Страна Арманьяк. Рутьер. (2)

Господи, помилуй. Господи, помилуй. Христе, помилуй. Христе, помилуй...(лат.) — католическая молитва 'Литания всех святых'.

...............................................

Тук приятным голосом запел литанию всем святым и ее сразу же подхватил своим звероподобным басом обер-капеллан ван Бромель...

— Christe, audi nos. Christe, audi nos.

Christe, exaudi nos. Christe, exaudi nos*...

.................................................................

Христе, внемли нам. Христе, услышь нас. Отче Небесный, Боже, помилуй нас... (лат.)

.......................................

Всех обращаемых в католическую веру мавров выстроили в рядок на берегу моря. Негры стояли, держа руки по швам, с восхищением и опаской глядя на моих священников выглядевших очень солидными и красивыми в своих облачениях. Слов молитв они не понимали, но старательно подтягивали ей в меру своего разумения.

Рыбаки, пираты и прочий люд топились по краям бухты и, затаив дыхание следили за разворачивающимся действом.

Бромель макнул три раза пасхал* в море и прошел вдоль строя оглашенных, вопрошая у каждого, отрекается ли он и от нечистого и желает ли креститься в католическую веру.

................................................................

* Пасхал — пасхальная свеча. С помощью нее священник благословляет воду для крещения.

.....................................................

Для контроля позади строя обращаемых шел Тук и в случае заминки ловко шлепал мавров по затылкам заставляя склонить голову в согласии...

Я вместе с Мадлен стоял немного в сторонке и пребывал в некотором непонятном умиротворении. Хотя почему непонятном? Вот как-то я сразу серьезно отнесся к крещению африканцев и уже по настоящему ощущал себя их крестным отцом. Сентиментальным что ли стал? Э-э-эх... это, скорее всего, возрастное... Тьфу ты... мне-то всего двадцать пятый годок пошел? Какой возраст? Хотя с другой стороны мозги как были, так и остались сорока пятилетние...

Тук резко выдернул крайнего в строю мавра, и подвел его за руку к ван Бромелю, забравшемуся выше колен в морскую воду.

Обер-капеллан ухватил поудобней кандидата в католики за химок и с головой макнул его в море...

— Кре-е-ещаюу-у-у тебя... — зазвенел над волнами его глубокий баритон.

Очумевшая физиономия негра на секунду показалась из воды и сразу же нырнула туда опять...

— ... во имя-я-я Отца-а-а и Сына...

Всхлип африканца судорожно вдыхающего в себя воздух и опять плеск воды...

— ... и Свя-я-ятога Духа-а-а, Аме-е-ен... — обер-капеллан с рычанием закончил фразу и окончательно извлек уже полноправного католика из воды. — На-ар-рекаю тебя Иосифом, чадо мое-е-е...

Сразу же подскочил Иост, сам напросившийся в ассистенты, и, набросив на мавра белый балахон, вручил ему в руки зажженную свечу.

Тук, нарисовав негру на лбу елеем крестик, утерял к нему всякий интерес и выдернул из строя следующего кандидата.

— Ох, и ловко, однако, эти черти, действуют... — я залюбовался слаженной работой моего церковного подразделения.

Так... за полчаса они их всех нуждающихся обратят и, наконец, можно будет спокойно полазить по шебеке...

А они пусть потом доминиканца отпевают, как положено. И хоронят его на церковном дворе. Мне с этим возиться недосуг.

Глянул на солнышко, прикинул: сколько времени в запасе осталось, и едва достоял до конца церемонии. Время, время...

Толкнул перед новообращенными короткую речь. Пообещал им, что дам им в руки оружие и покажу, кого убивать ну и милостями за душегубство не обижу. Собственно этого и хватило.

Африканцы еще находились под впечатлением от крещения и встретили мои слова дружным одобрительным ревом и бурной пляской...

