Странник - 3 "День дракона"

Андрей Земляной

ДЕНЬ ДРАКОНА

Пролог

Я брел по бесконечному коридору боли. Брел без мыслей и, в общем, без эмоций. Боль была везде. От нее нельзя было уйти — ни в себя, ни еще глубже. Там тоже везде была боль. Она растворяла сознание, дробя его на кусочки, а потом раскалывая их на еще более мелкие. Я тонул и подыхал, теряя личность, как теряет воду бурдюк, пропоротый нерадивым слугой. На одной чаше весов был я, на другой боль, и она перевешивала меня. Я брел по битому стеклу, натыкался слепыми пальцами на раскаленные стены и зазубренную сталь, падал в озера жидкого газа и становился добычей стаи голодных волков.

Все люди, которых я когда-то заставил страдать, корчили мне гнусные рожи и заходились радостным хохотом, участвуя в коллективной пытке. Наверное, мне должно было их бояться. Но страшно не было. Было просто противно. Даже сейчас я бы прикончил любого из них просто потому, что в основном это были подонки. Вместо страха я ощущал только ненависть.

Сам того не замечая, я вскипал черной волной ярости, которая вставала во мне, как встает волна тайфуна, выходя на берег.

Я никогда не знал, что за источник питает мою силу. Но, видимо, он был и здесь. Потому что ухмыляющиеся рожи вдруг исчезли начисто, сметенные ударившей из меня плетью бешенства. А я, обретя возможность двигаться, стал метаться в пожиравшем меня пространстве, собирая распыленные частички своей личности и восстанавливая то, что еще было возможно, и даже то, чего не хотелось. Сейчас мне была дорога каждая, даже самая омерзительная, черта моего характера.

Я собрал воедино все, что удалось, и замер. А дальше? Боль никуда не делась... Просто установился некий баланс. Устойчивое равновесие, которое, как известно, может длиться вечно.

Боль, боль... Везде была только она. Ее величество Боль. Так продолжалось очень долго. Может быть, целую вечность. В конце концов я решил поговорить со своей болью.

— Эй, старая злючка!

— А, привет, привет! — вдруг радостно отозвалась боль.

— И долго ты меня еще будешь мучить?

— Мы теперь с тобой навсегда вместе. Я твоя последняя любовь, — мерзко хихикнула боль. — Ты помнишь, как корчился тот парень, которому ты вогнал раскаленный шомпол в спину? А? Помнишь? Как он умолял тебя не делать этого? Помнишь, вижу... Я хочу, чтобы ты сам оценил тот свой подарок.

— Тот, как ты говоришь, парень хладнокровно, словно в тире, расстрелял колонну беженцев. Я бы его просто прикончил. Но он знал и не хотел говорить, где залегла его банда, — объяснил я.

— У каждого свой список грехов. А ты помнишь чернокожую девочку, которой ты прострелил плечо? Она потом умерла в госпитале американской военной миссии, — продолжала боль.

— Так она хотела меня убить. А штуки, что была у нее в руках, хватило бы на всех нас...

Никогда не думал, что придется оправдываться перед собственной болью...

— А кто тебе сказал, что твоя жизнь дороже? Ты был палачом и убийцей всю свою жизнь. А теперь я буду твоим палачом... — мечтательно проговорила боль.

— А ты не боишься, что я сдохну? — разозлился я.

— Нет, не боюсь. У тебя ведь и жизни-то теперь нет. Ты сейчас просто иллюзия.

— Но и ты ведь тоже иллюзия! — не сдавался я.

— Для кого-нибудь другого может быть и так. Но для тебя я реальность. И должна сказать — единственная доступная реальность.

— А если я сойду с ума? Какая радость мучить умалишенного?

— Конечно, сойдешь! — хихикнула моя невидимая собеседница. — Но обещаю: очень, очень нескоро.

— Боль, а боль! — выкрикнул я. — Ты просто старая вонючая сучка...

Молчание было мне ответом.

Медленно скользя по течению боли, я внимательно рассматривал каждый ее извив. В ней было столько оттенков, каких я и не подозревал. Цвет, свет и звук, все, что я помнил, меркло перед ее богатством. Тысячи, миллиарды оттенков боли. И каждый был моим.

Прошло еще много времени, пока я не понял, что могу управлять болью. Я вытягивал ее в тонкий перечно-красный жгут, а после распылял в мутное басовое облако, и так без конца во всех бесконечных вариантах сочетаний. И в конце концов набрел на болевую эйфорию, тонким мостиком соединявшую боль и удовольствие. И сделал боль наслаждением. Я превратил ад в рай, одним движением вывернув мозги наизнанку, словно старый носок.

Струи удовольствия и неги захлестнули меня бешеным водоворотом сладострастия. Все наркотики мира были ничем перед этим сладчайшим из океанов. Гаремы прекраснейших гурий были бледной тенью этого источника. Я купался в нем и пил его легкую влагу с жадностью и нетерпением изголодавшегося путника.

Когда схлынули первые волны блаженства и я с трепетом повара-гурмана начал готовить себе новые, то с сожалением понял, что наслаждение имеет гораздо меньше красок, чем боль. Это меня если и опечалило, то не сильно. Ведь лучше переесть, чем умереть. Но в итоге мне наскучили и райские кущи.

Подобно скупому рыцарю, терпеливо и тщательно я перебирал все, что у меня осталось. Жара, холод, голод, жажда и прочие подобные штуки выглядели примитивными, серыми и недостойными Моего божественного внимания. А потом каким-то образом я перетек из ощущений в эмоции, и это немало позабавило меня. Теперь я увидел их.

Страх оказался маленьким заплаканным мальчишкой, забытым в заставленной старой скрипучей мебелью полутемной квартире. Ненависть — несчастным слепым калекой, избивающим клюкой свою малолетнюю дочку за малое количество водки, заработанное ею на панели. Ярость во всех ипостасях была воином. А вот Любовь неожиданно для меня засияла таким многообразием граней, что заставила вглядеться повнимательней. Там нашлось место и для матери, качающей своего первенца в колыбели. И для крепко взявшихся за руки юноши и девушки под пахучим дождем белоснежных роз. И даже для старика, мастерящего из найденных на свалке деталей то, что непременно осчастливит все человечество...

Радость и Грусть тоже были там. Все человечество, такое разное и в чем-то такое похожее, всем своим существом жирно перечеркивало однажды сказанную кем-то глупость, что счастливы все одинаково. А еще там была Та Единственная, чей образ я пытливо разыскивал в лицах всех виденных мною женщин. Гордая и нежная, словно радуга, с пахнущими раскаленной добела степью волосами цвета золота, горячим гибким телом и глазами, похожими на зеленый потаенный омут. Позабыв враз обо всем на свете, моя душа рванулась в Ее сторону.

Бедная моя головушка. Я потерял ее в этом хороводе нежности и страсти.

Идя бесконечными тропами Любви, я заметил, что вокруг меня сначала едва слышно, а потом все громче и громче зазвучали какие-то странные звуки. Недовольный, я оторвался от своих опытов, пытаясь понять, что именно мне мешает. А когда понял, что слышу голос, радости моей не было предела.

— Эй, кто там? — крикнул я.

— Не ори. Я и так слышу, — холодно ответил голос ниоткуда.

— Я не ору... — Я немного замялся. Как разговаривать с собственным бредом? — Ты кто?

— Нет, это ты скажи мне, кто ты.

Если честно, то Боль была куда вежливее. На редкость хамоватая фантазия... Я решил для начала не ссориться.

— Да я и не знаю, кто я теперь.

— А кем был? — Голос, казалось, заинтересовался.

— Был? Кем я был? — задумался я. — Ну, наверное, солдатом был почти всю свою жизнь.

— И много убил? — Голос звучал неподдельно понимающе.

— Много, — честно признался я.

— За деньги? — строго спросил голос.

— Нет! — Я даже обиделся. — За деньги никогда не убивал. За хреновую идею приходилось. Чтобы выжить, тоже. Убивал, когда решал, что такой сволочи больше не место на земле...

— Ишь, архангел выискался! — язвительно заметил голос. И неожиданно возвысился до громового крещендо. — А кто ты такой, чтобы решать, кому место на земле, а кому нет.

— Я-то кто такой? Да я ж тебе уже говорил. Я солдат.

— Не прокурор, значит, не судья, а просто палач. Так что ли? А? — продолжал свой допрос голос.

Мне это уже начало надоедать.

— Слушай, а ты сам кто такой, чтобы меня судить? Судья или, может, прокурор?

— И прокурор, и судья, — веско проговорил голос. — Но сейчас главное, что я для тебя еще и адвокат. Понял?

И тут я действительно обозлился.

— Ну тогда слушай, прокурор хренов. Расскажу тебе одну историю. Было мне тогда лет, наверное, тридцать. Служил в одной конторе, тебе ее название, пожалуй, ничего не скажет, но знающие люди боялись ее больше Гнева Господнего.

— Так уж и больше? — переспросил голос.

— Не сомневайся! — заверил я его. — Так вот. Случилось так, что пришлось мне со своими... скажем так, сослуживцами, посетить одну отдаленную провинцию нашего государства. Дела там творились нечистые, и верховный владыка погнал нас разобраться: 'А в чем, собственно, дело?'

Ну, с золотом, что уходило тайными караванными тропами, мы разобрались быстро. Уже собрались смыться на пару дней в горы — отдохнуть. И тут как на грех у одного из наших ребят пропала племянница. Он, видишь ли, тоже из тех краев был. Ну, начали мы искать, понятное дело. И потихоньку вышли на козла, который собирал на машине девчонок по всему городу и куда-то там увозил. Козел этот, заметь, оказался никем иным, как личным шофером наместника этой самой провинции.

Секунд пятнадцать он кочевряжился и орал, что, мол, всех нас за яйца возьмет, но когда за него принялся тот самый парень, у которого племянница пропала, тот быстро все выложил. Слышь, догадайся с трех раз, кому он возил этих девчонок? А? Чего молчишь, таинственный незнакомец?

— Ясно, кому, — угрюмо и нехотя отозвался мой собеседник. — Продолжай...

— Продолжаю, — покладисто согласился я. — Итак, выяснили мы, куда он их привозил. А вот куда они потом девались, узнали не сразу и с большим трудом. Знаешь, куда?

— Ну? — мрачно спросил голос.

— А там карьер был песчаный. Заброшенный, разумеется. Туда и отвозили их. И пропащую мы там нашли.

— И много?

— А это как считать. Много, мало... По Твоим меркам, Создатель, может, и вовсе кроха малая будет.

— Догадался, значит. — Спокойно, словно констатируя факт, произнес он.

— А чего уж, не дурак вроде. Или дурак, да не настолько.

— Так сколько их было? — переспросил он.

— Так Ты ж у нас всеведущий? Вот и узнай! — не удержался я.

— Говори!!! Ну!!! — Голос неожиданно сорвался в старческий фальцет. И столько боли было в этом голосе, что я вдруг даже пожалел его.

— Триста семьдесят пять душ там было похоронено до того как мы пришли. Триста семьдесят пять скрученных колючей проволокой молодых женских тел. И каждую, заметь, каждую перед смертью, то есть между изнасилованием и убийством, пытали. Пытали зверски. Инквизиторов Торквемады стошнило бы от этого зрелища, словно институток. Так вот. Пользуясь случаем, желаю спросить. А Ты-то сам где был, когда их мучили? Где Тебя носило? Являлся небось в образе благообразного старца новому пророку?

— А после? — Голос был странно глухим.

— Что 'после'? После трупов там оказалось ровно на десять больше. Видишь ли, Ткач... Неразумные чада Твои, все, кто был замешан в этой истории, во главе с наместником той далекой провинции почему-то решили устроить пикник в этом заброшенном карьере и были разорваны заживо голодными собаками. Там мясом пахло...

Такая вот геройская смерть. А? Что скажешь, господин-товарищ-барин прокурор-адвокат-судья?

— Не мешай, — медленно проговорил голос.

— Задумался? Ну, думай, думай.

Мы помолчали.

— Слышь, Творец? — надоело молчать мне.

— Ну?

— А ты можешь разговаривать и думать одновременно? Вопросик есть...

— Спрашивай! — милостиво разрешил он.

— А вот если бы я, к примеру, был мусульманином, Ты был бы Аллахом?

— А я, по-твоему, кто?

— Что, неужто Аллах?

— Дурак ты! — обиделся Господь. — Бог, он что для язычника, что для зороастрийца един. Только имена разные.

— Нет, подожди, — не сдавался я. — А выглядишь-то Ты как? Ну, к примеру, мусульмане Тебя никак не изображают. Коран запрещает. А вот христиане, например, или индуисты очень конкретны в этом смысле.

— Да никак я не выгляжу! — рассердился он. — Понаделали ликов... Одно утешение, иногда так изобразят, сам не налюбуюсь.

— А вот насчет триединости как? — продолжал доставать Его я. — Ну в смысле Отца, Сына там и Святого духа?

— Ну ты зануда! — восхитился Господь. — Как бы тебе объяснить... Вот ты своей печени кто? Отец, сын, а может, кормящая алкоголем мать?

— Ага, — удовлетворенно произнес я. — Так значит я типа тоже Твоя печень?

— Ты заноза в моей жопе! — вскричал он. — Даже умереть толком не смог. Из ада тебя выгнали, рай превратил в какой-то дурдом... И что прикажешь с тобой делать?

— Отпустил бы ты меня, а? — неожиданно даже для себя попросил я.

— Отпустить, говоришь? — Бог помолчал, вздохнул. — Ладно, солдат. И пусть совесть твоя будет тебе судией. Она, похоже, неплохая тетка... Иди, воюй.

— Йес, сэр! — ответил я и провалился в длинную, как мусоропровод Эмпайр Стейтс Билдинг, трубу.

— И чтобы больше я тебя здесь не видел!!! — донесся до меня громовой бас Создателя.

1

Одинокая скала, источенный временем свидетель давнего путешествия льдов, пронзала лазоревый купол неба. Уже очень много лет она была пуста. Ее изъеденное расселинами и трещинами тело не населяли любопытные пестроглазые катойха и величавые фрегаты бескрайнего леса, длиннокрылые лессайсо. Трудно было найти среди этого зеленого моря, кишевшего всякой живностью, относительно спокойный кусок пространства, куда не заползали бы ни каменные змеи, ни ящерицы акканхо, так любящие нежное птичье мясо. Насекомые, что расплодились теперь в бесчисленных трещинах скалы, не привлекали птиц. Ведь даже болтливый негеш, чья безудержная жадность и прожорливость стала притчей, облетал ее черный палец далеко стороной.

Птицы, звери, все, кто имел хоть каплю мозгов для выработки инстинкта самосохранения, обходили и облетали страшную скалу сотой дорогой. И все потому, что теперь тут жил этир. Просто старый, дряхлый этир, шальным ураганом занесенный в эти места лет сто назад. Полуразумный птицеящер сидел на самой вершине, устало прикрыв огромные глаза от яркого солнца и спрятав голову в тень собственного тела.

Доведись кому увидеть этира со стороны, он подумал бы, наверное, что это густо поросший мхом кусок скалы. Потом пригляделся и принял бы его за изваяние страшного крылатого бога, сработанное давно вымершим племенем. А больше и не успел бы ничего подумать. Две с половиной тонны могучих мышц и брони разили со скоростью черной молнии.

А этир хотел есть. Задранный накануне лесной кабан уже давно был переварен вместе с густой и жесткой, словно проволочная щетка, шерстью и огромными, толщиной в руку взрослого охотника, бивнями. Птицеящер сидел на прохладном ветерке и лениво дремал, собираясь вечером сделать налет на разведанный недавно выводок одичавших крингов. Предчувствие вкуса сладкого мяса заставляло его довольно жмуриться и расслабленно, словно потягиваясь, топорщить когтистые плечи.

Странный, знакомый запах внезапно вывел его из состояния полусна. Вкусное свежее мясо лежало совсем рядом и издавало упоительный, чуть горьковатый, горячий аромат. Так пахли туши, которые когда-то он и его сородичи сбрасывали в кипящую от вулканического тепла реку, а потом вылавливали. Это было настоящее лакомство, которое он не хотел и не мог упустить.

Этир поднял клыкастую, поросшую темно-коричневыми костяными наростами голову и широко распахнул ноздри, дожидаясь нового порыва ветра. Запах свежей крови с новой силой ударил в его нос, заставив мелко затрепетать черные кожистые крылья. Затем они медленно со свистящим шелестом раскрылись, потом еще раз и еще, пока не заполоскались на ветру, словно паруса морских разбойников элхедов. Легкая рябь пробежала по тонкому бархату крыла, и оно словно истаяло в воздухе, сделавшись абсолютно прозрачным. Исчез и этир. Остался только звук поющего в крыльях ветра да холодный терпкий запах. Затем могучий, словно порыв северного шквала, всплеск смыл начисто и это.

Невидимый и молчаливый, словно призрак, он кружил над джунглями, внимательно осматривая каждый сантиметр леса. Короткое движение привлекло его внимание. Не выпуская больше этот участок из поля зрения, по широкой дуге этир стал осторожно спускаться ниже. Резкой удушливой волной и гнилостным духом ударили испарения влажного леса. Но на этом фоне все ярче и ярче, словно трава сквозь бетон, просачивался, продавливался жирным и густым ломтем запах паленого мяса. Запах этот сводил старого дракона с ума, заставляя терять остатки разума и всякую осторожность.

Человек, бессильно распластанный на медово-желтом ковре тонких, словно волос, нитей, был практически мертв. И даже целебный мох, усиленно врачующий его своими усиками, был здесь бессилен. Несколько рваных ран не в счет. Площадь ожогов была слишком велика.

Этир потоптался на месте, соображая, как бы выдернуть человека из больно жалящегося мха, так не любившего выпускать пациентов, и уже собрался аккуратно подцепить его длинным когтем, когда человек поднял веки. Воспаленные красные зрачки его смотрели прямо в изумрудно-зеленые глаза этира. Впервые за всю свою жизнь ящер почувствовал себя неуверенно. Видеть его человек не мог. Однако видел. Он понял это, когда заметил, как отслеживают его движения покрасневшие и слезящиеся глаза человека.

Но запах был слишком сладок. И огромная голова этира быстрее молнии рванулась за добычей. Уже раскрылась с чавкающим звуком страшная пасть, обнажая ровный ряд белоснежных клыков, готовых нанизать на себя сочное мясо, когда человек сделал невероятное в его положении усилие и рывком сдвинулся в сторону, убирая голову с обломка торчащего из земли гранитного валуна.

Ящер так и не понял, что его убило. Он просто умер. Его голова со страшной силой врезалась в камень и треснула перезрелым плодом. А человек, потративший на это движение всю свою силу, снова повалился в побуревший от собственной крови мох.

Черная драконья кровь сначала по капле, а потом все быстрее и быстрее, булькая и шипя, вытекала из поверженного зверя на тело своего победителя, покрывая его толстым блестящим слоем и вливаясь в ждущее влаги горло. Человек сначала закашлялся, выплевывая жирные черные сгустки, а затем, словно смирившись, отвернул голову так, чтобы не заливало нос, и стал глотать дымящуюся жижу.

2

Залитая жарким весенним солнцем лесная поляна, окруженная с трех сторон вековыми, в два обхвата, стволами и с мягко журчащим прозрачным ручейком была пасторальным островком спокойствия в бурном зеленом океане леса. На мягкой траве лежал, отдыхая, человек. Тугие, похожие на сытых змей мышцы перевивали коричневое, словно покрытое плотным загаром тело. Расслаблено, будто огромная кошка, он растянулся на солнышке. Человек не боялся крупных хищников, давно усвоивших, кто был хозяином этой части леса. Человек этот вообще ничего не боялся. Живя по своим представлениям как минимум четвертую жизнь, он видел смерть много раз, избегал ее в самых безнадежных ситуациях и в этом совершенно чужом для себя мире остался тем, кем был всю свою жизнь. Самым страшным хищником.

Запах горячей человеческой крови разбудил, словно крик. Несмотря на то, что человек продолжал лежать, тело мгновенно пришло в состояние взведенного арбалета. Еще несколько секунд он лежал, напряженно размышляя.

Кровь. Запах холодный. Далеко. Густой. Крови много. Запах свежий. Значит сейчас, или недавно.

Единым аккордом вспыхнули мышцы. Он уже стоял, напряженно внимая звукам леса и пытаясь отслушать звук, соответствующий разбудившему его запаху.

Сначала медленно, а затем все быстрее он двинулся в сторону ветра, доносившего едва различимые крики и звон стали. Совершенно нагой и босой, он беззвучно скользил по лесу темным призраком, не оставляя после себя ни примятой травы, ни колышущихся ветвей. Он пересек крохотную речушку, в которой ловил рыбу, потом глубокий распадок и через некоторое время углубился в незнакомую часть леса.

Звуки боя стали уже настолько отчетливыми, что можно было различить и гулкий удар меча в щит, и звон стали о сталь. А терпкий дух крови и пота вообще почти перекрыл остальные запахи леса.

Последние сто метров, и человек замер внутри раскидистого колючего куста на открытом берегу большой реки, бесстрастно рассматривая открывшуюся картину. Частью песчаный, а частью покрытый густой травой берег был завален трупами людей и тушами верховых животных. Происходящее было понятно с первого взгляда. Небольшой караван на переправе ждала засада. Остатки отряда в количестве пяти амазонок стояли по колено в воде спиной к перевернутой повозке, отражая атаку примерно десятка солдат. Еще человек двадцать мечников и арбалетчиков стояли и сидели на берегу, криками подбадривая нападающих. Повозка перевернулась, не успев выехать на берег, и образовала сзади обороняющихся неплохой щит. Но если бы кто-нибудь из воинов сумел подплыть к повозке сзади и взобраться на нее, жизнь отряда была бы сочтена на маленьких песочных часах.

Похоже, оборонявшихся хотели захватить живьем и просто брали на измор. Командир атакующих, высокий, богато одетый молодой мужчина с удлиненным скуластым лицом, стоял рядом, придерживая закованной в сталь рукой за уздцы верхового кринга и положив другую руку на узорную рукоять эласского меча. Мрачно улыбаясь, он наблюдал за агонией маленького отряда.

Был еще один наблюдатель. Старик или, скорее, мужчина преклонных годов в черном кожаном плаще до пят. Он внимательно и несколько брезгливо наблюдал за окончанием боя, откинув капюшон назад, и беспрестанно теребил костлявой рукой реденькую седую бородку. Его тонкие бескровные губы все время двигались, словно он что-то пережевывал. Но его плешивую голову занимали явно не мысли о возвышенном искусстве магии. Вид сражающихся амазонок, их упругие сильные тела так возбудили колдуна, что его тусклый сморчок впервые за много лет подал неясные признаки жизни.

Занятый осмотром поля боя пришелец не сразу обратил внимание на надсадный ритмичный рык слева. Привязанный к стволу могучего дерева огромный горный лев бился на плетеном ремне, почуяв незнакомца и исходившую от него опасность. Командир отряда только повернулся с недовольной гримасой к зверю, когда прочный трос с резким оглушающим хлопком лопнул, и вскормленный человеческим мясом зверь по длинной высокой дуге прыгнул прямо в центр колючего куста раххи.

Человек в кустах внезапно исчез, а лев почувствовал странное жжение в животе. Он мягко приземлился на все четыре лапы и недоуменно посмотрел вниз под себя, где на земле лежало странно пахнущее кровавое тряпье. Лев постоял еще секунду и повалился набок, путаясь бьющимися в предсмертной агонии лапами в собственных кишках.

Граф Ригден Великолепный скучал. Он выполнил обещание, данное своему королю, и затравил эту наглую сучку принцессу Анойю, словно крысу. Правда, охота стоила жизни почти половине его отряда... уж больно хороши у нее были телохранители. Вернее, телохранительницы. Он зло сплюнул. Ну ничего. Этого барахла вокруг навалом, можно хоть армию нанять, только плати. А вот оставшиеся в живых девушки будут для него достойной наградой. Поговаривали, что они исключительно хороши в постели. Скоро узнаем...

Предчувствие скорого развлечения наполнило Ригдена сладкими мечтами, и он уже почти не сожалел, что принцессу придется отдать королю.

Внезапно звук рвущегося с поводка Линхарда, графского любимца, прервал его мысли. Он только собирался прикрикнуть на зверя, как прочнейший ремень громко хлопнул, и Линхард метнулся в куст у самого края поляны.

Жалобный визг льва и треск смятых ветвей слились в один звук. На поляну не выскочил, а каким-то странным скользящим шагом вытек совершенно голый бородатый мужчина. Необычного изумрудного цвета глаза ярко выделялись на смуглом скуластом лице. По виду — явно беглый раб. Мужчина был высок ростом и, судя по всему, очень силен. Такие рабы стоят на рынке Велизонга бешеных денег. Граф медленно потянул из ножен на поясе меч, намереваясь оглушить беглеца, чтобы потом снова заковать его в цепи.

Но несмотря на меч, мужчина явно не собирался убегать. Он спокойно и, видимо, привычно принял несколько необычную, но вполне рациональную боевую стойку. Граф улыбнулся. Наверное, этот раб из беглых бойцов Давона в Палсе. Те тоже ни черта не боятся. Что ж, тем дороже он стоит.

И не таких ломали.

Словно жало змеи, меч метнулся к ноге раба, имитируя атаку, не дошел до цели и по короткой дуге скользнул к голове. Все шло прекрасно. Вот только человека там уже не было. В полшага он скользнул к графу, перехватил руку за локоть и запястье, резким кольцеобразным движением вывернул ее из плеча, ловко подхватил выпадающий клинок и одним длинным движением вздел его по дуге вверх.

Закричать граф не успел. Повинуясь последней команде угасающего мозга, рот летящей вниз головы раскрылся, но кроме струйки крови, оттуда ничего не вырвалось.

Мужчина качнул меч из стороны в сторону, привыкая к балансу, и уже собирался снова скрыться в чаще леса, когда короткий визг арбалетной стрелы словно привел в действие дремавшую программу.

Клинок растаял в воздухе туманным веером. Не отбитый, а разрезанный пополам стальной арбалетный болт жалобно звякнул, когда его остатки обессилено кувыркнулись в сторону. Перескакивая взглядом с одного арбалетчика на другого, он мгновенно отследил все траектории возможного полета стрел, и они отложились в его восприятии тонкими красными линиями.

Странным словно танцующим шагом, похожим скорее на брачные игры гигантского паука, мужчина скользнул в сторону стрелков. Часть из пущенных стрел он просто обошел, как обходят пеньки на дороге, а остальные отразил графским мечом. Еще несколько шагов, и он оказался рядом с арбалетчиками. Несколько человек лихорадочно пытались перезарядить арбалеты, и только двое самых опытных уже держали в руках тяжелые стальные дротики.

Первый из стоявших в ряду стрелков, еще не осел в примятую траву, когда замыкавший строй ветеран, промахнувшийся в этот день второй и последний раз в жизни, ткнул дротиком в неожиданно ставшее пустым место. Он успел только чуть скосить глаза, когда его позвоночник жалобно щелкнул, становясь в средней своей части жидким киселем с мельчайшими осколками костей.

Сержант недаром носил свои нашивки. Смерти своего хозяина он не видел, так как был весь захвачен зрелищем битвы в воде. Но увидев мгновенную и жестокую расправу над арбалетчиками, он короткой командой поднял своих бойцов, что отдыхали в тени большого дерева, и сам прыгнул вперед, выхватывая меч. Графский клинок из лучшей на Аррасте стали с коротким рассерженным визгом рассек его от плеча до пояса вместе с кольчугой, кирасой и даже щитом, висевшим на спине... Гудящий веер сверкающей стали шел сквозь неровный строй нападающих, словно холодный осенний ветер, и, соприкасаясь с ними, хлестко выбивал прозрачные облачка кровавого дыма.

А старик в черной хламиде уже не был таким бесстрастным. Запустив обе руки в тяжелый кожаный мешок, притороченный к поясу, он суетливо копошился в нем, словно мыл руки или натирал их чем-то находящимся внутри. Когда он резким движением выдернул руки из мешка, вслед, словно искры из печки, полетели ярко сиявшие огненные брызги. Он вытянул сиявшие алым светом кисти в сторону незнакомца и стал что-то ритмично каркать надтреснутым старческим голоском, по-бабьи повизгивая на особенно высоких нотах.

Человек не видел колдуна — он стоял к нему спиной. Но каким-то образом он почувствовал опасность. Резко крутнулся на месте, описал мечом сверкающий полукруг и замер, рыская глазами. Через долю секунды их взгляды скрестились, словно клинки. А еще через мгновение луч гудящего жаркого огня ударил в незнакомца с силой тяжелого кузнечного молота. Но вместо того, чтобы испепелить наглеца на месте, пламя пролетело над головой упавшего в песок человека. Когда факел опал, глазам колдуна предстал невредимый противник, уже перехвативший меч за середину клинка. Руки черного мага уже готовились извергнуть новую волну жидкого огня, когда сверкнувшая на ярком полуденном солнце полоса остро отточенной стали с легким хрустом пробила ему горло. Не в силах отвести взгляда от вибрирующего в горле меча, чародей схватился сиявшими ярче расплавленного металла пальцами за клинок. Короткая яростная вспышка осветила поле боя, на мгновение обесцветив яркие краски дня кровавым маревом. И только там, где раньше стоял маг, было лишь выжженное до серовато-коричневого пепла пятно на изумрудно зеленой лужайке и насмешливо покачивался вонзившийся в землю меч, потемневший до иссини-черного цвета.

Яркий сполох на мгновение отвлек солдат. Они ослабили натиск, и трое из них тут же свалились под точными ударами телохранительниц принцессы. А еще пятеро выскочили из воды и разом накинулись на безоружного незнакомца. Но он плавно, словно ртуть, протек под один клинок и, проскальзывая под локоть коротким и внешне безобидным движением, коснулся раскрытой ладонью густо заросшего подбородка своего противника. С легким хрустом пересохшей ветки вся нижняя челюсть плавно вошла в горло, а из глазных впадин хлынула кровавая каша. Второй только заносил свой меч, когда рванувшая из маленькой дырки на его грязной шее кровь тугой пульсирующей струей хлестнула по траве, разом меняя ее цвет. Мечник только скосил глаза в сторону и завалился набок. Человек подхватил упавший меч и тремя короткими экономными движениями зарубил остальных.

На дрожащих от усталости ногах принцесса с поредевшей свитой выбралась из воды и обессилено повалилась на перепаханный битвой песок, уставясь на голого незнакомца.

А тот тем временем стал не торопясь обходить трупы. Подходящий размер одежды оказался, как ни странно, у покойного графа, славного могучим телосложением. Путаясь в застежках и рассерженно бормоча невнятные ругательства, чужак неловко напяливал на себя явно непривычную одежду.

Наконец одна из девушек, высокая сероглазая блондинка в сияющих, словно белое зеркало, полированных доспехах, тяжело опираясь на меч и подволакивая ногу с рассеченным наколенником, подошла к нему. Быстро и умело, в несколько движений она привела его одежду в относительный порядок, заработав благодарную улыбку.

— Как имя твоего хозяина? — спросила она густым грудным голосом, обращаясь к своему нежданному спасителю и привычно-кокетливо поправляя непокорную прядь волос.

Другая, кареглазая и смуглокожая южанка Таисса с длинной черной косой узлом на затылке, не вставая с песка, перевернулась на живот, глухо скрипнув кожаными завязками доспеха, и недовольно зашипела:

— Ты что! Они очень чувствительны к обращению. Надо не так... — И, уже приподнявшись на руках, она в полный голос обратилась к мужчине: — Как твое имя, свободный человек?

А он переводил взгляд с одной на другую, совершенно очевидно не понимая ни слова.

Девушки переглянулись.

— Может, верниец? А?

— Элара! — окликнула блондинка.

-Нету меня, — отозвалась тоненькая черноволосая девушка, обессилено валявшаяся на песке. — Умерла я...

Тогда блондинка проковыляла назад к берегу, ухватила ее за кованый отворот богато украшенной двойной палсской кольчуги и рывком вздернула на колени.

— И умерла бы, если б не он!

Первое, что увидела Элара — это высокие лоснящиеся черной кожей верховые сапоги и кое-что повыше, обтянутое не по размеру узкими штанами из тонкой замши. Круглыми от вожделения и испуга глазами она рассматривала могучего незнакомца, черной скалой возвышавшегося над ней.

— Вот это экземпляр! Чур я первая! — пискнула Элара.

— Сдохнешь когда-нибудь от своей ненасытности! — рявкнула на нее блондинка. — Ты посмотри, что он натворил! Ты видела человека, разрубившего эрнадский доспех от пояса до плеча?

— Вот это мужик! — восхищенно произнесла совсем ожившая Элара. — Анойа! Откуда он такой взялся? И на раба что-то не похож.... — Задумчиво произнесла она, внимательно посмотрев на его шею.

— Вот и выясни! — язвительно произнесла принцесса Анойа, наконец отпуская Элару.

Минут двадцать Элара перебирала все знакомые ей языки, пытаясь наладить контакт, но все было тщетно. Даже молчаливая Тассана произнесла несколько фраз на забытых языках древности.

— Э, слышь! Может, он глухонемой! — подала голос молча наблюдавшая за всем этим Верна.

— Сейчас узнаем! — решительно сказала Анойа.

Она показала рукой на себя и отчетливо произнесла: 'Анойа'. Потом показала на сидящих девушек и по очереди назвала их имена.

Мужчина кивнул головой и произнес показывая рукой на себя: 'А Дрей'.

— Рей? — переспросила Верна.

Он пожал плечами и, неожиданно широко улыбнувшись, кивнул головой.

— Ну Рей так Рей. Девчонки, хоронить не будем. Нет времени. Таисса, принеси поминальные кубки! — скомандовала Анойа.

Привыкшая к дисциплине девушка молча повиновалась.

Скоро на небольшом круглом щите стояли высокие металлические чаши, до краев наполненные вином.

Жестом Анойа предложила незнакомца присесть к импровизированному столу.

— Ты что делаешь? — зашипела на нее строгая в правилах приличия Верна. — А вдруг он беглый раб или преступник...

Вспыхнувшие в глазах Анойи огоньки ничего хорошего не сулили.

— Что, милая, забыла, как сдавала хабар в Малагарском порту? Или как развлекалась на дороге в Тахед? — негромко произнесла она вибрирующим от напряжения голосом, глядя в упор в лицо подруги.

Та опустила голову и молчаливо насупилась.

— Ты же знаешь, что произойдет, если он сядет за один с нами стол! — почти прошептала она.

— Знаю. И даже раньше!

Анойа решительно встала. Подойдя к незнакомцу, она показала на меч, потом вытянула руки вперед. К ее удивлению, он мгновенно все понял и аккуратно положил оружие на ее ладони. Клинок был чернее ночи и горяч, словно только что из кузнечного горна. Ни одной, даже самой маленькой капли крови не было на его полированной поверхности.

Кончиком меча принцесса сначала прочертила короткую кровавую черту по своей ладони, а затем жестами объяснила, что хочет сделать то же самое с ним. Нехотя он подставил свою руку. Анойа провела мечом по его коже, и на лезвие упала маленькая капля темно-красной и густой, словно сироп, крови странного воина. Ранка мгновенно затянулась.

Анойа постояла мгновение, движением головы отгоняя морок, и, глубоко вдохнув, громко и торжественно произнесла:

— Властью своей, Императора Эласа и Всеблагого Властителя Небес, объявляю тебя графом островов Ратонга и Гассари!

Рей коротко, но отчетливо склонил голову в небольшом поклоне. Вообще-то ему полагалось встать на колени и принести клятву верности, но торжественность момента как всегда испортила Верна, уже сидящая в седле.

— Слышь, подруга, трогаться было бы неплохо! А то не ровен час, набегут на торжество, а у нас как на грех и угостить толком нечем.

Анойа недовольно зыркнула в ее сторону, но крыть было нечем. И вправду надо было двигаться, да побыстрее.

Место, где лежали стащенные в одну кучу трупы, уже было окружено тонкими курительными палочками. Легкий прозрачный дымок, струившийся в безветренное небо, понемногу загустел, пока не стал похож на черные, лаково сверкающие спицы от земли до неба. Внезапно воздух между ними задрожал, на мгновение смазался, и все исчезло. Не осталось никаких следов. Ни тел, ни курений, а только перемешанный с песком дерн и тонкий, едва уловимый запах серы.

Анойа вновь подошла к Рею, показала на себя и подруг, махнула рукой на запад. Потом показала на Рея, снова на себя и снова на запад.

Он, видимо, сразу все понял, потому что улыбнулся, склонил голову, затем пытливо исподлобья посмотрел в глаза Анойи. Взгляд его зеленых глаз был таким пронизывающим, что ее пробрал холод. Он качнул головой и после секундного размышления повторил ее жест. На себя, на нее, и в сторону заката.

Оставшихся в живых животных только-только хватило, чтобы сесть верхом самим. О том, чтобы тащить неподъемную повозку, и речи не было. Навьючив большой кованный железом ларец из повозки на единственного свободного кринга, маленький отряд быстро тронулся в путь.

Они ехали до тех пор, пока ночь не сделала продолжение путешествия невозможным. Маленький лесной овраг с крошечным ручьем, приютивший их на ночь, выходил к реке. Не обращая внимания на быстро сгущающуюся тьму, Рей быстро сбросил доспехи прямо на траву и уверенно, словно днем, пошел к берегу. Вскоре девушки услышали громкий плеск воды.

— Слушай, неужели и вправду из благородных? — поинтересовалась у Тассаны Верна, не прекращая стаскивать к старому костровищу обломки веток.

— Почему ты так решила? — отозвалась Анойа, которая в тусклом свете крохотного светильника перебирала вываленные на подстилку продукты, соображая, что из этого можно съесть, учитывая еще четыре дня пути и отсутствие в этой части леса охотничьей дичи.

— Ох! Тяжелая какая... — чертыхнулась Верна под грузом особенно крупной лесины. — Ну сама подумай, кто еще потащится умываться ночью, да еще с риском свернуть себе шею в этой темноте.

— А может, он рыбу ловит? — предположила Тассана.

— Ага, — скептически согласилась Верна, приводя коряги к состоянию дров тяжелым двурушником. — Ловит. Ночью. Мечом. Десять против одного, что он там плещется, как та самая рыба.

— Ставлю десять монет, что он рыбачит! — произнесла Анойа, сделавшая наконец выбор в пользу небольшого пакетика крупы, маленькой горсти сушеных фруктов и куска солонины.

— Ты что, и в самом деле думаешь, что он может что-то там поймать? — удивилась Тассана.

— Ну, нет конечно... — Анойа, нахмурившись, рассматривала котелок, пытаясь понять, мыли его или просто вылизали до блеска. — Но попытается. Как там костер, Верна?

— Еще минута! — ответила та, подгребая под бревна охапку сухих веточек и щепок. — Ну что, кто еще в игре?

— Пять монет на купание! — отозвалась Элара, распрягавшая крингов.

— А ты, Таисса?

— Я, пожалуй, за рыбалку. Уж больно ловок, черт. Такие мужчины часто самонадеянны до безумства. Этот может попытаться что-нибудь поймать.

— Ставки сделаны! — торжественно объявила Верна, разламывая огневую палочку и вталкивая ее в ворох сушняка.

Неожиданно в яркий свет костра вышел Рей, неся в одной руке тускло блестевшую золотым шитьем выстиранную куртку покойного графа, а в другой тонкий прут с насажанными на него крупными рыбинами, и влажно блестя мокрыми волосами.

— Ничья... — развела руками Анойа.

Тем временем Рей разложил рыбу на траве и, орудуя стилетом, словно скальпелем, четкими уверенными движениями вырезал внутренности. Затем, выдернув из ножен широкий боевой тесак, он быстро наковырял глины со дна ручья.

Заинтригованные девушки молча наблюдали за происходящим. Он густо вымазал рыбу глиной и разложил ее прямо у костра. Закончив с этим, он просто перевалил костер на свою добычу и уселся рядом.

Никогда еще простая речная рыба не казалась девчонкам такой вкусной. Запеченная в глине и восхитительно пахнущая, она была жадно прикончена в мгновение ока.

Уже съев все подчистую, они обратили внимание, что Рей сам ничего не ест.

У Элары еще оставался маленький кусочек, и она, пунцовая оттого, что они так поступили с ним, протянула его Рею на большом листе талены, служившем импровизированной тарелкой.

В ответ он вновь улыбнулся, легко поднялся и снова направился к реке.

— Не обиделся бы, а? — покачала головой Анойа.

— Да, не по-солдатски мы с ним, — согласилась Верна, сыто облизнув полные губы.

Когда Рей вновь появился у костра, обе его руки были заняты прутами с рыбой, а заботливо накопанная кем-то глина уже ждала его возле костра. Но вместо того чтобы повторить операцию, он небрежно смахнул глину в ручей, а сам стал сооружать вокруг костра целую конструкцию.

Через некоторое время порезанная на куски и наколотая на небольшие палочки рыба уже жарилась на импровизированных вертелах. А Рей заботливо переворачивал их, следя за тем, чтобы еда не пригорала.

Скоро маленький лагерь буквально затопила волна изысканного аромата. Элара уже хотела было схватить кусочек, но тут же не больно, но чувствительно получила по пальцам от Рея. Она только раскрыла рот, чтобы возмущенно выругаться, как он, словно маленькой девочке, погрозил ей пальцем. От удивления Элара захлопнула рот и, нахохлившись, села у костра.

Когда все наконец сготовилось, Рей стал снимать с огня прутья и по одному раздал девушкам. Не в силах промедлить хотя бы минуту, они жадно вцепились зубами в сочную мякоть.

И снова Рей не брал себе ничего, только наблюдая за тем, как они едят.

Заметившая это Анойа жестами показала на рыбу и на Рея. Но он только покачал головой, улыбнулся, увидел, что Таисса уже осилила свой прутик, и протянул ей новый.

— Слушай, может, он рыбы не ест? — подала голос Верна, с трудом проталкивая слова через набитый рот.

— ТАК ее готовит и не ест? Вряд ли, — ответила Тассана. — Тут что-то другое.

Наконец, наевшиеся до отвала, они все отказались от новой порции, а Рей, убедившись в том, что никто больше не хочет, начал аккуратно, словно большой кот, есть сам.

— Фахкар! — выругалась вполголоса Таисса. — Так он ждал, пока мы наедимся! Он нас, что за детей держит? — кипятилась она.

— Не шуми! — лениво одернула ее лежавшая на мягкой траве Верна. — Сначала он в одиночку накрошил больше половины графского отряда, — она загибала пальцы растопыренной вверх пятерни. — Затем почти в полной темноте и голыми руками он наловил ворох рыбы, потом мы съели все до кусочка и не оставили ему. Ну и кто мы для него после этого? Дети и есть... И скажи спасибо, что он не ведет себя как, например, мой папаня, тьма его праху! Тот вообще лупил нас смертным боем после ужина, а потом трахал. Но я-то родителя своего во сне удавила... А этот парень, боюсь, сам удавит кого хочешь, да еще приготовит тремя способами. Так что будь паинькой, не мешай греть копыта и мечтать о запредельном!

Элара томно вздохнула и грациозно потянулась, откинув назад волосы:

— А я, кстати, и не против, чтобы он меня изнасиловал. Видали, какая у него штука? А если он еще и трахается, как дерется... — Она мечтательно вздохнула.

— Нет, ты точно сдохнешь в солдатской казарме! — пробурчала Анойа, ожесточенно запихивая в седельную сумку так и не пригодившуюся снедь.

— И все-таки интересно, — не унималась Элара. — Кого он выберет первой?

— Все! — прервала их Верна. — Хорош базарить. Завтра еще каким-то чудом мимо заставы проскочить надо. Так что давайте спать.

— Да... Застава та еще, — произнесла Анойа, с кряхтением укладываясь на жесткую подстилку. — Говорят, капитан заставы — оборотень.

— Да врут, наверно, — зевнула Элара. — Оборотни — большая редкость.

— Может, врут, а может, и нет, — согласилась Анойа. — Только если он и впрямь оборотень, нам будет очень кисло. Слышали, что сделал оборотень с отрядом Эл Кини?

— Ну, так Эл даже до перевала не дошел. А мы уже на возврате... — Сонно возразила Верна.

— Да, — задумчиво почесала в рыжей копне волос Тассана. — Пока нам везет. А завтра... кто знает.

Постепенно устроившись кое-как на верховых попонах, девушки заснули. Только Анойа удивленно наблюдала, как Рей, воткнув меч и кинжал перед собой, сел на согнутые в коленях ноги. Затем он закрыл глаза. Его лицо расслабилось и приняло отрешенное выражение. Она еще какое-то время наблюдала за ним сквозь прикрытые веки, затем сон сморил и ее.

Анойу разбудил горьковатый запах костра. Открыв глаза, она с удивлением увидела несколько птичьих тушек, жарящихся над костром. Все еще спали, а вот Рея видно не было. Она сбежала к реке, воровато оглядываясь, разделась и быстро бросилась в студеную воду. Вдоволь наплескавшись, она вернулась к лагерю.

Рей уже сидел у костра и ощипывал очередного негеша. Птичка эта, жадная и вороватая, была еще и очень пугливой и быстрой, и Анойа не слышала о том, чтобы кто-нибудь ловил негешей на еду.

Окончив ощипывать, Рей насадил мясо на палку и водрузил над костром. Затем он попытался отщипнуть кусочек той, что висела над костром уже давно, и довольно потер руками: 'Готово'.

Наскоро позавтракав, отряд засобирался в дорогу. Зная о предстоящем прорыве через сторожевую заставу, особенно тщательно одели и подогнали доспехи. Рею железо подгоняла Верна, как самая опытная в этих делах.

По молчаливому уговору Рей ехал первым, а Верна замыкала группу. Всю дорогу Рей тыкал пальцем в разные предметы, заставляя девушек говорить их названия, и повторял несколько раз, добиваясь нормального произношения. Его словарный набор был уже около двухсот слов и рос, словно снежный ком.

До заставы оставалось еще приблизительно с километр, как лес кончился. Спешившись в высоком кустарнике, в свете заходящего светила они молча наблюдали за преграждавшей им путь маленькой крепостью. За форпостом, стоявшим на берегу широкой реки, был мост. Другая сторона моста упиралась в эласскую сторону реки и тоже была заперта фортом с подъемным мостом. Когда-то здесь шел караванный путь, и крепости играли роль таможен. Но война покрыла этот мост густым слоем пыли и птичьего помета. Можно было, конечно, пользуясь темнотой, попытаться переплыть реку. Только верховых и тяжеленный ларец пришлось бы тогда бросить. А это означало провал их миссии. На это девушки пойти не могли.

Опустилась ночь. Спрятавшись в пещере на дне глубокого оврага, над импровизированной картой, нарисованной кончиком меча прямо на земле, они вполголоса обсуждали возможности прорыва, когда Таисса заметила, что отошедший в сторону Рей снимает доспехи и укладывает их в седельные сумки своего кринга. Затем он разделся по пояс и стал методично натирать тело землей, не забыв даже лицо.

Таисса подошла к нему, показывая на себя и на него, махнула в сторону крепости, а затем провела у себя по горлу ребром ладони.

— Ты, я, там, убьем.

Он покачал головой и, мягко улыбнувшись, погладил ее кончиками пальцев по волосам.

— Нет.

Таисса, не сдаваясь, сняла с седла своего кринга небольшой тючок и распахнула его. В свете крохотной свечки тускло заблестели когти, крючья, метательные дротики и прочее хозяйство ночного убийцы.

Несколько секунд Рей удивленно рассматривал содержимое мешка, затем внимательно и осторожно ощупал тонкое жилистое тело Таиссы, а потом коротко махнул рукой — 'Ладно'.

Затем он по очереди вытряхнул все седельные сумки, и не обращая внимания на протестующих девушек, стал внимательно изучать их содержимое. Красивый подарочный набор из трех кинжалов он оставил без внимания, а вот прочным и длинным заколкам для волос, похоже, обрадовался как старым знакомым. Также в ход пошла тонкая верёвка для подвязки волос и еще много разных мелочей, которые он откладывал в сторону. Даже гадальным шарикам из тяжелого черного камня нашлось место.

— Может, ему еще старые трусы показать? — прошипела разъяренная Тассана, особенно сильно переживавшая потерю заколок.

— Если ему это понадобится, я лично прослежу, чтобы никакой задержки не случилось, — мрачно проговорила Верна, не отрывая взгляда от приготовлений Рея.

За несколько часов до рассвета Рей, на котором из одежды были только тонкие кожаные штаны, и Таисса, экипированная в мягкий, плотно облегающий комбинезон темно-серого цвета, беззвучно, словно тени, покинули свое убежище и двинулись в сторону крепости.

3

Старая стена выдержала не одну осаду. Но и она постепенно поддавалась действию времени. Известка выкрошилась от дождей и ветра, а сам камень, когда-то гладко отшлифованный, стал бугристым и шероховатым. Да и солдаты, получившие необременительную службу в забытой богом крепости за былые заслуги, тоже были немолоды. Те, кто не смог устроиться в учебные подразделения крупных гарнизонов и был слишком стар, чтобы нести активную службу, списывались в вот такие небольшие форпосты на тихих пока еще участках эласской границе. Между Палсом и Эласом шла давняя и вялая война, кое-где на границе стояли войска и даже шли бои. Но здесь из-за широкой и бурной реки было относительно спокойно.

На сторожевой вышке лениво дремал солдат. Этот седой ветеран-мечник с почерневшим от вечного загара лицом грезил о бутылке старого 'Байно' и о стройных ножках, живущих в одном интересном доме соседнего городка...

Так и не покачнувшись ни разу, лодка души старого солдата мягко отплыла в сады вечности, а тень за его спиной неслышно растворилась в полумраке длинной винтовой лестницы.

Часовой у входа в башню, поставленный в караул вне очереди за пьяный дебош, был трезв как стекло и зол на весь мир. Он твердо решил, что первый же не ответивший без запинки пароль получит стальной арбалетный болт прямо в глаз. Он раздраженно озирался вокруг, ища малейший повод для скандала, как неожиданно для самого себя ощутил приятное тепло в области поясницы и почувствовал, как давний радикулит, заработанный в Харнийских болотах и мучивший с самого утра, вдруг отступил. Он высвободил руку из кожаной петли сигнального колокола и осторожно потрогал спину. Странно, что именно в том месте, откуда шло тепло, к кольчуге намертво прилипла какая-то штука. Он только собрался ухватиться за нее покрепче, как понял, что конец этой штуки уже торчит глубоко в нем. Затем он провалился в теплое, ласковое беспамятство, и мир окончательно угас. Крепкие руки заботливо приняли обмякшее тело, усадили под лестницей сторожевой башни и аккуратно, в одно движение, свернули ему шею.

Караульное помещение, наполненное густым портяночным духом и могучим солдатским храпом, не сразу, но затихло. Только радостный писк пирующих на нежданном празднике крыс мог бы потревожить спокойный сон стражников, да куда им! Слишком крепко они теперь спали...

Между башней и фортом находилась большая и хорошо освещенная факелами площадь. Плотно утоптанная глина хранила отпечатки сапог многих поколений солдат, несших службу в этой дыре. Два здоровенных гвардейца угрюмо мерили ее глазами, лениво переругиваясь вполголоса и скрипя доспехами.

Неясная тень мелькнула возле стены и пропала. Гвардеец моргнул. — 'Черт, привидится же такое. Да, час оборотня — самое гнилое время суток'. — А вслух спросил:

— Вина не осталось?

— А факх его... — Напарник лениво сплюнул. — Глянь в мешке. Да не греми! Не ровен час, капитана побудишь.

— Да, капитан-оборотень это кинхан немис, — сказал первый, шагнул в сторону, коротко дернувшись, замер приколотой бабочкой, а потом навсегда склонился над заботливо спрятанным в тени заплечным мешком.

— Ну что ты там копаешься? — раздраженно спросил второй. Он еще только собирался шагнуть вперед, а Смерть уже глумливо щерила над ним свой беззубый рот. Два бестелесных облака одновременно метнулись к нему, и перебитый в двух местах позвоночник выдал стражу прямой билет на тот свет.

Несмотря на порванную кое-где одежду и расцарапанную щеку, выглядела Таисса вполне сносно. Она показала на стену позади себя и сначала растопыренную пятерню, а потом еще один палец.

Рей в ответ показал две полных пятерки. Десять. Стандартный гарнизон — около ста человек. Она качнула рукой в сторону форта и восемь раз показала обе растопыренные руки. Рей кивнул головой и пальцем сосчитал этажи форта. Три плюс капитанская башенка и сигнальная башня в центре.

Медленно, словно желтый мор, они двигались по этажам форта. И словно мор, они оставляли за собой только смерть. Рей уже закончил зачистку сигнальной башни, когда резкий пульсирующий свист запредельного тона заставил сердце на мгновение сбиться с ритма.

Он быстро скользнул вниз, а потом черной тенью метнулся вверх по лестнице, ведущей в покои начальника крепости.

Страшной силы удар заставил тяжелую окованную железом дверь обессилено повиснуть на одной петле, и звуки боя окутали его плотной упругой волной. Огромный нетопырь, расплескавший свои черно-серые кожистые крылья по большому залу, уже загнал Таиссу в угол и, несмотря на многочисленные раны, готовился с ней покончить. Но что-то больно ударило его сзади, и нестерпимое жжение разлилось по матово блестящей бугристой спине.

Нетопырь рывком развернулся, но закончить молниеносную атаку не успел. Что-то могучее, словно кузнечный молот, встретило его безобразную шипастую башку на встречном движении, вмяв клыкастую челюсть прямо в мозг. Зверь еще раз дернулся в агонии и затих. Потом медленная, тягучая дрожь волной прокатилась по трупу, и он начал съеживаться и рывками менять очертания, пока не превратился в голого тщедушного человечка с размозженным черепом. Человечек еще раз дернулся и расслабленно опал. Рей смотрел на трансформацию, пока она не закончилась, а потом, подойдя ближе, зачем-то одним ударом меча отсек изуродованную голову. Потом подумал секунду и еще одним ударом разрезал труп почти пополам, громко хрястнув сокрушаемыми костями.

Рей переступил распластанное тело и подошел к трясущейся Таиссе. Залитая с ног до головы кровью оборотня девушка испуганно подняла глаза, и стало видно, как слезы прочертили две белых дорожки по пухлым пыльным щекам. Неожиданно для себя Рей приподнял ее подбородок и впился долгим поцелуем в ее сочные губы, смешивая нежный мятный вкус ее губ с терпким солоноватым вкусом крови.

4

Со страшным скрипом рухнули проржавевшие створки моста, и шесть всадников быстро миновали молчаливую крепость. Они гнали крингов, пока не оказались на другой стороне.

Короткая, в несколько часов, передышка, и с рассветом они снова отправились в путь. Но только теперь более тридцати всадников пограничной гвардии, молчаливых седых ветеранов, плотным кольцом несло охранение маленького отряда до самого перевала, где их встречали гвардейцы короля.

— Мы ждали вас на форпосте Кинтан! — вместо приветствия крикнул неожиданно молодым голосом высокий седовласый мужчина в форме капитана королевской гвардии. Он похлопал своего кринга по шее, бросил поводья одному из своих солдат, подошел к принцессе и склонился в нарочито глубоком поклоне.

— Привет, Дакс! — устало улыбнулась принцесса, легко спрыгивая с седла прямо в его крепкие руки. — Планы пришлось немного изменить.

— Что, тяжело пришлось, сестричка? — уже серьезно спросил Дакс, заглядывая в ее глаза.

— Гнали, как стаю бешеных собак... — глухо ответила Анойа. — Ни одной щели, ни одного шанса. От самого перевала Ливо до зоны лесов... В конце нас выдавили на отряд Ригдена.

Услышав это имя, Дакс до скрипа в побелевших суставах стиснул навершие тяжелого двуручного меча.

— Как вам удалось уйти?

— Видишь парня в черной кольчуге? — спросила Анойа, не оборачиваясь назад, где стоял ее маленький отряд.

— Ну? — Дакс украдкой глянул поверх ее головы.

— Пока нас резали в реке, он ворвался на берег и убил Ригдена. А потом перебил остальных. Примерно человек двадцать.

— Так не бывает, — прошептал Дакс.

— Да? — насмешливо переспросила принцесса. — А если я тебе скажу, что он зарубил графа его собственным клинком, а потом перерезал арбалетчиков?

— Они что, не успели выстрелить? — ошарашено спросил Дакс.

— Успели. — Она пристально посмотрела на капитана. — Но не попали.

Дакс потрясенно молчал. Он прекрасно знал, что арбалетчик с короткой дистанции не промахивается. Даже если это его последний выстрел. Именно потому, что последний. Он не зря носил эмблему капитана королевской стражи и хорошо знал цену такому результату боевой эффективности.

— А ты знаешь, кто еще лег на той поляне? — продолжала Анойа.

— Ну, я не знаю... — Командир гвардейцев криво усмехнулся. — Теперь мне, наверное, нужно предположить что-нибудь совсем невероятное, чтобы это оказалось правдой. Например, что он разделал самого Рабида.

— Нет, братец, — улыбнулась принцесса. — Ты сегодня не особенно догадлив. Неужели имя Кин Тагинах тебе ничего не говорит?

— Как это было? — глухо спросил Дакс, глядя вниз на обметенные свежей росой верховые сапоги.

— Колдун метнул огонь, но, видимо, не попал. А потом Рей что-то сделал, и фьюить! — свистнула Анойа, — придворный маг просто сгорел, как ярмарочная шутиха.

Дакс молчал. Сколько сил и людей было напрасно потрачено, чтобы свести этого подонка в могилу, а тут раз, и все...

— И еще. — Принцесса помолчала, подбирая слова. — Ночью, вдвоем с Таиссой, они перерезали весь гарнизон форпоста. Если ты помнишь, Таисса одна из лучших учениц монахов Храма Тени. Но даже она не смогла бы справиться с оборотнем. И не справилась... Капитан форпоста оказался оборотнем-крыланом. По словам Таиссы, он почти прикончил ее, когда ворвался этот парень и убил крылана голыми руками.

— Желтый мор на мою голову! Да откуда он взялся?!! Кто он вообще такой?

— Лучше нам этого не знать, — серьезно проговорила Анойа. — Да...

Она внимательно посмотрела на Дакса.

— Я знаю, как твои гвардейцы относятся к чужакам. Объясни им, что мне будет недоставать каждого, кто решит затеять с ним ссору.

— Лично за этим присмотрю! — пообещал Дакс, задумчиво глядя на спокойную фигуру незнакомца.

