Мир которого не существует 2. Общий файл

На эту деревеньку нам повезло наткнуться через шестнадцать часов и сорок три минуты после нахождения речки. Не знаю, с чего это друг меня потянуло на это, но время я засек. Из-за раздумий о своей шизоидной натуры, часто спотыкался, шумел, в общем, вызывал недовольные взгляды Степанова с лейтенантом. Громче шумел разве что Леонид, ну ему это простительно, как-никак кабинетная... тьфу, лабораторная крыса, ей и положено быть обузой в лесу...

Деревенька была небольшой — вытянувшаяся вдоль речки нитка из пары десятков неказистых, бревенчатых домов. И без частокола, что само по себе странно. Правда люди там были — за час наблюдения мы насчитали около трех десятков человек, стайка детворы, что носилась между домами, старички, сидящие на завалинках, женщины, неторопливо делающие домашние дела вроде стирки или готовки нехитрой снеди. Было и несколько девушек, с довольно симпатичными фигурками, жаль лица не успели разглядеть. А вот мужиков или парней не заметили ни одного. Странно...

Глава 10

— Что думаешь насчет местных, лейтенант? — негромко спросил Кривошеин. Пятеро собравшихся в круг людей, не считая вашего покорного слуги, внимательно ждущих мои соображения. Двое — Федоров с Микитиным пасут деревеньку, всего лишь в паре метров от нас, заныкались в яму под корнями, и наблюдают. Один смотрит за ней, а 'подчасок' охраняет наблюдателя и по сторонам смотрит. Да и мы озаботились своей безопасностью, сели в круг, да не обычный — у каждого свой сектор наблюдения, куда с подозрением смотрит ствол автомата. Леонид не в счет, пистолет тут мало чем поможет... хотя... это же лес, тут как раз прокатит оружие для близкой дистанции...

— По виду — обычное поселение каких-нибудь вольных старателей и промысловиков... это если провести аналогию с нашими реалиями. Мужики промышляют охотой на пушную дичь или намывают где-нибудь у речки золото. Заодно и подрастающее поколение с собой прихватывают, дабы учились как надо охотиться или ещё что-то в этом роде. В пользу первой версии говорит обилие звериных шкурок, что сейчас висят почти у каждого дома. А может и совмещают эту деятельность. Правда, отсутствие хотя бы плетня настораживает, учитывая, что среди шкурок попадаются весьма крупные экземпляры явных хищников. А так, ничем от сотен подобных селений в целой дюжине королевств именно эта не отличается. Думаю, заглянуть туда можно, прикупить продуктов и что самое главное — хоть какую-то одежонку. Надеюсь что эта деревенька расположена в достаточно глухом уголке и слухи о восьми странно одетых, насквозь подозрительных чужаков, ни бельмеса не понимающих местный язык, да вдобавок расплатившихся полновесным золотом за харч с дрянной одежонкой не разойдутся быстро. Главное быть настороже, не верю я, что аборигены могут быть настолько беспечны. Или тут где-то парочка мужиков сидит и уже срисовали нас, или это действительно глухой уголок, где за последнюю сотню лет самым страшным событием могла быть павшая прошлым летом коровенка. На этом у меня все... — закончив свой доклад, присмотрелся к лежащему неподалеку высохшему стволу дерева. Живописно заросший темно-зеленым мхом, с кое-где прилепившимися к нему бежевыми грибами и несколькими дырами, в самой широкой из которых мне почудилось движение. Приглядевшись, с оторопью замечаю две ярко блеснувшие точки в темноте. Это ещё что такое?! Судорожно вцепившись в автомат, целюсь туда, готовый высадить весь магазин в случае чего. Пару секунд спустя оттуда высунулась узкая мордочка... куницы? Деловито поводив носом, зверюшка выбралась из своего убежища и, осмотревшись, потрусила в нашу сторону. Лайсара — всплыла у меня из памяти. Зверек, занимающая в местной фауне определенную нишу, среди земных аналогов ближайшими будут лисицы и куницы. Хищник, но осторожный, всеяден, одинаково любящий подзакусить как насекомыми, так и нерасторопной птичкой и мелкими грызунами. Ну и по курятникам не прочь прошвырнуться, уж про орехи и прочее и говорить не приходиться. По виду похожа на нашу куницу, правда в отличии от нее, лайсара по деревьям лазать не может — уж больно неподходящие для этого лапы. Да и крупнее она куницы раза в полтора. Лежащий слева Степанов, заметил её позже, и тоже напрягся, тихо бросив: 'Контакт'. Тихий говор за моей спиной тут же прервался, сменившись настороженностью. Поморщившись, шепчу:

— Отбой, это просто лесное животное...

