— Не пройдет — он не любит пиво, — подал голос Уэсли и, сделав большой глоток, неожиданно вскочил с дивана. — О, зато я знаю кое-что, что ему обязательно понравится!

С этими словами он быстро исчез в спальне.

Мы с Алисией обменялись недоуменными взглядами. Я не знал, что он имел в виду, поэтому просто молился, чтобы задуманное им не оказалось чем-нибудь неприличным.

Спустя пару секунд Уэсли вернулся, что-то держа в руках. Когда я понял, что именно он сжимает между большим и указательным пальцами — у меня внутри все оборвалось.

— То...рен! — с притворным ужасом воскликнула Алисия. — Как тебе не стыдно!

— Мы не можем курить на балконе, так что останемся здесь, ладно? Или спустимся в мою машину?

Уэсли не курил в квартире, но не потому, что я ему запрещал — это было его собственное, добровольно принятое решение.

— Ты когда-нибудь раньше курила травку? — обратился он к Алисии.

— Один раз мы с подружкой решили попробовать, но я ничего такого не почувствовала, поэтому не очень впечатлилась. Честно говоря, я была даже немного разочарована.

Я впервые слышал об этом, а потому тупо уставился на сестру. Видя мою реакцию, она смущенно улыбнулась. На самом деле, зная ее, здесь нечему было удивляться.

— Если ты хотя бы немножко похожа на своего брата, то на этот раз ощущения будут лучше.

— Мы можем остаться здесь, — запоздало ответил я, примиряясь с фактом, что моя младшая сестренка уже давным-давно повзрослела и знает о жизни побольше меня.

Испустив тяжелый вздох, я забрал у Уэсли самокрутку и откинулся на диван, пристраиваясь рядом с Алисией.

— Зажигалка?

Уэсли бросил мне оранжевую зажигалку и сел рядом со мной. Раздался щелчок, и вспыхнул желтый огонек пламени. Я затянулся, поджигая тонкую белую трубочку. Уэсли наблюдал за мной с улыбкой. Казалось, он впечатлен тем, что я смог самостоятельно разжечь сигарету, но я столько раз наблюдал, как это делает он, что уже волей-неволей научился.

Я передал сигарету Алисии, но вместо того, чтобы забрать ее у меня, она просто потянулась и, приблизив лицо, обхватила трубочку губами, вдыхая дым. И я подумал о том, какая она все-таки красивая.

Прикрыв глаза, она сделал вдох, задерживая дыхание и надувая щеки. Мы с Уэсли хохотнули, потом он взял сигарету и, затянувшись, передал обратно мне. Так мы повторяли до тех пор, пока от нее не остался небольшой окурок. После Уэсли принес свою трубку, и мы точно также по очереди выкурили и ее, хотя в принципе это уже и не требовалось — эффект был достигнут еще раньше.

— Черт! — прокричала Алисия, удивив и меня, и Уэсли. Улыбка на ее лице больше всего подходила под определение "невменяемая". — В тот раз я не испытывала ничего подобного. Что за фигня!

Мы с Уэсли начали хохотать, а потом включили телевизор и уменьшили громкость, сделав звук едва слышным. Все трое мы сидели в ряд на диване и глупо улыбались.

— Хочу пить, — вдруг заявила Алисия, причмокнув губами.

Я поднялся и кое-как двинулся на кухню. Сестра и Уэсли поплелись за мной. Я налил для нее минералку, но в итоге мне пришлось пить ее самому, потому что они с Уэсли решили выпить еще пива.

Я достал из морозилки коробку мятного мороженого с кусочками шоколада, Уэсли взял форму с лазаньей, а Алисия сграбастала остатки чесночного хлеба, и мы сели за стол, решив утроить себе после плотного ужина весьма необычный перекус.

— Боже, ну что за чертов идиот, — заявила Алисия с полным ртом мороженого.

— Что? — не понял я, забирая у нее коробку.

— Майк. Ну что за идиот! В самом деле... На что он рассчитывал?

— Кто его знает. Может быть он думал, что мы с Тореном в середине ужина займемся сексом? — предположил Уэсли, отбирая у меня мороженое.

