Старые архаичные буквы складывались в аббревиатуру. Верфи Куата, буквы, вписанные в треугольник, знак инженерного искусства, и круг, обозначающий вселенную и все, что находится в ней.

Очередной ключик с щелчком повернулся в самом дальнем замке.

Дверца распахнулась, и девчонка вспомнила имя. Свое настоящее имя…

* * *

Пустые глаза все еще были слепы.

И все же Куд'ар Муб'ат — скорлупа, которая была им, — знал о том, что к нему пришли охотники за головами.

Суставы паучьих лап поскрипывали и потрескивали, как будто хотели лопнуть. Разорванное брюхо (края раны затвердели под воздействием холода) царапало остатки сдувшегося трона, откуда некогда ткалась невидимая паутина, в которой запуталось немало жертв. С хитиновой головы медленно приподнялась маленькая треугольная голова.

— Дело… ко мне?.. — обычно пронзительный голос сборщика напоминал сейчас шорох высохшей травы. — Дела… вот, чем я хочу… все, что хочу…

У Денгара сложилось неприятное ощущение, будто к нему прикован взгляд арахноида. Узкое личико с россыпью невидящих глаз на миг повернулось к нему, а затем словно заржавевшая механическая игрушка сборщик <посмотрел> на второго охотника.

— Не стану врать. Я не рад встрече, Куд'ар Муб'ат. Ты мне и раньше не нравился.

Боба Фетт пододвинулся ближе, не выпуская из рук кабеля; тот по-прежнему извивался, в нем было больше жизни, чем в белесой призрачной твари, что угнездилась в центре паутины.

— Ах! Какой ты все-таки злой! — треугольная голова дернулась в имитации кивка; в прошлой жизни ее владелец часто так поступал. — Ты всегда был столь же жесток, сколь жаден, Боба Фетт… ты же Фетт, правда? Мне знаком твой голос, но тут очень темно, я не вижу тебя.

— Тут не темно.

Кабель уходил в узкую щель позади головы арахноида, в затылочной части; наконечник был введен в нервный узел внутри хитиновой черепной коробки.

— Ты мертв. Привыкай.

— Поверь мне, Фетт… я уже привык, — жвалы неуверенно щелкнули. — В моем нынешнем состоянии… есть свои преимущества…

Куд'ар Муб'ат выпростал тощую конечность из-под брюха и слабо взмахнул ею над головой.

— Смерть не так болезненна, как умирание… а процесс я хорошо запомнил, детально… и он неприятен. Это во-первых… а во-вторых… теперь я могу говорить все, что хочу… не заботясь о последствиях. Можно ли мне причинить больше вреда?

Из распахнутого рта вылетел звук, больше похожий на треск сучьев в зимнем лесу, чем на смех.

— Ты позволь мне сказать, Боба Фетт… ты мне тоже никогда не нравился. Ни ты, ни твой…

— Значит, у нас прогресс, — перебил его охотник в мандалорском доспехе. — Можно пропустить твою пустую лесть…

На всякий случай Денгар отошел в сторону, чтобы наблюдать словесную баталию между бывшими деловыми партнерами с безопасного расстояния. Один мертв, размышлял кореллианин. Второй жив. И все равно между ними есть что-то общее. Ни тот ни другой просто так не отступит.

— УМНЫЙ ты все-таки… смотри, что придумал, — пустой экзоскелет всколыхнулся на плоских подушках, словно обмороженные вакуумом нервные окончания могли передать сигнал головному мозговому узлу о затекших конечностях. — Я и не знал, что такое возможно…

Он подергал за впившийся в шею кабель, но вытащить не сумел.

— Не уверен, что мне это нравится…

— Не беспокойся. Временное состояние, — Боба Фетт не озаботился продемонстрировать кабель у себя в руке. — Закончим разговор, отсоединю пульсатор. Отправишься назад, где был раньше. Опять станешь трупом.

Треугольная голова опять мотнулась вниз-вверх.

— Все-таки ты отыскал… то, что мне нужно, Боба Фетт… то, чего я хочу больше всего на свете… Что ж, поторгуйся… вдруг получится?

