Комендант только еще раз обиженно фыркнул.
— Нам долго ехать? — направив свою смирную каурую лошадку, чья сбруя была изукрашена символами кристалла Авитрегона, каковой красовался и у нее на плечике, к Дарису, полюбопытствовала Ижена.
— Нет, жрица, — ответил начальник стражи, запрыгивая в седло. — Как только вы соберетесь, я открою врата перемещения из крепости прямо к городским воротам Лоуленда.
Фарж ист Вальк, прислушивавшийся к разговору, довольно кивнул, оценив экономию времени.
— Нам оказана высокая честь переместиться к вратам Вечного Града, — с достоинством заметил Высший Вар, подъезжая поближе к Дарису.
— Или мы настолько безобидны, что получили сие дозволение, тем более после проверки на демоничность, — заметил Мичжель Магже, наблюдая за тем, как отбракованного бедолагу Дорака, словно бревно тащат из зала телепортации в соседнее здание с узкими высокими окнами, которые в случае нужды стали бы замечательными бойницами.
Дождавшись, пока посольские кончат бестолково суетиться вокруг багажа, вьючных лошадей и карет, образовав при прямом участии Фаржа некое подобие относительно стройной колонны, Дарис вновь воспользовался амулетом и через призрачную радужную пелену врат двинулся небольшой караван, увеличившийся практически втрое за счет жиотоважцев. Вдобавок теперь, кроме знамени Лоуленда над ним реял и стяг Жиотоважа — серо-зеленое двухполосное полотнище с рисунком в левом верхнем углу — тремя руками — символом правления трех Высших Варов, поддерживающими кристалл — Великий и Благостный Кристалл Авитрегона — силу и опору мира Жиотоваж.
У южных врат Лоуленда — чуда архитектурного гения и вершины дизайнерской мысли самого Вандера — мага-строителя, составившего на возведении столицы целое состояние, на которое без проблем можно было бы прикупить десяток-другой солидных королевств, посольство уже ожидали. В сопровождении герольда и небольшого вооруженного эскорта, достаточного, чтобы соблюсти приличия, но не достаточного, чтобы вызвать ощущение навязчивой слежки, скучали три особы королевских кровей на лошадях из конюшен принца Энтиора, не менее породистых, чем их хозяин. Часть солдат городской стражи еще пару часов назад перекрыла дорогу несколько севернее, направляя поток народа, жаждущего попасть в город или из него выбраться к Малым Южным, а так же Западным и Восточным вратам.
Элегантный Бог Боли, восседавший на угольно-черном чудовище с горящими красным огнем глазами и явным намеком на острые сабли клыков в пасти вместо стандартного набора лошадиных зубов, тоскливо вздохнул. В очередной раз взбив щелчком и без того пышную пену белоснежных манжет роскошной рубашки, видневшейся под бирюзовым камзолом с черной отделкой, принц вздохнул. После чего капризно заметил, постукивая длинными ногтями по рукояти церемониального меча в россыпи мелких бриллиантов:
— Что-то Дарис запаздывает.
— Вряд ли он вообще знает значение этого слова. Если и произошла задержка, то отнюдь не по его вине, — справедливости ради лениво ответил Мелиор, поддерживая разговор и обмахиваясь шляпой с длинным белым пером. Сегодня они с Энтиором не выглядели воспитанниками одного, пусть и дорогого инкубатора. Черный с серебряной отделкой официальный камзол Мелиора был другого покроя, ворот украшала серебряная роза в кругу с исходящими от него лучами — знак Бога Посланника и Дипломата. На бедре покоилась серебряная шпага с эфесом, покрытым бриллиантовой пылью.
— Дыши пока свежим воздухом, получай удовольствие от прогулки и не тревожься, дорогой, это приятных моментов обыкновенно приходится ждать долго, — успокоила брата Элия. — А вот неприятности всегда оказываются под боком гораздо раньше, чем хотелось.
— Мудрое замечание, — согласился Мелиор, любуясь безупречным маникюром с новым бесцветным лаком перламутрового отлива и игрой перстней в солнечном свете.
