Мир

Май подключился к базе, чтобы внимательнее изучить сведения о цели предстоящего броска. Данные изрядно устарели, поскольку мало кто интересовался судьбой отверженных. Проще забыть то, что не надеешься улучшить. Ещё вчера эта позиция казалась Маю вполне разумной и обоснованной. Он поймал себя на ощущении, что и сам стал чуточку другим, а ему-то казалось, что как скала упрямо противостоит ветрам, так демон — переменам. Даже боевая модификация, как выяснилось, уберегает плохо.

Завершив изыскания, Май обнаружил, что спутники его заснули в палатке, причём все трое вместе и вполне мирно. Он-то полагал, что Эса предпочтёт ночевать отдельно: ведь можно с комфортом устроиться в машине, и амазонке это известно. Май всю ночь просидел на берегу, любуясь рекой и звёздами.

Ему казалось, что душа оживает в этом мире, как цветок в руках прилежного садовника. Земля, что родила всех людей, здесь так же прекрасна как в незапамятные времена. Разум забыл давно ушедшее детство, а сердце его помнит, и бьётся в такт с шелестом деревьев и плеском волн — как ему и положено.

Утром отправились дальше. Оливин решил, что течение слишком медленный водитель, и прибавил скорость. Май не возражал. Он первым заметил место вторжения и привстал в лодке — так поразило его увиденное. Яркое пятно разглядели и остальные, но все четверо не сразу поняли, что это совсем не клумба, а груда мусора. Оливина зрелище так потрясло, что лодка воткнулась в берег с разгона, хотя обычно вождение Стража отличалось элегантностью. Эса первой выпрыгнула на песок. В глазах её Май увидел слёзы, словно амазонка испытывала боль. Селен испуганно оглянулся на Мая. Потеряшка успел слегка забыть о неприглядной сути запретных миров, путешествуя по вполне обычным.

Всё четверо подошли ближе. Яркие банки, коробки, пакеты лежали омерзительной кучей, словно кто-то нарочно вывалил их здесь, глумясь над девственной природой. Май сказал бы: над собственной душой, но вряд ли допустимо полагать наличие души у того, кто это сделал.

Первой заговорила Эса.

— Надо разобраться.

— Для бортового утилизатора — это мелочь, — рассеянно ответил Май.

— Нет, ты не понял. Надо разобраться с миром, что гадит на окружающих. Мы все не подарки, но должны быть хоть какие-то границы! Я не имею в виду ваши марговы рубежи!

— Согласен! — твёрдо произнёс Оливин.

Май поглядел на него с подчёркнутым изумлением.

— Ты Страж или не Страж?

— Я — человек! — ответил небожитель и заслужил одобрительный взгляд амазонки.

Селен кивнул. Взгляд потеряшки буквально прирос к развалу мусора, лицо вздрагивало.

Май вздохнул. Полезно возмутиться и объяснить трём чудакам, что замахиваются они на многое. Одно дело изучить ситуацию и доложить результат кому следует, совсем другое — затевать партизанскую войну. При этом так много законов нарушишь, что в суде замучаются считать.

Старые благоразумные мысли привычно пронеслись в голове, но их тут же отпихнули новые: а сам-то что творил в предыдущем мире? Ждал, когда само устаканится или когда сообщество проснётся и начнёт думать головой, если она у него есть? Хватит цепляться за отжившие правила и нудно упрекать ребят! Правы они: опасно проходить мимо, когда мерзость нападает из-за угла — она догонит и замарает так, что никогда не отмоешься.

— Для начала ликвидируем этот конкретный беспорядок! — сказал Май. — Утилизатор произведёт анализ мусора, и мы узнаем индекс цивилизации — у меня есть специальные программы. За дело!

Взялись дружно. Мерзкая куча быстро исчезла. На примятой траве остались пятна едкой жидкости, Май их аккуратно выжег. Дальше природа справится сама: вырастет новая трава, и уже следующим летом этот берег ничем не будет отличаться от прочих.

