Шелест алой травы

Ещё одним неожиданным результатом серии проведенных экспериментов стало то, что я открыла новую грань своего "неправильного" ирьёниндзюцу. Исследуя силу чакры, частоту резонанса и длительность воздействия, я научилась кое-чему новому. Помимо убийства, паралича или причинения боли, я научилась эту самую боль убирать. Промежуточная техника, смесь парализующего и болевого дзюцу, как оказалось, начисто убирала все ощущения жерт... пусть будет пациента. Сучка не дёрнулась даже тогда, когда мой кунай полностью погрузился ей в печень — при таких ранах жертва очень часто умирает просто от болевого шока. Вот уж действительно — между ядом и лекарством пролегает тонкая грань!

В конце я даже испытывала к своей подопытной нечто, схожее с сочувствием. Но оставлять в живых её было нельзя. И дело даже не в том, что она подымет тревогу — в своей способности парализовать на достаточно длительное время я была уверена. Нет, она могла запомнить и рассказать, что странный аме-нин лечил её способом, поразительно напоминающем об одной слабачке и неумёхе.

Финал серии опытов был быстрым и непримечательным. Положив руку ей на грудь, я просто поглотила всю чакру, устроив быструю, пусть и достаточно болезненную смерть. После чего создала и развеяла клона, поделившись со своими сёстрами добытыми сведениями. Остальные либо не закончили, либо не стали развеиваться, чтобы не причинить этим мне неприятностей, и это значило, что тревога по крепости так и не прозвучала. К следующей своей жертве я отправлялась в смешанных чувствах. С одной стороны, моя месть всем, кто причинил мне зло, становилась всё ближе и ближе, и это не могло не принести чувства глубокого удовлетворения. А с другой — сам процесс мне не доставил ничего, кроме лёгкого чувства брезгливости и недовольства собой. И то, что ощущения триумфа так и не возникло, очень меня тревожило. Ну что же, свои выводы я сделала — мне потребуются пациенты поублюдочней. Как раз такие, как тот, что с таким нетерпением сейчас ждёт нашей встречи.

* * *

Мой новый замечательный друг спал в большом бараке, где на двухъярусных деревянных кроватях лежали шиноби Кусы. И, к моему небольшому затруднению, он лежал на верхнем ярусе. Конечно же, подобная обстановка не располагала для задушевных бесед, поэтому я, укрывшись в покров Тотон но Дзюцу, зашла в барак, легко запрыгнула на потолок, и шагая по его плохо оструганным доскам, подошла к своему будущему пациенту.

Все бывалые шиноби обладают развитым чувством опасности, так было написано в учебниках Конохи. Не знаю, то ли составитель учебника написал полную чушь, то ли в Конохе шиноби были не чета местным, но во всём бараке, где спало не менее трёх десятков человек (чакра тут же показала: тридцать шесть!) не дёрнулся ни один придурок. Ну, мне же легче, мне же легче. Из моего пальца зазмеилась тоненькая проволочка и вонзилась в тенкецу чуть ниже горла. Парализующая техника сработала безупречно, ублюдок лишь успел дёрнуть веками, как тут же застыл деревянным манекеном. Дальше его обернула проволока с пальцев и притянула тело к моим рукам.

Жаль, что я не знаю фуин (если такие вообще существуют в природе), позволяющих запечатывать пленников. В этом случае моя задача здорово бы облегчилась. И тут мое лицо озарила усмешка, которая стороннему наблюдателю (если бы он сумел развеять моё дзюцу невидимости и снять Хенге) показалась бы абсолютно безумной. Кое-какие новые трюки в фуиндзюцу я всё-таки выучила. Моя ладонь легла придурку на основание шеи и из-под пальцев вырвалась цепочка иероглифов, которые закружились и сложились в узор в виде маленькой аккуратной спирали.

А затем я попробовала распространить свою чакру на пленного, оборачивая её своей искажающей свет чакрой. Мне было известно, что подобная вещь могла бы и не сработать, ну тогда готов был запасной план — отрезать этому говнюку голову и найти какую-то другую мразь, любящую уединение.

