Долгая дорога домой

— А тут и думать нечего, — сказал я, — если вы заинтересованы в производстве розовых сыров, то я могу сделать так, что семья Миломены зальёт вас нужным для этого козьим молоком. Более того, коз они при этом даже не будут пасти. Козочки слишком робкие и пугливые существа, чтобы отправляться на пастбище даже под защитой такого пастуха, как я, уж вы мне поверьте.

Нир так и застыл с выпученными глазами и открытым ртом, а его дядя накинулся на меня, как коршун, схватил за плечи и затряс:

— Что ты сказал, Валент? Но как, ведь я же бился над этим всю свою жизнь! Как ты мог за четыре месяца проникнуть в эту тайну Богов? Валент, это действительно очень важно. Нир, да очнись же ты.

Худой старик, силы в котором было, как в молодом гризли, больно сжимал своими сухими, костлявыми пальцами мои плечи и мотал меня, как тряпочную куклу, хотя я уже довольно сильно окреп и даже прибавил в весе за счёт мускулатуры. Я взвыл от боли:

— Господин Лагеус, не трясите меня так! Больно!

Тот выпустил меня из своих клешней и извинился:

— Прости меня, Валент.

Малость побледневший Нир упавшим голосом сказал:

— Да, это действительно очень важно, Валент. Хорошо вызревший сыр, это лакомый деликатес, а вот молодой лучшие лекари империи признали лекарством от целой дюжины болезней. Ты действительно сможешь помочь нам увеличить его производство?

— Стопроцентной гарантии не дам, — ответил я, — но вероятность этого очень высока, примерно сто к трём. Три это фактор непосредственного вмешательства Богов. Все чертежи уже готовы, так что Хулус может приступать к работе. Для каждого молочного стада нужно будет построить отдельную овчарню с большим выгоном с валунами, чтобы козочки могли на них греться и им было где порезвиться. Они должны находиться под наблюдением трёх человек, желательно чтобы это были самые ласковые женщины весь день, а это трудно, значит женщин должно быть шестеро. Самым главным делом будет заниматься семья моей второй жены. Они вместе с нанятыми работниками будут приготавливать для коз специальные корма. Вот и всё.

— Так просто? — удивился Лагеус и кивнул — Да, больше всего молока козочки дают тогда, если живут в доме. Нир, у нас всего десять стад коз. Как только Валент выберет себе новую жену, ты освободишь из рабства двенадцать семей. Десять семей поселятся в домах, рядом с которыми будут построены дома для козочек. Они очень любят детей и охотно играют с ними, а работников новые граждане империи себе наймут. Лишь бы козочки давали много молока для розового сыра. Две семьи станут приготавливать корма и только одна, как я понимаю, будет владеть секретным рецептом, превращающим их по воле Богов в совершенно особый корм. Хулус, друг мой, немедленно приступай к работе. За сколько дней ты сможешь всё построить?

Мой редийский друг ответил:

— За четыре месяца управлюсь.

— Так долго? — удивился старик — Но почему? У тебя ведь столько строителей, целых восемьдесят человек. Они что плохо работают?

Хулус отрицательно помотал головой и ткнул в меня пальцем:

— Нет, они работают отлично, их просто мало. Пусть вам это, мой господин, лучше объяснит Валент.

Не дожидаясь разрешения говорить, я сказал:

— Господин Лагеус, под каждой овчарней с выгулом надо будет вырыть котлован глубиной три метра, чтобы устроить дренаж. Копыта козочек должны быть всегда сухими, чтобы они не болели копытной гнилью. Козы много пьют и много мочатся, так что без этого нельзя.

Нир понимающе кивнул:

— Хулус, завтра на работу выйдут все мужчины.

— А мясо в столицу кто повезёт? — улыбнулся я с ехидцей.

Мой поработитель, который начал мне мало-помалу нравиться, громко расхохотался и воскликнул:

— И здесь ты тоже прав, Валент. Хорошо, Валент, Хулус я не стану вам мешать. Если людей будет не хватать, найму у соседей.