В один из вечеров, когда отряд остановился на ночевку и солдаты готовили лагерь, к Анойе подсела Тассана.

— Ани?

— Да, милая! — отозвалась принцесса, не прекращая расчесывать свою белоснежную гриву изящным чеканным гребнем белого золота.

— Ты заметила? — спросила Тассана.

— Что заметила?

— Да странный он какой-то. В одежде и доспехах путается, словно ребенок. При явной привычке к верховой езде никогда не ездил на крингах. И этот странный цвет его глаз. Я вообще не слышала, чтобы у кого-то были такие глаза.

— Добавь еще навыки врача, — подхватила Анойа.

— Это ты про то, как ловко он заштопал твою ногу? Ну и что ты обо всем этом думаешь?

— О чем, Тасси?

— Ну об этом Рее.

— Я просто стараюсь не думать о той тьме, что его извергла. Иногда мне просто страшно подумать о том, что было бы, если бы он оказался не на нашей стороне...

— Обсуждаете нашего спасителя? — бесцеремонно ворвалась в разговор Верна, так и не снявшая доспехи, несмотря на многочисленную охрану.

— Да, разминаемся перед прибытием в Столицу, — тоном светской кумушки томно проворковала Анойа.

Верна усмехнулась и задумчиво взъерошила свою пышную шевелюру.

— Да, уж чего-чего, а разговоров при дворе будет хоть отбавляй! — Она присела рядом, а затем, выцарапывая непослушными пальцами заскорузлую застежку нагрудника, сказала: — Вы заметили, как на него смотрит Таисса с той самой ночи? Словно он для нее Бог и Отец в одном лице...

— Ревнуешь? — лукаво улыбнулась Тассана, подсаживаясь к Верне и помогая ей справиться с промасленным замком.

— Убееги мееа Вшеблагий от шоблазна! — прошамкала Верна, зажав в зубах ремешок от налокотника. — Тьфу! Гадость... — Она выплюнула ремешок и высвободила руку из нароча. — Ведь вы же помните, что после того как мы сняли ее с плахи в Тогинсе, она мужиков к себе только на кончик клинка подпускала. А тут! — Верна развела руками. — Ох помяните мое слово, это только начало истории.

— Не маши крыльями! — зашипела на нее Тассана. — А то спать будешь тоже в доспехах. Черт! Если эта застежка оставит меня без ногтей, то я нашего оружейника оставлю без шаров.

— А... Он старый, ему, по-моему, уже все равно.

Звякнули, опадая, нагрудная и спинная пластины.

— Ух... _ потянула воздух носом Верна. Потом сморщила носик и бросив только — Мыться!!! — умчалась к ручью.

Девушки проводили ее задумчивыми взглядами.

— Ты полагаешь, она права? — спросила, помолчав, Тассана.

— Кто его знает? — ответила Анойа, задумчиво шелестя гребнем. — Одно скажу. Ты сама знаешь, как важно Кивилгару то, что мы везем. От этого зависит исход войны, а может, и больше. И если б Рей был на стороне наших врагов, то мы в лучшем случае лежали бы с перерезанными глотками на дне реки.

— Да, это точно, что в лучшем случае! — поддакнула Тассана.

— Я думаю, разумнее будет оставить наши сомнения до прибытия в столицу. А там Кивилгар сам разберется.

Имя придворного мага, как это нередко бывало, прошелестело коротким ветерком в высоких кронах и взметнуло из едва разгоревшегося костра целый ворох искр.

5

Если смотреть на большой тронный зал Серебряной башни, главной резиденции Императора, с верхней галереи, на которую пускали всякого, кто в состоянии заплатить пять звонких монет, то переливающая всеми цветами радуги, шуршащая драгоценными тканями и сверкающая самоцветами толпа, источавшая тонкий аромат изысканных благовоний и журчащая негромким почтительным говорком, могла показаться приютом небожителей, что слетели на солнечных крыльях к трону своего повелителя. А сам владыка, Император Хаттис Стальная Рука, одетый в подобающие случаю бело-голубые одежды, суровый и немногословный воин, лицо которого украшал далеко не один шрам, полученный на полях жарких боев за власть и славу, рука которого, несмотря на преклонный возраст, была все еще тверда, что бы там ни говорили завистники _ так вот, Император был ярчайшим олицетворением того, что может сделать с государством человек, который хотя бы несколько раз в день вспоминает о существовании своего народа.

Казна ломилась от золота, торговые пути были полны купцами, а рынки завалены едой, которая была по карману даже самому бедному кашшахт, промышлявшему подаянием на папертях многочисленных церквей. Придворный насмешник и сквернослов, а по совместительству главный маг и шеф тайной канцелярии Эласа Кивилгар, пожалуй, лучший боевой маг планеты, стоял грозной тенью за спиной Императора, вглядываясь своими пронзительно-голубыми глазами в придворную толпу, и легкая полу усмешка, блуждавшая по его лицу, лучше всяких речей говорила, что он думает об этой своре недоумков.

Телохранительницы Императора, ослепительно прекрасные женщины-воины, одетые по обычаю своего племени в крылатые доспехи, были похожи на гигантские статуи черных бабочек. Окружавшие трон суровым полукольцом, они были готовы в любой миг растерзать посягнувшего на жизнь и честь своего благодетеля.

Это вид с галереи.

Если спуститься немного ниже, туда, где находились позиции королевских снайперов, или еще ниже — на служебную территорию, и не побояться быть случайно облитым каким-ни будь особенно изысканным, а посему и невероятно едким соусом с подноса сбившего вас слуги, то картина представлялась уже несколько другой.

Может, тому виной был особый угол, под которым мы могли наблюдать обманчивую игру солнечных бликов сквозь высокий мозаичный купол, а может, неприятные звуки, доносившиеся откуда-то и напоминавшие почему-то скрип старых пластин корсетов на мощных чреслах придворных девиц и хруст древних мослов записных красавцев, не один десяток лет терзавших двор своими любовными похождениями? А может, все дело в вязком затхлом запахе давно не стираного белья и немытых тел, наверняка прилетевшем откуда-то из дальних трущоб? Не знаю...

И все же только скользнув туда, вниз, в самый центр толпы, мы можем по достоинству оценить весь блеск избранного общества. Так спустимся же.

— Интересный расклад получается, графиня. Вы не находите?

Говорившая, высокая статная блондинка в изящном голубом платье, отороченном белопенными кружевами, повернула свое скуластое лицо так, что ее немного раскосые темно-карие глаза неожиданно блеснули в свете солнца, пробивавшегося сквозь высокие ажурные окна с тонкой вязью витражей. Плотно сжатые бескровные губы придавали блондинке довольно хищный вид, впрочем, судя по всему, вполне соответствующий ее характеру.

— Вы о нежданном возвращении принцессы Анойи, баронесса? — отозвалась ее собеседница в тяжелом бархатном платье со шлейфом, густыми темно-синими волнами волочившимся за ней. Графская диадема украшала ее в общем даже красивое лицо, которое немного портила печать склочности.

— А о чем же еще? Конечно же, об этом. Так ловко оборвать все надежды императорских бастардов на трон, вернувшись из этого самоубийственного путешествия? Ты только посмотри на них. Да нет, не там! Вон, в углу, за колонной...

— Ааа... Виконт Элингар! И если не ошибаюсь, со своей придурковатой супругой?

— Да-да! Как они прискакали из своей деревни! А ведь носа при дворе не показывали.

— А вон там... — баронесса слегка скосила свои карие глаза и стала на мгновение похожа на хитрого зверька, — этот жирный козел Лисгарт со своей ходячей табуреткой. Смотри, даже посинел от злости. — Она тихо рассмеялась приятным мягким голосом. — Того и гляди, лопнет...

— Подожди, вот прилетит дебил Эрондайк, тогда и начнется...

Ее собеседница коротко усмехнулась.

— Уже началось. И...

Она что-то хотела добавить, но высокий звучный голос герольда прервал ее на полуслове.

— Граф Ратонга-и-Гассари!

Вошедший резко контрастировал с угловатыми и тяжелыми нарядами окружавшей его толпы не только своей мягкой и удобной одеждой. И не только загаром, плотным коричневым слоем покрывавшим его лицо и руки. Было во всем его облике, в мягкой стелющейся походке, во взгляде спокойных странно-зеленых глаз что-то такое, что заставляло бывалых интриганов отводить глаза и замолкать на полуслове.

Вся эта сиятельная свора, сожравшая в свое время не один десяток таких, как он, выскочек-однодневок, застиравшая их до бледно-могильной синевы в мутном водовороте дворцовых интриг, тревожно нахмурившись, провожала новичка озадаченными взглядами.

— Подойди ближе.

Несмотря на то, что голос Императора был тих, как шепот, он донесся до самых дальних уголков зала.

— Ты оказал нам бесценную услугу. Что ты хочешь в награду?

Грузный и седой, но все еще крепкий, Император сидел, небрежно развалясь на огромном тяжеловесном троне, и внимательно разглядывал новоявленного графа.

Ничуть не смущенный таким вниманием граф коротко пожал плечами и произнес на вполне пристойном эласском, впрочем, слегка коверкая окончания.

— Мне не о чем тебя просить. Захочешь — дашь сам.

Зал замер.

Такого неслыханного хамства придворные еще не слышали. И даже в их закостеневших от подлости душах шевельнулось нечто похожее на жалость к этому недалекому варвару, обрекающему себя на тяжкие пытки в Дальней башне. Оскорбление, нанесенное им, было столь неслыханно и чудовищно, что они боялись даже выдохнуть, чтобы нечаянным шумом не привлечь на свою голову гнев владыки.

Каково же было их удивление, когда вместо команды королевской страже арестовать наглеца, Император хрипло и громко рассмеялся.

— И все же, неужели тебя совсем ничего не интересует? Я бы мог предложить деньги. Много денег. Славу, женщин. Власть моя велика...

Ратонга-и-Гассари коротко кивнул, словно соглашаясь со всем сказанным.

— Много денег мне не нужно. Три сапога на одну ногу не оденешь. А женщин и славу я предпочитаю добывать в битве.

— А если я предложу тебе Империю?

И вновь в зале стало так тихо, что стал слышен и шум, неясно сочившийся с верхних галерей, и даже звон кастрюль на кухне.

Ответ графа прозвучал в этой тишине так ясно, что стал понятен даже стоявшим на самом верху простолюдинам.

— Власть — тяжкая и неблагодарная ноша, Император. Лишь крайняя необходимость и безвыходное положение способно заставить меня принять подобное предложение.

Хмуро и тяжело Император глянул на стоявшего перед ним. Затем задумчиво сгреб свою роскошную бороду в кулак и протянул по всей длине.

— Хорошо сказал...

Потом помолчал и, словно хотел заглянуть в самую глубину сердца своего собеседника, внимательно посмотрел в его ярко-зеленые глаза. Вздохнул непонятно чему и взмахнул жезлом, давая понять герольду, что прием окончен.

6

Прошло уже три дня с той памятной всем аудиенции. Двор с увлечением обсуждал, предсказывал, заключал пари и вообще всячески перемывал косточки новоявленному любимцу Императора. А причина переполоха Рей, граф Ратонга-и-Гассари, бродил по городу и дворцу, изучая его с прилежностью школяра дипломатической, сиречь разведывательной, академии Давона, поставлявшей своих учеников ко дворам всех шести императорских домов. Молва, что бежит быстрее императорских гонцов, раскрывала перед ним все двери — от лучших домов до гнуснейших притонов, а несколько коротких, но эффектных драк с записными городскими буянами только упрочили его довольно мрачную репутацию.

Расположенная на пологих холмах в дельте полноводной реки, эласская столица была не просто деревней, разросшейся до огромных размеров, а планомерно застроенным городом на перспективном торговом и военном пути. Удобный, хорошо оснащенный порт и широкие, мощеные плотным рыжеватым камнем дороги, расходившиеся веером по всем шести провинциям Эласа, создавали исключительные перспективы для процветания как города, так и всей страны.

Многочисленные башни дворца, похожие издали на связку органных труб и трубочек, устремленных в синеву неба белоснежным частоколом позолоченных шпилей, безраздельно царствовали над всей панорамой столицы. С ними соперничали и не могли их превзойти только легкое, словно парус, сложенное из прозрачного зеленого камня здание Академии Магии и гордый серебристый шпиль — маяк резиденции Торгового Конгресса. Вообще архитектура города, стоявшего на перекрестке трех, а в исторической перспективе и пяти различных культур, поражала многоголосием стилей и ритмов. Строгий, словно похоронный менгир, дом Полицейского управления соседствовал с шаловливым цветочным павильоном и вообще ни на что не похожим переплетением шаров и кубов — храмом Властителя Небес Всеблагого Алингари.

Днем и ночью воздух над городом дрожал от звука голосов, скрипа колес и дверей, топота ног, звона колоколов и колокольчиков. Многоголосый шум, дробясь стенами и мостовыми, взлетал над городом и расстилался над окружавшими его полями ровным несмолкаемым гулом.

Одно лишь маленькое облачко портило эту идиллию. Это бесчисленные орды степняков. Они скопились на границе с Палсом и были готовы разодрать в клочья эту пышущую здоровьем и богатством страну. Единственное, что удерживало их двухмиллионную армию — это бурная и широкая Сенда, разделявшая материк почти пополам. Почти все мосты уже были разрушены, оставался лишь хрупкий и не годящийся для переброски войск кинтанский мост и доживающий последние дни мост у форпоста Аглис.

Глупые надеялись на то, что река и узкие горные тропы остановят полчища рвущихся на богатые эласские земли степняков. А умные уже переводили имущество в звонкую монету и снаряжали караваны за океан, в Безерг. Много было умников, надеющихся пересидеть грозу в уютном подвале. Но кроме умников были и мудрые. Те, кто понимал, что если заразу не остановить сейчас, то она охватит всю землю. Города Эласа еще не видели такого скопления воинов, боевых магов и всех тех, чьим образом жизни стала война. Оружейных дел мастера были нарасхват. Их мастерские полыхали горнами и звенели молотками сутки напролет, но все равно оружия не хватало.

Надеясь на решающее сражение, Император тайком стягивал войска на Сейласскую пустошь, где собирался сейчас цвет военных кланов Эласа. Кивилгар вел долгие переговоры с колдунами, торговцами и совсем уж темными личностями, в изобилии сновавшими в эти дни по столичным улицам. Но как он ни бился, сколотить мало-мальски толковый военный альянс не получалось. Зато в изобилии хватало всяких предсказателей, изобретателей очередного чудо-оружия и вообще шарлатанов и проходимцев. У Император относился к ним так: некоторых выслушивали и пороли только потом, а кого-то пороли даже без аудиенции.

Пользуясь привилегиями Гостя Короны, Рей посещал все те места, которые обычно скрыты от внимания праздной публики. Казармы, сторожевые башни и даже кухня — ничто не избежало его неназойливого, но внимательного взгляда. До обеда он обычно гулял по городу или дворцу, а послеполуденное время обычно проводил в компании принцессы Анойи и ее друзей.

В тот дождливый день Рей, вопреки своему обыкновению уединяться в ненастные вечера, не остался в богатой Императорской библиотеке. Вдвоем с изящной и грациозной спутницей, затянутой в длинное, до пят полупрозрачное гаро, из-под которого были видны только смазанный силуэт гибкого стройного тела, угольно-черные локоны немного вьющихся волос и кончики мягких полусапожек, они зашли к одному из наиболее уважаемых рестораторов столицы горо Ханди.

Несмотря на краткость их знакомства с графом, горо был преисполнен такого неподдельного уважения к гостю, что это стало заметно даже совсем не наблюдательным посетителям.

Специально для них в малый зал был вынесен прекрасной старинной работы стол резного дерева и накрыт тончайшей, почти прозрачной скатертью линданского шелка. Посуда кинтанского 'Императорского' фарфора, благороднейшие вина в почерневших от времени бутылках и даже одинокая бледно-розовая эгли на тонком стебельке в мелких капельках дождя... Даже Император, случись невероятное и зайди он в заведение Ханди, не был бы удостоен лучшего приема.

Пока накрывался стол, Рей куда-то исчез, оставив свою спутницу наблюдать за приготовлениями.

Появился он через весьма продолжительное время и, ответив успокоительным кивком на ее вопросительный взгляд, жестом пригласил к столу.

— Могу ли я поинтересоваться, любезный граф, ради какого дела вы оставили меня одну в этом вертепе? — спросила дама полуобиженно — полушутя, когда они сели за стол. — Слабой и беззащитной девушке очень опасно находиться в одиночестве в таких местах.

— 'Слабой и беззащитной'. Ага, — непонятно ответил Рей, поднимая на свет хрустальный бокал с густым и терпким, словно поздняя осень, 'Давонским штандартом' благородного темно-фиолетового цвета. Отпив крошечный глоток, затем раскатав языком его по поверхности нёба и медленно вдохнув и выдохнув тягучий осенний аромат, он продолжил. — Жаль только, сударыня, вас не слышат все убиенные вами. То-то они бы поразились вашей скромности!

Под полупрозрачной накидкой тускло блеснул ровный ряд белоснежных зубов.

— Полноте, граф! — сказала Таисса, откидывая с головы накидку и поправляя украшенные бриллиантовой диадемой волосы. — Лучше расскажите, как это вам удалось добиться такой приязни со стороны нашего милого хозяина?

Рей улыбнулся.

— О... Это забавная история! — он с хрустом потянулся. — Я набрел на это заведение ночью, когда устал от хождения по городу так, что отламывались ноги, и искал место, где можно достойно перекусить и отдохнуть. То, что они мне подали в первый раз, едой можно было назвать очень условно. Рыхлое переваренное мясо, пересоленные овощи и дрянное вино. Я, конечно, возмутился. На звук скандала вышел горо Ханди. Он битый час доказывал мне, что еда прекрасная и что лучшей я не найду и при дворе Императора. Когда мне это надоело, я потребовал показать мне, где находится кухня. Горо, конечно, удивился, но кухню показал. А там я отнял несколько кусков мяса и какие-то приправы и за полчаса приготовил еду по своему вкусу. Ну а после приготовления усадил горо Ханди за стол там же, на кухне, и предложил продегустировать свое произведение. Не могу сказать, что он отнесся к моей затее с энтузиазмом. Представляешь, сколько еды за день ему приходится перепробовать? Но любопытство все-таки взяло верх. Когда он вылизал тарелку до последней крошки так, что мыть ее уже не было никакого резона, он навис над ней словно воплощение скорби.

— Я-то думал, что знаю о еде все... ну или почти все, — быстро поправился он. — Но это... Магия? — спросил он с надеждой.

Конечно, было бы совсем просто назвать это магией и успокоить старика.

— Это магия из тех, горо, — ответил я, — которой просто учатся, а потом всю жизнь шлифуют сплав из знаний и способностей. Не огорчайтесь, вы действительно знаете о еде очень много. Просто между нами разница... ну как между курсантом военной академии и опытнейшим сержантом, поседевшим в боях. В любом искусстве важно не только знание тактики, но и хотя бы представление о существовании стратегии.

Затем я несколько часов провел на его кухне, рассказывая все, что знал о кулинарии. Напоследок он взял с меня обещание хотя бы раз в неделю заходить к нему и готовить что-нибудь новенькое. А в качестве гонорара он обещал меня бесплатно кормить...

Вот и все! — Рей развел руками, показывая, что история закончена.

— А когда рецепты иссякнут? — подала голос Таисса.

— Долго ждать придется! — ответил Рей, отделяя нежное ребрышко иданси от тушки, запеченной в винном соусе. — Обычно столько не живут.

— А что, и вправду так вкусно? — поинтересовалась девушка, плотоядно озирая поле предстоящей схватки.

— А ты попробуй, — посоветовал ей Рей с набитым ртом. — Только не пищите потом, герцогиня, про фигуру, диету и прочее. Для начала вот это. — И он показал уже обглоданным ребрышком на субстанцию, похожую скорее на цветочную клумбу, чем на что-то из категории еды. — И непременно глоток сухого 'Байно'. — Он сделал знак официанту. — Иначе это будет скучновато.

Словно бывалый лоцман, Рей вел ее по морю вкусовых наслаждений, удерживая твердой рукой курс и делая по ходу плавания пространные замечания о быте и нравах народов, придумавших себе в усладу то или иное блюдо.

Истории были иногда печальные, и тогда Таи грустила, нахохлившись, как воробей под осенним дождем, или же веселые, заставлявшие ее рассыпать свой серебряный смех по каменным плитам зала, или философски-поучительные. Тогда она сидела раскрыв рот и забывая даже жевать, захваченная диковинными аллегориями старинных легенд никогда не слышанных ею племен...

Под конец вечера, когда разогретая вином и совершенно осоловевшая от еды Таисса жалобно смотрела на все несъеденное и невыпитое, к ним вышел горо Ханди.

И вновь Рей удивил ее. Вместо того чтобы, как подобает человеку его положения, молча принять все полагающиеся в таком случае почести, он встал и, сделав один шаг к Ханди, коротко, но учтиво склонил голову и произнес:

— Дороги не выбирают друзей, но друзья выбирают дороги. Я счастлив, горо Ханди, что выбрал дорогу в ваш гостеприимный дом. Я и моя спутница благодарим вас за доставленное удовольствие.

Изысканность и достоинство сказанного почему-то отозвались в ней неясным покалыванием в кончиках пальцев и легким стеснением в горле.

Когда растроганный до слез горо Ханди ушел, Таисса несмело подняла глаза от затейливого узора скатерти.

— Граф Ратонта-и-Гассари! Вы можете ответить мне на один вопрос?

— Да, герцогиня Таиссангар! — ответил он, немного удивленный таким церемонным обращением, и отставил в сторону уже наполненный бокал.

— Кто ты?

Он грустно улыбнулся.

— Полагаю, что тебе нужен предельно четкий и правдивый ответ? Да? — И не дождавшись отклика продолжил. — Я чужак в вашем мире.

Она кивнула.

— Это мы уже поняли.

Рей отметил для себя только неясное 'мы' и определенное 'уже'. Стоит разузнать об их службах контроля...

— Нет! — рассмеялся он. — Я чужак не только на этой земле. Боюсь, я чужак в вашей вселенной. Если ты понимаешь, о чем я говорю.

Она коротко кивнула еще раз.

— Кивилгар рассказывал... — Она немного помолчала, а затем, будто решившись, спросила: — Кем ты был в своем мире? Королем? Императором?

— Зачем тебе это? — удивился Рей.

— Понимаешь... В тебе много странного. То, как ты смотришь на наше оружие — словно взрослый на детские игрушки. И то, как ты реагируешь на привычные нам с детства вещи, ну, например, на светильники. А главное — как ты ведешь себя...

Рей машинально оглянулся на висящие без всякой опоры в разных местах небольшие, размером с кулак взрослого мужчины, шары, источавшие приятный золотистый свет. Он даже как-то разбил один из них на пустыре за крепостной стеной. Рвануло классно. Только все равно непонятно, как они устроены.

— Наша планета давно изучена, — продолжала Таисса. — Все государства наперечет. Как и все дворянские роды до тридцать второго колена. Твоя манера общаться и держаться в обществе совершенно однозначно говорят о прекрасном образовании и воспитании. Но самое главное — привычка повелевать людьми. Этому на словах не научишь. Тут необходим опыт. Причем личный. Но ни в одной из Родовых книг нет никого похожего на тебя. Мы уже проверили свои копии Книг. Да и фенотип твой совершенно не характерен ни для одного из племен нашей земли. А как ты помог нам, спасая экспедицию...

— А кстати, что в ларце-то было? — небрежно спросил Рей.

— Там? — задумавшись о чем-то своем, переспросила она. — Книги.

— Должно быть, редкие книги, — произнес Рей, внимательно глядя на Таиссу поверх бокала.

— Ты знаешь, я не очень хорошо в этом разбираюсь. Тебе лучше поговорить с Кивилгаром.

Рей хохотнул и немного отпил из бокала.

-Ваш колдун что-то не торопится приглашать меня в гости.

— Понимаешь, мы все в некоторой растерянности... Да еще эти кочевники...

Опять это 'Мы'!

— Глупости! — перебил он. — Насколько я понимаю, хуже, чем сегодня, положение не будет. Сегодня вы только сдерживаете их агрессию, полагаясь на то, что у армии противника скорее иссякнет желание наступать или они удовлетворятся захваченными территориями. Да вам не ждать нужно, а каждый божий день тренировать войска и окапываться так, чтобы каждый метр отвоеванной у вас земли обходился противнику немыслимо дорого. Чтобы он харкал кровью на каждом миллиметре. А вы тут жрете, пьете, словно ничего не происходит. Кто командует войсками?

— Кивилгар.

— Опять этот колдун? Он хоть что-то в этом смыслит?

— Он главный маг Империи...

— Этого очень мало, — невесело ухмыльнулся Рей. — Ладно. — Он поднял глаза. — Поведешь к своему Кивилгару?

— Его сейчас нет в столице. Уехал на границу с Палсом. Будет только завтра к полудню.

— Ну, столько терпело, и до полудня дотерпит... — философски произнес Рей. — Не плачь! — Он склонился над Таиссой и провел чуткими пальцами по влажной дорожке на ее щеке. — Прорвемся...

7

Когда утром Рей покидал спальню, Таисса еще спала, уютно свернувшись калачиком, словно котенок. Он поправил на ней тонкое, почти невесомое одеяло, отогнал движением ладони с ее щеки крохотный солнечный зайчик, просочившийся в щель меж плотных занавесок, и выскользнул наружу.

Яркое солнце на синем с бирюзовым отливом небе разогнало вечернюю ненасть без следа. Только едва заметная дымка на востоке показывала направление ушедшего дождя. Быстро окунувшись в небольшом бассейне, Рей переоделся в легкую, удобную одежду и сбежал в один из бесчисленных маленьких внутренних двориков. Там по его приказу уже были вкопаны несколько толстенных, в человеческий обхват, стволов и прикреплены такие же могучие перекладины, на которых болтались массивные кожаные мешки с песком. Скоро звуки хлестких, словно выстрел из корабельной пушки, ударов заполнили гулкое пространство двора. Затем серия медленных и тягучих, как патока, движений, и вновь каскад ударов на сумасшедшей скорости.

Понятно, что такое не могло остаться незамеченным во дворце, переполненном гостившими и служивыми дворянами, слугами, челядью и различного рода прихлебателями. За тренировками графа Ратонга-и-Гассари исподтишка наблюдали многие. Кто-то кусал от вожделения губы, глядя на это сильное, словно скрученное из стальных канатов, гибкое тело. Кто-то недовольно хмурился, размышляя на тему господских забав, а кто-то от бессилия и ярости набухал черной злобой.

Идиллию прервал захлебывающийся от бега молодой клирик из свиты Кивилгара.

Он влетел в узкий колодец двора словно вихрь и некоторое время бессмысленно кружил по нему.

— Граф... Граф... — задыхался он.

Рей перехватил его на очередном галсе и, встряхнув немного, дождался появления осмысленности на лице, после чего строго и повелительно спросил:

— Ну?..

— Дамеди Кивилгар приказывает тебе срочно явиться к нему.

— И чего он от меня хочет?

Забуксовавший от такого странного вопроса клирик захлопнул рот и, видимо, отключился — глаза его вновь утратили осмысленное выражение.

— Системная ошибка, — непонятно по какому поводу пробормотал Рей и вылил на служку ведро холодной словно лед воды. — Перезагрузка!

8

Владения Кивилгара занимали целую башню в северной части дворца. Не успел Рей подойти к высоким, в два человеческих роста, дверям, как они распахнулись с жутким и немного нарочитым скрипом.

За дверями сразу начиналась ничем не освещенная винтовая лестница, уходившая круто вверх. Как только двери закрылись, густая бархатная темнота накрыла Рея словно колпаком. Но стоило шагнуть на первую ступеньку, как и лестница, и потолок над ней засветились мягким зеленоватым светом. По мере того, как он поднимался, начинали светиться все новые и новые пролеты, а те, которые оставались позади, медленно погружались во тьму.

Последний лестничный марш привел Рея в небольшой и со вкусом обставленный зал, напомнивший ему виденную когда-то в детстве гравюру с изображением мастерской звездочета.

В центре комнаты, ни на что не опираясь, над квадратной каменной плитой парил в воздухе огромный, почти полтора метра в диаметре, глобус. Чуть дальше стоял стол, заваленный книгами и документами. Несколько кресел, диковинного вида приборы на стеллажах вдоль стен. Повсюду валялись листы карт. Рей поднял тот, что лежал прямо под ногами. Какой-то кусок побережья, нарисованный, видимо, очень опытной рукой. Скорее всего, моряка. Отметки глубин, направление и скорости подводных течений, роза господствующих ветров и так далее.

Внезапно со стороны тяжелой занавески, прикрывавшей вход в другое помещение, раздался густой чуть хрипловатый голос.

— Интересуешься картами?

Конечно, Рей сразу заметил выскользнувшего из-за портьеры Кивилгара, но сделал вид, что появление колдуна было внезапным.

Он оторвал глаза от рисунка, и взгляду его предстал невысокий, плотного телосложения, пожилой, но все еще крепкий мужчина, одетый в простую рубашку, кожаные штаны и такой же кожаный фартук. Только высокие щеголеватые темно-зеленые сапоги тончайшей выделки нарушали облик эдакого мастерового-на-все-руки. Все остальное было в тему. В меру заляпанное, в меру чистое. Сойдет на первое предъявление. Бритый до синевы череп Кивилгара украшали небольшие усы и аккуратно подстриженная бородка. В целом он был похож скорее на богатого оружейника, чем на мага.

— Дамеди Кивилгар, если не ошибаюсь? — уточнил Рей.

Тот хохотнул и подошел ближе.

— Не ошибаешься. Пойдем. — Он положил тяжелую мускулистую руку на плечо Рея. — Разговор у нас будет долгий.

Комната, в которой они устроились, ничем не напоминала о роде занятий ее хозяина. Скорее, она была похожа на гостиную царедворца.

Бесшумным привидением появилась хорошенькая девушка в длинном, до пят оранжевом одеянии мага первой ступени и поставила на стол перед ними бутыль с вином и бокалы. При виде девушки Рей вспомнил, что несмотря на серьезный возраст, Кивилгар слыл жутким развратником. А на столе тем временем так же беззвучно появилась большая серебряная тарелка с фруктами.

— Осваиваешься? — спросил колдун после того как зубами вытащил из бутыли пробку и точным движением по длинной дуге послал ее в направлении распахнутого окна. Как видно, пробка этой бутылке уже не понадобится...

Не отвечая, Рей молча пригубил вино, оценив тонкий аромат и теплый насыщенный вкус, и довольно прикрыл веки.

— Чудо. Что за сорт?

— Пей, пей, — поощрил его маг. — Такого вина в мире, может, всего пара ящиков...

— Что так? Не делают?

— Не делают, — кивком подтвердил Кивилгар, совершая тяжелый выбор между спелым плодом грайа и сочной веточкой линасса. — Давняя история. Торговец вез из Тассарины партию вина и напоролся на скалы. Почти сто лет вино пролежало на дне мелководного залива, пока его не подобрали мои моряки.

'Мои моряки'. Что там у него — свой флот? Может, и своя армия?

— Да, сто лет — срок. Как только оно не скисло за такое время?

— Так в этом же все дело! — рассмеялся Кивилгар. — Там, на дне залива — источник силы, причем такой мощности, что хватило бы всю планету подогреть на пару градусов. Вот вино и лежало в створе луча почти сто лет.

Рей чуть не поперхнулся.

— Так это же почти эликсир бессмертия?!!

— А ты думаешь, сколько лет назад оно появилось у меня? — Кивилгар совершенно разбойным образом подмигнул ему. — Ты пей, пей. Для хорошего человека не жалко.

— Так прямо сразу и хорошего? — усомнился граф.

— А что? — удивился колдун. — Да ты понимаешь, парень, сколько славных делов ты уже наворотил? Да за одно то, что ты забил этого ублюдка Тагинаха, тебе уже надо памятник ставить на площади перед дворцом. Девчонок от верной смерти спас, а точнее, от кое-чего похуже. Ригдена зарубил собственным мечом!!! Да на тебя сейчас вся палсская разведка охотится!

— Ну, неблагодарное это дело — на меня охотиться, — меланхолично произнес Рей, вливая в себя по капельке божественного вкуса вино. — А кто на самом деле этот урод, что за ним такие хвосты?

Маг сделал круглые глаза.

— Ты что, не знаешь, кто такой Тагинах? Черт тебя дери! — Он снова плеснул вина в широкие кубки. — Лучший маг в мире! Он же от тебя мог и пустого места не оставить.

— Значит, не судьба ему, — спокойно ответил Рей.

— Не судьба! — От избытка чувств колдун вскочил и стал наворачивать круги по комнате. — Не судьба...— повторил он. Затем, видно, успокоился и снова сел на стул. — Расскажи, а? _ попросил он, преданно заглядывая Рею в глаза.

Подробно, не упуская ни одной детали, Рей обстоятельно и со вкусом рассказал обо всех приключениях того памятного похода.

— Даа... Дела, — задумчиво произнес колдун, отправляя опустевшую бутылку вслед за пробкой в окно. Через несколько секунд раздался едва слышный звон.

— Тридцать метров... — машинально посчитал Рей.

— Что? — не понял сперва маг. — А-а-а... Тридцать пять. — И после паузы спросил: — Тебя совсем не зацепило?

— Да нет, по плечу и спине слегка прошлось... — поморщился Рей.

— Ты хоть знаешь, какая температура в Огненной Волне?

— Песок сплавился до стекла, — спокойно ответил Рей.— Значит, выше тысячи точно было.

— Вот так вот запросто человека окунают в жидкий огонь, а он считает градусы... Слушай! — Колдун доверительно наклонился к Рею. — Давай так. Ты позволишь мне ма-аленький — он показал пальцами, насколько маленький — эксперимент, а я расскажу тебе, почему погиб Тагинах. Идет?

— Почему погиб этот колдун, я и так догадываюсь, — улыбнулся Рей.

— Ну? — Удивился маг. — И почему?

— Образно говоря, он опрокинул на себя котел с кипятком. Он ведь готовился повторить атаку, когда я метнул ему в горло меч. И от неожиданности он схватился за него обеими руками. Вот и погорел...

— Да. Точно. — Удивленно подтвердил Кивилгар. — Сам догадался так сделать или подсказал кто?

— Да нет, сам.

— А как насчет эксперимента? — не унимался колдун.

— Валяй, — лениво махнул рукой Рей. — Только не очень зверствуй. А то у меня рефлексы на боль вперед мозгов... Мало ли что.

— Нет, нет! — засуетился Кивилгар. — Ну, максимум — легкий ожог. Вытяни руку вперед. Раскрой ладонь. Держи так.

Кивилгар потер руки, каким-то особенным жестом встряхнул пальцами над раскрытой ладонью Рея и когда раздвинул пальцы в стороны, на руку графа упал тускло светящийся и слабо потрескивающий шарик.

— Ну и? — не понимая, в чем суть, спросил Рей, катая на ладони красиво блестящий шар.

— А ты брось его куда-нибудь, — мрачно посоветовал колдун, не отрывая пораженного взгляда от зрелища лежащего на ладони файрболла.

Не успел шарик коснуться поверхности стола, как мореное дерево, из которого была изготовлена столешница, с негромким хлопком вспыхнуло и в мгновение ока прогорело насквозь.

— Небольшой ожог, говоришь, — медленно проговорил Рей, поднимая глаза от стола.

— Да-а, ну и дела... А? Что? Да ладно, брось ты! С твоей-то реакцией, — затараторил Кивилгар. — Слушай, — глаза его загорелись нехорошим блеском. — А давай еще попробуем! Только на этот раз посерьезнее.

— Ну уж нет! — Рей коротко взмахнул рукой, словно отметая все возможные поползновения со стороны имперского мага.

— Да почему?!! — не унимался Кивилгар.

— А вдруг это случайность? Или скоро пройдет. Ты пойми. Я не могу рассчитывать на качество, о котором сам ничего толком не знаю. Ни как оно появилось, ни как и когда исчезнет. Это ведь не результат тренировок, а так, на грани фокуса. Это все равно, что идти во вражескую крепость, надеясь на спящих часовых на твоем пути.

— Ну ладно... — Кивилгар разочарованно махнул своей тяжелой лапой. — Воля твоя. — Он коротко хлопнул в ладоши, и вновь появилась служанка. Уже другая, но тоже прехорошенькая. Когда она ушла, Рей кивнул на дверь, за которой скрылась девушка, и спросил, мягко улыбнувшись:

— Коллекционируешь?

— А? Да нет, — рассмеялся колдун. — Просто ученицы.

— Ученицы?

— Ну да. Академия Магии, раздери ее пополам. Затеяли тут, понимаешь, магов штамповать. — Он яростно поскреб в бритом затылке волосатой пятерней.

— И... как? — осторожно спросил Рей.

— Как, как, — передразнил Кивилгар. — А никак! Кому на роду написано, тот и будет магом. А остальные... — Он махнул рукой, словно отметая мусор. — Чему-то, конечно, научу, но не выше уровня деревенской ярмарки.

— Слушай, а как это вообще возможно — обучение магии? — задал Рей давно интересовавший его вопрос.

— А чего это ты спрашиваешь? — подозрительно спросил колдун — Никак в ученики метишь?

— В ученики? — усмехнулся Рей и лениво со вкусом потянулся. — А возьмешь?

— Нуу... — потянул Кивилгар. — Надо посмотреть. Тебе вообще-то поздновато, хотя, учитывая, что тебя самого магия не берет, можно попробовать. Хотя лично я, — он снизил голос до шепота, — на выстрел бы не подошел к магу, которого не берет.

— Это почему?

— А смотри! Вот зачем тебе, например, вся эта защита? Понимаешь, нормальный маг атаку затеет, так он сначала чего? Он позаботится, стало быть, о направленности, силе, ну, чтобы самого не зацепило. А ты рванешь так, что в округе на триста шагов ни травинки не останется. Нет уж! Без меня...

— Ладно, я пошутил. Не пойду в ученики, — примирительно поднял ладони Рей. — А насчет посмотреть — посмотри. Это запросто...

Он взял в руки фруктовый нож и, мельком поинтересовавшись: 'Не жалко?', медленно, словно в воду, погрузил его в стол по самую рукоять.

— Нет, парень, если тебя не учить, — оторопело проговорил колдун, глядя на торчащий из стола нож, — ты таких вещей натворишь, вовек не расхлебаем. А что еще умеешь?

— Ветер могу, небольшие предметы двигать, иногда вижу, что человек думает. Вот ты, например, сейчас думаешь о том, как меня приспособить для оборонных нужд.

— Да... дела... — Кивилгар потер ладонью внезапно вспотевший лоб.

— Да нет, — Рей засмеялся. — Ты просто это очень громко подумал. Вот я и услышал.

— Все! — Кивилгар хлопнул ладонью по столу. — С завтрашнего дня каждое утро ты у меня. И не опаздывай. Иначе буду приходить сам.

— Хорошо. Договорились. А теперь можно несколько вопросов?

— Спрашивай, — удивленно ответил колдун.

— Что было в том ларце?

Преувеличенно внимательно ковыряясь в корзине для фруктов, Кивилгар скучно произнес:

— Книги...

— Просто книги?

— Не просто, конечно. — Маг тяжко вздохнул. — Древние рецепты стали, кое-какое оружие... В общем, все то, что использовалось в этом мире до момента, когда магия заменила технику. Дело в том, что степняки никогда не полагались на магию, и поэтому их оружие значительно лучше. Потом их просто больше. Около двух миллионов воинов. Это чудовищная по нашим меркам армия. Боюсь, нам ее не сломать. Ну а главная проблема, — Кивилгар перевел взгляд на Рея, — их чертов амулет. Эбит. Священная Книга Степи. Сам по себе ничего особенного, но давит всю магию начисто. Иначе мы бы стерли их еще на подходе.

— Ну, и нашел чего в книгах? — улыбнулся Рей.

— Да хрен там! — Кивилгар от досады коротко врезал мозолистым кулаком по крышке многострадального стола. — Закорючки разные. Ни черта не понятно. Мои, — он устало мотнул головой куда-то в сторону, — уже вторую неделю ковыряются. Да все без толку.

Рей немного замялся, подбирая слова.

— А у вас есть какие-нибудь книги, где описаны разные вещества? Я имею в виду, не эликсиры и экстракты, а то, что получают из и минералов...

— А у вас? — иронично переспросил Кивилгар.

В ответ Рей тяжело вздохнул.

— Справочник по химическим веществам в... — он помолчал, мысленно переводя гигабайты в страницы, — в ста шестидесяти томах, с ежегодными дополнениями.

— Да ты и вправду издалека! — Печально усмехнулся имперский маг. — Нет, конечно. Такого здесь нет. Но кое-что...

Он хлопнул в ладоши, и вновь вошла девушка.

— 'Аллори Гараст'. Четырехтомный вариант, — бросил он ей.

Через минуту она вернулась, согнувшись под тяжестью четырех огромных томов, переплетенных в толстую черную кожу. Взгромоздив их на стол, она молча удалилась, бросив только украдкой взгляд на странного гостя.

— Может, скажешь, что тебя интересует, я бы сориентировал.

— Мне интересно, что вы научились производить из чистых металлов, потом сплавы и отдельно — кислоты, щелочи... В общем, все, что относится к компонентам, — перечислил Рей.

— Ты химик? — с надеждой воззрился на него Кивилгар.

— Нет, но кое-что знаю. Во всяком случае, достаточно, чтобы произвести кое-что полезное. Например, нечто вроде пороха, но горящее раз в десять быстрее вашего. Можно будет сделать...

— Бомбу? — у мага загорелись глаза.

— А что, они еще не знают, что это такое?

— Кто 'они'? — удивленно переспросил маг.

— Ну да, — невинно повторил Рей. — Именно они. Ты ведь тоже, — он помолчал, подбирая тембр голоса, а потом очень похожим на Кивилгаров голос произнес: — 'издалека'. А?

Маг вздрогнул, как-то сразу подобрался и внезапно сузившимися глазами посмотрел на Рея.

— Гирхани доос? Имперская разведка? — на Ингал-2 спросил Рея Кивилгар.

— Нет... Но, — вздохнул Рей, — тебе придется мне поверить. Оказался я здесь действительно случайно.

— И также совершенно случайно ты знаешь имперский диалект? — грустно съязвил Кивилгар.

— У нас ведь пока есть время? — И дождавшись утвердительного кивка, Рей не торопясь рассказал историю его появления в этом мире.

— Ну, парень, — развел руками колдун. — Ты даже представить себе не можешь, как тебе повезло. Портал мог схлопнуться где угодно. Вероятность того, что он свернется, не сломав тебе башку, да еще выбросит на обитаемую планету — один на десять в степени бесконечность. Так что ты, считай, заново родился.

Рей вспомнил свой разговор с Создателем и едва заметно улыбнулся.

Как-то незаметно беседующие перешли на Ингал, потому что в местном языке просто отсутствовали понятия, которыми они оперировали.

— А ты какими судьбами здесь? — поинтересовался Рей.

— Да, в общем, история простая, — грустно развел руками Кивилгар. — Шли на исследовательском корабле, до... — он запнулся, — ну, в общем, тебе это название все равно ничего не скажет. У нас забарахлил привод, и мы выпали из гипера где-то в окрестностях этой системы. Я и первый пилот решили слетать до ближайшей планеты — проветриться, так сказать. Собственно, это и спасло нашу жизнь. Не успели мы отойти на половину пути, как нашего корабля просто не стало. Может, ракета, а может еще чего... Ну, в общем, мы зашли на вынужденную, и тут они достали и нас. Только за баранкой у нашей шлюпки был не просто мастер-пилот, а бывший командир крейсера ВКС. Так что мы чудом ушли от нескольких ракет, а последнюю пилот принял на внешний контейнер. Так что и взрыв получился, и мы живы остались. От шлюпки, конечно, почти ничего не выжило, кроме аварийных комплектов... Добрались мы до ближайшего городка и потихоньку вот обустроились...

— Ничего себе 'обустроились'! — Рей снова передразнил интонацию Кивилгара. — Один придворный советник. А кто второй?

— Я думал, ты догадался, — весело сказал колдун. — Конечно, наш великий Хаттис Стальная Рука. Наворочали мы с ним, конечно, пока наверх взбирались, ну так ведь с птицами жить — по-птичьи щебетать. Понемногу приструнили всю эту дворянскую шваль, установили нормальные порядки в торговле, налоги и так далее. И все вроде хорошо, только вот понемногу словно тучи стали собираться. То корабль пропадет, то заставу вырежут... Мы сначала не придавали значения, а когда очухались, уже поздно было.

Мы долго вычисляли автора, так сказать, а потом наша разведка добыла несколько интересных фактов. Получалось, что тут кроме нас еще полно пришельцев. Мы вроде на радостях хотели отправить им депешу — так мол и так, спасайте, братья по разуму, и препровождайте нас в лоно цивилизованного мира. Но хвала Всеблагому, первый запал прошел. И мы начали разбираться, кто это и чего им надо. С трудом и не сразу, но заловили мы одного человечка, так он нам все рассказал. Перед смертью.

В общем, это оказался небезызвестный Институт Деррика Лингворта. Тебе это ничего не говорит? Ладно, потом расскажу поподробнее. Они тут, понимаешь, что-то делают, а что — не разобрать. Но организация серьезная. Столько на них собак... И наверняка то, что происходит в степи — их рук дело. Ты, наверное, знаешь, что на востоке материка живут кочевники. При их плодовитости население там немногим меньше, чем на всей остальной суше. В общем, что у них там произошло, я толком не знаю, скорее всего, с экологией чего-то, но в итоге они кинулись во все стороны на завоевание новых земель. А земель в округе только три. Палс, Шендан и наша. В общем, когда они дожуют Палс, придет наша, стало быть, очередь. И что самое гнусное, ни Палс, ни Шендан они на самом деле не захватывали. Так, выдвинули передовые отряды, добились вассальных клятв и дальше побежали. Это к нам, стало быть. Полное ощущение, что степняки хотят убраться из степи подальше и насовсем. Конечно, с их менталитетом такое ну совсем не вяжется. А мы никак не можем распутать этот узелок. Агенты вообще такую чушь несут, что впору самому идти в разведку. А тут еще Институт этот...

Чего здесь надо конторе Лингворта, я не представляю, но думаю, если такая корпорация пошла на тайную операцию, то зачистка свидетелей для нее не вопрос. Они запросто поубивают здесь все живое и даже не поморщатся.

— А чем вообще занимается этот институт? — спросил Рей.

— Биомеханика. Роботы всякие. Говорят, даже человекообразных делают. Хотя это и стоит... Ну ладно. Так вот, пытались мы с Арги _ это пилот мой — наладить военное производство, но он, как ты сам понимаешь, кроме как руками воевать да крейсера водить толком ничего и не умеет. А я, — Кивилгар пожал плечами, — так, маг-самоучка, основная моя профессия — корабельные приводы. Так что мы с Арги тут вроде мудрых аборигенов. Все знаем, а сделать ничего не можем.

— Нет, подожди, подожди! — перебил его Рей. — Да вы ведь могли тут такое устроить... — Он перевел дыхание, собирая мысли. — Ну, не знаю... Полный переворот в науке, технике!

— Переворот... — проворчал Кивилгар. — ты хоть представляешь себе, как устроен гиперпривод? Нет? И я не представляю.

— Да Господи, на хрена сдался тебе этот дурацкий привод! Просто пушки, сталь, тепловые двигатели, ну авиацию, наконец!..

— А ты знаешь рецепт приготовления стали? — Кивилгар в сердцах стукнул могучим кулаком по столу.

— Тебе углеродистую для клинков, или что-нибудь более изысканное — пружинную сталь для пулеметных механизмов, например? — деловито ответил Рей. — А может, полиметаллические композиты для термоэлектрических элементов?

— Да? — Ошарашено переспросил маг после паузы. — А что еще?

— Да почти все. Вплоть до лазеров. Мощности не обещаю, но дальномер сделать можно.

— Слушай, ты вообще кто?!! — Кивилгар смотрел на Рея вытаращенными глазами, пытаясь понять, кого ему подбросила судьба.

— Ну, можешь называть меня специалистом по выживанию.

— Значит, разведка все-таки? — уточнил колдун.

— Ну, если разведка, тогда военная, если ты понимаешь эти нюансы, — ответил Рей.

— Понимаю... — Кивилгар почесал затылок. — А в электронике разбираешься?

— Немного, — скромно отозвался Рей.

— 'Немного' это как?

— Могу починить то, что не связано с изготовлением сложных деталей в полевых условиях и ремонтом литых модулей.

— Пойдем! — решительно произнес колдун и рывком вылетел из глубокого кресла.

— Куда? — обалдело вопросил Рей со своего места, с тоской оглядывая новую бутыль и фрукты.

— Пойдем, пойдем... — Что-то невнятно бормоча, Кивилгар внимательно перебирал ключи на огромной связке. — Если у тебя выйдет, то это кресло за тобой носить будут.

— Лучше меня в кресле и бутылку следом... — тихо пробормотал Рей, устремляясь вослед колдуну.

Длинная винтовая лестница привела их в высокий подвальный зал под сводчатым потолком. Где-то капала вода, резко пахло плесенью, а в остальном все было вполне пристойно.

Несколько тяжелых окованных сталью дверей, и они оказались в коридоре, который перегораживала занавесь, сотканная крест-накрест из тончайших световых нитей. Занавес переливался всеми цветами радуги ярких спектральных тонов.

Короткий взмах руками, и Радужный Щит словно втянулся в мозолистую ладонь Кивилгара, открывая проход.

За коридором оказалась еще одна дверь. На грубой металлической обшивке с двумя рядами гладких крупных заклепок, словно насмехаясь над своим окружением, сияла почти новая панель из полированного прозрачного вещества, под которой неяркими сполохами переливалось голубое пламя.

Кивилгар приложил руку, и мерцание стало чаще. Через пару секунд его цвет сменился с голубого на розовый. Сыто клацнув хорошо смазанными замками, дверь распахнулась.

— Вот, смотри... — торжественно сказал Кивилгар.

Аппарат, стоявший посреди зала, был неказист и напоминал скорее крупный сейф, лежащий на спине, или контейнер для переноски опасных веществ.

Кивилгар поднял верхнюю крышку, под которой оказалось пространство, поделенное на две неравные части. Отсек поменьше занимал странного вида прибор, а другой был пустым.

— Что это? — спросил Рей.

— Ооо... Классная штука! — мечтательно закатив глаза, произнес колдун. — Полевой вакуум-синтезатор. Может изготовить любую вещь из каталога.

— А большой каталог-то? — поинтересовался небрежно Рей, во все глаза разглядывая диковинный прибор.

— Двенадцать или чуть больше тысяч наименований. Это без подкаталогов.

— Ого! — уважительно похлопал по прохладному боку агрегата Рей. — А что-нибудь вроде клайдера?

— Раз плюнуть.

— Ну так давай?

— Эх... Не могу! — с тоской произнес колдун.

— Это почему?

— А не работает... — проникновенно сказал Кивилгар и жалостливо погладил полированный бок чудо-машины.

— Что значит 'не работает'? — рявкнул Рей и, наткнувшись на недоумевающий взгляд Кивилгара, жестко пояснил: — Историю болезни давай. Внятно только.

— А чего там говорить, — начал Кивилгар, тоскливо озирая каземат. — Мы первое время чего только не шлепали на нем. От инструмента до запасных обойм. А потом раз и все...

Пока маг рассказывал очередную историю человеческой беспечности, Рей внимательно, дюйм за дюймом, осматривал синтезатор.

— Вы его не двигали?

— Нет. Да ты послушай, — загорячился Кивилгар. — Эта штука выдержала прямое попадание ракеты. Ты думаешь, зря Арги подставил именно этот бок? Он знал, что в правом контейнере лежит синтезатор и что если что нас и спасет, то только он.

Маг довольно бесцеремонно, словно провинившегося пса, пнул ногой бок синтезатора.

— Это же керлит! Он идет на обшивку орудийных башен кораблей.

— А дыма не было? — продолжал допрос Рей, ощупывая 'пациента'.

— Дыма не было... — уныло подтвердил Кивилгар.

Руки Рея нашли какой-то выступ, нажали, сдвинули, и в свободное пространство ящика мягко выкатился толстый и, судя по звуку, увесистый цилиндр, тяжко ткнувшись в противоположную стенку.

— Это что?

— Это? — Кивилгар привстал на цыпочки, чтобы разглядеть из-за плеча Рея. — Энергоячейка вроде? А ну-ка, — он просунул руки в ящик и с усилием вытащил цилиндр на свет. — Точно, она! — Он развернул цилиндр и посмотрел на него с торцевой части. Блекло, почти едва заметно, на донышке цилиндра тлел крохотный малиновый огонек. — Так у него просто питание закончилось... — Он сокрушенно помотал головой. — А мы-то, дураки, даже не проверили. Ну, теперь точно конец...

— Это почему? — поразился Рей.

— Да где ж здесь электричество возьмешь? Этому, — он снова пнул в бок синтезатор, — знаешь, сколько надо?

— А эта ячейка, она что, одноразовая?

— В смысле 'одноразовая'? — не понял колдун.

— Ну в смысле, ее заряжать можно, или вы их выбрасываете?

— Шутишь что ли, 'выбрасываете'! — опешил маг. — Да за такую штуку, даже пустую, можно дом на приличной планете купить. Или дворец на неприличной...

— А как она заряжается?

— А черт ее знает! Мы вставляли ее в зарядную камеру, пара секунд и готово.

— Пара секунд, говоришь, — задумчиво сказал Рей. — А вот к примеру если ячейка полностью заряжена, сколько там уместится электричества?

— Даже не знаю, как тебе сказать. — Кивилгар задумчиво нахмурил брови. — Ну, например, в аварийном режиме одной энергоячейки хватает на тысячу часов питания шлюпки. Это с системами очистки, освещением, системами навигации и связи.

— А сколько человек может быть в такой шлюпке? — уточнил Рей, внимательно осматривая цилиндр.

— Двенадцать, — ответил Кивилгар. — А зачем тебе все это? Все равно электричества здесь не сыщешь.

— Вопрос не в электричестве, — медленно произнес Рей ощупывая взглядом энергоячейку. — Вопрос в способе его получения.

9

'Как все оказалось просто', — думал Рей, сгорбившись над четырехтомником 'Экстракта земли'. Азотная, серная и соляная кислота на Аррасте уже были известны. Так же, как и многие тяжелые металлы. С помощью ртути добывалось золото, а свинец использовали во многих областях промышленности, например, для изготовления тяжелого стекла. В целом производственная база планеты оказалась лучше, чем он ожидал. Конечно, до сложной органики сто верст и все лесом, но для тех задач, что стоят сейчас, вполне достаточно...

В итоге самым сложным оказалось подобрать из двух десятков известных Рею способов получения электроэнергии наиболее эффективный.

Мастерские Кивилгара были завалены работой. Варили стекло, отливали стеклянные кубы и плавили цинк. Готовые банки свозили в комнаты башни, стоявшей недалеко от города. Сделано это было по настоянию Рея, не желавшего сюрпризов. По его подсчетам выходило, что напряжение энергоячейки сравнительно невелико. Что-то около четырехсот вольт. Но вот емкость... Как он ни пересчитывал, получалось что-то около трехсот тысяч ампер-часов. От первоначальной идеи запитать синтезатор непосредственно от химических банок сразу пришлось отказаться.

Через три дня, когда все мыслимые и немыслимые помещения были забиты банками и окутаны толстыми медными шинами, а все люди удалены на безопасное расстояние, Рей дернул массивный рубильник.

Короткий выдох, и помещение стало наполняться едкими испарениями. Мгновенно стало жарко. От шин, соединявших батареи, шел запах горячей меди. Не медля ни секунды, Рей выскочил наружу.

— Ну что? — встретил его вопросом Кивилгар.

— А черт его знает! — весело отозвался Рей. — Боюсь, как бы не рвануло.

В томительном ожидании прошел час.

— Все. — Рей хлопнул по колену, и встал. — Пойду, гляну. Если не рвануло тогда, то уж сейчас не рванет и подавно.

Через несколько минут он с кислой и недовольной миной подошел к колдуну, сжимая в руках энергоячейку.

— Нет, ну ты подумай! Столько трудов... и... это все?

Кивилгар присмотрелся внимательнее. Огонек на торце цилиндра горел ровным желтым светом.

— Ну ты... — Кивилгар замялся, подбирая подходящее слово, потом сделал паузу, словно что-то глотал, и продолжил: — Ты даешь... Говном буквально зарядил почти на треть, и еще недоволен...

— Ну, и на сколько хватит этой трети? — недоверчиво спросил Рей.

— Килограммов на сто. Да я сюда если надо караван с цинком пригоню! Наделаем этих банок, сколько надо... Главное — ты сделал! — Кивилгар от радости даже пританцовывать стал.

— Поехали быстрее, надо попробовать аппарат, — осадил осчастливленного колдуна Рей.

Через полчаса они стояли над сыто урчащим синтезатором, а Кивилгар пояснял Рею принципы управления.

— Вот тут, смотри. Да, здесь. — Он ткнул узловатым пальцем. — Окошко, где высвечивается номер изделия. На экране его вид и размеры. Максимально можно сделать вещь метр на ноль восемь на ноль шесть.

— То есть штурмовой вертолет никак... — констатировал Рей.

— Извини, друг, никак. Только даже если б и можно было, все равно нам это не поможет... — вздохнув, проговорил Кивилгар.

— А это еще почему? — поразился Рей, оторвавшись на мгновение от любования прибором.

— Понимаешь, — ласково сказал маг, — Институт Лингворта — это не просто какая ни будь контора по производству патентованной гадости. Это целая империя со своими солдатами, кораблями, живущая по своим законам. Если они вычислят противодействие своим планам на уровне имперской технологии, нам хана.

— А мы и не будем на уровне! — возразил Рей. — Мы просто чуть-чуть подпихнем прогресс...

— Это как? — подозрительно осведомился Кивилгар.

— Ну вот смотри, — терпеливо пояснил новоявленный граф. — У вас пушки есть?

— Ууу... — Кивилгар махнул рукой. — Это ж разве пушки! Дульнозарядное говно. Я даже разрывные ядра толком делать не научился.

— Разрывные ядра — это ерунда. Наделаем. Я о другом. Сделаем нормальную казенную часть, грубую, но рабочую. Потом сами пушки...

— Что пушки? — не утерпел Кивилгар.

