Странник - 2 "Успеть до радуги"

— Ну!

— Портал... — выдохнул он.

— Эти пространственные ворота?

— Да.

— Где это? Высадить сможешь?

— Ты что? — Он даже отодвинулся от меня, как от прокаженного. Но я уже разматывал удерживающие его веревки.

-Пшшел! — И пинком под зад погнал его в сторону рубки.

Через некоторое время, когда ему удалось собрать свой поредевший экипаж, яхта стала менять орбиту.

Из корабельного арсенала я смастерил мину, которую продемонстрировал всем по внутренней связи, объяснив, что именно произойдет с ними, если я не буду время от времени переводить таймер.

Это на тот случай, если кто-то решит поиграть в героя. Насекомое я привязал покрепче в одном из кресел, хотя он, похоже, более всего ценил свою жизнь. Ну и еще эти дурацкие таблетки.

Через несколько часов мы прошли терминатор и начали заход на предпосадочную орбиту.

Все это время я изучал старые снимки местности, сделанные автоматическим картографом яхты.

Помещение, а точнее, убежище, где находился портал, располагалось в самом центре острова Арлинг Аа недалеко от их гребаной столицы. То, что я увидел, было не просто плохо. Это был ...дец. Похоже, в Форт Эллис, где америкашки прятали тела инопланетян, добраться было проще. Все это подробно и с превосходством в голосе объяснял мне бывший хозяин яхты.

Я не прерывал его. Сведения об организации охраны портала, которые он выболтал, были бесценны.

— Слушай, — спросил я, когда он наконец выдохся, — А зачем вам корабли, если есть порталы?

— Порталы, — назидательно пояснил он, — есть только в клане Дархон. Это самый большой секрет клана.

— А как же гатрийские наемники? Они ведь обязательно расскажут о портале.

— Не расскажут... — успокоил он меня. — Их усыпляют, а потом раз, и они на месте. Наемники обычно не любопытны. Тем более что существует другой путь...

В итоге я выяснил, много полезной информации о способах путешествия в империи.

Пять кораблей со специальным оборудованием на борту ждут в некоей точке, пока не накопятся желающие совершить межпространственный скачок и не имеющие на борту собственных установок прокола многомерности. Потом, зафиксировавшись определенным образом, они ломают пространство так, что переход из одного края галактики на другой занимает очень небольшое по сравнению с прямым перелетом время. Способ дорогой, но установка пространственного прокола еще дороже. Сам прокол был нескольких типов подразделяясь по глубине вскрытия метрики пространства и соответственно по скорости прохода дистанции. Но не смотря на гигантскую экономию времени, прокол был все же хуже чем портал. Тот был просто мгновенен, и не требовал выхода в космическое пространство.

Именно таким образом, через собственный генератор прокола, попала сюда яхта этого ублюдка. А сам он пролез через Портал. Поэтому, так много знал об организации охраны. Еще его осведомленность проистекала оттого, что он был прорабом на этой фабрике смерти. Своего рода ответственным перед вышестоящими кланами за то, чтобы все шло по плану. И именно его идеей было захватить меня в плен. Но кто ж ставит мышеловку на тигра? Идиот!

Я снова развязал его и заставил показать все корабельные закоулки. Сопровождающие нас слуги под моим чутким руководством превращались в некое подобие торгового каравана. Они тащились по коридорам этого не маленького корабля, задыхаясь под тяжестью различного барахла, которое как мне казалось, может, пригодится в дальнейшей, экскурсии.

Самую большую коллекцию оружия мы вытащили из каюты Дархора — того самого колобка, убитого мною в рубке. Даже хозяин яхты был удивлен, увидев целый оружейный склад, не уступающий арсеналу яхты.

