Стремящийся к небесам

— Ведь ты понимаешь, где мы находимся? — спросил его Меч, даже не обратив внимания на слова хозяина. — Это часть твоего сознания... Согласись, вид не очень приятный? Вот только мне приходится здесь жить. Нет, я не жалуюсь, ведь...

— Ты вообще меня слушаешь?! — оборвал его Зараки.

— ... Ведь таким сделал этот мир я сам, — закончил Меч. — Догадываешься ли ты, чьи тела устилают здесь всё вокруг?

— Мне плевать, — на этот раз довольно спокойно сказал капитан одиннадцатого отряда.

— Конечно, — кивнул его зампакто. — Другого я и не ожидал услышать. Но я, тем не менее, отвечу тебе. Черт... всё равно здесь мне уже абсолютно нечего делать... Этот мир, всё вокруг, это твое сознание.

Сейчас лицо Кенпачи изменилось. Оно не выражало ни гнева, ни безразличия, ни безумной радости. Скорее... Ужас.

Неподалеку раздался стон. Зампакто хмыкнул и неторопливо двинулся на звук. Он скрылся за одной из гор человеческих тел и оттуда донесся характерный звук. Звук, с которым меч входит в человеческую плоть. Через несколько секунд он уже шел обратно.

Монстр удовлетворенно взглянул на вновь ставшее спокойным лицо Капитана.

— Эй, Хозяин, — позвал тот его. — Думаю, ты уже всё понял?..

Черепоголовый внезапно осекся. Улыбка заплясала на губах Зараки. Она становилась всё шире, пока не превратилась в звериный оскал.

— Ха-ха-ха!!! — громкий смех, казалось, сотряс даже затянутые тучами небеса. — По-твоему, я такой дурак, что не смогу понять даже простых вещей?! Этот мир... Мое сознание, да? Ха... Но ведь оно не звалось бы сознанием, не будь в нем мыслей?

— Браво, — раздались одинокие аплодисменты. — Точно, Хозяин, раньше тут было полно других мыслей. За ними, знаешь ли, так интересно наблюдать! Понятия не имею, как олицетворяются мысли в сознании других, но здесь... Я вырос среди них. Меня презирали за жуткую внешность и наклонности... Назовем вещи своими именами, за наклонности убийцы. Но я ни на мгновение не давал отчаянию захватить меня. Ведь я был частью души шинигами. Частью, которая должна была стать Зампакто. Меч шагнул к своему хозяину и взял того за затылок. Они были одного роста и их лбы столкнулись. Две пары глаз сверлили друг друга.

— Но я так и не дождался зова своего Хозяина. Эта скотина была слишком гордой, чтобы позволить кому-то еще сражаться вместе с ним. Мой Хозяин ублюдок, правда? Ну да не важно. Я появился как часть его души лишь для одной цели.

— Убивать, — эхом отозвался Зараки.

— Точно. И я стал убивать. Оглянись вокруг, здесь нет никого кроме меня, — он оттолкнул капитана. — Я прикончил их всех. И я сделал это для того, чтобы ты меня заметил. Чтобы признал.

Он раскинул руки в стороны, и расхохотался, запрокинув голову. Смехом как две капли воды похожим на смех Кенпачи.

— Ты рад, Хозяин?! Скажи, ты рад?!! Никаких лишних мыслей! Посмотри! Только я! Только жажда убийства!

— Дурак... Нет, твою мать! Ты хренов придурок! — Кенпачи подошел к нему и встряхнул того за плечо. — Как можно быть частью моего сознания и вдобавок таким идиотом?!

Меч смотрел на него. Непонимание замерцало в глазах Зампакто.

— Сам же сказал, что ты часть моего сознания... Души... Без разницы! Я шинигами, еб**н! Не убийца! На кой хрен я тогда стал им, если бы просто хотел кромсать всех?! Я всю жизнь стремился доказать всем, и себе в первую очередь, что я не пустое место! Я стремился добиваться всего в одиночку не из-за сраной гордости. Как бы я тогда мог с чистой совестью говорить, что достиг всего сам? Как, если бы последнему дураку было понятно, что мне помог меч?

— Но жажда убивать у тебя в каждой частичке твоего тела! — крикнул ему Зампакто.

