Конечно, я обдумывала момент обойти и эту деревню, но поняла, что так не получится. Надо было экономить продукты, да и силы после ритуала еще не восстановились. Лучше сегодня, пока Данаона еще точно нет в поместье, нормально отдохнуть, а потом уже идти без остановок.
Вот только я одного не подрасчитала, а именно того, что идти сквозь самый настоящий лес не так уж легко. Поваленные под ноги деревья, заросшие кусты, преграждающие дорогу, паутины, колючие и жалящие растения, мошкара... с каждым шагом становилось все труднее и труднее, и самое страшное, я безумно боялась сбиться с пути. А если я отклонилась и не найду деревню? Что делать? Вдруг пойду не в ту сторону и выскочу прямо на отряд? Одно радовало во всем этом — начавшийся мелкий дождик и ветер не проникали сквозь густые кроны деревьев.
На обед я не останавливалась, просто не хотелось. То ли переела с утра, то ли нервы, но единственное, ради чего останавливалась — это попить воды, когда наткнулась на чистый родник, да малины поела, случайно набредя на ее заросли.
— Да! — я не сдержала восторженный стон, когда уже глубоко после заката вылезла из чащи и заметила в нескольких километрах к востоку деревню. Все таки отклонилась, но слава богу, не критически. Правда теперь было сомнение, что меня пустят переночевать...
До деревни я долетела меньше чем за час, что для меня было абсолютным личным рекордом, и тут же застучала в самый крайний дом, мысленно молясь, чтобы все прошло хорошо. На какой-то миг мне показалось, что никто не откроет, но спустя пару минут раздались шаркающие шаги.
— Хто? — скрипой, каркающий мужской голос раздался из-за двери.
— Простите, пожалуйста, что беспокою, но я заблудилась. Можно мне переночевать? Пожалуйста, — еще раз повторила.
— Девка? Сколько вас там?
— Одна! Клянусь!
За дверью все замерло, и я сама замерла, ожидая решения старика, судорожно придумывая, что еще можно сказать, чтобы убедить его. Но к моему удивлению и облегчению раздался скрип и дверь приоткрылась, явив взору невысокого сухонького старичка.
— И правда... одна, — проскрипел он. — Беглая что ли?
— Э... нет... — я ошарашенно заморгала, чувствуя, как в душе поднимается ледяная волна страха. — Меня замуж отдают... а я вот... к сестре...
— Ну-ну... — хмыкнул дед, похоже ни на йоту не поверив. — Ладно уж, заходи. Переночуешь в задней комнате, а за это... — старик пожевал губами, — пол мне вымоешь, рубашки постираешь и печку почистишь.
— Аа... — от такого я опешила.
— Ничего, до ночи успеешь. И это... ужин приготовь.
— Ужин? — я покосилась на виднеющуюся за спиной старика старинную печку. Как то я даже не представляю себе, как на ней готовить. Я же вроде как эйса, готовить самой мне не приходилось. Да и у меня на Земле не печка в квартире стояла. — А, может, я лучше окно помою? — робко произнесла, понимая, что если спалю дедку ужин, меня просто выгонят.
— Не умеешь, — мрачно констатировал дед, но потом лишь рукой махнул, пропуская внутрь. — Ладно уж, помоешь окно. Тоже неплохо. Ужин часа через два будет, я не готовил ничего, а ты пока поработаешь.
В какой-то момент мне даже захотелось предложить ему деньги, лишь бы не выполнять всю эту работу, особенно после тяжелого дня, но потом поняла, что бесполезно. Стоит мне заикнуться об этом, и дед выпроводит меня прочь, с напутствием поискать другой ночлег.