Но нет, всё сработало как надо. Я почувствовала сильное сопротивление, мне пришлось подавлять чуждую чакру своей, но серьёзных проблем не возникло. Мы вместе, в обнимку, почти как закадычные друзья, подошли к двери, а затем быстро нашли большую незапертую комнату, где можно было так мило побеседовать. После того как я закрыла дверь (в этой комнате тоже был засов, причём он был деревянным) и установила барьер, наступила самая приятная часть.

Одно за другим спали мои дзюцу маскировки и трансформации. То, что будущий мертвец меня узнает, я не боялась, наоборот — жаждала узнавания. Хотела проверить себя, узнать, чего именно стою. И чунин для этой роли подходил превосходно. Моя рука вытянулась вперёд, коснулась груди противника и чакра, мешающая ему двигаться, и еле-еле позволяющая дышать, прекратила свою разрушительную работу.

Как и ожидалось, у чунина была неплохая реакция: не успело воздействие полностью прекратиться, как он уже был на ногах, судорожно обшаривая пояс в поисках кунаев. Я едва сдержала смех от нелепости его движений, подошла к стене и нажала клавишу выключателя. Комнату залил неяркий свет одинокой лампочки. Это был какой-то кабинет — несколько шкафов, стол, узкая койка в углу и небольшое растение в кадке.

— Ты-ы! — заорал ублюдок.

— Ох, ну зачем так громко? — проворчала я. — Если ты рассчитывал вызвать подмогу, то хочу разочаровать — это помещение закрыто барьером. Глянь на потолок.

Его глаза скользнули вверх, где углы комнаты прорезала слабо мерцающая поверхность полусферического кеккай ниндзюцу.

— Чего тебе надо, сучка? Ты выглядишь гораздо здоровее!

— Тебя зовут Гото? Можно я буду звать тебя как привыкла, Ублюдком?

— Для тебя — Гото-сама, сучка! Через минуту мы посмотрим... — не закончив говорить, он бросился на меня, сжав кулаки.

Какая жалость, что вся неожиданность его атаки пропала даром — чакра выдала его намерения.

Мы сошлись в ожесточённом поединке тайдзюцу. Вернее, я думала, что он будет ожесточённым. Нет, за эти два месяца я не стала Алым Прекрасным Зверем Кусы, но всё же постоянная прибавка веса утяжелителей сделала своё дело. Тело, словно пребывающее в невесомости, двигалось плавно, уверенно и очень быстро. Зрение просто не поспевало за моей же скоростью, это была именно та уязвимость, которую мог показать только реальный бой. Но, к счастью, моё чувство чакры с лихвой компенсировало все недостатки. Каждое движение врага, каждую атаку, его чакра выдавала на доли мгновения ранее.

Отражая град ударов (над которыми Зелёные Звери здорово бы посмеялись), я отстранёно подумала, что все могущественные шиноби должны в той или иной степени владеть сенсорными способностями — чувствовать противника, предсказывать его действия и, главное, успевать реагировать. А ещё можно быть сраным жуликом и обладать волшебными глазами, которые и так видят чакру!

Эти два месяца дали мне больше, чем я полагала. Теперь я не думала, как провести удар — я била. Не думала, как уйти от атаки — просто уклонялась. И не размышляла, как остановить удар — мои руки и ноги, получив приказания мозга, просто делали свою работу. Потрясающе! Мне удавалось вести бой и одновременно обдумывать стратегию: вот я прыгаю на стену, пробегаю по ней на потолок, а затем в прыжке несильно бью противника в основание шеи. Вот вижу слегка неуклюжий взмах рукой и успеваю под неё поднырнуть, точно так же ударить в подмышечную впадину.

