Шелест тайн

"Мне суждено войти в легенды, — воодушевленно подумала я. — Ни одно живое существо не дошло прежде до такой гениальной идей. Издам книгу, она начнет пользоваться спросом. Ко мне будут подходить за автографами. Станут узнавать на улице. Правда, эльфы, ставшие жертвами моих трудов, объявят меня кровным врагом... А, впрочем, не важно.... Я ведь стану богатой, вот и найму отряд охранников"

За последующие пятнадцать минут мной было придумано материала минимум на первые пять глав будущего бестселлера, где помимо таких гуманных способов мести, как обмазывание смолой и осыпания перьями, присутствовали совершенно зверские — принудительное остригание волос в ультрасовременную прическу, названную мной "панки после пьянки". Ладно, ладно, признаюсь: идея не моя. Но для перворожденных, относящихся с некоторым трепетом к своим шевелюрам, кислотно-зеленый ирокез должен был представляться чем-то невообразимо ужасным. Вот такая я жестокая!

"А мне стыдно? — заинтересованно прислушалась к себе. — Да ни в одном глазу!"

С тех пор, как бурное возмущение сменилось подозрительной тишиной, Шаен занервничал и решил заглянуть внутрь. Когда дверь осторожно отварилась и в образовавшуюся щель высунулась голова эльфа, не стала кричать и возмущаться. Я была занята вещами поинтересней.

— Что ты так смотришь? — подозрительно спросил перворожденный.

А смотрела я на его золотистые, отливающие рыжиной, волосы до плеч.

— Шаен, ты не хотел бы сменить прическу? — задумчиво спросила эльфа.

Перворожденному определенно не понравился мой витающий в облаках вид. Совсем не понравился. Так обычно смотрит только что закончивший обучение парикмахер на своего первого клиента, размышляя какую же сделать прическу несчастной "жертве". Клиент ясное дело все быстро просекает и начинает нервничать, но сваливать несолидно, да и поздно уже.

Я же мысленно представила симпатичную новенькую прическу моего знакомого эльфа.

"Сделаю стрижку и укладку бесплатно, — мысленно хихикнула я. — По старой дружбе, так сказать"

Ухмылка, которую я не смогла сдержать, в купе с оценивающим взглядом добили Шаена окончательно. По всей видимости, он решил, что эта такое своеобразное последствие недавнего заклинания.

— Отдыхай, — в который раз буркнул эльф и поспешил закрыть дверь.

Выплыв из туманных размышлений, и осознав, что жертва, простите, первый клиент, собирается банально свалить, кинулась за ним. Увидев предвкушающее оскалившуюся меня, Шаен захлопнул дверь с такой скоростью и силой, что в другой комнате, судя по звону, слетела откуда-то и разбилась кружка. "Береженного и Бог бережет" — рассудил перворожденный.

— Куда ты? — возмущенно крикнула закрытой двери, для убедительности стукнув пару раз по ней кулаком. — Вернись и веди себя, как мужчина!

— Я эльф и не чета вашим мужикам! — попытался откреститься Шаен.

— Я всего лишь хочу сделать тебе новую прическу!

— Не сомневаюсь, что хочешь, — готова поспорить на свой меч, что эльф при этих словах гадко ухмылялся. — А мне, что потом прикажешь делать? Ходить ближайшие 5-6 лет в капюшоне? Или может быть поселиться в самой дремучей части леса, чтобы меня никто не видел?

— Будто ты знаешь, что я собралась делать! — искренне возмутилась и начала перечислять. — Подстригу немножко, ну подкрашу чуток...

— Подкрасишь? Подстрижешь? — чуть ли не задохнулся от возмущения Шаен. — Ополоумела?

— Да, как ты смеешь!

Сколько праведного гнева, экспрессии...я прям себя зауважала. Найду в этом мире театральное училище, да как пойду туда учиться... талант не должен пропадать!