— Нет, — покачал головой Кенпачи. — Нет. Нет! Зачем я сражаюсь?! Чтобы убивать?! Да ни черта подобного! И... Не смей даже думать, что понимаешь меня! Моя цель — доказать, что я сильнейший! Баран! Мне плевать, какое у тебя имя! Понял, ты, хренов придурок?!

* * *

Меч в его руке менялся. Повидавшая тысячи сражений катана сейчас словно плавилась в кузнечном горне. Исчезали глубокие царапины, стирались зазубрины на лезвии... Казалось, в мертвый до этого момента клинок вливалась душа.

— Что это? — презрительно спросил Сасакибе. — О, так это имя твоего меча? Что ж, спустя полтора века в звании капитана... Похвально.

Черный клинок сделал дугу, оставляя за собой след из непроницаемого дыма. Лейтенант или всё же третий офицер, черт его уже разберет, ринулся в атаку. За его спиной взревело облако, покрываясь нитями слепящих разрядов.

Клинки столкнулись и во все стороны вместе с искрами брызнули будто капли жидкой тьмы.

— Эй, Кенпачи! — оскалился в своей излюбленной улыбке Зараки. — А ты не такой уж и сильный!

Он чувствовал, что нашел себя. Он чувствовал, что теперь преимущество не такое огромное. Этот выскочка...

— Имя твоего зампакто, — произнес Сасакибе. — Его имя... Ведь он так и не сказал его тебе?

— Чертовски верно, усатый! — проорал капитан. Открытый глаз пылал безумием, да и тот, что был под повязкой, наверняка, тоже. — Разве я похож на тех, кто будет слушать всяких тупых уродов?!

Выражение его лица сейчас как нельзя лучше подошло бы какому-нибудь слетевшему с катушек клоуну. Искренняя улыбка в сочетании с полным отсутствием рассудка и какого-либо здравого смысла. Его клинок обратился в покрытое бликами пятно, от которого едва ли можно было найти спасение.

Но Сасакибе не сдавался и его сотканный из тени меч раз за разом парировал чудовищные удары. Каждый раз ноги лейтенанта почти по щиколотку погружались в землю.

— Вот как, — произнес тот, опустив руку с зажатым в ней зампакто. — Тогда придется раз и навсегда покончить с этим... Кенпачи.

Руки из черного дыма остановили катану. Раздавалось громкое шипение, будто что-то раскаленное поливали водой. И вдруг произошло совсем неожиданное. Человекоподобное черное существо поглотило своего хозяина, а в следующий миг...

— Ч-черт! — Зараки держался за грудь, которую по диагонали рассек меч его противника. — Это еще что за хрень?

— Мой Банкай, — прогудело в ответ. — Глаз Урагана.

И словно в подтверждение его слов на голове существа открылся этот самый глаз. Поначалу абсолютно белый, лишенный даже намека на зрачок или радужную оболочку. Он засветился бледно-желтым и сейчас напоминал шаровую молнию.

— Ха! — вскинул голову капитан одиннадцатого отряда. — Слышишь, придурок? А это мне уже больше нравится!

Обе руки, что есть силы, сжали рукоять зампакто.

* * *

— Но я думал...

— Плевать мне, что ты там думал! Да, я ищу силы, но только для новых побед! — Кенпачи смотрел на льющийся из глазниц черепа свет. — Сила, чтобы побеждать тех, кому я до этого проигрывал. Сила, чтобы сражаться с теми, с кем я раньше не мог и помыслить скрестить мечи!

— Хозяин, в бою ты превращаешься в...

— Умолкни, — внезапно поскучнел тот и отвернулся. — Мне это надоело. Слышишь? НАДОЕЛО!!!

Спокойное лицо вновь обратилось в маску безумца. Хрустнула кровавая броня. По клинку, словно березовый сок по ветке, стекала кровь. Челюсти раскрылись, и из них вырвался хрип. Черепоголовый упал на колени, когда Кенпачи выдернул меч из его груди.

— Хотел помочь мне, убрав ненужные мысли? Хотел оставить только жажду убивать? — хрип. — Что ж, у тебя получилось.

* * *

Если бы сейчас у Сасакибе было прежнее лицо, то оно бы точно побледнело.