Пока я черпал информацию про лайсару, вышеозначенная зверюшка, предварительно бросив в нашу сторону взгляд, почти бесшумно шмыгнула за трухлявый пенек, до которого было всего метров пять, и затаилась. Только подергивающийся хвост и вставшие торчком ушки заметны. За спиной завозился Леонид, видать встреча первой, ну вернее второй не испорченной аномальными условиями пустоши зверюшкой весьма заинтересовала его любознательную натуру. Тихий лязг, видать сложенные в кучку мечи задел, просто беда с ними, и бухнувшись рядом, он тут же принялся выискивать её глазами. Несколько секунд спустя, не сумев её обнаружить, он яростно зашипел в мое ухо:

— Где она? Куда она смылась, капитан?! — поморщившись, чуть отодвигаюсь и шепотом объясняю этому помешанному на науке ориентиры. Помогло сразу, научник тут же отстал, и приподнялся силясь рассмотреть обнаруженную лайсару получше. Ага, щас блин. Лайсара как будто дразнила научника, то высунет свой хвост или лапу, и тут же убирает, взамен показывая с другой стороны то мордочку, или ушки. За спиной раздалось тихое шебуршание, это лейтенант подполз к нам, нахально потеснив научника. Тот этого даже не заметил, целиком поглощенный наблюдением за животным.

— Странно... — задумчиво обронил Кривошеин. И повернулся ко мне, — Очень странно, не находите ли? А это хвостатое недоразумение вообще поддается дрессировке? — от такого вопроса я впал в ступор. Крившоеин — и любитель животных? Откуда у него это прорезалось?! Впрочем, ступор ступором но отвечать то надо. Нутром чую, неспроста этот вопрос задан...

— Э-э-э... точно не знаю. У меня в памяти только самые общие сведения, только название и описание, больше ничего. Но по кое-каким косвенным сведениям... мм... — судорожно шурую в том непотребище, в которое превратился 'архив' знаний, и спустя короткое время с облегчением выуживаю ещё немного информации, — нет, лайсара дрессуре поддается с большим трудом, да и бессмысленно держать... её... возле... — замолк, не договорив фразу, ибо разум озарила догадка. Я понял, на что в первую очередь обратил внимание Семен Павлович, пока я с научником просто рассматривали резвящуюся лайсару, которая принялась кататься по прелой листве и мху.

— Понял, — выдохнул я. Семен Павлович одобрительно кивнул, догадавшийся о моих мыслях.

— Что понял? — недоуменно отозвался Леонид, отвернувшийся ради этого от лайсары. Вместо меня ответил лейтенант, явно решив втоптать самомнение научника в землю, по самую маковку.

— А вы не поняли? — слова Кривошеина сочились нескрываемым превосходством и сарказмом. Почуявший подвох Леонид дернулся было, но уже осознал, что пути назад отрезаны, мосты сожжены и прочая, и прочая... — Какой дикий зверь будет жить возле поселения, где местное население живет охотой на них? Вон сколько шкур висит. Тем более, как я вижу отсюда, эта... лайсара, имеет вполне неплохую шкурку и мех, причем размер её весьма велик. Кто как, но я бы не отказался иметь в своем доме коврик из её шкуры возле камина. Прибавьте это в копилку к отсутствию хотя бы одного завалящего мужичка на виду, не считая тех старых хрычей и пацанвы, и отсутствующую ограду вокруг деревни. Насколько я помню из школьной истории, херово честно говоря, помню, то в такие дикие времена это равнялось большими неприятностями в будущем. Есть ещё кое-какие соображения, но этих для вас пока хватит. — скисший научник только промолчал, признавая очевидное. Я тоже — ибо профукать такое... идиот ваш покорный слуга, честное слово. Даже не подумал об этом, в принципе, очевидном факте. И где это, спрашивается, была моя паранойя, а?

