Протестов не последовало. Император с матерью с удовольствием сделали бы вид, что ничего было, а Джин сам решил искупаться. Но если сейчас встать на защиту второго принца, получится так, будто бы они одобряют произошедшее. Тогда как традиции приписывали юным принцам не демонстрировать неприязнь публично. Им надлежало проявлять вежливость и уважение друг к другу. Драки считались неприемлемым проявлением эмоций. Вероломное нападение со спины от старшего по отношению к младшему было тяжелым проступком, который, конечно, еще можно было оправдать юным возрастом принца, но это требовало хотя бы формального наказания. Когда Шанэ привела второго принца мальчик не понял, кто перед ним и даже попытался грубить незнакомой старухе, посмевшей его отчитывать. Но после подзатыльника от Императрицы, которая ради такого дела поднялась со своего кресла, принц присмирел.
Киан тоже встал, освобождая место для бабки. Не столько из почтения возрасту, сколько потому, что признал ту союзником. Вынужденным. Но полезным. Вон как быстро примчалась.
— Расскажи мне, дитя, — начала старшая ласково Госпожа после того, как правнука поставили на колени перед ней. — Почему ты толкнул своего младшего брата в пруд?
— Он глуп и не знает своего места.
— Вот как? Интересно. Скажи мне, мой мальчик, твой брат умеет плавать?
— Да, — кажется, данный факт сына Шанэ, скорее, расстраивал, чем радовал.
— Ты узнал об этом после того, как пятый принц выплыл из пруда, в который ты его толкнул?
— Да.
— Ты, верно, считаешь, что брат тебе не ровня. Это потому, что так тебе кто-то сказал?
— Так все говорят. Никто не уважает наложницу Мейлин. У нее некрасивая одежда и мало слуг. Она плохо играет на цитре и совсем не умеет танцевать. Отец никогда не зовёт ее в свой дворец. Ее сын не может быть ровней мне.
— Что ж... всё ясно, — бывшая императрица улыбнулась и так же ласково приказала. — Десять розог.
— Сжальтесь, Старшая Госпожа, — взмолилась Шанэ, падая на колени рядом с сыном.
— Каждый день по десять розог на протяжении луны. А нерадивая мать, что так плохо воспитывала своего принца, должна сама исполнить это наказание. Мои слуги проследят, чтобы ты, Шанэ, не посмела ослушаться. Так вы оба лучше усвоите урок. Принцы равны. И никто из них не смеет вредить братьям, позоря своей подлостью великий род Акинара. Оба, с глаз моих. Остальные наложницы, должны, так же, запомнить этот урок. Матери должны хорошо учить своих детей. Та же, кто не справится, понесёт наказание.
— Благодарю вас, матушка, за вразумление моего внука, — прошипела сквозь зубы Императрица. — Мне жаль, что эта неприятность нарушила ваш покой и вынудила покинуть дворец Молитв и Скорби.
— Мне тоже, жаль, Миньчжу, что весть о произошедшем прервала мою молитву. Но как я могла остаться в стороне? После смерти великие предки строго спросят меня, всё ли я сделала для процветания рода Акинара. И что бы я им ответила? Такой позор. Такой позор. — Старуха играла талантливо. Даже Киан ощутил смущение, хотя и понимал, зачем она устроила это представление. — Что же теперь будет? Это дитя, пусть и по глупости, но попыталось утопить в пруду своего брата. Своего младшего брата, который слабее его. Это видели наложницы и слуги. Как скоро по столице пойдут слухи, что принцы убивают друг друга? Теперь, случись что с пятым принцем, нашему второму принцу не удастся избежать подозрений. Мальчика заклеймят братоубийцей. И никто не посмотрит на юный его возраст. А что, если слухи пойдут дальше? Теперь в любой смерти принца или принцессы люди будут видеть умысел иных старших наследников? Нужно действовать быстро, дети мои.
— Я не совсем понимаю вас, матушка, — растерянно произнесла Императрица.
