— Оно и понятно! — хохотнул один из его собеседников. — Все они трясутся за свои шкуры!
— Пусть помучаются немного!.. — подхватили другие участники беседы.
— ...почувствуют, каково это: ждать, что в любую минуту тебя арестуют стражники...
— ...и отведут в тюрьму...
— ...подвесят на дыбе...
— ...и уж тогда сразу вспомнятся все несправедливые решения, все преступления — не чужие, а свои собственные!
Картина показалась мессеру Симоне настолько заманчивой, что долгое время после разговора мужчина не мог обрести покой.
"Почему бы не пожаловаться на Бальдо дельи Аммирато? — вопрошал он себя. — Быть может, уже на следующий день приговор будет вынесен — причём приговор справедливый? В конце концов, ты, как и всякий другой флорентинец, имеешь право потребовать у мессера Джано справедливости. Пусть следит за исполнением им же принятых законов!.."
Через день Джано делла Белла получил от мессера Симоне пергамент, где в самых витиеватых и пышных выражениях сообщалось о преступных действиях судьи Аммирато. О низком поведении родича Галастроне в этом послании предпочёл умолчать.
Пробежав глазами написанное, Джано сокрушённо покачал головой: это была отнюдь не первая жалоба на мессера Бальдо.
Взглянув в окно, — облака на небе пылали багрянцем в ореоле закатных солнечных лучей, — делла Белла пробормотал:
— Альберто сразу сказал мне, что именно Аммирато — один из главных разносчиков "судейской" болезни...
И он решил, что завтра утром непременно побеседует с Ристори.
Между тем, если бы мессер Джано мог увидеть, что происходит в доме судьи, он не стал бы откладывать беседу ни на миг, поскольку в это самое время к мессеру Альберто явился Бальдо Агульони.
Ристори ждал гостя в своей комнате, хмурясь и теряясь в догадках: зачем тот пришёл? При виде Агульони он с огромным трудом выдавил из себя улыбку, в которой, впрочем, не было даже тени дружелюбия.
Мессер Бальдо ответил на это приветствие столь же натянутой улыбкой. Впрочем, следует заметить, изобразить радость от встречи у него получилось гораздо лучше.
Ристори указал рукой на табурет. По лицу Агульони скользнула тень неудовольствия — настолько мимолётная, что лишь такой внимательный наблюдатель, как мессер Альберто, сумел бы её заметить.
Присев, мессер Бальдо сплёл пальцы и, ссутулившись, сложил их на коленях. Ристори показалось, будто руки гостя сотрясает едва заметная дрожь.
"Что всё это значит? — подумал мессер Альберто. — Неужели Агульони напуган?"
— Что привело вас в мой дом? — спросил он.
— Дела необычайной важности, касающиеся в одинаковой степени как меня, так и вас, мессер Альберто.
Агульони посмотрел на собеседника. Лицо того приняло бесстрастное выражение.
— Говорите, я слушаю вас, — кивнул Ристори.
— Конечно... Но прежде я хотел бы попросить вас об одной вещи...
— Какой?
— Сначала пообещайте, что непременно выполните мою просьбу.
— Можно подумать, будто вы замышляете убийство! — фыркнул Ристори.
К удивлению его, лицо Агульони смертельно побледнело.
— Нет, конечно!
— Что же, в таком случае, заставляет вас обращаться ко мне со столь странными речами? Вы ведь знаете: я предпочитаю не разбрасываться словами, зато дав какое-либо обещание, непременно его выполняю.
— Именно поэтому я и прошу, чтобы вы сохранили наш разговор в тайне.
— И только-то?! Клянусь душой, я мог бы оскорбиться, услышав подобные слова! Неужели вы считаете, что я, побеседовав с кем-нибудь, тотчас выбегаю на улицу и начинаю передавать сплетникам содержание разговора? — Ристори хмуро взглянул на Агульони и, сделав небольшую паузу, бросил: — Можете не волноваться: я сохраню тайну.
— Благодарю вас, — оскалился мессер Бальдо.