Следующий полдень был самым волнующим в моей жизни, хотя я и стал на Редии рабом. Для меня это был самый важный экзамен в моей жизни. В этот день я сам должен был понять, научили ли чему-то полезному меня мои мать и отец. На Номраде они буквально бредили своей новой фермой, ради которой стали номрадерами и к тому же маркшейдерами, горными мастерами. Если по вечерам в других семьях смотрели телевизор, то мы всей семьёй обсуждали, какой будет наша ферма. Смешно сказать, но седлать коня и скакать верхом я научился задолго до того, как увидел лошадей. С помощью механического коня-тренажера. В нашем доме была масса литературы по животноводству и ещё в детстве я знал, как должна быть устроена маленькая, обычная, а не современная ферма. То, что я подрабатывал воздушным таксистом, объяснялось только тем, что мои лётные права разрешали мне пилотировать скоростные флайеры и потому раза три в неделю я просто отвозил пассажиров за три, четыре тысячи километров от дома и к ужину всегда возвращался домой.

В поместье жило свыше двухсот человек дворян — стариков, мужчин, женщин и детей. Далеко не все они были родственниками Нира. Их жизнь была для меня закрыта, но этим объяснялось то, что в поместье помимо домовых кухонь, имелась отдельная, очень большая и к тому же похожая на дворец из белого мрамора. Именно туда было доставлено охлаждённое мясо. В присутствии полутора сотен мужчин и женщин, главный рубчик мяса сначала нарубил для главного повара своим огромным мясницким тесаком несколько десятков стейков с косточкой из окороков быка откормленного обычным способом в станке, но не совсем обычным кормом. Главный повар ахнул, схватил два самых больших стейки и бросился их готовить на рашпере, а это было любимое блюдо редов. Он сразу же сказал, что в жизни не видел такого сочного, мягкого и нежного мяса с прожилками жира. А ещё такого красивого и душистого. Ну-ну.

Остальные повара, их было дюжины две, набросились на рубщика, требуя себе куски мяса для других блюд, отчего я только махнул рукой и захихикал. Дядя Нира, глядя на меня, громко рассмеялся и погрозил мне пальцем. Через несколько минут кухня наполнилась вкусными ароматами. Господа дворяне путались под ногами у поваров и давали им советы. Те от них яростно отбивались, что такое мясо запороть, как нефиг делать, а потому пусть все советчики идут лесом и не мешают профессионалам. Через сорок минут всё было готово к тому, чтобы снять пробу, народ встал наизготовку, но тут произошло нечто неожиданное, Лагеус, лакомившийся тонкими ломтиками колбасы сорта "Нежная", Нир наколол на изящную, двузубую серебряную вилку ломтик "Пикантной", зычным голосом рявкнул:

— Заканчивайте с этими блюдами и снесите их в холодную комнату. Вечером отравите их на двор рабов, чтобы они задумались. Несите сюда особую, императорскую мраморную говядину. — Изошедшие слюной дворяне поместья Эртуалан, начали было возмущаться, но Лагеус расхохотался: — Господа, мы пригласили вас не для того, чтобы вы сняли пробу с мяса высшего сорта. У нас имеется кое-что и получше этой чудесной эртуаланской говядины.

Когда рубщик отхватил от окорока первый стейк, я налетел на него, словно голодный волк на кобылу, схватил здоровенный овальный кус мяса толщиной в три сантиметра, положил его на серебряный поднос и представил на обозрение Ниру, Лагеусу и главному повару. Мясо было красивого красного цвета с белой каймой жира толщиной в сантиметр, полтора, всё испещрённое жировыми прожилками. Повар испуганно заморгал, всплеснул руками и буквально простонал:

— Господа, я глазам своим не верю. Что это такое? Как столько жира таким красивым узором попало в мясную середину.

Радостно заулыбавшись, Нир пророкотал довольным голосом:

— А это, мой дорогой Люстиур, секрет семейства Вартарусов. Они одни владеют им, так что подружись с ними, чтобы мы раз в неделю имели у себя на столе блюда из такой говядины потому, что каждый день её может вкушать только наш император. Господа, чтобы вам было легче ждать блюд из императорской мраморной говядины, которые нам подадут в Овальную ротонду, госпожа Экалания Карт приготовила для вас совершенно особые закуски.

