Пламя во тьме (полный текст)

Матерь Драконов ведала, что в желтом городе скрывалось множество ее врагов. Среди Мудрых Господ ходили слухи — якобы, с помощью черной магии она погубила тринадцать уважаемых старейшин, безоружных, пря-мо во время молитвы в храме. В глазах аристократов королева являлась клятвопреступницей, осквернительницей святыни, а ее покровительство иноземной вере лишь усиливало их злобу. Семьи и товарищи убитых плели интриги, привлекали на свою сторону знать Астапора и Миэрина, недовольных рабов, а кроме того, искали союзников в других землях. Однако уличить их в заговоре напрямую никак не удавалось. Дэйнерис не могла просто отдать приказ и казнить всех подозреваемых, ибо для этого пришлось бы сровнять с землей половину города. В качестве упреждения она взяла в заложники по ребенку из каждой столичной знатной семьи. Отныне они служили ей при дворе, как пажи и чашники, а в случае мятежа должны были ответить головой за прегрешения родителей. Но королева не считала, что этой меры достанет надолго: сети заговора ширились и с каждым днем все плотнее опутывали раздираемый противоречиями Миэрин.

Единственными, на кого правительница могла рассчитывать, оставались ее старые спутники. Увы, со многими из них в последнее время тоже творилось неладное.

Прекрасная Миссандея была сама не своя из-за вспыхнувших чувств к Серому Червю. Она пыталась выразить Безупречному симпатию, но ее робкие попытки сблизиться повергали его в растерянность. Евнух тяготился своим увечьем, не знал, что ему делать, вправе ли он ответить девушке хотя бы духовной взаимностью. Юная наатийка, еще недавно полная радости и любви к жизни, сделалась молчаливой, замкнутой, в ее золотых глазах поселилась неизъяснимая тоска.

Сир Барристан, чье тело полностью исцелилось, в душе тяжело занемог. Всю жизнь он был помазанником Семерых и преданно служил Воину, чая отойти в мир иной по его заветам. После воскрешения рыцарь отшучивался — мол, кхалиси приказала ему остаться, и он остался, ибо королевский гвардеец всегда исполняет приказы. Но Дени видела, что ритуал внушал старику глубокое омерзение, и сам он, скорее, сожалел о таком исходе.

Сир Джорах Мормонт как будто угас, он боле не видел смысла в собственном существовании. Все чаще и чаще он искал забытья на дне бутылки, а иногда и в объятиях шлюх — Дэйнерис знала, что он не гнушался заглядывать в бордели. Его привлекали исключительно миниатюрные девушки валирийской наружности, и спьяну он готов был назвать любую из них 'кхалиси'. Выслушивая это от своих осведомителей в городе, королева испытывала к лорду-изгнаннику только брезгливость. Ей уже почти не верилось, что когда-то этот жалкий человек избавил ее от участи хуже смерти, что именно с ним она многие месяцы разделяла все тяготы странствий по Эссосу.

'Вот, что делает с людьми любовь', — мрачно размышляла Матерь Драконов, — 'воистину не радость, а мука. Рейстлин Маджере был прав, тысячу раз прав'. Жестокая ирония заключалась в том, что королеву и саму терзала темная страсть, опрометчивая, безнадежная, однако ей не доставало сил совладать с роковым наваждением. Девушка чаяла, что однажды все наладится, но дни проходили, сливались в недели и месяцы, и надежда медленно умирала. Черный маг ее не любил — Дэйнерис была слишком умна, чтобы строить иллюзии об ином.

Единственным утешением королевы, последней ее отдушиной были дети. Через несколько дней после полета на Дрогоне она оседлала также и Рэйегаль, а затем и Визериона. Она сделала то, что многие века считалось недостижимым — прежде никто еще не становился всадником более, чем одного дракона. Возможно, королеве это удалось потому, что она дарила любовь и заботу всей своей крылатой троице. А может, в Древней Валирии, когда кровь драконьих всадников была сильнее, такое уже случалось, но память об этом сгинула вместе с почившей империей.

