Девушки задумались. А я вспомнил историю про прабабушкину сестру, Александру, которая ушла в монастырь и стала там сестрой Алевтиной. Во время Красного террора, её в числе других заложников расстреляли, и Русская Православная Церковь Заграницей причислила её к лику святых как новомученницу Российскую. У меня в каюте на "Форт-Россе" стоит её образок. Но Александра ушла в монастырь по своей воле — а тут девочек хотят заставить.

И вдруг Лилиана сказала:

— Ваше превосходительство, лучше быть такой, как все, чем вечной парией, или постричься в монахини, не имея к этому ни наклонности, ни желания.

Сильвия, вздохнув, добавила:

— Лилиана права. Ваше превосходительство, пожалуйста, возьмите нас с собой!

На центральной площади нас ждали граф де Медина, сеньор алькальде, падре Лопе и другие — один из испанцев поскакал вперёд, чтобы их предупредить. Сеньор граф, увидев нас, поклонился и сказал:

— Дон Алесео, от имени короны Его Католического Величества, благодарю вас за очищение наших дорог от бандитов и за спасение моей родственницы и её подруги!

— Рад, что у нас получилось оказать эту небольшую услугу, дон Исидро.

После дальнейшего обмена любезностями, граф спросил:

— А где сейчас пребывают девушки, а также захваченные главари бандитов?

— Дон Исидро, девушкам была необходима срочная медицинская помощь, и их срочно отправили на "Святую Елену".

— Да, я слышал, что кое-какие тяжёлые медицинские проблемы были решены с помощью ваших врачей. А когда мы сможем их увидеть?

— Дон Исидро, для меня было бы большой честью пригласить вас посетить наш корабль. Кстати, туда же отправили захваченных нами Антонио и Гонсало Суаресов. Наши люди побеседуют с ними, а потом мы их вам передадим. Надеюсь, дон Исидро, сеньор алькальде, вы не гневаетесь на нас.

— Да какой же там гнев... Только хотелось бы с ними потолковать как можно скорее — падре Лопе просил, чтобы они присоединились к сеньору Поросуко во время "дела веры".

— Падре Лопе, я согласен, что они заслуживают казни, но почему же "аутодафе"?

— Сын мой, они не раз убивали священников, а месяц назад пропали три монахини, которых отправили в Санта-Лусию для учреждения здесь монастыря кармелиток. Их обнажённые тела со следами насилия и издевательств и были вами найдены в Эль Фуэрте. А это уже действие, направленное против Святой Церкви.

— Хорошо, падре Лопе. Я думаю, их можно будет передать Святой Инквизиции сегодня вечером. А сеньора Поросуко, скажем, за два часа до аутодафе. Только его будет сопровождать сеньор Нечипоруко и один из наших купцов — в качестве переводчика.

— Ладно, дон Алесео. Думаю, аутодафе мы устроим завтра днём. Вы хотите на нём присутствовать?

— Падре Лопе, а это обязательно?

— Нет, — улыбнулся тот. — Я чувствую, что подобное действо вам вряд ли понравится — у вас другие взгляды на жизнь. Так что если в это время вы будете на Святой Елене, мы вас не осудим.

Я про себя подумал, как же нам повезло, что главным инквизитором здесь именно падре Лопе. Потом я догадался, что Инквизиция здесь недавно, и что послали сюда людей, которым не светила карьера в Мехико, поэтому падре Лопе и его люди сюда и попали.

— Дон Алесео, а когда я мог бы посетить ваш корабль? — спросил вдруг граф де Медина.

— Ваше превосходительство, да хоть сейчас.

— Вот и ладненько. Прогуляемся пешком? А то мне так надоели кареты и верховая езда...

Сеньор алькальде недовольно скривился, но ничего не сказал — графу де Медина он был не указ. А мы пошли к кораблю — в присутствии десятка конных спутников.

8. В ту степь...