"Шаен, прости, но тебе придется пострадать во имя искусства, — мысленно извинилась перед эльфом. Мне даже было его капельку жалко. Но эта капелька оказалась слишком маленькой, чтобы прекратить попытки. — Как сказал кто-то в моем мире: искусство требует жертв. И не важно, какое именно это искусство: парикмахерское, писательское или актерское. Тем более что ты пострадаешь ради всех их вместе взятых. Ну, не говорить же тебе, какую конкретно я собираюсь сделать прическу!"

За дверью послышались тихие смешки. Знакомые такие смешки.

— Илар! Выпусти меня отсюда!!! — из всех сил закричала я.

— Извини, Руфь, но против Шаена я бессилен. Ты же знаешь, что если эльф вобьет себе что-то в голову, то это надолго, — возмущенное сопение перворожденного было проигнорировано нами обоими.

— Он же твой друг! Так повлияй на него!

— Ну, уж нет. Я в ваши разборки не лезу! — отмахнулся оборотень.

— Какие разборки? — безмерно удивилась я, мысленно похвалив себя за мастерство. Не думайте, что я все время имитирую эмоции, просто хотелось наружу. Очень. — Я всего лишь предложила Шаену немного сменить прическу.

Не уточнять же истинный размер этого "немного".

— Немного?! — праведно возмутился перворожденный, про которого, если честно, я уже успела забыть, споря с Иларом. — Да я стану чучелом, если эта чокнутая девчонка до меня доберется.

— Чокнутая девчонка?! — взревела я, да так, что мои собеседники явственно шарахнулись от двери. От возмущения я не нашла, что сказать. В смысле прилично-цензурного не нашла, а обругивать эльфа при Иларе не хотелось.

— Вот, что я говорил, — обратился к оборотню Шаен.

— Да, друг, — тяжело вздохнул Илар. — Пожалуй ты прав. Но Руфину, ты все-таки не зли.

— Это почему еще? — заинтересованно спросил перворожденный.

— Приплюсуй ее рвение к изрядной доле злости и женской стервозности, — охотно пояснил оборотень. — И ты рискуешь стать единственным лысым эльфом за всю историю вашего народа.

"Спасибо тебе огромное, дорогой мой Илар! Я никогда-никогда не забуду твоего совета, — мысленно пообещала говорившему. — Только добавь, пожалуйста, к одному лысому эльфу еще одного не менее лысого оборотня"

— Мы пошли, Руфина. Ты еще слаба, — с какой-то опаской проговорил Илар. Видимо он пришел к такому же выводу, что и я.

С грустью послушав, как хлопнула входная дверь, я направилась к кровати.

Все мужики сволочи — гласит первый закон мироздания. Все бабы стервы — следует за ним другой. Со вторым я была категорически не согласна, но первый только что осознала и прочувствовала просто поразительно. А, впрочем, какая разница.

"Действительно, что время тратить? — подумала, широко зевнув. — Можно провести его гораздо более приятным способом, чем препираться с этими... нехорошими бяками. Все равно выйду, ведь! Только отосплюсь для начала"

С такими размышлениями я удобно устроилась на мягкой постельке. Уже на границе сна от всей души горячо пожелала Шаену и Илару качественно быть покусанными большей частью окрестных комаров. Этих насекомых в Зитриме было совсем немного, так что смерть от потери крови вышеупомянутым личностям не грозила ни коим образом. А магии, оставшейся у меня, как раз хватило на такую приятную девичьему сердцу мелочь...

Двенадцать лет назад.

Вот уже вторые сутки, кроме хозяев в доме никого не было, и прислуга больше не следила за порядком. Пару часов назад день начал сдавать свои позиции и солнце медленно, но неуклонно следовало к линии горизонта. Вечерни сумерки заполняли обставленный со вкусом коридор, по одной стороне которого располагались большие окна, занавешенный шторами из тяжелой темной ткани. По другой стороне шел ряд дверей, едва различимых при таком скудном освещении.