— Ты из чего отливаешь?

— Черная бронза, — удивленно сказал маг.

— А будем лить из стали. Или хотя бы из железа.

— И сверлить? — насмешливо спросил маг. — Чем?

— Да нет же! — пояснил Рей. — Просто возьмем тонкий лист железа и обкуем потихоньку каменную заготовку. Можно прямо на заготовке сделать нарезку. Получится труба с нарезкой. То есть ствол. Обсаживаем литыми металлическими кольцами, потом вставляем в казенную часть, заплющиваем или заливаем стыки, и пушка готова. Причем учти. При точном соблюдении размеров заготовок можно будет делать унитарные снаряды. Даже если разброс по заготовкам составит миллиметр — полтора, так для снарядов с медными ведущими поясками это ерунда. Нам же не корабельные орудия делать...

— О! — Лицо колдуна прояснилось. — Точно!

— А главное... — Рей снизил голос почти до шепота. — Нужно будет сделать так, чтобы эти и другие гениальные озарения пришли не от тебя, а от какого-нибудь 'пушечного корифея'.

— Ага. — Глаза главного мага империи блеснули задорным блеском. — Тут недавно преставился один старичок. Он всю жизнь чего-то чертил и придумывал. Мне вчера доставили его архив. Ни до чего приличного он, конечно, не додумался, но мы ведь можем помочь ему...

— Правильно! — Одобрительно заметил Рей. — И не забудь еще облагодетельствовать семью.

— Ага! А листы такие же, как у него, и его почерк мои писари подделают махом. Пушку назовем его именем. Даа... Годится! А что еще? — разошелся колдун.

— Я тут у вас как-то на празднике фейерверочные шутихи видел... — небрежно произнес Рей.

— Ну?

— Не 'ну', а боевые ракеты! — назидательным тоном сказал граф. — Стальной цилиндр, короткое сопло и направляющие в виде той же трубы. Система залпового огня. Слышал про такую? Много еще чего можно придумать... — Он неторопливо потер ладони. — А теперь давай, что ли, сделаем чего-нибудь, а?

— Чего тебе нужно? — Тоном Господа Бога деловито отозвался колдун.

— Мне? — Рей задумчиво поднял глаза к затейливо расписанному известковыми потеками потолочному своду. Перед глазами его замелькали соблазнительные картины всякого рода оружия и снаряжения, но он усилием воли отогнал эти видения и грустно сказал.

— Значит, так. Нужны резцы по стали, измерительный инструмент и кое-что по мелочи.

Начал Рей с того, что заперся в своих апартаментах и что-то долго рисовал на огромных, словно простыни, листах бумаги, а затем почти полдня ругался о чем-то с управителем Императорских кузнечных мастерских.

Затем в заброшенной мельнице по его приказу восстановили гигантское водяное колесо, и тысячи кожаных ремней завертелись, приводя в движение невиданные ранее механизмы. Они сверлили, резали и строгали, превращая драгоценнейший металл в груду стружек и красивые, непривычно ровные и правильные детали.

Из этих деталей Рей собирал новые механизмы, которые делали и простые, всем понятные вещи типа винтов и совсем чудные, вроде длинных трубок с нарезкой внутри.

Когда императорский казначей, с ужасом смотрящий на то, как уничтожаются и пускаются на ветер тысячи и тысячи килограммов железа и бронзы, а также килограммы необработанных алмазов, устроил очередную истерику во время утреннего приема, Император лично возжелал посмотреть, что творится за крепкими железными воротами.

Охрана из учеников Кивилгара — боевых магов шестой ступени, что стояли в карауле, словно простые солдаты — молча расступилась, пропуская Императора, и тут же сомкнулась, отсекая многочисленную свиту, словно Император входил не на задрипанную мельницу, а в святую святых Академии. Но авторитет Кивилгара был слишком велик, чтобы кто-то из свиты посмел хотя бы взглядом выразить свое недовольство.

В здании было тихо. И только два голоса громко спорили о чем-то. Пробираясь сквозь нагромождение каких-то фантастических агрегатов, Император пошел на голос.

— Да ты послушай! Это совсем не то, что ты можешь понять, — горячился Рей, размахивая руками перед лицом у Кивилгара.

Одетый в грязные, покрытые черными пятнами одежды, он был скорее похож на обитателя городских трущоб, чем на графа и любимца Императора. Да, впрочем, и главный маг Империи выглядел не лучше.

Услышав тяжелые шаги, спорщики смолкли и разом оглянулись на подошедшего Хаттиса.

— А-а... Хат! — воскликнул Кивилгар, подскочив к нему. — Ты вовремя. — И, обернувшись к Рею, коротко взмахнул рукой. — Включай!

Тот пожал плечами и, отойдя в свободный от агрегатов угол, дернул за какой-то рычаг.

Освобожденное от тормоза огромное водяное колесо двинулось, набирая обороты. Затем Рей дернул еще один рычаг, и еще один, и находящийся прямо перед Хатисом станок ожил. С визгом и гулом на барабан, венчавший это странное устройство, стала наматываться тонкая блестящая нить.

— Что это? — стараясь перекричать рев станка, спросил Император.

— Это? Стальная проволока! — торжествующе закричал прямо в царственное ухо сияющий Кивилгар.

Он замахал руками, давая команду остановить машины, и постепенно в зале все затихло.

— Просто стальная проволока... — повторил Император, прикасаясь к тонкой и блестящей, словно ртуть, нити. А перед его глазами стояли сотни, тысячи кольчуг, сделанных из этой проволоки. — И сколько ты ее можешь сделать?

— А сколько надо? — спросил Рей.

— Да ты понимаешь, — перебил его Кивилгар. — Не хочет он стальную. Подавай ему медную.

— Зачем?!! — Император посмотрел на Рея, словно впервые его видел. — Из медной проволоки не сделаешь и самой дрянной кольчуги!

— Понимаешь, — начал Рей, ласково глядя ему в глаза. — Если я сделаю так, как надо, и кольчуг не понадобится.

Император непонимающе нахмурился.

— Да у вас и вправду мозги жиром заплыли! — в сердцах крикнул Рей. — Ну скажи, на хрена тебе кольчуги, если через месяц я смогу вооружить всю твою армию ружьями, легкими стальными кирасами и ракетным оружием?

— А Институт? — с сомнением возразил Император.

— Да что Институт! — махнул рукой граф. — Все будет грубо-достоверно. Да ты пойми! — Он понизил голос и подошел к Хаттису вплотную. — Всякое, конечно, бывает, но уверен, для империи, вот уже тысячу лет как покорившую звезды, это все... — он обвел рукой свои механизмы, — ...каменный век. Даже если мы поставим двигатели на ваши...

— Наши! — строго поправил Император.

— Наши, — согласился Рей, — корабли, то никто не всполошится. И в моей, и в вашей истории наверняка были люди, опередившие время, во всяком случае на бумаге. И летательные аппараты, и подводные лодки — все это появилось бы на сто, а может, и более лет раньше, если б кое-кто искусственно не тормозил прогресс в сфере технологии. А мне сейчас нужно еще немного времени и молодые технари из тех, кого не успели обломать старики. И тогда... — Он потянул из-за станка кипу чертежей.

Император покидал фабрику в таком приподнятом состоянии духа, какого придворные не могли припомнить уже очень давно. Через час к воротам фабрики в сопровождении шести императорских гвардейцев прибыл чинный и важный герольд.

— Именем Императора приказываю графу Ратонга-и-Гассари явиться на вечерний прием в главную резиденцию!

10

— Ну и надо мне это все? — со сварливой интонацией старого одесского еврея бормотал себе под нос граф Ратонга-и-Гассари, шагая по длинному коридору Рыцарской Башни. Тяжелая цепь с литым медальоном, сверкая, позвякивала при каждом его шаге. Отныне он мог судить, пытать и даже казнить любого, кто не относился к Императорской семье. Он мог теперь своей властью сравнять с землей или построить город... Да много чего он теперь мог, поскольку стал Хранителем Императорской Печати. Так назывался второй после Императора официальный пост в империи Элас, учрежденный, кстати, специально ради него. То есть, конечно, реально третий, поскольку Кивилгар от дел вовсе не устранялся. Но Рея абсолютно не беспокоила эта негласная Табель о рангах. И эта власть его вовсе не радовала.

Теперь Рею предстояло совсем немного. Собрав из толпы самовлюбленных придворных и спесивых удельных князьков боеспособную армию, отразить агрессию двухмиллионной Орды, набухавшую на границах с Эласом. Всего-то.

Конечно, высокое боевое мастерство рыцарских дружин, отточенное многими поколениями профессиональных солдат, чего-нибудь да стоит. Но при почти десятикратном перевесе в живой силе дружинников просто растопчут, словно шального таракана.

Карту будущих боев Рей уже основательно изучил. На военном совете, куда он сейчас направлялся, он собирался предложить нечто не вполне похожее на обычную войну, но вместе с тем не выбивающееся из рамок местных представлений.

В обширном Зале Советов собралась вся военная элита Эласской Империи. Рей осмотрелся. Вот король Хенгара — Рэгир Девятый. Длинный, сухой, похожий скорее на сельского учителя в своем подчеркнуто скромном темно-коричневом раддхи с высоким стоячим воротником. А это Жедо, герцог Кинсанский. Небольшой и подвижный, с фигурой и повадками бывалого бретера, он все время подкручивал длинные усы и смачно позвякивал ножнами длинной шпаги. Герцог Великого герцогства Тенсарх, хмурый и молчаливый, одетый во все черное, подчеркнуто пренебрежительно стоял ко всем спиной, как бы внимательно наблюдая за чем-то за окном. Граф Танхиз Двадцать Седьмой Массивный, ярко одетый молодой человек лет двадцати, пытавшийся солидно выглядеть среди такой представительной публики. Был в этой сиятельной компании и недавно избранный глава Торгового Конгресса Риги Самеди, вернийский купец, разбогатевший на перевозке золота. На него смотрели свысока, но за ним стояла мощнейшая торговая организация, с которой никто ссориться не хотел. Был даже Кивилгар, сменивший для такого случая свою спецовку мастерового на белую с золотым шитьем хламиду Великого Магистра и такие же белоснежные сапоги.

По предварительным данным, полученным от колдуна, Рей знал, чего примерно ожидать от каждого из них.

Начал совет граф Шем. Из бедных дворян, но далеко продвинувшийся благодаря исключительному штабному таланту. На него тоже поглядывали искоса, но вслух никто сказать ничего не смел. У Императора Хаттиса, бывшего полковника Имперских Военно-Космических сил, была действительно стальная рука.

— По данным разведки, основная армия степняков-эрдантов собирается форсировать реку на участке Ригон — Аглис, — докладывал Шем. — К сожалению, наши прогнозы относительно подъема или стабилизации уровня реки не оправдались. Уровень продолжает падать, и по нашим прогнозам достигнет примерно отметки минус десять по ординару.

— Что это значит? — прервал тишину король Рэгир.

— Десять эрсат, — пояснил Шем.

Рей перевел на привычные единицы и ахнул. Около двухсот метров!

— Так же, — продолжал Шем, — степняками активно готовятся наплавные мосты и большое количество плотов.

— Когда они будут готовы форсировать реку? — спросил Рей.

— Если смогут сохранить темп подготовки, то через сорок дней. К этому времени река безусловно поднимется, но, — тут Шем виновато развел руками, — не намного. Также готовится к переброске морем группировка из ста тысяч человек на захваченных степняками в порту Байна кораблях Торгового Конгресса...

Глава конгресса только зубами заскрипел от досады.

— По нашей информации, вождь степняков Айасс поклялся на Эбите, что зимовать они будут здесь, в Эласе.

— Что такое Эбит? — вопросительно буркнул герцог Тенсарх, оторвавшись наконец от созерцания заката.

— Это их священная книга, дамеди Тенсарх! — охотно пояснил Шем. — По законам эрдантов, не выполнивший клятву Эбита погибнет вместе с семьей.

— Правильно ли я вас понял, дамеди Шем, что он готов положить всех своих людей, но исполнить клятву Эбита? — чуть дрожащим голосом спросил граф Танхиз.

— Именно так, дамеди Танхиз. — Подтвердил кивком головы Шем.

— Их армия в десять раз больше нашей... — спокойно, словно это не относилось к нему, произнес король Рэгир. — Они раздавят нас, словно скорлупу от ореха.

— Может, договориться? — донеслось из темноты угла.

— Кто там? — Рэгир близоруко сощурил глаза в полумрак. — А, это милейший дамеди Кибар... Вы пробовали договориться с крысами? Или с осами? Пока мы не устраним причину их прихода, они не уйдут.

— Но Палс ведь договорился? — не сдавался граф Кибар.

— Палс — это всего лишь горы и пустыни, кроме небольшого куска побережья. А Шендар — просто пустыня. Дальше объяснять?

Из угла донеслось тихое злобное сопение.

— Значит, не надо! — удовлетворенно развел руками Рэгир и переключил свое внимание на Рея.

— А у вас, дамеди Ратонга-и-Гассари, есть план, как договориться? Хотя я предпочел бы, чтобы вы придумали, как нам продать свои жизни подороже...

В комнате воцарилось молчание.

— А если я предложу вам план, как загнать степняков назад? — спокойно спросил Рей, глядя прямо в глаза королю.

— Если ваш план исполнится, то я на коленях поднесу вам мою шпагу, — произнес Рэгир скучным голосом, разглядывая почерневшие потолочные балки.

— Ну, зачем такие жертвы! — усмехнулся Рей. — Достаточно будет, если я попрошу вас оказать мне честь биться вашей замечательной шпагой в последней битве этой войны.

Краем глаза Рей заметил, как Кивилгар от удовольствия закатил глаза, и продолжил:

— Итак, сам план.

Он взял у своего адъютанта указку.

— Возможно, для вас это не совсем привычно. Способ, которым я предлагаю избавиться от степняков, несколько далек от привычных баталий с развернутыми знаменами и трубящими в трубы герольдами. Это просто работа. Иногда совсем некрасивая. Я полагаю, егеря дамеди Тенсарха смогут уничтожить горные тропы через все перевалы, кроме Анорис?

— Запросто, только зачем? Перевал Анорис все равно не завалить надолго, — ответил Тенсарх.

— А надолго как раз не надо. Пусть Айасс думает, что мы собираемся отгородиться от него. Завал на Анорис надо сделать поосновательнее, но эрданты его все равно разберут. И, естественно, выйдут вот сюда...

Рей ткнул указкой в то место на карте, где была обозначена долина.

— Узкая горная долина, где на вершинах можно установить пушки. Это, конечно, их не остановит, но пощиплет здорово. Тем более что все припасы и обозы пойдут той же дорогой.

Затем крепость на перевале Гротис. Там я полагаю задержать их подольше и с гораздо более серьезными потерями. В итоге они выйдут вот сюда. К Тебронну. Река здесь, насколько я знаю, сдерживается только дамбой.

— Вы собираетесь разрушить дамбу, которую строили пять поколений моих предков? — нахмурился граф Теброн. И уловив молчаливый протест среди присутствующих, пояснил: — Да я не об этом. Как ее вообще можно сломать? Там же камень в добрых два эрсата толщиной.

— Если бы я точно не знал, как это сделать, дамеди Теброн, то вообще не стал бы об этом говорить! — устало сказал Рей. — Но главное не это. Все, кто выживут в устроенном потопе, а их безусловно будет все равно очень много, подойдут к вашей крепости...

Армия Тенсарха отсечет их от возможностей обхода между рекой и горами, а Тегрин и Хенгар встретят степняков на рубеже Тебронн — Банси.

Будет их, по моим расчетам, еще тысяч пятьсот. Но это, согласитесь, уже не два миллиона. А главное, что на равнине, превращенной нашими трудами в сплошное болото, конница степняков будет лишена всех своих преимуществ — скорости и маневра.

— И последнее. — Рей обвел всех присутствующих долгим пронзительным взглядом. — Поверьте на слово. Шансов у степняков нет. Но каждый, кто попытается купить себе жизнь ценой предательства, будет уничтожен вместе с семьей. Это я обещаю лично.

Вечером того же дня, переживая подробности тяжелого разговора, Рей решил немного развеяться и посвятить остаток дня спокойному и неторопливому времяпровождению. Сидя во дворцовой библиотеке, Рей знакомился с удивительными по своей красоте и тонкости исполнения гравюрами с изображениями подвигов Рица Девятого, Короля всех Королей. Собственно король он был, судя по хроникам тайной канцелярии, так себе, и его подвиги большей частью были плодом буйного воображения придворных поэтов. Зато ему хватило ума и денег обласкать гениального художника Райдорха, который своим резцом и воплотил все эти поэтические экстазы.

Уже смеркалось, и бесшумные, словно привидения, слуги зажгли светильники в простенках между монументальных книжных шкафов. Рей встал, помассировал затекшую от долгого сидения шею и подошел к окну. На город со стороны моря надвигалась грозовая туча. Уже сверкали сполохи зарниц, высвечивая мгновенным фотоснимком широкие улицы столицы и спешащих поскорее укрыться в домах горожан. Над башней Кивилгара вертелся огромный ветряк, подзаряжающий энергоячейку. И, тут словно видение, в голове Рея предстала картина бьющей в генератор молнии и взрыва, разносящего в щепки всю башню...

Не накидывая плаща, сбивая по дороге зазевавшихся слуг и с треском распахивая двери, он опрометью кинулся вниз.

Ему оставалось преодолеть последние метры перед массивными воротами башни, когда огромная молния залила пространство вокруг ярким электрическим светом. Тяжкий удар сотряс землю и чуть не сбросил Рея со ступеней. Почти вслепую он несся по коридорам, выбивая тяжелые двери и разрывая стальные засовы словно бумагу.

Он вырвал энергоячейку за долю секунды до того, как новая молния ударила в генератор на башне. Треск и вспышка на мгновение ослепили его, а потом он отполз в угол комнаты, укрывшись за металлокерамической броней синтезатора от полыхавшей в другом конце зала раскаленной плазмы.

Его нашел поутру Кивилгар. Мокрого, обгоревшего и с полной под завязку энергоячейкой, победно сиявшей ярким голубым огнем.

11

Мастерские работали круглосуточно. Только выдавали они не пулеметы, конечно, как хотел Рей, а ружья и пушки. Правда, вполне приличные.

Новое оружие теперь сотнями образцов поступало в армию. Сначала самым боеготовым и надежным частям. Так, в первую очередь его получили 'Черные птицы' Императора и его гвардия, потом егеря и пограничная стража. В принципе, и Рей и Кивилгар были согласны с Императором, что и такое количество стрелкового оружия само по себе уже представляло немалую опасность. И естественно, никто не собирался вооружать удельных князьков и прочую дворянскую шваль, только и жившую от войны до переворота. Но главный секрет Рея, огромные динамо-машины, изготовленные настолько грубо, чтобы только-только обеспечивать устойчивую работу, уже перевозились в горы, к подземным водопадам. Даже изоляторы рубились из камня вручную. И все это только ради того, чтобы обеспечить видимость местных корней...

Порт и верфи тоже кипели работой. По официальной версии следуя гениальным чертежам дамеди Риа — почтенного старца, изобретавшего новые корабли в тишине своего имения, а на самом деле выжившего из ума маразматика — строились три новых корабля. Их строгие и невесомые обводы охраняли строже имперской казны. Гвардия, боевые маги и стража Торгового Конгресса встали тройным заслоном, отсекая всех не в меру любопытных. Самые ответственные участки кораблей монтировали Рей, Кивилгар и сам Хаттис Стальная Рука. Правда, с помощью плазменных резаков и двух монтажных роботов, привозимых вместе с Императором в глухом сундуке. Прессы, выдававшие почти тонну стальных штамповок в день, дымили круглосуточно, а верные Императору части тренировались без отдыха на огромном поле Сейласской пустоши. Императорскую гвардию Рей по собственной инициативе обучал и тренировал сам. И часто, спеша по делам мимо их казарм, с удовольствием наблюдал, как гвардейцы, подобно монахам одного воинствующего храма с его родной планеты, оттачивают свое боевое мастерство.

Страна готовилась к бою. Даже не к войне. А просто к драке. Это чувствовалось теперь не только по увеличению патрулей на дорогах. Нескончаемые потоки войск, снаряжения, мелькание синих плащей Императорских курьеров... В каждом взгляде теперь вместо безысходной тоски все чаще и чаще стала проскальзывать надежда. Надежда, что черная тень над страной рассеется без следа.

А нарыв, набухавший вдоль границы, в один из дней прорвался. Сотни и тысячи плотов рухнули в воду, поднимая тучи брызг, и лавина вражеской армии пришла в движение. Сотни тысяч конских копыт вздыбили пыль до небес, и туча эта была видна на многие километры вокруг. Но не успев набрать такую важную для степняков скорость, армада с хрустом врезалась в то, что еще недавно было перевалом, а сейчас представляло собой непроходимый завал. Тянулись дни, готовая к немедленному бою степная армия простаивала, теряя не только время, но и боевой дух. К тому же горные егеря барона Тенсарха все время сбрасывали на расчищающих путь кочевников камни и дротики. Поэтому работать степнякам приходилось под массивными навесами.

Но несмотря ни на что, работа по разборке завала не прекращалась ни на мгновение. А примерно в трех полетах стрелы, на живописной полянке у ручья в горной долине, высился огромный шелковый шатер. Там, в шатре, у старательно нарисованной карты стояли трое — немного сдавший за последнее время Император Хаттис, Кивилгар и граф Ратонга-и-Гассари.

— Здесь и здесь, — рука Рея, державшая тонкий остро отточенный стилет, водила им, словно указкой, по затейливо расцвеченной карте, — установлены артиллерийские батареи. Много они, конечно, не сделают, но определенное давление создадут. Главное, для чего они предназначены — это не дать степнякам здесь закрепиться в виде серьезного лагеря и помешать строить настоящие укрепления. Потом, на желобах уже ждут несколько сот тяжелых древесных стволов. — Почувствовав удивленный взгляд Хаттиса, он пояснил. — Поверхность земли достаточно ровная, и, разогнавшись на наклонных пандусах, стволы будут катиться по земле достаточно долго.

Еще несколько минут Рей перечислял, где и какие сюрпризы приготовлены для надвигающейся армии.

— И главное. — Рей потянулся, сразу став похожим на зверя перед броском. — Генераторы, установленные на выходе из ущелья, сделают его абсолютно неприступным, пока вращаются их роторы.

— А если перестанут? — уточнил Император.

— Горная река! — пояснил Кивилгар. — Когда она замерзнет, перевал уже с месяц как будет неприступным по совершенно природным причинам.

Что-то смущало Хаттиса, но он все никак не мог заставить себя спросить. Рей решил прервать его муки.

— Не мнись. Выкладывай.

— Странные у тебя способы войны. Ты не находишь?

— В чем именно? — удивился Рей.

— Эта война... — Хаттис снова помялся. — Ты готовишь настоящую бойню для степняков, словно они и не люди вовсе, а тараканы.

Эти разговоры Рей уже слышал.

— Выбирай, Император! Или я устрою бойню им, или они устроят ее ТВОЕМУ народу.

Хаттис промолчал.

12

На вершине взметнувшейся в небо черной башни Кивилгара уже пятый день горел костер. Дым его, не черный, не синий, а какой-то белесый, стелился между небом и облаками и не таял до самого горизонта. Там, на плоской крыше башни, стоял огромный прокопченный котел, в котором бурлила и булькала густая жижа, постоянно менявшая свой цвет. Сам верховный маг забыл когда последний раз спал и только злобно шипел давно сорванным голосом на мелькавших вокруг помощников и помощниц.

Рей как раз вернулся в столицу, когда у Кивилгара наконец все было готово. Собственно, идея эта родилась у Рея после нескольких бессонных ночей. Ему все не давали покоя слова Хаттиса о бойне. И он, приложивший весь свой немалый талант и огромный опыт, чтобы эту кровавую баню организовать, теперь бился в поисках ответа, как избежать такого развития событий. Но для ответа на этот вопрос ему нужна была информация.

По приказу Кивилгара котел внесли в самый большой зал башни. Шквальный ветер, врывавшийся в распахнутые оконные проемы, не мог вызвать даже слабенькой ряби на поверхности тяжелой темно-синей жидкости, мутно клубившейся в котле. Какая-то своя жизнь, бурлившая в ней, выплескивалась временами небольшими тягучими волнами, заставлявшими весь чан вздрагивать и отдаваться протяжным гулом на предельно низкой частоте.

Отдававший последние указания Кивилгар внезапно поднял руку, призывая всех к вниманию и, не отрывая сосредоточенного взгляда от чана, медленно и внятно произнес:

— Все вон...

Небольшая суматоха у дверей зала, и Рей с придворным колдуном остались одни.

— Ну и чего ты там приготовил? — немного скептически поинтересовался Рей, слегка втянув носом воздух над чаном. — Пахнет омерзительно. Ты что, сварил старые портянки?

— А ты что, жрать сюда пришел? — сухо отрезал Кивилгар. — Это, кстати, была твоя идея — посмотреть на степняков вблизи. Так что терпи... И чего это тебе так припекло? Через неделю насмотришься до тошноты.

— Я просто предполагаю, что вблизи они пахнут еще хуже.

— Все. — Кивилгар поднял руку. — Теперь заткнись.

Кивилгар простер ладони над котлом и невнятно забормотал. Повинуясь невидимому сигналу, где-то рядом заиграли тягучую, как патока, мелодию. Понемногу поверхность жидкости очистилась, а сама она начала приобретать серебристый оттенок, пока не стала зеркальной, словно озерцо ртути. Замелькали неясные тени, и вдруг во все поле возник огромный желтый ствол. Не сразу Рей сообразил, что это всего лишь колосок степного злака, только с очень близкого расстояния. Потом мелькнула черная тень, и все пропало.

— Хомяка раздавили? — участливо поинтересовался Рей.

Кивилгар только сердито завращал глазами и еще больше нахмурил брови. Голос его неожиданно возвысился до громового крещендо. Колдун завернул особенно забористое заклинание, после которого жидкость мгновенно стала прозрачной, словно родниковая вода.

Рей только приготовился в очередной раз съехидничать, как поверхность котла внезапно посерела, и на ней четко, словно на экране, возникло изображение огромной равнины, заполненной разноцветными шатрами. Рей впился глазами в картинку, пытаясь не упустить ни одной детали. Внезапно что-то на краю поля привлекло его внимание, и он осторожно коснулся Кивилгарова плеча.

— Сдвинуть вправо-вверх сможешь?

Не отвечая и не прекращая выпевать заклинания, Кивилгар замахал руками, будто отгонял муху, и изображение действительно поплыло в сторону. Там, совсем с краю военного лагеря, стоял не меньший по размерам, а даже больший лагерь совсем другого типа. Женщины, дети, старики и почти ни одного воина.

Вдруг изображение качнулось и пропало. Синюшно-бледный Кивилгар обессилено отвалился от котла и присел в углу.

— Ну, увидел что хотел? — Он отвернулся к стене и закашлялся, сплевывая кровавые сгустки.

Вместо ответа Рей подошел к нему и, стоя за его спиной, положил руки на плечи. Легкий вихрь солнечно-желтого света, закрутившись волчком где-то под солнечным сплетением, рванулся по его рукам, ссыпавшись с пальцев торопливым покалыванием и золотыми искрами.

Он стоял так, пока не почувствовал, как уходит слабость из тела колдуна. Кивилгар растерянно потянулся и, удивленный, повернул свое порозовевшее лицо к Рею.

— Как ты это делаешь?

— Ты будешь удивлен, — ответил Рей отходя к распахнутому окну и растирая онемевшие запястья, — но в нашем мире это совершенно обычная вещь. Так делают почти все люди моей планеты, когда хотят передать друг другу жизненную энергию. — И, отвечая на немой вопрос, пояснил: — У нас очень скудные источники. Поэтому Сила — это настоящий дар сердца, и очень часто единственный способ, которым можно пополнить ее запасы — это родник другого человека. Так поступали жены, провожая мужей на войну. Отсюда обычай держать руку друга в последние секунды жизни, когда живой мог отдать уходящему необходимый заряд для преодоления жизненного барьера, или уходящий мог отдать свою искру тому, кто остается, для того, чтобы тот закончил их общее дело. Целые ритуалы воздвигались вокруг процесса стабилизации двух главных потоков. Их у нас называют Инь и Янь. Это как культ воды у пустынных племен. Своя мифология и обычаи.

— Ты никогда об этом не рассказывал... — прошептал колдун.

— Дак ты ж не спрашивал. А тут... — Рей помолчал. — К слову вот пришлось... Ты как?

— Да вроде нормально. — Кивилгар все еще сидел, удивленно вслушиваясь в себя. — Хоть сейчас на второй круг.

Рей рассмеялся коротким сухим смешком.

— Все, что хотел, я уже увидел. Отдыхай пока.

Все шло по намеченному. Плохо было то, что настоящих боестолкновений еще не было. Да и в ближайшие полмесяца войска еще не сойдутся в схватке. Плохо потому, что такой ценный источник информации, как пленные военоначальники, исключался.

План, родившийся в голове у Рея, был настолько дик, что мог и сработать. Теперь все зависело от того, насколько точно он рассчитал все варианты. А вот в этом он был не очень силен. Так что кусочек удачи не помешал бы.

Для начала ему нужно было, чтобы о его маленькой прогулке никто не узнал. Для этого было много способов, но он предпочел совместить приятное с полезным.

В тот пасмурный день сиятельный граф Ратонга изволил проследовать в ту часть дворца, что была закрыта для праздных посетителей, ибо жили там, подчиняясь только своим законам и молясь своим темным богам, женщины воинствующего ордена Шархат. Крылатая Гвардия Императора. Знаменитые 'Черные птицы'.

И не запертые двери с угрюмыми стражниками охраняли их покой, а единственная известная дорога в Синюю Башню. Трос, натянутый на высоте сорока метров от земли, был единственным путем, по которому мог попытаться пройти несчастный, ослепленный красотой их надменных лиц. Антрацитово посверкивая просмоленными волокнами, он насмешливо гудел под ветром свою похоронную песню над горкой выбеленных временем и дождями костей. Дворяне и нищие студенты, торговцы и даже знаменитый ярмарочный канатоходец Рингальт, решивший на спор одолеть коварный канат — все были равны там, в глубине мощенного камнем провала.

Уставшие от брачных домогательств жрицы натянули этот канат с условием, что каждый, кто его одолеет, может претендовать на любую из них.

Секрет же внушавшего мистический ужас препятствия был не в тросе, ибо его можно было преодолеть на какой угодно высоте. Заключался этот секрет в маленьких плошках, скромно чадивших на лестнице и в коридоре перед входом на верхнюю площадку. Какие-то из них расслабляли тело, внушая ему несуществующую усталость и апатию, а другие нарушали чувство равновесия и ориентацию. Так что даже если человек, шагнувший мимо каната, все-таки успевал зацепиться за него, то ни сил, ни желания удержаться у него уже не было.

Запах душных испарений заставил Рея остановить дыхание почти инстинктивно. Было бы неправдой сказать, что он тогда что-то там почувствовал. Просто неприятный удушливый запах принудил его зажать нос и быстрее молнии проскочить несколько лестничных пролетов, пока он не оказался на верхней площадке башни. Непонятно чему улыбаясь, он осторожно тронул носком сапога натянутый до звона трос, а потом, так же улыбаясь, легко добежал до середины и с любопытством посмотрел вниз. Нахмурился, увидев разбросанные далеко внизу кости, и уже намного осторожнее дошел до другого конца каната. Затем он внимательно заглянул в черноту провала лестничных пролетов, прислушался, принюхался и, успокоенный, скользнул внутрь.

Изгнанные из пределов своей разоренной Палсом родины ардианки скучали. Десять из них постоянно несли службу при Императоре, остальные занимались чем придется.

Кто-то рубился на мечах, оттачивая свое и без того легендарное мастерство, кто-то отходил после бурной ночи, тайно проведенной в одном из городских бардаков, а остальные занимались вечным солдатским трудом — чисткой оружия, заточкой караульных мечей, приборкой в и без того сиявших чистотой помещениях башни и тому подобным.

Прошло несколько минут, пока одна из женщин, выводившая лезвие клинка куском гассарского камня, не заметила беззвучно стоявшего у самого входа в зал незнакомца. Реакция ее была мгновенной и простой. Камень полетел в сторону, и легкий, тонкий меч рванулся к незваному пришельцу, метясь в незащищенный живот, а через мгновение, достаточное для того, чтобы отклонить в сторону ее меч и провести контратаку, она сама летела в сторону противоположной стены. Именно ее полет по длинной, восходящей к потолку дуге, сопровождающийся шелестом и невнятными отрывистыми словами, и привлек внимание остальных. Сначала они с удивлением посмотрели на ссыпавшуюся в угол подругу, а потом перевели взгляд на то место, откуда начался ее такой странный путь.

И их реакцию оригинальной я бы не назвал. Через долю секунды, ощетинившись, как ежи, разнообразными орудиями по умерщвлению себе подобных, они обступили Рея, внимательно рассматривавшего руны на лезвии отобранного клинка и, как казалось, не обращавшего на весь этот переполох никакого внимания.

К моменту, когда предводительница и главная жрица Шархата Тарина, привлеченная шумом, появилась в комнате, почти все девушки сделали хоть одну попытку атаковать незваного гостя. Сначала поодиночке, а потом группами и напоследок все вместе. Именно окончание этой душераздирающей сцены она видела собственными глазами. Синяки, ссадины и многочисленные мелкие порезы на телах ее воинства были достаточно красноречивым доводом в пользу прекращения драки.

— Кашшат! — выкрикнула она, и уже готовые броситься в очередную атаку воительницы остановились.

Тарина подошла ближе, пройдя сквозь полукольцо расступившихся девушек, и внимательно, почти бесцеремонно рассмотрела гостя с головы до ног.

— Кхах тии пошшел? — прошамкала она.

— Трос. — Он изобразил в воздухе нечто вроде линии, а потом показал двумя пальцами, как ногами, как он шел по ней.

— Паххаши нохи! — приказала ему старшая жрица, ткнув кончиком меча в сапоги.

— Ноги? — переспросил он. И, догадавшись через мгновение. — Ах да, ноги! — И, улыбаясь, продемонстрировал подошвы своих сапог, вымазанные в черной смоле, которой был покрыт трос.

— Кому пиишел?

Рей улыбнулся.

— Ко всем.

— Я пеевая. Иём, — мелодично пропела она и нырнула в одну из боковых комнат.

13

Через день удивленные горожане наблюдали, как обычно замкнутые в своей башне 'Черные птицы' вылетели грозно звенящей кавалькадой из ворот дворца и поскакали к городским воротам.

Далеко за городом, там, куда не доносился ни шум городских улиц, ни даже их запах, всадницы остановились, и одна из них стала торопливо стягивать с себя доспехи. Какими именно словами поддерживали ее подруги, пожалуй, стоит умолчать, а вот то, что в результате всех этих переодеваний вместо молодой женщины в глухом доспехе на свет появился высокий седой старик с пышной, открытой всем ветрам гривой, сказать нужно. Тем более что после непродолжительного, но бурного прощания старик поскакал своей дорогой, а амазонки своей.

Оснащенный всеми атрибутами своей нелегкой и весьма уважаемой профессии предсказателя и черным, словно летняя ночь, мечом когда-то убитого палсского графа, висящим вдоль спины под просторной накидкой, старик достаточно просто преодолел и разрозненные степные разъезды степной армии, и аванпосты на подходе к ставке местного хана.

Язык степняков немногим отличался от эласского, поскольку это было еще не так давно единое племя, разделившееся на две неравные части. Собственно, эласцы и были в прошлом степняками, откочевавшими на запад в поисках новых пастбищ. Условия обитания заставили их вести оседлый образ жизни, торговать и основывать города. То, что недавние братья по крови жители степи питали классовую ненависть к соседям, было, в общем, понятно. Пограбить богатого соседа — старинное развлечение, ценимое во всех уголках обитаемой Вселенной. Но бросаться в военный поход с детьми и стариками было по меньше мере странно. Причина тому могла быть только одна. Из степи эрдантов выдавливало что-то или кто-то. Экология тут отпадала по фактору времени. Загаживание территорий может производить только промышленно развитая цивилизация. И даже в этом случае происходит это не за один день и не за месяц. Вполне хватит времени и завоевать новые земли, и перевезти семьи...

Если причина экспансии эрдантов не экология, и не природный катаклизм, после которого уходить уже некому, то остается только один вариант — третья сила, — рассуждал Рей. А вот что, кто и в какой форме — это уже вопрос.

Именно его и собирался задать Айассу переодетый в звездочета Рей, всеми правдами и неправдами подобравшийся как-то вечерком к ханскому шатру.

Резиденция Хана представляла собой несколько огромных расшитых куполов, объединенных в один жилой блок. Скрючившийся в три погибели, мокрый и злой Рей уже всерьез подумывал о том, чтобы просто пойти поискать Хана в этой куче тряпок и палок, как откуда-то слева раздался приглушенный женский крик. Потом еще один, пока вопли несчастной не слились в один вой.

'Наверняка хозяин этого бардака где-то рядом', — решил Рей и тихим червячком вполз под полог шатра.

Привязанная к столбу нагая женщина билась от боли, пытаясь избежать жалящих прикосновений хлыста, раз за разом оставлявших кровавые борозды на ее теле. Того, кто над нею измывался, Рей видел только со спины, но ему и так было понятно, что если это и не сам хан, то во всяком случае один из высших сановников. Одежда его блистала золотой вышивкой и драгоценными камнями, а на поясе висел красивый кинжал тонкой работы.

Происходящее было глубоко неприятно Рею, поэтому он просто похлопал любителя экстремальных удовольствий по плечу, подождал, когда он обернется, и без изысков влепил ему прямой в челюсть. Потом разрезал веревки на девушке и, дождавшись осмысленного выражения на ее лице, спросил:

— Говорить можешь? Хан Айасс где?

— Кто ты? Они тебя убьют! — Женщина задыхалась и корчилась от боли, выплевывая слова сквозь окровавленный рот. — Убей меня скорее, пока можешь...

Слезы и кровь текли по ее лицу сплошным потоком. Она даже не пыталась смахнуть их или прикрыть свою наготу.

Раздельно повторяя слова, он повторил:

— Где сейчас Хан Айас?

Она только показала пальцем куда-то влево. Рей подумал еще несколько секунд, выдернул кинжал из ножен валяющегося без памяти степняка и швырнул его под ноги девушке.

— Сделай свой выбор. — И шагнул в указанную сторону.

Шатер был ярко освещен висящими на тонких цепочках масляными плошками. Стол, за которым пировали человек десять, упирался в помост с большим каменным троном. На нем восседал седой, но, видимо, очень крепкий человек в яркой и богатой одежде.

Первыми на Рея среагировали стражи, стоявшие вдоль стен. Короткое копье, которым ткнул ему в лицо один из них, попало мимо, но зато помешало сабле второго охранника раскроить Рею голову.

Он еще несколько раз увернулся от сверкающей полоски стали и в конце концов выбил ее из руки воина и швырнул на стол, зазвенев сбитой посудой.

Убедившись, что чужак не нападает, толпа, окружившая его, тоже сбавила обороты.

Наконец Хан Айасс хмуро поднял руку, и мгновенно стало тихо.

— Кто ты, незнакомец, и что тебе надо? — тяжело проговорил он.

— Я граф Ратонга-и-Гассари, посланник Хаттиса Стальной Руки. Я пришел говорить с тобой.

Молча Хан рассматривал Рея, постукивая узорным сапогом по застланному красивым ковром помосту, на котором возвышался его трон.

— Говори!

— Наедине, о Великий Хан!

14

Разговор получился долгим и тяжелым. На карте, нарисованной на куске пергамента, Рей указывал места, где установлены пушки, и рассказывал, как именно будут убивать рвущихся к столице степняков. Разумеется, не все секреты оборонных укреплений были раскрыты. Например, Рей ничего не сказал об огромном природном озере нефти, готовом пролиться огненной рекой на побережье, о высоковольтной установке на перевале и еще кое о каких маленьких секретах. Все сказанное им имело одну простую и ясную цель — сделать последнюю фразу графа Ратонга-и-Гассари действительно нерушимым аргументом.

— В общем, Великий Хан, если твои люди и выберутся из лабиринтов горных перевалов, то будет их едва ли пятая часть. Измотанные и голодные, они выйдут на Сейласскую пустошь, где их уже месяц ждет отборная и лучшая на материке регулярная армия, — говорил Айассу Рей. — Но самое печальное — другое. Давай представим невероятное. Ты захватил Элас. Пасти табуны там практически негде. Во всяком случае, в таком количестве, как сейчас. Значит, вам придется перестраивать весь свой уклад. Учиться торговать, пахать землю и прочее. Ну и, конечно, постоянно отбиваться от назойливых любителей откусить от сладкого пирога. Ты думаешь, почему Палс остался в стороне от нашей войны и любезно предложил тебе военную помощь?

— Они устрашились... — начал Айас, но Рей не очень вежливо перебил хана.

— Брось! Ты прекрасно знаешь, что, объединившись, армии Палса и Эласа стерли бы твое племя не только с лица земли, но и из памяти потомков. Притом, что Эласский Император предлагал Королю Палса все завоеванные земли Степи, Палс ответил отказом. Отказался потому, что ему не нужна степь. Он твердо надеется поживиться эласской землей, когда война обескровит оба народа. А потом и заполучить твою землю. Даже если часть твоей армии уйдет обратно в степь, их время все равно настанет...

— Нам некуда идти... — глухо и тяжело ответил Хан. — Степи нет. — Каждое слово он произносил с трудом, словно превозмогая какую-то тяжесть.

— Как нет? — опешил Рей.

— Пойдем...

Хан с трудом встал, и только сейчас Рей заметил, что правая часть тела у него почти не двигается. Болезнь? Ранение?

Подскочившие воины мигом приняли Айасса на небольшие носилки и шагнули наружу. За шатрами Ханской ставки находилась небольшая отгородка, в которой стояла крытая тканью повозка. Из-под материи доносился ритмичный хрип или тихое рычание. Пока Рей гадал, какого зверя ему покажут, Хан сделал знак, и с повозки сдернули покровы. Не повозка, а колесная тюрьма из железных прутьев толщиной в руку удерживала даже не зверя, а какую-то нежить, существо, которого в природе быть просто не могло. Насекомоподобное, размером с большого верхового кринга, с жестким хитиновым панцирем и зрачковыми глазами, оно имело к тому же шесть защищенных плотной чешуей конечностей.

— Откуда этот кошмар? — спросил Рей, не сводя глаз с чудовищного монстра.

— Они появились примерно год назад, — ответил Айасс.

Хан Айасс говорил, устало прикрыв глаза и покачиваясь в своем кресле-носилках. Так покачиваются, баюкая постоянную, хроническую боль. Это Рей знал по себе и сделал себе заметку поинтересоваться причиной болезни.

— Они убивают все подряд и двигаются от рассветного побережья в глубь степи. Откуда они появились, мы не знаем. Убить их можно, но каждая такая тварь стоит жизни нескольким сотням воинов степи, а их сотни и сотни...

Монстр лежал на полу клетки, и со стороны могло показаться, что он отдыхает или спит. Но по тому, как чутко подрагивали усики вокруг его головы, было ясно — зверь готов к прыжку. Рей подошел вплотную. Вдруг тварь рывком прижала свою голову к решетке, и прямо в лицо Рею уставились огромные немигающие глаза. Боль и ненависть внезапно захлестнули его такой чудовищной волной, что Рей отшатнулся в сторону.

— Такое хочется убить поскорее, — пробормотал Рей.

Неожиданно и Хан, и стоявшие вокруг воины и приближенные Хана засмеялись.

— Хочешь попробовать?

Рей пожал плечами.

— Есть большой лук?

Теперь на него смотрели как на недоумка.

Хан только вяло махнул рукой, и ему вынесли добротный лук и стрелу. Рей не видел, но слух лучше всякого зрения подсказал ему, что в этот самый момент его взяли на прицел не менее десяти стрелков. Чтобы не шалил...

Рей внимательно осмотрел стрелу, найдя ее вполне годной, положил на тетиву. Чуть прикрыв глаза, он медленно накручивал себя, выходя на нужный уровень энергии. Потом увидел, как синие змейки поползли по древку стрелы, останавливаясь у острия голубоватым сиянием.

Задержав дыхание, он оттянул тетиву и услышал, как лук отозвался легкой высокой нотой. Стрела уже горела, словно была соткана из синего света. Лук медленно сместился вниз, нацеливая стрелу прямо в середину панциря. С резким выдохом он отпустил тетиву.

Звук был такой, словно ударили тараном в стену. Вязкий и едкий холодный пот, мгновенно выступивший по всему телу и заливший глаза, не давал рассмотреть результаты выстрела, но радостные крики собравшихся говорили о вроде бы удачном исходе.

Рей опустил лук и рукавом отер лицо. Стрелы видно не было, зато панцирь зверя лопнул пополам, выдавив наружу омерзительного вида внутренности.

Среди восторженного гомона толпы лишь лицо Хана было мрачным. Он махнул рукой воинам, и они с Реем вновь вернулись в шатер.

— Ты, конечно, большой шаман, — начал Хан. — Может быть, даже самый лучший, кого я видел.

— Но...

— Конечно, — подтвердил кивком головы Хан. — Даже самый великий шаман не справится с ордами этих тварей.

Рей помолчал, подбирая слова, а потом произнес:

— Не нужно быть шаманом, чтобы перебить этих зверей. Твои воины ведь их убивали? И шаманами при этом не были...

— Триста к одному... Для меня это слишком дорого.

— А что сделает Великий Хан для человека, который избавит его от этой напасти?

— Ну, коней, женщин и пастбища предлагать бессмысленно?

Рей только улыбнулся.

— Чего ты хочешь?

— Мирный договор всех старейшин всех родов Великой Степи с Эласом, подтвержденный клятвой на Эбите!

— Ты хорошо усвоил наши обычаи, колдун. Но где гарантия, что я не обману тебя?

— Гарантия? — Рей наигранно удивился. — Тебе не нужны торговые пути на запад? Тебе не нужны шелка Вилезона или вино Креспа? Твои шаманы мудрые люди, но разве они могут избавить тебя от твоей боли?

Жестоко... Но удар попал точно в цель. Хан скривился, превозмогая очередной приступ, и почти прошептал:

— А ты сможешь?

— Покажи, что там у тебя! — произнес Рей тоном умудренного жизнью врача.

К его удивлению, Хан не стал протестовать, а расстегнул дрожащей рукой пуговицы халата и распахнул его.

Резко пахнуло гноем, и Рей увидел большое темное пятно под кожей, где копошились белесые тени.

— Черви?

Хан мрачно кивнул, запахивая халат.

— Каждый пятый умирает в страшных мучениях. Некоторые так страдают, что сами бросаются на нож.

Рей мысленно перебирал все доступные ему варианты, пока не остался один. Очевидный и крайне рискованный.

— Хан, я не смогу вылечить всех...

— Но меня...

— Да. Тебя смогу. Но тайну того, как именно я тебя вылечил, ты должен сберечь от всех. Даже от самых верных тебе людей. И не думай сейчас о детях и стариках, которые мучаются больше тебя. Ты вождь, и твоя жизнь сейчас дороже.

— Ты не шаман, — проворчал Хан, опустив голову. — Ты искуситель.

— Мужество нести ответственность за свое племя — удел сильных, — проговорил Рей. — Я могу вылечить одного человека, и если ты скажешь, что это должен быть не ты, а другой, я так и сделаю. Но для тебя это будет только побег от тех бед, которые стоят перед твоим народом.

Хмуро насупив брови, Хан махнул рукой.

— Лечи.

Крохотная плоская аптечка первой помощи, спрятанная в складках одежды, совсем не впечатляла. Но это был одноразовый пропуск с того света. Сработанная на неведомых заводах звездной Империи и повторенная вакуум синтезатором в подвале кивилгаровой башни, она вмещала в себя не только лекарства на самые тяжелые случаи жизни, но и портативный анализатор.

Рей просто прижал коробочку к пораженному месту. Дальше она делала все сама.

Через некоторое время Хан удивленно пошевелил сначала правым плечом, потом рукой, затем встал.

— Ты все-таки великий колдун. — Просто сказал он.

Рей отмахнулся.

— Великий Хан, оберни это место широким поясом, и не снимай его три дня.

— Ты говоришь так, будто собрался куда...

— Ну надо же мне посмотреть на твоих зверюг. Ты еще не забыл, что нам предстоит славная охота?

— Нам? — ехидно поинтересовался Айасс. — Разве ты не собирался очистить нашу степь от чудовищ в одиночку?

Рей нарочито равнодушно зевнул и произнес, глядя в потолок:

— Я, конечно, могу сделать это и один. Но будет ли это красиво, если чужеземец пойдет воевать за степной народ, а сам народ будет стоять и смотреть в стороне. Что скажут старейшины родов?

— Ты не колдун! — убежденно сказал Хан. — Ты сын степной кошки и внук шипастого койхо. Только тебя поймаешь за хвост, и в руке или помет, или полная рука иголок. Скажи, там, откуда ты прибыл, еще много таких?

— О... — Перед мысленным взором Рея сразу промелькнули Горчаков, Черчилль и многие другие. — Там, о Великий Хан, много таких, перед которыми я — несчастный маленький подавальщик полотенец...

— А далеко твоя родина? — с неподдельным интересом осведомился Айасс.

— Очень. — Серьезно ответил Рей.

— Это радует.

Хан резко хлопнул в ладоши, и тут же в шатер влетели несколько стражников и приближенных Хана. Они резко отличались красивой одеждой и богатыми узорными саблями.

— Массаха сюда!

Не прошло и пяти секунд, как в шатер боком протиснулся огромный детина с такой же здоровенной саблей.

Не обращая на вошедшего внимания, Хан звякнул мелодичным колокольчиком, и под конвоем из четырех воинов с клинками наголо вошли два старика, несущие на руках некий предмет, заботливо укрытый узорчатым шелковым покрывалом.

Все стояли, боясь пошелохнуться. Один Хан, еще пошатываясь от слабости, сделал шаг к старикам и одним движением сдернул покрывало.

Огромный, может быть, в несколько десятков килограммов, ограненный кристалл густо-синего цвета переливался и искрился всеми оттенками синевы, от темного индиго, до светло-небесного тона.

— Граф Гассари!

— Великий Хан?

— Положи руку на Эбит.

Честно говоря, Рей представлял себе священную Книгу Степи несколько иначе. Ну, как книгу. Большую, может, даже огромную. А тут кристалл... Сапфир или синий бриллиант. Но ничего не поделаешь, и Рей поднес руку к кристаллу, внутренне ожидая любой гадости. Неожиданно волна лютого холода ударила в него с такой силой, что лишь невероятным усилием воли он заставил себя не отдергивать руку.

— Клянись, что не уйдешь с земель Великой Степи, пока не очистишь ее от чудовищ! — потребовал Хан.

Холод пробирал до самых костей. С трудом совладав с пляшущими от озноба челюстями, Рей громко и ясно произнес:

— Клянусь избавить Великую Степь от чудовищ и не покинуть ее до тех пор.

Сияние на мгновение стало ярче, и холод, терзающий тело Рея, вдруг отступил, сменившись каким-то мягким живым теплом.

Недоверчиво Рей помассировал руку, но она вроде совсем не хотела отваливаться. 'Надо же! — подумал он. — А ведь полное ощущение, словно сунулся в ведро с жидким азотом'.

— Массах! — Голос хана был резким, словно удар бича. От неожиданности все вздрогнули. — Клянись, что будешь оберегать графа Гассари, как оберегал бы жизнь старейшины своего клана.

Здоровяк только злобно зыркнул в сторону Рея, но ослушаться не посмел и, положив руку на камень, произнес свою клятву.

15

Утро не успело выкрасить багряным светом верхушки шатров, когда из лагеря выкатилась кавалькада всадников. Стройные тонконогие скакуны не шли не в какое сравнение с горными верховыми крингами Эласа и несли воинов с огромной скоростью.

Через несколько дней пути, когда иссякли торговые тракты, мелькнула последняя лесная опушка и всадники выехали в Степь, с одного из холмов разведчики засекли появление чудовища. Походкой, напоминавшей скорпионью, монстр неторопливо пылил куда-то по своим делам...

— Если что, не догонит? — спросил Рей.

Массах только пожал плечами.

— Бегают-то они хорошо, вот только недолго.

— Прыгают?

Степняк замялся.

— Да я и не видел. Может, прыгают. Но не высоко.

— А что едят? — продолжал расспросы Рей.

— Да все подряд. Крингов, кору с деревьев, и даже траву.

— А друг друга?

— Еще как! Сбегаются на трупный запах за сто полетов стрелы.

Охотником на зверя Рей не был. А вот высококачественным убивцем, знающим много тысяч способов лишить жизни, его назвать было можно. И сейчас он собирался попробовать один из этих способов. Еще ночью, когда все, кроме часовых, спали, он, стянув несколько сосудов из стекла, растер их в мелкий порошок и собрал стеклянную крошку в кожаный мешок.

— Shell we hunt, gentlemen! — с улыбкой он оглядел своих спутников.

Сказанного степняки, конечно, не поняли, но интонация была недвусмысленной, и рассыпавшись веером, охотники поскакали навстречу монстру.

Чудовище, словно для него не существовало законов инерции, повернуло под прямым углом и ринулось на всадников.

Рей уже достал лук, привстал в стременах и пустил одну за одной пять стрел. И как только сошла с тетивы последняя стрела, первая вонзилась точно в глаз монстра. От боли он привстал, подняв свое брюхо над выжженной солнцем травой, и еще четыре пулеметной очередью пробили грудные пластины панциря, брызнув во все стороны вонючей слизью и слюдянистыми осколками.

Монстр покачнулся и тяжко рухнул на спину. Еще дергались в агонии шипастые конечности, а Рей, соскочив с коня, уже осторожно подошел к туше.

Стеклянный порошок, весело искрясь, сыпался во внутренности, покрывая их серебристым налетом.

— Поехали! — скомандовал Рей.

— Искать следующего?! — с восторгом проревел Массах.

— Нет! — твердо ответил Рей. — Обратно на холм и ждать...

— Чего ждем-то? — глухо ворчали воины, поглядывая на безмятежно растянувшегося на земле Рея. — Уже пришпилили бы пару маухов...

Рей даже не отвечал. Ему важно было проверить правильность своей идеи.

Через час или более дозорный на вершине холма заорал что-то нечленораздельное, размахивая саблей.

Второй монстр, не торопясь, обошел мертвого собрата и, видимо, найдя его вполне пригодным для еды, стал насыщаться, громко скрипя перемалываемыми костями.

— Не высовываться! — предупредил Рей степняков. — Он не должен нас видеть.

Прошло еще полчаса, и обожравшийся маух залег спать.

— Ну вот, — прошипел Массах. — Теперь мы подползем и...

— Нет. — Рей был непреклонен. — Через десять минут он проснется, и тогда мы поскачем за ним.

— Проснется? — Массах даже оторопел от такой непонятливости чужеземца. — Да он спать будет до завтрашней зари.

— Если он проснется через десять минут, ты от меня отстанешь?

Степной богатырь не ответил. Он презрительно отвернулся и демонстративно стал чистить своего скакуна пучками травы.

Впрочем, не прошло и пяти минут, как страшный рев сотряс воздух.

— В седла! — скомандовал Рей и первым влетел на гребень холма.

От жара, разрывавшего внутренности, зверь сначала крутился на месте, а потом сорвался, не разбирая дороги, со всей скоростью, на какую был способен. Еще час скачки, и они вновь залегли возле сдохшего мауха.

Теперь ожидание не было долгим. Третий зверь, насытившись дармовым мясом, улегся спать и вновь убежал, гонимый адской болью.

— Поскачем за ним? — Теперь Массах просто лучился послушанием.

— И вновь нет, мой могучий страж. Теперь обратно к Хану. — И отвечая на невысказанный вопрос, Рей пояснил: — Мы должны рассказать воинам твоего народа, как можно убивать маухов и при этом не умирать самим. Мы должны приготовить еще много отравы, чтобы хватило на всех чудовищ. И самое главное. — Тут Рей сделал паузу. — Мы должны выяснить, как и откуда появились в степи маухи.

16

Им осталось совершить всего один переход до ставки Хана Айасса, когда зоркие глаза одного из воинов Степи разглядели большую группу всадников, скакавшую наперерез. Очень скоро оба отряда сошлись.

— Приветствую тебя, почтенный Массах! — начал невысокий коренастый всадник, одетый в черное с серебряным шитьем одеяние, почти не скрывавшее массивный эрнадский доспех. Остальные воины его отряда стояли полукругом, готовые к бою.

— Что надо почтенному барону Рабиду на землях Степи? — высокомерно отозвался Массах и, осторожно тронув пятками верховых сапог мягкий живот своего кринга, выехал вперед.

— Этот человек, — барон Рабид ткнул рукоятью хлыста в сторону Рея, — преступник, за голову которого на землях Палса объявлена награда. Много денег, почтенный Массах! Ты и твои воины будут жить в роскоши до конца своих дней!

— Граф Ратонга — гость Хана Айасса, — надменно произнес Массах. — И друг Степного Народа. Может, в Палсе и продают друзей, но в Степи так не принято...

— Давно ли один из главных военачальников ваших врагов стал Степи другом? Или жирные поля Эласа больше не зовут вас? Может, вы решили сменить доспехи на женские юбки? — Барон откровенно смеялся, вызывая степняков на ссору.

Массах потемнел лицом и уже готовился ответить, когда на его плечо легла рука графа. Он тоже выехал вперед и с интересом рассматривал пришедших по его душу.

— Рабид! — звонко крикнул Рей. — Я знаю, что палсцы отменные поединщики и большие любители споров. Так ли это?

— У тебя нечего ставить! — презрительно отрезал барон. — Тебя уже нет.

— Ошибаешься! — зло засмеялся Рей. — Я предлагаю тебе поединок. На любом оружии. Выиграешь, я твой. Проиграешь — ответишь мне на несколько вопросов. Ну, как? Договорились? Или ты так трясешься за свою шкуру?

Рабид медленно менялся в лице, переходя через все оттенки красного и синего. В бок Рею ткнулся локоть Массаха.

— Эй, ты что делаешь? — Глаза его округлились от ужаса. — Это же лучший боец Палса. Он убил людей больше, чем волос на твоей бестолковой голове...

— Я согласен! — громовым голосом прорычал Рабид.

— Дай клятву, барон, что исполнишь условия договора, — спокойно произнес Рей, не мигая смотря прямо в глаза Рабида.