Улыбка эта не понравилась Альберто: в ней читалось неприкрытое торжество.
— Говорите же, наконец! — раздражённо воскликнул мужчина.
Кивнув, Агульони ответил:
— Некоторое время назад в городе стали происходить события, вызвавшие беспокойство не только у простых судей, но даже у старейшин нашего цеха. Полагаю, вам понятно, о чём идёт речь?
— Нет, — отрывисто произнёс Ристори.
— О дерзком поступке Джано делла Белла, вознамерившегося бросить вызов нашему цеху.
— И что же предосудительного в его поступке?
— Как?! Разве вы не понимаете, чем это грозит?
— Я вижу лишь, что мессер Джано хочет наказать бесчестных судей. И это смертельно пугает их...
— Как вы недальновидны, мессер Альберто! — прервал собеседника Агульони и вскочил с табуретки. — Неужели вам не ясно, каков на самом деле замысел делла Белла? — Размахивая руками, он торопливо заговорил: — Чтобы забрать в свои руки ещё большую власть, этот человек решил направить гнев простолюдинов — самых бедных и потому безграмотных — на старшие цеха. И прежде всего взялся за наш цех, поскольку он является главнейшим и пользуется наибольшим уважением и почётом среди флорентийцев. — Ристори, услышав это, насмешливо вскинул брови. — Из лона его вышло немало людей, прославивших Флоренцию; судьи и нотариусы получают прекрасное образование. А делла Белла хочет превратить народ в тупое — но отнюдь не безгласное! — стадо, во всём послушное воле "пастуха". — Мессер Бальдо остановился, чтобы перевести дух и добавил — уже тише: — Заставить горожан ненавидеть нас — вот чего добивается делла Белла.
— Вы так кричали, что я невольно задался вопросом: к чему стоило тратить уйму времени на то, чтобы вырвать у меня обещание хранить беседу в тайне, если вас слышали, должно быть, на другом конце Флоренции? — тихо спросил Ристори.
В глазах Агульони мелькнуло беспокойство. "Вы ведь не откажетесь от своей клятвы?" — словно спрашивал его взгляд.
Мессер Альберто, между тем, невозмутимо продолжил:
— Что же до ваших последних слов, я замечу лишь, что лучший способ уничтожить собственную добрую репутацию и вызвать ненависть флорентийцев — брать взятки, составлять подложные акты и выносить несправедливые решения, как это делают некоторые наши с вами соратники по цеху.
— И вы считаете, что наказание их что-либо изменит?
— Надеюсь, — пожал плечами Ристори.
— "Надеюсь"! — воздел руки Агульони. — Нас хотят уничтожить, а вы надеетесь на милость палача!
— А вы, стало быть, намерены бороться? — вырвался у мессера Альберто невольный вопрос.
— Ещё бы! — тотчас последовал ответ. — Скажу больше: вы — единственный, в чьём сердце мой призыв не нашёл отклика!
— Очень жаль... — развёл руками Ристори.
— Однако я всё ещё надеюсь склонить вас на нашу сторону.
— Напрасно.
Пропустив замечание мессера Альберто мимо ушей, Агульони сказал:
— Джано делла Белла объявил войну — что ж, мы принимаем вызов! И сражение, хочу заметить, получится весьма жарким: никто не желает пасть жертвой этого честолюбца. Конечно, сейчас следует разыграть покорность. Нас обвиняют в том, что дела не рассматриваются с должным рвением? Что ж, пусть выносится сотня приговоров в день, если делла Белла это кажется важным! Говорят, будто берутся взятки? Пусть приоры вытрясут добро из наших сундуков — они не насчитают даже дюжины золотых монет, точно все судьи внезапно превратились в нищенствующих монахов! А пока это будет происходить, мы сумеем договориться с другими цехами, которым также угрожает опасность — а в них записаны люди весьма состоятельные, готовые сложить голову, только бы не расстаться со своим богатством. Если же делла Белла не утихомирится, нам останется одно: призвать на помощь грандов. Посмотрим, что запоёт Джано, увидев направленные на него сотни мечей и копий!