М-да... надо бы как-то побыстрей их цивилизовать. А то они весь Бургундский Отель расшугают. Хотя в парадных палето лейб-гвардии африканцы смотреться будут неплохо. Уже точно знаю, что Карлу мое пополнение понравится. Падок он на внешние эффекты, вон ливреи своим Лучникам Тела, чуть ли не каждый месяц меняет.

Потопал наконец-то я на шебеку. Постоял немного на трапе и послушал, как разговаривает корабль. Да, именно разговаривает, как живой. Шелест волн сливается с легким скрипом и потрескиванием корпуса, ветерок посвистывает среди рангоута* и такелажа*. Позвякивает небольшая бронзовая рында. Если добавить шум прибоя и крики чаек носящихся над морем, то получается настоящая симфония столь милая сердцу каждого моряка. Я не моряк в буквальном смысле слова, но могу часами так стоять и просто слушать.

...................................................

*Рангоут (от голл. rondhout, букв. — круглое дерево) — общее название устройств для подъёма и растягивания парусов, он обеспечивает их постановку и удержание в штатном (рабочем) положении.

*Такелаж (голл. takelage) — общее название всех снастей на судне или вооружение отдельной мачты или рангоутного дерева, употребляемое для крепления рангоута, управления им и парусами.

...................................

Шебека поражала элегантностью, даже учитывая архаичность ее конструкции. Все-таки судно пятнадцатого века. Но все равно она имела свой непередаваемый шарм парусного судна, присущий любому паруснику, даже малюсенькому ботику несущему простой косой парус. Метров двадцать пять длиной, с довольно высоким корпусом. Выступающая усеченная корма и очень длинный вынесенный вперед бушприт*. Надстройка, расположенная далеко над архштевнем и фальшборт* покрыты замысловатой резьбой с восточными мотивами. Три мачты: фок-мачта* наклонена вперед, грот-мачта* стоит прямо, а бизань,* склонилась немного назад. На косых длинных реях собраны латинские паруса*.

...................................................................

*Фальшборт (англ. bulwark) — ограждение по краям наружной палубы судна, представляющее собой сплошную стенку без вырезов или со специальными вырезами для стока воды.

*Бушприт, бугшприт (голл. boegspriet) — горизонтальное либо наклонное рангоутное древо, выступающее вперёд с носа парусного судна.

*Фок-мачта — первая, считая от носа, мачта на судне с двумя или более мачтами.

*Грот-мачта — вторая от носа, самая высокая мачта на парусном судне.

*Бизань-мачта — третья от носа мачта на корабле.

*Латинские паруса — треугольные паруса, которые пришнуровываются к длинному, часто составному рею. Одно из древнейших парусных вооружений, сохранившееся до наших дней в неизменном виде.

........................................

Красавица. У меня внезапно к этому кораблю возникла настоящая любовь с первого взгляда. Всю жизнь мечтал заиметь себе большую яхту и, выйдя на пенсию, отправится в кругосветное путешествие. А сподобился в своей прошлой жизни всего лишь на швертботик, и то не свой, а который брал в аренду во время отпуска. И вот мечты сбылись... и даже не в базовом варианте. На пенсию я не только не вышел, но и помолодел изрядно пречудесным образом. И корабль целый заимел. Настоящий — не игрушечный. Воистину неисповедимы простым смертным дела твои господи.

Как же ее назвать? Матильда? Нет... это не то. Я люблю эту женщину, но пока еще не способен назвать корабль ее именем.

— Виктория? Победа? — провел рукой по шершавому борту и сделал ввод. — А что? Победа самое-то. Значит решено — шебека станет 'Победой'... Или 'Бедой'... как в мультфильме. Очень знаковое название для моей красавицы. Поганить ее борта торговыми перевозками не пристало, а вот налетать, расклевывать и топить торгашей как раз для нее... и для меня — это если честно. Можно раздухариться и вообще Америку открыть раньше Колумба... Но это уже позже. И флаг... флаг будет красный серпасто-молоткастый обязательно... Назло врагам!