— Пятого принца нужно убрать из Золотого Города. Но нельзя, чтобы это выглядело, как изгнание. Ах, что же делать? — женщина перевела взгляд на младшего внука, который почтительно стоял рядом с ее креслом и просияла улыбкой. — Точно! Нужно отправить мальчика во владения принца Киана, чтобы он учился у него управлять губернией. Конечно, пятый принц для этого маловат. Но ни у кого не возникнет и мысли, что это опала. Наоборот, все посчитают великой честью. А если что и случится, так обвинить второго принца будет невозможно. Но, Киан, следи за пятым принцем хорошо. Нельзя, чтобы начали шептаться, будто этот ребёнок начал болеть после того, как старший брат столкнул его в холодную воду, что и привело к печальному исходу.
— Я сделаю всё, чтобы сохранить честь рода Акинара, — смиренно произнёс принц Киан, кланяясь. — Если такова будет воля Императора, я подчиняюсь.
— Да, — очнулся Исао. — Я этого желаю. Вам надлежит уехать сразу после празднеств. Брат мой, надеюсь ты будешь хорошо заботиться о моём сыне и его матери. У тебя нет ни жены, ни наложниц. Мейлин — моя драгоценная подруга, с радостью, заменит хозяйку в твоём доме. Временно, разумеется. Чтобы ты понял, чего лишаешься, отказываясь от брака.
Киан снова поклонился. Спокойно. Даже безразлично. В этот раз жестокие слова брата отскочили от него, как капли воды от крыла лебедя. Он понимал, что получил шанс отомстить. А Исао пусть злословит. Пока может.
Глава 22
О переезде нам сообщила сама Старшая Госпожа, которая зашла проведать правнука по пути в свой дворец.
Джин в это время доедал пастилу и с любопытством косился на полку, где стояла коробочка с засахаренными финиками. Мармелад кончился ещё на первой чашке горячего настоя против простуды. Мелкий манипулятор отказывался пить "эту гадость" без чего-нибудь вкусненького.
Когда старуха ушла, мы ближним кругом закрылись в спальне Лисёнка и начали, практически, военный совет.
А что? У нас тут настоящие боевые действия. Вон "раненый" в уголке сидит и караулит свои финики. Сладкое в него больше не лезет, но не отдавать же честно выпрошенное.
— Что будем делать? — спросила я на правах генерала этой армии в миниатюре.
— Мы с Рией соберём вещи, — отозвалась Ая. — Одежду. И всё ценное.
— Постараюсь продать все запасы трав и лекарств, которые не имеет смысла вести с собой, — внёс предложение Лей. — В дороге деньги лишними не будут.
— Книги, музыкальные инструменты и оружие я упакую, — улыбнулся Шен.
— Берём ли мы с собой служанок? — на повестке стоял еще один вопрос, который волновал меня. — А если не берём, что с ними делать?
— Не берём, — теперь Шен смерил меня раздраженным взглядом и отхлебнул чай с добавлением рябиновой настойки. — Я им не настолько доверяю, чтобы тащить их на Юг. Пусть следят за дворцом. Чтобы не пришёл в запустение. Мы же уезжаем не навсегда. То есть, конечно, хотелось бы больше здесь не появляться. Но все вокруг будут думать, что восьмая наложница уезжает сейчас, потому что пятый принц слишком мал и не должен быть разделён с матерью. Однако, госпожа вернётся через некоторое время. Поэтому о ее дворце будут заботиться. А девушкам тут будет легче. Не надо никому прислуживать. Живи себе спокойно до дня, когда можно будет уйти из Золотого Города. Можно оставить им подарки. Шпильки. Ткань на платья. Ну, или что там им может пригодиться?
— Я не хотела бы оставлять их без защиты.
— Что им может здесь угрожать? Они даже не личные служанки. Просто, девчонки, которые драят полы и метут двор. Ну, давайте им денег оставим? Не им, конечно, а Старшей Госпоже, чтобы выдавала им по чуть-чуть, если совсем худо будет. Управляющему кухней можно что-нибудь подарить. Пусть присмотрит, чтобы их хорошо кормили. Синьян попросить. Они вошли в Золотой Город, чтобы служить. Вот пусть здесь и служат.