Через пятнадцать минут жители деревни могли наблюдать четыре странные фигуры, вышедшие из леса и открыто, не скрываясь, направившиеся в поселение. Как не крути, но нам позарез нужны припасы, одежда и самое главное — информация! Если эти гаврики сумеют хоть сказать в какой мы стране находимся, то дальше будет гораздо проще. В карманах побрякивает серебро, на сборе которого я настоял особо ещё когда грабили ту сокровищницу, и немного золота. Правда и то и другое старинное, но все же... Кривошеин остался на опушке леса, вместе с остальными. Со мной шли Корнилов, Федоров и Микитин, все налегке и настороже, автоматы сняты с предохранителей, а забрала шлемов закрыты, только глаза и видны. Я же шлем и вовсе снял, держа его у сгиба локтя, автомат за плечом, зато правая как бы невзначай держится у открытой кобуры с пистолетом. Рискованно конечно, но это должно убедить местных о наших мирных намерениях. Шагая к ещё не заметившими нас жителям, прокручивал в голове все известные мне языки, если они не владеют одним из общих языков. Вместе с этим вспоминались слова Леонида...

— Послушайте, я вообще-то против этой вылазки...

— Почему? — недоуменно спросил его я. В ответ наш научник только вздохнул, и тихо продолжил:

— С высокой долей вероятности мы можем оказаться смертью для этих людей...

— Расслабьтесь док, — не знаю, кто первый эту кличку прилепил к Леониду, но она приклеилась к нему намертво. Впрочем, судя по отсутствию возражении, это даже льстило ему, — мы же не бандюги, и палить в них не собираемся. Ну, если они сами на нас не нападут, да и то, постараемся свалить от них. Конечно было бы лучше, если контакт окажется успешным...

— Да не в этом смысле, — перебил меня научник, досадливо покачав головой, — для них может оказаться хуже, если они вообще будут с нами разговаривать.

— Это почему же? — недоуменно спросил лежащий рядом Степанов. — какие могут быть проблемы от простого разговора? Мы же не в Люберцах поздно вечером... — схохмил он. Неудачная, честно говоря вышла шутка, Матвей и сам это секундой позже понял. Леонид только устало вздохнул, и потер лицо руками. Пару секунд спустя он продолжил глухим, надтреснутым голосом:

— Проблема в наших болезнях, а именно вирусах и микробах из нашего мира. Я читал ваши отчеты, капитан, — с грустью посмотрел в мою сторону научник. — в частности, раздел о местных заболеваниях. О многих 'наших' болезнях тут и слыхом не слыхивали, а значит, и иммунитета против них у аборигенов нет. А в наших телах сейчас столько болячек есть, с которыми наш иммунитет давно уже за болезнь не считает, и преспокойно придавливает. Тот же грипп к примеру, или ветрянка. Но они все ещё присутствуют в наших организмах, чуть-чуть — но местным и этого хватит. И я не удивлюсь, если после нашего отбытия тут полыхнет мор и все обитатели этого поселения перемрут... как мухи... И я этого себе не прощу, так как мог вас остановить. Но... я понимаю, что нам жизненно необходима информация и припасы... вот и все, что я хотел сказать... — совсем уж тихо закончил научник, и опустил голову. Воцарилось мрачная тишина. Все были поражены этим неприятным фактом и теперь хмуро размышляли. Становиться причиной гибели всех встречных аборигенов — на такое никто не подписывался.

— Постойте, — встрепенулся Корнилов, — но ведь был же контакт! Товарищ капитан, подтвердите! — повернулся он ко мне. Взгляды присутствующих тут же скрестились на моем лице.

— Это ничего не значит, — хмуро заметил Кривошеин. — Капитан пробыл там ровно сутки, после чего убрался оттуда. А дальнейшая судьба контактировавших с ним людей нам неизвестна. Кто его знает, а вдруг там мор прошелся?