После работы долго отмывались. Даже абсолютно чистые на вид руки всё ещё хранили резкие запахи. Задерживаться здесь больше было незачем, и лодка отправилась в дальнейший путь.

На второй день река разлилась в озеро, и путешественники провели на нём весь день, купаясь и обследуя берега. Появились русалки: две девушки и парень. Их ненавязчивая компания всем пришлась по душе. Май ожидал, что любвеобильный Оливин поспешит воспользоваться случаем, но Страж удивил. Он охотно плескался и плавал наперегонки с девушками, вместо того, чтобы исчезнуть с одной из них, а то и с обеими, в ближайшей тихой заводи. Эса купалась с парнем, но и там всё выглядело невинно. Селен улёгся на песчаной отмели: он оказался неважным пловцом и предпочитал держаться на мелководье.

Чудесные выдались деньки. Необыкновенно мирные. На шестой день Май объявил, что можно совершать следующий переход. Место выбрали в лесу, подальше от реки: берега люди заселяют чаще всего, а попадаться им на глаза раньше времени не следовало. Май нервничал. Впервые в жизни он готовился серьёзно преступить закон, а компания Стража служила отягчающим вину обстоятельством. Оливин, нарушая правила Порядка, грешил заметно больше, но чувствовал себя великолепно.

— Тебя уволят! — сказал ему Май.

— И отлично! — безмятежно ответил пока ещё Страж. — Наконец-то жить начну.

— Я так понимаю, что ты уже начал.

Небожитель улыбнулся и покровительственно похлопал демона по плечу.

Глава 20

Граница здесь, должно быть, совсем истончилась, потому что переход вышел мгновенным: закрыли глаза, открыли — и вот новый мир. На вид почти такой же. За одним отличием, которое местные жители сочли бы несущественным: мусор.

Эса испуганно огляделась и нервным движением расправила юбку на коленях. Маю показалось, что она охотно забралась бы на сиденье с ногами. Оливин и Селен озирались, явно не находя слов. Сам Май ощутил мгновенный приступ паники, а он-то думал, что готов ко всему.

Вспомнилась реальность чокнутых экологов, огромные до безобразия, но живые фрукты. Они свисали с ветвей и устилали землю. Здесь в этой роли выступали банки, бутылки, коробки, пакеты. Уцелевшая среди разлитого вокруг безумия трава выглядела блёклой и жухлой. Листва деревьев — тёмной и невзрачной. Путешественники ещё раньше успели заметить, что упаковки этого мира, а мусор состоял, в основном, из них, отличались яркой, ярчайшей окраской. Безумные расцветки слепили глаза и оскорбляли воспитанное во всех четверых чувство прекрасного.

Отходы цивилизации не только валялись на земле, но были развешены на ветках, пристроены в развилках стволов и дуплах. Полотнища синтетических плёнок с мёртвым шелестом развевались на ветру, мелкие куски взлетали и перекатывались между деревьями.

— Куда ты нас опять завёз? — жалобно спросила Эса. — Это же помойка!

— Мне очень жаль, — ответил Май, — но нет. Это жизнь.

— В таком случае я, похоже, скверно сохранившийся покойник, — заметил Оливин. — Мы можем куда-нибудь поехать? Мне страшно оставаться на месте. Я боюсь, что мусор начнёт вгрызаться в днище.

Май рефлекторно положил ладонь на пульт, и машина приподнялась над осквернённой почвой. Демон ощутил, что хорошо понимает небожителя. Самому неприятно. Селен закрыл глаза, и Май встревожился:

— Тебе плохо?

— Да! — быстро ответил потеряшка. — Я не ожидал, что так будет. Как же с этим справиться?

— Мы все вместе! — ответил Май. — А там что-нибудь придумаем. Поехали отсюда. Может быть, я ошибаюсь, и то, что мы видим действительно свалка, а жизнь — дальше.

— Ты себя уговариваешь или нас?

— Речь для суда репетирую!

Оливин беспечно отмахнулся.

