Внезапно слышится характерный звук мотоцикла, в тишине он отзывается невероятно звонко, словно кто-то чихает от переизбытка никотина. Я напрягаю зрение, вижу туманный объект, который стремительно приближается. Катерина с пренебрежением хмыкает: — Что-то у них с головой не в порядке, на дракона с автоматом!
Мотоцикл резко набирает ход, и я стал различать черты лица водителя. Это определённо женщина, её лицо полное азарта и веселья. Она резко тормозит, спрыгивает с мотоцикла, уверенно срывает с пояса АКМ с укороченным стволом, такие используют в спецназе, затем неожиданно закидывает его на плечо стволом вниз и приветливо улыбается: — О, какие у нас гости, целых два дракона! Позволю вас спросить, зачем вы припёрлись в страну Мёртвых?
— Почему два? — опешил я, и невольно окинул себя взглядом.
Женщина прекрасно поняла мой жест и неожиданно рассердилась: — Не надо лепить из богини дуру, для меня видимая оболочка не скроет внутренней сущности, вы драконы, это так очевидно.
— Кто ты, дитя? — Царапнув когтями металлическую поверхность "котла", с насмешкой спрашивает Катерина.
— Драконы в своём репертуаре, вломились в мой мир и начинают хамить, — женщина облокотилась о руль мотоцикла, некоторое время нас внимательно рассматривает, затем, её брови удивлённо взлетают вверх: — Батюшки, у вас ещё и человеческие сердца, неужели такое может быть? Это несколько меняет дело, — она становится строгой, — я даже затрудняюсь, что мне с вами делать.
— Накормить, напоить и спать уложить, — неожиданно шучу я.
Она бросает на меня оценивающий взгляд: — Шутим, да, с ведьмой меня сравниваете? Да нет, тут вы просчитались, я Персефона, жена царя этой страны.
Я опешил, не зная как реагировать на эту очевидную чушь. Персефона, неужели нельзя придумать что-то более правдоподобное! Украдкой осмотрел её с ног до головы. Какая из неё богиня! Лицо, правда, весьма приятное, но таких в Севастополе, каждая вторая, и ещё этот мотоцикл, весьма дорогой, но вполне земной, спецназовский автомат, сверкающий шлем, который она небрежно повесила на руль. Да она обычный байкер ... хотя, есть одна небольшая странность, что она тут делает?
— Живу здесь! — женщина с лёгкостью прочитала мои мысли. — А мой теперешней вид? Вы действительно считаете, что я должна с сотворения мира шелестеть туникой? Тогда почему вы не ходите в вонючих шкурах?
Катя поперхнулась огнём, выплюнула раскалённый сгусток, в возбуждении хлестнула хвостом: — А ведь определённая логика в твоих словах есть, — на средних диапазонах прозвучал её голос. Ты действительно Персефона? А если я дыхну на тебя пламенем ... так, чтобы узнать, правду говоришь или мило фантазируешь?
— Весьма глупо, у меня в зоопарке и по страшнее существа есть, — нахмурилась женщина и украдкой пощупала автомат.
— С него меня не убить, я вся в броне, — ухмыльнулась Катерина.
— А здесь непростые пули, — женщина отвечает ей такой же ухмылкой.
Они некоторое время сверлят друг друга взглядами, но вот Катерина добродушно фыркает: — В твоих глазах немало огня, пожалуй, даже больше, чем у меня. А ты мне нравишься!
— О, как? Я польщена! — Персефона звонко рассмеялась. — Хорошо, — задумчиво произносит она, — я не буду вас рассматривать как людей, а лишь ту часть, где вы драконы, поэтому предлагаю стать моими гостями.
Катерина неожиданно кивает, серьёзно произносит: — Спасибо, богиня Персефона, за честь быть вашими гостями.
Я с удивлением посмотрел на напарницу, затем на женщину и, неожиданно склоняю голову и тоже благодарю.
— Вот и хорошо, правильное решение, в моей стране гостями быть безопаснее, — серьёзно говорит Персефона и внезапно предлагает: — Хотите посмотреть на мои владения?
— Боюсь у нас мало времени, — осторожно произношу я.
— Хотя бы этот, неужели вас не мучает любопытство? — удивляется она и требовательно произносит: — Здесь есть на что посмотреть!