— Клянусь! — крикнул Рабид и, взмахнув выхваченным из ножен клинком, одним движением соскочил с седла.

Рей не торопясь слез со своего зверя и легким стелющимся шагом подошел ближе к Рабиду.

— Я еще не слышал условий боя, — холодно проговорил он, разминая кисти рук, словно отмывая их воздухом.

— А условие простое. — Зло ухмыльнулся барон. — Кто с чем пришел, тот тем и бьется! — И не делая паузы, коротко крутанул меч, готовясь рассечь незащищенную голову противника.

Короткий хлопок, и меч застрял между плотно сжатых ладоней Рея.

— А не кажется ли вам, дорогой барон, что вы подлая и грязная скотина? — проговорил Рей, удерживая меч будто в тисках, и добавил: — А со скотиной и церемониться ни к чему. — И длинным круговым ударом ноги смял стальной нагрудник, отбросив барона в сторону. Но старый боец не выпустил меча из рук и улетел в пыль вместе с ним.

— Может довольно? — высокомерно спросил граф и, не дождавшись ответа, шагнул к своим, когда сзади на него с ревом налетел оправившийся барон. Его меч быстрее молнии обрушивался на шею графа, когда рука Рея, взметнувшись вверх, ухватила что-то под капюшоном. Кисть осталась на месте, а тело метнулось вниз. И между рукой и спиной, словно полоса тьмы, бархатной чернью возник меч, принявший на себя удар баронского клинка. И не прерывая движения, Рей крутнулся, сливая вражеский клинок на стальной нароч, а своим мечом, развернув его плашмя, резко ударил пониже обреза баронского шлема и замер в странной стойке, удерживая высоко поднятый меч обеими руками.

Заминку степняки использовали с умом. Большая часть баронского отряда, наблюдавшая за поединком, уже лежала в белесой пыли, нахватав стрел. Оставшиеся сначала медленно попятились, а потом, когда поняли, что никто больше стрелять не собирается, рванули прочь со всех сил.

17

— И ты таскал его с собой все это время? — недоверчиво спросил кто-то из Ханской ставки, поглядывая на беззаботно жующего травинку Рея.

Рей только усмехнулся. Конечно, не очень удобно. Но зато каков эффект! Он оглянулся. Сзади, стреноженный по рукам и ногам, висел в седле оглушенный барон Рабид. Вопросы, которые волновали Рея, стоили того, чтобы поискать знающего человека. А тут такая удача. Один из приближенных Палсского короля сам, можно сказать, пришел...

Встречать их вышел сам Хан. Посвежевший и повеселевший, он скупо улыбался, но Рей знал, какие чувства испытывает человек, вернувшийся из цепких рук смерти. Радостная суета встречи, впрочем, не помешала Хану дружелюбно, но внимательно ознакомиться с результатами рейда.

Сидевший рядом с ханом старейшина кланов и по совместительству главный советник Айасса почтенный Кешшем потрясенно молчал, вскидывая время от времени свою седую голову и потряхивая жиденькой седой бородкой.

— Таким образом, — продолжал Рей, — стекло попадает внутрь мауха. Тогда возле шатра я убил зверя только для того, чтобы посмотреть, есть ли у него кишки. Потому, что иначе мой план не сработал бы. Стекло, попадая в кишечник, распарывает его своими многочисленными острыми гранями. Внутреннее кровотечение, и маух гибнет. Поскольку стекло не переваривается, то следующий, кто сожрет труп, погибнет тоже. И так до бесконечности. Нужно только растолочь побольше стекла и накормить как можно больше зверей. Тогда цепочка будет шире, и маухи быстрее вымрут. Даже если что-то подобное возникнет впоследствии, вы уже будете знать способ борьбы.

А теперь, — Рей поднял голову и твердо посмотрел в глаза Айаса. — Хан, я хотел бы, чтобы ты начал выполнение нашего уговора и отвел войска от реки.

Только секунду странная улыбка блуждала по лицу Великого Хана. Потом он хлопнул в ладоши и бросил вошедшим на его зов приближенным.

— Большой совет!

Те молча поклонились и вышли, звеня доспехами.

— Чем бы ты хотел развлечься, пока мы будем заняты? — спросил Хан.

Прозрачный намек. Естественно, чужаки на Совет не допускаются.

— Великий Хан, я бы хотел воспользоваться твоим гостеприимством и побеседовать с пленником. В ДАЛЬНЕМ шатре...

— Тебе нужна помощь? — понимающе ухмыльнулся Хан.

Рей сразу понял, какого рода помощь предлагает Айасс.

— Пару крепких стражей и небольшую жаровню.

— Ты собираешься... — Хан от удивления распахнул рот.

— Религиозные запреты? — небрежно спросил Рей.

— Да хоть кишки ему намотай на кол! — отмахнулся Айас. — Только пристало ли воину...

— У меня на родине говорят: 'Если хочешь хорошего результата, сделай сам'.

— Жестокая страна! — покачал головой Хан. — Хорошо, что далеко.

18

Сопротивлялся Рабид недолго. Небогатый, но разнообразно примененный палаческий арсенал быстро развязал язык барону. Процедура под названием 'потрошение', подразумевавшая интенсивный полевой допрос первой степени, была знакома Рею совсем не понаслышке. Правда, которую услышал Рей, была ожидаемой. Но все же где-то в глубине души граф надеялся на естественную причину появления прожорливых монстров. Конечно, Рабид понятия не имел, откуда на землю Палса попадали клетки с маухами. Но что их привозили ночью на странных кораблях, а потом уже повозками отправляли на границу со Степью, он знал. Еще он знал о чужаках, зачастивших в покои к королю Палса, и о многих других вещах.

Уже не скрываясь, под мощным конвоем из отборных воинов Степи, Рей покинул Орду, собирающуюся в обратный путь.

Столица Эласа встретила его праздничным шумом и гомоном вышедшей на улицы толпы. Все жители страны уже знали об уходе степняков, приписывая сие исключительно своей доблести и воинской славе. Сборные отряды пировали перед дорогой домой, а бароны и их дружины уже покинули город.

И только приближенные Императора Хаттиса знали правду. Что, впрочем, вовсе не прибавляло любви к этому настырному выскочке графу Гассари...

Отгремели фанфары зала герольдов, слуги растащили по гостевым комнатам захмелевших вельмож, а в дальней комнате императорских покоев под охраной жриц ордена Шархата Огненнолицего сидели за бутылочкой старого Ларо три подлинных властителя этих земель.

— В общем, как мы и ожидали, это дело рук инопланетчиков. — Закончил свой рассказ Рей.

— Лингворт... — прорычал Кивилгар, сжимая до хруста тяжелые мозолистые кулаки. — Добраться бы до этого ублюдка!

— Да, — согласился Рей. — Видимо, Институт Лингворта прямо причастен к появлению маухов на Аррасте.

— Устроить бы им... — тоскливо проговорил Хаттис, подперев хмельную голову могучей дланью.

— Ага. — Хмуро кивнул придворный маг. — Так они тебе свой адрес и сказали.

— Есть идея! — Хлопнул по столу Рей. — Они сами к нам придут... Нюанс в том, чтобы они не сразу начали долбать тяжелыми орудиями, а хотя бы на первое время занялись разведкой. Тогда мы сможем отследить их перемещения до базы.

— И что потом? — скептически спросил Хаттис, рассматривая Рея сквозь тонкий хрустальный бокал. — Это же все-таки военная база.

— Ну я ж не штурмовать ее собрался! — рассмеялся Рей. — Просто просочиться потихоньку, и...

— И? — Заинтересовался Кивилгар.

— Пошалить немного, — усмехнулся Рей. — Пока суть да дело, разбираться будут, новая база, то, се, может, и вообще проект закроют.

— А ты?

— А мне здесь уже скучновато. — Рей мягко, словно кошка, потянулся. — Проберусь тишком на корабль... Хочу посмотреть вашу хваленую Империю, так сказать, во всем блеске.

— Как у тебя все легко! — покачал головой Хаттис. — Словно с девкой на сеновал собрался.

— Знаешь, — Рей легко поднялся и отошел к высокому окну, — это путь всех цивилизованных народов. Сначала вы полагаетесь только на свои зубы и когти, потом на топоры и пики, затем приходит черед пулеметов и лазеров, мощь растет, а доблесть уходит. — Он говорил совсем негромко, но слова его, ясно звучавшие в тишине дворцового покоя, падали тяжко, словно капли расплавленной стали. — Роботы, компьютеры, ракеты... И вот наступает момент, когда солдат перестает видеть глаза своего врага. Забывает запах его крови. И становится легкой добычей для молодых и не боящихся смерти рас. Солдатами начинают командовать не вожаки, добывшие это право в бою, а политики и прочие уроды. Так пала не одна империя. Так падет и ваша. — Он неожиданно широко улыбнулся. — Но! Надеюсь, что не скоро.

— А твой мир? — нарочито небрежно поинтересовался Хаттис.

— Мой мир? — Рей плеснул вина из почерневшей бутылки и не торопясь сделал несколько глотков. — Мой мир достаточно молод, чтобы не растерять звериную ярость, но уже достаточно зрел, чтобы возвести войну в ранг науки и искусства. Многие трактаты посвящены философии войны. Академии, всякие училища, школы боевых искусств и так далее. Страна, где я вырос, непрерывно воюет с момента появления первых племен. И при этом на одну проигранную войну десятки побед. Драки и стрельба на улицах — совсем не редкость. Мы воинственны, упрямы, невероятно изобретательны, особенно в том, что касается военного дела, и при этом невероятно, до самозабвения ленивы. Но мы — лучшие. В климатическом поясе, где живет мой народ, не живет более никто. Просто вымерли бы. Холодно зимой — даже птицы иногда мрут в полёте — и жарко летом. Очень жарко...

— Ты скучаешь? — подал голос Кивилгар.

— Черт его знает! — Рей пожал плечами. — Жалею, что друзья не видят всего этого. — Он развел руками. — Мечи, магия... Тут понравилось бы многим из моих друзей.

— А тебе нравится? — Кивилгар дернул шнурок, вызывая слугу.

— Мне? — Рей на секунду задумался, но не над вопросом, а над выбором куска холодного мяса. — Я же бродяга. Мне хорошо там, где интересно. Но вам тоже скучно не будет, господа разведчики.

Мгновенно в комнате повисла полная тишина.

Вошел слуга, расставил с большого серебряного подноса полные тарелки, забрал пустые и так же бесшумно и быстро исчез.

— Как ты нас расколол? — хмуро поинтересовался Хаттис.

— Все легенда ваша! — охотно пояснил Рей. — Слабовато, прямо скажем. У нас в школе такое называли туфтой. На пикник не отправляются, прихватив вакуум-синтезатор, корабли не взрываются сами по себе. — Рей загибал пальцы растопыренной пятерни, считая несуразности. — Для нормальной адаптации в таком обществе необходимо обладать целой кучей совсем не бытовых знаний и навыков. И так далее.

— А что ты там сказал по поводу ожидаемого веселья?

— Не догадываетесь? — улыбнулся Рей. — Палс. Они очень точно рассчитали момент. Степняки откатились, армии распускаются. Все расслабились и пьют пиво. Самое время для точного и выверенного удара.

— Полагаешь?

— Полагаю... — Рей презрительно фыркнул. — Да к бабке не ходи, если они сейчас не готовят свой флот.

— А степняки? — подал голос Кивилгар.

— Их сейчас уже не соберешь. — Хаттис одним движением выбил пробку из новой бутылки и набулькал себе полный кубок. — Ну тысячи две-три ханской гвардии, а остальные уже расползлись словно тараканы по своим стойбищам.

— Лучшего времени для нападения у Палса не будет, — продолжал Рей. — Через пару месяцев, когда все окончательно стихнет, он подгонит ударный флот в устье реки и под прикрытием пушек высадит десант со своих кораблей и с кораблей Торгового Конгресса.

— Это которые степняки забрали?

— Ну какой степняк попрет на корабль? Да у него такой мысли не возникнет. Образ мышления не тот. Конный маневр — вершина стратегической науки. А вот Палс — совсем другое дело.

— Так что, снова собирать армию? — вскинулся Хаттис.

— Да зачем? — спокойно возразил Рей. — Наша гвардия плюс новое оружие и корабли... Я полагаю, Палс получит очень-очень больно.

— И главное, — согласился Хаттис, — политически очень правильно разбить армию Палса только регулярной армией. Тогда к нам еще долго никто не сунется...

19

Армия Степи уходила. Уходила не просто так, а подписав нерушимую клятву о дружбе между народами Эласа и Великой Степью. Сам Хан Айасс убыл, твердо пообещав приехать с посольством ближе к зиме и погостить подольше. Как не крути, а клятву Эбита следовало выполнять. Но разрешившийся конфликт был по вкусу далеко не всем. Особенно неприятно было то, что граф Ратонга-и-Гассари не только упрочил свое положение при дворе, но и пользовался если не любовью, то во всяком случае уважением дворцовой челяди и особенно гвардии.

Король Палса, объявивший неслыханную награду в сто тысяч золотых за голову графа Гассари, успокоился только после того, как официальной почтой получил письмо от самого Ратонга-и-Гассари с предложением лично получить причитающуюся награду. Но спокойствие его было, пожалуй, только внешним. Лучшие давонские специалисты разрабатывали все новые и новые способы извести наглеца, а он, нисколько не утруждая себя мерами предосторожности, приканчивал наемных убийц одного за другим.

Последняя попытка, как казалось, имела все шансы на успех. Опытнейший боец, один из ренегатов Храма Тени, 'ночной специалист', вооруженный магическим стилетом, был просто пришпилен словно бабочка, и не успел даже взмахнуть рукой. А убивший его граф, бросив только: — Убрать эту падаль, — проследовал дальше.

Палсский король, стоявший минимум за тремя четвертями всех покушений, предпринимал все новые и новые попытки, пока не был сам найден мертвым в постели. И хотя правды, естественно знать не мог никто, факт, что сам граф Ратонга-и-Гассари гостил в это время неподалеку, стал сразу же известен всем заинтересованным сторонам, каковые и предпочли сделать соответствующие выводы...

20

Скромный полярный островок, которому еще не дали названия вездесущие моряки неутомимого Кивилгара, был ничем иным как скалой, выпершей из моря во время очередного землетрясения. Просто кусок безжизненной каменной плоти, облюбованный стаями лиранси. За те двести лет, пока стояла скала, вся ее поверхность была покрыта густым слоем птичьего помета, скорлупы и остатков птичьих пиршеств. Все было как всегда. Вот только иногда огромная серая тень бесшумно, словно призрак, выскальзывала из чрева островка, выеденного, словно скорлупа, изнутри, и пропадала в бескрайних просторах Белого океана...

Конечно, птицы с их крошечными мозгами не могли заметить изменений, которые произошли с их пристанищем. И даже падающие рядом звезды, и тень, вылезающая из своего логова для того, чтобы поглотить очередную звезду, не отрывали их от таких важных птичьих забот.

А серая тень сожрала очередную звезду, мягко вошла внутрь островка и, гулко вибрируя всем телом, начала подниматься на поверхность искусственного озера, накрытого, словно куполом, каменными внутренностями скалы.

Огромное тело, похожее на кожаный бурдюк, ткнулось в пирс, и одна из боковых секций с мягким шелестом раскрылась, откинувшись на берег удобным мостиком.

Сноровисто и ловко на берег высыпали люди. Повинуясь коротким командам, они занялись разгрузкой. Особо крупные ящики цепляли за установленную вдоль всего подводного пирса кран-балку и складывали на грузовую платформу, увозившую все это куда-то вглубь острова.

За этой суетой почти незаметно на берег сошел крупный мускулистый человек в черном комбинезоне и высоких сапогах. Не вплотную, но рядом мягким тигриным шагом скользили несколько солдат в глухих энергоскафандрах и с оружием наперевес.

Видимо, давно зная дорогу, человек уверенно направился вглубь острова. Длинный коридор, прорубленный в скале, и винтовая металлическая лестница привели всю эту компанию в просторный холл. Отделанный красивыми деревянными панелями и освещаемый мягким золотистым светом многочисленных фонарей, холл ничем не напоминал подземелье. Всюду сновали люди, одетые в гражданскую одежду свободного покроя. Кое-кто здоровался, другие просто почтительно замирали у стены, пока группа не проследовала одним из боковых коридоров в помещения, отделанные куда более тщательно.

— Вы идиот, Рендар! — кричал прибывший на подводной лодке человек. — Как вы могли прозевать это?

Начальник базы, полковник Рендар, был почтителен и сух, как подобает дворянину в семьдесят третьем колене.

— Адмирал, я не вижу ничего страшного в том, что туземцы стали использовать ручное огнестрельное оружие. Ведь пушки были у них еще до нашего появления.

— Нет, Рендар, вы не просто идиот, вы еще и невежда! — Адмирал Гарро поднес автомат, которым уже давно тряс, прямо к лицу полковника Рендара. — Что это, по-вашему? — он что-то дернул, и на его ладонь выпал небольшой заостренный с одного конца цилиндрик. — Это, к вашему сведению, унитарный патрон, уважаемый! Для того, чтобы они понадобились, нужно иметь высокоточные станки, прессовое оборудование высокого давления, большое количество стали для массового производства стандартных стволов. Откуда это взялось у так называемых туземцев? Откуда этот чудовищный мор, скосивший поголовно всех биороботов? А? Ответьте мне! Не знаете? — Он внезапно полуобернулся к стоящему за его спиной телохранителю.

— Дальняя стена. Материал?

Тот без раздумья коротко глянул на стену и через три секунды монотонно произнес:

— Дерево в палец, стальной лист 'сороковка', керамол, скальный грунт больше десяти метров...

Ожесточенно, словно на давнего врага, адмирал навел ствол на стену и нажал курок.

Дробная очередь хлестнула по деревянным панелям, выкрашивая их в труху. Не успели отрикошетившие пули оторваться от стены, как адмирал стоял в плотном коконе из телохранителей. Короткозамкнутый силовой щит их скафандров полыхнул фиолетовым светом и погас.

С пола, отряхивая древесную и пластиковую стружку, поднимался начальник базы.

— Так, — спокойно и отрешенно сказал адмирал, бросая под ноги Рендару автомат. — Если вы не выясните в течение недели, откуда это здесь взялось, о погонах и пенсии можете забыть.

Собственно говоря, на этом разговор и закончился. И наверное, не было ничего удивительного в том, что в один из вечеров в столицу вошел странный караван. Строго говоря, странность каравана заключалась прежде всего в самих купцах, потому что сами кринги и вся экипировка точно соответствовали времени и месту. А купцы не соответствовали...

Они не стали нанимать девочек или просить подать в комнаты дурманных зелий, так любимых путниками после утомительной дороги. Вместо этого они заперлись у себя и появились только вечером.

Нет нужды говорить о том, что явление это не осталось без внимания тайной полиции Кивилгара. И поскольку дело было явно серьезным, его тут же поставили в известность. В свою очередь, придворный маг удвоил караулы и выгнал в переходы дворца почти всю свою личную гвардию. Незаметные и тихие, они почти поголовно были боевыми магами от пятой до восьмой ступени и сами по себе являлись вполне дееспособной армией. А сам Кивилгар вот уже пять минут рыскал по дворцу в поисках графа Ратонга. Матерясь на восьми языках, он вломился в спальню принцессы как раз во время завершения любовного акта.

Если бы не его фантастическая реакция, то метательный клинок скорее всего торчал бы между глаз колдуна печальным напоминанием о вреде бесцеремонности и торопливости. Короткий взмах кистями рук, и Веерный Щит, выброшенный навстречу, коротко полыхнул в воздухе, а оплавленный до бесформенной массы кинжал плюхнулся Кивилгару под ноги, запалив галтарский ковер ручной работы.

— Стой! Это я, Кивилгар! — закричал он, видя, как Рей, одним движением стряхнувший с меча ножны и перевязь, готовится проткнуть его.

— Дурак! — коротко бросил ему Рей и, ничуть не стесняясь своей наготы, опрокинул на чадивший ковер кувшин с вином. — Нарвешься когда-нибудь...

— Не до церемоний сейчас, — виновато сказал колдун. — Идем.

— Одеться-то хоть можно? — ворчливо поинтересовался Рей.

Только сейчас Кивилгар заметил принцессу Анойу, стоявшую с мечом, таким же обнаженным, как она сама.

— Ну, колдун, ты мой должник! — произнесла она, вдевая меч в ножны и запахиваясь в тончайшее покрывало.

— Это почему же это? — оторопело возмутился маг, виновато пряча глаза от ее прекрасного тела.

— Такую малину обосрал! Это настоящий талант!

— Фи, принцесса! Как можно! — попытался урезонить ее Кивилгар.

— Я сказала, должник! — отрезала Анойа.

Маг хотел что-то возразить, но наткнулся глазами на выразительный взгляд Рея и поспешил согласиться.

— Хорошо, хорошо...

Полностью одетый Рей уже стоял рядом.

— Быстро ты одеваешься, — бросил ему Кивилгар, когда они спешили по длинному коридору к выходу из Императорской башни. — Солдатская привычка?

— А может, привычка дамского угодника? — хохотнул в ответ Рей.

— Может, — с ухмылкой согласился маг. — Но для дамского угодника ты слишком хорошо владеешь оружием.

— Ну, в наших краях настоящим бабником может быть только хороший боец.

— Что, можно нарваться? — хихикнул Кивилгар.

— Не только. — Рей тоже засмеялся. — Просто другими наши девочки интересуются слабо. — И, резко перейдя на серьезный тон, поинтересовался: — Что случилось?

— У нас гости, — сообщил колдун.

— А кто, зачем?

— Думаю, за тобой. Или за мной, — добавил колдун после паузы. — Помнишь, я говорил тебе, что один из патрулей, ну, тех, с новым оружием, не вернулся?

— Ну?

— Тела мы обнаружили. С трудом, правда. Все убиты одним способом. Сквозное отверстие примерно... — колдун пальцами показал величину отверстия.

— Ясно, — кивнул Рей. — Автоматы, конечно, пропали...

— Угу. В общем все, как ты говорил. И теперь мои филеры вычислили группу пришельцев. Скорее всего, они попытаются проникнуть на объект 'ружейный двор'.

— Там все готово? — с тревогой спросил Рей.

— Обижаешь! — самодовольно улыбнулся колдун. — Не мышеловка, а произведение искусства. Но если их понесет на 'мельницу', там тоже все в порядке.

— В общем, куда не кинь, везде клин? — весело спросил Рей. — Ладно, идем, посмотрим на наших визитеров.

Смотровая площадка, что оборудовал Кивилгар, располагалась как раз между двумя грандиозными сараями — тем самым местом, где якобы производилось новое оружие. С высоты, скрытой в тени кроны гигантской красты, можно было наблюдать и сами корпуса, и прилегавшую к ним площадь.

Кивилгар что-то плеснул себе в глаза из маленькой бутылочки, тихо охнул и стал быстро моргать. Потом уставился в самый темный угол и удовлетворенно крякнул.

— Не желаешь?

— А что это? — спокойно поинтересовался Рей.

— Смещает зрение в инфракрасный спектр. Почти как очки ночного зрения, только лучше.

— Не... — улыбнулся Рей. — Я и без этого.

— Как хочешь. Ну все, — произнес маг, внимательно приглядевшись куда-то в ночную темь. — Ползут, голубчики...

Рей посмотрел в эту сторону и действительно обнаружил несколько теней, аккуратно перемещающихся вдоль стены сарая. Постепенно тени обрели ясные очертания людей в плотно пригнанных комбинезонах.

По сути скучное было зрелище. Пришли те, кого ждали, и нашли они то, что им приготовили. Но так нестерпима была жажда поскорее увидеть противника своими глазами, что ради этого были оставлены все дела. Пришельцы копошились недолго. Найдя то, за чем пришли, они неторопливо и так же беззвучно отбыли восвояси. И только Кивилгар видел, как за ними тянется тончайшая ниточка бледно голубого сияния. Теперь где бы они ни прошли, за ними будет тянуться этот бесплотный след...

По этой-то дорожке и заскользил легкой тенью граф Ратонга-и-Гассари, простившийся на всякий случай со всеми и получивший подробные инструкции от Кивилгара, с кем и как в Империи надо связаться, чтобы выдворить Институт Лингворта вон.

Через придорожные таверны и конные заставы, меняя подорожные и лица, словно торпеда с самонаведением, он шел несколькими часами следом, поглядывая на мерцающую синюю искру в глубине кабошона на литом перстне. Через пять дней пути след, свернув с дороги, уперся в небольшую укромную полянку, трава на которой еще хранила странный и абсолютно чужой для этого мира кисловатый запах пластика и моторного масла. Потом след резко менял направление и указывал на видневшиеся на горизонте горы. Резонно предположив, что пришельцы, скорее всего, продолжили путь по воздуху, Рей расстелил карту. Исходя из того, что летающий агрегат сразу же направился к цели, он прикинул направление и, одним движением взлетев в седло, рванул к побережью.

Через неделю корабль Торгового Конгресса уже шел на траверзе крохотного островка, который ничем не напоминал базу пришельцев. Просто островок, и все. Но след кончался именно здесь. Сюда прилетела машина, забравшая визитеров, и они находились все еще здесь. Значит, если не на острове, то наверняка под ним. Опытные моряки Кивилгара сделали лоцию этого места, и сейчас Рей смотрел на нее, прикидывая, где именно мог бы быть вход к подводному пирсу.

Моряки высадились в двух шестивесельных шлюпках и примерно с час собирали крупные, с кулак, яйца лиранси. Потом они так же шумно погрузились в шлюпки и отчалили. А Рей остался. Затянутый в иннерт-комбинезон и невидимый для большинства детекторов, он неподвижно, словно куль с песком, лежал в камнях, стоически снося гадящих прямо на него и беспрестанно орущих вокруг птиц. К ночи пошел замечательный ливень, и видимость упала практически до нуля. Рей не торопясь сполз в воду. Если карта глубин не врала, то вход на базу был где-то рядом. Еще несколько часов волны пытались сделать из него отбивную, немилосердно молотя об валуны, пока Рей не нащупал руками абсолютно гладкие плиты облицовки подводного грота. Его комбинезон, оборудованный еще и системой изолированного дыхания, исправно выделял кислород и поглощал углекислоту. 'Был бы он еще пуленепробиваемым', — с сожалением думал Рей, скользя вдоль каменного коридора. Наконец легкое зарево стало пробиваться сквозь толщу воды. Через некоторое время руки уперлись в совершенно ровную и гладкую преграду. Он проплыл вдоль стены, добрался до перпендикуляра и начал аккуратно всплывать.

Как и предполагалось, всплыл он в углу подземного пирса, обширная площадка которого была сейчас совершенно пуста. Освещенная ярким голубоватым светом, она сейчас была похожа на сцену. Но жизнь за кулисами все-таки шла. В коридоре, уходившем вглубь горы, мелькали неясные тени, слышались какие-то голоса. Потом раздался знакомый рык, от которого даже вода пошла рябью, и в голове Рея возникла смутная и нахальная идея.

Стоявшие в ангаре у самого выхода на пирс клетки с маухами запирались на мудреный электронный замок. Впрочем, как и всякое очень сложное устройство, замок этот не отличался феноменальной прочностью. С тихим хрустом он распался, и освобожденная дверца закачалась на петлях. Словно почуяв свободу, маух пулей выскочил наружу и побежал вглубь коридоров, дробно стуча всеми шестью лапами. И только последний из зверей решил почему-то попробовать на вкус сначала Рея, но замешкался в тесном коридоре из клеток и дал ему возможность сбежать.

Понемногу подземная база стала напоминать разворошенный муравейник. Крики поедаемых заживо людей, хлесткие щелчки выстрелов и рев монстров слились в один звук.

Подождав полчаса, пока скандал разгорится, Рей осторожно двинулся вглубь коридоров. Повсюду валялись трупы заживо разорванных людей. Наконец он нашел, что искал. Практически неповрежденное тело. Быстро переодевшись, он оттащил голое тело к пирсу и, привязав к железной чушке неизвестного назначения, спихнул в воду.

Вдруг некая новая нота сначала робко, а потом все увереннее стала пробиваться сквозь какофонию звуков, пока не поглотила все. И вибрация, сотрясавшая весь островок, лучше всяких датчиков говорила Рею, о том, что совсем рядом маневрировал атмосферный корабль. Он поспешил вернуться в залитый кровью коридор и принять живописную позу пострадавшего в нелегкой схватке. Так его и нашли облаченные в тяжелую броню солдаты. Быстро перестреляв всех маухов, они стали грузить всех потерпевших на носилки и складывать у атмосферного шлюза корабля севшего прямо на гребень островка. Как раз на такой вот пожарный случай там была расчищена небольшая площадка, а прямо по центру, под брюхом севшего корабля, устроен хорошо замаскированный люк.

В грузовом доке корабля шла сортировка. Мертвые налево, живые направо. Субтильного вида матрос с эмблемой корабельной медслужбы, наскоро глянув, определял дальнейшие перспективы тела. Или вверх, до медотсека, или носильщики тащили труп вниз, к холодильнику.

Рей уже давно решил, что ему будет спокойнее среди мертвых, потому что идентификация трупов дело десятое, а вот живых — первостепенное. Он решил, что никто не будет оттирать от кровавой коросты его лицо, а просто прочтет бирку на комбинезоне.

Так и вышло. Холодные нары, плотный пластиковый мешок, и он в буквальном смысле застыл, лежа на ледяной железке. Прошло еще несколько часов, пока жесткая вибрация корпуса корабля не известила о запуске двигателей и отрыве от земли.

Ускорение буквально вмяло его в ремни, которыми тело было привязано к нарам. И когда ему уже казалось, что сейчас кости не выдержат, ускорение вдруг сменилось блаженной невесомостью...

Еще месяц Рей болтался от одного корабля к другому, переползая, будто крыса, с борта на борт, пока не оказался на космодроме Вагран Имперской Торговой Лиги.

Дело, ради которого была затеяна вся операция, было сделано только наполовину. Письмо ушло по адресу, заученному со слов Кивилгара, а другое, для полной гарантии, следовало отправить, находясь непосредственно на столичной планете Империи.

Первые несколько дней Рей, больше похожий на бродягу — впрочем, сейчас он и был бродягой — просто ходил, слушал и вникал в новую для себя структуру жизни. Язык, знакомый ему после таблеток 'Быстрая память', хотя и с некоторыми диалектными различиями, был вполне понятен. Ингал — 2. Стандартный торговый язык, принятый на большинстве обитаемых планет в секторе Империи Инис. А вот все остальное... Быт, нравы, обычаи. Только для того, чтобы не попадаться полицейским, ему пришлось прилично напрячь свой немалый опыт. Таким образом, развлекательная экскурсия по достопримечательностям звездной империи оказалась под угрозой срыва. Потому что самая главная проблема, а именно деньги, решаться категорически отказывалась. И даже приготовленные на такой вот случай ограненные камни и пластинки из драгоценных металлов никак не помогут. Его скорее прибьют, чем заплатят хоть монету. Слишком низкий социальный статус. Воровство, как оказалось, тоже не панацея. Империя, достигшая немыслимых высот в различных сферах, не обошла и такую область человеческого знания, как защита от всяческого рода жуликов. Потихоньку, частично с помощью муниципальной библиотеки, а в основном с помощью говорливых бездомных, многие из которых ранее занимали вполне приличные должности, Рей освоился в новой для себя сфере кредитно-финансовых отношений и приступил к выполнению операции 'Бабки'.

Первым шагом был игровой зал, расположенный на окраине космодрома в районе ремонтных доков. Изменив внешность с помощью накладных усов, срезанных с собственной головы, вставок-расширителей в ноздри и за щеки и прочих быстросъемных приспособлений, уже под утро, когда игровой зал был пуст, Рей дождался техника, вынимающего наличность в сопровождении двух дюжих охранников, оказался рядом и в несколько мгновенных ударов положил всю троицу на бетонный пол. Не обращая внимания на оружие, он подхватил сумку и через двадцать метров от входа нырнул в люк подземных коммуникаций. Там Рей сбросил модификаторы внешности и, вспоров толстый пластик сумки остро заточенным куском железа, быстро набил карманы. Потом еще одна смена внешности, и он выскочил на границе городской черты, имея при себе вполне приличную сумму.

Магазин недорогой, но вполне пристойной одежды, бритва и пластиковый пенал с дешевой косметикой вновь неузнаваемо преобразили его внешность. Теперь он был похож скорее на спившегося инженера, но никак не на преступника, пару часов назад совершившего дерзкий налет.

Ему даже удалось выспаться в дешевом притоне, маскировавшемся под гостиницу. В итоге на закате дня Рей вошел в небольшое казино, удостоившись только мимолетного взгляда охранника.

Пройдя мимо электронных автоматов, Рей прямиком направился в зал, где стучал десятигранник рулетки. Телекинетиком он был не очень серьезным, но вполне достаточным, чтобы за два часа выиграть пятьсот кредиток и уйти, не искушая наемных бандитов.

Конец дня ознаменовался для Рея переездом в один из наиболее приличных отелей. И вызовом в номер представителя ювелирной компании.

Образ рудокопа с окраин Империи как нельзя лучше способствовал тому, что не задающий лишних вопросов клерк осчастливил его кредиткой на весьма крупную сумму.

Еще неделю Рей только ел, спал и вовсю насиловал терминал Сети в иссушающей попытке объять необъятное. Его интересовала не планета, а вся Империя с сотнями планетных систем, межгалактическими коммуникациями и соответствующими правительственными и прочими организациями. Тысячи рас и полная мешанина из их быта, нравов и обычаев. Но кое-что главное было выцежено, главным образом благодаря учебникам истории и социологии для начальных классов.

Империя, существовавшая около тысячи лет, уже успела испытать взлеты и падения. Последний крупный катаклизм произошел около трехсот лет назад и был связан с неудавшейся экспансией одной из враждебных Империи рас. Гаррохианцы, магическая раса, надеялась на быструю победу над цивилизацией технологического типа. Но завоеватели некстати напоролись на родовую планету Лиги Зенита. Эта дружная компания колдунов не только стерла с лица вселенной расу Гаррохи, но и вполне успешно переварила их тайны, забыв поделиться с власть имущими. За что Империя на них сильно обиделась и приказала считать Лигу незаконной и несуществующей. Таким образом, магия в этом мире находилась под строжайшим запретом, главным инициатором которого был покойный Император. Магов всех мастей и калибров ловили и сажали, впрочем сидели они весьма комфортно.

Империя состояла главным образом из удельных княжеств, которыми управляли семьи или кланы. Последние делились на старшие, младшие и так называемые 'свободные': торговцы, наемные воины и прочие.

Самый мощный клан — естественно, тот, к которому принадлежала Императорская семья. Двести сорок планет и прочих владений. Корпорации, банки ну и еще кое-что по мелочи. Второй по размерам и влиянию — клан Дархон. Вечный оппонент в борьбе за сырье и рынки сбыта.

От всего прочитанного и увиденного кружилась голова. Хотелось бежать и все это скорее потрогать собственными руками. Уроженец небольшой планетки на окраине сектора, Рей и мечтать не мог, что перед ним расстелят такой ковер...

И естественно, неудивительно, что ближайший лайнер на планету Центр потяжелел еще на одного пассажира.

Часть вторая

РИКОШЕТ

1

Красный. Гриф 'Меч'.

Начальнику Первого управления Имперской безопасности

Генералу Ребар Даледи

Объект изолирован на опорной базе '28'. Идет работа по дознанию кодов охранных систем 'Дома'. Вместе с объектом изолирован и ментоскопируется возможный контакт объекта.

Ирингар Делори

Программа 'Новости-Слухи. МГА — Экспресс'

... и сообщение, что Институт Деррика Лингворта совершил настоящий прорыв в сфере построения биомеханических систем, создав полностью адекватного человеку биоробота. На вопрос о коммерческих перспективах подобного изделия шеф пресс-службы Института от комментариев отказался.

А вот мнение нашего научного консультанта, доктора наук, члена Академии Бессмертных Лорго ден Акарифа.

— Само по себе создание подобного робота давно не представляет технической трудности. Вопрос прежде всего в стоимости. Ведь цена квазиживого мозга, вместе с уникальной биомеханической системой, должна быть десятки триллионов, что выше годового бюджета средней планеты. Таким образом, подобные роботы еще не скоро станут привычной вещью в нашем окружении...

Радужное и ласковое беспамятство, в котором я пребывал, рассеялось буквально на несколько минут. Но этого мгновения было достаточно, чтобы зацепить нить реальности и не отпускать ее. Лязг металлического листа был таким громким, что вызвал почти физические болевые ощущения. Я как мог, усилил это ощущение боли, заглушая наркотическую эйфорию.

Кто-то подошел ко мне, пошуровал чем-то стеклянно звенящим и вновь ушел, громко и неприятно громыхнув тяжелой дверью. И опять вспышка боли и искусственно вызванного страха наконец-то потекла по жилам живительным адреналином. Руки потихоньку оживали, и я как мог сильно вогнал ногти в ладони, усиливая рефлекторное желание организма проснуться.

Со страшным скрипом открыв глаза, я увидел себя лежащем в хитрой кровати, видимо, для особо тяжелых больных в небольшой и скромно обставленной комнате без окон. Вот зараза! Везет мне, однако, на пробуждения... Слева целая вязанка капельниц и инъекторов, справа — та самая дверь. Пожалуй, пора прекращать процедуры. Понемногу сдвигая руку, повыдергивал иглы, и они, бессильно опав, закапали на пол. Теперь общая ревизия организма. Вдох. Хорошая штука эта кровать! Отсутствие пролежней и отеков налицо. Выдох. Тем не менее, общее состояние своей шкурки я оценил на твердую двойку по десятибалльной прогрессивной шкале. Желудка я вообще не чувствовал. Опасливо потрогал живот — нет, слава Богу, на месте. Я попробовал встать. Пол был зыбким и скользким, словно палуба китобоя в шторм. Теперь я дышал часто и глубоко, насыщая кислородом застоявшиеся мышцы, и разминал их руками, пока не почувствовал возвращение упругости и эластичности. Через некоторое время это принесло свои плоды. Качка немного уменьшилась, и комната перестала кружиться. Осталось совсем немного. Я на мгновение прикрыл глаза, раскручивая в теле могучий маховик вихря да-дзати, и через некоторое время меня тяжко вырвало серо-зеленой слизью на металлические плиты пола. Чуть не помер, но через пару минут резко полегчало.

Я покачал тело из стороны в сторону. Нормально... Уже на троечку, пожалуй. Теперь осмотр. Но ничего ценного он мне не дал, кроме, пожалуй, осознания факта, что нахожусь я или на военной базе или в тюремной камере, наскоро приспособленной под больничную палату. Даже не нужно смотреть на маркировку ампул в мусорном ведре. Я был абсолютно здоров. А держали меня на наркотиках, наверное, потому, что знали мой скандальный характер. Примечательно, что я не помнил, как сюда попал. Последним воспоминанием была каюта медотсека, где молоденькая медсестра, судя по фиолетовому оттенку кожи, кархиллианка, дала вдохнуть мне какую-то гадость под названием 'прививка от холеры-35'. Кроме этого память бодренько выдала странную мешанину из каких-то кадриков, словно кто-то разбросал по полу несколько семейных альбомов. Ни лиц, ни ситуаций я не узнавал. Так мне еще и память погрызли... Собаки страшные. Найду — закопаю.

Но память, скорее всего, быстро восстановится. Слишком надежно устроен наш мозг. Двойное и тройное резервирование. А вот камера...

Теперь, когда я пусть и не полностью, но все же оклемался, я очень даже возжелал встречи с теми, кто меня сюда засунул. У меня не было для них подарка, но я как истинный джентльмен полагал, что и сам вполне себе неплохой сюрприз. А в качестве подарочной ленточки я заготовил кусок прочного кабеля, варварски вырванного мной из непонятного прибора. Несмотря на несуразность ситуации, что-то мне подсказывало, что и такая вот штучка в моих руках может оказаться оружием. Вернее, не казалось. Просто я ощущал этот кусок провода как оружие.

Ждать пришлось долго. Вниманием меня не жаловали. Ну и славно, потому что с каждой минутой жизнь во мне все прибывала...

Бесполое существо в белом халате и пискнуть не успело, когда ярко-оранжевый провод, в одно элегантное кистевое движение, захлестнулся на его шее. Я подержал его так несколько секунд, а потом немного ослабил хватку.

— Ингал-2 понимаешь? — Слабый кивок в ответ.

— Говорить будешь?

Существо снова кивнуло и засучило ножками. Видимо, тело независимо от мозга хотело сбежать отсюда побыстрее...

— Где мы?

— Р.. Р.. Раххон... — Его хрипение было едва слышно, и мне пришлось наклонить голову, чтобы не пропустить ни слова.

— Это где? Сектор, планета?

— К..к... какой сектор? — Он недоуменно запнулся и попытался заглянуть мне в глаза. — Планета Арнида.

— Вот, блин, тупоголовый, — прошипел я. — Думаешь, я на память помню все ваши чертовы названия? Хоть индекс системы ты знаешь?

— Ю-А 23 — 456. — Без запинки пролепетал он.

Не знаю такой. Наверняка окраинный мир какой-нибудь, судя по трехзначному индексу.

— А это что за место?

— Военная база Раххон, — уже почти спокойно ответил он мне.

— Под землей? — поспешил уточнить я. Что-то мне часто везет на подземелья...

— Нет. Старая крепость. Недавно переделали.

— Что вокруг? Леса? Горы?

— Не... Вода, в смысле море. А вы что, сбежать собрались? — Этот наглец даже улыбнулся. — Отсюда еще никто не убегал! Вот уже пятьсот лет. Здесь всегда держали особо опасных преступников...

— Просто кому-то надо быть первым, — спокойно объяснил ему я. — Я давно здесь?

— Нет, два дня.

— А кто меня привез?

— Не знаю. Я ведь просто санитар... — залепетал он. — Вы ведь меня не убьете?

— Конечно, нет! — я улыбнулся и на секунду прижал пальцами сонную артерию. Оставалось только уложить бедолагу на мое место и подсоединить к нему все трубочки и датчики. Надеюсь, что я сделал все правильно. Хотя жалко мне его не было. Ничуть.

А в карманах этого говнюка было полно разного барахла. Карточка-пропуск, крохотный перочинный ножик и — о небо! — настоящий патологоанатомический скальпель. Не знаю, зачем и по какому поводу сей тип таскал с собой длинный тонкий нож с лезвием сантиметров двадцати длиной, но для меня, практически обессиленного долгим лежанием без движения, это просто подарок. Еще маленький ключ, блокнотик с непонятной цифирью и небольшой моточек проволоки без изоляции. Я присовокупил к этому оторванный мною кусок кабеля и, переодевшись, как мог, в одежду незадачливого санитара, осторожно выглянул за дверь.

Коридор как коридор. С одной стороны кладка, совсем свежая, кстати. Был бы кабаном, разогнался бы со всей дури и... А вот с другой стороны дверь. Хорошая стальная дверь с глазком. Кроме моей камеры, здесь ничего не было. Слегка пошаркивая ластами и низко опустив голову, как это бывший хозяин моего шмотья, я пошел к двери, надеясь на чудо. Спутать нас мог только слепой. Я был выше на целую голову и шире в плечах раза в полтора. Но чудо все же произошло. Хотя и вовсе не такое, как я ожидал. Просто дверь запиралась на тот самый ключик, что я нашел в кармане. Раскрываясь, она достаточно громко скрипнула, и по эху я определил смежное помещение как еще один коридор. К счастью, не очень длинный. Гадом буду, если там не посадили часового. Просунув кончик зеркально отполированного лезвия за поворот, в отражении я рассмотрел ожидаемые трудности. Впереди была решетка, за которой сидел мужчина в униформе. То есть по идее он не откроет дверь, пока до него не доберешься, а до него не доберешься из-за решетки. Интересная последовательность... Но можно попробовать уговорить его открыть решетку самому. Ведь он просто солдат с соответствующим уровнем подготовки и мозгов... Так сказать чемпион по IQ среди куриц.

Я тихонечко поскреб скальпелем по стене. Вышло как надо. Скромно, немного застенчиво и совершенно безопасно. И любопытство и самонадеянность заставили охранника встать, открыть скрипучий замок решетки и, размашисто шагая, двинуться по коридору. Я выскользнул из дверного проема навстречу, одним ударом вогнал пальцы в мякоть гортани и придержал тело за ремень, смягчая звук падения.

Вроде тихо. Еще один сеанс переодевания за углом, и я почувствовал себя намного лучше. Приличный комбинезон, немного великоватая обувь плюс штурмовая подвеска, на которой не хватало, правда, самого главного — оружия.

Так. Теперь надо поглубже спрятать этого козла, чтобы не завоняло раньше времени. До моей камеры не дотащу... Я оглянулся. Справа и слева одинаковые двери явно тюремного типа, потому как с глазками и засовами с внешней стороны. Быстро осмотревшись, я заметил, что одна из дверей полуоткрыта. Осторожно растворил пошире и остановился как вкопанный. Потому что попал в пыточную. Притом не пустую. На чем-то вроде дыбы висела особь женского пола. Остальное разглядеть было нельзя из-за крови и лохмотьев, покрывавших все тело. Тяжелая вонь резко ударила в ноздри. Судя по запаху, ее не только пытали но и не раз насиловали. Спиной ко мне, у небольшого столика копошился низенький человек с такой могучей спиной, что на ней можно было бы целиком наколоть картину 'Похищение сабинянок'.

Он не поворачивая головы что-то пробурчал, потом повторил это требовательным тоном и, наконец, соизволил повернуться. Мужик был действительно огромен. Тяжелые прекрасно тренированные мышцы и широкий развитый костяк. И я ударил ему в челюсть со всей дури. Обычно от такого удара челюсть входит в мозги. Но, наверное, я сильно ослаб, или же у него вместо мозгов была сплошная кость, потому что он только качнулся из стороны в сторону. Я ударил еще раз и еще, но всех моих ударов хватало только на то, чтобы поддерживать его состояние нокдауна. Почти в отчаянии я выдернул из кармашка подвески скальпель и вогнал его что было сил в то место, где у обычных людей бывает сердце. Признаюсь честно, я был готов даже к тому, что скальпель сломается... Но вопреки моим опасениям нож мягко вошел в тело по самую рукоять. Здоровяк недоуменно мигнул несколько раз и грузно осел на пол.

Я быстро втащил труп охранника в комнату и оглянулся. Небольшая жаровня гудела пламенем. В углу стояла раковина. Найдя какое-то ведро, я сначала сунул его под струю воды, а потом пошел освобождать пленницу. Когда щелкнул последний из зажимов, она осела мне в подставленные руки, безвольной куклой расплескав густые и длинные светлые волосы. Я положил ее на лежанку и с помощью воды и обрывка рубашки покойного стал оттирать от кровавой коросты, покрывавшей все тело. Фигура у девушки была на удивление пропорциональной и очень красивой. Тонкие, но рельефные мышцы и сухожилия красивым рисунком выделялись под плотной кожей. Несмотря на устрашающий вид, все оказалось в общем неплохо. Много мелких порезов, поверхностные ожоги и вывихнутая рука. Видимо, за нее еще толком не принимались. А всмотревшись в ее лицо, я внезапно признал в ней свою молчаливую соседку по капитанскому столу того самого трансгалактика, с которого меня и украли. Подруга по несчастью. Правда, за столом она выглядела намного привлекательнее. Пыточная и кабинет косметолога — немного разные вещи. Не в смысле приятности процедур, конечно, а в смысле конечного результата...

Вывих локтевого сустава я вправил, пока она не пришла в сознание. А потом вылил остатки воды из ведра прямо ей на голову.

Девушка закашлялась и, выплевывая воду изо рта, открыла глаза. Первое, что она сделала, поняв, что руки у нее не связаны — попыталась вцепиться мне в лицо. В ответ я схватил ее за горло правой рукой, прижал к доскам и заткнул рот левой.

— Лежать тихо! — предупредил я ее. — Отвечать коротко. Вверх-вниз — да, вправо-влево — нет. Поняла?

Ее голова с некоторой задержкой качнулась вниз.

Порядок. Поехали дальше.

— План этого заведения представляешь?

Вверх-вниз.

— Сама идти можешь?

Вверх-вниз.

Я только отметил паузу между последним вопросом и ответом. Что было, в общем, естественно, так как после пыток она плохо представляла себе, в каком состоянии находится.

— Если я тебя возьму с собой, выбраться поможешь?

Вверх-вниз.

Я ослабил хватку и убрал ладонь со рта.

— Ты кто? — прохрипела она.

— Кто, кто! — огрызнулся я. — Император, блин... Кого ты здесь ожидала увидеть? Я вляпался в эту хрень, как и ты. И собираюсь свалить поскорее. Ты что, не помнишь меня? Я сидел справа от тебя на обедах у капитана круизера.

— На тебе эта форма... — начала она.

— Форма его. — Я кивнул в сторону полуголого трупа, лежащего у двери.

— Ты его убил?

О Господи, ну откуда такое чудо на мою голову!

— Нет! — Зло ответил я. — Заласкал до смерти. И если... — Я посмотрел на нее и многозначительно промолчал.

— Уже молчу, — скороговоркой произнесла она.

Что-то очень быстро... Я подозрительно покосился на нее, но она ответила мне таким смиренным взором, что я только махнул рукой.

— Так, давай рассказывай, как выбираться будем?

— А никак! — просто ответила она, с хрустом потянулась, пробуя тело на исправность, и тихо зашипев от боли словно разъяренная кошка.

Я улыбнулся.

— Ты мне это брось. Нет в мире таких мест, откуда нельзя сбежать.

— Ну, хорошо. Слушай... — терпеливо, как тупому ребенку, начала рассказывать она, продолжая методично разминать кости и сухожилия. — Крепость стоит на скале. До ближайшего берега около двухсот километров. Высота скалы что-то около ста метров, плюс стены, в общем, без малого полторы сотни. Нужно пройти через тюремный блок, потом коридоры, в которых полно солдат...

— Много? — буркнул я.

— Человек пятьсот примерно. — Она немного сморщилась, поводя подраненным плечом, и продолжила. — На верхней площадке надо испортить все вертолеты. Потом нужно спрыгнуть со скалы высотой в сто пятьдесят метров и ухитриться при этом не попасть на камни внизу. И осталось всего ничего. Проплыть двести километров по открытому морю, не напоровшись на береговую охрану и пограничников, и выбраться на берег. Про полицию рассказывать?

— Не надо, — прервал я ее. — Будем преодолевать трудности по мере их созревания. А других дорог нет? — уточнил я. — Ну, например, угнать вертолет?

— Ты летал на арнийских машинах? — вопросом на вопрос ответила она. — Там все так наворочено... Черт ногу сломит в этой биомеханике. К тому же без разрешения с центральной башни ни одна машина не взлетит.

— Значит, если других дорог нет, будем идти по этой, — подытожил я.

— Ты псих? — иронично поинтересовалась она.

— Да. — Коротко ответил я. — И убью каждого, кто встанет между мною и свободой. Ты идешь?

Вместо ответа у девушки вдруг сузились глаза, и я ощутил, как зажегся в ней боевой азарт. Даже не обеспокоившись об одежде, она бросилась к пыточному арсеналу и деловито зазвенела там железками. Через несколько секунд вынырнула наружу, сжимая в руках нечто вроде импровизированной кусари-гама. Серп на цепи. Страшная штука в умелых руках. Особенно в чистом поле против воина на лошади. Память тут же выдала картинку мужика в могучем железном пиджаке, восседающем на четырехногом короткошерстном животном. Наверное, это и была лошадь. Странное было ощущение. Словно голова и тело разделились. Я что-то механически делал, говорил, а голова все это отстранено фиксировала, словно кадры чужого кино. Но какие-то колесики в моей голове все-таки провернулись, и шрамы на памяти зарастали буквально на глазах.

— Хорошо. — Одобрил я. — Но в коридорах совершенно бесполезная вещь. — Я поковырялся в палаческих причиндалах и, найдя там длинное лезвие, закрепил его на половинке длинных клещей. В итоге у меня получилось вполне приличное короткое копье.

В общем, когда два недобитых узника выбрались в коридор, они были вооружены как приличная скобяная лавка. Но стоило нам шагнуть за порог, как неожиданная мысль заставила меня остановиться.

— Слушай, а откуда они берут энергию?

— В смысле? — удивилась девушка.

— Ну, тут ведь везде электричество, контрольная башня, наверняка зенитные и противокорабельные излучатели. На все это нужна прорва энергии...

— Не знаю... — задумчиво протянула она. — Наверное, кабель?

— Нет. Это же военная база. Скорее, генератор. И причем не углеводородный. Наверняка реактор.

— И что нам это дает? — удивилась она.

— Ничего кроме того, что мы можем максимально дорого продать свою жизнь.

— Ну ты даешь, Император! — Она покачала головой. — Мне бы такое в жизни не пришло в голову.

— А почему, кстати, ты назвала меня императором?

Она рассмеялась тихим переливчатым смехом.

— Ну как же. Я же спросила, кто ты. Ты ответил: Император. Вот я так тебя и зову. А как, кстати, тебя называть?

Я махнул рукой. Кличка как кличка, но длинновато.

— Зови меня Рей, — предложил я. — Тебя-то как звать?

Она встряхнула волосами и немного томно произнесла: — Пусть будет Кло. — А потом совсем другим, собранным и деловым тоном: — Силовая часть наверняка глубоко под землей. Точнее, на нижних этажах.

— А мы с тобой где?

— Вот и хорошо! — Она снова улыбнулась. — Тогда мы рядом.

Идти действительно оказалось недалеко. Мы спустились по аварийной лестнице буквально на один пролет вниз, когда путь нам преградила массивная стальная дверь. Так как я был в форме, то нахально замолотил кулаками по железу. Через некоторое время в двери громко скрипнуло. Тяжко повернувшись на толстых петлях, она распахнулась. За столом у пульта сидел загорелый мужчина и с удивлением рассматривал мою явно незнакомую физиономию. Не давая ему опомниться, я ткнул пальцами ему в кадык. Подхватывая падающее назад тело за голову, развернул его животом вверх и несильно встряхнул. Шея тихо хрустнула. Спи спокойно, дорогой товарищ...

Стол, за которым сидел покойный, был чем-то вроде импровизированного поста охраны, но очень слабенького. Буквально пара мониторов и несколько кнопок.

— Ты местная? — спросил я свою попутчицу.

— Нет, а что?

— Ну, язык-то местный хотя бы знаешь?

Она кивнула.

Я ткнул пальцем в пульт. — Переводи...

— Так... Дверь верхняя, дверь нижняя, заслонка водостока, вентиляция нижних уровней...

Господи, ну я идиот! Ведь если здесь реактор, то наверняка и водосток у него соответствующий. Любому реактору нужно сбрасывать тепло. Ну хоть иногда. Неужели шанс? Я понажимал на все кнопки и удовлетворенно отметил, как огоньки поменяли свой цвет с голубого на красный.

— Так. Где-то здесь контрольный пост реактора. Там основное управление. Если сумеем просочиться, то все будет нормально. Ищем?

— Ищем. — С готовностью сказала Кло.

Нашли мы его, в общем, быстро. Толстые вязанки кабелей вдоль недавно прорубленных коридоров привели нас к такой же глухой двери. Но один и тот же фокус дважды не проходит. Это старая истина. Поэтому стучаться я уже не стал.

— Кло, зажмурься и закрой глаза руками! — Скомандовал я. Потом взял скальпель в руку, тщательно прицелился и, зажмурившись, метнул его в силовой кабель. Бронированный, а полыхнуло так, что даже сквозь закрытые глаза было видно! Через секунду дверь распахнулась и прямо на нас выскочил ошалевший человек. Из-за кровавого марева перед глазами я среагировал чуть позже, и его ловко насадила на свое копье моя попутчица. Потом мы вдвоем ворвались на пост управления реактором и добили остальных трех дежурных.

Стандартный, насколько я мог судить, реактор работал в половинном режиме. Из десяти ячеек светились только пять. Естественно, я даже приблизительно не знал, как управляется вся эта сложнейшая техника. Но ломать не строить, и я не боялся ошибиться. Логика работы подобных устройств едина во всех мирах. Кло вновь перевела мне все надписи с местного языка на Ингал 2, и я начал действовать.

Для начала я переключил все датчики температуры и потока на нерабочие ячейки, указав с клавиатуры компьютера новую локацию замеров. Потом с этого же пульта увеличил как мог частоту питающего напряжения и отключил второй пульт управления. Далее блокировал механическую защиту реактора включением режима 'аварийный'. И напоследок накоротко замкнул вводной и выходящий потоки воды. Теперь вода ничего не охлаждала, а бесцельно циркулировала по трубам. В общем, время пошло. Нормальная аппаратура выдержит повышение питающей частоты только минуты две. И то...

— Уходим! — Я махнул рукой.

— Куда?

Если б она знала...

Не отвечая, я потащил ее в сторону реактора. Нахватаем мы, конечно, прилично, но не смертельно. Остановился я только возле двери с универсальным изображением мусорного бачка, и какой-то надписью.

— Мусоросброс? — спросил я, ткнув пальцем в надпись. Она только кивнула. Сегодня явно наш день. Выберусь, точно свечек в храме понаставлю. Знать бы только кому...

За дверью находился только невысокий бетонный колодец. Я заглянул в него и крякнул от досады. Труба без малейших намеков на скобы уходила вниз метров на пятьдесят. А может, больше. А внизу ревела с бешеной скоростью вода, уходя от турбин насоса. Хорошо, что труба была не очень широкая. А то все.

Торопясь, я стягивал с себя униформу, а Кло с ужасом за этим наблюдала. Она, похоже, до последнего момента не верила, что я собираюсь бежать именно через трубу.

Разорвав штаны на лоскуты, я обвязал ими как мог плотно колени, локти и кисти. Спину прикрывала подкладка от куртки. Потом я распотрошил куртку, не доверяя женским рукам, замотал, как мог, Кло и надел на нее остатки одежды.

— Зачем это все? — она посмотрела сначала на меня, затем на свои обмотанные тряпками руки.

Я ответил коротко как мог.

— Есть шанс выжить. Попробуем?

В ответ она собранно кивнула.

Я наскоро объяснил ей, как упираться и как правильно соскальзывать. Под конец я сказал:

— Вообще то полагается пустить тебя первой. Если ты сорвешься...

— То я не потащу тебя за собой, — безжалостно добавила она и, плотно сжав губы, шагнула к колодцу.