Или же, как утверждала леди Мелисандра, Дэйнерис Бурерожденная и в самом деле являлась кем-то большим, нежели смертной женщиной?

Примечание к части

Песня — 'Xandria — Forevermore'.

Ну что ж, скоро у героев все будет плохо.

Моя иллюстрация к главе:

https://pp.vk.me/c633116/v633116118/26557/10uJ-k1ImgU.jpg

Белые Ходоки:

https://pp.vk.me/c626227/v626227118/1fc45/JwuBukJlrpo.jpg

А это эпизод, о котором рассказывал Рейстлин.

https://vk.com/flame_in_darkness?w=wall-114469055_48

Глава 12. О том, как над владениями Матери Драконов сгущались тучи.

'Величие пробуждает зависть, зависть рождает злобу, злоба плодит ложь'.

После длительного путешествия, исполненного многих тягот, Тирион Ланнистер по прозванию Полумуж наконец удостоился аудиенции у Матери Драконов.

Тронный зал пирамиды поразил посетителя мрачным великолепием. Стены украшали красно-черные гербовые полотна Таргариенов, на ступенях, ведущих к трону, пылали чугунные жаровни, отсветы огня сверкали на остроконечных шлемах и пиках стражей-Безупречных. Сам же трон представлял собой эбенового дракона, свернувшегося полукольцом, с поднятыми крыльями, на которые, как на спинку, опиралась правительница.

С высоты постамента кхалиси взирала на маленького человека, что почтительно замер пред ее очами. Человек этот был карликом, широкоплечим, нескладным, на его чересчур большой голове курчавились золотистые волосы. Лицо, безнадежно некрасивое, с тяжелым лбом и глубоко посаженными зелеными глазами, еще сильнее уродовал белесый рубец от скулы до скулы. Но, невзирая на телесные изъяны, гость держался с достоинством, коим и рослые мужи обладают нечасто. Он имел густой, зычный голос, немедленно напомнивший Дэйнерис о львах на гербе Хранителей Запада.

— Я здесь, потому что хочу предложить Вашей Милости свою службу в качестве советника.

— Вы? — Дени недоверчиво сощурила пурпурные глаза. — С чего вы решили, что мне нужна ваша служба? Бывший Десница Семи Королевств, обвиняемый в убийстве племянника-короля, а также собственного отца — и вдобавок, по слухам, знатный пьяница и распутник.

— Вы можете выслушивать мои советы, однако вас ничто не обязывает им следовать, — резонно заметил Тирион. — А касательно обвинений в мой адрес — смею напомнить, о Вашей Милости тоже ходит немало слухов. Аристократы Волантиса утверждают, будто вы кормите драконов новорожденными младенцами и каждый день принимаете ванные с кровью девственниц.

— По всему гискарскому побережью не наберется столько девственниц, по крайней мере, с той поры, как здесь обосновались Младшие Сыны, — сдержанно ухмыльнувшись, королева поднялась с трона. — В зале сегодня душно, пойдемте лучше на свежий воздух. Вы поведаете мне о своем путешествии в подробностях — я хочу знать, что еще на слуху у народа в Волантисе и в других городах.

Подобрав свой бархатно-ирисовый шлейф, она грациозно спустилась по ступеням. Сегодня на Дэйнерис было фиолетовое платье с длинными рукавами, контрастно оттенявшее ее фарфоровую кожу и белые волосы. Королева жестом пригласила гостя следовать за собой. Они вышли на открытую террасу, примыкающую к тронному залу, украшенную мраморными статуями и экзотическими растениями со всех уголков континента. Цветы в каменных вазонах, пестрящие на солнцепеке, как семь полос радуги, источали дивные медовые ароматы.

Дени присела на резную скамью под лимонными деревьями, Полумуж устроился рядом, слуги вынесли для гостя вино, а для королевы — прохладительный напиток из имбирного корня. Но не успел карлик пригубить дорнийское красное, как едва не поперхнулся от изумления: из-за раскидистых кущ бесшумно вышла золотая драконица. Тирион с детства грезил о драконах, но в реальности крылатое создание оказалось прекраснее любых грез. На каждой ее чешуйке танцевало собственное солнце, чистое, слепящее, как в апогее небесного купола.

