Институт моих кошмаров-3. Никаких демонов

Наблюдая за моей реакцией, Мартин нажатием пары клавиш прибавил звук.

— Дэвид Галлахер. Почему он?

— Он талантлив. Вас в самом деле удивляет то, что я отбираю лучших для работы в моей компании?

Против воли я не удержалась от улыбки. Скованный, весь в засохшей крови, Диз умудрялся звучать так, будто его пригласили на чай — и общество в салоне ему до смерти надоело. Представляю, как этот скучающий тон должен был раздражать интервьюера.

— Что насчет Соколовой? Какие отношения связывают вас с ней?

Я невольно затаила дыхание.

— Она смелая, — этот ответ был полон того же безразличия, что и предыдущий. — Вы знаете, насколько это привлекательно для таких, как я.

Мне не было больно — чего-то в этом духе я и ожидала. Хотя на секунду показалось...

— И все?

По тонким губам скользнула усмешка. И мгновенно пропала.

— Нет. Еще она вкусная.

На стол передо мной лег сотовый телефон.

— Если хочешь еще что-то узнать, Стефан передаст твой вопрос.

Я мысленно встряхнулась и посмотрела на начальника. Толсто, дядя Мартин, толсто.

— Спасибо, ничего. Я могу идти?

Темные глаза (и почему они казались мне серыми?) внимательно смотрели на меня.

— Уверена? Любой вопрос. Все, что он от тебя скрывал и о чем умалчивал.

Заманчиво, но...

— Нет, спасибо, — отказалась я. — Если Диз захочет, он сам мне расскажет.

Это называется доверием.

Весь день я изводила телефон в ожидании СМС-ки. А потом не выдержала и пошла к нему сама. Выяснить, куда поселили Диза, оказалось несложно — достаточно было сделать лицо кирпичом и сказать, что меня Мартин послал. Постучав и не дождавшись ответа, я осторожно заглянула в комнату.

Вечерний свет заливал пол оранжевой полосой сквозь щель в занавесках. В остальном комната тонула в полумраке. Диз сидел на кровати, откинувшись к спинке и прикрыв глаза. Он не отреагировал на мое появление — для демона проявление доверия. И того, как плохо ему было. Никто из демонологов не задумывается, что ощущает призываемый. Как ломает кости сдерживающий контур, как от защиты выворачивает наизнанку. И если он не испытывал боли, это не означало, что его тело так же ее не замечало.

— Я только оставлю это, — предупредила я, ставя чашку на тумбочку.

Пол-литра молока, тройной эспрессо и четыре ложки сахара — не лучшее лекарство от сигилл, но других не существовало. Да и это должно было скорее успокоить меня, чем помочь Дизу. И дать мне повод увидеть его. Даже в таком освещении оставшиеся от порезов шрамы невозможно было пропустить. Лицо казалось болезненно худым, а тишину в комнате нарушало лишь прерывистое дыхание.

Не получив ответа, я решила оставить его одного. Развернулась и уже дошла до двери, когда...

— Я люблю тебя, — внезапно сообщил он.

Хрипло, почти простуженно — но ведь демоны не болеют. Как и гени. Я остановилась, положив ладонь на латунную ручку, но так и не открыв дверь. Почему он решил это сказать? Как-то узнал, что я слышала тот вопрос?

Помедлив, я подошла и присела к нему на кровать.

Спасибо, Диз, но...

— Нет. Не любишь, — прошептала я, прислоняясь своим лбом к его. Улыбнулась. Искренне и счастливо. — Ты не знаешь, что такое любовь, ты даже в нее не веришь, помнишь? Но все в порядке. Потому что я верю.

И тебя люблю. Давно и так сильно, что мне многого стоило не сказать это вслух.

А утешение мне такое не нужно. Хотя я его оценила. Как и ответ на записи. Смелая и вкусная? Не так уж плохо. Главное, правдиво.

Диз открыл глаза и весело хмыкнул:

— Ну да, ты ведь так хорошо разбираешься в своих чувствах. В чужих, должно быть, вообще эксперт. Останься, — попросил он, когда я попыталась встать.

— Уверен?