До шлюпки, мы шли молча. Как только мы отошли от берега, и испанские солдаты оказались далеко, Граф де Медина вдруг спросил меня:

— По нашей договорённости, всё, найденное вами в бандитских схронах, принадлежит вам. А что насчёт самих схронов? Один — у залива Маркес — будет вашим в течении ста лет уже с точки зрения географии. А другие два?

— Дон Исидро, их можно, конечно, уничтожить. Но я предложил бы использовать Эль Фуэрте как испанскую базу для обеспечения безопасности дороги. А вот Эль Нидо я предложил бы взять под наш контроль — с тем, чтобы мы обеспечивали безопасность участка дороги на север от города.

— Это будет довольно сложно — мои полномочия распространялись только на побережье в районе Акапулько. Но я надеюсь дать вам положительный ответ. И ещё. В бумаге, отправленной вами вице-королю, и, полагаю, в бумаге, отправленной Его Католическому Величеству — сеньор де Альтамирано сейчас по дороге в Испанию с этой бумагой — вы предложили в перспективе передать Русской Америке достаточно обширные земли с оплатой серебром и золотом. И эти земли включают не только Нижнюю Калифорнию и земли к северу от Моря Кортеса, но и отдельные острова к западу, югу и востоку Южной Америки, а также острова Тринидад, Барбадос и Багамский архипелаг, и Флоридский полуостров.

— Именно так, дон Исидро.

— Я лично думаю, что Его Величество согласится на отдельные острова, но вряд ли на все земли, даже за золото — во избежание дальнейшей экпансии России в местах, которые позволят ей контролировать торговлю между метрополией и колониями.

— Дон Исидро, но взамен мы сможем гарантировать безопасность карибских и южноамериканских владений Его Величества. И прописать это в договоре.

— Да, конечно, после того, как вы расправились с бандитами, подобные гарантии — не пустой звук. Но всё же именно подобной военной мощи там и испугаются — ведь что мешает русским обрушиться всей своей титанической мощью на колонии, или захватить целый серебряный флот? Я попробую договориться с вице-королём об Эль Нидо — результаты мы узнаем не раньше, чем через два месяца. А вот ответа на другие вопросы придётся ждать долго...

— Дон Исидро, есть вероятность, что мне удастся посетить Испанию в ближайшем будущем, вероятно, Кадис или Виго. Не могли бы вы написать мне рекомендательное письмо? Может быть, имело бы смысл говорить напрямую с двором Его Католического Величества.

— В ближайшем будущем, говорите? Одной дороги туда как минимум три месяца — почти месяц до Веракруса, и оттуда не менее двух месяцев на галеоне. И это не считая обязательных задержек в Мехико, а также ожидания подходящего галеона в Веракрусе — а они уходят обычно в июле. Ну да ладно, письмо я вам, конечно, напишу, да и сеньор де Альтамирано скажет своё веское слово.

Тут мы прибыли на "Святую Елену", куда я между делом успел послать сообщение о высоком госте, и где нас встретили капитан Жора Емелин, Саша, Вася и Федя. Естественно, высокому гостю показали часть корабля (ему очень понравился бассейн на палубе), а потом мы уединились в отдельном кабинете. После действительно неплохого обеда в сопровождении калифорнийского вина, мы вышли на палубу и прошли к двери с красным крестом.

— А почему там крест, напоминающий английский? — с недоверием сказал дон Исидро.

— Для нас, русских, это означает, что там госпиталь, — сказал я.

Дверь распахнулась, и на пороге стояла Лиза в белом халате.

Дон Исидро снял шляпу, низко поклонился, поцеловал руку даме, и сказал:

— Я не знал, дон Алесео, что необыкновенно прекрасная донья Елисавета ещё и врач.

Я перевёл для Лизы, которая покраснела, но ответила не менее учтиво.

— Дон Исидро сделал мне незаслуженный комплимент. Заходите в мой кабинет, садитесь, позвольте предложить вам кофе!

— А что это такое? — спросил он.

Лиза подставила чашку к кофейному автомату, нажала на кнопку, и через минуту дон Исидро уже восклицал:

— Необыкновенно вкусный напиток.

А я подумал, что как раз кофейных зёрен у нас не так уж и много — нужно будет организовать импорт из Аравии или Эфиопии, равно как и чая из Китая.