Мы прошли через парк в большую ротонду, имеющую в плане форму овала. Там на огромном мраморном столе уже стояли тарелки с колбасной нарезкой и моя бывшая жена, одетая уже в дворянское платье, да к тому же с украшениями на шее, в ушах и волосах, ждала гостей. Её дебют был великолепен. Как и вчера возле каждой тарелочки стояли деревянные таблички. Колбасу дворяне поместья слопали в пять минут, мне и Хулу тоже досталось несколько кусочков, после чего ожидание продолжилось и всё это время Лану разрывали на части. Заказы на неё посыпались, как из ведра. Потом в ротонду были внесены кресла, затем большие тарели с разными видами блюд и Тир, подведя меня к столу, пригласил всех остальных. Я сидел между ним и Лагеусом, а за ним сидел Хулус, которого впервые в жизни пригласили к господскому столу. Сидела за ним и Лана, а рядом с ней главный повар и его сын, который смотрел на неё таким взглядом, что мне сразу стало ясно, какая задача перед ним поставлена отцом.

Глава 10

Конец Рабского двора

Бойня двое суток работала днём и ночью. Нир решил пойти ва-банк. Он собрал в округе все фургоны-морозильники, тридцать две транспортные единицы, шесть загрузил молодыми и зрелыми сырами, остальные эртуаланской и императорской мраморной говядиной, в каждый фургон впрягли по три пары самых резвых жеребцов и обоз помчался в столицу Кеофийской империи, в город Тинадтикар, в сопровождении сотни конных лучников и конного отряда дворян. В столицу также отправилась Кассама, Лагеус с женой и двумя дочерьми, сыновей у него не было, а также моя бывшая жена вместе со своим женихом Элиардом Декан Коросом. Он был дворянином и для того, чтобы жениться на Лане, должен был получить разрешение от императора. Поехал в столицу и Хулус Ларон Торвис, главный строитель ферм, чтобы получить там дворянский патент, но уже не из рук императора, для этого существовал секретариат.

Перед выездом старина Хул носился по окрестностям, как голодный волк, собирал народ, но большая стройка в поместье Эртуалан должна была начаться только после их возвращения. Откладывалась также моя женитьба на Миломене Кагерарис, но я каждый день брал с собой её отца Илура, мать Зейлу и трёх сестричек Лину, Эту и Фанию на Скалистое пастбище, где они тишком занимались заготовкой побегов миртуса — редийского красного вереска, который считался самым страшным врагом земледельцев. Его корневая система была просто огромной и покрывала собой практически всё Скалистое пастбище. Козы его не столько съедали, сколько вытаптывали, но побеги этого растения, цветущего постоянно, с ранней весны до начала зимы, вырастали за три дня. Вооружившись садовыми ножницами, Кагерарисы, не забывая играться с козочками, которые после того, как я избавил их путём окуривания сернистым дымом от паразитов, сделались втрое веселее и давали молока в полтора раза больше, стригли миртус.

Собранный "урожай" побегов миртуса они укладывали в холщовые мешочки и сносили в фургон, чтобы вечером развесить веники в сухом, хорошо проветриваемом, деревянном амбаре на жердях. Амбар был постоянно заперт на замок и Хулус так застращал всех самых любопытных колонов Нира, что тем обходили его десятой стороной. Ещё бы, ведь речь тут шла о драгоценном розовом сыре. Экстракт миртуса нужен был мне не только для приготовления главного компонента корма, но и для других целей. Похоже, что с его помощью я также мог получить ещё и розовое сало. На самом краю поместья Эртуалан находилось большое, мелководное, воды по колено, озеро, сплошь заросшее сладким, но не сахарным тростником, который тоже было ещё то растение. Он рос даже зимой, в самые "лютые", минус пятнадцать градусов по Цельсию, морозы.

Получить из него сахар было невозможно, сам не знаю почему, но зато его толстые, в три сантиметра, стебли, прекрасно силосовались, но их для этого нужно было сначала плющить, а затем рубить на куски длиной в пять, семь сантиметров. Для этого редийцы и без меня соорудили весьма остроумный агрегат с вальцами и режущим барабаном с выгнутыми ножами. Силосные ямы в поместье были капитальные, с бортами и днищем из дуба, но стоять рядом из-за ядрёного духа, было весьма затруднительно. Лично я выдерживал этот запах спокойно, а вот у Хула уже через пять минут начинали слезиться глаза. Козы трескали силос, в который я добавлял экстракт миртуса, за милую душу. Ели силос и все остальные животные и даже лошади. Но самое удивительное растение был конечно миртус, и я даже дал бутыль с его спиртовым сиропом, без спирта сироп быстро кристаллизовался, лекарю, выпив при нём грамм сто, чтобы он испытал его в качестве лекарства при самых разных заболеваниях.