— Если настаиваете, то можно взглянуть, — обречённо произношу я.
— А я уже всё рассмотрела, — с пренебрежением фыркает Катерина.
— Всё увидеть невозможно, мой мир настолько велик и многогранен, что вы не сможете представить насколько. Хочу по секрету сказать, в Аду имеются места не хуже, а быть может лучше, чем райские сады Эдема ... и не все страдают, кое-кто умудряется отдохнуть, набираться сил перед будущей жизнью. Есть и такие как вы, в гости зашли ... да выхода не могут найти, — в её голосе появились насмешливые нотки.
Вздрагиваю, быстро перевожу взгляд на напарницу, Катерина шумно выдохнула, склонила голову: — Это угроза?
Богиня неопределённо пожала округлыми плечами, поправила сползающий автомат, с укором произносит: — Буду я своим гостям угрожать, за кого вы меня держите!
— Значит, вы покажите дорогу назад! — обрадовался я.
— Назад, это куда? — невозмутимо спрашивает Персефона.
— В мир живых! — с жаром вскричал я.
— Размытая формулировка, здесь тоже есть живые, и их больше, чем вы можете представить, — нахмурилась она, но неожиданно смягчается, — конечно, покажу, но путь отсюда сложен, а быть может, невозможен. Очень вероятно, идти по нему будете не один год, это если не заплутаете в Большом лабиринте.
— Ты разве нас по нему не проведёшь? — нахрапом спрашивает Катерина.
— С ума сошла, это не реально, вы знаете, сколько желающих отсюда вырваться ... миллионы!!! Нет уж, вы как-то сами ... а направление я дам, почему бы и нет ... если, конечно, мой муж не будет против.
— А мы не будем ему говорить, — украдкой произносит Катерина.
— Ну ... тогда ладно, — Персефона звонко рассмеялась.
— Позвольте, какой год? — цепенея от ужаса, спрашиваю я.
— Да, действительно? — словно трезвея, вторит мне Катя.
— Хотите быстрее, воспользуйтесь магией. Вы же не без её помощи ко мне проникли? — сузила глаза Персефона.
— Вероятно, да, но дорогу всё же покажи, а там решим, что нам выбрать, — в раздражении прошипела моя напарница.
— Раз обещала, сделаю, но ты не выходи из себя женщина-дракон, со мной так нельзя.
— Я просто переволновалась, — Катерина с трудом погасила в глазах возникающую ярость и уже смиренно произносит: — Что ж, если это так необходимо, мы готовы к экскурсии, веди нас прелестная Персефона.
— Прелестная? — переспросила богиня. — Комплемент женщине от женщины, весьма сомнительно. Ну да ладно, — усмехнулась она, и тоном опытного гида начала говорить: — Котлованов тьма, это как большие сковородки, дно плоское, а стенки невысокие, поэтому их приходится часто смазывать маслом, чтобы никто не выбрался. А дно данного котлована ночью охлаждается до минусовых температур, а днём нагревается, причём каждый день на два градуса выше, пока не станет более ста градусов. Чтобы обитатели не сгорели раньше времени, на этот случай на краю есть прохладная трясина, но она непредсказуемая, может в одно мгновение засосать прямо у берега, а можно выйти почти на другую сторону, а там спасение, но никто не доходил. Провалы в трясине появляются самопроизвольно, даже на пути, который был пройден. Поэтому многие застревают в трясине навечно, пока пиявки не высосут всю кровь ...
— Как это ужасно! — вырывается у меня.
— Отнюдь. Это лишь маленькая толика того, что они делали в своей никчемной жизни.
— Значит, здесь не живые люди? — догадываюсь я.
— А ты достаточно сообразителен, — с иронией произносит Персефона.
— О, да, этого у моего напарника не отнять! — вторит ей Катерина.
Никак не отреагировав на Катину реплику, богиня сурово произносит: — Не совсем верно, конкретно в этом котловане находятся живые люди, обречённые на смерть, — Персефона внезапно на меня так глянула, что душа покрылась инеем, но неожиданно улыбается: — Пойдём к той площадке, с неё хорошо видно.
Мы немного прогулялись вдоль металлической ограды, подошли к выступу, торчащему над котлованом, богиня жестом указала на него. Я, стараясь скрыть нервную дрожь, захожу на площадку, некоторое время иду, осторожно поглядывая на Персефону и примолкшую Катерину. Останавливаюсь у противоположного борта и скашиваю глаза в котлован, вдали вижу маленькие фигурки людей.