Никому не нравится, когда его видят слабым, но для демонов это была жизненно важная тема. Так что свидетелей своей слабости они предпочитали убивать — и уж точно не разделять такие моменты с кем-то. Вместо слов Диз поймал мою ладонь и потянул к себе. Намек понят. Я перелезла на середину кровати и устроилась рядом, положив голову ему на плечо. Знакомый запах нарциссов, приглушенный защитной магией, обещал спокойствие и умиротворенность, и вообще Диз рядом ощущался как-то... правильно. И в то же время невероятно. После стольких недель без него...

Диз провёл пальцами по моему запястью, повторяя контур татуировки и отвлекая от мыслей. Я дернулась:

— Щекотно.

— Почему ласточка?

Вместо ответа я пожала плечами. Было неловко говорить о ней. Будто о чем-то личном, хотя я знала, что Диз — возможно, единственный — меня не осудит. Никогда.

— Чтобы не забывать, что когда-нибудь станет лучше? Ну, знаешь, символ надежды. Земля уже близко, весна скоро придёт, рано или поздно тебе будет легче, чем сейчас.

Диз снова дотронулся до раскрашенных крыльев.

— У нас она означает нечто иное.

Я удивилась:

— В Аду водятся ласточки?

— Они везде водятся. Психопомпы ведь. Прилетают зимовать. Ты правда ни разу там их не заметила?

Как-то мне не до того было.

— И что они означают?

— Свободу, — откликнулся он. — Есть легенда, что, если упасть такой ласточке на крыло, можно перелететь с ней на ту сторону Границы.

Я не удержалась от смешка: да уж, то еще совпадение получилось. А Диз повернулся, внимательно рассматривая меня. Вытянул руку, намотал прядь моих волос на палец.

— Ты подстриглась.

Спасибо, кэп. Я мотнула головой. Спускавшиеся до подбородка пряди упрямо лезли в лицо. Пришлось высвободить руку, чтобы их убрать.

— Ты это уже видел.

— Одно дело — по Скайпу, в реальности — совсем другое, — он улыбнулся. — Никогда не думал, что на самом деле ты кудрявая.

— Всегда. Просто у вас в Аду сухо, а в ГООУ влажности вообще нет.

Там ничего нет. Кроме пустоты. Граница была самой настоящей и самой совершенной иллюзией.

— Подумать только, — протянул Диз, — стоило оставить тебя одну на пару месяцев, как ты обрезала волосы и сделала себе татуировку. Что было бы следующим, если бы я не приехал?

И хотя в голосе его слышался смех, на мгновение я почувствовала себя неуверенно. Глупо и по-дурацки, но... А вдруг его отталкивают девушки с татушками? Что, учитывая его самого, было бы жуткими двойными стандартами, но... Опять это идиотское "но".

— Тебе не нравится? Ласточка.

— При чем здесь я? — удивился Диз. — Хоть картинную галерею у себя на теле устраивай. Какое мне до этого может быть дело?

"Спокойно, Наташа, — мысленно напомнила я себе. — Это не значит, что ему на тебя плевать. Это означает, что он ценит твою свободу и уважает твои решения..."

Я вздохнула. Нет, аутотренинг не помогал, и ударить его все равно хотелось.

— Пять, — мстительно сообщила я вместо этого. — Я сделала пять татуировок.

— Смело, — оценил Диз. Убрал в сторону мои волосы, открывая шею. — Вторую вижу. Третья?

— Ниже.

Широкий вырез футболки съехал вбок. Я не стала его поправлять. Пальцы с все еще слишком длинными ногтями спустились от загривка к лопатке. Стрела — как символично — была нанесена на плечо. Рядом, у основания шеи, Фабио нарисовал компас. Заряженный артефакт переноса на экстренный случай и переводчик. Первый я надеялась никогда не использовать, последний был удобен, но вспоминала я о нем только, когда люди начинали коситься на нас с Максом, недоумевая, как мы умудряемся общаться на двух языках одновременно. Я вообще постаралась о них забыть, как только вышла от артефактора.

Наверное, обо мне многое говорил тот факт, что я попросила нанести татуировки там, где сама не видела. Плевать.