— Правильно. Но пойдешь второй, — продолжил я, удерживая ее. — Только не отставай. Если пролетишь метра два-три, возможно, я и удержу тебя.

— Почему? — спросила она, вглядываясь мне в глаза.

— Знаешь, почему-то мысль о потере члена команды, даже случайного, вызывает у меня глубокое отвращение...

На самом деле еще большее отвращение вызывала возможная гибель молодой красивой женщины, но я счел за лучшее промолчать.

Стенки колодца были обжигающе холодны. Отчего ж я тараканом не родился? — подумал я запоздало и начал свое скольжение вниз.

Тонкая ткань подкладки почти сразу собралась у лопаток тугим валиком и прикрывала лишь частично. Это я сразу ощутил, когда решил сбросить темп скольжения. Интересное ощущение — ледяной ожог. Хорошо, что труба была в меру гладкой. Над моей головой отчаянно сопела Кло. Я, пожалуй, в ней не ошибся. Девчонка старалась изо всех сил и падать мне на голову не собиралась. В отличие от нее я, похоже, быстро выдыхался. Все-таки лежание без дела сохранению спортивной формы не способствует. Но дно было уже рядом, чему я немало обрадовался. В первый момент... А потом бешеный поток чуть тепловатой воды подхватил меня, и я подобно унитазному объекту полетел вдоль водовода, радуясь, что успел набрать воздуха в легкие.

Шмяк.

Искры из глаз, птички и массивная решетка, которую я нащупал собственной головой. Что характерно, руки, выставленные вперед именно на этот случай, прошли точно в ячейки решетки. А голова наткнулась на толстенный металлический прут. Мне даже не пришлось ничего делать. Я просто довернул голову в сторону и меня протащило сквозь решетку, словно фарш через мясорубку. Я уже покидал ее, когда сокрушительной силы удар потряс мое тело до ногтей и выдавил остатки воздуха из легких. Похоже, что-то случилось с тюрьмой. Неужели авария? С чего бы вдруг?

Никогда больше не буду глушить рыбу. Это ж варварство какое-то...

Когда я вынырнул на поверхность, шел сильный дождь, и ночное небо, коротко освещаемое вспышками молний, было затянуто сплошным пологом тяжелых облаков. Обломки скалы уже отлетались, и она предстала мне в своем новом облике — изгрызенным пеньком примерно двадцати метров в высоту. Последние следы позорного узилища и милитаристского гнезда домывались теплым ливнем. Через пару секунд на поверхность вылетела Кло и занялась одновременно тремя делами. А именно стала ругаться, дышать и отплевываться. Я молчаливо выполз на камни, ожидая, пока буря уляжется, а когда она успокоилась, громко сказал, перекрывая шум дождя:

— Вы не подскажете, в какую сторону ближайшая остановка такси?

В ответ она засмеялась и закричала в ответ:

— А что дальше?

В два мощных гребка Кло подплыла к подножию скалы и забралась рядом.

— Ну, ты даешь! — восхитился я. — Еще пару часов назад ты готовилась просто с честью умереть под пытками. А пять минут назад была готова всего лишь дорого отдать свою жизнь. Твои аппетиты растут в геометрической прогрессии. Я не удивлюсь, если конечной целью твоего путешествия будет место президента какой-нибудь звездной ассоциации.

— Было бы, конечно, неплохо, — скромно отозвалась она. — Но сначала надо добраться до центральных миров.

— Разумно, — тоном умудренного жизнью учителя одобрил я. — А далее?

— Это ты меня спрашиваешь?

— А что, тут есть кто-то третий? — вопросом на вопрос ответил я. — Я бы хотел услышать твое мнение.

Кло уже открыла рот, как я прервал ее.

— И кстати, учти, что через какое-то время тут появятся поисковые партии на предмет поиска уцелевших.

— Много они найдут ночью! — Она фыркнула, словно вынырнувший на поверхность тюлень. — Притом уже штормит...

Шторм и вправду нарастал. Было уже около трех баллов, а судя по летящим по небу облакам и шквалистому ветру, ниже шести не будет.

— Не найдут, — согласился я. — Но искать будут. Поэтому предлагаю потихоньку двигать костями.

— Куда? — засмеялась она. — Тут на двести километров вокруг одна вода.

— Значит, будем долго плыть. Показывай дорогу!

2

Красный. Гриф 'Копье'

Группе технического контроля, приданными силами установить причину отказа связной аппаратуры с 'Опорной базой 28' Принять меры для недопущения срывов впредь.

Генерал Ребар кан Даледи.

Спокойного заплыва не получилось. Несмотря на то, что это был путь в никуда, и я прекрасно понимал, что мне не преодолеть это расстояние по открытому морю в шторм, мы исправно ныряли при проходах поисковых машин. Это был просто рефлекс. Море было относительно теплым, так что смерть от переохлаждения нам не грозила. А вот волны и усталость прикончат наверняка...

Экономя дыхание, мы молча работали руками, а я в ураганном темпе прокачивал все уголки памяти. Список потерь был на удивление невелик. Видимо, за меня тоже не успели приняться как следует. Везет мне, однако.

Но выдыхался я быстро и, похоже, окончательно. Энергия в этом окраинном мире струилась тоненькими и редкими ручейками, и мне никак не удавалось зацепить хоть один из них. Я уже не плыл, а только бессильно дрейфовал, наблюдая, как Кло барахтается вокруг, пытаясь подбодрить и утешить. Вдруг она замерла, и я сразу услышал тонкое пение турбин и гул рассекаемой воды. Что-то надводное двигалось в нашу сторону, и причем быстро.

Я поднял голову повыше и тут же хлестко получил одной из сорванных ветром волн по морде.

— Это, часом, не сторожевик по нашу душу? — пробулькал я из-за набравшейся в рот соленой воды.

— Нет. Сторожевики здесь не водятся. Арнийцы в основном летают, — ответила Кло. — Это наверняка контрабандисты Гронха. Вода их стихия.

— Это хорошо или плохо? — поспешил уточнить я.

— Не знаю, — ответила она. — Но попробовать стоит.

Она стала кричать, размахивать руками и выпрыгивать из воды, производя всяческий шум. Я сильно опасался, что из-за шума волн и двигателей нас не услышат, но вдруг свист перешел в утробный гул и из темноты ударил ослепительно-голубой луч прожектора. Он скользил по серебряно сверкающим в створе луча волнам, пока не уткнулся в наши барахтающиеся тела. Смотреть на луч было больно, и я отвернулся. Через минуту, подрабатывая мягко взвывающими двигателями, скорее всего, швартовочными электромоторами, катер подошел почти вплотную, и с ближайшего к нам борта с лязгом откинулась в воду небольшая лесенка.

На палубе, у самого трапа, стояли двое в синей униформе, многозначительно поигрывая ручными излучателями. Не успели мы вскарабкаться наверх, как турбины взвыли вновь и катер тряхнуло так, что я чуть не улетел за борт.

И я и Кло были почти совершенно обнажены, если не считать обрывков тюремного тряпья. Вполне естественно, что один из моряков плотоядно улыбнулся, глядя на изумительное тело моей спутницы. Но вот происшедшее дальше совершенно не вязалось с образом добропорядочных людей. Высокий и мускулистый моряк что-то приказал своему напарнику, и тот неожиданно и, как ему казалось, резко размахнулся, метя рукояткой излучателя мне в голову. В итоге он промахнулся, поскользнулся и улетел прямо за леера, в кипящую от винтов воду. Причем все сам, почти без моей помощи. Зато второй уже без особых изысков просто поднял пистолет на уровень глаз, собираясь испарить мне мозги, как вдруг скоропостижно скончался, судя по конвульсивному движению тела, от перелома позвоночника. Выбросив за ненадобностью излучатель, он тоже бросился за борт. Глупо, конечно предполагать, что хрупкая девушка могла одним движением перебить позвоночник здоровому мужику. Да и тем более перебросить его через метровое ограждение палубы. Поэтому я отнес все к частым в такой ситуации превратностям судьбы...

Вдруг ожило какое-то громкоговорящее устройство, и Кло, как-то ощерившись и пригнувшись, мягким звериным шагом двинулась вперед. Видевший ее только в двух схватках, я уже убедился, насколько смертоносной может быть эта леди. Посему вполне резонно предположил, что пряниками она никого кормить не собирается. Осторожно, словно два нашкодивших кота, мы просочились к двери рубки и, сделав короткую паузу, ввалились внутрь. Матросы стояли по своим рабочим местам. Только один из них находился в центре, поигрывая пехотным клайдером. Он умер первым. Тонкий нож из палаческого арсенала пробил моряку гортань, шейные позвонки и позволил тяжелому излучателю скользнуть прямо в руки метнувшейся к нему в ноги Кло. Она вскочила на ноги синхронно с его падением и успела точным выстрелом снять какого-то недоумка, выхватившего пистолет, и другого, резко дернувшегося в сторону.

Единственный оставшийся в живых матрос стоял как статуя, боясь пошевелиться. Не давая ему опомниться, Кло отогнала его в сторону и, словно заправский следователь, в пулеметном темпе учинила настоящий экзамен. Пару раз студент запинался, и звук хлестких затрещин, раздаваемых столь нежной на первый взгляд девушкой, почти глушил мягкое урчание механизмов. Пока она занималась несчастным, я попытался разобраться в управлении кораблем. Не скажу, что все было понятно как божий день. Но я понял, что мы удаляемся от ближайшего к нам берега, причем на контркурсе. Управление двигателями, навигационное оборудование и пульт электроснабжения были не вполне обычными, но достаточно логичными и понятными. А вот капитанское кресло, наоборот, изобиловало сложными деталями и массой неясного назначения причиндалов. Неужели катапульта? Я еще раз внимательно осмотрел кресло и только что не обнюхал его. Наконец повинуясь скорее предчувствию, чем знанию, осторожно ковырнул ногтем подлокотник. С легким щелчком крышка пошла вверх, открывая удобный рычаг ярко-алого цвета. Она, родимая...

Зато пульт управления бортовыми оружейными системами был ясным как день. Шесть тяжелых излучателей превращали эту посудину в подвижную огневую точку. Я крутанул настроечный штурвал наведения, и тут же ожившие экраны показали мне виды ночного неба и выдали отметку отсутствия целей. Ура стандартизации! Поплавать я на этом корыте, может, и не силен, но повоевать смогем о-го-го!

— Кло, — позвал я свою попутчицу. — Ты еще долго?

— Да нет, уже закончила... — устало ответила она. Потом раздался глухой удар, мягкий звук падения, и она подошла ко мне. — Ну, что тут?

— Знаешь, насколько я понимаю, мы удаляемся от ближайшего берега. Причем очень быстро. Не сочти за назойливость, но у меня вопрос. Тебе вообще куда?

В ответ она невесело ухмыльнулась, пристально посмотрела на меня и ответила вопросом на вопрос:

— А к чему столько поклонов?

— Просто, может, нам по пути...

— Если тебя устроит в качестве точки назначения ближайшая база Имперских вооруженных сил...

— Еще как устроит! — обрадовался я. — Дело в том, что мне нужно попасть на Центр .

— А что за дела у тебя на Центре? — немного насмешливо спросила она.

— Извини. — Я приложил костяшки правой кисти ко лбу, что означало жест покаяния. — Это личное.

— Это за него тебя упрятали в тюрьму на краю галактики? — Усмехнулась она. — Тогда расслабься. Твой секрет уже не секрет.

— Это почему? — оторопел я.

— У тебя здесь, — она коснулась рукой моего затылка, — следы от игл ментоскопа. Скорее всего, твой секрет уже выкачали вместе с солидной частью твоей памяти.

— Странно. — Я пожал плечами. — Я почему-то почти все прекрасно помню, за исключением того, как попал в тюрьму.

— Хм. Может, не успели? — Предположила она заинтересованно.

— Я тоже так думаю, — согласился я. — А почему тебя не сканировали?

В ответ она сжала губы так, что они превратились в узкую щелочку.

— Пытались. Но...

Она явно колебалась, не желая расставаться со своими тайнами. Ну да я не исповедник, и мы не на Храмовой Горе...

Я легонько прижал пальцы к ее губам.

— Все. Оставь свои секреты для другого случая. — И пояснил, увидев ее удивленный взгляд. — Меньше знаешь — дольше дышишь. Меня гораздо больше интересует, есть ли на этой планете военная база Империи?

— Точно знаю, что нет.

— Почему?

— Да это вообще долгая история. Но если вкратце, тут родовые владения клана Гронх. Только сам клан уже давно не контролирует положение дел и скорее смирился с тем, что колонисты зарабатывают на жизнь преимущественно производством наркотиков и прочей дряни. Арнийцы были колонистами первой волны и заселили сушу. Точнее, те небольшие островки, что торчат из воды. Гронхам пришлось осваивать океан и, как ты сам понимаешь, сердечности это в их отношения не внесло. Налицо застарелый вялотекущий конфликт из-за источников сырья и продовольствия. Могли бы, конечно, меняться своими богатствами, но соблазн отобрать силой, наверное, слишком велик.

— А космодром?

— Я думаю, они здесь летают только до форпоста Торговой Лиги.

— Ну а оттуда...

— А оттуда, — сказала Кло, передразнивая мою интонацию, — мы попадем обратно в такую же дыру, только на этот раз уже без шансов.

— А что, есть варианты?

— Не знаю... Может, какая-нибудь частная яхта? — Задумчиво рассматривая навигационную карту, мерцавшую на большом экране, предположила она.

— Это уж совсем вряд ли. В таком медвежьем углу? — усомнился я. — Тогда остается только мой вариант. Направим катер вот сюда, в пролив. И когда расстояние до берега будет минимальным, спрыгнем в воду. А катер дальше сам уйдет в океан. Можем даже его заминировать для сокрытия хвостов. Ну, как? Годится?

В ответ она еще пристальнее вгляделась в карту.

— Слушай, а почему их курс заканчивается в открытом океане, почти за полторы тысячи километров от берега?

— Может, точка встречи? — предположил я. — Топливо, груз, еще что?..

— А ты знаешь, что они везут? — неожиданно весело спросила Кло.

— Ну, судя по твоему тону, наверняка не пряники. Если рабов, оружие или наркотики, то есть у меня одна ценная мысль...

— Ну, ты даешь! — восхитилась она.

— А, — отмахнулся я. — Контрабандисты одинаковы во всех мирах. Так что же все-таки у них там?

— А пойдем сами глянем? — хитро ухмыляясь, предложила Кло.

— Глянем, глянем... — Заверил я ее. — Только у меня одна просьба.

— Какая?

— Ты не могла бы что-нибудь на себя надеть?

— Зачем? — сверкнув глазами деланно удивилась она.

— Понимаешь, у тебя очень привлекательная по моим представлениям фигура, но глядя на неё, я занят только сдерживанием своих сексуальных инстинктов.

Она вскинула голову разметав свои длинные светлые волосы.

— Так ты с дикой планеты, дикий зверь?...

Мягкими целеустремленными шагами, похожая на пантеру, Кло подошла так близко, что тепло ее тела обожгло меня. Ее глаза надвинулись, будто зеленый гиблый омут. Мгновение, и тела наши сплелись на залитом кровью полу рубки.

Конечно, глупо предаваться любви, когда твоя голова — желанное украшение столь многих охотничьих салонов. Но, может, ради этих секунд мы и живем?

Через некоторое весьма продолжительное время, чисто вымытые и прибарахлившиеся в синие комбинезоны и прочные удобные ботинки из корабельных кладовых, мы спускались в трюм.

Он оказался почти пуст, если не считать пары десятков небольших тюков в двух металлических корзинах.

— Ну и что тут?

— Если покойник не соврал, — спокойно ответила Кло, — то здесь две тонны ахриззака.

— Эт еще чего?

— А ты не в курсе? — Она удивленно посмотрела на меня. — Да ты и вправду дикарь! — Она рассмеялась. — 'Адская роса', слыхал о таком? Тысяча монет за грамм концентрата.

— Ничего себе! — Обалдел я. — А что ж так дорого?

— Грамм, — поучительно произнесла Кло, — делится на несколько тысяч порций...

— Да хоть на миллион! — отмахнулся я. — Чего в нем такого?

— Такого?!! Да это сильнее эндорфина почти втрое!

— Ооо... — уважительно протянул я. — Тогда это круто. И что мы с ним будем делать?

— Да что с ним сделаешь? — ответила она. — Утопить разве что...

— Перестань. Еще рыбу потравишь, — оборвал я ее. — Есть у меня на этот счет одна мысль. Ладно, пойдем отсюда. Судя по курсографу, нам еще часов пять топать. Надо бы и перекусить чего.

Позже, сидя в мягком кресле рубки и истребляя найденные в капитанской каюте деликатесы, я излагал свои соображения:

— Понимаешь, такая партия собирается в кучу только для преодоления какого-либо барьера. Слишком много желающих поживиться. А тут все яйца в одной корзине. И судя по оснащению катера, дело предстояло опасное. Или рывок сквозь береговую охрану, или переброска партии на конечный пункт. В противном случае это была бы или рыбацкая лодка, или еще более тихое и незаметное корыто. Что мы имеем? Сверхскоростной катер с товаром на два миллиарда, в шторм, когда полеты сильно затруднены, рвется к некоей точке в центре океана. Причем, судя по количеству наркотиков на нем, его хватило бы всей планете лет на десять вперед при условии, что они все тут наркоманы, включая грудных младенцев и стариков...

— Там, впереди, морской космодром... — выдохнула Кло.

— Ну не факт. — Я поспешил ее охладить. — Но с весьма высокой вероятностью. Интересно только, кто хозяин груза и как он отнесется к замене экипажа?

— Эй, мужик! — Кло сыто зевнула, обращаясь к одному из лежащих на палубе трупов. — Ты как, не против? — И переведя взгляд на меня, добавила тоном прилежной секретарши: — Он не против, достопочтенный донхо!

3

Уровень три

Старший оператор службы Наблюдения и Контроля СПО Арни Орватт Кем

— командующему Силами Планетарной обороны генералу Арни Леро Кешиф

Средствами орбитального наблюдения 23.43.15. обнаружена вспышка и взрыв мощностью около 400 ТВатт на месте базы Раххон. Поиск уцелевших, предпринятый силами 6 эскадрильи береговой гвардии, результатов не дал. Поисковая операция прекращена ввиду шторма.

Ведется расследование инцидента.

Приложение 1 — Видеозапись взрыва.

Приложение 2 — Анализ спектральных характеристик.

Мой расчет был предельно прост. Груз стоимостью в два миллиарда для неведомого покупателя был, естественно, дороже наших жизней. И я со всей тщательностью и старанием заминировал контейнеры так, чтобы я мог взорвать их одним движением или даже просто отсутствием оного. О том, что произойдет с окружающим пространством, когда на воздух взлетят одновременно две тонны супернаркотика, я предпочитал просто не думать. Просто и красиво. Или вы забираете нас отсюда вместе с товаром, или товар забирает нас всех на небеса. Или в ад. Это уж кому куда...

Занятый установкой мин, я едва уложился в тот срок, который сам себе поставил, и закончил почти в то самое время, когда в трюм вбежала растрепанная и запыхавшаяся Кло.

— Там...

Я понял, что дело серьезное. Не слушая сбивчивых пояснений, выскочил на палубу как раз в тот момент, когда едва видимое на горизонте звено штурмовиков перестраивалось на новый заход. Из-за дымки, мы почти не просматривались, но и так было понятно, что там сейчас компостируют наш билет с этой планеты. А точнее, просто рвут в клочья.

Автоматика яхты пищала вовсю и требовала каких-то действий, но я, передвинув все какие есть указатели на авторежим, припал к боевому пульту.

— Кло, — не оборачиваясь позвал я. — Пристегнись. Лучше в капитанском кресле. Пристегнулась? Теперь подними правый подлокотник. Там красный рычаг. Объяснять, что к чему, нужно?

— Катапульта? — уточнила Кло.

— Она самая. Если что, жми кнопку и молись.

— У тебя такой же?

— Конечно, — не моргнув глазом соврал я. — Положи руки на штурвал. Подвигай чуть-чуть вправо и влево.

— Тут загорелась какая-то кнопка.

— Правильно, — подтвердил я. — Это отключился автопилот. Теперь левой рукой найди два рычага.

— Это которые смотрят ручками друг на друга?

— Они самые. Двигай их вперед до тех пор, пока столбик на панели не пожелтеет.

— То есть перевести турбины в желтый сектор? — переспросила она.

Я помолчал секунду, и почти спокойно спросил:

— Кло, а ты случайно не умеешь управлять этой колымагой без моих дурацких советов?

— Конечно, могу, — ангельским тоном ответила девушка.

Я тихо выругался. Вот будет свободная минутка, я ей задам перцу!

— А что такое перец? — невинно поинтересовалась она.

Черт, я это сказал или подумал? Но события уже не давали времени на размышления. Один из штурмовиков отвалил от строя и красивым переворотом ушел к воде, на курс перехвата нашей лоханки. Я почти сразу поймал его в оптический захват, но радиолокационный пока не включал, боясь спровоцировать атаку.

Все произошло мгновенно. Из-под крыла штурмовика ударил сноп огня, и тут же экраны полыхнули белым огнем. Это сработавшая автоматика сожгла и штурмовик, и его ракету.

— Один — ноль! — Громко объявил я.

— Вижу, — сухо отозвалась Кло. — И через секунду. — Задняя полусфера 3 — 14, тройка на боевом влево — вверх.

Я мгновенно довернул ручку, и на главном экране в сетке целеуказателя возникли три черные точки. Они цветком разошлись в стороны, превращая групповую цель в три одиночные и, сделав 'горку', стали пикировать на катер.

Сколько излучателей стояло у нас на борту, я точно не знал, но вспыхнули атакующие одновременно и через секунду превратились в неровные облачка черного дыма.

Остальное слилось в один кошмар. Я по кому-то стрелял, кто-то стрелял по нам, Кло бросала катер так, что турбины выли словно рассерженные волки. От взорвавшейся прямо перед нашим носом ракеты стекло рубки покрылось частой сеткой трещин, но выдержало. Потом какой-то шустряк полоснул по нашему борту из крупнокалиберного пулемета, один из экранов погас, а автоматика пожарной защиты на мгновение активизировалась.

Последнего я испарил уже видя, как закрываются за нами створки огромного дока. Прямо в щель между ворот...

Швартовочный механизм плавно, но мощно подтянул нас вперед, яхту последний раз качнуло, что-то громко стукнулось, и все стихло. С излучателями наперевес мы выскочили из рубки и замерли, осматриваясь.

Замерли и люди, бежавшие к катеру.

Конечно, если б не ситуация, я бы, наверное, повосхищался, как это трансокеанский танкер превратили в подвижной космопорт. Но было совсем не до того.

— Кинсани агурхо менэти? — гортанно выкрикнула Кло.

— Аминни со коннэха? — удивленно сказал один из них.

— Кас доин! — отрезала она, передернула разрядник клайдера и слегка присела в положении 'стрельба с колена'.

Один из стоявших, высокий сухощавый человек в черно-желтом одеянии, вышел вперед и быстро зачастил на еще каком-то языке, а потом, уловив непонимание в глазах Кло, без паузы перешел на Ингал-2.

— ... должны погрузить. Мы продержимся еще минут десять. От силы пятнадцать. Получайте свои деньги и сматывайтесь. Можете на своем катере, можете на подводной лодке.

— Нет. Или мы попадем на ваш корабль вместе с грузом, или я взорву товар. — Кло выдернула из кармашка мешковатого комбинезона портативную рацию, которую я превратил в пульт дистанционного взрывателя, и демонстративно подняла его над головой.

На оценку ситуации черно-желтому понадобились доли секунды. Он что-то сказал стоявшему за его плечом услышал ответ и снова повернулся к нам.

— Хорошо. Идемте.

Радиус действия субволнового передатчика был примерно десять — двенадцать километров, поэтому я почти без колебаний двинулся вслед за ним.

— И еще одно, уважаемый! — Обратился я к нему.

— Ну? — Лицо его выражало нетерпение.

— Не советую вашим людям пытаться снять мины. Через сто часов, когда сдохнут батарейки в приемнике взрывателя, это сможет сделать любой. А до тех пор не смогу даже я.

— Это не сработает в корабле во время ускорения или при гиперпрыжке?

— Только если рядом взорвать саперный заряд. — Успокоил я его. — Но не стоит разносить мешки в стороны. Лучше всего перенести их так, как они сейчас упакованы. Прямо в сетках.

Он немного помедлил, но потом достал из складок плаща крохотный передатчик и что-то коротко сказал. Потом услышал ответ, кивнул головой и, уже не говоря ни слова, направился дальше.

Мы с Кло переглянулись и поспешили за ним.

Еще одна лестница, и прямо перед нами открылся огромный ангар, в котором стоял настоящий космический корабль. Из тех, которые сами могут садиться в атмосферу. Вообще-то корабли, вынужденные летать в атмосфере, красивы сами по себе. Вынужденные преодолевать сопротивление воздуха, они не могут позволить себе ничего лишнего. Сопротивление среды — лучший дизайнер. Но этот корабль был не просто красив. Он был воистину совершенен. Даже правильные каплевидные наросты орудийных портов были расположены симметрично, хотя это было не совсем логично с точки зрения перекрытия наиболее опасных секторов обстрела.

От двери, куда мы вошли, до носового люка корабля тянулась узенькая дорожка над пропастью грузового ангара.

Человек, проводивший нас, был, наверное, хозяином или капитаном корабля, так как промелькнувшие перед нами матросы сначала почтительно кланялись ему, и только потом спешили по своим делам. Он распахнул одну из кают и, бросив: — Взлет через пять минут! — удалился, негромко шелестя своей накидкой.

Отведенное нам время я потратил на то, чтобы отключить дверной замок от внешнего управления и скоренько устроиться в кресле напротив. Ровно через пять минут тоненько запел скрытый динамик, и резкая перегрузка вдавила нас в ложа.

4

Желтый. Гриф 'Меч'.

Оперативным группам 32 и 15 вылететь на Арниду для расследования уничтожения Базы 28. Установить, имел ли место уход 'объекта' с базы, и в случае положительного решения принять меры к уничтожению 'объекта'.

Шеф третьей оперативной группировки Имперской Безопасности

Полковник Теринбор Шестой.

Несмотря на то, что взлетали мы на гравитронах, пилот решил подстраховаться и врубил атмосферную тягу на полную катушку. Нас сильно вдавило в противоперегрузочные кресла и даже затрясло мелкой дрожью, словно взлетала не космическая яхта, а разгонялся на мелкой ряби гидросамолет. Пару раз тряхнуло посильнее, и на мгновение, пока включалось искусственное тяготение, наступила невесомость.

Пилот торопился. Мы вошли в гипер не снижая скорости и без обычного в таких случаях предупреждения. Резко заломило в висках и потемнело в глазах, потом все пришло в норму. Правда, все было в бледно-фиолетовых тонах, но к изменениям цветовосприятия я относился спокойно. Затем что-то резко щелкнуло. Я шагнул к вывороченному с корнем дверному замку. Так и есть. Нас собирались запереть. Кло вопросительно взглянула на меня, и я утвердительно кивнул в ответ.

Рассматривая замок, я пытался понять, что же именно меня беспокоит. Потом понял и нахмурился. Из коридора, в который выходила дверь нашей каюты, доносилось ритмичное, все приближавшееся попискивание. Секунду я размышлял над тем, откуда в коридоре сервомоторы, а поняв, похолодел. Потому что на корабле, с его идеально гладкими полами, роботы исключительно колесные. А шагающие роботы бывают только боевые...

Я прыжком метнулся к оставленному в стороне оружию, преодолевая инерцию тяжелого затвора, передернул разрядник пехотного излучателя и скороговоркой кодовой мантры вогнал тело в ускоряющее состояние дхати.

Логично было бы встретить робота сбоку от дверного проема. Тогда у него точно не будет времени на разворот. Но механизмы — вещь странная. Даже, казалось бы, полностью разрушенные, они зачастую были готовы на какую-нибудь пакость. И опасаясь, как бы Кло не попала под шальной выстрел, я боковым шагом вышел в коридор.

Спасло меня, наверное, то, что робот готовился открывать дверь не с помощью встроенного излучателя, а воспользовавшись одной из своих многофункциональных, но не стреляющих конечностей. Может, и скорость моя была тоже не последним фактором. Большой, около метра высотой, похожий на таракана-переростка робот так и не успел сделать свой выстрел. Только створки, закрывавшие ствол, стали медленно расходиться в стороны, как волна густо-синего сияния смяла его броню словно бумажную игрушку и разметала внутренности по всей длине коридора.

Ну, козлы... Я смачно сплюнул на палубу, подхватил из бренных останков железяку покрупнее и повнушительней и шагнул назад в каюту. А потом с удовольствием смотрел, как медленно округляются глаза Кло, увидевшей в моих руках оторванный манипулятор...

Все пять часов гипера я так и просидел у входа с пушкой наперевес. Кло несколько раз пыталась меня подменить, но я только отмахивался. Вдруг вновь без предупреждения, как и раньше, поплыли цвета, потом все заволокло дымкой, и все кончилось. Мы шли в обычном пространстве.

— Ты как? — спросила Кло.

— Что? — просипел я.

— С тобой все в порядке? — На лице Кло была печать сострадания.

Пожалел ягненок волка...

— Терпимо, — ответил я и подвигал головой, разминая затекшие мышцы шеи. — Предлагаю прогуляться до капитанской каюты.

Она согласно кивнула и, поправив комбинезон, ловко подхватила второй излучатель.

Плутали мы недолго. Сунувшись пару раз в какие-то коридоры явно второстепенного назначения, быстро вышли к лифтовой платформе.

Я почему-то думал, что центральный пост окажется за дверьми или на худой конец под охраной. Но вместо этого диск подъемника внес нас прямо в рубку. Просторное помещение, не очень обремененное приборами, было облицовано экранами, создававшими впечатление кругового обзора. Очень эффектно. Особенно, когда на одном из них в окружении целого роя спутников висит окутанная атмосферной дымкой планета.

Хозяин корабля медленно развернулся вместе с креслом, и в его взгляде ясно читалось жгучее любопытство.

— Вы из Такон? — спросил он.

— Зачем вам, донхо Гилар? Меньше знаешь — дольше дышишь, — ответил я, делая себе заметку узнать непременно, что это за Такон. — Товар у вас, а нам нужны деньги и бот. Это честная сделка. Или воевать будем? — невинно поинтересовался я.

— Это старший помощник. — Поджал губы Гилар. — Идиот... Решил сэкономить. Теперь будет платить за робота. — Затем тяжко вздохнул и склонился к корабельному интеркому.

В результате короткого, но интенсивного торга мы с Кло уже через полчаса скользили по посадочной глиссаде на космодром 'Элдис-торговый'. Кроме бота, нам обломился небольшой чемоданчик с линданскими бриллиантами и кое-какая военная амуниция. То есть даже чуть больше, чем планировал получить покойный наркобарон.

5

Красный. Гриф 'Меч'.

Доклад оперативной группы.

Сообщаем, что База 28 уничтожена в результате мощного взрыва. Предположительная причина взрыва — реактор базы. Вероятность диверсии или саботажа — 99.9%.

По данным спутникового слежения, в квадрате базы на непродолжительное время останавливался катер, принадлежащий одной из организованных преступных групп. Возможно спасение уцелевших после катастрофы или эвакуация диверсионной группы. Катер прибыл на морской космопорт во время авианалета правительственных ВВС Арниды. По свидетельствам очевидцев, из катера вышли мужчина и женщина и под угрозой уничтожения груза заставили капитана, взять их на борт.

Словесный портрет женщины соответствует описанию 'Объекта'. Портрет мужчины — предполагаемый — 'Контакт'. Маршрут корабля выясняем.

Капитан Лерго 307

Красный. Гриф 'Жезл'.

Всем оперативным подразделениям. Отследить возможные маршруты, точки дозаправок, стоянок и сброса посадочных ботов яхты 'Прыгун' Регистровый 34955 'Манирон' владелец Гилар Роид. При обнаружении принять меры к уничтожению Объекта, и Объекта Прим. Особая предосторожность!

Полковник Теринбор Шестой.

Сама планета Элдис была молодой имперской колонией и промышляла в основном полулегальными сделками с редкоземельными и тяжелыми элементами. Был еще наверняка рынок рабов и оружия — куда ж без этого — но главное, судя по короткой справке бортового информатора, — наличие довольно крупной базы Имперских ВКС, где я надеялся оставить попутчицу и продолжить свой путь.

— Бот регистровый аркройд 34957 'Манирон', — Мягким мяукающим голоском ожило переговорное устройство. — Ваш коридор шесть — желтый. Девятый рукав. Следуйте посадочным знакам.

В сверкающей голубой дымке атмосферы тут и там ярко вспыхивали ярко-желтым светом посадочные знаки, отмечая границу посадочного коридора. Далеко в стороне, на разделе ночи и дня, в закатном квадранте сверкала огнями столица Элдиса — Раийэда. Несмотря на сравнительную молодость колонии — мир Элдис осваивался всего около трехсот лет — столица была крупным мегаполисом со сложившейся инфраструктурой. Я надеялся, что мы достаточно оторвались от недоброжелателей и сможем спокойно добраться до военных.

Мои размышления были отчасти прерваны Кло.

— Ты ничего о себе не рассказываешь...

— Взаимно! — парировал я.

— Но ты так лихо справился с роботом. Я вообще не думала, что это возможно.

— Мир велик, — скромно отозвался я. — Но вообще, если честно, я просто НВНМ.

— НВНМ? — нахмурилась Кло. — Что это такое?

Я засмеялся. Коротко глянул на девушку и, продолжая следить за указателями коридора, сказал:

— Это мы так говорили еще во времена моего далекого детства. Человек в неправильном месте в неправильное время. Синоним внезапно и неспровоцированно возникших проблем.

— Внезапно? — развеселилась Кло.

— В общем, я просто летел пассажирским лайнером через Вигор, когда всем пассажирам предложили сделать прививку. Я как последний придурок поплелся в медблок, где мне вкатили слоновью дозу транквилизатора. Очнулся уже на койке в крепости. А ты как там очутилась?

Кло рассмеялась.

— Ну а меня тогда взяли за нарушение визового режима.

— Да нет, ты меня или не поняла, или чего-то себе напридумывала.

— Ну конечно, турист! Я так сразу и поняла. Случайно оказался на сверх охраняемой базе и вышел оттуда словно пробка из бутылки, попутно уничтожив и крепость, и кучу людей.

— А, ты об этом? — улыбнулся я. — Я же бывший офицер. Служил в военной разведке...

— Ого!

— Да, а потом... Потом вышел в отставку. — Я помолчал немного и добавил. — С шумом...

— Большим? — Она вдруг заинтересовалась.

— Да... — Продолжил я без особой охоты. — Считаю, что повезло. А потом вот. Летел на отдых, а попал.... Так-то. Теперь твоя очередь.

Вместо ответа она немного помедлила, и я почти физически ощутил, как в ее голове замелькали варианты ответа. Она явно собиралась наврать с три короба, а я в свою очередь не собирался ей в этом потакать.

— Нет — нет! Если собираешься слить мне эхо прошлогоднего рассвета, то лучше не надо. Пустая трата времени, — пояснил я. — Если весь побег — инсценировка, то я твой враг и без этого знаю о тебе все, что нужно знать. А если друг, то ложь не сделает нас ближе. Твое вранье имеет смысл только в одном случае.

— Это в каком? — Она немного прищурилась и наклонила голову.

— Если я полный кретин и, узнав твой секрет, я сразу же побегу продавать тебя.

Она удивленно отстранилась. Видимо, тайна представлялась ей такой ценной, что любой прохожий был готов выложить за обладание ею целое состояние.

Не выпуская посадочные знаки из поля зрения, я мельком оглянулся на нее и неожиданно для себя рассмеялся, увидев ее оторопелую мордашку. Словно у котенка, обнаружившего, что снег вокруг — это вовсе не парное сладкое молоко, а нечто ужасно холодное и вдобавок совершенно безвкусное.

— Продать безнаказанно можно только дешевую и простую тайну. Адюльтер, махинации с ценными бумагами, и тому подобное. Если тайна достаточно серьезна, то любой, кто знает, мог знать, или просто стоял рядом с тем, кто мог знать, в лучшем случае не успевает понять, что же произошло, как оказывается на том свете. А уж продавец в первую очередь. Так что картина ясна как Божий день. Взяли меня, скорее всего, за то, что я подал тебе салфетку за обедом в кают-компании круизера. Стало быть, — безжалостно добавил я, — меня попытаются достать вне зависимости, узнаю я твой секрет или нет. Но мне кажется, я имею право узнать, за что именно меня собирались ухлопать и наверняка повторят попытку не раз...

Температура вокруг обшивки повышалась, и автоматика закрыла камеры наружного обзора. Но доверия к чужой технике я все равно не испытывал, и поэтому продолжал контролировать поведение бота.

— Я думала, у тебя будет другой аргумент, — проговорила Кло.

— Какой? — удивился я. — Что я вроде, как спас тебя из рук подлых негодяев?

И не поворачиваясь, ощутил как она согласно кивнула.

— Так это неправда. В этой беготне ты вовсе не была багажом. А вот аргумент повесомей. Мне, например, было бы совсем неплохо знать, кто за тобой охотится. Хотя бы для того, чтобы избегать с ними встреч.

Кло на секунду задумалась, потом неожиданно спросила:

— Слушай, а сколько ты стоишь?

Я улыбнулся, легким движением подправил курс бота и не оборачиваясь произнес:

— Если ты имеешь в виду мои земельные и прочие владения, то разочарую тебя. Нисколько.

— Нет! — протянула она и коротко усмехнулась. — Я хочу знать, сколько стоят твои услуги.

— Эт смотря чо делать! — произнес я тоном умудренного жизнью работяги.

— Ну, например, проводить меня до одного места?

— Тоже не все так просто, — сказал я. — Например, если предположить, что ты известная всем грабительница банков, а проводить тебя надо в главное Имперское хранилище, где каждая собака уже в курсе твоих планов и маршрута...

— Так сколько?

— В смысле? — переспросил я.

— Сколько будет стоить проводить меня в главное Имперское хранилище, где меня ждет каждая собака?

— Ну, знаешь! — Я засмеялся. — Я, конечно, не самый законопослушный человек, но подрывать основу существующего порядка — это уже слишком. Что, мало других банков?

— Ну а если? — не унималась Кло.

— Теоретически? — уточнил я.

— Да.

— Ну, учитывая сложность маршрута... — Я помолчал. — Можно назвать какую-нибудь сумму вроде ста миллиардов, чтобы ты отвязалась. Но назову другую.

— Сколько? — с вызовом спросила она. — Двести, триста? Или наоборот, сумма пореальнее? Вроде пары сотен миллионов? — Кло явно вызывала меня на скандал.

— Я хочу половину. — Спокойно произнес я, еще раз подправляя курс.

— Не прогадаешь? — была в ее голосе какая-то скрытая угроза и торжество...

— Нет. — Коротко ответил я. И пояснил: — Банк — это вряд ли. Ну не похожа ты на грабительницу! Скорее на агента разведслужбы или секретоносителя. Ловят тебя серьезно, если ты даже на своих коллег не рассчитываешь. А это значит, что знаешь ты нечто действительно интересное.

— Надеешься продать этот секрет подороже? — язвительно произнесла Кло.

— Я, может, и дурак, но не настолько! — возразил я. — Скорее, мной движет просто патологическая любовь к знаниям в первую очередь и к приключениям — во вторую.

— А если меня ждет смерть?

— Тогда ты не умрешь. Ведь я возьму половину...

— Запомни. Это ты предложил. — Злорадно проговорила она. — Половину!

— Но если только это не связано с государственными преступлениями.

— Успокойся. Не связано. Но я должна быть уверена, что ты не отступишь от условий договора. Клянись своей самой страшной клятвой!

— Ты знаешь, в одной нашей очень мудрой книге сказано: ' Не клянитесь ни хлебом, ни солью, ни матерью вашей, ни отцом. Да будет слово ваше да — да, нет — нет. Остальное от лукавого'. Так что клятвы я давать не буду. А вот слово сдержу. Договорились? — устало спросил я. — Так куда путь держим?

— Планета Центр, Императорский дворец. Готовится переворот. И я могу остановить их. Но только если прорвусь к главному информационному терминалу. Все остальное — детали.

— Вот это пассаж! — обалдел я. — Там же охраны больше, чем микробов в мусорном баке...

— Ну, я знаю несколько тихих тропинок...

Я удивленно оглянулся на Кло. И было в ее облике столько торжествующего по-детски злорадного веселья, что я сдался.

— Что у тебя с деньгами?

— Решил все-таки взять наличными? — хихикнула Кло.

— Нет, — терпеливо пояснил я. — Это дорогая операция. Нам нужны деньги. И много. Даже не могу назвать порядок суммы.

— Немного есть... — Она насмешливо улыбнулась. — Ты позабыл про чемодан алмазов?

— Для безбедной жизни этого, может, и хватит, но для наших задач, может, и нет. Потом их еще надо реализовать и желательно легализовать. При этом наверняка будут потери.

— Не беспокойся! — Она загадочно улыбнулась. — Это не проблема.

Небольшой, но ухоженный космопорт был забит в основном транспортными кораблями. Старые рудовозы, еще более старые лихтеры и вообще древние крейсера, переделанные для гражданских нужд.

Площадка, отведенная нам под посадку, находилась как раз на уровне рубки одного из них. Нас еще раз жестко тряхнуло, когда опорные стойки встали на посадочную платформу, и катер мягко двинулся вниз, потом вбок и стал уже окончательно.

— Ну что, пошли потихоньку?

— Да, — согласилась Кло. — Пора двигать.

Движимый скорее любопытством, чем предчувствием, я вновь включил камеры внешнего обзора.

— Кло! Стоять!

Кло, уже готовая нажать рычаг шлюзового блока, остановилась как вкопанная, а потом одним движением подскочила ко мне.

— Что?

— Смотри...

— Но ведь никого нет?

— Ты что, медленно соображаешь? Вот именно! НИКОГО! Ну! Космопорт, стояночный горизонт, обслуга, матросы, торговцы, полиция... Десятки, если не сотни людей. Ты хоть одного видишь?

— Ну, может, карантин? — Спросила она неуверенно.

— Аварийный выход, быстро! — заорал я.

— Да катапульта размажет нас по потолку в брызги!

На размышления оставались секунды. И я неожиданно вспомнил, что вдоль бортов шлюпки шло кольцо аварийных рулей, а попросту говоря, реактивных дюз. А я так хотел остаться законопослушным гражданином...

Парковочная блокировка уже закрыла на замки крышки всех пультов. Ударом кулака я разбил одну из них вдребезги, до упора вдавил клавишу запуска аварийных компенсаторов курса и резко крутанул штурвал. Тут же изо всех дюз по периметру бота вырвались мощные потоки пламени, нас качнуло, и все видимое пространство ангара заволокло дымом.

— Теперь бежим!

Едкий и липкий дым был настолько густым, что вытянутая рука была видна только до локтя. Но это было нам как раз и нужно. Как маленькую девчонку я тащил за руку Кло, а она несла чемодан. Звуков вокруг было предостаточно, и эхо-картина помещения была достаточно ясна. Стараясь не дышать едкой гарью, мы проскочили один из сегментов скроенного словно гигантский бублик ангара, в центре которого располагалась посадочная шахта. Потом служебный коридор, пыльная громыхающая лестница и тяжелая, скрипучая решетка вентшахты под толстым слоем жирной грязи...

Проплутали мы долго. А в итоге вывалились из люка воздухозаборника где-то за городом.

Была ночь, и огни космодрома за спиной сияли резким голубоватым светом. И словно на контрасте чуть дальше и левее переливались всеми цветами радуги огни Райэды. В этом городе шла бурная ночная жизнь. И это было хорошо. А проблем-то всего у нас было продать на два миллиарда бриллиантов, обзавестись новой внешностью, документами и пристойным транспортом. По сравнению с этим перспектива двадцатикилометровой пешеходной прогулки ночью по незнакомой планете была просто пустяком.

Угадав мои мысли, Кло легонечко подтолкнула меня локтем.

— А? — Я с трудом оторвался от любования ночными огнями.

— Там дорога. — Кло ткнула рукой куда-то в сторону.

Почти точно сзади виднелась реденькая цепь огоньков, время от времени разрываемая проносящимися над ней яркими огнями. И до нее было явно ближе, чем до города.

Подсаживать двух ночных путников никто не спешил. Мы прошли около трех километров, как внезапно в ночи вспыхнули мощные фары, осветившие нас с головы до ног, и рядом мягко опустился тяжелый экипаж. Из-за яркого света, бившего нам прямо в лицо, видно ничего не было. Только негромко щелкнули две двери, и блик от дорожных огней скользнул по одной из них.

— Эй, козлы, чемоданчик бросьте! — Ленивый говорок, уверенный в своей безнаказанности голос. Чего-то подобного я и хотел. Две грязные фигуры с ярко блестящим металлическим чемоданчиком. Приличный гражданин вряд ли остановится. Я дождался кого хотел. Ублюдка, готового отнять мое добро и вдобавок отягощенного машиной. Стрелять я не хотел, поскольку ходить пешком уже надоело. Оставив в покое мощный 'Леган', висевший у меня в кобуре, я боковым движением выпал из полосы света и мощным прыжком метнулся в сторону машины. Смутный силуэт говорившего с нами только успел развернуться в мою сторону, как его шея, тихо хрустнув, перестала быть связующим звеном между головой и телом. Увернувшись от оседающего тела, я занырнул в салон и в три коротких тычка вырубил остальных, ориентируясь на тепловые силуэты их тел. И точно так же, но уже в обратном направлении, выкатился из салона...

Только-только я собирался объявить начало разгрузки-погрузки, как в мою сторону что-то начало движение. То, что я сделал, иначе чем предчувствием я потом объяснить не смог.

А тогда... Тогда я просто откинулся спиной на бетон, пропуская туманное нечто над собой. И единственное, что успел сделать, так это ударом ноги в перевороте снизу по дуге изменить его полет так, чтобы оно врезалось в покрытие дороги. И не меняя положения, то есть почти лежа на животе, я буквально выстрелил в него левой ногой. Затем, перекатившись немного в сторону, я развернулся и привстал, чтобы встать лицом к противнику, когда моя левая рука рефлекторно отбила чего-то там, и я получил страшный удар в живот. Резкий и хлесткий, он буквально потряс все мое несчастное тело до кончиков волос и отбросил в сторону. Из последних сил я поднялся на ноги, только что смог перехватить встречным движением летящий в меня удар и, рванув на себя, встретил летящее тело дайгэн комацу. Таким ударом я в свое время от избытка молодой дури крошил тротуарные плиты... Не удивительно, что мой неведомый доброжелатель улегся у моих ног. Я только собирался шагнуть в сторону, как дикий крик Кло 'ДОБИВАЙ!!!' вошел мне в мозг, словно раскаленная спица. И уже почти не соображая, что делаю, на вбитых Кивилгаром рефлексах я выбросил вперед ладонь с растопыренными пальцами. Горло само, без участия головы пропело Слово. Не доводя до противника сантиметров десяти, я резко дернул кисть назад, стряхивая с пальцев Слезу Мо.

В том месте, где только что была моя рука, возник оранжевый полупрозрачный шар с багровой точкой в центре. В ту же секунду он лопнул ослепительной вспышкой, оставив только запахи и звуки. Как Кло выбрасывала тела из машины и втягивала меня туда, сколько и куда мы ехали, я почти не помню. Все тело болело, словно меня выстирали в стиральной машине и вдобавок отжали, а в глазах плавала жирная зеленая клякса.

Через какое-то время, когда я частично восстановил контакт с окружающим миром, я обнаружил, что мы никуда не едем, а стоим с выключенными огнями в темном городском закоулке меж двух глухих стен.

Я подвигал шеей. Нормально, вроде. Помассировал руками. Черт, больно! Ну, как говорил мой первый инструктор, 'Если вам больно, значит, вы живы'.

— Ты как? — участливо спросила Кло.

— Я думаю, фарш из мясорубки чувствует себя лучше. А что это было? — проскрипел я непослушным горлом.

— Аллианин. — Ровно и сухо ответила Кло.

— Аллианин... — повторил я, пробуя это слово на языке. — И чего ж он такой крутой? Нормальный человек от первого же удара лежал бы в могиле. А бьется как больно! — Я вновь закряхтел от сдерживаемой боли.

— Ты что, ничего не слышал об Аллианах? — тихо спросила Кло.

Было в ее голосе нечто, заставившее меня скрипя повернуться к ней и попытаться через заливающую все поле зрения зелень разглядеть ее глаза. Ничего, естественно, я не увидел, и вновь вернулся к прежнему положению.

— Нет, — как можно равнодушнее сказал я. — Такие крутые бойцы?

Я услышал, как она хмыкнула.

— Они вообще не люди, — монотонно начала она. — Это теплокровные насекомые. Практически полная регенерация менее чем за полчаса, нейромедиаторы отсутствуют...

— То есть скорость реакции выше, чем у человека? — уточнил я.

— Ага, — неторопливо и скучно подтвердила она. — А еще показатель Гамо...

— Эт что за зверь?

— Сколько своих весов поднимает обычный человек?

— Ну, — неуверенно начал я, — собственный вес должен поднимать, как минимум.

— Собственный?!! — Она рассмеялась. — Еще одна дыра! — непонятно по какому поводу сказала она и продолжила. — Нормальный человек в среднем поднимает 0.65 собственного веса. Это и есть показатель Гамо. Только у гатрийцев он достигает полутора единиц. Но на то они и Гатри. Потомственные солдаты, с рождения до смерти тренируются и воюют. У расы Моронион этот показатель — около 0,12, но они сами большие и тяжелые. Тут все понятно. А у расы Аллиан — около девяти, в зависимости от специализации. Если ты, — тут она, судя по звуку, развернулась ко мне, — и вправду служил в вооруженных силах, то должен был слышать о них хотя бы раз...

— Может, я ксенофоб? — сварливо отозвался я.

— Тогда тем более! — Торжествующе произнесла Кло. — Ведь мы, я имею в виду нашу Империю, столкнулись с ними примерно триста лет назад и с тех пор почти непрерывно воюем. Правда, — вздохнула она, — сейчас перемирие, но совсем недавно.

— А кто кому надавал? — с неподдельным интересом спросил я.

— Почему ты спросил? — она с любопытством склонила голову.

— Ну, ты же сказала, перемирие. А оно случается обычно после крупного кровопускания.

— Мы выпихнули их из своего сектора и, по слухам, собираемся к ним в гости. Но гордись. Ты, насколько я знаю, первый, кто убил Алли голыми руками.

— Из этого как-то следует, что я принадлежу к твоим врагам?

Кло немного помедлила.

— Из этого ничего не следует. Просто слишком много несообразностей. Ты кое-что знаешь такое, чего знать в принципе не мог, и наоборот, не имеешь представления о самых примитивных вещах. А техника боя, которой ты владеешь, вообще ни на что не похожа. Опять же, аллианина ты сжег таким импульсом, что любой боевой маг удавился бы от зависти. Такие штуки у них делает ну, может, один из тысячи.

— И...?

— Да в общем ничего, кроме того что недоверие в нашей ситуации недопустимо.

— Ты знаешь, самое смешное, что я тебе почти не врал. И в разведке служил, и в отставку вышел не по своей воле, — усмехнулся Рей.

— Но у нас об Аллианах не знают только обыватели и рабочие. Им просто неинтересно. Для всех остальных эта информация открыта.

— Так это у вас... — протянул я, усиленно разминая шею. — А у нас...

— У вас — это где? — настороженно спросила Кло.

— Если ты такая умная, то, наверное, должна знать. Где-то около трех циклов назад ничего не происходило с вашими инфоканалами? Я имею в виду трансфертные линии. Например, на Абадок, Усунь...

— А откуда ты... — нахмурилась Кло. — Подожди-подожди, так ты хочешь сказать, что ты из вселенной Абадок? Но ведь материальный обмен невозможен...

— Ничего я не хочу сказать! — прервал ее Рей. — Просто сам не знаю. Планета, где все началось, и где я, кстати, родился и прожил почти всю жизнь, находится в створе главного Канала, может, в этой вселенной, а может, нет. Там некие уроды зацепились за него и уже собрались устроить локальный конец света, как я свалился им на голову и все испортил. Ну, взорвал эту установку к чертовой матери. Но там был со мной один парень. Кстати, тоже откуда-то издалека. Так вот, перед самым взрывом он что-то сделал. Сказал, что это нечто вроде парашюта. И выкинул этот парашют меня не куда-нибудь, а на другую планету, да еще в черт знает когда, и в чужое тело. Каковое и ношу!— Я окинул себя гордым взглядом.

— А потом?

— Экая ты любопытная... Ладно, все равно эти подробности моей биографии напортить мне никак не смогут. Потом была уже другая война, и снова мне пришлось лечь на мину, только я так понимаю, что это было устройство для мгновенной переброски в пространстве. В общем, я его снова взорвал, но за секунду до этого, а может, меньше, устройство начало работать. И я, не дожидаясь, пока это чертово подземелье осыплется мне на голову, метнулся в ворота. Все-таки шанс... И вновь мне повезло. Я выжил. Потом еще одна война, а с нее уже как нормальный человек сначала контрабандой в пищевом холодильнике, превращенном в морг, а потом просто пассажиром. До встречи с тобой...

— Не сходится. — Возразила Кло. — Где тогда ты так хорошо научился драться? Откуда знаешь языки, нашу технику? Откуда, наконец, боевая магия?

— Ну насчет 'драться' все просто. Мы воюем с начала времен. Моя семья — это минимум пятнадцать — двадцать поколений воинов. Плюс, я уже говорил, специфика службы.

— ?

— Ты меня вообще слушаешь? Пятый раз всего повторяю — военная разведка.

— А с кем воюете?

— Да так, в основном сами с собой. — Усмехнулся Рей.

— Живучие...

— Что да, то да. И с техникой вашей не секрет. Случилось мне как-то раздобыть симпатичные такие таблеточки...

— Арр иногаст дего... — выдохнула Кло, и глаза ее странно блеснули.

— Чего ты там сказала, я не понял. Хозяин этого зелья называл их 'каинноони вонхас', на ингал-2 'быстрая память' но таблетки высший класс. Глотаешь — и привет, куча информации уже в голове. Одна была с языками...

— С какими?

— Торговый, то есть Ингал-2, и дворцовый. Другая — по оружейным системам кораблей, причем не устройство, а только управление, и еще много чего.

— Сколько же ты их съел? — с ужасом спросила Кло.

— Сначала одну, потом еще четыре...

— А сколько всего было?

— Пять.

— А что еще?

— Ты знаешь... — Я помедлил. — Даже толком не знаю. Просто чертежи. Какой-то механизм. Правда, чертежей до черта. Тысяч пять страниц. Еще какая-то мура, до сих пор не разобрался.

— Как не свихнулся-то?

— Сам удивляюсь. Может, потому, что у меня почти абсолютная память?

— Ну, ты герой! — улыбнулась Кло. — Видел бы тебя мой дядя Агло...

— Что за дядя?

— Еще познакомишься...— Она загадочно ухмыльнулась.

— Ну-ну. А чего мы стоим, кстати? — наконец опомнился я.

— А куда тебя полудохлого тащить?

— А я уже вроде и ничего. — Я подвигал плечами и рефлекторно скривился от острой боли. — Не первый сорт, но и не брак. На пока сойдет. Я, конечно, не аллианин, но восстанавливаюсь тоже быстро.

— Тогда я жду твоих предложений.

— Предложение одно. — Я подумал. — Не напрягая полицию, медленно и спокойно ползем обратно в космопорт.

— Да там сейчас полиции столько... — возразила Кло.

— И все равно. — Непреклонно продолжал я. — Если они нас ждали, то наверняка знают, что за груз у нас с собой. Поэтому реализовывать бриллианты здесь глупо. Все равно что выйти на центральную площадь. Стало быть надо двигать отсюда. И причем тихо.

— А как?!! — растерянно спросила Кло.

— Способов много...

Моя идея заключалась в том, что любой крупный объект, и космопорт в том числе, производил многие тонны мусора. И их надо вывозить... Соответственно, есть машины, которые туда, на территорию порта, попадают. И мне, честно говоря, не очень верилось, что мусоровозы будут досматривать.

Так и получилось. Мусорная свалка космопорта нашлась быстро. Да она и не пряталась. Огромное поле, щедро усыпанное отходами, задумчиво чадило жирным смрадным дымом и воздух совсем не освежало. В одной из титанических мусорных куч упокоилась отнятая у бандитов машина, а мы залегли у дороги в ожидании транспорта. Мы дождались очередной машины и просто занырнули в пустой бункер. Ужасная вонь и отвратительного вида слизь добавили нашей многострадальной одежде окончательный шик, и вылезли мы из мусоровоза уже в таком виде, что, наверное, можно было спокойно идти через главный вход. Боюсь, нас не то что полиция, а родные мамы не признали бы. Тем не менее в силу врожденной скромности мы очень тихо просочились на борт лайнера, шедшего без остановок в порт Неро.

6

Красный. Гриф 'Меч'.

В ходе оперативной разработки по Объекту и Объекту Прим был установлен выброс бота с яхты 'Прыгун' владельца Гилара Ренара.

Силами оперативного подразделения 125 и местной полиции был организован силовой заслон в месте швартовки бота. Но из-за нештатного включения маневровых двигателей бота выполнить задержание не представилось возможным. После проведения поисковых мероприятий был установлен и отслежен маршрут ухода Объектов. В месте пересечения маршрута с трассой 23 Райэда — Болари обнаружены три мужских трупа и комок биомассы негуманоидного происхождения. Предположительно Аллианин.

Образцы направлены на детальный анализ.

Резидент 23 сектора 'Шмель'.

Красный. Гриф 'Меч'

Выдержка из аналитической справки по материалам разработки 'Объект Прим'.

...По совокупности признаков, можно предположить в Объекте Прим Мага не ниже девятой ступени... Кардинал или Странствующий Паладин Лиги Зенита... дистанционное уничтожение любым приемлемым способом, не исключая тяжелое корабельное вооружение...

Красный. Гриф 'Жезл'.

Взять под контроль все перевалочные узлы. Все косморпорты категории 6 и выше. Для проведения мероприятий по обнаружению и уничтожению Объекта Прим и Объекта активизировать всю, в том числе и замороженную, агентуру. Объявить Клану Свободных и Клану Такон награду в 12 000 000 рат за уничтожение любого из объектов. Передать часть оперативной информации для ориентировки Кланов. Проверить по оперативным каналам возможную причастность Лиги Зенита к проводимой операции.