— У трясины собрались, скоро день, сегодня дно прогреется до семидесяти градусов, чтобы не вскипели мозги, они начнут принимать водные процедуры. А сейчас они мило развлекаются. Хотите посмотреть? — с нотками приказа спрашивает богиня. Мне ничего не осталось делать, как кивнуть. — Вот и хорошо, иди за мной! — она подходит к следующей площадке, приглашает нас на неё зайти и, с торжеством произносит: — Смотри, это то, что люди называют Адом! Каждому воздастся по заслугам своим!
Подхожу к кромке котлована, присаживаюсь на выступ, начинаю рассматривать людей. Тошнота ползёт к горлу, настолько неприятное зрелище открылось перед нами. Перевожу взгляд на Катерину, её глаза излучают настоящую зелёную бурю, она тоже находится под сильнейшим впечатлением.
Большая группа одетых в лохмотья людей столпилась у трясины и кольями подталкивают в самую глубину белокурую женщину европейской внешности.
— Что эти сволочи делают? — вскипела словно перегретый котёл моя напарница, ещё миг и сорвётся с места, что бы спасти страдалицу.
— Остынь, здесь иные правила, не тебе их нарушать, это наказание за преступления, которые эта тварь совершила. Она снайпер из Прибалтики, практиковалась тем, что вела огонь по школе, отстреливала яйца у молодых ребят, которые в силу своего возраста совершенно не имели ни какого отношения к так называемым "сепарам". С десяток изувечила, зато теперь здесь, с помощью неё бывшие сослуживцы ищут брод через трясину.
— Ужас какой! — я содрогнулся от отвращения.
— То-то и оно, — Персефона обожгла нас взглядом, — много тысячелетий я изучала человеческие грехи, но сейчас они совершаются с каким-то невероятным исступлением. Скоро многие города постигнет участь Содомы и Гоморры ... о, уже по шею загнали, теперь скоро! — отвлекается она от размышлений.
— Что скоро?
— Глубоко засела, не выберется.
— И никто её не будет спасать?
— Конечно нет, на берегу уже заключают ставки сколько она продержится. Здесь развлечений мало, народ гнусный, они только от этого получают удовольствие. Но скоро все будут в трясине, с каждым днём дно котлована нагревается всё сильнее и сильнее.
Внезапно белокурая оступилась и резко захлопала по поверхности трясины руками, пытаясь отпрянуть назад, но её буквально вдавили в глубину палками, она истошно замычала как корова перед дойкой, что-то хлюпнуло и женщина-снайпер камнем ушла на глубину. На мгновение возникает тишина, но тут же взрывается восторженным воплем: "Слава Украине! Героям слава!" — толпа, в едином порыве, начала скакать у самой трясины: "Хто не скаче той москаль! Москоляку на гиляку! Москолив на ножи!"
— Они что, дебилы, — поперхнулась огненным комком Катерина, — причём тут "москали"?
— Это у них такие кричалки, право, как дети, — фыркнула Персефона.
— Онижедети, — соглашаюсь я с богиней.
— А что на другом берегу? — я уже не в силах смотреть на эту мерзость.
— Идите за мной, — Персефона, эротично двигая упругими бёдрами, решительно пошла вперёд.
Через некоторое время она останавливается, осторожно хватается за выступы: — Иди сюда! — весело произносит она.
На другом берегу виднеются густые леса, сияет на солнце светлое озеро, между холмами отдыхают уютные избы, на поле в самом разгаре сенокос. Суровые мужики деловито укладывают сено, а рядом спокойно бродят огромные медведи. Дети совсем их не боятся, играют со страшными зверями и с наслаждением лопают мороженое на палочках. А у трясины находится лагерь, в полном разгаре русское пиршество. На видном месте прикреплён портрет Путина с надписью снизу: "Президент Российской Федерации", развеваются триколоры, георгиевские ленты, из ретрансляторов, направленных в сторону "сковородки", звучит гимн России, народ веселится, играет на гармошках, ест сало, вареники с жареным луком, запивают морсом, швыряют в трясину объедки. То, что я принял за кочки, оказались головами, они жадно открывают рты, на пролетающие мимо объедки, но поймать не могут и испускают громкие ругательства.