— Уэсли! — воскликнул я, едва не потеряв дар речи, возмущенный его словами, равно как и тем, что он нагло украл у меня мороженое.

— Ты не так меня понял. Я хотел сказать, что если он действительно ожидал от нас чего-то подобного, то мы бы не стали его разочаровывать, — пояснил он, закрывая от меня мороженое и не давая мне до него добраться.

Откинувшись на спинку стула, Алисия громко расхохоталась:

— О, но только не на моих глазах, пожалуйста! Насколько я знаю Торена — он асексуален и...

— А вот здесь ты ошибаешься. Торен очень сексуальный и очень, хм... страстный, — "вступился" за меня Уэсли, ухмыльнувшись и пожирая меня глазами.

— О Боже мой! Он покраснел! Торен, ты выглядишь прямо как помидор! — восторженно закричала Алисия.

Я не сомневался, что она права, но ничего не мог с собой поделать.

Засмеявшись, Уэсли толкнул ко мне коробку с мороженым.

— Когда вы, наконец, уже угомонитесь? — проворчал я, закрывая лицо руками.

— Оу, ты такой милый! — продолжала поддразнивать сестра, дергая меня за руку.

Когда у меня все-таки получилось заставить их успокоиться, мы снова сели смотреть телевизор и просидели так до часа ночи. Алисия написала маме, что переночует у нас, и я надеялся, что мама не догадается по ее сообщению, в каком состоянии находится ее дочь.

Достав чистый комплект постельного белья, я расстелил диван.

Мы уже пожелали друг другу спокойной ночи, когда Алисия остановила нас и, подойдя, поцеловала меня в щеку.

— Спасибо за ужин. И за то, что выслушали. Вы, ребята, самые лучшие.

Глава 27

— Хэй! Добро пожаловать домой! Как прошел первый учебный день?

— Хорошо, — ответил я, опуская сумку с книгами на пол и глядя на Уэсли в моем переднике. И, конечно же, я не мог не отметить, как здорово он выглядит. — Что ты делаешь? — Я поцеловал его в губы, при этом пялясь в сторону кухни.

— Нет! Туда нельзя. Я готовлю ужин и это сюрприз, — сказал он, подталкивая меня в направлении гостиной. Когда мы проходили мимо кухни, я постарался разглядеть, что же там творится. Казалось, на ней произошел взрыв, никак не меньше. — Еда будет скоро готова, а пока будь хорошим мальчиком и посиди здесь.

— Тебе идет передник, — заметил я с улыбкой, усаживаясь на диван.

Уэсли вернулся на кухню, демонстративно покачивая бедрами, чем вызвал у меня смех. А еще я подумал, что он выглядел бы гораздо лучше в переднике на голое тело. И, продолжая улыбаться, вздохнул, чувствуя, как мое собственное тело не осталось равнодушным к игре моего воображения.

Не зная, чем заняться, я включил телевизор и стал ждать. Спустя какое-то время на кухне раздался грохот, за которым последовал поток бурных ругательств. Поднявшись, я громко спросил, не нужна ли моя помощь, но Уэсли категорично отверг мой благородный порыв. Пару минут спустя он появился перед моими глазами с двумя тарелками, вилками и сияющей, полной гордости, улыбкой на пол лица.

— Знаю, ничего особенного, но это все, что я могу сотворить, не имея под рукой ни мяса, ни гриля, — сказал он прежде чем вручить мне тарелку с вилкой и сесть рядом. На ней красовалась стопка блинов, а на самом верхнем кусочками шоколада было выложено "Я люблю тебя".

Я улыбнулся и посмотрел на Уэсли. Покраснев, он нетерпеливо смотрел на меня в ожидании реакции.

— Это так мило! — воскликнул я и, потянувшись, чмокнул его в щеку. Он улыбнулся, довольный собой, и подождал, пока я отправлю в рот первый кусочек. — Мм, вкусно!

Закончив есть, мы продолжили смотреть телевизор. Я вытянул ноги и прислонился к Уэсли. Он в свою очередь обнял меня за плечи, и я почувствовал себя настолько счастливым, что, наверное, в этот момент мог бы лопнуть от переполнявших меня эмоций.