— Дон Исидро, я схожу за девушками, мы сейчас придём.

Пока её не было, дон Исидро сказал мне с удивлением:

— А у нас врачи все мужчины. А грандессы никогда не работают.

— Дон Исидро, у нас наоборот — каждая женщина работает, когда она не занята детьми. Тем более дворянка. А врачи у нас есть и женщины, и мужчины.

— Бедные девочки. Дон Алесео, а у вас в России на них кто-нибудь женился бы, или и там это считается несмываемым позором?

— Конечно, женился бы. Они жертвы, а не преступницы.

Тут пришли бледные Лилиана и Сильвия. Лилиана обняла дона Исидро, после чего он сказал:

— Рад вас видеть, хотя, конечно, мне очень грустно, что с вами могло случиться такое.

После разговоров о здоровье родственников и знакомых, Лилиана вдруг спросила напрямую:

— Дядя, а насколько всё для нас плохо?

— Увы, ваши женихи от вас откажутся, и вам осталась лишь одна дорога — в монастырь. Но я знаю, что вы хотите стать жёнами и матерями, а не монахинями. И если дон Алесео возьмёт вас с собой, и вы выйдете там замуж, то, думаю, это будет самым лучшим решением. Хотя мне и не хочется отпускать вас в чужую страну. А потом можете приезжать в Мехико, но уже замужними женщинами в сопровождении ваших мужей. Только вот лучше это сделать тайно — а я распущу слух, что вы вернулись в Мехико. Иначе ваши родители, да и весь высший свет в Мехико, могут не понять.

— Спасибо вам, дядя!!

И сначала Лилиана, а потом и Сильвия поцеловали ему руку.

Мы с Лизой оставили графа с девушками минут на двадцать, после чего дон Исидро распрощался с дамами, и мы вышли на палубу. Там мы увидели, как Вася Нечипорук поднимается со шлюпки.

— Шеф, доставил наших дорогих гостей в Инквизицию. Мы их уже выпотрошили. А я ещё с Поросюком поработаю, возникли новые вопросы.

И я проводил графа — опять в компании десятка солдат — до дома сеньора алькальде, где принял предложение поужинать на следующий день у него, после чего вернулся на корабль.

9. Гори, огонь, гори!

С утра я отправился в город вместе с испанками, Васей Нечипоруком и Лёней Пеннером — "купцом", по происхождению русским немцем из Караганды. Последние двое конвоировали Поросюка, и должны были присутствовать на его допросе и на аутодафе. Вася отнёсся к этому некритично — "я в Афгане ещё и не такое видал." А вот Лёне не повезло — никто из знающих испанский не хотел видеть ни пытки, ни сожжение на костре. Я предложил поехать сам, но мне напомнили, что корабль должен будет уйти в залив Эль-Маркес, так что решили тогда имя вытащить из шляпы. А вот Лилиана и Сильвия захотели остаться и увидеть, как горят на костре виновники их мучений и позора, и даже тот факт, что они всё ещё не могли ходить без боли, не повлиял на это решение.

Мы торжественно передали Кирюшу падре Лопе и его братии, уточнив, что аутодафе произойдёт в три часа.

— Падре, мы вернёмся часов в шесть. Надеюсь, что к этому времени всё кончится.

— Сын мой, думаю, что да, и что тела будут уже убраны и зарыты.

Вася и Лёня остались в здании Инквизиции, а я зашёл к мэру, у которого и остановился граф де Медина. Графу я перепоручил девушек, сказав, что мы вернёмся за ними около шести, на что я получил ещё одно приглашение на ужин "совместно с её превосходительством". Я поблагодарил за приглашение и добавил, что завтра мы загрузим скот, зерно и деревья, и ещё засветло уйдём обратно.

В бухте Эль-Маркес мы сначала посетили нашу новую базу. Промеры глубин, сделанные оставшимися там ребятами, показали, что Святая Елена может встать прямо у пирса, и мы впервые за долгое время спустились на землю не со шлюпки, а по трапу. После этого, мы с Местли отправились на шлюпке в Акатль-поль-ко.