— Какой ужас! — не сдержал я эмоции.
— Согласна, — живо кивнула Персефона, — мы запрещаем их кормить, но у русских добрая душа ... ты смотри, какой прыткий, вареник поймал! Вот досада, подавился! Не впрок пошло. Ой, шагнул вперёд!
Звонко булькнуло, зловонная трясина сошлась над вздыбленным оселедцем, звучно лопаясь на мутной воде, поплыли пузыри, рядом заголосили другие головы, но затем быстро отвлеклись на пролетающие мимо вареники.
— Вот теперь, его душой займутся профессионалы, каждая секунда станет кошмаром, и это будет длиться всю вечность. Здесь, что, детский сад, развлекайся, сколько хочешь!
— Подождите, я чего-то не догоняю, а что здесь делает портрет Путина, сейчас же восьмидесятый год! — меня внезапно осеняет явное несоответствие происходящего.
— В царстве Мёртвых нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, одним словом — безвременье. Здесь можно встретить умёрших людей, которые в вашем мире ещё и не родились, — грустно, без всякой насмешки произносит Персефона. Сейчас она одета в светло-зелёную тунику с короткими рукавами, низ оторочен широкой цветастой лентой.
— Пожалуй, хватит впечатлений, нам бы дорогу назад, — Катерина с громовым звуком раздвинула крылья.
— Как скажете, — Персефона вновь в байкерском костюме и странно улыбается. — За кладбищем начнутся горы и пропасти, увидите склон, на нём моя подруга из гальки картинки выкладывает. Вам придётся ступать по ним, иначе никак, ни пролететь, ни перепрыгнуть нельзя — идти только по картинкам. Но не дай бог хоть один камешек сдвинете! Простите, но даже я вас спасти не смогу от гнева моей подруги. Так вот, когда минуете её картины, то сразу наткнётесь на скалу, сплошь в тоннелях, один из них — ваш. Видите как просто!
Я с растерянностью перевожу взгляд на свою напарницу, Катерина с угрозой наклоняет шипастую голову, зло прошипела: — Это шутка?
— Но вы можете воспользоваться магией, с помощью которой вы сюда прибыли, это значительно упростит ваше возвращение.
— Но мы не знаем, как ею пользоваться! — вскричал я.
— Всё, гости дорогие, у меня дела, — Персефона поправила сползающий с плеча автомат и уверенной походкой двинулась к мотоциклу. Но, на полпути останавливается, приветливо улыбается: — Вы сильно не задерживайтесь, в Аду день проходит стремительно, и наступит долгая ночь, не ровен час, потеряете души и попадёте ко мне в зоопарк.
Катерина в ответ изрыгнула клуб огня, но богиня уже усаживается на мотоцикл. Резко дёрнула элегантной ножкой, взревел двигатель и, только её и видели.
— Что это было? — в некотором потрясении спрашиваю я.
— Нас развели как слепых котят! — Катерина на гране бешенства. — Давай-ка, напарник, займись сапфиром, это наш единственный шанс, ночь нам не пережить! — она с тревогой крутит по сторонам шеей и вероятно что-то видит, чего не замечаю я.
Гл.13.
День в самом разгаре, я вытираю пот, перевожу взгляд на небо, оно сейчас розовое, а по центру зависло багровое облако, вероятно, это местный аналог земного солнца. Долго не свожу с него взгляда, оно вызывает страх и тревогу, не удивлюсь, что туча прорвётся и на землю ринется раскаленный удушливый поток. Достаю сапфир, сейчас он в кровавых бликах, взгляд манит синяя глубина. Мне мерещится холодный океан, исполинские айсберги, нестерпимо захотелось ощутить холод, умыться ледяной водой. Осталось сделать маленький шажочек ... я склоняюсь над камнем ... у меня грубо выбивают сапфир из рук. Вскакиваю с перекошенным от злости лицом, меня сбивает с ног жаркое дыхание дракона. Падаю на спину, боль быстро отрезвляет, в страшном звере я узнаю Катерину. Она фыркнула, и едва не поджарила меня облаком из слепящих искр, с тревогой произносит: — Ты явно что-то нащупал, но не то что нужно, у тебя волосы заледенели, так и насморк можно подхватить, а мне не нужен сопливый напарник.
