Странник - 3 "День дракона"

— А Империя не боится, что в один прекрасный день... — начал я.

— Что? — хохотнул Логиран. — Ринемся захватывать власть? Ерунда! — отрезал он. — Нам нравится именно существующее положение. Мы солдаты, а не политики. Да и если б хотели, давно захватили. Но скажи мне, зачем? Только патологический кретин жаждет власти. Для нормального человека это тяжелая и крайне неблагодарная работа. Ты не задумывался, каких людей привлекает политика?

— Тех, кого девушки не любят... — Я улыбнулся, вспомнив подавляющее большинство политиков своей родины.

— Ну да. Теперь представь себе нашего офицера. Красавец, грудь в орденах, огромная пенсия и гарантированное отсутствие генных болезней. Ведь недаром есть такая поговорка — 'Здоров как гатриец', совсем недаром! Плюс наши парни и девчонки как правило прекрасно воспитаны и хорошо образованны. Да за парнями гоняются, чтобы хоть забеременеть от них! А за девками вообще очередь до звезд. Ну и нужны нам заговоры? Ты думаешь, в Империи этого не понимают? Они там не дурнее нас с тобой. Так что если где и случаются тайные истории, то корни их только в Святом Семействе.

— Каком-каком семействе? — не понял я.

— Ну, в Императорской семье. Слышал я...

Чего там слышал донхо Логиран, я уже не узнал. Сидевшая рядом Кло, тоже отмытая от искусственной кожи и роскошно одетая, вдруг подхватилась и буквально силком потащила меня танцевать, провожаемая очень странным взглядом Логара.

Плясали мы нечто вроде рок-н-ролла на четыре четверти, так что выглядел я вполне пристойно. Потом, запыхавшиеся и разгоряченные, мы выскочили на балкон, и все утонуло в глазах Кло и ее жарком поцелуе. Мои руки уже скользнули ниже, но вдруг Кло со смехом вырвалась из объятий.

— Нет-нет, герой. Тебя сегодня ждет еще одно важное испытание.

Я вздохнул. Вот так всегда! На самом интересном месте...

— Что на этот раз? — с напускной деловитостью произнес я. — Кого спасать будем?

— Меня. — Несмотря на игривый тон, что-то в ее голосе заставило меня подобраться. — Ко мне подходил Старший Советник.

Я терпеливо ждал продолжения.

— Они хотят, чтобы ты Принял Семью перед путешествием к Главному Оракулу.

— Что это значит? — Голос мой был сух, будто на допросе.

— Ну, они тебя усыновят, а потом...

— Что, подвесят за ноги?

— Ну нет. — Она немного зябко повела плечами. — Там, по обряду, ты должен... ну...

Я обозлился.

— Да что такого я там должен сделать? Убить беременную женщину? Или изнасиловать ребенка?

— Почему ты так странно говоришь? — испуганно отодвинулась Кло.

— Потому что этого я не сделаю ни при каких обстоятельствах.

— Успокойся, ничего такого тебе и не потребуется. Нужно будет просто оставить свое семя в избранной семьей женщине.

— И ради этого ты... — Я задохнулся, не находя выражений. — Ну, Кло! У меня нет слов. Конечно, я бы с огромным удовольствием предпочел, чтобы только ты была со мною рядом. Но моя мораль не настолько сложна, чтобы запрещать такие шалости.

— А откуда я знаю, какова она, твоя мораль! — Она почти кричала, а я мучительно думал, как ее успокоить. — Ты вообще свалился из ниоткуда. Может, там, где твой дом, после такого предложения вообще принято совершать ритуальное самоубийство. А я не хочу тебя потерять, не хочу, не хочу!

Я сгреб ее в охапку и, ласково прижимая к себе, тихонечко прошептал на ушко: — Кло, ты самая красивая, самая желанная и обворожительная девочка на всем белом свете. И единственная, кого я хотел бы видеть рядом с собой. — И уже легко отстранив от себя и заглядывая в бездонные глаза. — Но морали как таковой у меня нет совсем. Ты можешь предложить мне любое дело, сколь бы дико и глупо оно не звучало, и если мне оно не подойдет, я просто откажусь. Без последствий и выводов. Ясно?