— Мне нужна информация. У тебя она есть, — затянутая в серую мягкую перчатку ладонь крепче сжала кабель. — Ты кое-что знал при жизни. Но мне не сказал.

Денгар ощутил лопатками подрагивание паутины; он повернул голову и увидел, как по нервным волокнам бегут яркие искры. Кореллианина вновь передернуло при мысли, что он стоит внутри живого (хорошо, частично живого) мозга. Мысли арахноида напоминали грозовые тучи, наползающие на темнеющий горизонт с бахромой молний.

— Что ты хочешь знать, Боба Фетт?

УЗКИЙ визор мандалорского шлема придвинулся почти вплотную к личику арахноида.

— Мне нужны сведения о твоем клиенте. Бывшем, конечно.

— Ах, как верно подмечено! — сборшик снова запорхал. — Как я понимаю, один мой потомок… так сказать, унаследовал семейный бизнес…

Арахноид вслепую нашарил собеседника и легонько постучал коготком по мандалорскому шлему.

— Может, лучше пойдешь и расспросишь юного Бланкавизо? Хотя я на собственном горьком опыте выяснил, как хорошо он хранит секреты. С ним придется хорошенько поторговаться… не то что со мной.

Безвольная лапка поскребла хитин там, где раньше функционировало сердце.

— Я нехорошо себя чувствую… — выдохнул Куд'ар Муб'ат. — Что-то мне холодно…

Боба Фетт отрицательно покачал головой.

— Я достаточно знаком с твоей манерой вести дела. Куда-то ты допускал нахлебников, куда-то — нет. И часть сделок ты хранил в отдельной памяти. Ни с кем не делился. Я говорю о таком клиенте. Нил Посондум,

Хриплый смех прозвучал громче. Словно волна пробежала по вороху флимсипласта.

— Посондум! Мой клиент…

Мертвый сборшик судорожно сучил конечностями.

— Ты редко ошибаешься, Боба Фетт… но сейчас именно такой случай!

Упомянутое имя заинтересовало Денгара и — поставило в тупик. Он слышал его раньше от Ниелах; девчонка размышляла вслух о своей дырявой памяти. А еще раньше Нил Посондум был объявлен добычей со стандартной наградой за голову. И если вдруг сейчас выяснится, что охотника, получившего за ту голову деньги, зовут Боба Фетт, кореллианин нисколько не удивится.

— Не лги мне.

Похоже, Фетт собрался выдернуть черный кабель из затылка мертвого арахноида, но вдруг передумал.

— Я все знаю о твоей сделке с Посондумом. Нашел запись о ней на <Венесектриксе>.

— Обманешь тебя… как же… — захныкал труп Куд'-ара Муб'ата. — И ты прав, от нашего покойного друга Посондума я получил большие деньги. Но это еще ничего не значит… он не мой клиент. Когда я был жив… то был посредником в сделках, но не я один занимался этой полезной деятельностью. Не все достигают высот…

Хитиновый экзоскелет помолчал, словно ему не хватило дыхания, хотя скорее всего просто подпитывался энергией из черного кабеля. Арахноид обмяк, суставы тощих конечностей своеобразной короной поднялись над его головой.

— Нил Посондум был… не подскажешь, какое слово используют преступники?.. Коммивояжер? Нет… Перевозчик. Да… вот именно… это слово, — Куд'ар Муб'ат со скрипом развел лапы. — Он привез деньги сюда, в паутину… ко мне… и передал важные детали… о желании своего клиента. Я сделал определенные предложения третьей стороне… нанял Рие Дуптома совершить два весьма деликатных задания. УВЫ, он не дожил… а в результате столько хлопот и путаницы получилось!

— Неплохо сказано, — пробормотал Денгар, разглядывая спину напарника.

И беседа с мертвецом ясности не внесла.

