Догадка пришла спустя несколько минут. Перевесившись за край лодки, я посмотрела вдоль водной глади. По направлению, куда светил ориентир, находился узкий проход, не больше метра в ширину и тридцати сантиметров в высоту. Прямо под всей этой черной массой необычного камня он становился совершенно незаметным, стоило хоть чуть приподнять от воды голову. Значит, придется лезть в воду. Сняв плащ, свернула его в жгут, закрепив концы импровизированной веревки за одну из колючек и швартовый сучок, торчащий из носа чёлна. Затем стянула шнурок с мешка с провизий и перевязала ориентир, нацепив его себе на шею. Аккуратно погрузившись в прохладную воду, занырнула, пытаясь рассмотреть под водой — насколько глубоко проход позволял развернуться. Вроде пару метров. Вынырнув, поплыла в тоннель, опасливо косясь на свисающие со всех сторон колючки. Через пару десятков метров проход извивался крутыми поворотами. Теперь видела только благодаря свету ориентира, маленьким фонариком, висевшим на шее. Что удивительно, при смене направления он не тускнел, наоборот разгорался всё ярче. Уставая, я переворачивалась на спину, давая ногам и рукам передышку. Вода всегда хорошо меня держала, и в таком положении я могла лежать очень долго. Надеюсь, я тут не утону. Продвигаясь все дальше, воображение рисовало мой хладный труп, нанизанный на острые черные иголки, распухший от воды. Очень устала, а конца моего пути не предвиделось. Через пару часов, я наглоталась воды, чуть не отрубившись от усталости, лежа на спине. Оцарапала бедра, в панике барахтая ногами, напрочь забыв об опасности снизу.
Наверняка утонула бы, но доплыла до небольшого гладкого островка из того же черного камня, с трудом залезла на него и распласталась, тяжело дыша и благодаря всевышних за эту спасительную площадку. Умудрилась даже поспать вокруг всей этой сырости, наплевав на то, что надо мной возвышались миллионы тон проклятого камня.
Счет времени я благополучно потеряла, а вскоре, черные иглы стали редеть. А на смену им пришли колышущиеся в воде странные водоросли. В свете ориентира они казались бледно — оранжевыми. Похожие на фоторецепторы глаза — палочки и колбочки, они пробивались сквозь камни. Через несколько десятков метров и вовсе застлали тоннель шевелящимся ковром. Не удержалась и провела по ним рукой. Мягкие и бархатные ворсинки повторили волной мое движение. И... тоннель кончился. Тупик? Куда дальше? Я растерялась. Ворсинки передо мной, надо мной и, похоже подо мной. Сунула руку в стену перед собой, водоросли расступились, а кисть начало засасывать и через мгновение меня потянуло в копошащуюся массу. Испугавшись, я закричала, а тело начало проваливаться сквозь живой ковер. Еще через секунду я полетела вниз и упала на мягкие водоросли. Попала в большую пещеру, только вместо каменных стен повсюду колыхались оранжевые палочки разных размеров. В паре метров от меня, над небольшой золотистой подставкой в воздухе застыл переливающийся блестящий шар.
Поднявшись на ноги, я подошла к нему, ориентир на моей груди вспыхнул и осыпался белой пылью. 'Инфин', догадалась я. Не знала, что путеводный компас Пушика одноразовый. Хран был размером с шар для боулинга. По всей его поверхности были расположены непонятные надписи, буквы которых вспыхивали белым и желтым светом. Вот значит, как выглядит желанная для хранителя игрушка, ставшая причиной многих тысяч смертей. Даже дотронуться страшно. Я огляделась по сторонам. Вроде никого. В пещере было светло, но источника света не наблюдалось, казалось, светился сам воздух. Стены извивались и пестрили многочисленными ответвлениями. Подняла голову — своды переливались оранжевыми водорослями, видимо, дыра, в которую меня засосало и выкинуло сюда, тут же и затянулась. И как же я отсюда выберусь? Ладно, подумаем об этом чуть позже.