Кожаная повязка вспыхнула и мгновенно сгорела. Руки Зараки, казалось, стали одним целым с рукоятью меча. Кожа на левой половине лица плавилась словно воск и стекала по плечу. Левый глаз то ли исчез, то ли был поглощен желтым светом, а тем временем половина лица превратилась в череп.

— Ну как? — остатки губ растянулись в ужасной полуулыбке. — Нравится?

— Что это? — спросил лишенный эмоций голос. — Это твой...

— Банкай? — шрамы на теле Кенпачи раскрывались один за другим и покрывали кожу свежей кровью. Но та почти мгновенно сворачивалась, превращаясь в нечто вроде брони. — Ты что дурак? У меня его нет. Честно говоря...

— Умри! — раздался рев Сасакибе. Его теневой меч опустился на Зараки, который даже не подумал защищаться.

— Честно говоря, — продолжил капитан, когда клинок со звоном отскочил от его предплечья. — У меня теперь и Зампакто нет.

В небо ударил столб желтого света. Реяцу капитана. Сасакибе отступил, прикрывая глаза.

— Какого черта?

— Понятия не имею, — пожал плечами Кенпачи, неторопливо шагая к нему. — Знаешь, я убил душу своего собственного меча вот этими самыми руками. Думаю, этот дурень был рад до чертиков... Ну да ладно, пора завязывать.

Глаз Урагана, демон, состоящий лишь из тьмы и слепящих разрядов, замер, встав в защитную стойку. Он надеялся, что...

Зараки Кенпачи, наконец, ударил.

... Что это ему поможет.

Сильнейший в поколении даже не попытался обойти клинок своего врага. Он рубанул прямо и без какой-либо хитрости. И рассек существо из тени, будто это был просто черный дым.

— Скукотища, — разочарованно протянул Зараки. — И он называл себя Кенпачи?..

— Ну-ну, не будь к бедняге так строг, — за его спиной появился Ичиго и осторожно опустил Орихиме на землю. — В этом мире нет абсолютной силы, так что нет здесь и непобедимых. Только чего-то долго ты с ним мучился...

— Заглохни... — отмахнулся Кенпачи. — Эй, Куросаки!

— Чего еще? — спросил тот, глядя на затихающую битву.

— От драки со мной ты точно не отвертишься!

— Ага, заметано... — кивнул тот. — Напомни... в следующей жизни.

Глава 28 — Столкновение. Конец Игры.

Один из двух гигантских топоров замер у самой маски. Удивительно, как этот шинигами был способен управляться с ними так легко. Будто они и не весили ничего. Он был поистине силен.

— Признай своё поражение, и я оставлю тебя в живых, — Иккаку ликовал.

Он великодушно дарил ей...

— Открылся! — раздался насмешливый голос, и топоры с грохотом упали на землю.

А вместе с ними и их хозяин. Бедняга согнулся, и лицо его выражало сейчас огромную муку.

— С-с... с-у-у-ка... а-а...

Маширо нежно погладила его лысую голову и присела на корточки рядом с ним.

— Не болтай попусту, — надула она губки. — Девушкам важнее не слова, а дело... И нечего обзываться. Я тоже мо...

Она вскинула голову, и её глаза под белой маской расширились.

— Какого?! — раскрыл рот шинигами.

В это же время...

— Эй-эй, чего так медленно? — хохотал Секста, без особого труда уворачиваясь от опасной, но очень неповоротливой костяной змеи.

— Дерись, ублюдок! — в бессилии надрывался Ренджи, но его слова явно пролетали мимо ушей Джаггерджака.

— Скажи, ты! Как такому слабаку удалось выжить в Хуэко Мундо?! — Гриммджоу откровенно потешался над ним. — Или тебя защищала та плоскогрудая? Ха-ха! Где была твоя гордость?!

— Заткнись! — новая атака змеи.

Но на этот раз арранкар не стал уворачиваться. Он оказался между челюстями и вскинул руки, не давая им закрыться.

Абарай усмехнулся. Глаза змеи вспыхнули и во рту начал разгораться красный шар.

— Хрень! — Гриммджоу взмахнул когтистой лапой.

Раздался взрыв. Шар лопнул, не успев вылететь из глотки.

— Ах, ты!.. — заорал Ренджи.

Арранкар уже стоял прямо перед ним.

— Да не смеши, — когти оцарапали шею лейтенанта. — Стоило бы убить тебя, но...