— Как и все, что исходит из моих уст, — усмехнулась богиня, небрежно поглаживая гриву своего коня — Демона, такого же черного, как Энтиоров Дакнесс, но статью более напоминающего настоящую лошадь без примеси крови нежити. Имечко конь заслужил не устрашающей родословной, а исключительно сволочным характером, сделавшем его ночным кошмаром всех конюхов королевских конюшен. Вот и сейчас гад исподтишка тянулся зубами к боку Мелиоровой кобылы Луны с явным намерением хорошенько цапнуть гордую красавицу.
Элия предупреждающе ткнула Демона шпорой в бок, и конь тут же покосился на всадницу совершенно невинным взглядом лиловых глаз, а потом и вовсе демонстративно отвернул морду от намеченной жертвы. Дескать, зря коника обидела, хозяйка, он ничего плохого и не помышлял.
— Вы правы, — признал Энтиор, наблюдая из-под руки за дорогой, над которой перекинулась арка радужных врат. — Они уже здесь.
Поправив знак Дознавателя — брошь в виде охотничьего рога с обвивающим его хлыстом с шипами на конце — принц дал шпоры коню.
— Я всегда права, — гордо ответствовала принцесса, щелкнув ногтем по своему отличительному знаку Советника, украшавшему ворот амазонки — броши в виде раскрытой книги, поверх которой было нанесено изображение весов с двумя чашами, и последовала за братом на дорогу.
— Кто бы спорил, дорогая, — любезно откликнулся Мелиор, догоняя их.
Эскорт поспешно припустил следом.
Глава 10. Первые впечатления
Ижена едва не вылетела из седла, пытаясь получше разглядеть выехавший им навстречу небольшой отряд под знаменем Лоуленда. Ведь во главе, если верить герольду — смазливому юноше, чей голос звучал как звонкий хрусталь, находились принцесса Элия Ильтана Эллиен дель Альдена и принцы Мелиор Альтен дель Меллор и Энтиор Эллиндер Грандер дель Ард.
Женщина в длинной амазонке, пышная юбка которой волнами ниспадала на круп огромного коня, была прекрасна настолько, что ей невозможно было завидовать или сравнивать с собой. Оставалось только восхищаться совершенством создания Творца. Мужчины тоже были божественно прекрасны: блондин с доброжелательной, чуть ленивой улыбкой и брюнет с бледной кожей и ярко-бирюзовыми, льдистыми глазами.
Пока герольд Жиотоважа выкрикивал ответное представление, жрица жадно рассматривала богов. Еще звучали последние слова Кузнечика, тщетно пытавшегося перещеголять коллегу из Лоуленда, когда что-то случилось с юной жрицей. Словно зазвучала, натянувшись, какая-то доселе неведомая струна. Ижена почувствовала, как та сила, великая сила мира Узла Мироздания, которую она ощущала как теплую волну с самого первого мгновения в Лоуленде, и которая нарастала все явственнее по мере приближения к столице мира — его сердцу, становясь обжигающе горячей, переполнила чашу ее души. Вид трех богов и музыка их имен стали последней каплей.
Ижена вздрогнула всем телом, глаза потеряли привычный блеск, став глубокими зелеными дырами в великое ничто, руки судорожно сжали поводья, а потом бессильно обвисли. Голова на тоненькой шейке резко склонилась вбок, разлетелись спутанным облачком косички, на плече вспыхнула и запульсировала голограмма кристалла. В следующее мгновение жрица вылетела бы из седла под копыта лошади, если б не Мичжель. С поразительным проворством для своей тщательно имитируемой флегматичности, он взметнулся птицей со своего седла и, перелетев к Ижене, подхватил девушку сзади, крепко прижав к себе безвольное худенькое тело.
Ротик Ижены приоткрылся, и все услыхали звучный, но какой-то монотонно-равнодушный голос жрицы, впавшей не то в полуобморочное состояние, не то в пророческий транс, голос, который никак не мог быть голосом женским:
— Явленья ждут все Мирозданья Силы,
Тасуется колода Мира
Срок близок...
Триада снова вместе, как предрешено,
Сплетает судьбы их веретено,
Суть формируется.
И замысел Творца подходит к завершенью,
То обретут его прямое воплощенье
Джокеры!