— Прекрасно справимся: мы молодцы, а задача не сложнее предыдущих.

— Тебе-то откуда знать? Ты у нас до сих пор усердно трудился лишь в постели.

— Это моя работа! — ответил Оливин.

— Девушек обнимать?

— Поддерживать хорошие отношения с аборигенным населением реальностей!

Короткая перебранка маргов успокоила нормальных людей: Эса непринуждённо забросила ногу на ногу, Селен открыл глаза. Май повёл машину между деревьями, рефлекторно уворачиваясь от самых крупных и назойливых кусков плёнки. Потрясённые зрелищем путешественники не сразу сообразили, что слышат довольно равномерный шум. Осквернённый лес поредел, впереди открылось свободное пространство — точнее, дорога на довольно высокой насыпи. Мимо с рёвом неслись машины: большие и маленькие, плыл от них едкий дымок. Обочину и склон насыпи слой мусора покрывал почти сплошь. Плёнок здесь не было — должно быть их унесло ветром в лес, но всё прочее наличествовало в полном ассортименте.

— Сейчас трансформируемся под местный дизайн! — сказал Май, запуская соответствующую программу.

Пассажиры нервно оглядывались по сторонам. Солнце вышло из-за облаков, и мусор засверкал всеми оттенками яда.

— Почему они не прибираются? — спросила Эса. — Или не развивают технологии?

— Успокойся! Мы выясним! — ответил ей Оливин. — Любую проблему можно решить, если правильно и надолго за неё взяться.

Эса вздохнула. Селен прикрыл глаза и начал вспоминать чудесное озеро, лилии, русалок. Без этой терапии он бы, наверное, потерял сознание. Май осилил задачу, и машина начала медленно приобретать очертания местного транспортного средства.

— Поехали! — скомандовал себе демон, когда в движении на дороге наметился перерыв.

Техника маргов справилась хорошо. Автомобили попадались навстречу, обгоняли, а их водители и пассажиры глядели на чужую машину равнодушно или не замечали совсем.

— Интересно бы понять, куда мы едем? — спросил Май.

— Я думал, ты знал маршрут, когда так уверенно свернул направо.

— Олли, я не посещаю миры без специального разрешения. Я законопослушный гражданин.

— Теперь уже нет! — ответил небожитель.

Мусор по обеим сторонам дороги густел, если можно так выразиться, жалкие остатки травы исчезли под ним полностью. Лес вскоре кончился, далеко к горизонту протянулись поля. На них, большей частью, росли вполне разумные культуры — хлам скопился по межам. Начали попадаться деревни и отдельные дома. Их отделка потрясала всё той же безвкусной пестротой. Даже в заборчиках перемежались штакетины разного цвета, всегда очень яркого. Палисадники вместо растений украшали банки и бутылки. Когда Май заметил, что из мусора сложены узоры, ему стало страшно.

— Это не бескультурье! — сказал он севшим голосом. — Это — культура.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Эса.

Селен открыл глаза. Май объяснил:

— Они разбрасывают мусор не потому, что плохо налажены служба уборки, а потому что изуродованный с нашей точки зрения мир кажется им красивым.

— Разве такое возможно? — не поверила Эса.

Май пожал плечами.

— Детям дают яркие игрушки, но потом дети вырастают. Возможно, не все. Разве у тебя нет подруг, что одеваются крикливо и удержу не знают, пользуясь косметикой?

Эса неохотно кивнула. Май продолжал:

— Всегда найдётся определённое количество людей предпочитающих нормальной музыке глупые песенки. Обычная цивилизация держит их в рамках, но когда подобные личности выступают в большинстве, происходит то, что происходит здесь и в других запретных мирах. В этом и смысл запрета: мы защищаемся от культуры, что превратилась в свою противоположность. Я прав, Оливин?

Страж кивнул.

— Совершенно верно. Людям обычно говорят другое потому, что истина страшна: можно ликвидировать оружие и саму страсть к войнам, но что делать, когда мозг так массово искалечен? Вы теперь видите всё своими глазами. Если у кого-то созреет решение проблемы, я готов послушать.