Мда... жизнь интересная штука. Еще вчера я была госпожой с личной прислугой и поварами, а сейчас ползаю на карачках и драю деревянный пол. И кто бы мне сказал, что выбирая из двух возможных вариантов жизни, я предпочту именно этот? Но тем не менее, несмотря на ноющие мышцы и плывущие перед глазами пятна, я все же выстирала в ледяной воде несколько рубашек и штанов, выскоблила печку, отдраила три окна и на последок вымола все той же колодезной водой пол, предварительно натаскав ее из колодца. К моменту, когда дедок позвал меня есть, предварительно бдительно проследив, что я все сделала, мне уже ничего не хотелось, кроме как упасть и заснуть. Но пересилив себя, я все же съела пару ложек гречневой каши с молоком и двумя вареными яйцами. Не сильно вкусно и сытно, но хоть что-то.
Дождавшись пока я перемою посуду, старик отвел меня в небольшую комнатку, которой, похоже уже давно не пользовались, и махнув рукой в сторону кровати. Потом молча вышел, предоставив мне возможность остаться с собой наедине. Подперев дверь трехногим табуретом, я скинула сапоги, куртку, расстегнула ремень и, подложив сумку под подушку, свалилась мертвым сном.
А вот утро наступило безбожно рано. Грохот падающей табуретки разбудил меня, заставив подскочить на месте, а потом заалеть под укоризненным взглядом старика. Он несколько секунд молча буравил меня взглядом, а потом отвернулся, пробормотав словно в пустоту.
— Через час рассветет, тебе лучше успеть уйти до этого, чтобы никто не видел. Завтрак на столе.
А вот теперь мне стало стыдно. И очень. Я чувствовала, как пылали щеки и уши и просто не могла оторвать взгляд от пола. Молча оделась, умылась и позавтракала. Старик так и не показался, а мне уже была пора уходить. Не выдержав мук совести, положила на стол три серебряные монетки и громко, так чтобы он услышал проговорила:
— Спасибо вам. И простите, пожалуйста. Я не хотела обидеть.
И вышла за дверь, так и не услышав ничего в ответ. Что ж, его право. А мне пора в путь.
* * *
Вот теперь началась настоящая дорога. Я свернула в сторону востока, старательно обходя и поселки и тракты. Шла напрямик, стараясь не думать, что где-то там, возможно, уже вернулся в свое поместье Данаон. Конечно, всех его возможностей я не знала, но все-таки надеялась, что хотя бы еще день форы у меня был, но все равно, через поля и луга я старалась проходить как можно быстрее, отдыхая под укромной сенью лесов.
Я ужасно устала уже в первый день, когда пришлось идти безостановочно и даже без обеда, так как холодный осенний дождь внезапно зарядил падать косым ливнем и на целый день. Одежда промокла практически насквозь, а об укрыться и пересидеть можно было просто мечтать. Меня колотил холодный озноб, а в голове поселился отягощающий страх заболеть. И ведь даже небольшого полеска во всей округе не было! Одно сплошное поле, заросшее пожелтевшим бурьяном. От холодного порывистого ветра колотила дрожь, ноги заплетались, а я даже не могла остановиться и развести огонь, чтобы согреться горячим чаем.
В результате, оказалось, что иду я гораздо медленнее, чем планировала, и до леса, где должна была остановиться на ночь, я добралась уже в глубокой темноте. Если бы не магия... то ноги бы я переломала еще на подходе, а так, ничего, смогла даже продвинуться на несколько метров вглубь, чтобы мой огонек не было видно с той стороны.
Развела небольшой костерок, подвесив на нем котелок для чая. Варить кашу не было сил, и, сняв и повесив плащ рядом с огнем, чтобы просушился, быстро нарезала пару бутербродов. Потом пара глотков крепкого вина, и начала кое-как сооружать себе постель. Хотя постель — это одно название. Из-за непрекращающегося целый день дождя даже в лесу не было ни одного сухого местечка. Одна сырость. Пришлось просто зачищать руками целый участок земли под самой густой кроной, чтобы было посуше, а потом выжигать его чистым огнем, чтобы было не так сыро. Положив на еще хранящую тепло землю одеяло, быстро поела, запивая обжигающим чаем бутерброды, затянула на голове платок и, сняв плащ, завернулась в него и легла спиной к костерку. Но даже несмотря на усталость, уснуть сразу не смогла. Мешало все— холод, моросящий дождь, скрип веток на ветру, твердая земля, жужжание насекомых...