— Обер-сержант-адмирал! Доложить о состоянии судна, — я поднялся с трапа на палубу и направился на мостик.

— Дык, в хорошем, ваша милость... — Веренвен затопал сапожищами вслед за мной. — Подныривали значиться. Килевание*ей недавно делали, пока не требуется. Корпус в приличном состоянии, течи нет. И это... запасной комплект парусов тоже есть — темных, ночных. Якорь на месте...

...................................................................................

*Килевание (от слова 'киль') — наклон судна на берегу с целью осмотра и ремонта его подводной части.

...........................................

— Вижу сам, — сделал я невозмутимую рожу. — Как вы ее довели сюда?

— Так с Божьего произволения и провели, ваша милость. Исхитрились. Команды-то у нас только на треть экипажа получилось, но справились. Адрис подсказал, что и как... А он-то на Ганзейских купцах, всю жизнь проходил...

Я слушал Тиля в пол-уха, а сам жадно пожирал глазами корабль. Совсем невеликий я мореход и знаток парусных судов, но, даже обладая такими скудными знаниями, уже понимаю что шебека предназначена как раз под то дело, которое я задумал. Узкие обводы — ширина корпуса всего метров шесть-семь (если не считать раскинувшейся выше ватерлинии широкой палубы), — дадут ей отличную скорость, а латинские косые паруса, не требуя большой команды в обслуживании, предоставят отличную маневренность. А я еще подумаю, как улучшить парусное вооружение. Дай бог только повспоминать все, что знал и видел в свое время.

Ну-ну... берегитесь карраки, дромоны, галеры, каравеллы и прочие там ганзейские когги...

— Ну что скажите, мэтр Винченцо, за свое хозяйство? — я приметил и окликнул ломбардца, появившегося вместе со своими помощниками из трюма.

— Четырнадцать, капитан... — ломбардец подошел ко мне и поклонился. — Четырнадцать двухдюймовых бронзовых фальконетов. По пять — по бортам, два ретирадных и два курсовых. Лили их в Магрибе, даже могу сказать кто. Хорошее качество. И станки новомодные — я таких еще и не видел. Гляньте сами, монсьор, очень интересная система откатных талей. Они прихватывают...

Я поднял руку, прервав ломбардца, и подошел к орудию...

Сам ствол — довольно передовой конструкции, но вполне соответствует времени. Бронзовый с цапфами, казнозарядный, но с клиновым замком, что весьма прогрессивно. Ну и все положенное. Дульный и казенный легванты*, винград*и несколько ободов по стволу — они вроде как литой пушке и не нужны, но... традиция, без таких ободков нынешние пушки, сваренные из железных полос, вообще не живут. Ну и, как водится, весь ствол покрыт выпуклыми завитушками и вензелями. Делалось восточными людьми — не перепутаешь. Длина ствола примерно метр семьдесят, калибр миллиметров пятьдесят-пятьдесят пять. Фальконет, как фальконет... ничего особенного. Или это уже фалькон? Ладно, что есть то и есть. Тут я уже ничего к нему не прибавлю, а новые пушки лить пока смысла не вижу. Это надо литейку устраивать, а мне через месяц на службу.

................................................................

* Легвант — утолщение дульной части орудия.

* Винград — у гладкоствольной пушки прилив на казенной части в виде шара на стебле.

.....................................

Разве только над снарядами помудрить можно... А что? Конический, из железа, с обтюрирующими свинцовыми поясками и мой обер-кузнец отольет без проблем. Да любой кузнец справится. Надо придумать только, как к нему присобачить стабилизатор для устойчивости в полете. Вот тебе и дальность! И пробиваемость с точностью на пару порядков повысится. Борта насквозь шить будет. Ну а книппеля с брандскугелями и цепными ядрами кажется уже они тут и сами вовсю используют. Книппеля и цепные ядра точно. А вот с брандскугелями не уверен...