— Седьмое пекло, — прошептал гость потрясенно, на его обезображенном шрамом лице отразился самый глубокий, самый искренний восторг.

А драконица, меж тем, приблизилась к матери и прилегла рядом с ней, с любопытством поглядывая на Тириона кристально голубыми глазами. Ростом она была с лошадь, но из-за крыльев и хвоста казалась гораздо больше, один удар ее когтистой лапы мог бы разорвать человека пополам. Неудивительно, что восхищение опального лорда смешалось с благоговейным трепетом.

Дэйнерис погладила драконицу по шее и прохладно предупредила:

— Рэйегаль непременно почувствует, если вы мне солжете, и уверяю, вам не понравится то, что последует. — Королева выдержала паузу и снова улыбнулась со всей учтивостью: — Ну что ж, я готова вас выслушать. Горю желанием узнать, какие пути привели бывшего Десницу Семи Королевств в Миэрин.

Собравшись с духом, Тирион повел рассказ о своем путешествии по Эссосу. Около двух месяцев назад он, ложно обвиненный в убийстве короля, покинул родной Вестерос. Попавший в немилость Ланнистер переправился через Узкое Море и прибыл в Пентос, где ему предоставил убежище старый друг его друга, магистр Иллирио Мопатис.

— Иллирио Мопатис, — услышав знакомое имя, Дэйнерис пасмурно нахмурилась. — Интересно, имело ли место в Эссосе хоть сколько-нибудь важное событие, к которому он не приложил свою жирную руку. Так значит, вы тоже на него работаете?

Почуяв металл в голосе матери, Рэйегаль приподнялась на передних лапах и настороженно воззрилась на карлика. Под немигающим взглядом драконицы ему сделалось крайне неуютно.

— Нет, Ваша Милость, — ответил он, стараясь говорить как можно тверже. — Наши с Мопатисом пути давно разошлись: 'друг моего друга' еще не значит 'мой друг'.

— Хорошо, — королева медленно кивнула, а Рэйегаль, успокоившись, снова вытянула шею на солнышке. — У меня есть причины не доверять магистру, особенно после того, как он решил отдать меня замуж за мерзавца Визериса.

— Ваша неприязнь к Иллирио вполне обоснована, — Тирион отпил вина из кубка, смягчая пересохшее от волнения горло, — я и сам не доверяю ему ни на грош. Но, хоть Мопатис и замешан во многих сомнительных делах, одно я знаю точно: он ни в коем случае не собирался выдавать вас замуж за Визериса.

Дэйнерис поначалу не восприняла эти слова всерьез, но карлик продолжил рассказ, и ей не оставалось ничего иного, кроме как поверить. Немало воды утекло с рокового вечера, когда шестнадцатилетняя принцесса подслушала речь магистра о грядущем союзе последних драконов. Она ни на мгновение не усомнилась, что Иллирио говорил о ней и ее брате, однако это было не так. На самом деле Мопатис готовил ее помолвку с еще одним уцелевшим Таргариеном, неким юношей по имени Эйгон. Он, якобы, являлся сыном Рейгара, спасенным от мятежников во время восстания Баратеона.

Магистр предложил изгнаннику поступить на службу принцу, прозванному Юным Грифом, и тот согласился. Поручение, данное Тириону, было таково: сопроводить Эйгона в Миэрин для сватовства к Дэйнерис и помочь ему добиться руки королевы. Чтобы предложение звучало более убедительно, магистр нанял для Юного Грифа отряд Золотых Мечей — десять тысяч воинов, конных и пеших, с двумя дюжинами боевых слонов. Наемники ожидали принца в Волантисе, и он покинул Пентос, дабы принять под командование свою армию.

