— Даркус все же сделал это? — в груди ребенка что-то заныло.
— Да уж, переполошил он этим законом всех Старейшин. Чего они только не делали, чтобы переубедить Повелителя! Один из недовольных даже пригрозил, что побреется налысо в знак скорби и несогласия.
— А Даркус?
— Тау рассказывал, что он с почтением протянул мудрецу кинжал из какой-то марийской стали.
Дени прыснул от смеха, прекрасно понимая, что лучшей эпиляции трудно было себе представить.
— Правда, после этого Повелитель сам же и лечил неугомонного старца от непонятного облысения. Эльфы говорили, что это Создатель наказал Старейшину за непослушание своему Владыке.
Мальчик улыбнулся, не понимая, почему ему так захотелось вновь увидеть своего... Кого? Свое прошлое? Частичку своей души? Загадочного желтоглазого Повелителя, жизнь которого он проживал, как свою собственную?
Рэйа с грустью продолжала:
— И Тау так и не разгадал, почему Истинный Владыка назвал этот закон 'Гроза морей и океанов'. Это так странно. Может, он намекал на клан Нуэро, котрый занимался мореходством...
Но Дени уже не слышал эльфийку.
'— Нет, ни за что не стану чьей-то тенью!
— И правильно.
— Я буду сам принимать решения, а не подчиняться воле какой-то благородной козявки!
— И это верно!
— Может, может быть, я хочу стать великим мореплавателем, это про меня будут сочинять легенды, и я стану известен как Ксандриэль — гроза морей и океанов!
— Однозначно станешь!
— Я, конечно, еще ни разу не был на море...'
'Даркус', — на глаза ребенка навернулись слезы. Дракон зашевелился и Дени вскрикнул — Древний ящер, казалось, стал еще больше. 'Нет, нет, не смей, не высовывайся, здесь же ни в чем не повинная женщина!'
'— Любовь моя, ты говоришь так, словно мне есть до нее какое-то дело. Она — Комподжоу, гордящаяся своим происхождением. Неужели ты думаешь, я не воспользуюсь своим шансом и не вырву ее гнилое сердце твоими руками?'
Мальчик затрясся.
'— Убирайся прочь! Я не позволю!'
'— О, как страшно. И что же ты сделаешь?'
Дени почувствовал горячее дыхание на своем лице.
Свет! Эльфенок ярким светящимся шаром завис в невесомости. 'Где я?' Темнота окружала со всех сторон, а мимо, то и дело касаясь его света, скользила огромная крылатая тень.
-Ты здесь, яйценосец? — закричал Дени, но Дракон только весело рассмеялся.
— Добро пожаловать в мой мир!
Темнота перевернулась и обратилась пронзительно-белым. Дени потерялся. Он растворился в свете, не понимая, где заканчивается он сам, и начинается Пустота.
— Дени-Дени-Дени, — дрожал свет.
Тень проскользнула откуда-то снизу, разорвав Пустоту, как полотно, оставляя после себя багровые разводы. Из дыр начали проступать скалы. Острые камни растягивали пространство, а за ними стали набегать волны, и только тогда Дени понял, что до того, как шум моря не разорвал тишину, она давила на него, не давая сосредоточиться.
— Чего ты хочешь, чтобы я отдал тебе свое тело, и ты смог тогда убивать невинных? — Эльфенок менял свой цвет на золотисто-розовый.
— Отдал свое тело? — все больше веселился Древний, — Когда же ты начнешь понимать, что не стоит разбрасываться такими заманчивыми предложениями?
Мальчик почувствовал, что Дракон выворачивает его наизнанку, свет оказался внутри, и из него стало расти собственное тело, растягивая кости и обрастая жилами и кожей. Дени бился в агонии, и что-то темное, древнее приблизилось к нему и стало пить его крики и стоны.
— Зачем мне твое тело, если у меня есть нечто гораздо более ценное? Твоя душа, например, — горячий язык прошел по лицу мальчика, стирая соленую влагу.
— Вот и попался, — прохрипел эльфенок и, выхватив между обрубками ребер светящуюся багрянцем цепь, молниеносно закинул ее на Дракона.