Более всего меня поразило именно то, что я беспредельно доминировала на поле боя. Причём в той области, которую заранее считала своей слабой стороной. Неужели сражения со своими клонами настолько делают шиноби сильнее? Если так, какими же монстрами на самом деле должны быть ниндзя Конохи? Наруто — сильный шиноби, гораздо сильнее любого встреченного мною генина. Весь его класс — новички из последнего выпуска Академии прошли через Лес Смерти. Если кто из коноха-нинов и провалил экзамен — то исключительно первом теоретическом тесте. Принц короткой серией ударов свалил медведя, размером с двухэтажный дом! Зелёный Зверь, ставший генином год назад, превратился в настоящего монстра, гораздо сильнее Принца!

Проклятье! В их деревне есть клан, где слабачкой считается девчонка, способная, не вспотев, перебить половину Кусагакуре! А вчерашняя "почти гражданская" девчонка, получив возможность прикоснуться к отблеску этой силы думает о какой-то ерунде прямо во время поединка с противником, превосходящим её по званию и по опыту!

Я поняла, что сражение сейчас мне не даст ничего, поэтому отпрыгнула назад и сделала вид, что выдохлась и перевожу дыхание.

— Я удивлён, сучка. Мне сказали, что ты ничего не знаешь и не умеешь. А ты, оказывается, неплоха, как для генина.

— Я намного лучше, чем ты думаешь! — рассмеялась я. — И могу тебе показать такое, что ты просто рухнешь от изумления!

— Да? Очень сомневаюсь. Я не знаю, чем ты меня отравила и как я сюда попал, но если бы ты что-то умела, то использовала бы для победы!

Серьёзно? Пусть он не видел свой путь сюда, пусть принял моё дзюцу за какой-то яд или наркотик, но ведь мерцающая плёнка барьера должна была дать ему недвусмысленный намёк. Ладно, пора заканчивать.

— Я уже использовала всё что надо! — мои руки сложились в Ин концентрации. — Фуиндзюцу: Кай!

Печать на его загривке пыхнула маленьким облачком дыма, выпуская чакру моего дзюцу парализации. Я сделала несколько быстрых шагов и подхватила застывшее тело, не давая ему упасть.

— А теперь, — моя рука приблизилась к широко распахнутым глазам, пальцы медленно заострялись, превращаясь блестящие лезвия скальпелей, — мы с тобой пообщаемся поближе.

"Неужели вся моя месть будет настолько противной и не приносящей никакого удовлетворения?" — мучилась я в сомнениях перед встречей с ним. "А, нет, показалось!" — с облегчением подумала я теперь. Всё-таки иметь дело с настоящими подонками и мразями, в отличии от простых ирьёнинов, проявляющих чёрствость и отправляющих на верную смерть девушек, которым не повезло родиться с могущественной чакрой... Хотя, если так ставить вопрос, то разницы никакой. Вернувшиеся на место душевное равновесие и довольство собой стали приятной неожиданностью.

* * *

Возвращалась на свой замечательный чердак я в прекрасном настроении. Пусть второй пациент и не дал мне ничего, кроме дополнительной тренировки, но он был сильнее, опытнее, и у него было гораздо больше чакры. Как и ожидалось, чем сильнее шиноби, тем труднее на него воздействовать моими дзюцу — а значит не стоит надеяться парализовать или касанием убить противника прямо в бою, а вот поглотить чакру не просто можно, но и нужно.

Мой пациент неплохо терпел боль, но в конце концов он сломался и покорился. Отвечал на мои вопросы, рассказывал о Кусе и о Крепости, обещал научить всем известным ему дзюцу. От последнего я отказалась по двум причинам — у меня не было времени, к тому же пришлось бы его на время освободить, а дополнительный риск, вдобавок к тому, что я себе устроила, брать не хотелось. Так что я поглотила чакру Ублюдка (одновременно как порадовавшись, что её гораздо больше, чем у Сучки, но при этом огорчившись, что всё равно мало) и быстро вернулась в свой штабный чердак, где группа Буншин-чан меня давно поджидала.

Они не теряли времени даром — одни читали свитки с дзюцу, другие — считали стопки хрустящих рьё, а третьи — создавали свитки хранения из принесённых материалов. Проблему отсутствия света прекрасно решили несколько электрических фонариков. Чтобы света было больше, одна из Каге Буншин, держа в руках фонарик, применила Буншин но дзюцу и, оказалось, десяток иллюзорных копий освещают пространство не хуже, чем настоящие куноичи.