Осторожно взяв инфин обеими руками, сделала шаг назад. Поискать выход не успела. Передо мной из воздуха возник огромный красный верзила и оскалился торчащими изо рта клыками:
— Ух ты! Гости! — схватил меня за руки и повалил, вжав в пол. Инфин выскользнул, но не упал, а благополучно вернулся на свое место над подставкой. Я даже испугаться не успела.
— Какая хорошенькая мокрая воровка. Не подскажешь, откуда пришла? — улыбнулось чудовище. Ярко-красная кожа лысого мужика пестрила черными татуировками и полосами. Одним коленом прижал бедра, здоровенной кистью он сжал мои руки над головой, отсекая любую возможность вырваться. Вот попала.
— Доложить о тебе хозяину, или самому расправиться? — приблизил лицо и лизнул щеку. Фу-у-у-у. Изо рта у него несло тиной и какой — то плесенью. Меня замутило. — Думаешь, я тебя не заметил? Я — это озеро! Я — это скалы, которые вы называете проклятыми!
Бугай провел пальцами свободной руки и водоросли затянулись на моих руках и ногах, превращаясь в черный камень. Верзила поднялся с колен и, посмеиваясь, продолжил:
— Поздравляю! Ты первая, кто добрался до инфина, не наколов пузо и не выпустив себе кишки в моем лабиринте.
Этот колючий терновник его? Поерзав и убедившись, что обездвижена практически полностью, пробормотала:
— Может, отпустишь, в качестве награды, вместо пальмовой ветви первенства?
Красный растворился в воздухе и появился уже лежа рядом со мной. Погладил меня по голове, от чего я замотала ей в разные стороны, пытаясь сбросить его руку. Он хохотнул и сжал волосы.
— Хоро-о-о-ошенькая. Ма-а-а-аленькая, — зарылся носом в мою растрепанную косу и с шумом втянул воздух, — вку-у-у-усная.
Он что, сожрать меня хочет? Чудище снова растворилось в воздухе и возникло уже стоящим у меня в ногах:
— Оставлю себе.
Исчез и снова появился, уже у головы, сидя на корточках, а его коленки, обтянутые черными дырявыми штанами, мелькнули в паре сантиметров от моего носа.
— Не мог утопить такую красоту. А где тот свет, что не давал мне выпустить в тебя свои шипы?
И возле моего виска в водоросли вонзились черные стрелы. Откуда? Он же рядом сидит! Никого больше не было видно. Кто выстрелил? Теперь мне становилось страшно. Напугать его липовыми когтями? Знает ли он, кто я? Вряд ли. Судя по его ужимкам, у него с головой слегка не в порядке.
— Не бойся, — заметил мой испуг краснокожий, — я пока что не решил, как с тобой буду играть.
Наклонился, чмокнул меня в макушку и растворился, чтобы появиться под потолком прямо надо мной, имитируя мое связанное положение.
— Помогите! Помогите! — заверещал фальцетом придурковатый чудик и состроил жалобную гримасу, — не могу не доложить.
И втянулся в водоросли...
Нет, я, конечно, догадывалась, что возле инфина могут находиться полчища охраны, но чтобы один умалишенный? Хотя, и его, по ходу, хватало. Прошло несколько минут и стянутые камнем руки и ноги начали затекать.
— Хорошо лежим? — раздалось рядом с ухом, отчего я дернулась. Красный мужик опять лежал, уже с другой стороны, подложив руку под голову. Секунда, и он уже полулежал на мне, кокетливо положив подбородок на сцепленные в замок пальцы. — Как жаль! Как жаль! Нам бы было весело вдвоем, но хозяин не разрешил. Провел руками, отчего моя одежда высохла в одно мгновение.
И бухнулся на меня всем телом. Дышать стало тяжело, а верзила широко улыбнулся и впился в мои губы. Я зажмурилась, борясь с тошнотой. Почувствовала, что руки освободились, меня оторвали от пола и поставили на ноги. Попыталась вырваться, но краснокожий только крепче обнял, закрыв мне глаза одной рукой и продолжая впечатывать слюнявый мерзкий поцелуй. Еще немного и меня бы вырвало, как откуда — то сбоку раздался спокойный уверенный голос:
— Лютиций! Прекрати своё паясничество и отправляйся на место.