Многое из того, что лежало сейчас на полу в рубке, мне было знакомо как трофейная техника арлингов. Был даже укороченный вариант моей снайперской винтовки. Зато с глушителем. Потом всякие клайдеры и успешно применявшиеся нами разнообразные взрывные устройства. Разумеется, была и та маленькая коробочка, с помощью которой меня парализовали на аэродроме. С ней я даже не стал разбираться. Просто бросил в рюкзак.

Было еще много техники, более или менее незнакомой. И еще больше незнакомой совершенно. Оружие и снаряжение отнятое у меня, лежало здесь же. Самое главное, что был цел и совершенно исправен мой радиотелефон. Все, что я не брал с собой, отнесли в пустующий склад, временно превращенный в мертвецкую, после чего я наглухо заварил дверь.

Медленно, но верно яхта приближалась к месту приземления выбранному мной. По договору с хозяином яхты, тот имитировал крушение, а потом, через какое-то время после того, как я уберусь восвояси, подаст сигнал бедствия. Разумеется, для достоверности картины ему требовалось весьма прилично повредить корабль. Но как уверял хозяин, собранная на верфях клана Дархон яхта могла выдержать и не такое. Был в моем плане пункт, в который я не стал его посвящать, справедливо полагая, что неведение — лучшее лекарство от стресса.

Точно сосчитанная орбита привела яхту прямехонько в невысокий холм, начисто срезав его вершину. Шесть... Я выпрыгнул из кормового люка яхты и, наскоро заплавив его, Пять... быстро побежал по склону холма, стараясь при этом не оставлять заметных следов. Четыре... Лес был недалеко, и я с разбегу влетел в его пушистую тень. Три... Ориентироваться не было необходимости. Нужный мне маршрут надежно сидел в памяти, привязанный ко всем возможным ориентирам, а кроме того, лежал в кармане в виде распечатки кадров орбитальной съемки. Преследователей я не планировал, однако двигался с максимальной скрытностью. Два.... Речка, предусмотренная специально на случай использования поисковых животных или разных хитрых приборов, ориентирующихся на запах, оказалась точно в положенном месте. Один! Вспышка и чудовищной силы грохот невольно заставили меня обернуться.

За спиной плавно вставал такой знакомый по одной из моих экскурсий красно-черный клубящийся гриб. Выходило так, что поворачиваться нужно было как можно быстрее. Попасть под радиоактивный дождь в мои планы не входило.

Собственно, этот гроссбздям и был той частью плана, которой я забыл поделиться с хозяином яхты и его командой. Менее всего я сейчас нуждался в волкодавах на хвосте. Прокол случился только в одном. Не зная ни принципа, на котором двигалась яхта, ни топлива, которое она использует, я заминировал ее так, что имел полную гарантию молчания экипажа. Ну, кто ж знал, что этот корабль так же полон секретов, как и та коробочка, что лежала в моем рюкзачке.

Кстати, о коробочке с таблетками. Детально я собирался осмотреть ее на ближайшем привале. Меня так заинтересовала технология мгновенного переноса знаний, что я не мог удержаться от соблазна украсть эту вещь. Не знаю как у кого, а даже мне, обладавшему почти абсолютной памятью, учеба давалась достаточно тяжело, и гранит науки не был моим любимым блюдом. Само запоминание как механический процесс было делом элементарным. А вот установка семантико-логических связей, или, как говорят педагоги, 'усвоение материала' никогда не давалось мне просто.

Таблетка же каким-то образом не только установила во мне новый словарный запас, что было, наверное, не очень сложно. Язык как динамичная и при этом жестко структурированная конструкция был той лакмусовой бумажкой, на которой можно было проверять любую обучающую систему.

Так вот. Вещество таблетки провело своего рода инсталляцию нескольких языков, установив не только логические, но и эмоциональные связи между собой и ранее накопленными знаниями. Все произошло так, словно у меня теперь появился еще шесть родных языков. И они стремительно заполняли семантические пробелы, как будто вещество таблетки все еще действовало. А может, и в самом деле действовало. В общем, я жаждал новых знаний, причем быстро и на халяву. Единственная причина, по которой путь мой не был отмечен пустыми облатками от таблеток, это не вполне ясный механизм их действия. Ведь нельзя же проглотить их целую пачку и не расплавить мозги от такого количества новой информации.