Она покаянно кивнула и смахнула слезинку.

— Угу.

Красивый обряд Принятия Семьи был долгим и казался бесконечным, потом на роскошном ложе меня почти изнасиловала молодая девушка, к счастью, красивая, как все гатрийки, и вполне умелая. В результате к Великому Оракулу я пошел не просто полноправным членом семьи Лиордан, а приемным сыном главы семьи Реем ден Лиорданом.

Оракул располагался в пустынной местности в высоком, лаково блестящем черными боками и похожем на столб здании, упирающемся в облака. Вокруг стояло еще несколько похожих колонн, и к каждой тянулась длинная, до горизонта цепочка паломников в ритуальных синих балахонах. Добирался я в автоматическом глайдере, похожем на крохотный самолетик. Пропетляв между красноватыми барханами, он подчиняясь своей программе, клюнул блестящим носом и притих у подножия одной из башен. Не торопясь, я выбрался наружу и прошелся вокруг. Ничего не происходило. Тишина, нарушаемая лишь пением ветра и едва слышным шелестом песка, и я в дурацком балахоне посреди пустыни как три тополя на Плющихе. Не зная что делать, я от тоски пнул крошечный холмик наметенного к стенке башни песка, и мгновенно все потемнело.

Исчез песок и паломники. Исчезло даже солнце, освещавшее землю с бескрайнего синего неба. Только что я стоял у самого подножья башни, как неведомая сила вознесла меня на самый верх. Одежда, в которую я был одет, неким странным образом превратилась в мундир темно-синего цвета с незнакомыми мне знаками различия. А на вершине башни царил праздник. Горели яркие огни, висели гирлянды и веселилась разодетая в яркие шелка публика. Я посмотрел вниз, но за тонкими леерами ограждения далеко внизу вместо пустыни бушевал штормовой океан. В поле зрения были еще несколько башен, и сквозь бурю были видны огни на них. Но несмотря на дождь и шторм, на вершине башни было тихо, а главное, сухо. Играла негромкая музыка, гуляли празднично одетые пары, а прямо у моих ног плескался обширный, но неглубокий фонтан. Я нагнулся и зачерпнул его воду рукой. Она показалась мне очень легкой, эта вода. Я подумал несколько секунд, а потом, сбросив ботинки и закатав штаны, ступил в прохладную воду.

Усталость и боль всех прожитых лет вымывало прозрачной небесной водой начисто. Я бездумно брел по воде, приближаясь к противоположному бортику фонтана, когда заметил, что кто-то стоявший предо мной переглянулся с тем, кто остался за моей спиной. И не успел я подумать, как моя обувь волшебным образом вновь возникла предо мной. Совсем не назойливо, но очень доброжелательно в этом странном мире меня опекали. Как и в любом сне, в этом я тоже полностью себя контролировал. Я мог пойти направо, мог пойти налево, но почему-то шалить вовсе не хотелось. Хотелось просто тихо побыть здесь. Я обулся и сделал шаг в сторону, когда из полутьмы меня окликнул негромкий певучий голос. Приглядевшись, я рассмотрел небольшой экипаж несколько странного вида. Нечто вроде кареты, но не классического дизайна. А если точнее, то совершенно невероятно-футуристического. Из окна, полускрытая малиновыми занавесками, виднелась женская рука. Рука сделала приглашающий жест, и дверца съехала в сторону.

В карете было тихо и совсем темно.

— Ты не боишься меня, мальчик? — Голос был тише шелеста опадающей листвы и легче ветра.

— Ты имеешь в виду это липкое противное чувство, когда во рту пересыхает, а тело будто скованно параличом? — спокойно ответил я, с удовольствием вслушиваясь в переливы голоса.

— Да. Ты очень правдиво описал симптомы.

— Давно.

— Что давно? — рассмеялся голос.

— Все давно. — Я тоже почему-то рассмеялся. — Давно не мальчик, и давно не боюсь.

— А чего все же боишься? — заинтересованно спросил голос.

— Когда-то мне приснился сон, что я дерусь с дьяволом...