Хотя тоже ничего сложного. Китаёза мой, воспламеняющий состав придумает на раз и вперед. Картузное заряжание мэтр Винченцо уже по моей подсказке опробовал, и обалдел от результата. Теперь считает меня великим изобретателем. Так что вполне можно расстреливать противника с приличного расстояния, не входя в зону поражения его орудий. Даже неудобно как-то... с таким-то преимуществом и пиратствовать.

— Неудобно бабу в перчатках щупать... — подытожил я свои легкие душевные терзания, пополам с сомнениями и стал осматривать лафет.

А вот с лафетом арабы явно налажали... Вот что мешало сделать его составным? Всего-то боковые стенки-щеки, на оси и на распорки поставить. Нет, взяли да выдолбили из цельной колоды. Слава богу, хоть на колесики поставили. А вот тали мудреные... Орудие без креплений на палубе смертельно опасно. Малейшая качка и конец бортам со всеми подвернувшимися. Поэтому их найтовят намертво в походном положении, а при стрельбе крепят сложной системой пушечных талей гасящих отдачу— так называемых брюков.

— Ты смотри и терминологию вспомнил... — я довольно улыбнулся.

Все-таки за сорок пять лет, ты впитываешь независимо от себя, такую массу, на первый взгляд, бесполезной информации, что при желании можно вспомнить все что угодно. К примеру, знания, почерпнутые в оборванном журнале, сидя на толчке какого-нибудь общественного сортира...

Попробовать пальнуть что ли?

— Слушай мою команду! Оба ретирадных зар-ряжай!

Ломбардец секунду промедлил, затем встрепенулся, и вместе со своими помощниками мигом умчался на ют.

Вот... то-то же. Я спустился с мостика и отправился за ними, успев отметить, что штурвал как таковой отсутствует, а вместо него какая-то хреновина... Кажется, румпель называется. Да еще продвинутой версии — с передачами.

Постоял, понаблюдал, как ломбардцы заряжают орудия. Морока еще та... Они уже откатили орудия от портов и теперь носились вокруг, пытаясь разобраться с принадлежностями. Вся суета сопровождалась ором мэтра Винченцо, старавшемся произвести на меня впечатление. Да оно и понятно такая суматоха. Орудие и принадлежности чужие, поди, разберись сразу. Но это сейчас пока так, терпимо, а дальше за промедление буду под килем протаскивать нерадивых пушкарей.

Наконец, примерно через полчаса, фальконеты зарядили, вкатили в них свинцовые ядра и закрепили талями в орудийных портах.

Ломбардец вопросительно уставился на меня, ожидая команды.

— Ждите... — я повернулся к Тилю, следовавшему за мной как тень, и ехидно поинтересовался. — И ты мне хочешь сказать, что у капудана этой шебеки не было подзорной трубы?

— Дык... — фламандец страшно смутился и потянул из-под куртки длинную бронзовую трубку всю покрытую арабской вязью. — Была, конечно. А как без нее... Вот я для вас, господин барон, и сберег эту трубу.

— На первый раз верю, — я взял средневековую оптику из рук фламандца и скомандовал канонирам. — Левому орудию максимальное возвышение. Проверим на дальность. Огонь по команде.

Вернулся опять на мостик и приложил окуляр к глазу...

— Ох, ё-ё-ё... — приближать-то труба приближала, примерно раза в четыре... но обзор узкий и по краям все плывет.

Оптика мутная, дерьмо короче, а не труба. Но, слава богу, уже изображение нормальное, а не к верху ногами, как я того втайне опасался. Ну что...

— Пли!

Через секунду после команды фальконет выплюнул длиннющий язык пламени, уши рванул грохот, все заволокло серым дымом. Я с мостика увидел, как свинцовый мячик по дуге полетел над морем и шлепнулся в воду, подняв небольшой фонтан брызг, метрах в шестистах.