Я рысил в по-таежному плотном лесу в тщетной попытке догнать уходящее солнце. Забравшись на очередной холм, я расстелил карту для сверки маршрута. Ориентиры — высокая пальцеобразная гора и шпили арлинговской столицы Дайвира — были там, где им и полагалось быть.

Я перевел бинокль на восток, и увидел рой летательных аппаратов, прочесывающих местность вокруг места катастрофы концентрически расходящимися кругами. Интересно, кого они ищут? Все, посидели, и хватит.

К закату я добрался до места, которое сам обозначил себе, как 'точка-ноль'. Отсюда, с подножья склона, начиналась самая неприятная часть дороги. Отвесный обрыв плоскогорья, на котором стояла так необходимая мне база. Обходы были еще хуже, потому что выше или более осыпные. Поэтому мне оставалась единственная дорога. В этом месте весенняя река прорезала узкую щель в скале, с которой водопадом попадала в долину, тем самым сильно уменьшая высоту, на которую мне нужно было забраться, и при этом отполировав мою будущую дорогу почти до гладкого состояния. В общем, выбор: или двести метров по нормально-шершавой стене, или тридцать по гладкой.

Поднявшись по короткому участку старого русла, вплотную подобрался к стене. Нормальная стена, отполированная почти до блеска сезонным водопадом.

Быстрый альпинист — мертвый альпинист. Медленный — тот что сидит дома.

Я разделся до трусов, благо было совсем тепло, и покидал барахло в раздувшийся рюкзак. Потом попытался приладить его поудобнее, и так, и сяк, но ничего не выходило. Снял со вздохом, вытряхнул на камни содержимое и полностью перепаковал..

Опять одел. Уже лучше, хотя все равно плохо. 'Ах, была бы веревочка', — подумал я ожесточенно. Но нет веревки. А раз нет, то и жалеть, стало быть, не о чем.

Я посмотрел еще раз на гору слева (черт, метров сто пятьдесят— двести) и прямо у подножья сел в 'лотос'.

Сначала тонкой иглой, а затем все более расширяющимся конусом снизу в меня входил синий искристый водоворот и, сливаясь с огненным столбом неба в дан-тянь, растекался по жилам сначала тонкими струйками, а потом все более и более сильными потоками энергии, пока во всем теле не запульсировал мощный шар света.

Потом я начал скручивать свет, тонкой спиралью выталкивая его наружу, туда, к стене. Сразу появилось ощущение предательского холодка, заструившегося по коже. Тело как могло, протестовало против такого расхода жизненной силы. Подавив или отключив все, что мне мешало, я продолжил. Скользя по граниту тонким светящимся жгутом, свет как живой взбирался все выше и выше, пока не скрылся за изломом стены.

Старый трюк, известный мне с давних времен и позволявший делать материал чуть шероховатее, был сильно модифицирован мною. Правда, еще не опробован.

Вот и веревочка готова. 'Ну, что? Поехали?'

Цепляясь за несуществующую веревку, я как мог быстро полез вверх, ибо она, в отличие от настоящей, достаточно скоро исчезнет.

Я почти успел. До среза стены оставалось всего метров десять, когда жгут завибрировал и 'потек'. Я только-только успел найти какую-то щель и вцепиться в нее мертвой хваткой, как жгут с тихим шелестом истаял в вечернем воздухе.

Теперь на руке был вес не только моего тела, но и рюкзака. И было бы полбеды, если б я видел хоть какую-нибудь опору. Но ее-то как раз не было. Поэтому я изогнулся, положил левую руку поверх правой и подтянулся как смог высоко. Абсолютно гладких стен не бывает, как говорил мой Учитель. Я провел ладонью по стене и остановил ее там, где камень мне показался... ну, мягким что ли. Вряд ли я смогу словами описать, какого рода ощущение дает камень, готовый принять вашу энергию.