В общем все десять дней, что Нир отсутствовал, мне было чем заняться. В числе прочего я узнал от Ортана, который несколько лет бродяжничал, сбежав из армии императора, как попал в поместье. В нескольких километрах от того места, где я выбрался на берег, горная и бурная река Имрис, протиснувшись между двух стенок каньона вырывается на равнину и поворачивает направо и в него впадает река Лагартия, вдоль берега которой тянется Длинная дорога в столицу. Через каньон переброшен мост императора Сальвуса, который возвышается над рекой на сотню с лишним метров, а потому заметить меня с него в ревущей реке было невозможно. Если бы я не вылез на берег, то через десять километров доплыл бы до города Имригара, а ещё через семьдесят до Альтариза с его Новым, платным мостом. Лагартия и равнинный Имрис судоходные реки и мне ещё повезло, что я не попался на глаза речникам. Тем меня просто проткнули бы острогой.

По словам Ортана от Лагартии до Каскадных водопадов нужно идти по пустынному, безлюдному каменистому плато свыше девятисот километров и это ещё полбеды. За ним лежали совершенно дикие, никем толком неисследованные горы, кишащие хищниками, самый страшный из которых был горный куарат. Это был зверь столь же красивый, сколько и опасный. Судя по описанию Ортана, который видел однажды небольшой отряд ред-куаров, которые ехали на прирученных горных куаратах, а также его неуклюжих, но в общем-то приличных рисунках, сделанных графитовым карандашом, это была помесь росомахи с горностаем, только с телом длинной в три с лишним метра и высотой в холке метр сорок, длинной, мощной шеей и большой, красивой головой с круглыми ушами. Сила, выносливость, быстрота и свирепость этого хищника превосходили все мыслимые пределы. В общем в горах, кроме как искать смерти, делать больше нечего, ведь не зря же туда в древние времена не совались даже ред-куары. На мой вопрос, кто такие ред-куары, Ортан ответил со вздохом:

— Дикие варвары с востока, которые носятся по огромным просторам верхом на куаратах по всему Куарату. Они очень сильные, абсолютно бесстрашные, но при этом благородные, и, как я думаю, они просто уступили нам весь Западный Куарат, хотя принято считать, что империя его отвоевала, вот только почему-то никто не упоминает ни об одной битве. Знаешь, Валент, увидев однажды ред-куаров вблизи и посмотрев на их огромные, парные кайлары, это у них мечи такие, хотя и обоюдоострые, но слегка изогнутые, я тебе так скажу, они опрокинут и обратят в бегство любой легион империи, а нашу тяжелую конницу просто разорвут в клочья и мне непонятно, зачем наш император, а до того его отец вынашивают мысли о войне с ними и готовятся к ним. Ред-куары когда-то провели линию, обозначили её каменными турами и сказали редам: — "Там ваша земля, здесь наша. Живите и ничего не бойтесь, мы вас не тронем, только не лезьте к нам. Убивать мы вас не станем, но в плен захватим, продержим пять лет в рабстве, а потом привезём на границу всех, кроме тех, кто захочет остаться". Так оно всегда и происходит. Император десятки раз посылал на разведку большие отряды тяжелой конницы. Всё, каждый раз, заканчивалось одним и тем же. После полуночи совершенно бесшумно налетали ред-куары и захватывали в плен всех. Сопротивляться было бесполезно. Через пять лет пленников привозили к границе, где их ждали лошади и те, кто хотел вернуться, возвращались, но многие оставались с варварами. Они кочевники, быть у них в рабстве сплошное удовольствие, ведь к пленным они относятся, как к детям. Те, кто оставались, принимали решение быстро и после нескольких месяцев подготовки вызывали огненную пиявку и та впивалась им в лоб. Это у них испытание такое. Говорят, что человек при этом испытывает дикий ужас и если он дрогнет, то его убивают. Такое случается редко. Зато те, кто прошел это испытание, становятся ред-куарами. При это их сила увеличивается раза в два, а то и во все три, Валент. Ред-куары невероятно сильные и жизнь у них лёгкая, приятная и вольная. Одежду они себе шьют только из замши, кожи и меха, живут в больших, крестообразных кожаных домах и кочуют по Куарату вместе со стадами полудиких коров. Они у них будут даже покрупнее наших. Я ведь только потому и убежал из своего легиона, что хотел добраться до Куарата и стать там ред-куаром.