'Заковать его, крепче!'
Цепи с лязганьем вырывались из мальчика, мешая коже стянуть раны, и с ловкостью набросились на ревущего зверя.
'Он что, смеется? — не понимал Дени, — Совсем спятил'.
Толстые цепи, обвив древнего монстра, прижали его к камням. И до того жутко и одновременно завораживающе красиво смотрелись багровые всполохи на черноте чешуи, что Дени не мог оторвать от этой картины взгляда.
— Не смей ни на кого нападать, и я никогда не буду поступать так с тобою. Я не приемлю насилия, но ты заставляешь меня защищаться.
— Не защищаться, — прорычал Дракон, — А вступаться за недостойных.
— Это ты так думаешь.
Тело Хищника напряглось, цепи натянулись, но выдержали невероятный энергетический напор.
— Скажи мне, если это твой мир, — Дени махнул тонкой, почти что прозрачной рукой, — То почему он такой?
Дракон приподнял хищную морду и посмотрел вокруг, словно видя все это впервые.
'Какие же красивые у Дракона глаза!' Дени таких никогда не видел. Радужные, пронзающие, они, в зависимости от выбранного цвета, могли как ласкать, так и убить своею силой.
А Дракон следил за эльфенком, прищурив один глаз.
— А ты как думаешь?
— Думаю, ты просто ленивая старая задница.
— Ваши манеры приводят в неописуемый восторг, принц Дениэль.
— Смотри, не описайся от восторга!
Древний усмехнулся. А Дени не знал, почему этому ящеру хотелось наговорить столько гадостей. Это было так не похоже на него! Действительно, чудовище будило в нем самые темные желания, поэтому стоило поскорее убираться отсюда, пока он не сошел с ума на пару с этим динозавром и не разорвал все живое в радиусе пары-тройки империй.
Дени пытался сосредоточиться и вновь стать маленьким светом, но решил напоследок кинуть взгляд на Дракона и убедиться, что он не вырвется из оков, по крайней мере, пока принц не успокоится и не возьмет себя в руки. Дени оглянулся, и его сердце защемило от жалости: распростертый на камнях крылатый хищник опустил морду на скрещенные лапы, а вокруг летал пепел, он кружился, словно снежинки, опадая на землю, а потом вновь поднимался вверх. Словно песочные часы то и дело переворачивали, не дожидаясь, пока кончится время. Из обрывков холста торчали скалы, где-то шумело море, но вместо воды до Дракона долетали густые алые капли. Неба не было, одни лишь белые клочья, да шевелящаяся тьма, притаившаяся за ними.
Эльфенок вздохнул. Мысленно приказав цепям приготовиться, он подошел к Дракону. Тот удивленно заглянул в глаза мальчика.
— Если твой мир — это холст, так не лучше ли раскрасить его своими цветами?
И Дени отдал последние силы ручью, что начал пробиваться прямо из камней рядом с Хищником, давая ему возможность глотнуть чистейшей родниковой воды и не умереть от жажды. Холсты под напором золотисто-розовых бликов распрямлялись и на них засияли изображения деревьев и птиц, озер и водопадов. Небо, отразившись от глаз ребенка, поднялось вверх, по нему поплыли белоснежные облака. Стало легче дышать. Мазки принимали форму, форма обретала жизнь. В Драконе же просыпалась надежда, что все еще может быть хорошо. Но он так давно расстался с этим чувством, что не узнал его при встрече и чуть было не прошел мимо.
* * *
— Господин Дени, Вы в порядке?
Рэйа обеспокоенно трясла за плечи своего Повелителя. Ей стало страшно, когда она увидела, что малыш застыл, из него словно изъяли душу.
'Где он был все это время? — задавалась вопросом эльфийка, — Что делал?'
— Рэй-Рэй, с тобой все в порядке? — Дени обеспокоенно ухватился за руку женщины и внимательно посмотрел ей в лицо.
'Да что со мной-то могло произойти в комнате этого ребенка?'
— Конечно, а как иначе?
