-Если бы я ошибся хоть в интонации... — он остановился, схватившись за стену. — Кажется, там было сказано что-то про плоть, отлетающую от костей. Прости, но я не помню этого со всей точностью.
Потом настало время преград уже механических — именно из-за них Юст и его спутница задержались у дверей так надолго. Проржавевшие ручки старых механизмов едва слушались — а уж когда у того, кто пытался их крутить, банально не хватало сил...принеся в жертву перчатки — они оказались безнадежно испачканы и изорваны — он кое-как отпер последний замок, после чего отошел в сторону, дожидаясь, пока двери, наконец, их пропустят.
Следом за каменной лестницей начиналась железная — еще более скользкая и крутая. Сделав три поворота, она продолжала вести их все глубже и глубже — спуск этот был настолько узок, что двое там с огромным трудом могли разойтись. Шли они молча — вымоченные дождем и окончательно продрогшие уже тут, в стылом каменном мешке — и Юст и Вайола начисто потеряли желание говорить, пусть бы только до тех пор, пока не отогреются.
Лестница, наконец, кончилась, выводя в просторный зал — стены его терялись во тьме и пыли, а сводчатый потолок облюбовала плесень. Пол представлял собой подогнанные друг к другу плиты тесаного камня, дверей — как и темных проходов — было великое множество. Казалось, блуждать здесь можно вечно.
-Где мы, Юст? — едва слышно произнесла Вайола.
-Хранилище, — таким же шепотом ответил он. — Я нечасто тут бываю. И обычно прохожу тем путем, что ведет сюда из дома...
-Значит, мы сможем добраться до вашего дома через эти туннели?
-Да, — кивнул он, делая несколько шагов вперед. — Если я вспомню, какой проход нам нужен...
-Но если ты ошибешься, мы ведь всегда можем выйти, как пришли, да? Через тот пруд?
-Нет, — резко ответил он. — Оба входа работают лишь в одну сторону. Любой, кто попытается выйти так же, как вошел, будет просто развеян по ветру.
-А нельзя было сказать это...чуть раньше?
-Я...я забыл, — Юст нащупал во тьме дальнюю стену, после чего с усилием надавил на какой-то рычаг. — Прости. Мы выберемся. Меня учили тут ориентироваться. Держись позади и ничего не касайся. Если что-нибудь увидишь...или услышишь...
По коридорам прокатился, становясь все громче и громче, хор из десятков сухих щелчков — с каждым из них под потолком или на стене вспыхивал голубоватым светом хрустальный светильник, убранный бронзой.
-...никак не реагируй. Если ты сделаешь хоть шаг на чужой голос или на один из миражей, это закончится смертью, — он пытался говорить как мог спокойно, но в конце каждой фразы голос его звенел от страха. — Я...я не должен был тебя сюда приводить. Не должен был...
-Но теперь у нас уже нет выбора, так?
-Да, — Юст грустно покачал головой. — Здесь нас искать станут в последнюю очередь. Так... — он в очередной раз окинул взглядом открывавшиеся пред ними проходы. — Я думаю, что нам сюда...
Вайола довольно быстро утратила всякую ориентацию в пространстве. Зала, откуда они вышли в путь, давно уже было не видать, и как Юст умудрялся разбираться в чудовищном переплетении переходов и коридоров, оставалось только гадать — и изумляться его памяти. Двери и люки, что выплывали из тьмы, были покрыты толстым слоем пыли, некоторые были открыты — за ними виднелись такие же мрачные залы с крестовыми сводами, заставленные диковинными инструментами. Ничего подобного ей никогда прежде не доводилось видеть — магия ее семьи была настолько далека от этой, насколько это было вообще возможно. Многое было сломано и брошено здесь ржаветь и гнить, многие залы выглядели так, словно в них когда-то откипели жаркие битвы.
