Фанф по Warcraft

— Ты молодец. Конечно зелень зеленью, но голова у тебя варит. Каждому прошедшему назначат тренера из командования, чтобы за оставшееся время подтянуть слабые места. Если хочешь, твоим тренером на это время буду я.

Онемевший Геевард мог только растерянно кивнуть. Конечно он слышал, что капитан Спарфрак частенько берет себе подопечных, чтобы подтянуть перед вторым этапом, но никогда не думал, что сам попадет в их число. По слухам, ни один из прошедшись тренировку капитана не срезался на втором этапе, все выходили в финал.

— Только учти, что я не смогу уделять тебе столько же времени как другой тренер, ведь меня от обязанностей, как какого-нибудь сержанта, никто не освободит. Даже на пару дней. Всё, на что ты можешь рассчитывать — это два часа на рассвете и два часа после отбоя. Еще не передумал? Ну тогда иди отдыхай. Ты сегодня это заслужил. А перед рассветом жду тебя на плацу.

— Спасибо, капитан! Я вас не подведу!

Однако сразу Геевард не ушёл. Во-первых, нужно было хоть немного отдохнуть, а во-вторых понаблюдать за поединками своих будущих соперников. Ведь следующим в очереди на приём к капитану был Глок Полутроль. При мысли о возможном поединке у Гееварда зашевелились волосы на затылке от ужаса. Долговязая фигура Глока будто излучала агрессию и желание чьей-нибудь смерти. Этот стражник был хорошо известен в среде коллег, тем, что его посылали в самые горячие места. Если требовалась максимально кровавая и устрашающая расправа — то приходил Полутроль. Ему не требовалась ни поддержка, ни командиры. Ему просто показывали место — и там начиналась кровавая вакханалия. Говорят, что раны у него зарастали прямо на глазах, а чудовищная сила позволяла одним взмахом гигантского молота сметать целые ряды противника. И в это легко верилось, глядя как долговязая и чудовищно мускулистая фигура Глока, и впрямь чем-то схожая с внешностью представителей племён троллей, с легкостью вращает двухпудовый молот.

Но против Спарфрака это не работало. Скупыми движениями капитан с легкостью уклонялся от могучих взмахов молота, чем приводил противника в полнейшее исступление. Почти весь поединок заключался в яростных атаках Полутроля и спокойной защите экзаменатора. Очевидно капитан не хотел срезать такого сильного бойца, поэтому только после последней секунды регламентированного времени поединка он показал свою силу. Легко уйдя от промелькнувшего молота, капитан нанес свой коронный удар рукоятью в челюсть и пинком опрокинул на секунду потерявшегося Глока. Пока Полутроль не пришёл в себя, Спарфрак поставил ему ногу на грудь, не давая подняться и подобрать улетевший молот. Ревущий стражник несколько секунд рвался продолжить поединок, но потом пришёл в себя.

А капитан подвёл итог прошедшей схватки:

— Сколько раз тебе говорить, Глок! Не теряй рассудка, не поддавайся ярости! И как всегда ты в своём репертуаре. Не будь ты такой здоровой не убиваемой махиной, я бы тебя завернул. Ладно, иди отдыхай. От наставника ты как обычно отказываешься?

Недовольно ворча, стражник поднялся и широкой, уверенной походкой пошёл на выход, будто не было могучего удара капитана, после которого трое его сослуживцев до сих пор валялись в тенечке.

Следующим на поединок вышел стражник, которого можно было описать только одним словом — неприметный. Средний рост, средний возраст, обычное лицо — в нём не было того, за что мог бы зацепиться взгляд. А полуприкрытые глаза и расслабленная поза привели к тому, что Геевард вспомнил о нём только когда пришла очередь выходить на ринг.

Капитан поприветствовал очередного участника:

— Я удивлён, что решил ты участвовать в этом чемпионате. Неужели, будучи трижды чемпионом стражи, ты не уверен в том, что доказал свою силу, мастер Арториус?