Полковник Теринбор Шестой.

Желтый. Гриф 'Жезл'.

Экземпляров — один.

Экземпляр Первый.

Вице-директору Института Лингворта Эвилу Дену.

Уважаемый господин Ден. Убедительно прошу Вас ускорить работы по подготовке Объекта Два. Мы согласны на некоторое снижение качества работ по программированию ситуативного поведения, которое можно на первое время списать как результат перенесенного стресса, а впоследствии довести программу до желаемого уровня. Напоминаю, что до обусловленного срока осталось немногим более месяца.

Корабль для Вас и Ваших сотрудников уже вышел.

С уважением, Ребар кан Даледи.

Программа 'Звездный Дождь'.

Ведущая Лионелла Ардис.

Вся Империя готовится отпраздновать день коронации Дочери Предвечного. Этот важный день знаменует преемственность традиций и верность избранному курсу на стабильность и процветание всего общества. Символ общественного примирения, прекрасная Клорианна Риннорра взойдет на трон в первый день всепланетного Карнавала Ветров...

К сожалению, Сама Дочь Предвечного Странника прекрасная Клорианна сейчас настолько плотно занята подготовкой к торжеству, что не смогла ответить на наши вопросы, но нам согласился помочь один из ближайших соратников Сына Предвечного, покойного Императора Исиди Реннора — генерал Ребар кан Даледи...

Это было по-настоящему грандиозное сооружение на перекрестке торговых и туристических маршрутов. Целая рукотворная планета. Точнее, не планета, а невероятное сплетение нескольких конструкций, похожих на баранки. Вся эта фантастическая гроздь сверкала в лучах двойной звезды и переливалась тысячами огней. Одновременно взлетали и садились сотни кораблей. Тучи пассажиров сновали по транспортным коридорам или предавались всяческому отдыху в ожидании корабля в нужную сторону. Все это человеческое месиво с верхних галерей напоминало гигантский термитник со спешащими по своим делам муравьями.

И совершенно невероятно, но в этой куче народа нас ждали. 'Хвост' я срисовал через полчаса после нашего прибытия. Неторопливо, но вполне квалифицированно они вели нас, несуетливо меняясь по дороге, чтобы не примелькаться.

— Это не полиция. — Тихо, но отчетливо произнесла Кло, когда я аккуратно указал ей на наших новых спутников. — И не государство вообще, — добавила она совсем хмуро.

А мне, кстати, было вообще все равно. Когда меня убивают, я не спрашиваю документы. Единственное 'но' заключалось в том, что негосударственные структуры обычно гораздо более радикальны, чем официальные службы.

Несмотря на мои усилия, бесконтактного срыва не получалось. Пометавшись по переходам и галереям, мы бегом рванули в переплетение технических коридоров. Тут еще оставался шанс потеряться. Но, как оказалось, мы только сыграли на руку нашим преследователям, потому что, не зная точной планировки, очень быстро оказались в тупике. Единственный выход закрывали наши 'друзья'. Только сейчас я разглядел их внимательнее. Шесть человек. Точнее, пять с половиной. Четыре мужчины, женщина и ребенок. И все смотрели на нас, словно голодные крысы, готовые броситься в бой. Несмотря на разницу в одежде — от комбинезона технической службы до одеяния богатого торговца — и ясно видимое различие в расах, что-то их объединяло. А когда они, сбросив соответствующие облику выражения лиц, двинулись навстречу, я понял, что. Походка. То, что шлифуется годами и сильнее, чем хотелось бы, отражает характер наших занятий и уровень подготовки. Одна боевая школа. Вот что делало таких разных людей похожими больше, чем близнецы.

Эх, мне бы сейчас автоматик... В стальном коридоре так славно рикошетят пули, что и целиться не надо. А 'Леган' мы выбросили еще перед досмотром в порту. Глупо попадать в тюрьму на контрабанде оружия, когда есть такое обилие причин, по которым нас с удовольствием прикончат... Ладно.

Мы не разговаривали. И без того все было ясно как день. Живыми мы не нужны. Я только-только успел сбросить тесную куртку и прогнать волну по мышцам, как они напали. Две сыгранных двойки и еще пара, уже не такая страшная, но весьма загадочная. Женщина и ребенок. Кто их знает, что там у них на уме.

Кинулись обе пары одновременно. В два угла и атакуя на всех уровнях сразу. Я заблокировал что успел, получил сходу весьма чувствительный удар в плечо и откатился назад, разрывая контакт и восстанавливая сбитое ударом дыхание. Хорошо, что коридор был не очень широким и не давал зайти с противоположных концов. Но он и не был слишком длинным, поэтому развлечение не обещало быть долгим.

Мантра смерти — Дхати, дающая ускоренный режим, не зря зовется именно так. Цена — примерно день жизни за секунду боя.

И соо нати...

И тут произошло нечто, чего я предполагать не мог и, скорее всего, не захотел бы. Зажавшие нас в угол лишь долю секунды были похожи на медлительных глубоководных рыб. Через мгновение они ускорились вслед за мной и кинулись в новую атаку. Единственное, что давало мне шанс — они ускорились неравномерно и двигались, сбивая единый ритм и разрушая рисунок боя. В результате один выскочил вперед. На длинном выпаде я перехватил его руку в скользящем блоке, перехватил за запястье, вывернув на себя, крутанул нападающего спиной к себе и четким ударом сокрушил позвоночник. Подныривая под еще не опавший труп, я чуть было не поймал лбом удар ногой, но увернулся и атаковал круговым ударом ноги на подъеме, вмяв в потолок еще одного нападавшего. Ушел на жесткий блок от летящей руки и так же жестко, на предельной скорости контратаковал ударом кулака. В итоге убил еще одного и получил справа от недобитого мной бойца. Не смертельно но очень чувствительно... Боль была настолько сильной, что сознание на миг вспыхнуло белой завесой. Потом болевой порог вновь прыгнул вверх и в голове прояснилось.

Скользящий шаг назад и сокрушительный, почти не блокируемый удар локтем, доставший сердце сквозь хрустнувшие ребра, отправил в ад еще одного клиента. Не сбавляя темпа, я достал четвертого и оглянулся.

Кло стояла, прижатая к стене женщиной с длинным кинжалом в руке. Нож длиной почти в локоть был направлен прямо в яремную вену Кло, а длинный пистолет в руке шалуна нежного возраста глядел точно мне в лоб. Вот засранцы. Как успели только?

К счастью, ни женщина ни мальчишка не могли ускориться. Я смог перехватить его руку раньше чем он испарил мне мозги. Сломанной куклой маленькое тельце отлетело в угол.

— Брось ствол!

Девушка, державшая нож у самого горла Кло, была абсолютно уверена, что я поступлю именно так, как предписано в таких случаях действовать государственным служащим. Положить оружие и вступить в переговоры. Но я с детства читал правильные книги и выстрелом навскидку срезал ей руку на локтевом сгибе. Когда она конвульсивно дернулась, я произвел второй выстрел между глаз.

Бледная, словно плафон светильника, Кло держалась обеими руками за стену и дрожала, будто рысак перед стартом. Адреналиновая ломка — вещь, конечно, не самая приятная, но совершенно не смертельная. Задыхаясь от адской боли в плече и ребрах, я обыскивал трупы на предмет оперативно полезного барахла, когда ко мне приковыляла Кло. Рванув ткань на груди одного из трупов, она о чем-то горестно вздохнула и, подойдя к следующему, повторила процедуру, только вздох был еще горестнее.

— Ты чего там ищешь? — поинтересовался я, распихивая по карманам всякую полезную мелочь вроде детекторов металла или маячковых поводков.

— Уже нашла... — помертвелым голосом отозвалась Кло.

Я прихромал к ней и увидел на плече одного из трупов красивую татуировку в виде треугольника и вписанных в него трех кругов. Все это геометрическое шоу располагалось на раскрытом крыле неведомой мне птицы, похожей на сокола. На другом крыле — простой значок, похожий на какую-то букву или цифру.

— Ну, — Я абсолютно не понимал, почему из-за какой-то татуировки нужно поднимать скандал. — И чего эта птичка значит?

— Это Такон, — совершенно убитым голосом сказала Кло. — Клан наемных убийц...

— Ааа... Да-да. — Так вот ты какой, северный олень. — Я не думал, что они пойдут на прямой контакт.

— Ты не знаешь! — Она подняла на меня свои красивые глаза. — Это страшные люди. Если Такон начал охоту, нам конец.

— Так ведь не конец же! — возразил я. — Между прочим, — я устало присел на пол и начал руками массировать места повреждений, — на моей родине тоже есть такие кланы. Но все-таки там больше легенд, чем правды. Главное оружие такого воина — это темнота. Недаром их называют 'Ночными воинами'. Напасть из-за угла, влить яд, ну, в крайнем случае, воткнуть нож в темном переулке. А вот так, среди бела дня, они всегда проигрывали. Не та специальность... И знаешь, я встречал в своей жизни бойцов куда сильнее. Пойдем. — Я протянул руку, и она встала, оперевшись на меня. — Не хорони себя раньше смерти.

7

Красный. Гриф 'Копье'.

Группа оперативного наблюдения 68/41 Альмадо.

По результатам допроса владельца яхты 'Прыгун' были проведены мероприятия по отслеживанию партии линданских бриллиантов. Ни на один рынок неучтенные бриллианты не поступали.

Резидент шестьдесят восьмого региона 'Шевалье'.

Начальнику полиции Космопорта Неро

Торну Хайаргу.

Начальник подвижного патруля Мер Того. Учетный номер 1854

В ходе патрулирования нижних уровней сектора 9 в техническом переходе 48/31 были обнаружены трупы четырех мужчин, женщины и мужчины маленького роста, загримированного под ребенка. У трех трупов имеется повреждение одежды, под которым ясно видна татуировка клана Такон. Причина смерти мужчин, по данным портативного диагноста — массовые повреждения внутренних органов, женщины — выстрел из легкого излучателя...

Виза Шефа полиции Хайарга.

'Корамо, слейте это дерьмо безопасникам. Наверняка их работа. Задолбали, козлы'.

Бриллианты мы сдали без труда. Кло с кем-то связалась, и неприметный мужичок тут же обменял камушки на двадцать сверкающих напыленными искусственными бриллиантами карточек ТрансГалТуриста. Как пояснила Кло, это были единственные карточки, не имевшие идентификационного кода. То есть отследить их невозможно. Деньги списывались непосредственно с чипа карточки. Правда, у нее было несколько минусов. Она не могла быть больше чем на сто миллионов и при утере не восстанавливалась. А в остальном — идеальные деньги.

Потом был еще один знакомый Кло, организовавший нам документы на имя донхо Риван Ррого и денаи Аврис Ррога. Пожилая пара, совершающая тур на центральную планету. Небольшая кабина вроде душа, липкие густые струи зеленоватого цвета с потолка и странное переливчатое свечение, включившееся на несколько секунд... Подойдя к зеркалу, я был просто потрясен. На меня смотрел совершенно другой человек. Старческая, обвислая, с пятнами нарушенной пигментации кожа. Лицо и даже кончики пальцев покрывал тончайший пластик с новым рисунком папиллярных линий. Да, камуфляж у них просто блеск. Цивилизация, однако! Только почему меня превратили не в статного красавца?

Утешало меня одно. Кло превратили в такую же отвратительную старуху. На прощание нам выдали новую одежду и по паре тяжелых поясов.

Это я сразу понял. Чтобы изменить нашу походку и учетную массу. Человек в этом суетном мире находился под пристальным оком благожелательных, естественно, спецслужб, учитывающих не только узор на пальцах, сетчатке глаза или генокод, а еще рост, вес и даже характерные привычки. Моей, например, стала бухтеть каждый раз по делу и не по делу. А у моей жены Аврис — пилить меня втихаря и так же тихо попивать горькую...

Еще бесценные друзья Кло снабдили нас вторым комплектом личностей. Правда, уже похуже, ведь аппарат для напыления и формирования искусственной кожи с собой не потащишь. Но лицевые маски, перчатки, голосовые модификаторы и контактные линзы были вполне приличного качества, чтобы проскочить какой-нибудь не очень строгий досмотр.

Пояс мне всучили такой, что я вполне естественно тащился, спотыкаясь и громко ругаясь на весь белый свет. И если Кло могла еще вцепиться мне в руку и почти повиснуть на ней, то мне облокотиться было уже не на кого. Так мы и приползли к пассажирскому терминалу, где шла посадка на 'Крылатого гонца' — агиррианский лайнер.

8

Красный. Гриф 'Меч'.

Доклад группы оперативного реагирования 9/21 — Кинсано.

В ходе оперативных мероприятий был обнаружен Контакт Объекта — торговец антиквариатом Ло Ри Дерхиз. При попытке захвата Контакт самоликвидировался, уничтожив шесть членов оперативной группы.

Предположительно Объект и Объект Прим покинули порт Неро в диапазоне 6 — 8 часов стандартного времени. За это время стартовали 526 кораблей.

Список и маршруты прилагаю.

Приложение — список маршрутов.

Приложение — геноскопический анализ тканей.

Мы с упоением изображали престарелую пару, тяжело ковыляя по роскошным коридорам лайнера, препираясь по пустякам и пьянея от одного наперстка, а ночью в нашей роскошной каюте занимались любовью и дыхательной гимнастикой, восстанавливая физическую форму. Балдеж продолжался до того момента, когда спокойное течение жизни было разорвано истеричным воплем аварийной сирены.

Я улучил момент незапланированного выхода из гипера и собирался полюбоваться видом звездного неба, когда увидел схлопывающиеся диафрагмы обзорного купола. И нас всех разогнали по каютам. Несколько часов прошло в томительном ожидании. Потом по громкой трансляции донеслось:

— По техническим причинам мы вынуждены изменить курс. Оставайтесь на своих местах до дальнейших распоряжений...

Мы с Кло переглянулись. Что-то явно не так. А вот что? Сбросив пояса-утяжелители, мы осторожно выскользнули в коридор. Пока все было тихо. Аккуратно двигаясь вдоль пассажирской палубы, мы понемногу приближались к главному лифтовому стволу. Как ни странно, у лифта стояли два вооруженных человека в грязно-серых бесформенных одеждах. Подобраться тихо не было никакой возможности, и мы с Кло двинулись напролом, полагая, что в стариков не будут стрелять сразу.

— Эй, старичье! Осади назад.

Говоривший был высоким, физически крепким мужчиной в комбинезоне невнятной принадлежности и размахивал тяжелым 'Леганом-32'. Наверное, он сам считал себя очень сильным, поскольку даже не перевел предохранитель. Улыбаясь как можно более заискивающе, я подошел поближе и просительным тоном заканючил:

— Господин офицер, моей жене плохо, и нам нужен врач.

— Ну, дед! — Он покачал головой и взвесил на руке свой пистолет, словно размышляя, прямо сейчас меня пристрелить или потом. И, видимо, решил отложить дело. — Шагай отсюда! Недолго осталось. Скоро никакой врач тебе уже не поможет...

Неожиданно он скосил глаза мне за спину, и я ощутил, как его тело начало движение. Видимо Кло затеяла атаку. Вот чертова девка... И не размышляя более, я ладонью вмял ему нос в мозги, а кончиком полированной туфли разбил кадык второму. Оба рухнули так синхронно, словно репетировали этот номер заранее. Рядом была удобная комната, где хранили всяческий мусор. Там мы их и складировали от греха. А потом, не сговариваясь, сразу решили прорываться в рубку. Кто захватил лайнер, в общем, не так важно. Важно, что мы не собирались ждать милостей ни от природы, ни от людей...

Тяжелый пистолет армейского образца 'Леган-32' не давал шанса на выживание и был к тому же почти бесшумен, если не учитывать легкого шипения испаряющейся плоти и легкого позвякивания затвора. Следующий заслон был немного серьезнее, но и мы шли уже не с пустыми руками. В итоге наш арсенал дополнился армейским клайдером 'Ханок-400', немного тяжеловатым, зато особенно полезным для вскрытия переборок. Но в принципе мы уже пришли. За распахнутой настежь шлюзовой заслонкой капитанской рубки находились люди и, судя по громким голосам, чего-то делили. Кло немного притормозила, видимо, собираясь послушать предмет спора, а я, не снижая темпа, рывком нырнул внутрь.

Восемь человек полукругом. Стоявший за моей спиной сделал движение и тут же умер, располосованный лучом из пистолета. Еще двоих, стоявших с оружием наизготовку и не успевших рыпнуться, я пристрелил просто из профилактики.

— Никому не двигаться! — нарочито громко крикнул я. Сзади застучали сапоги и тут же без паузы звонко защелкал разрядник полицейского клайдера. 'Молодец Кло! Держит спину'.

— Вытянуть руки вперед! Теперь за голову. Кто капитан корабля?

— Я капитан, — отозвался высокий сухощавый мужчина средних лет.

— Двумя пальцами аккуратно вынуть удостоверение и показать.

Не зная, что здесь произошло и кто эти люди, я имел полное право не доверять никому. Но выбора не было и пришлось рискнуть.

Осторожно, словно мину, капитан вынул карточку-идентификатор и протянул вперед. Я взял удостоверение и, естественно, ничего не понял, кроме того, что изображенный на фотографии мужик был действительно похож на того, кто назвался капитаном. В его пользу говорил флотский мундир, пустая кобура и здоровенный синяк под глазом.

— Можешь опустить руки. Теперь говори, кто остальные.

— Старший помощник, — он ткнул пальцем на второго человека в форме Торгового Флота, — советник Логиран, — высокий седой старик степенно поклонился, прижимая к груди руки, скованные наручниками, — принц Тирандар ден Гриан, — сутулый сероглазый парнишка лет 10, связанный с головы до ног, только гордо вскинул голову, — и Приддар! — Капитан с ненавистью посмотрел на него. — Бывший капитан Имперского Военного флота. На данный момент — бандит и пират.

Тот оказался хмурым, грузным и плохо выбритым мужчиной в неброском сером комбинезоне и с огромной кобурой на поясе.

— И чего тебе здесь надо, бандит и пират? — устало спросил я.

Приддар высокомерно сжал губы и даже не сказал, а словно бы сплюнул:

— Опусти оружие, и я обещаю, что убью тебя быстро.

Ну-ну. Самое время испугаться и забиться в угол.

— Капитан! Сколько всего уродов на борту?

Он деловито кинулся к экранам рубки.

— Да вроде немного, но все произошло так неожиданно. Сейчас... — Он лихорадочно просматривал картинки с обзорных камер. — Еще человек десять.

— Что с этим делать? — я кивнул в сторону пирата.

— Ну... — Капитан замялся. — Гатрийцы наверняка захотят получить его живьем...

— Сколько членов экипажа осталось?

— Я пока не знаю. Техническая смена забаррикадировалась в машинном отделении.

— Молодцы! — не удержался я от похвалы.

— А остальные... — он развел руками.

Подойдя к Приддару, я коротко, без замаха, врезал ему в челюсть, откладывая решение на потом.

— Давай твои руки. — Я подошел к старику и, взявшись двумя руками за браслеты, коротко, в три толчка выдохнул воздух, и на четвертом, когда легкие болезненно сжались, одним плавным движением порвал связывающую их цепочку.

Старик еще стоял, ошарашено мотая головой, а я уже начал разматывать маленького принца.

— Так, уважаемые! Я тут быстро пробегусь по кораблю, а вы уж обеспечьте продолжение круиза. Ага? — И не дожидаясь ответа, я выскочил из рубки.

Пираты, как и любые бандиты, не были готовы к тому, что их будут убивать, причем какой-то дедок и старуха. В итоге умерли почти все за исключением тех, кого отложили для гатрийского правосудия. Но если я правильно понял разъяснения советника Логара относительно некоторых судебных процедур гатрийской Фемиды, гуманнее было бы разорвать их живьем...

Как выяснилось впоследствии, без предательства не обошлось. Один из механиков, подкупленный агентом пиратов, саботировал работу внешних антенн связи, и корабль вышел из гипера в нужном квадрате, где уже ждала абордажная группа.

А курс мы все-таки изменили. По настоятельной просьбе Советника Принца корабль ускоренным маршем пошел к планете Гаррогатри. Впрочем, ни я, ни Кло не возражали. Ремонт нашему корыту совсем не помешал бы. Все-таки гражданский лайнер строили без учета применения тяжелого вооружения внутри. А после нашего маленького развлечения ремонт обещал быть серьезным...

9

Желтый сектор. Гриф 'Копье'.

Имперская Безопасность, Оперативное управление. Полковнику Теринбору Шестому.

На ваш запрос сообщаем, что после зарегистрированного нападения пиратов лайнер 'Крылатый Гонец' регистровый аркройд 68186 Агирри изменил маршрут по просьбе Гатрийского правительства и направляется на Гаррогатри.

С уважением шеф службы перевозок Агирри — Лек До Саро

Легендарная планета галактических воинов встретила нас дождем. Открытое посадочное поле — вещь вообще, насколько я понял, редкая на обитаемых планетах. А этот космодром был еще и таким огромным, что бетон тянулся до самого горизонта. Мое недоумение рассеял советник Логиран.

— Это поле предназначено для приема тяжелых крейсеров и линкоров. Конечно, за один раз мы можем принять только два-три корабля, но неудобства окупаются качеством и скоростью ремонта.

Даа. Это если сюда могут сесть только три корабля, какого же они должны быть размера?

— Да ты больше его слушай! — прошептала Кло. — В случае нештатной ситуации с этого поля одновременно могут стартовать несколько тысяч кораблей...

— Зачем?

— Да они же маньяки! Милитаристы чертовы. Превратили всю планету в неприступный бастион.

— На всякий случай, или попытки все-таки были? — уточнил я.

— Ну, были... — неохотно согласилась Кло.

— Тогда в чем проблемы? — резонно заметил я. — Каждый имеет право защищать свой дом так, как считает нужным.

— Да, — язвительно заметила Кло. — Вы с ними родственные души.

Но договорить нам не дали. На горизонте возникли несколько темных точек, быстро увеличивающихся в размерах. Сделав лихой разворот, на бетонку перед нами четко спланировали несколько летательных аппаратов, которые моя распухшая голова идентифицировала как легкие транспорты 'Герхан' и роскошный лимузин неизвестной конструкции.

Принц сразу кинулся к лимузину и только-только приоткрылась дверца, юркнул туда, словно испуганный мышонок.

— Донхо Риван и денаи Аврис! — Советник церемонно поклонился. — По просьбе Правителя Лиордана приглашаю вас разделить нашу скромную трапезу.

Я только раскрыл рот, чтобы вежливо отказаться, как внезапно потерял дыхание из-за острого локтя, врезавшегося мне в ребра.

— Советник Логиран, мы с радостью принимаем предложение Правителя Лиордана! — Кло коротко и как-то по-особенному поклонилась.

— Ты чего? — шепотом возмутился я. — Больно же!

— Отказавшийся разделить пищу, — злобно прошипела Кло, — автоматически становится потенциальным врагом. Понял, придурок? И если ты хочешь воевать со всеми гатрийцами, то я тебе тут не помощник.

Старик сделал вид, что ничего не заметил, а принц коротко улыбнулся из глубины лимузина и, как мне показалось, сочувственно на меня глянул. А я даже не обиделся на 'придурка'...

Несмотря на внешнюю тяжеловатость, экипаж достаточно резво принял с места. Не прошло и трех минут, как бетонная поверхность поля сменилась ухоженным лесопарком. Невдалеке мелькнул небольшой городок и серебристое тельце огибавшей его реки.

Дворец, бывший у нас прямо по курсу, я на подлете видеть не мог, но физически ощутил приближение невероятной громадины. И только тогда, когда мы стали облетать его, я смог оценить титанические размеры строения. Сложной формы, как-то очень напоминающий ацтекские пирамиды, с выступающими площадками и галереями, по моим оценкам, он был никак не ниже трехсот метров.

— Красивое здание. — Я полуобернулся к Кло ожидая ее реакции.

— Это и не здание вовсе. — Тихо пояснила Кло. — Летающая крепость. В случае необходимости — подвижной командный пункт. В начальный период имперской экспансии, эти корабли играли роль искателей новых миров. И корабль и форпост одновременно.

Лихо, не снижая скорости, мы зарулили куда-то внутрь и остановились. Медленно и величаво шелестя полами накидки, выплыл Логар, торопливо и шустро поскакал принц, стало быть, и нам пора...

Встреча, уготованная нам, превышала всякие предчувствия. Длинная галерея, в начале которой остановился лимузин, была заполнена разодетой в яркие костюмы публикой. Стоило нам ступить на пол галереи, как загрохотал невидимый оркестр и публика разразилась приветственными криками. Я бы, наверное, еще долго топтался, пытаясь сообразить, что делать, но Кло уже подхватила меня под руку и потащила по коридору, образованному радостно рукоплескавшей толпой.

'Маленький дружеский обед', на который нас пригласили, на поверку оказался грандиозным пиром с приветственными речами и целыми водопадами довольно приличных а временами просто великолепных вин. Как я понял из речей, спасенный нами принц был не просто наследником престола, а следующим Великим Оракулом. То есть единственным реальным и полным сюзереном всех гатрийцев.

— Советник Логиран, — обратился я к сидевшему рядом со мной наставнику принца. — Простите, что я задаю такой странный вопрос, и прошу заранее прощения, если я нарушу какие-либо запреты...

Логиран величаво кивнул головой.

— А как избирается Великий Оракул? Это потомственная должность? Что-то вроде титула?

— Отчасти, — улыбнулся советник. — Но главное качество Оракула — это, как ты сам понимаешь, не чистота крови сама по себе, а то, что эта чистота позволяет реализовываться двум главным качествам Оракула. Выдающимся визионерским способностям и полной телепатии.

— Но как же тогда... — не сдавался я. — Почему вы отправились в путешествие без охраны, конвоя и прочего? Что же ваш принц смолчал?

— А он и не молчал... — Улыбка Логирана стала совсем хитрющей. — Он сказал, что будет немного страшно и очень интересно!

— Ну да... Пираты, бандиты...

— Вот! — Логиран от прилива энтузиазма так замахал руками, что полами своего халата даже опрокинул бокал. — Ты понимаешь! Он же еще просто мальчишка. Он, кстати, о тебе очень многое рассказал...

Я внутренне сжался.

— Не напрягайся! — Логиран довольно рассмеялся в голос. — Поединок с Огненными Танцорами — это великая честь, а не преступление. Насколько я осведомлен об обстоятельствах той заварушки, — он весьма легкомысленно пошевелил пальцами, выбирая особенно аппетитный кусок, — война была в общем довольно грязная. В таких войнах наемники не правы по определению. А ты защищал свой новый дом. И главное, что Оракул изначально предсказал, чем окончится эта кампания, и достаточно недвусмысленно.

— Это как? — заинтересовался я.

Логиран тяжело откинулся в кресле и сыто вздохнул. Потом прикрыл глаза и, видимо, по памяти процитировал:

— Воин звездных дорог сожжет отступников Дома, впитает кровь Гатри и еще что-то там дальше... Не помню...

'Врет, собака, и не краснеет', — подумал я. Но развивать тему не стал.

— Кстати, вы уже можете снять свой камуфляж. У нас с таким только на вечеринки ходят да молодые оболтусы резвятся. На прием к Оракулу идти в таком виде неприлично.

— Прямо сейчас? — удивился я.

— Тебя проводят, — успокоительно кивнул Советник.

Действительно, стоило мне шагнуть от стола, как буквально из-под земли выросла очаровательная девушка с туго увязанной копной темно-русых волос. Она сделала приглашающий жест и пошла вперед, нимало не беспокоясь о том, иду я за ней или нет. Комната, куда меня привели, была обширным залом с наспех смонтированной кабиной, похожей на душевую. Я оглянулся, но девушка стояла словно соляной столб, даже не собираясь уходить. Сплюнув про себя, я принялся раздеваться. Вновь знакомое мне легкое зеленоватое свечение, и искусственная кожа враз превратилась в жидкость и ушла по трубам. Потом уже нормальный душ, в меру душистое мыло и большое мохнатое полотенце, которым я с наслаждением растерся...

Даже и не предполагал, что от такой простой штуки, как душ, можно получить такое наслаждение.

Девушка стояла там же, где я ее оставил, но в руках у нее аккуратно сложенной стопкой лежала красивая ткань. Я поискал глазами свою одежду и, естественно, ничего не нашел. Ну, чего там приготовили мне наши заботливые хозяева?

Наряд оказался роскошным и удобным одновременно. Тончайшая, похожая на шелк одежда приятно облегала тело и ласкала кожу. А обувь была вообще высший класс. Легкие и невероятно удобные полусапожки скользили по полу, но стоило прижать ногу посильнее, как останавливались, будто приклеенные.

— Ну? Теперь куда? Обратно к столу?

Она молча кивнула.

— А так гораздо лучше! — Воскликнул Логиран. — Ты выглядишь моложе лет на тридцать. Может, стоит почаще мыться?

— Наверно, — достаточно хмуро произнес я. — Еще сюрпризы есть?

— Конечно! — Логиран улыбнулся. — Но завтра. Сейчас едим, пьем и разговариваем...

— Тогда расскажи, почему вокруг все только красивые и стройные. У вас что, нет коротких и пузатых? — начал светскую беседу я.

— Ну, невысокого роста иногда бывают. Правда, не часто. А вот, как ты выразился, пузатых... Давно, очень давно наша планета находится на пересечении трех очень важных транспортных маршрутов. Нас стерли бы в порошок, но на нашей планете жизнь всегда была тяжела. Сплошные войны и природные катастрофы. Выживали только сильнейшие. Естественный отбор и особая процедура освидетельствования младенцев. Все увечные, калечные, дебилы, и прочие просто уничтожались. Наше общество не могло себе позволить такую роскошь, как прокорм не производящих членов. Не имело смысла выхаживать и обучать слабых и безжизненных. Потому что после рождения предстояло пройти очень интенсивную подготовку и стать полноправным защитником своего народа. Иначе нам просто не выжить. Потом средства контроля стали гуманнее, но общий строй сохранился. А когда на нашу землю пришли завоеватели, мы были не только крайне воинственным народом, но и абсолютно единым. Захватчики не предполагали такого отпора, и силы их были невелики. Из-за разницы в технологическом уровне война обошлась нам совсем недешево. Многие города были полностью сожжены. Но к счастью, к этому времени все жизненно важные центры и даже больницы с родильными домами были спрятаны глубоко под землю. Технологии, которые мы захватили тогда, мы использовали для укрепления обороны и развития науки. Мы тогда еще не знали ни о существовании Империи, ни о войне, которая идет между Империей и Свободным Пространством Фассон. Не знали, но участвовали в ней. Вторая волна экспансии разразилась через двадцать пять лет, после присоединения Гаррогатри к Империи. Тогда вместе с нами сражались солдаты и Имперского Флота, и Звездного Десанта. Но главный удар пришелся, конечно, по гатрийцам. Мы потеряли почти половину шестимиллиардного населения. Но выиграли войну и дали возможность Империи передохнуть, перегруппировать силы и под прикрытием дымовой завесы от горящих гатрийских домов устроить кровавый рейд по фассонианским тылам...

В благодарность Империя даровала Гатри особый правовой статус Добровольно Присоединившейся Территории и превратила планету Гаррогатри в цветущий сад. Еще нам бесплатно передали много технической документации и техники. А в качестве налога Империя берет с нас лишь одну плату. Наши воины, самые лучшие солдаты галактики, отныне не могут служить нигде, кроме учреждений Империи. Что, впрочем, вполне нас устраивает. Мы получили возможность совершенствовать военные технологии и обучать детей в лучших военных академиях. В конце концов, наша специализация ничем не хуже любой другой.

— Даже лучше! — добавил я. — Статус спасителей Империи открывает массу возможностей.

— Хотя и создает некоторые дополнительные сложности, — согласился Советник. — Мы еще неделю назад получили ориентировку на тебя и твою... м... спутницу.

— И?

— И приняли к сведению! — улыбнулся Логиран. — Мы ведь Добровольно Присоединившаяся Территория. Можем исполнять распоряжения, а можем и нет... Обвинение вам не предъявлено, розыск неофициальный, так что о вашем пребывании здесь никто не узнает. Кроме того, пассажиры и экипаж лайнера задержаны для проведения дознания. Ненадолго...

— Да ну? — усомнился я. — Столько людей и чтобы не было утечки?

— Ты забыл, — мягко возразил Логиран, — что управляют нашим обществом телепаты и визионеры. Кроме того, наши бойцы обеспечивают охрану всех ведущих научных центров Империи, в том числе Института проблем мозга Имперской Академии Наук. И самое главное. Очень многие высшие чины Империи в армии, флоте и разведке — это гатрийцы. А для любого гатрийца важен прежде всего Оракул, и только во вторую очередь, законы Империи. Мы слишком вросли в структуры Империи, чтобы общество и мы могли себе позволить противостояние. Мы цепные псы. На нас можно злиться, но делать нашу работу уже некому. Империя быстро привыкает к хорошему. Уже сейчас основное пополнение армии и флота — это или бандиты, сбежавшие 'под контракт', или гатрийцы. Конечно, без явной необходимости мы не ставим наших людей перед выбором. Но...

— А Империя не боится, что в один прекрасный день... — начал я.

— Что? — хохотнул Логиран. — Ринемся захватывать власть? Ерунда! — отрезал он. — Нам нравится именно существующее положение. Мы солдаты, а не политики. Да и если б хотели, давно захватили. Но скажи мне, зачем? Только патологический кретин жаждет власти. Для нормального человека это тяжелая и крайне неблагодарная работа. Ты не задумывался, каких людей привлекает политика?

— Тех, кого девушки не любят... — Я улыбнулся, вспомнив подавляющее большинство политиков своей родины.

— Ну да. Теперь представь себе нашего офицера. Красавец, грудь в орденах, огромная пенсия и гарантированное отсутствие генных болезней. Ведь недаром есть такая поговорка — 'Здоров как гатриец', совсем недаром! Плюс наши парни и девчонки как правило прекрасно воспитаны и хорошо образованны. Да за парнями гоняются, чтобы хоть забеременеть от них! А за девками вообще очередь до звезд. Ну и нужны нам заговоры? Ты думаешь, в Империи этого не понимают? Они там не дурнее нас с тобой. Так что если где и случаются тайные истории, то корни их только в Святом Семействе.

— Каком-каком семействе? — не понял я.

— Ну, в Императорской семье. Слышал я...

Чего там слышал донхо Логиран, я уже не узнал. Сидевшая рядом Кло, тоже отмытая от искусственной кожи и роскошно одетая, вдруг подхватилась и буквально силком потащила меня танцевать, провожаемая очень странным взглядом Логара.

Плясали мы нечто вроде рок-н-ролла на четыре четверти, так что выглядел я вполне пристойно. Потом, запыхавшиеся и разгоряченные, мы выскочили на балкон, и все утонуло в глазах Кло и ее жарком поцелуе. Мои руки уже скользнули ниже, но вдруг Кло со смехом вырвалась из объятий.

— Нет-нет, герой. Тебя сегодня ждет еще одно важное испытание.

Я вздохнул. Вот так всегда! На самом интересном месте...

— Что на этот раз? — с напускной деловитостью произнес я. — Кого спасать будем?

— Меня. — Несмотря на игривый тон, что-то в ее голосе заставило меня подобраться. — Ко мне подходил Старший Советник.

Я терпеливо ждал продолжения.

— Они хотят, чтобы ты Принял Семью перед путешествием к Главному Оракулу.

— Что это значит? — Голос мой был сух, будто на допросе.

— Ну, они тебя усыновят, а потом...

— Что, подвесят за ноги?

— Ну нет. — Она немного зябко повела плечами. — Там, по обряду, ты должен... ну...

Я обозлился.

— Да что такого я там должен сделать? Убить беременную женщину? Или изнасиловать ребенка?

— Почему ты так странно говоришь? — испуганно отодвинулась Кло.

— Потому что этого я не сделаю ни при каких обстоятельствах.

— Успокойся, ничего такого тебе и не потребуется. Нужно будет просто оставить свое семя в избранной семьей женщине.

— И ради этого ты... — Я задохнулся, не находя выражений. — Ну, Кло! У меня нет слов. Конечно, я бы с огромным удовольствием предпочел, чтобы только ты была со мною рядом. Но моя мораль не настолько сложна, чтобы запрещать такие шалости.

— А откуда я знаю, какова она, твоя мораль! — Она почти кричала, а я мучительно думал, как ее успокоить. — Ты вообще свалился из ниоткуда. Может, там, где твой дом, после такого предложения вообще принято совершать ритуальное самоубийство. А я не хочу тебя потерять, не хочу, не хочу!

Я сгреб ее в охапку и, ласково прижимая к себе, тихонечко прошептал на ушко: — Кло, ты самая красивая, самая желанная и обворожительная девочка на всем белом свете. И единственная, кого я хотел бы видеть рядом с собой. — И уже легко отстранив от себя и заглядывая в бездонные глаза. — Но морали как таковой у меня нет совсем. Ты можешь предложить мне любое дело, сколь бы дико и глупо оно не звучало, и если мне оно не подойдет, я просто откажусь. Без последствий и выводов. Ясно?

Она покаянно кивнула и смахнула слезинку.

— Угу.

Красивый обряд Принятия Семьи был долгим и казался бесконечным, потом на роскошном ложе меня почти изнасиловала молодая девушка, к счастью, красивая, как все гатрийки, и вполне умелая. В результате к Великому Оракулу я пошел не просто полноправным членом семьи Лиордан, а приемным сыном главы семьи Реем ден Лиорданом.

Оракул располагался в пустынной местности в высоком, лаково блестящем черными боками и похожем на столб здании, упирающемся в облака. Вокруг стояло еще несколько похожих колонн, и к каждой тянулась длинная, до горизонта цепочка паломников в ритуальных синих балахонах. Добирался я в автоматическом глайдере, похожем на крохотный самолетик. Пропетляв между красноватыми барханами, он подчиняясь своей программе, клюнул блестящим носом и притих у подножия одной из башен. Не торопясь, я выбрался наружу и прошелся вокруг. Ничего не происходило. Тишина, нарушаемая лишь пением ветра и едва слышным шелестом песка, и я в дурацком балахоне посреди пустыни как три тополя на Плющихе. Не зная что делать, я от тоски пнул крошечный холмик наметенного к стенке башни песка, и мгновенно все потемнело.

Исчез песок и паломники. Исчезло даже солнце, освещавшее землю с бескрайнего синего неба. Только что я стоял у самого подножья башни, как неведомая сила вознесла меня на самый верх. Одежда, в которую я был одет, неким странным образом превратилась в мундир темно-синего цвета с незнакомыми мне знаками различия. А на вершине башни царил праздник. Горели яркие огни, висели гирлянды и веселилась разодетая в яркие шелка публика. Я посмотрел вниз, но за тонкими леерами ограждения далеко внизу вместо пустыни бушевал штормовой океан. В поле зрения были еще несколько башен, и сквозь бурю были видны огни на них. Но несмотря на дождь и шторм, на вершине башни было тихо, а главное, сухо. Играла негромкая музыка, гуляли празднично одетые пары, а прямо у моих ног плескался обширный, но неглубокий фонтан. Я нагнулся и зачерпнул его воду рукой. Она показалась мне очень легкой, эта вода. Я подумал несколько секунд, а потом, сбросив ботинки и закатав штаны, ступил в прохладную воду.

Усталость и боль всех прожитых лет вымывало прозрачной небесной водой начисто. Я бездумно брел по воде, приближаясь к противоположному бортику фонтана, когда заметил, что кто-то стоявший предо мной переглянулся с тем, кто остался за моей спиной. И не успел я подумать, как моя обувь волшебным образом вновь возникла предо мной. Совсем не назойливо, но очень доброжелательно в этом странном мире меня опекали. Как и в любом сне, в этом я тоже полностью себя контролировал. Я мог пойти направо, мог пойти налево, но почему-то шалить вовсе не хотелось. Хотелось просто тихо побыть здесь. Я обулся и сделал шаг в сторону, когда из полутьмы меня окликнул негромкий певучий голос. Приглядевшись, я рассмотрел небольшой экипаж несколько странного вида. Нечто вроде кареты, но не классического дизайна. А если точнее, то совершенно невероятно-футуристического. Из окна, полускрытая малиновыми занавесками, виднелась женская рука. Рука сделала приглашающий жест, и дверца съехала в сторону.

В карете было тихо и совсем темно.

— Ты не боишься меня, мальчик? — Голос был тише шелеста опадающей листвы и легче ветра.

— Ты имеешь в виду это липкое противное чувство, когда во рту пересыхает, а тело будто скованно параличом? — спокойно ответил я, с удовольствием вслушиваясь в переливы голоса.

— Да. Ты очень правдиво описал симптомы.

— Давно.

— Что давно? — рассмеялся голос.

— Все давно. — Я тоже почему-то рассмеялся. — Давно не мальчик, и давно не боюсь.

— А чего все же боишься? — заинтересованно спросил голос.

— Когда-то мне приснился сон, что я дерусь с дьяволом...

— Ооо! И... как результат?

— Как посмотреть, — пожал плечами я. Почему-то я был уверен, что моя собеседница, прекрасно видит в этой чернильной мгле. — Может, один-один, а может, ноль-ноль.

— А? — не поняла незнакомка.

— Ну, я вроде зацепил его, а он меня. И я вроде уже кончался, когда попросил кого-то разбудить меня. И проснулся...

— Тогда почему счет равный? Получается, что он тебя победил?

— Нет, — спокойно ответил я. — Когда я подыхал, он уже был мертв.

— И тогда тебе было страшно?

— Да... Первые десять секунд.

— Молодец! — Голос ее зазвенел, словно серебряный колокольчик.

— Слушай, тут мне к оракулу надо... — Я неуверенно замолчал.

— Ааа!.. — радостно протянула она. — Седой самоуверенный мальчишка. Думает, что видит будущее. Он не скажет ничего интересного и пригласил тебя по моей просьбе!

— А что, не видит? — уточнил я. — Будущее ведь определено. Ну хотя бы в общих чертах...

— Видеть-то он, конечно, видит. — Она хихикнула. — Но он еще и толкует то, что видит.

— Ну и что, — умудрено отозвался я. — Имеет право, в конце концов! Как те дикие народы. 'Что вижу, о том и пою'. А тебя, похоже, это раздражает? — Я вдруг развеселился.

— Да! Потому что он нарушает божественное предопределение.

Мне почему-то вдруг стало скучно.

— Странные вы какие-то, боги. Ну вот скажи, получила ты божественную силу. Тебе поклоняются, может, даже кровью жертвенник окропляют, ты там насылаешь бури или, наоборот, дождичек на поля... Но неужели тебе не скучно? Мы живем недолго, зато как! Недаром многие из нас сознательно укорачивают себе жизнь, чтобы сделать ее интереснее. Идут на войну, в горы, женятся, наконец! Ты вот, такая мудрая и всесильная, скажи, когда ты влюблялась последний раз так, что дыхание перехватывало? Хватит твоей власти, чтобы сделать человека счастливым? Не дать ему всего слишком много и не сделать его идиотом, а счастливым? Молчишь... Ты тут о страхе говорила. Пугать меня, что ли, затеяла... А чем ты меня испугаешь? Извести весь род людской тебе слабо, да и кто ты будешь, если некому будет тебе молиться? Растаешь ведь, словно снегурка над костровищем. Ну, убьешь ты меня, так я уже пожил, да так, что семя мое не вытопчешь! Или близких мне людей поубиваешь? Несерьезно это. Говори, зачем звала! — завелся я.

Она помолчала, а затем, словно решившись, произнесла.

— Я хочу предложить тебе Власть. Не торопись. Не власть над горсткой самовлюбленных идиотов, а настоящую, чистую и звонкую, словно золото в четыре девятки. Или как оружейная сталь. Это власть над Гатрийским народом.

— Ну... Глупость какая. — Я даже рассмеялся. — Гатрийцы, насколько я мог понять, гордый и свободолюбивый народ. Даже всесильная звездная Империя над ними не хозяйка. А тут чужак, хоть и приемный сын властителя...

— У меня есть способ, — холодно возразила она. — Поверь. Великий Оракул слишком долго вглядывался в бездну...

— И бездна заглянула в него?

Она звонко и беззаботно рассмеялась.

— А ты еще и философ?

— Частично, — уклонился я. — Но со своим предложением ты промахнулась. Мне всегда нравилось смотреть на тигров в их родной обстановке. Не на цепи, понимаешь? На гордых и свободных. И самое главное. Рабы мне не интересны. Так же мне не интересны игры во власть и политику. Крови на моих руках достаточно, но грязи на них нет.

В темноте повисло тягостное молчание.

— Знаешь, — произнес я извиняющимся тоном, — все-таки сила развращает. Получив сверхвозможности, любое существо, по-моему, слегка деградирует. Там, где мы были вынуждены просчитывать все тонкости и нюансы, учитывать тысячи факторов и иметь пять-шесть способов ухода от самого неприятного варианта, мы начинаем переть словно танк, не беспокоясь о случайной пуле, способной только содрать краску с брони. Ты все-таки попробуй учитывать весь спектр...

— Это как? — Голос, казалось, заинтересовался.

— Ну, например, до сих пор я так и не знаю, для чего я тебе понадобился. А вдруг то, что тебе надо, мне совершенно ни к чему, и я просто так отдам это тебе?

Она замерла, и верхним зрением сквозь искусно сгущенную тьму я видел, как на хорошеньком лице отразилась напряженная работа мысли.

— Понимаешь, — медленно начала она, — ты чужак в нашей области вселенной, и нет бога или энергосфер, которые охраняли бы тебя. Каждый человек, рожденный в мире, с рождения и до смерти так или иначе относится к миру богов и того, что в твоем мире называют эгрегорами. Я очень молода по нашим представлениям. Но, если хочешь, я буду твоим астральным защитником. Правда, иерархия в нашем обществе зависит от многих факторов, и много я сделать не смогу...

— Ну чего ты мнешься! — Я поморщился от досады. — Зарезать кого-нибудь над жертвенником? Дак в местах убиения, как правило, храмов не бывает. Точнее, я стараюсь именно в храмах ничего подобного не делать...

— Да нет... — торопливо, словно боясь, что передумаю, пояснила она. — Достаточно, если ты просто скажешь 'Тарремона' когда, ну... занимаешься любовью или убиваешь кого-нибудь. Тогда энергия, выброшенная тобой в пространство, не пропадет даром, а наполнит мою силу.

— Длинно больно, — проворчал я. — А просто 'Тарри' устроит?

— Да... Так ты согласен? — Она до того разволновалась, что нагнулась вперед, и лицо её на миг вынырнуло из плотного облака тьмы, вуалью закрывающей все тело. Мое верхнее зрение не врало, и мордашка у богини была прехорошенькая. А ниже, интересно...

— Ну детский сад! — не удержался я. — Да какая мне разница, по какой путевке отправляются на небеса мои враги? Ведь я все равно их прикончу. Это не вопрос выбора между жизнью и смертью. Это вопрос между моей жизнью и его. И такие вопросы у меня решены на уровне безусловных рефлексов сотнями поколений моих предков. Все! — Я хлопнул ладонью по колену. — Регулярности не обещаю, но, учитывая количество моих недоброжелателей, твой рейтинг будет повышаться неуклонно.

— И ты ничего не хочешь взамен? Деньги, власть, славу? — Тарри покачала головой.

— Время покажет, — легкомысленно отозвался я. — Я думаю, твоя благодарность могла бы выразиться в доброжелательном пригляде за моими делами, например.

— А могла бы и не выразиться?

— Конечно! — согласился я. — Ведь насильно — я вкладываю в это понятие и все формальные виды договора — мил не будешь.

— Это верно, — кивнула она. — Хорошо. Ты делаешь то, что считаешь нужным, а я... Впрочем, я сама придумаю. — При этом она хитро улыбнулась, на мгновение став похожей на шкодливую девчонку. — Тебе пора.

Я поднял руку.

— Один вопрос на прощание.

— Да?

— А тебе-то это зачем?

— В твоем мире есть такая игра — шахматы. Ты пока пешка на этом поле. Но при надлежащем досмотре можешь стать ферзем...

— Ну а тебе-то что? — не сдавался я.

— Хочу большой красивый храм...

— И только-то? — Я улыбнулся. — Стану ферзем, будет тебе храм.

Тарри грациозно взмахнула перед моим лицом рукой, и все утонуло в ярком сиянии дня. Я вновь стоял у подножья башни, и горячее полуденное солнце припекало вовсю. Но несмотря на это, жарко не было. Во мне словно еще гулял прохладный ветер башни.

И хоть разговора с Оракулом не получилось, я не переживал. Картинки будущего я иногда видел сам, и помимо своей воли, кстати. Просто я всегда считал, что в жизни должен быть элемент неожиданности...

10

Желтый. Гриф 'Копье'.

Шефу оперативного управления Имперской Безопасности полковнику Теринбору Шестому.

На ваш запрос номер 286 — 20 сообщаю, что указанные вами в розыскном листе лица среди пассажиров и команды 'Крылатого Гонца' не числятся.

Второй заместитель транспортного отдела службы безопасности Гаррогатри лейтенант Меноран ден Того

Камуфляж, предложенный нам гатрийцами вместо старого, был действительно совершенен. Как, впрочем, и подготовленные для нас в местной 'тайной канцелярии' новые документы. Кло превратилась в почтенную мамашу, а четверо низкорослых сухощавых гатрийцев — в наших детей. 'Детки', естественно, уже прошли два цикла подготовки и были вполне приличными штурмовиками. Из Рудного Пояса, куда нас забросили в абсолютной тайне на простом, но вместительном корыте, мы должны были своим ходом, то бишь обычным рейсовым кораблем, отправиться 'в отпуск' на планету Центр. Для меня все еще оставалась загадкой причина, по которой нам оказали такую быструю и действенную помощь. Но приходилось принимать ситуацию как есть...

Огромный пассажиропоток Центра давал очень немного шансов на качественный досмотр. И тем не менее прибывающих туристов, коммерсантов, политиков и дипломатов досматривали со всем тщанием.

Мы специально выбрали не самый близкий маршрут, чтобы по возможности отследить и сбросить все возможные хвосты, каковых, кстати не случилось.

Потом, уже на Центре, на одной из гатрийских явок мы еще раз сменили внешность и с документами полноправных жителей метрополии, соответствующей наружностью и специальной аппаратурой совершили последний бросок в город Таварон. Каковой и являлся нашей целью.

Город был полон военных патрулей, полиции и бесчисленного количества туристов 'в штатском'. Впрочем, все можно было бы списать на готовящуюся коронацию Дочери Предвечного Странника Императрицы Клорианны Ринорра, Владетельницы Иссари и прочая, прочая, прочая.

Гостиница, где мы поселились, была едва ли не старше самого дворца. Огромное, в стиле Риндаго здание, похожее издали на гигантского паука, уходило своими подземными этажами глубоко под землю. Как не очень богатая семья, мы поселились почти на самом дне. Каждую ночь Кло тихо исчезала, а я молча переживал за неё, слушая, как сотрясает нутро планеты громыхающая подземка.

Наконец, подготовительная фаза, видимо, подошла к концу, и мы собрались в нашем номере. Я знал, что собрание состоится, поэтому накануне умертвил всех 'клопов'.

Как настоящие заговорщики, мы склонились над картой.

— Идем техническим тоннелем до отметки '3'. Возле отметки '4' вторая группа остается в заслон. Нам сюда. — Она ткнула пальцем в какую-то точку на карте.

Точка как точка. Ничем не хуже и не лучше всех тех, которые я видел за свою бурную жизнь. Деловито и неторопливо мы разобрали оружие и снаряжение. И еще раз я поразился, насколько технологии гатрийцев ушли вперед по сравнению с остальной империей. Легкий и прочный комбинезон, по уверениям моих новых товарищей по оружию, 'держал' некрупную пулю и легкий излучатель в упор. Оружие тоже было удобным и прекрасно сбалансированным.

— Ну, все. — Кло оглядела всех внимательным взглядом. — Через час, что бы ни случилось, возвращаемся.

С тем и пошли.

Тропинка, которую знала Кло, была действительно тихой. Металлический коридор технического назначения внезапно закончился здоровенной дверью. Но Кло, не сбавляя шага, подошла вплотную, что-то повернула на невысоком потолке и, извиваясь, словно ящерица, первая пролезла внутрь.

Клянусь, этого я не ожидал. Она собиралась нас провести не по какому-то там заброшенному коридору, а между коридоров. Все подземное пространство пронзали трубы различного назначения. От огромных, диаметром метров в шестьдесят, по которым летали поезда метро, до совсем крошечных, толщиной со спичку. Не знаю, для чего.

Похожие на скалолазов, мы ползли, прыгали, перебегали и даже перелетали на качающейся веревке по всем этим конструкциям. А внизу, между прочим, иногда даже дна не было видно. То есть лететь до старости. Но и эти радости скоро кончились. Мы подошли к обрыву в никуда, за которым в обе стороны горизонта уходил черный от старости и сырости бетонный цоколь.

— Рей, видишь трещину? Теперь глазами смотри до развилки. Там, в глубине переключатель. Сможешь попасть пулей?

— Попробуем...

Проблема была не в расстоянии. До цоколя было немногим больше ста метров. Но вот мишень размером не более мелкой монеты...

— Вообще-то здесь дистанционное управление, — извиняясь, сказала Кло. — Но я так быстро собиралась, что...

— Да ладно! — Я уже умащивался к оптическому прицелу. — Не извиняйся...

Не знаю, какая стояла оптика в этом прицеле, но, сдвинув рычажок трансфокатора до предела, я очень четко рассмотрел и кнопку, и даже серебристый глазок датчика. Ух. Для начала стрельнул, целясь повыше, чтобы почувствовать динамику оружия. Легкая отдача, едва слышное шипение и вполне приличное соответствие желаемого и действительного.

Ну, а теперь... Признаюсь, когда по всему подземелью раздался звонкий щелчок, я немного испугался. Но следом за щелчком раздалось дружное пение сервомоторов, и из монолитного на первый взгляд цоколя с шелестом поползла длинная телескопическая дорожка. Не успела она встать на фиксаторы, как Кло вскочила на зыбкий мостик над пропастью и опрометью метнулась вперед. Нам ничего не оставалось, как поспешить следом. Несмотря на то, что за мостом не было никакой двери, Кло торопилась очень целеустремленно. Она подскочила к стене и прижала руку. Что-то звякнуло, пискнуло, булькнуло, и девушка болезненно скривилась. А когда отрывала руку от стены, я успел увидеть на ладони крохотную красную точку словно бы от укола. Н да. Как говорила Алиса, 'с каждым шагом все страньше и страньше'. Ведь ждал же неведомый кто-то нашу девочку! И генокод ее запрограммировал... Бред.

Дверь открылась очень быстро. Бетонный коридор, выдолбленный явно гораздо позднее, чем заливали цоколь, вел по спирали вверх. Через два оборота коридор уперся в металлическую стену.

Кло подняла руку, призывая к вниманию. А потом жестами стала отдавать приказы: 'За стеной вооруженные люди'. 'Количество неизвестно'. 'По моей команде, веером'.

Четверо гатрийцев коротко кивнули.

Кло опять что-то повернула, и огромный кусок металла просто выпал наружу.

Она сразу прижалась к полу, а я и один из гатрийцев нырнули в провал. Народу в коридоре было действительно до черта. Я в полете одной длинной очередью полоснул тех, кто были справа, а гатриец в несколько коротких очередей частично зачистил, частично заставил залечь тех, что слева. Я успел только кувыркнуться по полу, как из провала вылетели несколько штурмовых гранат и разметали в ошметки оставшихся в живых. 'Привет, Тарри!'

Т-образная галерея, куда мы попали, одним своим концом вела наверх. Трое сразу остались на лестничной площадке прикрывать нашу спину, а мы поспешили дальше. Видимо, главные заслоны остались на нашем предполагаемом пути к цели, потому что навстречу выскакивали какие-то недоноски. Весь коридор заполнила удушающая волна горелой плоти. Но мы бежали дальше и дальше. Огромная сейфовая дверь, которая маячила вдалеке, вдруг, по неизвестной причине стала отворяться, а бежавшая впереди Кло, резко сбавила ход.

Мы уже почти добежали. Осталось только шагнуть, но Кло остановилась совсем, безвольно опустив руки. Я сдвинул ее в сторону и скользнул внутрь. Обширное помещение, от пола и до потолка уставленное приборами, было пустым, если не считать человека, сидевшего лицом к нам в большом и, видимо, очень удобном кресле.

Я уже поднял ствол, чтобы без затей пристрелить этого чудака, как Кло из-за спины прошептала: — Стрелять нельзя. Системы безопасности блокируют любое оружие.

Ну, нельзя так нельзя. Хотя я все-таки попытался бы. Крикнув гатрийцу, чтобы держал спину, я двинулся вперед. Человек продолжал сидеть и даже поощрительно улыбался, побуждая меня первым начать атаку.

— Слышь, дядя. Шел бы ты своей дорогой! — Я, конечно, не верил что он уйдет. Во всяком случае, своими ногами. Но попытка не пытка...

— Милая Кло, ты даже не расскажешь своим друзьям, к кому ты их привела? — говоривший широко и обаятельно улыбнулся.

— Что, знаменитый урод? — спросил я у Кло, не отрывая взгляда от противника и классифицируя наличный арсенал.

— Еще какой. — Тихо ответила она. — Амирон. Наверное, лучший боец Империи.

— А чего не дерется? Боится? То-то я запах чувствую... — Я выразительно нюхнул воздух и скривился. — Слышь, боец, последний раз повторяю. Иди. Тихо. И тебе ничего не будет. Я даже никому не расскажу, как ты обосрался.

Я, конечно, не надеялся вывести его из себя. А вот выиграть время... Со всех уголков комнаты уже струились мягкие ручейки белого света, свиваясь вокруг меня в серебристый кокон.

Амирон одобрительно посмотрел на меня и, как мне показалось, уважительно привстал.

— Это будет интересный бой.

Он с места выбросил тонкий хлыст темно-фиолетового цвета и, не доводя до конца, отдернул назад. Но я уже знал продолжение. Заблокировав оторвавшийся кончик хлыста, я метнул стальную звездочку, метя ему прямо в лоб.