Я присоединилась к девчонкам, и мы начали бурно обсуждать проведенный вечер. Оказалось, что открытия по поводу гендзюцу и ирьёниндзюцу многие из нас сделали параллельно. Не беда — при каждой попытке мы всё делали хоть чуть-чуть, но по-другому, открывая разные грани одних и тех же вещей.

Комендант крепости оказался крепким орешком — действительно почувствовал опасность и не дал себя застать беспомощным. Но ему это не помогло — Буншин-чан прекрасно справилась, пусть в тайдзюцу он был гораздо лучше. Благодаря нашему дару сенсора ей удавалось уходить из-под ударов, предсказывая их. И причиной нашего бурного ликования стало то, что манипуляция нин-проволокой точно так же прекрасно действовала на ветерана-шиноби, как на кабанов и на ниндзя послабее. Последнее средство — Цепи Души — так и не понадобилось.

Затем, когда мы вдоволь наговорились и насмеялись (пришлось четыре раза снимать барьер, чтобы вдохнуть свежего воздуха), подруги начали развеиваться. Я с благодарность собирала драгоценные нити их воспоминаний, перед моими глазами мелькали новые места, новые лица и новые трупы, я узнавала новые вещи из прочитанных свитков и книг, понимала новые способы манипуляции чакры. Для меня, одиночки и чужачки, техника Каге Буншин была самой драгоценной вещью в мире — не как путь к силе, не удобный способ сделать много дел одновременно, не возможность быстрого обучения. Нет, Каге Буншин — наилучшее средство от одиночества. И пока ты в мире с собой — у тебя есть семья из самых лучших людей на свете. Тех, кто не обидит тебя, не предаст и никогда не сделает больно. Я искренне и нежно любила их. И, как итог, я любила себя — великое достижение для той, кто зачастую испытывала к себе лишь презрение.

Потоки образов и воспоминаний кружились в моей раскалывающейся голове, но я лишь радовалась боли и усталости — каждый развеянный клон обозначал новую маленькую ступеньку к силе, маленький шаг вперёд к моей цели. Но то, что в процессе моего возвышения погибли десятки человек, теперь меня не очень-то и радовало. Многие из них не сделали мне ничего плохого, но раньше мне было бы достаточно, что они из Кусы.

Теперь же я встретила Рьюзецу. Ту, кто даже в этой мерзкой деревне остался человеком, исполненным сострадания. Таким же как Наруто. Таким же, как Зелёный Зверь. И то, что среди убитых мной шиноби мог оказаться кто-то похожий на тех, кто мне стал дорог, неприятной занозой царапало сердце.

Ну а с другой стороны, Буншин-чан беседовали с ними всеми. И все они сыпали угрозами неизвестному аме-нину, оскорбляли и сквернословили. Видимо от обилия впечатлений у меня сегодня разыгралось воображение, Рьюзецу — бриллиант, случайно попавший в эту кучу навоза, а мне пора спать.

Запаковав в свиток последнюю пачку рьё и умилившись, что одна из Буншин-чан приволокла откуда-то спальный мешок, я забралась в него и провалилась в глубокий сон без сновидений.

Глава 17

Не знаю точно, для чего мне еще нужно было здесь оставаться. Своих целей я добилась, дальнейшее пребывание в Северной Крепости несло лишь ненужный риск, а о какой-либо выгоде, типа дополнительных опытов, денег, книг, дзюцу или оружия, говорить было нельзя. Обнаружив, что пара десятков придурков внезапно ночью умерла от непонятных причин, куса-нины могли подумать, что чуточку, немножечко, самую малость что-то пошло не так и слегка насторожиться.

Видимо во мне взыграло тщеславие, желание собственными глазами посмотреть, во что вылилась моя выходка. И в подобном деле нельзя было оставить клона — я не могла ожидать, что в посёлке не осталось раненых, или что никто не вспомнит о чудодейственных укусах красноволосой чужачки.