— Ооо! И... как результат?

— Как посмотреть, — пожал плечами я. Почему-то я был уверен, что моя собеседница, прекрасно видит в этой чернильной мгле. — Может, один-один, а может, ноль-ноль.

— А? — не поняла незнакомка.

— Ну, я вроде зацепил его, а он меня. И я вроде уже кончался, когда попросил кого-то разбудить меня. И проснулся...

— Тогда почему счет равный? Получается, что он тебя победил?

— Нет, — спокойно ответил я. — Когда я подыхал, он уже был мертв.

— И тогда тебе было страшно?

— Да... Первые десять секунд.

— Молодец! — Голос ее зазвенел, словно серебряный колокольчик.

— Слушай, тут мне к оракулу надо... — Я неуверенно замолчал.

— Ааа!.. — радостно протянула она. — Седой самоуверенный мальчишка. Думает, что видит будущее. Он не скажет ничего интересного и пригласил тебя по моей просьбе!

— А что, не видит? — уточнил я. — Будущее ведь определено. Ну хотя бы в общих чертах...

— Видеть-то он, конечно, видит. — Она хихикнула. — Но он еще и толкует то, что видит.

— Ну и что, — умудрено отозвался я. — Имеет право, в конце концов! Как те дикие народы. 'Что вижу, о том и пою'. А тебя, похоже, это раздражает? — Я вдруг развеселился.

— Да! Потому что он нарушает божественное предопределение.

Мне почему-то вдруг стало скучно.

— Странные вы какие-то, боги. Ну вот скажи, получила ты божественную силу. Тебе поклоняются, может, даже кровью жертвенник окропляют, ты там насылаешь бури или, наоборот, дождичек на поля... Но неужели тебе не скучно? Мы живем недолго, зато как! Недаром многие из нас сознательно укорачивают себе жизнь, чтобы сделать ее интереснее. Идут на войну, в горы, женятся, наконец! Ты вот, такая мудрая и всесильная, скажи, когда ты влюблялась последний раз так, что дыхание перехватывало? Хватит твоей власти, чтобы сделать человека счастливым? Не дать ему всего слишком много и не сделать его идиотом, а счастливым? Молчишь... Ты тут о страхе говорила. Пугать меня, что ли, затеяла... А чем ты меня испугаешь? Извести весь род людской тебе слабо, да и кто ты будешь, если некому будет тебе молиться? Растаешь ведь, словно снегурка над костровищем. Ну, убьешь ты меня, так я уже пожил, да так, что семя мое не вытопчешь! Или близких мне людей поубиваешь? Несерьезно это. Говори, зачем звала! — завелся я.

Она помолчала, а затем, словно решившись, произнесла.

— Я хочу предложить тебе Власть. Не торопись. Не власть над горсткой самовлюбленных идиотов, а настоящую, чистую и звонкую, словно золото в четыре девятки. Или как оружейная сталь. Это власть над Гатрийским народом.

— Ну... Глупость какая. — Я даже рассмеялся. — Гатрийцы, насколько я мог понять, гордый и свободолюбивый народ. Даже всесильная звездная Империя над ними не хозяйка. А тут чужак, хоть и приемный сын властителя...

— У меня есть способ, — холодно возразила она. — Поверь. Великий Оракул слишком долго вглядывался в бездну...

— И бездна заглянула в него?

Она звонко и беззаботно рассмеялась.

— А ты еще и философ?

— Частично, — уклонился я. — Но со своим предложением ты промахнулась. Мне всегда нравилось смотреть на тигров в их родной обстановке. Не на цепи, понимаешь? На гордых и свободных. И самое главное. Рабы мне не интересны. Так же мне не интересны игры во власть и политику. Крови на моих руках достаточно, но грязи на них нет.

В темноте повисло тягостное молчание.

— Знаешь, — произнес я извиняющимся тоном, — все-таки сила развращает. Получив сверхвозможности, любое существо, по-моему, слегка деградирует. Там, где мы были вынуждены просчитывать все тонкости и нюансы, учитывать тысячи факторов и иметь пять-шесть способов ухода от самого неприятного варианта, мы начинаем переть словно танк, не беспокоясь о случайной пуле, способной только содрать краску с брони. Ты все-таки попробуй учитывать весь спектр...