— Четвертая?

— Ниже, — повторила я.

Футболка упала на паркет. На этот раз пальцы прошлись вслед за бретелькой лифчика. Вверх, вперед и вниз. И опять наверх, возвращаясь туда, где у ключицы чернел полумесяц. Ровно на том же месте, где у него самого была татуировка. Почему-то тогда это казалось очень правильным.

Диз снова промолчал, заставляя гадать, что он на самом деле думал. Одобрял? Нет? Пытался сопоставить картинку с привычной? Я до сих пор иногда удивлялась, натыкаясь взглядом на один из рисунков, а времени, чтобы сжиться с ними, у меня было больше. Но по его лицу как всегда было ничего не понять.

Пока он не наклонился, чтобы меня поцеловать. Когти легко скользнули по коже, царапая.

— Пятая?

Я подумывала признаться, что последняя — веточка лаванды — расцвела на щиколотке, скрытой сейчас джинсами. Но раз так... Я посмотрела в зеленые глаза и улыбнулась:

— Ниже.

ГЛАВА 4

СТЕКЛЯННЫЕ ЦВЕТЫ

Утро началось с сердитого жужжания телефона. Еще не разлепив глаза, я потянулась к тумбочке, но вместо этого наткнулась на что-то другое. Кого-то другого. Сна как не бывало. Я испуганно подскочила на кровати и тут же с облегчением выдохнула. Темная шевелюра и татуировка на левом боку идентифицировались моментально. Все в порядке. Можно снова ложиться.

Не тут-то было. Почувствовав мои намерения, упавший вместе с джинсами на пол смартфон опять завибрировал. Я посмотрела сообщения и тихо выругалась.

"Где ты?"

"У тебя пятнадцать минут до совещания".

Часы показывали две минуты десятого. Спасибо, Макс хоть разбудил. Собрав в охапку вещи, я попыталась перелезть через Диза и не разбудить его. Не удалось.

— Спи, — сонно пробормотал он, ловя меня за руку.

— Не могу. Некоторым из нас надо еще и работать, знаешь ли.

— Тогда не мешай спать, — велел он и отпустил.

Перевернулся на другой бок, да еще спрятал голову под подушку. Возмущенно фыркнув, я натянула футболку. Вот, значит, как?

Пропуск, в отличие от телефона, никак не находился. Чертыхаясь себе под нос, я сдвинула в кучу его одежду и схватила оказавшуюся под ней карточку.

Девять десять. Пять минут, чтобы спуститься, пересечь двор и подняться на четвертый этаж. Если поспешить, могу успеть.

В дверях я замешкалась. Вернулась, чтобы поднять с пола рубашку, показала язык кровати и закрыла за собой дверь.

В переговорку удалось вбежать за тридцать секунд до Мартина. Только и хватило времени плюхнуться на стул в углу — места у стола стажерам не положены, и без того желающих хватает — и принять невозмутимый вид.

Занявший подоконник Макс послал мне сердитый взгляд через комнату. Я пожала плечами. Будто случилось что-то особенное. Если бы приехала Райли, напоминать о собрании пришлось бы уже мне.

Утренний брифинг — не самое интересное времяпровождение, когда находишься внизу карьерной цепи, а самым твоим ответственным заданием пока было рассортировать архив обращений. Краем уха слушая чужие статусы на сегодня, я закатала рукава. Рубашка была безнадежно велика — но внешний вид меня мало волновал. Не после встрепанных волос и осыпавшейся за ночь туши. Сидевший рядом Кай сморщил нос, словно к чему-то принюхиваясь, и, сдвинув брови, посмотрел на меня. Я невинно улыбнулась в ответ.

Использовавшееся Охотниками "око" было настроено на распознавание демонов, а если не на мне, то на рубашке точно еще чувствовался Диз. Его магия, его природа. Иначе с чего вдруг я сегодня вызывала у всех присутствующих такой интерес? Такого пристального внимания я не удостаивалась с того дня, как сломалась кофемашина, и весь пятый отдел искал, кого послать в булочную.