— Стандартная практика, — продолжал вещать иссохший труп. — Себе я оставил большую часть кредиток… которые настоящий клиент передал с Нилом Посондумом. А за небольшой процент… Посондум доставил плату Рие Дуптому, а затем занялся собственными делишками, которые столь плачевно привели его в клетку, расположенную в трюме твоего корабля, Боба Фетт.

Я всегда… предполагал, что такое суетливое, жалкое существо, как Посондум… окончит жизнь в клетке> и подозревал, что с Рие Дуптомом не все ладно. Он нажил много врагов… все хотели его смерти…

— Враги Дуптома мне не интересны, — нетерпеливо поторопил арахноида Боба Фетт. — Я хочу знать, на кого он работал. Кто его нанял через тебя? Кому понадобилось доставлять фальшивые улики? Тому же, кто заплатил за похищение и стирание памяти у девушки, которую я нашел на борту его корабля?

— Разумеется, тому же! — мертвый сборщик подобрал под себя конечности. — Сам знаешь… раз одна плата за две работы, то и заказчик один. Мне нравится, когда мои покупатели счастливы… это хорошо для дела.

Боба Фетт ухватил свободной рукой узкую треугольную голову сборщика, чуть было не сорвав ее с плеч, развернул слепыми глазами к себе.

— Скажи его имя, — потребовал охотник. — Кто заплатил Рие Дуптому?

— Хороший вопрос, дражайший мой Фетт, — мертвец щелкнул жвалами. — Очень хороший вопрос, и я не шучу… о, как бы я хотел ответить тебе на него… и себе.

— О чем ты? — охотник убрал руки от собеседника. — Ты знаешь, кто это был. Должен знать.

— Поправочка! — мертвец захихикал. — Я знал, Пока был жив.

Пустое брюхо арахноида заколыхалось, заскрипели, постукивая друг о друга, хитиновые пластины.

— Но когда это было! Сейчас — это сейчас, совсем другая история. Вы оба славно потрудились, восстанавливая мою бедную разорванную паутину… но работу нельзя назвать идеальной. Некоторые секторы моей нервной системы чересчур повреждены, их уже не восстановить. Я чувствую, что их не хватает… словно мне ампутировали конечность. А когда чего-то нет, на том месте образуется дырка.

Кончиком обломанного когтя арахноид почесал голову.

— С сожалением извещаю тебя, что моя память сейчас подобна решету. Кое-чего не могу вспомнить. Разумеется, неукротимого Бобу Фетта, единственного на данный момент и неповторимого, я не забуду даже в нынешнем бедственном положении. Боюсь только, Нил Посондум не столь запоминающаяся фигура. В моей несчастной голове сохранились лишь жалкие клочки событий, связанных с ним… пойми же, как легко я с ними расстался…

Невидящие глаза как будто разглядывали эмблемы, еще различимые на мандалорском доспехе.

— Проделать такой путь ради пшика… какое несчастье…

— Сказать, что такое несчастье, — без угрозы произнес Боба Фетт. — Это твое самочувствие, когда я закончу с тобой. Лучше рассказывай добровольно.

— А что ты мне сделаешь? — захихикал мертвец; смех превратился в сиплый кашель. — Какая ирония! В твоем распоряжении сотни различных способов умерщвления… я так и вижу, как ты стоишь передо мной, ходячий арсенал, и все твое оружие сейчас бесполезно. Можешь поддерживать во мне жизнь сколько угодно… ты только оттягиваешь миг погружения обратно в сладостные объятия смерти. Ты не менее 208 других виноват в том, что я познал их прелесть. Я лишь теперь понимаю, какую великолепную сделку я заключил!

Лучшую в своей жизни! Я попробовал смерть на вкус… сделал хороший глоток отравляющей тьмы… такой хороший, что не могу дождаться, когда вновь погружусь во мрак. А ты… ты грозишь мне лишь небольшой…

Денгар думал, что все страшное уже позади, но речь мертвеца доказала, как он ошибался.

— Хватит, а? — кореллианин взял Бобу Фетта за локоть. — Он же прав. Ты ничего ему не можешь сделать.

Фетт коротким рывком освободил руку.

