборачиваясь, пошла по своим делам. Проблема решена и нечего попусту тревожить Андревича. Виктор Андреевич, он же Главный, не был ее ни родственником, ни другом, ни даже приятелем, просто когда заварилась вся эта каша, она первая пришла к нему и обстоятельно поговорила. И сошлись они на одной простой мысли — Виктор помогает ей как может, она же ведет тихую агитационную пропаганду среди населения. Как бывший парт-работник, она знал в этом толк. А в обмен всего лишь обеспечение безопасности для одной слабой старушки.