Он оглянулся, почувствовав что-то неладное. Спину опалил нестерпимый жар.

* * *

— Киске, ты дурак, — прищурился Куротсучи. — Мне плевать, в шикае находится твой меч или в банкае. Это совсем неважно. Поверь, под небом Сообщества Душ, в песках Хуэко Мундо и уж подавно в мире живых нет ничего, что могло бы сравниться по скорости со мной.

Лицо Урахары расплылось в широкой улыбке. Умом что ли тронулся от избытка чувств.

— Удивляешь ты меня, Маюри-сан, — сказал он, наконец, и тон его был серьезным. — Кому ты пытаешься доказать своё превосходство? Мне? Или может самому себе? В любом случае...

— Не говори со мной так, словно жалеешь! — капитан двенадцатого отряда сорвался на крик. — Ты... Ты! Не для того я полтора века зарабатывал геморрой в лабораториях. Не для того я как крот неделями не видел солнечного света! Не для того, чтобы услышать твои сочуственные слова!

Урахара вздохнул и покачал головой, словно увидел ребенка, который не понимает нормальных слов. Его зампакто совсем не изменился с момента своего полного высвобождения.

— Хорошо, Маюри-сан, — сказал его бывший командир. — Я кое-что покажу тебе. Чтобы потом не было никаких недоговоренностей и недоразумений.

Меч засветился. Нет, не засветился даже, а словно стал сгустком света, но не красного на этот раз, а желтого. Его хозяин поднял своё оружие высоко над головой.

— Киске, я не собираюсь повторять, но если ты всё еще не понял... — капитану Куротсучи вновь вернулось спокойствие.

— Представляешь, каково пользоваться девятисот девяноста девятью способностями? — внезапно спросил Урахара. — Сплошная головная боль, поверь. Это хуже, чем когда в Академии заставляли учить слова заклинаний для всех Бакудо и Хадо. Раз в десять хуже.

— К чему ты мне это говоришь? — не понял Куротсучи.

— Не знаю, — почесал тот затылок. — Просто давно не виделись. Поэтому, наверное... — он продолжал. — Но каково было мое удивление, когда я овладел техникой полного высвобождения меча! Как думаешь, что же это было? Что так удивило меня?

Нынешний капитан двенадцатого отряда бросил:

— Понятия не имею. Впрочем, без разницы.

— В Банкае мой меч не получает никакой дополнительной силы к своим возможностям. Собственно говоря, я вообще лишаюсь возможности использовать то, что доступно мне в шикае. Зато появляется кое-что другое. Всего-то одна способность. Совершенно неравный обмен, да? Одна вместо почти тысячи...

Зампакто блеснул сильнее прежнего и... Рассыпался. Не осталось даже рукояти. Но он не исчез бесследно. Куротсучи увидел, что вокруг его врага зависли бессчетные маленькие...

— Похоже, будто тонкие лучики кто-то взял и порезал на маленькие кусочки, да? — оглядываясь, спросил Урахара.

Словно мириады коротких и очень тонких светящихся трубочек окружили его.

— Ки-иске-е! — Куротсучи вновь растворился в воздухе.

Он атаковал, вот только опередив даже его, трубки из света заключили своего хозяина под свою защиту, построив сложную конструкцию вокруг него. Меч бессильно ударился о них.

— Маюри-сан, помнится, ты сказал, что никто не сможет тягаться с тобой в скорости? — спросил того Урахара, смотря, как по его лицу расползается выражение крайнего удивления. — Но в любом мире существует скорость, которую ничто не может превысить. Это скорость света, Маюри-сан. Банкай моего меча превращает его полностью и без остатка в чистую духовную энергию. То есть он абсолютно нематериален, а значит...

— Не пори чушь!.. — капитан Куротсучи снова и снова нападал, пытаясь пробить барьер.

— Еще не понял? — поинтересовался Урахара. — Что ж... Конец Игры, Алая Принцесса.

Если бы за правильную реакцию в сложившейся ситуации давали оценки... Тогда Куротсучи точно получил бы высший балл. На его внезапно побледневшем лице отразилось... Понимание. Именно так, с большой буквы, словно он разом постиг все тайны Вселенной. Он понял, что сейчас следует делать. Уносить ноги.