А на утро все повторилось. Снова холод и дождь, снова дорога в неизвестность, боль в ногах и тяжесть в душе. С каждым днем, нет, с каждым шагом мне становилось все хуже. Я уже не понимала куда и зачем я иду. Просто двигалась на автомате, смотря перед собой.
Мыслей больше не было, только апатия и усталость. А еще четкое осознание перехода. Почему то была твердая уверенность, что ночевать можно только в лесу, и это было ни как не связано с удобствами. С чем-то другим.
Я полностью потеряла чувство времени. Нет, не сразу. Первые четыре дня я еще четко помнила, а вот в какой-то момент поняла, что не знаю, сколько прошло. Неделя или уже две. Запасов еды тоже почти не осталось. Да что там почти. Их вообще не осталось, и откуда их взять я просто не знала. По моим расчетам, их должно было хватить ровно на две недели, и почти столько же мне нужно было добраться до границы. Но... либо я просчиталась, либо шла медленнее, чем планировала, либо заблудилась. Последнее было самым страшным.
Но я все равно упорно шла вперед. Несколько ягод в день и пара грибов — вот и все, что составляло мой дневной рацион, и то если везло. Елна и раньше была худой, а во что я превратилась сейчас, даже подумать было страшно. Но и пусть. Пусть, что живот просто выворачивает от голода, пусть, что перед глазами уже темнеет, а ноги не идут. Я буду двигаться дальше! Я столько прошла... Я просто не имею права остановиться.
* * *
— О боже! — это были мои первые слова за несколько недель пути. Надо же, а я уж думала, что разучилась говорить, но тут просто не сдержала эмоций.
Как-то внезапно я залезла на очередной склон, а передо мной раскинулась она... река! Огромная, фиолетово-зеленая, с зелеными склонами по берегам, берущая начало где-то вдалеке между скал и впадающая в море. Антара! Я дошла до нее!
Бессильно опустившись прямо на землю, уже не обращая внимания на сырость и грязь, я просто заплакала. Я выплескивала все — страх, отчаянье последних дней, голод, усталость, безнадежность... Моя вера... я уже о ней забыла, просто шла. А тут снова она — надежда. Это страшное слово, которое сначала дает силы, а потом отнимает все. Но сейчас она воспарила. Меня даже не волновало, что я серьезно отклонилась от курса, и горы вместе с перевалом находились гораздо правее, и теперь еще не меньше пары дней мне идти до них. Да я сейчас просто взлететь готова. Даже усталость отпустила, хотя подняться на ноги я так и не смогла. Просто смотрела на накатывающие волны и расходящиеся круги от начавшего снова накрапывать дождя.
А в следующий миг из груди начал вырываться истерический смех, выплескивая все, что накопилось за последнее время. Не знаю, сколько я смеялась, пока устало не затихла, тупо смотря перед собой. Кстати...
Отличное место для того, что уже давно было сделать. Покопавшись в сумке, я достала завернутые в тряпочку серьги. Гранаты тускло мигнули в сумраке, словно догадываясь о том, что я собираюсь сделать. Но отступать я не собиралась, как и возвращаться в свое бывшее тело, поэтому... Положив сережки на небольшой валун, подняла с земли другой и со всей силы долбанула по ним. Ослепительный свет резанул по глазам, а раздавшийся тонкий писк заставил поежиться. Магия, заключенная в камнях, вырвалась на волю. Больше пути назад нет!
Я несколько секунд смотрела на изуродованные серьги и чувствовала какое-то неприятное жжение в груди. И чем дальше, тем сильнее. Уже не задумываясь, я еще несколько раз стукнула по ним камнем, чтобы гранаты полностью выпали из креплений, а затем собрала все, что осталось от сережек и с размаху забросила в Антару. Теперь вернуть меня в мое тело невозможно. Ну... если только вообще в другое, но не в мое собственное.