— А как же эта дивчина? — негласную эстафету принял уже Филимонов, — Ну, с длинными ушами, которую капитан с собой притащил? Она ж сколько времени с ним таскалась, да и в медблоке сколько мурыжили... Наверняка её по всем анализам прошуровали, неужто ничего не нашли?

— Хм... вроде нет...

— А капитана тоже все время у вас колбасился, на всяких медосмотрах. И ведь тоже ничего не нашли, так?

— Да, это так. Но какое это...

— Я вот как думаю, — перебил растерянного Леонида раздухарившийся Филимонов, — раз уж ни он, ни эта гарная дивчина ничем друг от друга не заразились, значит и с нами ничего не будет!

Мысль признали дельной. Хотя на мой взгляд, мы просто струсили. Никому не хотелось переться вдаль, обходя все попавшиеся поселения и людей. Пошли на поводу своего эгоизма и бурчащего желудка. И вцепились в первую же отмазку, надеясь на все тот же русский 'Авось', придавливая свою совесть и заваливая её своими жалкими оправданиями. Мне было стыдно, очень стыдно, но я тоже проголосовал за вылазку к деревне. К слову, как я заметил, только научник явно грызли муки совести. Остальные отнеслись к этому философски — чему быть, того не миновать. Как-никак, уж повоевать они явно успели, и времени набраться цинизма у них была уйма...

Нас заметили только тогда, когда мы вплотную подошли к крайнему дому. Поразительная беспечность и пофигизм, которое может аукнуться им чем-то хреновым. А если бы вместо нас была бы банда лесных ухарей, в просторечном — разбойников? Притом что первыми нас заметила маленькая девочка, сидящая в тени рубленого домика, и увлеченно наряжавшая какую-то щепку в листья. Завидев четверых хмурых мужиков, она не стала кричать или убегать, а с любопытством принялась рассматривать нас, засунув палец в рот. Натянув на лицо самое благостное выражение лица, с несколько нервной улыбкой присел на корточки — на всякий случай подальше, аж в трех метрах.

— Э-э-э... привет... малышка. А где твоя мама? — согласен, идиотское начало разговора, но больше в голову ничего не пришло. Ну не умею я с детьми разговаривать. А стоящие за спиной спецназовцы молчали, ибо не понимали ни слова по общеимперскому. Жаль... может и подсказали бы что-нибудь дельное. Девочка ничего не ответила, безмятежно продолжив посасывать свой палец и спокойно рассматривать нас. Загорелое лицо и руки, латаное-перелатаное домотканое платьишко, по форме больше напоминавшее мешок с разрезами для рук и головы, чем на одежду. Обуви она не носила вообще, на коленках видны свежие ссадины. А волосы... взрыв на макаронной фабрике? Только эта старая хохма всплыла в моей голове, при виде этого. Мдя... пацанка, что тут сказать.

И как контраст — умные черненькие глазки, на чумазой мордашке, что внимательно изучают наше снаряжение и форму. Даже слишком внимательно... брр... нет, это уже слишком. А ну-ка цыц, паранойя! Место, место!

— Айя! Айя!! А ну-ка живо иди сюда, негодная девчонка!, — о, слава богу! Эти слова были произнесены на общеимперском, пускай и грубым, несовершенным. И впридачу, он явно принадлежал женщине, — Айя! Да где же эта несносная.... — из-за угла вывернула неопрятная толстуха, со сварливым и злым лицом, держа в мозолистых руках деревянное корыто с какими-то помоями. И остолбенела, потрясенно уставившись на нас. Ну вот, наконец-то хоть какая-то ожидаемая реакция. Я постарался улыбнуться и ей, демонстрируя свое дружелюбие. И видать неудачно, ибо корыто выпало из разом ослабевших рук, расплескав по земле свое содержимое. А сама толстуха медленно подняла трясущиеся руки и оглушительно завопила. Не переставая вопить она с удивительной, учитывая её комплекцию, прытью развернулась и порскнула назад. Я же остался стоять на месте как дурак, ругая себя последними словами.