— Шен, все, кто попадает сюда, мечтают сбежать.
— Возможно. Однако, я не желаю рисковать. Кто поручится, что завтра к кому-то из них не подойдут доверенные слуги Сян, Шанэ или Эйран и не убедят подсыпать что-нибудь в еду вам или принцу? Они вполне способны убрать с дороги "лишнего" наследника. И даже не из ненависти к вам или пятому принцу. Старшая Госпожа что говорила? Если с Джиндзиро что-то случится, все начнут говорить о том, что это дело рук второго принца. Но кто на самом деле станет подозревать в таком ребёнка, которому нет и семи лет*? Обвинят Шанэ. После чего она может потерять положение любимой наложницы императора. Та же Баолинь с радостью подставит свою "старшую сестру" в надежде занять её место.
— Рия, найдутся у нас украшения, которые можно подарить служанкам в качестве приданного? Что-нибудь неброское, но ценное.
— Всё будет, — кивнула девушка. Она развлекалась изготовлением шпилек на все случаи жизни. В моей коллекции было их, наверное, пара сотен, если не больше. Только, я сама их почти не носила.
— Лей, поговори с управляющим кухней. Завтра. А сегодня предлагаю всем идти отдыхать. Ближайшие несколько дней обещают быть тяжёлыми.
На следующее утро я отправилась поприветствовать Императрицу. Сейчас уже привыкла, но поначалу этот бессмысленный ритуал меня жутко раздражал. Необходимость в любую погоду подниматься ни свет ни заря, чтобы потешить самолюбие мамочки местного козла в короне. Как известно, от осинки не родятся апельсинки. Да, и сама Акинара Миньчжу — та ещё коза. Ей нравится подчёркивать, что она забралась выше других женщин Золотого Города, нравится власть, которая питает её эго.
И вот сейчас эта женщина решила ещё раз продемонстрировать, кто тут хозяйка.
— Мейлин, в путешествие на юг я дозволяю тебе взять шесть служанок, лично отобранных мной, чтобы они заботились о пятом принце.
А ещё доносили своей госпоже о каждом шаге. Моём и принца Киана. Вряд ли Императрица обрадуется сближению нелюбимого внука и ненавистного пасынка. Но что мне остаётся, кроме, как улыбаться и благодарить?
В конце концов моя добрая "матушка" не запретила мне взять с собой тех четверых, которым я доверяю.
А избавляться от шпионов — не моё дело. Пусть этим занимается брат Императора. В конце концов, они под его крышей будут строить козни.
Помочь ему в этом благом деля я, конечно, согласна. Если попросит. Но зачем лишний раз самой лезть на рожон?
Далее Императрица рассуждала, что следует обязательно взять с собой в путешествие. Как будто мы сами бы не догадались захватить теплые вещи или лекарство от простуды.
Но через минут десять переключилась на "радостное" для обитательниц гарема событие — выбор Императором новой наложницы.
Особое "воодушевление" выказывали те, кто вошёл в золотой город в числе первых. Не Шанэ и Сян. Пока их принцы живы, этих ни одна новенькая не подвинет. Но есть другие, чей возраст опасно приближается к тридцати, а прелесть теряется на фоне более юных красавиц.
Но Императрица преподносила пополнение гарема, как нечто чудесное. Нет, для неё это, может, и хорошо. Будет ещё одна девчонка, которой можно помыкать. А, вот, остальные её восторга не разделяли. По разным причинам.
Меня, вот, пугало, что ещё одна женщина родит принца и пожелает расчистить для него дорогу к трону.
Вернувшись в свой дворец, я занялась сборами. Ведь, как известно, один переезд равен двум пожарам. Если не проконтролировать всё, можно не досчитаться, минимум, половины.
К вечеру все, даже Джин валились с ног от усталости. Лисёнка мы растили, по местным меркам, в строгости. Он сам убирал свою постель. Сам одевался-раздевался. И, так же, сам собирал все свои "сокровища", что хотел забрать в новый дом.