— Поверьте, капитан, у меня есть веская причина еще раз кое-кому напомнить о себе и своей силе.

Говоря это, Арториус покосился на как-то демонстративно скучающего Миха. Но развить свою мысль ему не позволили перевернутые песочные часы, отмеряющего время поединка.

В этом поединке всё было иначе. Спарфрак и Арториус переткали из одной стойки в другую, маневрировали и лишь раз в несколько секунд разрешались стремительными, еле уловимыми глазом, атаками. 3 минуты завораживающего зрелища пролетели мгновенно. Уважительно кивнув друг другу мастера разошлись.

На сладкое капитан оставил Миха. Геевард обратил внимание, что Арториус остался и с каким-то нездоровым интересом наблюдает за тем, как Мих готовится к поединку, облачаясь за отведенное время в доспехи.

Отмашка, и начинается поединок. Геевард отметил, что Мих действует по тому же принципу, что и он. Стандартные связки, правда выполняемые более профессионально, и несколько незнакомых финтов.

— Так он и служит дольше, чем я. Интересно, чему он учился у мастера Чинкедажа, если сейчас не показывает ничего выдающегося? -С внезапно вспыхнувшим чувством ревности подумал Геевард.

Заканчиваются 2 минуты, которые капитан давал новичкам на раскачку и рисунок поединка кардинально меняется. На Миха обрушивается ураган стремительных атак. Кажется, сейчас усталая фигура стражника будет безвозвратно погребена под стальными валами, но проходит секунда, другая, а звон металла не прекращается. Геевард заметил, что Мих практически не двигается, а лишь точными движениями подставляет меч под стремительные удары капитана. На последних секундах атаки капитана изменились и вместо легких и точных выпадов экзаменуемому доставались размашистые и мощные удары. Но Мих стоял как скала. Раззадоренный Спарфрак раскручивается вокруг своей оси и всю накопленную энергию, как и массу, вкладывает в последний чудовищный удар. Мих остался верен своей тактике и не стал уклоняться или отводить удар, а принял его на жесткий блок. Меч на меч, сила на силу. От фигур бойцов разошлась ощутимая волна воздуха, поднявшая клубы пыли, а ноги Миха заметно погрузились в землю.

Капитан задумчиво осмотрел треснувший меч оппонента, а затем перевел взгляд на него самого:

— Что ж, навыки обороны у тебя неплохи. Но с такой атакой до финала ты дойдёшь, а затем без козырей тебе не на что рассчитывать. Да, и найди себе оружие получше.

И только от удаляющейся фигуры Арториуса донёсся презрительный смешок.

* * *

Смеётся он, козлина. Знал бы он, чего мне стоило пережить эти три минуты и не показать ничего лишнего. Капитан реально монстр. Будь он чуть посерьезнее и имей он такое желание, то размазал бы меня за пару секунд, даже сопротивляйся я изо всех сил. Но на мое счастье меня задело только краешком его истинных способностей. А этого Арториуса я с особым удовольствием отоварю в финале! И плевать, что он трижды чемпион! Но сейчас важно другое. Я сделал это, прошёл это чертово испытание! И даже вопреки выкрутасам учителя! Кстати, надо пойти и высказать ему своё 'спасибо' за его 'заботу' и 'облегчение' экзамена.

Но вредного старикашки нигде не было. Поэтому приняв поздравления от сослуживцев и друзей и, дав клятвенные заверения, что присоединюсь к ним попозже, отправился к дому учителя.

Когда я пришёл, Чинкедаж сидел на веранде, попивал чай и задумчиво смотрел на морские просторы. Я думал он хоть сделает вид, что ему неудобно за мои неприятности, но старый мастер похоже считал иначе. Жестом показал сесть рядом и налил мне чаю.

Первым порывом было потребовать объяснений, но общение с мастером сразу отучило меня от импульсивных поступков. Поэтому присев, я позволил лишь один вопрос:

— Почему?