— Это как? — Голос, казалось, заинтересовался.

— Ну, например, до сих пор я так и не знаю, для чего я тебе понадобился. А вдруг то, что тебе надо, мне совершенно ни к чему, и я просто так отдам это тебе?

Она замерла, и верхним зрением сквозь искусно сгущенную тьму я видел, как на хорошеньком лице отразилась напряженная работа мысли.

— Понимаешь, — медленно начала она, — ты чужак в нашей области вселенной, и нет бога или энергосфер, которые охраняли бы тебя. Каждый человек, рожденный в мире, с рождения и до смерти так или иначе относится к миру богов и того, что в твоем мире называют эгрегорами. Я очень молода по нашим представлениям. Но, если хочешь, я буду твоим астральным защитником. Правда, иерархия в нашем обществе зависит от многих факторов, и много я сделать не смогу...

— Ну чего ты мнешься! — Я поморщился от досады. — Зарезать кого-нибудь над жертвенником? Дак в местах убиения, как правило, храмов не бывает. Точнее, я стараюсь именно в храмах ничего подобного не делать...

— Да нет... — торопливо, словно боясь, что передумаю, пояснила она. — Достаточно, если ты просто скажешь 'Тарремона' когда, ну... занимаешься любовью или убиваешь кого-нибудь. Тогда энергия, выброшенная тобой в пространство, не пропадет даром, а наполнит мою силу.

— Длинно больно, — проворчал я. — А просто 'Тарри' устроит?

— Да... Так ты согласен? — Она до того разволновалась, что нагнулась вперед, и лицо её на миг вынырнуло из плотного облака тьмы, вуалью закрывающей все тело. Мое верхнее зрение не врало, и мордашка у богини была прехорошенькая. А ниже, интересно...

— Ну детский сад! — не удержался я. — Да какая мне разница, по какой путевке отправляются на небеса мои враги? Ведь я все равно их прикончу. Это не вопрос выбора между жизнью и смертью. Это вопрос между моей жизнью и его. И такие вопросы у меня решены на уровне безусловных рефлексов сотнями поколений моих предков. Все! — Я хлопнул ладонью по колену. — Регулярности не обещаю, но, учитывая количество моих недоброжелателей, твой рейтинг будет повышаться неуклонно.

— И ты ничего не хочешь взамен? Деньги, власть, славу? — Тарри покачала головой.

— Время покажет, — легкомысленно отозвался я. — Я думаю, твоя благодарность могла бы выразиться в доброжелательном пригляде за моими делами, например.

— А могла бы и не выразиться?

— Конечно! — согласился я. — Ведь насильно — я вкладываю в это понятие и все формальные виды договора — мил не будешь.

— Это верно, — кивнула она. — Хорошо. Ты делаешь то, что считаешь нужным, а я... Впрочем, я сама придумаю. — При этом она хитро улыбнулась, на мгновение став похожей на шкодливую девчонку. — Тебе пора.

Я поднял руку.

— Один вопрос на прощание.

— Да?

— А тебе-то это зачем?

— В твоем мире есть такая игра — шахматы. Ты пока пешка на этом поле. Но при надлежащем досмотре можешь стать ферзем...

— Ну а тебе-то что? — не сдавался я.

— Хочу большой красивый храм...

— И только-то? — Я улыбнулся. — Стану ферзем, будет тебе храм.

Тарри грациозно взмахнула перед моим лицом рукой, и все утонуло в ярком сиянии дня. Я вновь стоял у подножья башни, и горячее полуденное солнце припекало вовсю. Но несмотря на это, жарко не было. Во мне словно еще гулял прохладный ветер башни.

И хоть разговора с Оракулом не получилось, я не переживал. Картинки будущего я иногда видел сам, и помимо своей воли, кстати. Просто я всегда считал, что в жизни должен быть элемент неожиданности...

10

Желтый. Гриф 'Копье'.

Шефу оперативного управления Имперской Безопасности полковнику Теринбору Шестому.