Красный оторвался от меня, послал воздушный поцелуй, буркнул 'простите, хозяин, но она такая вкусненькая', и пропал. А я поняла, что пока он закрывал мне глаза, переместил в какой — то кабинет. Слева, в нескольких метрах от меня, опираясь на тяжелый массивный стол, стоял высокий мужчина, деловито сложив руки. Черные глаза брюнета настороженно, но с интересом рассматривали мою персону. Собственно, как и я. Взгляд отметил смуглую гладкую кожу, стройное крепкое тело, литую мускулатуру, черную небольшую бороду и сумасшедшую красоту и брутальность. Выглядел мужчина довольно молодо, но слабая сеточка морщинок у глаз и мудрый взор выдавали возраст. Тридцать? Сорок? Невозможно было определить. Что— то смутно знакомое было в его образе, прямой нос и то же грубо очерченное лицо, и через мгновение я пораженно выдохнула:
— Като...
Мужчина выгнул бровь, как бы слегка удивляясь:
— Мы знакомы?
Я собралась с мыслями:
— Заочно. Я знаю твоего брата.
— Лиус якшается с воришками? — усмехнулся он, — до чего докатился.
Это было обидно. Сама не знаю почему.
— Я разве посягала на твою личную собственность? — сделала акцент на 'личную'.
Като нахмурился. Поразмышляв о чем то, он встал, обогнул стол, уселся в большое кресло и махнул рукой, приглашая меня сесть на стоящий напротив стул. Примостилась и нагло откинулась на спинку.
— Как ты узнала, где спрятан инфин?
Ага. Так я и сказала. Огляделась. Кабинет был оформлен в средневековом готическом стиле. По всем стенам были расположены стеллажи, заставленные пыльными книгами. Длинная и узкая стрельчатая оконница переливалась ромбами разноцветного стекла в пастельных тонах. Своды куполообразного потолка были пронизаны деревянными карнизами, оканчивающимися в центре большой металлической люстрой, над которой мерцали световые храны. Поставь сюда серединный столп и пюпитр для письма — и будет кабинет Фауста — один в один.
— Ты меня не расслышала? — раздраженно переспросил хранитель.
— Я обязана отвечать? — невежливо буркнула на заданный вопрос. Сама же при этом лихорадочно соображала. Судя по тому, что мне поведал отмит, Като был самым адекватным хранителем, радеющим за свой народ. Но он же был и нелюдим. Не захотел помочь брату, не вмешивался в жизнь Форуса за пределами проклятых скал. Что можно ему рассказать, а о чем лучше умолчать? Раз он столько времени держит хран и не пользуется им, выходит, грязных планов всевластия у него нет, и может, стоит ему довериться? Инфина мне не видать, это было очевидно. Значит, придется попросить о помощи. Откажет, ну и пусть катится ко всем чертям. Лишь бы отпустил побыстрей.
— Кто дал тебе задание украсть его? — в голосе мужчины послышались злые нотки.
— Пушик, то есть Пушинакуус, — решившись на откровенность, брякнула и уставилась на него во все глаза. Не поверил. Мгновенно разозлился, гневно подавшись вперед:
— Смеешь порочить имя легендарного первородного отмита?
Глаза его метали молнии, а в голосе было столько стали, что теперь я испугалась. Весь вид хранителя кричал о том, что лучше не перебегать ему дорожку. Он попытался схватить меня через стол, но я вскочила и забежала за стул, можно подумать, он бы защитил от ярости мужчины.
— Я говорю правду, и ему нужна помощь! И если ты не отдашь мне инфнин, Пуша убьют через восемь дней! — видимо отчаянье в моем голосе только подогрело вспышку гнева хранителя. Мгновенно переместившись ко мне, он прижал меня к стеллажу и прошипел:
— Кто убьёт? — ну, теперь хоть не на меня была направлена злость красавчика.
— Прим! Прим убьет! Успокойся, я все расскажу, честно, — пискнула зажмурившись.
Меня отпустили. Като снова сел и мрачно произнес:
— Выкладывай.