Тихие, почти неслышные шаги раздавались в коридоре. Хрупкая женская фигурка двигалась вперед со сноровкой, которая появляется лишь после множества проходов по одному и тому же помещению.

Подойдя к тому месту, где коридор делала резкий поворот, женщина остановилась и вплотную прижалась к стене. Осторожно выглянула и осмотрелась: из-под одной двери просочилась тонкая полоска света. Стараясь ступать еще тише, чем раньше она направилась вперед. Ей казалось, что громко колотящееся сердце слышно даже на другом конце дома.

Подойдя к освещенному пространству, женщина увидела, что дверь закрыта вплотную. Позволив себе только неслышный вздох, она собралась было двигаться дальше, но услышала чьи-то голоса. Женщина понимала, что подслушивать совсем нехорошо, но в данный момент ее это не волновало.

Она давно поняла, что непрошенное любопытство ни к чему положительному не приводит, только ее подталкивало совсем не оно. Предчувствие беды — вот, что шептало женщине.

Оказавшись в опасной близости от двери, она заглянула в тонкую щель между косяком. Тусклая полоска света осветила ее лицо.

Это была молодая привлекательная женщина с правильными чертами лица. Постоянная усталость и напряжение сделали ее бывшие пронзительными голубые глаза тусклыми и безжизненными. Морщинка между бровей, говорила о том, что в последнее время она постоянно хмурится. Но, не смотря на все это, было в женщине что-то такое, что заставляло всматриваться вновь и вновь. Когда она смеялась, глаза искрились внутренней силой, а черные смоляные волосы непослушными волнами взметались вокруг хрупких плеч. Про таких в шутку говорят — ведьма.

Если бы кто-нибудь назвал ее колдуньей, то оказался прав. Сама женщина не считала себя ведьмой, но отрицать, что обладает силой, тоже не стала бы. Эти способности были для нее скорее забавой. Да, она могла сотворить небольшой светящийся шарик, чуть-чуть управлять погодой или создавать мелкие предметы. Но зачем все это нужно в современном мире, когда наука достигла таких высот? Зачем творить светлячки, если гораздо легче щелкнуть выключателем?

Она росла, слушала родителей и поступила в институт, как от нее и ожидали. Прилежная ученица, всеобщая любимица — большего не нужно. Как и любая девушка в ее возрасте, она мечтала о принце на белом коне или как говорят с поправкой на современное время: олигарха на черном Мерседесе. Конечно, избранник должен быть безумно красивым, умным и любить до безумия.

Если бы Александра вела список собственных достижений, то, несомненно, занесла бы в него и долгожданного "принца на черном Мерседесе". Марка машины была совсем другая, но по роскошности девичьему идеалу не уступала. Да и "принц" не подкачал: высокий стройный сероглазый красавец очаровал девушку с первого взгляда. Представился красавец Валерием. Саша даже не пыталась называть его иначе: какая-то аристократическая стать проглядывалась в каждом движение жениха. Многие называли эту стать надменностью, заносчивостью или даже презрением к окружающим, но Сашенька не обращала на них внимания, впрочем, такие советчики быстро удалились из ее круга общения. Родители молча не одобряли выбор дочери, но возражать не стали — Сашенькино счастье стояло впереди их собственного неудовольствия.

Не сложно догадаться, что свадьба не заставила себя ждать. Новобрачные предпочли жить отдельно в другом городе в доме Валерия. Жених оказался более чем состоятельным. Но сказать, чем конкретно он занимается, Александра не смогла бы, да и не интересовали ее такие подробности. Девушка была окрылена влюбленностью, потом рождением дочки с такими же серенькими глазками, как у отца.