— Я разговаривал с мамой сегодня утром. Похоже, Алисия всерьез порвала с Майком, — начал я, глядя на свои колени. — До сих пор не могу в это поверить. Они были вместе больше года, начав встречаться, когда сестра уже второй год выступала на соревнованиях по плаванью, — пояснил я, разглядывая свои руки.

— Это плохо, — ответил Уэсли. И, сделав короткую паузу, рассмеялся. — Ну, по крайней мере Джереми эта новость точно обрадует. Знаешь, он основательно запал на твою сестру.

— И все же мне трудно поверить в то, что они расстались. И, как бы не пытался, я не могу не переживать по этому поводу.

Уэсли пристально изучал меня какое-то время.

— Но ты же не чувствуешь себя виноватым? В этом нет твоей вины. Даже если не брать в расчет наши отношения, твоя сестра не из тех, кто захочет быть рядом с человеком, который мыслит подобными стереотипами. Вероятно, нечто такое случилось бы рано или поздно, но лучше узнать о чем-то раньше, чем позже. — Он положил пульт себе на колени и потормошил мою ногу. — Понимаешь?

— Да, я знаю. Но все-таки чувствую себя немножко виноватым.

— Зря. Ты здесь не при чем. Я уверен, что Алисия сознательно приняла такое решение, хорошенько все обдумав. Так что не переживай об этом, ладно?

Я вздохнул и кивнул:

— Ладно.

Уэсли всегда удавалось найти нужные мне слова и приободрить. Но мог ли я сказать то же самое о себе?

Заерзав, я с трудом сглотнул:

— Гм, ты общался с родителями с тех пор, как переехал?

— Нет. Зачем? Чтобы мама завела свою любимую песенку на тему "как я мог так с ними поступить"? И что они не "для того меня растили и воспитывали"? После чего отец обязательно добавит, что ему не нужен сын-пидор. Поэтому — нет. Я не хочу это слышать.

От его слов мое сердце болезненно сжалось в груди.

Уэсли молча переключил канал.

— Но ты не можешь знать этого наверняка, — возразил я. — Тебе надо поговорить с ними, просто чтобы дать им знать, что у тебя все в порядке.

— Забудь об этом. Я оставил свой номер телефона и адрес, когда переезжал. Если они хотят поговорить — могут позвонить мне сами.

Я вздохнул, и тогда Уэсли потрепал меня по плечу. На его лбу, когда он посмотрел на меня, четко обозначились складки.

— Ты же начал этот разговор не из-за того, что произошло с Алисией?

— Нет. — И кого я обманываю? Уэсли всегда с легкостью читал мои мысли, поэтому врать было бессмысленно. — Ну хорошо, может быть. Просто... Родственные связи имеют важное значение. И я не хочу быть для тебя обузой, тем более причиной твоих проблем.

Я не знал, что бы со мной стало, не будь у меня мамы и Aлисии. Я не обманывал себя и прекрасно понимал, что недостаточно силен, чтобы сделать такой выбор. Но я точно знал, что мне хотелось услышать от Уэсли.

— Toр, послушай меня. Я выбрал тебя и не жалею об этом. Никогда не буду. Конечно, мне скверно из-за того, что мои родители не могут быть счастливы за меня, но это не самое важное. Я выбрал тебя и сделал бы это снова, и так каждый раз. Теперь у меня есть ты, и в придачу появились мама и сестра. Так что не забивай себе голову всякой ерундой. Обещаешь?

Вместе с облегчением я почувствовал, как стало легче дышать. Наверное, я никогда не избавлюсь от легкого чувства вины за то, что произошло между Уэсли и его родителями. Но до тех пор, пока он любит меня, я смогу жить с этим чувством.

Повернувшись к Уэсли, я прижался к его губам. Они были сладкие как сироп, и мне захотелось лизнуть их, что я и сделал.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Разве блин не сказал тебе об этом за меня?

Я рассмеялся и взял пустые тарелки с журнального столика, но Уэсли отобрал их у меня.