— Джокеры! — последнее слово жрица вымолвила еле слышно, словно теряя сознание, но, собравшись, выкрикнула отчаянно и звонко:
Их хохот сокрушит Вселенных старых суть!
Пусть никогда не будет все как прежде,
Но этот путь — один лишь путь к надежде
Для всех Миров, Существ и Сил — единый путь!
Выдав заключительный пассаж девушка откинулась на руки Мичжеля так, будто силы навсегда покинули ее тело.
— Она вещунья, — тихо процедил Энтиор, поглаживая эфес меча, и в тоне его ясно слышалось: — 'Только этого нам не хватало. Мы почти пропали'.
— Сюрприз, — шепнула одними губами Элия, не зная, что и думать о словах жрицы, перетасовавших все ее устоявшиеся представления о феномене Джокеров, как о чем-то мифическом, интригующем, безусловно предрекаемом, но невообразимо далеком.
'Понадеемся на то, что леди и дальше будет вещать о высоких материях, не унижаясь до заурядных бытовых предсказаний, — послал мысленную реплику Мелиор. — Но любопытно, кстати, что она имела в виду'.
'Спроси у Джея, он теснее всех с этой дамой общался, — ехидно предложил Энтиор. — Хотя, я тоже не отказался бы познакомиться с крошкой поближе'.
'М-м-м?!' — Мелиор тоже принялся оценивать девушку с точки зрения соответствия своим вкусам.
'Мальчики! Дамочек потом делить будете, давайте для начала их в замок препроводим', — поторопила братьев принцесса.
Мелиор кивнул и, подъехав к Высшему Вару Монистэлю, коротко, но изысканно вежливо сказал, просияв своей лучшей официальной улыбкой:
— Лоуленд — Узел Мироздания нашего Уровня в лице детей своих приветствует вас!
— Приветствуем вас на земле Лоуленда, Высший Вар! Светел ли был ваш путь? — подержала брата Элия. — Не нуждается ли юная жрица в помощи целителя?
— Быть может, следует поскорее доставить ее в замок? — предложил Энтиор, не прочь взять на себя эту обязанность.
— Благодарю вас от имени Жиотоважа, ваши высочества, за теплый прием и предложенную помощь, — вынырнув из омута задумчивости, вызванного неожиданным пророческим трансом жрицы, отозвался эльф, приложив руку ко лбу и сердцу. — Светел был путь наш, и тень не коснулась дороги...
Элия, слушая официальный ответ вара, невольно заглянула в его глаза и утонула в осени вечной жизни и вечной усталости, истомленной мудрости, знания того, что настала пора уходить, но уйти нельзя, пока держит долг, тяжкой мантией траурно-белого плаща вдовца придавившей плечи. Богиня моргнула, и ощущение вечной тяжести и жажды ухода схлынуло так же внезапно, как пришло. Избавляясь от его остатков, принцесса перевела взгляд на Дариса и соседствующего с ним воина, кажется, Грей именовал его Фарж ист Вальк. Стальные глаза мужчины были равнодушно-настороженными, так бывалый охотник смотрит на смертельно-ядовитую змею, прикидывая, с какой стороны лучше обойти тварь, чтобы не потревожить. Послав женатому и верному мужчине, явно опасающемуся ее чар, провокационно-соблазнительную улыбку, богиня вновь перевела взгляд на Монистэля.
— Пророческий дар Ижены — великий дар Кристалла, а не кара. После транса жрица чувствует лишь легкую усталость и сильный аппетит, но для молодого здорового организма это не смертельно. Не стоит лишать девочку возможности увидеть город в первый раз вместе со всеми, — закончил высший вар.
— Да, не думаю, что леди Ижена согласится сразу отправиться в замок, в то время, как остальные любуются красотами Лоуленда, — с полуулыбкой кивнул Мелиор в сторону уже почти полностью оправившейся девушки, вновь сидевшей на лошадке совершенно самостоятельно.