— Скажи, почему Ксандр держит тебя при себе? — малыш заглянул ей в глаза, и эльфийка поняла, что губы сами отвечают ему.
— Я — доверенное лицо Комподжоу и знаю все его секреты и слабости, а еще я обладаю такими связями и силами, которые необходимы для поддержания внутренней политики государства.
— А что тебе пообещал Ксандр?
— Что он возвратит мне моего дуэно, если я стану Вашей опорой во всех делах.
— И когда же он собирается сделать это?
— Как только Вы все вспомните, мой Повелитель.
'Без тебя меня нет', — говорил Хранитель. Неужели он был серьезен?
'Ксандриэль, какой же ты все-таки...'
— Мой Повелитель, — Ксандриэль возник, словно из ниоткуда. Казалось, мгновение назад Дени заметил, как мелькнула тень на стене, и вот уже перед ним склонился Хранитель, подавляя эльфийку одним лишь присутствием.
Женщина вскочила с пола, поклонилась своему командиру и стремительно вышла из комнаты. Ксандр прищурился и проводил ее тяжелым взглядом.
— Ксан, — Дени неловко отбросил белоснежные пряди, — Извини меня за вчерашнее. Мы с Таррием слегка увлеклись...
— Я заметил, впрочем, как и все в этом замке, — Хранитель попытался спрятать улыбку, — Но я не об этом сейчас хотел поговорить.
— Дааа? И о чем же? — Дени не мог представить, что же такое важное могло произойти, что Ксандр упустил такую шикарную возможность добиться от пристыженного эльфенка очередного обещания слушаться его безоговорочно.
— Олливандэр уезжает, — сказал Ксандр и внимательно проследил за реакцией ребенка.
— Как? Почему? Что-то с Леей?
— Нет, с императрицей все в порядке, — Хранитель умолчал, что невозможно быть в порядке, если находишься во власти Комподжоу.
Но Дени и сам это прекрасно понимал, потому он так переживал за эту чудесную женщину.
— Что же тогда случилось? Олли обещал мне, что погостит здесь и будет помогать мне с тренировками.
— Ставрус, — холодно и резко бросил Хранитель, — Он приказал старшему сыну немедленно явиться во дворец.
— Ты думаешь, он подозревает обо мне?
Хранитель покачал головой.
— Поспеши, если хочешь увидеть брата перед отъездом. Он как раз сейчас у лекаря, человечишка смазывает ожоги принца какой-то дурнопахнущей дрянью, — Ксандриэль скривился, не считая нужным скрывать, что он думает о человеческом шарлатане.
Дени решил не тратить время на споры с Хранителем. Вместо этого он встал, опираясь на дужку кровати и стараясь не показывать, насколько он истощен после усмирения Зверя. Мальчик, насвистывая что-то беззаботное, прошел к ванной и закрыл за собой дверь. И уже там прислонился к стене, пытаясь унять головокружение.
Ксандриэль проследил за Повелителем теплым взглядом. Каждое движение мальчика напоминало ему Даркуса, когда тот, пытаясь успокоить свою Тень, изображал наигранную веселость. Почему-то его Повелитель считал, что походка пьяной селянки не вызовет у его Тени подозрений и не расскажет, как он вымотан после разговора с Драконом.
Ксандр тяжело вздохнул и подошел к окну. Распахнув его, он посмотрел на верхушки скал, что терялись за облаками. Он пытался определить, сколько времени потребуется Ставрусу, чтобы взломать печати с памяти Олливандра и узнать, что Истинный Владыка пробудился. Сколько у них времени, день, два, до того как придется отправиться в путь и предстать перед обезумившим императором? 'Лея, пожалуйста, дай нам хотя бы неделю, чтобы Дени научился жить со своим Драконом. Хотя бы несколько дней'.
Глава 23
Убежище лекаря, открытое вчера маленьким принцем, было заполнено до отказа. Сначала к Дудоку привели принца Комподжоу, потом Ксандриэль зачем-то прислал господина Айнона, который все время что-то записывал и рисовал, а уж когда к ним спустился маленький Повелитель со своей Тенью и семенящими за ними близняшками, то комната уже не казалась такой просторной, как прежде.