Насчет голосов Юст не обманул — стоило только углубиться в туннели, как она начала их слышать. По-хорошему, следовало, как учил отец, закрыться от всего этого — она даже знала, как именно — но творить здесь свою магию Вайола просто-напросто боялась — даже больше, чем того, что лилось со всех сторон в уши. Монотонный скулеж из одного прохода, тоскливое повизгивание из другого, душераздирающие вопли из-за каждого угла...все это не просто действовало на нервы, а буквально разрывало их на клочки, мешая сосредоточиться и вспомнить хоть какие-то защитные меры, которым ее уже успели научить. А уж то, что она иногда видела там, во тьме...
-Ты тоже ведь...слышишь все это?
-Нет, — просто ответил Юст, постучав пальцем по брошке, что уже была пришпилена к его воротнику. — У меня есть дозволение здесь находиться.
За очередным поворотом они наткнулись на огромную стеклянную витрину — Вайола замерла, разглядывая гиганта, что скрывался за ней, нависая над ними мрачной горой. Тяжелые, обитые железом, сапоги, длиннополая бежевая шинель, поверх которой был наложен "фартук" из сцепленных меж собой листов брони. Руки закрывали не менее тяжелые на вид перчатки, пристегнутые к рукавам, лицо — безмолвная газовая маска, обтягивающая всю голову, поверх же находился массивный шлем. Шею закрывал железный воротник. В руках гигант держал нечто с длинным и тяжелым стволом — сбоку к этому самому "нечто" был прикручен массивный барабан, похожий издали на сито.
-Это...ваше? — спросила Вайола.
-Нет, — быстро ответил Юст. — Трофей из России. Один из солдат Серафима Бладберга. Идем, здесь не стоит задерживаться...
Становилось все темнее, все холоднее. Вайола, одетая хоть и пышно, но довольно-таки легко, уже чувствовала, как за ее тело начинает браться озноб, однако не подавала вида — каждый раз, когда ей начинало казаться, что уверенности больше не осталось, достаточно было взглянуть на ее проводника. Юст был бледен как смерть, у каждой развилки он останавливался, размышляя от одной минуты до пяти и больше, судорожно что-то считал, бормоча себе под нос и иногда устало прятал лицо в ладонях — пусть только и на мгновения. Он не выглядел спокойным, но когда он говорил, то ей становилось чуть легче — почему, она сама толком не понимала, однако это работало лучше любых заклятий. Со временем она научилась не обращать внимания ни на крики, ни на миражи, а однажды даже нашла ловушку, что пропустил Юст — тот нервно кивнул, признав, что сейчас она только что спасла их жизни. У одной двери проводник ее замер, вдруг щелкнув по железной ручке.
-Странно. Обычно здесь все заперто, и не только на замки, — голос его звучал настороженно. — Видимо, забыли закрыть за собой в последний раз. Я должен войти и проверить, все ли цело, ты можешь подождать здесь немного?
-Здесь? — ее передернуло. — Я бы не хотела здесь оставаться, нельзя ли...
-Здесь нечего бояться, — обернувшись, произнес Юст. — Эта система работает по следующему принципу. Все миражи основываются на том, что ей удается выцедить из сознания чужака, если оно, конечно, достаточно проницаемо. Он видит либо то, что больше всего хочет, либо, напротив — чего боится. В обоих случаях он может допустить ту или иную ошибку, пусть бы и ненароком.
-А все эти...крики?
-Сбой системы, — он подернул плечами. — Все должно работать иначе, но чары давно уже не обновляли. Мы... — Юст потянул дверную ручку на себя. — Ладно, я думаю, ты можешь зайти. Но о том, что там увидишь, говорить ты не должна. Никогда и нигде.
-Само собой, — голос ее звучал почти что обиженно. — Разумеется, я понимаю.
Эта комната была не такой уж большой по сравнению с теми, которые Вайоле доводилось видеть раньше. Она не напоминал уже склад вещей старых и брошенных, обреченных тихо ржаветь и гнить — нет, это, скорее, был зал музея. Свет здесь был куда ярче, пол и стены — чище, и даже имелся небольшой ковер, по которому можно было ступать, не морозя ноги почем зря о каменные плиты. Слева от входа стоял небольшой столик — на нем были сложены в стопку халаты из какой-то темной тяжелой ткани, защитные очки и перчатки. Чуть дальше начинались витрины — за одной были разложены выцветшие давно листочки бумаги, за другой...