— Вы готовы пойти на предательство? — выдохнул Ристори.
— Это — не предательство!
— Как же, в таком случае, называется ваш поступок?
Агульони процедил:
— Нас хотят уничтожить. Мы защищаемся.
— Понятно, — кивнул мессер Альберто. — И всё же, ещё раз хочу спросить: если бы судьи были честны, разве кто-нибудь посмел бы поднять на них руку?
Да. И вы об этом прекрасно знаете.
Мессер Бальдо решительно направился к двери. Распахнув её, он внезапно обернулся и произнёс:
— Не забудьте о своём обещании, мессер Альберто.
— Об этом можете не беспокоиться, — сжал кулаки Ристори.
Усмехнувшись, Агульони кивнул на прощание и покинул комнату.
Оставшись в одиночестве, мессер Альберто дал волю гневу: вскочив на ноги, ударил табурет и несколько раз выругался.
— Подлец! — прошептал он. — Этот негодяй обвёл тебя вокруг пальца! Ты считал, будто он и впрямь боится за собственную шкуру, трясётся от страха, раскрывая свои замыслы — словно о них так уж сложно было догадаться...
Перед мысленным взором судьи встала картина: выйдя утром на улицу, он оказывается под прицелом тысяч взглядов. Отовсюду раздаётся ядовитый шёпот: Альберто Ристори предал своих товарищей. Ему доверили тайну — а он разболтал обо всём мессеру Джано, нарушил клятву. Какая низость! Какое лицемерие!
— Быть может, стоит и в самом деле рассказать Джано о кознях Агульони?.. — Лицо Ристори исказилось от боли. — Впрочем, нет! Ты дал слово — и останешься верен ему до конца...
И мессер Альберто горько рассмеялся.
Глава 7
Поражение
— Прошу вас, мессер Корсо, успокойтесь и выслушайте, что я хочу сказать!
Джери Спини даже не пытался изображать любезность; вид его был мрачным, а тон — недовольным.
— Говорите, что случилось, чёрт вас возьми! — прорычал Донати, догадываясь, какую новость принёс банкир.
— Джано делла Белла затеял войну против судей...
— Мне это прекрасно известно!
— ...и сейчас над мессером Бальдо дельи Аммирато нависла угроза. Сам подеста намерен взяться за расследование.
— И что же?
— Вы ведь понимаете: каждый человек борется за свою жизнь...
Донати сжал кулаки и прикусил губу; во взгляде мужчины читалась такая ярость, словно он намеревался убить своих врагов. Взор его метался по комнате в поисках предмета, на котором можно было бы выместить гнев. Лучше всего для этой цели подошла бы скамья, однако на ней восседал собеседник.
— Если я верно понял, Аммирато отказывается от своего обещания?
— Да, — ответил Спини.
— А что будет с моими деньгами?
— Господи! — закатив глаза, всплеснул руками Спини. — Вы не осознаёте, какая опасность грозит всем нам? Забудьте об этих чёртовых флоринах и обратитесь к Господу с мольбой, чтобы Аммирато тоже потерял память! Или, по-вашему, судья, получивший взятку — виновен, а человек, заплативший её — нет? Какая казнь вам больше по душе: костёр или виселица? Или, если палачи смягчатся, отсечение правой руки?
Мессер Корсо невольно вздрогнул и почесал подбородок:
— Проклятье! А ведь это вы посоветовали мне помочь страждущим судьям, мессер Джери.
— Вы сами молили меня о помощи, мессер Корсо! — тотчас огрызнулся банкир. Злость, блеснувшая на мгновение в его взоре, ничуть не уступала недавней ярости хозяина дома.
— А теперь оба мы можем поплатиться за свой необдуманный поступок...
"Положим, мне наказание не грозит", — подумал Спини.
Вслух он произнёс, пожав плечами:
— Кто же мог подумать, что Джано захочет навести среди судей порядок? Они ведь, в сущности, ничем не мешали делла Белла...