Там нас приняли как лучших друзей — похоже, не без помощи Чималли и Косамолотль. По моей просьбе, меня отвели к главе деревни — пожилому Манауиа. Ему и его супруге мы, конечно, отдали дары для него и деревни — почти всё, что у нас оставалось для индейцев, зеркала, ножи, пластиковые бусы... После чего, я сказал:

— Отец мой, мы договорились с испанцами, что эта бухта будет русской. Мы рассчитываем только на крепость, но если вы хотите, мы можем взять вас под своё покровительство.

— Сын мой, а что мы должны будем делать для вас?

— Пока лишь одна просьба — следить за домом, где раньше были бандиты, там будет наш дом. Мы вернёмся через год. Кроме этого, чтобы ваши дети учились у нас нашему языку и разным наукам.

— Насчёт дома мы сделаем всё, как ты просишь, сын мой. А вот про обучение надо бы обсудить это со старейшинами. Когда вы вернётесь, мы вам скажем, что мы решили.

— Спасибо, отец мой! И ещё. У нас на корабле до сих пор лечатся девушки из вашей деревни, которых мы спасли от бандитов.

— Сын мой, возьми их лучше с собой. Здесь никто не возьмёт их замуж.

Я подумал, что что йопе, что испанцы — для них жертвы злодеяний — сами опозорены. Ну ничего, заберём их к себе, они теперь станут русскими. И иной из наших потомков будет гордиться, что в его жилах, кроме русской крови, течёт кровь мивоков, йопе или чумашей.

Потом мы сходили в гости к Чималли, и Косамалотль принесла нам такие же тамале, но с рыбой и креветками внутри. После еды, он сказал:

— Алесео, моя дочь хочет научиться и стать такой, как вы, русские, или как те девушки, с которыми она познакомилась на рынке. Её жених был убит злыми белыми людьми, которые раньше жили в том доме. Не могли бы вы взять её с собой? Только привезите её обратно, когда вы сюда вернётесь.

— Чималли, а кто будет торговать на рынке?

— У меня есть ещё дочка помладше, Сиуатон, вот она и будет.

— Чималли, а что будет, если Косамалотль выйдет замуж за русского?

— Если так получится, значит, такова её судьба. Но только если она будет приезжать и навещать своего старого отца — матери у неё нет, погибла она, так что, когда мои дочери уйдут от меня, я буду совсем один.

— Чималли, а не хотите тоже уплыть с нами? Вместе с Сиуатон.

— Спасибо, сын мой, но моё место здесь.

Было ещё рано возвращаться, и я решил дать команде искупаться и позагорать на замечательно красивом пляже белого песка. Все индианки для купания просто разделись догола, что привело к помноженному на количество русских звуку падения челюстей. Лиза охнула:

— Да так же нельзя! Неприлично! Одно дело с девочками, или с тобой вместе, другое — так при всех!

Подошла голая Косамалотль и, ничуть не стесняясь, попросила меня перевести:

— Лиза, тебе же так неудобно, снимай свои тряпки!

Это Лиза, в свою очередь, отказалась делать. То же было и с тремя другими русскими девушками на борту — все так и остались в купальниках.

В результате, все девочки остались при своём — русские в купальниках, индианки в чём мать родила — и у тех из них, у которых ещё не было пары, появилась куча новых поклонников из числа мужчин; и Патли, и Косамалотль, и девушки, спасённые из крепости, с тех пор пользовались повышенным вниманием. С другой стороны, одна из поварих, Вера Киреенко, не отличавшаяся особой красотой, с тех пор очень невзлюбила местных.

После купания, мы забрали наших ребят из здания базы и вернулись в Санта-Лусию. Мы с Лизой пошли на берег — как обычно, в сопровождении "идальго", а купцы в последний раз перед загрузкой по своим контактам. Федя, кстати, доложил, что с заказанным у Пеньи проблем не будет — его управляющий уже всё приготовил к погрузке, а серебро он получит только в момент передачи товара.