Олливандэр все время шипел и морщился, когда лекарь пытался втереть в него лучшую мазь, которую только смог сделать за столько короткий срок. Дени, причитая, как ему жаль, кинулся к брату, спрашивая у лекаря, чем он может помочь. Вторя своему Господину, возле сидящего принца Комподжоу засуетились Касси с Мирой. Ксандриэль же скрестил на груди руки и прислонился к косяку, всем своим видом показывая полное безразличие к судьбе пострадавшего. Хранителя можно было принять за одну из статуй, которые так любили во дворце императора, если бы его не выдавали прищуренные глаза, не отпускающие маленького Повелителя ни на мгновение.
— Дени, со мной все в порядке. Правда, малыш, не стоит так волноваться, — Оливер натянуто рассмеялся, пытаясь в это время отползти на самый краешек дивана от решительно настроенного брата.
Но Дени считал своим долгом исправить то, что натворил вчера его Дракон, и готов был сделать для этого все, что угодно. У мальчика сердце сжималось, когда он смотрел на Олли: подпаленные ресницы и брови, да бордовые шрамы по всему телу отнюдь не украшали принца Комподжоу. Дени недоумевал: он же только вчера вечером, хотя и мельком, видел своего брата, но ожоги тогда казались слегка розоватыми. А то, что предстало перед взором сегодня, могло ужаснуть и прожженного циника.
— Позволь мне осмотреть и обработать твои раны, поверь, я очень хочу помочь тебе.
У самого Дени при этом так тряслись руки после вчерашнего, что у присутствующих возникал только один вопрос: 'Как мальчик вообще смог натянуть на себя штаны и тунику?'
— Давай же, Олли, не капризничай, не хочешь же ты, чтобы тебя во дворце прозвали принцем Копченым? Тебе и так перед Ставрусом оправдываться, кто умудрился поджарить его наследника в гостях у Предрассветных.
Олли захлопал... голыми веками, и Ксандр закашлялся. Дени с подозрением покосился на своего Хранителя, уж больно этот кашель не вязался с довольной физиономией Тени.
— Не стоит, я же не какой-нибудь человечишка. С нашей эльфийской регенерацией уже к завтрашнему дню от ожогов не останется и следа, — пытался увернуться Комподжоу. Но разрастающаяся по всему телу краснота говорила об обратном.
Таррий покачал головой. Почему принца послали к нему только сейчас, если ранам уже более шести часов, оставалось для лекаря загадкой. И почему ни хваленая эльфийская регенерация, ни исцеляющие мази не действовали, Таррий также не знал. Что же произошло с наследным принцем? Как он получил такие странные повреждения? И почему с каждой минутой принцу становится все хуже и хуже?
— Олли, ты же не хочешь, чтобы Ставрус стал разбираться в этом деле и послал сюда своих ищеек? Да и Лея сейчас во дворце, и она первой при этом может пострадать, — использовал последний аргумент маленький тактик.
Дени заметил, как меняется выражение лица его брата: потерянность, нежность и трогательная беззащитность сменяли друг друга, когда дело доходило до Ледяной Леди. 'Об этом стоит подумать', — наметил для себя эльфенок.
— Хорошо, давай покончим с этим скорее, — решительно бросил Оливер, будто собирался прыгнуть с утеса или повести войска в бой.
Дени чуть было и сам не рассмеялся, до того отчаянно это прозвучало. Но 'куй железо, пока горячо' или лечи эльфа, пока не сбежал.
Таррий придвинул столик с инструментами поближе к дивану и подал Дени палочку для нанесения лекарства. Близняшки затаили дыхание, следя за каждым движением своего Господина, а Ксандриэль, отмерев наконец, подошел к своему Господину и приподнял белоснежные локоны, чтобы они не помешали ему действовать. Дени же, прикусив кончик язычка, схватился за инструмент и зачерпнул болотную жижу с баночки господина Дудока, попав в горлышко только с третьей попытки.