— Сиди. Я помою посуду. К тому же, тебе не нужно видеть в каком состоянии находится кухня, а то я получу по заднице.

Он направился на кухню, а я остался смотреть телевизор, но вскоре решил пойти в спальню переодеться. И первое, что сразу же бросилось в глаза — это дюжина красных роз на моей подушке.

От увиденного в животе запорхали бабочки, кровь прилила к щекам и стало жарко. Я бросился на кухню и, обняв Уэсли, с восторгом поцеловал.

— Не могу поверить, что ты купил мне цветы!

— Мм, проклятье. Если бы я знал, что ты так отреагируешь, то сразу купил бы тебе машину.

Я выключил воду, взял Уэсли за руку и привел в спальню, где, обвив руками за шею, стал долго и жадно целовать, посасывая язык и облизывая губы. Потом просунул руки под его футболку и обвел соски кончиками пальцев и так до тех пор, пока они не затвердели. Наклонившись, я стал по очереди их облизывать, после чего, решив переходить к более смелым действиям, стащил ненужный элемент одежды через голову и принялся покрывать тело Уэсли невесомыми поцелуями, в это же самое время расстегивая пуговицу и молнию на его штанах.

— Стой. Не сейчас, — прошептал я, убирая его руки прочь от моих джинсов.

Я спустил его штаны до щиколоток и резко втянул в себя воздух, наслаждаясь видом Уэсли в одних боксерах. Он выглядел так сексуально. Хлопковая ткань плотно обтягивала вставший член. Я стянул ее, освобождая его и чувствуя, как сильно колотится мое сердце. В паху сладко тянуло. Мой собственный член давно уже встал.

Я потянул Уэсли в сторону кровати и, следуя за мной, он переступил через шорты. Опустившись на колени, я облизал губы и, когда он сел на край кровати, стал подниматься ладонями по его ногам к бедрам. Затем обхватил член обеими руками и лизнул головку, провел языком по гладкой коже ствола и под яичками, пока, наконец, не добрался до места, где соединялись его бедра.

Плоть под моими пальцами была теплой, даже горячей, на языке остро чувствовался вкус Уэсли. Я взял ее в рот, и тогда его яйца подтянулись, а ноги, соприкасаясь с моими плечами, задрожали. Уэсли тихо простонал, сводя меня с ума одним звуком своего голоса. В приближении его оргазма я удвоил свои усилия, старательно работая губами и языком, а потом, когда все закончилось, проглотил его семя до последней капли.

Грудь Уэсли часто вздымалась, из приоткрытых губ вырывалось хрипловатое дыхание. Не убирая рук, я приподнялся и принялся целовать его до тех пор, пока не почувствовал, как он снова затвердел. Тогда я поднялся, сделал шаг назад и избавился от своей рубашки. Взявшись за пояс джинсов, я стащил их вниз. Мои боксеры были влажными от выступившей смазки.

Зацепившись за меня взглядом, Уэсли вожделенно разглядывал мое тело. В его глазах все еще отчетливо виднелось пережитое удовольствие, придавая им немного рассеянное выражение. Я приблизился к нему, в конце концов позволяя прикоснуться, и почти кончил от одного ощущения его теплых и шероховатых ладоней.

Отстранившись, я начал неторопливо опускаться на член Уэсли, помогая себе руками. Из-за отсутствия смазки было немного неудобно, но моя слюна ее заменила и облегчила проникновение. Я принимал его постепенно, дюйм за дюймом, чувствуя, как набухшая плоть распирает меня изнутри. Не сдерживаясь, я одержимо целовал Уэсли в губы, шею, как будто ощущение его кожи было единственным, что заставляло мое сердце биться. Наши движения слились в одно, и, кончив, я тесно прижался к нему.

Уэсли все еще продолжал толкаться в меня, размазывая мою сперму по своему животу и чувствуя, как пульсирует его член, я почти оглох от шума собственной крови в ушах. Казалось, сердце бьется у меня в голове. Хватая ртом воздух, я излился во второй раз, и в этот момент горячий поток обмыл меня изнутри.