Не желаешь расставаться со своим первым деревянным мечом, который выстрогал Шен ещё два года назад, как и с вышитым Аей поясом, который тебе давно мал, собирай это в сундук, выделенный под особо ценный хлам. Но с условием: что не вместится в этот сундук, будет безжалостно оставлено здесь.
Так мой ребёнок познакомился с трехмерным тетрисом. И эта увлекательная игра его заняла до вечера. Потому, что хлама было много, а сундук всего один.
В день празднования восшествия Императора на престол мы с мелким сидели на отведённых нам местах и наблюдали за вереницей красавиц, которых представляли на выбор виновнику торжества.
Но Исао не был бы собой, если бы не решил очередной раз поглумиться над братом. Он объявил, что именно принц Киан, как тонкий ценитель женской красоты должен указать на девушку, достойную войти в Золотой Город новой наложницей.
— Инис из рода Деиран, — безразлично бросил мужчина, разглядывая не столько молодую девушку, сколько изящный рисунок на гайвани в своей руке. — Я думаю, это будет лучшим выбором. Она прекрасна, как весенний цветок. Изящная и воспитана. Её семья славится преданностью Императору.
К слову, претендентка была, действительно, красива. Кукольное личико. Фарфоровая кожа. Губки-вишенки. Стройность, практически переходящая в анорексичную худобу. Но в гареме ценилась именно такая фигура.
А вот я, совершенно не напоминающая девочку-тростинку считалась тут, если не уродливой, то дамой на любителя. И, насколько мне известно, Исао таким любителем не был. Я ему, даже, не нравилась.
Наверное, было бы логично дать ему наиграться со мной. Это бы не продлилось сколько-нибудь долго. Несколько неприятных ночей...
Нельзя сказать, что я не думала об этом. У меня было много времени для того, чтобы принять решение.
Да, мне нужно было оградить сына от скверны Золотого Города. Но ещё мне эгоистично хотелось избежать насилия. Я очень долго воспринимала его, как норму. Позволяла отцу себя бить, оскорблять, даже повесить на себя случай с Катей. Конечно, старалась не раздражать его, чтобы избежать лишних тумаков. Но никогда по-настоящему не сопротивлялась и не пыталась себя защитить. Хотя могла бы... ну, не знаю, подсыпать ему чего-нибудь даже не смертельного. Слабительного, например. Чтобы ему, тоже, было больно. Только у меня и мысли такой не было. Почему-то.
Терпела пакости сестры, которая мстила мне за испорченную жизнь. Понимала, что ничего ей не сделала и ничего не должна, но терпела. Хотя, могла бы избить. Если тебя всё равно ненавидят, то пусть хоть опасаются. Страх является неплохим сдерживающим фактором.
Я замирала, как испуганный кролик, когда тот монстр бил и лапал меня.
Не знаю почему, но оказаться в постели Исао, для меня всё равно, что позволить тому существу закончить начатое.
Ночь с Императором... первая и единственная, начисто стёрлась из моей памяти. Я помню огонь, в котором горели мои похитители, а потом настало утро, когда мне сообщили о беременности. Ощущение непорочного зачатия было странным, но уж лучше так.
Я ещё раз посмотрела на мою новую "сестру" и сердце впервые за шесть лет здесь царапнуло болью разочарования. Не потому, что император получил ещё одну прелестницу. А потому, что красоту этой девушки признал Киан. Потому, что, если бы он был сейчас на месте Исао, то выбрал бы её, но уже для себя. Ведь она прекрасна, невинна и похожа на весенний цветок.
А меня он не выберет никогда.
И дело не в том, что я этого хочу. Мне совершенно не до мужчин. Сохранить бы жизнь Лисёнка. Вывести из-под удара друзей и не подставиться самой. А для этого надо быть сильной. Или хотя бы не иметь такой очевидной слабости, как возлюбленный. В то, что кто-то, наоборот, может стать моей силой, моим защитником, верилось с трудом.