Амирон даже не стал уходить в сторону. Он двумя пальцами перехватил ее в полете и отправил кистевым движением обратно, закрутив бешеным волчком. 'Ну, чудак, это ж все для школьников'. Звездочка растеклась по моей защите тонкой пленкой расплавленной стали, и мгновенно кокон уплотнился, став еще мощнее. 'Вот', — удовлетворенно подумал я, а больше ничего не успел. Потому что через мгновение оболочка слегка хрустнула и распалась, оставив меня совершенно беззащитным. Кокон сделать я уже не успевал, и поэтому, выдавив из себя нечто похожее на зонтик, стал лихорадочно искать источник. И вдруг откуда-то сбоку выплеснулся такой мощный поток, что меня чуть не отбросило. Кокон мгновенно восстановился и в глазах посветлело. 'Спасибо, Тарри...'

Мой противник, окутавшись целым роем сверкающих голубых комет с длинными хвостами, начал какой-то сложный танец, но я не стал ждать продолжения. Это ж не человек, а ядерный реактор ходячий. И кончать с ним надо быстро. Шагнув так, что коконы сначала соприкоснулись, а затем прогнулись в месте контакта, я ударил 'драконьей лапой', атакуя голову.

Ни возможности, ни времени поменять магическую на силовую защиту у него уже не оставалось, и, как я и ожидал, он заблокировал мою руку одним коротким движением пальцев и угодил в мою ловушку, словно первоклассник. Я не стал отдергивать руку, а волнообразным движением корпуса и особым поворотом костей удлинил ее на десять сантиметров и вбил пальцы в гортань. Затем, не снижая темпа, с подскоком ударил коленом в челюсть и крутанувшись в воздухе в пол-оборота, вогнал ему кулак сквозь ключицу, пропихивая руку все дальше, пока не нащупал трепещущий комок тонкой плоти и не вырвал его. Сердце еще трепетало, разбрызгивая рубиново красные капельки по полу, когда тело Амирона задрожало и столб сине-голубого света ударил в потолок. И все кончилось... 'Держи, Тарри'.

Странная вяжущая боль сковала все мое тело. Боль и холод. Энергопотери были столь велики, что кровь стыла в жилах. Я медленно оседал на пол, а Кло, подскочив к пульту, уже строчила длинные серии команд. Не поворачиваясь, она бросила что-то по-гатрийски и вновь вернулась к своему занятию. Зато оживился гатриец. Он припал к коммуникатору. Я наблюдал всю эту оживленную суету, лежа на полу, совершенно не имея ни сил, ни желания подниматься и что-либо делать и напоминая фонарик с севшими батареями.

Вбежали трое, остававшиеся в заслоне. Один был ранен в плечо, а другой в руку, но двигались они споро. Неожиданно на потолке заскрежетало, и в центр комнаты опустилась площадка, очень похожая на крышку канализационного люка, только побольше и с зеленым сиянием по диаметру.

Кло оторвалась от своего занятия и прошептала мне:

— Тебе надо уходить. Быстро. Сейчас запустят боевых псов. Меня они не тронут, а чужих порвут мгновенно. Я тебя обязательно найду, слышишь! — Она склонилась и припала на мгновение к моим губам. Потом сделала какой-то жест гатрийцам, и они, подхватив меня, словно бревно, вбросили на лифтовую площадку. Я попытался было открыть рот, но ускорение, вмявшее меня в пол, заставило захлопнуть пасть до лучших времен.

Лифт вынес нашу группу на самую крышу. Несколько полицейских от удивления, что на абсолютно гладкой стальной поверхности вдруг появилась лифтовая платформа, да еще с целой кучей народа, так обалдели, что позволили нам занять одну из машин и отвалить. К этому моменту мое сознание наконец-то милосердно отключилось.

Уже пятый день я пластом валялся на широкой кровати, и в голове отчего-то было пусто, а на сердце тоскливо. Гатрийцы отбыли на историческую родину, от Кло ни слуху ни духу, а я лежал в роскошном, по моим понятиям, номере и тихо дох от тоски, складывая из стомиллионных кредиток ТрансГалТуриста карточные домики. За окном только бетонно-стеклянные конструкции, по телевизору, или, как там у них называется этот ящик, полная чушь... Правда, одна программка мне понравилась. Гонщики, сидя верхом на мощных реактивных двигателях, гонялись друг за другом в пространстве, ограниченном толстенными бетонными стенами. Вывод о прочности стен я сделал, видя, что ни одному из врезавшихся так и не удалось их пробить...

Информация, которую я должен был передать на незнакомый мне адрес от Кивилгара, давно ушла. Я честно даже не предполагал, какую организацию он все-таки представлял. Да и плевать! Важно, что дело, ради которого я здесь оказался, было все-таки завершено...

Но противная девушка по имени Тоска уже исподволь, огородами подбиралась все ближе и ближе. Предо мной в позиции 'номер раз' лежала огромная Империя, а карманы были полны не потраченных миллиардов.

Можно было построить огромный корабль и путешествовать по галактике, пока не надоест. Можно было отстроить дворец и населить его музыкой и любовью. Но гадкая правда была проста как 'здрасте'. Из всех девушек этой галактики, красивых и не очень, меня интересовала лишь одна. Та, что безвестно канула в дворцовых переходах и подвалах. И еще одна моя правда — что тихая спокойная жизнь все-таки не для меня.

Знать бы, где воюют...

11

Программа 'Новости'. Главный информационный канал. МГА-Экспресс.

...В результате авиакатастрофы погиб известный военоначальник, глава второго департамента службы безопасности Двора, генерал Ребар кан Даледи.

Похороны состоятся завтра, на Центральном Военном кладбище.

Это четвертая в цепи ужасных потерь, преследующих Имперскую Безопасность с самой коронации. Напомним, что флаер, в котором летел полковник Теринбор Шестой, Шеф оперативного отдела, из-за острого сердечного приступа Теринбора Шестого столкнулся с грузовым транспортом, а двумя днями ранее полковник Легоран кан Даледи и полковник Риондар стали жертвами трагической случайности, когда в пилотируемом ими боте взорвался реактор. Потери тем чувствительнее, что Легоран курировал научные разработки Безопасности, а Риондар был начальником охраны Дворца. Похороны состоятся...

В конце концов я плюнул на все, и решил выйти пошалить. Вечернее время и карманы полные так и не потраченными деньгами, как нельзя лучше способствовали моему невинному желанию. Многочисленная праздная публика клубилась в разнообразных питейных, едальных и прочих развлекательных заведениях. Многоярусные улицы, высотные дома, пролетающие в небе экипажи — все искрилось и переливалось разноцветными огнями, словно новогодняя ёлка. Я бездумно скользил по нарядному городу, лавируя меж людьми и с трудом отбиваясь от зазывал с проститутками. Мое внимание привлек роскошный, сияющий огнями вход у подножия особняком стоящего небоскреба. Слово 'Игра', повторенное на десятках языков и намалеванное как бы руками на множестве рыбоподобных существ, сверкало разноцветной аркой над входом. Такой вот аквариум на свежем воздухе. Непохоже на голограмму... Я лишь шагнул ближе, чтобы пощупать рукой это чудо, как мгновенно оживившееся покрытие тротуара внесло меня внутрь.

— Акирон, менгано, либири? — вопросительным тоном произнес привратник и посмотрел на меня, явно ожидая внятного ответа.

Я понятия не имел, что он имеет в виду.

— А могу я попросить сопровождающего? — Я дружелюбно улыбнулся. — Пусть покажет мне все. Может, тогда я определюсь...

— Вашу карточку, досточтимый.

Я одной рукой нащупал в кармане пачку кредиток и выщелкнул верхнюю.

Вид сияющей напыленными камнями кредитки вызвал у служителя мгновенный ступор. Он несколько секунд пялился на нее пытаясь, наверное проделать в ней взглядом дыру, а когда не получилось, осторожно, словно бомбу, сунул в щель считывателя. И дернулся словно от электрического удара, увидев сумму на экране.

— О высочайший, мы счастливы видеть вас в нашем казино...

Я его не слушал, а просто терпеливо ждал обещанного мне проводника.

Через несколько минут в холле появилась очаровательная девица, немного ярковато, на мой вкус, одетая в нечто оранжево-зеленое причем с ярко-фиолетовыми волосами, на кончиках которых светились крошечные шарики, и слегка присела в подобии книксена.

— Я буду вашим спутником, высочайший.

Несмотря на попугайскую внешность, девочка оказалась весьма квалифицированным гидом. Ведя по галереям игровых залов, она хорошо поставленным голосом давала пояснения относительно специфики игр.

В основном все было как везде. Рулетка, кости, правда, с большим, чем я привык, количеством граней, что-то напоминавшее карты и различные имитаторы реальности — своего рода игровые автоматы.

Возле одного из таких аппаратов я и остановился. 'Штурм цитадели'. Просто дверь, правда, похожая скорее на броневую заслонку.

— А тут что? — поинтересовался я, показывая на дверь.

Моя спутница мило улыбнулась и пояснила: — Это скорее для офицеров-отставников и подростков. Стрельба, много шума и крови... Хотите попробовать?

Адреналин уже взыграл, и я торопливо кивнул, облизываясь, словно кошка на сметану.

Дверь, оказавшаяся просто висящим в воздухе изображением, растаяла, и мы шагнули на движущийся пол. Короткое движение, и мы оказались в небольшом округлой формы зале. Из пола мягко выдавилась странная конструкция, нечто вроде гигантской орхидеи с лежащим на полу язычком. Пара бесполых служителей уложила меня в эту штуку, и через секунду я ощутил легкую вибрацию пола. Все поплыло и, словно всплывая со дна и рассекая головой плотный туман, я оказался стоящим на огромной серой равнине под таким же серым небом.

— Ну, и?

— Желаемый интерфейс? — проговорил голос ниоткуда.

— Варианты?

— Графика, голос, объем.

Интересно...

— Голос.

— Принято, — согласился голос. — Одиночная миссия, групповая с людьми, групповая с компьютером?

Что-то мне людей не хочется. И вообще никого не хочется...

— Одиночная. — Твердо сообщил я.

— В каком интерьере желаете сражаться?

— А варианты?

— Эпоха дерева, стали, пластика. Атомная, кварковая эры.

— Пластика, — немного подумав, ответил я.

— Принято. Степень реальности: — полная, средняя, легкая, прогулочная?

— Полная, конечно! — удивился я.

— Полная степень реальности предполагает адекватные реальным ощущения при ранениях и возврат к основному старту в случае получения фатальной суммы очков.

— Ладно... — Я пожал плечами. — Я живучий.

— Реальное состояние организма в момент игры учтено, — согласился голос.

— А если, скажем, я в жизни могу бегать и с оторванной ногой? — сварливо поинтересовался я.

— Болевой шок от потери конечности будет соответствовать реальному среднестатистическому. Реакция вашего организма учитывается.

— Ладно, — не унимался я. — А вот скорость движений компьютера?

— Среднестатистическая, — не сдавался голос. — Для уровня 'прогулочный' — средний полисмен периферийного домена. Уровень 'легкий' — полисмен Столичного управления. Уровень 'средний' — оперативник Имперской контрразведки. И 'высший' — это Имперский гвардеец.

— А мои возможности?

— Все, что может представить себе мозг в виде связной цепи движений.

— И скорость? — въедливо уточнил я.

— Будет учтено! — непреклонно ответствовал голос.

— И вот такое?

Не сходя с места, я вогнал тело в ускоряющий режим, а потом, подпрыгнув на высоту трех метров, изобразил нечто вроде Порхания Бабочки с целой серией молниеносных ударов на всех уровнях, после короткого сальто осел в низкую стойку и коротким выдохом сбросил ускорение.

На этот раз компьютер молчал дольше.

— Превышение среднестатистического уровня по основным показателям в восемь раз. Опасность для жизни физического носителя.

— Это мои проблемы! — грубо прервал я. — Учтено будет?

— Будет учтено,— зловеще сказал голос.

— И все остальные превышения?

Голос процитировал некий свод правил: 'Все превышения среднего уровня относятся к бонусам игрока' и перешел к главному:

— Желаете сделать ставку?

— Поясни.

— Стоимость основной игры двести кредитов в час. Игрок может сделать ставку на достижение промежуточного этапа, на достижение суммы этапов и на конечный результат — выигрыш, время игры или иное предусмотренное правилами игры.

— Какова финишная ставка на верхнем уровне сложности?

— Сто к одному.

— Размер ставки?

— Максимальный размер ставки не ограничен.

— Это значит, если я поставлю двадцать миллионов, то выиграю два миллиарда? Может ваша фирма выплатить такие деньги?

— Страховая компенсация фирмы 'Игра' предусматривает такие случаи. — С некоторой задержкой выдал голос.

Мы еще поторговались некоторое время, и после всех формальностей мне предложили выбрать оружие.

Если вы в состоянии представить себе бесконечные этажи с оружием и боеприпасами, вы меня поймете. Только в этом месте можно было провести несколько лет.

В итоге я выбрал свой стандартный комплект. Бронежилет, прозрачная каска, штурмовое ружье, длинноствольный пистолет, несколько ножей и всякая мелочевка.

Вход в игру был похож на обычную дверь. С одним 'но'. На обычной двери далеко не всегда увидишь практически полный перечень грозящих тебе неприятностей.

Итак, мне предстояло в одиночку штурмовать дворец, где в заточении держали прекрасную принцессу. Эдакий 'Принц Персии' пополам с 'Квейком'.

Подобие виртуального города было полным. Сумеречное, с рваными облаками небо, сожженная бетонная крошка под ногами и запах запустения. Конечно, рисовал это явный маньяк, да к тому же отягощенный депрессивным синдромом. Но талантливо...

Заброшенный аэропорт, куда меня по легенде высадили, топорщился в небо скелетами полусгоревших ангаров и ребрами оплавленной арматуры. А на том месте, где по идее должна была стоять башня КДП, была лишь огромная куча мусора.

Тактический шлем 'Полиран ВС' отображал все это в виде полигональной карты непосредственно на глазную сетчатку. Но свой взгляд все-таки лучше. Именно своими глазами я усмотрел некую неправильность этой кучи мусора. Если тут имеется гравитация, что налицо, то она, в смысле, куча должна иметь более конусообразные очертания...

Обойдя по дороге пару дешевых мин, я подошел ближе. И чуть прибалдел. Полузасыпанный осколками бетона и чуть накренясь на правый борт, там стоял бронетранспортер почти привычных очертаний. Чтоб мне сдохнуть! И тотчас же на стекле шлема высветилось: — 'Тайник номер один найден'.

Ровно и ходко я пылил по равнине к вырастающему вдалеке городу и маялся риторическим вопросом: 'А что еще было в тайниках аэродрома?'

Удобная и наверняка устланная минами дорога осталась далеко слева, а под мощными колесами броневика уже скрипели абсолютно безлюдные улицы городских предместий.

Я остановил машину в небольшом переулке и присел у колеса. Ибо 'Бой городской не терпит суеты и медлительности', как говаривал один из моих учителей. Следовало поспешать, но медленно.

По таблеткам 'быстрой памяти' я неплохо знал, как управлять этой машиной. Но это же знание подсказало мне, что после удара из факельного огнемета машина превратится в обгоревший остов, а я в лучшем случае начну игру заново.

Переведя бронетранспортер в режим дистанционного управления, я скользил неслышной тенью следом за неторопливо ползущим динозавром.

Снайпер из окна высотного здания успел произвести лишь один выстрел, и ракета, ударившая за кормой, чуть не перевернула броневик. Моя короткая очередь прервала перезарядку ракетницы, и из окна полыхнуло огнем.

После двух-трех таких эпизодов броневичок вовсю дымил и скрипел расколотым днищем по дорожному покрытию, пока не угодил в примитивную ловчую яму.

И тут же невидимый с моей точки боец отправил меня в начало игры.

— Ставка проиграна. Желаете продолжить? — Вновь раздался голос.

Ну, гады, я вам сейчас устрою...

— Ставка прежняя. Продолжить.

Стрелявший из крохотной бойницы солдат был просто растерзан мною. После чего я оторвал от броневика станковый пулемет и продолжил прогулку.

Потом было еще несколько неуклюжих патрулей, три очень быстрых, но тупых робота и куча всяческого стреляющего мяса, пока я по наклонному тросу не кувыркнулся прямо во внутренний дворик дворца.

Собакоподобные монстры, дюжие, под три метра охранники и тучи ловушек сыпались, словно из рога изобилия. С одним дополнением. Все они были невероятно, просто дьявольски быстры. Последние этажи я шел в ускоряющем режиме, не имея ни секунды передышки.

Но меня уже, что называется, 'повело'. И не деньги тут главное. Сказал же кто-то, что истинный джентльмен воспринимает трудности как вызов...

Но мой настоящий поход во дворец был просто прогулкой по сравнению с этим кошмаром. Может, тогда я просто шел на 'легком' уровне?

В конце концов, я взвинтился настолько, что каждое движение вздымало вокруг кучи пыли, словно я был ходячим вентилятором. И перебив последний заслон из почти полусотни гвардейцев и пары десятков гигантских псов, я остановился возле глухого стального куба метров двадцати высотой без окон и дверей.

Вероятно именно за этой, последней преградой и лежал мой приз в виде бледной голограммы принцессы.

От дикой злости на всех программистов сразу я, почти не размышляя, воткнул пальцы в стальную плоть куба и рванул в сторону.

Не знаю, на что я рассчитывал. Ну, может, немного выпустить пар. Однако, брызнув во все стороны дождем сверкающих осколков, куб распался, открывая небольшую тумбочку с большим золотым рычагом.

Глупо ухмыльнувшись очередным изыскам, я рванул рычаг и... очнулся в кресле.

Но уже в достаточно большой компании прилично одетых мужчин.

Немного натужно меня поздравляли с победой, совали чек размером с хорошую наволочку, но мне было уже совершенно все равно. Адски хотелось есть, спать и опять есть и спать. Но бурлившая вокруг толпа, состоявшая теперь преимущественно из молодых красоток, увлекла меня в галереи, где развернулось целое шоу. Я пребывал в полной уверенности, что просто кончусь здесь под рукоплескание публики, лицезревшей все мои похождения на огромном экране. Но прошло пять минут, а затем еще пять, и я внезапно ощутил, что чувствую себя относительно сносно. А потом еще через некоторое время поймал себя на том, что стал заглядываться на стройные ножки и сверкающие лаковым кремом обнаженные груди девиц...

— ... и главный приз нашего героя, несравненная Дени Гроа... — Конец фразы распорядителя потонул в рукоплескании и приветственных криках толпы. А с неведомо откуда нарисовавшейся лестницы спускалась, одетая в шелка и перья, расфуфыренная красотка с сексуально-агрессивным выражением лица.

Но что-то мне в ней не понравилось. Бывает такое. Вроде, все нормально, а не то.

Отягощенный новой кредиткой, всего одной но на сумму в два миллиарда и отвязавшись от надоедливых девиц, я выплыл наружу и уже намылился обратно в гостиницу, когда дорогу мне преградили два здоровенных парня в черных полицейских мундирах. Я сделал, было, движение, чтобы обогнуть их, но крепкая рука ухватила меня за плечо и развернула.

— Торопишься? — дружелюбно спросил один, в то время как второй что-то быстро говорил в коммуникатор.

Я, естественно, и не думал, что мне спокойно дадут удалиться с кучей денег в кармане, но надежда умирает последней.

— В чем дело? — спокойно спросил я, сбрасывая руку одним движением плеча.

— А, ты сопротивляешься! — радостно завопил первый и, ухватив меня, стал выкручивать руку.

У меня вообще очень высокая подвижность суставов. Но полисмен, похоже, об этом не догадывался. Поэтому когда моя рука оказалась притянутой почти к затылку, я, по идее, уже должен был корчиться от боли. Но вместо этого я согнул ногу в колене и не очень сильно, зато точно врезав ему между ног, прекратил воспроизводство дураков одним конкретно взятым самцом. Как и планировалось, самец осел на бетон, свернувшись в позу эмбриона и пытаясь заново научиться дышать. А его партнер вместо абсолютно логичного, по моим представлениям, стрекача вдруг стал искать что-то между поясом и гениталиями. Я прервал его увлекательное занятие как раз в тот момент, когда из кобуры появился пистолет. Прервал, каюсь, грубо и неинтеллигентно. Ударом ноги в лоб. Отчего и второй лег рядом с первым.

Но полюбоваться содеянным мне не дали. Несколько вспышек, неприцельною ударивших над головой, и крики раненых прохожих яснее ясного советовали мне удалиться. Что я и сделал, перемахнув через ограждение тротуара и соскочив на один уровень ниже. Пробежав буквально полсотни метров, я выскочил из-за поворота и напоролся на группу черномундирников. И эти захотели драться...

Выбив челюсть ближайшему и разворотив ребром ладони гортань второму, я оказался в кольце из недружелюбных и агрессивно настроенных людей. Но два из них очень неудачно упали на спину, а еще два просто улетели бодать стену. Стена, несмотря на легендарную во всех мирах дубовость полицейских лбов, победила.

Только бежать было в общем некуда. Сзади весело постреливала в воздух целая толпа линчевателей, а впереди был только ярко освещенный вход в непонятное заведение. Мне хватило двух прыжков, чтобы проскочить расстояние до входа, и я буквально вломился внутрь.

И тут меня ожидал настоящий сюрприз. Вместо бара, ресторана, или на худой конец бардака, я увидел простую конторскую стойку с огромным звероватым детиной, задумчиво ковыряющим бумажки. Он только хмуро глянул в мою сторону и, с треском распахнув ящик стола, бросил перед собой еще одну бумажку салатно-зеленого цвета.

— Запасной выход есть? — крикнул я, почти зная заранее ответ.

— Он перед тобой, — ответил детина и меланхолично метнул в мою сторону ту самую бумагу.

— Что это? — оторопело спросил я, пытаясь из пляшущих от адреналина букв сложить внятный текст.

И как раз в это время в помещение ввалилась орава полицейских, потрясающих стволами и дубинками.

Выронив бланк на пол, я сложился в боевую стойку, а здоровяк неожиданно резво подхватился с места и чем-то звонко щелкнул за моей спиной.

— Донхо полис, я прошу вас немедленно покинуть помещение Вербовочного центра!

Притихшие полицейские уже не смотрели на меня. С ужасом и тоской в расширенных от страха зрачках они смотрели куда-то мне за спину. Я тоже повернул голову и увидел роскошную картину. Огромный мужик в синем мундире держал полицейских под прицелом жутковатого вида мортиры. Ствол орудия был такого размера, что, казалось, в него пройдет кулак взрослого мужчины, а контрольная панель пушки резво перемигивалась зелеными огоньками, словно радуясь предстоящей работе.

— Регор! — начал было один из полицейских. — Этот парень, — он ткнул в меня пальцем, — в розыске. Он уложил восьмерых наших ребят. Отдай его нам, а? А потом мы с тобой возьмем бутылочку, и...

— Розыскной лист на стол! — приказал офицер.

— Да какой там лист! — заканючил полицейский. — Ты что, не знаешь нашу бухгалтерию? Пока там все оформят...

— Пять секунд. — Хмуро предупредил здоровяк и поудобнее перехватил своего зверя.

Полицейские разом загомонили, но тут же были прерваны тонким пением набиравшего обороты генератора пушки.

— Четыре.

Полицейский, который разговаривал с Регором, взвыл от бессилия и выбежал вон. Неохотно бросая на меня тяжелые взгляды и бормоча под нос угрозы и проклятия, вся компания вымелась наружу.

Я облегченно вздохнул.

— Листик-то подними! — спокойно произнес Регор, бережно укладывая свою пушку куда-то под стол и усаживаясь в кресло. Затем он вальяжно закинул ноги на стол и уставился на меня острым и насмешливым взглядом темных, почти черных глаз.

— Чего там, интересно... — Я вгляделся в буквы. — Вербовочное управление... Вооруженные силы... так, ... ага, вот. Десять лет?!!... Я еще не совсем сошел с ума.

— А это уже не важно, — процедил офицер, раскачиваясь на своем стуле и рассматривая кончики начищенных до сверкающего блеска сапог. — Тебе сейчас одна дорога. В армию. — И, видя мое непонимание, пояснил. — Эти шакалы будут здесь караулить до упора. Вдруг ты комиссию не пройдешь, или еще что-то. Тут они тебя и схапают...

— А второго выхода нет?

— Понимаешь, парень, — проникновенно сказал офицер, сняв ноги с крышки и доставая из канцелярских недр бутылку и стаканы. — Здание так построено, что сюда ведет лишь одна улица. Это тупик. Второго выхода нет, а для желающих вернуться лишь одна дорога. Та, которой они пришли. Да ты не расстраивайся! Десять лет, они знаешь как быстро пролетят... Зато амнистия полная, по всем статьям кроме шпионажа, дезертирства, торговли оружием и людьми. Так что если на тебе политика или что-то подобное, мой тебе совет — сдавайся сразу. А если мелочевка какая, типа убийства там, то даже из головы выбрось... Много накрошил? — вдруг строго спросил он.

Я помялся, вспоминая, сколько уже навалял на этой планете.

— Да человек сорок точно будет.

— Не слабо. — Он уважительно покачал головой. — А повод?

— Девчонка одна...

Он только тяжело вздохнул.

— Бабы, да... Они такие. — Он на секунду прикрыл глаза, стиснул до хруста свои могучие кулаки и вскинулся, словно стряхивая наваждение. — Ладно, чего тянешь резину. — Он пошарил глазами по столу, потом заглянул вниз и радостно нырнул туда с криком: — Ага, вот ты куда сбежала! — И вылез, смущенно пояснив. — Да ручка поганая. Все время норовит закатиться. На! — Он торжественно протянул ее мне. — Подписывай и не боись. Прорвемся...

Я подумал еще немного, а потом махнул рукой. Да черт с ним. Сам же только что хотел на войну. Так получи и распишись. И поставил закорючку внизу листа.

Регор сразу же отобрал у меня лист, бережно отряхнул его от налипшей на полу грязи и спрятал в небольшой сейф.

— Так, сразу хочу тебя предупредить, что за дезертирство у нас полагается пожизненная каторга. Это чтобы ты чего лишнего не придумал. А пока садись! — Он кивнул мне на свободный стул. — Когда еще с офицером выпьешь... Ну, — он поднял стакан, — за Звездный Десант!

— За Десант! — согласился я. Мы выпили. Пойло оказалось вполне пристойным. Потом выпили еще, потом пели какие-то песни, а в итоге полегли в задней каморке, предназначенной для таких вот, как я, идиотов.

Утром хмурый похмельный доктор осмотрел меня, потом еще раз, долго прослушивал, простукивал и прикладывал различные штуки, пока в конце концов не поставил зеленый штамп 'годен'. С этим штампом я и дождался транспорта, собиравшего теперь уже полноправных рекрутов по участкам для доставки на орбитальную 'сортировку'. В машине от нечего делать мы разговорились. Несмотря на большое количество 'хулиганов', несостоятельных должников, одного жениха из-под венца и прочих, были здесь и те, кто пришел на призывной участок по собственной воле. Хотя изматывающая жилы нищета была поводом ничуть не слабее других. Один из рекрутов, нахальный молодой кабан, пристававший ко всем, подсел и ко мне.

— А ты-то как здесь, У НАС, оказался? — Он специально выделил это 'у нас' голосом. Мол, я старожил, а ты говно. Вот щегол вонючий!

— От полиции. — Коротко ответил я, не имея желания ввязываться с ним ни в разговоры, ни в ссору.

— Украл небось чего, или мамочку свою трахнул? — И он глумливо заржал, оглядываясь по сторонам, приглашая всех посмеяться свой шутке.

— Нет. За убийство, — спокойно ответил я и коротко, но сильно врубил ему в солнечное сплетение локтем, закатил на скамейку и сел сверху. Все не так жестко...

Всю оставшуюся дорогу было тихо.

У меня было очень странное ощущение. Давным-давно, в другом мире, я вот так же трясся в крытом грузовике, битком заполненным такими же, как я, стриженными наголо мальчишками. С тех пор я уже дважды прошел путь до больших звезд. Но Господь в моем случае явно любит троицу.

Разбудил меня сосед — тихий молчаливый парень лет двадцати с изможденным сероватым лицом жителя городских окраин. Мы, оказывается, уже давно остановились и не торопясь выгружались. Нас построили в гулком высоченном ангаре орбитального комплекса, и крепкий коренастый дядька, судя по ухваткам, сержант, минут двадцать объяснял нам, что отныне мы просто зелёное говно без права голоса. Это я уже слышал. Моя скучающая физиономия явно привлекла внимание сержанта, и он остановился напротив.

— Ты! — Он намеревался ткнуть пальцем мне в грудь, но я на мгновение сконцентрировал массу тела на грудных мышцах. Результат — вывих пальца и окончание лекции. Сержант еще раз зыркнул в мою сторону ошалелыми глазами, но я сделал вид, что к происшедшему не имею никакого отношения.

Затем нас по одному стали заводить в небольшие каюты, где штаб-офицеры заполняли анкеты.

Тусклый высокорослый лейтенант-перестарок с белесым, голубоватого оттенка лицом — своеобразным 'корабельным загаром', и полной, от плеча до пояса шеренгой наград, угрюмо скалясь, водил ручкой по бланку анкеты.

— Имя?

— Рей! — бодро отрапортовал я, преданно заглядывая в его физиономию.

— Имя, которым желаете именоваться во время службы?

— Без изменений! — гордо ответствовал я.

— Кому направить уведомление о смерти?

Я подумал секунду и внезапно вспомнил роскошный обряд Принятия Семьи. Мои губы почти без участия головы произнесли:

— Семья Лиордан, планета Гаррогатри.

Ручка сначала остановилась, а потом он, подняв глаза, неожиданно сильным голосом спросил:

— Какое отношение имеете к семье Лиордан, рекрут?

Я замялся подбирая эквивалент.

— Член семьи.

— Я не знал, что у маршала Лиордана сын... — он устало потер глаза и произнес: — Будете дома, принц, передайте привет от флаг-лейтенанта Роккори. — И внезапно гаркнул: — Свободен!

Я выкатился из кабинета. А офицер начертал недрогнувшей рукой в графе 'настоящая фамилия' 'отвечать отказался'. Мотив такого странного, на первый взгляд, поступка лежал в корне гатрийской психологии. Они предпочитали продвижение на основе личных качеств, а не свойских протекций. Поэтому сержант оказал мне естественную, по его представлениям, услугу, избавив от штабных погон и внимания дворцовых лизоблюдов.

Расселили нас по уютным комнаткам примерно на сто человек каждая. Каждый день с утра до вечера мы бегали и прыгали по бесконечным коридорам базы, ползали по металлическим конструкциям и заполняли длинные тесты. Я сперва не очень усердствовал. Но потом вспомнил, что мои попытки отсидеться в тихом месте всегда кончались особо гнусными проблемами, и подналег. Понемногу толпа уменьшалась. 'Сортировка' работала словно отлаженный конвейер. В конце концов и мне предложили с вещами на выход. В составе группы из пяти рекрутов меня сначала перебросили на фрегат 'Звезда Ренадис', а потом в одиночестве армейским беспилотным курьером на базу 'Тонеранд' — грандиозное сооружение, одну из главных баз Имперского Флота и основную базу Звездного Десанта. Меня еще неделю куда-то таскали, тестировали, пока я не очутился в шестом учебном лагере Звездного Десанта на планете Вирган.

Тот, кто придумал здешний распорядок, наверняка был полностью собой доволен. Подъем до рассвета, отбой в полночь, если, конечно, кому-то из офицеров не приходило чего в голову. А приходило, надо сказать, довольно часто. Я, в общем, небезосновательно считал себя крепким и готовым к таким вот переделкам, но из меня тут быстро выбили спесь и пыль. Нюанс системы заключался в том, что в лагере не подгоняли под единый стандарт всех, кто не успевал, а каждому давали его предельную нагрузку. В итоге я бегал с двадцатикилограммовыми утяжелителями, тогда как мои друзья двигались или налегке, или с гораздо меньшим грузом. Браслет, он же датчик, лучше всякого доктора говорил, когда солдат по-настоящему устал и когда он начинает филонить. Оттягивался я только на занятиях по рукопашному бою и на стрельбище. Но и то до тех пор, пока меня не назначили старшим инструктором всех шести групп...

Потом прошла первая волна отсева. Подавляющее большинство моих сокурсников отправилось в боевые подразделения. А нас, весь поредевший второй полк, сформировали в одну роту и продолжили измываться. Набор учебных предметов заставил меня сильно призадуматься. Топография, навигация и матчасть, включавшая в себя от бронескафандров особой конструкции до всяких пушек-клайдеров и вообще ни на что не похожие предметы типа ксенопсихологии, рукопашного боя в условиях низкой гравитации и прочего. По всему выходило, что тихой службы в уютном месте нам не видать.

Оружие, которое использовала Империя против своих врагов, конечно, не шло ни в какое равнение с привычным мне. Стволы, в основном гатрийского и лахторского производства, трех типов. Лучевые, волновые и более знакомого мне баллистического типа. Удобные, прочные и легкие, они превращали стрельбу в приятную забаву. Были образцы, сами отслеживающие и распознающие мишень. Специальный предохранитель, отслеживающий спектральные характеристики формы и датчики 'свой-чужой', не давал выстрелить в соратника. Но ручное, то есть предназначенное для человека оружие не шло ни в какое сравнение с тем, которое использовали, одевая бронескафандр. А сам скафандр — это вообще песня. Более полутонны брони и послушных малейшему движению сервомоторов делали возможным такие трюки, какие я мог себе позволить только в отсутствии гравитации. Типа тройного сальто назад с переворотом. Специальный датчик у основания черепа и вдоль спинного мозга сканировал двигательные центры нервной системы и передавал импульсы на экзоскелетную систему. Можно было даже играть на рояле, если только найти инструмент, что выдержал бы подобное издевательство... Обучаясь работе в броне, мы летали на гравитронах скафандра, бегали, прыгали, лазали по горам и даже играли небольшим стокилограммовым мячом. Истинным наслаждением для меня было видеть, как на моей стальной ладони взорвалась стандартная штурмовая граната. Только немного тряхнуло руку, осколком поцарапало лицевой щиток, да я получил двадцать часов штрафных работ.

К этой куче высокопрочного металла и пластика, оснащенного портативным диагностом, тактическим компьютером и прочими благами цивилизации вплоть до портативного клозета, так вот, к этому чуду в комплект полагалось еще и оружие. Впрочем, у монстра, способного кулаком пробить бетонную стену, и оружие было соответствующее. Трехствольный синфазный излучатель весом в две сотни килограмм вполне достойно мог бы смотреться и на тяжелой бронетехнике, а были еще разные генераторы не вполне целебных полей, защитный энергококон и многое другое. Управлялась спрятанная в скафандр машинерия с пульта на левой руке или голосом.

Помимо коллективных, у каждого были собственные предметы. Велоранда Иси, или просто Вел, проходила особые тренировки на вождение всего, что движется и управление всем, что управляется. Видели мы ее только на общегрупповых зачетах да в редкие слеты в гарнизонном баре.

Еще один член нашей команды, Миконо Си Ари или просто Мики, была специалистом по инженерным коммуникациям, сетям и компьютерам. Мики мы видели почаще, но тоже в силу специфики изучаемых предметов не каждый день. Но при этом общефизическая, стрелковая и тактико-техническая подготовка была у нас одна на всех.

Еще нас учили владеть нетрадиционными видами оружия, всем подручным барахлом и принимать решения в нестандартных ситуациях.

Помню, как нас вывели к берегу реки и, поставив напротив мишеней на другом берегу, сказали, что никто не уйдет отсюда, пока не поразит свою мишень. Да, самое главное. Я забыл сказать, что оружия нам, естественно, не дали... Первым справился Риги, взрывной и подвижный гатриец с хорошим чувством юмора и почти полным отсутствием тормозов. Он снял пряжку с ремня, вложил ее, словно камень в пращу, в тот же ремень и с одного замаха пробил мишень насквозь. Мастеря лук, я наблюдал, как два моих товарища, братья-близнецы Порри и Дах, радостно сочинив из молодых деревьев и своих ремней нечто вроде рогатки, с пятого или шестого захода сбили огромным валуном сначала одну, затем вторую мишень. Я тоже с четвертой стрелы, похожей, скорее, на обгрызенное бобром бревно, попал в цель. Только один из нас, Тик, здоровый детина метров двух ростом, маялся, не находя выхода. Наотрез отклонив все предложения помочь, в конце концов он нырнул в достаточно бурную реку и быстро поплыл к другому берегу. Если бы все было так просто, наши отцы-командиры не были бы таковыми... Внезапно в воде мелькнуло одно длинное темное тело, а затем еще и еще. Видимо, еще до нас это место обильно прикормили курсантами.

— Риги! Держи! — Я метнул ремень гатрийцу. — Порри, Дах, закидайте камнями реку! — И рывком натянув тетиву на своем бревне, стал выцеливать речных охотниц. Но ловкий гатриец уже раскрутил импровизированную пращу, и моя остро заточенная по обычаю космодесанта пряжка, весело булькнув, вспорола живую плоть. Одуревшее от боли чудище вскинулось над водой для того, чтобы получить заостренной палкой в глаз. Тем временем близнецы открыли настоящую канонаду, пуляя большими гранитными валунами по воде. Попасть они, конечно, ни в кого не попали, но дали возможность Тику переплыть реку. Он выскочил из воды в тучах брызг, подскочил к своей мишени и, пробив ее ударом кулака, кинулся обратно. На этот раз путешествие было гораздо спокойнее, потому что братья своим артобстрелом расшугали всю живность на много километров вокруг.

Ничто не вечно... Всю нашу группу, отмучив напоследок тестами и учебными заданиями, уже готовили к какому-то очередному гадству, когда лагерь вдруг превратился в разворошенный муравейник.

Обычная, пусть и достаточно бестолковая суета учебного центра была разбита в пыль странным ритмичным рёвом. В это время мы удобно расположились в заросшем зеленью закутке прямо напротив штаба бригады. Я вопросительно ткнул в бок Риги, общепризнанного авторитета в области армейского быта и нравов.

— Это боевая тревога. — И не отрываясь от котелка с едой, Риги продолжил. — Это значит, настоящие трупы и полные карманы дерьма.

— А вон и девчонки бегут... — меланхолично и задумчиво проговорил лежащий на скамейке Тик, прикрывая глаза от солнца своей огромной ладонью.

— Кончай жрать, а то весь скафандр уделаешь! — сказал я Риги и встал, потягиваясь.

— Накаркаешь... — Риги помрачнел.

— Уже! — Рядом, высматривая что-то в районе оружейных ангаров, веселились близнецы.

— Что уже? — Не понял Тик и привстал. А увидев то, над чем хихикали близнецы, выругался. — А, преисподнюю им в зад!

Я медленно перевел взгляд с красиво бегущих девчонок в ту сторону и почувствовал, как в сердце что-то сбилось с ритма.

Из Ангара-9 выкатывали полную подвеску бронескафандров. Сорок штук. Вариант исполнения — 'Штурмовой — А', вес восемьсот килограммов, и еще примерно полстолька же навесного оружия и боеприпасов, каковое техники уже проверяли неподалеку.

— Все! — объявил гатриец, отодвигая пустой котелок. — Я готов!

— Ага, — сказал я задумчиво. — Тебя только ждали...

Не успел я закончить тираду, как в наручных коммуникаторах громко пискнуло и сухой обезличенный голос оператора произнес: — Штурмовой группе 18 прибыть к Ангару-9 для получения боевого задания. Повторяю...

Значит, мы уже не учебная, а вполне боевая группа. Интересно девки пляшут...

Подхватив на бегу Вел и Мики, мы солидной дембельской рысью двинулись в указанном направлении.

Возле здания уже суетились ребята из параллельных групп и наши инструктора.

— Бегом! — Заорали они, завидев нас. — Разобрали банки!

Не сбавляя хода, мы запрыгнули в люки на спинах скафандров и начали приводить их в рабочее состояние.

Колпак, люк на спине уже затянулся жесткой диафрагмой... Герметизация — порядок. Тест системы обеспечения — норма. Энергоблок? 96 % — О.К. Тест защитных систем — норма. Медблок — порядок. Тактическая и оперативная связь? Вспыхнул неярким светом полупрозрачный экранчик на лицевом стекле шлема, отображая тактические засечки активных целей. Все точки светились зеленым. Стало быть, вокруг свои. Ну кто бы мог подумать? — Норма. Я спрыгнул со ступеньки, на которой стоял, и подскочил к оружейникам. 'Лиморан-200' — правая сторона. 'Дентрон Аси' — левая. Зенитный излучатель 'Амрок' пока за спину. 'Леган-976' — на пояс. Мины, быстро развертываемая заградительная система типа 'Ассонди', в просторечии — 'могильный холм', противоракетный блок — все на внешнюю подвеску. Подвигался. Порядок. Подумал секунду и подхватил с одной из тележек авиационный 'Дентрон Гобо', похожий на сигару с короткими ножками с недлинной гусеницей зарядной ленты поперек. Оглянулся вокруг — никто не протестует. Глядя на меня, все члены нашей группы тоже похватали снятые когда-то с тяжелой техники стволы. Конечно, некоторый перегруз экзоскелета налицо. Но с такой пушкой как-то спокойнее.

Посверкивая венчиком командирской связи и небрежно удерживая импульсную танковую пушку на плече, в командирском скафандре подплыл на гравитронах кто-то из инструкторов.

— 18-я, за мной! — и порысил куда-то влево.

Судя по голосу, нами командовал сам заместитель начальника базы полковник Тилоран ден Кешиф. Старый вояка, прозванный курсантами Стальным Дятлом за весьма специфические принципы воспитания.

Мы остановились примерно в двадцати километрах от лагеря на краю леса, за которым было засеянное рыжеватой жесткой травой поле до самого горизонта.

— На орбитальную базу совершено нападение! — прокаркал Дятел, умащивая свою пушку на обломке валуна. — Они отбились, но часть атакующих прорвалась к планете. Есть сведения, что главной их целью является наша база. Задача — не дать прорваться к главному куполу с секторов... — на стекле шлема бледной зеленью замерцала тактическая карта и красным штрихом — наши сектора ответственности... — 12 — 17. Атака будет произведена силами штурмовиков 'Лограс Мино' и легких транспортов типа 'Дхамми-168'. Они не знают о существовании у нас тяжелых скафандров, поэтому кое-какой шанс есть. Сейчас рассредоточиться и занять позиции. Наверх не выскакивать. Огонь вести только по конкретным целям. Если зацепят, бросайте все и отваливайте до бункера.

— Командир! А кто ОНИ? — прозвучал в наушниках голос гатрийца.

Не выговаривая за нарушение уставных правил обращения, Дятел задушено произнес: — А хрен его знает... По почерку ну самые что ни на есть пираты, а по вооружению так фассонианцы. С другой стороны, тактика наземного боя чисто аллианская. Так что не напрягай мозги, сынок! Убей их, сколько сможешь, и выживи. Вот тебе мой командирский сказ. — И, видимо, получив по закрытому каналу информацию, совсем другим, твердым и решительным голосом полковник скомандовал: — Атакующие звенья в секторе 14-15. К бою!

Я уже прилег сбоку от черного цилиндра 'Дентрона', стараясь не перегибать идущий от него к скафандру капризный кабель и, памятуя об акустическом ударе, прикрыл внешние микрофоны щитками. Дал команду на активацию пушки, она, мягко приподнявшись на суставчатых опорах, замерла. Две тройки 'лограсов' появились на бреющем. И тут же заквакал прицел пушки, сообщая, что 'она готова'. Ну и славненько.

Ххах... и скафандр дернулся от ударной волны, рожденной волновым импульсом. Шедший самым первым штурмовик просто превратился в пыль. В наушниках тут же раздался довольный гогот друзей.

Веселье, впрочем, не помешало им посбивать остальные цели. Я бросил в микрофон:

— Парни! Всем поменять позицию. Оттянулись в лес. И не меньше ста метров.

— Ты чего это раскомандовался? — обиделась Мики.

— Отставить разговоры! — прокаркал Дятел. — Подтверждаю распоряжение. Бегом рассыпались по лесу и залегли по норам!

Мы едва успели, когда по нашей первой позиции ударили ракеты. Только-только отлетались осколки, как на горизонте вновь замаячили штурмовики. Теперь они шли прямо на нас, поливая вокруг неприцельным, но очень плотным огнем. После всех перемещений я оказался на крайнем правом фланге, поэтому надвигавшиеся штурмовики видел немного сбоку. И хотя дистанция поражения была слегка выше нормы, я включил автоматический режим, отсоединился от пушки и рванул в сторону.

'Дентрон' успел запалить еще два штурмовика и заставить остальные развернуться в сторону непрерывно бьющей фиолетовыми лучами зенитки. Штурмовики воткнули в мою пушчонку, наверное, весь свой запас ракет, потому как взорвалось и полыхнуло там в полнеба. Но и ребята не дремали, нашинковав 'лограсы', так удачно повернувшие к ним бортами, в мелкую сечку.

Первой подала голос Вел.

— Рей... Ты меня слышишь? — спросила она.

Вот ведь, волнуется, переживает. Пустячок, а приятно.

— Да слышу, слышу... — Хмуро ответил я, переживая потерю самого могучего аргумента в коллекции.

— Ха! А я думал, ты все! — радостно отозвался Дах.

— Не дождетесь! — ответил я и на пределе видимости, там, где горизонт расплывался в дрожащую от знойного марева муть, узрел мелькнувшее на развороте крыло. Подыскав глазами подходящее дерево, я осторожно полез вверх. Могучий, в два обхвата ствол скрипел, но держался, пока я, ломая ветки своей тяжкой тушей, взбирался наверх.

— Эй! Сынок! — окликнул меня Дятел, имевший перед глазами трехмерную карту с нашими засечками. — Ты чего удумал?

— Командир! По-моему, у нас гости! — ответил я, озирая поле с двадцатиметровой высоты.

— Удивил! Давай слезай оттуда...

— Пешеходы, — добавил я и скользнул вниз.

— А бездна их побери! — выругался полковник. — Много?

— Сотен пять, и по-моему пара-тройка 'Штормов'.

— Ну! — преувеличенно весело отозвался Стальной Дятел. — Помирать, так с музыкой.

— Не надо... — прошептала Мики.

— Чего 'не надо'? Сам не хочу! — крикнул полковник. — К бою!

— Парни! — окликнул я ребят. — Минные пеналы в порядке?

— А на хрена...

— Молчи и слушай! — прервал я говорливого гатрийца. — Порри, Дах. Вы у нас в центре?

— Ага! — хором отозвались братья.

— По моей команде отстреливаете мины на предельную дальность. Все разом. Ден, Тик и Мики. Ваш рубеж — пятьсот метров. Командир, я и Вел на триста. Но только по команде! Поставить четырехсекундный таймер. После пуска залечь поглубже.

Мины дистанционной закладки легко обнаруживались самыми примитивными детекторами и уничтожались еще на подходе. Так себе оружие. Но я планировал совсем другое.

Волна наступающих приближалась. В оптику, уже можно было разглядеть отдельных солдат, посверкивающие коробочки бронетранспортеров и горбатые силуэты шагающих роботов 'Шторм', но я хотел подпустить их поближе.

— Ребята, спокойно.... Подождите. Еще немного. Еще... ЗАЛП!

Целое облако мин, выброшенное из пеналов на спине бронескафандров, враз накрыло порядки наступающих. И сдетонировав одновременно, мины образовали облако объемного взрыва диаметром в три четверти километра.

Поскольку любопытство было одним из моих самых сильных качеств, я, естественно, не выполнил свое же пожелание упасть в ямку, а наблюдал свою идею в действии, оперевшись спиной об толстенный древесный ствол.

Огромная полусфера огня в мгновенном движении накрыла наступающих призрачным шатром и тут же схлопнулась под действием выгоревшего изнутри кислорода. Месиво из железа, людей и земли — вот все, что осталось от наступавшего полка.

— Это да а... — раздался голос Стального Дятла. — Сам придумал, или подсказал кто?

— Да... — Я замялся, не зная, что и ответить, и в этот момент прямо из под облаков на нас посыпались гатрийские 'Черные посланники' и с ревом унеслись дальше. Дятел на несколько минут утух, а затем вновь проявился.

— Все, ребятки. Отбой...

— Как все? — разочарованно пискнула Вел. — А мы только разошлись!

— Эх вы, — скрипнул Дятел. — Навоюетесь еще, зелень! До усрачки.

12

На основании приказа командующего Имперскими вооруженными силами Маршала Ледаро, назначить командиром четвертого ударного флота Имперских Военно-Космических сил Шеф — Адмирала Логара Агло ден Акарифа.

Начальник генерального штаба Шеф — Адмирал Бокхас Девятый

Несмотря на серьезные потери, которые понесла школа — восемь курсантов и два преподавателя погибли, накрытые лучевым ударом с орбиты, еще на марше — все до единого получили запись в личное дело 'Боевая миссия — успешно', а нам семерым по представлению шефа учебной бригады отвалился Флотский Крест третьей степени. Кроме прочего, лично меня потащили на тягомотнейший торжественный обед в окружении адмиралов и генералов, что, впрочем не помешало нам всем напиться до невменяемости. Произошло это по объективной причине. Поскольку невероятное в Звездном Десанте событие — присвоение курсанту звания ксантагера или, в доступном переводе, Штурм — мастера , все поспешили отметить 'как полагается'.

А наша группа в полном составе, получив все причитающиеся зачеты и погоны эксаннера , отбыла в расположение штурмовой группы Четвертого ударного Имперского флота — эскадры 'Черные Ястребы'. Разведполк, в котором нам предстояло служить, выполнял задачи оперативного обеспечения флотских операций, захвата командных центров, диверсий и прочей суеты в полосе ответственности группировки. Двенадцать кораблей эскадры, среди которых был флаг-линкор 'Ассади' и шесть крейсеров класса 'Эссарх', были способны на многое. Квартировали мы, как и вся флотская разведка, на 'Ассади' — суперлинкоре, несущем на своих пусковых платформах более трехсот аэрокосмических истребителей и даже эскадрилью 'Черных посланников', чьи дельтовидные черные тела были очень хорошо знакомы многомиллионным толпам покойников во всех мирах, куда залетали эти птички.

Именно с этого корабля производились орбитальные сбросы в тех случаях, когда требовалось загнать в мясорубку сразу большую толпу десантников. На огромных, километровой длины сбросовых эстакадах покоились полторы тысячи десантных модулей типа 'летающий гроб' и даже штук десять больших посадочных катеров типа 'братская могила' на четыреста смертников единовременно.

Вопреки моим ожиданиям, группу не расформировали, а держали в составе диверсионно-разведывательного крыла, целиком состоявшего из законченных отморозков. По причине неимоверного разгильдяйства в не боевой обстановке и жуткого блядства, держали нас на дальнем пилоне 'Ассади', впрочем, в аварийной ситуации он был вполне самостоятельным маневровым блоком. Что совсем не мешало нашим шалостям. Мне первое время было не совсем понятно, почему наши отцы-командиры терпят весь этот бардак, но после первого боевого все встало на свои места.

Я как раз заканчивал консультировать флотского штурмана, а по совместительству роскошной блондинки с умопомрачительными ногами и тонким породистым лицом, по поводу некоторых обычаев и способов, принятых в Звездном Десанте, когда мой браслет гнусаво хрюкнул и голосом Аледо Рондай, полкового флаг-оператора, произнес:

— Взвод 'Тарри' — боевой. Шесть, двадцать, сорок один, двенадцать.

Застегивая на ходу штаны, я уже несся по коридорам и переходам, а в голове шумел настоящий шторм.

Сорок первая аппарель уже клубилась техническим людом, окружившим десантный катер 'ДК-300' с бортовым номером 12, и вылетающим из коридоров личным составом батальона 'Ронда'. Последним через служебный люк в потолке, сделав изящный переворот в воздухе, приземлился Риги. Наверняка сокращал себе путь по техническим ходам. Не тратя время на пустые разговоры, мы рассосались по банкам шестого класса. Вообще, по уставу полагалось перед посадкой в катер провести трехминутный тест систем, но мы, доверяя своим техникам, никогда не тратили на это время. Даже обязательный в таких случаях доктор отсутствовал.

Двадцать минут, отпущенных командованием на упаковку, истекли. Полыхнув стартовым полем и пробежав по ртутно-сверкающей решетчатой эстакаде, катер отвалил в пустоту.

Медблок скафандра уже вкатил каждому, что полагается, и мозги плавно вошли в рабочее состояние. Дожидавшийся именно этого момента командир батальона, лахторец Проган Двадцать Девятый по кличке Злобный Поган сухо и монотонно, словно заговаривая зубную боль, пробубнил на командирском канале:

— Батальоны 'Биринго' и 'Эсавес' полка 'Пустынный ястреб' влетели в засаду. Они блокированы в ущелье, обозначенном на так-навигаторах. Применение тяжелого вооружения невозможно по причине сейсмичности ущелья. Их просто завалит на хрен... Наша задача — атакой на космодром и командный центр отвлечь тяжелую технику фассонианцев, чтобы это говно могло по нашей команде начать прорыв. Не геройствовать особо, и боезапас не жалеть... Работаем в группах... Специально для новеньких, — ага, это для нас стало быть, — повторяю. Не геройствовать! Постарайтесь найти щель поуютней и работать оттуда. Боевая задача для вас — выжить. Все понятно?

Вопрос был, впрочем, риторический. Наш шанс умереть всегда рядом.

К этому моменту шедший на предельном ускорении катер сильно тряхнуло. Мы уже в атмосфере.

— Готовность к десанту! — проорало переговорное устройство, и наши кресла перешли в предстартовое положение, чуть-чуть откинувшись назад и прихватив седоков защитными скобами.

Катер качнулся и стал ощутимо заваливаться на вираже, пока не встал боком к поверхности. В таком положении нас и отстрелили. Прямо с посадочных мест, веером. Я только что успел крутануться ногами к земле, как она довольно чувствительно, невзирая на воющие на предельной нагрузке гравитроны, ударила меня по ногам. Никто, впрочем, не в претензии. Именно такой вот противоречащий всем мыслимым и немыслимым правилам пилотирования маневр и спас нас от зенитных батарей космопорта.

Рысью и на всякий случай зигзагом я рванул к серебрившимся невдалеке шпилям контрольной башни. Со стороны порта засверкало, и несколько левее моего маршрута вспыхнуло черно-багровое облако взрыва, но тяжелый скафандр даже не качнуло. Вообще-то три сотни целей, мчащихся со всех сторон, словно бешеные зайцы — проблема даже для электронных систем наведения. Особенно учитывая всякие системы подавления огня, завесы и прочее барахло.

Космопорт! Я аж фыркнул от возмущения. На карте все это скопище разнокалиберных сараев и бараков выглядело куда солиднее.

Я достаточно быстро отстрелил все, что двигалось в моем секторе и, выбрав, как мне казалось, приличную позицию, прилег и задумался.

Командно-диспетчерский пост — это, конечно, интересно... Но, боюсь, там и без меня тесно. А вот орудийная башня... Собственно, только башня и осталась из всей охранной системы порта. Остальное уже опрокинули саперными минами и растерзали. А мин, вероятно, больше не было. Некая безвестная скотина решила сэкономить. Убью, когда вернусь. Если, конечно, вернусь и успею добраться ранее остальных. Сейчас оставшаяся башня поливала огнем все, что только могла, но без особого успеха, поскольку наш народ большей частью уже рассосался по щелям, скрываясь от кинжального огня излучателей.

Саму башню там, где располагалась орудие, пробить было слабо. Это работка скорее для пушек крейсера. Но вот пролезть, наверное, можно.

Я выкатился от стены, на бегу полоснул из 'Лиморана' по ожившей вдруг огневой точке на пути, и рванул дурным зайцем к башне, под которой уже суетились наши ребята и бойцы инженерной группы.

— Порри, Дах, Вел! Кумулятивный заряд на дверцу орудийной башни. Быстро.

— Вот черт! — ругнулась Вел. — Как я сделаю тебе воронку?

— Две минуты! — отрезал я.

— Раскомандовался тут... — пробухтел Порри и умолк, напряженно ковыряясь в минно-взрывной амуниции. Однако к указанному сроку все было готово. Гулко ухнул направленный заряд, и массивную крышку люка разворотило лепестками внутрь. Дыра была такой тесной, что нечего было и думать о том, чтобы пролезть в тяжелой броне. Собственно, в этом и была главная сложность. Воздух планеты был практически непригоден для дыхания. Не долго думая, я провентилировал легкие до звона в ушах, отключил системы скафандра и через спинной люк рыбкой выскочил наружу, Мики пыталась меня задержать, но я уже заныривал внутрь.

Странно, но внутреннее пространство уходящего вверх на добрую полусотню метров цилиндра было гораздо меньше, чем снаружи. Через секунду я догадался, что дело в невероятной толщине стен башни.

По идее, наверх вел лифт, но, скорее всего, эта дорога мне противопоказана. Чертыхнувшись про себя, по скользким от густой липкой смазки тросам я полез вверх. К концу пути я был грязным и вонючим, словно военно-полевой сортир, а в голове от нехватки кислорода стучал кровавый молот. Нечего было и думать о том, чтобы глотнуть воздуха. И это обстоятельство смело даже те малые крохи человеколюбия, что оставались в моем сердце. Посему, сорвав аварийные задвижки верхнего люка, я ввалился в аппаратную башни, мгновенно убил всех операторов и рухнул на клепаный пол, хватая пахнущий кровью и железом воздух.

Потом, разобравшись с некоторым трудом в автоматике, сбросил аварийными пиропатронами изуродованную нами нижнюю крышку люка и уже белым лебедем спустился на лифтовой платформе. Чтобы не пачкать скафандр, разделся догола и залез внутрь. Но моя идея на этом вовсе не заканчивалась. С помощью Мики и Карсо, старшего инженера стрелковых систем, я сбросил громоздкий бронекупол, подключил системы наведения и поворота к электронике скафандра, а все мое оружие — к стационарным генераторам и системам охлаждения. Получилась очень смешная, но, боюсь, недолговечная конструкция, поскольку сидел я теперь не только словно овощ на грядке, открытый всем ветрам, но и был окружен весьма взрывчатым оборудованием. Зато без массивного колпака вся установка крутилась намного быстрее и наводилась лучше. Древний спор между массой, защитой и скоростью с силой удара в данном случае был решен однозначно, поскольку Мики по моей просьбе сорвала все предохранители с цепей привода башенных двигателей и орудийных систем.

Выслушав мой доклад, Злобный Поган помолчал, потом вздохнул и сказал тихо:

— Продержись хотя бы пять минут. Иначе даром сдохнешь...