Путешественники подавленно молчали.

Селения сменились пригородом. Впереди выросли коробки многоэтажных домов. Их построили, должно быть, в иные времена: серые стены выглядели вполне обычно, но жители и здесь постарались приукрасить заурядную действительность. На балконах, а то и прямо в оконных проёмах висели стираные тряпки. Полотенца, простыни, а то и более деликатные представители бельевого семейства развевались на ветру, и уж, конечно, расцветка их отвечала местным представлениям о прекрасном.

Пёстрые одежды прохожих дополняли картину сумасшедшего дома. Увидев девушку в ярко-жёлтом платье, расписанном ярко-розовыми и ярко-голубыми кольцами, Эса испуганно проводила её взглядом.

Мая меньше всего занимали сейчас дамские наряды. Демон узрел, что в крикливо разодетой толпе мелькают люди с оружием. В них трудно было заподозрить военных, но Май уже уяснил, что местный камуфляж должен отвечать реальным условиям и ничуть не удивился расцветке комбинезонов и мундиров.

— Война у них, что ли? — спросил он, поглядывая по сторонам.

— Неспокойно! — подтвердил Оливин. — Смотри: впереди как будто пробка.

Май встревожился ещё больше. Машины вокруг притормаживали, затем совсем останавливались, и путешественники утратили возможность повернуть назад, поскольку движение на выбранной улице оказалось односторонним.

— Влипли в историю! — проворчал демон, когда и он вынужден был остановиться под давлением обстоятельств и машин.

— Мы ведь можем улететь? — робко предположил Селен.

— Ну, да, и перейти целиком на нелегальное положение! Зенитки нас вряд ли отыщут в небе, но на земле примутся искать другие службы и весьма ревностно. Мы можем затаиться в лесу и тихо прожить несколько дней, но прибыли сюда, кажется, не за этим!

— Всё из-за меня! — удручённо произнёс бедняга Селен.

Май спохватился, что полезно контролировать выхлоп эмоций. Люди вокруг, а не марги. Нежнее надо быть и гуманнее. Он постарался разговаривать обычным весёлым тоном.

— Перестань себя упрекать! Поскольку ты плохо выдерживаешь переходы, мы и втянулись в целое путешествие. Повидали множество миров, подрались и подружились. Все довольны. Кто-то сердит на Селена?

— Я в восторге! — сразу воскликнул Оливин. — Вместо скучной службы и не менее нудного отпуска я обрёл приключения!

Эса наклонилась вперёд и взъерошила пышные волосы потеряшки, а затем пригладила их, почти ничего при этом не выдрав. Оливин проследил за улучшением чужой причёски ревниво, но в меру. Амазонка сказала:

— Ты отличный парень, Селен, а я впервые говорю это мужчине. Мы обязательно найдём твой дом, и всё закончится хорошо! У Мая есть замечательная машина, а в ней твои друзья. Не смей думать, что ты виноват! Это плохие мысли!

Селен поморгал, пытаясь сдержать слёзы, но они всё же полились.

— Спасибо! — пробормотал найдёныш. — Без вас я бы уже погиб!

— В целях профилактики короткого замыкания я плакать не буду! — сказал Май. — Да и заботы не миновали. Впереди что-то вроде патруля. Солдаты останавливают машины и проверяют бумаги, а у нас документов нет. Вот о чём полезно подумать в первую очередь.

— Ты прав! — согласился Оливин.

Небожитель внимательно вгляделся в происходящее дальше. Улицу перегородили солдаты в клоунских мундирах и не спеша производили досмотр. Оливина интересовал офицер. На таком расстоянии трудно было различить черты. Страж внимательно вгляделся.

— А! — сказал он уверенно. — С этим я справлюсь! Так, Май, в очках и шляпе вполне сойдёшь за шофёра. Твоя задача сидеть и тупо рулить.

— Думаю, мне это по силам.

— Отлично! Для меня найдётся одежда приличнее?