Юст медленно обходил комнату, останавливаясь у каждой витрины, она же, пользуясь тем, подошла поближе к той, которую увидела первой. Там, на подушке из старинного багряного бархата покоился меч великолепной работы — казалось, он пролежал тут не один век, но ни на самом клинке, ни на затейливо украшенной рукояти не было ни единой пылинки. Лезвие, кажется, даже чуть светилось — каким-то странным, сероватым светом. Обычно столь древнее оружие, созданное не без помощи магии и впитавшее в себя целые пласты боли и смерти, давало куда как более грубые и жестокие импульсы, но от меча почему-то не веяло угрозой, даже наоборот — стоило ей только увидеть отражение собственных глаз на поверхности клинка, как Вайола почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение. Терзавший ее озноб куда-то испарился, по телу волной пробежала приятная теплота, настолько обезоруживающая, что хотелось тут же прикрыть глаза и...
-Не вглядывайся, — резко бросил Юст. — Он может дотянуться даже сквозь защиту витрины.
Вайола встрепенулась, переводя взгляд на рукоять. Там, в переплетении узоров и мерцающих сизо-серым светом прожилок, было оттиснуто всего одно слово, к тому же еще и короткое — Pax.
-Странное имя для орудия убийства, — сделав шажок в сторону от витрины, произнесла Вайола. — Почему он так назван, Юст?
-Он создан для того, чтобы убивать, это верно, — мрачно кивнул Вайтль. — Но не тех, на кого будет поднят. Тех, кто поднимает.
-Он...проклят, да?
-Он приносит мир, мир и покой, — Юст говорил медленно, словно не до конца уверенный, имеет ли вообще на то право. — И поедает тебя по кусочку. Мне говорили, что его создали на самой заре нашей семьи — создал один из наших давно забытых предков, кого снедала зависть, такая черная и злая, что ей не было предела, зависть к тому, кого он, однако, при всех называл своим другом...
Подойдя к витрине, Юст поднял валявшийся на полу кусок ткани — и поспешил набросить его на стекло, скрывая меч от дальнейших взоров.
-Во все времена существовали герои. Сильные и храбрые, те, кто был способен вести за собой, кто был способен побеждать. Во все времена героев отравляли, — Юст издал холодный, неприятный смешок. — Он силен. Он может принести тебе победу, и даже не одну. Может сделать тебя непобедимым и завоевать для тебя полмира...в твоих бесплодных мечтах, откуда уже никогда не выпустит, — он снова горько усмехнулся. — Отец показал мне его еще давно, чтобы я понял — иногда сила ничего не значит. Ни сила, ни воля, ни то, кем ты рожден. Если ты взял его в руки всего раз, то еще можешь устоять, но затем...они все заканчивали одинаково, Вайола. Все те могучие, смелые герои...
-Вы приносите его в дар, — тихо произнесла она.
-Верно, — Юст кивнул, обрадованный, что Вайола так быстро догадалась. — Он создан единственно для этого, и всю свою силу его творец вложил в то, чтобы скрыть его сущность. И ему удалось, удалось на славу. Отец говорил, что поначалу они просто становились...спокойнее. Потом им хотелось меньше двигаться, меньше есть...в конце концов... — очередной смешок. — Все они просто ложились и...я не знаю, как лучше сказать...они просто-напросто...отказывались жить дальше. Просто лежали и ждали, пока смерть придет за ними, потому что не хотели больше уже ничего. Меч воплощал все их желания. Отец говорил, что они обычно умирали, улыбаясь. Как дети, что видят счастливые сны...
-А вы возвращали его себе.