Только от Мартина дождаться реакции не получилось. Мазнув взглядом по серо-желтой клетке, начальник закончил обсуждать вчерашние результаты и только тогда обратился ко мне:

— Наташа...

"А вас попрошу остаться", — мысленно закончила я за него, но напряглась. Либо что-то с Лукасом, либо велят сидеть в офисе и перебирать скрепки — оба варианта были одинаково вероятны.

— В моем кабинете через пять минут. Максен, вас тоже попрошу подойти.

Неужели все-таки первое? Я похолодела. С трудом дождалась, пока все выйдут, и через лабиринт брошенных стульев пробралась к Максу.

— Серьезно? — первым делом поинтересовался он.

Я пожала плечами:

— Она теплая.

— Дело только в этом?

Конечно, нет. Лето. Даже под офисным кондиционером не замерзнешь.

— Зачем ты настраиваешь их против себя?

— Я?!

— Ты, — устало передразнил меня Макс. — Хочешь, чтобы они знали, что ты спишь с демоном? Теперь знают. Конечно, им это не нравится. Чего ты добивалась? Это идет против всего, во что они верят! Ты идешь против всего, во что они верят. Дай им время привыкнуть. Необязательно так демонстративно...

"Дай им время"? Не помню, чтобы мне его кто-то давал. Чтобы кто-то вообще задумывался о том, что мне тоже может быть сложно.

— Я не буду ничего скрывать, — перебила я Макса. — Если им что-то не нравится, их проблемы. Мне остался здесь месяц. Потерпят.

— А если дольше?

— Тем более. Пусть привыкают. Зачем нас вызвал Мартин?

Макс потер лицо:

— Откуда мне знать?

— Потому что ты всегда знаешь больше, чем говоришь?

— Твоя недоверчивость со временем меньше не становится?

— Я ей не позволяю, — парировала я, сцеживая зевок в кулак. — Моя недоверчивость — единственное, благодаря чему я еще жива.

Макс вздохнул.

— Я забыл, какой неприятной ты бываешь до первой чашки кофе.

Ты даже не подозревал, Макс. Я встрепенулась, услышав знакомое слово:

— Думаешь, успеем завернуть на кухню?

— Не испытывай его терпение, — посоветовал друг. — Ему и так сегодня достанется.

Явно не из-за меня. Я чего? Сидела тихо в углу, никого не трогала. Но за провокацию все равно почему-то стало немного стыдно. Совсем чуть-чуть.

Мартин уже ждал нас. В большей степени Макса, судя по его первым словам. Не отрываясь от ноутбука, кивнул сесть перед его столом, дописал письмо и только после этого обратил на нас внимание.

— Я хочу попросить вас задержаться, Максен, — начал он. — В данный момент получилось так, что у Наташи нет напарника. Вы были ее наблюдателем два года, вам она доверяет. Разумеется, ваше присутствие здесь согласовано.

Макс весело посмотрел на меня:

"Доверяешь?"

"Не в этой жизни".

Новость номер один: в офисе меня держать не будут. Понять бы ещё, хорошо это или плохо...

— Погодите, разве это не против ваших правил? — не удержалась я от вопроса. — Я гени, Макс тоже... не совсем из ваших.

— В лояльности мистера Уолша я не сомневаюсь. — Ну да, разве мог выбирать тот, кто был по сути рабом? — И, боюсь, если я буду ставить к тебе своих людей, к концу твоей стажировки у меня закончатся сотрудники.

Я сцепила пальцы в замок. Нехорошо, Мартин. Нечестно. Впрочем, учитывая, что это его племянник оказался из-за меня на больничной койке, начальник имел право считать иначе.

— Ко второй теме, — Мартин не стал ждать от Макса ответа. Но, опять же, кого здесь интересовало мнение Макса? — Вчера смогли опознать нашего вампира, — он протянул мне тонкую папку.

Я открыла ее. Харви Берквилл, на момент исчезновения пять лет назад ему было восемнадцать. Меньше, чем мне сейчас. После выпуска из школы отправился в турне по Европе с — уже бывшими — однокашниками. В последний раз его видели в Берлине...

— Считай это своим первым делом. По всем вопросам Максен тебе поможет, если что, знаешь, где меня найти.