Редублеман

— Нет, пока еще нет. Но... если Кристина не появится на следующих двух судебных разбирательствах, я вполне могу им стать.

— А раньше?

— Раньше нельзя, ее мать Раиса Федоровна выступает против меня, оперируя тем, что большую часть времени я был в отъезде и сыном не интересовался.

Интересный поворот.

— И где же ты был?

— На заработках... не официальных, конечно же, — он усмехнулся.— Причем ради сына и ездил. Я-то был уверен, что деньги уходят на него.

Молчу, чтоб не спросить, потому что Олег ответит. А слушать, как его некогда любимая женщина приобщилась к наркоте я совсем не хочу. Уж лучше узнать, почему Димка боялся меня разбудить, там, на квартире, а у бабушки, услышав про червей, и вовсе побелел. Голос радио ведущего спешащего поделиться впечатлениями о погоде, раздражает слух не хуже мухи, а последовавшая за этим музыка и вовсе вызвала тошнотворный позыв. Поджав губы, тянусь отключить звук. Что примечательно Олег, тоже руку протянул, выключил не только звук, но и радио, а мою ладошку перехватил.

— Что ты молчишь опять? Спрашивай, давай. Или мне все рассказать?

— Да я ничего не хочу...

— Соня, — протянул с укоризной и сжал мои пальчики сильнее, и отпустил с сожалением. Небольшая пробка растаяла, мы наконец-то преодолели перекресток и устремились в мой район. Вернее уже в наш. Вот знакомые улочки, школа, круглосуточный магазин, бутик цветов, рыболовный магазин.

— Олег, я знаешь... Я Димасе о червях и курах сказала, в общем... Когда я клад закапывала, он меня на горячем поймал, пришлось выкручиваться. Я сказала, что копаю червей. Поняла, что он с меня сейчас стрясет обещание пойти на рыбалку и сказала, что копала их для курей. И... не совсем поняла, почему, но, кажется, я его напугала.

— Напугала, но не ты. Кристина... умною была. Я подарил Диме рыбку на трехлетие, наверное, не лучший подарок. Но в тот год я работал в одном из пригородов Австрии, на ферме. А там, в доме аквариум был, я рассказал Димке, он и загорелся идеей. В следующий свой приезд я привез ему рыбку и аквариум круглый с замком на дне....— Олег свернул в незнакомые дворы, проехал под аркой и остановился у подъезда с тяжелой железной дверью и домофоном.

— Долго думали, как назвать? — Спросила я, когда он отстегнул ремень и бездумно уставился в окно.

— Назвали Златкой, — ответил невпопад и снова замолчал.

— А дальше?

— Златка издохла, а Кристина ничего лучше не придумала... и скормила рыбку коту. Дима видел.

Я тихо охнула. Блин, ну не идиотка эта мать?

— Он плакал?

— Взахлеб. Просился к бабушке, моей матери. Кристина не отпустила...

— Вот дрянь! — не сдержалась я вопреки мысленным посулам. Тяжелый день сказывался, на моей сдержанности, и вместо того, чтобы, ляпнув, промолчать, я вопросила: — Да как ты, вообще, с ней познакомился? В темноте на ощупь? Или она залетела от одного лишь 'привет!'...

За Димасю было обидно до слез. Ведь у меня на случай шквальной ссоры с матерью бухтой спасения была бабушка, а у него — никого. Я судорожно выдохнула, стараясь взять себя в руки, и только после заметила, как Олег сжимает руль, до белых костяшек. В глаза ландшафтника посмотреть испугалась.

— Прости, это... некорректный вопрос и..., — от него последовал тяжелый вздох. И я зажмурилась на миг. Вот же угораздило высказаться. — Я не имела в виду, что вы... Я не имела права спрашивать...

— Я учился с ней в школе, — перебил мои терзания Олег, — в параллельных классах. Смотрел всегда на такую красивую и не мог понять, что она в козлах находит и почему за ними бегает. Все казалось, что она доверчивая девчонка и чрезмерно влюбчивая, что ее обманывают крутые парни района, у которых от крутизны лишь руки с распальцовкой. Сплетен не слушал, и в какой-то мере оправдывал тяжелым положением ее семьи. А она спала со всеми без разбора. За жвачку, за бутылку коньяка, за билет в кино... — Он криво усмехнулся. — Когда по школе слухи пошли, стала более разборчивой и более требовательной вместе с тем. После окончания девятого класса, она уехала Чернигова и не появлялась семь лет. Приехала лишь когда умерла ее тетка, и комната в семейном общежитии освободилась. А тут я. После двухлетнего отсутствия из-за студенческой визы, с деньгами, планами на будущее и стойким желанием обзавестись домом и семьей.

— Но почему она? — спросила я глухо.

— Нравилась, всегда. Ко всему прочему, я был уверен, что свое она уже отгуляла.

Судя по всему, гулять она не перестала. Или же временно успокоившись и хлебнув простой семейной жизни, ушла в отрыв.

— Ты поэтому на развод подал?

— Из-за Димы. — Еще одна горькая улыбка. — Из-за него же я и не развелся раньше, думал, малый в семье должен жить.

— Что же изменило твое мнение, очередной прокол, как с рыбкой, или Дима стал более замкнутым?

— Хуже. Он начал забиваться в угол при громких звуках, а еще очень внимательно следить за Кристиной, если она что-либо пила. Не важно: газировка это была, пиво или водка. Стакан в ее руке становился спусковым крючком его страхов. А самое гадкое, не я это заметил. Мама. Она прямо сказала, хочешь, чтобы Димка был здоров, подай на развод.

— Мудрая женщина.

— Очень. Была.

Я судорожно вздохнула.

— Олег, соболезную.

— Что ты, она жива! — Усмехнулся он и проникновенно добавил: — Просто нынче она как совсем не мудрая требует, чтобы я привез тебя в Чернигов.

— Зачем? — промямлила я, прежде чем сообразила, в чем причина. — Это из-за Димы, да? Она боится за внука?

— Она хочет с тобой познакомиться. — Олег щелкнул меня по носу. — И тут не она боится, а я... за тебя.

— Почему? — ответа я не услышала, во двор из подъезда выбежал Димка. Следом за ним вышла худенькая девушка с детской шапочкой в одной руке и знакомым рюкзачком в другой.

— Соня! — прокричал Олегович и вместо того, чтобы повиснуть на вышедшем из машины папе, постучался ко мне. — Соня, смотли, что я сделал!