Впоследствии, однако, предприятие обернулось совсем не так, как планировал Иллирио. Уже в Волантисе Эйгон передумал свататься к Дэйнерис. Юный Гриф не хотел являться к тете, как безземельный попрошайка, он решил самостоятельно начать завоевание Семи Королевств. Тирион же понял, что с Грифом ему не по пути. Он полагал Дэйнерис сильнейшей из претендентов на Железный Трон, а кроме того, страстно желал увидеть живых драконов, и потому продолжил путешествие до Миэрина в одиночестве.

— И вот я здесь, стою перед вами, — заключил Полумуж, — предлагаю свою службу и свои советы последней из дома Таргариен.

— Последней? — проницательно уточнила Дени. — Значит, по-вашему, Эйгон все же не настоящий Таргариен?

— Как сказать, — уклончиво проронил карлик, — не столь уж важно, кто этот юноша по крови — важнее, кем его сочтет народ Семи Королевств.

— Верные слова, лорд Тирион. Не могу не заметить, вы производите впечатление весьма разумного человека.

Королева поднялась со скамьи и приблизилась к балюстраде, отделяющей террасу от шестисотфутовой пропасти. Там, под циклопической красно-золотой стеной, раскинулось прихотливое многоцветие миэринских домов и улиц.

— Вы хотели стать моим советником, — продолжила Дени, — так посоветуйте, как мне быть. По ночам заговорщики в масках, зовущие себя Золотыми Гарпиями, убивают Безупречных и аристократов, присягнувших мне на верность. Город расколот на два лагеря: сторонники старых порядков и новых, низложенные рабовладельцы и освобожденные рабы, поборники гискарской веры и почитатели Рʼглора. Они ненавидят друг друга, и я удерживаю город от гражданской войны лишь с помощью страха. Но так не может продолжаться вечно, рано или поздно равновесие нарушится, и Миэрин затопят реки крови. Я могла бы нанести удар первой, казнить господ, не разбираясь, кто из них преступник... однако я все же не жажду славы нового Мейгора Жестокого, или, хуже того, Эйриса Безумного. Как вы считаете, что мне следует предпринять?

— Матерь Драконов ищет мира, — задумчиво проговорил Тирион, тоже приблизившись к заграждению. — Если я правильно вас понимаю, в нынешнем положении это почти невыполнимая задача. Тем не менее, есть один способ, надежный и вполне очевидный — удивительно даже, что вы до сей поры не сделали этого.

— Чего я не сделала?

— Ваша Милость — молодая и прекрасная, но все еще незамужняя женщина.

Услышав эти слова, Дэйнерис тотчас стала мрачнее предгрозового неба.

— Исключено, — отрезала она железно. — Я никогда, ни при каких условиях, ни за какие блага не выйду замуж за одного из гискарских ублюдков.

— Однако это далеко не худший расклад — вы вольны, по крайней мере, выбрать самого симпатичного из них. Брак, к тому же, может быть чисто формальным... — Тирион перехватил раздраженный взгляд королевы и молвил: — Ладно, оставим это. Дайте мне немного времени, и я, вероятно, найду иные способы улучшить положение.

Ланнистера удивила реакция Дени — в его глазах рассудительная молодая девушка вдруг проявила явное сходство с упрямым ребенком. Он поневоле вспомнил еще один слух, ходивший о Матери Драконов: якобы, она проводила ночи в покоях зловещего черного мага. Тирион планировал в ближайшее время познакомиться с окружением королевы, и следующим его шагом стала встреча с загадочным Рейстлином Маджере.

Беседа состоялась в тронном зале пирамиды, который под вечер почти обезлюдел — только стражи-Безупречные по-прежнему бдели на постах. Тирион не привык судить людей по внешности, но внешность Рейстлина не оставляла ни малейших сомнений в том, кто он есть. Само присутствие золотокожего мужчины в черном внушало бессознательный страх, взгляд его змеиных глаз обжигал, точно пустынный ветер. 'Не может быть, чтобы королева с ним спала', — отметил карлик про себя. — 'Любая женщина предпочла бы кого угодно, пусть даже меня, но только не его'. Вслух же он невозмутимо произнес:

— Значит, вы и есть тот самый маг Маджере из Асшая, советник Дэйнерис Бурерожденной по вопросам тайных наук.