Чинкедаж недовольно шевельнул бровью:

— Ты спрашиваешь, почему я затеял усложнение твоих испытаний? Странно, я думал это очевидно. Ты мой ученик, и поэтому к тебе всегда будут повышенные требования. Но это не главная причина. Ты претендуешь на то, чтобы после соревнований получить звание сержанта. Просто стать чемпионом недостаточно, нужно заслужить уважение. Готовься, я позабочусь, чтобы и второй этап не показался тебе легкой прогулкой. Знай, я верю в тебя, но нужно чтобы и те, кто принимает решения поверили. Однако самое важное для меня — это чтобы ты сам поверил в себя. Воин должен быть непоколебимо уверен в себе, своей победе, своей правоте, своём праве. Ты или взрастишь это в себе, или даже целители не смогут помочь тебе на втором этапе.

Лучше бы я не спрашивал.

* * *

Он приплыл в Артугот относительно недавно. Один из партнеров по бизнесу, ранее скупавший товар, перебрался на этот остров и неплохо поднялся. Когда удача отвернулась от него и его людей, он понял — пора завязывать. Последнее дело, чуть не ставшее последним в этой жизни, грозным набатом возвестило начало новой жизни. Из всей команды в живых остался только он. Кое-какие сбережения, накопленные вопреки разгульной жизни, и без зазрения совести опустошённый общак, ведь мертвым деньги ни к чему, позволяли начать новую жизнь и до её конца не знать нужды.

Однако жить и радоваться жизни не получалось. Когда-то давно на их деревню напала шайка бандитов. Они творили бесчинства, насиловали и убивали. После их ухода на месте, где некогда счастливо жили люди, осталось лишь пепелище. И на этом пепелище остался шестилетний мальчик с потухшими глазами. Но его апатия длилась недолго, до первой ночи. Во сне к нему пришли кошмары, в виде повтора увиденных сцен насилия. Он проснулся от своего крика — повезло, чаще ему приходилось досматривать кошмар до конца. Ужас, поселившийся у него в груди, отравлял существование долгие годы, за которые он успел изрядно поскитаться, послужить в армии, поработать учеником кожевника. Пока однажды он не решил:

— Хватит! Я больше не буду бояться! Я сам стану тем злом и ужасом, которые терзают меня! И больше никогда не буду бояться!

Легко сказать. У него ушёл не один год, прежде чем удалось претворить свои планы в реальность. Он бросался в самые опасные авантюры, не жалея ни своей, ни чужой жизни. Где-то в глубине черепа тлела мысль, что даже смерть будет избавлением, если не удастся вытравить ужас из души. Приложив нечеловеческие усилия он стал квинтэссенцией своего страха. Теперь другие боялись его. Спустя годы из шайки, напавшей на его деревню, остались в живых единицы. Каждого он нашёл, и живые позавидовали мёртвым. На сладкое остался главарь — он умирал дольше всех. И впервые за долгое время он провёл ночь без кошмаров.

Вжившись в новую роль, он отстраненно наблюдал за течением жизни. Его репутация и холодное выражение, будто мертвого лица, наводило ужас на подчинённых и способствовало жёсткой дисциплине, крайне нехарактерной для вольнолюбивой разбойной братии. Благодаря хорошей организации и светлой голове, он слыл удачливым атаманом и желающих вступить в шайку хватало.

Так он и жил бы, пока на очередном деле не словил бы кусок острой стали в брюхо, но судьба распорядилась иначе. Новый заказ, большое дело, мысли об уходе на покой. Но поход обернулся кошмаром. Какие-то человекоподобные твари с головами животных порвали его людей на тонкие кровавые ленточки. Спастись удалось только ему, и то благодаря нечеловеческой удаче. И кошмары вновь вернулись, только теперь с другими персонажами.

Взятая предоплата, свои запасы и общак сделали его очень богатым человеком, а небольшая, относительно его нынешних финансов, сумма позволила бесследно исчезнуть для всех. За редким исключением.