Произнося эти слова, банкир не сумел подавить улыбку: ему вспомнился давний разговор в церкви Сан-Стефано. Тогда Бальдо Агульони согласился заключить союз, испугавшись, что мессер Джано учинит расправу над неугодными судьями. И, выходит, страхи мессера Бальдо вовсе не были напрасными.
— О чём вы задумались? — угрюмо спросил Донати.
— Мне следовало больше доверять другим людям, — уклончиво ответил мессер Джери.
— Точно! Если бы вы прислушались к моему предложению и согласились расправиться с Джано — без интриг, одной лишь силой оружия, — мы не оказались бы в столь неприятном положении.
Спини поморщился:
— Если желаете, можете хоть сию минуту облачиться в доспехи, вскочить в седло, вооружиться копьём и мечом и броситься к дому делла Белла — я вас останавливать не буду. Если человек хочет расстаться с головой, он непременно достигнет своей цели.
Донати наморщил лоб, стараясь подобрать достойный ответ, однако усилия эти не увенчались успехом — в глубине души он не мог не признать правоту собеседника.
Повисло молчание. Мессер Джери подошёл к окну, за которым сгустились серые облака, в любую секунду грозившие пролиться на землю дождём, и принялся задумчиво наблюдать за прохожими. Мессер Корсо пожирал взглядом его спину и пытался справиться с раздражением: после каждой новой неудачи в спорах с банкиром мужчина чувствовал всё большую злость.
Внезапно Спини повернулся к Донати:
— Вам ведь придётся выплатить штраф, не так ли?
Лицо мессера Корсо исказилось:
— Вы опять что-нибудь придумали? Нет уж, простите! Мне хватило одного вашего совета...
— Нет, я просто хочу сделать деловое предложение.
— "Деловое предложение"? — переспросил Донати. — Чёрт возьми, никогда прежде не занимался "делами"! — Криво усмехнувшись, он спросил: — И в чём же оно заключается?
— Вам ведь будет нелегко найти требуемую сумму...
— Пустяки! Что-нибудь придумаю.
— К чему понапрасну тратить время? Я готов сей же час предоставить столько денег, сколько вам необходимо.
Донати присвистнул:
— Ловко! А какова будет ваша прибыль?
— Я делаю предложение как ваш друг, а не как ростовщик! — оскорбился мессер Джери. — Скажу больше: я презираю людей, которые добились благосостояния бесчестным способом, не приложив никаких усилий, чтобы достичь цели. И подозрения ваши...
— Ох, простите! — прервал эти гневные речи мессер Корсо. — Если вы, предлагая мне заём, и впрямь руководствовались благородными побуждениями, то я нанёс оскорбление, которое не так-то легко забыть. Боюсь, теперь вы покинете мой дом, затаив жестокую обиду.
— Что вы, мессер Корсо! Я прекрасно понимаю, какие чувства терзают вашу душу. И произнося резкие слова, вы руководствовались скорее негодованием на Джано делла Белла и трусливых судей, нежели злым умыслом.
— Хорошо, что вы столь рассудительны, мессер Джери. Где бы мне обзавестись подобным терпением? — Донати картинно вздохнул.
Выдержав продолжительную паузу, Спини спросил:
— Так вы согласны с моим предложением?
Настал черёд мессера Корсо изобразить на своём лице задумчивость.
"Почему бы и не нет? Сначала нужно расквитаться с ублюдком Галастроне, заткнуть ему глотку деньгами. А мессер Джери, коль уж решил разыгрывать благородство, подождёт немного... А может, и вовсе не получит своих денег обратно — ты ведь нужен этому хитрецу, а значит, он стерпит любую выходку..."
— Ваше великодушие не оставляет мне выбора, — сощурился Донати. — Я просто не могу ответить отказом. — Спини улыбнулся уголками губ. — Когда я смогу получить деньги?
— Когда вам будет угодно.
— Что ж, пусть это произойдёт как можно быстрее — не желаю больше оставаться должником Симоне, этой грязной скотины. Впрочем, — добавил мессер Корсо, — сначала нужно дождаться, пока Аммирато вынесет приговор...