Я как раз жевал бублик, сунутый мне сердобольной Мики, поэтому пробубнил нечто утвердительно-бравое и отключился. Попробовал еще раз всю систему. Вверх-вниз, вправо-влево. Правда, от угловых перегрузок немного темнело в глазах и шумело в голове, но нельзя же иметь всех сразу...

Спаренный со штатной импульсной многопотоковой пушкой, мой 'Дентрон' должен по идее давать в створе луча не менее двух тысяч единиц. А 'Лиморан' будет работать на перенасыщение защитных полей. Для танка должно хватить. Наверное. Но главный мой шанс — стрелять быстро и точно.

'Пять минут, пять минут...'

Сверху мне хорошо был виден и каменистый уступ, за которым начинался вход в каньон, и наши позиции. С начала высадки прошло совсем ничего — около десяти минут, а над каньоном уже поднималась пыль.

— Двадцать шестой на связи. Сектор девять, угол шесть. Вижу облако пыли.

— Понял тебя, Два-шесть! — отозвался Поган и тут же по общей связи гаркнул:

— К бою! Ну, грешники, пора принимать покаяние.

Первый выскочивший на равнину танк, легкий разведчик 'Минго-А', ребята сожгли дружным залпом и без моего участия, поскольку я, полагая себя козырным, но короткоживущим аргументом, пока помалкивал.

Короткая передышка и, видимо, после перегруппировки сил наверх выскочила сразу тройка тяжелых рейдеров-гравиходов высшей защиты. Слева снизу от меня под брюхом крайнего слева рейдера выплеснулся столб огня, и противотанковая ракета перевернула его брюхом вверх.

Кто ж это такой запасливый? — подумал я, ловя в прицельную сетку головную машину.

От энергоудара на мгновение потемнело в глазах и во рту появился привкус крови. Рейдер клюнул тупым рылом, вспахивая грунт, и через долю секунды превратился в огненный шар. Второй только что успел поднять хоботообразный ствол, но ударная волна от взрыва сбила прицел и залп прошел в стороне. Второго шанса я ему не дал.

Пока я развлекался, на плато уже выползли шесть точно таких же танков и настоящий монстр, сверхтяжелый сухопутный линкор. Восемьсот тонн. Как его земля носит? Короткая очередь перед наступающими порядками, и поле боя утонуло в пылевой завесе. Из-за большого количества металлических примесей в местной почве сканеры систем наведения, и наши, и вражеские, ослепли.

— Ты что же творишь, гад!

Не отвечая Злому Погану, я закрыв глаза, пульсировал в новом ритме, а подчиняясь только верхнему зрению, руки сами довернули пушечную связку.

Залп! Затем еще и еще, пока багрово пульсирующее пятно не придвинулось так близко, что грозило раздавить своей мощью.

Удары пушек, слившись в одну длинную очередь, нащупали в пыльном месиве тушу линкора. Несмотря на ураган выстрелов, я только нагружал защитное поле линкора так, что он не мог вести ответный огонь, но придвигался все ближе и ближе. Еще полтора километра, и он разровняет здесь все так, что не надо хоронить...

И, словно очнувшись, парни из нашего батальона, все еще ничего не видя, но ориентируясь на мои выстрелы, сконцентрировали огонь на линкоре.

Сначала дрогнул и опал энергощит, а затем, неловко зачерпнув правым боком и развернувшись вокруг оси, линкор вспыхнул ослепительным красно-синим огнем.

Через несколько минут вся картина боя смазалась. Я почти ничего не помню из того, что происходило в конце. Сквозь пар, хлеставший из пробитых шальным осколком шлангов систем охлаждения, мелькали неясные тени, багровым огнем светился индикатор систем жизнеобеспечения, потом полезла противопожарная пена, что-то ослепительно вспыхнуло, разбрасывая капли раскаленного металла, и все исчезло.

Очнулся я в койке госпиталя. Как оказалось впоследствии, меня спас родной скафандр. Именно он, выдержав не предусмотренный никакими нормами прямой удар лучевой танковой пушки, не распался в пыль вместе со мной, а умер только после прибытия на базу, и то от вскрытия, учиненного, чтобы выковырять меня изнутри...

Но самое смешное было потом. Когда, я получив всех причитающихся мне как герою белых слонов, явился пред ясны очи Злобного Погана, тот вместо победных фанфар устроил мне длинный и нудный разбор полетов с полосканием мозгов и шевелением прелого сена.

Уже позже, в офицерском баре, где мы праздновали окончание 'экскурсии', один из ветеранов, штурм-мастер Элиго Ронгар, снисходительно пояснил:

— Ты понимаешь, это для всех остальных ты герой. А у нас, — он с улыбкой обвел взглядом сидевших рядом товарищей, — это обычная операция. Знаешь, как нас называют флотские остряки? 'Стальные мослы'. Так что... — он хлопнул меня по плечу, — делай выводы, парень!

Не знаю, как у кого, а у начальства мы были действительно на хорошем счету, так как вместо положенной всем полуторамесячной отсидки на базе для переформирования, замены и ремонта техники мы получили трехнедельный отпуск на планету первого класса Вигор.

С хохотом и воплями мы выкатились с грузовой аппарели орбитального челнока и нестройной гомонящей толпой побрели к таможенным терминалам.

Сам досмотр был чистой формальностью, так как оружие, наркотики и все остальное можно было совершенно свободно приобрести на самой планете в количестве, точно соответствующем вашим деньгам. Правда, цены не просто кусались они я бы сказал, были похлеще любого ужастика...

Не разбирая дороги и даже не устроившись в гостинице, мы ввалились в роскошный ресторан. Холеный и важный, словно церемониймейстер двора, мэтр остановил одним движением пальцев бегущего к нам официанта и сам направился к нашим столикам.

Думаю, что ребята и сами не представляли, насколько дорогой кабак выбрали. Хрустальный пол с огромным, во всю величину зала, аквариумом в котором плескались невиданные твари, горящие вокруг свечи и золото... Я сделал ладонью жест 'сидеть тихо' и вышел из-за стола ему навстречу. Просто не хотел, чтобы в первый же вечер ребят выдворяли на улицу, словно попрошаек.

— Дорогой, — я зацепил мэтра за локоток и развернул в противоположную сторону. — Вы наверняка хотите знать, насколько мы кредитоспособны? — Я просто лучился обаянием. 'Бонд, Джеймс Бонд'.

— Эээ... Да... Мы...

Договорить ему я не дал.

— ТрансГалТурист у вас в ходу? — ласково осведомился я.

Он наконец-то справился с собой и утвердительно кивнул.

В свою очередь я вынул из кармана парадного кителя сверкающую бриллиантовым напылением кредитку и воткнул ее в щель считывателя. По мере того, как сумма на экранчике проникала в мозг мэтра, его глаза округлялись, а челюсть свисала вниз.

— А теперь, — я заглянул в его глаза так, чтобы он увидел свою смерть, — ты спишешь с этой карточки столько, чтобы хватило на самый дикий загул в твоем гадюшнике. Обычную публику отсечь! Пускать только самых роскошных профессиональных шлюх или дам на твой выбор, застольных говорунов, и всех, кто сделает вечер красивым и незабываемым. Музыкантов и бродячих поэтов тоже можно. Обзвони окрестности и узнай, кто из отставников Звездного Десанта и Имперского Флота может к нам присоединиться. Не забудь несколько красавчиков для наших дам. Всех оплатить авансом. Предупреди, чтобы отработали на полную. И главное. — Я немного понизил голос и смахнул несуществующую пылинку с его расшитого галунами камзола. — Сейчас ты подойдешь к столу и объявишь, что за заслуги перед Родиной вся сегодняшняя пьянка бесплатно. Я внятно объяснил?

Он уже был собран и сосредоточен, словно снайпер на позиции, и почти вытянувшись по стойке 'смирно', истово отрапортовал:

— Будет исполнено!

Я усмехнулся про себя. Вот что значит ясность цели, подтвержденная деньгами.

— Ну и славно. — Я отвалил к бару и оттуда услышал троекратное 'ура' халяве со стороны наших столов.

— Что такое? — поинтересовался я, вернувшись к столу, и когда мне рассказали о любезности нашего хозяина, как мог естественно обрадовался хорошей новости.

Счастливые рожи моих друзей были самой лучшей наградой для меня. Сам я рестораны и вообще подобные заведения не очень любил, и поэтому, отойдя в угол потише, стал наблюдать за гульбой со стороны. Внезапно мне пришла в голову еще одна мысль. Я подозвал жестом мэтра, усадил его за стол и поинтересовался, есть ли у него знакомый владелец экскурсионных бюро, а получив утвердительный ответ, продолжил.

— Значит так, тащи его сюда, и по прибытии познакомь нас. Если вы с ним не дураки, он будет через полчаса максимум. Время пошло.

И оно действительно пошло. Минуло всего около половины отпущенного срока, когда мэтр представил мне лысоватого крупного мужчину, одетого в бледно-желтый, по вигорской моде, плащ и мягкие шаровары, заправленные в невысокие белые сапоги. Слегка отечное лицо и мешки под глазами выдавали в нем любителя всяческих излишеств, а крупные, но сделанные с большим вкусом украшения — еще и знатока оных.

— Мой друг, — начал он, — сказал, что у вас ко мне есть дело?

— Ну... — Я рассмеялся. — Если приход в вашу фирму полсотни VIP-клиентов одновременно можно считать делом...

Он медленно вдохнул, а затем выдохнул.

— Вы сказали полсотни? Могу я узнать точнее?

— Точнее, шестьдесят три.

— Но, — он слегка удивился и посмотрел на меня поверх бокала. — Но... ведь вас шестьдесят четыре?

Я рассмеялся.

— Черт. Всегда себя забываю посчитать...

Тон его изменился и стал чуточку более деловым.

— Что бы вы хотели?

— Ну, как у нас говорили, 'деньги-наши, идеи-ваши'. Мне хотелось бы такого сервиса, чтобы ребята по возможности не заподозрили подвоха. Три недели отпуска, оформленные как выигрыши в лотереи, рулетку, и прочее...

Он помолчал. А затем осторожно, словно подбирая слова, произнес.

— Тут мне все ясно. Я думаю, наша фирма способна все устроить. На какую сумму вы рассчитываете?

— Десяти миллионов достаточно?

— Более чем. Но...

— Что? — Я оторвал глаза от веселящейся братвы и посмотрел на собеседника.

— Могу я спросить?

— Ну?

— А зачем это вам?

Я махнул остаток из бокала одним глотком и тихо, но внятно заговорил.

— Деньги — шлак. А у этих ребят завтра может и не наступить. Через три недели нам снова в мясорубку. И что потом? Обклеивать кредитными билетами гроб?

После короткого, но бурного отпуска, когда парни и девчонки с горящими глазами рассказывали о своих приключениях на Вигоре, меня зазвал к себе в кабинет Злобный Поган и наигранно небрежно поинтересовался:

— Ну, и сколько это тебе стоило?

Я подумал секунду. С одной стороны, врать Погану совсем не хотелось. Дядька он оказался вполне приличный. И даже не очень интересно где, когда, и как он меня срисовал с моими деньгами. Для такого старого клеща это не номер. И поэтому я ответил как мог честно.

— Около пятнадцати миллионов.

— Почему?

— Если завтра кого-нибудь из ребят не станет, я во всяком случае буду точно знать, что они успели ухватить свой кусок пирога со стола жизни. А если кто ни будь, станет инвалидом, то не будет до конца своих дней нуждаться ни в чем.

— Ясно. — Он помолчал, а потом вызвал на свой экран, стоявший ко мне тыльной частью, какой-то документ и спросил:

— Ты ведь в армии раньше служил?

Я только кивнул утвердительно, гадая про себя, чего там листал на экране Поган.

— А кем, если не секрет?

Я усмехнулся.

— Командир дивизии спецназначения. Генерал.

Он, казалось, не удивился.

— Сколько ж тебе лет? — спросил он и пристально посмотрел мне в глаза.

— Много. — Честно ответил я. — Больше, чем вам.

Он вздохнул и отключил экран.

— Принимай роту.

Вот так очередной поворот моей насмешливой судьбы вынес меня на очередную вершину. Но я не расслаблялся. Это генералам можно, хотя и не рекомендуется. А рота — один из самых сложных кусков армейской мозаики. Хозяйство, что досталось мне после безвременно ушедшего на пенсию майора Карно, было не только сложным, но и достаточно запущенным.

По своему обыкновению я тут же учинил дотошную ревизию и с помощью двух бывших жуликов Порри и Даха уличил снабженцев в крупной растрате. Правда, с момента, когда братья занялись снабжением роты, по всему 'Ассади' прокатилась волна краж со складов и громких скандалов, связанных с нехваткой различного оборудования. Но это уже были не мои проблемы.

Рота пусть и не сразу приобретала желаемые мне очертания, а задания что спускало на нас командование все более сложными. Но, солдат воюет, а контракт идет...

Голос старт-оператора был резок и сух, словно кусок вяленой рыбы в пустыне. Короткая нота, предваряющая любой эфир, и...

— Рота 'Архангел', готовность ноль. Пошел!!!

— Сам пошел! — это уже почти молча и сцепив зубы. Стартовое ускорение — 20g/ Язык прищемить плевое дело. Бамм... И... ну все, блин. Поехали...

— 'Архангелу' — удачи и светлых долин.

Тут уж отвечать придется. Этикет, понимаешь!

— Именем Предвечного! — Голос словно чужой. Голосовые связки работают натужно и вязко, будто в жирном киселе. Это из-за жуткой вибрации. Для такого дерьмового дела, как планетарный десант, самое то начало. Причем дальше, разумеется, будет только хуже.

Уже с самого начала эта история пованивала. Когда Эрдаро, одна из семей нашей могучей Империи, решила вдруг поискать счастья на стороне, ну то есть в стане наших заклятых друзей Свободного Пространства Фассон, то верноподданные вассалы Дочери Предвечного из живущих по соседству не придумали ничего лучше, чем собрать все свои разношерстные банды и попытаться кавалерийским наскоком взять родовое гнездо клана Эрдаро. Все было бы нормально, не будь там планетарной базы.

Эрдаро сначала снюхались с Фассон и втихаря несколько лет строили базу, а только потом, уверившись в собственной безопасности, громко объявили свои владения территорией анклава. Тут-то и прискакали лихие парни из захолустных семей.

Нет. Понять их, конечно можно. И в самом деле. Окраинная система, сектор, о котором Императрица до этого скорее всего просто не слышала. Единственный шанс продвинуться в сложной иерархии кланов — это выверт навроде того, который они отмочили. Ну и опять же земельки нарезать... Да вот только плодами им уже не воспользоваться. Пошли за шерстью, как говорится, а остались стрижены. Причем все до последнего человека.

Самое время для доблестных генералов и таких вот рабочих лошадок, как мои парни. Слава Предвечному, что квартировались мы на флаг-линкоре 'Ассади', замечательно приспособленному именно для таких авантюр, как высадка и поддержка планетарного десанта.

На обзорных экранах командирского модуля все восемнадцать точек, обозначающие такие же, как мой, модули типа 'летающий гроб' светились ровным зеленым цветом. Это означало, что телеметрия в порядке и все готовы к атмосферному маневру.

— Всем— всем. Выход на посадочную кривую. Аэротормоза на шесть.

Вообще-то все делает автоматика. Но доверять свою жизнь комочку микросхем стоит лишь в крайнем случае.

С того самого момента, как нам объявили приказ нашего Деда — Адмирала Логара Агло ден Акарифа — меня не покидало ощущение надвигающейся беды. Словно из-за горизонта наползала огромная свинцовая туча, несущая еще не вполне конкретные, но уже ясно ощущаемые проблемы. Я боролся с этим чувством как мог. Увеличил бое-энергозапас и пищевой рацион почти вдвое. Обшарил корабельные кладовые, и в дальних ангарах обнаружил шесть новеньких боевых роботов. Не знаю, для какого такого случая хранились эти машины от двадцати до ста пятидесяти тонн каждая, но я счел свою ситуацию именно таковой. Чего мне стоило перетащить этих монстров в посадочные модули — это отдельная история. Скажу только, что это была настоящая операция. Но если куча железного хлама может спасти хотя бы одну жизнь, то моими погонами стоило рискнуть.

В итоге наша стартовая масса возросла почти вдвое. Может, для какого другого кораблика это было бы проблемой, но 'Ассади' был по настоящему БОЛЬШИМ кораблем. Километров пяти длиной и около восьмисот метров в диаметре, линкор даже не почувствовал разницы в массе. А небольшие отклонения орбиты были тут же скорректированы электронными системами без вмешательства операторов.

— Ручной режим орбитального маневра! — Дублирование команд голосом — это дополнительная страховка прохождения и для бортовых регистраторов.

Машины, рассыпав строй, начали вход в плотные слои атмосферы. Тут же заработали постановщики помех, сбрасывая тонны всяческого барахла. В принципе, наш пакет был не первым, так что противовоздушная оборона если и осталась, то только фрагментами. Хотя нам даже одного кусочка хватит.

Тут же одна из зеленых точек, отображавшая на мониторе положение и состояние модуля — девятки, поменяла цвет на багрово-красный и тревожно запульсировала.

Накаркал...

Я лихорадочно щелкал тумблерами со своего крохотного пульта, зная, что точно так же на линкоре сейчас суетится линейный оператор нашего пакета. Еще я точно знал, что шансов на дистанционную реанимацию автоматики десантного бота практически нет. И к бабке ходить не надо, что их зацепили системы ПВО. А таким жестянкам, как наши, дай только повод, чтобы превратиться в братскую могилу. Девятка несла на своем борту в основном людей. Часть разведгруппы и тяжелых пехотинцев. Всего около двадцати человек. Для стартовых потерь слишком много.

И надо-то нам всего чуть-чуть. Снизить скорость падения до величины, которую смогут погасить маневровые двигатели бота. Топлива там, конечно, кот наплакал, сказано же, маневровые. Но нам должно хватить...

— Всем! Перевод траектории на баллистическую. — Конечно, так я отклонялся от первоначальной точки посадки почти на... Кстати, на сколько? Да... почти на сотню километров. Хорошо, что не назад, а в сторону. Ничего наверстаем.

— Модули 'восемь', 'десять' и 'семнадцать'. Попытайтесь зацепить 'девятку' швартовыми гаками. Топлива у вас на одну попытку. Максимум на две. Выполнять.

Остальные модули немного сманеврировали чтобы освободить место, а три ближайших выстроились в цепочку, чтобы не мешать друг другу. Первый заход восьмерки был неудачен. То ли пилот нервничал, то ли еще что, но проскочил он мимо, как баклан. Полоща дюзами и хлопая причальной штангой по бокам, словно разъяренный тигр хвостом. Зато маневр десятки был безукоризнен. Подвижная штанга с вакуумной присоской на конце четко зафиксировалась на борту девятого, и отвалила чуть-чуть в сторону пропуская семнадцатый, пилот которого так же четко, словно делал это много раз, состыковался с аварийным блоком. И тут на немыслимом изломе виража, чуть не врезавшись бортом с десятым, состыковалась восьмерка. Надо будет этому орлу всыпать по первое число... Но позже.

— Парни. А теперь нежно и ласково. Аэротормоза на три. Доложить нагрузку на гак.

— Восьмой. У меня пятьсот.

— Десятый — шестьсот десять.

— Семнадцатый — пятьсот пять.

— Теперь восьмому и семнадцатому тормоза на четыре. Нагрузка?

— Семьсот, семьсот десять, семьсот ровно, — как эхо отозвались пилоты.

— Теперь выводите на девять. И далее до тридцати. Плавно и не торопясь. Не пережгите причальный конец. Для всех, кроме аварийных ботов! Посадка в точку двести шесть-восемь. Парашюты в штатном режиме.

Закомандовавшись спасательной операцией, я сам почти прозевал высоту отстрела тормозных парашютов. Садился я на маневровых в облаке пара и гари. Почти двадцать G. Хорошо, что у меня кроме стапятидесятитонного боевого робота класса 'Ультиматум' и меня никого не было. А этому хоть сто G, хоть двести.

В результате такой вот посадки нас разбросало, словно брызги по стене.

— Всем. Сбор на пеленг.

Я отжал рычаг отделения и меня негостеприимно выплюнуло прямо в зеленую густую жижу, Болото, едрить его коростой в семь крестов якорем в центр мирового равновесия. Угораздило же меня... Но выплывать из бота белым лебедем меня отучили еще в Академии.

Вынырнув из плотной трясины, я наблюдал, как в облаке пара и брызг приземлялась связка модулей, похожая на загадочный фрукт. Конечно, таким макаром я рисковал потерять и всех, кто участвовал в спасательной операции. Но по-моему, это было правильно. Если мы перестанем рисковать собой, спасая товарищей, то чем нам еще хвастаться в портовых кабаках?

Посадочные блоки на земле превращались в подвижные орудийные платформы. И надо сказать, в этом качестве они были куда надежнее. Только тот, на котором я прилетел, еще топорщился в небо полураскрытыми лепестками створок. Там, внутри, еще пока неуклюжий, ворочался, приходя в рабочее положение, 'Ультиматум'. Равный по мощности залпа небольшому крейсеру, с очень мощным защитным экраном и по-своему очень неплохими мозгами. Он медленно выползал наружу сегмент за сегментом, похожий на дракона и богомола одновременно, словно вылупляясь из кокона посадочного блока.

— Командирам подразделений доложить об окончании посадки.

Первым ответил командир тяжелой пехоты Мегнон Лиго. Сухой, жилистый и невероятно сильный физически человек. Как-то в кабаке на моих глазах он подарил девушке свежесвернутую в трубочку монету из стали.

— Третья группа — порядок. Периметр установлен.

— Инженерная группа! — Это командир инженеров, майор Дреол. — Девятка может работать только в половину мощности. Попадание зенитной ракеты. Остальные платформы в номинале. Раскрытие орудийных точек — две минуты.

Последним, как всегда, докладывался командир разведчиков. Смуглокожий красавец, раздолбай и воин в сто двадцать четвертом поколении, гатриец Эверон ло Дарги.

— Поиск по радиусу завершен. Радиус чист для детекторов второго уровня.

— Всем. Построение 'Косое крыло'. Фланговым группам занять места по мере готовности.

— Командир? — неожиданно подал голос капитан разведчиков Дарги. — Стоит ли так осторожничать? Ударная группа пойдет 'бумерангом', и они будут у цели вдвое раньше. Если мы провозимся дольше трех часов, то не успеем во вторую волну эвакуации. И будем торчать здесь еще два часа до прибытия транспортов третьей. А там девчонки такую вечеринку на 'Ассади' обещают...

— Еще кто желает на вечеринку? — Все благоразумно молчали. — Инженерной группе обеспечить рокадный ремонтный резерв.

Я отключился и огляделся. Мой собственный микроштаб — флаг-оператор Лини ло Рос, картмастер Амррон Тридцать Второй и мастер-тыл Лирннанго До — напряженно работал. Наша платформа уже щетинилась стволами башенных и турельных излучателей.

— Командир?

— Линни?

— Есть сигнал от 'Воронов'.

'Лигурийские Вороны', ударная часть нашего десанта, должна была десантироваться в тыл оборонных укреплений форпоста в глухой тишине. Интересно, что...

Внезапно в моем шлемофоне возник истерический крик кого-то из операторов.

— ...'Вороны' просят стратегической поддержки. Нас атакуют тяжелыми ракетами... — И дальше просто тишина.

Судя по всему, кто-то запалил хвост генералу Дироо. Усиленный полк отборных десантников. Около тысячи рыл. Противоракеты и защитные поля С-класса. Вот тебе и предчувствие. Десант сюда просто заманили в ловушку. А нашу роту в такой мясорубке просто размажут по небу.

— Общая связь. Всем-всем. Перестроение 'Черепаха'. Красный код. Повторяю, 'Черепаха', красный-красный.

Мгновенно все смешалось как чаинки в стакане. Рота в считанные секунды сомкнулась в плотный кокон.

— Защитные поля на максимум. Сомкнуть строй. Инженерной группе дистанционный мониторинг полей в режиме полного доступа. 'Ультиматум'?

— Контроль? — сразу отозвался синтезированный голос сверхтяжелого робота.

— Щит в режим 'красный'. Отключение по команде инженерной группы.

Я набрал в рот воздуха, собираясь отдать еще какие-то указания, но тут по нам врезали. Восемнадцать ракет 'Возмездие'. Если бы не роботы, нас бы не стало в первые три секунды. Но шесть могучих машин с выкрученными на максимум защитными полями 4 класса, подпертые нами, создавали вокруг многослойный кокон равный по качеству 2 классу, а может, и выше. Воздух, вода и камень вокруг нас превращались в радиоактивные элементы и сгорали в термоядерной реакции. На ничтожные миллисекунды реального времени, растянувшиеся для нас в десять минут, рвались материя и время в маленьком аду, приготовленном неизвестным злодеем. Похоже, нам здесь совсем не рады.

— Медикам полный дистанционный контроль. Инженерной группе обеспечить конфигурацию щита. Всем. Держать строй, сукины дети! Инженерная группа — голосовой контроль поля.

— Поле стабильно. Нагрузка сто десять процентов.

Долго нам не простоять. Если еще чуть поднажмут... Черт!

— 'Ультиматум'! Шит в аварийный режим.

— Принято.

— Инженерная. Нагрузка поля — сто тридцать процентов.

— Группа 'Шторм'.

На эту команду отзывались четыре тяжелых робота.

— Контроль.

— Щиты в аварийный режим.

— Инженерная. Поле — сто тридцать пять. — И через паузу: — Девяносто пять.

До сих пор не знаю, что нас спасло. Может, то, что мы стояли в коконе или силовые щиты роботов — все-таки Фассон не могли знать, что они у нас есть — а может, то, что мы достаточно серьезно отклонились от первоначальной точки приземления и не попали в эпицентр? Не знаю. Скорее всего все сразу.

— Группа слежения — засекли квадрат запуска?

— По остаточному следу — квадраты 56-28 или 56 — 29.

Конечно, точность так себе. Но в данной ситуации и за это спасибо. Судя по тактической карте, это как раз приоритет центральной группировки. Подземный командный центр. Он же планетарный форпост.

— Флаг-оператор!

— Командир?

— Связь со штабом.

— Связь с орбитальной группировкой утрачена.

— Там вообще кто-нибудь есть?

— Судя по данным так-навигатора, пусто.

Ну да, а если кто и спрятался в тройной кокон маскирующих полей, то он нам не помощник. Если это и не полный п...дец, то начало очень похожее.

— Всем. Судя по всему, остальная часть десанта и корабли поддержки уничтожены. Помощи не будет. Если мы после всего этого не порвем этих засранцев в клочья, цена нам — корка заплесневелого хлеба в День Урожая. Согласно пункту 9 устава Флота, объявляю боевой императив 'День Крови'. Через пятнадцать секунд сброс купола. Построение — 'Копье'. Курс два сто пять. Скорость — триста. Боевое охранение — в режим дальнего оповещения. Радиус контроля — двести километров. Медикам и инженерам занять тыловые платформы. 'Ультиматум'?

— Контроль.

— Занять позицию номер один. Поражение целей в автоматическом режиме. Энергощит в режим 'зонтик'. Курсовой вектор — ноль.

— Принято, — покладисто ответил робот.

— Всем. Конфигурация персональных щитов — кокон. Обратный отсчет на тактические экраны...

...Пять, четыре, три, два, один, Вперед!

После распада кокона взгляду предстала выжженная до спекшегося стекла равнина. И только маленький кусочек болота, который мы сохранили собственным брюхом.

Двести человек и шесть боевых машин сорвались с места, словно пушечное ядро. По бокам колонны в две пары скользили похожие на тараканов-переростков средние роботы класса 'Шторм' и веретенообразные корпуса постановщиков помех. Нам оставалось до цели километров пятьдесят.

— 'Ультиматум'?

— Контроль.

— При появлении групповой цели поражение всеми огневыми средствами по площадям.

— Принято.

— Группа 'Шторм'.

— Контроль.

— Огонь по рассеянному целеуказанию.

— Принято.

— Разведка!

— Командир?

— Обеспечить динамическое целеуказание для 'Штормов'.

— Сделаем.

Наземные укрепления форпоста были начисто сметены шквалом огня. Но это была только верхушка айсберга. Оставалось еще неясное количество этажей вниз и черт знает сколько километров в стороны.

— Всем! Так. Теперь, ребята, спокойно, неторопливо, работаем 'Двойную спираль'. Боевым тройкам приготовиться к штурму. 'Ультиматум' — по команде 'Ноль' взломать верхние перекрытия. Разведка — пошуруй в вертикальных шахтах. Вдруг пробьешься на нижние этажи. Если кто есть из высшего техперсонала — живьем. Остальных на твой вкус. Флаг-оператор. Развернуть станцию дальней связи и локационный пост. Поищи на орбите, может, кто жив еще или сидит под 'зонтом'. Инженерной и медицинской группе — после очистки верхних уровней развернуть ремпост и госпиталь.

— Всем. Приготовиться. Пять, четыре, три, два, один, ноль!

Со сдвоенных пушек робота сорвались лиловые шары, и поверхность дико вспучило фонтаном пыли. Робот завис над воронкой, и не успел опасть поднятый взрывом грунт, как в воронку со всех шести турелей ударили темно-красные лучи. Земля кипела и превращалась в пар. Несколько томительных секунд, и в наушниках прозвучал мягкий рокочущий голос 'Ультиматума'.

— Перекрытия взломаны.

— Штурмовым группам. Пошел! И полегче там, парни. Не исключено что мы здесь задержимся.

Не быстро, но спокойно и уверенно, будто вода в пересохшую землю, ребята втянулись в глубь крепости. Тут же я услышал, как звонко защелкали ружья и завизжали взбесившимися бензопилами крупнокалиберные пушки тяжелой пехоты.

Сопротивления, конечно, не было, да и не могло быть. Имперский космодесантник, от пятисот до тысячи килограммов сверхподвижной брони и оружия — плохая добыча даже для стационарных орудий, каковых внутри крепости не могло быть по определению.

— Командир, ремпост развернут.

— Дреол, как там медики?

— Я думаю, они еще возятся.

— Ты подбрось им техников. Я чувствую, что госпиталь еще пригодится.

— Сделаем, — ответил поскучневшим голосом шеф инженерной группы.

— Штурмовая двадцать один вызывает командира.

— Что у вас там, двадцать первая?

— Обнаружен пульт управления энергосистемой.

— Пульт под охрану. Всем. Ищите центральный и резервные посты. По обнаружении — обеспечить охрану и перевод систем под наш контроль.

Через час с небольшим, все было кончено. Ребята еще гоняли по коридорам остатки недобитой своры, а я уже ревизовал свою добычу.

Стандартный фассонианский бункер звездообразной формы. Центральный купол и пять пусковых ячеек на шесть стволов каждая. Но нет. Есть еще какие-то странные полости и между пусковых ячеек. Интересно...

— Инженерной службе, в составе резервных штурмовых групп обыскать каждый уголок этого сарая. Неожиданности мне не нужны. Куда не сможете добраться, пустить 'Лимб-6' и заварить наглухо. Исполнять.

'Лимб' — это последняя модификация очень ядовитого вещества, полностью распадающегося под действием кислорода за десять минут. Тараканов травить лучше не придумаешь.

В результате ревизии было обнаружено много интересного. Подземный ангар с одним-единственным боевым кораблем. Но зато каким! Десантно-штурмовой рейдер класса 'Аинди', наворочанный всяческим стреляющим барахлом по самое не хочу. Два взлетно-посадочных модуля для приема средних транспортов и собственно транспорт, готовый к взлету. В случае, если прижмут, можно попытаться свалить под прикрытием 'Аинди'. Если без роботов, влезем все. Кстати, на хрена им было прятать посадочные площадки под землю? Что за секретность? Шесть новехоньких ракет 'Возмездие' на пусковых и двадцать на складе оперативного хранения. То есть практически готовых к пуску. С содроганием я подумал о том, что могло случиться, если б ракетчики форпоста не решили сэкономить и влупили по нам всем, что было. Наличествовал также неповрежденный реактор защитного поля. Правда, с начисто выгоревшей системой управления. Видно, кто-то из наших орбитальников перед смертью расстарался... Система погасила удар, но в результате сама ушла в дым. Над выгоревшим пультом колдовал шеф инженерной службы и кто-то из разведвзвода.

— Дреол?

— Ну? — донельзя сварливым голосом отозвался мой зампотех.

— Что можно сделать с этой кучей огарков?

— Ты про генератор? Если дашь распотрошить 'Ультиматум'...

— И не проси! — отрезал я. — Могу отдать одного 'Шторма'.

— Ладно. — Он тяжело вздохнул. — Сделаем.

— 'Шторм — один'. В непосредственный контроль шестой группы.

— Принято.

— Может, набрать роту из одних роботов? — тоскливо сказал я. — Не скандалят. Воюют просто загляденье...

— А чистить их сам будешь? — донесся ехидный голос Дреола.

— Если. Через. Пять. Минут. Щит. Не. Заработает... — раздельно начал я.

— И я уже весь в трудах! — покладисто ответил зампотех. — Любимая работа — делать из говна масло...

— Слушай, Дреол. Тебе слово 'привоз' ничего не говорит? — подозрительно произнес я.

— Нет, а что, должно?

— Еще как... — мстительно проговорил я и отключился.

А ведь не справится майор. Будет рвать пупок и молчать. Но не успеет к сроку. Слишком много задач.

— Командирам групп, посмотрите, кто там у вас разбирается в инженерных коммуникациях или имеет техническое образование, отправить в распоряжение майора Дреола. Исполнять.

— Разведка!

— Командир?

— Пленные есть?

— Как раз закончили. — Небрежно отозвался гатриец.

— Что-нибудь интересное?

— Ну... — он помедлил. — Если тебе слово 'Арином' знакомо...

Я мгновенно вспотел, несмотря на климатизатор бронескафандра.

— Вы где?

— Уровень шесть, центральный отсек.

— Я к вам.

Не медля ни секунды, я нырнул в вертикальный ствол, где до штурма был лифт, и скользнул на шесть этажей вниз.

Обширный, словно спортзал отсек был почти пуст. И только в дальнем углу в окружении одетых в броню десантников, накрепко привязанный к стулу, топорщился гуманоид неопределенного пола. Из-под плотно сжатых губ на мятый комбинезон стекала тонкая струйка слюны. Да... Психотропный допрос — это совсем не сахар. Особенно если его проводят бойцы моего разведвзвода. Они просто психи. К несчастью для врагов Империи, прекрасно обученные и абсолютно лишенные таких предрассудков, как гуманизм и прочее.

— Кто таков?

— Утверждает, что диверсионный отряд Имперской Разведки. Имеет приказ взорвать 'Арином' при возникновении определенных ситуаций.

— Каких ситуаций, откуда он вообще взялся, на чужой-то базе? — Я с интересом посмотрел на пускающего слюни разведчика.

— Не говорит! — Гатриец развел руками.

— Ментоблокада?

— Навроде... — Гатриец кивнул шлемом и добавил. — Мы тут корячимся, а они...

— Остальные члены команды?

— Изолированы. — Риги махнул рукой куда-то в сторону служебных коридоров.

— Он сказал, где это чудо?

— Ну... Еще бы он не сказал! — ласково произнес Эверон. — И даже показал. И сам код набрал. Покладистое такое чмо...

Одного взгляда на пленного было достаточно, чтобы понять — покладистость была свежеприобретенным качеством.

— Веди.

Короткий, метров в сто коридор, массивная дверь, вывернутая с корнем турель излучателя и тускло освещенный ангар метров сорока длиной и высотой около десяти. И в центре спокойненько так, поблескивая серыми полированными боками, полуцилиндр. Эдакая разрезанная вдоль трехметровая колбаска, лежащая на плоской части. 'Арином'. Широко известная в узких кругах планетарная мина дархонского производства. Вот, оказывается, чего мне не хватало для полного счастья.

— 'И сказал он не будет твердь. И не стало тверди'.

— А? — вскинулся Эверон Дарги.

— Ничего. — Я махнул рукой. — Музыкой навеяло.

— А вы меньше маршей слушайте...

— Ты еще подначивать будешь! — устало отозвался я. — И что мне с этим дерьмом делать прикажешь?

— Ну, наше дело найти... — уклончиво отвечал гатриец.

— Если выберемся живыми, Звезду Империи обещаю.

— А если не выберемся? — сварливо осведомился капитан.

— Пожалуешься на меня Предвечному...

Я подошел ближе. Управлялась эта штука, судя по данным разведбюллетеня, просто. Двадцатизначный плавающий код включал и отключал всю систему. Были еще какие-то сложности, связанные с транспортировкой в активном состоянии, но нас это пока не волновало.

Это была такая петарда, что хотелось поскорее отнести ее подальше и забыть как страшный сон.

— Капитан, мину тихо погрузить на 'Аинди'. Обеспечить возможность дистанционного запуска корабля и активации мины. По исполнении доложить.

— Сделаем. — Ло Дарги коротко кивнул и уже сделал движение, чтобы отбыть командовать своими висельниками, но тормознул с немым вопросом в глазах. — И еще...

— Что там?

Дарги замялся.

— Ну, на нижних этажах... Вроде шахты, что ли.

— Дарги, не тяни, что там?

В ответ он отключил внешнюю связь, приподнял стекло бронешлема и сдвинул тактический экран в сторону, открывая усталое лицо с глубоко запавшими глазами. Я аж обомлел. Сверхзащищенная и даже теоретически не прослушиваемая связь между подразделениями космодесанта была каноническим образцом надежности и секретности. Я глянул на индикатор окружения и не стал выключать связь, а просто с помощью специального рычажка обесточил системы шлема, после чего связь, автозапись и лицевые заслонки перешли в пассивное состояние. Впрочем, вместе с магнитозамками между шлемом и скафандром. Я медленно стянул горшок с головы и не глядя протянул его за спину со словами:

— Ребята, погуляйте. — Потом нюхнул сухой машинный запах подземелья и кивнул гатрийцу.

— Ну?

Его ответ разительно отличался от задумчивого блеянья тридцатью секундами ранее. Четко и уверенно, не сомневаясь и гася все мои сомнения в корне...

— Шахтный ствол тип '300 — Лок'. Судя по оборудованию и остаткам породы на конвейере — риготовая руда. Плотность на глаз — 3-4 %. Оборудование работоспособно и, судя по износу, практически новое. Обогатительный комплекс, плавильный блок. Выход — стандартный двухсотграммовый слиток. Две тонны слитков в контейнерах и около ста тонн руды в системе 'шахта — обогатитель — плавильный блок'.

Если б не Дарги, не в жисть не поверил. Теперь стало ясно, что не поделили наши с Фассон. Добываемый самоходным геологоразведочным и добывающим комплексом 'Лок-300' металл ригот использовался в основном в миниатюрных источниках питания приборов гражданского назначения. От карманных устройств и игрушек до транспортных средств. Крохотные протонные реакторы были надежны, как чугунная болванка, и имели такой же срок службы. Конечно, ригот не вирон — 510, шедший на военные нужды, но и не такой редкий. Только это в мирное время. А во время войны все это — сверхценное стратегическое сырье. Это были настоящие деньги. Сотни миллиардов. За такие деньги можно купить армию или целый флот. То есть нас будут долбать так сильно, насколько смогут. Это плохо. Но без орбитального оружия. Иначе шахте и добытому металлу— каюк. Это хорошо. Но если они поймут, что до прихода нашего флота нас не выковырять, нас просто сотрут в пыль. Вместе с планетой, если понадобится.

— Оборудование и шахтный комплекс заминировать на одну кнопку. Исполнять.

— Есть! — Гатриец коротко кивнул и испарился.

Одна рота без связи и поддержки на задворках обитаемого пространства, а точнее, на линии боевых действий... Риготовая шахта под задницей. Никаких иллюзий. На нас навалятся так... Но Десант — это не только пьяные понты в зачуханом баре. Это еще и умение умереть, захватив с собой наибольшее количество врагов. Именно последнее качество я хотел продемонстрировать наглядно. Инженерные группы и приданные специалисты уже во всю восстанавливали необходимые коммуникации и механизмы. Благо, что любой форпост делался со значительным запасом прочности и дублированием жизненно важных систем. Кроме того, на обширных складах имелось такое количество запасных частей и механизмов в сборе, что при необходимости можно было оснастить еще одно подземелье. Единственное, чего нам катастрофически не хватало, так это времени. Ну да ладно. Пять наших железных парней — роботов встали на места снесенных огневых башен. Естественно, лишаясь своего козыря — мобильности, зато получая стационарную подпитку от реактора базы. Против серьезного наезда не продержаться, но кавалерийскую атаку умоем.

— Инженер...

— Да, командир!

— Как защитные мероприятия?

— Десять минут.

— Ремзону перенесли?

— Второй сектор, уровень семь.

— Добро. Тоннели перекрывать собираешься?

— Часть заминировали, еще часть под прикрытием турельных пушек с посадочных модулей и маневровых двигателей.

Да, двигателями — это он здорово придумал. Для факела перегретой плазмы энергозащита тяжелого скафандра — просто дым.

— Докладывает медгруппа. Госпиталь — уровень шесть, первый — третий сектор.

— Доклад принял. Третья, вторая, четвертая группы, боевое перестроение 'Утес'. Командирам обеспечить ротацию групп в 'горячем режиме'. Инженерной группе обеспечить боепитание и энергозапитку от стационарных источников. Группа связи?

— На приеме.

— Как связь?

— Контакта нет.

— Одну на прием, остальные в режим дальнего обнаружения-оповещения.

Мы окапывались. Еще пять-шесть часов, и нас без планетарной бомбы уже не выковыряешь...

— Группа обеспечения — командиру.

— Что там у вас?

— Посты горячего питания и столовая развернуты.

— Местные склады прошерстил?

— Обижаете...

Да, моя интендантско-фельдъегерская служба — это те еще хомяки. Боюсь, их и планетарная бомба не возьмет.

— Попробуйте организовать что-то вроде комнат отдыха и сна личного состава. Чтобы снять броню, помыться и поспать.

— Сделаем. — Уверенно отозвался шеф интендантов.

Существовал еще один вариант. С нами, возможно, попробуют договориться. Но это как раз будет здорово. Потянуть время, пока подойдет ударная флотская группа, продержаться до ее прихода... Мечты, мечты...

— Командирам подразделений. Обеспечить отдых личного состава и службу войск на закрепленных территориях.

— Командир!!! — В наушниках раздался испуганный, словно у ребенка, готового вот-вот заплакать, голос флаг-оператора и командира группы связи, красавицы гатрийки Линни ло Росс.

— Линни, ты чего орешь?

— Командир, на связи — командующий флотом Адмирал Логар.

Жив все-таки Дед. Это хорошо. Это значит, мы уже не одни. Этому я верил. Легендарный Дед не бросал своих парней. Было вообще нечто странное в том, как его выдернули из пенсионного захолустья и отправили на самый горячий кусок фронта.

Голос его, похожий на скрип ржавой лебедки из-за неоперабельного дефекта связок, был несколько наигранно бодр и весел.

— Сынок! Ты еще жив?

— Донхо Логар! Рота 'Архангел' захватила форпост и закрепилась на позициях.

— Пару дней простоишь?

— Смотря как навалятся. — Заметил я осторожно.

— Навалятся всей кучей. Ракетами для начала сыпанут, но не сильно. Потом два десантных транспорта. Штурмовая дивизия полного состава. По оперативным данным там еще куча ходячего железа, но тяжелых нет. Если продержишься до подхода флота, обещаю полковника и Алмазный Меч из рук Императрицы. А парням можешь пообещать от моего имени 'Флотский крест' первой степени и для офицеров 'Двойную Радугу'.

— Попробую.

— Ты не пробуй, майор, — вкрадчиво, но настойчиво проговорил Дед. — Ты сделай. Просто сделай и все. И не вздумай сдохнуть. В преисподней найду...

Щелчок, и связь оборвалась.

'Флотский крест' — это личное дворянство и жилье на планете первой категории. А 'Двойная радуга' — вообще масса всяческих приятностей, вроде имения на планете второго класса, потомственное дворянство, обучение детей в любой академии Империи, и так далее. Вообще наградная система Имперских вооруженных сил отличалась удивительной разумностью. Каждая побрякушка давала определенные социальные и финансовые привилегии. Невозможно было встретить боевого ветерана, просящего милостыню. Даже если он ухитрялся все пропивать или еще каким затейливым способом оказаться на бобах, отлично оборудованные пансионаты на курортных планетах были готовы принять его в любой момент. Моя холодная родина была намного менее щедрой в отношении своих солдат.

Пряник, что и говорить, заманчивый. Да вот был один нюанс в Имперских висюльках. Если они вручались посмертно, то на родственников погибшего распространялась только часть этих благ, правда, денег давали втрое. Как всегда, впрочем. 'Больше денег дает груз 'двести'...'

Могут и кинуть, но Дед просто так словами не бросается. Нн-да. А Империя наградами — тут же добавил внутренний голос.

— Амрон.

— Слушаю, командир.

— Собери саперов и срочно обеспечь минирование по плану 'Сеть'. Вынь все, что братья наковыряли по местным складам — горную взрывчатку, нетабельные боеприпасы и прочее, собери минные пеналы у ребят, но наши побереги.

— Понял. Выполняю.

Наши мины — дистанционно закладываемые радиоуправляемые противопехотки, мы могли использовать в любое время, даже во время боя.

Прошло еще два часа напряженной и деятельной возни. Местное светило уже заползло в зенит, а гостей все не было. Не случилось ли с ними чего?

— Докладывает флаг-оператор...

— Короче...

— На пределе дальности обнаружения в сто двадцать третьем секторе...

— Еще короче! — Отрубил я.

— Они идут.

— Подлетное время?

— Час-полтора.

Значит еще час на высадку, то да сё. Три часа до огневого контакта. Нормально.

— Линни, как только сосчитаешь сектор десантирования, доложить и передать координаты на операторов пуска. Ясно?

— Да, командир.

— Дреол?

— Ну?

— Как ракеты?

— Ну, взлетят, конечно...

— То есть сбить транспорты на подлете никак?

— Нет, командир — вздохнул Шеф-инженер. — Главная машина наведения накрылась, похоже, совсем.

— Тогда залповый пуск по двум точкам. Квадраты целей у Линни. Нужно рассчитать так, чтобы они сели, но развернуться не успели... Ты понял? И пускай не все, а блоками по шесть. Тогда у нас будет запасец на черное время.

Будет ли у нас шанс запустить этот запасец?

Я перешел в комнату, где был развернут походный штаб. Проводка густо змеилась по полу, везде чернели провалы от вырванных с корнем блоков, но экраны исправно работали, выдавая панораму вокруг форпоста. Я с ходу мог назвать примерно три десятка наименований приборов и систем, уворованных моими парнями с флотских складов. Но ведь не для продажи мы их тырили...

Люди на местах, системы готовы. Оставалось ждать.

Легкая вибрация бетонных перекрытий...

— Командир, ракеты ушли.

— Порядок! — одобрил я.

То, что на нас выползло после залпового пуска, дивизией уже, конечно, не было. Так, ерунда, всего-то тысяч пять. Но и этих еще на подходах изрядно почистили. 'Ультиматум' лупил во все стороны, едва-едва не попадая в 'Штормов'. Впрочем, и они рубились на славу. Вокруг форпоста уже было полно трупов, а гости все лезли и лезли. Наконец штурм выдохся, и нападающие как-то подозрительно быстро стали отползать назад. Ага, стало быть обещанные ракеты на подходе. Ну-ну.

Защитный экран подземного бункера был рассчитан на орбитальный залп большого линкора, например, как наш 'Ассади'. А эти петарды рвались, не причиняя никакого вреда и даже не нагружая купол больше 30 процентов. Неужели это все? А мы-то надеялись...

— Докладывает флаг...

— Ну, чего там еще? — Я оборвал длинное вступление.

— Орбитальная группа из девятнадцати объектов. Три транспорта и крейсера фассонианской постройки. Удаление двадцать шесть шестьсот.

— Маневрируют?

— Нет, стоят, словно ждут.

Нормально. Кого это они ждут? Уж не собираются ли обидеть нас каким-то затейливым и неожиданным способом? Тогда самое время немного пошалить.

— Линни, они смогут перехватить нашу передачу?

— Если у них там не дураки...

— Хорошо. Тогда передавай сообщение. 'Захвачен объект-24, всем кораблям Империи обеспечить доставку груза в расположение флота'.

— Разведка!

— Здесь, командир.

— Слушай внимательно. Берешь 'Аинди' с тем самым грузом и запускаешь его в противоположную от орбитальной группы сторону. С максимальным ускорением. Двери заварить, детонаторы на давление, температуру, дистанционно. Исполнять.

Объект-24 — это кодовое обозначение артефакта военного назначения. Такой груз наши друзья из Фассон не упустят. Попу порвут, но приволокут. Вернее, приволокут и порвут...

Так и случилось. Стоило 'Аинди' оторваться от поверхности на двести километров и начать переход в гипер, как он был захвачен трак-лучами фассонианских крейсеров.

— Командир! Докла...

— Да, Линни.

— Орбитальная группировка увеличилась до ста тридцати единиц. Идет активное маневрирование. Похоже, они готовят штурмовой проход.

Но не суждено было состояться 'маленькой победоносной войне' наших заклятых друзей. Как и было запланировано, захваченный 'Аинди' в некотором удалении от флота начала потрошить призовая команда.

— Отключение систем внешнего слежения, втянуть датчики, убрать роботов, щит на полную!

Мы только-только успели втянуться под панцирь, как планету ощутимо тряхнуло.

Сюрприз сработал.

Только через четыре часа я решился вытянуть датчик поля наружу. Он проработал ровно три секунды, но то, что он сообщил, я бы не решился повторить в приличном обществе.

Потом еще один и еще... Только через двадцать пять часов улеглась эфирная буря, вызванная взрывом планетарной мины. Атмосфера планеты значительно уменьшилась, орбита чуть подросла, а вражеский флот просто превратился в дым.

Спустя десять часов радостной кульминацией всего скандала на орбите материализовалась вся ударная группировка нашего флота. Как сказано у классиков, изрядно ощипанная, но непобежденная.

А еще через пять суток я, улыбаясь как последний идиот, смотрел, как награждают парней роты 'Архангел'. И улыбался я не тому, как сверкают рожи моих бандитов под черными беретами, и не тому, как сияют новенькие ордена на их форменных кителях, а тому, что не потерял ни одного человека. И хотя я не получил обещанного 'Меча', мне на это было наплевать с самой высокой колокольни.

По этому поводу мы нажрались в стельку. Сначала в адмиральских апартаментах, а потом в окружении своих солдат. Очнулся я только на борту курьерского флипа. Как смог, доковылял до рубки, увидел Деда, собственноручно пилотирующего корабль, и остолбенел.

Огромный шершавый язык, казалось, не давал ни малейшего шанса на членораздельную речь, но адмирал, услышав мои шаги, обернулся и весело проскрипел:

— В медблок, и чтобы через полчаса был как новенький.

Ненавижу медицину. Процедуры, которые со мной проделал медробот, были похожи на пытку в застенках инквизиции. Первые пять минут... Потом я просто вырубился. Очнулся абсолютно трезвым и готовым хоть куда. Причем это 'хоть куда' было уже рядом. Судя по тряске и вибрации, мы заходили на посадочную глиссаду.

— Полковник! — Это Дед подал признаки жизни с командирского пульта. — Через десять минут посадка. Форма одежды парадная. Знаки различия — соответственно.

— Майор! — сварливо возразил я.

— Меньше пить надо! — деловито бросил Дед и отключился.

Я со вздохом полез в шкафчик и обомлел. На вешалке, вместо моего майорского кителя, висел новенький, с иголочки, полковничий мундир со знаками различия разведки Звездного Флота. Правда, награды были мои. В том числе и двойная радуга — семи лучевая звезда инкрустированная настоящими линданскими бриллиантами.

— Интересное начало...

Через десять минут я, похожий, скорее, на героя телесериала, чем на человека, беспробудно пившего четыре дня, стоял вместе с Дедом перед шлюзовым люком. Не успел я задать очередной идиотский вопрос, как дружно свистнувшие сервомоторы распахнули люк, и мы по небольшой шаткой лесенке сошли вниз. Под ногами скрипнула бетонная крошка, и огромный лимузин, в каких ездили только члены королевской фамилии, приветливо распахнул нам двери.

Уу, Дед старый... Ведь молчал как партизан на допросе. А дело свое тихо делал. Ну, Алмазный Меч — это славно. Можно даже выйти в отставку, не боясь имперских прокуроров. Все-таки пошалил я перед армией на совесть. Неизвестно еще, есть амнистия по этим статьям или нет. А вот с Мечом, дававшим мне статус национального героя, я мог запросто пожить еще на свободе. Конечно, вручать будет не Императрица — дел что ли больше нет у Дочери Предвечного? Но какой-нибудь царедворец вполне... По всему пути следования вдоль нашего пути по сторонам и даже сверху висели разноцветные машины и приветственно гудели и мигали вслед пролетающей кавалькаде.

— Неужели нас встречают? — недоуменно оглянулся я.

— А то! — Довольно хмыкнул адмирал. — Глядишь, и мне, старику, чего выпадет...

Я мельком глянул на его 'иконостас', на котором, кроме всех высших орденов нашей Империи, красовались еще несколько неведомых мне наград.

— На спину вешать будете? — поспешил уточнить я.

— А тебе уже жалко стало, да? Висючку старику пожалел...

Я только руками развел.

— И еще одно. — Дед мягко тронул меня за обшлаг мундира. — Предложения всякие будут... Ты подумай перед тем как отказываться, ладно?

Обалдеть. Неужели дед чего-то задумал? Конечно, национальных героев охотно брали на работу разные корпорации, и все только для того, чтобы у входа повесить табличку со звонким именем и установить бюст в вестибюле. Неужели Дед меня куда-то запродал? Конечно, он своих еще никогда не подставлял. Не водилось подобного в среде офицеров Звездного Десанта. Ну, Дед... Ну, жучила... Хотя мне с моими деньгами можно и самому прикупить какую-нибудь корпорацию. Ага. И собственный парадный манекен на входе...

Ехали недолго. Эскорт расшугивал транспорт еще на подлете, и через десять минут мы уже стояли в огромном зале, пол, стены, и даже потолок которого были сделаны из цельных кусков льдисто-прозрачного камня. В глубине зала на вершине длинной лестницы стоял огромный сверкающий трон в полукольце вооруженной мечами Имперской гвардии. Но самое красивое — это были цветы. Прозрачные, словно из стекла, они покачивались, разбрызгивая вокруг радужные зайчики. Я даже не думал, что такая красота вообще возможна. Зал был полон пестро одетой публикой, среди которой выделялись только мундиры высших военных и гражданских чинов Империи.

Какой-то тип в расшитом красными камнями пиджаке подвинул нас прямо на центральную ковровую дорожку, и толпа вмиг отпрянула в стороны, образовав ярко расцвеченный коридор.

— Дочь Предвечного Странника, Императрица Клорианна Ринорра. Владетельница Иссари, Глава клана Эрдаро, принцесса Теноми, лейтенант Звездного Флота.

Ух, — только успел подумать я. А больше ничего не успел подумать. Потому что в окружении почетного эскорта и охраны в зал вплыла девушка такой невероятно ослепительной красоты, что меня будто током ударило. А потом, когда я разглядел лицо, то и дыхание остановилось. Кло, которую я считал безвозвратно потерянной в своих предармейских эскападах, восседала прямо передо мной и улыбалась мне как кошка при виде сладкого.

Черт их знает, этих властителей. Может, она захочет убрать нежелательного свидетеля своих приключений, а может, мне боком выйдет то, как я ее завалил в катере, набитом наркотиками... Хотя кто кого завалил, это еще вопрос.

Я оглянулся вокруг. Сзади, подпирая двери своими трехметровыми тушами, стояли шесть гвардейцев. С трудом, конечно, но я через них пройду. А потом? Это ведь не компьютерная игра.

На негнущихся деревянных ногах я подошел к подножию трона, не зная что делать дальше.

— Полковник Звездного Десанта, принц Рей ден Лиордан! — Голос ее был чист и звонок, словно серебряный ручей.

А я и забыл, что меня усыновила одна из почтенных гатрийских семей. Надеюсь, им за это ничего не будет...

— Ты сохранил Имперские владения. Ты сохранил ценную собственность и не потерял ни одного человека из вверенных тебе солдат. Ты уничтожил четверть вражеского флота, и мы получили важное преимущество на переговорах. Кроме этого, ты ценой своего доброго имени спас Империю от переворота. Еще ты спас мою жизнь. И честь Империи. Тебе мы обязаны миром, что царит сейчас в пределах Империи. Никакая награда не окупит сделанного тобой.

Я в ответ только вздохнул. То, что мне надо, мне вряд ли выпадет при любом повороте рулетки...

Она вытянула руки перед собой и медленно повернула ладони вверх. Через какое-то мгновение в руках ее словно сгустился воздух. Полоска туманного марева слегка пульсировала словно в такт ударам сердца и с каждым ударом становилась все плотнее и плотнее, пока не собралась в прозрачный, будто стеклянный меч.

— Вот то, что по праву принадлежит тебе! — Негромко, но ясно и твердо произнесла Императрица.

Не зная что делать, я неуверенно оглянулся, и один из гвардейцев, мгновенно уловив и поняв суть моего замешательства, сделал едва уловимое движение коленями. И не сомневаясь более, я опустился перед ней на колени.

На ощупь меч оказался обжигающе холодным и необычно легким. Я встал и, подчиняясь скорее наитию, чем знанию дворцового этикета, поднял клинок лезвием вверх. И тут же он словно вспыхнул волной ослепительно-белого света, и даже не крик, а настоящий рев толпы вокруг буквально потряс здание.

Но это было явно не все. Повинуясь какому-то сигналу, люди внезапно смолкли, и в зале опять воцарилась почтительная тишина.

— Еще я хочу, чтобы ты подтвердил перед всеми слово, данное мне.

Я задумался на мгновение. Чего же я там на ней пообещал?!! И только-только смутная догадка начала просачиваться в мои накачанные стимуляторами мозги, как словно с небес прозвучало:

— Ты обещал принять половину моих поражений и побед. Помнишь?

— Да.

И не давая опомниться:

— Граждане Империи, я, Дочь Предвечного Странника, Императрица Клорианна Ринорра. Владетельница Иссари, Глава клана Эрдаро, принцесса Теноми, представляю вам Принца Рея ден Лиордана, полковника Звездного Десанта, перед ликом Предвечного Странника и людьми моего избранника и будущего мужа.

Продолжение следует...