Попутешествовав в поисках успокоения, он осел в порту Артугота, заливая душевные муки привычным дешёвым и кислым вином. И вновь появилась определённость — окончательно спиться, ибо другого пути он для себя не видел. Пока однажды партнёр не попросил его составить компанию в одном мероприятии. По дороге он входил в курс дела:

— Дружище! Сегодня великий день! Как и каждый год эти крысы из стражи дают нам возможность пустить себе кровь. Я слышал, что в этом году на удивление богатый выбор. Я специально нанял пару отменных рубак, чтобы выставить их на бои. Сейчас будет короткое представление, чтобы желающие могли ознакомиться с ассортиментом мяса. Дарю тебе право выбрать одну жертву для них!

Но собеседник уже не слушал. В строю стражи он увидел лицо, которое являлось ему в кошмарах. Единственный человек в толпе чудовищ. Даже брошенного мельком взгляда хватило, чтобы его черты запечатлелись навечно. Он смотрел на стражника и вновь переживал ту кошмарную ночь.

-....... айн!

Сквозь вату, забившую уши, стали доноситься звуки:

— Кармайн! Ты живой? Замер будто помер. Так, что насчет жертвы?

Он повернулся к партнёру и сказал:

— Знаешь, есть у меня идейка. Я и сам поучаствую. Помнишь ты говорил про какой-то дорогущий эликсир из сердца дракона, способный дать невиданную силу?

* * *

Легко сказать — готовься! Нет, конечно я понимаю, что за оставшиеся две недели ничего нового я изучить не успею, но просто отправить с напутствием 'Готовься, отрабатывай уже изученное.' — это перебор. Даже крайне занятый капитан взял себе подопечного. Ладно, в принципе я действительно знаю, что мне надо отработать. Но пренебрежение учителя моей подготовкой оказалось неожиданно болезненным.

Вчера знатно погуляли, отмечая моё прохождение во второй этап, поэтому сегодня на тренировку мог бы выйти или конченный мазохист, или самоубийца. Даже дома сколько было случаев — здоровый парень, спортсмен побухал хорошенько, а на следующий день по привычке в зал. И всё! Инфаркт в 20 лет! Так, что сегодня никаких нагрузок.

Тем более, что надо прибарахлиться. По традиции стражники, за редким исключением, выступали в форменном доспехе, а вот оружие каждый выбирал по своему вкусу. Мне пока не нужна никакая экзотика — освоить бы на достойном уровне классическую пару щит-меч. Щит у меня кстати хороший, долго из интенданта его вымораживал, а вот меч сломался в поединке с капитаном. Из торговцев оружием достаточно хорошо я знал только Ржаводыра. Конечно холодное оружие не его профиль, но может хоть посоветует к кому подойти.

Гоблин обрадовался мне как родному. Мигом поняв в каком я состоянии, отмечали вчера вместе, он накапал мне какой-то настоечки, которая вернула мне радость жизни. А узнав цель моего визита, он заторопился:

— Эй, лентяи! Оставляю магазин на вас, а я пока с моим другом отойду по делу.

Вредный коротышка отмалчивался, как партизан, и не признавался, куда мы так спешим. Впрочем, довольно скоро мне, истоптавшему не одну пару сапог по этим улочкам, стало ясно, что идём мы в кузнечный квартал. Стоящий немного на отшибе, чтобы шум и гарь не мешали другим, а главное, опасаясь пожара, он был образцом спокойствия и правопорядка. А если кто-либо из припортовой швали пытался там бузить или наводить свои порядки, то суровые мускулистые мужики в кожаных фартуках быстро объясняли им всю глубину их морального падения. Поэтому хоть он и располагался в нашей зоне патрулирования, но бывали мы там крайне редко — тут успеть бы обойти все проблемные места.

На территории квартала на Ржаводыра посматривали с нескрываемой неприязнью, но связываться с злопамятным коротышкой очевидно никто не хотел. Гоблин притащил меня к навесу из которого раздавались ругань и проклятия. Кардомар, ругаясь как пьяный сапожник, распекал нерадивого подчиненного.