-И снова ты права, — Юст устало глянул на укрытую тканью витрину. — Мы теряли его множество раз, но он всегда возвращался к нам. Если тебе нужно убить героя — просто дай ему то, чего он больше всего хочет. У нас...у нас его зовут — Zerressiendes Leid (1). Сражаться им может лишь кукла — и то самая простая, у которой нет и не будет ничего человеческого. Все остальные обречены.
Вайола поежилась — и не потому, что за нее снова взялся холод. Ей вспомнились — в который уже раз — слова матери. Пауки. Старые злобные пауки. Неужели...неужели и он такой же, как они все?
-А что это? — пытаясь прогнать из головы неприятные мысли, Вайола указала на очередную витрину — ту, за которой лежали полуистлевшие листы бумаги.
-Где? — встрепенулся Юст. — Ах, это...договор Урбена Грандье с дьяволом, ничего необычного. Практической ценности уже не представляет. Погоди...я могу показать вещь поинтереснее, если хочешь.
-Если тебя за это не убьют...
-Если они не узнают, что мы здесь были — ничего не случится, — голос Юста стал отчего-то оживленней. — Сейчас...да где же он стоял...
Добравшись до очередной витрины — массивного стеклянного куба, обитого бронзой — он сдернул с него ткань. Здесь, на высоком постаменте, покоилось странное устройство: нечто вроде шара на нескольких тонких опорах, которые расходились во все стороны, словно лапки какого-то насекомого. Вся конструкция была отлита из довольно необычного на вид металла — под одним углом он казался темнее чернил, под другим же — радостно блестел на свету...
-Вообще-то им часто пользуются, — произнес Юст. — Но сейчас в мастерской у моего деда небольшая...уборка, и потому его перенесли сюда.
-Что это?
-Misterienfresser (2). Я...я не знаю, как лучше перевести это, чтобы ты поняла, но...грубо говоря, он способен прочесть все, — тихо сказал Вайтль. — Вне зависимости от языка и степени повреждения текста. Вне зависимости от примененных шифров и заклятий. Если это было записано — неважно, где, когда и каким образом — он справится. Достаточно только скормить ему, пусть даже ничтожный клочок.
-Возьмет любой язык? — изумилась Вайола.
-Ну, может, кроме Единого, — хмыкнул Юст. — Но на нем-то и не пишут.
-Поразительная вещь. Надеюсь, я когда-нибудь смогу увидеть его в работе, — пробормотала дочь Кальдервуда. — Я...я ведь смогу...да?
-Я не знаю, — вздохнул Юст. — Такие вещи зависят не от нас.
-Верно, — погрустнев, протянула она. — Прости. Я забыла, что я здесь лишь гость. Из-за меня у тебя и так уже наверняка будет много проблем.
-Скорее наоборот, — голос Юста также утратил живость. — Кажется, у меня голова пошла кругом. Если мы скоро не вернемся, нас будут искать и...я надеюсь, это не повлечет за собой никаких ссор. Сейчас...я осмотрю последние инструменты, и если все на своих местах, мы пойдем. Я просто...
-Да-да?
-Я уже сказал. Я просто потерял голову. У нас нечасто бывают гости, все деловые вопросы решаются, если нужна личная встреча, где-нибудь в другом месте...обычно так. Я почувствовал, что хоть с кем-то могу...
-Пообщаться с кем-то еще, да?
-Меня учили, что рассказанный секрет — потерянный секрет, — вздохнул он. — Но, кажется, если бы я не поговорил сегодня с тобой, через месяц или через год у меня бы просто-напросто лопнул череп, — Вайтль неумело улыбнулся. — Я...если даже наши семьи ни о чем не сговорятся, я...я был рад, что мне удалось тебя узнать.
-Я тоже, Юст, — после недолгого молчания ответила Вайола, отводя глаза. — Я...я думала, у вас будет куда страшнее, знаешь. И когда я увидела твоего деда, то...я...прости, но я чуть не померла там от страха. Знаешь, из-за того, что о нем рассказывают...