* * *
О себе я ничего не рассказала. Видимо, недоверие к хранителям все же сохранилось в моем сознании. Сразу начала о том, что спасла Пушику жизнь, вырвав из лап бандитов, нанятых Примом. Продолжила с места, где Пуш почувствовал опасность, грозящую Августу. По мере моего рассказа кулаки Като сжимались, а желваки гневно играли на челюстях. Объясняя суть вынужденного договора, вытянула ладонь и продемонстрировала ему печать из шрамов. А когда дошла до того, что порталом отправилась вместе с оракулом в Дом, мужчина перебил:
— Какой Дом?
— Дом отмитов, это целый город, укрытый в лесу.
Он поразился:
— Народ отмитов жив?
— Жив и здоров, и процветает.
— Молодец Пушинакуус, — улыбнулся Като, — их гибель стала бы великой потерей для всей реальности.
— А его гибель?
— Думаешь, если ты принесешь ему инфин, он вас отпустит? Как он вообще додумался послать тебя, прямого свидетеля его махинаций за храном? Неужели не понятно, что ты могла бы собрать союзников, разоблачить его перед хранителями? — он покачал головой, — всегда считал Прима недалеким глупцом. На его месте, я бы включил в условия договора клятву о неразглашении.
— Рада, что ты не он, — съязвила я, понимая, что мне даже где-то повезло. А то не смогла бы ничего рассказать Като, и прибили бы меня тут, как неудавшуюся преступницу.
— Я тоже рад, — усмехнулся тот. Мы замолчали. Пока хранитель размышлял над услышанным, я продолжала рассматривать его. Черные волосы были коротко выстрижены с боков, а с макушки переплетались в косу до плеч, перевязанную блестящим шнурком. Такая прическа очень ему шла, а темное одеяние с кожаной жилеткой с множественными ремешками, делали его чем — то похожим на пирата. Глаза чуть больше, чем у Лиуса и не так глубоко посажены, но сходство с братом неуловимо угадывалось в общих чертах. Чувственные губы были плотно сжаты, и, глядя на них, я почему — то вспыхнула. Чего это вдруг? Тряхнула головой и спросила, нарушив затянувшееся молчание:
— Като, ты же поможешь нам? — посмотрела с надеждой. Глаза у меня сейчас наверно были как у кота из Шрэка.
— Осталось восемь дней, верно? — я утвердительно кивнула.
— Мне нужно подумать. Однозначно, Прим должен быть разоблачен. Но и скакать к остальным хранителям сейчас смысла нет. Никто не поверит, нужно, чтобы он сам себя раскрыл. А для этого нужен план, — Като поднялся из-за стола, — время еще есть.
Я почувствовала облегчение и тоже встала, кабинет вдруг закачался в разные стороны, а паркетный пол опасно начал приближаться. Видимо, сказались усталость и стресс. Меня подхватили сильные руки, и настороженное лицо возникло перед глазами. Замерла, боясь даже дышать, фокусируя взгляд на черных бездонных глазах.
— Ты не ранена? Лютиций тебе ничего не сделал? — это что, он сейчас беспокоится обо мне? От мужчины приятно пахло лесными травами, выжженными на солнце. От этого аромата голова еще больше пошла кругом, только уже не от переутомления.
— Нет, устала просто, — я попыталась улыбнуться, — в плавании долго тренировалась. Сдала на отлично.
Като хмыкнул и повел меня из кабинета, приобняв одной рукой за талию. Мы вышли в широкий квадратный коридор, откуда далее отправились вниз по лестнице. Когда я дважды споткнулась, цепляясь в жилетку хранителя, дабы удержаться от падения, тот поднял меня на руки и продолжил спуск. Я не переставала удивляться. Чуть не прибил поначалу, а теперь на руках несет, как барышню какую. Но и не сопротивлялась. Почему — то его близость меня волновала, заставляя дыхание сбиваться. Так и вынес меня на улицу. Мы оказались во дворе белого дворца, иначе я этот мега — коттеджик назвать не могла. Оглянулась через плечо мужчины и увидела, что стены и башенки были вмурованы в черные скалы, возвышающиеся над крышей белокаменного замка. Он не был большим, скорее наоборот, походил на сильно уменьшенную копию сказочного обиталища королей.