Первые годы замужества прошли для нее как в раю. Но потом она стала замечать странные расчетливые взгляды, бросаемые Валерием в сторону их дочери. Стоит отметить, что никакой отцовской любви в нем не проявилась. Чувства к Александре тоже охладели. А не были ли они только хорошей игрой, — вот какой вопрос девушка задавала себе в последствии. Холодный, равнодушный, даже жестокий — именно таким оказался Валерий на самом деле. Разводиться и остаться одной с малолетней дочкой? А останется ли она с ней при таком развитии событий? В отсутствии всякой поддержки Александра оставила все как есть. На открытый конфликт муж не шел, ни в чем не ограничивал, а взгляды... вполне могло почудиться.

Постоянное ожидание чего-то плохого породило нервозность и бессонницу, которые отразились на внешнем виде девушке, нет, уже молодой женщине. Александра старалась не попадаться мужу на глаза и прятать маленькую Руфину, благо вместительный дом позволял и вовсе не встретиться ни разу за день.

Два дня назад Валерий временно распустил прислугу и охранников. Зачем он это сделал — женщина не знала, но все равно насторожилась. И вот сейчас она стояла и напряжено прислушивалась к голосам, доносившимся из-за закрытой двери. Одного из говоривших Александра узнала и тут же мысленно выругалась: ведь именно на этом этаже находился кабинет Валерия, и нет ничего удивительного, что он оказался как раз в нем. Собеседник мужа был ей неизвестен, но женщину занимала больше не идентификация его личности, а сам факт присутствия. Как уже говорилось, в доме кроме Александры, Валерия и Руфины никого не было. Но дочка спокойно спала совсем в другой части дома, да и не могла шестилетняя девочка вдруг заговорить взрослым мужским голосом.

Александра решила использовать одну из своих немногочисленных способностей — чувствовать живое.

— Какого черта, — потрясенно прошептала она немного погодя.

Еще бы ей не удивляться: все чувства женщины говорили о том, что в комнате Валерий находился в одиночестве, и ошибиться Александра не могла ни в коем случае. Вариант телефонного разговора тоже отпадал: муж отличался просто-таки патологической неприязнью ко "всяким техническим штучкам" и предпочитал по мере возможностей обходиться без них. Так что единственный телефонный аппарат находился в комнате, служившей офисом охранникам.

Тем временем Александре удалось разобрать вполне связные фразы, и женщина обратилась во слух. Валерий был раздражен, и это без труда слышалось в каждом его слове.

— Почему я должен ждать? — нетерпеливо спросил он.

— Лучше переждать некоторое время, чем испортить все поспешностью, — ответил его собеседник.

— Хочешь сказать, что с годами она станет только лучше, как хорошее вино? — это была даже не ирония, а какая-то озлобленная язвительность.

— Формулировка неверна, но общий смысл ты уловил, — последовал холодный сдержанный голос с едва заметными нотками брезгливости.

Александра молча удивилась: на ее памяти это был первый случай, когда Валерий стерпел подобный тон. Это могло говорить только о том, что неизвестный собеседник ему чрезвычайно необходим.

— Твоя дочь еще не проявила магических способностей, чтобы можно было использовать ее в ритуале, — разъяснил тем временем незнакомец.

— Зачем ждать, ведь разрыв реально осуществить и сейчас? Руфина моя кровь. Ее родители оба обладают силой, которая передастся девочке в любом случае, — возразил Валерий.

— Тем не менее, я настаиваю на ожидании. Способности к магии могут и не проявиться: пусть этот шанс ничтожен, но его стоит проверить. Если окажется так, то энергии, выделившейся при смерти ребенка, окажется недостаточно.

— Смерти? А взять кровь и силу без последующего убийства невозможно?

— Так будет вернее, — тот же равнодушный голос. — Тебя смущает такой способ?

— Отнюдь. Я планировал это с самого начала, — незамедлительно отозвался Валерий. На обдумывание ответа он не затратил ни секунды.

Александра с трудом сдержала крик ужаса. Чтобы не быть услышанной, она прижала ладошку к искривившимся губам. Даже в самом худшем сне женщина не могла предположить, что Валерий окажется способен на убийство собственного ребенка. Разве есть вещи, ради которых можно убить маленькую дочку?