Найдя как раз такое место, я плотно прижал ладонь к поверхности и начал понемногу погружать руку в камень. Ладонь ушла неглубоко. А мне, кстати, глубоко и не надо было. Рука, намертво приросшая к граниту, была надежной опорой, на которую я перенес вес тела. Так и пошел дальше, отвоевывая у скалы сантиметр за сантиметром. Но скоро и эта лафа кончилась. Я выдохся окончательно и бесповоротно. Установившийся энергобаланс позволял мне надежно держаться на скале неограниченно долго. И только. На собственно подъем сил уже не было. Вспомнилось неожиданно, как Учитель говорил в ответ на бесконечные 'как' и 'почему': 'Не можешь изогнуться сам, изогни мир вокруг себя'. Выхода не было. Я пару раз коротко вздохнул и начал погружаться в транс.

Мелькнули какие-то невнятные картинки, но подходящей не было.

И тут же я вспомнил, как в одном из моих любимых фильмов каскадер лезет по вертикальной стене здания, оказывающейся в итоге едва отклоненным от горизонтали макетом.

Внезапно я рассмеялся, представив, как некая камера сейчас отъезжает назад, и оказывается, что это вовсе не скала, а конструкция из тряпок и досок, лежащая на земле. Потом я встаю и иду по этой конструкции вперёд, пока не спотыкаюсь об ее край...

Удар был страшен.

Я очнулся, когда было уже совсем темно. Приподняв голову, посмотрел назад. Выходило, что, пролетев над срезом скалы шесть метров по горизонтали, я головой врезался в камень на самой вершине.

Уж изогнул так изогнул... Вообще-то строго говоря, это все номера на грани фола. Единственная мысль, да что мысль, даже тень мысли сомнения — и все, не отскребут.

Сорванный рюкзак лежал рядом, подняв порванные лямки вверх как сдохший пес. Оставалось немного. Еще два часа пути, и из последних сил я вполз на одну из скал.

Первым делом я начал собирать из подручных средств антенну. Выглядела эта конструкция жутко. Больше похожая на горячечный бред абстракциониста, чем на нечто имеющее отношение к связи, она тем не менее должна была дать мне возможность отправить такое нужное сообщение.

Настроив радио на волну фронтового разведцентра, я медленно и внятно проговорил сообщение в микрофон, а затем нажал клавишу передачи. Сжатое и закодированное, в доли секунды оно ушло в эфир. Потом для гарантии повторил его и стал ждать. Собственно, ради этого я и полез на такую неудобную гору. У меня был весьма маломощный передатчик, а ближайшая точка, способная принять и расшифровать мое сообщение, была почти в восьмистах километрах.

Через несколько минут я услышал едва слышный шелест. Нажав клавишу дешифровки, через полминуты я получил подтверждение в получении сообщения и стандартное пожелание удачи в долгой дороге домой. Да, моя дорога и впрямь ожидает быть долгой.

Сообщение было получено адресатом, но еще не расшифровано. Мой код был принципиально сложнее и требовал участия в дешифровке личного ключа начальника разведки фронта.

Представив, какая беготня начнется, когда они поймут, от кого пришло сообщение и какая хрень над ними нависла, я улыбнулся. Улыбнулся, несмотря на то, что впереди меня ждали совсем не розы.

Самая гнусная часть пути была пройдена. Оставалась самая сложная и самая смертельная. 'Сущее ничего', как сказал бы один мой старинный друг по Команде.

Около пяти часов ночи я уже сидел среди корней огромного куста ригахи и в бинокль рассматривал крепость, которую собирался не менее чем через два часа начать штурмовать. Это и была 'точка один'. Отсюда уже не было никакого возврата. Впрочем, для меня возврата не было и раньше.