От полученного удовлетворения я почувствовала легкость во всем теле, и уже бодрым шагом потопала в сторону перевала. Я шла на душевном подъеме, даже не замечая, как жжение в груди все увеличивается, пока внезапно ноги не подкосились. Я только чудом не соскользнула по влажной траве вниз, удержавшись за какой-то куст.
Да что происходит?! Неужели это из-за сережек? А вдруг их нельзя было уничтожать? Да нет, в гримуаре наоборот написано... Проклятье!
Мне с каждой секундой становилось все более и более нехорошо. Волнами накатывала слабость, словно вторя Антаре, а внутри разрасталось что-то сильное и мощное. Оно распирало, грозило вырваться и уничтожить меня и все вокруг.
И оно пришло! Яркая мощная сверхновая взорвалась внутри, заставив меня выгнуться и закричать от боли. В глазах потемнело, и мир в стремительном вихре завертелся вокруг меня. Руки в бессильном спазме раскрылись, выпуская спасительные ветви, а ноги на сырой траве заскользили, увлекая меня куда-то... куда я уже не видела, оглушенная и ослепленная болью.
— Ааа...
Мой крик сорвался с губ и разнесся по миру, а в следующее мгновения я поняла, что я лечу. Под ногами не было тверди земной, а вокруг свистел ветер. Падение... Боже! Но я даже испугаться толком не успела. Очередной приступ боли полностью затопил мое сознание, и я уже не почувствовала, как мое тело врезалось в ледяную поверхность реки. Крик потерялся в горле, а отголоски сознания твердили, что я не должна отключаться, иначе все — смерть. Переплыть Антару — да это невозможно! Ее ширина больше Волги и Амазонки вместе взятых, поэтому я даже не рассматривала этот вариант. Но теперь... теперь судьба распорядилась за меня.
И кажется, я проиграла. Я не сумела удержаться в сознании. Третий приступ стал критическим, и я потонула в темноте. Лишь на миг мелькнула мысль, что в таком состоянии умирать мне будет не больно. И все...
* * *
Первым ощущением пришла боль. Болело все — тело, голова, горели легкие, и драло горло, нос и глаза. Затем появился холод. Все мое тело дрожало от порывов ледяного ветра, а вот капли дождя приносили странное тепло. А последним появилось оно — неожиданное, странное, не поддающееся объяснению чувство легкости. Откуда оно?
Мысли вяло текли, пытаясь осознать свои ощущения, и если первые два были понятны и объяснимы, то второе откровенно пугали.
Кряхтя как старая бабка, я с трудом приподнялась и лишь затем приоткрыла глаза. Резь заставила часто-часто заморгать и тереть их кулачками, но в конце-концов я смогла все-таки нормально видеть. И тут, смотря на чернеющий впереди лес, меня осенило. моя душа соединилась с новым телом! Окончательно! Я больше не разрываюсь между старым и новым, вот откуда ощущение легкости. Просто ушел дискомфорт как от одежды не по размеру. Значит, получилось!
Облегчение, правда, оказалось недолгим. Вслед за радостью пришел страх. Вокруг темно, с одной стороны Антара (ну я так думаю), с другой лес, и ни намека на людей. И что делать? Судорожно завертелась, с радостью отметив, что сумка так и осталась висеть через плечо, попыталась понять куда идти. Интересно, я хоть на Винтарском континенте или нет? Вот смешно будет, если в результате меня прибило туда же, откуда я так старательно сбегала.
Я как могла отгоняла от себя упаднические мысли, стараясь не думать о плохом и неудаче. Сейчас надо было выбрать путь и двигаться, ведь рано или поздно я должна же попасть к людям? Во всяком случае, искренне на это надеюсь.
Еще раз оглядевшись, я пристально рассматривала Антару, пытаясь понять, с какой стороны она шире. Наверно, мне лучше идти к перевалу, там ведь должен стоять хоть какой-то дозорный или пограничный пункт. А где есть люди, там есть еда и дороги. Повертев головой, я решилась и пошла в обратную сторону от более широкого рукава реки к узкому.