— Просто стой и смотри, — он посмотрел на арахноида, — а вдруг проблема не в том, жив ты или мертв, Куд'ар Муб'ат?

Он обошел насест и обвисшее на нем существо кругом.

— Вдруг ты недостаточно жив? — Боба Фетт протянул руку и взялся за пульсатор, оставив в черепной ко-робке сборщика лишь сверкающий металлический наконечник. — Все поправимо.

Опустив взгляд на черный кабель, Денгар увидел, что тот уже бьется в судорожном припадке. Инстинкт заставил отодвинуть ногу, как будто кореллианин чуть было не наступил на оголенный провод под высоким напряжением. Кабель казался живым, он выписывал сложный танец, словно болотная змея. Громкий треск из центра грубого подобия мавзолея отвлек Денгара: белесый хитиновый экзоскелет плясал в такт пульсации, суставчатые ноги дергались и месили воздух, напоминая лишенные листьев оголенные ветки в зимнем лесу во время бурана. Застывшее лицо мертвеца исказилось, рот распахнулся в беззвучном крике.

Боба Фетт не убирал ладони с пульсатора, удерживая сборщика на троне.

— Теперь вспомнил?

Арахноид не отвечал. Две самые небольшие слабые конечности не выдержали и отломились, отправившись в самостоятельное путешествие по камере, время от времени ударяясь об изогнутые стенки.

— Эй… — Денгар обеспокоено озирался по сторонам.

Воображаемый ураган, сотрясающий паутину, усилился. Теперь его было видно: по нервным волокнам огнями рекламы проскакивали яркие искры, пощелкивали миниатюрные молнии, оставляя после себя запах озона и ожоги на ткани.

— Слушай, не гони ты так, а?.. Ты сейчас все гнездо на куски разнесешь!

Как будто в ответ на слова Денгара, паутина содрогнулась так сильно, что кореллианина сбило с ног. Он ухватился за одну из дюрастиловых распорок, чтобы не упасть. Но следующий спазм вышиб все-таки пол; опрокинувшись на спину, Денгар мог только лежать и беспомощно смотреть, как брус вылезает из ненадежных креплений. Металлический дрын качнулся сюрреалистическим маятником, сшибая по дороге остальные прутья.

Он сошел сума, думал кореллианин. В калейдоскопе падающих брусьев и лоскутов паутины он не мог разглядеть напарника, поэтому предположил, что тот все еще стоит в центре камеры возле трона Куд'ара Муб'ата. Любой другой (кто угодно) взбесился бы, если бы проделал длинный и опасный путь в поисках информации и не нашел бы ответов. В обычном своем состоянии Боба Фетт был расчетлив и хладнокровен, а по темпераменту мог поспорить с ледниками… значит, определенно свихнулся, не видит, что пульсация творит с паутиной и мертвым сборщиком. Гнездо и останки арахноида — по сути одно и то же существо — распадались на куски; Денгар слышал дробный стук паучьих лап, треск ломающегося хитина. И без того выходило нехорошо, так еще и гнездо раскачивалось и сотрясалось. Укрепленная секция не устояла, ее разорвало, как бумажную.

Денгар сам не ожидал от себя такой прыти, но чего не сделаешь от отчаяния? Кореллианин вылез из-под придавившего его бруса и нырнул к черному кабелю. Сейчас тот казался еще более живым и подвижным, сказывалась общая тряска. Но Денгар все-таки поймал скользкий кабель — одной рукой, так как второй тянулся к поясу за ножом. Виброклинок разрезал сплетение проводов с первого же удара, во все стороны брызнули искры,

Вообще-то Денгар предполагал, что отсоединение пульсатора от бортового компьютера <Гончей> прекратит агонию паутины. Та часть, что вела к наконечнику в черепе Куд'ара Муб'ата, безжизненно обвисла, но по какой-то причине (Денгар не понимал по какой) гнездо не успокоилось, а продолжало самоуничтожаться. Лопнуло самое толстое нервное волокно, которое превосходило Денгара в обхвате в самой широкой своей части, осыпав кореллианина мертвенно-белыми клочьями.