Ижена и правда оклемалась довольно быстро. Как транс проходил, она никогда не помнила изреченного. Записывать ее слова было уделом писца, торопливо строчившего сейчас детальное описание происшедшего и изреченного на магической дощечке. А девушка есть девушка. Она уже вновь увлеченно разглядывала особ королевской крови и загадочным шепотом, разносившимся почти на всю улицу, делилась своими впечатлениями с Магжей:
— А принцы такие красавчики, разные, но оба красавчики. Только от того черноволосого у меня дрожь по спине, только гляну. Почему бы это?
— Принц Энтиор — Бог Охоты и Этикета. Посмотри, Ижи, на его брошь — он еще и королевский Дознаватель, то есть допросчик, подходящая работа для Бога Боли и Извращений, — влезая в разговор, вновь флегматично пояснил Мичжель вместо Магжи, чуть поморщившись от того, с каким пугливым восторгом выслушала его наивная жрица. — А еще, говорят, его мать была вампиром, так что и сын кровь за изысканный напиток почитает.
— Интересно, а принцессе не жарко в таком длинном платье? Как она только не потеет? — уже с наивной непосредственностью маленькой пичуги изумлялась девушка.
— Мертвые не потеют, — автоматически пошутил Мичжель, не отказав себе в удовольствии поглазеть на прекрасную принцессу. Вид сзади вар счел вполне безопасным для своего психического здоровья, тем более, что богиня вовсю кокетничала с бедолагой Фаржем, не обращая на Трака особенного внимания.
— Что? — Ижена недоуменно захлопала ресницами.
— Боги не потеют, если того, конечно, не хотят. Они просто не чувствуют жары, — терпеливо пояснил парень. — Вот и с нашего вара Монистэля в любую жару не капает, а он только полубог.
— Они такие могущественные, — задумалась Ижена, чувствовавшая, как под мышками становится влажно, а еще ниже, под коленками, и вовсе текут капельки пота, платье жрицы, хоть и с открытым плечом, все-таки не соответствовало жаркому летнему вечеру Лоуленда. — И красивые. Интересно, все боги и полубоги красивые, как вар Монистэль и боги Лоуленда?
— Если они не боги уродства, то да, Ижена, — фыркнула Магжа, встряхнув буйной копной своих густых волос, при одном взгляде на которые умерли бы от зависти все производители шампуней.
— И люди бывают не хуже богов, вот взять, к примеру, тебя или Магжу, с вами не каждая богиня сравнится, — галантно заметил Мичжель.
— Значит, они будут считать нас красивыми? — робко уточнила жрица.
— Ну конечно, Ижи, а как ты думаешь, откуда берутся полубоги? — ухмыльнулся вар.
— Мич! — Магжа предупреждающе подняла палец, выгнув смоляную бровь.
Парень вновь скроил привычную флегматично-кислую гримасу и взмолился:
— Не увечь меня, светлая вара, а то на меня не только богиня, а и простая смертная шлюха не польстится даже за все деньги моей тетушки Далички.
Женщина не выдержала и рассмеялась, сменяя деланный гнев на милость.
— Тш-ш, — предостерег дам Мичжель и кивнул, давая понять, что к ним приближаются посторонние.
Вар Монистэль, возглавляющий посольство, и принцесса пристроились впереди процессии, ведя неторопливую изысканную беседу, военный эскорт, сопровождавший богов, слился с людьми Дариса, а Мелиор и Энтиор решили составить компанию дамам и Мичжелю.
Предупрежденные хитроумным Траком, Ижена и Магжа тут же скопировали с его физиономии торжественно-восхищенное выражение, каковое подобает иметь гостям из заштатного провинциального мирка, впервые ступающим на мостовую грандиозной столицы мира Узла — столпа Вселенной и опоры Мироздания, как часто сообщалось в туристических буклетах, доходивших даже до провинции Жиотоваж.
Впрочем, очень скоро и восхищение и любопытство стало совершенно искренним, ибо Лоуленд стоил и восторгов и благоговения. Давая посольству почувствовать красоту и силу столицы, осмотреть хоть часть его достопримечательностей, эскорт направился к замку кружной дорогой через самые значительные и красивые улицы Лоуленда. Словом, посольство пялилось по сторонам, а народ глазел на послов и вовсю чесал языками, гадая о том, что же это за гости такие, ради которых сам Мелиор сподобился вынести филей за ворота.
